Мечтая о солнечном свете (джен)

Мир полон волшебных вещей, терпеливо ожидающих, когда наш ум станет острее. ~ Бертран Рассел

.

.

Они сказали, что время летит незаметно, когда тебе весело. Я не был точно уверен, что это считалось "веселым", но я был занят, и это было почти то же самое. Я был не единственным — Ино тоже принимала участие в Разведывательном отделе, и я знал, что команда Куренай и Команда Гай как входили, так и выходили из деревни на заданиях.

"Где Саске?" — спросил я. Я зевнул, глядя на сэнсэя, ошеломленный мыслью, что он был здесь раньше моего товарища по команде. Это было просто неправильно.

Какаши-сенсей слегка переместился. "Он занимается другими тренировками в течение нескольких недель", — сказал он. "Он понял это быстрее, чем ты".

"Конечно, он это сделал", — сказал я. Я думал, что со мной все в порядке из-за того, что у меня нет шарингана и что у меня есть два часа каждое утро для тренировок. Саске проводил каждую свободную от дежурства минуту на тренировках. И это был немалый промежуток времени.

Какаши-сенсей прищурился, глядя на меня. Покровительственно. "Хороший клинок восполняет многие недостатки", — глубокомысленно заметил он. "Ты справишься".

Грубо. Возможно, не лживо, но грубо. "Тебе не нужно будить меня в пять только для того, чтобы оскорбить", — проворчала я.

"Тогда тренируйся", — сказал Сэнсэй, делая жест рукой "давай". "Используй это на этот раз".

Я положил обратно простой меч, который он дал мне, и вместо этого достал световой меч. До сих пор я не тренировался с этим — начиная с азов и все такое. Лучше не вырабатывать вредных привычек. Кроме того, это, вероятно, было более опасно, если бы что-то пошло не так.

Но я не могла остановить то, как приподнялся уголок моего рта, когда я зажгла его. Какаши-сенсей выхватил свой меч.

Два часа спустя я оторвался от земли. Едва ли. "Я сожалею обо всем", — сказал я. "Почему Саске здесь нет, чтобы отвлечь тебя? Это его долг."

Какаши-сенсей тихо фыркнул. "Жестко", — сказал он. "Тебе предстоит многому научиться, и у меня не будет много времени, чтобы учить тебя".

"У тебя скоро задание?" — Спросила я, потому что он был здесь каждое утро в течение двух недель подряд. Если только он не завершал их очень быстро, он никуда не выходил.

Он колебался, совсем чуть-чуть. "Вероятно, скоро". Он неловко протянул руку и похлопал меня по плечу. "Позже".

Я моргнула, глядя на то место, где он был, затем решила, что это просто сэнсэй есть сэнсэй, и поплелась домой. После завтрака была сенсорная тренировка, которая была — иногда — менее физически напряженной, но столь же утомительной новыми и интересными способами. Мы перешли от маршрутных упражнений к практическим применениям, которые включали в себя множество тестов дальности и чувствительности, а также попытку определить, какое дзюцу использовалось в последнее время.

Это потребовало большой концентрации. В некотором смысле, чакра в воздухе, которую я могла ощущать с рождения, была похожа на белый шум. Там, на заднем плане, но ничего такого, на что я регулярно обращал внимание. Это были большие всплески сигнатур чакры людей, на которых я в основном сосредоточился. И теперь я пытался разобрать этот белый шум, чтобы превратить его в картину того, кто, что и когда.

В подразделении Intel меня перевели с разлива кофе на помощь в работе с наплывом отчетов с низким приоритетом и низкой классификацией — в основном от таких людей, как Ami, — которые поступали почти постоянно. Они были закодированы — или зашифрованы, и да, эти две вещи были разными, — поэтому они нуждались в расшифровке. Но мы также были для них первыми специалистами по обработке информации, ответственными за то, чтобы информация была помечена соответствующим образом для последующего поиска, чтобы она была передана соответствующим людям и чтобы личные дела обновлялись для получения отчетов, а любые пропущенные отчеты были замечены и расследованы.

Казалось, это не подпадало под контекст "Команды криптоанализа", но я пришел к выводу, что описания должностных обязанностей в Intel были либо действительно чертовски расплывчатыми, либо намеренно неправильными. Было много невысказанных "вы должны просто знать", когда пытались решить, кто что должен подписывать.

Я уже забыл, как сильно ненавидел мелочную офисную политику.

