Точка невозврата (гет)

Глава двадцать первая. Оборвалось

Оборвалось.

Внезапно и быстро. В мгновение ока

Несправедливо. Нелепо. Жестоко

Непоправимо и безвозвратно

Так больно. Так страшно. Так грубо. Так резко

Впиваются в память стальные обрезки…

Флер — Оборвалось (с)

POV Дафны

— Кто вы? — кричу я надломленным голосом. Беспокойство и паника охватывают меня, накрывают с головой, заставляя вжиматься в холодный каменный пол и дрожать. Ответом мне служит тишина, нападавший пытается меня поцеловать, но я поджимаю губы и отталкиваю его, но он наваливается на меня всем весом и грубо проникает в рот своим языком. Я силюсь его укусить, но снова получаю по лицу кулаком и начинаю ощущать солоноватый привкус во рту. Вокруг темнота, хоть глаз выколи, словно в комнате рассыпали Перуанский порошок мгновенной тьмы. Мои пальцы судорожно пытаются нащупать в кармане мантии палочку, но откуда-то сбоку слышится: "Экспеллиармус". Значит, нападавших несколько.

— Прекратите немедленно! — требую я, но снова слышу хохот в ответ. Сердце бешено бьется, разжигая огонь в крови, и я начинаю чувствовать, как во мне пульсирует магия. Какой-то неизвестный связывает мне руки и накладывает Силенцио, в то время как другой начинает рвать на мне мантию. Слышится треск ткани, пуговицы форменной блузки отрываются и со звоном падают на пол. Преград между моим телом и напавшим больше не остается… Страх, который испытывала я доселе не сравнится с тем, что я испытывала в тот момент. Он играл со мной, словно кошка с мышкой, а мне от бессилия хотелось кричать. Я устала вглядываться в темноту и закрыла глаза, пытаясь абстрагироваться от происходящего. Чтобы не ощущать холодных губ на своей ключице и острых зубов, оставляющих кровавые шрамы на теле. По щекам текли беззвучные слезы, оставляя мокрые дорожки на коже. Раньше мне казалось, что худшее из того, что со мной может случиться — это смерть. Я ошибалась. Самое страшное — это беспомощность. Я подняла свои оклюменционные щиты и выстроила в сознании каменную стену. Холодную, бездушную, но надежную. И все же, сквозь нее до меня доносится горько сладкий запах полыни и цитрусовых. Где-то я его уже встречала, но вот где? Ухватываюсь за эту мысль, словно за соломинку, чтобы не думать о том, как чужие холодные пальцы до боли сжимают грудь, заставляя меня ежиться. Он медлил, терзал мое тело сантиметр за сантиметром, не решаясь преступить черту, после которой возврата для меня уже не будет… Я пытаюсь его оттолкнуть и извиваюсь под гнетом его тела, но он лишь сильнее прижимает меня к себе, ломая сопротивление…

В воспаленном сознании почему-то раздавался тихий голос скрипки, и мелькали обрывки воспоминаний, которые хотелось бы забыть:

« — Мама! Мамочка, а где братик? — кричит моя темноволосая пятилетняя копия.

— А он, милая, на небе, за нами наблюдает, — печально улыбается сквозь слезы мама, застыв на пороге палаты Святого Мунго.

— Он умер? Да? — выкрикиваю я и замечаю, как чьи-то руки обнимают меня и крепко прижимают к себе. Беловолосый мальчик, пропахший полынью, не дает мне расплакаться…»

— Драко, — беззвучно шевелятся губы. Запах больше не кажется мне чужим, но легче от этого не становится. По щекам бегут непрошеные слезы, а его руки срывают с меня остатки одежды. По телу проносится дрожь, и магия начинает окутывать меня, словно кокон, притуплять сознание. Его напряженная плоть нависает надо мной, но внезапно Малфой оказывается отброшенным к стене, а его сообщники принимаются громко ругаться и обвинять друг друга. Со связанными руками в кромешной темноте я поползла туда, где, как мне казалось, находилась стена. Я слышала звуки борьбы, но совершенно не понимала, что происходит. Мелодия скрипки все громче звучала в моем сознании, хотелось зажать уши руками… Боль пульсировала во мне, проносилась по венам, чтобы вырваться наружу потоком силы. Где-то совсем рядом послышался звук дребезжащего оконного стекла, фальшивый, едкий, но почему-то необходимый…

Синеватая вспышка озарила комнату, а затем все смолкло. Постепенно темнота начала отступать и рассеиваться, уступая место свету, который проникал в помещение через узкие иллюзорные окна подземелья.

