Дом разделённый (джен)

В понедельник за завтраком Тедди узнал, что вопрос «Кто такой Слипфанг?» теперь распространился и вне стен Хогвартса. Несколько старших гриффиндорцев столпились вокруг старосты Меган Льюис, читавшей вслух статью из последнего выпуска «Ежедневного пророка».

— «Хотя директор Мэйр Ллевеллин передала все остальные вопросы в Департамент магического образования, она подтвердила, что персонал Хогвартса осведомлён о том, что человек или существо по имени Слипфанг может нести ответственность за кражу палочек в школе, — прочитала Меган. — Однако она отказалась назвать источник этой информации».

Несколько гриффиндорцев повернули головы и посмотрели на Тедди. Он моргнул и съел ещё одну ложку овсяных хлопьев, пока Меган продолжала читать.

— «Тем временем департамент борьбы с тёмной магией отказался подтвердить слухи о том, что мракоборцы теперь напрямую участвуют в розыске Слипфанга. Однако анонимный чиновник в Министерстве магии предупредил, что любые инсинуации о том, что Слипфанг — гоблин, могут нанести ущерб идущим в настоящее время переговорам между министром магии и представителями сообщества гоблинов».

— Так что, Люпин? — спросил Пирс Картер, красивый шестикурсник, державший руки на плечах Меган. — Твой крёстный отец сейчас охотится на гоблинов?

Меган отложила газету и тоже повернула голову к Тедди.

— Если да, то он мне про это не сказал, — ответил тот.

Действительно, Тедди испытал одновременно облегчение и беспокойство из-за того, что ещё не получил сову от Гарри. Поскольку первые листовки ОД были упомянуты в «Ежедневном пророке», и он знал, что профессор Лонгботтом разговаривал с Гарри, он был уверен: его крёстный отец знает, что произошло. Он едва не ожидал получить письмо, требующее немедленно передать Карту мародёров Лонгботтому.

Все, кто расклеивал листовки, были очень довольны собой, несмотря на то, что пока это не привело к ощутимым последствиям. Альбус все ещё почти не разговаривал с Тедди, но Колин извинился за то, что не пришел на встречу, и пообещал прийти на следующую. Кэйлин сказала ему, что Джудит Вудбери хотела узнать про ОД. А на уроке гербологии слизеринцы с уважением посматривали на Тедди.

— Эй, Люпин! — прошептал Неро, убедившись, что профессор Лонгботтом занят где-то ещё, — Когда ты расклеишь листовки о Джеффри, как обещал?

— Когда ты поможешь нам в этом, как обещал ты? — парировал Тедди.

Вообще-то Неро ничего не обещал. Но у него не было выбора, и он произнёс:

— Скажи мне, где и когда.

Он оглядел своих товарищей-слизеринцев, кивнувших ему.

— Следующая встреча в эту пятницу, — прошептал Тедди. — То же время, то же место, — и приняв решение на месте, он заявил: — Мы сделаем плакаты про отчисления и развесим их на следующее утро.

Некоторые другие ученики, как гриффиндорцы, так и слизеринцы, подошли поближе, чтобы послушать, и Эдан воскликнул:

— Ты имеешь в виду, прямо перед матчем?

— Ш-ш-ш! — прошипел Тедди.

Все нервно взглянули на Лонгботтома, который показывал Хлои и Нагаине — очевидно, не очень довольными вынужденным партнёрством, — как открыть стручок с семенами лунного цветка.

Лицо Эдгара осунулось. Тедди снова понизил голос, не сводя глаз с Лонгботтома.

— Да, перед игрой, — сказал он. — Это действительно вызовет шум, не так ли? Более того, мы развесим листовки по всему полю, если погода позволит!

— Продолжаем революцию, да? — пробормотала Вайолет, когда урок закончился.

— Ты все ещё с нами?

Она пристально посмотрела на него.

— Конечно, да.

И когда они возвращались в замок из оранжереи, она сказала:

— Но, говоря об обещаниях, я думаю, тебе следует написать это письмо в «Ежедневный пророк». То, где ты объясняешь, что несправедливо было отчислять Джеффри Монтегю.

Тедди закусил губу.

— Тогда все на свете прочитают его! Мой крёстный, моя бабушка, все мои тёти и дяди…

— Разве смысл как раз не в этом? — спросила Вайолет. Она посмотрела на Тедди и сказала: — Понятно. Подружиться со слизеринцами в школе — это нормально, но ты бы не хотел, чтобы весь мир думал, что ты действительно защищаешь детей Пожирателей Смерти.

Тедди моргнул и озадаченно посмотрел на неё.

— Это несправедливо!

— Действительно? — голос Вайолет был необычайно резким. — Развешивать листовки по всей школе — это здорово, но это легко! Сделать что-то, что может расстроить даже твоих милых родственников-Уизли? Для этого нужна настоящая храбрость, не так ли?

Он остановился и посмотрел на неё, продолжающую идти, а затем в три быстрых шага догнал её.

— Что на тебя нашло, Вайолет?

Она пожала плечами.

— Хорошо, я напишу письмо, — сказал Тедди. — Но кто знает, напечатают ли его?

— Я думаю, да, — Вайолет слегка улыбнулась.

— Но его должен подписать каждый, а не только я.

Вайолет кивнула:

— Думаю, все остальные так и сделают, если ты сначала напишешь своё имя.

Тедди задумался.

— Я писал раньше школьные эссе, но не письма протеста. Я даже не знаю, что мне там сказать!

— Ты вполне знаешь, что сказать, когда выступаешь перед ОД.

— Тогда я разговариваю с другими учениками.

— Или что сказать профессору Лонгботтому.

— Это другое дело, — настаивал Тедди.

— Что ж, — сказала Вайолет, — Думаю, мы с Мерси сможем помочь...

* * *

В четверг вечером Дьюи работал над домашним заданием по заклинаниям в гостиной Хаффлпаффа. Он уединился в углу у камина, поскольку старшие хаффлпаффцы любили занимать центр комнаты. В данный момент шум подняли игроки в квиддич. Хотя им тоже нужно было готовиться к урокам, в основном они обсуждали предстоящий матч между Рейвенкло и Слизерином.

