Блюститель (джен)

Дэнетор открыл глаза и вспомнил, что наступил день присяги. Да, он все же стал Блюстителем. Хотя… Он был рожден гондорским наследником, и многие были уверены, что ему суждено возглавить Гондор.

Жена еще спала, и он встал очень тихо. “Сегодня хотя бы светит солнце”. — Он не был суеверен, однако его угнетали слова его деда, блюстителя Тургона, сказанные им на смертном одре. “Самая тяжелая доля в нашем роду выпадет тебе, мой мальчик… Но я знаю, ты сможешь… Иначе ты бы не был послан нашей семье… Много поколений в Гондоре не рождался такой наследник”.

Хотел ли он стать правящим Блюстителем? И да, и нет. Однако после смерти отца и внезапного ухода капитана Торонгила, который на самом деле оказался потомком королей Арнора и Артэдэйна, выбора у него не было.

Дэнетор умылся и ушел в свою личную комнату, где прочитал несколько докладов. Воспитанный в строгости, он был аккуратен, пунктуален и потому старался ничего не откладывать на потом.

Когда Финдуилас проснулась, они вместе позавтракали и начали готовиться к церемонии. Дэнетор снял траур, который носил после смерти отца, облачился в длинный праздничный камзол из светло-серого бархата и в последний раз надел митриловый обруч, так как Блюститель не мог носить венец или корону.

Незадолго до полудня появилась жена. За семь лет, что они прожили вместе, он по-прежнему искренне восхищался ей. “Может быть, я и не король, но Финдуилас, бесспорно, одна из красивейших государынь Гондора за всю его историю, — подумал он. — Она была бы достойна любого короля”.

Блюститель подошел и поцеловал ее в лоб. “Моя королева”, — улыбнулся он и предложил жене руку. “Мой король”, — про себя подумала она, но произнести вслух все же не решилась.

Они спустились к дверям Тронного Зала.

— Боромир уже там? — спросил у жены Дэнетор.

— Да, с дедушкой Адрахилом и бабушкой Келебриан, — ответила она.

— Хорошо.

Она улыбнулась и вошла в Зал. Он остался ждать полудня и взглянул в окно. Солнечное утро сменилось ветреным и пасмурным днем.

Зазвонил колокол. С последним ударом двери распахнулись, и он не спеша вошел.

Вдоль стен стояли лорды, капитаны и советники; некоторые были с супругами. Его взгляд выхватил Эммериль, его сестру и вдову капитана Барахира. Ближе к трону, на самом почетном месте, он заметил Адрахила с женой, а рядом — Боромира и Финдуилас.

Восхищенный мальчик не сводил с него глаз. Дэнетор остановился в центре зала, снял обруч и взял Белый жезл с золотым набалдашником. Лорд-Хранитель ключей и старейший член Совета Минас-Тирит аккуратно набросили ему на плечи белую мантию блюстителей.

Дэнетор подошел к древнему Трону, медленно поднялся по ступеням и, преклонив колени, положил жезл к подножию. Затем новый правитель Гондора поднялся и повернулся лицом к собравшимся. Лишь один раз в жизни Блюститель видел Тронный зал так, как некогда видел его Король, и Дэнетор на миг задержался.

Я, Дэнетор, сын Эктелиона из дома Хурина, слуга дома Анариона и отныне — блюститель Гондора, клянусь править справедливо и мудро и хранить эту Страну, покуда не вернется истинный Король! — торжественно возгласил он и поклонился.

Взволнованная Финдуилас смотрела на мужа.

Все немедленно низко склонились перед ним, и Дэнетор начал медленно спускаться. Вдруг все вокруг загудело и задрожало, ступени начали уходить у него из-под ног. Храня спокойствие и стараясь не оступиться, он продолжал идти.

Встревоженные люди озирались по сторонам. “Ородруин извергается, это дурной знак!” — громко прошептал кто-то. Дэнетор остановился у черного кресла Блюстителей.

Внезапно Финдуилас закрыла лицо руками и выбежала из Зала. Дэнетор проводил ее глазами, тихо вздохнул и начал принимать присягу.

Первым подошел знатнейший из присутствовавших лордов, его тесть принц Адрахил. Они обменялись поклонами, после чего принц поцеловал Жезл в руке Блюстителя и поклялся в верности новому государю Гондора.

Дэнетор заметил, что Адрахил тоже вышел из Зала. За принцем к Блюстителю подошли лорд-Хранитель ключей, лорд Лоссарнаха… Капитан Цитадели и остальные капитаны и старейшины. Люди без титула целовали не только жезл, но и десницу нового государя.

Когда присяга закончилась, Дэнетор поблагодарил собравшихся, пригласил их на праздничный обед и направился в покои жены.

Как он и опасался, Финдуилас сидела на постели и горько плакала. Морвэн и Адрахил пытались ее утешить.

— Госпожа, милая… — уговаривала Морвэн, — говорят, здесь эти землетрясения — не редкость. Ничего это не значит.

— Нет… — прошептала Финдуилас, — это неспроста.

— Девочка моя, отныне ты супруга правящего Блюстителя и государыня Гондора. Возьми себя в руки. Что скажут люди? Ты ведешь себя, как неразумное дитя. — Адрахил смотрел на дочь.

— Я боюсь за Дэнетора… Я боюсь за наших детей.

— Если тебе дорог муж, подумай, каково ему сейчас? Ведь твое бегство случилось на глазах у всей столичной знати.

— Финдуилас… — Дэнетор подошел к ней, сел рядом, и жена бросилась к нему на шею. — Не нужно принимать это близко к сердцу, — тихо произнес он. — Прошу тебя, вернись.

— Мне страшно…

— Не думай о плохом. — Он взял ее руки в свои и осторожно сжал их.

— Финдуилас, ты должна вернуться, — вмешался Адрахил. — Ты подводишь лорда Дэнетора и огорчаешь нас. Получается, мы с матушкой дурно тебя воспитали, раз ты ведешь себя, словно капризный ребенок.

Дэнетор мрачно взглянул на тестя. “Небо, о чем он думает и переживает”.

— Перед церемонией скрылось солнце… — всхлипнула она. — А потом…

— Финдуилас!.. — Адрахил начал терять терпение.

— Пожалуйста, милорд… И вы, Морвэн. Оставьте нас, — попросил Блюститель.

Принц нехотя подчинился, следом ушла и дама.

— Подумай о том, что после ночи, всегда наступает рассвет… — заговорил Дэнетор. — Дождливая осень и холодная зима непременно сменяются весной. Солнце разгонит тучи, и в твое сердце вернутся радость и надежда.

— Однако после болезни может наступить не выздоровление, но смерть. И после осени человеческой жизни уже не наступит весна. Над Мордором сгущается тень. Даже за эти годы, что я живу в Минас-Тирит, она стала мрачней. Мне страшно!.. Что нас ждет?!

— Отныне я государь Гондора. Я сделаю всё, чтобы эта тень не покинула пределы Черной страны. Не плачь… Твоя любовь делает меня сильнее, но твоя печаль разбивает мне сердце. Прошу тебя, помоги мне…

Наконец она немного успокоилась. Дэнетор смочил полотенце и принес ей. Молодая женщина прижала его к лицу.

— Я… наверное, огорчила и подвела тебя?.. Ведь ты теперь государь…

— Ничуть. Я знаю, какая ты нежная и ранимая девочка, и именно потому ты бесконечно дорога мне.

Они все же спустились в Трапезный зал, Финдуилас изо всех сил старалась быть приветливой и делать вид, что ничего и не произошло.

После обеда к родителям подбежал Боромир.

— Отец!

Дэнетор улыбнулся, наклонился и обнял мальчика.

— Ты же теперь государь Гондора?!

— Да.

— Получается, ты король?!

— Нет, малыш. Гондором уже девятьсот лет правят Блюстители.

— Значит, ты не наденешь корону? — Боромир не сводил с отца глаз.

— Нет.

— И не сядешь на трон?.. — в голосе мальчика чувствовалось разочарование.

— Нет, сынок.

— Никогда?..

— Никогда.

Боромир заметно огорчился.

— Скоро ты начнешь учить историю Гондора и всё узнаешь, — пообещал отец.

Дэнетор погладил сына по голове и подал жене руку.

— Но почему?! — глядя им вслед, пробормотал Боромир.

— Быть королем Гондора может лишь наследник Элендила и Анариона, — попробовал объяснить дед Адрахил.

— Разве отец не потомок Элендила и Анариона?..

— Потомок не равен наследнику.

Дэнетор проводил Финдуилас в ее покои и вернулся в Тронный Зал, чтобы принять присягу у нескольких новых гвардейцев. Все они были очень молоды, высоки ростом и хороши собой; в гвардию Минас-Тирит и, особенно, Цитадели иных не брали. Однако лицо одного из юношей неожиданно показалось Блюстителю знакомым.

“Откуда я могу его знать?.. Ведь последние годы я всего один раз бывал в походе, и там его точно не было. Но я готов поклясться, что видел его раньше”.

Когда новые гвардейцы покинули Тронный зал, Дэнетор подозвал капитана Цитадели.

— Вы рекомендовали в Цитадель четверых юношей… Расскажите мне пару слов о каждом.

— Первые три родом из Минас-Тирит, четвертый из Дол-Амрота, — начал Капитан.

— ? — слегка удивился Дэнетор. — Странно, что он пожелал служить в Цитадели, а не в гвардии принца Адрахила.

— У него в Столице есть родственники, и его мать была родом из Минас-Тирит.

— Вот как?

— Его зовут Вэантур, его отца — Эарнил.

“Морские имена… — пронеслось у Дэнетора, — что, впрочем, не удивительно для приморского Гондора”.

Блюститель кивнул.

— А мать… вроде бы… Амариэ, — продолжил Капитан.

Дэнетор замер и невольно взглянул на него.

— Кажется, он говорил, что она умерла родами, и его вырастили отец и бабушка.

— Спасибо, господин капитан, — поблагодарил Блюститель.

“Значит, ребенок Амариэ выжил… Небо, как же он на нее похож!..” На мгновение Дэнетор подумал, что таким мог бы быть их общий с Амариэ сын, но сразу опомнился.

Он поднялся и пошел к жене. Финдуилас заканчивала кормить Фарамира. По сравнению со старшим братом, младший мальчик обладал куда более скромным аппетитом, поэтому мать справлялась сама без помощи кормилицы и втайне этим гордилась.

— Смотри, какой он уже большой! Теперь и не скажешь, что родился раньше времени, — сказала она.

Дэнетор взял малыша на руки. Тот таращился на него своими серьезными серо-голубыми глазами.

— Такой маленький — и уже настолько умный взгляд… — задумчиво произнес отец.

— Значит, он похож на тебя не только внешне, — заметила Финдуилас. — Я уверена, что он будет таким же умным и способным.

“Иногда ум — это не только благословение… а еще и ноша”, — грустно подумал Дэнетор.

— Тебе не тяжело с ним? С кормилицей ты могла бы больше отдыхать.

— Нет, — ответила Финдуилас, но Дэнетор чувствовал, что она еще не до конца оправилась после родов.

— Может быть, выйдем на улицу и посидим на смотровой площадке? — предложил он, но тут же сообразил, что оттуда прекрасно виден Мордор. — Или лучше в Сад при Врачебных домах.

— Конечно!

Теперь у Дэнетора было совсем мало свободного времени, и Финдуилас ценила каждую минуту, которую они проводили вместе. Когда они спустились в Фонтанный двор, из-за нависших облаков показалось солнце, и его закатные лучи осветили Цитадель.

— Видишь? — улыбнулся он. — Солнце снова сияет над Гондором.

Она привыкла во всем доверять ему, и потому радостно кивнула. Однако в саду довольно быстро стало сумрачно, и опасаясь, как бы она не замерзла и не простудилась, Дэнетор предложил вернуться назад. На улицах начали зажигать лампы и факелы.

Гвардейцы на входе в Цитадель приветствовали своего государя, и Дэнетор узнал Вэантура. Блюститель приветливо кивнул дежурному караулу и прошел по туннелю в Фонтанный Двор.

— У тебя хорошее настроение. — Финдуилас сжала его локоть.

— Ты права, — бодро согласился он.

Он дал себе слово, что жена никогда не узнает, как сильно он тревожится за будущее Гондора и их детей.

На следующий день Блюститель пригласил Эммериль. Сестра вошла и поклонилась.

— Хотя бы ты… не кланяйся мне. Я хочу остаться твоим младшим братом.

— Ты — государь Гондора, Дэнетор, — напомнила она.

Он вздохнул и решил перейти к делу.

— Мирриан и Лотириан, твои дочери, тоже принадлежат нашему роду. Я хочу дать им приданое, достойное племянниц блюстителя, и найти мужей среди аристократии.

— Дэнетор…

— Конечно, претенденты должны обязательно понравиться девушкам, — поспешил он успокоить Эммериль. — Я никогда не стану их неволить и не буду никого навязывать.

— Я знаю, — улыбнулась Эммериль. — Но… не нужно.

— Почему? — удивился он.

— Мирриан и ее младшая сестра выросли как дочери капитана. Скажу честно, именно так я и пыталась их воспитывать. Нет ничего хуже пытаться забраться выше и думать о себе больше, чем ты есть.

— Я же всегда говорил, что верну тебя и твоих детей в семью.

— Я помню, Дэнетор, и признательна тебе за это. Но я ни о чем не жалею.

— Мирриан уже почти двадцать восемь. Спустя пару лет ее начнут считать старой девой. Мне кажется, новый статус мог бы ей помочь…

— Эта упрямая девчонка хочет выйти замуж только по любви, — усмехнулась Эммериль.

— Я ее прекрасно понимаю, но девушка, в отличие от мужчины, не может ждать свою судьбу до сорока с лишним лет. Да и мне несказанно повезло, что я все же встретил Финдуилас. Если честно, я уже не верил, что смогу жениться.

— Ты долго не мог забыть Амариэ. Дэнетор?..

Напоминание о давно умершей возлюбленной снова на миг всколыхнуло в его душе давно угасшие чувства. Как бы он ни любил Финдуилас, образ Амариэ в его воспоминаниях оставался благородным и светлым. Он был благодарен ей за месяцы их недолгого счастья и то тепло, которое она подарила совсем юному и одинокому наследнику.

— Дэнетор? — повторила Эммериль.

— Все же поговори с дочерьми, — очнулся он. — Если Мирриан не нашла никого в Минас-Тирит, вполне возможно, ей понравится кто-то из знатных юношей.

Эммериль вздохнула.

— Если ты переживаешь, что им непросто будет справиться с ролью леди, это легко исправить.

— Ты превратился в Блюстителя.

— ? — не понял он.

— Помню, отец и дедушка вечно были озабочены династическими связями и считали, что можно просто взять и устроить брак.

— Тем не менее и браки по договоренности бывают удачными и даже счастливыми, если к мнению юноши и девушки прислушиваются.

— Давай подождем. Возможно, когда Мирриан исполнится тридцать, она станет сговорчивее. Но, я помню, как ты всё время просил отца еще повременить с супружеством.

— Что ж… Не буду пока превращаться во вредного блюстителя, который хочет использовать племянниц в династических целях, — усмехнулся и сдался он.

Когда Эммериль ушла, к Блюстителю с поклоном приблизился Туор.

— Что случилось? — приветливо спросил Дэнетор.

— Я хотел бы… попросить… — смущаясь начал слуга.

— Конечно.

— Я… Не могли бы вы отпустить меня?

— Хорошо. На сколько дней?

— Дело в том, милорд…

— Ты хочешь уйти насовсем? — понял господин.

— Да, государь. Простите. Мне уже много лет, и мне теперь непросто выполнять мои обязанности.

— Не хочешь служить Блюстителю? — грустно усмехнулся Дэнетор.

— Что вы, государь!.. Я очень рад, что дожил до этого дня будучи рядом с вами. Просто я понимаю, что скоро перестану справляться. На личном слуге Блюстителя лежит большая ответственность.

Дэнетор вздохнул. Славный, тихий и услужливый Туор бессменно оставался возле него более сорока лет и был выбран ему именно лордом Тургоном, и даже после смерти последнего Эктелион не решился его сменить.

— Ты получишь хорошую пенсию. Где хочешь поселиться?

— Я бы не хотел далеко уезжать от Минас-Тирит.

— Тогда, возможно, тебя бы устроил дом в Лоссарнахе?

— Был бы весьма признателен, государь.

— Подумай, кого из более молодых слуг ты бы мог мне порекомендовать.

— Разумеется, милорд.

“Что ж, теперь нужно расстаться и с ним… Жаль, я так привык к нему, и он никогда не смущал и не стеснял меня”.

Дэнетор поднялся и направился в комнату старшего сына, чтобы немного отвлечься.

(c) 2023 murzwin

В комнате Боромира сидел Адрахил и что-то рассказывал внуку. Как бы ни относился принц к зятю, красивого и смышленого мальчика он обожал.

— Отец! — заметив Дэнетора, воскликнул Боромир.

Дэнетор улыбнулся и сел в соседнее кресло.

— Дедушка мне рассказывал про леди Митреллас! Представляешь, она еще жива!..

— Вполне возможно, — согласился Блюститель.

— Но как она могла оставить своих детей?! — не понимал мальчик.

Дэнетор взглянул на Адрахила. “По-моему, ему было еще рано знать эту историю, но принцы Дол-Амрота так ею гордятся…” — про себя заметил он.

— Вероятно… она опасалась, что ей будет очень трудно видеть, как ее дети состарятся и умрут, — задумчиво произнес Дэнетор.

— Все равно… — огорчался Боромир.

— Поэтому лучше, когда люди заключают браки с людьми. Тогда все идет своим чередом, и родители старятся и умирают прежде своих детей.

Адрахил мрачно посмотрел на зятя. “Да, он меня не любит… — подумал Дэнетор. — Наверное, трудно испытывать отцовские или даже просто теплые чувства к супругу дочери, который всего лишь на тринадцать лет моложе тебя. Да и представления о жизни у нас слишком разные”.

Тем не менее Адрахил с женой не спешили покинуть Минас-Тирит, заявив, что дождутся дня рождения Финдуилас. Поскольку жена была очень привязана к родителям, Блюститель, естественно, не стал возражать.

В середине мая начались приготовления, которые, как и прежде, легли на плечи Дэнетора. Эммериль предложила помочь, но Блюститель отказался, не желая даже малостью задеть самолюбие любимой жены, которой хотелось верить, что она хорошая хозяйка.

Накануне торжества Блюститель спустился в Фонтанный Двор, чтобы осмотреть его. Зная, что Финдуилас тяжело видеть мертвое дерево, он приказал украсить его гирляндами белых цветов. Гвардейцы, по обыкновению, приветствовали его. Он снова заметил Вэантура, и от его проницательного взора не укрылось, что юноша был печален.

К удивлению всего караула, по окончании дежурства гвардейцу Вэантуру было сказано явиться к начальству. Взволнованный юноша отправился к своему капитану.

— Поднимись на смотровую площадку, — велел тот, — тебя хочет видеть Блюститель.

— Блюститель?! — изумился тот, отчаянно вспоминая, не совершил ли он какой-то промах.

Однако выбора у него не было, и он покорно поднялся на стену. Увидев Дэнетора, юноша низко поклонился.

— Вы хотели меня видеть, государь.

Блюститель кивнул.

— Здравствуй, Вэантур, — заговорил он, — мне показалось, что ты чем-то огорчен.

— Простите, милорд.

— Почему ты просишь прощения?

— Гвардеец не должен показывать свои чувства.

— Такие как досада или злость. Печаль же не является чем-то дурным.

— Простите, — снова повторил тот.

— Тебя явно что-то тревожит. Возможно, в моих силах тебе помочь.

Вэантур колебался.

“Неужели я кажусь настолько суровым?.. Почему меня боятся?”

Дэнетор улыбнулся.

— Ты оставил родные и края и семью, чтобы служить мне, — как можно теплее произнес он. — Я не хочу, чтобы ты сожалел о своем решении. Если есть что-то, что тебя тяготит, не бойся поделиться со мной. Я позвал тебя, чтобы узнать, не могу ли я это как-то исправить.

Юноша колебался.

— Дело… дело в том, государь, что моя матушка умерла на следующий день после моего рождения, и меня вырастила бабушка. Сегодня утром я получил известие, что она серьезно заболела.

— Конечно, ты должен поехать и навестить ее.

— Но… гвардейцам, только поступившим на службу, не положен отпуск в первый год… — тихо ответил он.

— Твоя причина более чем уважительна. Поезжай. Я предупрежу твоего капитана.

— Спасибо! — Вэантур низко поклонился и хотел поцеловать Блюстителю руку.

— Не нужно, — не позволил Дэнетор, потрепал его по плечу, после чего ушел.

Наступил день рождения Финдуилас. Казалось, праздник удался. Новая государыня Гондора была рада оказаться в центре внимания и всеобщего восхищения. Дэнетор даже танцевал с ней, чтобы радость ее была полной. Не забыл он пригласить и племянниц, надеясь, что это поможет им устроить свою судьбу.

На Лотириан явно произвел впечатление прекрасный Имрахил, приехавший на торжества младший брат Финдуилас, однако будущий принц Дол-Амрота был слишком горд, чтобы заметить дочь простого капитана, даже если ее дядя и стал государем Гондора. “Что ж… Возможно, Эммериль и права. Здесь есть в кого влюбиться, но вот о взаимности, похоже, можно лишь мечтать”, — подумал Дэнетор. Он снова вспомнил Амариэ, о которой как о возможной супруге внука не пожелал слышать даже отзывчивый лорд Тургон.

— Тебе понравился праздник? — спросил он у жены, когда они поднялись к себе.

— Очень! — улыбнулась Финдуилас.

Он улыбнулся в ответ и устало закрыл глаза.

Блюститель надеялся, что после дня рождения дочери Адрахил и Келебриан все же уедут, но принц с супругой не торопились. Имрахил, по-видимому, решил дождаться родителей.

В середине июня Дэнетор снова заметил среди гвардейцев Вэантура и подозвал его.

— Надеюсь, твоей бабушке лучше? — спросил он.

— Намного лучше, государь. Я вам так благодарен!.. Если бы вы знали, как она обрадовалась…

Блюститель улыбнулся и кивнул.

Однако спустя несколько дней Эммериль неожиданно пришла в Цитадель к брату.

— Не хотела тебя огорчать, Дэнетор, но по Городу ходят слухи…

— Ты взрослый человек, Эммериль, зачем обращаешь внимание на ерунду? — откладывая очередную бумагу, спросил он.

— Боюсь, это не ерунда. Слухи касаются непосредственно тебя.

— Меня? — Он удивленно взглянул на сестру.

— Да. Оказывается, кто-то знал о твоем романе с Амариэ. Теперь, когда в Цитадели появился ее сын, об этом вспомнили. Многие считают, что он неспроста выбрал службу в Минас-Тирит, а не в Дол-Амроте. Также уже заметили, что ты явно ему благоволишь.

— Не вижу ничего в этом ужасного. Поболтают и перестанут.

— Всё хуже. Некоторые люди уже предположили, что этот юноша может быть твоим внебрачным сыном.

— Вот уж действительно глупость. Он родился спустя несколько лет после отъезда Амариэ из Минас-Тирит, примерно через год после ее замужества.

— Это их не останавливает. Они тут же придумали, что ты тайком навещал ее в Бэлфаласе.

— С такой буйной фантазией можно про кого угодно сказать, что он не сын своего отца. Мне не интересны бредни слабых умом людей.

— Боюсь, эти слухи дошли и до Вэантура. Он выглядит очень подавленным.

— Это, конечно, хуже, — согласился Блюститель. — Я так понял, что его отец очень достойный человек, и, естественно, юноша смущен такими неприятными россказнями. Пригласи его завтра вечером к себе. Я приду и успокою его.

На следующий день Дэнетор, как и обещал, навестил дом Эммериль. Заметив своего государя, Вэантур немедленно вскочил и поклонился. Дэнетор сделал знак, после чего сестра и племянницы немедленно удалились.

— Садись, — велел Блюститель и сам тоже опустился в кресло.

Юноша внимательно и встревоженно смотрел на него.

— До тебя, наверное, дошли не слишком приятные слухи, — заговорил Дэнетор.

— Увы, государь, — признался тот.

— Полагаю, ты хочешь узнать, что из этого правда, а что досочинили бестолковые кумушки.

Вэантур кивнул.

— Твоя матушка была красивой и доброй девушкой, и я действительно был искренне влюблен в нее и мечтал назвать ее своей женой. Однако мой Дед, блюститель Тургон, дал мне понять, что это невозможно, и попросил ее семью уехать. Больше мы никогда не виделись. Я был бы рад, если бы у меня был такой сын, — улыбнулся Дэнетор, — но это — невозможно. Ты — сын своего отца, и можешь быть уверен в том, что твоя мать — порядочная женщина, а твой государь не подлец.

— Что вы, милорд… — смутился Вэантур.

— Если же кто-нибудь посмеет настаивать на подобной… версии, пусть придет и попробует сказать мне это в лицо. Не стесняйся посылать этих умников ко мне. Я найду для них время.

— Я понял, государь, — робко улыбнулся юноша.

Когда Блюститель ушел, Вэантур поблагодарил хозяек и тоже собрался уходить. Однако Мирриан остановила его.

— Получается, правда, что дядя… лорд Дэнетор, — поправилась она, — был влюблен в твою матушку?!

— Да.

— Наверное, она была потрясающей девушкой — он бы не влюбился в иную.

— Я знаю, что она была славной и красивой… Мой отец и его мать, моя бабушка, очень горевали, когда она умерла.

— Может быть, тебе лучше вернуться к ним и служить в Дол-Амроте? Государь отпустит тебя. Хотя о нем и говорят, что он очень строг, в душе он добрый и чуткий человек.

— Я это уже понял. Бедная бабушка даже глазам не поверила, когда я вошел. Я так ему благодарен.

“А он очень милый… Жаль, он моложе меня”, — глядя юноше вслед, подумала Мирриан.

Дэнетор ожидал, что слухи быстро закончатся, однако вскоре он понял, что ошибся. На следующий день после очередного Совета Минас-Тирит к нему подошел Адрахил.

— Я хотел бы поговорить с вами.

— Разумеется, милорд, — ответил Блюститель.

— До меня дошли слухи…

Дэнетор напрягся, но не показал этого.

— И касаются они непосредственно вас, — добавил Принц.

— Сколько я себя помню, семейство блюстителей всегда было излюбленной темой для столичных бездельников, и я привык не обращать на это внимание, — ответил зять.

— Я не могу не обращать внимание на разговоры о том, что у вас есть взрослый сын.

Блюститель взглянул на него в упор.

— А вы считаете, что эти слухи хоть сколько-нибудь соответствуют действительности?

— Нет, — несколько смутился Адрахил.

— Тогда в чем же дело?

— Мне кажется, что было бы лучше отослать юношу, о котором говорят, что он ваш бастард. Тогда бы и слухи улеглись.

— Я не стану этого делать. Он ни в чем не провинился. Почему я должен идти на поводу у глупых кумушек?

— От этого зависит ваша репутация.

— Я не собираюсь оправдываться и что-либо доказывать. Этот юноша — сын своего отца, а мой старший сын — принц Боромир, ваш внук. — Дэнетор слегка поклонился и оставил тестя.

“Как же я устал…” — подумал он, но и в своих покоях не нашел отдохновения.

— Дэнетор… — встретила его взволнованная Финдуилас. — Скажи… Нет, это не может быть правдой…

— Тогда зачем об этом говорить? — устало улыбнулся он.

— Говорят, что ты был влюблен в одну девушку, и сейчас ее сын служит в Гвардии Минас-Тирит…

— Много лет назад я, действительно, был влюблен в дочку одного из капитанов, и потому мой Дед настоятельно попросил их уехать из Столицы. Спустя несколько лет она вышла замуж, затем родила мальчика и умерла. Этот мальчик вырос и теперь действительно служит в Цитадели. Что в этом такого?

— Но он же…

— Я когда-нибудь лгал тебе?

— Нет!

— Тогда давай на этом закончим.

— Я думала, ты никого не любил до меня… — прошептала она.

— Милая, я живой человек, и когда ты родилась, мне было уже девятнадцать. Амариэ, действительно, была в моей жизни и оставила о себе самую добрую память. Однако с тех пор минуло более тридцати лет. Неужели это повод для огорчения или ревности?

Жена молчала.

— Я разочаровал тебя? — вздохнул он. — Ведь ты воспитана на легендах об эльфах.

— Говорят, что эльфы любят один раз и на всю жизнь… — тихо ответила Финдуилас.

— И это неправда.

— ? — не поняла она.

— Финвэ преспокойно женился на Индис. Твоя тезка Финдуилас забыла Гвиндора, когда он утратил физическую красоту… Ну а незабвенная и столь почитаемая в Дол-Амроте госпожа Митреллас, вообще, бросила мужа и детей… Я не прав?

— Прав… — признала она.

— Не нужно никого идеализировать, милая. Я рад, что мы встретились и ты согласилась стать моей женой. Я бесконечно люблю тебя и наших детей. Позволь мне быть живым человеком, а не легендой.

Финдуилас кивнула, подошла и обняла его. Когда жена ушла к детям, он отправился в свою комнату и вытащил небольшую шкатулку. Там лежала нарядная лента для волос, а также несколько записок, пожелтевших от времени. Он взял одну и развернул, а потом еще одну.

“Приходи сегодня вечером, отца и братьев не будет дома. Твоя А”. “Надеюсь, любимый, тебе получше? Ужасно беспокоюсь. Если сможешь, передай весточку с капитаном. А”.

“Наверное, их лучше сжечь, раз уж всплыла та история. Тогда, как сентиментальный мальчишка, я не смог этого сделать. Теперь, похоже, время все же настало. В конце концов, память — она в сердце”, — подумал он и позвал слугу.

— Валакар, разожги камин.

— Простите, государь, но на улице жарко… — попробовал возразить тот.

— Валакар… Иногда человек не знает истинных причин чего-либо, и то, что ему кажется правильным и разумным, таковым не является. Я сказал разжечь камин — значит, его нужно разжечь. Выполняй.

— Простите, милорд, — пробормотал тот. — Я принесу поленья.

Дэнетор кивнул и вышел.

Спустя несколько минут в поисках супруга в комнату заглянула Финдуилас. Дэнетора там не оказалось, и она хотела было уже уйти, когда заметила на столе шкатулку. В любой другой комнате она бы не обратила на нее внимание, но не во всегда идеально прибранной спальне мужа.

Молодая женщина подошла и открыла шкатулку. К ее удивлению, она обнаружила там ленту и записки. Некоторое время она колебалась, но ревность и желание узнать правду пересилили, и она все же начала их читать. Появился Валакар.

— Миледи, — поклонился он.

— Что ты собираешься делать? — удивилась она, заметив в его руках поленья.

— Государь велел затопить камин.

— Камин? В Гондоре в начале июня?

— Да, — ответил Валакар.

В комнату вернулся Блюститель.

— Выйди, — приказала Финдуилас слуге, и тот повиновался.

— Зачем ты ее трогала? — Дэнетор кивнул на шкатулку.

— Вы были близки?.. — Она взглянула мужу в глаза.

— Смотря, что ты вкладываешь в это слово. Если ревнуешь, могу тебя заверить, у меня не было женщины до тебя.

— Тогда зачем приходить вечером, причем тогда, когда никого нет дома?!

— Затем, чтобы об этом знало как можно меньше людей. И все равно этих предосторожностей, как выяснилось, оказалось недостаточно. Тебе это может показаться странным, но в те годы я сильно боялся своего отца. Он был строг и скор на расправу. К тому же мне не хотелось подвести Амариэ и сломать ей жизнь.

— Ты до сих пор хранишь всё это… Получается, ты всё еще любишь ее?..

— Я не трогал эту шкатулку много лет. Сегодня, учитывая слухи, решил уничтожить эти записки. Хочешь, сделай это сама.

Финдуилас подошла к камину и бросила свернутые листочки в огонь. Следом молодая женщина хотела сжечь и ленту, но Дэнетор остановил ее.

— Я отдам ленту Эммериль, а она передаст ее Вэантуру. Скорее всего, он захочет сохранить ее.

— Значит, для тебя это ценность? — обиженно спросила Финдуилас.

— Не для меня, а для сына, который потерял мать на следующий день после рождения.

— Почему тогда через Эммериль?

— Эммериль была подругой Амариэ. Сестра нас и познакомила. Она и ее ныне покойный муж капитан Барахир помогали нам встречаться. — Дэнетор подошел и забрал у жены ленту, снова положил в шкатулку и позвал Валакара. — Отнеси в дом госпожи Эммериль, — велел он.

Слуга унес шкатулку. Финдуилас смотрела на мужа.

— Не веришь?

— Я… хочу верить.

— Мне всегда казалось низостью использовать девушку или женщину просто для удовлетворения плотского желания, и я не тронул ни Амариэ, ни кого-либо еще… Что касается Вэантура, то я к нему расположен и не стану этого скрывать. У меня не каменное сердце, к тому же Вэантур — славный юноша и заслуживает доброго отношения. Я не буду убирать его из гвардии. Пожалуйста, пойми и прими это.

(c) 2023 murzwin

Валакар принес ленту в дом Эммериль, и Мирриан вызвалась передать ее Вэантуру. Она высмотрела его после очередного дежурства и подошла.

— Госпожа Мирриан, — вежливо поклонился Вэантур.

— У меня для вас кое-что есть… — Она достала шкатулку.

— Что это?

— В ней лента, которая когда-то принадлежала вашей матушке.

— Правда?..

Вэантуру было интересно, у кого сохранилась лента: у Эммериль ли или у Блюстителя, — но спросить он, естественно, не посмел. Юноша открыл шкатулку.

— Красивая… — прошептал он.

— Когда-нибудь вы сможете ее подарить любимой девушке или дочери.

Вэантур кивнул, а потом взглянул на Мирриан.

— Вам бы она очень пошла, — неожиданно даже для самого себя произнес он.

— Для вас это ценность, — возразила она.

— Тем не менее, позвольте мне подарить ее вам. Ваша семья сохранила ее… Конечно, мне дорога любая вещь, связанная с матушкой. Но дома у нас сохранилось много ее вещей, отец берег их… Более того, я всегда ношу с собой ее медальон, и порой мне кажется, что он оберегает меня. Или… — спохватился он, — наверное, это дерзость — предлагать племяннице Блюстителя чужую ленту. Простите.

— Она выглядит как новая. Наоборот, я очень тронута, что вы готовы отдать ее мне.

Вэантур улыбнулся и протянул девушке шкатулку.

— Может быть, зайдете к нам? — предложила она. — Моя мама была дружна с вашей матушкой… Мы всегда рады вас видеть.

— Благодарю за гостеприимство. Но мне… неловко вас беспокоить. — Он снова поклонился и поспешил оставить ее.

“Конечно, ему неловко… Ведь мы родственники лорда Дэнетора, а тут еще эти слухи”. Юноша очень нравился Мирриан, и она решила, что так просто не сдастся.

Слухи продолжали тревожить и Финдуилас. Хотя накануне супруг развеял ее сомнения, она невольно услышала беседу родителей.

— Если это не его сын, почему он не желает его удалить? Я готов взять его в свою гвардию… Нет, даже в свиту, — делился переживаниями Адрахил.

— Не знаю… — вздохнула его жена. — Но Блюститель очень упрям. Как бы то ни было, этот юноша ни на что не претендует. Может быть, нам лучше не ссориться с зятем?

Огорченная этим разговором, Финдуилас решила вмешаться.

— Лорд Дэнетор мне все рассказал и подтвердил, что этот юноша не его сын. Мне довольно его слова. Должно быть довольно и вам. Разве когда-нибудь он давал повод усомниться в своей порядочности?!

— Ты права, доченька, — примирительно согласился Адрахил.

— Думаю, Финдуилас действительно права… — сказала Келебриан, когда дочь вышла. — Я видела этого юношу, в нем нет ничего от Блюстителя. Боромир и, особенно, Фарамир очень похожи на отца. Вряд ли родной сын совершенно ничего бы от него не взял…

Не желая терять форму, Блюститель каждое утро не менее часа упражнялся с оружием и примерно раз в неделю проводил тренировочные поединки с капитанами гвардии Цитадели, а иногда и с простыми гвардейцами.

Шестилетний Боромир, уже во всю интересовавшийся оружием и ратным делом, часто приходил на них посмотреть. В тот день его сопровождали Дед и дядя.

Принц Адрахил, весьма гордившийся сыном, предложил зятю и сыну сразиться, и Дэнетор согласился. Однако поединок обернулся полным разочарованием для хозяина Дол-Амрота. Блюститель довольно легко справился с Имрахилом. Обожавший отца Боромир не скрывал восторга.

— Не огорчайся. Я намного старше, и у меня несравнимо больше реального боевого опыта, — сказал Дэнетор, чтобы подбодрить побежденного соперника. — Кто-нибудь еще? — улыбнулся он, глядя на наблюдавших за поединком гвардейцев.

К нему подошел один из младших капитанов, но Дэнетор одолел и его.

— А этот Вэантур явно за Блюстителя, — заметил сыну Адрахил, который наблюдал не только за поединком, но и за гвардейцами.

— Вы верите в эти сплетни, отец? — поинтересовался Имрахил.

— Конечно, нет… Но мне не нравится, что Дэнетор отказался его убрать из Цитадели, чтобы пресечь досужие разговоры. Можно было бы им пожертвовать ради спокойствия жены и ее близких. Тс-с… Здесь же Боромир… Он не должен об этом услышать.

Колокол отмерил очередной час, и Блюститель закончил тренировку. Он отдал меч и защиту оруженосцу и вернулся к себе. На улице было жарко, и он стянул влажную от пота тунику.

— Что это, отец? Шрам? — раздался голос у него за спиной. — В дверях стоял Боромир.

— Да, малыш.

— А у меня будут?!

— Боюсь, что да, но надеюсь, у тебя их будет поменьше, — ответил Дэнетор. — Валакар, купальня готова?

— Отец, ты же научишь меня владеть мечом?!

— У тебя будет специальный учитель.

— А почему не ты?

— У меня не так много времени, сынок. Обещаю, что заниматься с тобой будут лучшие мечники Цитадели.

С самим Дэнетором много занимался лично отец, и Блюститель не слишком любил вспоминать эти уроки. Эктелион был намного мощнее сына, но не делал ему никаких поблажек. В конце концов, эти занятия были прекращены личным вмешательством его деда, блюстителя Тургона, когда после очередной тренировки юному наследнику снова понадобился лекарь.

По-видимому, поражение Имрахила сильно расстроило его отца, и наконец, к тихой радости Блюстителя, Адрахил с семейством уехали.

Даже Финдуилас, хотя и была весьма привязана к родителям, почувствовала облегчение, так как ощущала напряженность между отцом и Дэнетором, что, естественно, ее огорчало. Молодая женщина по-прежнему нежно любила и почти боготворила супруга и решила не мучить себя ревностью к его давно умершей возлюбленной.

Постепенно улеглись и слухи. Однако Мирриан, которой весьма понравился Вэантур, твердо решила очаровать застенчивого юношу и выйти за него замуж. Наконец она призналась в этом матери.

— Ты уверена, милая?.. Все же теперь ты можешь рассчитывать на брак с более знатным и обеспеченным человеком. К тому же Вэантур на несколько лет моложе тебя…

— И это говорите мне вы, матушка? Вы, в свое время отвергнувшая возможность стать королевой Рохана и в конце концов связавшая себя узами брака с незнатным офицером?! Потеряв при этом положение и титул.

— Твой отец был горячо влюблен в меня. А со стороны Вэантура я не вижу каких-то особенных чувств к тебе.

— Любовь далеко не всегда наступает с первого взгляда. Иногда нужно время, чтобы понять и оценить человека.

После разговора с дочерью Эммериль задумалась и решила, что если замысел Мирриан осуществится, это навсегда покончит с сомнениями и домыслами об отцовстве Вэантура.

“Ведь брак между двоюродными братьями и сестрами в Гондоре запрещен. И если Дэнетор разрешит этот союз, — в благосклонности брата она не сомневалась, — это покажет, что Мирриан и Вэантур не родственники”. После этого женщина стала смотреть на увлечение дочери намного снисходительнее и даже ненавязчиво способствовать осуществлению ее планов. Теперь двери дома вдовы капитана Барахира всегда гостеприимно распахивались перед скромным гвардейцем из Бэлфаласа.

Вэантуру было неловко от подобного внимания сестры Блюстителя, однако та много рассказывала ему о его матери, и он был не в силах отказаться.

Мирриан тоже была очень добра и внимательна к гостю. Словно невзначай она делилась с ним воспоминаниями детства и рассказами о том, каким славным и отзывчивым юношей был ее дядя в юности.

— Он так здорово рисует? — искренне удивился Вэантур, когда девушка показала ему свою коллекцию рисунков.

— У него, конечно, был замечательный учитель, но и у дядюшки большие способности. Если бы он не принадлежал высшей аристократии, он мог бы стать художником.

— Согласен.

— Жаль, что ему выпало стать правителем в такое непростое время. Он не любит военное дело, думаю, ему было бы приятнее созидать и улучшать жизнь гондорцев, а не заниматься исключительно обороной.

— Не любит? — переспросил Вэантур. — Но он великолепный воин. Я много раз мог в этом убедиться. Он превосходно владеет мечом, а в стрельбе из лука ему, по-моему, вообще нет равных.

— Он очень терпелив и дисциплинирован. Раз ему выпало родиться и править в наши дни, он соответствует вызовам времени.

“И этот выдающийся человек был влюблен в мою матушку… — по дороге домой размышлял Вэантур. — Как жаль, что она умерла и сам я ее совершенно не помню”.

Весной молодого человека приехал навестить отец. Господин Эарнил очень любил единственного сына, и тот отвечал ему искренней привязанностью. Ненадолго происхождение Вэантура снова стало одной из тем для разговоров. Вердикт был довольно однозначным. Стало очевидно даже самым недоверчивым, что юноша немало унаследовал от своего отца и ничего — от Блюстителя.

В один из дней господин Эарнил встречал сына после дежурства и заметил, что тот, выйдя из Цитадели, приветливо поздоровался с девушкой. Они немного поговорили и раскланялись.

Эарнил подошел к сыну.

— Я смотрю, ты уже и с барышнями дружишь, — подмигнул он. — Красивая…

— Это Мирриан, дочь капитана Барахира… Она и в самом деле красивая и славная девушка, но, боюсь, она не для меня.

— Почему же? — удивился отец.

— Ее мать — дочь блюстителя Эктелиона, она родная племянница государя.

— Тогда понятно… — согласился Эарнил. — А жаль… Такая милая.

— Мне самому жаль, — отозвался Вэантур.

Они зашли в дом. Эарнил помолчал.

— Я тебе никогда не рассказывал… — начал он.

— О чем, отец? — спросил Вэантур.

— Почему твоя мама, родившаяся и выросшая в Минас-Тирит, переехала в Бэлфалас.

— Боюсь, я знаю причину.

Отец взглянул на него.

— В нее в бытность наследником был влюблен государь. Верно?

Эарнил кивнул.

— Да, и хотя она была мне чудесной женой, думаю, она так и не забыла его, — вздохнул он.

— Не хочу вас обидеть, отец, но это не удивительно. Лорд Дэнетор — необыкновенный человек.

— Согласен… Но откуда ты узнал эту историю?

— В Минас-Тирит об этом говорили.

— ?

— Особенно после того, как государь отпустил меня домой, чтобы я мог увидеться с бабушкой.

— Надо же… — покачал головой Эарнил. — Я не знал, что кому-то было известно об их чувствах…

— Здесь чего только не говорили… Некоторые даже выдвигали весьма смелое предположение, что я сын Блюстителя, — нервно усмехнулся Вэантур.

— Вот уж неправда! — возмутился отец.

— Я это знаю. — Юноша обнял его.

— Наверное, судят по своей испорченности, — проворчал господин Эарнил. — Она была девушкой, когда выходила замуж, и ни разу не дала повода усомниться в своей порядочности.

Вэантур кивнул.

— А государь… знает, кто ты? — осторожно спросил отец.

— Да. Он расспрашивал о новых гвардейцах Цитадели и догадался.

— К тому же ты лицом очень похож на матушку. Ты же знаешь ее портрет.

— Конечно.

— Это он нарисовал. Лорд Дэнетор…

Узнав, что к Вэантуру приехал отец, Эммериль и Мирриан пригласили в гости и его, и тот не посмел отказать.

— Знаешь, мне кажется, что твои дела не так и безнадежны… — заметил отец. — Госпожа Мирриан и ее матушка явно к тебе расположены.

— Они очень добры и внимательны ко мне, но не думаю, что за этим что-то стоит.

— Это не те дамы, которые не думают о последствиях. Ты сам говорил, что часто у них бываешь. Если бы госпожа Эммериль не допускала и мысли о вашем браке, этого бы не было.

— Вы полагаете?..

— Мирриан нравится тебе?

— Пожалуй… да.

— Тогда можешь быть смелее.

— Но как посмотрит на это Блюститель?..

— Почему он должен на это плохо посмотреть?

— Госпожа Мирриан его племянница, и к тому же любимая. Захочет ли он…

— Ты добрый и славный человек. А то, что ты сын Амариэ… Мне кажется, это не помешает, а, скорее, поможет получить его благословение.

Теперь Вэантур все чаще задумывался над тем, нравится ли ему Мирриан и хочет ли он на ней жениться. Сама же девушка решила действовать.

Она попросила Блюстителя о встрече, и он сразу же принял ее.

— Государь, — вошла и поклонилась она.

Дэнетору больше нравилось, когда племянницы именовали его, как и в детстве, дядюшкой, но он, естественно, промолчал.

— Рад видеть тебя, Мирриан.

— Дело в том, милорд… Что я хочу выйти замуж.

— Неужели тебе все же кто-то понравился? — улыбаясь, спросил Дэнетор.

— Да. Но поскольку я ваша племянница, мне кажется, я должна получить ваше согласие.

— Я не стану вмешиваться и портить тебе жизнь. Ты разумная девушка и, не сомневаюсь, выбрала в мужья достойного человека. Я дам тебе хорошее приданое, и ты не будешь ни в чем нуждаться… Кто же он? Я его знаю?

— Знаете, государь.

— И кто же это?

— Гвардеец Вэантур, сын господина Эарнила из Бэлфаласа.

Дэнетор на миг изменился в лице, но тут же взял себя в руки.

— Правда?..

Девушка кивнула.

“Как причудлива бывает жизнь… Для Амариэ не нашлось места в семье Блюстителей, но ее сын все же станет мужем внучки непримиримого лорда Эктелиона. И я… рад этому”.

— Дядюшка?..

— Что ж… Могу сказать, что гвардеец Вэантур очень достойный юноша, и я со спокойным сердцем дам вам свое согласие.

Мирриан просияла и поклонилась. “Осталось осчастливить Вэантура, — усмехнулась она, когда покинула Дворец, — только как бы это получше сделать?..”

Узнав о выборе Мирриан, Блюститель решил повысить статус будущего супруга племянницы и произвел юношу в начальники караула. Господин Эарнил был еще в Столице и очень радовался за сына.

— Ты служишь немногим больше года, и тебя уже повысили! Молодец, я горжусь тобой.

— Отец… Вы уверены, что государь сделал это не ради памяти матушки?..

— Не думаю. У тебя нет никаких взысканий, капитаны тобой довольны… Думаю, ты полностью это заслужил.

— Хотелось бы, чтобы это было именно так, — пробормотал скромный Вэантур.

Вечером юношу вместе с отцом снова пригласили в дом Эммериль.

— Вас можно поздравить? — улыбнулась хозяйка.

— Благодарю, госпожа. Надеюсь, я оправдаю доверие государя и старших офицеров.

— Опрадает, непременно оправдает, — вмешался Эарнил.

— Теперь, конечно, у него станет больше обязанностей… но поднимется и жалование. Можно подумать и о женитьбе, — заметила Эммериль.

— Не смущайте его, госпожа. Он еще очень молод и так стеснителен.

— Это не недостаток. Некоторым девушкам нравятся скромные юноши… Например, моей старшей дочери.

