Это было странно и совершенно нелогично, но печенья Ойгену было намного больше жаль, чем Мэри — хотя он и понимал, что всё должно бы было быть строго наоборот. То, что она рассказала о себе, было в самом деле отвратительно, и вызывало у него брезгливость вкупе с отвращением — но при этом почему-то у него всё равно никак не выходило Мэри пожалеть. Напротив, он ещё и злился за печенье — и чем больше пытался убедить себя, что это просто глупо, тем сильнее была злость. Хотя он мог её понять! И понимал — но это тоже ничему не помогало.
Ойген был так зол, что, даже не дождавшись, пока Мэри уйдёт, и не покормив Рабастана, просто бросил всё и ушёл на улицу — пройтись и успокоиться. Кто она вообще такая, чтобы распоряжаться его вещами?! У него и так всё отобрали, и он менее всего был склонен позволять подобное ещё и ей. Это был его подарок, который та девочка пекла, наверное, полвечера, искренне желая сделать ему приятное — а эта тварь посмела просто взять и выбросить его! Потому что, видите ли, ей… да какая вообще разница, почему именно? Это. Был. Его. Подарок!
Ойген в ярости пнул банку из-под пива — она перелетела через дорогу и, ударившись о бордюр, подпрыгнула и влетела прямиком в урну. Ойген даже глазам своим не поверил, и от неожиданности вся злость с него слетела, словно бы и не было, и он почувствовал себя довольно глупо. Нет, конечно, потерять печенье было жаль, но… но ведь не в печенье было дело. Ему больше никогда не следует оставлять на кухне или же в гостиной ничего, чего он не был бы готов утратить, сказал он себе. В конце концов, у них с Рабастаном есть комната — пускай там пока из мебели и стоят лишь табуретка и кровать, а вторую, для себя, Ойген не успел ещё купить, так же, как и, например, комод — сложить их вещи. Стоящий в комнате шкаф был почти целиком забит коробками, что Мэри так и не доразобрала… но их ведь можно переставить их к стене, сообразил вдруг Ойген. И так, определённо, будет лучше и удобнее.
Домой он вернулся, когда Мэри уже не было, и почти всё время до работы потратил на то, чтобы переставить коробки и развесить их с Рабастаном немногочисленные вещи в шкаф. Потом помыл пол в комнате… подумал — и вымыл ещё и окно. Жаловаться Рабастану на дурацкую историю с печеньем он, конечно же, не стал, но на ужин просто отварил картошку и оставил прямо всю кастрюлю в холодильнике. И на работу пришёл в мрачном настроении, а когда вернулся ночью, и обнаружил на кухонном столе новенькую пачку шоколадного печенья, даже распечатывать её не стал — и к Мэри тоже не зашёл, улёгшись спать у Рабастана в комнате.
Однако утром к завтраку спустился. Мэри уже была на кухне: то ли нарочно рано встала, то ли так совпало.
— Привет, — она подошла к Ойгену и виновато ткнулась лбом ему в плечо. — Прости. Пожалуйста, прости. Ты даже не открыл её, — она кивнула на коробку шоколадного печенья, что так и лежала на столе.
— Потому что не в самом печенье дело. Мэри, — он взял её за плечи. — Ты, ни на секунду не задумавшись, просто выбросила мою вещь. То, что тебе не принадлежало. Мне жаль, мне в самом деле очень жаль, что твой муж так с тобою обращался — но нельзя наказывать меня за то, что сделал он.
— Я просто…
— Я не давал тебе ни повода, — с нажимом продолжал он. — Но ты понимаешь, что ты своей бессмысленной ревностью провоцируешь меня на это? Если постоянно бить кого-нибудь за то, в чём он не виноват, скорее всего, он однажды это сделает — хотя бы для того, чтобы больше не терпеть бессмысленное наказание. Ты хочешь этого добиться?
— Нет, — она помотала головой.
— Тогда ты больше так не будешь делать, — он заставил себя улыбнуться и выпустил её. — Да? И давай больше не возвращаться к этому.
— Давай, — она обрадовалась и тут же сама обняла его. — Прости. Я правда жутко рассердилась!
