Из Ехо с приветом... (джен)

Мне казалось, что я сплю и не сплю одновременно. Реальность столкнулась со сном и героически пала. Я всё ещё не видела того, кто на меня напал, но чувствовала его неизменное присутствие и даже слышала тихое бормотание.

— Каким лихим ветром… бубубубу… и что же делать тогда… бубубу… кхе, кхе. Джуффин… ах… бубубу…

Кто-то второй отвечал ему. Отвечал тихо, но настойчиво. Я слышала лишь шелестящий шепот, смысл которого ускользал от меня. Это больше было похоже на настойчиво проникающий в голову сон, который ты не способен понять, пока спишь и не можешь забыть, пока бодрствуешь.

Надо мною было белое в трещинах небо. Трещины были серыми и глубокими, разрывая пространство на куски и сползая паутинкой на стены. Я подняла руку, надеясь расковырять это белое небо, обнажив другое: синее и настоящее, обрамлённое пушистыми белыми облаками и освещённое мягким жёлтым светом солнца. Солнце этого неба было тускло-оранжевым и вовсе не грело. Рука оказалась слишком короткой и не дотягивалась. Я несколько раз взмахнула ею и бессильно уронила рядом с собою. Мой размягчённый мозг отказывался адекватно воспринимать реальность. По щеке скатилась горькая слеза. И ещё одна. И ещё. Я хотела сломать это белое небо, выдавить его наружу, а у меня не выходило. Что за незадача?

Где-то далеко от меня кто-то всё продолжал издавать не самые приятные звуки, чем-то напоминающие человеческую речь, которую я давным-давно могла понимать. Давно, но не сейчас. «Что бубнишь, окаянный?» — попыталась сказать я, но, если честно, как-то не очень удалось. Из моего горла не то, что слова, даже звуки не вылетали. Потом начались проблемы с логической связностью мыслей. Честно, я даже уже не могла осознавать, что я — это я. Лидия. Девятнадцати лет от роду. Меня зовут Лидия… Я из… Откуда я? Хотя, наверное, неважно. Почему я здесь? Не имеет значения… Как, в общем, и всё в жизни…

Лида, девятнадцати лет от роду, кажется, ты сходишь с ума!

— Это было довольно бестактно, — мои мозги сразу как-то разом собрались в кучку, встав на своё место. Извилины снова стали извилистыми, серое вещество приняло нужную форму. Мир для меня снова обрел смысл и ясность. — И совершенно не нужно!

Ей-богу, я сначала подумала, что невидимый моему глазу мужчина обращается ко мне. И только я собралась покаяться во всех своих грехах, после чего поинтересоваться, каким именно из всех моих бестактных и совершенно ненужных поступков он с такой страшной силой недоволен, как ему ответил другой мужской голос. Более низкий, бархатистый. Я его узнала — этот голос принадлежал человеку, который коварно заманил меня сюда и…

— Я понимаю, Джуффин, но я должен был удостовериться, что никакого вреда для равновесия мира, — я лежала, прислушиваясь к голосам.

— Не оправдывайся, Маба, уж кто кто, а ты должен знать, что опасность разрушения нам больше не грозит. Разве не ты гулял снова по Мосту Времени? Можешь не отвечать, сам вижу, — один из говоривших упорно продолжал распекать другого. — Было весьма опрометчиво заставлять эту девочку следовать за заклинанием призыва. А заточать её разум на половину в Хумгате! Как тебе пришло такое в голову? Не удивлюсь, если нам сейчас понадобится лекарь. Тебе бы стоило принести извинения юной леди, тем более что она в данный момент как раз подслушивает.

Дверь открылась. Я уже догадывалась, кого увижу, но всё равно испытала удивление и благоговейный трепет — Джуффин Халли и Маба Калох, как-никак. Сейчас впору было простонать нечто вроде «Ой, это же вы!» и упасть в обморок, оставаясь там до полного излечения. Но, к сожалению, почему-то пока не падалось, мир был вполне настоящим, да и ни одна больная фантазия не в состоянии выдумать такой запутанный сон. Даже моя.

— Вижу вас, как наяву, леди.

Я не могла пошевелиться. Наверное, это всё-таки был слишком сильный шок. Стресс для юной психики, ослабленной учебой, тяжёлой работой и сомнительными книгами. В пору бы потребовать отпуск. Или уволиться и уйти на незаслуженную пенсию. Интересно, а если мне всё-таки разрешат остаться в этом мире, должна ли я буду отработать на своей старой работе положенные две недели? Или трудовой кодекс не сохраняет своей юридической силы при столь масштабной смене места жительства?

