Мечтая о солнечном свете (джен)

Единственный способ извлечь смысл из перемен — это погрузиться в них, двигаться вместе с ними и присоединиться к танцу. ~ Алан Уоттс

.

.

"По крайней мере, скажи, подхожу ли я ближе", — сказал Аоба через стол. "Горячее или холоднее".

"Секретно", — пропела я ему нараспев, точно так же, как отвечала на его вопросы большую часть часа. Я действительно не осмеливался сказать что-нибудь еще — я не был действительно хорош в придумывании вещей. Я не думал, что он действительно ожидал, что я ему что-нибудь расскажу, он просто тыкал пальцем от скуки и по привычке. Но если бы он действительно стряхнул что-нибудь с себя, то был бы полностью поглощен этим. Именно так все и было. Так что я ничего не говорил.

"Итак, Саске что-то нес с собой. Что-то тяжелое. Статуя. Статуя Будды. Это был одержимый и пытался убить тебя."

Как он додумался до всего этого? Я бросила на него странный взгляд. "Кем бы он был одержим?"

Он пожал плечами. "Дух? Демон? О. Одержимая демоном статуя Будды пыталась убить тебя!"

"Засекречено", — напомнил я ему.

Он обмяк. "Значит, не статуя. Ладно. Значит, ты был насквозь мокрый. Там был подводный секретный туннель. Туманные ниндзя разбили в нем лагерь. Нет, не Туманный ниндзя? Однако он куда-то делся."

"Класс-i-fied".

Он издал звук чистого разочарования.

Я избежал этого разговора по милости того, что меня вызвали в кабинет хокаге. На самом деле не в сам кабинет Хокаге, а в небольшую комнату для брифингов не так далеко, рядом с Хокаге, так что в конце концов это было в основном то же самое.

Там меня встретила Шизуне, и вскоре прибыла Цунаде. Как только дверь закрылась и включилась система безопасности, Кисуке материализовался ... откуда-то, что, по крайней мере, сказало мне, о чем была эта встреча.

Цунаде села за стол и положила бумажную бирку лицевой стороной вверх на поверхность. Печать была идентична той, что была отпечатана на камне вчера. "Расскажи мне, что ты знаешь о Печати Разделения Души и Тела", — сказала она, сразу переходя к теме.

Я моргнул, глядя на нее, и после минуты молчания сумел высказать большую часть выводов, которые я вчера высказал Саске.

"Вы говорите, похоже на печать проклятия?" — Задумчиво произнесла она, прижимая пальцы к губам. Но ее взгляд был скошен вбок, она смотрела в окно на деревню.

"Да", — сказал я. "Я имею в виду… недостаточно сказать, что это создал Орочимару. Но он тоже не был бы моим последним выбором ".

"Ты бы не ошибся", — сказала она. "Он сделал. Но это было много-много лет назад." Она долго молчала.

Было... странно вспоминать, что Цунаде и Орочимару когда-то были товарищами по команде. Что они были молоды. Что они были шиноби Конохи, не так уж отличаясь от нас, от того, какими мы были сейчас.

"Эта техника, — сказала она, — должна была стать разведывательным дзюцу. Похоже на Яманака — дзюцу или… дзюцу клана Като. Это позволило бы шиноби отделить свой дух от тела, а затем внедриться в качестве необнаруживаемого разведчика на вражескую территорию. С оригинальной печатью они были видны только одному обработчику, а не полностью, как сейчас Кисуке ".

Я моргнул и перетасовал информацию, которую я знал о печати, в этот новый шаблон. "Вау", — сказал я.

Потому что... Вау. Да. Я мог бы понять, почему Коноха хотела этого. Святой ад, могу ли я понять, почему Коноха хотела этого?

"Итак, в чем же был подвох?" — Спросил я. Потому что при таких преимуществах должен был быть недостаток, достаточно большой, чтобы объяснить, почему он не использовался. "Дух не мог снова прикрепиться к телу?"

Хокаге кивнул. "Это было ненадежно", — призналась она, постукивая пальцами по столу. "И каждое последующее использование печати резко уменьшало возможность примирения. Сарутоби-сенсей в конце концов запретил его использование и внес в список запрещенных техник."

Я кивнул. Затем мой взгляд переместился через стол на Кисуке. Потому что я также мог видеть, к чему это ведет. Если бы проблема заключалась в возвращении в их тела впоследствии…

Что ж. Он был уже мертв. Не было тела, к которому можно было бы вернуться.