— Я верю, — кивнул он и снова улыбнулся. — И понимаю. Но не делай так — мне неприятно. Завтрак?
— Да! — она уселась за стол и добавила опять: — Прости. Я глупая, — она хихикнула заискивающе, и Ойген, обернувшись, сказал ей очень серьёзно:
— Не шути так о себе. Не стоит. Особенно в тех случаях, когда ты совершила глупость. Вдруг поверят? — добавил он уже шутливо — и повернулся к холодильнику.
Окончательно они помирились вечером — а когда через несколько дней та же девочка с веснушками и неизменно оранжевыми губами подошла к Ойгену и, вновь смущаясь, попросила ещё раз помочь, на сей раз в поисках потерявшейся собаки, он согласился, пошутив:
— Но только в обмен на ваше дивное печенье!
— Вам понравилось? — она буквально просияла. — Я в первый раз пекла!
— Оно было прекрасным, — сказал он совершенно искренне.
— Я только сахара переложила, — призналась она тут же. — Сильно. Я чашки перепутала, — она покраснела. — Мерные. На треть и четверть.
— Может быть, теперь у вас будет шанс исправиться? — спросил он шутливо и протянул руку: — Давайте фотографию собаки. И, кстати, — добавил Ойген, забирая фотографию, — давайте познакомимся? А то вы знаете меня, а я вас — нет. Я Ойген, — церемонно произнёс он, протягивая ей руку.
— Лаванда Мэшем, — она порозовела и, заулыбавшись, пожала его руку — а он прикусил язык, чтобы не ответить галантным «вам очень идёт». Флиртовать тоже следует уместно, а эта девочка была серьёзной и очень, очень юной. И шанс, что она поймёт его не так, был слишком уж велик.
Знакомство это оказалось неожиданно приятным — а ещё совсем непредсказуемо принесло ему и первый заработок, и случилось это недели через три после этой истории с печеньем. Как-то раз Лаванда, едва подойдя к стойке, выпалила:
— Привет! Вы можете страничку сделать? Сайт? За деньги!
— Смотря какой, — его сердце забилось так быстро и так сильно, что у Ойгена дыхание перехватило.
— Самый простой, — она едва не подпрыгивала от возбуждения. — Просто страничка. С адресом и фотографией. И телефонами. И… в общем, — она вцепилась от волнения в стойку. — У маминого дяди магазин. Ну, маленький. Со всякими лампочками, проводами, удлинителями, знаете? И я ему всё время говорю, что сейчас время интернет-рекламы. И он сказал, что он попробует. Хотя он мне не верит. Но попробует. Он так серьёзно меня слушал! — она сияла, и Ойген с облегчением заулыбался тоже: так, значит, её радовало вовсе не то, что она смогла найти заказ ему — она была счастлива оказаться полезной дяде.
— Я думаю, мне стоит поговорить с ним лично, — предположил Ойген осторожно, и Лаванда закивала:
— Он сейчас работает — я ему в шесть позвоню и дам трубку тебе. И я всё знаю о том, как её вешать и куда! — добавила она, едва ли не подпрыгивая. — Я дяде говорила про вас и странички показывала. Ему понравилась про Гриффина. Вы можете сделать такую же? Похожую. Только про лампочки. И дядя хотел зайти к вам сегодня. Если вы не против. В восемь. Когда вы заканчиваете.
— Я не против, — весело ответил он. — И, конечно же, я сделаю страницу про потерявшиеся лампочки.
— Не потерявшиеся! — воскликнула она — и рассмеялась.
По дядюшке Лаванды Мэшем было очень легко проследить родство: он был такой же длинный и худой, веснушчатый и светло-рыжий, как племянница, хотя держался намного увереннее. От Мальсибера он не хотел ничего слишком особенного — просто интернет-страницу с описанием, контактами и фото. И ещё прайс-лист. И «что-нибудь такое… завлекательное. Чтобы сразу было ясно — надо покупать».
— Вэнди мне показывала то объявление про Гриффина — отличное. Такие же какие-то цвета, но синие. Синий — цвет солидный.
