Точка невозврата (гет)

POV Сириуса Блэка

«Ты будешь осажден, пока не пожелаешь сдаться и стать самим собой»

Фриц Перлз

Я задумчиво посмотрел на календарь, висящий на стене. Вот и пролетело время каникул для Гарри и Гермионы. Завтра. Уже совсем скоро они покинут этот дом и отправятся в Хогвартс. И я снова останусь один…

Это странно, но за эти три недели, пока они гостили здесь, и у меня появилась, наконец, возможность попробовать восполнить некоторые пробелы в их образовании, я узнал их лучше, чем за два года. И мне совсем не хотелось прекращать тренировки. Иногда у меня появлялось совершенно дикое желание залезть к Гермионе или Гарри в чемодан и отправится вместе с ними в Хогвартс. Но это было бы слишком безрассудно даже для меня. Поэтому мне предстояло принять какое-то другое решение. Я осторожно провел рукой по гобелену в комнате для тренировок, ощупывая сложные плетения и узоры в поиске тайника. Несмотря на то, что с момента, когда я открывал его, прошло очень много лет, я все еще не сомневался в сохранности его содержимого. Отыскав необходимую руническую вязь, я извлек из кармана ритуальный нож и уколол ним палец, а затем приложил его к стене. Кровь попала на гобелен, активируя секретный механизм, с помощью которого можно было получить доступ к небольшому ящичку. Внутри него находилась шкатулка из вишневого дерева, смахнув с нее пыль, я взял ее в руки и уселся в кресло, которое стояло в углу, и стал изучать содержимое. На самом верху лежала старая фотография, сделанная еще до моего поступления в Хогвартс. На ней запечатлена вся моя семья: отец, мать, маленький Регулус и я. Тогда еще не было войны и мне не нужно было уходить из дома. Как представителя рода Блэк меня с детства обучали различным видам боевых искусств: темной магии, различным видам сглазов и атакующим чарам, защите от проклятий, технике дуэлинга, обращению с различными видами холодного оружия. А я все не мог понять, зачем мне нужно уметь убивать и причинять боль. Но все равно продолжал упорно учиться чему только мог потому, что не хотел разочаровывать родителей. Мой род издревле почитался не за богатства или титулы, а за то, что его представители всегда были прекрасными боевыми магами. Это было что-то вроде особой способности. Дело в том, что во время боя представитель Блэк впадал в особое состояние, схожее с трансом. Оно отключало все ненужные чувства и превращало в идеальную машину для уничтожения врагов. Правда, в то время я еще этого не осознавал. Я был ребенком, но уже тогда несколько отличался от своей семьи веселым нравом и склонностью к шалостям. Мать часто отчитывала меня за неподобающее поведение, и я расстраивался. Но однажды перед отъездом в Хогвартс у нас с отцом состоялся один серьезный разговор, который впоследствии сыграл большую роль в моей жизни.

«Я знаю, что ты переживаешь из-за ссор с матерью. Но поверь, и я, и Вальбурга очень любим тебя. Грядут смутные времена, уже сейчас среди чистокровных магов наметились огромные разногласия во взглядах, сын. Я знаю, что ты пока многого не понимаешь, но со временем во всем разберешься. Самое главное, что бы ни случилось, ты ни в коем случае не должен изменять самому себе. Какое бы решение тебе не пришлось принимать в своей жизни, знай, сын, я пойму тебя», — если бы он только знал, насколько пророческими окажутся его слова о выборе и о возможной войне. Тогда на пятом курсе я ушел, хлопнув дверью не потому, что ненавидел всех их за связь с Пожирателями. А из-за того, что если бы остался, то предал бы самого себя, ведь не представлял своей жизни без друзей, мне были чужды пространственные размышления о чистоте крови потому, что у меня перед глазами был наглядный пример ошибочности их суждений — Лили, тогда еще Эванс, лучшая ученица курса и при этом магглорожденная. Мать тогда билась в истерике и в гневе выжгла меня с гобелена рода, а отец лишь безмолвно кивнул, глядя в глаза. Он действительно понял меня, иначе я бы не остался Блэком и не унаследовал бы этот дом. А когда погиб Регулус, он прислал мне письмо, в котором сообщил, что ему греет душу осознание того, что мне не уготована такая же участь, и что пока я жив, род не прервется и это самое важное. Это было последнее его послание, через несколько дней в серое ноябрьское утро тысяча девятьсот семьдесят девятого года он умер от внезапной остановки сердца в возрасте пятидесяти лет. Видимо, смерть брата оказалась слишком сильным ударом для него…

