Мечтая о солнечном свете (джен)

Большая часть жизни проявляется. Вы делаете все, что в ваших силах, и это меняется изо дня в день. ~ Регина Бретт

.

.

"Совпадение", — сказал Саске, хватая другую карту.

Я бросил свои карты и вздохнул. "Почему я играю с тобой в рефлекторные игры?" — Риторически спросил я.

"Потому что тебе было скучно и ты не хотел думать о стратегии?" он предложил. Он сгреб карты и начал их тасовать, карты ловко перелетали между его руками.

"Плохой выбор с моей стороны", — размышляла я, глядя на сад.

Проблема была в том, что мне было скучно. Реальная работа требовала больше умственных усилий, чем я был готов приложить — скоро, очень скоро, но не сейчас, — и ничегонеделание просто заставляло меня мыслить по кругу, что было непродуктивно и плохо сказывалось на моем настроении.

Что было сделано, то было сделано. Размышления об этом не заставили ничего измениться. Правда заключалась в том, что это произошло. Что я был неотъемлемой, хотя и невольной, частью того, чтобы это произошло. Это не мое намерение. Не моя установка. Не мое катастрофическое нарушение печати.

Но да. Я сам это установил. Если бы я его не установил, он не мог бы сломаться. Не было бы никакого взрыва.

Но если бы я не установил его, то ритуал удался бы.

Безвыходное положение.

И я ничего не мог сделать, чтобы исправить это. Я не мог этого исправить. Я не мог воскресить мертвых. Я не мог возместить ущерб. Здесь не было ни пломбы, ни протеза, который можно было бы изготовить.

Все, что я мог делать, это думать, и в этом не было никакой пользы.

Это случилось. Я видел непосредственные последствия. Дотронулся до пепла. Услышал крики. Видел разрушения.

Что вы сделали после этого?

"Снова сделка?" — Спросил Саске, постукивая перемешанными картами по доске сеги, которую мы использовали в качестве стола.

Я вздохнул. "Почему бы и нет?"

Он услужливо раздал карты. Утро тянулось бесконечно вокруг нас — без тренировок или учебы я действительно не знал, чем его заполнить.

Я был так плох в этом.

"О, привет! Это Тентен." Я помахал рукой фигуре, приближающейся к дому. Она была не первым человеком, который зашел, даже сегодня, и хотя неловкое хождение по кругу, не говоря ни о чем, расстраивало и утомляло, по крайней мере, это отвлекало. В небольших дозах.

"Привет", — сказала она, останавливаясь рядом с нами. "Как у тебя дела?"

Это была не что иное, как чистая вежливая формальность.

Я пожал плечами. "Выздоравливает. Я скучаю по тем дням, когда я мог ходить по дому без необходимости делать передышку, но я доберусь туда ".

"Я говорю тебе, тебе следует обзавестись тростью", — повторил Саске.

Я скорчила ему рожицу.

Тентен рассмеялась. "Ну, если ты это сделаешь, убедись, что это трость для меча", — посоветовала она.

Я уже собирался опровергнуть это, но остановился и задумался. "Я мог бы взять трость для меча", — задумчиво сказал я.

Это не обязательно означало, что мне нужно было скрытое оружие. Не тогда, когда было совершенно нормально разгуливать по Конохе с настоящим мечом за спиной. Но это было просто круто.

"Неужели?" — Сухо спросил Саске. "Это то, что для этого требуется?"

Я пожал плечами, глядя на него. "Не валяй дурака". Я переключил свое внимание обратно на Тентен, чтобы она не была полностью проигнорирована нашими препирательствами. "Как у тебя обстоят дела?"

"Моя команда развертывается", — сказала она, слегка смещаясь. Не совсем нервно, но... Опасение? Я не был уверен. "Вероятно, нас не будет некоторое время, поэтому я хотел прийти и разобраться с Шикамару перед отъездом".

"О", — сказала я и моргнула. Были неплохие способы принять это, но ее извиняющаяся улыбка точно не оставляла много вариантов. "Ну что ж. Он внутри."

Она кивнула. "Спасибо", — сказала она, проскальзывая мимо нас. "Но я действительно рад, что с тобой все в порядке".

Я подождал, пока она войдет внутрь, и поднял глаза на Саске. "Это будет в высшей степени неловкий разговор".

"Да", — согласился он, что означало, что это было достаточно очевидно, чтобы Саске заметил. Не обязательно заботиться, но замечать.

Я подумала о том, как сильно мне на самом деле не хотелось находиться поблизости от этого, и заставила себя подняться на ноги. "Хорошо", — заявил я. "Пойдем, принесем мне трость для меча".

.

.

Найти трость с мечом на самом деле было не сложно; это была Коноха.