— Матч с Рейвенкло был для нас самым лёгким, — утверждал вратарь, Хьюберт Ричи. — И Гриффиндор, и Слизерин будет сложно победить. По-моему, лучше, если Слизерин проиграет.

— Вряд ли, — фыркнул Терренс Макмиллан. — Рейвенкло явно самая слабая команда в этом году. Слизерин их легко одолеет. В особенности, если они будут вести себя так же, как в том матче с Гриффиндором.

— А, теперь они играют «хорошо» благодаря мерам нулевой терпимости! — усмехнулся загонщик Кент Камерон. Его подруга, Ирен Бейкер, успокаивающе положила руку ему на щеку, но Камерон был явно взволнован. — Они прекрасно подставили Дуга, эти чертовы змеи!

Отчисление Дугласа Макфи до сих пор беспокоило хаффлпаффцев. Для них было очевидно, что слизеринцы задирали его именно тогда, когда учитель это увидел, но благодаря мерам нулевой терпимости команда Хаффлпаффа потеряла своего самого опытного охотника.

— Чарльз усердно тренируется, — сказала Корделия Райт. — У нас ещё достаточно времени до следующей игры.

— Конечно, — проворчал Камерон. — Но мне бы хотелось ответить слизеринцам их же оружием.

— Я слышал, Транчер весьма вспыльчив, — заметил Джереми Митчелл.

— Ха, — задумался Камерон. — Знаешь, было бы очень жаль, если бы этот уродливый тролль вышел из себя и был исключён прямо перед игрой!

— Да, они потеряют своего лучшего загонщика и старосту! Замечательно! — фыркнул Макмиллан.

— Я серьёзно! — сказал Камерон. — Держу пари, мы сможем сделать это!

Остальные игроки в квиддич и их фанаты посмотрели на него, и теперь Дьюи внезапно обнаружил, что тоже обратил на него внимание. Что-то в этом разговоре заставило его почувствовать себя очень неловко.

— Ты имеешь в виду, попытаться вывести его из себя перед учителями? — спросил Ричи.

— Точно! Вряд ли это будет слишком сложно, — ответил Камерон.

— Может быть, такую затею будет трудно пережить, — пробормотал Макмиллан.

— Храбрее, Терренс! — отозвался Камерон. — Что скажете, ребята? Стоит ли отомстить слизеринцам и повредить их команду перед игрой?

— Звучит не очень спортивно, — пробормотал Ричи.

Дьюи был рад, что кто-то это сказал. Райт тоже, казалось, была не совсем довольна такой затеей, но подруга Камерона приятно улыбнулась, а остальных игроков это, похоже, вообще не беспокоило.

— Интересно, какие оскорбления действительно проникнут под его толстую шкуру? — вслух задумался Митчелл.

Они продолжали строить заговор против Хью Транчера, в то время как Дьюи тихо читал в углу свою книгу по заклинаниям, чувствуя себя все более и более неловко.

Однако было бы всё же неправильно рассказывать об этом кому-либо за пределами своего факультета, даже Тедди, Каю или Вайолет. Поэтому на следующее утро за завтраком он рассказал Мерси и Сон-Хи, что он тогда услышал.

— Это отвратительно! — воскликнула Мерси. — Это подло! Профессор Пэйсгуд должна узнать об этом!

Дьюи поморщился.

— Я не хочу, чтобы меня называли стукачом, который сдаёт своих товарищей.

— Своих товарищей? — Мерси пристально посмотрела на него. — Дьюи Диггори, ты просто позволишь им осуществить этот мерзкий заговор? Когда ты знаешь, что это неправильно?

Она выглядела разгневанной и разочарованной, что было настолько на неё не похоже, что Дьюи почувствовал, что съёживается на своём месте.

— Но… — пробормотал он.

— Что бы сделал твой брат? — тихо спросила она.

Это его разозлило.

— Я не мой брат! — отрезал он.

Поражённые и обиженные лица Мерси и Сон-Хи сразу же заставили его пожалеть о своих словах, но следующая фраза Мерси заставила его пожалеть о них ещё больше.

— Очевидно, нет, — тихо сказала она.

До конца утра Мерси больше с ним не разговаривала.

В классе истории магии Дьюи пытался поговорить с Неро Веленосом и Энтони Дредмуром.

— Эй, — прошептал он Неро. — Послушай. Ваш староста, Транчер. Вы должны сказать ему, чтобы он держал себя в руках. Серьёзно.

Они оба уставились на него.

— Ты о чём? — спросил Неро.

Затем Энтони откашлялся, когда профессор Биннс поднял на них глаза.

Вайолет как-то странно смотрела на Дьюи. После занятий, когда хаффлпаффцы и слизеринцы вышли из комнаты и пошли по коридору к Большому залу, Дьюи хотел что-то ей сказать, но вдруг они услышали шум в вестибюле.

— Заткнитесь! — рычал Хью Транчер.

— Думаешь, он и Офилия Карайт целуются в ванной старост? — издевательски спросил Кент Камерон.

Первокурсники Хаффлпаффа и Слизерина остановились, увидев огромного старосту Слизерина, которого сдерживали несколько его товарищей по команде по квиддичу. Они, упираясь пятками, скрежетали и скользили по полу, но Транчер приближался к членам хаффлпаффской команды.

— Думаю, что Карайт и тролля бы поцеловала, если бы это улучшило её оценки, — заявил Чарльз Хантер.

— Как тот, кто его целует, узнает, с какой стороны это делать? — усмехнулся Терренс Макмиллан.

— Заткнись, придурок! — воскликнул Джонатан Мэдскарф, хватая Хью за руку.

— Говоря о троллях, как ты думаешь, это была его мама или его папа? — громко спросил Джереми Митчелл.

Дьюи показалось, что они отрепетировали весь этот оскорбительный разговор. Так или иначе, но это сработало. Хью издавал рычание глубоко из горла, и выражение его лица было грозным.

— Когда ты родился, дал ли доктор пощёчину твоей матери? — издевался Камерон над слизеринским старостой.

Хью взревел, оттолкнул Джонатана и других слизеринцев в сторону и бросился на хаффлпаффцев. Все они выглядели довольными, кроме Макмиллана, стоявшего прямо на пути Хью. Очевидно, его не сильно радовало, что причиной исключения Транчера станет именно он.

