Узы крови (джен)

Twenty One Pilots — Heathens

Three Days Grace — Animal I Have Become

Теофиль Дейн, недавно похоронивший отца, смотрел на изменника с нескрываемым презрением. Серо-зеленые глаза не выражали ничего, кроме злости, а выпяченная и прикушенная нижняя губа говорила красноречивее любых слов. Взлохмаченные волосы рыжего цвета, отдающие легким каштаном, покрывали выпуклый лоб. Лицо, усеянное веснушками, обычно не кривилось от неприязни. Нервно наматывая на палец очередной завиток, юноша часто морщился от услышанного, однако не хотел прерывать блистательный монолог старого друга. Вежливость — превыше всего для аристократа из родовитой семьи. Изначально он занял нейтральную позицию, но, по мере поступления, становился менее расположенным к идеям роялистов.

Будучи единственным наследником великого Коммода, обладатель нетипичной для дорнийца внешности оказался на удивление скромным и воспитанным мальчиком. Выпрямившись во весь рост, он вздернул гладко выбритый подбородок без единой щетинки. Он всегда испытывал дружеские чувства в отношении нового лорда Дорна и был первым вассалом, поддержавшим товарища в трудную минуту войны. Увы, он окончательно разочаровался во всей кампании, стоило ему получить известие о том, что Нолан дезертировал из-за женщины. Оставить свободолюбивых южан наедине с неадекватным ублюдком — высшая степень безумия. Именно поэтому он критически воспринимал все оправдания и предложения о заключении союза.

Виго Джордейн, не переставая переглядываться с матерью, облокотился на стену и скрестил руки на груди. Коротко стриженные темные волосы и вечно прищуренные карие глаза делали его весьма привлекательным молодым человеком. Даже немного оттопыренные уши выглядели скорее как достоинство, нежели недостаток. Зеленый кафтан идеально облегал стройную фигуру, но золотистый воротник сдавливал шею и мешал сосредоточиться. Прикладывая мускулистую руку к мешающему хомуту, он незаметно ослаблял его. В возрасте шести лет он лишился отца и стал главой своей маленькой семьи. Преданно защищая горячо любимую мать, он всеми фибрами души ненавидел саму мысль о воцарении поганого Лжепророка, но отвергал какую-либо помощь от Ланнистеров.

Таким образом в нем сочетались два поразительных качества: вечная гордость и ум, достаточно проницательный, чтобы понять, к чему может привести сотрудничество с неуравновешенным фанатиком. Терпеливо ожидая окончания тирады, Виго желал высказать свое мнение. Среди троицы непоколебимых слушателей он проявил себя лояльным союзником. Воспоминания о радостном детстве, проведенном в компании затейливого Мартелла, пронеслись в голове и оставили положительный след. Пусть некоторые поступки соратника и подлежат осуждению, он не станет идти наперекор его стремлению восстановить мир и порядок, а наоборот — поддержит все начинания.

Мэттью Вэйт, напротив, вел себя излишне агрессивно и подчеркнуто враждебно. Пот ручьями стекал по его раскрасневшемуся от гнева лицу. Нахмуренные брови, как ни странно, придавали странное очарование глубоким голубым глазам. Самый старший из четверых неразлучных нарушителей спокойствия привык считать себя лидером, несмотря на сравнительно низкое происхождение. Насупившись, юный мятежник то и дело намеревался перебить сюзерена или же выставить его в неприглядном свете, напомнив о сомнительных инцидентах из его биографии. Воспитываясь в лучших из традиций жителей пустыни, он не прощал давние обиды и не сносил оскорблений.

В этом заключалась основная проблема вольного народа — избыточная чванливость. Искренне привязавшись к принцу, Мэтт обманулся в своих надеждах. Можно сказать, он потерпел величайшее крушение, подобно трехмачтовому судну во время шторма. Ожидание кардинально расходилось с реальностью, и это раздражало еще больше. Он высказал свое недовольство в довольно резких выражениях, но его попросили дать бывшему командиру шанс. В конце концов, они росли вместе. Фыркнув, лорд заявил, что это не оправдывает измену. Тем не менее, он исполнил просьбу друзей: монолог Нолана был проникновенным, но не настолько, чтобы сразу присягнуть на верность проклятым Львам.

