Огненноликая (гет)

Сал

После ванны Айрин заметно посвежела, краски вернулись к ней, ее раны на лице почти затянулись, остались лишь едва заметные царапины на лбу и правой щеке. Но ее взгляд, как и прежде, был отстраненным, она сидела, молча уставившись в одну точку.

Я быстро скинул с себя намокшую, покрытую пятнами крови Айрин сорочку и надел первую подвернувшуюся под руку футболку. Затем вынул из холодильника бутылку с ястребиной кровью, налил немного в стакан и, подойдя, протянул его Айрин. Она уставилась на стакан, а затем рукой отодвинула его от себя.

— Выпей хоть немного, тебе нужно набраться сил, — настоял я.

Она устало подняла на меня глаза, словно прося не донимать ее, но, не найдя поддержки и понимания, вздохнула и все же взяла стакан, пригубила, слегка поморщившись. Да, кровь была не теплой и не самой свежей, но вполне питательной. Ее хозяин был обескровлен лишь вчера утром. Сделав всего пару глотков, она вернула стакан обратно.

Айрин до сих пор не пролила ни одной слезинки и никак не проявляла эмоций, и эта ее безэмоциональность была нормальной реакцией на то, что с ней произошло — способом уйти от мыслей о пережитом, попыткой отрицания и контроля за эмоциями. Но я опасался, что она может застрять в этом состоянии, замкнуться в себе, не впуская никого в свой внутренний мир, не раскрывая свои чувства. Я боялся, что она станет винить себя, даже неосознанно, начнет копаться в себе, искать свои ошибки. Все, что я мог сделать сейчас, чтобы помочь ей, это просто быть с ней рядом. Я просто обнял девушку и долго не выпускал ее из объятий. То, что после произошедшего она не испытывала отвращения к тактильному контакту, давало робкую надежду на то, что она в конце концов справится.

Я с облегчением для себя отметил, что, держа ее в объятиях, больше не чувствовал той дикой, жгучей страсти, того непреодолимого плотского желания, которое еще недавно испытывал, находясь рядом с нею, и которого ужасно стыдился, считая себя из-за этого чуть ли не похотливым животным. Меня теперь наполняла лишь безграничная любовь и нежность к девушке.

Айрин все так же молчала, но постепенно успокаивалась в моих руках и как будто таяла. Я чувствовал это по движениям ее тела, по тому, как она, сначала казавшаяся застывшей каменной статуэткой, постепенно стала оживать, по тому, как расслабились ее мышцы, как она несмелым движением рук обняла меня за талию, как цеплялась за меня руками, как прижималась ко мне своим хрупким телом, утыкаясь лицом мне в грудь, словно ища защиты и опоры.

— Сможешь ли ты простить меня, девочка моя? — прошептал я, мучимый не дававшими мне покоя угрызениями совести и чувством вины.

Ответа не последовало, да я и не ждал его, но почувствовал, как ее пальцы сильнее сжали футболку на моей спине.

Мы сидели так некоторое время, обнявшись, ощущая незримую связь друг с другом, пока за окном окончательно не рассеялись предрассветные сумерки и солнечные лучи не просочились в комнату сквозь не до конца закрытие жалюзи. Потом Айрин чуть отстранилась.

— Я хочу к Орландо, — наконец тихо произнесла она.

— Сама идти сможешь? — спросил я, аккуратно убирая с ее лица еще влажные волосы и заглядывая ей в глаза. Мне показалось, что они блестели от слез.

Она утвердительно кивнула.

— Тогда пойдем.

Я помог ей подняться, и мы направились в ее апартаменты. Она шла медленно, но вполне самостоятельно, и все же я поддерживал ее за руку.

* * *

У дверей в покои нас встретил Деметрий, там же стояли еще два стражника, посланных Аро для охраны Айрин и Орландо. Деметрий бросился к нам с немым вопросом в глазах, в них были тревога и непонимание. Я покачал головой, давая понять, что объяснения следует оставить на потом. Он понял меня без слов и не стал ни о чем спрашивать.

