Мечтая о солнечном свете (джен)

Успех — это получение того, чего вы хотите. Счастье — это хотеть того, что ты получаешь. ~ Дейл Карнеги

.

.

"Хокаге-сама хочет тебя видеть".

Я согласился и собрал свой стол. Не то чтобы это была необычная просьба, за исключением того, что на данный момент я действительно не был вовлечен ни в что, связанное с Хокаге.

Я приобщил ее к изучению медицины (как бы равнодушно ни относились ко мне настоящие учителя в больнице. Что было достаточно справедливо, никому не нравились особые случаи, к которым применялось особое отношение) и я распределял свое время между Военными операциями, Разведкой и кланом Нара довольно случайным образом, наряду, ну, со всем остальным, что я делал в свое "свободное время".

В чем-то Саске был прав — у меня было слишком много людей, которые заметили бы, если бы я ушел. Мне пришлось опереться на это, раскачиваться по инерции, потому что я не мог с этим бороться. Так что да, там было много людей. Но они также были людьми, которые никогда не ожидали, что я буду уделять им все свое время и внимание, потому что у меня было пятьдесят миллионов других мест, где я мог бы побывать.

Это не было доказательством дурака. Но и это было не самое худшее прикрытие.

Так что я вроде как надеялся, что этот звонок был как-то связан. Я не был точно уверен, как это будет происходить, но на самом деле я не мог предвидеть проблем с этим. Если бы она впустила Саске, несмотря на то, что он был, возможно, более крупной целью, тогда я тоже должен был бы получить анонимность миссий с белой маской.

Но, похоже, дело было совсем не в этом.

"Хорошо, что ты здесь". Цунаде встала из-за стола и накинула пальто. "Мне нужно, чтобы вы подтвердили кое-что, связанное с вашей последней миссией. Ты будешь в порядке с этим?"

"Я... да, Цунаде-сама", — пробормотала я. Подтвердить что? Моя последняя миссия… что ж, это было очевидно, но я не мог придумать ничего, что могло бы подтвердить это. Что-то связанное с массовыми убийствами?

Она быстро кивнула, принимая этот ответ, и вышла из кабинета. Я поплелась за ней, не понимая, куда мы направляемся, но придерживаясь ее каблуков. Мы поднялись на открытую крышу башни, и у меня не было времени задавать вопросы, прежде чем Цунаде унесла нас мощным движением тела, которое унесло нас на невероятное расстояние над деревней.

Но направление все равно было знакомым. Ибики однажды водил меня сюда. Тюрьма T&I.

... что?

Тюрьма означала заключенный. Но. Это было так же ошеломляюще непостижимо. Ни одного из кусочков головоломки, которые у меня были, не было достаточно, чтобы дать мне ясную картину происходящего.

Это тоже не помогло, когда мы вошли, и мое чувство чакры уловило, что папа, Иноичи и Ибики собрались вместе.

Папа?

Он был на задании. Как и Иноичи. Неужели он уже вернулся и его вызвали, чтобы разобраться с этим? Или его миссия заключалась в-

"он спросил", — дико подумала я, и эта мысль расцвела легким ужасом. Ничего конкретного, ничего определенного, просто смутное беспокойство от возможности. Он спрашивал о Хидане. Он много расспрашивал о Хидане.

Просмотрел это чертово досье. Видел, как я был потрясен этим. А потом он спросил.

Мои ладони были влажными. Я незаметно засунул их в карманы и заставил себя устроиться поудобнее. Папа был здесь. Очевидно. Он не пострадал. Что бы это ни было, я мог быть уверен в этом. Все остальное было деталями. И мы могли бы работать с этим.

По одному шагу за раз.

Цунаде провела меня через действительно пугающее количество дверей и контрольно-пропускных пунктов в комнату, которая была так сильно защищена, что я едва почувствовала бы что-либо внутри, даже если бы могла это видеть.

Едва ли.

Я рассеянно кивнула папе и подошла ближе к окну — двустороннему зеркалу — и изучила отрубленную голову, которая лежала на столе для допросов, как будто это была совершенно нормальная вещь, которая находилась в комнате сама по себе. Седые волосы. Лет двадцати пяти, может быть.