Перед моим взором предстала странная картина. На полу без сознания лежал Малфой, рядом с ним сплевывал кровь связанный Нотт, Кребб с Гойлом и вовсе опасливо замерли в углу, хотя, скорее всего, на них кто-то наложил Петрификус.

Но, не успела я, как следует осмотреться, как кто-то невидимый подхватил меня на руки и, накинув на меня наколдованное покрывало, понес прочь. Страх и неизвестность все еще не отпускали меня. Несмотря на то, что во всех движениях незнакомца чувствовалась забота и осторожность, я продолжала дрожать, любые прикосновения обжигали словно огонь, но я отгоняла дурные мысли, как могла. На задворках сознания теплилась надежда, что этот человек не причинит мне вреда. Нагота стесняла меня. Я чувствовала себя использованной и грязной, и, казалось, никакая вода в мире, неспособна эту грязь смыть. Следы укусов горели на коже, словно клеймо. Слезы все еще беззвучно скатывались по щеке, уступая место какому-то апатичному спокойствию.

Вереница коридоров и свет факелов перестали существовать для меня. Я ощущала лишь теплые потоки своей родовой силы, которые убаюкивали меня, словно младенца. Очнувшись, я обнаружила, что лежу на диване укрытая теплым пледом в какой-то незнакомой комнате. В камине приветливо потрескивали дрова, отгоняя страшные мысли…

— Гарри? Где я? — с недоверием спросила я, не узнав собственный отстраненный голос, и попыталась приподняться на кровати. Голова почему-то сильно кружилась и во всем теле ощущалась дикая слабость, словно меня переехал Хогвартс — экспресс.

— Лежи-лежи, не вставай. В поезде ты говорила о небе над Лондоном [1]. Я не могу пока что рассказать тебе о том, что это за место, но могу заверить тебя, что здесь ты в безопасности, — произнес Поттер и вручил мне какой-то небольшой пузырек с фиолетовым зельем, которое пахло морской солью.

— Что это? — настороженно поинтересовалась я у Гарри, и инстинктивно вжалась в диван, словно затравленный зверек.

— Ш-ш, Дафна, это всего лишь немного модифицированная версия умиротворяющего бальзама, — ответил он, присаживаясь рядом со мной на диване. Забрав у меня из рук флакончик, он прошептал над ним сканирующее заклинание, чтобы убедить меня в том, что зелье абсолютно безвредно, а затем откупорил пузырек и напоил меня слегка солоноватой жидкостью. По телу пробежал холодок, и я почувствовала странную легкость, словно произошедшее было лишь ночным кошмаром. Но синяки на руках говорили о том, что это — реальность.

— Как я здесь оказалась? — осторожно интересуюсь я.

— Я принес тебя сюда, но не решался применить к тебе исцеляющие чары. Ты была окутана, словно в кокон, золотистым магическим сиянием, и я боялся, что сделаю только хуже. Когда я попытался прикоснуться к тебе, ты застонала и дернулась, как будто от огня…— растерянно ответил Гарри.

В голове роились сумбурные мысли, на губах замерли тысячи вопросов. Но у меня не хватало решимости их задать. Что это было за свечение? Проявление родовой магии? Надо будет поразмыслить над этим… Откуда Поттер узнал, что я в беде? А самое главное, зачем он пришел мне на помощь, ведь мы с ним даже ни приятели. В том, что именно он меня спас, сомнений у меня больше не было, по синякам и ссадинам на его лице все было ясно без слов. Я сидела, уставившись в одну точку, обняв колени руками. Всю свою сознательную жизнь я боялась оказаться слабой, я всегда могла постоять за себя, старательно выстраивала имидж железной леди, а теперь вдруг осознала, что все это самообман, и что я была слишком беспечной и неосмотрительной. Пыталась быть независимой, но теперь я оказалась в долгу перед Поттером, человеком, которого должна была погубить в обмен на жизнь сестры, но теперь сама жизнь и магия не допустит этого. Он спас мою честь и, возможно, жизнь, а я спасу его…

— Гарри, как ты узнал, что я нуждаюсь в помощи? — интересуюсь, набравшись решимости.