"Вот", — сказал Аоба, бросая книгу на стол передо мной. "Книги о бинго наконец-то напечатаны. Это для тебя ".

"Спасибо", — сказала я, поднимая его, чтобы пролистать. Книги о бинго выходили тиражом примерно раз в год — и, наверное, неудивительно, что они совпадали с экзаменами на чунина. Хотя они начинались как средство для отслеживания пропавших ниндзя — и до сих пор в основном так и делали, — с тех пор они расширились до способа распространения информации об искусных и опасных ниндзя из других деревень, а также в качестве рекламного материала для наших собственных ниндзя.

Что было чем-то вроде палки о двух концах, потому что ты мог заставить любого человека звучать так потрясающе, как тебе хотелось, но ты все равно распространял информацию о нем.

"Вероятно, мы скоро получим копии из других деревень", — продолжил он, не раздумывая. "Специальные джоунины обычно собираются вместе, чтобы обсудить их, если вы хотите присоединиться".

Я моргнула, немного удивленная предложением. С одной стороны, у меня не было времени. Вроде бы, вообще. С другой стороны, я также не общался ни с кем из моего нового ранга с тех пор, как меня повысили, и я действительно чувствовал, что должен. Мне напомнили, что офисная политика — это вещь, и я действительно должен строить хорошие рабочие отношения и все такое. И тема, более связанная с работой, была лучшей альтернативой, чем "напитки в пятницу вечером" или что-то в этом роде.

"Хм, уверен? Дай мне знать, когда, и я постараюсь это сделать?" Это было действительно лучшее, что я мог обещать.

"Круто. Хорошо, значит, на следующей неделе ты, вероятно, будешь работать с Вольером, а после этого я посмотрю, смогу ли я организовать нам какую-нибудь настоящую полевую работу. Вероятно, ничего особо захватывающего, но...

Вся комната внезапно погрузилась в тишину. Такая тишина, когда десятки людей обрывают себя на полуслове.

Я чувствовал, что прибывают люди, но люди постоянно приходили и уходили из офисов. Мы работали; это было занято. Я не задирала голову, чтобы посмотреть на дверь, но только потому, что, кто бы это ни был, он шел сюда.

"Аоба", — сказал Ибики, и неудивительно, что все погрузились в полное молчание. Он выглядел устрашающе в своем серо-черном плаще. "Шикако. Не возражаешь, если я позаимствую ее ненадолго?" Он приподнял бровь.

Аоба открыл рот. Закрыл его. Казалось, секунду он с трудом подбирал слова. "Конечно. Продолжай. Я просто ... закончу со всем этим".

Озадаченный, я соскользнул со стула. "Ибики-тайчо? Могу я вам помочь?"

Он кивнул. "Пойдем со мной", — сказал он и ушел, уверенный в том, что я последую за ним.

Я так и сделал. Была ли там какая-то миссия?

Но мы не пошли в кабинет хокаге. Или в комнаты для брифингов. Мы спустились вниз. Все ниже и ниже. И чем дальше мы заходили на незнакомую территорию, тем больше я нервничал. Я действительно, действительно старался не показывать этого и не думать об этом, но было так много способов, по которым все могло пойти совсем не так.

К тому времени, когда я сидел напротив него за столом в пустой комнате с окнами ... Конечно, слово "нервный" не совсем соответствовало этому. Меня чуть не стошнило от этого, желудок скрутило, как будто я выпил аккумуляторную кислоту.

Что они знают, что они умеют, что они знают…

Он был сложен и спрятан за стеной тени, так что я мог сохранять самообладание. Мне это было нужно. Отчаянно нуждался в этом прямо сейчас. Что бы это ни было, оно шло по лезвию ножа от опасности.

Где я допустил ошибку? Что случилось? Что они знают?

"Ты знаешь, почему ты здесь?" — Спокойно спросил Ибики, откидываясь на спинку стула.

Я сложил руки на столе, четко, зримо. "Боюсь, что нет, Ибики-тайчо", — сказала я, позволив своему голосу немного озадачиться, но в остальном оставаясь спокойной. "Есть ли какое-то задание?"

Он ждал.

Я ждал. Мне нужно было подождать. Просто пережди это. Просто пережди это. Ничего не говори.

Во рту у меня пересохло, но я не мог сглотнуть. Это выглядело бы как признак нервозности. Я не мог, не мог выглядеть так, будто мне есть что скрывать.

Он положил на стол Книгу о Бинго. Это была не та, которую Аоба подарил мне чуть раньше — на обложке был символ Рока. Очевидно, другие деревенские книги, о которых он говорил.

