В этот момент началось обратное превращение — которое Скитер перенесла на удивление хорошо, а когда оно завершилось, с удовольствием вытянула руку и, растопырив пальцы, внимательно оглядела её со всех сторон.
— Что ты так смотришь? — спросил Скабиор.
— Когда-то в детстве мне рассказали, что если оборотное сварено неправильно, то с обратным превращением бывают проблемы, — пояснила она. — Например, можно состариться лет на сто — или помолодеть едва ли не до грудного возраста…
— И какой из этих вариантов тебя больше пугает? — засмеялся он, приготовившись к тому, что скоро тоже, наконец, станет собой.
— Первый, пожалуй… во втором хотя бы есть будущее, — она с видимым наслаждением подняла ногу и тоже вытянула её — он подставил ладонь, и она положила её на неё. — А потерять половину жизни было бы крайне досадно… я не уверена, что мне это нравится, — сказала она, когда он придвинулся ближе и обхватил губами большой палец её ноги.
— А мне вот — весьма, — сказал он, улыбаясь и глядя на неё слегка исподлобья. — Мне прекратить?
— Даже не знаю, — промурлыкала она — и в этот момент и началось его превращение. Было весьма неприятно — он выпустил Риту и отодвинулся, морщась, а когда всё закончилось, вновь набрал полную грудь воздуха и снова нырнул — и на сей раз переместился под водой к Скитер и вынырнул буквально в футе от её лица, позволив своему телу мягко опуститься поверх её.
— Из тебя вышла бы забавная и очаровательная малышка, — проговорил он, глядя ей прямо в глаза. — Я бы забрал тебя к нам… и воспитал бы…
— По-моему, это смахивает на извращение, — хмыкнула она, прикрывая, впрочем, глаза от его прикосновения. — И я боюсь себе даже представить, кем бы ты меня вырастил.
— Тобой же, — заулыбался он, мягко разводя коленом её ноги и прижимаясь им к её паху. — Ты слишком хороша, чтобы что-то менять. Вот только фамилия у тебя была бы другая…
Он подался вперёд и обхватил губами мочку её уха.
— И ты рассказал бы мне, кем я была прежде? — шепнула она, глубоко и шумно вздыхая от ощущения его зубов на своей коже.
— Непременно, — негромко проговорил он, продолжая свою пока что тихую ласку. Она слегка повернула и приподняла голову, чтобы ему было удобнее — и с некоторым трудом запустила пальцы в его мокрые волосы.
Для него такой секс — в горячей воде — был в новинку, а вот Рита явно делала это не впервые, и из ванной они вылезли только часа через полтора — и когда он нежно и ловко завернул её в большое махровое полотенце, размером больше напоминающее простыню, она обвила его шею руками и спросила:
— Ну? Что лучше — душ или ванна?
— Зачем выбирать? — возразил он. — Что вкуснее — кабанятина или утка?
— Утка, конечно, — сказала Рита. — И вот её мы сейчас и закажем — в номер. Или ты должен вернуться к своей милой дочурке, пока часы не пробили полночь?
— Я предполагал, что сегодня у тебя задержусь, — ответил он, тоже заворачиваясь в полотенце. — Утка так утка.
Ужинали они, устроившись голыми на кровати, отщипывали от целой запечённой утки кусочки просто руками и иногда со смехом начинали кормить друг друга. А когда закончили, Рита встала, потянулась, уселась на подоконник и, приоткрыв немного окно, закурила, вежливо зачаровав дым таким образом, чтобы он весь уходил в эту щель.
— У меня есть сюрприз, — сказала она таинственно.
— Ещё один? — удивился он, с удовольствием растягиваясь на кровати.
— Это был не сюрприз, а часть нашего соглашения, — назидательно поправила она. — А сюрприз — вот.
Она взяла палочку и невербальным Акцио заставила свою сумочку оказаться в руках. Открыла её, покопалась там — и вытащила какой-то старый листок. Потом призвала очки, надела их — и спросила весело, показывая ему бумагу:
— Узнаёшь?
Он приподнялся, приглядываясь — и обалдел.
— Откуда? — выдохнул он, ошарашенно на неё глядя.