А потом Хью споткнулся и упал лицом вниз, заскользив по плитам пола. Все обернулись и уставились на Дьюи, застывшего на месте с вытянутой рукой и палочкой. Он сам не мог поверить в то, что только что сделал. Хью поднял голову, обнажив свои большие уродливые зубы, и посмотрел прямо в глаза Дьюи убийственным взглядом.

Затем тренер Мэннок рявкнул:

— Что здесь происходит?

Он прибежал на шум через один из задних ходов. Хаффлпаффцы и слизеринцы окружили Хью, распростёртого на полу вестибюля. Дьюи поспешно спрятал палочку за спину.

Ученики из других факультетов теперь начали спускаться по лестнице на обед.

— Транчер! Объяснись! — потребовал тренер по квиддичу.

Все только что видели, как Дьюи направил заклинание на старосту. Одно слово какого-то хаффлпаффца или слизеринца, и следующим отчисленным мог стать Дьюи.

Транчер медленно поднялся, на мгновение взглянул на Дьюи, а затем встретился глазами с учителем и сделал ужасную гримасу, которая, вероятно, должна была означать извинение.

— А мне неч’го объяснять. Мне, это, за св’ими ногами надо следить, — прорычал он.

Глаза Мэннока подозрительно сузились:

— Если так...

Он явно подозревал, что дело не только в этом, но, похоже, был готов поверить Хью на слово. Он осмотрелся.

— Ну, тогда разойдитесь! Чего вы все толпитесь тут?

Слизеринцы оглянулись на Дьюи, а старшие хаффлпаффцы пристально посмотрели на него, но никто не сказал ни слова.

В обеденном зале Мерси села напротив Дьюи и улыбнулась ему.

— Это было блестяще!

— Скорее глупо, — пробормотал Дьюи. — Я не знаю, о чём я думал.

— Ты думал, что этот заговор был неправилен, — сказала она, глядя через стол на игроков в квиддич, всё ещё бросавших на Дьюи недовольные взгляды. Она опустила глаза. — Мне жаль, что я так рассердилась на тебя этим утром.

— Нет, — сказал он. — Ты была права.

Она взяла его за руку.

— Ты не твой брат, Дьюи. Но это нормально.

Мерси отдёрнула руку, когда староста Деннис Грумман крикнул через стол:

— Первокурсники, не держитесь за руки!

Сон-Хи хихикнула, а Мерси и Дьюи покраснели.

К тому времени, когда ОД в тот день встретился вновь, казалось, что все в школе слышали, что Дьюи Диггори пустил заклинание в Хью Транчера и пережил это, а также избежал отчисления из школы. Не все слышали точные обстоятельства, поэтому во многих пересказах действия Дьюи были несколько приукрашены. Он просто надеялся, что никто из учителей об этом не услышал.

— Ты действительно сделал это с Хью Транчером? — недоверчиво спросил Тедди, когда в Выручай-комнату входили первые прибывшие члены ОД. — И ты называл меня дураком?

— Я никогда тебя так не называл, — ответил Дьюи. Они стояли с Каем в коридоре, а Тедди, как обычно, проверял Карту мародёров, чтобы убедиться, что они не открыли вход в Комнату в присутствии посторонних.

— Хорошо, потому что большей глупости быть не может, — вставил Кай.

Дьюи пристально посмотрел на Кая:

— Ты говоришь это потому, что меня могли отчислить, или потому, что если бы исключили Транчера, у Рейвенкло действительно мог бы быть шанс в завтрашнем матче?

Кай посмотрел на него в ответ.

— Эй, это не мой факультет пытался использовать грязные приёмы!

В этот момент прибыла Вайолет со Стивеном и своими однокурсницами. На этот раз Нагаина не была в сари, но на ней оказалась юбка поярче и немного покороче, чем та, что она носила со школьной одеждой. Дьюи подумал, что она с Хлои, наверное соревнуются за звание самых модно одетых девочек из ОД.

— Привет, Тедди, — сказала Нагаина, промурлыкав его имя и застенчиво глядя на него из-под длинных тёмных ресниц.

— Привет, Нагаина, — Тедди, как обычно, выглядел слегка растерянным.

«Они соревнуются не только за это», — подумал про себя Дьюи. Иногда даже хорошо, что Тедди ничего не понимал в таких делах.

Нагаина посмотрела на Дьюи и поздоровалась:

— Привет, Дьюи.

Её тон был не таким тёплым, как тогда, когда она приветствовала Тедди, и её взгляд не был таким застенчивым, но она улыбнулась ему, как будто действительно соизволила впервые обратить внимание на его существование. Из-за этого он слегка заикнулся, когда он поздоровался с ней в ответ.

Вайолет переглянулась с Каем и ухмыльнулась. Слизеринцы вошли в Выручай-комнату.

Теперь Дьюи думал о Мерси и задавался вопросом, понимает ли он что-нибудь в этих делах тоже. Дьюи было двенадцать, и он знал, что мысли о девочках, наверное, скоро будут занимать его время, по крайней мере, если судить по разговорам, которые он слышал среди мальчиков постарше — ну, по крайней мере, среди большинства из них. Он все ещё не знал, что сам об этом думает. Ему очень нравилась Мерси, и дружить с ней — это определённо не то же самое, что дружить с мальчиком, но он не думал, что она ему нравится в этом смысле. Однако он не был уверен, потому что имел лишь смутное представление о том, что это вообще за смысл. Но он беспокоился, что, возможно, нравился Мерси, а затем подумал, что, возможно, он слишком самоуверен, думая, так. Потом он задумался, не означают ли такие размышления об этом, что он уже в том возрасте, когда сходят с ума, думая о девушках. Он не знал, были ли подобные мысли у старших парней. Казалось, их разговоры с Мерси был немного более практичными... Он покраснел, а затем Кай махнул рукой перед его лицом.

— Ты как? — спросил Кай. — Только не говори мне, что Нагаина зачаровала и тебя тоже?

— Что? — Дьюи вздрогнул, и его лицо покраснело ещё сильнее. — Конечно, нет! — отрезал он.

Кай улыбнулся.