Но в городе царила странная атмосфера. Не тихая или пугающая — это все еще была деревня ниндзя, и потребовалось бы нечто большее, чем катастрофа на большом расстоянии, чтобы это произошло. Но вокруг было меньше ниндзя, и те, кого я видел, двигались с чувством целеустремленности.

И их униформа…

Я мог бы игнорировать многие вещи, если бы не хотел их видеть, если бы никто не совал их мне в лицо, но как только я их увидел…

"Похороны уже были, верно?" — Спросила я Саске тихим голосом.

Саске колебался. "Да", — сказал он почти неохотно.

Я кивнул. Коноха была... эффективной, особенно в этом отношении. Тихий и ненавязчивый, бесспорно эффективный.

"Мне нужно кое-что купить", — сказала я неопределенно, оглядываясь в поисках магазина, который я хотела. Не потребовалось много времени, чтобы найти его, или купить, или дойти до кладбища. Может быть, немного дольше, чтобы найти надгробие, предназначенное для Аобы, но… это был прекрасный день для прогулки.

Я кладу солнцезащитные очки рядом с маленькой вазой с цветами и палочкой с горящими благовониями.

"Извини", — сказал я.

Но нет. Это казалось неправильным. Глупо. Попытаться поговорить с камнем, который не был и не мог быть каким-либо изображением Аобы.

Как тебе это стихотворение? Не стой у моей могилы и вечно рыдай, меня там нет, я не сплю.

Аобы здесь не было. Его бы здесь не было, даже если бы его тело не превратилось в пепел и не развеялось по ветру. Был ли он в той загробной жизни, в которую верил, или был перевоплощен, или ... что бы с ним ни случилось, его здесь не было. Ничто из того, что я сказал, не дошло бы до него. Так что, следовательно, разговор был просто… перформативный. Пусто.

Если я сказала "извини", то сказала это только себе, а не ему.

Я вздохнул и отвернулся. "Давай поедем домой".

Это был не могильный камень, который сделал это реальным. Это были все места, где не было бы Аобы — это был бы его стол в отделе разведки, очищенный и переназначенный. Это было бы Особое собрание джоунинов, где для него не было бы свободного места. Было бы не к кому обратиться с проблемой, не к кому задать вопрос. Это было бы утраченное знание. Истории, утраченные.

Саске ничего не сказал. Может быть, он не знал, что сказать. Я уверен, что нет.

Но у ворот нас кто-то ждал: Анко, небрежно прислонившаяся к ближайшему дереву. Ненавязчиво, с дороги, но ее взгляд метнулся к нам, когда мы приблизились, и это говорило о том, что она ждала.

Саске придвинулся ко мне ближе, настороженный.

"Анко-семпай", — поприветствовал я, потому что из всех людей в Конохе я не думал, что Анко работает на Данзо. "Могу ли я вам помочь?"

"Привет", — сказала она, выпрямляясь и засовывая руки в карманы. "Я слышал, что ты наконец-то встал на ноги. Как ты себя чувствуешь?"

Я слегка пожал плечами. "Добираюсь туда", — увернулся я. "Ты же знаешь, как это бывает".

Она кивнула и одарила меня тусклой улыбкой, которая и близко не подходила к ее обычному уровню искренности. "Аоба был моим хорошим другом".

"Мне очень жаль", — сказал я сочувственно. За твою потерю молчаливую, но подразумеваемую.

"Я тоже", — сказала она. "Ах, я не так хотел это начать. Он был хорошим другом — у него было много друзей, — так что, конечно, мы все держали ухо востро ..."

Я перевернул это заявление, сопоставил его с тем, что я знал о планах Цунаде. "Отчет о миссии просочился", — сказал я. В моем голосе не прозвучало удивления, даже для самого себя. "Ну что ж. Я думаю, это должно было случиться, Аоба был вовлечен..."

Это вызвало у нее смех, резкий, но все еще с чувством юмора. Я была рада, потому что в ту секунду, когда это слетело с моих губ, я подумала, что это, возможно, было слишком непочтительно. Слишком рано.

"Это то, чего бы он хотел", — передразнила она. "Но я хотела убедиться, что ты знаешь", — добавила она. "Это отстой — быть застигнутым врасплох чем-то подобным".

Я серьезно кивнул. "Благодарю вас".

"Конечно", — сказала она, поднимая руку в ленивом приветствии. "И, ты знаешь… он был хорошим ниндзя. Не мог держать рот на замке, но он знал, что делает в полевых условиях ". Она подняла взгляд через мое плечо, в сторону кладбища. "Мы провели много времени в тылу врага, я и он. Если ты не мог послать Яманаку, ты послал Аобу ". Ее глаза встретились с моими, на этот раз спокойно. "То, что я говорю, это… что бы там ни случилось, Аоба знал, во что ввязывается. Столько, сколько любой из нас когда-либо знал."