Действительно. Неужели? Но. Как?

Оно открыло свои глаза.

Он. Он открыл глаза.

"Я вижу тебя", — выплюнул Хидан, прижимаясь ко мне, как только мог. Он не мог. Очевидно. Но Джашин мог, или любая другая вариация на тему "видеть", которую видел бог, и это не обязательно было более безопасным вариантом.

Папа мгновенно оказался рядом со мной, положив руку мне на плечо, чтобы оттащить меня назад, а тень кружилась и пульсировала вокруг моих ног. На секунду верх стал низом, ночное небо было подо мной, я падал, и стоял, и спотыкался, и парил, все одновременно.

Я сжала его запястье и не двигалась, позволив его чакре стать чем-то поддерживающим, чем-то, частью чего я была, а не чем-то поглощающим меня, с чем я должна была бороться.

Нарастающее чувство в моем животе, возможно, было страхом, но я могла игнорировать его и притворяться, что это не так. Как отрубленная голова Хидана попала из терроризирующих приграничные деревни местечек на стол в комнате для допросов в Конохе?

Что ж. Последовательность событий была такой. Выполнимо. Если вы проигнорировали безумие, которое было кем-то, кто намеренно намеревался сразиться с ниндзя S-ранга.

Наверняка есть более логичное объяснение, чем это?

"Ты думаешь, что сможешь сбежать от Джашин-сама?" — Потребовал Хидан. "Ты думаешь, это конец, ты, глупый дурак? Пока есть боль, будет и Джашин! Пока есть смерть, будет и Джашин! И когда ты умрешь..."

Я отключился от него. Он не сказал ничего важного.

"Ты разделил тело на пять частей", — сказал я, прослеживая слабые нити чакры через подавляющее давление сдерживающих печатей. "Конечности и туловище, верно?"

Папа снова сжал мое плечо, не расслабляясь, не отступая. Его чакрой было ночное небо. И были вещи, которые прятались в ночи.

Иногда этими тварями были мы.

Я напевал. "Они все еще… живой. Я предполагаю. Связанный с ним. Я не знаю, заживут ли они, или он сможет вот так их контролировать, но шанс есть ". Я взглянул на Цунаде. "Другая связь заключается в… слабее."

Связь с Джашином. Оно не исчезло, не совсем. Но это было так слабо, так намного слабее, чем в мире кошмаров, где он истекал кровью сквозь ткань мира. Намного слабее, чем связь, которая была у любого из этих монахов с ним в то время и в том месте.

"Он ... сильнее от этого", — сказала я, запинаясь, пытаясь описать миазмы, которые витали вокруг Хидана. "Все, что было на этой стороне, когда закрылась дверь, вероятно, досталось ему. Но … дверь закрыта."

Я не посмотрел, появилось ли какое-нибудь облегчение на ее лице, потому что был слишком занят, чувствуя это. Дверь была закрыта. Джашин был отрезан от всего. Не мертв и не ушел навсегда, но… эта опасность миновала.

"Ты думаешь, печати удержат его?" — Спросила она нейтральным голосом.

Я поджала губы. "Я не знаю", — сказал я, потому что это был единственный ответ, который я мог дать. "Я не могу… Я не мог ощутить другой тип техники, которую они использовали, поэтому я не знаю, будет ли это иметь какой-либо эффект ".

И это означало бы, что любой, кто подошел бы слишком близко, был бы в опасности. Насколько близко было слишком близко? Ты бы не узнал, пока не стало бы слишком поздно.

Цунаде вздохнула и приняла это. "Иноичи, ты получил какую-нибудь предварительную информацию?"

"Нет, Хокаге-сама", — ответил Иноичи. "После… Что ж. Мы знали, что в его способностях была ментальная составляющая, которая потенциально могла быть разрушительной. Я не подумал, что разумно пытаться без защитных печатей."

Я вздрогнула.

"Будь осторожен", — тихо сказал я. "Люди не предназначены для того, чтобы видеть мир таким". Бросьте его в глубокую яму и засыпьте ее, я не сказал, потому что они бы этого не сделали. Нет, если бы у них был шанс вытянуть из него информацию. Это неправильно в том смысле, в каком вы даже не подозреваете, что мир может быть неправильным.