— Вижу… Вас. Всех… да, — запинаясь, я попыталась произнести приветствие.

Самое обидное, что мысленно я составила вполне грамотную обвинительную речь, которую надеялась продекламировать бывшему Магистру Ордена Часов Попятного Времени, но теперь, по пути к рту она преобразовывалась в бормотание умственно отсталого шизофреника в разгар эпилептического приступа.

Джуффин Халли тепло посмотрел на меня. Буквально с ног до головы он казался добрым дядюшкой, который встретил свою племянницу после долгой разлуки. А встретив, удивился, как она из милого десятилетнего ребенка умудрилась превратиться во взрослую особь. Но встретившись взглядом с Джуффином, я увидела на дне глаз этого доброго дядюшки плещущую волнами бесконечность. Пугающую и чёрную, но одновременно пленяющую и завораживающую.

— Маба, будь добр, пошли зов в Обжору, — отвернувшись, попросил Джуффин. Маба Калох покивал головой и вышел за дверь. — Только не вздумай доставать ничего из Щели Между Мирами, а то с тебя станется. Вы уж простите, — обратился он ко мне, — Маба — ещё больший перестраховщик, чем я. Он просто хотел удостовериться, что… Впрочем, такие дела нужно обсуждать за кружкой горячей камры мадам Жижинды, — мне показалось, что сэр Халли подмигнул мне.

Я неуверенно дернула плечами. Сама не знаю точно, что я хотела этим выразить, но сэр Халли понял все на удивление точно. Меня глодали вопросы. Просто нечеловечески пожирали меня изнутри, стремясь вырваться наружу. Как это? Что это? Зачем я здесь? Как я здесь? Это все правда? А колдовать я смогу? А что насчет Истинной Магии? А я могу рассчитывать на приключения? Это все же неслучайно? И еще несколько зреющих глобальных вопросов.

Курьер из Обжоры, точнее курьерша (Так же можно, да? Всегда считала, что можно!) на вид не старше меня самой, прибыла на удивление быстро. Интересно, а я бы так смогла? У меня дома в быстром ориентировании на местности не было равных. На секунду я представила, как сэр Халли всё с той же улыбкой извлекает из кармана местный аналог трудового договора и сообщает, что специально для меня подыскал местечко на побегушках в «Обжоре». А то, как так — пропадает прекрасный сотрудник, да ещё и с опытом работы. Брр, нет, не надо таких мыслей.

— Благодарю, Кайя. Ты как всегда быстро.

— Вы же знаете, сэр Халли, для вас у мадам Жижинды самая горячая камра, самые свежие булочки и самые расторопные курьеры, — вежливо улыбнувшись, девушка-курьер, поспешила откланяться.

— Теперь я могу задать свои вопросы? — поинтересовалась я, принимая кружку с напитком из рук Джуффина. Получив одобрительный кивок, я задумалась о том, какой вопрос задать первым и как, чтобы показаться умной, рассудительной и адекватной. Но только я открыла рот, чтобы задать главный вопрос, который занимал мой ум примерно с момента, когда меня нагло лишили сознания, так сразу же и закрыла, задумавшись: а хочу ли я это знать? Поэтому я начала с более простого, чтобы уж определиться наверняка:

— Так это все правда? Самая правдивая правда? Не то, что я склонна не верить — начала оправдываться я — но, понимаете, такое, и вдруг со мной.

Джуффин заверил, что это все чистая, «самая правдивая правда».

— А домой вы меня не отправите? — я с сомнением прикинула свои шансы: Макс вернулся, а значит еще один Вершитель (если я, конечно, он) им точно не нужен. Волшебные силы, если я ими и обладаю, скрыты где-то глубоко внутри и пока даже не проявлялись. А бытовых талантов у меня минимум. Хотя… может здесь кому-нибудь еще нужен курьер. Но попадать в мир своей мечты и заниматься тем же, чем и занимался дома? Вот уж извращение!

Сэр Халли заверил меня и в том, что домой меня тоже не отправят. По крайней мере, пока. Я выдохнула. И вдохнула, чтобы задать самый важный, интересующий меня вопрос.