Но.

Из всех вещей, о которых я беспокоился, Ибики попытается спросить меня…

"Книга о рок-бинго?" — Спросила я, совершенно неуверенная. Я взглянула на него снизу вверх. Его лицо было бесстрастным и ничего не выдавало.

У меня не было сценария для этого. Я не знал, что происходит. Вообще.

"Мне очень жаль, Ибики-тайчо. Я понятия не имею?"

Он щелчком открыл его. На меня снова уставилась фотография моего собственного лица. Мое имя, рядом с ним.

Я снова подняла на него глаза. По-прежнему бесстрастный. По-прежнему, ничего.

"Что это?" — спросил я. — спросил он, наконец нарушив молчание, постукивая по чему-то в середине страницы.

На этот раз я действительно прочитал его. Мое имя. Эпитафии. (Черт возьми, Ино, я знал, что это останется в силе.) Ранг. (И они, конечно, были бы раздосадованы, обнаружив, что их информация устарела так быстро.) Команда. Навыки.

Я остановился рядом с пальцем Ибики. "Допрос?"

Я озадаченно посмотрела на него. Например, его интерес имел немного больше смысла прямо сейчас, но также и меньше смысла, потому что что.

"Я очень заинтересован в любом человеке, который получает это обозначение в своих Книгах о Бинго", — сказал Ибики. "Особенно когда я еще не слышал об этом".

Рок. Допрос. Я раньше думал, что шеф полиции был рок-информатором, не так ли? "Страна камня", — сказал я. "Должно быть, так оно и было. Значит, это было бы в моем отчете?"

Ибики откинулся назад. Он не то чтобы маячил, но я остро ощущала лишнее пространство. Как ослабление давления. "О? Я запишу это, — сказал он. "Расскажи мне, что произошло".

"Вряд ли это был допрос", — неловко сказала я. "Нам просто нужен был преступник, чтобы признаться в преступлении, в котором он подставил кого-то другого. Я только пугал его, пока он этого не сделал."

"Напугал его?" — Вопросительно повторил Ибики. "Как тебе это удалось?"

"Намерение убить", — подсказал я. "Это странная смесь с Теневым дзюцу". Я пожал плечами. Оказывается, это не было неизвестным фактом, это была просто одна из тех причуд дзюцу, о которой никто по-настоящему не беспокоился. Преимущества не были огромными.

Ибики выглядел задумчивым. "Покажи мне".

Я сглотнул. "Гм". Намерение убить. На Ибики? Если кто-то и был бы раздавлен в такой комбинации, то это был я. Без сомнения.

Но он, похоже, не шутил. Поэтому я закрыл глаза и попытался вспомнить это чувство, попытался отбросить скручивающую внутренности нервозность и потные ладони и вернуться туда, где я был уверен в себе и контролировал ситуацию. Госункуги не представлял никакой угрозы. Он был никем. Презренный.

Мне не нужно было убивать его. Но я мог бы это сделать.

И это чувство, прямо здесь. Эта отстраненная безжалостность. То, что было в глазах Орочимару, в глазах Итачи, вот что делало это ужасающим.

Я распространил это в своей чакре, выбросил в воздух. Я убрал руки со стола, прошел через печати дзюцу владения Тенью и соединился с человеком, сидящим напротив меня.

"Говори", — сказал я.

Мой голос прозвучал в тишине. Я открыл глаза, и образ в моей голове разлетелся вдребезги — вера, знание о том, что я был самым опасным существом вокруг, оказались ложными. Мое Намерение Убить исчезло. Я позволил Теневому Владению упасть.

Я кашлянул. "Вот так. Вроде того".

"Вот так просто?" — Спросил Ибики.

Я немного поерзал на своем месте и постарался не чувствовать себя по-настоящему смущенным. Намерение убить Ибики. Кем я был, идиотом? "Ну да," сказала я, немного слишком быстро. "Он не был ниндзя или что-то в этом роде, так что это не заняло много времени. И, я имею в виду, я не знаю, было ли все, что он сказал, правдой, но у нас уже была половина истории от парня, которого он подставил, так что я мог убедиться, что это все соответствует действительности. И полиция собиралась расследовать все остальное ".

"Впечатляет", — сказал он после долгой паузы. "Вы знали и вопросы, и ответы еще до того, как начали. Это встречается реже, чем вы могли бы подумать. И еще большее преимущество."

Я принял это замечание, склонив голову, но ничего не сказал.