"Ты же не собираешься..." Я остановилась, подбирая слова. Die? Двигаться дальше? "Отмените печать, не так ли?"

Кисуке колебался, бросив взгляд в сторону Хокаге, но она подождала и позволила ему ответить. "Это был шок, — осторожно сказал он, — проснуться и обнаружить себя мертвым. Это кажется не совсем реальным. И хотя я хотел бы найти свою жену , это… это странная вещь — иметь выбор между жизнью и смертью. Есть и другие узы, связывающие меня с жизнью, — другие люди, которых я хотел бы снова увидеть, помочь. Я все еще чувствую, что у меня есть долг перед этой деревней, работа, которую нужно выполнить. Если вы простите мне это высказывание… Я еще не умер".

И там была сталь шиноби, воля пойти еще немного дальше. Я еще не умер. Он был, но его не было. Достаточно живой, чтобы думать, чувствовать, хотеть прожить еще немного.

"Это создает ужасный прецедент", — признала Цунаде, "привязывая наших шиноби к деревне за пределами самой жизни. Мне это не очень нравится. Но я был бы дураком, если бы упустил такую возможность, особенно сейчас. Вот почему ты здесь. Ее пристальный взгляд вернулся ко мне.

Я села прямее.

"Ты уже доказал, что можешь изменить печать", — сказала она. "Я назначаю тебе секретную миссию, чтобы сделать это снова — изменить ее таким образом, чтобы Кисуке мог контролировать. В идеале, способ, с помощью которого он может быть видимым, способ, с помощью которого он может быть вполе зрения, и способ освободить себя в любое время, когда он пожелает ".

Я прикусила губу и обдумала это. "Возможно, будет трудно найти способ для Кисуке взаимодействовать с ним, но первое и второе задания не должны быть такими уж сложными", — осторожно сказал я. "Первое — это то, что мои чередования уже сделали. Второе — это то, что, по вашим словам, печать предназначалась для того, чтобы делать без этих изменений. Третий..."

Как вы отменили дзюцу изнутри дзюцу?

На самом деле, как призрак вообще мог управлять печатью?

Возможно, это будет сложнее, чем я думал. Я нахмурился.

"Есть," медленно сказала Цунаде, "некоторые записки, которые были оставлены".

"Заметки Орочимару", — уточнил я после долгого, очень долгого молчания.

"Да", — подтвердила она. "Как вы можете догадаться, я не горю желанием передавать их вам. В его исследованиях было много аспектов, запечатывание было только частью этого. Там проводились эксперименты на людях. Ограничения по крови. Клонирование".

Это было похоже на испытание.

Вычеркни это. Не могло быть, чтобы это не было испытанием. Хитрость заключалась в том, чтобы выяснить, для чего это был тест .

Я пожал плечом. "На самом деле меня все это не интересует", — сказал я. "Клонирование — это просто. Все, что вам понадобится, — это образец ткани и кто-то с функционирующей маткой ".

Возможно, это было слишком легкомысленно. Наверное, определенно слишком легкомысленно. И, кроме того, не имеет значения, потому что эксперименты Орочимару по клонированию были гораздо больше связаны с прививкой ограничений по крови существующим людям, чем с фактическим созданием клонов с нуля.

Я рванулся вперед. "Если бы он оставил какие-либо заметки об использовании Эдо Тенсей, то они могли бы меня заинтересовать. Я имею в виду, я знаю, что он использовал это, и, э-э, это в значительной степени точно связано с тем, что здесь происходит. Эти два метода могут быть связаны? Это или что-нибудь еще на печати проклятия, потому что я знаю, что у этих двух есть сходство."

Я ... сомневался, что мне разрешат, и, возможно, я махнул рукой, попросив. Но я тоже не мог упустить этот шанс. Да, это, вероятно, было бы полезно для изменения этой печати, но оба набора информации были бы невероятно полезны.

"Посмотрим", — она тянула время, поднимаясь из-за стола. Что не было "да", но и не было "нет". Я мог бы с этим поработать. "Шизуне будет следить за твоей работой — планируй свое время с ней".

