Посмотри в глаза чудовищ (джен)

Смену Робардс прислал быстро — двух дежурных из отряда ДМП. Сдав пост, Лестрейндж спросил:

— Ну что — Даймонд или Челси? С кого начнём?

— Наверное, с Челси, — решил Гарри. — Она там целый год жила.

— Согласен — и потом, Даймонду надо выспаться: три недели под амортенцией выматывают. Ничего, проснётся — и будет в полном порядке… и, кстати, память стирать даже не придётся.

— И опрашивать его бессмысленно, — утвердительно проговорил Гарри. — Только как его тогда вернуть?

— Оставим в маггловской больнице, — сказал Лестрейндж. — Оглушим слегка, чтобы был дезориентирован — они дальше разберутся. Обливиаторы, конечно, его проверят, но я думаю, там чистить нечего. Три недели — в общем-то, легко отделался. Я бы предложил сначала зафиксировать всё с ним связанное в протокол, а потом заняться Челси — с ней будет сложнее.

Спорить Гарри не стал, и они, пройдя по коридору, вошли в крохотную палату, которую, похоже, создали специально для Даймонда просто с помощью чар расширения, наспех отгородив получившееся пространство тонкими перегородками. Впрочем, Даймонду это было безразлично: он крепко спал, и вся работа Гарри и Лестрейнджа состояла в нудном оформлении бумаг и фиксировании показаний целителей.

Провозились они довольно долго — и ещё не закончили, когда к ним заглянула медиковедьма и сказала:

— Вас зовёт целитель Уингер.

— Быстро она, — заметил Лестрейндж. — Благодарю, мы сейчас будем.

Они вернулись в кабинет Уингера, где застали ещё нескольких целителей и Эннору с Эйвери — и, разумеется, с собакой, невозмутимо сидевшей у самых её ног. На сей раз Эннора сидела на высоком табурете, Эйвери же стоял рядом с ней, и она держала его за руку.

— Здесь будут присутствовать авроры, — предупредил её Уингер. — Лестрейндж и Поттер. Мисс не против?

— Всё равно, — ответила она.

Её лицо казалось бесстрастным, но губы чуть подрагивали, и от этого она почему-то выглядела очень беззащитной.

— Тогда начинаем, — сказал Уингер. — Мисс Джервис, вы должны понимать, что мгновенно зрение к вам не вернётся. Вы, бесспорно, будете видеть свет и тени… или, может, силуэты, но на то, чтобы оно полностью восстановилось, нужно время: ваши нервы и часть вашего мозга всё это время не работали, и им нужно время, чтобы научиться. Мы не знаем сколько — может, месяц, может, три. Опять же, мы не знаем, насколько ваше зрение будет полным, так что ничего вам обещать тут не могу.

— Я вас поняла, — сказала Эннора.

— У вас в ближайшие дни может болеть или кружиться голова, — продолжил Уингер. — Это нормально, но вы всё же обязательно должны сказать об этом мне — и делать это каждый раз, когда это случится. Так же вас может тошнить — и это тоже норма, и вы тоже должны сообщать об этом. Хорошо?

— Да.

— Начинайте уже! — не выдержал Эйвери, но Уингер, разумеется, не обратил на него внимания.

— Это не должно быть больно, полагаю, — сказал он. — Но может оказаться неприятно или странно. Вы готовы?

— Да.

— Начнём. Пожалуйста, откройте глаза и постарайтесь их держать открытыми. Моргать можно.

Гарри с Лестрейджем видели Эннору сзади и немного сбоку, так что могли следить, в основном, за целителями — и, прежде всего, конечно, за Уингером. Тот колдовал уверенно и очень сосредоточенно, и это само по себе было просто красиво, но когда к нему присоединились другие целители, Гарри просто замер, совершенно очарованный. Он никогда прежде не видел такой тонкой и согласованной работы — а ведь они даже ничего не обсуждали!

А потом Эннора слегка… нет, не вскрикнула — громко вздохнула, тихо ахнул Эйвери, и Уингер, не прекращая колдовать, произнёс удовлетворённо:

— Ещё совсем чуть-чуть, — и Гарри понял, что всё получилось.

Наконец, целители опустили палочки, и Уингер, вглядываясь в лицо Энноры, проговорил очень довольно, сильно приглушая в кабинете свет:

— Ну вот и всё. Вам сейчас понадобится это, — он извлёк из воздуха тёмные очки и вложил их в руки Энноре. — Но это чуть позже — пока просто посидите, привыкая. Если свет мешает вам — скажите, я приглушу ещё. И вам сейчас необходимо отдохнуть.

Она молчала, зато восхищение, восторг и радость, написанные на лице Эйвери, говорили лучше всяких слов.

— Ну что, — спросил Лестрейндж негромко, — в аврорат? Или подождём ещё?

— Подождём, — взмолился Гарри, и Лестрейндж кивнул.

Целители, о чём-то тихо переговариваясь, разошлись, оставив хозяина кабинета наедине с аврорами и пациенткой и её сопровождающими. Эннора продолжала сидеть на табурете, ощупывая своё лицо и вертя головой — словно бы оглядываясь.

— Удачно? — спросил Лестрейндж Уингера, и тот кивнул довольно:

— Разумеется. Но ей понадобится время для адаптации — и я настаиваю, чтобы она провела его здесь, под присмотром.

— Разумеется, — повторил за ним Лестрейндж. — Пост мы оставляем, но, я думаю, в сопровождении мисс Джервис вполне может погулять по клинике. Когда ей можно будет выйти на улицу, сообщите нам.

— Непременно, — пообещал буквально источающий самодовольство Уингер. — Заключение вам срочно надо?

— Можно вечером, — заверил его Лестрейндж. И спросил: — Мисс Джервис, как вы?

— Я… Я не знаю, — неуверенно ответила она. — Это… странно.

— Мы сейчас оставим вас, — сказал Лестрейндж, — но наши коллеги дежурят в коридоре. Пока мы просим вас не выходить без их сопровождения.

— Да, — отстранённо отозвалась Эннора, и было очевидно, что её сейчас интересует только её новое состояние.

— Идём, — негромко позвал Лестрейндж, и они с Гарри ушли заканчивать оформление бумаг по Даймонду.