"Подожди, пока", — сказала Цунаде, несчастно скривив губы. "Посмотрим, что ты сможешь из него вытянуть, Ибики. И будь осторожен. У тебя так сильно болит голова после общения с ним, и я хочу знать об этом ".

Ибики не сказал: "У меня сейчас болит голова", хотя это было бы идеальным началом для этого, и его лицо передало это совершенно ясно.

"Я прошу Шикако Нару в качестве консультанта", — сказал Ибики. "У него явно ... эмоциональная реакция на нее".

"Нет", — сказал папа.

"Я подумаю об этом", — сказала Цунаде.

Я пожал плечами и снова посмотрел в окно. Хидан все еще изрыгал оскорбления по поводу моей неминуемой смерти и ужасных мучений. "Я не уверен, что это очень полезная информация", — лениво сказал я.

"Это всего лишь вопрос постановки правильных вопросов", — сказал Ибики. Он не ухмыльнулся угрожающе, хотя это тоже было бы идеальным началом для этого, вероятно, потому, что никто, кроме меня, не нашел бы это очень смешным.

Все еще. Жаль.

"Итак, эм", — спросила я, отворачиваясь. "Могу ли я узнать, как это произошло?"

Папа пожал плечами, небрежно, спокойно. "У Конохи наконец-то хватило ума послать за ним отряд ниндзя-охотников", — сказал он. "Захват вживую был приоритетом для сбора разведданных, но это точно не усложняло ситуацию". Его губы изогнулись вверх.

"Ухух". Я посмотрел на Цунаде. Она выглядела точно такой же невпечатленной, какой была в моей команде. "С каких это пор ты ниндзя-охотник?"

"Хороший вопрос", — многозначительно сказала Цунаде.

Папа издал смешок. "Ино-Шика-Чо всегда был оптимизирован для захвата заключенных", — сказал он. "И у твоего старика все еще осталось несколько трюков. Мы справились".

Он так и сделал. Очевидно. Доказательство было прямо здесь. Но я бы никогда не решил отправить его против Хидана. Чтобы отправить любой из них. И если бы я знал об этом до того, как они вернулись, я не думал, что смог бы жить с ужасом ожидания. От предвкушения.

Я засунул руки обратно в карманы.

"Думаю, да", — сказал я уклончиво.

Дело в том, что без этого беспокойства, теперь, когда все было полностью закончено — если это можно было назвать полностью законченным — момент казался ... пустым.

Хорошо, что они захватили Хидана. (Вероятно. Предполагая, что не было никакого возмездия, предполагая, что это не привело в движение то, о чем я не подозревал ...)

Это была хорошая вещь. Но ... после всего, что ушло на получение этой информации...

Теперь это было бессмысленно. Монета, которая была потрачена.

И это не было похоже на…

Конечно, это хорошо, отругал я себя. Вы видели фотографии. Он бы не остановился.

Он бы продолжал убивать людей. И, возможно, охотился на меня, если бы описаний, которые дал ему Джашин, было достаточно, чтобы сузить поле — если бы поползли слухи, если бы люди продолжали думать: "Да, может быть, она", — а я этого не хотел.

Я просто.

Не знал, чего я хотел.

"Не думай, что не будет разбора полетов", — сказала Цунаде, смерив папу безжизненным взглядом. "И долгий разговор о приемлемом риске".

"Оставить его на свободе было бы неприемлемым риском", — ответил папа так же легко, как всегда. Он снова сжал мое плечо. "Скажи своей маме, что я должен быть дома к ужину, хорошо?"

Я понял увольнение, когда услышал его. "Будет сделано".

.

.

Когда пришло мое знакомство с АНБУ, на самом деле это исходило не от Цунаде. Или, я имею в виду, это произошло, просто не напрямую.

Мне дали свиток миссии, который был точно идентичен любому другому свитку миссии, который у меня был, пока я его не открыл. И тогда это было невероятно подозрительно. Внутри было практически пусто. У этого были время и место, предполагаемая продолжительность в две недели, и все. Оно было подписано подписью хокаге — даже подписью чакры — и это было все.

