Обратная сторона луны (джен)

Успокоившись, Гвеннит поймала вдруг взгляд Дина Томаса — и поняла, что этот внезапный инструктаж отнюдь не случаен, а у неё появился нежданный помощник. Обрадованно и благодарно улыбнувшись, она быстро двинулась к двери, подобрав подол платья, и на цыпочках проскользнула в коридор, а затем прямо за спинами внимательно слушающих Томаса дежурных, стараясь не шуметь, поспешила скрыться за поворотом вместе с плывущим над её головой желе. Оставалось добраться до лифтов, подняться наверх, пройти через Атриум… и вот этот пункт её тревожил больше всего. Потолок в Атриуме был слишком высок для того, чтобы можно было поднять желе прямо к нему, а значит, если она встретит кого-то, слишком велик шанс того, что её поймают с поличным. Но и вернуться она уже не могла — оставалось идти вперёд и надеяться на то, что в это время никому, кроме неё, не придёт в голову шастать по Атриуму.

Томас нагнал её возле лифтов. Улыбнулся, нажал на кнопку — и, когда она аккуратно опустила желе, левитируя его в лифт, придержал дверь, галантно пропуская их внутрь. Пока они ехали, Гвеннит смущённо и благодарно улыбалась своему спутнику, но заговорить с ним сама не решилась. Приехали быстро; Томас вышел первым, огляделся и, никого не увидев, вновь любезно открыл дверь лифта перед желе и Гвеннит. Они молча шли через пустой Атриум, а когда оказались рядом с каминами, Гвеннит, набравшись храбрости, всё же задала первый из мучивших её вопросов:

— Могу я спросить?

— Конечно, — Дин огляделся ещё раз. Гвеннит опустила желе на сотворённое ею из сумочки плоское блюдо и взяла его, наконец, на руки. Желе ласково пискнуло, и Гвеннит не сдержала улыбку.

— Крис очень нервничал, когда понял, что вы ушли со мной. Почему?

— Когда-то, — после небольшой паузы заговорил Томас, — у нас с мистером Виндом было одно неприятное дело, связанное с… Я бы сказал, с его профессиональной сферой. Но это было очень давно, и я искренне верю, что нам с ним никогда не придётся встретиться подобным образом вновь. Полагаю, мистеру Винду не хотелось бы, чтобы я раскрыл вам подробности.

— Тогда не нужно, — кивнула она, добавив с улыбкой: — Спасибо вам.

— Что вы, — он тоже ей улыбнулся. — Если когда-нибудь вам понадобится помощь — обращайтесь ко мне. Я всегда сделаю всё, что будет в моих силах, для вас.

— Но вы ведь из Департамента магического правопорядка! — не удержалась она. — Почему же вы мне помогаете грабить министерство?

— Я вовсе не рассматриваю это, как ограбление, — тихо рассмеялся Дин. — Я полагаю, что мы с вами проводим операцию по эвакуации раненого из места, опасного для его здоровья и жизни.

Гвеннит недоверчиво посмотрела на него — и рассмеялась, а он, напротив, приняв очень серьёзный вид, продолжил:

— Моя задача, как представителя ДМП, состоит в том, чтобы защищать тех, кто сам этого сделать не может — будь то волшебник, маггл, домовый эльф или, к примеру, желе. Ведь кто-то же должен — и кто, если не я?

С этими словами он сам взял горсть летучего пороха и бросил его в камин — и Гвеннит шагнула в зелёное пламя, громко проговорив:

— Дом Долишей-младших.

Дома она, освободив место на одной из холодных полок шкафа, где они хранили еду, устроила там желе — и присела на пару минут передохнуть у кухонного стола. Потом встала, открыла шкаф, посмотрела на свой трофей — и, гордая и смущённая одновременно, отправилась назад в министерство.

Ни о чём подобном Скабиор, разыскивая Гвеннит после расставания с О’Харой и Ллеувеллином-Джонсом, даже подозревать не мог, а она на его вопрос: «Как ты тут?» — ответила что-то легкомысленное, он же слишком устал и проголодался для того, чтобы продолжать задавать вопросы.

— Хочешь потанцевать? — спросил он, кидая в рот тарталетку с утиным паштетом. — Я только всё-таки съем что-нибудь быстро… что ты всё это время делала?

— Ты будешь смеяться, — сказала она, краснея.

— Это вряд ли, — возразил он, отправляя в рот следующую тарталетку, с кусочками курицы в желе. — Я наулыбался сегодня на месяц вперёд, так что в ближайшие дни я буду серьёзнее официального министерского пресс-релиза. Я даже не буду сегодня пить ничего спиртного, — неожиданно пообещал он, и, отвечая на её изумлённый взгляд, пояснил: — Пить надо весело, а здесь всё так пафосно, что у меня зубы сводит. А что ты такое творила, что это должно меня рассмешить?