— У меня свои способы добывания информации, — грустно улыбнулся он.

— Не доверяешь, но спасаешь… — не спрашиваю, а утверждаю я, откинувшись на спинку дивана. — Спасибо.

— На моем месте так поступил бы каждый. А доверие — штука тонкая, сама знаешь… То, что ты поклялась хранить мои тайны, не значит, что ты не сможешь лично мне навредить.

— Ты изменился…

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Некоторые события в моей жизни заставили меня пересмотреть свои жизненные принципы.

— Да, я слышала о том, что произошло на поле. И я убеждена, что ты этого не делал. Послушай, то, что ты сделал сегодня, имеет определенные последствия. Я могла бы умолчать об этом, но ты бы все равно рано или поздно об этом узнал. То, что пытался сделать Малфой… — мой голос предательски дрожал, я нервно сглотнула, а он ободряюще сжал мою ладонь и кивнул, показывая, что мне не нужно говорить об этом вслух. — В общем, наряду с убийством и использованием непростительных проклятий, это одно из самых тяжких преступлений в отношении чистокровной ведьмы. Если бы ты не появился вовремя, то ему бы удалось осуществить задуманное до конца, и тогда… я потеряла бы не только…— снова запнулась я, по щекам снова текли слезы. — Ты что-нибудь знаешь о дарах?

— Да, я слышал. Но какое это имеет отношение к делу?

— Дело в том, что если бы он меня… изнасиловал… — последнее слово мне далось с трудом, — …его частица смешалась бы с моей кровью. Ты ведь знаешь, что кровь — это самая сильная магическая субстанция… Мой родовой дар еще не пробудился, и подобные изменения в структуре крови волшебника снижают вероятность того, что он у меня проснется…Мне сложно это объяснить, я просто это знаю…

— Я не понимаю, куда ты клонишь, Дафна. Он ведь не успел? О каких последствиях ты говоришь? — обеспокоенно спросил он и, запустив руку в волосы, принялся мерить шагами комнату.

— Сейчас объясню. Где моя палочка? — спросила я и, пошатываясь, встала с дивана. Поттер тут же принялся рыться в карманах школьных брюк, а затем — и в полах мантии. Наконец он извлек мою палочку из темного дерева и протянул ее мне.

— Таранталлегра! — воскликнула, направив палочку на Гарри. Бледный луч устремился в его сторону, чтобы рассеяться в полуметре от него. А у меня в груди противно закололо и я начала оседать. Поттер подхватил меня под руки и усадил на диван, а затем отобрал палочку.

— Дафна! Дафна! Что с тобой? — кричал он и хлопал меня по щекам, пытаясь привести в чувство.

— Видишь? Я даже напасть на тебя не смогу… Ай! — произнесла я слабым голосом, схватившись за сердце.

— Ш-ш, перестань, — обнял он меня. — Сердце? — спросил он, и, дождавшись ответного кивка, продолжил:

— Добби! — позвал он какого-то домовика, в котором я с удивлением узнала бывшего слугу Малфоя.

— Чем Добби может быть полезен, Гарри Поттеру, сэру?

— Срочно принеси мне лекарство от боли в сердце, любое! — воскликнул он, и домовик с хлопком исчез, чтобы через минуту вернуться. Вручив Гарри требуемый флакончик, он испарился.

— Пей. Это я дурак, что позволил тебе взять в руки палочку после случившегося! — воскликнул он и его кулак уперся в стену. Я отхлебнула жидкости с привкусом мяты, но боль не унималась, а лишь усиливалась.

— Ты здесь ни при чем, это я виновата… Я, Дафна Вивьен де Гринграсс, наследница рода Гринграсс, признаю наличие долга Чести перед Гарри Джеймсом Поттером, наследником дома Поттеров. Да будет так… — прохрипела, в легких как будто не хватало воздуха.