— То есть, если я правильно понял, то ты хочешь обещание нашей верности взамен на очередную сказку про сладкое будущее? — подытожил Вэйт, демонстративно хлопая в ладоши. Этот фирменный жест постоянно выводил собеседников из транса. — Мне интересно, когда же ты наконец поймешь, что жизнь — это тебе не дешевая пьеска от низших классов, в которой те поют песенку и их глупые мечты сбываются, словно по волшебству. Чуда не свершится. К тому же, если бы желания были лошадьми…

— То нищие бы давно ездили верхом, — внезапно подхватил Теофиль, припомнивший эту известную пословицу из детства. — Успокойся, Мэтт, хорошо? Нас собрали здесь с особой целью. Лично я не против поддержать тебя, Нолан, и выступить против этого сумасшедшего. — запнувшись на мгновение, кавалер прижал кулак к переносице, дав себе лишнюю секунду на раздумья. — Но вы убили моего отца. Как ты мог допустить это? Он же был у вас в плену, а потом мне докладывают, что его больше нет. А сестра. Где она? Ее вы тоже казнили?

— Я не имею ни малейшего понятия о местонахождении твоих родственников, — лорд не собирался отступать под натиском словесных противников. Он произнес целую речь о целесообразности союза с первородными и заслужил понимание. — Возможно, она мертва. А может и нет — понятия не имею.

— И после этого ты смеешь заикаться о каком-то Альянсе?! — взревел Мэттью, явно не в силах бороться со своей взрывной натурой. Убрав со лба липкие светлые пряди, он тут же перешел в наступление: — Ты предал нас, когда перешел на сторону Никлауса! Что он пообещал тебе? Контроль над Югом? Да подавись! В память о нашей дружбе я не стану препятствовать вам вершить чертово правосудие, но и помогать не буду. Но у всего есть цена. Пока мои родители живы — я не вмешиваюсь. Но клянусь Господом, если с ними что-то произойдет, я разорву тебя на части и преподнесу Лжепророку в качестве закуски.

— Ты угрожаешь своему сюзерену? — поинтересовалась удобно расположившаяся на кушетке женщина, умышленно перешедшая на светский тон. Бокал с вином уже стал неотъемлемым атрибутом в Гнезде Виверн, где собралось разношерстное общество. — Будь я на его месте, то вырезала бы тебе язык.

— Я не спрашивал вашего мнения, леди Джордейн! — менее уверенным голосом рявкнул дорниец, при этом не поворачиваясь к многоуважаемой вдове. — Виго, тот факт, что наши с тобой матери — сестры, ничего не значит для меня! Скажи ей не встревать, не то вас постигнет та же участь! — с этими словами бунтовщик оттолкнул бывшего друга и устремился к выходу. — Я видел, как ты бежал от самого себя в той крепости. Не думай, что мы забыли. Из-за тебя погиб Альваро.

— Кажется, переговоры зашли в тупик, — констатировал Дейн, прокашливаясь. Ему не хотелось принимать чью-то сторону в создавшемся конфликте. Можно было обелить и понять обоих новоявленных врагов. — Я возвращаюсь обратно в свой замок, Нолан. Прости, но у меня никого не осталось из родных, а я не собираюсь прерывать род из-за глупой игры в престолы. — откланявшись, Дейн также покинул карнавал тлена.

— Все прошло не слишком удачно, да? — полюбопытствовал Малакай, стоявший около подсвечника и наблюдавший за накалявшейся атмосферой. Их планы рушились. Еще немного и не останется ничего, кроме пепла. — Что планируем делать дальше? У нас в подчинении триста пехотинцев. Как далеко мы с ними уйдем? Сколько бастионов им удастся захватить? И где гарантии не встретить по пути твоих неудавшихся дружков с огромным войском?