— Думаю, у такой красивой девушки, да еще и из такой семьи, множество поклонников.

— Однако для счастливого брака нужен один единственный…

— Согласен, госпожа.

— Я была бы рада, если бы у меня был такой зять. — Эммериль взглянула на Вэантура, и тот покраснел.

— Вы слишком добры, — пробормотал он.

“Он совершенно не понимает намеков? Иногда скромность все же мешает”, — подумала Мирриан.

После ужина она сделала знак Вэантуру, и юноша подошел к ней.

— Я, наверное, прежде не говорила вам, что, глядя на своих родителей, всегда хотела выйти замуж по любви…

— Это очень естественное желание, госпожа Мирриан. Надеюсь, хотя вы и племянница Блюстителя, вы все же сможете это сделать. Уверен, человек, которого вы полюбите, будет счастлив…

— Я уже полюбила одного юношу и очень хочу сделать его счастливым.

Он молчал, и она продолжила.

— Я знаю, что это не в обычаях нашего народа, но, учитывая мое положение… Вы возьмете меня в жены, гвардеец Вэантур?

— Я?.. — растерялся он. — Это так неожиданно…

— А мне казалось, что и вы бы хотели этого. Ведь вы подарили мне ленту своей матушки…

“И правда… — вспомнил он, — Возможно ли, что это судьба?..”

— Я был бы счастлив назвать женой такую чудесную девушку, но смею ли я? Моя матушка была отвергнута семьей Блюстителей; я говорю это без всякого осуждения… — поспешно добавил он.

— Хоть я и племянница государя, я дочь одного из капитанов Минас-Тирит, как и госпожа Амариэ. Лорд Дэнетор не будет возражать.

— Тогда… Я сочту за честь, — тихо ответил он.

(C) 2023 murzwin

Когда Вэантур с отцом простились и вышли на улицу, юноша поделился с отцом неожиданной новостью.

— Вы объяснялись с госпожой Мирриан? — изумился тот.

— Можно сказать и так.

— Я очень рад за тебя, сынок. Она чудесная девушка. Более того, ты породнишься с такой семьей!..

— К счастью, Мирриан уже не леди и по отцу не так знатна…

— Тем не менее лорд Дэнетор явно ей благоволит. Да… просто удивительно. Интересно, чтобы сказала твоя добрая матушка, если бы узнала, что ты женишься на племяннице государя, — вздохнул господин Эарнил.

Свадьбу назначили на осень, а пока господин Эарнил пригласил невесту сына погостить в Бэлфаласе и познакомиться с бабушкой будущего супруга, на что Мирриан с готовностью согласилась.

Наступило лето, Дэнетор заметил, что жена стала задумчивее обычного. Пока был жив лорд Эктелион, он все же ненадолго отпускал сына к морю, но теперь Финдуилас понимала, что муж не может покинуть Столицу. Блюститель решил поговорить с женой.

— Уже июнь, милая… Ты, наверное, скучаешь по морю.

— Скучаю, но ничего не поделаешь, — тихо добавила она.

— Почему? Ты можешь взять детей и отправиться в Дол-Амрот.

— Я же говорила, что мне не нужно море без тебя, — напомнила Финдуилас.

— Но оно нужно Боромиру и Фарамиру так же, как и тебе. Поезжай, наберись сил и возвращайся. Привези в своем сердце немного благословенного, не омраченного тенью южного солнца.

— Я… так не хочу расставаться с тобой.

— Ты поедешь и ради меня. Я хочу, чтобы и в пасмурные промозглые дни, которые ждут нас осенью и зимой, ты не слишком грустила и согревала меня своим теплом.

Она задумчиво кивнула.

— Кстати, скоро в Бэлфалас поедет Мирриан и ее жених Вэантур. Уверен, они с радостью разделят с тобой путешествие и дорога не покажется тебе утомительной.

В назначенный день Дэнетор проводил жену, детей и их свиту до Лоссарнаха, после чего вернулся в Минас-Тирит. Теперь в Цитадели было совсем тихо, и эта тишина его угнетала. Чтобы отвлечься и меньше скучать, он еще ревностнее погрузился в дела и нередко засиживался за полночь.

Правда, Финдуилас писала ему дважды в неделю. Читая ее письма, он с удовольствием отметил, что жена подружилась с Мирриан и прониклась симпатией к скромному и отзывчивому Вэантуру.

Эммериль оказалась права, и после того как в Столице объявили о помолвке молодого офицера и племянницы Блюстителя, это окончательно развеяло все сомнения о его происхождении. Однако, в том, что у государя был некогда роман с его матерью, теперь не сомневался никто.

Когда у Вэантура закончился отпуск, они с Мирриан вернулись, однако Финдуилас осталась в Дол-Амроте. Родители все время уговаривали ее погостить еще, и она откладывала возвращение. Дэнетор терпеливо ждал.

Время от времени, когда ему становилось совсем тоскливо, он поднимался на верх Башни в потайную комнатку, брал Палантир и находил в нем далекий замок на берегу сияющего залива, а в нем жену и сыновей.

Наконец, в начале сентября, когда летний зной немного отступил, Финдуилас объявила, что возвращается домой. Дэнетор узнал об этом прежде очередного письма, поэтому, когда вдали показалась Минас-Тирит, воины свиты увидели одинокого высокого всадника.

Финдуилас выглянула в оконце повозки и мгновенно узнала его. Он подъехал ближе, повозка остановилась.

— Дэнетор!

Он наклонился и обнял ее.

— Отец!!! — обрадовался Боромир.

Блюститель ловко вытащил его из повозки и усадил на коня перед собой. Всю дорогу до Столицы счастливый мальчик рассказывал Дэнетору о том, как купался в море, плавал на лодке и даже охотился вместе с дедушкой Адрахилом.

Они въехали в Город и, миновав Ярусы, поднялись в Цитадель.

— Не езди один… — неожиданно попросила жена.

— ? — удивился он. — На западном берегу Андуина еще совершенно безопасно.

— Я не об этом. Что будет, если ты снова упадешь.

— Пока вас не было, я несколько раз инспектировал строительство Раммас-Эхор… И как видишь, уцелел, — улыбнулся он.

Погода была еще теплой, и спустя несколько дней Дэнетор повез жену и детей на берег Андуина. Там они расположились под тем же раскидистым деревом, как когда-то в один из их первых дней.

Шум Великой реки и шедшая от нее прохлада подействовали на утомленного Блюстителя, и его стало клонить в сон.

— Отдохни!.. — предложила Финдуилас.

Он немного поколебался и прилег на покрывало. Жена положила его голову к себе на колени и начала гладить по волосам. Боромир присматривал за маленьким братом. Дэнетор мгновенно уснул, и Финдуилас рассматривала мужа. Казалось, лицо его стало еще более худым и бледным, а первые морщины стали глубже. Однако это лишь наполнило ее сердце еще большей нежностью. “Он так устает… И теперь не может даже поехать к морю. Нет… просто уехать от этой тени и хотя бы недолго отдохнуть от всех дел…”

Теперь она часто приходила к нему в кабинет, проветривала комнату, а когда он страдал от головной боли, готовила целебные отвары. Порой она брала вышивание или иное рукоделие и садилась рядом.

Дэнетор был очень тронут и использовал любую возможность, чтобы лишний раз порадовать ее. Редкие свободные часы он всегда проводил с семьей и втайне мечтал о дочери.

Вскоре после возвращения Финдуилас, в начале октября, состоялась свадьба Мирриан и Вэантура. Блюститель и его супруга посетили торжество и тепло поздравили молодых. Дэнетор дал племяннице приданое, достойное дочери лорда, и потому Мирриан купила небольшой дом в Пятом ярусе, неподалеку от Главной улицы.

Спустя год вышла замуж и Лотириан. Ее избранник жил в Эделлонде, и потому ей пришлось покинуть Столицу, но она об этом не слишком жалела.

В семь лет у смышленого Боромира начались регулярные занятия, однако наставники, отмечая живой ум мальчика, говорили, что наследнику не хватает усидчивости. Зато учителя фехтования и верховой езды не могли нарадоваться способностям маленького принца.

Прошло еще около трех лет. Вскоре после празднования четвертого дня рождения Фарамира в конце декабря Финдуилас простудилась. Дэнетор отложил почти все дела и сам ухаживал за ней.

— Вот, оказывается, что нужно, чтобы ты не сидел в Совете и не читал свои бесконечные документы, — шутила она. — Я не хочу выздоравливать!

— Пожалуйста… не шути так, — попросил он, ощущая странную тяжесть на сердце.

Когда болезнь более-менее отступила, он вернулся к делам, однако на улицу Финдуилас начала выходить лишь в начале весны.

— Финдуилас по-прежнему очень бледна, — как-то заметила брату Эммериль.

— Да, ты права, — с горечью согласился он. — Но лекари говорят, это от того, что она много дней пробыла взаперти.

— Ей нужно больше гулять… Но и быть осторожной. Весеннее тепло может быть очень переменчивым.

Теперь супруга Блюстителя часто сидела на скамье возле Фонтана, и наблюдала за игрой сыновей.

Вскоре Дэнетор заметил на руке жены синяки.

— Что с тобой? Где ты могла так ушибиться?.. — огорчился он.

— Я не помню такого, — отозвалась она.

“Мне это не нравится”, — подумал он и решил посоветоваться с лекарем.

— Это последствия длительной болезни, государь, — ответил старший лекарь. — Миледи долго болела зимой.

— Сейчас уже апрель. Но она так же слаба, как и сразу после болезни. Более того, у нее на теле стали появляться синяки…

— У нее малокровие. Пусть больше отдыхает. Когда установится по-настоящему теплая погода, можно будет поставить балдахин во дворе, чтобы она как можно больше времени проводила на улице. Свежий воздух сделает свое дело, и она окрепнет. Пока же пусть пьет красное вино и сок из зерен граната.

Дэнетор кивнул и отпустил лекаря. Финдуилас послушно выполняла все просьбы врачей, но даже к своему дню рождения, который был в конце мая, окончательно не выздоровела. Все же она не пожелала отменить торжества, и муж уступил ей, надеясь, что праздник приободрит ее.

Вновь Цитадель была украшена живыми цветами, были приглашены лучшие музыканты гондорской Столицы… Искусные повара готовили великолепный обед. Казалось, Финдуилас действительно ожила.

В день торжества, служанки помогли ей надеть новое нарядное платье, и красиво заплели волосы. Молодая женщина смотрела в зеркало.

— Вам так идет, миледи! — воскликнула Морвэн, старшая из ее дам. — Хотя, что я говорю, вам всё идет.

“Дэнетор так огорчается, что я стала бледной…” — подумала Финдуилас.

— Морвэн, румяна и помаду.

Та на миг растерялась: ведь ее госпожа была очень красива и прежде никогда их не использовала, — но раздобыла нужные баночки.

В комнату зашел Дэнетор. Она поднялась к нему навстречу, он поцеловал ее в лоб и предложил руку.

— Почему мне нельзя с вами на праздник? — внезапно услышали они.

Дэнетор и Финдуилас обернулись. Перед ними стоял Фарамир. Мать наклонились к нему.

— На будущий год, малыш. Зимой тебе исполнится пять лет, и ты сможешь присутствовать на праздниках.

Мальчик огорчился, но послушно кивнул. Зато у входа в Зал Торжеств их ждал Боромир. Семья Блюстителя вошла, и все собравшиеся склонились перед ними.

Гости окружили Финдуилас и начали ее поздравлять с днем рождения и долгожданным выздоровлением.

— Милорд… — услышал Дэнетор, — я хотел бы вкратце сообщить вам о том, как идут дела в Анориэне.

Блюститель посмотрел на жену; казалось, она была оживлена и с удовольствием общалась с дамами.

Лорд Анориэна приехал в Столицу на торжества, и Дэнетор решил все же выслушать его. Он нехотя взглянул на говорящего. Однако некоторые советники решили воспользоваться случаем и окружили Блюстителя.

— Лорд Дэнетор, как вы считаете… не пора ли нам обратиться к роханскому королю, чтобы он прислал еще лошадей? У нас маловато конницы, что может помешать нам в случае серьезного нападения.

— Я обязательно подумаю над вашим предложением.

— Государь, пожалуйста, уделите мне несколько минут…

Внезапно Дэнетор услышал испуганные женские восклицания и бросился к жене. Он едва успел подхватить ее и быстро вынес из зала.

— Мама, отец! Вы уже вернулись!.. — встретил их Фарамир.

За ними спешила Морвэн.

— Лекаря! — приказал Блюститель.

Он бережно опустил жену на ложе, сам ослабил ей шнуровку платья и вынул из волос диадему и шпильки.

Наконец она немного пришла в себя.

— Прости… Ты был прав… Мне еще рано было появляться на празднестве.

“Вечно я оказываюсь прав…” — грустно подумал он.

— Лучше бы я ошибся, милая… Отдыхай. — Дэнетор взял с покрывала ее руку и поцеловал.

В комнату едва слышно постучали, и вошла Эммериль.

— Мы не вернемся, — ответил Дэнетор на ее немой вопрос. Пусть лорд-Хранитель возглавит торжество. Если потребуется, помоги ему.

— Хорошо, — кивнула сестра.

Лекарь появился быстро и в очередной раз осмотрел Финдуилас.

— Мне кажется, что лето и, конечно, море вернет силы миледи.

“Свежий воздух уже не помог…” — Блюститель мрачно взглянул на врача, сделал тому знак, и они вышли из комнаты.

— Думаете, она может в таком состоянии перенести многодневную дорогу?

— Конечно, но не прямо сейчас.

— Что с ней?! Она болеет уже несколько месяцев, но вы не можете сказать ничего вразумительного.

— Простите, государь…

— Инами словами, вы не знаете, что это за болезнь и как ее лечить. — Взгляд Дэнетора пронизывал врача.

— Признаюсь, я никогда прежде не сталкивался с чем-то подобным… Но, я уверен, что миледи поправится. Она очень молода, более того, в ее жилах течет кровь вечно юных эльфов…

Дэнетору стоило немалого труда сдержаться, и потому он отослал лекаря и вернулся к жене. Он медленно снял ажурную митрилловую цепь и праздничный камзол и сел возле ее постели. Она открыла глаза.

— Тебе тоже нужно больше отдыхать!.. — Финдуилас смотрела на его осунувшееся лицо с проступившими на лбу морщинами. — Впереди лето. Если бы только мы могли вместе уехать к морю!..

Он тихо вздохнул.

— Отдыхай, милая, — ласково сказал он.

Скоро она уснула, а Дэнетор сидел рядом, опустив голову. Вечером снова заглянула Эммериль.

— Как она? — очень тихо спросила сестра.

— Не знаю, Эммериль… Никто ничего не знает. — Внезапно у него задрожали губы, но он взял себя в руки.

— Иди и отдохни. На тебе лица нет.

— Я хочу быть рядом с ней.

— Тогда ляг. Тебе явно нужно отдохнуть.

Дэнетор молчал. Внезапно он представил себе, что Финдуилас может умереть, и страшная мысль эта пронзила все его существо. Он прижал руку к груди и судорожно вздохнул.

— Похоже, лекарь нужен и тебе… — глядя на него, испугалась Эммериль.

— Нет… — прошептал он, однако все же внял просьбе сестры и лег рядом с женой.

Утром Финдуилас проснулась, увидела дремавшего мужа, придвинулась и обняла его. Он открыл глаза, и она улыбнулась. Дэнетор немедленно улыбнулся в ответ, но тут же вспомнил о ее болезни.

— Что с тобой? — ласково спросила жена.

— Я наверное, проспал, — нашелся он.

— Еще рано, лежи. — Финдуилас приподнялась на локте и начала гладить его по волосам.

Однако впервые ее нежность причиняла ему боль. Ужас того, что он может ее потерять, навалился на него с новой силой.

— Я не просматривал донесения вчера вечером. Нужно все-таки взглянуть. Вдруг что-то серьезное. — Он поднялся, оделся и вышел.

Теперь, когда она не видела его, он мог хоть немного дать волю чувствам.

Наконец он взял себя в руки. “Я не врач и не чудотворец… Ее жизнь не в моей власти. Если Финдуилас суждено уйти… — он снова судорожно вздохнул, — я должен использовать малейшую возможность оставаться рядом с ней”.

(C) 2023 murzwin

Финдуилас провела в постели еще один день, а потом начала вставать. Погода стала по-летнему жаркой, и она снова дни напролет сидела или в Фонтанном Дворе, или в саду Врачебных Домов.

Принц Адрахил и леди Келебриан ждали ее в Дол-Амроте и постоянно писали письма, спрашивая, когда же она приедет в Бэлфалас. Не желая огорчать родителей, Финдуилас написала, что мальчики подросли и не хотят уезжать от отца на несколько месяцев.

Это, естественно, не добавило им теплых чувств к нелюбимому зятю.

— Мальчишкам у нас замечательно, — поделился с женой Адрахил. — Уверен, это Дэнетор не хочет их отпускать, а Финдуилас лишь пытается это скрыть.

В особенно знойный день Боромиру пришла в голову идея искупаться в Фонтане. Он был решительным мальчиком, и скоро они вместе с младшим братом обдавали друг друга брызгами.

— Миледи… — веселье братьев случилось на глазах у проходившего мимо Хурина, лорда-Хранителя ключей, а заодно и гондорских преданий. — Мне кажется, что священный Фонтан — не лучшее место для детских шалостей…

— Думаете… — огорчилась Финдуилас.

Радостные вопли сыновей привлекли внимание Дэнетора, и он выглянул в окно. Увидев лорда Хурина, он решил спуститься.

— Что случилось? — холодно спросил он у Хранителя ключей.

— Мне кажется, что Фонтан не должен использоваться в качестве купальни, государь.

— Почему?

— Это же священный Фонтан, милорд.

— Священным является дерево. Не думаю, что мертвому дереву их игры могут причинить какой-либо вред.

— Государь… — попробовал было возразить лорд Хурин.

— Я все сказал. Вы свободны.

Хранитель нехотя поклонился и отошел. Дэнетор сел рядом с женой, и они вместе наблюдали за возней сыновей.

— Ты уверен, милый? Возможно, лорд Хурин прав…

— Не думаю, что их игра что-то оскверняет.

Она улыбнулась и с готовностью кивнула.

— Спасибо, что пришел.

Дэнетор наклонился и поцеловал ее. “С Боромиром я хотя бы купался, и учил его плавать. А малыш-Фарамир никогда не был со мной на море и, боюсь, никогда не будет”, — про себя тихо вздохнул он и взглянул на жену.

Ее лицо было радостным, и время от времени она смеялась, глядя, как мальчики барахтаются в воде. На какой-то миг Дэнетору показалось, что вернулись их прошлые, благословенные времена, что тревога его чрезмерна, и Финдуилас, конечно, поправится.

Счастливый Боромир выбрался из Фонтана и помог вылезти брату.

— Живо переодевайтесь, — добродушно велел отец, глядя как с них струями течет вода.

Боромир и Фарамир убежали.

— Мне кажется, что Фарамиру полезно иметь такого старшего брата. Иначе он бы рос совсем тихоней, — заметил Дэнетор, и жена снова согласилась.

Внезапно она подняла голову.

— Что случилось, милая?

— Мне показалось… что стало темнее.

— Наверное, солнце закрыло облаком. Дэнетор выглянул из под навеса, но небо было совершенно чистым.

“А облака и даже дождь бы не помешали. Лето очень знойное, как бы это пагубно не сказалось на урожае…”

— Облако? — спросила она.

— Ты знаешь, нет, — признался он.

Финдуилас начала оглядываться.

— Милая?.. Ты что-то ищешь?

— Ты… не чувствуешь? — Она сжала его локоть.

— Что именно?

— Наверное это очень странно… Но, мне кажется, на меня… кто-то смотрит.

— Смотрит? Возможно это гвардейцы, несущие стражу у Дворца.

— Нет… Взгляд тяжелый… и… недобрый.

— ? — удивился он.

Несмотря на красоту и высокое положение, благодаря кроткому и отзывчивому нраву, у Финдуилас не было ни завистников, ни врагов.

Она снова обернулась.

— Там стена и никого нет, — заметил он.

— Ты мне не веришь?.. — Она взглянула ему в глаза.

— Что ты, милая. Я понимаю, что тебе не по себе. Наверное, на улице слишком жарко и тебе лучше вернуться во Дворец.

Она кивнула, и он проводил жену в ее комнаты.

— Приляг и отдохни. Вечером, когда жара спадет, снова спустимся вниз и посидим вместе, — целуя ее, пообещал он.

Финдуилас кивнула, и Дэнетор вернулся в кабинет, однако спустя примерно полчаса она тихо постучала и вошла. Он увидел ее растерянное, несчастное лицо, поднялся навстречу, подошел и обнял ее.

— Тебе нездоровится?

— Ты, наверное решишь, что у меня что-то с головой… Но… я чувствую этот взгляд, — она снова обернулась.

— У себя в покоях? — уточнил он.

— Да! Даже когда я остаюсь совсем одна…

“Что же это за напасть?..” — подумал он.

— Давай я посижу у тебя, — предложил Дэнетор.

— Тебе нужно работать.

— Успею. — Он взял ее за руку и увел к ней в спальню.

Вскоре она успокоилась.

— Больше этого взгляда нет? — спросил он.

Она улыбнулась и кивнула.

— Тогда я пойду.

Вернувшись в кабинет, Дэнетор не сразу занялся документами. “Что происходит?.. Не может же она сходить с ума… Более того, мне тоже поначалу было довольно неуютно у нее в покоях. Поговорить с лекарями?..”

Старший лекарь врачебных домов последнее время сильно разочаровал его, и после некоторых раздумий он решил обратиться к Анборну, который лечил его еще ребенком. Когда старику исполнилось сто лет, он вышел в отставку и поселился в Лоссарнахе в долине Имлот-Мелуй.

Дэнетор велел начальнику караула Вэантуру при первой возможности подойти к нему.

— У меня к тебе важное поручение… — произнес Блюститель. — В Имлот-Мелуй живет престарелый лекарь Анборн. Возьми людей и повозку и завтра на рассвете отправляйся туда. Уговори его приехать в Цитадель и осмотреть леди Финдуилас. Я понимаю, что для него это уже непросто, и потому щедро вознагражу его.

— Разумеется, милорд, — поклонился молодой офицер, и Дэнетор отпустил его.

Вскоре после полудня следующего дня Вэантур вернулся вместе с Анборном. Старик очень внимательно осмотрел Финдуилас, после чего сказал, что хочет поговорить с ее мужем.

Дэнетор поклонился старому лекарю, и ждал, что тот скажет.

— Мне горько разочаровывать вас, государь… Но не сердитесь на лекарей из Врачебных Домов. Болезнь леди Финдуилас редка и, увы, неизлечима. Даже если бы они сразу поняли, что за недуг подтачивает ее силы… — Он покачал головой, — Это бы никак ей не помогло и ничего бы не изменило.

Блюститель помолчал, но все же заговорил.

— С некоторыми неизлечимыми болезнями люди живут довольно долго… — Он взглянул на врача.

— Я не хочу тешить вас ложными надеждами. Люди с этим недугом обычно живут мало. Боюсь, миледи осталось несколько месяцев, в самом лучшем случае — год.

Совершенно белый Дэнетор опустился в кресло.

— И ничего… невозможно сделать?.. — тихо произнес он.

— Увы, государь. Можно, конечно, надеяться на чудо… Но когда оно так и не произойдет, вам будет еще больней. У вас осталось не так много времени вместе. Не в вашей власти исцелить ее, но вы можете скрасить ее последние дни, чтобы они были не такими печальными.

Блюститель поднялся.

— Благодарю вас, мастер Анборн. За то, что проделали этот путь и… за то, что сказали правду. Любая, самая горькая правда лучше лжи или тщетных надежд.

Дэнетор взял небольшой ларец и с легким поклоном протянул его старику.

— Не нужно, государь. Я сделал то, что как врач должен был сделать… Жаль, что я ничем не смог вам помочь и только сильнее огорчил вас.

— Я должен был это узнать… Скажите, а страхи леди Финдуилас?..

— Я с уверенностью могу заявить, что это не помешательство. Возможно из-за болезни ее чувства обострились, и она замечает что-то недоступное другим.

— Спасибо.

Лекарь снова поклонился и вышел. Дэнетор позвал Вэантура.

— Отвезите мастера Анборна домой, — велел он.

— Конечно, государь.

— И еще… Долина Имлот-Мелуй славится своими розами. Найдите несколько кустов с белыми цветами и тонким запахом и доставьте сюда.

На следующий день к вечеру Вэантур вернулся и привез несколько розовых кустов в кадках. Узнав об этом, Финдуилас немедленно пожелала спуститься вниз.

— Какие чудесные розы… — восхищенно произнесла она, понюхав один из полураспустившихся белых бутонов. — Даже в Дол-Амроте я не помню роз с таким сильным, но тонким ароматом. Спасибо!

— Я рад, — тихо отозвался Дэнетор.

Финдуилас обожала свои кусты и первое время сама поливала их и пыталась за ними ухаживать. Однако силы, словно по капле, неумолимо покидали ее.

Принц Дол-Амрота еще не единожды писал дочери, спрашивая, когда она приедет погостить, однако в августе Финдуилас и столичные лекари поняли, что ее болезнь намного серьезнее, чем они думали и надеялись.

Молодая женщина в очередной раз поднесла к лицу один из белых цветков, чтобы насладиться его душистым ароматом. Но когда она подняла голову, чашечка цветка оказалась алой.

— Матушка! Что это?! — воскликнул внимательный Боромир.

— Миледи! — всплеснула руками Морвэн.

— Просто из-за жары пошла носом кровь, — ответила Финдуилас. — У меня случалось такое в детстве.

Она попробовала задержать дыхание, после чего кровь хлынула с новой силой и забрызгала куст.

— Миледи… я позову лекаря, — сказала Морвэн и бросилась во Врачебные дома.

Спустя несколько минут появился Старший лекарь, а с ним еще два врача. Они увели обескураженную Финдуилас в ее комнаты.

Боромир пошел к отцу.

— Что случилось? — спросил тот, понимая по лицу сына, что произошло что-то серьезное.

— У мамы хлынула из носа кровь… Очень сильно.

Дэнетор кивнул.

— Это опасно?!

— Возможно… это из-за духоты. Так… бывает, — ответил отец.

Он решил пока ничего не говорить сыновьям, чтобы избавить их от дополнительных переживаний и несбыточных надежд.

— Но почему тогда госпожа Морвэн так перепугалась, да и врачи были не на шутку встревожены? — спросил мальчик.

— Твоя мама — государыня Гондора. Конечно, они волнуются за нее.

— Когда она окончательно поправится?

— Я не знаю, сынок.

— А лекари?!

— Тоже не знают.

Дэнетор спустился в Фонтанный Двор и долго смотрел на окровавленный белоснежный куст.

— Позовите садовника из Врачебных Домов. Пусть смоет, — велел он и направился к жене.

Она лежала в постели, лекари расступились.

— Я опять отрываю тебя от дел… Прости, — прошептала она.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Наверное, мы так и не поедем в Дол-Амрот в этом году.

— Мне написать твоему батюшке? — спросил Дэнетор.

— Я напишу сама. Не хочу, чтобы он лишний раз волновался.

— Ты писала ему о своей болезни?..

— Ты о зимней простуде? Конечно. Но она давно прошла.

— Может быть, если ему сообщить, что тебе нездоровится, он приедет сам?

— Я не хочу огорчать его.

Когда Финдуилас уснула, Дэнетор вернулся к работе, но он вновь и вновь видел белые цветы, забрызганные кровью.

В дверь постучали, и в комнату вошли лекари. Дэнетор хмуро взглянул на них.

— Простите, что побеспокоили, государь…

Блюститель кивнул, показывая, что готов их выслушать.

— Мы вернулись во Врачебные Дома, и собрали лучших и опытнейших лекарей Столицы… Появились опасения, что болезнь миледи может быть очень серьезной.

“Только сейчас?” — про себя саркастически усмехнулся Дэнетор, но не показал вида.

— Мастер Кемендил и мастер Голасгил вообще опасаются, что ее недуг… смертелен, — собравшись с духом, закончил Старший лекарь и теперь покорно ждал реакции своего господина.

— Насколько я знаю, эта болезнь неизлечима, и не во власти гондорских врачей исцелить ее или даже замедлить ее ход.

— Увы, государь.

— Я не стану вас наказывать за то, что вы вовремя не распознали ее. Сделайте так, чтобы подробности болезни леди Финдуилас не стали достоянием жителей Минас-Тирит. А теперь… оставьте меня, — с усилием приказал он.

Лекари как один поклонились и вышли.

Вечером к нему снова постучали. Появилась Эммериль.

— Спрашивай!.. — наконец не выдержал он.

— Финдуилас тяжело больна? — решилась она.

— Смертельно, — глухо отозвался он. — Но я же приказал об этом молчать! — Блюститель резко поднялся.

— Тсс… — Она осторожно взяла его за руку. — Я… догадывалась. Еще когда ты приказал Вэантуру съездить за мастером Анборном. Уже тогда я поняла, что все более чем серьезно.

Он тяжело опустился в кресло, Эммериль присела рядом.

— Дети знают?.. — спросила она.

— Нет.

— Скажешь?..

— Нет. Маленьких детей невозможно подготовить к смерти матери. Когда ее не станет, им будет страшно больно, но осознание неотвратимости свершившегося избавит их от ненужных надежд и не станет продлевать их страдания. Чем скорее человек принимает горе, тем быстрее его рана начинает затягиваться.

Эммериль осторожно обняла его. “Дети, как бы они ни были привязаны к Финдуилас, это переживут… Но что будет с ним?..”

— Я справлюсь… — словно прочитав ее мысли, произнес Дэнетор. — У меня нет иного выбора.

(C) 2023 murzwin

Шли дни и недели. Наступила осень. Финдуилас все реже спускалась в Фонтанный Двор, а потом силы покинули ее настолько, что она уже не могла осилить и этот путь. В ясные и солнечные дни Морвэн потеплее одевала свою госпожу, и Дэнетор относил ее в Фонтанный двор.

Понимая, что дни любимой сочтены, он все вечера проводил с семьей. Он беседовал с женой и играл с сыновьями, и Финдуилас говорила, что никогда прежде она не была так счастлива — по крайней мере, с тех пор, как он стал Блюстителем.

— Но как же твои дела? — спрашивала она.

— Сейчас затишье, — лгал он.

Финдуилас не знала, что, когда она засыпала, он неслышно вставал, одевался и шел работать, нередко возвращаясь уже незадолго до рассвета.

Однажды его уловка едва не раскрылась. Когда он вернулся среди ночи, жена не спала.

— Где ты был? — спросила она.

— Ходил в уборную, — нашелся он.

— Тебя долго не было.

— Сон пропал, и я решил немного побродить, чтобы не ворочаться и не тревожить тебя, — отозвался он.

Она придвинулась и обняла его.

Ушел теплый сентябрь, потом и солнечный октябрь. Наступил ноябрь, а с ним — затяжные дожди.

Единственным светлым моментом той осени в семье Блюстителя стало известие о том, что Мирриан после четырех лет супружества все же понесла.

В Цитадели уже никто не сомневался в скором уходе госпожи в мир иной, поняла это и она сама. Всё словно замерло в ожидании неизбежного.

Наступил декабрь. Зима обещала быть холодной для Гондора, и дожди часто сменялись снегопадами. Финдуилас совсем перестала вставать с постели. Маленький Фарамир почти не покидал ее комнаты и в основном сидел у нее на постели. Они разговаривали, читали книжки и рассматривали рисунки.

Ко дню рождения младшего мальчика, который уже хорошо умел читать, Дэнетор заказал большую книгу сказок и легенд приморского Гондора с замечательными цветными иллюстрациями. За неделю до праздника она была готова и доставлена в Цитадель Блюстителю.

Дэнетор взял ее и начал листать. “Она должна ему очень понравиться”, — подумал отец, и на миг горе отступило, но тут же вернулось вновь.

“Теперь он сможет посещать дневную часть праздников… Но дня рождения Финдуилас уже не будет”, — тоскливо подумал он и отложил книгу.

Вечером, когда Фарамир ушел спать, он принес и показал ее жене.

— Какое чудо! Он будет в восторге, — сказала она.

Дэнетор улыбнулся.

Они перекусили и легли спать. Теперь Дэнетор постоянно просыпался и прислушивался к ее дыханию и каждое утро с облегчением понимал, что она еще жива.

В день Зимнего солнцестояния у Блюстителя был назначен очередной Совет Минас-Тирит. Перед началом заседания он заглянул к жене. Они вместе с Фарамиром рассматривали новую книгу. “Это же должен был быть сюрприз… Что ж, подумаю, что можно подарить еще”. Финдуилас заметила его. Он подошел, присел на край постели и обнял ее.

— Ты в мантии… У тебя будет Совет? — спросила она.

— Да, надеюсь, часа на два, не больше. Как только он закончится, я обязательно приду, — пообещал он, с болью думая о том, как она изменилась.

— Я буду ждать тебя. — Она потянулась к нему, он наклонился, и она коснулась его щеки бесцветными губами.

— Я тоже буду ждать! — добавил Фарамир.

Дэнетор потрепал мальчика по голове и поднялся. В дверях он снова обернулся и взглянул на нее.

— Я буду ждать тебя… — повторила она.

На Совете он терпеливо выслушивал капитанов, лорда Хурина-Хранителя ключей… Колокол отмерил один час, потом следующий. Зимнее солнце склонилось к закату.

Внезапно двери в Зал распахнулись и появилась заплаканная Морвэн, старшая из дам жены.

— Милорд… — только и смогла произнести она.

Он немедленно вскочил и бросился наверх. Никогда он не бежал так быстро. Лестницы, коридоры…

Она лежала в постели, и, казалось, спала. Дэнетор схватил ее за руку, она была еще теплой.

— Финдуилас?.. — Он прижал ее к груди и стал качать словно ребенка.

Он не знал, сколько времени прошло, когда он бережно опустил ее на ложе, поднялся и вышел в смежную комнату.

— Милорд… — появилась Морвэн. — Какое платье надеть на госпожу?.. — вытирая слезы спросила она.

Он не ответил.

Скоро появился Хурин Хранитель ключей.

— Государь… Вы так неожиданно покинули Заседание совета… Люди всё еще ждут вас… Или мне их распустить?..

В комнату вошел лекарь

— Милорд… — осторожно начал он.

Дэнетор с усилием поднялся.

— Платье наденьте синее… Оно ей очень шло. — Он вышел из спальни жены и медленно направился в Тронный Зал.

Двери перед ним привычно распахнулись, члены совета встревоженно смотрели на своего господина.

— Простите. Умерла моя жена. — Голос его был глухим и даже спокойным. — Окончание Совета состоится через неделю.

Он вернулся в свои покои, где обнял плачущих детей.

— Госпожа утомилась, и они вместе с Фарамиром уснули… — тихо заговорила Морвэн. — А потом мальчик проснулся, позвал ее и… и…

Отец почти услышал этот детский отчаянный крик и живо представил, как несчастный ребенок пытался разбудить навек уснувшую мать.

Узнав о смерти невестки, в Цитадель немедленно пришла Эммериль и попыталась хоть как-то утешить осиротевших племянников. Наконец Фарамир уснул у нее на руках, и она уложила его в постель.

Спустя день состоялись похороны. Колокол гудел тихо и глухо. Финдуилас покоилась на ложе, усыпанном ее любимыми белыми розами. Юная и даже теперь прекрасная. На улице шел снег, он падал на ее лицо, на ее чудесные темные волосы, сиял искорками на солнце, но не таял… И Дэнетору от этого было еще больней.

Он долго смотрел на нее, стараясь навсегда запечатлеть ее последний образ, а потом все же накрыл покрывалом.

Наконец он сделал знак, а вернее, уронил руку, и скоро ее навсегда скрыла белоснежная мраморная плита.

Словно во сне он вернулся в Цитадель, сидел на поминальном обеде… Но когда один из советников попробовал было встать и заговорить об усопшей, взглянул на него так, что тот осекся, и окончание трапезы прошло в мертвой тишине.

Скоро стемнело, снег усилился. Ближе к полуночи, когда Город уснул, Дэнетор надел плащ на меху и пошел к надгробию жены.

Там он упал на колени и зарыдал. Нет, завыл.

Ветер разогнал облака, обнажив серебристо-белую ледяную луну. Стало светло. Он кое-как поднялся и побрел назад.

Внезапно в груди все сдавило от невыносимой боли. Он почти побежал к крепостной стене и поднялся на нее. Один шаг — он взглянул вниз — и он отправится за ней…

Какое-то мгновение он стоял над пропастью, но потом все же отступил назад. Дети… Он не может оставить их. И Гондор.

Спускаясь со стены, он поскользнулся и больно ушиб колено. Вставая, он внезапно понял, что страшно устал и замерз.

Прихрамывая, он добрел до Верхнего Яруса, миновал Фонтанный двор, где, словно статуи, стояли молчаливые стражники, вернулся во Дворец, подошел к спальне жены и толкнул дверь.

Даже когда она умерла, но еще оставалась в Цитадели, комната не казалась такой пустой. “Первая ночь без нее… И сколько их еще будет?..” Он упал на ложе, которое еще хранило ее аромат, и беззвучно заплакал.

“Что это? — Дэнетор услышал не то вздох, не то всхлип. — Кто здесь?! Фарамир?! — Приглядевшись, отец узнал мальчика. — Ты почему не спишь?” Он бережно взял ребенка на руки и унес.

Они пришли в спальню мальчика, и Дэнетор осторожно опустил его на постель, а сам сел рядом.

— Отец…

— Что, сынок? — тихо отозвался он.

— Вы… ведь вы не умрете?..

— Нет!..

— Точно?..

— Не умру. Пока ты жив, обещаю, — ответил Дэнетор и обнял его.

Когда Фарамир уснул, отец поднялся, прошел в свою спальню и рухнул на кровать. Когда он вновь открыл глаза, то понял, что в комнате пахнет мазями и травами. Он слегка повернул голову и увидел престарелого мастера Анборна и еще несколько лекарей.

— Государь?.. — осторожно спросил Старик. — Вы… слышите меня?

— Да.

Лекари переглянулись, кто-то не сумел сдержать радостное восклицание.

— Вы беспробудно спали три дня, милорд, — объяснил Анборн.

И действительно, горе и последние месяцы, когда он работал на износ и почти не спал, серьезно подточили силы Блюстителя.

— Вы очень истощены, выпейте бульона, — попросил Анборн.

Кто-то из более молодых лекарей приподнял совершенно обессиленного Дэнетора и начал поить.

Вскоре прибежала Эммериль.

— Ты все-таки очнулся!.. — Она сжала его кисть.

— Что дети?

— Фарамир или плачет, или тихонечко сидит… Боромир чуть получше.

— Я спал три дня… Значит, сегодня…

— Сегодня день рождения Фарамира, — подтвердила сестра.

— Приведи их.

Дэнетора умыли, обтерли влажным полотенцем и сменили сорочку, после чего втерли в ушибленное колено какую-то мазь.

Вернулась Эммериль с детьми. Фарамир испуганно взглянул на изможденное лицо отца с чернотой под ввалившимися глазами. Дэнетор заставил себя улыбнуться.

Ребенок мгновение подумал, после чего забрался к нему на постель, лег рядом и прильнул. Отец погладил его по голове. Любые поздравления казались ему сейчас неуместными.

— Я очень тебя люблю, малыш, — сказал он.

— Я тоже очень вас люблю, отец, — теснее прижимаясь к нему, отозвался Фарамир.

Следующие дни Дэнетор провел в постели. Лекари исправно поили его снадобьями и бульоном и растирали с мазями одеревеневшие тело. “Они делают все, чтобы я поскорее встал на ноги и начал работать. Никому нет дела до того, что творится у меня в душе. Я должен жить дальше, даже если для этого мне понадобится убить все свои чувства”.

Впрочем, теперь, после смерти Финдуилас, он все чаще ощущал внутри лишь леденящую пустоту.

Спустя неделю после похорон Блюстителю сообщили, что в Столицу прибыл принц Адрахил. Как бы плохо он себя ни чувствовал, Дэнетор понимал, что должен принять тестя. Он поднялся, умылся, надел симару и спустился вниз.

Они обменялись церемонными поклонами. Адрахил не скрывал неприязни.

— Ты все-таки свел ее в могилу… Зачем ты присвоил ее себе?! Она должна была выйти замуж за Виньяриона! Она должна была жить!!! — Убитый горем Адрахил, лишь в Столице узнавший о смерти дочери, напрочь отмел приличия.

— Я любил ее не меньше вас, милорд. И, поверьте, ее смерть была для меня тяжелейшим ударом.

— Что ты знаешь о любви?! Хладнокровный и расчетливый педант. Да если бы ты действительно ее любил, ты бы умер на ее могиле!

— Я не могу оставить Гондор, детей и позволить себе подобную… роскошь, — стараясь сохранить спокойствие, ответил Дэнетор.

— Ты просто лишен возможности по-настоящему чувствовать!

— Я не стану вас переубеждать… Это бесполезно. Но раз уж вы приехали… По гондорским законам, если Блюститель не может выполнять свои обязанности, а его наследник еще не достиг совершеннолетия, страну должен возглавить принц Дол-Амрота.

— Кажется, вы живы, государь, — отрезал Адрахил, развернулся и вышел.

“Да, от него помощи не получишь… Как бы плохо мне ни было… Я должен найти в себе силы”.

Дэнетор вернулся в свои покои.

— Валакар, скажи, чтобы подготовили купальню.

— Простите, государь, — встрепенулся лекарь, — но вам пока рано в купальню. Вы должны еще хотя бы несколько дней провести в постели.

— У меня нет такой возможности.

— Сейчас зима, а вы еще очень слабы. Вы можете простудиться.

— Валакар, тогда принеси таз с теплой водой, — сдался Дэнетор.

Он обмылся, оделся в чистое, причесал волосы и ушел в кабинет. Вскоре неожиданно снова появился Адрахил.

— Я завтра уезжаю! — с вызовом заявил он.

— Желаю вам доброго пути, милорд, — с поклоном ответил зять.

— Я хочу забрать Фарамира. Боромир — наследник, и потому пусть остается с вами, но Фарамир был очень близок Финдуилас… Можно сказать, это ее дитя. Пусть служит нам с леди Келебриан памятью о ней и утешением в нашем горе.

— Нет, — ответил Дэнетор. — Это и мое дитя, и он останется со мной.

— Что его ждет в Цитадели? Вечно занятый человек, которому не до семьи?

— Не вам меня судить. Вы все равно видите лишь то, что хотите видеть. Фарамир останется в Минас-Тирит. Это мое последнее слово. А теперь потрудитесь оставить эту комнату и больше не беспокойте меня.

Адрахил едва не задохнулся от возмущения, но все же вышел.

Вечером Дэнетор пришел к сыновьям. Эммериль сидела обнявшись с Фарамиром и что-то ему рассказывала. Боромир играл с оловянными рыцарями.

— Отец?! Вы встали! — воскликнул он.

Эммериль встревоженно взглянула на брата. Он сел рядом с ней, взял младшего сына на руки и усадил к себе на колени.

— Почитать тебе? — Он кивнул на “Сказания и легенды Приморского Гондора”.

Мальчик кивнул, и Эммериль передала брату книгу. Дэнетор начал читать. У Блюстителя была прекрасная дикция, он читал с выражением и по ролям, и даже сестра невольно заслушалась.

— Нет, не так, — вдруг прервал его Фарамир.

— Что не так, сынок? — не понял Дэнетор.

— Принцесса должна говорить это иначе. Мама читала это испуганным голосом.

“Мама…” — внутри Дэнетора все сжалось.

— Прости, малыш, — тихо ответил он.

(C) 2023 murzwin

Когда Фарамир начал засыпать, Дэнетор унес его, уложил и вернулся к Боромиру и Эммериль. Вскоре ушел спать и старший мальчик. Брат и сестра остались одни.

— Ты так хорошо читаешь… — заметила сестра.

— Ты же помнишь, сколько меня заставляли работать над дикцией, — усмехнулся он.

— Помню, — согласилась она. — Иди и ляг… Прости, но ты ужасно выглядишь.

И действительно, черное глухое одеяние Дэнетора делало цвет его лица еще более болезненным.

— Какая теперь разница? — угрюмо отозвался он.

— Детям больно видеть тебя таким. Ты бы знал, как они волновались, пока ты лежал в забытьи. Фарамир явно испугался, когда тебя увидел. Ведь ты выглядел хуже Финдуилас в ее последние дни. Мальчик ужасно переживает, что ты тоже можешь умереть… Не пугай его.

— Я собираюсь спать ближайшие ночи. Хотя дел накопилось предостаточно.

— Надо же, какое немыслимое послабление, — фыркнула она.

— Что ж… Пойду лягу… — Он поднялся. — Доброй ночи. Спасибо, что остаешься с детьми.

— Мне это не в тягость, скорее, наоборот. Они у тебя замечательные. Жаль, что причина для нашего сближения настолько грустная, — вздохнула она.

Дэнетор вернулся в свою спальню. Его дожидались Валакар и один из лекарей. Они помогли ему раздеться и лечь, но постель показалась Дэнетору ледяной, и он никак не мог согреться. Лекарь заметил это и велел слуге подбросить дров в камин, а сам укрыл Блюстителя еще одним одеялом.

Наконец сон победил, и Дэнетор оказался на краю большого поля, усыпанного цветами. Вдали стояла Финдуилас в светлом платье. “Она жива!” С этой мыслью он бросился к ней, но, когда хотел обнять, видение погасло. Все исчезло, и он увидел мрачную комнату, освещенную красноватыми отблесками камина. Он сел, стараясь прийти в себя и унять бешено стучащее сердце.

— Милорд… Вам худо? — спросил врач.

Дэнетор не ответил.

Еще несколько дней Блюститель оставался на попечении лекарей, которые, как ему казалось, старательно пытались наполнить жизнью пустую оболочку. Выздоравливал он медленно, от пережитого у него начали сильно выпадать волосы, и, к огорчению сыновей, цирюльник остриг его.

В начале января Дэнетор полностью вернулся к своим обязанностям, и скоро все в Цитадели и в Городе вернулось на круги своя. Боромир первым из семьи пережил утрату, и уже весной к нему вернулась изрядная доля его оптимизма и озорства. Фарамир немного ожил к лету. В Дэнеторе же что-то надломилось и погасло навсегда. Молчаливый и замкнутый, он, казалось, стоически принял свой жребий, и никто и никогда не узнал, чего ему это стоило.

В июне Мирриан благополучно разрешилась девочкой, и Эммериль попросила брата благословить это дитя и принять участие в наречении. Дэнетор согласился и ради такого случая даже снял строгий траур. “У людей праздник. Не стану их пугать своим видом, подобно угрюмому черному ворону…”

В назначенный Блюститель посетил дом племянницы и взял темноглазую малышку на руки.

“Ты внучка Эммериль, но ты и внучка Амариэ… — подумал он. — Милое дитя, пусть Судьба будет к тебе милосердной”.

— Вы придумали имя? — спросил он у Эммериль.

— Мирриан и Вэантур хотели, чтобы имя дал ты.

Дэнетор взглянул на поклонившихся молодых родителей, а потом снова на девочку.

“Амариэ… Или…” Все молчали и ждали, что он скажет.

— Если назвать ее Альмариан? — предложил Блюститель. — Это имя созвучно имени ее матери и бабушки со стороны отца… А если взять нуменорскую королеву с этим именем, можно вспомнить, что ее отца звали Вэантуром.

Мирриан и ее муж переглянулись.

— Нам очень нравится ваш выбор, государь, — поклонился молодой отец.

— Что ж… Будь благословенна, Альмариан, дочь Вэантура, сына Эарнила и Мирриан из Дома Хурина. — Дэнетор на мгновение положил десницу на головку девочки, а потом вернул ее матери, простился с собравшимися и ушел.

Вечером Эммериль вернулась в Цитадель и поднялась к брату.

— Ты снова в трауре, — вздохнула она.

— Это соответствует моему внутреннему состоянию, — угрюмо усмехнулся он.

— Не знаю… Заметил ли ты… Но сегодня ты в первый раз улыбнулся.

— Разве?