Ойген и сам удивился тому, что, кажется, отлично его понял — потому что та страница, на которую ссылался мистер Кроук, была бело-зелёной. Что ж, синий так синий — в конце концов, если он понял неправильно, то переделает. Но ведь не вешать же всё на одну страницу, от прайса до контактов? Значит, нужно сделать несколько и их связать — и он знал, как это сделать.
Не в последнюю очередь благодаря своим новым знакомым, в чью компанию как-то плавно и незаметно влился. Началось всё с болтовни у стойки или прямо в зале, и он уже не помнил, как они вообще познакомились — кажется, он сам к ним подошёл, увидев, что они кодят что-то непростое, и спросил о чём-то. Ему ответили, потом он подошёл ещё раз, потом они о чём-то поболтали — и так он оказался в их компании. Ойген всегда умел и слушать, и рассказывать — хотя здесь он больше слушал. Слушал и учился — о, он был благодарным учеником. А им нравилось учить и нравилось слушать его весёлые и лёгкие истории, и хотя он был намного старше, его приняли и стали звать на встречи. С этим, правда, было сложно: времени ходить по посиделкам у него, по сути, не было. Приходилось кое-как выкраивать то час, то полтора — всегда через скандалы и обиды Мэри. Поначалу он пытался объяснять, что глупо ревновать и не к кому — не то чтобы там вовсе не было девиц, но… На этом все его объяснения обычно и заканчивались — а потом он просто бросил даже и пытаться.
— Ты мне даже не рассказываешь больше ничего. Только говоришь, что будешь сегодня поздно, — сказала как-то, когда он вместо половины девятого вернулся в одиннадцать, Мэри. Она выглядела скорее расстроенной, нежели обиженной, а Ойген был в хорошем настроении, и потому ответил:
— Я не люблю делать бессмысленные вещи. Ты же всё равно не веришь мне — зачем мне что-то объяснять?
— Я раньше чаще видела тебя, — сказала она грустно. — Когда ты тут ещё не жил.
— Тебе кажется, — мягко возразил он, доставая из холодильника рагу для них с Рабастаном. — Мы с тобою завтракаем каждый день. И несколько раз в неделю ужинаем — я уже не говорю про ночи, — улыбнулся он.
— Всё равно, — она подошла к нему и обняла. — Ты мой! И ты всё время где-то. А не тут, со мной. Вот даже сейчас ты сначала пойдёшь к брату!
— А потом приду к тебе, — он развернулся и тоже её обнял.
— Чем они интереснее меня? — спросила она жалобно. — Те, с кем ты провёл сегодня вечер? О чём вы говорили целый вечер?
— О компьютерах, — ему не хотелось обижать её, но и вдаваться в детали он не видел смысла: кодить Мэри не умела, и подобными вещами не интересовалась.
— Возьми меня в следующий раз с собой! — попросила она, и он поморщился:
— Я пока сам — «плюс один». Это будет неуместно и неловко.
— В смысле «плюс один»? — Мэри тут же напряглась. — Ты с кем там был?
— Это эвфемизм, — он примирительно погладил её по волосам. — Ни с кем я не был. Меня туда приглашают самого — и это не званный вечер, а просто дружеские посиделки. И я не настолько хорошо пока их знаю, чтобы привести ещё кого-то. К тому же, что ты будешь делать там? Ты заскучаешь и начнёшь звать меня домой. Мэри, они многое умеют и очень много знают. Я учусь — мне с ними интересно. Но завтра я сразу же вернусь домой, — пообещал он.
— И мы поужинаем и кино посмотрим? — она оживилась, а он пообещал ей:
— Непременно.