К тому времени, когда все прибыли, в Выручай-комнате было ещё больше народу, чем в прошлый раз. Тедди подумал, что к следующему собранию учеников может стать ещё больше. Практически все первокурсники Слизерина сейчас были здесь, а Колин Хейс из Гриффиндора тоже присоединился к ОД. Кай все ещё не уговорил Родни Боуда прийти, а Дьюи даже не пытался ещё раз уговорить Алдуина Божура, но Кэйлин и Хлои привели Джудит Вудбери, и девочки из Хаффлпаффа и Рейвенкло также привели с собой своих друзей.

Хаффлпаффцы снова принесли мороженое. Поедание десерта перед ужином, по мнению Дьюи, было одним из «запретных яблок» собраний ОД. Он был удивлён, обнаружив, что Нагаина была не единственной слизеринкой, которая внезапно стала к нему необычайно дружелюбной.

— Для этого потребовалось немало смелости, — заявил Энтони. — Я считаю, что никто никогда раньше не направлял заклинания на Хью Транчера и остался жив!

— Да, возможно, Слизерину стоит выразить тебе особую благодарность после того, как мы завтра разгромим Рейвенкло! — вставил Неро.

После этого последовала череда хвастовства и насмешек между слизеринцами и рейвенкловцами. Тедди положил ей конец, внезапно подняв руки и закричав:

— Эй! Давайте договоримся, что на собраниях ОД. не будет разговоров о квиддиче! — он не мог поверить, что на самом деле пытается ввести запрет на квиддич. — Я не хочу, чтобы мы ссорились, ясно?

— Правильно. Удачи обеим командам! — отозвался Дьюи.

На это закатили глаза и рейвенкловцы, и слизеринцы.

Тедди перешёл к следующей теме.

— Теперь вся школа говорит о Слипфанге. Пришло время, чтобы все заговорили о мерах нулевой терпимости.

— Ты имеешь в виду, пора их отменить! — сказал Неро.

— Погоди, — ответил Колин. — Я не так уверен в этом. Эти меры остановили постоянные схватки в коридорах.

— И теперь более дюжины человек исключены из-за пустяков, — возразил Эдгар.

— Диггори бы тоже исключили, если бы кто-нибудь выдал его, как обычно выдают слизеринцев, — вставил Кристофер Тилни.

— Не строй из слизеринцев невинных жертв! — сказал Коннор.

То, что Маккормаки теперь могли вообще разговаривать со слизеринцами, уже было хорошо, но они по-прежнему никогда не были к ним дружелюбны.

— Если ты считаешь, что Джеффри Монтегю, Дуглас Макфи, Эндрю Бэйлс, Око Кунле и Кент Тауэр заслуживают исключения, тогда ладно, — ответил Тедди. — Но я думаю, что все они жертвы мер нулевой терпимости. Никто из них не заслуживал отчисления. Каждый, кто никогда не делал того, из-за чего теперь отчисляют, поднимите руку!

Мерси и Сон-Хи подняли руки, осмотрелись и в смущении опустили их.

— Видите, большинство из нас исключили бы, если бы нам не повезло! — сказал Тедди.

Не всех это убедило, но даже скептики заразились мятежным энтузиазмом Тедди. Колину понравилась мысль расклеивать листовки на поле для квиддича. Это казалось смелым поступком. Участники ОД провели большую часть дня, придумывая разные идеи для листовок и рисуя их. Тем временем, Тедди сел за стол с Вайолет и Мерси, и они начали писать письмо.

На следующее утро Тедди устал. Ему по-прежнему приходилось отбывать наказание каждый вечер, а планы расклеить листовки на поле для квиддича ранним утром означало, что он поспал всего несколько часов. Но на этот раз его ждало ещё больше новых членов ОД. К сожалению, они застряли в Выручай-комнате почти на полчаса, пока Пивз слонялся туда-сюда перед входом. Полтергейст, очевидно, заметил нескольких первокурсников, пробиравшихся по тёмным коридорам. Тедди беспокоился, что вскоре игроки в квиддич, тренер Мэннок и другие учителя выйдут на поле.

Наконец, Пивз потерял интерес к коридору седьмого этажа и улетел вниз, а члены ОД вышли из Выручай-комнаты, неся с собой больше листовок, чем прежде. На этот раз они разбросали их по коридорам, оклеили ими лестничные клетки, а затем Дьюи, Кай и ещё полдюжины детей побежали через лёгкий снегопад к квиддичному полю. Тедди остался с Вайолет, чтобы следить за картой. Эдан, Хлои, Децима, Диана и Саймон стояли рядом — им было поручено побежать за теми, кто, как видел Тедди на Карте, вот-вот столкнётся с неприятностями, и предупредить их.

— Вот если бы ты так же планировал свои школьные занятия, — сказала Вайолет.

Тедди кисло посмотрел на неё.

— Однако нам действительно нужен способ получше, — сказала Диана.

К этому времени, хотя Тедди никому не позволял смотреть на карту, ему приходилось пользоваться ею достаточно часто, чтобы большая часть ОД имела некоторое представление о том, каким «волшебным предметом» обладал Тедди.

— Если учитель все же появится или прилетит Пивз, никто из нас, скорее всего, не сможет бежать достаточно быстро, чтобы предупредить вовремя.

Тедди согласился, но никто из них не мог создать зачарованный галеон, подобный тем, что были у первоначального ОД.

Предупреждение Дианы оказалось пророческим: Пивз застал Нагаину, Бернис и Неро на первом этаже с охапками плакатов. Как оказалось, полтергейст, вероятно, помог им больше, чем навредил, схватив все их плакаты и разбросав их в шквале летящей бумаги вверх и вниз по всему первому этажу. Однако он также вырвал у Нагаины платок, а затем летал за ней повсюду, обзывая её растрёпой. Позже Тедди узнал, что она была почти в истерике из-за этого, и Бернис пришлось отвести её обратно в Комнату, прежде чем её крики разбудили весь замок.

Члены ОД, что развешивали листовки на трибунах для квиддича, были довольны собой, но Тедди увидел на карте, что тренер Мэннок выходит из замка и идёт прямым курсом на них. Хуже того, ни у одного из его бегунов не было возможности добраться до группы Кая и Дьюи раньше, чем это сделал Мэннок. Так и получилось, что озадаченный и раздражённый тренер Мэннок перед рассветом столкнулся на стадионе с восемью первокурсниками и потребовал рассказать, что они задумали.