Я отложил фотографию в сторону и запустил руку в свои длинные темные волосы. Спустя два года после ада Азкабана я снова оказался перед выбором. Остаться в стороне от воспитания Гарри, как не раз настойчиво меня просил Дамблдор, или попытаться начать свою собственную игру? Возможно, кто-то когда-то спросит меня, почему я не начал вмешиваться в судьбу Гарри раньше. Когда я только-только выбрался на свободу, мне долгое время приходилось скрываться. Потом я оказался запертым на Гриммо, а крестник проводил свои каникулы у Дурслей. Во время Турнира Трех волшебников пробираться в Хогвартс и пытаться что-то изменить вообще было чистым самоубийством из-за количества представителей власти, которые там постоянно находились. К тому же, мне понадобилось немало времени на реабилитацию после стольких лет проведенных рядом с дементорами. Я заливал свое горе Огденским виски и беседовал с фотографией мертвых друзей. Еще чуть-чуть и я, пожалуй, сошел бы с ума… Если бы не Гермиона, которая позволила мне выговориться в ту ночь…

Взгляд скользнул по стопке выпусков «Ежедневного пророка». В последнее время там все чаще стали появляться сообщения об исчезновении людей и других не менее загадочных происшествиях. И ни слова о том, кто был действительно причастен ко всему этому. Вместо того чтобы признать очевидное приближение войны, газеты продолжали трепать имя моего крестника на все лады. Как будто им мало было того, что он пережил за свою жизнь. Чем больше я живу на свете, тем больше удивляюсь количеству человеческой глупости и нежелания знать правду. А ведь как только начнется настоящее противостояние, они взвалят все на его плечи, чтобы уйти от ответственности. И от этого становилось по-настоящему мерзко. Нет, зная все это, совершенно невозможно оставаться в стороне. А значит, я больше не имею права отсиживаться в этом доме, сложа руки. Пришло время начать свою игру за жизнь близких мне людей. Не на стороне Пожирателей или Ордена, а на стороне своего крестника и его лучшей подруги. Хотя, если честно, за это короткое время, большую часть которого мы посвятили тренировкам, она стала и моим другом тоже. Я невольно улыбнулся, вспоминая о маленьких дуэлях, которые мы проводили в подвале в течение последней недели. Оба оказались вполне способными учениками, хотя и очень разными. Если Гарри полагался больше на свою интуицию и ловкость, то Гермиона старалась придумывать различные комбинации и цепочки и логически просчитывать действия противника. И то, и другое было по-своему эффективным, а вместе они составляли идеально красивую боевую двойку. Кроме дуэльной практики они оба начали работать с оружием. Гарри с магическим кинжалом, Гермиона с короткой рапирой, привезенной когда-то из Франции. Кроме того, они оба открылись для меня как вполне сформировавшиеся личности. Вот только если крестник пока что казался рассудительным не по годам подростком, волею судьбы заброшенным в самый эпицентр будущей войны, то Гермиона была духовно намного старше своих шестнадцати лет. И дело даже не в том, что ей были чужды интересы девчонок ее возраста, которые обсуждали мальчишек, косметику и модные наряды. Иногда мне кажется, что ей совершенно безразлично, что на ней одето или что подумают окружающие о ее внешности, хотя я часто ловлю себя на мысли, что она умеет быть женственной даже в старых поношенных джинсах и растянутом джемпере. Это проявлялось в ее движениях, как-то она призналась, что в детстве какое-то время посещала балетную школу, и даже в том, как она заправляла за ушко выбившуюся прядь волос, которая мешала ей во время изучения очередной книги. Я часто наблюдал за ней, когда она сидела в библиотеке, обложенная множеством фолиантов, и что-то читала, нервно закусив губу. В такие минуты задумчивости у нее появлялась небольшая складочка между бровями, но эта хмурость и серьезность почему-то казалась мне довольно забавными. Говорила Гермиона кратко, по сути, и часто уходила в себя особенно после того, как узнала о том, что возможно является чистокровной. Я не стал говорить ей о том, что это зелье не дает ошибок, просто не хотел отбирать у нее надежду. А несколько дней назад я наткнулся на нее на чердаке и услышал, как она приказала птице отнести письмо Нарциссе Малфой. Я не стал ее ни о чем расспрашивать. Если захочет, то сама все расскажет. В конце концов, это и ее игра тоже, а значит, она вполне имеет право на свои секреты. Но самым важным для меня было то, что она единственная, кто по-настоящему меня понимал и знал обо всем, через что мне когда-то довелось пройти. Даже то, о чем я не смог рассказать Гарри потому, что на его долю и так хватает плохих воспоминаний. А еще она стремилась всех защищать, даже Кикимера, иногда в ущерб себе, и этим она ужасно напоминала мне Марлин…