В этом был смысл. У Шизуне, несомненно, был доступ к любым секретным материалам, необходимым для этого, и никто бы и бровью не повел по этому поводу. Она была ниндзя-медиком, так что она, по крайней мере, понимала эту часть запечатывания и — если я не ошибаюсь — она была последней из клана Като.

"Да, Хокаге-сама", — согласился я. "Шизуне-семпай?"

Мы приступили к делу тренировки, когда мы действительно могли приступить к делу.

Так что, несмотря на все то, что требовало моего времени, я был почти удивлен, когда ко мне подкрался Новый год. В Конохе каждый год проводился масштабный новогодний фестиваль, и он в значительной степени длился от дневных игр до звона колоколов в полночь и барабанов тайко на рассвете. Учитывая, что я работал в вечернюю смену, я решил, что пропущу большую часть этого. Это было разочаровывающим, но не откровенно душераздирающим.

"Не, наша смена заканчивается в одиннадцать", — небрежно сказал Аоба, когда я упомянул об этом. "Я имею в виду, они не выгоняют тебя или что-то в этом роде, так что ты можешь остаться, если хочешь. Но кто этого хочет?"

Я моргнул. "Неужели?"

"Конечно! Даже бюрократия знает, что мы хотим пойти на фестиваль ".

Я с сомнением посмотрела на него.

"Да, да, я знаю, верно?" Он рассмеялся. "Сейчас я не называю никаких имен или что-то в этом роде, вы понимаете, но несколько лет назад..."

Я слушала, мои брови ползли все выше и выше.

"... и им потребовалось двенадцать часов, чтобы вытащить все куски из потолка".

"Вау", — сказал я в замешательстве. "Я полагаю, именно поэтому время фейерверков вывешено на доске объявлений?"

Была поговорка, что если у вас есть правило для чего-то, то это потому, что это произошло. И хотя могло показаться здравым смыслом заранее сообщить целой куче нервных ниндзя, когда вы собираетесь издавать внезапные громкие звуки, казалось, что поговорка здесь в полной силе.

"Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть", — сказал он, забавляясь.

В офисе царило довольно веселое настроение, как будто внутри витало ощущение праздника. Любой, кто выходил, чтобы доставить вещи, обычно возвращался с подносом, полным угощений для остальных, или другой глупой всячиной.

Я тоже была не единственной, кто ел традиционную собу в конце года на ужин, и мы подняли тост за удачу и наилучшие пожелания друг другу за лапшой.

"Я взяла с собой свою юкату", — сказала мне Шихо. "Я просто собираюсь пойти прямо туда, когда закончу".

"Это умно", — сказал я. "Сначала я должен заехать домой". Для семьи, на самом деле, больше, чем для того, чтобы переодеться.

"Может быть, в следующем году", — сказала она и похлопала меня по руке. "Мы могли бы пойти вместе".

Когда часы закончили тикать, все бросились к дверям. Наш отдел был не единственным, кому не терпелось уйти, и вестибюль башни был битком набит людьми, желавшими друг другу счастливого нового года. Я пытался понять, смогу ли я выделить Шикамару из толпы, но в основном просто плыл по течению, пока не смог выплеснуться на улицы.

"Я оставлю тебе выпить", — сказал Аоба, положив руку мне на плечо, имея в виду Особое собрание джоунинов, на которое он пригласил меня. "Появись в какой-то момент".

Я дал неопределенные обещания и помахал рукой.

Затем я перебежал улицу туда, где терпеливо ждала высокая темная фигура. "Привет, папа". Обычно он работал в дневные часы, но и в наши дни не было ничего необычного в том, что мы все покидали башню в одно и то же время.

"Как прошла работа?" — Спросил он, обвивая меня рукой.

Я зевнула и прислонилась к нему. "Работать". Шикамару, вероятно, не торопился и уходил позже, чтобы избежать давки людей, так как он, похоже, не улизнул рано. Конечно, это было умно, но теперь нам приходилось его ждать.

Поток людей замедлился до тонкой струйки. Шикамару ссутулился, лениво разговаривая с кем-то, кого я не узнала. Он поднял глаза и увидел нас.

"Не думал, что ты будешь ждать", — сказал он в качестве извинения.

Папа отмахнулся от этого. "Новый год — это семейный праздник. Мы должны максимально использовать это ". Обычно у нас не так много времени, что было признано, но не сказано.