— Я говорю о настоящей, искренней улыбке.

— Возможно…

Эммериль села рядом и взяла его за руку. Какое-то время она решалась, а потом все же заговорила.

— Ты всегда так мечтал о дочке…

— Увы. Этому не суждено сбыться.

— Только не сердись на меня за то, что я сейчас скажу… Мне кажется, что со временем ты мог бы жениться вновь… Ты еще относительно молод, хорош собой…

Дэнетор усмехнулся, но Эммериль продолжила.

— И твое высокое положение позволяет тебе найти добрую, отзывчивую девушку, брак с которой не будет мезальянсом. Боромиру и, особенно, Фарамиру нужна мать… А тебе необходим человек, который любил бы тебя и заботился о тебе.

— У нас есть ты, Эммериль, — возразил он.

— Я — это все же не то. Если ты женишься, у тебя будут еще дети. Возможно, родится девочка, о которой ты так мечтал, — попробовала улыбнуться она.

— Она не будет похожа на Финдуилас.

— Твои дети от Финдуилас все равно похожи на тебя.

Он вздохнул.

— Отец всегда был так строг к тебе… — покачала она головой, — и теперь ты к себе совершенно безжалостен. Кто-то должен беречь тебя и любить. Боюсь, без этого ты рано или поздно сломаешься.

— Я не хочу пользоваться своим положением и брать кого-то в жены. Тем более, добрую и славную девушку… Ведь я не смогу ее любить. Мне порой кажется… Что моя душа умерла вместе с Финдуилас. Я ощущаю такую страшную ледяную пустоту.

— Уверена, ты еще сможешь стать добрым и заботливым мужем. — Сестра гладила его руку. — Это уже много. А она своим теплом попробует согреть тебя и вернуть тебе способность чувствовать.

— Не получится, Эммериль. Невозможно воскресить то, что сожжено дотла и рассыпалось пеплом.

Он поднялся и ушел.

Спустя несколько дней Боромир попросил отца отвезти их с братом к Андуину. Дэнетору это место слишком напоминало о Финдуилас, но он не стал отказывать. Старший мальчик уже хорошо ездил верхом, Фарамира Дэнетор взял к себе в седло.

Они приехали, напоили коней и привязал их в тени. Дэнетор хотел было расположиться в немного другом месте, но сыновья побежали к раскидистому дереву, где всегда останавливались прежде.

Отец расстелил покрывало, поставил вино, воду для детей и закуски.

— Купаться! — воскликнул Боромир, стягивая с себя тунику.

Он уже хорошо плавал и для своего возраста был сильным и выносливым, потому Дэнетор не стал возражать.

— В Андуине сильное течение, — напомнил он, — держись ближе к берегу.

Боромир бросился в воду, отец следил за ним с берега.

— А я? — спросил Фарамир.

— Пойдем чуть позже.

Старший мальчик вышел очень не скоро, после чего Дэнетор искупал младшего. Когда они выбрались на берег, отец завернул Фарамира в большое полотенце и сел рядом.

На него нахлынули воспоминания, и чтобы хоть как-то отвлечься, он указал на покрытые лесом холмы напротив.

— Знаешь, что это за холмы? — спросил он у Боромира.

— Итилиенские.

— Можно сказать и так, но у них есть свое название.

Боромир вопросительно взглянул на отца.

— Это Эмин-Арненские холмы. На южном холме, почти напротив нас, стоял Замок.

— Я знаю, где они находятся на карте, — проворчал мальчик.

— Карта — это всего лишь схематичное отображение действительности. Нужно научиться использовать свои знания. Если бы ты хорошенько подумал, ты бы понял, что холмы за рекой напротив Минас-Тирит — это и есть Эмин-Арненские холмы.

— Понятно. А где стоял замок?

— Вон там… Видишь ровную площадку?

— Вижу.

— Но теперь от него остался лишь фундамент. Чтобы отомстить нам, Король-Колдун приказал уничтожить его до основания… В библиотеке есть несколько старинных описаний и изображений. Если хочешь, когда мы вернемся в Город, я покажу тебе.

— Ага, — отозвался Боромир, впрочем, без особого энтузиазма.

Дэнетор снова вспомнил Финдуилас и ее “Простите… Вам, наверное, не очень приятно говорить об этом…”

— Замок, конечно, жаль… — заметил Боромир. — Но теперь лорды Эмин-Арнен живут в Минас-Тирит и правят Гондором. Разве это не лучше?

— Все относительно. И, как бы то ни было, это история нашего рода.

— Отец…

— Да, сынок.

— Вот я уже учу историю… Но я так и не понял, почему вы не можете именоваться королем… Да, вы не наследник Элендила… Но в ваших жилах тоже течет его кровь. Почему родство по мужской линии считается, а по женской нет? Дочь же может быть похожей на отца?

— Конечно, может.

— Ну вот… А ее сын, например, на деда.

— В Нуменоре во времена короля Тар-Алдариона так и решили… Королю наследовало его старшее дитя вне зависимости от того, мужчина это или женщина.

— Почему в Гондоре не так?

— Войны. Считается, что в такое время лучше, когда во главе государства стоит мужчина.

Боромир засопел.

— Но ведь вы, отец… Вы мужчина. Вы потомок Элендила и Анариона. Почему одна единственная принцесса в роду всё нам портит?

Дэнетор засмеялся и потрепал сына по голове.

— Благодаря этой принцессе наш род и возвысился. Вернее, она и ее отец сумели оценить лорда Хурина, нашего выдающегося предка. Что же касается трона, короны или титула короля… Для меня важнее суть. Я полновластный монарх Гондора. Моя власть равна королевской. Меня никак не уязвляет то, что меня называют блюстителем или то, что я не ношу венца.

— Если вы не имеете права садиться на трон или носить венец, ваша власть не равна королевской, — надулся Боромир.

— Это такие мелочи…

— Вы заслуживаете уважения и почитания.

— Знаешь, малыш, я хочу, чтобы меня уважали за мои качества, а не просто за происхождение.

Боромир вздохнул, поднялся, подошел к реке и начал бросать камешки, стараясь, чтобы они прыгали по воде.

— Ты не уснул?.. — негромко спросил Дэнетор и повернулся к Фарамиру.

Тот помотал головой. “Вроде бы и похожи, но такие разные…” — подумал отец.

— Пять! Пять “блинчиков”! — радостно завопил Боромир. — Отец, вы видели?!

— Видел.

Дэнетор подошел, отыскал плоский камень и бросил параллельно поверхности реки.

— Девять! — одновременно восхищенно и разочарованно выдохнул Боромир. — Я научусь бросать лучше, чем вы! — заявил он и пошел вдоль берега в поисках подходящих камушков.

— Я буду рад этому.

Дэнетор обернулся и взглянул на младшего сынишку. “Все-таки уснул…” Он вернулся и сел рядом.

Когда Боромир собрал не меньше дюжины плоских камней и вернулся назад, он обнаружил, что отец тоже уснул. “Он так устает, — подумал мальчик, и укрыл его. — Пусть поспит”.

Вскоре проснулся Фарамир.

— Тс-с, — велел старший брат.

— Что ты делаешь?

— Учусь бросать камни. Чтобы получались “блинчики”.

— Научишь меня?

— Давай.

Спустя примерно час Дэнетор проснулся.

— Отец!.. А у Фарамира уже получился “блинчик”! — радостно поделился Боромир.

Дэнетор улыбнулся и некоторое время наблюдал за сыновьями.

— Пора возвращаться, — позвал он.

Блюститель собрал покрывало и посуду. Они сели в седла, направились в сторону Минас-Тирит и незадолго до захода Солнца добрались домой. “Хоть бы не случилось ничего неотложного”, — про себя проворчал Дэнетор.

Он поужинал вместе с сыновьями, отослал их спать и ушел в кабинет. “Лорд Ламедона просит отложить набор новых рекрутов… Конечно, им за сотни лиг отсюда не видна эта жуткая тень, и кажется, что всё неплохо… Отказать. — Дэнетор обмакнул перо в чернила и написал резолюцию. — Я не Саурон и боевых орков разводить не умею. Увы. Лорд Анориенский пишет, что отремонтирован значительный участок северной дороги. Это хорошо, ведь именно по ней в случае нужды пойдет роханское войско… Она должна быть в хорошем состоянии”.

Он взял следующую бумагу. “Капитан Турин просится в отставку. Он уже, конечно, немолод… Но, с другой стороны, у нас уже не так много опытных командиров. Барахир погиб… Капитан Фингон тоже. Артамир состарился. Ладно. Турин не один раз был ранен, и, конечно, это дает о себе знать. Разрешить. Нужно подумать, кого можно произвести в капитаны”.

Наконец он закончил и спустился в Фонтанный Двор. Среди дежурного караула, отдавшего честь, он заметил Вэантура. Блюститель поднялся на смотровую площадку и сел на скамью. Внизу уютно сияли огоньками Ярусы Минас-Тирит, над головой чернело южное небо с россыпями серебряных звезд. Дэнетор вдохнул вечерний нежаркий воздух. Колокол начал глухо отмерять полночь.

Возле Дворца сменился караул.

— Государь… — услышал Блюститель.

— Вэантур?

Молодой человек поклонился.

— Как малышка Альмариан? — улыбнулся Дэнетор.

— Хорошо, милорд.

— Я слушаю.

— Я хотел бы стать боевым капитаном.

— Боевым? — переспросил Дэнетор.

— Я хочу защищать Гондор, милорд. Мне кажется, в Итилиене я буду нужнее.

— Мирриан знает?

— У нас с ней был уговор, государь. Пока не родится ребенок. Теперь же, даже если она останется вдовой, она не будет одинока.

— У меня двое замечательных детей… но если бы ты знал, — начал было Дэнетор, но осекся.

— Я понимаю, милорд. Но в такое непростое время мне трудно оставаться в стороне… И Мирриан это понимает.

— Что ж. Будь по-твоему, — ответил Блюститель.

(C) 2023 murzwin

Дэнетор еще долго смотрел на звезды. “Где она теперь?.. Правда ли, что души не умирают?.. Или это утешение, придуманное для слабых людей? Если так, то жизнь ужасно жестока и несправедлива”.

Он вспомнил, как часто они с Финдуилас сидели на этой скамье. “Мы никогда не знаем, что будет через день, месяц, год… Мог ли я еще недавно подумать, что мы так скоро расстанемся? Сгубил бы ее этот недуг, если бы она не уехала ко мне в Минас-Тирит и осталась у моря?.. Кто знает, может быть, Адрахил отчасти и прав… И мне не нужно было поддаваться чувствам и жениться на ней. Хотя… если бы я мог, я отдал бы ей все свои годы, лишь бы она жила”.

Из оцепенения Дэнетора вывели шаги.

— Государь… — поклонился Валакар. — Лекари говорили, что вам нужно спать по ночам.

— Ты прав, Валакар. Я скоро приду.

“Конечно… Блюститель должен исправно работать и лишний раз не ломаться”, — про себя усмехнулся Дэнетор.

Он вернулся в свою спальню и лег, но уснул не сразу. Теперь, после рождения внучки, Эммериль разрывалась между желанием помочь дочери и не оставлять племянников. “Может быть, Фарамира можно уже начать учить? Тогда бы он значительную часть времени был занят и не скучал”.

Утром Блюститель пригласил старшего учителя Боромира.

— Вы хотите, чтобы мы занимались и с вашим младшим сыном, милорд?

— Да.

— Уже сейчас? Простите, государь, но ему всего пять лет…

— Он очень разумный и не по годам вдумчивый ребенок. Попробуйте. Если он еще не сможет серьезно учиться, я отложу это на полгода.

— Конечно, милорд. Мы попробуем.

Когда учитель ушел, появилась Эммериль.

— Ты все-таки позволил Вэантуру уйти из гвардии? — глядя на брата, спросила она.

— Почему я не должен был?

— Мы уже остались без Барахира. Теперь может умереть и Вэантур.

— Это удел большинства женщин Минас-Тирит. Ждать и надеяться, а если случается худшее — оплакивать и помнить.

— Он единственный сын своего отца… В Гондоре не отправляют таких воевать без крайней нужды.

— Скоро это закончится, Эммериль. Сражаться придется всем, кто умеет держать в руках оружие.

— Мне кажется, можно было подождать, пока малышка не подрастет.

— Он умелый воин. Также он явно не глуп и может быть решительным. Мне кажется, из него должен получиться хороший капитан… А то, что он не хочет отсиживаться в гвардии… Я могу это лишь приветствовать.

Эммериль покачала головой.

— Вэантур готов сражаться за Гондор, и я как Блюститель не должен его останавливать, даже если мое сердце против. Неужели ты думаешь, я хочу, чтобы единственный сын Амариэ погиб?

— За Гондор, — усмехнулась женщина.

— Что с тобой? — удивился Дэнетор.

— Это все завистники и сплетники!..

— ?

— Все говорили о том, что ты ему благоволишь, позволил жениться на своей племяннице… Дал хорошее приданое. Он на особом счету в гвардии. Вот он и решил это исправить.

— Конечно, идти у подобных людей на поводу нельзя. Но если честно… Я уважаю боевых капитанов больше гвардейских. И мне… наверное, было бы скучно служить в гвардии. Стоишь на страже… как статуя. Хорошее занятие для благообразных балбесов из приличных семейств.

Дэнетор взял доклад и начал его листать.

— Что ж… не буду тебе мешать, — сказала Эммериль и вышла.

Как бы ни понимал Дэнетор правильность выбора Вэантура, с началом его службы у Блюстителя добавилось переживаний. Ему не хотелось, чтобы молодой человек погиб, а Мирриан осталась вдовой.

Спустя всего год Вэантур дослужился до капитана и начал регулярно возглавлять отряды в Итилиен. К этому времени орков на восточном берегу стало еще больше, и все чаще гондорцы несли ощутимые потери.

Однажды отряд капитана Вэантура попал в окружение, и часть его воинов была убита, а часть взята в плен. Из его людей сумел спастись лишь один человек, вплавь перебравшийся через Андуин и сообщивший о случившемся. Эта новость мгновенно достигла до Столицы и оказалось слишком серьезным ударом для Мирриан. Она не знала, что Блюститель отслеживал ситуацию в Итилиене и немедленно отправил резервный отряд перекрыть дорогу в Минас-Моргул.

Вэантура и остальных пленных удалось спасти. Однако когда молодой капитан добрался домой, его ждал удар: от переживаний у Мирриан случился выкидыш. Эммериль не удержалась и рассказала об этом брату.

— Лекари сказали, что у нее больше не будет детей… — сдерживая слезы, сказала она.

— Наверное, это жестоко, Эммериль… Но все же. Вэантур вернулся. Мирриан выжила… У них есть ребенок. Для наших дней…

— Замолчи… — не выдержала она, — Понимаю, ты Блюститель. Ты мыслишь иными масштабами.

— Ты не права… И Вэантур с Мирриан дороги мне, как родные дети.

— Поговори с ним! Заставь его вернуться в гвардию!.. Он показал, что он не трус и готов рисковать собой, а не лишь занимать теплое местечко в Цитадели.

— Это неправильно, Эммериль.

— Наверное, твое сердце действительно окаменело, — бросила она.

Тем не менее Блюститель решил поговорить с Вэантуром и вызвал его в Цитадель. На лице молодого капитана темнели отметины от избиений, также он заметно прихрамывал.

Дэнетор велел ему садиться и приказал принести вино.

— Простите, что не справился, государь.

— ? — поднял брови Блюститель.

— Я потерял большую часть своих людей, а остальные едва не погибли в застенках Минас-Моргул…

— Это могло случиться с каждым. Орков стало слишком много.

Они помолчали.

— Наверное, это дерзость… Но… Капитан Беор сказал мне, что прибыл по вашему личному приказанию…

— Это так.

— Но как вы узнали о том, что с нами случилось? Я знаю, что Элрохир добрался до западного берега и сообщил, что мы попали в западню. Но отряд Беора переправился в Итилиен прежде, чем известие о нашем бедственном положении достигло Минас-Тирит…

— У меня… много опыта, Вэантур.

Нельзя было сказать, что ответ удовлетворил молодого человека, но больше расспрашивать он не посмел.

— Я пригласил тебя не для того, чтобы отчитывать или, тем более, наказывать… Не хочешь вернуться в гвардию?

— В гвардию… — тихо повторил Вэантур.

— Да. Ты показал, что ты смелый человек и готов умереть за Гондор. Более того, ты теперь капитан… Капитану Второго Ярус пора в отставку по возрасту. Ты мог бы стать его преемником.

— Мне кажется это… неправильным.

— Почему?

— Все армейские капитаны рискуют жизнью. Каждый из нас, уходя в поход, не знает, вернется ли он домой. У многих были серьезные ранения… Но они продолжают служить. Я очень вам благодарен, государь, за это предложение… — Вэантур подбирал слова.

— Если ты боишься осуждения, скажу тебе, что мы не должны идти на поводу у толпы. Всегда найдутся завистники и недоброжелатели. Что бы ты ни сделал.

Молодой человек решился.

— Простите, милорд… Мне кажется неуместным пользоваться тем, что я женат на вашей племяннице. Я очень тронут вашим добрым отношением, правда!.. — Он на миг взглянул на Дэнетора, — Но я…

— Иногда нужно приносить свою гордость и желание достойно выглядеть в глазах окружающих в жертву чувствам близких. Ради Мирриан.

— Простите, государь. Но позвольте мне остаться в армии.

Дэнетор молчал. Не смел заговорить и Вэантур.

— Сейчас набирают новых рекрутов, — наконец заговорил Блюститель. — Ты знаешь, что начальную подготовку они получают в родных краях, но для действующей армии этого совершенно недостаточно. Я сделаю тебя командиром одного из обучающих отрядов. Это очень важная и нужная работа, но она не проста и не считается особо почетной. Это приказ, и он не обсуждается, — закончил Блюститель.

— Слушаюсь, государь, — сдался Вэантур.

— Иди к семье.

“Что ж… Хоть так”, — подумал Дэнетор, когда дверь за молодым капитаном закрылась.

Вэантур вернулся домой.

— Что сказал Блюститель? — осторожно спросила Эммериль.

— Матушка… Это вы поговорили с государем?..

— О чем?..

— Он заставил меня покинуть армию.

— Значит, ты вернешься в гвардию?.. — про себя облегченно выдохнула Эммериль.

— Нет. Я стану обучать новобранцев.

— Наверное, лорд Дэнетор увидел у тебя к этому способности. Ты добр и терпелив, но можешь быть принципиальным. Мне кажется, ты будешь на своем месте.

“Все-таки брат очень умен… Он пожалел нас и избавил Вэантура от риска в любой момент погибнуть. Но никто не посмеет сказать, что к Вэантуру особенное отношение, как если бы его вернули в гвардию”.

Прошло еще три года. Альмариан исполнилось шесть лет, и Эммериль впервые взяла ее в Цитадель. Боромир и Фарамир уже давно выросли и уже не нуждались в тетке, однако она часто навещала брата и племянников.

— Будь вежливой… Молчи, пока к тебе не обратятся, — наставляла она внучку.

— Хорошо, бабушка.

Они миновали туннель и оказались в Фонтанном Дворе. Альмариан обвела его глазами и увидела мальчика лет одиннадцати-двенадцати. Он стоял на коленях у края чаши фонтана и за чем-то наблюдал.

— Фарамир, — улыбнулась Эммериль и подошла.

— Приветствую вас, тетушка, — встал и поклонился мальчик. — Здравствуй, Альмариан, — улыбнулся он.

Девочка заметила на воде кораблик. Он был мастерски вырезан из дерева, покрыт лаком, имел несколько мачт с парусами и крошечные снасти.

— Красивый? — спросил Фарамир.

Альмариан кивнула.

— Как настоящий. Отец заказал мне его в Пеларгире, и сегодня его привезли.

Лорд Дэнетор у себя? — спросила Эммериль.

— Да.

— Останешься смотреть парусник? — спросила она у внучки.

— Если можно.

— Конечно, можно, — ответила Эммериль и ушла во Дворец.

Кораблик слегка покачивался на воде. Фарамир наклонился, подул на паруса, и крошечное судно заскользило вперед.

— Хочешь попробовать?

Девочка кивнула и тоже начала дуть.

— Так он доплывет из Пеларгира в Линхир… А потом из Линхира в Дол-Амрот… потом в Эделлонд, потом в Пиннат-Гэлин. — Фарамир отлично знал географию.

— У меня в Дол-Амроте живет дедушка, — заметила Альмариан.

— У меня тоже.

Спустя примерно год после смерти дочери Адрахил все же написал зятю любезное письмо, в котором приглашал внуков погостить летом в Бэлфаласе. Дэнетор не был обидчив и всегда старался руководствоваться здравым смыслом, поэтому последние годы Боромир и Фарамир проводили по два летних месяца в Дол-Амроте.

Правда, Боромир в этих поездках скучал по отцу и не скрывал этого, и вскоре более покладистый Фарамир стал любимцем деда и бабки.

Альмариан оперлась на край чаши, чтобы дунуть посильнее, и потеряла равновесие. Голова девочки оказалось в бассейне, а кораблик перевернулся. Фарамир схватил ее за косу и вернул в вертикалькое положение.

— Не больно?.. Прости, я не хотел, чтобы ты совсем упала, и потому схватил за волосы.

— Не больно… — ответила несчастная Альмариан. С головы девочки текла вода.

Фарамир выудил кораблик и положил на нагретые солнцем плиты, чтобы подсушить намокшие паруса.

— На улице тепло, думаю, ты не не должна замерзнуть и заболеть. Что случилось? — Мальчик смотрел на ее несчастное лицо.

— Мне от бабушки достанется, — объяснила она.

— Нужно вытереть тебе волосы, — согласился он и взял ее за руку, — Идем.

Он привел ее в свою комнату и принес чистое полотенце.

— Платье сильно намокло?

— Мне кажется, да.

— Ты, кажется, живешь в Пятом Ярусе… На какой улице? Я схожу и принесу тебе другое.

— Не беспокойся.

— А вдруг ты все-таки простудишься?.. — Он положил перед ней несколько красивых книжек с картинками и убежал.

Вскоре мальчик вернулся вместе с Мирриан. Та посмеялась над “приключением” дочки и переодела ее.

— Пойдем домой? — спросила мать.

Альмариан растерялась. В комнате у Фарамира было множество замечательных книжек и игрушек. Большой замок из дерева с множеством башен и подъемным мостом, целый отряд оловянных рыцарей, великолепный золотисто-рыжий дракон с крыльями…

Родители любили Альмариан, и девочка не была обделена ни вниманием, ни игрушками, но “сокровища” Фарамира произвели на нее неизгладимое впечатление. Однако больше всего ей понравился заботливый мальчик.

— Можно… мне остаться еще?

— Конечно, — согласилась Мирриан, — вернешься с бабушкой.

Фарамир устроил для нее целое представление, показав нападение дракона на замок и храбрую оборону защитников.

Восхищенная Альмариан смотрела затаив дыхание.

Тогда он взял игрушечную мельницу, открыл окно и поставил ее на подоконник. Цитадель была расположена высоко, и потому там всегда было довольно ветрено. На глазах у детей крылья начали вращаться, и внутри мельницы закрутились маленькие жернова.

Потом они еще долго вместе рассматривали книжки, и Альмариан особенно понравилась одна, где были изображены нуменорские королевы и принцессы.

— Хочешь, возьми ее себе, — предложил Фарамир.

— Не нужно… — испугалась девочка.

— Бери, тебе интереснее читать про красавиц.

Альмариан с благодарностью взяла книгу, но, увидев в руках внучки подарок, Эммериль велела его немедленно вернуть.

— Тетушка, это я подарил ей книгу, Альмариан ни о чем меня не просила, — вмешался Фарамир. — Пусть она останется у нее.

Однако тетка вручила ему книжку и увела внучку. Огорченный Фарамир вечером рассказал о происшествии отцу. Тот выслушал его, позвал Валакара, и скоро счастливая Альмариан изучала наряды и прически нуменорских дам.

Узнав, что внучка все же получила книгу, Эммериль поворчала, но против воли брата не пошла.

Когда бабушка снова собралась во Дворец, Альмариан уговорила взять ее с собой. Однако у Фарамира в тот день были занятия, и девочка больше часа терпеливо просидела у Фонтана.

Когда последний урок закончился, мальчик вышел на улицу. Он заметил Альмариан и позвал ее на смотровую площадку.

— Как здесь высоко… И как далеко видно, — восхитилась она.

— Да. Я очень люблю здесь сидеть и наблюдать. Виден весь Пеленнор, восточный Лоссарнах… — мальчик повернулся к югу. — А вон там, сразу за Андуином, — Эмин-Арненские холмы. — Он взглянул не нее. — Голова не кружится?

— Нет.

— Смотри, видишь руины вдалеке? Это Осгилиат… А еще здесь очень здорово вечером и ночью. Видно множество звезд, а Минас-Тирит и Пеленнор сияют огоньками. Хочешь прийти и посмотреть?

— Я… да… очень… Но, боюсь, бабушка не позволит.

— Я поговорю с отцом. Уверен, он разрешит тебе прийти, и госпожа Эммериль не будет возражать.

Дэнетор, действительно, позволил, и на следующий день, вечером, когда совсем стемнело, Вэантур отвел дочку в Цитадель. Дэнетор встретил их в Фонтанном Дворе.

“Какой он высокий”, — подумала девочка, глядя на стройного, красивого человека средних лет в строгом темном одеянии.

— Здравствуй, Альмариан.

— Здравствуйте, государь, — низко поклонилась она.

— Я не только государь, но и твой двоюродный дедушка, — улыбнувшись, напомнил он. — Пойдем.

Вместе с Фарамиром они поднялись на смотровую площадку, Вэантур немного подумал и последовал за ними.

Дэнетор показал девочке созвездия Вильварин, Тэлумендиль, Менельмакар с яркой звездой Боргиль и Валакирка.

— А вон там что за яркая звезда? — спросила Альмариан.

— Это?.. Думаю, это Морвинион, — ответил Дэнетор.

“Надо же… Ородруин сегодня почти не извергается”, — про себя подумал он.

— Огоньки внизу тоже немного похожи на созвездия, — тихо произнес Фарамир.

Когда колокол начал отмерять полночь, Вэантур поблагодарил Блюстителя и увел Альмариан.

— Пойдешь спать? — спросил у сына Дэнетор.

— Можно я немного посижу с вами?

— Конечно.

Фарамир прильнул к отцу, и тот приобнял его в ответ. Вэантур и Альмариан покинули Цитадель. Отец взял сонную девочку на руки.

— Понравилось тебе?

— Очень… — засыпая, прошептала она.

(C) 2023 murzwin

Когда Альмариан пришла в Цитадель в следующий раз, Фарамир сообщил ей, что уезжает на два месяца в Дол-Амрот. Девочка ужасно расстроилась и испугалась, что он не станет с ней дружить после долгой разлуки.

В августе она вместе с отцом тоже отправилась в Бэлфалас проведать дедушку Эарнила, и как-то, гуляя с ним по столице княжества, издали увидела принца Адрахила с наследником и внуками.

О том, чтобы подойти или как-то обратить на себя внимание, не могло быть и речи. Издали она смотрела на процессию на великолепных дорогих лошадях. Фарамир был как всегда задумчив и, естественно, не заметил маленькую девочку в приветствовавшей их толпе.

— Ты что-то какая-то грустная… — заметил господин Эарнил, глядя на внучку.

— Все хорошо, дедушка, — ответила она.

Отпуск капитана Вэантура был намного короче, чем визит Боромира и Фарамира к родственникам матери, и Альмариан вернулась в Минас-Тирит прежде сыновей Дэнетора. Теперь она часто сидела у окна и ждала.

Это заметила Эммериль и начала учить внучку рукоделию. Наконец Альмариан краем уха услышала, что Наследник и его брат вернулись домой. Каково же было ее огорчение, когда она узнала, что госпожа Эммериль сходила в Цитадель без нее.

— Не могли бы вы, бабушка, в следующий раз взять меня с собой?.. — осторожно спросила она.

— Зачем?

— Мне хотелось бы снова побывать на смотровой площадке, — попробовала солгать Альмариан.

— Тебе уже шесть лет, и пора время проводить с умом. Ты выучила новые стежки?

Девочка чуть не расплакалась.

— Отчего такое огорчение? — удивилась Эммериль.

Альмариан не ответила и вернулась к вышивке. Однако спустя несколько дней к ее несказанной радости Фарамир сам заглянул к ним в дом. Счастливая девочка выбежала ему навстречу.

Он улыбнулся и поздоровался, а потом вытащил бархатный мешочек.

— Это тебе, — сказал мальчик.

— Что это?!

— Доставай аккуратно.

Она раскрыла мешочек и вытащила небольшое зеркальце в серебряной оправе.

— Какая прелесть… Спасибо!

— Я рад, что тебе нравится, — ответил Фарамир и собрался уходить.

— Можно мне иногда приходить в Цитадель? — в отчаянии решилась Альмариан.

— Конечно, приходи. Хочешь… пойдем сейчас.

— Хорошо! — обрадовалась девочка.

Они поднялись в Седьмой Ярус, и Фарамир снова отвел ее на смотровую площадку.

— Сейчас начало сентября, и пока все еще зеленое… Но в октябре будет очень красиво. Многие деревья станут золотыми и пурпурными, — сказал Фарамир, глядя вдаль.

Альмариан кивнула.

— Где ты была? — встретила ее мать.

— Я была в Цитадели, — призналась Альмариан.

— Одна?!

— Меня позвал лорд Фарамир.

— Позвал? Или ты напросилась? — строго спросила Эммериль.

— Мама, прошу вас, не будьте так строги к ней, — вмешалась Мирриан, — в конце концов, она же совсем ребенок.

— Фарамиру уже одиннадцать, он много учится, а эта маленькая настырная липучка его отвлекает.

Альмариан, едва сдерживая слезы, убежала в свою комнату и закрыла дверь.

Осень в том году была удивительно теплой. Наступила уже вторая половина октября, но на улице по-прежнему светило яркое солнце. Учитель отпустил Фарамира, и мальчик пришел к отцу.

— Уже отпустили? — удивился отец.

— Да.

— Я знаю, что учителя довольны тобой, — заметил Дэнетор.

Фарамир смущенно улыбнулся, взял книгу, лег на теплое пятно света на полу и начал читать. Спустя примерно час он поднял глаза и взглянул на отца. Тот сидел за массивным столом из темного дерева и что-то писал.

— Пойди погуляй, погода хорошая, — не отрывая взгляд от бумаги, произнес он.

Мальчик вздохнул в ответ.

— Если так уж не хочешь расставаться с книжкой — почитай на улице.

Фарамир не стал спорить и вышел из кабинета. За дверью было темно и прохладно. Он зашел к себе, взял плащ, спустился на улицу и вышел из Цитадели. Поразмыслив, он отправился в сады Врачебных Домов. Деревья и кустарники только недавно начали желтеть и теперь радовали глаз зелеными, золотыми, огненными и бордовыми листьями.

“Нужно позвать Альмариан…” — подумал Фарамир, сел на скамью и взглянул на прозрачное голубое небо.

Боромир, его старший брат, недавно закончил учебу и теперь все свободное время пропадал с друзьями. Весной ему должно было исполниться восемнадцать, и он считал себя совсем взрослым, так что младший брат стал казаться ему маленьким, и юноше было с ним не слишком интересно.

Фарамир любил брата и немного завидовал ему. Но не потому, что тот был наследным принцем и со временем должен был стать властителем Минас-Тирит и государем Гондора. Ведь Боромиру было уже десять с половиной лет, когда умерла мать… И он застал ее здоровой, а отца — молодым и радостным. Мальчик же помнил мать бледной и печальной, а отца — уставшим и невеселым. С тех пор, как она умерла, он почти перестал улыбаться. Вернее, Блюститель улыбался, когда считал нужным, но глаза его оставались серьезными и печальными.

Фарамир любил рассказы старшего брата о его раннем детстве. Лорд Дэнетор, их отец, тогда еще был наследником, у него бывало свободное время, и он играл с сыном в рыцарей и драконов, в морские путешествия нуменорцев… Но когда Фарамиру было около трех месяцев, его дед, гондорский блюститель Эктелион, умер, и с тех пор у отца не было времени на игры.

Боромиру и сейчас доставалось куда больше отцовского внимания, чем ему. Мальчик не обижался, понимая, что отец готовит из старшего брата своего преемника, но иногда ему бывало ужасно одиноко. В такие часы он приходил к Дэнетору в кабинет и читал. Но у Блюстителя было много работы, и порой за несколько часов они обменивались всего парой фраз.

Часы пробили очередной час, и Фарамир решил вернуться. Он поднялся в Цитадель и пришел к кабинету отца, но его там не оказалось. “В тронном зале, наверное”, — подумал Фарамир и ушел к себе.

Блюститель открыл старинный ларец и достал оттуда стеклянный шар, завернутый в бархатную ткань. Ему сообщили, что в Итилиене опять появилось множество орков. Он положил камень на специальный стол и повернулся к востоку.

Древний Палантир ожил и скоро осветился изнутри золотистым осенним светом. Дэнетор скользил взглядом по лесистым холмам. — “Так оно и есть. Лес валят, твари. И много их там?..” Он напрягся, чтобы получше рассмотреть вредителей. Но внезапно свет почти потух, деревья исчезли, а стеклянную сферу заполнила тьма. Дэнетору стало не по себе, но прежде чем он до конца понял, что происходит, в Палантире зажглись багровые, словно угли, глаза.

— Кто это еще? — отчетливо прозвучал голос у Блюстителя в голове, и казалось, она треснет изнутри.

— Саурон?! — мысленно ахнул он.

— Угадал, — ответил Голос.

Дэнетор отшатнулся и хотел отложить Сферу, но это оказалось не так-то просто сделать. Он не смог отвести взгляд и теперь в ужасе смотрел в глаза-угли.

— Кто такой? Отвечай.

“Надо это прекратить”, — подумал Блюститель. Но увы, отстраниться не получалось.

— Я спросил, кто ты! — неистовствовал Голос, и внезапно Дэнетора пронзила страшная боль от головы до пальцев на ногах. — А-а, гондорский блюститель, — усмехнулся Голос, — давненько я тебя ждал.

Дэнетор схватился за голову, так как казалось, она сейчас разлетится вдребезги от этого гудящего в мозгу голоса и боли.

— Невежливо не отвечать, когда тебя спрашивают.

— “Как же от него отделаться?!”

— От меня не отделаешься, — захохотал Темный властитель.

— “Он читает мысли!..” — ужаснулся Дэнетор.

— Разумеется.

Дэнетор попробовал ни о чем не думать, но тут его снова пронзило невидимой молнией. Наконец, после неимоверного усилия, он схватил ткань и набросил ее на Палантир. Тот погас. В узких окнах сияло солнце. Он в изнеможении опустил голову на руки и закрыл глаза.

Очнулся он, когда в очередной раз пробил колокол. Он вздрогнул и поднял голову. “Уже обед…” Блюститель не любил, когда его ждали. Он поднялся, быстро убрал Палантир в ларец, запер комнатку на верху башни и устремился вниз. На пути к трапезной ему встретился слуга, который, поклонившись, взглянул на него и замер. Дэнетор немного удивился и перед входом на всякий случай расправил камзол и пригладил волосы.

— Простите, что заставил ждать. — Он прошел к своему месту, и все присутствующие повернулись к Западу.

Спустя минуту Дэнетор кивнул и сел. Остальные последовали его примеру, но к еде не притронулись и теперь пристально смотрели на него. “Они смотрят так, словно у меня выросли рога или я стал зеленого цвета… Чернила на лице?..” Блюститель приступил к трапезе, правда, есть ему совсем не хотелось. Остальные теперь смотрели то в свои тарелки, то на него. Дэнетор взглянул на младшего сына: тот не сводил с него глаз, и казалось, вот-вот заплачет.

— Лорд Фарамир, вы так на меня смотрите, словно я превратился в Балрога, — пошутил Дэнетор.

Почти никто не улыбнулся, а мальчик отвел глаза и начал ковырять еду, но лицо его по-прежнему было несчастным. Наконец обед подошел к концу, и Блюститель отпустил собравшихся. Он чувствовал, что очень устал, и хотел уйти к себе, чтобы немного отдохнуть, но, как назло, у старейшин накопились вопросы.

Прошло не менее получаса, прежде чем он смог покинуть Трапезную и вернуться в свои покои. — “Прилягу на час…” Он расстегнул камзол и направился к умывальнику. Внезапно его взгляд упал на зеркало. На него смотрел тощий, измученный человек с ввалившимися глазами. “Балрог”, — пробормотал он, опускаясь в кресло. В дверь едва слышно постучали.

“Стучат?.. Или показалось…”

— Войдите!

В комнату заглянул Фарамир.

— Что случилось, малыш?

— Ничего… — Мальчик подошел и обнял его. — Я могу помочь?

— Нет.

— Вы хотите отдохнуть? — Фарамир помог ему снять камзол и аккуратно повесил его.

— Да. — Отец потрепал его по голове.

Дэнетор лег, и сын вышел из комнаты. Взяв стул, он поставил его у входа в отцовские покои и сел с книгой. “Пусть отдохнет…” — подумал Фарамир, прежде чем погрузиться в чтение. Его стража оказалось не напрасной. За пару часов ему удалось отправить восвояси несколько советников и лорда Хурина-Хранителя Ключей. И если советники довольно безропотно вняли словам юного лорда, то Хурин остался явно недоволен.

Ближе к вечеру появился Боромир. “Какой же он уже взрослый и красивый…” — подумал мальчик. Наследник любил младшего братишку, но теперь относился к тихому ребенку с юношеской снисходительностью.

— Ты чего здесь сидишь? Отец у себя?

— У себя, но он отдыхает.

— Днем?!

— Похоже, он очень устал… А что случилось?

— Я хотел завтра поехать в северный Лоссарнах…

— Возьмешь меня с собой?!

— Я еду с друзьями… Не думаю, что тебе будет интересно.

— Ты обещал, что возьмешь меня с собой покататься. Еще месяц назад, когда я вернулся из Дол-Амрота, — напомнил Фарамир.

— Мы, скорее всего, будем охотиться, а ты охоту не любишь.

— Не люблю.

— Вот видишь. Я хотел спросить отца, не нужен ли я ему завтра... Он давно спит?

— Не нужно его тревожить… Ему явно нездоровится.

— Правда? — посерьезнел Боромир. — Ладно, зайду попозже. Но мне надо дать ответ Диору, Фионгилу и Хадору.

— Как только отец поднимется, я сообщу тебе.

— Хорошо. — Старший брат развернулся и ушел.

Начало темнеть, и почти не евший за обедом Фарамир понял, что проголодался. “Проснется ли отец к ужину?..” Вдруг он испугался, что тому совсем худо, и решил заглянуть в спальню. Он постарался как можно тише открыть дверь — благо петли были смазаны и не скрипели — и вошел. В комнате было темно; судя по мерному дыханию, отец спал. Вдруг он пошевелился и посмотрел на сына.

— Я разбудил вас? — расстроился Фарамир.

— Который час?

— Скоро ужин.

— Наверное, ты голоден. Ты же ничего не ел за обедом. — Дэнетор сел и погладил мальчика по голове.

Тот обрадовался, залез на кровать и прижался к нему.

— Я, наверное, не пойду в трапезную, скажу, чтобы ужин подали сюда. Пойдешь ужинать со всеми или останешься со мной?

— Конечно, останусь! — радостно воскликнул Фарамир.

Дэнетор позвал Валакара и велел предупредить о том, что он не спустится к ужину. Скоро слуга вернулся с подносом и накрыл на двоих. Отец и сын сели друг напротив друга, и ребенок почти набросился на еду.

— Я рад, что ты ешь с аппетитом, но все же никогда не показывай, насколько ты голоден. Мы не животные.

— Ховофо, — ответил тот с полным ртом.

Дэнетор хотел было напомнить ему, что не следует говорить с набитым ртом, но не стал.

— Боромира видел сегодня? — вслух произнес он.

— Ага… Ой, я обещал сообщить ему, когда вы проснетесь.

— Он спрашивал меня?

— Да. Он хотел поехать завтра на охоту.

— Опять… — тихо произнес Дэнетор.

Боромир уговорил отца закончить с его обучением, но теперь тратил время не на посильную помощь отцу, а на воинские упражнения и охоту. “Воин он, конечно, превосходный… Но для правителя государства этого недостаточно. Хотя кто знает, сколько этому государству еще отведено и станет ли Боромир Блюстителем…”

Фарамир насытился и теперь смотрел на отца своими внимательными глазами. “Умный и ответственный ребенок. Вот из кого со временем получился бы хороший Блюститель. Но в наше время нужно быть воином, а он военное дело не любит. Что ж, они смогут править вдвоем. Боромир будет воевать, а Фарамир — управлять Гондором”.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, появился Боромир. Он подошел к отцу, поклонился и на мгновение замер. Впрочем, свет в комнате был неярким, да и старший сын был не из тех, кто легко теряет дар речи.

— Отец, я бы хотел завтра поехать в северный Лоссарнах.

— Боромир, когда-нибудь ты станешь Блюстителем. Управление государством требует навыков, и этому непросто научиться за короткий срок.

— Отец, Хадор, Фионгил и…

— Они просто воины. И могут распоряжаться своим временем, тратя их на забавы, ты же — мой наследник. — Дэнетор взглянул на сына.

— Отец, я не буду Блюстителем еще несколько десятилетий. Как только я стану совершеннолетним и войду в Советы, обещаю…

— Я позволил тебе закончить занятия не для того, чтобы ты развлекался.

— Отец, помилуйте, зачем мне были нужны эти математика и астрономия. Считаю я хорошо, а остальное...

— Я и не стал тебя неволить, раз у тебя душа не лежала к наукам, но это не значит…

— Отец… Я приходил к вам за позволением… Но вы отдыхали, а мне нужно было дать ответ, — требовательно произнес Боромир.

— Пусть поедут без тебя.

— Пожалуйста, отец.

— Ладно езжай, но возьми с собой брата, — помолчав, сдался Дэнетор.

Юноша взглянул на Фарамира, и тот умильно улыбнулся.

— Отец, мы едем охотиться, а он будет ныть из-за каждой зверюшки.

— Покатайтесь верхом, — предложил отец.

— Нет, мы уже решили, что будем охотиться.

— Ты обещал мне… Почти месяц назад, — напомнил Фарамир.

— Фарамир, мы обязательно поедем.

— Когда придет ноябрь и начнутся дожди... — насупился тот.

— Отец, у Фионгила день рождения.

— Езжай, — вздохнул Дэнетор.

Тот радостно поклонился, и дверь за старшим сыном закрылась. “Проще держать в ежовых рукавицах слуг и советников, но не сыновей… Когда я перестану позволять ему вить из меня веревки?..”

— Расстроился? — спросил у Фарамира отец.

— Я привык.

— Если у меня получится немного разобраться с делами… Я съезжу с тобой.

Мальчик благодарно улыбнулся.

Когда Фарамир ушел спать, Блюститель задумался. Он привык пользоваться Палантиром и, благодаря древнему Шару, часто узнавал необходимые сведения. Но теперь, похоже, Палантир лучше было не трогать. Он вспомнил властелина Мордора и поежился.

Дэнетор просмотрел еще несколько донесений, но из-за головной боли снова лег. Проснулся он от того, что в спальне кто-то был.

— Фарамир? — Он приподнялся на локте. — Ты почему бродишь среди ночи?

— Мне страшно.

— Страшно?..

— Да… Я не знаю, как это объяснить...

— Объяснишь завтра. Ложись. — Отец подвинулся.

Кровать была довольно широкой, и Фарамир забрался под одеяло. Утром Дэнетор почувствовал, что не может повернуться на спину. Он привстал и увидел спящего ребенка. “Скоро двенадцать лет… И внезапно начал бояться. Этого еще не хватало”. Он встал и подошел к окну.

— Что же тебя напугало? — спросил он, когда Фарамир появился у него в кабинете.

— Я читал…

— Опять читал после полуночи? — Отец строго взглянул на него.

— Да. И… вдруг мне стало жутко… Очень жутко.

— Внезапно?.. — уточнил Дэнетор.

— Да. Я же никогда не боялся темноты, а тут мне хотелось убежать и спрятаться, — расстроенно сказал Фарамир.

— Ты испугался темноты? — удивился отец.

— Не знаю, но мне казалось, что… вокруг меня сгущается мрак и… что кто-то на меня смотрит.

— Смотрит? — переспросил Дэнетор.

— Да. И он ненавидит меня. Тот, кто смотрит.

— И кто же это? Ты знаешь?

— Нет, но мне было так страшно.

Блюститель задумался. Финдуилас последний год часто жаловалась, что ей жутко. И что на нее словно смотрят… Но ей никто кроме него не верил, а лекари советовали не обращать на подобные страхи внимания, объясняя это расшатанными нервами. Но она явно боялась и страдала.

— Если тебе страшно — приходи ко мне. В любое время, — предложил отец.

— А когда вы в Тронном Зале?

— Если совсем невмоготу, то можешь приходить и в Зал, — вздохнул он.

Теперь, не считая занятий, младший сын почти не разлучался с ним. Фарамир не был капризным, и отец воспринимал его страх всерьез, но не знал, чем он еще может помочь. В один из дней тот снова сидел и читал у него в кабинете. Внезапно ребенок отложил книгу и резко обернулся.

— Опять? — спросил отец.

— Да…

Дэнетор и сам почувствовал себя неуютно, словно на них пала тень, но за окном было довольно пасмурно. “Что это? Что-то опасное или все же самовнушение?..” Но скоро его мысли были поглощены другим. В Итилиене задерживался один из отрядов, и уже звучало предположение, что он мог попасть в засаду. С другой стороны, капитан Беор был опытным командиром, но орков становилось все больше, и все больше они хозяйничали в старинном саду Гондора, несмотря на все усилия Блюстителя. “Нужен Палантир. Без него никак. Не смотрит же он в него днем и ночью… Хотя… Он же майа… Нет, нужно все же попробовать”. Внезапно словно посветлело и стало легче дышать.

— Фарамир?

Тот взглянул в ответ.

— Мне нужно отлучиться. Перепиши пока начисто этот указ.

Сын послушно подошел к столу, и Дэнетор протянул ему лист с гербом.

— Хорошо, я постараюсь, — ответил Фарамир и сел за стол.

Блюститель встал, вышел из комнаты и поднялся по винтовой лестнице. Он вытащил Палантир, положил его на середину стола с углублением и теперь ждал. “Что ж, рискну”. Но, к его удивлению, Шар вел себя как прежде, словно и не было никакого Саурона. Примерно через два часа отряд был найден, правда, много южнее, чем должен был находиться. “Возможно, преследовали орков… Или наоборот, заметив их большое скопление, отправились кружным путем. Главное, отряд жив. Капитан Беор вернется и расскажет…” Дэнетор убрал Сферу на место и спустился вниз. Фарамир закочил с указом и теперь переписывал что-то еще. Отец просмотрел его работу и погладил мальчика по голове.

— Молодец, мне не к чему придраться. — Он подписал указ и скрепил его большой печатью.

— Отец, я начал следующий… Он ведь тоже готов?

— Да, переписывай дальше.

“Что ж, начну готовить Фарамира. Пока — так, раз уж Боромиру это настолько неинтересно”, — решил отец.

— Страшно не было?

— Нет.

В комнате наступила тишина, и слышен был лишь скрип перьев.

(C) 2023 murzwin

Дэнетор не встретил Саурона ни когда использовал Палантир в следующий раз, ни потом, и у него немного отлегло. Правда, Фарамир порой по-прежнему испытывал странный ужас, и отца это серьезно беспокоило. Уже заканчивался ноябрь, погода стала хмурой и ветреной. Блюстителю снова понадобился Палантир, и он без страха заглянул в него. Как оказалось — напрасно.

— Опять ты? — спросил Голос. — Я думал, ты поумнел и больше не появишься.

Дэнетор не ответил.

— Думаешь, я не заставлю тебя открыть мне свой разум, жалкий человечишка?..

Блюститель попытался уйти, но темный майа не отпускал его.

— Глупец. — Голос словно сверлил его насквозь, и Дэнетор стиснул зубы от нестерпимой боли.