Мы прошли в спальню, и Айрин сразу метнулась к кроватке, рядом с которой на полу под присмотром Сильвии сидел, играя с кубиками, Орландо. Поодаль у окна за ними наблюдала Белла. При нашем появлении она вскочила и улыбнулась, но когда ее взгляд упал на Айрин, улыбка сошла с ее лица. Я мысленно поблагодарил ее за то, что она ни о чем не спросила.

Меж тем, подняв голову и увидев мать, малыш радостно защебетал и потянулся навстречу протянутым материнским рукам. Айрин опустилась на колени рядом с сыном, обняла и прижала его к груди, а затем стала целовать его смеющиеся глаза и пухлые щечки, гладила по бронзовой макушке, шептала нежные слова. Из ее глаз катились слезы, но сквозь слезы она улыбалась… впервые после всего этого ужаса — улыбалась.

Я вышел из комнаты, позвав за собой Сильвию и Беллу. Когда они обе вышли, я дал Сильвии подробные указания о том, какое лекарство ей следует купить в ближайшей аптеке и как можно скорее дать его Айрин. Правда, я не был полностью уверен, что лекарство окажется эффективным и предотвратит наступление возможной весьма нежелательной беременности, ведь оно предназначалось для людей, а Айрин была не совсем человеком. Но попробовать все же стоило. Во всяком случае, других средств просто не существовало.

Отослав Сильвию, я обратился к Белле, попросив ее еще немного побыть здесь и лично приглядеть за Айрин и Орландо. Она охотно согласилась, но осталась пока в гостиной, тактично давая матери и сыну возможность побыть вдвоем.

Все это время Деметрий стоял в стороне и терпеливо дожидался моих объяснений. Но я просто не знал, как рассказать ему о том, что произошло, слова не шли у меня с языка, я не мог выговорить их вслух. Даже мысли об этом причиняли мне боль, и я чувствовал, как во мне вновь закипает гнев.

Я вышел в коридор, не желая, чтобы Айрин или Белла услышали наш разговор. Деметрий последовал за мной. Мы шли по коридору рядом, плечом к плечу, и какое-то время молчали. Я не смотрел на него, но чувствовал его молчаливую поддержку. Пожалуй, из всех членов клана Деметрий был единственным, кого я мог с чистым сердцем назвать своим другом.

— Он все-таки сделал это с ней? — неожиданно для меня тихо спросил Дем.

Видимо, он и сам уже догадался, что произошло. Он знал о первом нападении Кайуса на Айрин. К тому же о порочных наклонностях одного из владык и его тяге к насилию в клане было известно всем.

Я, стиснув зубы, кивком подтвердил его догадку. Он коротко вздохнул, сочувственно глядя на меня.

— Скажи мне, где он сейчас, — процедил я сквозь зубы, чувствуя, что еще немного, и меня разорвет от необузданного гнева. Меня! Всегда славившегося своей непревзойденной выдержкой!

— Это гнусный и бесчестный поступок с его стороны, тем более в такой день, — сказал Деметрий, положив руку мне на плечо. — Но прошу тебя, не делай глупостей…

Я резко сбросил его руку с плеча и, повернувшись к нему лицом, почти зарычал:

— Ты что, не понимаешь? Он должен за это ответить! Ты бы видел, что он с ней сотворил! Он шантажировал ее тем, что Эдвард по его приказу убьет собственного сына.

— Сал, я все понимаю, но…

— Нет, ты не понимаешь! — грубо оборвал я его. — Она моя жена! Он сделал это с моей женой! С МОЕЙ ЖЕНОЙ! И никаких «но». Или ты поможешь мне найти его, или я обойдусь без твоей помощи, — рявкнул я, а затем развернулся и направился дальше по коридору, уже мысленно прикинув, где вероятнее всего найду подонка. В этот час он обычно бывал в зале для тренировок, и я направился прямиком туда, полагая, что подлец не станет прятаться, будучи уверенным в своей безнаказанности и неподсудности. Но я мог и ошибаться.

— Постой, Сал, — Деметрий последовал за мной, — что ты будешь делать, когда нейдешь его?