— В следующий раз нам надо будет рассчитать всё получше, — сказала Вайолет, пока они хмуро наблюдали, как точка с надписью «Джордж Мэннок» останавливает другую группу точек.

— Определённо, — ответил Тедди.

Он подумал про себя, что если кого-то из них исключат, то это будет его вина.

На эту акцию ОД школа отреагировала смесью веселья, ликования и возмущения. На сей раз плакатов было множество. На том, что рисовали слизеринцы, была изображена фотография с надписью «папа» рядом с неким подобием пистолета, извергающим пламя на фигурку, лежащую мёртвой на земле в луже крови. Подпись «За это тебя отчислят, а за это — только отработки!» имела в виду фотографию и пистолет соответственно. А под ней была другая фраза: «Долой нулевую терпимость!»

На другом плакате были перечислены имена всех исключённых студентов с вопросом «ТЫ?» внизу и подписью «Кто следующий? Меры нулевой терпимости несправедливы!»

Мерси не особенно понравилась окровавленная фигурка, а члены ОД, у кого и без того были двойственные чувства, не были в восторге от плакатов, на которых была изображена Ллевеллин с очередью студентов возле её кабинета и гильотиной на столе внутри. Но все, даже Колин и Коннор, помогали создавать плакаты, и все плакаты были подписаны «ОД».

За завтраком Тедди подумал, что профессор Ллевеллин выглядела немного более хмуро, чем в прошлый раз. Профессор Лонгботтом был спокоен, как всегда. У других учителей были самые разные выражения лиц: от удивления до гнева.

Когда после завтрака ученики хлынули из замка и начали заполнять трибуны на поле для квиддича, они обнаружили, что и там повсюду были плакаты. Тренер Мэннок был в ярости.

Поскольку Слизерин и Рейвенкло проиграли свои предыдущие матчи, они оба жаждали победы. Слизерин был фаворитом, но почти все остальные болели за Рейвенкло.

Мэннок подозрительно осмотрел всех игроков перед игрой, и по трибунам прокатился смех, когда он заставил их всех тоже протянуть палочки, чтобы проверить наличие сигнализации из магазина Уизли.

Незадолго до первого квоффла Нил Хоннер объявил:

— Директор хотела бы напомнить всем, игрокам и зрителям, что меры нулевой терпимости продолжают применяться, в том числе во время матчей по квиддичу. А теперь давайте посмотрим красивый, чистый, захватывающий матч, ага?

Команды Рейвенкло и Слизерина взлетели в воздух. Далее последовала довольно скучная игра с обеих сторон. Насилия, в духе матча Гриффиндор-Слизерин, не было, но теперь игроки, казалось, боялись даже случайно толкнуть друг друга, до такой степени, что старались изо всех сил избегать ударов мячами. Даже загонщики неохотно отправляли бладжеры в игроков команды противника.

Только Питер Ханиборн летел со своим обычным воодушевлением и энергией. Обвинённый в проигрыше последнего матча своего факультета, он не вступал в воздушные дуэли с слизеринской искательницей Элизабет Крупп, но без устали кружил и нырял за снитчем, будто от этого зависела его жизнь.

Каждый раз, когда он пролетал мимо трибун Слизерина, все слизеринцы кричали как один: «Вор! Вор! Остановите вора!» Это вызывало много смеха даже на трибунах Гриффиндора и Хаффлпаффа — и гораздо меньше среди Рейвенкло, — но Ханиборн не обращал на них внимания.

Слизеринцы, несмотря на деморализующее действие мер нулевой терпимости, явно были лучшей командой и через полчаса забили шесть голов против одного. Но внезапно решимость Ханиборна окупилась. Крупп пустилась в погоню за снитчем слишком поздно, и все насмешливые крики слизеринцев не смогли отвлечь ловца Рейвенкло. Снитч вёл его вверх, вниз, влево, вправо и по всему полю, и он следовал за ним, как будто его метла была зачарована. Крупп едва успевала за ним, и казалось, что даже снитч устал, когда Ханиборн, наконец, подлетел достаточно близко, чтобы протянуть руку и схватить его.

Победу со счётом 160:60 вряд ли можно было назвать большим достижением — на самом деле, рейвенкловцы теперь больше беспокоились о своём низком совокупном счёте, чем до игры — но это была победа, и Рейвенкло праздновал, в то время как слизеринцы утешали себя тем, что даже после двух поражений у них было больше очков, чем у Рейвенкло.

В тот вечер Дьюи, Кай, Колин, Эдгар, Хлои, Мерси, Энтони и Гилберт отбывали наказание вместе с Тедди. Всех, кроме Мерси и Хлои, это совершенно не беспокоило. На самом деле, большинство из них, казалось, были весьма довольны собой. Но Мерси была очень расстроена.

— У меня никогда раньше не было проблем в школе! — простонала она.

Они находились под трибунами для квиддича, собирая листовки и всё остальное, что ученики побросали из трибун во время игры из грязного, полурастаявшего снега. Это была не очень приятная задача, тем более, что Филч запретил им использовать магию.

— Ты знала, на какой риск идёшь, — отметил Кай, как обычно, говоря правду весьма невпопад.

Дьюи укоризненно взглянул на Кая и похлопал Мерси по плечу.

— По крайней мере, нам назначили только три дня. Тедди занимается этим уже месяц!

— Спасибо, что напомнил, — пробурчал Тедди.

Хлои гримасничала, корчила ужасные рожицы, и много раз за вечер казалось, что ей вот-вот станет плохо, а ещё она жаловалась на холод и темноту. Однако ни Тедди, ни никто другой не предлагал сделать работу за неё.

— Так что же сказала тебе профессор Ллевеллин? — спросил Тедди.

— Что мусор и размещение самовольных объявлений противоречит школьным правилам, и что если у нас есть претензии к школьной политике, правильный способ довести их до её сведения — через глав наших факультетов, — сказал Дьюи.

— Другими словами, заткнись и делай, как я говорю, — фыркнул Тедди.

— Не знаю, приятель, — сказал Колин. — Профессор Лонгботтом не был доволен, но и рассерженным не выглядел, если вы понимаете, о чем я.