В молодости он не раз был ранен, но подобную боль испытывал впервые. Волна за волной, его разрывало изнутри. Наконец Саурон прекратил пытку.

— Нравится?

Дэнетор не ответил, но его трясло.

— Пытаешься быть сильным? Надолго тебя не хватит. Хочешь спасти своих ненаглядных сыновей — предлагаю стать сговорчивей.

Саурон продолжил мучить Блюстителя.

— Ну что? Не надоело пускать слюни и сопли, червяк? Ты не майа, даже не эльф… Ты не представляешь, насколько ты жалок.

— Да, я не майа и не эльф… Но в моих жилах течет кровь того самого Элендила, что некогда надолго уничтожил тебя…

— И где твой пращур? Мертв. А я скоро уничтожу его королевство. Запомни, твой любимый Город сгорит дотла, твои сыновья умрут у тебя на глазах, а сам ты окажешься в подземельях Барад-Дура, где будешь проклинать час своего появления на свет и жаждать одного — забвения. — Багровые глаза обожгли его.

— Этого не будет!..

— Кто же помешает мне? Уж не войско Валар. Манвэ отрекся от владычества над Ардой, и если ты думаешь, что к тебе кто-то придет на помощь… — Голос захохотал.

Дэнетор снова попробовал вырваться, но не смог.

— Я продлю твою ничтожную жизнь, и ты узнаешь, каково не соглашаться со мной. Ты забудешь свое имя и превратишься в жалкий, мокрый кусок боли, утративший разум и всякое человеческое достоинство.

— Если я настолько жалок, зачем ты тратишь на меня время?

— Хочу отучить тебя лезть в Палантир. Это игрушка не для таких, как ты.

Блюститель снова сцепил зубы, слезы текли у него щекам, в глазах темнело.

— Я давно за тобой наблюдаю… — прекратив пытку, произнес Голос. — И за тобой, и за твоей семейкой. Твоей жене это очень не нравилось. Она всегда пыталась уйти и спрятаться… Но от меня не спрячешься…

“Финдуилас?.. Так вот кто мучил ее и не давал покоя!..” — Дэнетор пришел в ярость и сжал кулаки.

— Хочешь сбежать? Не получится. Пока мне не надоест и я сам не отпущу тебя. Пока… Я мог бы замучить тебя и оставить Гондор без Блюстителя, но это было бы слишком просто…

— Создатель видит все. И если не Манвэ, то Он не оставит своих детей на растерзание тебе.

— Ты в это веришь?

Дэнетор из последних сил напрягся и снова попытался оторваться от “собеседника”. На Шаре появились странные пятна кляксами. Жуткая тень начала светлеть, и появились рощи Итилиена. Затем Палантир погас, и он заметил на нем кровь. Не помня себя, Блюститель завернул Сферу в ткань и убрал в Ларец. Держась за стену, он медленно начал спускаться вниз, но скоро у него подкосились ноги. Он сел на ступени и вытер лицо, рука была в крови. Какое-то время он сидел, опустив голову. Кровь заливала камзол, лучше ему не становилось.

Боромир вошел в комнату брата.

— Ты не знаешь, где отец?

— Не знаю, в Тронном Зале нет?..

— Тронный зал я проверил в первую очередь. Там нет, в библиотеке — тоже. Когда ты видел его в последний раз?

— Больше часа назад. Тебе он срочно нужен?

— Не только мне. Его все потеряли.

Мальчик отложил книгу.

— Он мог выйти в Город, — подумав, предположил он.

— Нет! Я спрашивал у гвардейского караула.

— Не мог же отец раствориться в воздухе… — пробормотал Фарамир.

— Естественно, но его нигде не могут найти.

Братья вышли из комнаты. К Боромиру подошел один из слуг.

— Не нашли, Ворондил?

— Нет, милорд, — расстроенно ответил тот.

Фарамир задумался. Однажды он заметил, как отец открыл небольшую дверь, за которой виднелась винтовая лестница. Он не знал, куда она ведет и искали ли там отца, и направился туда. Обычно дверь была заперта, и этот раз не был исключением. Фарамир отыскал лорда Хурина-Хранителя ключей.

— У вас же есть все ключи, милорд? — спросил мальчик.

— Да, но я не ношу их при себе.

— Мне нужно отпереть одну из дверей…

— Нельзя ли подождать? Сейчас нужно отыскать вашего отца.

— Вдруг он там…

— Вы узнаете ключ?

— Надеюсь, что да.

Лорд-Хранитель достал шкатулку и нехотя разложил перед ним ключи.

— Пожалуйста, верните сегодня же.

Фарамир рассматривал ключи.

— Этот похож…

— Хорошо, берите, но он от одной из черных лестниц, что бы государь там делал?..

Фарамир схватил ключ, через несколько минут он был у двери и отпер ее. На первый взгляд, лорд Хурин был прав. Лестницей явно пользовались нечасто. Но он все же начал подниматься наверх и, когда сделал несколько полных оборотов, заметил лежащего на ступенях человека.

— Отец?! — ахнул он.

Тот открыл глаза и взглянул на сына.

— Позови… кого… нибудь, — едва слышно попросил Дэнетор.

Фарамир бросился вниз.

— Боромир!!!

— Нашел? — Брат стремительно подошел к нему.

— Да. Он там и…

Боромир, перепрыгивая через ступени, побежал наверх, младший брат устремился следом. Юноша едва не споткнулся.

— Отец!..

Тот не ответил. Показался Фарамир.

— Что ты таращишься?! Быстро за лекарем! — закричал брат.

Боромир взял отца за плечи, усадил на ступени и сам сел рядом.

— Что же это такое? — чуть не плача, пробормотал он.

Голова Дэнетора бессильно поникла, и сын положил ее к себе на плечо. Показался встревоженный слуга Блюстителя.

— Валакар, помоги мне отвести его вниз.

Через несколько минут Дэнетора привели в его покои и усадили в кресло. Боромир наклонился и попытался заглянуть ему в глаза. Тот был почти без сознания.

— Воды. Я обмою ему лицо.

Боромир смыл кровь, снял с отца камзол, и они перенесли его в постель. Скоро появились лекарь и Фарамир. Когда младший сын Блюстителя без плаща прибежал во Врачебные дома и сообщил, что отцу худо, целители спешно отправились в Цитадель.

— Что случилось? — Врач наклонился над больным.

— Если бы я знал! — ответил наследник. — Фарамир нашел его почти без сознания на лестнице.

— Шла кровь из носа, синева под глазами… Думаю, он оступился, упал и ударился головой…

— Нет… — прошептал Дэнетор.

— Он может не помнить этого. — Лекарь свернул из чистой ткани жгуты, смочил их в каком-то зелье и вложил больному в ноздри.

— Если бы лорд Дэнетор упал, то он не лежал бы вдоль ступени… — подумав, возразил Боромир.

Появился Старший лекарь Врачебных Домов.

— Что случилось?

— Вероятно, лорд Дэнетор неудачно упал на лестнице, — отозвался врач, слушая больному пульс.

Старший лекарь подошел и аккуратно ощупал Блюстителю голову.

— Следов ушиба нет…

— А что это еще может быть. Здорового человека находят на лестнице в полубеспамятстве.

— Удар?.. — лекари переглянулись.

— Мастер Сириондил… Мне кажется, удар, скорее, свойственен более… полнокровным людям. Сколько лет я помню лорда Дэнетора, он всегда был бледен и худ.

— Удар случается и у худых. Просто реже, — возразил Старший лекарь.

Боромир кусал губы. Ему всегда казалось, что отец проживет еще хотя бы лет тридцать, и теперь он с ужасом понял, что может стать Блюстителем намного скорее, чем надеялся. Фарамир тихо плакал.

— Лорд Боромир. Нам кажется, вашему брату лучше уйти.

— Фарамир, оставь нас.

— Пожалуйста, не отсылайте меня… — сквозь слезы произнес мальчик.

— Фарамир. — Старший брат строго взглянул на него.

— Отец не умрет?..

— Нет. — Сириондил подошел к Фарамиру и положил ему руку на плечо.

Младший сын подошел и поцеловал отца в висок. Лицо Дэнетора было землисто-бледным, но на щеках, словно странный румянец, просвечивали красноватые пятна. Уходя, Фарамир обернулся и снова взглянул на него.

К ночи лекари уговорили уйти и наследника.

— Если государь придет в себя, мы немедленно известим вас, — пообещал Сириондил.

— Но он… поправится?

— Полагаем, что да.

Боромир вышел из отцовской спальни и отправился к брату. Как он и ожидал, тот не спал и плакал. Юноша обнял его.

— Отец выживет? — Хотя Фарамиру тогда не исполнилось и пяти лет, он хорошо помнил смерть матери.

— Да. — Старший брат крепче прижал его к себе. — Ложись спать. Я посижу с тобой.

Через полчаса Фарамир уснул и теперь всхлипывал во сне. Наследник ушел к себе. “Мне нет и восемнадцати, а самому молодому блюстителю в истории было тридцать два. Он должен, должен поправиться…” Боромир вытер навернувшиеся на глаза слезы.

Дэнетор смотрел на огромный мрачный зал, освещенный пламенем гигантских факелов. Но даже они не могли заполнить его светом, и высоченные стены терялись во мгле. “Где я?..” Подняв голову, он увидел над собой черную тень с багровыми глазами и снова ощутил почти животный ужас. “Помогли тебе?” — послышался голос, и глаза-угли прожгли его насквозь. Он вжался в стену и отвел взгляд. — “Нет…”

Перед ним копошились орки. К низкому столу за руки и ноги был привязан обнаженный человек, в котором он в ужасе узнал младшего сына. Раздался нечеловеческий стон, и горячая капля брызнула низверженному Блюстителю в лицо: из-под стола тек ручеек крови...

— Милорд, проснитесь, милорд… — Старший лекарь хлопал его по щекам. — Вам привиделся кошмар. — Он смотрел в широко распахнутые глаза Дэнетора. — Элуред, нужно успокоительное. Настойка эллатола…

— Сейчас.

Скоро лекарство было готово, и старший лекарь поднес к лицу Блюстителя чашу.

— Выпейте, — требовательно произнес он.

Через полчаса Дэнетора перестал бить озноб, он обмяк и затих. Сириондил проверил пульс.

— Что же это за напасть? — расстроенно спросил Элуред.

— Если бы я знал.

Утром, едва рассвело, в покои отца пришел Боромир.

— Спит, — шепотом ответил лекарь на немой вопрос.

— Ему лучше?

— Трудно сказать.

Сын взглянул на мертвенно-бледное лицо отца, покрытое красными пятнами.

— Что у него с лицом?..

— Лорд Боромир, не будем скрывать, болезнь вашего отца довольно необычна, мы прежде не сталкивались с подобным.

— Значит, это не удар?

— Скорее всего, нет.

— А лорд Боромир прав, — задумчиво произнес Элуред, когда наследник вышел, — у государя кровоизлияния под кожей.

— На теле нет?

Элуред осторожно приподнял нижнюю сорочку.

— Только на лице, — ответил он.

— Я понял, что мне это напоминает. Такое бывает у женщин после родов от сильнейшего перенапряжения, — произнес Сириондил.

— Но откуда подобное у мужчины? Что могло его заставить так напрячься? Во дворце?..

— Не знаю…

Появилась взволнованная Эммериль.

— Что случилось?!

— Государь серьезно занемог.

— Что с ним?

— Сожалею, госпожа, но мы пока не знаем, — поклонился Старший лекарь.

“Что вы вообще знаете?!” — про себя возмутилась Эммериль, но сдержалась. Женщина подошла к ложу и вскрикнула.

— Дэнетор?..

Блюститель приоткрыл глаза.

— Что же это?.. Что это такое… — Она начала гладить ему руки. — Бедный…

— Госпожа… — начал было Старший лекарь, — мы делаем все возможное. — Но Эммериль нетерпеливо отмахнулась.

— Братик! Что с тобой?!

— Госпожа, государь сейчас очень слаб, и ему вредно разговаривать.

— Послать Вэантура за мастером Анборном?!

— Не нужно, — едва слышно ответил Дэнетор.

— Госпожа, пожалуйста, оставьте комнату, — настаивали врачи.

Спустя несколько минут Эммериль уже была у дома дочери.

— Вэантур! Поезжай в Долину Имлот-Мелуй и привези мастера Анборна.

— Матушка, ему же уже сто десять лет… — осторожно попробовала возразить Мирриан.

— Лорду Дэнетору очень плохо! Что будет, если он умрет?!

Вэантур переглянулся с женой.

— Я немедленно поеду, — сказал он.

Перед завтраком в дверь спальни Блюстителя тихо постучали, и вошел Фарамир.

— Как себя чувствует отец?..

— Спит.

— Можно… Можно мне взглянуть на него?

— Недолго.

Фарамир подошел к постели и некоторое время смотрел на Дэнетора.

— Он так постарел… — прошептал он.

— Увы, — согласился лекарь.

— Месяц назад… Нет больше…

— Что ты хочешь сказать?..

— Отцу нездоровилось. И он тоже постарел… буквально за пару часов, но не настолько.

Услышав, что лорд Дэнетор серьезно заболел, Альмариан тоже ужасно расстроилась и решилась навестить Фарамира. Надев плащик, она вышла из дома и зашагала в сторону Цитадели. С замиранием сердца назвала пароль, который слышала от отца и бабки, и стражники пропустили ее внутрь. В Фонтанном Дворе никого не было кроме гвардейцев, и она поднялась на Смотровую площадку.

Там, уткнувшись лбом в стену, сидел Фарамир.

— Здравствуй, — тихо сказала девочка.

Он поднял голову, лицо его было мокрым от слез.

— Ты плакал? — огорчилась она.

— Отцу очень плохо… — объяснил он. — Я так боюсь, что он умрет…

Альмариан положила ему ладошку на плечо, а потом осмелилась осторожно погладить по голове.

— Он не умрет… Он же знает, что он всем очень нужен, — попробовала успокоить она.

— Ты бы видела его… Я с трудом его узнал…

— Здесь так холодно… Давай пойдем в дом… — предложила она, — Или, хочешь, пойдем к нам? — Девочке очень хотелось его хоть как-то отвлечь и утешить.

Наконец Фарамир сдался, и они ушли во Дворец.

Незадолго до полудня Дэнетор очнулся.

— Милорд?

Блюститель взглянул на лекарей.

— Как вы себя чувствуете?

“Дурацкий вопрос…” — мелькнуло у него.

— Позвать лорда Боромира?

— Да, — подумав, ответил Блюститель.

Скоро появился старший сын, а за ним следом и Фарамир. Наследник сел на стул возле постели и взял отца за руку.

— Отмени все советы… Приемы. На неделю вперед. Просматривай донесения. Если будет что-то серьезное — приноси.

— Простите, милорд, но в ближайшее время вы никак не сможете заниматься делами… — вмешался Сириондил.

— Хорошо, отец. — Боромир кивнул. — Не беспокойтесь.

— Иди, сынок, и не переживай за меня. Если тебе понадобится помощь — приходи.

Боромир прижал его руку к лицу, поклонился и вышел из спальни.

— Милорд, вам нужен покой, — произнес старший лекарь.

— Есть вещи, которые не могут ждать.

— Можно мне остаться? — спросил Фарамир.

— Нет, — ответил Сириондил.

— Пусть остается, — вмешался Дэнетор.

— Милорд…

— Я сказал, пусть остается.

Врачи переглянулись.

— Почитать вам? — Фарамир взял книгу лежавшую у отца на прикроватном столике.

— Да, малыш.

Фарамир читал негромко, но четко, и его голос начал убаюкивать отца. Заметив это, мальчик остановился и взглянул на него. Отец открыл глаза.

— Читай, сынок.

Дэнетор задумался. Дети… Дети — его единственная отрада. Боромир, его первенец. Высокий, сильный, красивый… С яркими, как у матери, серо-голубыми глазами. Не знающий уныния и свято верящий в победу Гондора. Фарамир, еще совсем ребенок… Но умный, добрый и ответственный. Почему им не повезло родиться в эти страшные дни? Почему так не повезло ему?.. В истории Гондора случались тяжелые времена, но столь страшных не было. Теперь же это чудовище вернулось в Барад-Дур, и гибель Гондора близка как никогда. Дэнетор вспомнил свой кошмар и обещания Темного властителя замучить их. Нет, он не допустит этого… Чего бы ему это ни стоило.

Фарамир дочитал главу и взглянул на отца.

— Дальше?

— Да, малыш.

Он не даст растерзать их. Он должен найти в себе силы и сделать так, чтобы намерения Саурона никогда не сбылись. Но он всего лишь человек. Дэнетор, как никогда, ощущал свою слабость.

За окном потемнело. Но Блюститель понял, что это не облака. “Смотрит, значит…” В нем проснулась тихая ярость. “Он преследовал ее и мучил”. Он снова вспомнил, как уже серьезно больная жена не находила себе покоя. Фарамир умолк и невольно оглянулся.

— Опять? — спросил отец. — Не бойся.

— Что это?..

— Что бы это ни было, оно не причинит тебе вреда, и единственное, что ты можешь сделать, — не обращать внимания и не бояться.

— Хорошо… Я попробую. — Фарамир продолжил читать.

К вечеру приехал мастер Анборн и прошел к Блюстителю. Старик велел раздеть Дэнетора и очень внимательно его осмотрел.

— Я первый раз вижу такое, государь… — удрученно произнес он. — Простите, но я не знаю, что с вами.

— Я очень признателен, что вы нашли в себе силы приехать ко мне, — тепло произнес Блюститель.

— Этой мой долг как врача и как вашего подданного, государь. Мне жаль, что я оказался бесполезен.

— Помилуйте, вы же не можете знать всё.

Старик уехал, а Дэнетор, хотя ему по-прежнему было очень плохо, вызвал сестру.

— Что это за самодеятельность? — строго спросил он. — Зачем вы его побеспокоили?! Ты помнишь, сколько ему лет?..

— Дэнетор… Ты так болен, и никто не знает, что стряслось… Я надеялась, что мастер Анборн сможет помочь.

“Я-то знаю, что со мной”, — угрюмо подумал Дэнетор.

— Прошу тебя, не вмешивайся.

— Ты бы видел себя…

— Не сомневаюсь, что это не самое приятное зрелище.

Эммериль покачала головой.

Через несколько дней Блюститель начал потихоньку вставать. Он, действительно, почти не узнал себя. Вместо элегантного, все еще красивого мужчины средних лет из зеркала на него смотрел немолодой изможденный седой человек. Глаза запали, морщины прорезали лоб. Дэнетор вздохнул. После преждевременной смерти жены его перестало беспокоить то, как он выглядит, но все же он был впечатлен случившейся переменой. “Если я буду стареть лет на десять за пару бесед с Сауроном, то насколько же меня еще хватит…” — невесело подумал он.

Дэнетор прошел в кабинет. Стол был завален накопившимися докладами. “Кроме меня никто пока не займется этим... “ — Он сел в кресло и погрузился в чтение.

Узнав, что он начал вставать, Эммериль навестила его.

— Как ты?..

— Жив.

— Ты постарел лет на десять… Что же это за болезнь?..

Даже если бы Дэнетор и хотел поделиться тем, что с ним стряслось, он не мог этого сделать.

— Возможно ли… что это происки Врага? — внезапно спросила сестра.

— Всё может быть.

— Тогда как?! Была ли отравлена еда или питье?! Нужно допросить поваров, Валакара, остальных слуг!

— Эммериль… Это же не харадский царек. Это майа, и у него есть совершенно иные возможности.

— Что будет, если это продолжится?! Ты за год превратишься в столетнего старика?!

— Ну что ж. Зато буду выглядеть мудрым, — усмехнулся он.

Когда сестра ушла, Дэнетор вспомнил ее уговоры жениться второй раз. “Что было бы с моей женой, если бы она увидела такое… Я правильно сделал, что остался один. Довольно умножать женские страдания. Как бы я ни любил, и как бы ни любили меня, это никому не принесло счастья…”, — тяжело вздохнул он.

(C) 2023 murzwin

Через день Блюститель продолжал разбирать накопившиеся дела, а Фарамир, переписавший начисто два ответа на письма, сидел у него в кабинете и смотрел в окно.

— Интересно, кто это?.. — вслух удивился мальчик. — Странный какой.

— Странный? — переспросил отец.

— Ага. У него длинная борода, серый плащ и синяя остроконечная шляпа.

К удивлению Фарамира, отец шумно вздохнул.

— Вы знаете, кто это?

— Знаю. Принеси что-нибудь накинуть.

Сын поднялся.

— Что принести?

— Что угодно… лучше плащ, наверное. Через несколько минут он будет здесь.

— Но к вам же никого не пускают кроме тетушки и лекарей.

— Его это не остановит. Быстрее, Фарамир, я же в нижней сорочке…

Фарамир вернулся с плащом, и отец спешно завернулся в него. Из-за дверей доносились препирательства. Внезапно они распахнулись, и перед ними предстал старик в остроконечной шляпе.

— Приветствую тебя, Дэнетор, сын Эктелиона, лорд и Блюститель Гондора, — торжественно возгласил пришелец, — в этот час я пришел… — Старик взглянул на Дэнетора, осекся и теперь с удивлением таращился на него.

— Привет и тебе, достопочтенный Митрандир. Раз пришел, значит, тебе что-то от меня нужно. Давай не будем тратить время. — Дэнетор подпер рукой подбородок и, в свою очередь, рассматривал Гэндальфа. “Ничуть не изменился. Проходят десятилетия и, если верить преданиям, века, а ему все нипочем”.

Старик насупился.

— У меня не так много времени, — напомнил Блюститель. “И сил”, — мысленно добавил он.

— Я пришел к тебе с советом… — Волшебник продолжил изучать Дэнетора, его взгляд скользнул вниз, и он заметил босые ноги гондорского Блюстителя.

— Не сомневаюсь. Можно ближе к делу?

Косматые брови старика нахмурились, глаза сверкнули.

— Мне нужна библиотека.

Дэнетор ударил в гонг, и появился слуга.

— Я пытался не пускать его, милорд, но…

— Валакар, господину Митрандиру нужны покои и стол. Также ему дозволяется пользоваться библиотекой, — распорядился Блюститель.

Волшебник снова бросил на лорда сердитый взгляд, поклонился и вышел. Дэнетор взглянул на обескураженного сына.

— Кто это, отец?..

— Митрандир, волшебник.

— Волшебник? — удивился мальчик.

— Да.

— Он и правда умеет творить чудеса?!

— Пока был жив мой отец, лорд Эктелион, он устраивал красочные фейерверки.

— А еще?..

— Ничего другого я не видел, а я предпочитаю верить своим глазам, а не слухам. — Дэнетор поднялся, снял плащ, после чего прошел в спальню и лег.

Когда отец задремал, Фарамир отправился в библиотеку. Там Волшебника не оказалось, и он, взяв книгу, начал читать. Но Фарамир не ошибся: скоро появился гость. Он по-хозяйски прошелся мимо старинных стеллажей и, подумав, начал рыться на одной из полок. Раздобыв какой-то древний свиток, странный старик направился к креслам и заметил мальчика.

— Ты что тут делаешь, а? Шпионишь за мной?

— Вовсе нет. Я часто читаю в Библиотеке.

— Иди и почитай в другом месте.

— Почему? Это мой дом и библиотека моего отца.

— Это библиотека Дворца Минас-Тирит. И потому, что я так сказал.

Фарамир не шелохнулся.

— Если не будешь слушаться, я превращу тебя в жабу. — Митрандир нахмурился.

— Вы умеете превращать людей в животных?! — изумился ребенок. — Правда? Здорово… А… только в жабу или еще в кого-нибудь?

— Сейчас узнаешь.

— А на сколько? На несколько часов, дней, лет или?.. — в глазах Фарамира был живой интерес.

— Насовсем.

— Скажите, а этому можно научиться?

— Чему?!

— Превращать в жаб.

— Человеку — нет.

— Жаль, я бы орков превратил. А вы можете превратить орков во что-нибудь неопасное? Отец непременно наградил бы вас.

Волшебник сопел.

— А сами вы умеете превращаться в жабу? Ну, или в более приятное существо?.. — предложил Фарамир. — В собаку, например?

— Откуда ты взялся на мою голову?

— Я младший сын лорда Дэнетора.

— Если не хочешь, чтобы ему вместо тебя принесли зверюшку в коробочке… — Глаза Митрандира сердито вспыхнули.

— Если ненадолго, то я бы попробовал.

— Брысь отсюда!!!

— Ладно, — вздохнул мальчик и вышел.

Когда он вернулся к отцу, тот уже проснулся и снова занимался делами.

— Где ты был, малыш?

— В библиотеке.

— В библиотеке? — Отец поднял голову и внимательно посмотрел на него.

— Да.

— Он там?

— Да. Он так уверенно себя чувствует… Разве он прежде бывал в библиотеке?

— О, он всегда уверенно ведет себя... даже, я бы сказал, нахально.

— Отец… А он может превратить человека в жабу или?..

— Нет.

— Точно?

— Если бы он мог, то он давно бы уже меня превратил. А я, как видишь, вполне человек, — усмехнулся Дэнетор.

— Он обещал превратить меня.

— Не превратит, не бойся.

— Я не боюсь. Просто мне интересно.

Прошла еще неделя. Блюститель более-менее пришел в себя и теперь часто засиживался за полночь, чтобы разобраться с накопившимися делами. В одну из ночей, когда он уже собирался лечь, в его спальне возник Фарамир.

— Ты почему не спишь? Снова читал после полуночи?!

— Простите, отец… Мне жутко… Я пытался не обращать внимания, но...

— Опять?.. — Дэнетор подошел и ласково обнял его. — Ложись. — Он указал на свою кровать.

Фарамир лег, укрылся и закрыл глаза. Отец некоторое время стоял и смотрел на него. Внезапно он запахнул камзол и решительно направился к выходу. Ребенок поднял голову.

— Отец, не уходите, пожалуйста! Не оставляйте меня одного!

— Через несколько минут тебе уже не будет страшно. Увидишь. — Дэнетор устало улыбнулся и закрыл дверь.

Через несколько минут он был на верху башни и достал ларец. Ждать не пришлось, в Сфере появился сгусток мрака с углями вместо глаз.

— Ты пришел? — Голос даже слегка удивился. — Вот уж не ждал так скоро. Тебе понравилось валяться в постели и справлять нужду в миску под себя?

— Заткнись. И оставь в покое моего сына.

Хозяин Мордора на мгновение умолк.

— Кто ты такой чтобы мне приказывать? Червяк.

— Я правитель страны, которую ты до сих пор боишься. Я вождь народа, что некогда победил тебя. Я отец моего сына и я приказываю тебе прекратить подсматривать за нами, словно жалкая сплетница.

— С ума сошел? — искренне удивился Голос.

— Заткнись.

На Дэнетора снова накатила волна раздирающей боли. Он стиснул зубы и с ненавистью смотрел на падшего майа.

— Глупец, — сказал Голос, останавливая пытку.

Внезапно измученный гондорец напрягся.

“Что он делает?.. Он что, пытается читать мои мысли?! Да он!..” — услышал Дэнетор.

— Да, и я буду читать твои мысли впредь. Я не боюсь и презираю тебя.

Дэнетор отстранился, и Палантир погас. Он завернул стеклянный Шар в бархатную ткань и убрал в ларец. Потом медленно, опираясь на стену, спустился вниз. Фарамир спал. Отец посмотрел на него, потом в изнеможении упал рядом и провалился в сон.

Утром, когда мальчик проснулся, он увидел спящего в одежде отца. На дисциплинированного Дэнетора это было совсем не похоже. Фарамир поднялся и пошел к старшему брату.

— Мне кажется, не нужно его тревожить… Пусть спит так, — подумав, сказал Боромир.

— Что происходит?.. Почему отец так изменился?..

— Не знаю, малыш… В Городе предположили, что это козни Врага.

— Но как он может так вредить на расстоянии? И сколько я читал историю Гондора, я ничего подобного не помню.

— Саурон вернулся в Барад-дур менее полувека назад. Все когда-то случается в первый раз.

— Неужели нельзя его как-то… защитить?

Боромир покачал головой.

Дэнетор проснулся совершенно разбитым. Он сел на постели и взглянул на измятый камзол.

— Как вы себя чувствуете, милорд? — осторожно спросил Валакар.

— Принеси переодеться, а этот приведи в порядок.

— Да, милорд.

Дэнетор умылся, сменил сорочку и оделся. “Блюститель все равно должен выглядеть достойно”.

— Сегодня у вас Совет… — напомнил слуга. — За час до полудня.

“Точно. С этим Сауроном я и забыл об этом”.

Как бы то ни было, у Дэнетора впервые за эти дни немного поднялось настроение. “Главное — его не бояться. Это то, чего он ждет. Он все же не настолько силен, как хочет казаться. Хотя…” К назначенному часу Блюститель спустился в Тронный зал.

Советники и капитаны, не видевшие его последнии дни, потеряли дар речи. “Начинается… — про себя проворчал Дэнетор, — когда же вы уже на меня насмотритесь”.

— Государь… Мы хотели бы поздравить вас с выздоровлением… — заговорил один из капитанов.

— Благодарю, — любезно ответил Блюститель.

— Простите, государь… — вмешался Хурин Хранитель-ключей. — Но удалось ли выяснить, что это за недуг?

Дэнетор покачал головой.

Хранитель Врачебных Домов и Старший лекарь по должности присутствовавшие на Совете переглянулись.

— Увы, лорд Хурин.

— То есть, с государем Гондора происходит что-то непонятное, а вы даже не знаете, что это?!

— Мы советовались со всеми опытнейшими врачами Столицы, но даже мастер Анборн не смог определить, что это за болезнь, — нервно ответил Старший Лекарь.

Дэнетор ударил в гонг.

— Довольно, господа. Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать мое здоровье. Могу вас успокоить, я чувствую себя намного лучше. Давайте сосредоточимся на более важных вещах. Итак…

— Простите, государь, но состояние вашего здоровья и ваша работоспособность — это дело государственной важности. Ваш наследник даже не достиг совершеннолетия, не говоря о том, что во главе Гондора никогда не стоял человек моложе тридцати лет. А если вспомнить, какое сейчас непростое время…

— Лорд Хурин, я понял, что обязан прожить еще хотя бы лет пятнадцать, — попробовал пошутить Дэнетор, — а теперь давайте займемся делами.

Его взгляд выхватил Вэантура. Молодой капитан смотрел на него с сочувствием, но, почувтвовав взгляд Блюстителя, отвел глаза.

Тем временем Альмариан снова пришла в Цитадель. Теперь, когда наступил декабрь, дожидаться Фарамира в Фонтанном Дворе было холодно и тоскливо. К счастью, мальчик выглянул в окно, заметил ее и все же вышел.

Увидев его, девочка просияла.

— Ты, наверное, был занят последние дни.

— Не совсем, — признался он.

— Тоже болел?

— Нет.

— ?

— В Минас-Тирит приехал Волшебник.

— Волшебник?! — Две темные вишни уставились на Фарамира. — Самый настоящий?

— Так про него говорят.

— Он умеет творить чудеса?!

— Я пока не видел… Но пытаюсь наблюдать за ним.

— Правда?

— Лучше всего это делать, когда он в библиотеке — там проще спрятаться.

— А если он заметит?

— Как-то раз он грозился превратить меня в жабу…

— Ой!

— Но отец утверждает, что у него не получится.

— Наверное, лорд Дэнетор прав.

— С другой стороны, не зря же его называют Волшебником… — задумчиво произнес Фарамир.

— А можно… мне на него посмотреть?..

— Да, конечно. Пойдем.

Фарамир и Альмариан вошли во Дворец, и мальчик подвел ее к дверям библиотеки.

— Лорд Фарамир? — удивился Хранитель библиотеки и кивнул на Альмариан. — Эта юная леди с вами?

— Да, — с достоинством ответил мальчик, и они вошли внутрь. — Господин Митрандир приходит в библиотеку каждый день, — тихо сказал он, — мы его обязательно увидим.

Они сели между дальних стеллажей. Наконец послышались шаги и ворчание на непонятном языке.

— Это он?.. — спросила Альмариан.

— Тс-с! — Фарамир приложил палец к губам.

Гэндальф рылся на очередной полке. Фарамир поднялся и на цыпочках подошел к краю стеллажа, а потом поманил Альмариан. Она, стараясь ступать как можно тише, подошла ближе и увидела старика с длинной бородой и косматой седой гривой волос.

По-видимому, от пыли, поднятой Волшебником, у девочки защекотало в носу, и она едва не чихнула, но Фарамир заметил это и успел зажать ей рот рукой.

Гэндальф насторожился.

— Ты все-таки хочешь превратиться в жабу? — громко хмыкнул он.

— Заметил?! — одними губами спросила Альмариан.

Фарамир пожал плечами и на всякий случай отступил за дальний стеллаж.

— Скажи на милость, зачем ты шпионишь за мной?

— Ползи к выходу, — велел девочке Фарамир.

Вероятно у Волшебника уже не осталось сомнений в том, что в Библиотеке есть кто-то еще, и, когда двери были уже близко, Фарамир почувствовал, что его схватили за шиворот.

— Опять ты?! Что ты здесь делаешь?!

— Я? Играю в итилиенских разведчиков, — нашелся Фарамир.

— Хм… Я похож на орка?

— Нет, господин.

— Может быть, на тролля?!

— Нет.

— Тогда, возможно, на назгула?! — Ноздри Волшебника сердито раздулись.

— Не знаю… Вроде бы нет.

— Тогда в чем же дело? Так, а это еще кто?! — Гэндальф заметил Альмариан.

— Моя сестренка!.. то есть кузина, то есть… — Фарамир отчаянно высчитывал родство.

— Не Библиотека, а… — фыркнул Гэндальф.

— Не превращайте его в жабу, пожалуйста, — вмешалась Альмариан, — превратите меня. — Она зажмурилась.

Однако ничего не произошло. Девочка осторожно открыла один глаз, взглянула на свою руку, а потом на Волшебника.

— Это я ее позвал… Наказывайте меня, — обреченно заявил Фарамир.

Гэндальф взял его за руку выше локтя и увел. Испуганная Альмариан пошла за ними.

Совет Минас-Тирит как раз закончился, и его участники начали расходиться. “Меня не пригласил…” — про себя проворчал Гэндальф. Из зала вышел Блюститель.

— Господин Митрандир?

— Похоже, вашему сыну нравится меня выслеживать…

Дэнетор взглянул на Фарамира и слегка приподнял брови.

— Простите, отец.

— Идем, — велел Дэнетор.

Они пришли в покои Блюстителя.

— Что это было? — спросил отец.

— Мне было интересно за ним наблюдать…

— Держись от него подальше, хорошо?

— Мне так хотелось увидеть какое-нибудь волшебство… — опустил голову мальчик.

Дэнетор вздохнул и покачал головой.

Выходя из Дворца, Вэантур заметил Альмариан.

— Что ты здесь делаешь?!

— Отец, Фарамира накажут?..

— Это не наше с тобой дело.

— Он ни в чем не виноват! Это я хотела посмотреть на Волшебника.

К счастью, вскоре Митрандир уехал, и Фарамир и Альмариан были избавлены от лишних соблазнов.

(C) 2023 murzwin

Прошло более двух лет. Боромиру исполнилось двадцать. Совершеннолетие очередного наследного принца всегда было праздником в Столице. В полдень юноша вошел в Тронный зал, где собрались все члены Совета Минас-Тирит. Он подошел к Дэнетору и преклонил колени. Отец торжественно возложил ему на голову обруч, который некогда носил сам, поднял и расцеловал. Затем надел сыну перстень с печатью и провозгласил наследником Гондора. В тот же день Боромир получил и реликвию своего рода — старинный белый рог, окованный серебром.

Теперь Боромир тоже пытался заниматься делами Минас-Тирит, однако настоящим помощником Дэнетора оставался Фарамир. Последние годы мальчик регулярно и так старательно переписывал начисто письма, что теперь отец доверял ему и составление ответов.

Находясь все время при Дэнеторе, Фарамир часто размышлял о том, что же все-таки случилось той роковой осенью, после которой отец так страшно изменился. “Что он делал на той винтовой лестнице?.. — мучился сын. — Что-то случилось именно тогда”.

Не единожды он подходил к малозаметной дверце, но всякий раз та была заперта.

Опасения мальчика усилились, когда в один из дней Блюститель, получив срочное донесение из Итилиена, отлучился на час, а потом вернулся и долго сидел опустив голову.

— Отец… Вам плохо? — спросил Фарамир, глядя на его изможденное лицо.

— Ничего. Просто устал, — бесцветным голосом ответил Дэнетор.

“Куда он уходил?.. Такое впечатление, что он уходит перед тем, как принять решение… С кем-то советуется? Но с кем?!” Эти мысли не покидали Фарамира.

Когда отец несколько дней спустя снова неожиданно оставил кабинет, мальчик, немного подождав, тоже осторожно вышел и направился к загадочной лестнице. С замиранием сердца он попробовал толкнуть дверь, и она подалась. Тогда он медленно вошел и начал подниматься по ступеням винтовой лестницы. На улице было пасмурно и довольно темно, и потому приходилось идти почти на ощупь.

После нескольких оборотов Фарамир оказался на узенькой площадке перед еще одной дверью, которая тоже оказалась не заперта. Он открыл ее и вошел внутрь.

Отец сидел за маленьким круглым столом и смотрел в какой-то стеклянный шар, от которого исходило бледное свечение. Лицо его было серым, губы плотно сжаты… Внезапно лицо Дэнетора стало красным, Блюститель вздрогнул и зажмурился.

— Нет! Ты этого не сделаешь… — тихо произнес он.

Фарамир словно завороженный смотрел на отца. Он неслышно прошел вдоль стены, подошел к Дэнетору и взглянул в Стеклянную Сферу. На него смотрела жуткая Тень с горящими, как угли, глазами. Казалось, они прожгли мальчика насквозь, и Дэнетор услышал глухой стук за спиной.

Он сделал усилие, отложил Палантир, набросил на него ткань и обернулся.

— Фарамир!.. — ахнул он и бросился к лежащему мальчику.

Дэнетор взял его на руки и отнес в свою спальню.

— Милорд… Что случилось?!. — встретил его Валакар. — Мне позвать лекаря?

Блюститель бережно положил сына на кровать.

— Нет… пока не нужно.

“Знать бы, как сильно он ударился… — Отец осторожно повернул мальчику голову и ощупал затылок. — Шишка внушительная”.

— Валакар, добудь лёд.

— Конечно, милорд.

“Зачем, зачем ты туда пошел?..” Дэнетор снял с сына камзол и укрыл.

Вскоре вернулся Валакар с кожаным мешочком со льдом. Отец повернул Фарамира на бок и приложил к ушибу лед. Мальчик шевельнулся и открыл глаза.

Дэнетор склонился над ним. Во взгляде ребенка читался ужас.

— Отец… — прошептал он.

— Я здесь. — Дэнетор наклонился и обнял его.

Фарамир дрожал.

— Голова сильно болит? Не тошнит? — Отец погладил его по волосам.

— Я… Мне…

“Сказать, что ему все приснилось?” — мучился Дэнетор.

— Тебя что-то напугало? — ласково спросил отец.

Мальчик кивнул.

— Я видел… — Фарамир вспомнил жуткие пронизывающие глаза и прижался к Дэнетору.

— Ты видел?.. Или тебе приснилось?.. — Дэнетор баюкал его.

— Не знаю…

— Не думай об этом.

— Не получается… Стоит мне закрыть глаза… я снова вижу…

— Это пройдет. Обязательно пройдет.

— Не оставляйте меня…

— Конечно. Валакар… — Дэнетор повернулся к слуге, — сходи во Врачебные дома и принеси успокоительное снадобье.

Какое-то время Фарамир молчал, а потом решился.

— Вы были там… Я вас видел…

Дэнетор не ответил, продолжая легонько его укачивать.

— Это был он? Темный властитель?..

— Да.

Прошло не менее четверти часа, прежде чем Фарамир заговорил вновь.

— Это он с вами такое сделал?

— Да.

По щекам мальчика потекли слезы, и Дэнетор крепче прижал его к себе.

Тихо скрипнула дверь, и появился Валакар с небольшим кувшином.

— Выпей, — велел отец, и Фарамир повиновался.

Наконец снадобье подействовало, и мальчик уснул. Дэнетор опустил его на ложе.

— Валакар, я останусь с ним. Пусть меня сегодня никто не ждет, — устало произнес Дэнетор.

Утром, когда Фарамир открыл глаза, первое, что он увидел, была фигура непривычно ссутулившегося отца.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю… Отец…

— Да.

— Что это за Шар?

Дэнетор молчал и смотрел на огонь в камине.

— Отец?..

— Сейчас ты дашь мне слово, что будешь молчать о том, что увидел.

— Хорошо.

— Этот Шар называется Палантир. Как ты понимаешь из названия, он позволяет видеть то, что находится далеко от нас. Увы, есть Палантир и у Саурона.

Фарамир внимательно слушал.

— Тот недобрый взгляд, что ты иногда чувствовал… Это он смотрел на тебя.

Мальчик кивнул.

— Но тогда я его хотя бы не видел… — очень тихо произнес он.

— Его лучше не видеть, согласен. А теперь дай слово.

— Даю слово, что буду молчать и никому не расскажу о том, что увидел и знаю.

— Никому, Фарамир, никому. Ни Боромиру, ни тетушке, ни кому-либо еще. Во сне, наяву, под пыткой…

— Я понял.

— О существовании Палантира тоже никто не должен узнать.

— Хорошо, отец.

— Я верю, что ты сдержишь слово. Но знай, если ты его нарушишь, ты будешь серьезно наказан.

Фарамир кивнул.

— Мне нужно идти и работать. Если что-то понадобится — зови Валакара. Если буду нужен я, пусть сходит за мной.

— Спасибо, отец.

Дэнетор ушел, а Фарамир лежал, завернувшись по шею в одеяло, и пытался думать о том, что узнал. Внезапно он понял, что у отца и сейчас были веские основания строго наказать его за любопытство и непрошенное вторжение, однако тот не только пожалел его, но даже не заговорил об этом.

Вскоре Боромир решил навестить младшего брата.

— Заболел? — спросил он, присаживаясь на край постели.

— Ага. Вернее… не совсем. Головой ударился.

— Сильно?

— Потерял сознание. Отец говорит: значит, сильно.

— Тогда лежи. Это может быть опасно… — велел Боромир. — Все-таки отец очень любит тебя. Вчера весь вечер сам с тобой возился. Сказывается, что ты младшенький, — шутя проворчал он.

Фарамир вздохнул. Сколько раз они с братом обсуждали таинственный недуг, поразивший отца… И теперь, когда мальчик наконец узнал разгадку, сказать ничего не мог.

Боромир посидел еще немного и ушел.

“Если в этом Палантире Саурон, зачем отец смотрит в него? Ведь он знает, что Враг будет его терзать…” — мучился Фарамир

Как назло, погода за окном по-прежнему была скверной. Фарамир лежал и прислушивался к завыванию ветра. Время от времени в стекла ударяли капли дождя. Вдруг вокруг стало еще темнее, и мальчик снова ощутил почти животный ужас. “Что бы это ни было, оно не причинит тебе вреда, — вспомнил он слова отца, — и единственное, что ты можешь сделать, — это не обращать внимания и не бояться”. Однако теперь он почти видел жуткую тень с прожигающими его красными глазами.

— Валакар?..

— Да, милорд.

Мальчик хотел было попросить позвать отца, но, мгновение подумав, решил не отвлекать его.

— Что мне сделать? — напомнил слуга.

— Мне душно.

— Проветрить?

В комнате, действительно, было натоплено и довольно жарко.

Фарамир кивнул.

— Но учтите, милорд, погода ужасная.

Валакар открыл створки и на минуту отлучился. В комнату ворвался влажный ветер. Фарамир поднялся и подошел к окну. Оно смотрело на восток, и вдали мальчик увидел Сумрачные горы, а над ними — неугасаемое зарево. “Он где-то там… — подумал он. — Пусть знает, что я не стану прятаться”. В какой-то миг ему показалось, что страшные глаза смотрят прямо на него, и он невольно пошатнулся.

— Немедленно ложитесь! — В комнату вернулся Валакар. — Не хватало, чтобы вы простыли. У вашего отца и так довольно поводов для огорчений.

Слуга взял мальчика за плечи, увел и уложил.

— Не закрывайте… — попросил Фарамир.

Валакар покачал головой.

— Пожалуйста…

— Лучше выпейте горячего молока, — предложил Валакар.

Мальчик послушался, согрелся и вскоре уснул.

Когда Фарамир проснулся, Дэнетор стоял у окна. По-видимому, ураган все же разорвал тучи, и хотя близился вечер, небо было довольно светлым. Фарамир сел, отец услышал шорох и обернулся.

— Как ты? — Он подошел, сел рядом и взял мальчика за руку.

— Можно мне кое-что спросить?..

— Спрашивай.

— Зачем… вы… смотрите в Палантир? Если он там…

— Он там не всегда. Я много лет не подозревал о том, что мы… встретимся, — усмехнулся Дэнетор.

— Но теперь… когда вы знаете.

— Я никогда не знаю, что меня ждет. Увижу я его или нет.

— Но вы же тоже чувствуете… когда он смотрит на нас?

— Да. И в такие моменты я, конечно, стараюсь избегать Палантира. Но он может появиться совершенно внезапно.

Дэнетор внимательно смотрел на сына.

— А если… он убьет вас? — очень тихо спросил Фарамир.

— Не убьет. Он далеко не всемогущ. Более того… Я научился прерывать наши встречи по своей воле. И потому у него теперь меньше возможностей мучить меня. Когда приходит он, я обычно ухожу.

Когда Фарамиру позволили встать, он первым делом пошел в гостиную, где висел портрет отца, сделанный в год, когда Дэнетор стал Блюстителем. “Даже тогда он был еще молодым и очень красивым, — грустно подумал мальчик, — и как он изменился за каких-то четырнадцать лет правления!..”

Похожие мысли порой одолевали и Дэнетора, но тот печалился не о внешности, а о безвозвратно утраченных силах. Так, вскоре он в очередной раз получил этому подтверждение.

Погода наконец наладилась, и в одно ясное утро Блюститель спустился на задний двор, где Боромир вместе с гвардейцами упражнялся с оружием. На улице было солнечно, и они решили посвятить этот день стрельбе из лука. Дэнетор всегда считался одним из лучших лучников гондорской Столицы, если не всего королевства, и старший сын очень этим гордился.

— Отец!.. — обрадовался Боромир. — Покажите нам свое мастерство! — Он протянул Дэнетору лук и колчан со стрелами.

Тот взял его привычным движением, попробовал прицелиться, но вдруг понял, что у него дрожат руки. Он попробовал унять дрожь, но безуспешно. Все затихли и внимательно смотрели на Блюстителя. Боромир кусал губы, но не знал, что делать.

— Государь!.. Возьмите более легкий лук, — глядя на мучения Дэнетора, вмешался один из капитанов.

“Ну на миг… Хотя бы один достойный выстрел”. Зазвенела тетива, и стрела улетела в цель. Выстрел действительно получился метким, и гвардейцы встретили его радостными восклицаниями. Однако Блюститель вернул лук сыну.

Когда воины закончили упражняться, Дэнетор подозвал Боромира.

— Больше так не делай. Я старею не только лицом, но и телом.

— Простите, отец, я не хотел подставлять вас, — расстроенно ответил сын.

Блюститель развернулся и ушел к себе. Там он взял свой меч и вытащил из ножен. “Нужно больше упражняться, как бы тяжело ни было. Я не должен превратиться в немощного старика”. Он невольно взглянул в зеркало и увидел седого изможденного человека с запавшими глазами. “Интересно… если бы Финдуилас сейчас меня увидела, она бы меня узнала?”

В тот день ему, действительно, нездоровилось, и вечером, сидя у камина, он задремал. Вдруг дверь в комнату открылась и, легко ступая, в спальню вошла жена. Она приблизилась и осторожно погладила его по волосам. “Финдуилас… милая”, — прошептал он. Она вздрогнула и отдернула руку. Перед Дэнетором стоял Фарамир.