Я легко мог представить ее на поле боя прикрывающую собой меня или Гарри, и от этого почему-то становилось невыносимо больно и горько. Нет, никогда и ни за что я не позволю ей погибнуть в сражении. Кулак впечатался в стену, и я чуть не выронил из рук шкатулку. Немного успокоившись, я извлек оттуда несколько флакончиков с редкими составами зелий и осколки зеркала рода, из-за которых я и полез в тайник. Это были весьма полезные артефакты для связи, и я собирался подарить их Гарри и Гермионе. По крайней мере, таким образом, мы точно сможем общаться без опасности быть раскрытыми. Вернув все лишнее в шкатулку, и сложив зеркала и зелья в карман, я снова спрятал ее в тайник и запечатал его своей кровью.

Не успел я со всем этим закончить, как в подвале появился Кикимер и позвал меня к ужину. Очутившись на кухне, я застал подростков, которые сидели за столом и негромко о чем-то переговаривались. Заметив меня, они приветливо улыбнулись, но глаза оставались грустными. Они тоже не хотели прощаться. Поев, они заговорщицки переглянулись и предложили пройти в библиотеку, намекнув, что есть разговор.

— Сириус, мы завтра уезжаем, но нам хотелось бы с тобой кое-что обсудить. Это касается продолжения наших тренировок, — начала Гермиона.

— Вы же знаете, что я не могу поехать с вами потому, что это может породить целую кучу ненужных подозрений. Но мне, если честно, не хотелось бы прекращать тренировать вас. Поэтому, у меня для вас кое-что есть, — я достал из кармана пару зеркал и протянул их ребятам.

— Что это? — поинтересовался Гарри.

— Это сквозные зеркала, с их помощью мы сможем беспрепятственно общаться. Стоит взять одно из них в руку и просто позвать адресата. Два будут у вас, одно у меня. Мое отзывается на пароль Бродяга, вы тоже придумайте себе кодовые фразы или слова. Все понятно? — в ответ я получил два утвердительных кивка.

— Тогда мое будет откликаться на Ночную кошку,— задумчиво пробормотала Гермиона.

— Что ж, весьма забавно, — не удержался я.

— А мое зеркало — Пересмешник. Постой, кошка, Гермиона? — удивленно вскинув бровь, спросил Гарри.

— Гермиона, о чем это он? — не отставал крестник.