Я судорожно втянула воздух. "Я знаю", — просто сказал я. Я был главным, это правда. Я предлагал продвигаться вперед, это верно. Но проблема, в которой мы оказались, не была чем-то таким, о чем мы знали заранее. Не было ничего, с чем мы могли бы что-то поделать.

"Он был бы рад, что ты выбрался", — добавила она мягко. "Любой из нас был бы таким. Иногда это все, о чем ты можешь просить; чтобы твоя команда справилась ".

Я закрыл глаза. Подумала об отчаянии на его лице, когда он узнал меня. О нет. Не ты. Я думал, ты выбрался. Я думал, ты в безопасности. Думал о том факте, что он умер, зная, что я была там с ним. Он никогда не узнает, что я тоже не умерла, никогда не узнает, что я выбралась. Никогда не узнаешь, что я остановил это.

"Я знаю", — хрипло повторил я.

Она кивнула, покачиваясь на каблуках, все еще держа руки в карманах. "Ты умный ребенок, я так и думала", — признала она. "Тем не менее, никогда не повредит сказать это". Сочувствие, а не жалость. Знание кого-то, кто был там раньше.

Я кивнула ей, горло болело и сжималось.

Анко отступила в сторону. "Увидимся в клубе куноичи", — бросила она через плечо, вместо прощания.

"Ну", — сказал я и сделал паузу. "По крайней мере, мы знаем, что все идет по плану?"

"Я почти уверен, что это то, что люди говорят, когда все идет не по плану", — не согласился Саске, когда мы начали двигаться.

"Ах, но видишь ли", — сказал я, стараясь говорить своим Самым Серьезным и Мудрым голосом, "Я планировал, что ты это скажешь".

Саске фыркнул и толкнул меня плечом, но достаточно мягко, чтобы я не пошатнулась. "И как ты это себе представляешь?" — спросил он.

"Ну", — сказал я. "Если вы учитываете мою способность к полному гипнозу..."

Он закатил на меня глаза. "Это я владею техникой гипноза, а не ты".

Я улыбнулся. "О, но это именно то, что я хочу, чтобы ты думал".

Он усмехнулся и не удостоил меня другим ответом.

.

.

Из всех людей, которых я ожидал навестить, пока я выздоравливал, Какаши-сенсей был практически обязан быть в списке. Я имею в виду, я полностью ожидал, что это будет случайная встреча, о боже, а не настоящий светский визит, но все же.

Оказалось, я был прав, просто для того, чтобы это произошло, потребовалось некоторое время.

"Мне нужно доложиться", — сказал мне Саске очень низким голосом. "Я вернусь очень быстро".

Я не был уверен, было ли присутствие Какаши-сенсея здесь той возможностью, которой он ждал — кем-то, кому он абсолютно доверял в исполнении своих обязанностей, — или сенсей каким-то образом дал ему эти инструкции. Я подумал, что это, вероятно, последнее, но на самом деле я не уловил никакого сигнала.

"Ты мог бы присесть", — предложил я, когда Саске исчез обратно в сторону деревни.

Какаши так и сделал, выглядя чертовски неуютно, даже для Какаши.

"Итак", — сказал я. "Военные операции, да?"

Потому что я больше не мог это игнорировать. Какаши-сенсей был одет в ту же форму, что и ниндзя в городе. Тяжелая защита груди, надетая поверх жилета джоунина. Защитная мера ниндзя для тех, кто сражается на задании, была невозможна или ожидаема, она была гарантирована. Это было задумано.

Боевая броня.

Это происходило. Это были не просто люди, угрожающие и производящие шум. Коноха выпускала инструменты и униформу и начинала снаряжать людей для войны.

Он резко втянул воздух. "Мы всегда собирались идти на войну".

Я моргнул. Наши мысли, должно быть, шли совершенно разными путями, потому что я понятия не имел, откуда это взялось.

Но сэнсэй пристально смотрел на меня, как будто было важно, чтобы я его понял. "Это всегда должно было случиться, ты понимаешь?"

Хотя он не был... он был не прав. Был целый другой мир, говоривший, что это не было неизбежно, не так ли? Или это произошло в те закадровые годы, когда время пропадало, и просто никогда не было важным для сюжета? Могли ли мы предвидеть, что это будет так коротко?

Но я так не думал. Потому что произошло слишком много изменений. Не просто Страна Горячих источников. Был союз с Туманом и Песком, демонстрация нашей дружбы на экзамене на чунина, которая ускорила события в стольких разных направлениях. Там вообще выжили Забуза и Хаку. Вероятно, под этим было нечто большее, более глубокое и многослойное, но-

— это были те вещи, которые я сделал. Это привело к этому.