Правильно. Я спрятал его и попытался притвориться, что в этом нет ничего необычного.

"У меня завтра задание", — сказал я в тот вечер за ужином, потому что мне пришло в голову, что время восстановления моей миссии не совсем общеизвестно, и лучшее прикрытие — самое очевидное. Единственный, кто, вероятно, увидел бы это насквозь, был папа и ... ну. Я не думал, что он обратится ко мне по этому поводу. "Только короткий, может быть, неделю или две".

Местоположение на моем свитке миссии оказалось точкой переключения, очень похожей на ту, куда меня привел Саске, недалеко от тренировочных полей с большим количеством игроков. В одном из ящиков лежала униформа АНБУ и еще один свиток — с новым местоположением на нем.

Ура, охота за мусором.

Я надел форму. Я должен был признать, что оценил броню, но я не был полностью влюблен в дизайн "покрывает все, кроме ваших подмышек". Неужели? Было ли это необходимо? Я понял, что это подчеркивало татуировку АНБУ — или, в моем случае, ее отсутствие, — но все же. Неприятно ветрено.

Я теребила длинные рукава перчаток, проверяя, на месте ли ремни защиты и прикрывают ли они все мои идентификационные татуировки, и собрала волосы в пучок. Затем я прикрепил маску, которая была простой белой и более похожей на человеческую, чем любая из тех, что я видел у настоящих АНБУ, и по-своему жуткой.

Моя следующая точка соприкосновения была на тренировочных полях, поэтому я пробрался туда, используя свое чувство чакры, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Я чувствовал себя слишком уверенным в себе, в форме, в том, насколько я был не на своем месте. Это было странно.

На месте встречи никого не было — никого в пределах досягаемости зондирования, — поэтому я опустился на колени в положении готовности и ждал, стараясь не позволить нервам и сомнениям взять верх надо мной.

У меня был опыт ожидания.

Я недолго был один; через несколько минут появились еще четверо стажеров в масках АНБУ. Они казались достаточно уверенными, но я задавался вопросом, имел ли кто-нибудь из них больше представления о том, что происходит, чем я. Это заставило меня задуматься, каков уровень вербовки и выбытия в АНБУ. Все всегда думали, что это под кайфом, было известно, что это опасно, но только потому, что все это знали, это не делало это правдой. Пять — это много? Как часто они проводили эти тренировочные сборы? Кстати, сколько всего было АНБУ?

Затем прибыли настоящие АНБУ, двое из них вышли на тренировочное поле, чтобы предстать перед нами. Они были впечатляюще устрашающими — молчаливыми, с крепко привязанной и сжатой чакрой, и, казалось, появлялись из ниоткуда. Почти все истории о привидениях, о которых вы думали, когда думали об АНБУ.

(Я почувствовал их приближение. Но я не думал, что кто-то другой сделал это, независимо от того, как мало они отреагировали.)

"Добро пожаловать в АНБУ", — сказала — возможно, женщина — АНБУ, акцентируя заявление неизвестным жестом руки, который, как я предположил, означал "АНБУ", просто из контекста. Ее голос был искажен почти механически, чего я раньше не слышал. "Эта тренировка будет самой физически, умственно и эмоционально сложной вещью, которую вы когда-либо испытывали, — пока вы не присоединитесь к самому ANBU".

"Вы можете уйти в любое время", — сказал второй — вероятно, мужчина — АНБУ. "Сам курс — это пройти / провалиться. Если ты справишься с этим, ты пройдешь. Если вы этого не сделаете, вы потерпите неудачу. В этом смысле ничто в этом тренинге не оценивает вашу пригодность для вступления в ANBU — это уже решено. Это просто тренировка, которая убеждает вас, что вы знаете, что вам нужно, как только вы туда попадете ".