— Ну, — пожала она плечами, — ты же меня заинтересовал — и я начала собирать о тебе всё, что сумела найти. По стилю на тебя очень похоже: ярко, нагло и откровенно до непристойности, — она закинула ногу на ногу и прочла с выражением: «Мы — те, кем решились стать и какими сделали себя сами, мы — те, кто мы есть, а не те, какими нас хотят видеть другие — нам безразличны чужие желания, мы здесь не за тем, чтоб соответствовать чужим ожиданиям и фантазиям, а для того, чтоб жить согласно нашей природе и нашему предназначению!»
Скабиор почувствовал, что краснеет — но не от смущения, а от стыда. Это был его текст — сочинённый, когда ему было лет, кажется, двадцать пять, и он уже ходил в грейбековских адъютантах и был ценим как раз за умение сочинять связные яркие тексты. Этот получился одним из самых удачных — такой броский манифест на страничку, под сакраментальным названием «Мы — стая!» Его тогда даже напечатали в одной из тех маленьких типографий, которые время от времени делали что-то для Фенрира Грейбека — и получилась весьма неплохая листовка. Но с тех пор прошла четверть века, и Скабиор думать забыл о нём… и вот…
— Это ведь ты писал? — полуутвердительно сказала она.
— Слушай, — он сел. — Я был почти что мальчишкой, к тому же ужасно злым, и…
— Ну что ты, стиль превосходный, — похвалила она. — Броско, громко — это хочется выкрикивать, а не говорить. Меня единственное что смущает — вот это второе «не».
— Почему? — спросил он просто от изумления. Конечно, от Скитер можно было ожидать всего, чего угодно — и всё же профессиональный разбор сочинённого им миллион лет назад манифеста явно стоял в самом конце списка этого ожидаемого.
— Потому что отрицательные частицы, как правило, плохо слышны. Но в первом случае она хороша и уместна — потому что противопоставление, идущее после утверждения. А вот во втором — наоборот, и этот кусок проигрывает. Но, в целом, хорошо… и я вообще не об этом, — она улыбнулась очень довольно и попросила, кивнув на небольшой шкафчик: — Налей мне виски и брось туда льда.
Пока он возился с напитком, она молча курила, потом, получив стакан, сделала глоток, кивнула — и снова заговорила:
— Сама идея отличная. Смотри: в первом абзаце ты ловишь слушателей, делая броские заявления от их имени, которые ни один человек — ну, или оборотень, если хочешь — никогда ни за что не опровергнет, потому что все люди такие: хотят думать, что живут, как хотят, и являются такими, какие есть. Скажи — ты сам это писал? Или прочитал перед этим что-то похожее?
— Да нет, — пожал он плечами. — Да я даже и не придумывал это толком — просто записал всё то, о чём мы говорили в лагере. Ты хочешь сказать, тебе нравится? — недоверчиво спросил он.
— Я говорю с тобой, как профессионал, а не как экзальтированная девица, — она иронично глянула на него поверх очков. — И, как профессионал, я вижу, что это хорошо: пафосно до такой степени, что большинство с радостью примет этот пафос за искренность — и, сожрав, попросит добавки. Идём дальше?
— Давай, — он придвинулся ближе к ней и сидел теперь, поджав под себя одну ногу и опустив другую на пол рядом с кроватью.
— «Мы прошли многое, и ещё больше нам предстоит.
Мы не остановимся, не испугаемся и не отступим.
Мы — волки! И этим гордимся — своей природой, волей, умом и силой, разлитой в наших телах! Сейчас, в век, когда герои стыдятся своих наград, а вокруг лишь слепое безвольное стадо, цепенеющее от каждой тени — мы выйдем на свет и обнажим наши клыки», — зачитала она. — Тоже отлично. Не знаю, понимаешь ли ты, что здесь сделал. Ты понимаешь? — спросила она, делая ещё один глоток.
— Расскажи, — попросил он.
Рита усмехнулась и кивнула:
— Рассказываю, — начала она. — Первая фраза: равняешь прошлое с будущим, причём успешное прошлое: «мы прошли», то есть у нас получилось. Следовательно, и дальше получится. Второй фразой, по сути, повторяешь тот же посыл — и вот тут эти повторяющиеся «не» уместны. Третьей — атрибутируешь их, во-первых, объединяя, во-вторых — разделяя с волшебниками. Четвёртой — о, четвёртая особенно хороша, — она улыбнулась и одобрительно щёлкнула пальцами. — Сперва ты показываешь им, насколько они прекрасны — и тут же показываешь тех «остальных», с которыми им предстоит сражаться, причём показываешь их, принижая. Просто отлично! Ты мог бы работать в «Пророке», — она сделала ещё один глоток и зажгла новую сигарету. — Никогда не думал об этом? Пожалуй, я бы похлопотала за тебя… м-м?