"Итак, настоящий вопрос, — продолжил Ибики, как будто это были не все настоящие вопросы, — "вы хотите присоединиться к Отделу пыток и допросов?" Вы, кажется, справляетесь с Допросом, и мы легко можем рассказать вам о Пытках ". Он мрачно ухмыльнулся.

"Хм", — произнес мой рот. "Нет?"

Я мог бы справиться с этим лучше. Я абсолютно мог бы справиться с этим лучше.

"А почему бы и нет?" — Спросил Ибики, казалось, с неподдельным интересом.

"Я не думаю, что это работает", — сказал я. Руководителю отдела пыток и допросов. Что я делал?

Мой взгляд соскользнул с него на заднюю стену комнаты.

"Что это было?" — Резко спросил Ибики.

"Я не думаю, что это надежный метод сбора точных разведданных", — сказал я деревянным голосом. Очевидно, мой инстинкт самосохранения сегодня был в отпуске. Четкое информирование главы T & I о том, что я считаю всю его работу бесполезной, было в моем списке дел. Казалось, на этой неделе я не получил необходимой дозы опасной для жизни опасности. "Человек, испытывающий боль, скажет все, что требуется, чтобы боль прекратилась, независимо от того, правда это или ложь. И если вы не можете определить разницу, значит, они выиграли и заставили вас остановиться, или вам все равно придется продолжать — в этом случае они просто сообщат вам больше потенциально ложной информации ".

Мои зубы щелкнули, закрываясь. Наконец-то. Слишком поздно. Наступила долгая, оглушительная тишина.

"Хорошо", — сказал Ибики.

"Что?"

Он улыбнулся. На этот раз настоящая, а не та темная штука, которую я видел раньше. Это резко вернуло меня к экзаменам на чунина и тому десятому вопросу. Испытание?

"Хорошо", — повторил он. "Вы знаете, почему нас интересуют люди, которые, как известно, проводят допросы в полевых условиях?"

Это был наводящий вопрос. "Хорошо" означало, что ответ не был, как я предполагал — меня заставили предположить, — "предложить им работу". Что же это было тогда? Откуда такой интерес? Почему он был рад, что я отказалась? Отказался от этого и сказал об этом такие вещи?

"Чтобы посмотреть, не является ли "допрос" просто прикрытием для "пыток"?" Я догадался.

"Правильно", — сказал Ибики. "Мы хорошо понимаем, что это неэффективный процесс — и гораздо более вероятно, что он будет использован как средство мести, чем реальная попытка сбора информации. И это не тот тип вещей, который поощряет Коноха".

Я кивнул. Это было испытание. И теперь не имело значения, знал ли я, что это была проверка, потому что я также знал правду. Они следят за этим. Они наблюдают за тобой. "Я понимаю", — сказал я.

А потом, поскольку я ничего не мог с собой поделать, мне пришлось задавать вопросы. "Очевидно, что Яманака-дзюцу идеально подходит для сбора информации от несговорчивых субъектов", — сказал я клиническим тоном, пряча как можно больше своих эмоций. "Но что бы вы порекомендовали в других обстоятельствах?"

Ибики оценивающе посмотрел на меня. Он оценивал все это время, но это ощущалось еще глубже. Не просто наблюдаю, но и выношу суждение. "Пойдем со мной", — сказал он во второй раз.

Мы вышли из комнаты, покинули башню и побрели по улицам. Я сжал руки в кулаки и засунул их в карманы, потому что им так сильно хотелось пожать.

Мы не спешили, но все равно было отчетливое ощущение, что люди убираются с нашего пути. Это немного нервировало, и я прекрасно понимал, что все наблюдают за нами.

Мы выехали далеко за пределы главного города и направились к окраине деревни, туда, где находилась тюрьма. Охраняемое исправительное учреждение Конохи, как оно официально называлось. Место, из которого Мизуки сбежала несколько месяцев назад.

Ибики впустил нас, заперев за нами ворота. На страже стояли два чунина, но мы прошли мимо них, едва кивнув, направляясь к главному зданию. Там было больше охранников, и меня зарегистрировали в журнале регистрации посетителей и выдали ремешок с удостоверением личности.

"Не потеряй это", — предупредил Ибики. "Ты больше не выйдешь отсюда".

Я торжественно кивнул.