"И есть многое, что тебе нужно будет знать", — сказал первый, плавно переключаясь обратно. "Независимо от того, насколько хорошим ты себя считаешь, АНБУ — это совсем не то, что Общие силы. Вы вот-вот войдете в совершенно другой мир. Вам нужно будет доверять своему подразделению, даже не видя их лиц и не зная их имен. Вам нужно будет преодолеть все ограничения, которые, по вашему мнению, у вас есть. Тебе нужно будет научиться действовать так далеко в тени, что тебя не будет ".

Мы молчали.

"Если тебе это не противно, значит, мы не выполнили свою работу", — добавил второй. "Я Булл, а это Сорока", — он отметил имена характерными знаками руки.

"И твое обучение, — сказала Сорока, — начинается прямо сейчас".

.

.

Они были абсолютно правы.

Я ненавидел это.

На самом деле все начиналось не слишком плохо — для данного значения "слишком плохо". Все началось с интенсивных физических упражнений, но в этом не было ничего необычного. Более интенсивно, чем я бы делал ежедневно в одиночку, но если они стремились к физическому истощению, то в этом не было ничего удивительного.

Я... сдерживался.

Или… не совсем так. Это прошло бы не очень хорошо. Но я не собирался совершать ту же ошибку, которую совершил, сражаясь с Гаарой, изматывая себя только потому, что думал, что это безопасно. Итак, я не использовал свою чакру, подавил этот импульс и положился на чистую физическую подготовку, чтобы довести себя до конца. Это заставляло меня бороться и отставать от других, но не настолько сильно, чтобы я потерпел неудачу. И это означало, что я мог использовать свою чакру в небольших дозах для восстановления между занятиями, исцеления и готовности к следующему заданию.

Мы начали рано утром, и обед приходил и уходил без перерыва, и ужин приходил и уходил без перерыва. Сумерки пришли и ушли.

Никто не был настолько глуп, чтобы поверить, что это была оплошность. Это должно было быть долгим и трудным испытанием во многих отношениях.

Но это была не просто физическая подготовка. Они также обучали нас языку жестов АНБУ, в основном демонстрируя знак вместе со словесной инструкцией один раз и ожидая, что она запомнится. Что было немного затруднительно, когда человек лежал вниз головой, выполняя сотню приседаний в подвешенном состоянии на ветке дерева. По мере того как шел день, словесных инструкций становилось все меньше, и на смену им приходили невербальные.

В первый раз, когда кто-то пропустит один из них, будет не очень весело.

В этом, по крайней мере, у нас была безопасность в количестве. Во всяком случае, до тех пор, пока они не начали давать нам индивидуальные инструкции.

Когда мы все-таки остановились на ночлег, голод был настоящим и вгрызался в мои внутренности. Мы разбили лагерь, следуя строгим инструкциям тренеров ANBU, на совершенно незаметном, защищенном месте, которое мы могли разобрать и убрать в течение нескольких минут — что я знал, потому что они заставляли нас делать это до тех пор, пока мы не смогли сделать это по стандарту. Рационы, которые они дали нам после этого, технически содержали достаточно калорий, чтобы выдержать нас, но из-за долгих часов и напряженных упражнений это было нелегко.

"Это, — сказал Сорока, протягивая каждому из нас по тонкой книжечке, — лучшее руководство, которое у вас когда-либо будет. Прочитай это. Изучите это. Обожаю это. Завтра мы рассмотрим первую и вторую главы — я предлагаю вам прийти подготовленными ".

"Твой звонок для пробуждения будет через три с половиной часа", — добавил Булл почти весело. "Спи крепко".

Они ушли, на самом деле ушли или, по крайней мере, достаточно далеко, чтобы я не мог их почувствовать.

Один из других стажеров застонал, опускаясь на землю. "Прочти это утром", — предложил он.

Я выгнула бровь. Очевидно, что с маской это было менее эффективно. "Ты думаешь, они дадут тебе время?" — Спросила я, понизив голос и чувствуя себя немного странно из-за этого. Было ли это совершенно необходимо? Я понятия не имел. Это дело с секретной идентификацией личности было нелегким.

Он шумно выдохнул. "Черт".

Да, я тоже так не думал. Был довольно большой шанс, что наш "тревожный звонок" прозвучит даже намного раньше, чем ожидалось. Это было похоже на то, что они сделали бы.