— Я подумаю, — кивнул он нетерпеливо. — Продолжай же!
— Тебе интересно, — рассмеялась она. — О да — это очень приятно, услышать хвалебный обзор твоего текста от такого профессионала, как я, — нескромно сказала Скитер. — Ну что ж — я не против, пойдём дальше. Итак… третий абзац:
«Мы не защищаемся — мы нападаем и весь волшебный мир — наша добыча.
Мы — стая и наша сила в единстве». Замечательно! Унизив врага, ты перешёл к нападению. Весь мир — ваш! Превосходно. И заодно, среди такой привлекательной перспективы — подал мысль, что держаться вы должны вместе. Очень правильно! Бедный Волдеморт, — насмешливо добавила она вдруг. — Вот жил человек, хотя человек ли и именно ли он жил — до сих пор под вопросом, однако, все же старался, пытал, убивал — а всё ради мирового господства! И ни одна сволочь в известность его не поставила, кому этот мир принадлежит на самом деле, — она укоризненно покачала головой. — Идём дальше:
«Единство — это цель, оно же и средство к достижению цели.
В нем смысл и к нему мы будем стремиться.
Остальное — придет само или мы возьмем это силой».
Скитер перевела дух и снова глотнула виски — судя по практически не изменившемуся уровню золотистой жидкости, глотки она делала почти символические. А вот Скабиор делал вполне настоящие — и, допив, налил себе снова. Ничего более ирреального, нежели читающая его творение Рита Скитер — причём голая и сидящая на подоконнике выходящего на какую-то набережную окна Скитер — он даже представить себе не мог.
— И вот тут ты, наконец, дошёл до единства. И очень доходчиво объяснил, зачем оно нужно — и отсёк возможность задавать любые вопросы. Единство — это всё, что необходимо, остальное приложится. Очень хорошо. Смотрим дальше:
«Нам долго отказывали в правах на жизнь и свободу — теперь мы сами поможем себе.
Право — это то, что мы можем взять и имеем достаточно сил, чтобы удержать в кулаке.
Остальное — болтовня и иллюзии» — а вот теперь ты напомнил им, как их всех обижают. Ты разозлил их — и потом сразу:
«Мир жесток, и милосердию в нем нет места. Каждый разумный вид — сам кует свое счастья и наше дело заботиться лишь о своих собратьях.
Но мы не семья — мы стая.
У нас нет отцов и матерей — у нас есть только вожак и братья.
Среди нас нет места слабым: забудьте о тех, кто отвергает свою животную суть и, погрязнув в бессильной жалости к самому себе, не готов сражаться».
Она опять замолчала, с интересом разглядывая напряжённо смотрящего на неё Скабиора, которого сейчас ощутимо потряхивало от какого-то непонятного, незнакомого ему возбуждения.
— Ты талантлив, — сказала она, наконец. — И я с некоторой печалью думаю о том, кем бы ты сейчас стал, если бы с юности развивал свой талант. У тебя есть главное, что нужно писателю или журналисту — чувство языка и свой стиль. Остальное нарабатывается — а подобные вещи либо есть, либо нет. Их тоже можно, конечно, развить… но это будет не то. Ты поймал их, — она улыбнулась и отпила виски. — Вот тут ты сказал им, кто они есть — не кем должны быть, а кем являются. И это очень верно: подменять одно другим. Потому что легко сказать: «Нет, я не хочу становиться таким!» — но сложно сказать: «Я плох и не хочу таким быть». Поэтому только так — в настоящем времени и безапелляционно. Плюс — то, что так привлекательно молодым: никаких семей, никаких обязательств… дерись — и ни в чём себе не отказывай. Судя по той златовласой красотке, чьё юное тело мне только что довелось примерить, из всех твоих идей именно эта пустила самые длинные и мощные корни, — заметила она весело. — И вот тут сразу дальше — про тех, других, посмотри:
«Не берите пример с волшебников, которые живут созерцательно, надеясь на свои догмы и лживую нравственность.