— Убью. Оторву ему башку. Но сначала набью ему мерзкую рожу, — не оборачиваясь, с клокотавшей во мне злостью бросил я.

Гнев, притаившийся где-то внутри меня, словно зверь в засаде, и все это время терпеливо дожидавшийся своего часа, наконец вырвался наружу и был беспределен. Я жаждал смерти Кайуса каждой частицей своей души — так сильно, как только одно существо может жаждать смерти другого.

Деметрий не отставал.

— Сал остынь, так нельзя. Я тебя просто не узнаю, — увещевал меня друг. — Лучше обратись к Аро.

— Если бы он сделал это с Беллой, ты бы обратился к Аро? — язвительно заметил я.

На секунду он смешался и остановился, не зная, что сказать, затем нагнал меня и произнес:

— Так ты ее…?

— Неважно, — оборвал я его на полуслове. — Что это меняет? Я обещал ей защиту, но не смог защитить… Да, люблю.

Он немного ошарашенно уставился на меня, но быстро опомнился.

— Слушай, ты прав. На твоем месте я бы тоже захотел его убить. Но не все так просто. И потом, ты один с ним не справишься, — сказал Деметрий.

— Посмотрим, — зло бросил я на ходу.

Я больше не хотел ничего слушать, этот урод должен был заплатить за все.

Между тем, Дем предпринял последнюю попытку меня остановить, преградив мне путь.

— Сал, тебе нельзя этого делать, он ведь тв… наш господин, — говоря это, он на какое-то мгновение осекся, словно чуть не сболтнул лишнего, но в тот момент мне было не до того, чтобы искать в словах друга скрытые смыслы.

— Может для тебя он и господин, а для меня он всегда был лишь пустым местом. Я только ради Аро его и терпел. Но теперь он доигрался! — прорычал я и попытался отодвинуть Дема с дороги, но он не сдвинулся с места.

Я не хотел драться еще и с другом, но поведение Деметрия начинало меня знатно подбешивать. Я схватил его за грудки и гневно прошипел ему прямо в лицо:

— Как друга прошу, если не можешь помочь, хотя бы отойди в сторону и не мешай.

— Ладно, ладно, я понял.

Он примирительно развел руки в стороны, давая понять, что больше не станет меня задерживать, после чего я отпустил его, и он отошел в сторону, а я продолжил путь.

— Он в зале для тренировок, — бросил мне вслед ищейка, тем самым подтвердив правильность моей догадки. — Надеюсь, ты хорошенько его поколотишь, только будь осторожен, он опасный противник.

— Не беспокойся, я тоже не пальцем делан.

Позади послышался удаляющийся смешок Деметрия.

* * *

Из зала доносился характерный грохот, там шла очередная тренировка членов временной стражи под руководством Кайуса. Мерзавец вел себя как ни в чем не бывало, словно насилие над женщиной для него сродни утреннему моциону.

Я нарочито медленно вошел в зал и сразу же мысленно приказал всем находившимся там, кроме Кайуса, выметаться. Вампиры моментально прекратили тренировочные бои и послушно поплелись к двери, повинуясь моему приказу. В последний момент я передумал и приказал им остаться в зале, пусть насладятся тем незабываемым зрелищем, которое я собирался им продемонстрировать.

— А вот и наш новоиспеченный молодожен. Надеюсь, брачная ночь удалась? — Кайус злорадно осклабился улыбкой гиены.

Сука! Я в один прыжок сократил расстояние между нами и врезал ему по улыбающейся роже, отчего ощутил в руке небольшую ноющую боль. До чего же они все-таки каменные! Он, видимо, не ожидал от меня такого. Улыбка с его губ в миг слетела, вместо нее появился злобный оскал, а в глазах — неприкрытая ярость. Он зарычал и набросился на меня, но я заранее выставил свою «стену», так что он просто врезался в нее и отскочил назад. Не давая ему времени очухаться, я занес руку для второго удара. Он хотел ее перехватить, но не смог, вновь наткнувшись на мою защиту. Я же сбоку сильно врубил ему по морде, отчего по ней пошла трещина, а от носа откололся порядочный кусок, оставляя вместо него дырку, как у безносого черепа. Моя рука тоже пострадала, костяшки пальцев сочились кровью, но на бешеном адреналине я почти не чувствовал боли.