— Я без тебя все это знаю, — огрызнулся разгневанный Мартелл, предвидевший такой поворот событий. Безвыходное положение, в котором они очутились, откладывало заветный миг отвоевания Железного Наконечника — главного южного укрепления. — Боюсь, у нас нет другого выбора. Триста солдат и меньше сотни лошадей. Предлагаю разделиться. — Аррен, питавший отвращение к таким маневрам, чертыхнулся сквозь плотно сжатые зубы. — Есть две дороги, способные привести нас к цели. Через некое подобие каньона — это короткая. И через холмы — это длинная. В первом случае кони бесполезны, а вот на возвышенностях следует передвигаться как можно быстрее.

— Отлично! Тогда поступим так: оставим тут пару десятков бойцов, чтобы отступать с полной уверенностью в наличии убежища, — порекомендовал Сокол, раскрывающий свои доселе дремлющие таланты полководца. — Надеюсь, Том согласится возглавить второй отряд. — поймав на себе укоризненный взгляд, рыцарь криво усмехнулся. — А что? Нам лучше держаться вместе. Ежели меня попытаются схватить твои приятели, то я буду вынужден раскроить им черепа. К тому же, мне с тобой комфортно. А разве тебе нет?

— Будем считать, что мне послышалось, — Солнца Руины, как его именовали за спиной, тяжело вздохнул и повернулся к заинтригованной хозяйке поместья. — Извините за нелицеприятные прозвища вашего дома, но стратегически важные объекты ими же и останутся. Недавно дядя отправился исследовать окрестности. Он должен вернуться сегодня или завтра. А пока ответьте — вы получили письмо от вашего брата?

— Разумеется. Были сомнения на сей счет? — южанка извлекла аккуратно сложенное послание и зачитала в присутствии гостей. — Я не рисковала спрашивать напрямую, а вот косвенно узнала о том, что его послали в Дорн с важным приказом. Не рискуйте — с ним может быть кто угодно, но Гэбриэля он не упоминал. Значит, наш общий враг все еще терроризирует окрестности Простора. У вас есть шанс.

— Отправляйтесь немедленно, — обдумывающий ситуацию Виго согласовал все мысли и решил поделиться ими с публикой. — Я постараюсь переубедить дядю и остальных. Когда примерно вы ожидаете подкрепления в виде государя и прочего? — не получив вразумительного ответа, Джордейн поморщился. — Ладно. Мэтт заверил, что чуда не произойдет. Я придерживаюсь другого мнения.

— Прекрасное напутствие перед смертью, — поддержал Кай, принимая из рук любезной вдовы бокал с божественным напитком. — Всегда любил этот сорт. Не соблаговолите ли прислать мне парочку бочек после окончания такого временного неудобства, как война?

— С превеликим удовольствием, милейший, — Идди льстила любая похвала ее личным достижениям, посему она так легко согласилась расстаться с внушительным запасом вина. — Ваша жена, должно быть, от вас в восторге. Столько обаяния.

План, придуманный и разработанный на ходу, изобиловал серьезными недочетами. К сожалению, дополнительным временем роялисты не располагали, поэтому отдали предпочтение исчезновению под покровом ночи. Разбившись на два отряда, они тут же пошли выбранными тропами с условием добраться до центрального замка через неделю. Знойное солнце и невыносимая жара не давали покоя выходцам с северных регионов. Им пришлось расстаться с тяжелыми доспехами в угоду легким мантиям. Дорн — самая южная область Беленора, и климат здесь соответствующий: настоящее пекло, соперничающее с преисподней, устрашающие песчаные бури и редчайшие осадки. Даже в самые холодные зимы не выпадает снег. Пустыня восторжествовала в этих краях. Восточная половина Дорна — путь с редкими кустарниками, где тяжело вырастить урожай. Поселения отчаянно жмутся к источникам воды: рекам, ручьям и колодцам. Вода здесь ценится на вес золота, и ее охраняют не менее ревностно.