Они считают нас недолюдьми — мы считаем себя сверхволками. Все, что знают и умеют они, умеем и знаем мы. То, что знаем и чувствуем мы, им не дано познать и почувствовать» — ты снова принизил тех, с кем им предстоит бороться, а слабый враг — враг нестрашный. Причём ты не просто заявил, что вы сильнее — о, нет! — она подняла вверх указательный палец, словно подчёркивая свои слова, — ты сказал, что у вас есть всё то же самое, что у нас — плюс ещё что-то. А когда у врага есть только то, что есть у тебя — а у тебя ещё что-то сверх, кто выигрывает? Верно. Ты, — она улыбнулась с таким торжествующим видом, словно сама написала всё это. — Однако дальше ещё интереснее…
Она протянула Скабиору почти опустевший стакан — и он, вставая и быстро наполняя его ощутимо подрагивающими руками, никак не мог выкинуть из головы это его почти оглушившее «нас». Нас, волшебников... Быстро и неровно вздохнув, он, протянув стакан Рите, вновь опустился на край кровати и попросил жадно:
— Ну, продолжай!
— «Нас травили и мы горели в огне — но вышли из него живыми и сильными, и, если потребуется, шагнем в него снова, не ведая страха. Нам плевать на проклятия, осуждение и непонимание толпы, мы не просим пощады и не даём её.
Все, что они имеют — их предел.
Все, что имеем мы — наше средство к достижению большего.
Взять у них то, что нам полагается — наша задача», — прочитала она, улыбаясь. — Это уже почти что стихи — вслушайся, какой ритм. Люди уже взбудоражены, взвинчены и воспринимают тебя, как оракула, а твои слова — как истину. И что делаешь ты? Ты делаешь круг: ты вновь, как в самом начале, напоминаешь им о том, что было в прошлом — но теперь это прошлое имеет окраску, оно горькое, но почётное: «нас травили и мы горели» — это горько и вовсе не стыдно. А потом переходишь к настоящему и почти сразу к будущему — сказав мимоходом, что противника вы, конечно же, победите, потому что он уже выдохся, а вы ещё толком даже не разогрелись. Однако же, если у кого-то возникнут внезапно сомнения в дозволенности подобных действий — ты заранее даёшь им дальше ответ, опять напоминая им, кто они: «Мы не добры, не злы и не безразличны — мы эффективны, стремительны и свирепы, как сама природа. И мы не будем ждать её милости — мы придём в их дома и возьмем все, что наше по праву». Всё — они твои, с потрохами, ты объединил их с собой, и теперь они, глядя на себя, будут видеть тебя, ну и наоборот, разумеется. И вот тут, когда, наконец, они у тебя в руках и готовы рвануться и побежать тогда, так и куда ты прикажешь, ты сообщаешь им самое главное: вашу программу:
«Мы заберем их детей и сделаем их частью своей стаи. Новая кровь — способ нашего выживания — поэтому кусайте их юными, растите вдали от родителей, в ненависти к волшебному стаду. Учите их убивать и делайте сильными. Пусть с каждой луной нас становится больше. Мы соберемся в единый кулак — и сокрушим любого.
Наша сила — в единстве! Наше будущее — только в наших руках».
Рита, зажав листок и стакан коленями, медленно и громко зааплодировала — а ему вдруг захотелось оказаться сейчас как можно дальше отсюда — так далеко, как только возможно. Он не назвал бы это чувство стыдом — но если бы он сейчас встретил себя вот того, кто тогда так искренне сочинял всё это, то, не задумавшись ни секунды, сдёрнул бы штаны и так высек, чтобы никакие заживляющие не помогли. Они ведь до сих пор во всё это верят — теперь, когда мир стал совершенно другим и… Он вдруг задумался, почему же, если он сам действительно верил во всё это, он никогда никого специально не обращал? А главное — почему от него этого ни разу не потребовал Грейбек? А ведь он отлично знал это — знал и даже шутил пару раз, что у его адъютанта другие задачи — а желающих обращать тут достаточно. Почему?!
Alteyaавтор
|
|
mede
Боже, читала по-моему недели две, не отрываясь) прям захватила книга и надолго) единственное, что поняла что вроде есть как продолжения/ сиквелы вбоквелы😂 или как правильно это называется) помогите кто-нибудь, в каком порядке читать) или может тыкните в уже существующий комментарий :) автору огромная благодарность за подаренное удовольствие) Спасибо!Эта история - одна из серии, серия тут https://fanfics.me/serie669 Читать тексты лучше в том порядке, в котором они расположены. Порядок не хронологический, и тем не менее .)) 3 |
Агнета Блоссом Онлайн
|
|
Захотелось снова перечитать эту чудесную историю; и вот я здесь, снова вспоминаю наши беседы в комментах, и это изумительное волшебство Алтеи, и лося, и великолепного романтического Винда, и нежную Гвен, и Риту - холодную, опасную и такую ранимую где-то там, в глубине души очень давно.