— Что? — Гарри вдруг переменился в лице и нахмурился. В воздухе повисла тишина. Он сосредоточенно что-то обдумывал, а затем словно что-то вспомнив, произнес:

— Я, Гарри Джеймс Поттер, принимаю клятву Дафны Вивьен де Гринграсс. Да будет так! — синеватое свечение охватило нас. Цепь замкнулась. Выбора больше не было, оставался лишь невыплаченный долг. Внутри меня как будто что-то оборвалось.

— Послушай, я знаю, что у тебя нет причин верить мне, ты думаешь, что я связана клятвами и потому буду молчать и не смогу причинить вред, но я хочу сказать тебе… Помнишь, тогда в поезде я говорила, о том, что я на своей стороне? Сегодня я убедилась в том, что в одиночку я не выстою в этой войне, поэтому я предлагаю тебе стать моим союзником… Я сделала все, чтобы Лорд не добрался до моей семьи, но это не значит, что я в безопасности и меня невозможно сломать. Я не разделяю его идеалов и думала, что смогу остаться в стороне. Но это не так…— я говорила и говорила, рассказывала ему о том, о чем веками предпочитала бы молчать, я рассказала ему о Малфое, о том, что была на поле, о Норфолке и о пропаже Тори, умолчав лишь о задании Лорда. Я знала, что упомяни я об этом — и хрупкое доверие, установившееся между мной и Гарри, исчезнет навсегда. Не сказала я и о том, что неосознанно начала испытывать к нему симпатию… Все равно у меня нет никаких шансов на взаимность. Он лишь молча кивал, словно для него мои откровения не были новостью. А затем я узнала, что после той ночи на Астрономической башне он решил за мной понаблюдать, поэтому, когда он увидел на какой-то своей карте, что я нахожусь в компании Малфоя, Нотта, и Кребба с Гойлом в пустом классе подземелий, он предположил, что они со мной отнюдь не мило беседуют. Он знал о том, что у меня с Драко конфликт.

— И все-таки, зачем ты пошел меня спасать? Их там четверо было, они могли тебе навредить! И потом, у тебя ведь нет палочки, как ты их вырубил? — полюбопытствовала я.

— Считай это проявлением столь ненавистного вами гриффиндорского благородства, — усмехнулся Поттер. — А палочку… — замялся он. — Я у Гермионы одолжил. И знаешь, невидимость и эффект неожиданности иногда куда важнее, чем численность. Малфой был слишком занят тобой, Кребб с Гойлом в магии никогда не блистали, а Нотта я вырубил, поставив заклинание подножки.

— Спасибо еще раз, — зевая, произнесла я.

— О, да ты уже совсем сонная, — пробормотал он и отнес меня на неизвестно откуда появившуюся комнату с массивной дубовой кроватью. Я настолько устала, что стоило моей головы коснуться подушки, как я провалилась в тревожный сон. Мне снова и снова снилось хохочущее лицо Малфоя, которое перемешалось с физиономией Лорда, который сообщал мне о том, что Гарри мертв и отдавал мне мешочек с тридцатью галеонами. Я просыпалась в холодном поту и долго лежала с открытыми глазами, ворочаясь на постели, а затем засыпала. Лишь под утро, когда в комнату вдруг вошел Гарри и, умостившись рядом, без слов взял меня за руку, мне удалось забыться в веренице снов, где мне больше ничего не угрожало…

[1] — Поттер упоминает этот факт, чтобы Дафна убедилась, что перед ней — Гарри, а не кто-то под оборотным зельем.

Комментарий автора: Эта глава далась мне нелегко. Я пойму, если кто-то из вас решит после подобной жестокости отписаться от продолжения, но надеюсь, что вы все же поймете, почему я подняла в этом фике проблему насилия над женщинами. В последнее время с экранов телевизоров мы все чаще слышим об изнасилованиях (Врадиевка и Оксана Макар, для тех, кто поймет), но задумываемся ли мы, что чувствуют эти женщины? И о том, что таких Малфоев очень много, они среди нас, но мы даже об этом не подозреваем. Поэтому на месте Дафны может быть любая. Но общество предпочитает закрывать глаза на подобные вещи. Когда я начинала писать этот фик, то дала себе слово, что он будет жизненным, несмотря на то, что в какой-то мере это сказочный, придуманный мир… Очень хочется узнать, что вы об этом всем думаете и надеюсь, что вы не останетесь равнодушными.