 — Он… Сэр Маба Калох… назвал меня Тенью? Не то, чтобы я была специалистом по местному укладу, но Тени обитают на тёмной стороне, я не ошибаюсь? Как я могу быть Тенью? Я же всё-таки человек…

— Когда речь идет о Тенях простых обывателей, так и есть. Но у Вершителей они, знаешь ли, зачастую крайне своенравны и, если их не сдерживать, со временем начинают жить собственной жизнью. Становятся как дети, которые в определенный момент могут уйти, прийти. Однако их, как и все остальные Тени, могут отобрать, увести или уничтожить. Тень Вершителя принимает абсолютно любые формы, в любом мире. Я, если честно, впервые встречаю Тень, живущую вне тёмной стороны и действующую вне снов.

Чем больше слов Джуффин обрушивал на меня, тем больше я понимала, что ничего не понимаю, и по законам жанра принялась испытывать сильнейший дискомфорт из-за осознания своей интеллектуальной неполноценности. Ну что, вот скажите, ну что я такого сделала этому Провиденью, что оно поставило меня в эту неловкую ситуацию? Единственное, что радовало — собственная уникальность. Своими ушами слышала, что с таким случаем даже сам сэр Джуффин Халли сталкивается впервые. Ну хоть какой-то повод для гордости!

— А попонятнее нельзя? — недовольно буркнула я, но тут же прикусила язык — общаться в таком тоне с могущественным колдуном, который, к слову, и испепелить может. — Сорян, вырвалось.

На этих словах я поняла, что дело плохо. То ли мозг еще не до конца пришел в норму, то ли я какая-то отшибленная. Но факт остается фактом — если бы меня сейчас испепелили за излишнюю наглость — я бы не стала возражать.

— Сейчас скорее нет, чем да, хотя раньше скорее да, чем нет. А ещё раньше абсолютно да.

— Чё? — ну вот, опять! И почему, когда я нервничаю, я начинаю разговаривать как заправский, недоодаренный интеллектом подросток? Но меня можно было понять: с «абсолютным да» я столкнулась впервые. Не то, чтобы я часто имела дело с неабсолютным… это было сложно, и у меня разболелась голова. Я же ни черта тут не понимаю! К демонам всю эту магию, Миры и Ехо в частности, только верните мне целостность моего разума. Я бессильно уткнулась головой в колени. — Я Тень Макса? Если я правильно помню, а помню я, безусловно правильно, — я пыталась звучать максимально убедительной. Не для Джуффина — для самой себя — то у Макса два сердца. Одно из сердец взято у Тени. У Максовой Тени. А если я Тень Макса, то и сердце мое? Что за ерунда, вот же оно, живое бьётся!

Но, даже если так… Джуффин объяснил, хоть и не предельно ясно то, что еще до него сказал Маба Калох. Получается… я ненастоящая? И моя жизнь ненастоящая? А откуда берутся Тени? Откуда взялась я, чья-то тень?

Я накручивала и накручивала вопросами, на которые не было ответов, и в итоге довела себя до того, что хотелось рыдать и кататься по полу в истерике. Но ещё через мгновение я осознала, что, на самом деле, мне этого не хочется: как у человека, неимоверными усилиями совершившего подвиг, не остается сил на наслаждение похвалой, так и у меня — просто не было сил. Лишь краски мира основательно померкли.

— Все было более, чем настоящим, — словно прочитав мои мысли, произнес Джуффин, о присутствии которого я успела позабыть. — Более настоящим, чем некоторые существующие Миры, например, наш.

— Как это возможно?

— Никак. Именно поэтому оно и произошло.

— Я не понимаю.

— Я, если честно, тоже не очень.

— Вы что, издеваетесь?

— Мне бы хотелось сказать «да», тогда наш диалог приобрел бы некоторую степень комичности, что никогда не лишнее. Но нет.

Надо признаться, я уже начала подозревать, что этот милый дяденька — всего лишь санитар психиатрической клиники, и мило проводит время, выслушивая весь мой бред, под сводами отделения для буйнопомешанных.

— Знаешь, мне кажется, что невежливо злоупотреблять гостеприимством Мабы. Он, знаешь ли, вежливо просит нас покинуть его жилище.

Я оглянулась, но никого не обнаружила, а когда повернулась, мы с Джуффином стояли перед небольшой серой дверью. Точнее Джуффин стоял, а я сидела в густой и высокой зеленой траве.

— Как? Когда? — захлебываясь словами и впечатлениями, спросила я, вскочив на ноги. Но Джуффин только улыбнулся и жестом пригласил меня войти внутрь.