Энтони Дредмур кивнул.

— Профессор Слагхорн сказал мне, что мы легко отделались, а затем подмигнул мне!

— Они даже не спросили про ОД? — спросил Тедди.

Остальные первокурсники переглянулись.

— Нет, — ответил Дьюи.

— Может быть, это означает, что они уже выяснили, кто виноват, — сказал Кай.

— Или, может быть, это означает, что мы подняли недостаточно шума, — предположил Тедди. — Они думают, что мы не представляем угрозы. Мы просто кучка первокурсников.

Кай и Дьюи переглянулись.

— Ого, — отреагировал Кай.

— Боюсь, он не успокоится, пока нас не исключат, — вздохнул Дьюи.

* * *

Тедди, однако, имел в виду не исключение, а нечто, что действительно могло привлечь всеобщее внимание. И лучшим шансом на это, казалось, была публикация в «Ежедневном пророке» или «Придире». Он чувствовал комок в животе каждый раз, когда думал о том, что его имя появится в печати под обращением против профессора Ллевеллин и его любимой школы чародейства и волшебства Хогвартс. Если громогласное письмо его бабушки сильно смутило его, то он мог только представить, какое письмо получит после заявления, что неправильно исключать слизеринцев за хранение фотографии их родителей-Пожирателей Смерти! Но большая часть ОД пообещала также поставить свою подпись под письмом, так что отступать теперь было нельзя.

В первую неделю февраля профессор Лонгботтом вызвал его в свой кабинет. Тедди подумал, сообщил ли кто-нибудь учителю об их плане. В кабинете, украшенном растениями, декан Гриффиндора несколько мгновений задумчиво рассматривал Тедди, а затем сказал:

— Итак, похоже, месяц отработок не полностью покончил с вашими нарушениями правил, мистер Люпин.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, профессор, — ответил Тедди.

Он чувствовал, что теперь может лучше держать лицо под контролем, но больше не мог угадать настроение профессора Лонгботтома по тому, называл ли он его «Тедди» или «мистер Люпин».

Рот Лонгботтома слегка изогнулся.

— Могу заверить вас, что профессор Ллевеллин не держит у себя в кабинете гильотину.

Тедди не знал, что сказать, и не позволял себе говорить, поэтому он просто пристально посмотрел на профессора. Он, впрочем, почувствовал, что по нему начинает литься пот.

— Несмотря на неуважительный тон некоторых из этих листовок и на тот факт, что многие среди тех, кто засорял ими школу, оказались вашими друзьями, — продолжал Лонгботтом, — я полагаю, что было бы несправедливо наказывать за это вас лично. Профессор Ллевеллин и я согласились, что, похоже, нет никакого смысла заставлять вас продолжать отбывать наказание.

Тедди моргнул.

— Правда? Мне больше не придётся отбывать отработки?

— Нет, если только вас не поймают за чем-нибудь другим — и я уверяю вас, учитывая ваше прошлое, если вы это сделаете, с вами поступят самым суровым образом, — строго сказал Лонгботтом.

Он поднял одну из последних листовок.

— Будьте очень осторожны, мистер Люпин, — предостерегающе сказал он. — Если они перейдут грань между свободой слова и неповиновением, ожидайте, что профессор Ллевеллин примет жёсткие меры.

— Добавит ли она расклейку листовок в список нулевой терпимости? — возможно, слишком прямо спросил Тедди.

Лонгботтом нахмурился.

— Вероятно, нет, но десять баллов с факультета и день работ за каждый плакат могут ослабить энтузиазм вашего клуба по этому поводу.

— Это не мой клуб, профессор, — упрямо сказал Тедди. Затем, повторяя слова, что недавно были сказаны в этом самом офисе, он добавил: — Никто не владеет именем ОД.

Лонгботтом медленно сел, и его глаза слегка сузились. Он долго смотрел на мальчика, пока Тедди не опустил взгляд.

— Вам многое сходит с рук, мистер Люпин, — сказал, наконец, Лонгботтом. — И вы избежали наказания под самым надуманным предлогом. Пожалуйста, не злоупотребляйте предоставленной вам снисходительностью.

— Нет, сэр, — сказал Тедди.

— Постарайтесь больше не попадать в неприятности.

— Да, сэр.

Выходя из кабинета, Тедди чувствовал себя так, словно одержал победу.

Тедди всё-таки решил, что ещё одна расклейка листовок третью неделю подряд будет искушать судьбу. Поэтому вместо этого ОД планировал следующую акцию после Дня святого Валентина, споря, стоит ли сделать это до или после матча Гриффиндор-Хаффлпафф.

— Сегодня вечером мы мало что сделали, — заявил Кай, когда ОД к вечеру начал расходиться.

— Гилберт, Эдгар, Саймон и Эдан играли в «подрывного дурака», — сказала Мерси.

— Да, я заметил. С таким же успехом они могли бы находиться в своей гостиной.

— Да, но в какой? А Бернис, Аиша и Диана вместе работали над домашним заданием по зельям, — продолжила Мерси.

— Верно. Никто почти не обсуждал меры нулевой терпимости!

Мерси улыбнулась Каю, покачала головой и вышла из комнаты. Кай озадаченно посмотрел на неё и повернулся к Дьюи:

— О чем это она?

— Подумай немного, приятель. А пока не забудь подписать письмо!

Весь вечер Тедди сидел за столом с Вайолет и Мерси и наконец представил законченный вариант письма всему остальному ОД.

Не все это сделали. Маккормаки отказались, а Колин Хейс вместе с Джудит Вудбери настаивали на том, что они не убеждены в том, что меры нулевой терпимости ошибочны и что следует публично осудить Ллевеллин. Альфред Каттермол явно колебался, но не мог заставить себя подписать письмо, где заявлял бы о своей поддержке Джеффри Монтегю или любого другого слизеринца. Саймон поначалу был не уверен, как и Аиша, и некоторые слизеринцы выглядели весьма нервными. Но в конце концов двадцать два ученика добавили свои имена под именем Тедди.

— Отправь его завтра утром, — сказала Вайолет с требовательным выражением лица.