А потом дохожу до Билле Мёдба. И сижу теперь уже в слезах. А ведь читала, не в первый раз, не считая в процессе. И всё как-то по другому, но всё равно прямо в душу. Может быть, потому в том числе, что такой вот у нас сейчас реал. Но что бы ни было, а книга эта очень сильная. Спасибо, Алтея. 3 |
Агнета Блоссом Онлайн
|
|
И интересно, выводятся ли с обуви книззловы метки?)
2 |
Alteyaавтор
|
|
Агнета Блоссом
Захотелось снова перечитать эту чудесную историю; и вот я здесь, снова вспоминаю наши беседы в комментах, и это изумительное волшебство Алтеи, и лося, и великолепного романтического Винда, и нежную Гвен, и Риту - холодную, опасную и такую ранимую где-то там, в глубине души очень давно. Спасибо вам. А потом дохожу до Билле Мёдба. И сижу теперь уже в слезах. А ведь читала, не в первый раз, не считая в процессе. И всё как-то по другому, но всё равно прямо в душу. Может быть, потому в том числе, что такой вот у нас сейчас реал. Но что бы ни было, а книга эта очень сильная. Спасибо, Алтея. Сейчас это должно читаться вообще жутко. Нам и тогда-то это писать было непросто, а сейчас я не знаю, смогла бы вообще или нет. Агнета Блоссом И интересно, выводятся ли с обуви книззлоаы метки?) А хороший вопрос. Я думаю, это очень непросто сделать. ) 2 |
Alteyaавтор
|
|
Kusech
Это первое большое произведение автора, которое наконец-то мне далось. Я пробовала начинать другие и почти сразу бросала, не знаю, почему, но они совсем меня не захватывали - что очень обидно, я так люблю большие истории. Хотя маленькие, написанные в соавторстве ("Малыш", "Хроноворот" и др) прочла очень легко и с удовольствием. Я тоже на это надеюсь. Хотя Луна, пожалуй, уникальна. ) Сейчас я только в начале этой чудесной книги, и очень надеюсь, что дочитаю её - и тогда, может быть, покорю и другие. Дошла до момента, где Крис притопил Эндрю, и сам же его и вытащил. Вспоминаю не случившийся прыжок с моста Гвен, и представляю, как Крис ворчит "делать мне больше нечего, только всяких собак из воды вытаскивать". И да, Крис ворчит что-то такое... 1 |
miledinecromant
Что за Темпус? Можно ссылочку на него |
miledinecromantбета
|
|
Благодарю
|
(Перечитывая в н-цатый раз)
Как бы мне хотелось прочитать дневник Грейбека! 3 |
Агнета Блоссом Онлайн
|
|
Cat_tie
И мне тоже. 2 |
Alteyaавтор
|
|
И мне. ))
Ну, или хотя бы написать.) 1 |
Alteya
Буду мечтать и ждать. Я ещё конечно ужасно хочу историю про типов с голубыми кольцами, теперь-то у меня сложилось с личностью хотя бы одного из них. Спасибо вам огромное за ваши произведения, я в них прячусь примерно как в Нарнию с тех пор, как узнала о вас. 3 |
Alteyaавтор
|
|
Cat_tie
Alteya Спасибо. Буду мечтать и ждать. Я ещё конечно ужасно хочу историю про типов с голубыми кольцами, теперь-то у меня сложилось с личностью хотя бы одного из них. Спасибо вам огромное за ваши произведения, я в них прячусь примерно как в Нарнию с тех пор, как узнала о вас. Я очень надеюсь однажды вернуться и написать про это. Как здорово! Спасибо, что рассказали. Прячьтесь... 1 |
Аааа!
Вы все придумали ещё тогда?! "А, хотя нет — останется ещё сбежать из Азкабана и прятаться в мэноре у какого-нибудь аристократа из числа старых чистокровных семей." 1 |
Alteyaавтор
|
|
ansy
Аааа! Ну нельзя сказать, чтобы Ойген именно прятался.)))Вы все придумали ещё тогда?! "А, хотя нет — останется ещё сбежать из Азкабана и прятаться в мэноре у какого-нибудь аристократа из числа старых чистокровных семей." |
Alteyaавтор
|
|
Круто!
|
Alteyaавтор
|
|