— Ладно, Гарри, вообще то, это моя страшная тайна, которую случайно узнал Бродяга. Дело в том, что я тоже незарегистрированный Анимаг и превращаюсь в черную кошку, — смущенно произнесла девушка. — Прости, что не сказала тебе об этом раньше, просто это из тех вещей, о которых лучше вообще никому не знать. Если ты захочешь, я смогу подобрать для тебя книги и помочь с тренировками,— тихо прошептала она виноватым голосом.

— Грим и черная кошка… Куда я попал? Может, у вас еще вагон и маленькая тележка секретов от меня припрятана? — съязвил Гарри, развалившись в кожаном кресле.

— Здесь не лечат больных, здесь сводят с ума здоровых. На самом деле, это единственное, о чем мы промолчали,— попытался разрядить обстановку я.

— Тоже мне, горе шутник, — хихикнула Гермиона, — Между прочим, мы с Гарри тоже кое-что придумали. Точнее это взбрело в голову ему, а я лишь проверила.

— Добби! — зачем-то он позвал какого-то эльфа.

— Гарри Поттер, сэр, чем могу помочь?— пропищал домовик, поклонившись.

— Познакомься, это Сириус Блэк, мой крестный. Ты сможешь являться к нему, если он тебя позовет и перенести его в Выручай-комнату? — спросил крестник спокойным и вежливым тоном.

— Добби будет рад помочь крестному Гарри Поттера, сэра.

— Тогда ты должен пообещать, что никому не скажешь об этой миссии. Особенно директору Дамблдору, — мягко попросила его Гермиона. Было странно слышать от нее что-то подобное, ведь она была борцом за права этих существ, а клятва бы связала его волю.

— Добби клянется своей магией, что никому не скажет о том, что его попросили, — восторженно произнес эльф и щелкнул пальцами в знак подтверждения своих слов. А он славный малый, не то, что Кикимер.

— Спасибо, можешь возвращаться в Хогвартс, — сказал Гарри.

— Это Вам спасибо, сэр Гарри Поттер, за то, что взяли меня на работу. Добби свободный эльф, но он будет служить сэру Поттеру и его друзьям,— пропищал домовик и исчез с громким хлопком.

— Хм, ребята, вы нашли гениальное решение проблемы. Никогда не подумал бы, что таким способом можно попадать в Хогвартс, — улыбнувшись, произнес я.

— Все гениальное — просто. Мне вспомнился случай на втором курсе, когда этот эльф явился посреди ночи в больничное крыло. Это натолкнуло меня на мысль, что в Хогвартс все-таки можно аппарировать. Гермиона немного порылась в книгах и нашла парочку прецедентов, правда это было лет триста назад в последний раз. Волшебники просто слишком недооценивают этих существ, чтобы предполагать такое, — протянул крестник, слегка развалившись в кожаном кресле.

— А еще возьми вот это. Он зачарован такими же Протеевыми чарами, как и фальшивые галеоны для ОД. Так я смогу тебе сообщать дату и время тренировок, — с этими словами девушка вручила мне монету.

Поболтав еще немного о всякой всячине и проверив действие зеркал, мы разбрелись по комнатам, чтобы поспать, хотя я был более чем уверен, что в эту ночь не уснет никто…

С утра прибыли Уизли, чтобы сопровождать Гарри и Гермиону на вокзал. Я не любил долгих прощаний, но мне хотелось еще хоть чуть-чуть побыть рядом с ними, так что я отправился вместе со всеми на вокзал в облике собаки. Но они все равно уехали, а я еще долго сидел на перроне и скулил, как щенок, глядя на уходящий Хогвартс-экспресс. Хоть в этот раз мы увидимся совсем скоро, но мне все равно было грустно. Дом без них показался мне еще более мрачным и пустым, чем раньше, несмотря на присутствие Лунатика, Тонкс и четы Уизли. Казалось, что вместе с собой ребята забрали частичку моей души. Наступали серые будни…

P.S пожалуйста пишите отзывы, это помогает автору развиваться

17.02.13 У фанфика появилась группка)

http://vk.com/n_w_fanfiction