— Отец?.. — испуганно выдохнул он.

— А, это ты…

Мальчик кивнул.

— Вам нехорошо?

— Немного. Пожалуй, я лягу…

Фарамир ушел, Дэнетор забрался в постель и вцепился зубами в подушку. “Почему?! Почему я родился в это время?! Почему я должен всё это нести?! Я уже не мужчина, не воин…” Он поднялся и налил себе крепкого вина. “Осталось только спиться”, — усмехнулся он, опрокидывая чашу.

(С) 2023 murzwin

Совершеннолетие знаменовало не только становление Боромира гондорским наследником, но и начало его жизни воина. Перед первым походом юноши в Итилиен Дэнетор волновался намного больше него. Блюститель дал старшему сыну последние наставления и терпеливо дожидался возвращения. Обожавший брата Фарамир все свободное время проводил на смотровой площадке, иногда к нему присоединялась Альмариан.

Узнав об этом, Дэнетор велел детям уйти со стены.

— Отец, но почему?

— Враг не должен догадаться, что Боромир в Итилиене. Он прекрасно знает, как вы выглядите.

— Но получается, если он посмотрит на Цитадель… Он поймет, что Боромира нет, и…

— Гондор большой. Отсутствие Боромира в Минас-Тирит не означает, что он пересек Андуин. А вот твоя печальная и взволнованная физиономия, без конца торчащая на стене, может послужить этому подтверждением.

— Хорошо, отец. — Фарамир опустил голову.

— Твои бдения на смотровой площадке все равно не приблизят час его возвращения, малыш. Учись ждать, не отвлекаясь от повседневных дел.

Спустя два дня Боромир вернулся. Выглядел он вполне довольным, если не сказать счастливым.

— Братик! Ты дома. — Фарамир бросился к нему на шею.

— Ты что, сомневался? — снисходительно поинтересовался старший брат.

— Все же Итилиен — опасное место. Вспомни, как погиб наш кузен Хурин, который тоже был не кем-нибудь, а наследником Минас-Тирит.

— Хурин — это Хурин, а я — это я.

Они пришли к отцовским покоям. Дэнетор поднялся сыну навстречу и крепко обнял его.

— Как ты?

— Замечательно. За эти дни я лично прикончил двадцать семь орков. Неплохо для первого похода, верно?

“Такое впечатление, что когда гондорцы убивают одного орка, вместо него тут же появляется двое, а то и трое, — про себя ужаснулся Дэнетор. — И мы ничего, ничего не можем сделать”.

— Капитан Беор мне понравился, — сообщил Боромир, — отважный и опытный командир.

— Я бы не доверил тебя менее ответственному и зрелому капитану.

— Вы так говорите, отец, будто я ребенок, а не взрослый воин.

— На войне всегда есть риск быть раненым, убитым или попасть в плен. Каким бы искусным стратегом ты ни был и как бы здорово ни обращался с оружием. Умение трезво оценивать обстановку и свои силы — одно из самых важных и необходимых свойств хорошего командира.

— Вы намекаете на то, что мне пока рановато капитаном? — помрачнел Боромир.

— Твоего кузена, лорда Хурина, некогда сгубила именно юношеская горячность. Он увлекся преследованием бежавших орков, и те привели его в западню.

— Отец… Вы сами сейчас сказали, что на войне всегда есть риск погибнуть. Мне кажется, что излишняя осторожность ничуть не лучше боевого азарта. Удача сопутствует тем, кто смел.

— В Итилиене нет трусов, — напомнил Дэнетор. — Хороший капитан чувствует, когда нужна осмотрительность, а когда можно дать волю удали и охотничьему инстинкту. В любом случае, я собирался сделать тебя капитаном не раньше, чем через год, а то и два.

— Почему?! Расспросите капитана Беора, остальных воинов! Они были в восхищении от моего мастерства!

— Не сомневаюсь и горжусь тобой. Но капитан — это не охотник. Ты должен научиться сдерживать свои эмоции и руководствоваться трезвым рассудком.

— Для капитана, да еще и во время партизанской войны, чутье и инстинкты важнее, — доказывал Боромир.

— Если ты говоришь об инстинкте самосохранения. Да, есть битвы, когда нужно стоять насмерть и без сомнений пожертвовать собой… Но не ради уничтожения очередной горстки орков.

— Чем меньше мы уничтожим орков, тем больше их останется и тем больше пойдет на нас, если Темный властитель решит напасть на Гондор.

— У нас есть Андуин, — напомнил Дэнетор. — Такая широкая и полноводная преграда дает нам преимущество и возможность хорошо потрепать его войска почти без потерь с нашей стороны. И он это хорошо понимает. Иначе, думаю, он давно бы попробовал начать против нас полноценную войну.

— Полагаете, Андуин его остановит?

— Когда он накопит достаточно сил, его ничего не остановит. Но мы должны сделать все, что в наших силах. Именно поэтому за Андуином возводится стена Раммас-Эхор.

Фарамир внимательно слушал.

— Отец… Я, конечно, понимаю… — начал Боромир.

— Давай лучше выпьем за твой первый поход и благополучное возвращение, — предложил уставший от спора Дэнетор.

Впрочем, на чаше вина с отцом празднование наследника не закончилось. Вечером молодой человек ушел отмечать с друзьями и вернулся лишь незадолго до полуночи. Фарамир не спал и дожидался его.

— Не спишь?

— Я соскучился, — обнимая его, ответил мальчик.

— Вырастешь — пойдем в поход вместе, — пообещал старший брат. — Хотя… Есть же правило: два наследника не могут воевать одновременно, — вспомнил он.

— К сожалению, да, — ответил Фарамир.

— И всё же… Все! Все считают, что меня можно делать капитаном. И Хадор, и Фионгил, и капитан Беор… Почему отец настроен иначе? Нет, конечно, я понимаю, что я должен сначала выучить Итилиен не на карте, и на это нужно время. Но целый год, а то и два…

— Итилиен большой, и, думаю, на то, чтобы узнать все тропы и Укрытия, точно потребуется немало времени.

— Меня огорчает то, что отец считает, что я не созрел для капитана именно как командир. Хадор, Фионгил…

— Мне кажется, у отца больше опыта, чем у твоих друзей… — смущенно улыбнулся Фарамир.

— А капитан Беор? Один из лучших военачальников Минас-Тирит! Уж у него опыта не меньше, чем у отца, который уже четырнадцать лет не покидал Столицу дальше, чем на несколько лиг…

— Отец очень много сражался в юности.

— Кстати… Отца все вспоминают как доблестного воина и командира… Но великим не считают. Наверное, потому, что он всегда был осторожен и осмотрителен.

— Ты ошибаешься! Когда это было необходимо, он совершал чудеса храбрости. Ты же знаешь, как он остановил войско харадцев практически в одиночку, убив их командующего!..

— Да… Нужно будет напомнить об этом! — согласился Боромир.

Когда наступило лето, старший сын заявил отцу, что не хочет ехать в Дол-Амрот.

— Я уже взрослый и не хочу терять время. Пусть Фарамир едет один.

— Я тоже не рвусь в Дол-Амрот, и тем более без тебя, — насупился Фарамир.

— Тогда оставайся. Будем ездить купаться на Андуин.

— Я хотел бы, чтобы ты поехал, — глядя на младшего сына, сказал Дэнетор.

— Я так скучаю по вам, отец. И без Боромира мне будет совсем одиноко.

— Да ладно, — вмешался Боромир. — Дедушка Адрахил и бабушка души в тебе не чают. По-моему, они любят тебя больше, чем сыновей Имрахила.

— Просто Эльфир, Эрхирион и Амротос всегда рядом с ними, а мы приезжаем один раз в год, — ответил Фарамир. — Без тебя не поеду.

Дэнетор вздохнул.

— Я тоже не хочу расставаться с тобой, малыш. Но, как ты, наверное, уже заметил, у нас с принцем Адрахилом… не лучшие отношения. В то же время два самых могущественных властителя в Гондоре обязаны помогать друг другу. Ты… наш с твоим дедушкой мост. То, что объединяет нас помимо чувства долга перед страной. Я прошу тебя поехать в Дол-Амрот как своего наследника и ради Гондора, а не просто отдохнуть у моря.

Фарамир опустил голову.

— Тебе не обязательно ехать надолго, — уговаривал отец. — Поезжай на месяц.

Когда Боромир ушел, мальчик задержался.

— Отец…

— Что, сынок?

— Не знаю даже, нужно ли мне это вам рассказывать…

— Мне ты можешь рассказать всё. — Дэнетор приобнял его.

— Дедушка вас действительно не любит. И порой неуважительно о вас отзывается… Мне это очень тяжело.

— Для меня это отнюдь не открытие… Ты можешь не переживать, что поделился этим. Я не стану хуже относиться к принцу Адрахилу. Ему кажется, что мама умерла из-за того, что ради меня уехала в Минас-Тирит, и потому для него я — причина смерти любимой дочери. Горе легко ослепляет людей… Я понимаю его боль и не обижаюсь.

— Можно мне остаться… или поехать куда-нибудь поближе? Может быть, в Линхир? Вы же в детстве часто гостили в Линхире, и там госпожой сейчас мамина сестра.

— Ты можешь мне довериться?

— Конечно.

— Тогда поезжай в Дол-Амрот. Так будет лучше для всех. Как мамино дитя ты очень дорог принцу Адрахилу и леди Келебриан.

“Меня не любят в Дол-Амроте, не любят и в Линхире… И у них есть на то основания, хотя я не сделал ничего дурного”, — грустно подумал Дэнетор.

Фарамир подчинился и уехал, правда, его путешествие несколько скрасили Вэантур, которому Блюститель велел сопровождать младшего наследника, и, конечно, Альмариан.

В середине августа мальчик вернулся, хотя Дед и бабка уговаривали его погостить еще, и Дэнетор с сыновьями снова поехали на берег Андуина.

“Как быстро летит время… Вот и Боромир уже вырос”, — наблюдая за возней сыновей, подумал Дэнетор.

Они пообедали, после чего Боромир снова пошел купаться, а Фарамир решил пройтись вдоль берега. Не прошло и четверти часа, как мальчик примчался назад.

— Что случилось? — спросил отец, глядя на его взволнованное лицо.

— Там орки!.. — переводя дыхание, ответил Фарамир.

— Орки? На западном берегу?! — не поверили отец и брат.

— Да!

— Много?!

— Мне кажется — нет. Там одна лодка…

— Разведчики? — хмыкнул Боромир.

— Думаю, они хотят устроить какую-нибудь пакость, — ответил Дэнетор, поднялся и взял меч. — Идем, покажешь мне, — велел он.

Боромир последовал за ними. Они прошли пару сотен ярдов к югу, за излучиной реки Фарамир остановился и указал вперед. Дэнетор отступил за заросли кустарника и пригляделся. Действительно, впереди вдоль берега брела горстка орков.

“Сейчас бы мне точно не помешал лук… Но это не урук-хай, значит, справимся”. Неслышно ступая, Блюститель и Боромир догнали орков и первым же ударом снесли двоим головы. Прежде, чем остальные успели опомниться, на песок упали еще четверо, а оставшиеся пятеро бросились врассыпную. Боромир в два прыжка достиг довольно рослого орка и сразил его, а потом устремился к следующему. Дэнетор убил еще троих.

— Может, не нужно было убивать всех? — спросил у отца Боромир. — Можно было бы допросить одну из этих тварей и узнать, что у них было за задание.

— Я знаю достаточно. Вдоль реки нужно установить патрули, раз они настолько обнаглели, — ответил Дэнетор.

— Вы уверены, что в миле к югу или северу нет подобной компании с какой-нибудь вредительской миссией?

— Не уверен, но, скорее всего, каждая из этих банд отвечала только за себя, и допрос все равно мало бы что нам дал.

Дэнетор сполоснул лезвие меча, а потом взглянул на свою сорочку, которая была забрызгана черной орочьей кровью, снял ее и решил выполоскать.

“Какой же он все-таки худой… Даже тощий”, — глядя на него, подумал Фарамир.

— Отец! — внезапно Дэнетор услышал пронзительный крик младшего сына.

Блюститель вскочил и отпрянул. Один из орков, вероятно, лишь прикинулся мертвым и теперь попытался отомстить гондорцам.

Боромир бросился к отцу и одним ударом отсек орку лапу с клинком. Тот рухнул на землю и начал корчиться в агонии. Но он все же успел зацепить Дэнетора коротким мечом. Блюститель поморщился, а потом зашел в воду поглубже и промыл рану.

— Сильно?! — спросил встревоженный Боромир.

— Нет. Но у них всегда такое грязное оружие… Хорошо, вода рядом.

— У нас ничего нет… Ни спирта, ни бинтов.

— У нас есть вино и чистая сорочка Фарамира, — невозмутимо ответил Дэнетор.

Они вернулись на свое обычное место, Боромир тщательно промыл рану вином, разорвал рубашку младшего брата и сделал отцу перевязку.

— Надеюсь, наши лошади на месте, — проворчал Боромир.

К счастью, лошади оказались там, где они их оставили. Дэнетор вскочил в седло.

— Поезжай вперед, — велел он старшему сыну. — Пусть сюда прибудут воины и сегодня же сожгут тела.

Боромир пустил коня и скоро скрылся вдали. Дэнетор и Фарамир ехали не спеша.

— Как вы себя чувствуете, отец?.. — осторожно спросил мальчик.

— Нормально.

— У вас кровь на тунике…

“И правда… Хорошо полоснул, гадёныш”, — про себя усмехнулся Дэнетор.

При подъезде к Минас-Тирит их встретил небольшой отряд, вероятно, посланный Боромиром.

— Государь!.. Орки на западном берегу?! — огорченно спросил командир.

— Увы, — ответил Дэнетор. — Поторопитесь избавиться от тел до захода солнца.

Сам юноша ждал отца и брата в конюшнях Шестого Яруса.

— Ты здесь? Это хорошо. Созови всех капитанов на срочный совет, — велел Дэнетор. — Нужно обговорить патрулирование западного берега Андуина.

— Отец, прошу вас, зайдите во Врачебные Дома и покажите рану лекарям. Она может оказаться серьезнее, чем кажется.

— Зайду. Через час все капитаны должны быть в сборе.

В назначенное время Дэнетор вошел в Тронный Зал. Вероятно, большинство капитанов уже слышали новость об орках на западном берегу, а остальные узнали об этом, как только собрались в Цитадели.

Дэнетор занял на свое место и после приветствия обратился к собравшимся:

— Итак, как я погляжу, вы уже знаете, что произошло.

— Без подробностей, — ответил капитан Беор.

— На нашем берегу был обнаружен маленький отряд орков. Всего одиннадцать голов. Речь о вторжении не идет, но поскольку они настолько осмелели, с этого дня нам придется патрулировать побережье Андуина. Так так даже несколько этих тварей могут устраивать пакости и держать в страхе жителей приречных деревень.

— Простите, государь, но в каком месте их обнаружили и кто? — спросил один из капитанов.

— Напротив Эмин-Арненского замка. Их заметил мой младший сын, и мы вместе с принцем Боромиром их уничтожили. Не думаю, что их принципиально интересовало именно это место. Их задача — это вредительство и сеяние паники.

— Если вспомнить, как они в последние годы правления лорда Тургона подперли двери в домах одной из Итилиенских деревень и сожгли их вместе с жителями, они могут быть чрезвычайно опасны, — вздохнул капитан Эрадан, теперь один старейшин Минас-Тирит.

— Именно поэтому уже с этой ночи воины Минас-Тирит будут нести круглосуточную стражу вдоль берега, чтобы мирные жители могли спать спокойно. Капитан Вэантур.

— Да, государь.

— Как воины, эти орки не представляют опасности, поэтому мне кажется, для патрулирования можно привлечь в первую очередь рекрутов. Составьте списки своих ребят, разбейте на дежурные отряды и установите очередность.

— Слушаюсь, милорд.

— Принц Боромир, отправьте гонца к капитану резервного отряда в Осгилиате. Пусть разделятся на группы и охраняют расположенные вдоль реки селения.

— Да, государь, — ответил Боромир и по знаку Дэнетора вышел.

— Государь… Простите, но разумно ли отзывать резервный отряд из Осгилиата и рассредоточивать его?.. — поднялся капитан Беор. — Что если это часть их плана — ослабить наш гарнизон в древней столице и нанести туда удар?

— Нет, — возразил Блюститель, — армия не может взяться ниоткуда. В Итилиене в последние дни не было замечено никаких приготовлений к серьезному нападению. Хотя оставшиеся в Осгилиате воины должны усилить бдительность, так как враг становится все хитрее и изобретательнее.

Когда Совет закончился, Дэнетор поднялся к себе и подошел к окну. На улице почти стемнело, вдали на берегу Андуина виднелось зарево от костра. “Говорил же сжечь засветло”, — проворчал он и лег.

Несмотря на боль, ему удалось уснуть, но вскоре после полуночи к нему постучали. “Кто там еще?..” — Он поднялся.

— Войдите.

Появился Боромир.

— Что случилось?

— Похоже, в приречных деревнях узнали об орках!..

— И?

— Люди заметили костер на берегу и решили, что одну из деревень подожгли. В остальных селениях началась паника, люди бегут в Столицу…

Блюститель тяжело вздохнул.

— Скажи, чтобы седлали мою лошадь. Я их встречу.

— Отец, вы же ранены. Может быть, это сделаю я?

— Ты только недавно начал заниматься делами, и пока у тебя нет такого авторитета. Чтобы люди поверили, что им ничего не угрожает, и успокоились, нужен я.

Вскоре Блюститель в сопровождении старшего сына и нескольких гвардейцев с факелами покинул Минас-Тирит и поехал навстречу беженцам.

Вдали виднелись огоньки многочисленных повозок. Когда они приблизились, Дэнетор приказал Боромиру протрубить в рог. Вокруг Блюстителя начали собираться люди.

— Почему вы оставили свои дома, гондорцы? — спросил Дэнетор.

— Государь! Орки на западном берегу, они подожгли один из поселков!!! — раздались голоса.

— И какой же поселок они подожгли?

— Сирион! — закричал кто-то.

— Нет! Мы из Сириона, они подожгли Литуилит! — возразили другие.

— Когда мы уезжали, в Литуилите все было спокойно!

Дэнетор поднял руку, и люди умолкли.

— Как вы сейчас могли убедиться, ни Сирион, ни Литуилит не пострадали. Костер, который так напугал вас, был разожжен по моему приказу, чтобы сжечь тела нескольких отчаянных орков, которых, действительно, занесло на наш берег, но которые были немедленно уничтожены.

Какое-то время люди перешептывались.

— Но орки на западном берегу?! Ведь это правда! — спросил кто-то из мужчин.

— Да, это так, но в Минас-Тирит об этом прекрасно знают. И уже этой ночью западный берег Андуина тщательно охраняется нашими воинами. Возвращайтесь в свои дома и спите спокойно. Если вашим селениям будет угрожать реальная опасность, я немедленно отдам приказ их эвакуировать. В Цитадели о вас помнят и не допустят повторения итилиенской истории полувековой давности. Однако если у вас остались сомнения, пусть старейшины ваших селений приедут в Столицу, я встречусь с ними и отвечу на все вопросы.

Люди поблагодарили Блюстителя и начали расходиться к своим повозкам, многие развернулись и поехали в сторону Великой Реки.

— В Город, — скомандовал Дэнетор.

Они вернулись в Минас-Тирит и поднялись в Цитадель, Боромир заметил, что отец прижимает руку к ране.

— Отец… — начал было он.

— Все в порядке, — отозвался Дэнетор и ушел к себе.

— Вы вернулись, милорд? — встретил его Валакар.

— Да. Я сейчас лягу… И меня можно беспокоить, только если на нас нападет вся армия Мордора, понял?

— Понял, государь, — усмехнулся слуга.

Дэнетор усмехнулся в ответ и закрыл дверь.

Усилия гондорских воинов не прошли даром: больше ни одна орочья лодка не достигла западного берега.

(С) 2023 murzwin

В начале осени Блюститель заметил в Палантире большое войско харадцев. “А вот это уже серьезнее… Нужно встретить их возле реки Порос. Они-то уверены, что мы не знаем об их приближении. Что ж, удивим их”.

Дэнетор собрал самых опытных капитанов и велел готовить войска.

— Харадская армия в Харондоре?! Но как мы успеем встретить их возле Пороса? — воскликнул капитан Беор.

— Им предстоит еще не менее четырех дней пути, — ответил Блюститель, — наши же силы спустятся вниз по Андуину на кораблях и будут там минимум на день раньше.

— Но если харадцы так далеко, откуда известно их точное местоположение и сколько времени им понадобится? — Беор смотрел на Блюстителя.

— Капитан Беор, я не обязан раскрывать свои источники даже перед Советом Минас-Тирит. Вам должно быть довольно моих слов.

— Конечно, государь, — смутился тот.

— Наверняка они захотят передохнуть перед форсированием реки и вторжением на нашу территорию, — продолжил Дэнетор. — Предлагаю нашим отрядам разделиться и, когда харадцам не удастся пересечь Порос и они начнут отступать, ударить по ним с юга и загнать в реку.

Командующим этой операцией Дэнетор назначил капитана Беора. Боромир уговаривал отца отпустить его вместе с армией.

— Это уже не партизанская война, грядет полномасштабное сражение… Позвольте мне участвовать!..

Дэнетор молчал.

— Я не могу оставаться в стороне! Что скажут наши воины?! Ведь я гондорский наследник. Я должен показывать пример.

“В отличие от тебя, мне твоя жизнь очень дорога, но я, действительно, не имею права пользоваться своим положением…”

— Хорошо, но обещай, что не будешь рисковать понапрасну.

— Какая война без риска?!

— Я запретил рисковать понапрасну, — напомнил Дэнетор.

— Отец… — не отставал Боромир. — Вы же дадите мне звание капитана?!

— По итогам этого похода.

— Отец…

— Я все сказал. Будешь настаивать — останешься в гарнизоне Осгилиата.

Старший сын остался очень недоволен. “Вот ведь упрямый и вредный… старик!..” — в сердцах произнес он.

— Как ты можешь так называть отца?! — Ворчание Боромира услышал Фарамир.

— Да, наверное, я не прав, — согласился старший брат. — Но он пользуется своей властью!

— Он Блюститель, и потому не только наш отец, но и государь. Он обязан ей пользоваться.

Под покровом ночи гондорские воины взошли на несколько больших кораблей, и те незаметно покинули Харлондскую гавань. Блюститель знал, что в темноте Палантир почти бесполезен, и таким образом попытался скрыть отправку войск от Саурона.

“Все же, орки — это орки, и дельных помощников у тебя мало”, — подумал Блюститель.

Его план сработал. Половина гондорцев расположилась на северном берегу Пороса, тогда как остальные разбились на два отряда и дожидались благоприятного момента, чтобы ударить врагу в тыл.

— Они уже возле Пороса?! — изумился командующей харадской армией. — Как они узнали?!

— Что будем делать, господин? Мы думали спокойно переправимся через реку. Теперь мы сильно рискуем.

— Возвращаться нельзя. Темный Властитель нам этого никогда не простит. Будем наступать. Порос не такой уж широкий и полноводный.

— И отряд у них не такой уж большой, — поддакнул ему кто-то из подчиненных.

Утром харадцы предприняли попытку форсировать реку. Все их силы были сосредоточены на этом направлении, и потому, когда гондорцы ударили им в спину, это оказалось для южан полной неожиданностью.

В харадском войске началась паника. Кто-то погибал в водах Пороса, кто-то от — стрел и мечей гондорцев. К вечеру почти вся армия врага была уничтожена. Лишь небольшой горстке харадцев удалось пробиться и уйти на юг.

Тем временем Дэнетор с удовлетворением наблюдал за убедительной победой своих людей. Однако внезапно все погасло. На Блюстителя снова смотрели ненавидящие глаза-угли.

— Опять ты… — прогудел Голос в голове.

— Увы, — ответил Дэнетор.

Блюстителя пронзило невидимой молнией.

— Когда я доберусь до тебя, ничтожный человечишка, ты пожалеешь, что появился на этот свет. Ты испытаешь такие муки, каких не знал еще никто из смертных.

— Пока что твоя очередная армия рабов разбита, а ее жалкие остатки бегут, на ходу теряя оружие. Иногда ничтожные человечишки могут очень огорчить великих и могущественных майя, верно?

Саурон снова использовал свои силы, и Дэнетор едва не потерял сознание от боли. Он стиснул зубы и попробовал узнать, что на уме у хозяина Барад-Дура.

Вскоре, держась за стену, Блюститель покинул потайную комнатку. К счастью, Фарамир был неподалеку и заметил его.

— Отец!..

— Срочно… Позови капитана Вэантура…

— Хорошо… А как же вы?

— Я дойду… Капитана Вэантура.

Фарамир убежал, и вскоре молодой человек предстал перед своим государем.

— Милорд! — ахнул тот, глядя на залитого кровью Блюстителя.

— Как я и опасался, нападение харадцев — это лишь первая часть. Из Минас-Моргул может выйти армия и напасть на Осгилиат. Нужно немедленно усилить там гарнизон. Твои ребята в боевой готовности?

— Да, как вы и приказывали.

— Тогда срочно в Осгилиат.

— Хорошо, государь.

Вэантур ушел, и Дэнетор прижал к носу влажное полотенце.

— Они нападут на Осгилиат? — осторожно спросил Фарамир.

— Надеюсь, что нет… Враг ожидал, что харадцы войдут в Итилиен, мы встретим их намного севернее, и завяжется кровопролитное сражение. Тогда бы Моргульская армия ударила нашим войскам в тыл, одновременно попробовав штурмовать Осгилиат… Но теперь в этом нет смысла. Наше войско далеко на юге и скоро на кораблях вернется назад, а Осгилиат вовсе не оставлен без защиты.

— Понятно… — осторожно обнимая его, прошептал мальчик.

Внезапно Дэнетор поднял голову и усмехнулся.

— Знаешь, какая война лучшая, сынок?

— Какая?

— Которая не началась. Мы должны так выстроить оборону, чтобы им не было смысла нас атаковать.

Чутье не подвело Дэнетора: на Осгилиат так никто и не напал, а вскоре Блюститель получил донесение о полном разгроме харадцев.

Город начал готовиться к встрече и чествованию победителей. В день, когда корабли причалили в Харлондской гавани, Дэнетор покинул Цитадель и встречал героев у Главных Ворот Минас-Тирит.

Окруженные ликующей толпой горожан воины сошли на берег, миновали Раммас-Эхор и достигли Столицы. Во главе верхом ехали капитаны и наследник.

Дэнетор улыбнулся и поприветствовал их. Командиры поклонились своему государю.

— Благодарю за очередную славную победу, — звучно произнес он, и все встретили его слова радостными восклицаниями.

Блюститель немного подождал, поднял руку и, когда люди умолкли, продолжил.

— Враг снова убедился в том, что не сможет безнаказанно топтать наши земли, и что у Гондора по-прежнему довольно сил, чтобы его люди могли спать спокойно.

Торжествующие возгласы горожан и воинов снова поддержали его.

— Где капитан Беор? — тем временем спросил Дэнетор у ближайшего командира.

— Увы, государь, — склонил голову тот.

— ?!

— Стрела, милорд. Угодила в глаз. Была надежда его спасти, но на пути назад он скончался.

Огорченный Дэнетор сжал поводья. “А вот это действительно потеря…” Тем не менее, он не показал вида, и победители, горделиво ступая, вошли в Столицу.

Вечером, во время торжественного пира, Блюститель наградил отличившихся воинов и офицеров, а также сделал старшего сына капитаном.

— Спасибо, отец! — воскликнул Боромир, когда все разошлись и Дэнетор с сыновьями остался один.

— Так лучше? — усмехнулся отец. — Мне кажется, куда приятнее заслужить звание капитана, а не получить его лишь по праву знатного происхождения.

— Да, государь, — просиял Боромир.

— То-то. Иди, отдыхай, сынок. — Дэнетор обнял его и поцеловал в лоб.

Однако, прежде чем уйти, Боромир решил поговорить с младшим братом.

— Что с отцом?!

— О чем ты?..

— Он выглядит, словно снова перенес изнурительную болезнь!

— Один день ему действительно очень нездоровилось… — уклончиво ответил Фарамир.

— Вот как? И что с ним было?!

— Шла носом кровь… болела голова.

— Что сказали лекари?

— Что они могли сказать?..

— Да что же это делается?! Никто не может помочь государю Гондора!

— Увы. — Фарамир пожал плечами, не глядя на брата.

— Ты сказал, что ему было худо один день… но он так плохо выглядит!..

— Ты мне не веришь?..

— Верю, малыш, конечно верю. — Брат потрепал его по голове. — Но не могу не волноваться.

Спустя несколько дней о встрече с Блюстителем попросил Вэантур.

— Позвольте мне вернуться в армию, государь.

Дэнетор вздохнул.

— Погиб капитан Беор, серьезно ранен еще один немолодой командир. Мне кажется, что готовить рекрутов может и человек в возрасте. Я же еще молод и полон сил.

— У нас, действительно, теперь осталось не так много капитанов… Да, я сделал капитаном своего сына, но, при всех его воинских талантах, реального боевого опыта у него пока совсем немного.

— Это мое желание, и я не отступлю, — продолжил Вэантур. — Я хочу быть по-настоящему полезным своей стране. И… я сам поговорю с Мирриан и госпожой Эммериль.

Услышав о сестре, Дэнетор усмехнулся.

— Как твой государь, для которого благо Гондора должно быть на первом месте, не смею тебя останавливать, Вэантур. Когда капитан Аэгнор поправится, передашь ему дела.

К счастью для Дэнетора и семейства Вэантура, конец осени, зима и весна в тот год выдались относительно спокойными.

Летом Фарамир снова поехал в Дол-Амрот — и снова без брата.

— Он все больше становится похож на отца, — вечером поделился с женой принц Адрахил.

— Он всегда был на него очень похож, — напомнила леди Келебриан.

— Внешне — да. Но мне казалось, у него иной характер. Теперь же я вижу, что он тоже замкнут и нелюдим.

— Но он добр и отзывчив.

— Не знаю… — покачал головой Адрахил. — В первый же день он ушел купаться, а потом бродил до темноты вдоль берега. Почему было не провести это время с кузенами?

— Не все люди общительны. Наверное, ему так легче. Однако, он ни разу не отказался провести вечер со мной, когда я его звала.

— Надо же, какой снисходительный, — проворчал принц.

Фарамир гостил в Дол-Амроте уже около десяти дней, когда Адрахил получил из Минас-Тирит письмо, где Блюститель просил прислать новых рекрутов. Принц вместе с сыном вышел в галерею над морем.

— Опять!.. — фыркнул он и поделился с Имрахилом содержанием письма.

— Ситуация на восточной границе с каждым годом ухудшается, отец, — напомнил Имрахил. — Прошлой осенью харадцы предприняли попытку серьезного вторжения. К тому же, им теперь приходится непрерывно патрулировать западный берег Андуина.

— Мы и так посылаем в Минас-Тирит вино, оливковое масло, другое продовольствие. Делаем для них оружие… Дэнетору, наверное, кажется, что Бэлфалас живет и горя не знает, в то время как его Минас-Тирит геройски противостоит врагу… Я не стану сейчас проводить новый набор. Пусть поищет в Ламедоне и Мортонде.

— Бэлфалас — самая густонаселенная область Гондора, если не считать Лебеннин.

— Когда Столице будет угрожать реальная, а не выдуманная, опасность, мы придем на помощь. А пока пусть справляются своими силами. На них работает вся страна. Наш род, вообще, признал себя вассалами Минас-Тирит лишь из уважения к королям Гондора. Но теперь мы уже почти тысячу лет вынуждены жить по указке этих выскочек из Эмин-Арнен. — Адрахил оперся на парапет.

— Если Минас-Тирит падет, хуже будет всем.

— Если Минас-Тирит падет, нам тем более понадобятся люди защитить Бэлфалас… Я напишу отказ.

— Блюститель будет недоволен, — заметил Имрахил.

— Ничего, потерпит. Много о себе мнит. Как мне иногда хочется, чтобы случилось чудо — вернулся король и поставил их на место.

— Король Арведуй хотел возглавить Гондор, но блюститель Пелендур отверг его притязания.

— И уже его внук стал полновластным государем Гондора! Я готов подчиняться наследнику Элендила, но не этому лишенному чувств педанту!..

— Пожалуйста, милорд, немедленно перестаньте! — услышали они.

Перед дедом и дядей, сжимая книгу, стоял бледный Фарамир.

— Ты здесь?!

— Да, я здесь, и я все слышал.

Адрахил и Имрахил переглянулись.

— Почему ты не дал о себе знать?! — возмутился Дед. — И как ты смеешь так разговаривать со старшими?!

— Я сидел и читал и вовсе не хотел становиться свидетелем вашего разговора. Но раз уж это случилось, я хочу, чтобы вы знали… Я не желаю слушать, как вы уничижительно говорите о моем отце! Он замечательный человек, и мне больно, что мои родные этого не видят… Нет… не желают видеть, — поправился Фарамир.

— Похоже, мой мальчик, ты дурно воспитан. Дэнетор даже не сумел привить ему почтение к старшим, — поворачиваясь к сыну, заметил Адрахил.

— Уважение к старшим не означает согласие с их заблуждениями!

— Если бы Эльфир или Эрхирион посмели так со мной разговаривать, они бы получили розог, — покачал головой Дед.

— Отец говорит, что, причиняя боль, невозможно заслужить уважение.

— Проверим?..

— Прошу вас, отец, не нужно, — вмешался Имрахил.

— Иди к себе в комнату и не смей из нее выходить, пока не признаешь свою вину и не попросишь прощения, — велел рассерженный Адрахил.

— Я не стану просить прощения потому, что не считаю себя виноватым. — Фарамир развернулся и покинул галерею.

— Надо же… Никогда не ожидал, что он вырастет таким дерзким. Когда он был маленьким, мне казалось, что в нем есть что-то от Финдуилас… Дэнетор всё же испортил его.

Внук не появился за ужином. Не появился он и за завтраком, и за обедом.

— Мне кажется, ты неправ, Адрахил. Если мы хотим, чтобы мальчик и дальше приезжал погостить, вам нужно помириться, — сказала Келебриан.

— Может быть, мне еще и прощения у него попросить?!

— Нет, но необходимо найти слова, которые бы помогли Фарамиру почувствовать, что мы любим его и хотим ему добра. Уверена, он сейчас очень обижен на нас.

— Вот что, жена. Тогда сходи к нему ты.

Келебриан ушла, но вскоре прибежала с искаженным от ужаса лицом.

— Небо, что случилось? — спросил ее муж.

— Его нигде нет!!!

— Что значит “нет”?!

— Его нет в комнате, более того, его никто не видел со вчерашнего дня!..

— Успокойся, — велел Адрахил. — Я сейчас прикажу узнать, в конюшне ли его лошадь.

Вскоре вернулся слуга и сообщил, что лошади нет.

— Почему мне не сообщили, что он взял коня и не вернулся! — возмутился Адрахил. — Немедленно отправьте гвардейцев и задержите его. Обращаться, как с лордом, но если понадобится, пусть проявят твердость.

Однако Фарамир, который понимал, что, как только Дед обнаружит его отсутствие, отправит за ним своих людей, ехал всю ночь без остановки и покинул Бэлфалас прежде, чем его смогли настичь.

Спустя несколько дней смертельно уставший мальчик увидел вдали на севере очертания Минас-Тирит. Он миновал Южные ворота Раммас-Эхор и вскоре достиг Столицы.

— Лорд Фарамир? — встретил его дежурный караул на въезде в Город.

— Да, — ответил мальчик.

— Вас ждет государь. Поторопитесь.

— Я понял.

Фарамир поднялся в Шестой Ярус, оставил лошадь и пошел в Цитадель.

— Лорд Фарамир! — заметив его, воскликнул Валакар.

— Отец у себя? Или в Тронном зале?..

— У него Совет.

— Пожалуйста, сообщите мне, когда он освободится.

— Конечно.

Фарамир пришел в свою комнату и без сил упал на кровать. Когда он открыл глаза, отец был рядом.

— Малыш… Ты уехал из Дол-Амрота, — заговорил Дэнетор.

— Простите, если заставил волноваться.

— День назад в Столицу прибыл гонец от принца Адрахила. Он не посмел скрыть от меня твое исчезновение.

— Мне кажется, я видел его… — вспомнил Фарамир.

— Он не узнал тебя?

— Я не хотел общаться с дедушкиными людьми и потому спрятался. Он меня не заметил.

— Думаю, для него главным было доставить срочное донесение, а не твои поиски.

— Я сильно огорчил вас?..

— Скорее, удивил. Узнав, что ты покинул Бэлфалас, я начал изучать южную дорогу и отыскал тебя.

— Правда?.. — улыбнулся Фарамир. — Вы… не сердитесь?

— Нет, но я никак не ожидал, что ты проделаешь такое путешествие в одиночку.

Мальчик сел и обнял его.

Узнав о внезапном возвращении младшего брата, Боромир решил его навестить.

— Ты сбежал из Дол-Амрота?!

— Пришлось.

— Вот уж не ожидал от тебя.

Фарамир смущенно улыбнулся. На самом деле, тихий и воспитанный мальчик сам был несколько удивлен своей решительностью.

— А чего чумазый такой? — пригляделся Боромир.

— Я уже сказал, чтобы приготовили купальню, — ответил Дэнетор.

— Я… торопился. К тому же, мыться в постоялых дворах, да еще и в одиночку… — проворчал Фарамир.

Появился Валакар и сообщил, что купальня готова.

— Иди. — Дэнетор потрепал младшего сына по спине.

— Отец… А можно мне сначала поесть?..

— Ты что, недоедал в дороге? — догадался Дэнетор.

— Не совсем. Просто у меня перед Лоссарнахом закончились деньги. То есть, на гостиницу остались, а на еду нет.

— Почему же ты не попросил поесть?! — Спросил отец. — Неужели тебя бы не покормили?

— Мне было неловко.

— Сказал бы, что ты сын Блюстителя! — вмешался Боромир. — Любой хозяин постоялого двора счел бы за честь угостить тебя ужином.

— Понимаешь, мне могли не поверить… Сын государя, который путешествует без свиты… Без денег… А если бы и поверили… Получилось бы, что я позорю отца.

— Я скажу Валакару, чтобы он принес в купальню закуски, — улыбнулся Дэнетор. — Иди.

Фарамир забрался в бассейн. Теперь, когда он знал, что ему точно не попадет, он снова начал вспоминать свое бегство из замка Деда. Проехав весь вечер и всю ночь без остановки, он оставил позади значительную часть своего гнева и обиды. В какой-то момент он даже подумал о том, чтобы вернуться. Но потом понял, что это будет напоминать явку с повинной и признание неправоты, и потому решился ехать за сотни лиг в Минас-Тирит.

Не желая терять внука, принц Адрахил вместо с женой отправился в Линхир к старшей дочери и пригласил туда Фарамира. Линхир был намного ближе, и потому Дэнетор уговорил младшего сына посетить родных. При встрече ни мальчик, ни Дед не просили друг у друга прощения, но принц был очень ласков с внуком, а Фарамир, в свою очередь, безукоризненно почтителен.

(С) 2023 murzwin

Прошло еще несколько лет. Приближалось двадцатилетие, а значит и совершеннолетие, Фарамира. Утром в день рождения младшего сына Дэнетор пришел в спальню жены. В комнате было идеально убрано, ее регулярно проветривали, но все говорило о том, что хозяйка давно ее покинула.

Он обвел глазами комнату. Обычно он приходил сюда три раза в год. В дни появления на свет сыновей и в день рождения Финдуилас. Дэнетор взял вазу и поставил в нее белую розу, которую принес с собой. Потом подошел к стеллажу и вытащил из одной из шкатулок маленький керамический пузырек.

Он сел в кресло, открыл крышечку, вдохнул нежный аромат и закрыл глаза. Те двенадцать лет их такого короткого счастья. Нет, даже меньше, ведь последний год был полон тревоги и пронзительного предчувствия скорой разлуки.

“Вот уже и Фарамир вырос… Если бы ты их видела… Уверен, ты бы гордилась ими”. — Он вздохнул и вспомнил ее последние слова: “Я буду ждать тебя…” Дэнетор заставил себя подняться, вытер слезы, убрал на место духи и вышел.

День Совершеннолетия младшего сына Блюстителя тоже был праздником в Минас-Тирит, хоть и не таким торжественным, как совершеннолетие наследника. К полудню Фарамир впервые оделся во взрослый праздничный камзол, надел ожерелье из митрила, а потом легкую мантию.

С последним ударом колокола он вошел в Тронный Зал и направился к отцу. Юноша опустился на колени и склонил голову. Блюститель взял тонкий обруч и увенчал им младшего сына. Фарамир поднялся, Дэнетор надел ему перстень с печатью, а потом обнял.

Их окружили члены Совета Минас-Тирит и столичная знать, все начали поздравлять юного лорда. Фарамир был приветлив и улыбался, но Дэнетор заметил, что его глаза оставались грустными. Как и отцу, юноше не хватало на этом празднестве самого родного и любимого человека.

Совершеннолетие знаменовало еще одну очень важную вещь: теперь Фарамир должен был стать воином. Правда, впереди еще было два месяца зимы, что означало, что это произойдет не так скоро.

На самом деле, даже когда пришла весна, Блюститель раз за разом откладывал первый поход сына в Итилиен.

В начале лета старший сын решил поговорить с Дэнетором.

— Отец… Когда вы отправите Фарамира в Итилиен?

— Разве в этом есть какая-то особая нужда?

— Конечно, мы справимся и без него… Но уже прошло почти полгода с тех пор, как ему исполнилось двадцать. Люди подумают, что вы бережете его.

— Пусть думают что хотят.

— Отец. Наша семья должна подавать пример.

— Да, я берегу его! — внезапно резко ответил Дэнетор. — Я как представлю, каково ему там будет… Он слишком тонкий и уязвимый для всего этого.

Боромир опешил.

— Но… сейчас такое время. Иначе… нельзя.

— Война — это мерзость и грязь.

Воспитанный на восхваляющих битвы и доблесть воинов песнях и поэмах Боромир не сразу нашел, что ответить.

— Но вы же воевали, отец…

— Да, и меня выворачивало при виде орочьих кишок…

— Ко всему можно привыкнуть. Да, первый раз тяжело… Согласен.

— А я не хочу, чтобы такой человек, как наш Фарамир, привыкал к этому.

— Вы не сможете всегда держать его возле себя.

— Я понимаю это… Но хотя бы ты не терзай меня.

Наконец Дэнетор все же отправил младшего сына в Итилиен, доверив его капитану Вэантуру. Сидя в лодке, юноша с замиранием сердца смотрел, как приближается зеленый восточный берег. Он думал о том, что некогда это были земли их рода, а также о том, что когда-то эти края считались едва ли не прекраснейшим местом Гондора.

— Скоро причалим, — заговорил Вэантур. — Пожалуйста, держись ближе ко мне.

— Хорошо, господин капитан.

— Кирион… — обратился Вэантур к совсем еще юному офицеру.

— Да, господин капитан, — отозвался тот.

— Отвечаешь за него головой.

— Простите, капитан Вэантур, — вмешался Фарамир, — но здесь я не какая-то драгоценность, а один из воинов. Пожалуйста, я не хочу к себе особого отношения.

— Если тебя это утешит, скажу, что когда новичок отправляется в свой первый поход, его опекают вне зависимости от его происхождения.

— Я понял, господин капитан, — улыбнулся Фарамир.

Лодки начали цеплять дно, и воины высадились на берег. Несколько человек осталось, чтобы спрятать лодки, а основной отряд углубился в лес. Даже сейчас Итилиен был чарующе красив. Они шли по довольно широкой тропе, над головами, образуя свод, смыкались ветви деревьев. Сквозь резную листву пробивались солнечные лучи… Время от времени доносилось щебетание птиц.

Фарамир шел и восхищенно смотрел вокруг. Внезапно его слегка толкнули в спину.

— Расслабляться нельзя, — прошептал Кирион. — Здесь за каждым кустом может поджидать опасность.

— Понял, — отозвался Фарамир.

Спустя несколько часов они остановились и перекусили. Вэантур ждал появления разведчиков. Внезапно откуда-то сбоку возник одетый в зеленое человек.

— Орки у южной оконечности Эмин-Арненских холмов, — доложил он.

— Много? — спросил Капитан.

— Не меньше семидесяти и не больше ста.

Вэантур собрал своих людей, и теперь они шли на юг. Незадолго до того, как они должны были выйти из леса, он дал знак остановиться.

— Лучники остаются на опушке, так как орки наверняка захотят сбежать в лес. Остальные окружают банду и расправляются с ней.

Фарамир встал за одним из деревьев и поправил колчан, чтобы было удобнее доставать стрелы. В нескольких шагах от него расположился Кирион. Вэантур начал незаметно окружать орков. Капитан протрубил в рог, и все, кроме лучников, устремились в атаку.

Орки бросились врассыпную, многие пытались достичь леса. Фарамир отпустил тетиву, и бежавший прямо на него орк, словно натолкнувшись на невидимую преграду, сделал по инерции еще несколько шагов и рухнул на траву. Рядом, сраженный стрелой Кириона, упал еще один.

Наконец все орки были ранены или убиты. Гондорцы подошли к капитану.

— Еще живых добить и сжечь тела, — приказал Вэантур.

Фарамир смотрел, как Капитан подошел и вонзил меч в корчащегося от боли орка.

— Это акт милосердия, — усмехнулся Кирион, — не сжигать же их живьем. Кто бы и что ни говорил, гондорцы не жестоки. — Он подошел и тоже воткнул клинок в небольшого и довольно жалкого орка.

Фарамиру было тяжело на это смотреть, и он отошел в сторону.

— Не хочешь добивать — хотя бы держись поближе, — услышал он голос Кириона.

— Да, господин десятник, — отозвался Фарамир.

— Можешь говорить мне “ты”.

Когда над поляной запылал костер, Вэантур скомандовал отступить в лес. Вскоре отряд остановился у небольшого чистого ручья для отдыха и трапезы.

Все умылись, достали мешки с провизией и фляги с водой.

— Почему не ешь? — спросил у Фарамира Кирион.

— Не хочется.

— Так не годится. До ночевки еще знаешь сколько времени?.. А главное — миль. Тебе понадобятся силы.

— Я вполне бодр.

— Нужно поесть.

— Я не могу. Не идет в горло. Прости.

И действительно, его преследовал вид корчащихся в агонии орков и запах горелого орочьего мяса.

— Я тебя на себе не потащу. Думаю, остальные тоже не горят желанием.

— Я дойду!

— Постарайся отвлечься, — предложил Кирион. — Подумай о чем-нибудь приятном.

— Я попробую…

Однако, как Фарамир ни старался, он едва смог проглотить несколько кусков.

— Господин капитан! — услышали они. — Урук-хай поблизости!..

Воины начали переглядываться. Встеча с Урук-хай означала, что гондорцев ждет серьезный противник.

— Костер!.. — с досадой произнес Кирион. — Поняли, что мы тут.

— Много Урук-хай? Далеко? — расспрашивал разведчика Вэантур.

— Сейчас решим, будем давать бой или срочно смываться, — усмехнулся Кирион. — Если побежим, смотри под ноги. У меня друг за корень зацепился, упал и ногу повредил. Капитан не стал его бросать, но уруки их настигли. Пришлось остановиться и сражаться… Треть отряда тогда погибла… И он тоже.

— Получается… если бы капитан его оставил… Тогда бы отряд уцелел. А он и так, и так погиб. — Фарамир взглянул на Кириона.

— На войне не бывает легкого выбора. Оставили бы его оркам — потом всю жизнь бы мучились. К тому же, если бы его просто бросили, то орки взяли бы его в плен и запытали до смерти.

Внезапно воины вокруг них стали подниматься.

— Ну вот, прослушал, что сказал капитан, — с досадой произнес Кирион.

Фарамир умолк, и Кирион перекинулся несколькими словами с одним из воинов.

Отряд быстро зашагал по узкой тропинке, и как ни старался Фарамир определить направление, вскоре понял, что уже не соображает, куда они идут. Наконец он почувствовал запах дыма и догадался, что они снова вышли к поляне, но уже с совершенно другой стороны.