2 |
Alteya
Nalaghar Aleant_tar Как раз - до них. Это ж такой шанс - депрессию переломить)))А кто не дал бы? Великая депрессия, всем не до них. Опять же, во Франции-то коммунисты были - и ничего. Недолго, правда. А толку от Лиги наций было примерно ноль в таких делах. 2 |
клевчук
Помнится, был рассказ о товарище Гитлере - Генсеке КПСС. Даже и не припомню... Это каких годов?1 |
клевчук Онлайн
|
|
1 |
Я таки дико извиняюсь
А продочка будет? 1 |
1 |
Nalaghar Aleant_tar
Alteya Не. Не до них. )) Иначе бы ещё тогда вмешались, и даже позже. Как раз - до них. Это ж такой шанс - депрессию переломить))) Там же никто категорически воевать не хотел. Паталогически даже. Whirlwind Owl Я таки дико извиняюсь Мы однажды доберёмся. Когда обе сможем.А продочка будет? 2 |
Nalaghar Aleant_tar
Alteya Я, кажется, тоже его читала. Там долго пытались убить лидера партии, убили, а вернувшись в свое время, офигели, потому что погибло 27 миллионов вместо 7?Помнится, был рассказ более ранний (Идьи Варшавского, что ли...), так там художник как раз оказался заменой. Как выяснилось - хрен редьки не слаще. 1 |
Что-то вроде. И ещё там была примерно такая фраза *ощутил, как в памяти исчезают жуткие кислотные котлы, заменяясь печами Освенцима и Треблинки*
|
https://lleo.me/arhive/fan2006/delo_pravoe.shtml
Вот такой про Гитлера был, например. 1 |
Vlad239
https://lleo.me/arhive/fan2006/delo_pravoe.shtml Да, его я и читала.Вот такой про Гитлера был, например. |
yarzamasova
люблю читать Не помню, это читалось лет 20-25 назад, что-то про институт экспериментальной истории. Изучали психотип титанов - диктаторов прошлого, как и почему они дошли до жизни такой, чего им не хватало и можно ли это изменить. С Гитлером у них получилось, а вот с Аттилой нет. Того, что нужно было Аттиле, а то время просто не существовало.А как называется рассказ?) 1 |
клевчук
Помнится, был рассказ о товарище Гитлере - Генсеке КПСС. Такой не помню. Но читала роман «Товарищ фюрер»Спецназовец, прошедший Афганистан, из октября 1993 года проваливается в май 1940 года в тело Гитлера. |
люблю читать
yarzamasova Свержин?Не помню, это читалось лет 20-25 назад, что-то про институт экспериментальной истории. Изучали психотип титанов - диктаторов прошлого, как и почему они дошли до жизни такой, чего им не хватало и можно ли это изменить. С Гитлером у них получилось, а вот с Аттилой нет. Того, что нужно было Аттиле, а то время просто не существовало. (В смысле не он один писал про иэи, но вот прямо у него я, честно, не помню. Он все больше по ранним векам). |
клевчук Онлайн
|
|
Ртш
люблю читать нет, про Аттилу не у Свержина. Я даже этот рассказ помню - что клон Аттилы оказался талантливым художником.Свержин? (В смысле не он один писал про иэи, но вот прямо у него я, честно, не помню. Он все больше по ранним векам). |
клевчук Онлайн
|
|
люблю читать
клевчук нашла Товарища фюрера. Обложка там, конечно - Гилер в тельняшке за пулеметом.)Такой не помню. Но читала роман «Товарищ фюрер» Спецназовец, прошедший Афганистан, из октября 1993 года проваливается в май 1940 года в тело Гитлера. 1 |
люблю читать
yarzamasova Если Институт экспериментальной истории - то это Свержин. Там томов 15-20, емнип.Не помню, это читалось лет 20-25 назад, что-то про институт экспериментальной истории. Изучали психотип титанов - диктаторов прошлого, как и почему они дошли до жизни такой, чего им не хватало и можно ли это изменить. С Гитлером у них получилось, а вот с Аттилой нет. Того, что нужно было Аттиле, а то время просто не существовало. |
клевчук
люблю читать Там и автор.... вещь провальная.нашла Товарища фюрера. Обложка там, конечно - Гилер в тельняшке за пулеметом.) |
Собственно, про "сделать так, чтобы Гитлер не родился - и с ужасом обнаружить, что стало ещё хуже" - это Стивен Фрай.
|
Palval
Собственно, про "сделать так, чтобы Гитлер не родился - и с ужасом обнаружить, что стало ещё хуже" - это Стивен Фрай. Спасибо.Да, так и бывает… |