— Ты принимал участие в битве при Хаммерхолле? — пробуя на вкус сочный виноград, Расти взглядом искал определенную оазис, дабы набрать воды. Собеседник, шедший рядом, явно не был настроен на разговоры о прошлом, но все же сдержанно кивнул. — Я слышал о ней. Вы тогда разгромили Грифонов и подорвали авторитет Драконов. Жаль, меня там не было. Славная заварушка.

— Не соглашусь, — парировал Дилан, несший одно из ведер. Им нужно напоить коней и прочую живность на территории убежища. Многочисленные козы паслись на скалах, не меньше нуждаясь в живительной влаге. — На моей памяти самой жестокой была битва за Оленьи Рога. Вы прибыли намного позже основных действий, но тогда, хочу признаться, я впервые познал неприятное чувство пронизывающего страха. Бежать. Бежать и не оборачиваться — вот, чего мне тогда хотелось.

— Мне знакомо это ощущение. Я испытывал нечто подобное в той злосчастной бойне возле Сангарда. Проклятый ублюдок, орудующий двумя клинками, убил моего коня, в результате чего я рухнул на землю, придавленный массивной тушей. Я не потерял сознание, как многие думают, нет. Я чувствовал, как острая боль пронзила все тело и как заныла нога. И я испугался. Хотелось кричать. — молчание, повисшее в утреннем воздухе, немного затянулось. Доев ягоды, Мэннинг опустился на колени перед самой желанной вещью на свете — водой — и погрузился в нее с головой. Вынырнув обратно на поверхность, он громко рассмеялся. — Знаешь, я все хотел спросить — кто или что у тебя красуется в гербе? Понимаю, что вопрос довольно странный, но все же тебя многие знают, а прозвища не дали.

— Кто тебе сказал, что не дали? — лукаво усмехнувшись, Догетт расположился у камня, втайне надеясь, что в нем не обитают скорпионы. — Меня называли Буревестником. В лучшие годы, разумеется. Черный ворон и белый единорог — вот мои хранители на зеленом полотне. Стоило противникам завидеть мои знамена, как их мечи падали на пол, а сами они бежали со всех ног.

— Великолепно, неправда ли? — воин мечтательно улыбнулся, вспоминая потешные и комичные случаи из своей практики. — Видеть спину врага. По моему мнению, это — лучшее доказательство твоей славы. Боятся — значит уважают. — ветеран безучастно пожал плечами, не задумываясь о смысле сказанного. — На моей эмблеме виднеется красный морской лев. Открою тайну, но изначально там был дракон. Однако власть перешла в когтистые лапы и, соответственно, пришлось импровизировать.

— А если наш мир покорит злобный Гэбриэль, то вы переделаете льва на волка? — сей насмешливый комментарий, исходивший из уст юной особы, вынудил сравнительно молодого гвардейца вздрогнуть и обернуться. Снова эта роковая девушка с манящей улыбкой. — Это же так удобно. Поменялся король — поменялся и флаг.

— Я никогда не предавал доверие семьи Ланнистеров! — вскочив с места, взбешенный солдат принялся яростно жестикулировать, чем забавлял появившуюся из ниоткуда дорнийку еще больше. Оказывается, его так легко спровоцировать. — И какого черта вы тут делаете? Шпионите за нами, чтобы доложить вашему господину? Вы назвали его имя с каким-то тайным умыслом.

— Пожалуй, отнесу эти ведра в форт, пока твои умопомрачительные теории не зашли чересчур далеко, — поднявшись, Дилан подобрал наполненные до краев емкости и, не прощаясь, покинул общество двоих переругивающихся. — Не убейте друг друга.

— Вам доставляет удовольствие досаждать мне? — едко осведомился лишенный замка лорд, исподлобья следивший за каждым движением грациозной женщины. Она была ненамного младше его самого. — Будьте осторожны. Другие могли бы воспринять эту игру как сомнительный намек на нечто большее.