Вокруг костра стояло не меньше трех дюжин внушительных орков.

— Хватит тут торчать! — хрипло произнес командир Урук-хай. — Нужно понять, где сейчас эти зеленые ублюдки.

— Вроде, стреляли с той стороны, — ответили ему.

— Они не идиоты, сидеть там и дожидаться не будут. Опять улизнули? Начальник разозлится. Все помнят, какая награда за каждого зеленого живьем?

— Помним.

— Это что… Вот бы накрыть их берлогу… — проворчал другой орк.

Вэантур и его люди начали осторожно двигаться вперед. Неожиданно капитан обернулся и его взгляд выхватил Фарамира. Он поманил его.

— Слышал, ты стреляешь из лука не хуже отца… — прошептал он, — Сможешь попасть в командира? Промахнуться нельзя.

Стараясь ступать как можно тише и держаться в тени, Фарамир подошел к краю поляны и достал лук. Вэантур, Кирион и остальные замерли в ожидании выстрела.

Фарамир постарался унять волнение, прицелился и отпустил тетиву. Командир Урук-Хай еще что-то рассказывал подчиненным, а к нему уже неслась его смерть.

Мгновение — и он рухнул сначала на колени, а потом распластался на земле.

Урук-хай зарычали от ярости. Фарамир выхватил вторую стрелу и серьезно ранил еще одного орка. В дело вступили остальные лучники. Вооружение у Урук-хай было куда лучше, чем у обычных орков, и сами они были намного сильнее и хорошо подготовлены. Однако, оставшись без командира, растерялись.

— Отомстим! — закричал кто-то.

— Сваливаем! — предложил другой и припустил к лесу с противоположной от гондорцев стороны.

Пожалуй, решение этого орка было самым разумным, так как бегал он быстро и за считанные секунды почти достиг дальнего края поляны.

— Стреляй! — не выдержал Кирион.

Фарамир выпустил стрелу, но та не убила орка, а лишь ранила. Впрочем, расстояние было значительным, и никто не посмел его упрекнуть.

Воины обнажили клинки и бросились на поляну. Даже неорганизованные урук-хай были опасны, и потому бой был куда более напряженным, чем пару часов назад.

Раненый Фарамиром орк тоже не собирался сдаваться и вытащил меч. Однако в его случае силы были точно уже не равны — один из гондорцев легко выбил оружие из его лап и пригвоздил к земле копьем. Тот еще какое-то время пытался было выдернуть древко, но безуспешно.

Харкая черной кровью, он хрипел и бился в конвульсиях. К нему подскочил Кирион и остановил его мучения.

— Что ты смотришь?! — крикнул он Фарамиру. — Добил бы!

Хотя гондорцам удалось уничтожить и эту группу орков, появились раненые. Пока лекарь ими занимался, остальные стаскивали тела убитых урук-хай в заново разожженный костер.

— Кирион! — позвал Капитан молодого человека, — А где… новичок?!

— Не знаю, господин капитан! Только что был рядом…

— Только что?! Я же говорил: отвечаешь своей головой!

— Вот ведь! — рассердился Кирион. — Куда его унесло?! Как малый ребенок!..

К счастью, Фарамир нашелся быстро: юноша стоял в кустах, и из него выходили с таким трудом съеденные куски.

— Балрог!.. — выругался Кирион.

Над поляной снова поднялось пламя.

— Уходим, — приказал капитан, — а то вдруг еще кто-нибудь явится.

Отряд вернулся в лес и теперь шел куда-то на север. Кирион обернулся.

— Тьфу!.. Где он опять?

— Иди позади него, — ответил Вэантур.

Десятник разыскал подопечного.

— Дыши глубже! Небо, какой чувствительный желудок.

Кирион заметил кустики мяты и сорвал несколько листочков.

— На, разотри и нюхай, — велел он Фарамиру. — Можешь пожевать.

Этот способ сработал, правда, спустя несколько миль у голодного Фарамира начало темнеть в глазах от усталости. Кирион уже не упрекал его за то, что тот мало съел, и лишь время от времени вздыхал.

— Ладно… Давай, залезай на спину, — проворчал он.

— Я дойду.

— Со скоростью раненой улитки? — фыркнул Кирион.

— Я постараюсь быстрее.

Вэантур поднял руку, отряд остановился и разделился на небольшие группы.

— Оглядись, — велел Капитан Фарамиру. — Отсюда мы сейчас пойдем в Убежище. Тебе нужно запомнить тайную тропу. Посмотри на юг. Видишь две сосны вдалеке?

Фарамир кивнул.

— Между ними должен быть заметен гребень лысого холма. Видишь?

— Вижу… господин капитан.

— Теперь двадцать шагов в противоположную сторону, — почти в ухо произнес ему Вэантур.

Они свернули с тропы и, казалось, начали лезть в чащу. Однако действительно, примерно через семнадцать ярдов они выбрались на неприметную тропку.

— Идем по ней до старого, поросшего мхом камня… — показывая вперед, продолжил капитан.

Наконец они достигли Убежища. Воины умылись и начали собирать на стол. Если умылся Фарамир с удовольствием, то есть у него по-прежнему не получалось. Он сел в углу пещеры и продолжал жевать нарванную запасливым Кирионом мяту.

— Даже жаль его… — вздохнул Десятник. — Мятой сыт не будешь. Глаза-то большие и голодные.

Он подошел и протянул Фарамиру небольшую чашу с вином.

— На пустой желудок… — ответил тот. — Я же тогда сразу усну.

— Вот и хорошо, отдохнешь. — Кирион потрепал его плечу.

Утром Фарамир съел еще веточку мяты, после чего все же смог более-менее позавтракать. Вскоре появились разведчики и сообщили, что поблизости орков нет.

— Возвращаемся, — с облегчением произнес Вэантур, которому очень хотелось поскорее доставить юного лорда домой.

Отряд без приключений добрался до Андуина, переправился и, наконец, оказался в безопасности. Несколько человек затянули песню, остальные подхватили. Примерно в три часа пополудни они зашли в Минас-Тирит. На площади за Главными воротами их ждали немногочисленные родные.

Фарамир узнал Альмариан. Девочка увидела отца, просияла и побежала навстречу.

— В этот раз вы быстро вернулись!..

— Да, — согласился Вэантур.

— Я собралась тебя встречать, а мама сказала, что вы вернетесь не раньше завтрашнего дня… А я чувствовала, что вы вернетесь сегодня!

— Что ж, обрадуем маму, — подмигнул Капитан.

Альмариан обернулась и заметила совсем юного, хрупкого воина. Он улыбнулся ей.

— Фарамир!.. — негромко ахнула она. — Ты ходил с моим отцом в поход?!

— Да.

— Вот из за чего тебя вчера весь день не было… Почему ты не сказал?!.

— А ты, значит, вчера весь день просидела в Фонтанном Дворе, а сегодня у Ворот? — добродушно проворчал Вэантур.

— Сейчас лето! — нашлась Альмариан.

Воины расходились по домам, в Пятом Ярусе Капитан попрощался с Фарамиром, и юноша поднялся в Цитадель. “В купальню… или сначала поесть… Да, поесть, а потом в Купальню. Или… От меня пахнет потом. Тогда нужно в купальню”, — размышлял он.

Фарамир подошел к отцовским покоям. Увидев сына, Блюститель обнял его.

— Вернулся?..

— Вернулся.

Появился Боромир.

— Уже дома?! Ну, как первый поход?!

Фарамир пожал плечами.

— Что ты хочешь узнать?

— Ну… Хотя бы сколько орков ты завалил?

— Сейчас… Дай вспомнить. Застрелил пять мелких и… двух уруков…

— Всего?! — изумился Боромир.

— Еще одного урука ранил.

— М-да… — Старший брат был слегка разочарован.

— Это не соревнования, — напомнил Дэнетор.

Фарамир побывал в купальне, немного отдохнул и ближе к вечеру поднялся на смотровую площадку. Преданная Альмариан была там. Она услышала шаги, обернулась и радостно улыбнулась.

— Я так люблю дни, когда отец возвращается домой… Это означает, что он еще долго будет с нами.

— Я тоже буду любить эти дни, — сказал Фарамир и сел рядом с ней.

— Получается, ты теперь у него в отряде?!

— У воинов нет жесткого закрепления. Сегодня ты у одного капитана, в следующий раз можешь оказаться у другого. Но твоего отца солдаты любят и стараются попасть к нему в отряд.

— Он справедливый и добрый. И не цепляется по пустякам, — совсем тихо добавила она. — Значит, ты теперь тоже будешь ходить в Итилиен. — Альмариан посмотрела на лесистые холмы за рекой.

— Придется.

— Тебе… не понравилось?

— В самом Итилиене чудесно. В мирные времена это был удивительно красивый край.

— Там лучше, чем в Имлот-Мелуй?

— Пожалуй, да.

— Если бы война кончилась, туда бы смогли вернуться жители.

Фарамир вздохнул и не ответил. Альмариан насторожилась.

— Ведь война… она же кончится?.. — Она взглянула на Фарамира.

— Мне тоже хотелось бы на это надеяться… — уклончиво ответил он.

Перед закатом солнца Фарамир вернулся во Дворец. Вскоре к нему заглянул Боромир.

— Ты собираешься праздновать?.. — бодро спросил он, глядя на читающего брата.

— Что тут праздновать?.. — Фарамир вспомнил мучения своего желудка.

— Ну как что?! Это твой первый поход, ты стал воином… И… твои первые убитые орки. Собираешься весь вечер так сидеть?.. — Боромир подошел и “изъял” книжку.

— Отдай!..

— Нужно спуститься и отпраздновать с ребятами поход.

— Не думаю, что они так уж желают меня лицезреть…

— В Гондоре издавна заведено, что воины вместе отмечают свое благополучное возвращение. Если ты хотя бы ненадолго не появишься, все решат, что ты дерешь нос.

— Верни книгу и отстань! — Младший брат начал сердиться.

— Сначала сходишь в Нижний Ярус. Там и Кирион будет, который с тобой нянчился. Не хочешь его отблагодарить?

— Ты уже все выяснил… — помрачнел Фарамир. — А что до Кириона, думаю, он хочет от меня отдохнуть.

— Пойдем ну хоть на полчасика. Выпьешь чашу — и вернемся.

Фарамир чувствовал, что за этим предложением скрывается подвох, но все же согласился.

Братья спустились в Нижний Ярус и зашли в самый большой трактир Города. По-видимому, все друзья Боромира знали, что они появятся, и ждали.

— Встречайте виновника торжества! — Голос Боромира был по-командирски звучным, и теперь все посетители смотрели на братьев.

Боромир усадил младшего брата за самый большой стол.

— Хозяин! Вина, закуски и побольше.

— Ты же говорил на полчаса… — напомнил Фарамир.

— Имей совесть, — ответил Боромир. — Ребята из отряда капитана Вэантура, вы все приглашаетесь! Праздник за мой счет!!!

После этих слов за главный стол подсело еще не меньше двадцати воинов, включая десятника Кириона. Фарамиру стало совсем неловко.

— Итак! Наша первая здравица за то, что младший наследник Минас-Тирит стал воином!!! — Боромир торжественно поднял и осушил чашу.

Остальные с одобрительными возгласами последовали его примеру. Фарамир сделал несколько глотков.

— До дна!.. — слегка толкнул его старший брат.

— Нет! — выразительно прошептал Фарамир.

Следующая здравица была поднята за капитана Вэантура. Потом Фионгил предложил выпить за здоровье государя. Боромир не унимался.

— Теперь я хочу поднять свой кубок за младших офицеров и особенно за десятника Кириона, лучшего опекуна новоиспеченных воинов, — заявил он, хотя прикончил уже три чаши.

Фарамир на миг растерялся, так как после предыдущих здравиц его кубок опустел, но брат заметил это и заново его наполнил.

— Благодарю, милорд, — встал и поклонился Кирион, — но, мне кажется, вашему брату… не стоит много пить, — очень тихо произнес он.

— Пусть учится! — запальчиво ответил Боромир.

— Ты же обещал… — прошептал Фарамир.

— Выпьем за наших дедов, отцов и братьев, что отдали жизни за нашу прекрасную страну! — Боромир снова поднял кубок.

Фарамир обреченно отпил еще.

— Вернемся домой, и я тебя поколочу, — заявил он брату.

— Ты? Меня? Поколотишь? Не смеши, — отозвался Боромир.

— Господин офицер… — Фарамир повернулся к Кириону. — У вас… нет… мяты?.. — Юноша опустил голову на стол.

— Боромир, ты что же его ничему не научил? — спросил у друга Хадор.

— Это большое упущение с моей стороны! Обещаю исправить!!! Хозяин! Еще вина!

Ответственный Кирион смотрел то на Фарамира, то на раскрасневшегося Наследника.

— Я выведу вашего брата на воздух, милорд, — сообщил Кирион и взял Фарамира под руку.

— Простите… — пробормотал юноша, когда они оказались на улице.

Ночная прохлада не слишком помогла, и Фарамир оперся на стену, а потом медленно сполз вниз.

Десятник некоторое время смотрел на него.

— Залезай, — скомандовал Кирион и присел на корточки.

— Не нужно. Я тяжелый!.. — попробовал возразить Фарамир.

— Думаю, через полчаса принц Боромир не вспомнит, что явился не один, и тебя где-нибудь точно потеряет. Залезай.

Капитан Вэантур чрезвычайно удивился, когда хорошо за полночь к нему постучали.

— Что случилось?! — поднялся и отпер он.

— Возьмите его, пожалуйста… — попросил Кирион. — Я, конечно, и до Цитадели могу его дотащить… Но, наверное, будет не очень хорошо, если гвардейцы и прислуга увидят его в таком состоянии.

— Давай его сюда, — согласился Вэантур.

— Небо! Кто это?.. — изумилась жена. — Ой!.. — Мирриан узнала Фарамира.

Когда юноша открыл глаза, он долго ничего не мог понять. Опять же, мыслить здраво ему мешала сильная головная боль. “Так… Я был в походе, но это не Убежище… Но мы же уже вернулись. Почему я не дома, и где я вообще?”

Он повернул голову и увидел, как из-под прикрытых ставень пробивается яркий солнечный свет. Фарамир попробовал сесть, но тут же схватился за голову.

Вскоре дверь в комнату очень тихо приоткрылась, и, к своему ужасу, юноша узнал капитана Вэантура.

— Как ты себя чувствуешь?.. — участливо спросил он. — Болит голова?

— Очень.

— Я так и думал. Альмариан сходила во Врачебные дома и принесла отвар от похмелья. — Капитан вышел и скоро вернулся с небольшим кувшином.

— Простите, господин капитан, — произнес Фарамир, когда выпил лекарство.

— Не огорчайся. Наверное, в мире нет ни одного мужчины, который хотя бы раз в жизни не напился.

— Все равно… Так стыдно, — опустив голову, пробормотал Фарамир.

Внезапно он встрепенулся.

— Небо, отец, наверное, волнуется!

— Не переживай, я утром сообщил ему, где ты.

Тем временем в Цитадели происходил допрос.

— Итак, ты утащил младшего брата в трактир, хотя он был против, и теперь даже не знаешь, где он. — Блюститель изучающе смотрел на своего наследника.

— Он вышел подышать воздухом… Я хватился, а его уже и след простыл!

— Замечательно.

— Можно допросить дежурные караулы на Воротах! — предложил Боромир.

— Еще лучше. Пусть еще весь Город узнает, что вы напились до беспамятства.

— Что тогда делать?..

— Не напиваться.

— Мы отмечали. С друзьями.

— И много там было друзей Фарамира? — иронично поинтересовался отец.

— Он ни с кем толком не дружит. Только с Альмариан, — усмехнулся Боромир. — Я хотел, чтобы он начал общаться с ребятами. Думал, он расслабится… Фарамир всегда такой серьезный.

— Лучше так, чем то, что получилось у тебя, — резонно заметил Блюститель.

— Все-таки, что делать?.. Может быть, допросить этого Кириона?!

— Не нужно, — вздохнул отец. — Я знаю, где Фарамир.

— Вы знали?! И молчали?! Вернее…

— Надо же было разбудить твою совесть.

— Отец!..

— Иди.

— Кстати, а где Фарамир?.. В Цитадели его точно нет.

— В доме у капитана Вэантура, — ответил Дэнетор.

(C) 2023 murzwin

Фарамир еще трижды ходил в Итилиен с капитаном Вэантуром. Общаясь с остальными воинами, он еще раз убедился, что Вэантур был самым любимым командиром Столицы, и действительно, все мечтали попасть именно в его отряд.

Однако в конце октября юноша простудился, и Вэантур ушел в очередной поход без него.

— Оставайся, — сказал Капитан. — Все же это не просто прогулка.

— Я не буду обузой, господин капитан. Я вполне сносно себя чувствую.

— В Итилиене тебе может стать намного хуже. Сейчас уже довольно холодно. Поправишься, и тогда.

Фарамир проводил его до Нижнего Яруса и вернулся в Цитадель. Отец, зная, что сыну не здоровится, тоже не дал ему поручений, и потому юноша ушел к себе и почти весь день читал.

Его решила проведать Альмариан.

— Если ты хочешь поскорее выздороветь, ты бы лучше лежал… — заметила она.

— Я выспался.

— Я была сегодня на смотровой площадке. Видела Реку, Итилиен за ней... Они ведь где-то там… Так хотелось бы их увидеть. Жаль, люди пока ничего не придумали.

— Капитан Вэантур через пару дней вернется. К тому же скоро наступят холода, а последние годы зимой обычно было относительное затишье.

— Я так хочу, чтобы случилось чудо… И отцу больше не нужно было рисковать собой, — призналась она.

Альмариан помолчала, явно на что-то решаясь, а потом вытащила небольшой сверток.

— Это тебе.

— Что это? — спросил Фарамир.

— Подарок… — немного смущаясь, ответила она.

— Но мой день рождения еще только через два месяца.

— Это… полезный подарок.

Фарамир развернул его. Внутри оказался большой зеленый шарф.

— Носи и не простужайся.

— Спасибо. Когда я в следующий пойду в Итилиен я его обязательно надену.

— У меня есть дела, — вздохнула она. — Я пойду.

— Приходи завтра, — улыбнулся Фарамир. — Если госпожа Эммериль будет недовольна, скажи, что я просил тебя зайти.

— Спасибо! — просияла Альмариан.

Но на следующий день девочка так и не появилась. Фарамир позвал своего слугу и велел узнать в чем дело.

Слуга долго не возвращался, и юноша подошел к окну. День был солнечным и очень ярким для этой поры, однако, как это часто бывало в Цитадели, на улице бушевал ветер.

Фарамир подождал еще, а потом надел теплый плащ, новый шарф и спустился в Город. В доме у Альмариан никого не было кроме служанки.

— Что случилось? — спросил Фарамир.

— Не спрашивайте, милорд! Говорят, отряд капитана Вэантура разбили!..

— ?!

— Госпожа как узнала…

— А сам капитан?..

— Сказали, тяжело ранен… — ответила служанка, вытирая слезы.

Фарамир побежал вниз. Он миновал несколько ярусов, когда увидел горстку зеленых людей. Многие были ранены, двое — несли носилки. Рядом брела Альмариан.

Юноша приблизился и увидел Капитана. Верхняя часть его лица была скрыта окровавленной повязкой, и Фарамир увидел лишь приоткрытые серые потрескавшиеся губы.

— Заберите Альмариан, милорд. — Фарамир узнал голос Кириона.

Молодой человек шел неподалеку, волосы его были растрепаны, на порванном плаще виднелись бурые пятна. Судя по походке и землистому цвету лица, он тоже был ранен.

Фарамир взглянул на девочку, ее лицо застыло подобно маске, в глазах стояли слезы.

— Альмариан… — Он подошел и обнял ее. — Пойдем со мной.

Она не сразу поняла смысл его слов, а потом помотала головой.

— Отца заберут во Врачебные Дома… Его выходят, вот увидишь!.. — пообещал он.

Фарамир поймал на себе мрачный взгляд Кириона, однако десятник промолчал.

— Я не оставлю его… — наконец ответила она.

— Ты сейчас ему ничем не поможешь… А где мама?

К печальной процессии подбежала Эммериль. Увидев зятя, она ахнула и не смогла ничего сказать.

Тем временем Дэнетору доложили о возвращении отряда капитана Вэантура. Побледневший Блюститель немедленно отправился во Врачебные дома, где встретил раненого капитана и его людей.

— Сделайте все возможное, — велел потрясенный Дэнетор.

Он оторвал взгляд от носилок и увидел сестру, внучатую племянницу и Фарамира.

— Уведи Альмариан! — приказал он.

— Я пытаюсь…

— Нужно не пытаться, а делать!

Услышав это, Фарамир взял девочку на руки и унес в Цитадель.

Лекари занесли Вэантура внутрь, убрали плащ, которым он был укрыт, и сняли повязку с лица. Даже повидавший многое на своем веку Дэнетор закусил губу.

Левую часть лица капитана наискось пересекала жуткая рана, глаза не было. Вэантур зажмурился от света, а потом все же разглядел Дэнетора.

— Простите, государь… — с трудом произнес он. — Я… погубил людей… — По пыльной щеке скользнула слеза.

— Не говори так…

— Простите…

Дэнетор судорожно вздохнул, чтобы не заплакать. Врачи осматривали искалеченного капитана.

— Нужно зашить рану на лице, удалить остатки глаза и обработать глазницу. Правая рука сильно изувечена. Думаю, придется отнять. Готовьтесь, — велел лекарь своим помощникам.

— Я могу остаться? — спросил Дэнетор.

— Вы? Конечно, государь. Вы же не станете мешать или падать в обморок.

Вэантура напоили отваром, который должен был притупить боль, отнесли светлую комнату и уложили на стол, застеленный чистой тканью.

Судя по всему, несчастный понимал, что происходит и что его ждет. Хотя в комнате было натоплено, обнаженный Вэантур дрожал.

— Привязать и дощечку в рот, — велел Лекарь.

Раненого привязали широкими ремнями к столу и укрыли. Дэнетор взял его за здоровую руку.

— Возьмите за запястье, государь, — сказал один из врачей. — Он же от боли так вам кисть стиснет, что сломает…

Лекари промыли глазницу и зашили рану на лице, Вэантур тихо стонал.

— Теперь рука.

Дэнетор краем глаза увидел, как на простыню полетели алые брызги. Из горла раненого вырвался хриплый крик, после чего он потерял сознание.

Когда все было закончено, бесчувственного капитана отнесли в одну из лучших комнат Врачебных Домов.

— Он будет жить?.. — спросил Блюститель.

— Он еще молод. Мы надеемся на лучшее.

— Благодарю, — глухо ответил Дэнетор и покинул Врачебные Дома.

В Цитадели он пришел к сыну.

— Милорд, отец выживет?! — Навстречу ему бросилась Альмариан.

— Лекари меня обнадежили, — тяжело опускаясь в кресло, ответил Дэнетор.

— Я тогда вернусь домой… — тихо произнесла она.

— Если понадобится, приходи в любое время!.. — сказал Фарамир.

Девочка кивнула, поклонилась Блюстителю и вышла.

Какое-то время отец и сын молчали.

— Это моя вина, — наконец заговорил Дэнетор.

— Ваша?! — изумился Фарамир.

— Я отправил отряд в Итилиен, опираясь лишь на донесения обычных разведчиков. Не проверил, что там творится… — Отец покачал головой.

— Вы… о Палантире?

— Да. Последнее время Саурону понравилось использовать свой Шар, а у меня эти дни так болела голова и совершенно не было сил с ним бороться…

Фарамир знал, что отец страдал мигренями с начала блюстительства, а последние годы от общения с хозяином Барад-Дура они стали просто невыносимыми.

— Вы человек, отец. Лорд Эктелион вообще не использовал Палантир. Не корите себя.

— Но если бы я хотя бы попробовал…

— Вы все равно в таком состоянии не смогли бы противостоять Саурону.

— Наверное, ты прав, — помолчав, согласился Дэнетор.

“Небо, но почему это должен был быть именно Вэантур… Лучший капитан Минас-Тирит и… сын Амариэ…” — неожиданно для Фарамира Дэнетор опустил голову и заплакал.

Блюститель никогда не позволял себе плакать на людях, и потому на Фарамира это произвело сильнейшее впечатление.

— Пожалуйста, отец. — Сын подошел и обнял его. — Не нужно.

“Небо… Как же я устал быть сильным”, — с горечью подумал Дэнетор.

Вечером Фарамир пришел во Врачебные Дома.

— Как капитан Вэантур? — спросил он.

— Пока без памяти.

Фарамир заметил грустную Альмариан и подошел к ней.

— Что дома? — положив руку на плечо, спросил он. — Как мама?

— Лежит… Она когда его увидела, упала в обморок.

— Может, тебе лучше пойти к ней?

— С ней бабушка.

Фарамир кивнул.

На следующий день Вэантур пришел в себя, правда, лекари не хотели пускать к нему ни жену, ни дочь.

Альмариан побежала к Фарамиру.

— Пожалуйста, скажи им пустить меня!.. Я смелая, даже если он обезображен, не испугаюсь!

— Давай навестим его вместе.

Старший лекарь покачал головой, но все же пропустил их к раненому.

— Альмариан!.. — обрадовался Вэантур.

Она обняла его, и он попробовал обнять ее в ответ.

Фарамир молчал и кусал губы. Капитан взглянул на него.

— Как хорошо, что ты остался… Судьба уберегла тебя.

Юноша опустил голову.

— Не вини себя… Значит, ты еще нужен. — Вэантур улыбнулся. — Моя же жизнь как воина и капитана закончена. Зато малышка Альмариан не будет больше переживать, верно? Теперь я всегда буду дома.

“Такой ценой…” — подумал Фарамир.

— Я останусь с отцом, — сказала Альмариан.

— Конечно. Поправляйтесь, господин капитан, — поклонился Фарамир и вышел.

У дверей он заметил Кириона. Рука молодого офицера была на перевязи.

— Как командир? — спросил он.

— Будет жить.

— Хоть так.

Они помолчали.

— Урук-хай? — понял Фарамир.

Кирион кивнул.

— Ты бы видел, сколько их было… — покачал он головой. — У нас не было шансов.

— Тем не менее, вы вырвались.

— Какой ценой…

Спустя несколько дней Блюститель созвал очередной Совет Минас-Тирит. Настроение у всех было подавленным.

— Давно мы не теряли капитана и отряд… — заговорил капитан Аэгнор.

Все взглянули на мрачного Блюстителя.

— Увы. Мордор становится сильнее. Нам же все труднее ему противостоять. — заговорил Дэнетор. — Последние годы нам неплохо удавалось их сдерживать, и, боюсь, мы начали переоценивать свои силы…

Многие закивали.

— Чтобы подобное не повторялось вновь и вновь, нам нужно быть еще осторожнее, — продолжил Блюститель. — По словам выживших воинов, они были ошеломлены количеством уруков. Теперь, как это ни ужасно, именно урук-хай чувствуют себя хозяевами Итилиена. Но это не значит, что мы будем сидеть сложа руки. Я уже объявил по стране набор новых рекрутов. Мы должны увеличить численность каждого отряда, чтобы встреча даже с большим количеством уруков не превращалась в подобную катастрофу. Ибо как бы ни был талантлив капитан и отважны его воины, — при этих словах Дэнетор взглянул на старшего сына, — при значительном перевесе сил гондорцы уже ничего не могут сделать.

— Если для обычных орков критическим считается десять особей против одного нашего воина, то что с уруками? — спросил один из Старейшин.

— Уже двойное превосходство в числе — опасно. Тройное, как мы могли убедиться, — смертельно, — ответил Дэнетор. — Но как бы тяжело нам ни было, оплакивая погибших, мы не должны забывать и о живых героях. Младший капитан Ородрет, сумевший в столь сложной ситуации собрать остатки отряда и прорваться к реке, заслуживает того, чтобы стать капитаном. Десятник Кирион, несмотря ни на что спасший жизнь своего командира, отныне становится младшим капитаном.

Спустя десять дней лекари сказали, что могут отпустить Вэантура домой.

— Но ему нужно по-прежнему аккуратно промывать глазницу и смазывать шрам и культю.

— Я не смогу, — побелела Мирриан.

— Тогда… Пусть господин капитан приходит во Врачебные дома, — вздохнул врач.

— Я смогу!.. — неожиданно для самой себя произнесла Альмариан. — Научите меня, и я всё буду делать сама.

— Что ж. Тогда приводи отца и смотри, как это делается. Постепенно научишься.

Девочка кивнула.

Теперь Альмариан почти не приходила в Цитадель, оставаясь рядом с искалеченным отцом. Когда у Фарамира выпадали свободные часы, он старался их навещать.

— Кириона сделали младшим капитаном?.. — узнав новости, обрадовался Вэантур. — И ведь ничего мне не сказал. Вот разбойник. В двадцать четыре года!.. Для простого дворянина это очень рано. Молодец.

— Наверное, не захотел хвастаться, — ответил Фарамир.

— Согласен. Он будет на своем месте. Уверен, он еще и капитаном станет. Храбрый, ответственный и толковый парень. Мне он всегда был очень симпатичен… Если жизнь позволит, — спохватился он.

Фарамир кивнул.

— Если бы не Кирион и его ребята, меня бы точно убили. Хотя… — Вэантур убедился, что дочка не слышит его. — Иногда мне кажется, что это не жизнь. Хотя… моя девочка всё равно ужасно рада, что я уцелел. Буду жить ради нее. Хотя, боюсь, со временем могу стать ей в тягость.

В последних словах капитана Фарамир почувствовал горечь. От тетки он знал, что для Мирриан произошедшее оказалось непосильным ударом, и та, хоть и не оставила мужа, теперь почти избегала его, не в силах принять случившуюся с ним страшную перемену.

— Не станете, — заверил Фарамир. — Ведь вы остаетесь таким же добрым и любящим отцом, как и прежде, и потому всегда будете ей нужны.

Вэантур взглянул на него своим единственным глазом и улыбнулся.

В комнату вернулась Альмариан и принесла лекарство. Фарамир собрался уходить.

— Я провожу, — сказала девочка. — Ты в моем шарфе… — заметила она.

— Шарф замечательный. Мягкий и очень теплый, — ответил Фарамир.

— Спасибо, что приходишь. Отец привык что-то делать. А теперь… Боюсь, он думает, что теперь никому не нужен. Хотя Кирион и другие уцелевшие ребята тоже его навещают. Он же многих из них готовил, когда был командиром учебного отряда. Почему он там не остался?..

Альмариан заплакала, а Фарамир не знал, что ей сказать и как утешить.

(C) 2023 murzwin

Прошло около года. Теперь Фарамир ходил в походы под началом немолодого капитана Инголда. Тот был довольно добродушен и отличался неплохим чувством юмора и потому тоже был любим подчиненными. Правда, как порой ворчал Кирион, Инголд уже начал терять хватку.

— Для мирного времени — да, он замечательный. Для солдат — как отец родной. Но для наших дней…

— Не ворчи, — заметил ему капитан Ородрет, — а то подумают, что ты хочешь занять его место.

— Пусть думают что хотят. Но чутье стало ему изменять, и он все чаще ошибается. Боюсь, рано или поздно это выйдет нам боком.

— Потому тебя ему в помощники и дали, — напомнил Ородрет.

— А что я? — фыркнул Кирион. — Я должен ему подчиняться. Даже если считаю иначе.

— Капитанов осталось не так много. Чтобы отправить Инголда в отставку, нужен кто-то новый. И этот новый должен быть хотя бы не хуже, а таких пока нет. Думаю, как только созреет очередной хороший командир, государь сделает его капитаном, а Инголд уйдет на заслуженный покой. Ты давно был у капитана Вэантура?

— Позавчера. Сильный человек, старается не унывать.

Спустя несколько дней отряд капитана Инголда вышел из Столицы и отправился в Итилиен. Среди воинов был и Фарамир, которого отец не так давно сделал младшим офицером. В этот раз они миновали Осгилиат и пересекли Андуин по мосту. Перед тем как покинуть руины древней столицы, Капитан обратился к подчиненным.

— Орки рубят лес за Синим озером. Обычные, мелкие. Что это значит? А значит это, что там ловушка. Они хотят, чтобы мы подошли и начали их ловить, а тут и урук-хай подоспеют. Поэтому нужно понять, где прячутся уруки, и накрыть их.

Инголд отправил разведчиков вперед, а сам вместе с отрядом пошел кружным путем к Синему озеру. Какое-то время они шли вдоль Андуина. Некоторые деревья начали менять цвет, и потому лес выглядел очень нарядным. Фарамир вздохнул: он хорошо помнил тычки Кириона, стоило ему начать любоваться окрестностями.

Казалось, в этот раз удача сопутствовала гондорцам. Разведчики быстро смогли отыскать место, где в засаде прятались урук-хай, и потому появление гондорцев стало для уруков неприятной неожиданностью. Когда те были истреблены, Инголд приказал Фарамиру уходить с ранеными и лекарем в ближайшее Убежище, которым был Фелья-Луин.

Остальным капитан велел уничтожить орков, рубящих лес. Гондорцы легко справились и с этой задачей. Инголд велел им разбиться на группы и тоже следовать в Укрытие.

Фарамир вел своих людей в сторону Фелья-Луин.

— Мой последний поход… — заметил один. — И таки напоследок зацепило. С одной стороны, рад, что прошел через службу без серьезных ран. С другой, даже жаль, что больше не увижу Итилиен вблизи. Красота-то какая.

— Рад за тебя, Баранор. А мне еще пару лет осталось. Жена дождаться не может. Говорит, сразу отсюда уедем. Устала от этой тени, от постоянного волнения.

— Тебе можно уехать, у тебя дочки. А мой старший тоже служит. Средний, правда, в гвардии…

— А младший? Иорлас?..

— Мать сказала, что с ума сойдет, если мы все жизнью рисковать будем. Во Врачебные Дома в ученики отдала. Ей так спокойнее.

— Разумно.

— О, грибы! — воскликнул кто-то

— Мы вам не сильно надоели, своей болтовней, господин офицер? — обернулся к Фарамиру Баранор.

— Нет, — улыбнулся тот, хотя это было неправдой.

— Вот балрог! — Оказалось, Баранор споткнулся и серьезно повредил ногу.

— Забирайтесь! — Фарамир присел на корточки.

— Я слишком крупный для вас, господин офицер, — возразил тот.

— Ничего… я справлюсь.

Некоторое время они шли без приключений, правда, Баранор действительно оказался тяжелым для хрупкого юноши. Неожиданно откуда-то сбоку, послышался жалобный вой. Фарамир остановился и осторожно опустил Баранора на землю.

— Я посмотрю, — сказал он.

— Не нужно, господин офицер, вдруг ловушка… — возразил лекарь.

— Я должен проверить. Оставайтесь здесь.

Воины переглянулись, но спорить не посмели.

Фарамир пошел вперед и вскоре обнаружил попавшего в капкан волка.

— Вот же твари… — Он осторожно освободил зверя. — Ну, иди… Прости, но это все, что я могу для тебя сделать…

Внезапно юноша услышал негромкий хруст. Но прежде чем он успел вытащить меч, он почувстовал удар по голове, и все вокруг тотчас погасло.

Когда Фарамир очнулся, он понял, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. “Что со мной?..”

— Кажется, щенок очнулся? — услышал он хриплый голос. — Посадите-ка его.

Здоровенный урук схватил юношу за шиворот и выполнили приказ.

“Я проснусь… я сейчас проснусь”, — подумал ошеломленный Фарамир, но увы, проснуться не получилось.

— Эй?! Смотри, с перепугу не кончись, — заявил предводитель, взял гондорца за волосы и поднял ему голову. — Я знал, что это сработает. Эти зеленые ублюдки такие слабаки. Помог зверюшке? — загоготал он.

Фарамир не ответил.

— Щенок… — поморщился другой урук. — Думаешь, он может что-то знать, Урдуг?

— Начальство дает награду за любого зеленого, — напомнил предводитель.

— Ты же хотел узнать, где находится их берлога, или как оно там? Укрытие! Во!

— Значит так, зеленый. У тебя есть выбор. Или ты рассказываешь, где Укрытие, или мы тебя отдаем в Минас-Моргул. Решай… Ау! — Урдуг встряхнул его, — советую нас не злить.

— Я обычный солдат и дорогу в Укрытие не знаю… — солгал Фарамир.

— Врешь… — с чувством заметил предводитель.

— Нет!..

Фарамир помнил, что на теле у него спрятан маленький кинжал. “Освободить бы хотя бы одну руку… Тогда я просто убью себя”.

— О чем задумался?.. — Предводитель слегка толкнул его ногой.

— Я правда ничего не знаю, — не глядя на него ответил Фарамир.

— Ладно. Ребята в пыточной Минас-Моргул приятно проведут время. А может, и сам Король-Колдун соблаговолит присутствовать. — Урдуг наклонился к его лицу.

У предводителя воняло изо рта, и потому Фарамир невольно поморщился.

— Какой, однако, нежный… — Урдуг провел когтями по лицу гондорца, оставляя красные полосы.

“Что же делать?! С другой стороны, неподалеку от Укрытия есть надежда, что меня заметят наши… и попробуют освободить”.

— Я не знаю, где точно находится Укрытие… Но примерно могу показать.

— Примерно не годится. В Минас-Моргул.

Пленнику развязали ноги, заставили встать и потащили за собой. Орки шагали довольно быстро, и потому оглушенный Фарамир иногда спотыкался и в конце концов упал.

— Может, прикончить его?! — задумчиво предложил один урук.

— Спятил? А награда!

— А ну-ка, постой — Крупный орк подошел и стянул с юноши шарф Альмариан. — Мне будет.

— А плащ мне давай, — велел Урдуг. — Снимайте.

— Может, еще что есть?..

Предводитель заглянул под одежду.

— Медальюна, или как их там, нет. Хотя…

— Ну! Чего там!..

— Рубашка! — хмыкнул предводитель. — Из шулка.

“Балрог!!!” — промелькнуло у Фарамира.

— Ну чего, будешь и дальше заливать, что ты обычный солдат? — ухмыльнулся предводитель.

— Мой отец купец, — нервно ответил пленник.

— Ай-яй-яй, а врать нехорошо. Обыщите-ка его, парни.

— Кольчуга хорошая! — обрадовался один из уруков.

— Хорошая-то она хорошая да никому из нас не подойдет. Он длинный и тощий. Ладно, переделаем.

Кроме кольчуги, кожаной туники и злополучной шелковой рубашки добычей орков стал небольшой кожаный кошелек с серебряными монетами, серебряная фляжка для воды и, к отчаянию Фарамира, кинжал.

— М-да. Он, вроде, правда, хоть и тощий, но не бедный. И зачем ему ходить в Итилиен? — глядя на дрожащего от холода Фарамира, заметил один из уруков.

— Ты дурак… Раз ходит, значит, из военных, а может, и из знати. Надо будет попросить за него двойную награду… — произнес довольный Урдуг.

— Слушай!.. Если он из знати, может, его своим предложить?! Те еще больше заплатят.

— Ушфык, ты совсем кретин?

— Почему? — обиделся предприимчивый урук.

— Во-первых, если мы сунемся к зеленым, есть риск, что нас убьют. Во-вторых, если начальник узнает, что мы просто отдали пленника за денежки — а он обязательно узнает, — нам свернут шею. Ясно?

— Ясно.

— Отправим зеленым башку этого щенка. После того, как в Минас-Моргул с ним хорошенько повеселятся.

“Попробовать убежать?.. Может быть, тогда они просто меня убьют?.. Хуже все равно не будет”, — подумал Фарамир.

Он дождался удобного момента, вскочил и побежал прочь.

— Ах ты!!! — Урдуг и его помощники догнали его и толкнули на землю. — Не смей рыпаться! — Он несколько раз ударил гондорца в живот.

— Он сможет идти? — спросил Ушфык, глядя на скорчившегося от боли пленника.

— Не сможет — поволочем. Эй! Вставай! — Предводитель взял Фарамира за волосы и посадил.

— Не охота мне его тащить. — заявил Ушфык. — Может, сами позабавимся? Ублюдок, тебе чего отрезать? Нос? А может, ухо? Твоим же собственным кинжалом… — загоготал он, поднося лезвие к лицу юноши. — А может, достать глазик?!

— Довольно трепаться! В Минас-Моргул, — рассердился предводитель.

Внезапно раздался звук тетивы, и, поранив кинжалом юноше щеку, Ушфык упал на землю.

— Идиоты! — успел заорать Урдуг, но его тут же тоже пронзила стрела. — Я все равно тебя прикончу!

Однако между ним и пленником уже стоял высокий воин в зеленом. Мгновение — и клинок вонзился в чрево предводителя. Остальные уруки бросились бежать. Фарамир почувствовал, как кто-то перерезает веревки.

— Господин, вы ранены?!

— Не… знаю…

— Турин! Укрой его моим плащом и обработай царапины спиртом. — Фарамир узнал голос Кириона.

— Можно… пить?

Турин дал ему свою фляжку, и Фарамир сделал несколько глотков.

— В Убежище? — спросил один из воинов.

— Да. Сажайте мне его на спину, — скомандовал Кирион.

В Фелья-Луин встревоженный капитан Инголд ожидал известий. Когда раненые появились в укрытии без Фарамира, он мгновенно сообразил, что если юный лорд не найдется в самое ближайшее время, то его ждут большие неприятности. Кирион отобрал несколько воинов и немедленно отправился на поиски.

К огромному облегчению командира и всего отряда, спустя два часа Кирион вернулся в Фелья-Луин.

— Нашли?!

Кирион отнес Фарамира в глубь пещеры и усадил на ложе из шкур.

— Что с ним случилось? Он ранен?! — расспрашивал своего помощника Инголд.

— Его поймали уруки. Мне кажется, что царапины и ушибы — это всё, но пусть лекарь на всякий случай проверит.

Врач осторожно снял с Фарамира плащ Кириона.

Юноша сжался, вспоминая, как совсем недавно в поисках чего-нибудь ценного его беззастенчиво щупали грязные лапы уруков.

— Больно? — участливо спросил лекарь. — Разойдитесь, уже дышать нечем.

И действительно, вокруг них собрались капитан и его помощник, все десятники, а за ними и остальные воины.

Фарамир не ответил. На самом деле, у него гудела голова, ныла спина, и особенно болели ушибы от орочьих сапог.

— Посмотрите в запасах чистую сорочку и тунику, — попросил лекарь.

Одежда нашлась, а капитан лично принес Фарамиру миску с теплой похлебкой и крепкого вина.

— Поешь и поспи.

Юноша съел несколько ложек и выпил вина. Его постарались устроить поудобнее, и скоро он забылся. Воины потихоньку обсуждали случившееся.

— Может быть, не докладывать государю?.. — спросил Инголд и тут же поймал на себе мрачный взгляд Кириона. — Только в случае если лорд Фарамир будет не против, — тут же добавил капитан. — Но, думаю, он и сам не захочет, чтобы все узнали, как он попал в плен.

— А царапины? Про такие не скажешь, что хлестнуло веткой по лицу, — заметил Кирион.

— Ну… в сражении.

— Завтра поговорите с ним… Но мне кажется, скрыть это — не лучшая идея.

Утром отряд выступил назад. У Фарамира по-прежнему все болело, быстро идти он не мог, и потому его по очереди несли воины. На самом деле, он и сам не возражал, чтобы эта история не пошла дальше отряда.

Каково же было изумление всех, когда в Осгилиате их встретил Блюститель.

— Государь?.. — поклонился Инголд, а следом и остальные воины.

— Если вы не возражаете, я заберу своего десятника, господин капитан? Думаю, никто не расстроится, если он поедет верхом на лошади, а не на солдатах.

— Конечно, милорд.

— Мне кажется, последнее событие должно остаться между нами. Предупредите отряд.

— Слушаюсь, государь, — ответил ошеломленный капитан. — Небо, как он узнал?! — очень тихо произнес Инголд.

Кирион подсадил Фарамира в седло, и отец с сыном поехали в сторону Столицы. Юноша ожидал, что скажет отец, но Дэнетор молчал.

В Цитадели Фарамир сразу отправился в купальню, а потом ушел в свою комнату и забрался в постель. Ближе к вечеру появился Боромир.

— М-да… Ты, оказывается, совсем глупый. Кто лезет в лес в одиночку?! Да еще и на жалобные вопли или скулеж? Да любому, абсолютно любому воину понятно, что это ловушка!

Фарамир опустил голову и молчал.

— И ведь тебя же пытались остановить!.. Бросил людей, попал в плен. Ты понимаешь, что это почти чудо, что Кирион тебя обнаружил?!

— Понимаю… — тихо ответил Фарамир.

— Ты себе даже не представляешь, что ждало тебя в Минас-Моргул! Думаю, во всем Средиземье нет более изощренных палачей-пыточников!.. Бедный отец… Он тебя так любит, несчастный ты осёл!..

— Да, признаю, я осёл.

— Кому легче от твоих признаний?! — воскликнул старший брат. — Настоящая жизнь отличается от книжек! И сколько бы ни хвалили тебя учителя, на поверку ты оказался сентиментальным болваном.

— Боромир, оставь его в покое, — услышали они голос Дэнетора.

— Отец…

— Не можешь найти добрых слов — уйди.

— Я же тоже за него переживаю!

— Сейчас ему нужно помочь прийти в себя.

Боромир вздохнул, покачал головой и вышел.

Дэнетор подошел к младшему сыну и обнял его. Фарамир спрятал лицо в отцовском камзоле.

— Отец… — наконец заговорил он. — Вы тоже считаете, что я осёл?

— Нет, малыш. — Дэнетор погладил его по голове. — Просто ты не подходишь для этой войны… Тебе нужно было родиться в другое время.

— Но я должен был пройти мимо?

— Война тем и страшна, что заставляет нас ожесточать сердца. Как воин и офицер, ты должен был пройти мимо. Но тем самым ты уничтожил бы кусочек самого себя. Человек, побывавший на войне, уже никогда не будет прежним.

Фарамир кивнул.

— Сильно они тебя избили?

— Порядочно.

— Отдыхай. Позвать лекаря?

— Не нужно… Думаю, отлежусь, и все пройдет.

Вечером Фарамира навестила Альмариан.

— Что у тебя с лицом? — огорчилась она. — Это орки, да?

— Да.

— Кирион рассказал отцу, что случилось… Тебе, наверное, было очень страшно?

— К счастью, меня быстро нашли и спасли. Правда… — немного смутился Фарамир.

— ?..

— Они отняли у меня твой шарф, — признался он.

— Не огорчайся! Я свяжу тебе новый. И принесу тебе из Врачебных домов хорошую мазь! Она просто замечательная. Если ее использовать, все царапины заживут без следа.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Фарамир.

(C) 2023 murzwin

Вскоре Фарамир получил новый шарф, а ко дню рождения Альмариан связала ему целую шерстяную тунику, “чтобы он меньше мерз в походах”. Туника оказалась удобной и теплой, и он поблагодарил Альмариан за подарок, однако ему совсем не хотелось возвращаться в Итилиен.

Шли месяцы, пришла весна, а с ней и оживление орков. Фарамир усердно помогал отцу и был рад что тот держит его возле себя. Старший брат порой заговаривал с Дэнетором о том, что младшему хорошо бы вернуться в армию, но Блюститель пресекал эти разговоры.

— Отец… Вы так и будет держать его у себя под мантией?

— Вы не можете без него справиться?

— Отец… После того происшествия Фарамиру надо бы показать себя с другой стороны.

— Все-таки разболтали? — Дэнетор взглянул на сына.

— О его глупости знал весь отряд капитана Инголда. Остальные догадались, что что-то случилось. Люди видят, что вы снова его бережете.

— У тебя, кажется, много друзей? — неожиданно спросил Дэнетор.

— Да, — с гордостью ответил Боромир.

— Тогда можешь поделиться с ними истинной причиной, почему я оставляю Фарамира в Минас-Тирит.

— ?

— Я постарел, и мне нужен толковый и ответственный помощник рядом. Фарамир как никто другой подходит на эту роль.