Я закрыл глаза. Это было то, что говорил Какаши-сенсей.

Какаши, чей отец начал войну, а затем покончил с собой.

"Что бы там ни случилось..." — сказал Какаши-сенсей и грубо сглотнул. Его рука зависла в воздухе, прежде чем опуститься на мое плечо.

"Ничего не случилось", — сказала я, все еще закрыв глаза. "Ты читал отчет о моей миссии, не так ли? Меня и близко не было к Скрытому Облаку. Ничего не случилось."

Не убедительно, нет. Но Какаши-сенсей не был тем, кого мне действительно нужно было убеждать. Мне просто нужно было, чтобы он играл партийную линию.

"Это не твоя вина", — прошептал он так, словно знал, что это всего лишь слова. Просто звуки на ветру.

Знал ли он о нападении? Внезапно я задумался. Он явно знал, что Саске наблюдает за мной. Но если бы он этого не сделал ... Для чего, по его мнению, было постоянное наблюдение? Это заставило бы его выйти и сказать это?

Слишком очевидно.

Я открыла глаза. "Есть ли что-нибудь, что я могу сделать, чтобы помочь?" — Спросил я. "Мой клан занят изготовлением лекарств и печатей, так что я буду нужен здесь, но… Я мог бы помочь. Как только мне станет лучше."

Шикамару, такой напряженный и занятой. Теперь это имело смысл. Папа всегда делал вид, что управлять кланом легко, но даже повседневные дела такими не были. Это было бы еще в меньшей степени таковым. Мне пришлось бы сделать шаг вперед. Я должен был бы помочь.

Какаши-сенсей испытующе посмотрел на меня, как будто он не совсем знал, что с этим делать. "Я всегда мог бы использовать больше приспешников в башне", — сказал он.

Я кивнул так быстро и профессионально, как только мог, одетый в гражданскую одежду в моем собственном доме. "И мне нужно закончить очистку барьерной печати", — сказала я, больше для себя, чем для него. "Это, вероятно, помогло бы, если бы я мог это сделать. Всем нравятся барьеры".

Я не планировал этого. Не совсем так и не сейчас. Но у меня все еще были вещи, которые я мог сделать. Если бы я внес свой вклад в этот беспорядок, то мог бы внести свой вклад в его исправление.

Когда Саске вернулся, Какаши-сенсей и я набрасывали планы в грязи — планы для того, что не обязательно было ясно, потому что мы довольно сильно отклонились от первоначальной предпосылки — и он выглядел лишь немного ошеломленным, увидев это.

Какаши-сенсей встал и отряхнул руки, как будто он совершенно не делал ничего странного. "Ах, ты знаешь", — сказал он неловко и почесал щеку через маску. "С вами обоими все будет в порядке. Вы выжившие; вы переживете войну".

"У нас слишком много дел для всего остального", — сказал Саске, весь напускной бравадой ухмыляясь, но с затаенным знанием того, что на самом деле это не имело значения, что выбирать никогда не приходилось тебе.

"Слишком много дел", — согласился я.

В тот вечер, после ужина, подавленный Шикамару толкнул Кино-тян в мои объятия, прежде чем пойти помочь маме прибраться на кухне.

Я без особого энтузиазма помахал Кино мягкой игрушкой. Ему было, сколько, уже четыре недели от роду? Способный смотреть на вещи, отслеживать их и издавать звуки, но не более того. Его система чакры начинала работать, и с нулевым усилением крика, так что у него, вероятно, не было никакой чувствительности к чакре. На самом деле я не ожидал, что он сделает это, потому что я знал, от чего проистекает мой, и мне казалось, что вероятность того, что это произойдет дважды, довольно мала.

Я многозначительно подняла бровь, глядя на Саске.

Он фыркнул и изобразил неохоту. Но Кино исчезла из моих объятий чертовски ловко, и это была серия событий, которые сделали нас обоих счастливее, так что ... побеждай.

"Он вырастет в мире, где мы находимся в состоянии войны", — задумчиво сказал я. Это все еще было абстракцией, все еще скорее идеей, чем реальностью. Я тоже не знал, как выглядит мир в состоянии войны, из первых рук, но было странно думать, что Кино может не знать, как выглядит мир в состоянии мира. Печальнее.

Мы не должны были быть последними детьми мира.

"Это его не тронет", — сказал Саске так яростно, что он, вероятно, сам бы вел всю эту чертову войну, чтобы убедиться, что этого не произойдет.

Я медленно кивнул. "Мы позаботимся об этом".

И на следующее утро, впервые с тех пор, как я вернулся в Коноху, я сделал свою утреннюю зарядку, вдыхая влажный рассветный воздух.

Это было трудно — найти мотивацию, чтобы начать, найти энергию, чтобы завершить это, — но это было похоже на пробуждение.