— Выдаете желаемое за действительное, сир, — парировала незамужняя красавица, не обремененная светскими предрассудками. Южане — своевольный и свободолюбивый народ. — Но у меня появились некоторые подозрения относительно вас. Признайте — я вам нравлюсь. — Расти был в откровенном замешательстве. Впервые за несколько лет он покраснел. Впрочем, ему не дали шанса ответить. — Что же, это взаимно. Мне и нужен такой как вы. Сильный мужчина. Безукоризненно сильный во всех смыслах. А его единственной слабостью могу быть только я.

— Вздор, — пробормотал смущенный рыцарь, почувствовав нежное прикосновение к руке. Кожа мгновенно покрылась мурашками, а сердце громко застучало. Вместе они незаметно двинулись в направлении раскинувшегося у подножия песочных гор дворца с высокими башнями и воистину изумительными куполами. — Неужели у вас в Дорне так принято? Я не совсем понимаю… Вы всегда такие прямолинейные?

— О, нет, в большинстве случаев мы не спрашиваем, — насмехалась Офелия, продевшая тонкую руку под напряженный локоть галантного кавалера. — При первой встрече я заметила у вас шрам на шее. Вы постоянно расчесываете его, когда нервничаете. — не переставая удивляться проницательности спутницы, Мэннинг пробормотал что-то невнятное себе под нос. — Откуда он у вас?

— На моем корабле, именуемом Гонимый ветром, случился пожар. Его подожгли пока я и команда спали. — он ощупал уродливый след на теле, словно надеясь в один прекрасный день не обнаружить его на привычном месте. — Дерево выгорело за долю секунды. Выбежав на палубу, я попытался оказать помощь кому-либо, но тут на меня обрушилась целая мачта. Точнее — ее часть. К несчастью, горящая. Не помню, как меня вытащили. Тот день будто дымом окутан. Черным дымом. — замешкавшись, рассказчик оглянулся: вокруг лишь сплошная безмятежность и уединение. Все, ради чего стоит по-настоящему жить. Когда война окончится, он точно купит себе ферму. — Я благодарен моему спасителю. Жаль, что он выбрал не ту сторону.

— Не стоит говорить об этом, — посоветовала леди Сантагар, мотнувшая головой и тем самым откинув назад длинные пряди каштановых волос. Она была красивой — глупо отрицать очевидное. — Я ни о чем не жалею. Никогда не жалела. Это бессмысленно. Я не верю в плодовитость сожалений. Пока ты жалеешь, ты стыдишься себя. А пока ты стыдишься — ты в клетке. — повисшее молчание нельзя было назвать неловким. Оно скорее вдохновляло. Неожиданно взгляд дорнийки устремился куда-то вдаль. Очень долго она вглядывалась в темные силуэты, пляшущие на песочном гребне. — Прежде не замечала знамена своего дома. Давно они тут?

Пятнистый леопард, крепко держащий в когтях золотой топор, был виден издалека. На мгновение пара замерла, не решаясь высказывать опасных предположений. Расти прислушивался к пронзительным крикам незнакомых всадников, мчащихся вниз по откосу. Их копья на полном ходу вонзились в грудные клетки стражников и прошли насквозь. Вмиг территория усадьбы заполнилась вопящими наездниками, все время скрывавшимися за высокими склонами. Казалось, они проникли в замок на лошадях и продолжили бесчинствовать верхом. Жалкая кучка роялистов, оставшаяся в замке, трусливо побросала оружие или же ринулась в самоубийственную атаку. Увы, и те и другие встретили ужасающую смерть. Их перебили за считанные минуты.