— Отец, простите, но ваше желание защитить его от обличающей молвы переходит все границы. Разве можно это делать за счет вашего авторитета и репутации?

— Моего авторитета и репутации хватит на нас двоих.

— Все знают и уважают вас как сильного и деятельного правителя, который всё держит в своих руках. И теперь вы предлагаете запустить слух, что вы сдаете и вам нужен… нет, даже необходим помощник в лице двадцатидвухлетнего мальчишки?

— Он действительно помогает мне, взяв на себя второстепенные дела. И да, мне легче, когда он рядом, а не бродит где-то в Итилиене, рискуя оказаться в лапах у орков и быть растерзанным.

— В лапы к оркам он попал исключительно по своей дурости.

— А по какой дурости в лапы к оркам угодил капитан Вэантур, например? Его ты, надеюсь, не станешь упрекать в глупости или слабости?

— Это война, — напомнил Боромир.

— И потому я хочу его пока поберечь.

— Отец…

— Я сказал “пока”. Пока нашей стране не угрожает гибель.

— Мне кажется, в походах в Итилиен он смог бы со временем закалиться. Стать сильнее духом. Вырасти из мальчика в воина и мужа.

— Для тебя сила духа есть увлеченная охота на орков? И умение пройти мимо чужой боли, не испытывая угрызений совести?

— Не быть размазней.

— У Фарамира сила духа ничуть не меньше твоей. Запомни это.

— По-моему, вы выдаете желаемое за действительное, отец, — покачал головой Боромир.

— Но при этом у него тонкая и чувствительная душа, — продолжил Дэнетор. — И я хочу, чтобы он как можно дольше таким оставался.

— Кстати, где он сейчас?

— Он на сегодня сделал всё, что должен был, и я отпустил его пораньше.

Боромир вздохнул и вышел.

Фарамир сидел в Библиотеке и читал, когда услышал, что смотритель пропустил внутрь кого-то еще. “Интересно, кто это?..” — успел подумать он, когда увидел старика в сером одеянии с длинной бородой. “Митрандир?”

Волшебник тоже заметил его и негромко хмыкнул. Юноше стало неловко.

— Приветствую вас, господин Митрандир, — поднялся и поклонился он.

Гэндальф скептически окинул его взглядом.

— Я… хотел бы извиниться за свои мальчишеские выходки десять лет назад.

— Намекаешь на то, что поумнел?

— Скорее — немного повзрослел… — попробовал улыбнуться Фарамир. — Насчет поумнел — не возьмусь судить.

— Самокритично, — отметил Волшебник, — Что ж… если ты и правда сожалеешь, то немного помоги мне. Поскольку, похоже, ты просиживаешь здесь половину жизни, ты должен примерно знать, что и где здесь хранится.

— Да, пожалуй… Хотя, с другой стороны, чтобы познакомиться со всеми книгами и свитками, не хватит и нескольких жизней… — спохватился Фарамир. — Мне порой так жаль, что дунэдайн утратили свои годы и теперь мы живем не намного дольше обычных людей.

— И на что бы ты потратил свою жизнь, будь у тебя впереди лет двести пятьдесят, а то и триста?

— На знания и умения. Я хотел бы научиться хорошо играть на арфе… Я очень люблю музыку, но играть могу лишь на лютне и только несложные вещи. Улучшить свои навыки в рисовании. Как и отец, я люблю рисовать… Усовершенствовать синдарин. Подучить квэниа… Простите, я отвлекся. Что вы хотели найти?

— Записки первых королей Гондора, если таковые сохранились.

— Значит, вас интересуют короли Анарион, Менельдил, Кемендур, Эарендил, Анардил и Остогер.

— Хм, а Исилдур? — напомнил Гэндальф.

— Для нас он в первую очередь родоначальник королей Арнора… Хотя да, в конце Второй эпохи он был соправителем своего брата в Гондоре.

— Ты, наверное, хорошо знаешь историю? — спросил Волшебник, заранее зная ответ.

— Мне всегда нравилась история.

Они шли между стеллажами, возле одного из них юноша остановился.

— Этот ряд. Здесь должно быть всё, что сохранилось до наших дней. — Он взял с полки свиток, развернул и начал читать.

— Всё понимаешь? — поинтересовался Волшебник.

— К сожалению, нет. Это квэниа. В Гондоре осталось мало знатоков этого языка. Мой отец — один из лучших, но и он признавался мне, что ему не хватает знаний.

— Он занимался с тобой?

— Немного. Он бы с радостью занимался больше, но у него много дел и он очень устает. Мне неловко лишний раз его просить.

— И что именно тебе непонятно?

— Вы знаете квэниа?! — обрадовался Фарамир.

Спустя несколько часов счастливый юноша покинул библиотеку. “Небо, как же мне повезло!.. Похоже, он часто общается с эльфами!”

Фарамир пришел к себе в комнату, где слуга сообщил ему, что его хочет видеть государь. “Что-нибудь случилось?” — встревожился юноша и почти побежал к отцу.

— Что-нибудь срочное? — сходу спросил он.

— Я хочу с тобой поговорить. — Дэнетор сидел у камина и смотрел на огонь.

— Конечно. — Фарамир придвинул кресло и сел рядом.

— Ты был в библиотеке.

— Да. Отец, представляете, этот Митрандир, оказывается, так хорошо знает квэниа!

— Не сомневаюсь.

— Что-нибудь… не так? — осторожно спросил Фарамир.

— Я не знаю, кто этот Митрандир, но одно знаю точно: это не человек… Много поколений время от времени он появлялся в Гондоре. При этом совершенно не меняясь.

Фарамир кивнул.

— Вы сами говорили, что он, скорее всего, майа.

— Ты… спрашивал?

— Мне было неловко.

— У меня будет к тебе просьба, — помолчав произнес Дэнетор.

— Конечно, — с готовностью согласился Фарамир.

— Держись от него подальше.

— ?! — не понял сын.

— Я уж не знаю почему, но Митрандир всегда меня недолюбливал. Причем я не вижу никакой вины со своей стороны, которая могла бы это хоть как-то объяснить.

— Жаль…

— Мне тоже жаль, но что есть, то есть. Поэтому я не хочу, чтобы мой сын проводил с ним время.

Фарамир кусал губы.

— Но отец… Судя по всему, это мудрец, и если это майа, — мудрец могущественный. И, как я понял из разговора с ним, он непримиримый враг Саурона.

— Это не делает его нашим другом, — напомнил Дэнетор.

— Но разве мы не должны использовать все возможности? Объединять всех врагов Саурона для борьбы с ним?..

Дэнетор рассмеялся.

— Если ты думаешь использовать его, сынок, то сразу забудь об этом. Намного скорее он использует тебя в своих целях, а ты этого даже не заметишь. Как бы то ни было, он живет на этом свете много веков.

— Если Митрандир настолько мудр, а силы Саурона растут день ото дня... Разумно ли отказываться от сотрудничества с Волшебником? Даже если он не умеет превращать орков в лягушек… — попробовал пошутить Фарамир.

— То, что он борется с Сауроном, замечательно. Ни я, ни кто-либо другой в Гондоре не станет ему мешать. Именно поэтому я и позволяю ему пользоваться нашей библиотекой.

— Разве не разумнее было бы объединить усилия?

— Мальчик мой… Мой славный и наивный мальчик. Митрандир — не тот… не то существо, которому мы должны доверять. Мы-то можем рассказать ему все наши сокровенные мысли и надежды, но он никогда не откроет нам больше, чем сочтет нужным. Поверь мне. Я лично столкнулся с его отношением.

Фарамир опустил голову.

— Я знаю, тебе часто бывает одиноко и грустно, малыш. — Отец взял его за руку. — Хотя я рядом, мы, в основном, говорим о делах. Но все же поверь мне, Митрандир никогда не станет тебе другом.

— Я и не думал о дружбе… это было бы дерзостью. Разве я могу заинтересовать того, кто настолько старше меня? Скорее… о наставничестве.

— Хочешь, чтобы твоим наставником стал майа, который не любит твоего отца?

Юноша смутился.

— И ты можешь быть ему интересным. Но, конечно, не своим внутренним миром. Ты мой сын и помощник. Митрандир наверняка захочет узнать обо мне больше.

— Да, он упоминал о том, что вы очень рано состарились для человека, происходящего из настолько знатного гондорского рода.

— Вот видишь? Но, уверен, он расспрашивал тебя вовсе не потому, что он сочувствует мне или хочет как-то помочь. О чем еще он пытался поговорить?

— Он… удивлен вашей дальновидностью и проницательностью.

— Надо же, — усмехнулся Дэнетор. — Надеюсь, ты ничего не рассказал ему о палантире?! — встревожился он. — Даже намеком?

— Что вы, отец! Я же дал вам слово.

— Прости, малыш… Но все же, заклинаю тебя, будь осторожен. А поскольку, как бы ты ни был умен, Митрандир все равно намного умнее, тебе лучше держаться от него подальше, чтобы не попасть в ловушку.

На следующий день, когда отец отпустил его, Фарамир, чтобы избежать соблазна, ушел гулять. Правда, погода испортилась, подули холодные северо-восточные ветры, и юноша надел шарф Альмариан. На улицах было не так много людей, в Пятом Ярусе Фарамир заметил младшего капитана Кириона.

Они не виделись с того злополучного похода, и Фарамир решил подойти и еще раз поблагодарить его.

— Рад видеть вас, милорд, — довольно приветливо заговорил Кирион.

— Разве… ты не предлагал обращаться друг другу на “ты”? — напомнил Фарамир.

— Так то в Итилиене. Там часто не до вежливостей. Здесь вы сын Блюстителя и мой господин. Если честно, мне и за рекой было неловко вам “тыкать”. Я еще и поэтому попросил вас говорить мне “ты”.

— Что неловкого? Особенно за Андуином. В Итилиене я молодой и неопытный балбес, от которого у старших офицеров одна лишь головная боль.

Кирион усмехнулся.

— Вы… Ты не заносчив, не обольщаешься на свой счет и умеешь быть благодарным. Мне это нравится. И, если честно, я пошел бы тебя искать и попробовал спасти в любом случае. Просто мне казалось невыносимым, что орки могут замучить такое чистое и славное существо.

Фарамиру стало неловко.

— Теплый?.. — неожиданно Кирион указал на шарф и смущенно улыбнулся.

— Очень. Это подарок Альмариан. Она связала его вместо украденного орками.

— Я помню, как она его вязала, — ответил Кирион и очень тихо вздохнул.

— Ты часто бываешь у капитана Вэантура?

— Стараюсь. Сейчас как раз к нему иду. Хочешь, давай зайдем вместе.

— Конечно, — согласился Фарамир.

Они подошли к дому и постучали. Открыла Альмариан.

— Это ты! — глядя на Фарамира, обрадовалась она. — Ой, господин младший капитан… Вы тоже пришли.

Кирион улыбнулся и поклонился.

— Отец! К тебе лорд Фарамир и младший капитан Кирион.

Вэантур спустился в гостиную.

— Очень рад видеть. Как ты? — обратился он к Фарамиру. — Пришел в себя после последнего приключения? — сочувственно спросил он.

— Пытаюсь.

— Орки — мерзкие твари. Я до сих пор вспоминаю те часы, которые провел у них в лапах.

Фарамир вздохнул: после его краткого плена у урук-хай его начали мучить кошмары.

— Вы попали к урукам не по своей вине. Я же сам повел себя неосмотрительно. И подверг опасности не только себя, но и Кириона и его людей.

— Нет людей, которые не совершали бы ошибок. Не посыпай голову пеплом, а просто старайся, чтобы подобного не повторилось.

— Вы всегда находите добрые слова, — поблагодарил Фарамир.

В Цитадель он вернулся лишь вечером.

— Где ты пропадал? — добродушно спросил отец.

— В основном у капитана Вэантура.

— Вот как? Ты молодец, что не забываешь его, — заметил Дэнетор. — Сыграем в шахматы? — неожиданно предложил он.

— Конечно! — обрадовался сын.

Они засиделись допоздна, и когда Фарамир вернулся к себе, он почти сразу уснул.

На следующий день у Дэнетора был назначен Совет Минас-Тирит.

— Жаль, погода плохая… иначе ты бы мог покататься верхом. Ты еще совсем молод, тебе рано покрываться пылью и плесенью, — усмехнулся отец и ушел.

Фарамир вздохнул и поднялся к себе. Погода, действительно, была скверной, и гулять совсем не хотелось. Капитана Вэантура он навестил накануне, к тому же юноше было по-прежнему больно видеть его изувеченным. “Библиотека?.. Но там же наверняка будет Митрандир, а отец запретил мне с ним общаться… С другой стороны, я не малое дитя, чтобы весь день просто просидеть у себя в комнате”. — Он поднялся и направился в библиотеку.

Как он и ожидал, там сидел Волшебник.

— Больше не интересуешься квэниа? — встретил он Фарамира.

— Интересуюсь.

— А почему вчера не пришел?

— Я ходил проведать… своего первого капитана. Его тяжело ранили в его последнем походе, и теперь он инвалид.

— Похвально. Бумага и чернила здесь есть?

— Да.

— Тогда бери и садись рядом.

Фарамир взял чернильницу и несколько листов. “Попробовать что-нибудь придумать, извиниться и уйти?..” Но, как назло, он не мог найти никакого благовидного повода. К тому же он чувствовал, что Волшебник мгновенно распознает ложь. “В конце концов, у отца сейчас Совет… Может быть, он и не узнает, что я общался с Митрандиром. Скорее бы он уже уехал”.

— Я долго ждать буду? — послышался голос Волшебника.

— Несу, — отозвался Фарамир.

Время пролетело быстро, часы на башне отмерили очередной час. “Интересно, закончился ли у отца Совет?..”

— Боюсь, мне нужно идти, господин Митрандир.

— ?

— У моего отца сегодня был Совет Минас-Тирит, и думаю, он как раз закончился.

“Хм… опять не позвал”, — подумал Гэндальф.

— Завтра придешь? — спросил он.

— Честно говоря, не знаю… Я не распоряжаюсь собой.

Юноша поклонился и почти выбежал из библиотеки. Каково было его изумление, когда у себя в комнате он увидел Дэнетора.

— Вот, значит, как ты выполняешь мои просьбы.

— Отец…

— Разве я не просил тебя держаться от него подальше?! Да, я не взял с тебя слово и не приказал… Но мне казалось, что с такими доверительными отношениями, как у нас с тобой, это лишнее. Но, похоже, я ошибся.

— Отец, получается, когда он здесь, я не могу пользоваться библиотекой?

— Послал бы слугу и попросил принести нужные тебе книги. Уж тебе бы Смотритель не отказал.

— Я не хотел вас ослушаться, но…

— Но ослушался, — перебил его Дэнетор.

— Отец… Я ничего не рассказываю Митрандиру о нас. Лишь…

— Я же объяснял тебе, что мы для него существа второго сорта. Я был немногим старше тебя, когда случайно услышал его совет знатоку квэниа с севера не заниматься со мной. Он так прямо и сказал, что мне должно быть довольно тех знаний, что я получил в Гондоре!..

— Квэниа? — переспросил Фарамир, — Дело в том, отец, что именно квэниа мы с Митрандиром и занимались! Он столько открыл мне!.. Видите, он изменил свое мнение и считает, что…

— Небо, как же ты наивен! Квэниа здесь ни при чем! Просто он хочет приручить тебя, и потому даже готов поделиться крохами своих знаний. По-видимому, ситуация за последние годы изменилась, и ты сейчас для него важнее.

— Простите, отец, но зачем бы я ему был нужен?

— Я же уже говорил! Потому, что ты мой сын!..

— Отец. Может быть вы… все-таки ошибаетесь насчет Митрандира?.. Любой, самый дальновидный и мудрый человек порой может заблуждаться!..

— Нет!

— Но почему тогда его уважал дедушка Эктелион?..

— Если бы ты знал лорда Эктелиона так же хорошо, как знал его я, ты бы не задавал подобных вопросов. И вообще, довольно спорить! Я очень расстроен твоим непослушанием, а также тем, что ты воспользовался моим отсутствием. Вставай на колени и думай над своим поведением. — Дэнетор поднялся и вышел.

Спустя примерно час в комнату младшего брата заглянул Боромир.

— Ты чего на коленях стоишь? — удивился он.

— Отец велел. В наказание.

— Ничего себе!.. — присвистнул Боромир. — Что же ты устроил? Учитывая, как он тебя любит и всегда защищает, это что-то серьезное. Хотя ему уже испортили настроение на Совете…

— Он запретил мне общаться с Митрандиром. Вернее, попросил. А я пошел в библиотеку, — вздохнул Фарамир.

— Слушай… зачем тебе этот Митрандир? Вот уж глупо из-за него с отцом ссориться.

— Я готов выполнить любой приказ и любой запрет, если он кажется мне обоснованным. Но здесь… я не могу понять.

— А тебе не приходит в твою лохматую голову, — Боромир слегка постучал младшему брату по макушке, — что то, что непонятно тебе, может быть очевидно куда более опытному и проницательному отцу?

— Но Митрандиру не менее тысячи лет! Представляешь, насколько он умудрен в знаниях? Мне кажется неправильным пренебрегать им. Тем более, что много поколений блюстителей к его советам прислушивались!..

— Это Волшебник тебе рассказал? — хмыкнул Боромир.

— То, что его почитал дедушка Эктелион, отец не стал отрицать.

— Вот что. Очень многие считают, что дедушке Эктелиону далеко до его единственного сына. Поэтому мне кажется, тебе следует больше доверять отцу и не пренебрегать его просьбами.

С этими словами Боромир вышел и направился к Дэнетору.

— Вы наказали Фарамира, отец?

— Да… Стоит?

— Стоит.

— Пусть стоит. Я совсем разбаловал его.

— У него такой несчастный и, я бы сказал, обескураженный вид…

— Думаешь, мне не жаль его наказывать? Но тогда мои слова совсем обесценятся.

— Может быть, простите его?

— Я бы, возможно, и не стал его ставить на колени, если бы он попросил прощения, а не пытался доказать свою правоту.

— Отец… вам же самому тяжело с ним ссориться…

— Боромир, извини, мне некогда.

Боромир вздохнул и вышел.

После ужина Дэнетор отправился к младшему сыну. Тот по-прежнему стоял на коленях. “А ты упрямый…” Отец сел рядом на корточки и положил руку на плечо.

— Довольно. Вставай.

— Но я… не чувствую себя виноватым, — признался Фарамир.

— Жаль. Но никого нельзя переубедить насильно. Вставай. Твое наказание закончено.

— Спасибо.

Фарамир поднялся и хотел было обнять отца, но тот отстранился и ушел.

(C) 2024 murzwin

Утром юноша пришел к отцу в кабинет. Дэнетор встретил его ровно и указал на несколько докладов. Со стороны казалось, что ничего не произошло.

— Сделал? — спустя некоторое время поинтересовался Блюститель.

Фарамир кивнул.

— Напиши ответы на эти два письма. Сегодня же нужно будет отправить.

— Хорошо.

Незадолго до полудня к ним заглянул Боромир.

— Помирились? — удовлетворенно спросил он, но никто не ответил.

За обедом Блюститель был молчаливее обычного, а вернее, не проронил ни слова и, как только трапеза закончилась, ушел.

— Отец грустный… — негромко заметил Боромир младшему брату.

— Ты прав.

— Послушай… Ты же почти все время рядом с ним. Будь к нему внимательнее. Он только кажется суровым и несгибаемым. Внутри он живой и ранимый человек.

— Я… стараюсь.

— Стараешься? А кто его вчера огорчил?

— Боромир, я тоже живой человек.

— Сравнил свою и отцовскую ответственность.

— Отец замечательный человек, но в том, чтобы я ни в коем случае не общался с Митрандиром… я вижу каприз.

— Каприз?! Ты с ума сошел?.. — возмутился Боромир.

— Он недолюбливает Митрандира и ссылается на то, что тот его тоже не любит. Хотя сам Волшебник всегда отзывается об отце с уважением.

— И что? Сколько я помню отца, он всегда был очень разумным человеком. Ради дела он никогда не станет руководствоваться симпатиями или антипатиями.

— Я тоже раньше так думал. Но его категорическое неприятие Митрандира… кажется мне странным.

— А мне кажется, что нужно довериться отцу. Просто ты чего-то не знаешь или не понимаешь.

— Митрандир необыкновенно мудр, и он враг Саурона. Разве Блюститель не должен стать его союзником, а не лишь снисходительно позволять пользоваться библиотекой.

— Давай ты в двадцать два года не будешь решать, что должен или не должен Блюститель.

— Да, ты прав… Но почему я не могу общаться с Волшебником? Учить квэниа?.. В Гондоре нет ни одного знатока этого языка, который мог бы с ним сравниться.

— Мы жили и боролись с Мордором и без квэниа. Или, думаешь, Саурон сильно боится эльфийских языков?

— Боромир…

— Я не хочу тебя воспитывать. Но мне кажется, что между дружбой с этим Митрандиром и душевным равновесием отца нужно выбрать последнего.

— Скажи мне, Боромир… почему я вообще должен выбирать?..

Старший брат не ответил и ушел. Фарамир вернулся к Дэнетору, и вскоре Блюститель отпустил его.

— Я… не могу пойти в библиотеку?

Дэнетор поднял голову и взглянул на сына.

— Решай сам, — неожиданно произнес он. — Ты взрослый.

— Спасибо, отец, — ответил Фарамир, поклонился и вышел.

Блюститель еще долго смотрел на закрывшуюся дверь, а потом снова погрузился в чтение докладов.

Когда после очередного урока квэниа Фарамир вернулся к себе, его никуда не позвали, а за ужином отец ни словом не обмолвился о Митрандире. “Отец понял, что был неправ?.. Или…”

— Сыграем в шахматы? — предложил Фарамир.

— Прости, я устал, — ответил Дэнетор и ушел к себе.

Однако около полуночи младший сын заметил, что у Блюстителя в покоях горит свет. “Значит, он просто отправил меня… Обижается?.. Но зачем обижаться из-за такой ерунды. Он же взрослый и умный человек!..” Фарамир вспомнил, как всегда ровно и даже любезно отец держался с принцем Адрахилом, который откровенно его недолюбливал.

В сердце самого юноши причудливым образом переплелись осознание своей правоты, какая-то щемящая неуютность от размолвки с отцом и даже обида на последнего.

Фарамир привык к теплому и внимательному отношению Дэнетора и теперь остро ощущал его отстраненность. “Скорее бы Волшебник уехал, и мы бы помирились”, — неожиданно подумал он.

Схожие мысли были и у Блюстителя, правда, основной причиной было нежелание использовать Палантир при Митрандире. Дэнетор опасался, что Волшебник может почувствовать что-то необычное и попробовать вмешаться.

На следующий день сын снова ушел в библиотеку, а Дэнетор, немного подумав, надел плащ и отправился в Фонтанный Двор, где поднялся на смотровую площадку.

Он смотрел на Пеленнорские поля, теперь обнесенные почти достроенной защитной стеной, на Великую реку, на Эмин-Арненские холмы.

“Боромиру со мной скучно, он слишком деятелен и горяч для общества тихого старика. Фарамир тоже нашел более интересное существо. Что ж… мне не привыкать к одиночеству. Оно всегда было самым упорным и преданным моим спутником…” — горько усмехнулся он.

Тем не менее ему было больно. Он любил сыновей и после ранней смерти матери старался быть для них всем. Особенно для Фарамира, который осиротел совсем маленьким. Как бы он ни уставал, он старался находить время, чтобы читать с ним книжки и рисовать. Всегда был готов выслушать. Ночи напролет сидел рядом, когда тот болел. Да, с Боромиром, как с наследником, он занимался больше. Однако он всегда старался, чтобы младший сын чувствовал, что он рядом и очень его любит.

И вот он дожил до того дня, когда этот мальчик, так похожий на него обликом и характером, выбрал заезжего Волшебника. Зная, что он против. Понимая, что отец даже не недоволен, а огорчен. “Торонгил отнял у меня отца. Теперь этот Митрандир приручает сына. Держался бы он подальше от Минас-Тирит. Десятилетиями мы справляемся без него… Он же появляется не когда нам необходима помощь, а когда ему это нужно или удобно. Я же должен быть каменным. Не иметь или не позволять себе никаких чувств”.

Внезапно из оцепенения его вывело шуршание шагов на каменной лестнице. Для сыновей походка была слишком легкой, и действительно, перед ним предстала Альмариан.

— Ой!.. — почти вслух вырвалось у нее. — П-простите, государь.

— Ты ожидала увидеть кого-то другого? — одновременно дружелюбно и грустно спросил Дэнетор.

— Да, — призналась она.

— Он в библиотеке и, боюсь, сегодня уже не придет.

— Я поняла, милорд.

Растерянная девочка не знала, что делать дальше.

— Хочешь, присоединяйся ко мне, — предложил Дэнетор.

Альмариан не посмела отказать и тоже села на скамью.

— В Итилиене новая листва… — заговорил он. — А поляны покрываются цветочным ковром. Даже издали этот край прекрасен.

— А мне больше нравится Итилиен осенью… — призналась она. — Тогда многие деревья меняют цвет… Золотые, оранжевые, пурпурные…

— Да, осенью лес особенно нарядный, — глядя вдаль, согласился он.

Она осторожно посмотрела на него. Альмариан хорошо помнила человека, который десять лет назад показывал ей созвездия. Теперь же перед ней сидел почти старик.

Безжалостно освещенный ярким дневным светом, тощий, седой, с блеклым лицом, покрытым сетью мелких и крупных морщин. Лишь темные глаза еще казались живыми, но и в них Альмариан почувствовала усталость и отрешенность.

— Если тебе неуютно в моем присутствии, я могу уйти… — предложил он.

— Что вы, милорд… — поспешила возразить она.

“Тебя тоже забросили… — сочувственно подумал Дэнетор. — Где тебе сравниться с тысячелетним майа, который знает квэниа…”

На башне прозвонил колокол. Блюститель поднялся, тепло простился с Альмариан и вернулся во Дворец. Девочка посидела еще немного, а потом вздохнула и ушла. Теперь у нее тоже было не так много свободного времени: ведь ей нужно было ухаживать за отцом, учиться во Врачебных домах и заниматься рукоделием.

Вэантур встретил ее ласково.

— Где ты была?

— Решила немного погулять, — ответила Альмариан.

— Это правильно, — согласился отец, но от его взора не укрылось, что девочка была грустна. — Ты снова ходила в Цитадель? — догадался он.

— Да, — призналась она.

— И его снова не было?..

Альмариан кивнула.

— Рано или поздно это должно было случиться… Фарамир вырос. Теперь у него иные заботы и обязанности и нет возможности часами сидеть в Фонтанном Дворе и болтать с тобой.

— Мы давно уже не болтали часами, — слегка обиделась Альмариан.

— Может быть, свяжешь Кириону теплый шарф? — предложил отец. — Он так хвалил твою работу…

— Сейчас же весна, — заметила девочка.

— За весной и летом неизбежно приходит осень. И приходит намного скорее, чем мы хотели бы, — тихо добавил он.

Капитан как никто понимал это, ведь ему было всего сорок семь, когда после страшных ранений он из цветущего мужчины внезапно превратился в доживающего свой век инвалида.

— Свяжи. Он очень обрадуется. Если уж на то пошло, то если бы не Кирион, лорда Фарамира давно бы не было в живых…

Альмариан кивнула и уже в этот же вечер села за работу. Правда, мысли ее были не об отважном молодом офицере, а о младшем сыне Блюстителя.

Прошло несколько дней, и Гэндальф, наконец, уехал. Фарамир испытал облегчение. Он почти не сомневался, что рано или поздно отец его простит, и их отношения станут прежними. Однако Дэнетор вел себя очень ровно, и хотя даже пару раз назвал Фарамира ”сынок”, не спешил снова сближаться.

Каждый вечер Блюститель уходил к себе, где в одиночестве читал или работал. Особенно Фарамира задело то, что когда отец поехал инспектировать стену Раммас-Эхор, он не позвал его с собой, хотя прежде они всегда делали это вместе, и младший сын очень любил эти поездки.

“Чего он хочет? Чтобы я вымаливал прощение? Чтобы поклялся больше не встречаться с Митрандиром? Но он же сам явно страдает от нашего отчуждения. Что за нелепое упрямство”.

Фарамир не выдержал, приказал оседлать лошадь и отправился следом. В конце концов ему удалось отыскать Блюстителя у северо-восточных ворот.

— Фарамир? — слегка удивился отец.

— Почему вы уехали один? Вы немолоды, мало ли что может случиться!

— Я не один, со мной два гвардейца, — спокойно ответил Дэнетор.

И действительно, юноша заметил неподалеку двух воинов в черно-серебряных плащах, которые почтительно дожидались, пока их господин поговорит со строителями.

Вскоре Блюститель повернул назад. Фарамир ехал рядом, гвардейцы — чуть позади. Но и теперь за всю дорогу до Столицы Дэнетор не проронил ни слова.

Юноше стоило немалого труда скрыть свои чувства. “Если бы он действительно любил меня, он бы не вел себя так равнодушно…”

В Минас-Тирит Дэнетор ласково потрепал своего коня по холке и снова ушел к себе.

Разговор со старшим братом не принес облегчения.

— Попроси прощения, — сказал Боромир. — Если понадобится — встань на колени. Отец добрый человек и тебя очень любит.

— Но я не чувствую себя виноватым!

— А то, что ты его расстроил? Тоже не испытываешь угрызений совести?..

— Наверное, испытываю… Хотя все равно не понимаю, почему должен был избегать Митрандира. Но неужели он сам не хочет помириться со мной?!

— Конечно, хочет.

— Тогда почему он почти игнорирует меня? Я так волновался за него, когда думал, что он уехал в одиночку!..

— Отец — государь Гондора. Уже хотя бы поэтому первый шаг к примирению должен сделать ты. А если ты не готов смирить свою гордость — не обижайся.

Фарамир подождал еще, надеясь, что отец все же вернет ему свое расположение, а потом объявил Дэнетору, что хочет отправиться в Итилиен.

— Хорошо. Отправишься в ближайший поход, — согласился отец. — Там как раз будет младший капитан Кирион… Пожалуйста, передай ему мою личную просьбу присмотреть за тобой.

Эта вылазка на Восточный берег обошлась без приключений, и даже капитан был доволен юным офицером. При встрече Блюститель обнял сына, но в целом его отношение так и осталось отстраненным.

“Если бы я ему был ему по-настоящему дорог… — грустно подумал Дэнетор, — он бы нашел в себе силы сделать шаг к примирению. Но пока гордость и ложное сознание своей правоты ему дороже. Что ж, я никогда и никому не навязывался и не собираюсь”.

Кирион же по возвращении отправился в дом капитана Вэантура.

— В этот раз без происшествий? — спросил хозяин.

— К счастью — да. Просто поразительно… — пробормотал он.

— О чем ты?..

— Откуда государь настолько точно знает, где будут орки, и даже их примерное число?!

— Меня это тоже всегда удивляло. Словно волшебство какое-то, — согласился Вэантур. — А у Альмариан для тебя есть сюрприз.

— Сюрприз?.. — переспросил Кирион.

— Альмариан!.. — позвал дочь Капитан.

Девочка спустилась и принесла шарф.

— Возьмите, господин офицер, — сказала она, — и пусть он согревает вас в холодную пору и напоминает об уюте, который вы защищаете.

— Спасибо!.. — Кирион бережно взял подарок и, поскольку на улице было тепло, не надел, но прижал к лицу. — Такой мягкий…

— Я рада, что вам нравится, — вежливо ответила Альмариан.

И действительно, она постаралась, и шарф получился не хуже тех, что она вязала Фарамиру.

Пару дней спустя после возвращения к Фарамиру пришел Валакар.

— Простите, что беспокою, милорд.

— Нет, Валакар, конечно, говори. Что-нибудь случилось?

— Наверное, это совершенно не мое дело… И не мне судить государя…

— ?!

— Он пьет по вечерам.

— Вот как?.. — огорчился Фарамир.

— У него же и так со здоровьем беда. Постарел так… Нельзя ему. Но я сказать не смею. Вы же с ним всегда так были близки. Не нужно оставлять его одного.

“Если бы это зависело от меня… Он сам не хочет со мной общаться”, — подумал юноша.

— Я подумаю, что можно сделать, — пообещал Фарамир.

Валакар поклонился и ушел.

“То, что отец пьет — очень плохо… У него и так дрожат руки. Раньше он делал это лишь изредка”. Наконец юноша решился. Он отправился к покоям Блюстителя и постучал.

— Войдите, — отозвался Дэнетор.

“Я должен это сделать…” — Фарамир на миг зажмурился, сжал кулаки, а потом зашел.

— Фарамир?

Юноша подошел к отцовскому креслу и опустился на колени.

— Отец… Пожалуйста, простите меня. Я очень огорчил вас и очень об этом сожалею. Мне… плохо без вас… — Он поднял голову и посмотрел Дэнетору в глаза.

Блюститель помедлил, но все же наклонился и обнял сына. Неожиданно для самого себя Фарамир заплакал.

— Надеюсь, ты что-то понял, сынок… — очень тихо произнес Дэнетор, прижимая его к себе.

(C) 2024 murzwin

Фарамир поднялся и заметил кубок с вином.

— Бери кресло и садись, — дружелюбно сказал Дэнетор.

Юноша придвинул кресло, но прежде чем сесть, взял отцовский кубок и залпом осушил его.

— Зачем ты это сделал?! Он был почти полным… Ты же мгновенно опьянеешь.

Фарамир вместо ответа обнял отца и положил голову ему на плечо.

— Пахнет полынью, — прошептал он.

— Нравится?.. Скажи своему слуге, пусть перекладывает твои вещи ароматическими мешочками с полынью.

— Для меня полынь — это ваш запах… С детства.

Дэнетор усмехнулся.

— Пойдем… — спустя несколько минут произнес отец. — Пока ты еще более-менее стоишь на ногах, я отведу тебя в твою комнату.

— Зачем… Я могу остаться здесь. Я не храплю!

— Зато я храплю, — ответил Дэнетор.

— После ночевок в Укрытиях, где на разные лады храпят минимум половина воинов… Мне это не помешает.

— Там обычно все вымотанные, вот и спят. Пойдем. — Он слегка встряхнул сына.

“Похоже, уже поздно”.

— Ладно, ляжешь здесь, — сдался Дэнетор. — Валакар!.. Принеси еще одно одеяло.

Дэнетор вместе со слугой уложили Фарамира в постель, и тот сразу уснул. Отец вздохнул и лег рядом. “Малыш, какой же ты еще наивный и глупый… Но кажешься себе таким умным…”

Когда Фарамир открыл глаза, отца рядом не было. Вскоре появился Валакар.

— Вы проснулись, милорд? Уже скоро полдень… — В голосе слуги чувствовалась легкая укоризна.

— Правда? — Фарамир сел.

— Голова не болит?..

— Просто тяжелая. — Он поднялся и начал одеваться. — Отец у себя?

— Да. Думаю, он ждет вас.

Спустя несколько минут юноша был у Блюстителя в кабинете.

— Можешь сегодня отдохнуть, — встретил его Дэнетор.

— Не хочу.

— Почему? — слегка удивился отец.

— Потому, что меня будет мучить совесть.

Дэнетор рассмеялся.

— Ладно, оставайся.

Ближе к вечеру Блюститель все же велел сыну пойти и прогуляться.

— Я мог бы сделать что-нибудь еще…

— Отдыхай, пока есть возможность.

— Отец… Сейчас уже так тепло. Давайте на днях съездим в Имлот-Мелуй!..

Дэнетор молчал.

— Пожалуйста.

— Я состарился, Фарамир. Попробуй уговорить Боромира.

— Вы же знаете, что это почти невозможно. Ему не интересны лесные поляны, усеянные ландышами и цветущие сады.

— Да, это так… — согласился Дэнетор, — Пригласи Альмариан. Думаю, ей очень понравится.

— Но она не умеет ездить верхом…

— Возьми крупного и выносливого коня. Поедете на нем вдвоем.

Фарамир вздохнул, но все же пригласил девушку покататься и посетить Имлот-Мелуй.

Альмариан пришла в восторг и в назначенный день ждала Фарамира в конюшнях. Они покинули Город, миновали Южные ворота Раммас-Эхор и повернули в сторону Лоссарнаха.

Незадолго до полудня они достигли Долины. Казалось, весь ее воздух был наполнен благоуханием. Альмариан попросила Фарамира спешиться, и они пошли вдоль цветущих кустов роз и сирени.

— Моя мама очень любила белые розы, — тихо произнес Фарамир, вдыхая аромат одного из полураспустившихся бутонов.

— Расскажи о ней.

— Я был маленьким, когда она умерла.

— Но что-то же ты помнишь…

— Она была необыкновенно красивой… До самых последних дней… Ни болезнь, ни даже смерть не посмели посягнуть на ее красоту… Очень доброй. — Фарамир улыбнулся. — Мне кажется, она просто не умела сердиться.

— Наверное, она сама была похожа на цветок. На прекрасную и нежную белую розу.

— Пожалуй… нет. У розы есть шипы. Она не беззащитна. А мама была такой уязвимой… Отец говорил мне, что когда он впервые увидел ее, она напомнила ему хрупкий анемон. Он, как мог, старался защитить ее и оградить от мира… но увы.

Какое-то время они шли молча.

— Лорд Дэнетор — государь самой могущественной страны в Средиземье. И он ничем не смог ей помочь. Представляю, как ему было больно. Больно потерять ее и сознавать свое бессилие. — Альмариан взглянула на Фарамира.

— Ни один государь не всемогущ. Отец хорошо понимает это. Есть вещи, которые от нас не зависят. Хотя мы все равно должны бороться и бросать вызов Судьбе. Даже зная, что обречены.

Дорога повернула, и вдали они увидели нежно-розовые облака из цветов.

— Черешня!.. — воскликнула Альмариан и побежала вперед.

Фарамир последовал за ней, ведя коня под уздцы.

— А какие цветы любишь ты? — спросил он.

— Я тоже люблю розы… Но больше всего — алые. Еще я люблю чубушник! У нас во дворе растет большой куст, и я всегда держу окна открытыми, когда он цветет.

Они не спеша миновали черешневый сад и приблизились к опушке леса. Здесь, на поляне, они остановились передохнуть. Фарамир расстелил покрывало, а Альмариан достала закуски и питье.

После легкого обеда юноша лег на покрывало и смотрел на резную листву, сквозь которую пробивались золотые лучи.

— Я хотел бы так умереть… — внезапно сказал он. — Чтобы вокруг было тихо и тепло… Воздух был полон благоухания и щебета птиц, а по лицу скользили солнечные зайчики. Я бы просто закрыл глаза и уснул…

— Тебе рано об этом думать, — возразила Альмариан.

“Если бы… — грустно подумал он. — Но умру я, скорее всего, под лязг металла, боевые кличи воинов, хриплое рычание орков и предсмертные стоны умирающих. А если повезет, то на руках у лекарей во Врачебных домах”.

Блаженную тишину нарушил звук могучего рога. “Боромир?!” Фарамир сел и огляделся. И действительно, вдали неслась кучка всадников. “И не надоела ему кровь?” — вздохнул младший брат.

Альмариан и Фарамир побродили еще по долине Имлот-Мелуй. Возле куста с красивыми темно-алыми розами юноша остановился. Он достал кинжал, срезал несколько полураспустившихся бутонов, удалил шипы и вручил Альмариан.

— Пора домой, — вздохнул он.

Фарамир помог ей забраться на коня, и они тронулись обратно.

Он не был огорчен тем, что подарил эту поездку Альмариан, но с грустью подумал, что отец много потерял из-за того, что не нашел в себе силы посетить Долину. “В его жизни так мало света и покоя…”

Незадолго до Раммас-Эхор позади послышался стук множества копыт.

— Я так и знал, что мы встретимся! — раздался громкий голос Боромира.

Фарамир улыбнулся. С ними поравнялся небольшой отряд друзей гондорского наследника.

— Хорошо поохотились? — поинтересовался Фарамир, понимая, что должен задать этот вопрос.

— Спрашиваешь! Два оленя! — с гордостью ответил старший брат.

— Это не считая дичи вроде уток, — добавил Диор, долговязый, но по-своему симпатичный юноша, служивший в гвардии Цитадели.

— Здорово. — Фарамир попробовал разделить их энтузиазм, но они явно смотрели на него и Альмариан со снисходительностью взрослых мужчин.

К счастью, они решили не тратить на юношу время и отправились вперед.

— Фарамир… — заговорила Альмариан.

— А? — отозвался он.

— Диор… Кажется, ваш родственник?

— Он и твой родственник, — засмеялся Фарамир. — Да, он мой четвероюродный брат. По отцу он правнук дочери блюстителя Турина Второго.

Они вернулись в Город без приключений и простились в Шестом Ярусе.

Переполненная впечатлениями Альмариан побежала домой и на крыльце почти столкнулась с Кирионом, который как раз пришел навестить Вэантура.

— Господин капитан… — с поклоном пробормотала она.

— Младший капитан, — смущенно поправил он.

— Отец! — позвала Альмариан, — пожалуйста, понюхайте эти розы! Они пахнут не то земляникой, не то даже малиной!..

— Удивительный аромат, — согласился Вэантур.

Девушка упорхнула к себе, а Кирион неожиданно решился.

— Господин капитан… — Обратился он к своему старшему другу и наставнику.

— Да, Кирион.

— Понимаю, наверное, это неожиданно и даже… — Он не нашел нужного слова. — Я хочу попросить у вас руки Альмариан.

— Альмариан?.. — переспросил Вэантур. — Но ей же только в конце июня исполнится семнадцать…

— Понимаю. Но когда она достигнет совершеннолетия… Уверен, многие захотят назвать ее своей женой. Я хочу быть первым, — признался он.

— Она тебе так нравится?

— Очень!.. — горячо ответил Кирион.

— Будешь ждать несколько лет?

— Столько, сколько потребуется! И десять, и больше…

— Что ж. Скажу честно, мне ты всегда был очень симпатичен. И я ничего не имею против того, чтобы ты стал моим зятем и… сыном, — улыбнулся Вэантур. — Но последнее слово останется за Альмариан. Она — мое единственное и очень дорогое мне дитя. Я не стану ее неволить, — добавил он.

— Конечно, господин капитан! Даю вам слово, что завоюю ее!

— Хорошо. — Вэантур потрепал его по плечу.

Фарамир поднялся в Цитадель и заглянул к отцу.

— Все в порядке? — спросил Дэнетор.

Сын кивнул.

— В Имлот-Мелуй сейчас чудесно, — вздохнул Блюститель.

— Жаль, что вы не поехали.

Неожиданно Дэнетор грустно засмеялся и на удивленный взгляд Фарамира ответил:

— Я смирился со своей жизнью… и со своей клеткой. Если я вырвусь на свободу, смогу ли я снова вернуться в свой склеп? Раньше я так хотел снова уехать из Минас-Тирит. Хоть на десять дней, на неделю увидеть море… Забежать в его волны, нырнуть… Плавать, пока не останется сил, а потом отдыхать на теплом песке. У меня даже была дерзкая мысль во время очередного затишья уехать на неделю в Пеларгир. Ну не сгубил бы страну лорд Хурин за это время.

— Конечно, отец! — воскликнул Фарамир. — Давайте ненадолго уедем! Мы же никогда с вами не были на море вместе.

— По закону Блюститель не имеет права надолго покидать Столицу. Тем более — в военное время, — напомнил Дэнетор.

— Десять-одиннадцать дней — разве это надолго?! К тому же Пеларгир относительно близко. В случае необходимости вы сможете за два дня вернуться по Реке!

— Мне иногда кажется… — помолчав, произнес Дэнетор, — что я обручен не с твоей матерью, а с Минас-Тирит. Я буду жить, пока живет она, и умру вместе с ней.

— Вы считаете, что никакой надежды нет? — тихо спросил Фарамир.

— Если не случится чудо… Но плох тот правитель, что надеется на чудеса, сынок. Мы можем и должны рассчитывать только на себя. Иначе наша гибель наступит еще раньше, чем могла бы, сделай мы все от нас зависящее.

Фарамир кивнул.

— Но даже если Столица все же уцелеет… и после смерти я обречен лежать в каменных недрах ее Усыпальниц… — закончил Дэнетор. — Сегодня на ужин будет оленина, — усмехнулся он.

— Мы встретили Боромира и его ребят.

— А, тогда ты уже знаешь.

Фарамир вернулся к себе, взял лютню и начал играть. Появился Боромир.

— Давай в следующий раз поедешь на охоту вместе с нами. Про тебя уже шушукаются, что ты дружишь с девчонками.

— Она для меня как младшая сестра. Если бы я мог выбирать, с кем побывать в Имлот-Мелуй, я бы конечно поехал с отцом. Слушай… давай вместе уговорим его съездить. Там так чудесно.

— Он там мгновенно уснет. Вспомни, что происходит, стоит нам приехать на берег Андуина.

— Ну и пусть спит. На свежем воздухе.

— Скажу честно. Мне скучно бродить и нюхать цветочки.

— А мне скучно охотиться, — проворчал Фарамир.

— Это же состязание! Азарт! Движение! Ловкость! — не согласился Боромир. — Надеюсь, повар постарается.

— Угу, — кивнул Фарамир.

— Будешь сидеть и играть на лютне? — хмыкнул старший брат.

— И петь, — смущенно добавил Фарамир.

— Тебе нужно было родиться эльфом.

— Разве только эльфы любят музыку?..

Боромир вздохнул и махнул рукой.

Летом Блюститель согласился поехать с сыновьями на Андуин. Боромир первым делом разделся и бросился в воду.

— Отец! Вы будете купаться?! — спустя какое-то время закричал он.

Дэнетор не ответил. Фарамир взглянул на него и понял, что отцу неловко.

— На улице очень жарко… Если вы не искупаетесь, вам может стать плохо, — осторожно заговорил Фарамир.

— Ты прав, сынок. Иди в воду, я скоро к вам присоединюсь.

Юноша зашел в реку и предложил брату сплавать наперегонки к небольшой песчаной косе.

— Наперегонки? Ты серьезно думаешь, что можешь меня опередить?!

— А вдруг.

Боромир тут же устремился вперед, Фарамир поплыл за ним, а Дэнетор, пользуясь моментом, пока его никто не видит, зашел в воду.

Вскоре сыновья приплыли назад.

— Ну что?! — засмеялся Боромир, который совершенно не понял замысла Фарамира. — Наперегонки! Да ты никогда и ни в чем не мог превзойти меня, если дело казалось физической силы и ловкости!!! — Он начал обдавать младшего брата брызгами.

— Сдаюсь! — наконец закричал Фарамир.

— Я тебя сейчас еще и утоплю! — Боромир обхватил младшего брата и окунул его с головой под воду.

— Довольно! — велел Дэнетор, и старший сын отпустил Фарамира.

— Отец! Вам нравится, что он такой утонченный неженка?! Лютня, поэзия, рисование пейзажей, цветочки с барышнями. Да над ним скоро весь Город смеяться будет!

— Это скажет больше о тех, кто будет смеяться, чем о нем. Уверенные в себе и своих силах люди над другими не насмехаются. К тому же Фарамира точно есть за что уважать.

— Отец… вы хотите сказать, что я не люблю или не уважаю его? Это не так! Но я хочу, чтобы моего брата считали героем и восхищались им!

— Позволь ему быть самим собой. Кстати… Фарамир замечательно стреляет из лука. Думаю, что лучше тебя.

— Этого не может быть! Давайте устроим состязания! Я уверен, что одержу победу.

— Хорошо. Можно завтра на заднем дворе.

— Так не интересно!.. Кто нас там увидит кроме вас и гвардейцев Цитадели… — проворчал Боромир.

— Тебе обязательно нужна толпа? Я думал, ты просто хочешь сравнить ваше мастерство.

— Отец… Но раньше же в Столице регулярно проводились турниры. Почему бы нам не возродить эту традицию?..

— Потому, что это развлекает людей в мирное время. Во дни брани и так хорошо видно, кто и что из себя представляет.

— Ладно! Тогда завтра утром на заднем дворе. Ставлю… что бы поставить?.. — Боромир ни на миг не сомневался в победе.