Тедди кивнул и забрал письмо с собой в свою комнату. Он ворочался всю ночь, и ему приснился сон, в котором Поттеры и Уизли сказали ему никогда больше не приходить к ним в гости, поскольку он явно предпочитал компанию слизеринцев. Когда Тедди проснулся, то знал, что это чушь, что никто из них никогда такого не скажет, но это не избавило его от волнения.

На следующее утро он пошёл в совятню. Когда он привязывал письма к двум школьным совам, ему казалось, что он запускает заклинание, что отрикошетит на него ужасным проклятием. Когда птицы взлетели и начали хлопать крыльями, направляясь на юг, в сторону Лондона и редакций «Ежедневного пророка» и «Придиры», Тедди частично хотел их отозвать, а частично надеялся, что кто-нибудь в почтовом бюро каждой из газет бросит взгляд на письмо, написанное группой детей, и с презрением выбросит его.

Но так не произошло.

* * *

Три дня спустя все учителя за высоким столом направили взгляды на Тедди, когда он вошёл в Большой зал. Он заметил, что за каждым столом первокурсники были окружены своими товарищами. Весь зал кипел голосами, от взволнованных и обвиняющих до поздравительных.

Он посмотрел через комнату и увидел улыбающихся Дьюи и Кая. Вайолет встретилась взглядом с Тедди и торжественно посмотрела на него, а затем очень медленно подмигнула.

— Тедди! — взвизгнула Хлои. Она, ликующая и встревоженная одновременно, читала раздел с письмами из утреннего выпуска «Ежедневного пророка». — Наше письмо напечатали!

— Да, — сказал он. — Я так и полагал.

— Мерлин, Люпин, ну дерзости тебе не занимать! — воскликнул Дэнни Бойл.

— Ты на стороне слизеринцев? — холодно спросила Элли Каттермол. — По крайней мере, ты не втянул моего брата в свою затею.

Тедди посмотрел на Альфреда, сидевшего с виноватым выражением лица и избегавшего взглядов как Тедди, так и своей сестры. Очевидно, Альфред не сказал Элли, что состоит в ОД, даже если он не подписал письмо. У Тедди возникло искушение сообщить Элли, что Альфреда и не нужно было долго втягивать, но затем он вспомнил, что связан тайной.

— Мы не на стороне слизеринцев, — ответил он. — Мы на стороне всех исключённых, включая Эндрю Бэйлса.

— Что ж, Эндрю не следовало исключать, — признал Найджел Кроссинг.

— Тогда ему не следовало толкаться с Кентом Тауэром прямо у входа в Большой зал, — вставил Бойл.

— Я не думаю, что его следовало отчислять из-за толчка, — возразил Кроссинг.

— Но Тауэр это заслужил, потому что он слизеринец? — спросил Тедди. — Они оба делали одно и то же. Если не следует исключать из-за толчков, тогда мы правы, не так ли? Меры нулевой терпимости несправедливы!

Все гриффиндорцы из высших курсов снова уставились на него.

— Он вроде как прав, — признал, наконец, Бойл.

Тедди на мгновение обрадовался тому, что его поддержал староста. Затем он увидел газетный заголовок: «Тедди Люпин восстаёт против факультета, Хогвартса и директрисы: двадцать три первокурсника присоединяются к кампании против школы».

«Мерлин!» — подумалось ему.

Они действительно выставили его главой банды бунтарей! И вообще, в каком смысле он восстал против своего факультета?

Однако за столом Рейвенкло Кай первым обнаружил, что хотя их письмо, безусловно, произвело фурор, весь зал обсуждал не только его. Еще одно письмо затмило их. Сол Рэмблстон прочёл вслух из своей копии «Ежедневного пророка»:

— Открытое письмо от Г.О.Б.Л.И.Н!

— Г.О.Б.Л.И.Н? — повторил Кай. — А это ещё что такое?

— Перестань перебивать, и узнаешь, — сказал Сол, многозначительно глядя на него.

Кай замолчал, а Сол процитировал:

«Хотя слухи о так называемом «подполье гоблинов» существовали ещё до войны, известно, что недовольство среди гоблинов возросло в годы, последовавшие за поражением Волдеморта. Среди их многочисленных жалоб — отсутствие отчётности о гоблинах, ставших жертвами Пожирателей Смерти, а также о преследованиях, которым они подвергались, пока Министерство находилось под контролем Пожирателей. Открытое письмо, полученное «Ежедневным пророком», полностью опубликованное ниже, может представлять собой новое и более радикальное направление для определённых групп среди недовольных гоблинов. Пока неизвестно, действительно ли Г.О.Б.Л.И.Н. говорит от имени значительной части гоблинского населения, но "Ежедневный пророк" узнал от источника в министерстве, пожелавшего остаться анонимным, что в департаменте мракоборцев действительно есть специальный отдел по поиску палочек, утерянных со времён войны. Это палочки могли быть взяты с тел Пожирателей Смерти и их жертв и даже с территории самого Хогвартса после битвы за школу. Хотя никто в Министерстве не подтвердждает, что гоблины подозреваются в приобретении и хранении данных украденных палочек, всё это представляет недавние случаи в школе чародейства и волшебства Хогвартс в новом и зловещем свете».

За столом Гриффиндора старшие ученики также перешли к статье о Г.О.Б.Л.И.Н., которую Меган Льюис прочла гриффиндорцам.

— Ого! — воскликнул Нил Хоннер. — Гоблины копят палочки, чтобы использовать их против нас!

— Это звучит крайне сенсационно, — сказала Меган.

— Ну, это было напечатано в «Ежедневном пророке», а не в «Придире», — заметил Пирс Картер.

— Это было напечатано и в «Придире», — пояснила Меган. — Очевидно, Г.О.Б.Л.И.Н. отправил открытое письмо в обе волшебные газеты.

Тедди поморщился. Итак, их дважды отодвинули на второй план.

— Что ж, Люпин, ты в отличной компании, — сказал Роджер Дрокер. — Может быть, гоблины позволят тебе присоединиться к их восстанию! На твоём месте я бы следил за своим шагом!

— Ты всё ещё здесь? Я думал, тебя исключили, — парировал Тедди.