Мэннинг не спешил вмешиваться. Он понимал, что неизбежное произошло. Рано или поздно убежище должны были раскрыть. Схватив оторопевшую женщину за руку, он хорошенько встряхнул ее, дабы привести в чувство, и потащил к месту бойни. Им все равно нужно помочь вдове, окруженной полчищами врагов, и оставшимся друзьям. С наступлением ночи пробуждаются разные твари, выползающие из темных логовищ. Какое точное сравнение. Очутившись под прикрытием каменных скульптур и садов с цветущими деревьями, беглецы резко оцепенели, стоило до боли знакомой фигуре без привычного черного плаща спешиться. Вороной мустанг вспахивал песок и ржал, оглушая рядом стоявших. Остальные еретики, завидев господина, тут же склонились пред его величием. За ним следовал один из Всадников Апокалипсиса, орудующий и убивающий двумя клинками.

Одноглазый дорниец, командующий нападением, постоянно выслуживался перед всей вышестоящей братией и ползал в коленях у Великого Лидера. Он первый вошел в захваченную резиденцию и, почувствовав себя безоговорочным победителем, убил неповинную служанку, посмевшую оспорить его триумф отчаянным визжанием. Зал с великолепными изваяниями отдали на растерзание мародерам — до них никому не было дела. Распахнув массивные двери, ведущие в основную комнату хозяйки самой крепости, невоспитанный Хавьер застал ее лежащей на кушетке с письмами в руках. Дилан, до этого рассуждавший о преимуществах единоличного правления, поспешил вытащить меч из ножен, но сильный удар плотно сжатым кулаком повалил его вниз. Кровь хлынула из разбитого носа, а комната постепенно завертелась и превратилась в нечто, похожее на водоворот.

— Дорогая Идди, какая приятная неожиданность, — Старк, брезгливо перешагнувший через распростертое на полу тело, обворожительно улыбнулся, при этом оголяя свои белоснежные клыки. — Я дичайшее извиняюсь за такой погром, но ты же понимаешь, что я не могу допустить предателей в мой стан.

— О чем ты говоришь, дорогой? — подражая тону маниакального собеседника, южанка пыталась выиграть время и найти среди толпы набежавших безбожников брата или же сына. — Ты ворвался в мой дом, перебил мою охрану, а теперь заявляешь о каких-то странных вещах. Неужели ты подозреваешь меня в лицемерии?

— И давно твоя охрана стала носить гербы Ланнистеровских вассалов? — осведомился Гэбриэль, не переставая улыбаться. Непокорные жители знойных пустынь слишком явно подчеркивали свое превосходство над прочими. — Я не осуждаю. Возможно, твоя безмерная любовь к сыну стала причиной такого опрометчивого поступка? Но ты еще можешь исправиться. Он же здесь был, не так ли? — непонимание на лице вдовы разозлило возбужденного запахом крови мучителя. Из-за этого он перешел на крик: — Клаус! Я не встретил его около Висячих Садов. Значит, он здесь. Куда он отправился на этот раз?

— Я вижу страх в твоих глазах. Ты боишься его, — Джордейн приподнялась на локтях и заглянула в стальную бездну, не выражавшую никаких эмоций, кроме первобытного ужаса. — И правильно. Потому что я видела его. — умышленно солгала жена умершего Мосса, наблюдая за реакцией безумца: вздутая вена на шее, бледное лицо и налитые кровью глаза — не предел. Отшатнувшись, Лжепророк прижал ладонь ко рту, едва ли сдерживая непрекращающийся кашель. Спустя мгновение он выплюнул на плитку красноватый сгусток. Шокированные зрители вздрогнули. Предзнаменование. — Ты умираешь. Что же убьет тебя раньше? Клаус? Или ты сам? — играя с огнем, она знала, что могла обжечься. Но во имя оставшихся в живых, во имя единственного ребенка и напоминания о любимом супруге. — И ты не сможешь покорить весь мир, как бы того не желал. А знаешь, почему? Потому что я также видела его соратников. Поверь мне, у тебя ни малейшего шанса. Они готовы умереть за него. Без колебаний и раздумий. А твои подчиненные? Могут ли они похвастаться безграничной преданностью? Или же страх сдерживает их от побега?