Мы оставили позади звуки фестиваля, музыку и отголоски смеха в ночном воздухе. Дом был тихим оазисом по сравнению с этим, вплоть до того момента, как мы вошли внутрь, и мама сразу же обратила на нас внимание.

"Ты определенно не торопился, добираясь домой", — пожурила она. "Поторопись и одевайся. Мы будем скучать по этому!"

Она уже была одета, в кимоно ярких цветов и узоров, а волосы на этот раз уложены в сложную прическу.

"Ты хорошо выглядишь!" — Крикнула я, бросаясь вверх по лестнице, чтобы переодеться. Надеть кимоно не заняло много времени, и я всего лишь скрутила косу в пучок и воткнула в нее декоративную расческу. Такие усилия.

Пока я готовился, раздался стук во входную дверь, но я не был удивлен, почувствовав чакру Саске. Находиться здесь было не в его правилах, а это означало, что это был преднамеренный шаг. Я надеялся, что это потому, что все шло нормально.

Это было бы типично.

Но когда я спустилась вниз, он тоже был одет в темно-синее и выглядел неуютно, пока мама хлопотала над ним и пыталась накормить. "Ты пришел как раз вовремя", — заявила она. "Остальные из этих ленивых ублюдков еще не готовы".

"Я," сказала я, умудряясь не помять свою юкату, пока садилась. "Так что это еще одна победа женщин в семье".

Я мог слышать ворчание Шикамару из гостиной. "Мы не все так спешим", — заявил он. И он действительно выглядел так, словно приложил половину усилий, чтобы подготовиться, по сравнению со своим обычным отсутствием.

Снаружи все храмы по всей Конохе начали звонить в сто восемь колоколов, приветствуя новый год. Звук распространялся и отдавался эхом, как симфония.

Папа спустился по лестнице, и мама засуетилась, неся поднос, уставленный чайником и чашками для саке. Тосо было разновидностью саке со специями, традиционно употребляемого на новогодних праздниках, на удачу и здоровье. Например, буквально прогонять злых духов, но я в основном придерживался объяснения "удачи и здоровья".

Саке было разлито, и мы передали блюдца по кругу. Мама произнесла тост, но ничего не выпила, что было для нее необычно. Мне самому не очень понравился вкус, но было не похоже, что мы пили его очень много, и это была традиция.

Саске выглядел неловко, когда я передавала ему чашку. Это было семейное мероприятие, но его очень сознательно пригласили и включили в него. И даже не мной. Я не мог бы претендовать на это. Это было ... мило.

Мы допили саке и направились обратно в город, чтобы присоединиться к фестивалю.

"Вот", — сказал папа, абсолютно небрежно доставая три разукрашенных конверта и протягивая их нам. "Постарайся не тратить все сразу".

Отосидама — тоже традиция. Что-то вроде карманных денег, чтобы отпраздновать начало года.

"Я обязательно это сделаю", — пообещал я ему и схватил Саске за локоть, чтобы потащить его за собой, потому что он выглядел немного замороженным.

"Им не нужно было этого делать", — тихо пробормотал мне Саске после нескольких неудачных попыток.

"Дело не в необходимости", — сказала я, оглядываясь на маму и папу, идущих рука об руку. Они не торопились. "Да ладно тебе. Я буду соревноваться с тобой наперегонки!"

.

.

"Шикако!" — Весело позвала Ино, махнув рукой через улицу. Сакура была с ней, выглядя извиняющейся. "Вот ты где!" — крикнул я.

Я чокнулся бокалами с Саске и выскользнул из продуктового киоска. Он кивнул мне, но продолжал говорить с Хаяте и его фиолетововолосой подружкой о мечах. Высказывались разные мнения. Мой, очевидно, не в счет. Ну, над ними подшутили, потому что мой меч издал звук "цшум".

"Шикамару не с тобой?" — Спросила Ино, обводя взглядом улицу.

Я пожал плечами. "Мы его где-то потеряли. Должно быть, он пошел искать Чоджи."

Она выглядела слегка удивленной. "Мы его не видели. Он, наверное, прячется где-нибудь в углу. Мы собирались пойти и найти какое-нибудь милое местечко, чтобы посмотреть последний фейерверк ".

"Вниз по течению реки?" — Предположил я. "В последний раз, когда я видел, они показывали танец огня на озере".

"Оо", — счастливо сказала Сакура. "Это всегда выглядит так потрясающе. Я надеюсь, что это все еще продолжается ".