Мы спустились не в саму тюрьму, в камеры, а в более "нормальную" на вид секцию. Предположительно, офисы и рабочие места ниндзя, которые там работали. Комната, в которую привел меня Ибики, не так уж сильно отличалась от той, из которой мы пришли в башне, за исключением того, что эта находилась по другую сторону одностороннего зеркала, позволяя нам заглянуть в уютный, непринужденно выглядящий офис. Там были мягкие диваны, книжные полки и массивный, устрашающего вида письменный стол, который был совершенно пуст.

Пожилая дама — лет шестидесяти, а может, и семидесяти — с седыми волосами в аккуратных завитках сидела в кресле и делала пометки в блокноте. Ее глаза метнулись к зеркалу, когда мы вошли, но она никак иначе не отреагировала.

"Мы пришли на несколько минут раньше", — сказал мне Ибики, затем устроился в кресле и приготовился ждать. "Это Секи Хиджири. Она работает в этой тюрьме с тех пор, как она существует. Она один из наших лучших офицеров разведки по межличностным контактам."

Я сел рядом с ним, не совсем уверенный, чего мы ждем, но желающий выяснить.

Дверь в комнату для допросов — что еще это могло быть на самом деле, неважно, как она выглядела — открылась, и двое охранников ввели заключенного внутрь.

"Привет, Таюя", — сказала Секи с теплой, бабушкиной улыбкой. Она отложила свой планшет, жест был обдуманным и заметным.

"Пошел ты", — выплюнула рыжеволосая девушка в ответ. Но ему не хватало остроты, не хватало силы, почти обычной реакции.

Я критически оглядел ее. Я не ожидал увидеть ее снова. Мы сражались с ней, захватили ее в плен и чуть не убили, вот и все. Я знал, что ее забрали в T & I — сбежала оттуда, когда Мизуки вырвалась и была утащена Джирайей обратно — но я едва избавил ее от другой мысли после этого.

Она посмотрела… что ж. Невредимый. Не умираю с голоду. Не болен. Явно недовольная, но, хотя она вырвала запястья из хватки охранников и бросилась на стул, она не атаковала. По ее коже ползли печати, которые говорили, что это, вероятно, не сработает, если она попытается.

В общем, если бы я когда-нибудь предвидел, как я ожидал снова увидеть Таюю, это было бы, вероятно, в сто раз лучше.

"Как у тебя дела сегодня?" — Спросил Секи.

"Налаживание взаимопонимания", — объяснил мне Ибики. "Потребовалось некоторое время, чтобы найти следователя, которому она ответила. Наши первоначальные попытки с мужскими авторитетными фигурами прошли очень плохо, включая мою собственную ".

Он не казался взволнованным или встревоженным этим, как будто это была просто констатация факта. Что-то, что иногда случалось, по какой-то причине.

Таюя нахмурилась и еще глубже опустилась на свой стул. "Ты же знаешь, какой я. Смирись с этим. Спроси меня об Орочимару, чтобы я мог послать тебя нахуй и вернуться к рытью гребаных ям и попыткам принять гребаный душ, пока сорок гребаных придурков наблюдают за каждым моим движением ".

Секи, казалось, совсем не был обескуражен ни языком, ни тирадой. "Чего ты надеешься достичь, отказываясь сотрудничать, Таюя? Каким ты видишь свое будущее отсюда?"

"Орочимару-сама отведет нас обратно", — сказала Таюя. "Он освободит нас". Она сказала это упрямо, но я не был уверен, кого она пыталась убедить — Секи или себя.

Ибики издал задумчивый звук. "Она отступает. В этом нет ничего неожиданного, — сказал он. "Все трое из команды были… готовы делиться информацией в обмен на возможность видеть друг друга — разумеется, под строгим наблюдением. Но, похоже, это свело на нет некоторый прогресс ".

Интервью в комнате под нами продолжалось. Смотреть на это было действительно увлекательно, если ... жутко. Секи был спокоен, радушен и полностью контролировал ситуацию. Она водила Таюю по кругу, превращая ее из сердитого и враждебного врага в молодую девушку, которая хотела произвести впечатление на человека, стоящего перед ней.

"Она все еще немного сдерживается", — сказал Ибики, изучая ее. "Я подозреваю, что это просто для того, чтобы продлить наш интерес к ней. Никто из них не совсем уверен в том, что мы будем делать, когда у нас будет вся информация, которой они обладают, но я не думаю, что у них есть приятные идеи ".

Ну, я тоже толком не знал, что они с ними сделают, и я немного больше доверял Конохе, так что да, я мог догадаться, почему Таюя беспокоилась об этом. Мы не отправили бы их обратно к Орочимару — и я подозревал, что даже если бы мы отправили, это не закончилось бы для нее приятно, — но в некотором смысле они все еще были достойными козырями в переговорах.