— Ты еще за это заплатишь, щенок! Чего уставились, схватить его! — взревел он, хватаясь за то, что осталось на месте носа и обращаясь к стоявшим у дверей и с интересом наблюдавшим за происходящим вампирам. Но те даже не пошевелились, все еще находясь под моим влиянием.

— На них можешь не рассчитывать, ублюдок, — с презрением выплюнул я. — Скажи спасибо, что я не собираюсь спускать их на тебя. Своими руками тебя прикончу.

На мгновение у него в глазах мелькнул страх, но потом он снова осклабился.

— Какие мы благородные, — с издевкой проговорил он. — Но ты что-то перепутал, сынок, единственный ублюдок в клане — это ты, — он гнусно захихикал.

Понимая, что достать меня не может, он стал уворачиваться от моих ударов, используя свою скорость. Теперь и я не мог его достать, так как немного уступал ему в скорости. Мы гонялись друг за другом по залу, не причиняя друг другу никакого вреда. Его удары неизменно натыкались на мою защиту, а мои — шли по касательной, практически «в молоко».

— Ну что, рогоносец, не надоело гоняться за мной? Рога не тяжелы? — поняв, что я не могу его достать, он стал открыто надо мной глумиться.

Чтобы добраться до него, мне нужно было заставить его остановиться. Однако сейчас он был защищен от моего дара внушения моей же кровью и считал себя неуязвимым. И вот тут-то он глубоко ошибался. Да, моя кровь, как это ни странно, делала того, кто ее принимал, не поддающимся моему влиянию. Но за долгие годы я кое-чему научился, правда, держал это умение в секрете от всех, включая Аро. Долгие тайные тренировки дали результат, теперь я мог на какое-то весьма недолгое время, буквально на несколько секунд, нейтрализовать силу, заключенную в моей собственной крови. Правда, приходилось при этом жертвовать собственной защитой. Пару раз я незаметно проделывал этот трюк даже с самим Аро, но он, похоже, так и не заметил внешнего воздействия, поскольку оно было мимолетным. Но эти несколько секунд давали мне огромное преимущество. Надо было только хорошо сосредоточиться, что я и не преминул сделать.

Я напряг все свои внутренние силы и направил их сгустком мощной энергии на ускользавшего от меня вампира. Он резко замедлился и остановился, непонимающе хлопая глазами. Не теряя времени, я подлетел к нему и, ухватившись обеими руками за его голову, попытался резким движением оторвать ее. Однако с первой попытки мне это не удалось, так как я неверно выбрал угол приложения. Понимая, что скоро он вновь сможет себя контролировать, я решил нанести ему как можно больший урон, поэтому с силой выкрутил ему руку и, резко потянув в сторону, одним рывком оторвал ее. Он взвыл и задергался, а через секунду отлетел от меня на некоторое расстояние. Он больше не глумился надо мной, теперь в его взгляде застыл страх, он явно боялся, и это меня откровенно радовало.

Вновь включив защиту и немного погоняв его по залу, я еще раз применил свой трюк. На этот раз мне удалось оторвать ему и вторую руку. Я сделал это намеренно, уже откровенно измываясь над ним. Пусть почувствует, как это — быть в роли слабого и униженного.

Оставшись без обеих рук, мой противник осознал, что ему остается лишь бежать, но в последний момент я успел пресечь его попытку смыться. Обездвижив ненавистного мне вампира в третий раз, я опрокинул его на землю, вдавил ногу ему в шею и со всей силы обеими руками потянул за голову. Она медленно, с трудом и невероятным скрежетом, но отделилась от тела. Не скрывая ненависти и отвращения, я отшвырнул ее на пол, и она, словно мяч, запрыгала и покатилась, остановившись в паре метров от меня.

Медленно, смакуя момент, я вынул из кармана зажигалку и щелкнул ею, наблюдая как в стекленеющих глазах Кайуса мечется животный страх.

— Диотисальви, сынок, что тут у вас происходит? — раздался позади меня голос Аро.