— Я тебе дома расскажу, — пообещала она. — Я видела такого странного человека…

— Да тут все странные, — хмыкнул Скабиор, продолжая быстро есть. — Ты мне расскажешь?

— Конечно, — пообещала она — и заулыбалась, когда он неожиданно протянул ей одну из тарталеток. — Я не голодная, — сказала она, кладя её в рот — и понимая, что, кажется, солгала. — Хотя…

Они ели, перебрасываясь шутками, и рассматривали гостей и сам зал, который всё заполнялся и заполнялся людьми — нарядными, радостными, скучающими, деловыми — которые разговаривали негромко, часто вполголоса, но их было так много, что голоса их создавали ровный, устойчивый гул. Музыка звучала всё громче, вновь прибывшие подходили к знакомым, образовывая всё время меняющиеся и перемещающиеся группы. Постепенно центр зала освободился, и там появились первые танцующие пары.

— Я хочу с тобой станцевать, — сказал Скабиор, вытирая губы салфеткой и машинально пряча её в карман. Гвеннит улыбнулась ему и протянула руку — и он, подхватив её, вышел со своей названной дочерью в центр зала и легко закружил её в вальсе. И этот танец окупил для него всё: и безумный день под прицелами колдокамер, и бесконечные интервью, и усталость, и даже грядущую беседу с МакТавишем. Он всегда любил танцевать, вообще, сколько себя помнил — и умел хорошо делать это с самого детства. Гвеннит же он учил танцевать сам, когда она училась в школе — и они закружились в танце так, словно репетировали его много раз. Он был отличным партнёром и умел вести так, что Гвеннит очень скоро вообще перестала думать над тем, что делает, и, прикрыв глаза, просто позволила ему кружить себя — она настолько забылась, что окончание танца стало для неё совершеннейшей неожиданностью.

А потом они танцевали снова и снова… Вечер был длинным — и время от времени они останавливались и отходили передохнуть, чего-нибудь съесть или выпить и посмотреть на танцующих. По примеру некоторых гостей, сотворивших себе разного вида сиденья, Гвеннит трансфигурировала из своей сумочки небольшую скамеечку, на которой они со Скабиором вдвоём и устроились, неспешно поедая виноград, целую кисть которого он забрал с одного из блюд на столе, и рассматривали гостей.

Не только Гвеннит и Скабиор в какой-то момент предпочли роль зрителей — вдоль столов и стен сидело и стояло довольно много народу, от Августы Лонгботтом до Дина Томаса и Риты Скитер. И зрелище, которым они любовались, действительно было красивым — потому что, кого только не было среди танцующих!

Гарри и Джинни… Джиневра Поттер: он — откровенно уставший и очень сосредоточенный, и всё равно улыбающийся и время от времени говорящий ей что-то тихое, и она — сияющая улыбкой в ответ на его слова, яркая, сильная и красивая. Гермиона и Рональд Уизли: она — неожиданно очень женственная, в лёгком шёлковом платье, и он — высокий, широкоплечий и глядящий на неё влюблёнными глазами. Невилл и Ханна Лонгботтомы, за которыми неотрывно следила стоящая у стены Августа. Он — высокий, статный, само воплощение мужественности, и его жена — невысокая миловидная женщина, чем-то неуловимо похожая на своего супруга. Луна и Рольф Скамандеры — она в странном, открывающем колени платье, на котором плыли гонимые порывами ветра сливы-цепеллины и лёгкие белые облака, завораживающе неземная и столь же красивая, он — смуглый, элегантный и влюблённый, словно в день свадьбы. Морриган Моран и ни с кем здесь не знакомый высокий мужчина, она — тонкая, сильная, похожая на кельтское божество, он — опасный даже на вид и невероятно почтительный к своей госпоже. Приосанившийся и решивший тряхнуть стариной Огден с вырванной из цепких лап ведьмы Элеонор Шаффик, он — не слишком хороший танцор, восполняющий умение темпераментом, она — ловко успевающая убрать ноги из-под его неловких шагов и улыбающаяся его шуткам. Ларс и Летиция Турпин, он — высокий, стройный и элегантный, с густыми рыжеватыми волосами, она — маленькая и изящная блондинка в очень броских и в то же время изысканных украшениях. Драко и Астория Малфой, он — высокий, безупречно одетый блондин с уже наметившимися залысинами, она — русоволосая, очень живая и, судя по выражению лица, обожающая танцевать. Наконец, сам министр, танцевавший с мадам Спраут, оказавшийся очень хорошим танцором.

А пока гости на балу веселились и танцевали, в заповедных лесах западней Шеффилда, под командованием Ричи Кута в самом разгаре была операция, которая должна была, наконец, поставить точку в одном очень важном расследовании.