Я не стал возражать. Танец огня всегда был чем-то особенным. Ниндзя, танцующий с огнем, был впечатляющим.

Здесь уже было не так многолюдно, потому что было почти пять утра. В этом году мы собирались встретить рассвет не с той стороны.

"Это что..." — Медленно, нерешительно спросила Сакура. "Шикамару? А Тентен?"

Мы с Ино оба обернулись, чтобы посмотреть.

"Они, должно быть, столкнулись друг с другом", — сказал я, пожимая плечами. Не то чтобы они не знали друг друга — она работала с нами над печатями уже целую вечность.

Ино посмотрела на меня. Она оглянулась на них. "Это, — произнесла она, — свидание".

Я моргнул. "Хм", — сказал я задумчиво. "Я этого не предвидел".

"Нет", — согласилась Ино. "Я тоже не знал".

И она звучала… она звучала…

Я посмотрел на нее более внимательно, а затем бросил на Сакуру слегка встревоженный взгляд, надеясь, что она поможет. Она лучше разбиралась в эмоциях, чем я. "О", — сказал я. "О". Я тоже этого не предвидел. Ты..."

Ино шлепнула меня по руке и скорчила гримасу. "О, нет. нет. Абсолютно нет. Я бы убил его в течение недели. Ты, Нара, не настолько неотразима."

"Но кто мог устоять перед нашей привлекательной внешностью и неспособностью трахаться", — невозмутимо ответила я, чувствуя себя такой, такой счастливой. Не то чтобы, знаете ли, это было плохо. Но. Я чувствовал себя крайне не в своей тарелке.

Сакура отругала меня за ругань. Мы едва заметили, как над нашими головами взорвался фейерверк.

"Просто ... как Шикамару стал первым из нас, кто получил свидание?" — Пожаловалась Ино. "Как это произошло? Это неправильно".

Я открыла рот. Я снова закрыл его. Я отчаянно умолял глазами Сакуру что-нибудь сказать.

"Это неправильно", — согласилась Сакура, опустив плечи и обхватив себя руками. "Он такой ленивый. Это нечестно".

О, отлично. Теперь им обоим было грустно из-за того, что они одиноки.

Шикамару, ты в беде, я пытался передать ему своим мозгом. Поскольку я не был Ино, это на самом деле не сработало.

"Это не имеет большого значения", — сказал я беспечно. "Да ладно, с кем бы ты вообще встречалась, если бы у тебя был шанс?"

"Саске", — мечтательно вздохнула Сакура.

Ино застонала. "Я даже не знаю", — простонала она. "Но должен же быть кто-то, кто заинтересован во мне. Я- это я."

"Да, это так", — согласился я и слегка похлопал ее по спине. "И это удивительная вещь — быть собой".

"Тебя это ни капельки не беспокоит, не так ли?" — спросила она. "Шикако". Мое имя прозвучало как скулеж.

Нет, я не был. О Тентен и Шикамару? Я вообще этого не предвидел, и мне действительно показалось, что он неравнодушен к Темари. Но это не делало все плохим. А Тентен была моим другом, и у меня не было с ней проблем, и если это было то, что хотел сделать Шикамару, то так оно и было. Что касается чувства оставленности позади…

"Не-а", — решил я.

"Но если бы ты был нормальным человеком, которому небезразлична романтика, ты бы сделал это?" Она настаивала.

Я раздраженно фыркнула. "Это все равно что спросить: "если бы ты был птицей, ты бы полетел?" — Сказал я. "В любом случае, я сомневаюсь в этом. У меня и так едва хватает времени, чтобы догнать вас, ребята. Мне не нужно пытаться добавить больше людей в свою жизнь ".

Похоже, это ее нисколько не развеселило.

Я сдался и прибегнул к своему последнему средству — достал бутылку саке из hammerspace. Предполагалось, что это будет подарок, но я бы воспользовался любым возможным отвлечением прямо сейчас. "Да ладно тебе, не хандри. Это не способ начать год с чистого листа. Мы должны были праздновать!"

"О, это плохая идея", — сказала Ино, снимая крышку и делая глоток. "Ты ужасный друг".

Она передала его Сакуре, потому что она тоже была ужасной подругой.

Я ухмыльнулся. "Празднование о-сегацу в храме начнется через два часа. В остальном, ночь твоя ".