Интервью закончено. Охранники вывели Таюю из комнаты, а Секи взяла свой планшет и ушла. Через несколько секунд дверь в нашу комнату открылась, и она вошла.

"Ибики", — сказала она, бросив на меня любопытный взгляд, но не спросила. "Тебя что-то заинтересовало?"

Он покачал головой. "Я не проверял ничего конкретного. Но что вы думаете о заключенном?"

"Она отчаянно хочет оставаться полезной", — сказала она, пролистав несколько страниц заметок. "Некоторая информация, которую она предоставляет, не является заведомо ложной, но почти наверняка она сама не была уверена в себе — слухи и тому подобное, услышанные, пока она была там. Я думаю, что нам все еще не хватает нескольких важных фрагментов информации, которые намеренно исключаются — конечно, местоположения основных баз, — но из трех источников мы собрали довольно подробную картину ".

Расположение баз, о которых знала Таюя, могло быть, а могло и не быть, важной информацией. Если бы Орочимару был умен, а он был, он бы бросил их, когда его шиноби были схвачены. С другой стороны, если бы он был высокомерен, он мог бы и не быть, и тот факт, что Орочимару почти наверняка был в одном из них, заставил бы нас колебаться перед атакой в любом случае.

"Я думаю, нам нужно дать некоторое позитивное подкрепление", — продолжал Секи. "Я немного опасаюсь давать ей свободное время, я думаю, что это просто привело бы к спирали негативного мышления. Я официально предлагаю перейти на частные купальни. Или частным, не считая охраны, — поправила она, немного криво усмехнувшись.

Ибики постучал пальцами по столу. "У нас есть женщины-охранники, приставленные к ней?"

"Их столько же, сколько у нас", — немного едко сказал Секи, одарив его долгим страдальческим взглядом. "Но большинство из нас уже вышли из того состояния, которое необходимо для борьбы с голыми заключенными под контролем".

Он признал это почти криво. "Дайте свою рекомендацию. Я подпишусь под этим ".

Он попрощался с ней и поднялся со стула. Я последовал за ним, увязавшись по пятам, когда мы вернулись ко входу, расписались и покинули комплекс.

"Это ответило на твой вопрос?" — Спросил меня Ибики.

Я обдумал это. Как вы собираете информацию у людей, которые не хотят ее предоставлять? Почти теми же способами, которыми вы собирали его у людей, которые, по-видимому, это делали. Вы поговорили с ними, убедили их, дали им причины рассказать вам или хотите рассказать вам.

И, может быть, иногда это срабатывало, а может быть, иногда и не совсем срабатывало, но вам приходилось довольствоваться тем, что вы получали. А затем вы сопоставляете его с другими вещами, просто чтобы убедиться.

"Да", — сказал я. "Спасибо тебе, Ибики-тайчо".

Он бросил на меня удивленный взгляд. "Приходи через несколько лет, и я, возможно, снова предложу тебе работу", — сказал он. "Большинство наших допрашивающих — старшие ниндзя или те, кто уволился со службы. В таких ситуациях возраст имеет определенное значение как показатель авторитета ".

Я сделал паузу. "Спасибо", — сказала я, вместо того, чтобы сразу сказать "нет", как я сделала ранее. На самом деле это была не совсем та работа, которую я хотел, но и не та, против которой я был так категорически настроен.

К сожалению, мне пришлось вернуться к работе, потому что моя смена только-только началась. То, как в комнате воцарилась тишина, когда я вошла внутрь, жутко напоминало о том, как это было, когда я уходила. Я проигнорировал это, кивнул людям, мимо которых проходил, и скользнул за свой стол.

"Что я пропустил?" — Тихо спросил я Аобу.

"Ты должна рассказать мне, что произошло", — сказал он, бросив на меня умоляющий взгляд. "Чего хотел Ибики?"

Я сделал паузу. "Просто... поговорить. Он устроил мне экскурсию?" Я добавил, потому что нас не было какое-то время, и люди обязательно должны были видеть, как мы уходили. Ибики не сказал "не говори об этом", но также было очевидно, что это не было общеизвестным. И с моей стороны было немного неловко упоминать о записи в книге бинго.

Он застонал. "Не будь таким. Ты убиваешь меня".

Я пожал плечами. "Что, прости? На самом деле в этом не было ничего особенного ".