— Хватит! — воскликнул Бойл, когда Дрокер сделал угрожающий шаг в сторону Тедди. — Оставьте это, или исключат вас обоих! Не заставляйте меня снимать баллы с моего собственного факультета!

Дрокер ушёл со своими дружками, сердито бормоча что-то себе под нос. Старшие гриффиндорцы тоже медленно разошлись, и Тедди взял газету, оставленную Меган на столе.

— Что такое Г.О.Б.Л.И.Н? — спросил Эдан, и Тедди нашёл письмо, упомянутое в статье.

«Открытое письмо сообщества гоблинов волшебникам», — прочитал Тедди. Его однокурсники собрались вокруг него, пока он читал:

«Волшебному сообществу Британии,

На протяжении многих столетий волшебники относились к гоблинам как к гражданам второго сорта или даже хуже. Мы пережили безмерные унижения, оскорбления и даже насилие. Когда мы решали, что больше не можем терпеть, наши праведные и законные протесты назывались «восстаниями» и «бунтами», как будто, взяв в руки оружие для защиты наших прав, мы восставали против естественного порядка вещей. Что ж, поймите следующее: гоблины достаточно пострадали от притеснений под гнётом правления волшебников, и пришло время сказать вам: мы больше не потерпим!

Кто знает, сколько гоблинов было убито Волдемортом и его последователями? Кто знает, сколько поселений гоблинов было разрушено и сколько гоблинов было лишено собственности Министерством магии во время правления вашего так называемого Тёмного Лорда? И снова, когда волшебники не могут следить за своими, страдают гоблины, а о наших потерях нет никаких записей. Какая нам разница, кто министр магии или какой волшебник правит остальными из вас? В войнах волшебников истинные жертвы — не волшебники.

Поэтому имейте в виду, что Г.О.Б.Л.И.Н. представляет собой союз гоблинов, что растёт и ширится, и хотя сегодня мы всего лишь голос, предупреждающий вас о последствиях вашего пренебрежения, завтра мы будем кулаком, поднятым, чтобы выразить наше недовольство единственным способом, понятным вам! Мы требуем немедленного снятия всех ограничений на деятельность и занятия гоблинов! Мы требуем, чтобы наше право владеть палочками было признано вашим Министерством магии, и чтобы вы отказались от всех попыток регулировать гоблинов! Какое право имеют волшебники диктовать условия гоблинам? Нашим требованием является не что иное, как полная и абсолютная автономия расы гоблинов! Признайте это или последствия будут самые неприятные!

Подпись,

Гоблины, Отстаивайте и Боритесь за Лавры Исконной Независимости (Г.О.Б.Л.И.Н.)»

— Они с ума сошли! — воскликнул Коннор за столом Рейвенкло.

— Может быть, — ответил Кай, задаваясь вопросом, а не стоило ли ему уделять больше внимания лекциям профессора Биннса.

— Тедди ведь не собирается бороться и за права гоблинов? — обеспокоенно прошептала ему Аиша Аллузи.

— Сомневаюсь, — пробормотал Кай, хотя на самом деле он вполне мог такого ожидать. — Похоже, Г.О.Б.Л.И.Н. уже взялось за их защиту.

Весь день участники ОД обменивались одновременно самодовольными и обеспокоенными взглядами. Те, кто подписался под письмами, также встретили неоднозначную реакцию со стороны старшеклассников. Кто-то осуждал их, кто-то восхищался ими. Репутация Тедди как сумасшедшего теперь, казалось, была обеспечена; даже те, кто уважал его, считали его немного тронутым.

Тем вечером в библиотеке он встретился с Дьюи, Каем, Вайолет и Мерси.

— Мы могли бы попасть на первую полосу, если бы не Г.О.Б.Л.И.Н, — сказал Кай.

— Думаю, мятежные гоблины — это более важная новость, чем мятежные первокурсники, — ответил Тедди.

— Кто-нибудь из учителей сказал тебе что-нибудь? — спросил Дьюи.

— Нет, — ответил Тедди.

На самом деле, это было странно. Лонгботтом, Слагхорн, Пэйсгуд, Флитвик, Рай… все вели себя непостижимо.

— Ну, если мы ещё ничего не услышали, то, думаю, нас не исключат.

— Но как вы думаете, наше письмо что-то изменит? — обеспокоенно спросила Мерси.

— Судя по всему, Г.О.Б.Л.И.Н. думает, что письма — стоящая вещь, — пожал плечами Тедди.

— Ну, мы не угрожали насилием, — отметил Кай.

— И я думаю, наше письмо было написано лучше, — сказала Вайолет.

— Спасибо вам с Мерси! Мне никогда бы не пришло в голову так часто использовать слово «драконовский» — улыбнулся Тедди.

— Ну, нас учителя в кабинет не вызывали, — сказал Дьюи. — Ллевеллин, возможно, не понравилось это письмо, но я не думаю, что мы что-то нарушили. Мы ведь не оскорбляли её и не говорили, что не будем соблюдать правила.

— Мы никогда не ожидали, что одно только письмо что-то изменит, — согласился Тедди.

— Ну и что дальше? — спросил Кай.

— Дальше? — Тедди на мгновение задумался. — Давайте решим на нашей следующей встрече. Я не могу постоянно говорить ОД, что делать. Другие тоже должны высказать свои идеи.

Дьюи кивнул.

— Значит, в следующую пятницу?

— Пятница перед Днём святого Валентина, — заметила Мерси. Она хлопнула в ладоши и сказала: — Нам следует устроить вечеринку в честь праздника!

Все мальчики поморщились. Вайолет, казалось, была смущена. Но Мерси подняла нос и заявила: — Посмотрите, получите ли вы какие-нибудь валентинки с таким настроением!

Она поспешила присоединиться к девочкам из Хаффлпаффа за другим столиком.

— Единственное, что может быть хуже Тедди с идеей в голове, — это девочка с идеей в голове, — заявил Кай.

— Придурок, — отозвался Тедди.

— Сволочь, — одновременно сказала Вайолет.

Дьюи покачал головой и улыбнулся склонности Кая провоцировать своих друзей. Но когда он посмотрел на Мерси, сидевшую за столом с Сон-Хи, Карен и Сьюзен, он забеспокоился. Он надеялся, что она пошутила насчёт валентинок. Это было бы чересчур даже для ОД!