(C) 2024 murzwin

Утром братья пришли на Задний двор, вскоре появился Блюститель. Посмотреть на поединок собралось множество гвардейцев, а также Хадор, Фионгил и еще несколько друзей Наследника.

— Делай первый выстрел, — снисходительно уступил Боромир.

Фарамир прицелился и отпустил тетиву. Стрела улетела точно в “яблочко”.

— Молодец, — похвалил старший брат.

Он поднял лук, тоже прицелился и выстрелил. Однако его стрела вонзилась немного выше.

— Не повезло, — хмыкнул он.

Младший брат достал из колчана еще стрелу. Снова последовал выстрел — и снова точно в цель.

Боромир прицелился, но и теперь его выстрел получился хуже.

— Порыв ветра! — проворчал он.

Фарамир взял новую стрелу.

— В яблочко!!! — закричали гвардейцы, дежурившие неподалеку от мишени.

Боромир начал нервничать. Фарамир взглянул на отца. “Проиграть?!” — одними губами спросил он. “Нет”, — так же незаметно ответил Дэнетор.

Этот выстрел у старшего брата получился таким же метким, как и у младшего, и Боромир было воспрял духом, но потом Фарамир снова оказался точнее.

— Он целился едва ли не минуту! — недовольно заметил Боромир.

— Думаю, на сегодня довольно, — сказал Блюститель и ушел.

Фарамир отдал оруженосцам лук и колчан. Его приветствовали воины.

— Ты не рад?! — удивился Боромир. — Ты же победил!..

Юноша слегка пожал плечами.

— Не знаю. Я не хотел тебя огорчать.

— Какой благородный!.. Бери-ка меч!

— Я и так знаю, что во владении мечом я тебе не соперник.

— Надевай защиту и бери меч! Тебе полезно.

— Боромир, я сдаюсь.

— Нет! Бери меч, щит и учись сражаться.

Фарамир вздохнул, прошел в оружейную, выбрал меч и защиту и вернулся во двор. Боромир уже ждал его.

Теперь безраздельно правил Боромир, а Фарамир едва успел защищаться.

— Довольно! — спустя несколько минут попросил он.

— Терпи!

— У меня не осталось сил…

— Будешь и на поле боя ныть?! — Брат обрушивал на него удар за ударом.

После его очередного мощного выпада рука Фарамира не выдержала и согнулась под тяжестью соперника. Боромир поднажал и отбросил его на землю.

“Надеюсь, теперь ему легче…” — подумал Фарамир, у которого темнело в глазах.

Кто-то из оруженосцев подбежал и помог ему подняться.

— Кто-нибудь еще?! — раззадоренный Наследник обвел гвардейцев глазами. — Ну же! Я все-таки немного устал…

Фарамир покинул двор, прошел через Дворец, вышел к Фонтану и поднялся на смотровую площадку. “Все-таки болит…”

Немного подумав, он отправился во Врачебные дома. Там лекарь помог ему снять тунику и осмотрел руку.

— Растяжение, а также ушиб. Альмариан!.. — позвал врач.

Она вошла в комнату и, увидев полуобнаженного Фарамира, отвела глаза.

— Принеси лед.

— Хорошо, — кивнула девушка и убежала.

— Придется немного подождать, милорд.

— Я понимаю, что сейчас лето и за льдом нужно идти в хранилище.

Альмариан вернулась с небольшим кожаным мешочком, и лекарь приложил его к поврежденной руке.

— Теперь нужна мазь от ушибов.

— Минуту.

Когда врач закончил, Фарамир поблагодарил его и вышел. У дверей его ждала Альмариан.

— Сильно? — спросила она, указав на перевязь.

— Скоро пройдет. Просто нужно немного поберечь руку. А так — ничего серьезного, — заверил он.

— Я рада, — сказала девушка.

— Как тебе во Врачебных домах?..

— Ты знаешь, неплохо. Лекари считают меня толковой и предложили выучиться на акушерку и помощника лекаря.

— А ты?..

— Я, конечно, согласилась. Жаль, что женщинам позволяют быть лишь помощницами. Мне кажется, при должном старании я могла бы когда-нибудь стать врачом.

— Уверен, что смогла бы.

— Правда?! — улыбнулась Альмариан.

Он наклонился, поцеловал ее в макушку, простился и ушел в Цитадель.

— Что у тебя с рукой? — немедленно заметил отец.

— Ничего особенного.

— Боромир не сумел смириться с поражением, — покачал головой Дэнетор. — Это плохо.

— Он привык побеждать.

— На свете нет непобедимых людей. Человек должен с достоинством принимать и победу, и поражение. Ты не последняя его жертва. Он измолотил еще двух гвардейцев, которые рискнули принять его вызов.

— Вот как… — засмеялся Фарамир. — Кажется, в Гондоре, действительно, нет мечников ему равных.

— Пожалуй, ты прав. Он виртуозно владеет мечом, при этом он высок и, в отличие от нас с тобой, шире в плечах и мощнее. Порода Эктелиона, вашего деда. Он тоже был настоящим богатырем.

— Бедный Боромир… Отец… может быть, все-таки устроить турнир?

— Хочешь, чтобы он вывел из строя всех лучших воинов Минас-Тирит? — усмехнулся Дэнетор, кивая на перевязь. — Для военного времени это непозволительная роскошь. Думаю, никто в Столице не сомневается в его мастерстве.

Фарамир кивнул.

— Отец… Сейчас лето. Может быть, съездим в Пеларгир?..

— Увы. Это исключено.

— Почему?!

— Палантир, малыш.

— Палантир? — не понял сын.

— Да. У Саурона ведь тоже есть Палантир. Он быстро увидит, что меня нет в Минас-Тирит, и обязательно устроит какую-нибудь пакость. Даже удивительно, как это сразу не пришло мне в голову. Я тоже было размечтался… — покачал головой Дэнетор.

— Получается… Вы больше никогда не увидите моря?..

— Получается так. Разве что в Палантире и… во сне. Во сне я даже как-то раз искупался… — тихо добавил он.

Фарамир почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и, извинившись, ушел.

Вечером к нему заглянула Альмариан.

— Я принесла мазь от ушибов.

— Я должен был сообразить и захватить ее. Тогда тебе не пришлось бы приходить в Цитадель.

— Не страшно. Давай я вотру ее, — предложила девушка.

— Я могу сам.

— У тебя сейчас одна рука, — напомнила она.

Альмариан осторожно помогла ему снять тунику и сорочку и начала втирать лекарство.

— У тебя хорошие руки, — похвалил он, — уверенные, но ласковые. Почти не больно.

— Правда? — расцвела она, радуясь, что в свете масляной лампы он не видит, как горит ее лицо. — Всё. Завтра я приду еще.

— Не утруждай себя. У тебя и так столько дел. Пусть Боромир помогает. В конце концов это он поколотил меня.

— Думаю, у него тяжелая рука, и будет больно. К тому же мне как ученице лекарей очень важна практика.

— Тогда приходи, — согласился он.

Альмариан попрощалась и ушла. В Фонтанном дворе она прижала ладони к пылающим щекам

— Где ты была? — встретила ее Эммериль.

— В Цитадели, бабушка.

— На ночь глядя?!

— Я относила мазь.

— Кто-нибудь заболел? — встревожилась Эммериль.

— Ничего… опасного, не волнуйтесь. — Она проскользнула мимо почтенной дамы и поспешила скрыться у себя.

Фарамир не мог ни писать, ни рисовать, ни играть на лютне и потому вышел в Фонтанный двор. На улице было тепло, но не жарко, и он долго смотрел на серебряные россыпи на чернильно-черном южном небе. “Любопытно, чем занят Боромир”. Юноша решил зайти к брату.

— Дирхаэль… — обратился он к слуге Боромира. — Господин у себя?

— Нет, милорд.

— Нет? И где же он?..

— Пошел встретиться с друзьями.

— Он говорил, когда вернется?

— Меня он не предупреждает.

“Пошел в трактир?..” Фарамир оставил слугу, вернулся к себе, надел легкий плащ, покинул Цитадель и спустился в Город. На улицах было уже пустынно, тем не менее в трактире горел свет и даже еще были посетители.

Но судя по тому, что в зале было немноголюдно и тихо, юноша сразу понял, что брата там нет.

— Чего изволите? — подскочили к нему.

— Скажите… Лорд Боромир…

— Сегодня его не было.

Судя по всему, трактирщик не врал, и, к его разочарованию, потенциальный посетитель развернулся и ушел. “Сидит и пьет у кого-нибудь из друзей?..”

Фарамир начал медленно подниматься в сторону Цитадели. Было уже далеко за полночь, когда он вернулся в Седьмой Ярус и снова пришел в покои брата.

— Не вернулся?..

— Что вы так переживаете, милорд? Идите и ложитесь. Уж в Минас-Тирит с принцем Боромиром ничего не случится.

Фарамир пришел к себе и лег, но все равно не смог уснуть. Он спустился в Фонтанный двор и сел на скамью. Колокол отмерил очередные часы, сменились караулы на входе в Цитадель и Дворец, но Боромира не было.

Небо на востоке начало постепенно светлеть, звезды растаяли, и Белую башню озарили первые лучи солнца. Дремавший под шум воды Фарамир услышал шаги и поднял голову.

— Боромир?!

— Ты чего здесь делаешь?.. — изумился брат.

— Тебя жду.

— Зачем?!

— Даже и не знаю.

Боромир присел рядом и положил ему ладонь на плечо.

— Как рука? Я не хотел.

— Я знаю, — улыбнулся Фарамир. — Где ты был?..

— Я? Выпивал с друзьями.

— В том трактире?.. Где вы меня напоили до беспамятства?

— Ну да. Братик, тебе нужно научиться пить.

— И вы… всю ночь пили?

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Если бы вы пили всю ночь, то от тебя бы сильно несло выпивкой. А я ее не чувствую.

— Ну… мы чуть пораньше закончили и малость протрезвели, — нашелся Боромир. — В чем дело? Ты чем-то расстроен?..

— Я был в Трактире ночью, Боромир. И тебя там не было.

— Ты уверен, что был в нужном трактире?

— Уверен. Большой трактир с постоялым двором на площади.

— … А, это я перепутал! Мы пили в другом.

— Зачем ты обманываешь?.. — Фарамир поднял голову и взглянул брату в глаза.

— А зачем ты мне допрос устроил?! — возмутился Боромир.

— Я за тебя волновался.

— Вот уж чего точно не нужно делать! Волнуйся за себя. Это у тебя удивительный дар во что-нибудь вляпываться. Даже в плену у уруков на ровном месте успел побывать! — фыркнул Боромир.

— Ты… был у женщины?.. — неожиданно спросил Фарамир.

— Не твое желторотое дело!

По горячности, с которой были сказаны эти слова, младший брат понял, что попал в цель.

— Боромир… Я же не собираюсь тебя воспитывать.

— И не вздумай поделиться своими догадками с отцом! Слышишь?! — старший брат слегка встряхнул его.

— Если ты считаешь, что в этом нет ничего дурного, то почему так сердишься и хочешь это скрыть?

— Наивным правильным цыплятам вроде тебя все равно не понять настоящего мужчину.

— Отец вполне настоящий мужчина, — напомнил Фарамир, — но ты хочешь скрыть это именно от него.

— Он аскет и… зануда.

— Прекратите и немедленно ко мне, — донеслось сверху.

Окна Дэнетора выходили в Фонтанный Двор, и он услышал препирательства сыновей. Боромир выругался и пошел вперед.

— В чем дело?! — встретил их Блюститель. — Почему вы бранитесь в Фонтанном дворе на потеху гвардии? Не стыдно?!

— Стыдно, — ответил Фарамир.

— Мы не ругались, отец… — возразил Боромирю. — Да, мы спорили и, возможно, спорили излишне горячо.

— Где ты был? — спросил Дэнетор у старшего сына. — Не торопись отвечать. Как ты помнишь, я не терплю лжи.

— Я был в Городе. Да, я развлекался!.. Но разве я не один из самых лучших и, не побоюсь этого сказать, результативных ваших командиров, отец?! Почему я не могу отдыхать в свободное время как мне вздумается?! Скажите слово, и я немедленно отправлюсь в Итилиен!

— Потому, что ты наследник Гондора, Боромир. Не хочу говорить очевидные вещи, но ты должен подавать пример.

— Я как раз пример и подаю, в отличие от этого тихони, что всегда готов отсидеться под вашей мантией.

— Не только воинский, но и нравственный.

— Отец…

— Я хочу знать, где ты пропадаешь по ночам.

— Это вы велели ему шпионить за мной?!

— Нет. Если хочешь знать, мне давно известно, что ты часто ночуешь не в Цитадели. Правильно ли я понял, что у тебя появилась возлюбленная?

— Даже если и так… что в этом такого?!

— Значит, тебе пора жениться.

— Мне всего двадцать восемь.

— Если тебе нужна женщина, значит, тебе пора вступить в законный брак.

— Мне пока не нужна жена.

— Тогда перестань ходить к девицам.

— Не к девицам, а к одной, — проворчал Боромир.

— Боромир. — Дэнетор пытался говорить спокойно. — Ты, как и я, не принадлежишь себе. Ты принадлежишь Гондору. Этим должны определяться твои жизнь, поведение и брак. Да, в нашей стране мужчины знатного рода редко женятся до тридцати. С другой стороны, нет ничего дурного в том, чтобы жениться немного раньше и встретить тридцатилетие уже отцом маленького наследника. Такие события обычно воодушевляют людей и дают надежду на лучшее.

— Я пока не готов жениться. Это же уже на всю жизнь…

— Я правильно понимаю, что… дама, которая сейчас… утешает тебя, не может стать твоей законной супругой?

— Если честно, то я бы и не хотел провести с ней остаток жизни.

Дэнетор вздохнул и покачал головой.

— Тогда, тем более, это нужно прекратить.

— Почему? Идриль прекрасно знает, что я на ней не женюсь.

— То есть, ты ей пользуешься? — уточнил Дэнетор.

— Нам обоим очень хорошо вместе, — возразил сын.

— Тогда посмотри на вашу интрижку с другой стороны. Что будет, если она родит от тебя дитя?

— Она обещала, что будет пить отвар сильфия!

— Ты можешь это как-то проверить? Что будет, если у нее родится сын?

— Он не сможет ни на что претендовать.

— Если он будет знать, что он старший сын своего отца… Это может привести к непредсказуемым последствиям. Гондор не может так рисковать.

— Отец… Не нужно представлять себе… какие-то маловероятные кошмары, — примирительно произнес Боромир. — Я вполне доверяю Идриль. Ну а если она не сдержит обещание, то я уж сразу это замечу, и ей придется вытравить плод. Но она прекрасно понимает, что после этого между нами все будет кончено.

— Ты готов убить своего ребенка?..

— Отец…

— Законный или незаконный… но это же будет твое дитя! Твоя плоть и кровь. Твой сын или дочь… Внук твоей матери.

— Отец. Я еще раз поговорю с Идриль и напомню ей, что беременность недопустима, — пообещал Боромир.

— Иди. Потом поговорим еще, — вздохнул Дэнетор.

Дверь за Боромиром закрылась, Блюститель тяжело опустился в кресло. “Небо, еще раннее утро, а я уже устал”, — тихо, скорее для себя, произнес он.

“Бедный отец, — подумал Фарамир, — даже постарев, он так и не изменил своей привычке вставать на рассвете”.

— Может быть, еще немного поспите? — предложил он.

Дэнетор помотал головой.

— Вечером попробую лечь пораньше.

— У вас никогда не получается, — напомнил Фарамир.

— Ты прав. То одно, то другое, то третье. Как любил говаривать лорд Эктелион, мой отец, блюститель отдохнет в Усыпальнице. — Отец встал. — Я правильно понял, что ты всю ночь не смыкал глаз?

— К сожалению, да.

— Нормально писать ты сейчас все равно не можешь. Иди и поспи.

(C) 2024 murzwin

Фарамир пришел к себе и лег. Однако вскоре его разбудил негромкий стук в дверь.

— Ты еще спишь? — одновременно виновато и удивленно спросила Альмариан, наслушавшаяся рассказов бабушки о том, как всегда рано вставал лорд Дэнетор, ее брат.

— На самом деле, я не такой уж и соня… Просто не спал ночью.

— Так болело? — В Альмариан начал просыпаться врач. — Принести тебе какое-нибудь лекарство?!

— Нет, не из-за этого, не волнуйся, — заверил ее Фарамир.

— Тогда давай смажу ушибы. Ты и без сорочки сейчас.

Юноша сел на стул, Альмариан взяла мазь.

— Ты такой худой, — заметила она. — У тебя плохой аппетит?..

— Он у меня нормальный, а тощий я в отца. Ешь-не ешь… Он всегда был очень худым, и даже с возрастом это не изменилось.

— Я закончила, — спустя несколько минут сказала Альмариан и поставила баночку на полку.

— Спасибо.

— Не одевайся сразу, подожди, пока окончательно впитается, а то на сорочке останутся жирные пятна.

— Хорошо, что сейчас лето и тепло, — улыбнулся он.

— Даже жарко. У меня теперь так часто горит лицо, — на всякий случай сказала она, чтобы юноша ничего не заподозрил.

— Кстати, скоро же твой день рождения! — вспомнил Фарамир. — Что бы ты хотела?

— Я не знаю… То, что я бы действительно хотела, людям неподвластно. А если говорить о нарядах и тому подобном… — она махнула рукой и ушла.

Спустя несколько дней рука Фарамира окончательно зажила, и он решил поговорить с братом.

— Боромир… Я согласен с тем, что я недостаточно хорошо владею мечом, и хочу это исправить.

— Дело даже не в этом. Ты гибкий, быстрый, ловкий, да и клинком орудовать более-менее умеешь.

— Но тебе я не соперник.

— Заело? — усмехнулся Боромир.

— Нет. Но я понимаю, что для нашего военного времени моих навыков недостаточно.

— С другой стороны, за редким исключением, мы сражаемся с орками. Даже уруки не ахти какие мастера клинка. Ты вряд ли когда-нибудь встретишь на поле брани по-настоящему серьезного соперника.

— И все же.

— Твоя главная беда — ты легкий. Я при почти одинаковом с тобой росте заметно мощнее и потому тяжелее. Ты же грамотно защищался последний раз. Сказывается отцовская школа. Но в один момент твоя рука не выдержала давления.

— Думаю, и это можно исправить.

— Тебе, в первую очередь, нужна гимнастика. Иначе с более крупным противником ты так и будешь в обороне, а атаковать сможешь, лишь если тот будет неповоротлив и неуклюж. Тогда твой быстрый меч достанет его.

— Гимнастика — значит, гимнастика. Я готов.

— Смотри, я учитель суровый и жалеть тебя только потому, что ты мой младший брат, не буду.

— Не нужно меня жалеть, я хочу результат.

— Хорошо, пойдем.

Они пришли на задний двор.

— Снимай тунику, иначе ее можно будет отжимать.

Фарамир послушался.

— Теперь начинай отжиматься, пока я не остановлю тебя.

За отжиманиями последовали подтягивания, затем другие упражнения.

Пот застилал Фарамиру глаза, но старший брат лишь время от времени протягивал ему полотенце.

— Ладно, отдыхай, — наконец произнес Боромир.

— А меч?..

— Какой меч! Ты уже едва стоишь на ногах. Посмотри на свои мышцы. А теперь сравни с моими. — Боромир согнул руку в локте. — Вот когда твои тоже будут на что-то похожи, тогда и возьмем клинки. На мечах пока с отцом упражняйся. Ему нужен соперник для поддержания хоть какой-то формы.

— Он так постарел…

— С одной стороны, неплохо, что он сам занимался с тобой. Он знает множество приемов и, похоже, всему тебя научил. Повторюсь, мечом ты работать умеешь. Но отец тоже очень легкий, а сейчас, думаю, еще и ослабел.

Фарамир кивнул. Действительно, после памятной стрельбы из лука Дэнетор упражнялся исключительно вместе с младшим сыном, и только когда их никто не видел.

Юноша вернулся к себе и обмылся. “Боромир прав… я с трудом могу двигаться”.

— Что с тобой? — спросил перед обедом отец. — Ты выглядишь, будто нанялся водоносом и все утро работал.

— Упражнялся с Боромиром.

— С Боромиром?

— Да. Я сам попросил его.

— Не загонит он тебя?

— Надеюсь, что нет.

Прошло лето, наступила осень. Фарамир терпеливо продолжал заниматься под руководством брата, залечивая ушибы и травмы у заботливой Альмариан.

— У тебя стали заметнее мышцы, — как-то сказала она.

— Боромир, знаешь, как меня гоняет. Главное, чтобы это дало нужные плоды.

— Ну, таким, как он, ты никогда не станешь. У тебя тонкая кость.

— Тем не менее, я стал выносливее.

Заметил изменения и Боромир.

— Хм, неужели из тебя что-то все-таки выйдет… Сегодня ты продержался против меня почти полчаса, и, признаюсь, я даже подустал.

Похвала была приятна младшему брату, но, в отличие от старшего, он не просто устал, а полностью выдохся и жаждал одного — поскорее сесть, а еще лучше — лечь.

Фарамир опустился на скамью и закрыл глаза. К Боромиру подошел Фионгил.

— То есть, как “женишься”?! — воскликнул Наследник.

— Мне уже пора. К тому же, я действительно влюбился, — объяснил тот.

— Ну вот, — проворчал Боромир. — Если так и дальше пойдет, то через пару-тройку лет все разбегутся.

— Ты относишься к своим друзьям, как к своей собственности? — поинтересовался Фарамир.

— Вот что. Поскольку, похоже, Фионгил скоро нас покинет, предлагаю тебе стать частью нашей компании. — Боромир повернулся к брату.

— Если я решил стать хорошим воином, не значит, что я буду учиться пить и развлекаться.

— Зануда.

— Пусть.

— Юность бывает только один раз.

— Меня вполне устраивает моя юность. Более того, я бы хотел чтобы она была еще более спокойной и мирной.

— О чем будешь рассказывать внукам? О том, как собирал цветочки с Альмариан? — рассмеялся Боромир, а с ним еще несколько воинов.

— А ты уверен, что они у меня будут? Что Гондор продержится еще столько времени?! — внезапно спросил Фарамир, поднялся и собрался уходить.

— Стой, — поймал его за плечо Боромир, — это что за пораженческие мысли?!

— Это разумные мысли. Все ухудшается на глазах. Орков становится больше, наши потери растут…

— Такие настроения на руку Врагу!

— Я не собираюсь сдаваться. Но переоценивать свои силы намного опаснее. — Фарамир освободил руку и все же ушел.

Пришла весна, на свой день рождения Боромир решил устроить небольшой турнир, а именно: состязания между ним, его лучшими друзьями, а также Фарамиром.

Разница с июньским поединком между братьями была разительной. Присутствовавший на соревнованиях Дэнетор был приятно удивлен.

— Ты хороший учитель, — похвалил он старшего сына.

— Просто нужно его меньше жалеть! — усмехнулся тот.

Он и теперь одержал победу, но Фарамир долго держался почти на равных.

— Теперь хоть не страшно будет отпускать его в Итилиен, — закончил Боромир.

Следом Наследник одолел Хадора, затем Фионгила, потом — Диора…

— Думаю, Фарамир теперь с ними тоже справится, — заметил старший сын Дэнетору, когда они вернулись во Дворец.

— Главное, чтобы он мог разделаться с любым харадцем или уруком, — напомнил отец.

Вечером состоялся праздничный пир, и Дэнетор думал о том, что спустя год Боромир отпразднует свое тридцатилетие, и потому нужно начинать подыскивать ему невесту.

На следующий день Альмариан разыскала Фарамира.

— Не свозишь меня в Имлот-Мелуй? Там растут не только цветы, но и множество лекарственных трав.

— Хорошо, — согласился он.

Они выехали рано утром и спустя несколько часов достигли Долины. Девушка пошла собирать целебные растения. Фарамир, который совершенно в них не разбирался, сначала устроился с книгой под деревом, а потом все же начал помогать ей.

— С маленькими голубыми цветочками? — уточнил он.

— Ищи лучше “Королевский лист”. У него такой аромат — не ошибешься. Она растерла листик в руках и дала ему понюхать.

— Я знаю этот запах!.. — вспомнил Фарамир, — Мама делала отцу отвары.

— Лорд Дэнетор страдает от головных болей?

— Часто.

— Вот набери побольше, и я научу тебя правильно заваривать и настаивать.

Наконец обе корзинки были заполнены.

— Нужно прикрыть мокрой тканью от солнца, — сказала Альмариан.

— Хочешь, я научу тебя ездить верхом? — неожиданно предложил Фарамир.

— У меня нет времени.

— Понятно, что не сегодня.

— Спасибо, но если честно, мне кажется… мне это не нужно, — ответила она и осеклась.

Девушка догадалась, что Фарамиру проще позволить ей брать лошадь в конюшнях, чем каждый раз сопровождать в Имлот-Мелуй.

— Прости, тебе, наверное, не очень удобно тратить на меня целый день, — сказала она.

— Я с удовольствием приезжаю сюда. Наоборот, я рад, что ты позвала меня. Иначе я бы просидел весь день в Библиотеке.

У Альмариан отлегло.

— Если честно… я побаиваюсь ездить верхом, — призналась она. — У моей подруги, дочери младшего капитана Орнендила, как-то понесла лошадь. Она не справилась с ней, испугалась, и в конце концов та скинула ее.

Фарамир подсадил ее и сам сел спереди. Девушка обхватила его руками.

— Говорят, над тобой посмеиваются из-за нашей дружбы… — осторожно спросила она.

— Друзья Боромира. Что с них взять, — усмехнулся юноша.

— По-моему, в него влюблены все девушки Минас-Тирит.

— Вот как?.. А ты? — обернулся Фарамир.

— А я нет!

— Правильно. Его больше всего интересуют старинные клинки и сказания о битвах. О женитьбе он и слышать не хочет. Даже не знаю, что будет делать отец.

— Лорд Дэнетор — мудрый человек, что-нибудь да придумает.

— Пригрозит не пускать Боромира в Итилиен, пока тот не женится.

— Может быть, — засмеялась Альмариан, а потом вспомнила отца и умолкла.

Фарамир догадался, о чем она думает, и решил попробовать ее отвлечь.

— Летом поедешь в Дол-Амрот?

— Если получится. Но я бы хотела проведать дедушку.

— Говорят, в тебя влюблен Кирион? — спустя какое-то время снова заговорил Фарамир.

— Да.

— Тебе он нравится?..

— Он… такой серьезный.

— Ты права. Ему немного не хватает чувства юмора… Но человек он замечательный.

— Ему очень симпатизирует мой отец, он знает Кириона еще с тех пор, как тот начинал у него в учебном отряде.

— Не удивительно. Кирион заслуживает такого отношения. Более того, у твоего отца нет своих сыновей.

— Да, — согласилась Альмариан, — а Кирион еще и сирота. Его отец погиб, когда ему было девять.

“Опять мы говорим о грустном, — подумал Фарамир. — Хотя в Минас-Тирит трагедия медленно и неумолимо становится обыденностью. У той же Альмариан относительно молодым погиб дед, искалечен отец, и, кто знает, возможно, когда-нибудь ей придется похоронить мужа и одной растить детей. А если война не закончится — а с чего бы ей кончаться, — то и потерять сыновей. Сколько боли выпадает одному женскому сердцу в Минас-Тирит… Мы, когда уходим в Итилиен, все время чем-то заняты, а они ждут. Ждут и надеятся, но прекрасно знают, как хрупки эти надежды”.

— О чем задумался? — спросила Альмариан.

— Вспомнил, как встретил дельфина в Бэлфаласском заливе, — как можно бодрее ответил он.

— Да, я слышала, что на глубине они иногда даже плывут за кораблем или лодкой! Жаль, дедушка Эарнил состарился, и если мы и плаваем, то совсем неподалеку от берега. Чтобы, как он говорит, не было приключений. Отец же теперь не может грести…

— Давай я тебя покатаю на лодке. Если мы в одно время приедем в Бэлфалас.

— В Дол-Амроте ты внук принца Адрахила, а я… никто. Меня и на крыльцо стражники не пустят.

Фарамир придержал поводья и обернулся.

— Я поэтому никогда не встречал тебя в княжестве, даже когда ты была там?

— Да, — смущенно произнесла Альмариан.

— Давай я напишу тебе бумагу, что ты моя родственница и что тебе можно навещать меня во Дворце. Пусть только попробуют не пропустить.

— Не нужно. — Альмариан потрепала его по спине. — Лучше запомни, где расположен дом моего дедушки, и, если понадобится, пошли за мной.

Они выехали из Долины. Теперь вдалеке были видны лесистые берега Итилиена, а за ними Сумрачные горы. “Ну вот… снова эта мгла”, — про себя вздохнул Фарамир, вспоминая безмятежность Имлот-Мелуй.

— Что это? — спустя какое-то время заметила Альмариан.

— Где?.. — спросил погруженный в свои мысли Фарамир.

— Пожар в Минас-Тирит!

— Точно!

И действительно, над наружной стеной Столицы поднимался темный дым.

— Не в нашем Ярусе, — тихо произнесла девушка.

— Не волнуйся. Сейчас еще апрель и нет жары и сильного ветра. Думаю, гвардейцы быстро справятся. Держись крепче.

Фарамир пустил коня быстрой рысью, и скоро они проехали Раммас-Эхор и достигли Главных ворот Минас-Тирит. Юноша миновал площадь, свернул с главной улицы и остановился за толпой, которая наблюдала за пожаром.

Небольшой двухэтажный дом был объят пламенем, и что хуже — уже занимался соседний. Правда, гвардейцы были на месте и пытались справиться с огнем. Из соседнего дома рослый человек вынес маленького ребенка, завернутого в покрывало, и отдал матери.

— У меня там старенькая бабушка, господин гвардеец, — взмолилась она.

Из дома выбежал еще один мужчина.

— Она… слишком тяжелая, мне одному не справиться, — кашляя, ответил он.

— Но… если она сгорит?..

По толпе пошел гул.

— Мы постараемся потушить пламя прежде, чем оно доберется до вашей бабушки. Я велел ей дышать через мокрую ткань.

— А если прогорят перекрытия?! — возмущенно спросил кто-то.

— Выносите вдвоем!

— У нас лестница узкая… — признала женщина.

— Что тут у вас?! — раздался звучный голос.

— У меня в доме осталась старенькая бабушка, господин. Она очень полная, и потому гвардейцам трудно ее спасти.

— Мокрое полотенце.

Люди растерялись.

— Мокрое полотенце!

— На втором этаже комната слева от лестницы… — Женщина с мольбой смотрела на спасителя.

— Это же… Боромир! — узнал Фарамир и пошел вперед, Альмариан поспешила следом.

Боромир закрыл нос и рот полотенцем и побежал внутрь. Все притихли. Спустя несколько минут, показавшихся всем вечностью, показался Боромир, несущий на спине древнюю, но при этом очень толстую старушку.

Люди вокруг радостно закричали.

— Спасибо, сынок… — сказала она.

— Берегите себя, — покровительственно ответил спаситель. — А остальным мой совет: селите пожилых родственников на первом этаже, поближе к выходу. Это не говоря о том, что необходимо следить за огнем. Он развернулся и собрался уходить.

— Наш принц Боромир! — закричали люди.

— Ты тоже здесь? — Боромир заметил брата и Альмариан, после чего улыбнулся, кивнул людям, развернулся и зашагал прочь.

Все какое-то время смотрели ему вслед.

— Идем, — сказал Фарамир Альмариан. — Ты говорила, что “Королевский лист” не должен завять.

— Конечно…

Фарамир довез ее до дома.

— Я подготовлю “Королевский лист”, — забирая корзины, пообещала она.

(c) 2024 murzwin

На следующий день Альмариан отнесла в Цитадель первую порцию лекарства.

— Оно очень густое, и потому его нужно разводить теплой водой. Здесь хватит на несколько раз.

— Спасибо, — обрадовался Фарамир.

— Если у тебя заболит голова, тоже пей. Мы много собрали, должно надолго хватить.

Она попрощалась и ушла. Неподалеку от дома ее окликнули две барышни.

— Счастливая ты, Альмариан, — заметила Фириэль, одна из барышень, считавшаяся ее подругой.

— Я? — искренне удивилась та.

— Дружишь с сыновьями лорда Дэнетора и даже их родственница.

— Я дружу только с Фарамиром.

— Правда? Жаль. Боромир и красивее, и он настоящий герой.

— Я не возьмусь судить, кто герой настоящий, а кто нет, — проворчала Альмариан.

— Ты что, не слышала?! — хором воскликнули обе барышни. — Принц Боромир вчера спас старушку! На руках вынес!..

— Я не только слышала, но и видела, — сдержанно ответила Альмариан.

— А говоришь, не возьмешься судить!.. — возмутилась Фириэль.

— Хотела бы я быть на месте той старушки, — пробормотала Нэрвэн, вторая барышня. — Небо, он такой высокий, сильный… А какая у него улыбка…

— Фарамир-то лишь стоял и смотрел.

— Простите, но мне нужно спешить, — сказала Альмариан и оставила подружек.

— Альмариан с тех пор, как пошла ученицей во Врачебные дома, стала такой скучной… — глядя ей вслед, сказала Фириэль.

— Она что, обиделась? Но Боромир намного сильнее брата. Это так.

— И глаза у него очень красивые. Морского цвета, как у бэлфаласцев.

— Небо, мне кажется, я бы подожгла свой дом, если бы знала, что он спасет меня… — вздохнула Нэрвэн. — Неужели ей больше нравится Фарамир?..

— Он тоже скучный. Наверное, подобное притягивает подобное, — глубокомысленно изрекла Фириэль.

— Слушай… Давай попробуем поближе подружиться с Анариэль… Ведь Исильвэн, ее старшая сестра — невеста Фионгила, а он один из самых близких друзей лорда Боромира!..

— Точно!

Барышни устремились в сторону дома Анариэль, а Альмариан, убедившись, что они ушли, отправилась во Врачебные дома. “Вот глупые… Неужели не понимают, что у них совершенно нет шансов стать женой гондорского принца?”

Наблюдая за дружбой внучки и Фарамира, Эммериль решила рассказать ей историю Амариэ, ее второй бабушки, и лорда Дэнетора, тогда еще совсем юного наследника. “Она была поистине замечательной девушкой и горячо его любила, более того, мой брат отвечал ей взаимностью и очень хотел назвать своей женой. Однако сын Блюстителя может жениться только на леди. Даже наш добрейший дед, блюститель Тургон, который позволил мне выйти замуж за твоего дедушку, сразу сказал, что подобный брак исключен, после чего Амариэ пришлось немедленно покинуть Минас-Тирит”.

Узнав эту историю, Альмариан проплакала полночи. Да, она приходилась правнучкой лорду Эктелиону и внучатой племянницей блюстителю Дэнетору, но, увы, не была леди… Правда, где-то в глубине души у девушки все же оставалась робкая надежда. Лорд Дэнетор был наследником своего отца, но Фарамир родился младшим сыном. И если бы Боромир женился и у него появились сыновья… Кто знает?.. Однако она старалась пока не думать об этом. В конце концов, Фарамир был очень молод, и до его брачного возраста впереди оставалось немало лет… А сейчас он был рядом. Она могла видеть его, беседовать с ним, заботиться о нем… Изредка даже обнять... И пока девушка довольствовалась тем, что имеет, и была благодарна судьбе за это. Правда, она чувствовала, что Фарамир относится к ней просто как к младшей сестренке, и это вряд ли изменится, но ее юная душа вопреки здравому смыслу продолжала надеяться.

Иногда мысли Альмариан обращались к ее второй бабушке, которую ни она, ни ее отец никогда не знали, так как та умерла на следующий день после рождения единственного сына. “Она должна была быть потрясающей девушкой… Такой выдающийся человек, как лорд Дэнетор, никогда не полюбил бы иную…” — размышляла она. Однако эти думы безжалостно напоминали ей о том, что никакие личные качества не могут сделать незнатную девушку достойной брака с сыном гондорского государя.

Фарамир же, простившись с Альмариан, пришел за поручениями к отцу. Дэнетор сидел за столом и читал очередной доклад.

— Ты пришел? Хорошо, пожалуйста, прочти докладную от коменданта Пеларгира и напиши ответ.

Юноша выполнил это и взглянул на отца. Как бы тяжело ни было Блюстителю, Дэнетор всегда выглядел безупречно. Строго, даже мрачно, но со вкусом одетый, аккуратно подстриженный и причесанный… Фарамир уловил терпкий, но приятный аромат полыни. Сын не помнил, чтобы, за исключением дней болезни, отец выглядел как-то иначе.

Внезапно Дэнетор зажмурился.

— Болит голова? — догадался Фарамир.

— Да. Будь добр, открой окно пошире.

“Королевский лист!” — вспомнил сын.

— Я на минуту отойду?.. — спросил он.

— Хорошо… — слегка удивился Дэнетор.

Фарамир вернулся быстро и принес чашу с лекарством.

— Что это?..

— Настойка “Королевского листа”.

Отец взял чашу и вдохнул аромат.

— И правда… Когда-то мне часто заваривала его твоя мама… Спасибо, сынок. — Дэнетор поставил пустую чашу и тихо вздохнул.

На какое-то время он перенесся на двадцать лет назад, когда у окна в его кабинете еще сидела Финдуилас и вышивала, чтобы оставаться рядом с любимым мужем, не отвлекая его от дел.

— Мы вчера с Альмариан много собрали, — осторожно заговорил Фарамир.

— Альмариан — славное дитя, — согласился Дэнетор.

— Срочное донесение, государь! — сообщил Валакар.

— Пусть войдет.

Выяснилось, что в Итилиен вошла большая банда орков.

— Нужно выслать отряд, — вздохнул Дэнетор.

На следующий день вечером, когда Альмариан отпустили во Врачебных домах, она решила прогуляться. Ей хотелось бы подняться в Цитадель, но она понимала, что навязываться нужно, хорошо соблюдая меру. К ее огорчению, вскоре ее снова увидели Нэрвэн и Фириэль.

Сделать вид, что она не заметила их, было бы некрасиво, и потому ей пришлось подойти.

— Надеюсь, ваши родные в добром здравии? — приветливо спросила она.

— Да. Скажи, ты приглашена на свадьбу Фионгила и Исильвэн?..

— Нет.

— Как же, ты же дружишь с Фарамиром.

— Фионгил — друг его старшего брата. Я даже не уверена, что Фарамир пойдет на торжество.

— Вот как?.. — хмыкнула Нэрвэн. — А мы — приглашены!

— Рада за вас.

— Кто-кто, а принц Боромир там обязательно будет.

— Думаю, да, — согласилась Альмариан.

— Свадьба уже через девять дней! — выпалила Фириэль. — Какая же Исильвэн милая и добрая.

— Как раз остаётся время подготовить новые платья! — Нэрвэн показала свертки — судя по всему, подружки шли из модных лавок.

Альмариан вежливо улыбнулась.

— Может быть, поговоришь с Анариэль и Исильвэн? Тебе они не откажут, ведь ты родственница Блюстителя.

— Я не очень близка с этой семьей, и мне неловко навязываться.

— Каждая девушка хочет, чтобы ее радость разделило как можно больше людей, — заверила ее Фириэль.

— А Фионгил такой молодец, сегодня ушел в поход вне очереди, чтобы после свадьбы подольше оставаться с невестой... Вернее, с женой.

— Да, он очень заботлив, — согласилась Альмариан. — Ой! Простите, мне еще нужно успеть в одну лавку, — на ходу придумала она.

Она пошла было прочь, но тут же услышала, как ее снова окликнули.

— Альмариан!

— Младший капитан Кирион, — поклонилась она.

— Я так рад, что тебя встретил!..

— У нее уже, похоже, и неплохой жених имеется… — глядя на них, заметила Фириэль.

— У такой скучной зануды?..

— Не забывай, она внучатая племянница блюстителя Дэнетора. Как бы ей еще и лорда не нашли. Нет в жизни справедливости.

Альмариан и Кирион шли и разговаривали.

— Ты пойдешь на свадьбу Фионгила и Исильвэн?

Девушка засмеялась.

— Почему ты смеешься? — не понял Кирион.

— Меня сегодня все спрашивают про эту свадьбу.

— Понял. Меня пригласил Фионгил. Я был бы рад, если бы ты пришла.

Они оказались на улице с лавками. В этот момент из ближайшей вышли две высокие и грациозные девушки в сопровождении немолодой дамы, вероятно, их матери. Альмариан узнала Исильвэн.

— Пригласи Альмариан и ее родителей, — негромко велела старшей дочери дама.

— Я не хочу, чтобы на мою свадьбу приходил капитан Вэантур.

— Он и не придет.

Когда они поравнялись, Кирион и Альмариан вежливо поклонились.

— Дорогая Альмариан, мы будем очень рады, если вы и ваши матушка и батюшка почтят своим присутствием наше с младшим капитаном Фионгилом бракосочетание, — заговорила Исильвэн.

— Я премного благодарна за приглашение, госпожа, но, моему отцу в силу его нынешнего состояния тяжело посещать такие торжества.

— Тогда мы будем очень рады видеть тебя, дитя мое, — любезно сказала дама.

— Я… должна узнать, отпустят ли меня.

— Конечно, спроси позволения. Мы будем тебя ждать.

Семейство Исильвэн с достоинством удалилось.

— Пойдешь? — с надеждой спросил Кирион. — Уверен, твои матушка и отец будут не против.

— Еще нужно узнать, отпустят ли меня во Врачебных Домах, — ответила Альмариан.

К огорчению девушки, ее отпустили и родители, и Старший лекарь.

Спустя несколько дней Вэантур предложил дочери прогуляться.

— Конец апреля и вечер такой теплый…

— С радостью, — ответила Альмариан.

— Лавки еще открыты… Может быть, купим тебе что-нибудь? Все-таки скоро ты пойдешь на праздник, — предложил Капитан.

— Даже и не знаю… — немного растерялась Альмариан.

— Смотри… Какое-то оживление. Похоже, отряд вернулся.

И действительно по улицам шли воины в зеленом. Несколько человек несли носилки с ранеными и убитыми.

— Младший же капитан обычно идет рядом с командиром?.. — спросила у отца Альмариан.

— Да.

— Я не вижу Фионгила…

Вэантур повернулся к отряду своим единственным глазом и прищурился.

— И правда. Но это не обязательно означает что-то плохое. Возможно, его что-то задержало в Осгилиате.

Альмариан сжала его локоть.

Скоро отряд поравнялся с ними, отец и дочь посторонились.

— Вэантур? — заговорил капитан.

— Да, Белегорн. Как вы?..

Командир отряда остановился и покачал головой.

— Что случилось?!

— Фионгила убили.

Альмариан тихо ахнула.

— Я не знаю, как я скажу это его родителям, невесте… Нужно бы их подготовить.

— Может быть, сообщить принцу Боромиру?.. — предложила девушка, — Это же его друг.

— Да, наверное, так лучше, — согласился Белегорн и отправил одного из воинов в Цитадель.

Отряд двинулся дальше.

— Отец, давайте вернемся домой, — попросила Альмариан.

— Ты права, доченька. Только… Мне нужно немного передохнуть.

Девушка усадила отца на скамью и села рядом.

— Пойдем, — наконец сказал Вэантур.

В Четвертом Ярусе они догнали отряд. Вокруг собирались люди. Раздался цокот копыт, Наследник примчался верхом.

— Фионгил?! — Боромир спешился и бросился к носилкам.

— Милорд, вы же сообщите его родителям?.. — спросил Белегорн, — И госпоже Исильвэн?

Следом за братом появился Фарамир, и что хуже, страшная весть достигла невесты.

Белегорн заметил ее.

— Милорд…— обратился он к Боромиру. — Госпожа уже здесь.

Боромир обернулся и увидел бледную как смерть девушку.

— Исильвэн… милая. — Он подошел и обнял ее.

— Я… Можно мне на него взглянуть?.. — тихо и почти спокойно сказала она.

Никто не посмел возразить. Исильвэн подошла и откинула плащ, открыв лицо Фионгила.

Она наклонилась и погладила его по голове. “Милый…” — со странной улыбкой прошептала она.

— Я пойду вперед и сообщу его родителям, — сказал Боромир.

— Она хорошо держится, — произнес кто-то в толпе.

Вэантур и Альмариан медленно пошли за воинами, внезапно девушка заметила, что Исильвэн отстала.

— Исильвэн?..

Но та не ответила и лишь покачала головой.

Альмариан вздохнула и повела отца в сторону дома. Внезапно за спиной раздался чей-то пронзительный крик.

— Что это?! — Обуреваемая самыми дурными предчувствиями девушка усадила Вэантура на ближайшую скамью и побежала назад.

— Разойдитесь! — командовал высокий гвардеец. — Не нужно на это смотреть.

Однако люди его не слушались.

— Что случилось?.. — спросила Альмариан.

— Невеста Фионгила со стены прыгнула, — ответили ей.

— Жива? Нет? — спрашивали люди вокруг.

— Я ученица лекарей… — сказала Альмариан одному из гвардейцев.

— Тут уже никакой лекарь не поможет. Разойдитесь! — повысил он голос.

— Альмариан… — она услышала голос Фарамира. Юноша взял ее за руку.

Двое гвардейцев уложили тело Исильвэн на носилки, накрыли плащом и понесли прочь. Оставшиеся начали смывать кровь с мостовой.

— Она ушла за ним, — прошептала Альмариан, — теперь они снова вместе.

Они вернулись к Вэантуру, и Фарамир проводил их домой.

— Что-то произошло в Городе? — спросила Мирриан, обнимая мужа.

За прошедшее время она привыкла к случившейся с ним страшной перемене, и их отношения снова стали близкими.

— Увы.

Фарамир поднялся в Цитадель.

— Погиб Фионгил? — встретил его Дэнетор.

Сын кивнул.

— У него же через несколько дней должна была быть свадьба…

— Исильвэн покончила с собой… Спрыгнула со стены.

Блюститель грустно покачал головой.

— Нужно поставить гвардейцев у всех подъемов на стены. Отдай соответствующее распоряжение от моего имени.

— Хорошо, отец.

— Хотя… если человек действительно решил покинуть этот мир, он найдет способ. Тем не менее, мы должны сделать то, что зависит от нас.

Фарамир выполнил отцовскую просьбу и снова вернулся в Цитадель. Там он столкнулся с Боромиром.

— Ты куда на ночь глядя? — спросил младший брат.

— В Итилиен!

— Ты с ума сошел? Хочешь последовать за Фионгилом?

— Нет! Я пойду и уничтожу этих тварей!!!

— Они этого и хотят!!! Чтобы мы сгоряча пошли мстить! Наверняка там будет ловушка. И сейчас уже почти ночь!

— Ничего, буду там с ребятами на рассвете.

— Отец знает? Он отпустил тебя?!

— Я вернусь быстро. Хадор собирает добровольцев.

— Ночью или на рассвете. Не смейте!

— Замолчи!

— Нет! Я тебя не отпущу.

— Кто ты такой?!

— Твой брат! А ты — наследник Гондора, и ты не принадлежишь себе!

Боромир отмахнулся и хотел уйти, но Фарамир схватил его за руку.

— Мне еще с тобой драться, мальчишка?! — возмутился старший брат, пытаясь отодрать от себя младшего.

— Пока я жив, ты никуда не уйдешь!

— С ума сошел?!

К счастью, их перепалку заметили слуги и сообщили Дэнетору, который немедленно спустился к сыновьям.

— Немедленно прекратить! — велел отец. — Боромир, это что за самоуправство?

— Отец! Позвольте мне отомстить за Фионгила!!! Они не ждут нас так скоро! Клянусь, они долго будут вспоминать о нашем гневе и возмездии!!!

— Скорее всего, они убили Фионгила случайно, просто как гондорского офицера.

— И что же? Мне их простить?!

— Конечно, нет. Их необходимо наказать, но никогда и ничего нельзя делать сгоряча. Гнев ослепляет нас и делает уязвимыми. Вспомни историю эльфа Гвиндора. Похорони друга, хорошенько подготовься, и тогда пойдешь в Итилиен.

Боромир в сердцах ударил кулаком стену.

— Береги руки, они тебе понадобятся.

(С) 2024 murzwin