— Я пережил столько мучений, сколько ты себе представить не можешь! — настоящее рычание сорвалось с губ истинного монстра, медлившего с убийством жертвы. Но он четко знал все о ее судьбе и не питал иллюзий. В конце концов, вторгаться в его разум и вытаскивать наружу самые постыдные секреты — страшнейшее из преступлений, за которым следует наказание. — Но не переживай. Ты уже не застанешь этого момента. Момента моего восхождения. И я буду несоизмеримо рад, если твой наследник, коим ты так дорожишь, присоединится ко мне. Пусть он не поддерживал идеи свержения королевской династии, но вот отмщение за убитую роялистами мать наверняка в корне изменит его мнение. Ибо не стоит недооценивать привлекательность тьмы. Даже самые чистые сердца тянутся к ней.

Лезвие кинжала погрузилось в грудь женщины, не успевшей отреагировать на столь молниеносное движение. Багровое пятно расползлось по желтоватой ткани. Узоры, несомненно, потрясающие. Оттолкнув безжизненное тело, Волк слизал кровь убитой с острия. Божественный вкус, кардинально отличающийся от вина. Вот они — власть, могущество, бессмертие. Блаженствуя от удовольствия, он не сразу расслышал крик снаружи и не сразу заметил исчезающего за скалой скакуна, на котором сидели двое неизвестных.

Впоследствии ему сообщат о выживших, способных догнать монарха и доложить о случившемся. Планы срывались, но разве это имеет значение? Недавно к нему прилетел ворон с посланием: в нем говорилось о том, что Церберов больше нет. Существуют отдельные командиры, вынужденные разбираться с многочисленными проблемами в разных регионах страны. Этим можно воспользоваться.

И глупый мальчишка никого не спасет и никому не поможет. "Элайджа и Клаус. Прагматик и мечтатель. У одного из них живой ум, а у другого он сдержан какими-то правилами, рамками. Собственными, общепринятыми — не столь важно. Если перед ними поставить одну цель — пересечь реку, то Элайджа начнет строить мосты и возводить города вокруг. Никлаус же бросится в бурлящий поток. Дело не в том, что он не способен построить мост. Ему это не нужно. Все дело в риске. В этом мы с ним похожи", — размышлял Антихрист, наблюдая за истошно рычащим дорнийцем, что прижимал тело убитой матери к груди и раскачивался вместе с ним на кушетке. Да, он свято поверит в то, что ее убили гостившие здесь роялисты. Разве могло быть иначе?

Они ведь все предатели и убийцы. Им нельзя доверять. Положив руку на дрожавшее плечо юного Виго, Старк подкармливал его внутренних демонов ненависти и шептал необходимые слова. Таким образом он обрел нового союзника, готового убивать ни в чем неповинных людей. Эрнандо, вошедший следом за племянником и оглядевший труп родной сестры, воспринял ее гибель менее эмоционально. Каменное лицо явно выдавало если не безразличие, то холодное безучастие к произошедшей трагедии. Скривившись от посыпавшихся соболезнований, знаменитый Скорпион прошел мимо Лидера, протянувшего ему руку и желавшего выразить сочувствие такой утрате. Ему повезло оказаться в окружении толпы, иначе Лжепророк не простил бы такого ярого пренебрежения.

Вместо излишней сентиментальности Кворгил предпочел подойти к единственному другу, находившемуся в комнате с самого начала и ставшему свидетелем всех тайн, что она хранила. В их недолгом объятии не было ничего подозрительного. Даже сам каратель, страдающий паранойей, не заподозрил неладное. Но едва заметный жест, почти невесомый отрицательный кивок, перевернул все мировосприятие дорнийца, только что потерявшего члена семьи по вине безумца. Он все понял, но не торопился развеивать сладкие иллюзии умалишенного проповедника. Пусть и дальше тешит себя мыслью о собственной непогрешимости. Но вот правда известна всем. Истину не скроешь. Рано или поздно она прорвется наружу. Сквозь темные дебри.