Тень войны (гет)

На улице стоял настоящий дубак. Даже в новом зимнем пальто, шапке, варежках и сапогах у Алины ломило кости от холода. Она семенила вслед за Иваном, стараясь использовать его как щит против ветра.

Утром она проснулась с колотящимся от громкого хлопка сердцем и не сразу поняла, что это кто-то стучит в дверь. Пригладив волосы, Алина отворила дверь.

— Иван, — испуганно пискнула она и подтянула сползшую с плеча пижаму.

Телохранитель нахмурился.

— Ты много спишь. Я долго стучал.

— Прости.

— Одевайся и спускайся вниз, — Иван взглянул на ее пижаму — Возьми пальто.

Правильнее было бы сказать: «Возьми пальто и не забудь сверху накинуть шубу». Алина сделала мысленную пометку купить несколько грелок и разложить их по карманам. И одну для шапки. Прищурившись, она взглянула на небо. По ее прикидкам, солнце будет светить еще лишь пару часов. Как она собиралась развивать солнечную энергетику в таком месте? Падал легкий снежок. Значит, в добавок ко всему ей нужно придумать способ, чтобы солнечные батареи не замело. Тонкий слой снега батареи растопят, но против метели не выстоят. Сколько света проникает сквозь вьюгу? Алина добавила эти пункты в свой мысленный список задач.

Они прошли несколько кварталов мимо одинаковых зданий, пока Иван не указал на одно из них.

— Здесь ты будешь работать. Выходишь в понедельник.

Алина попыталась по окнам вычислить, где какие лаборатории расположены, но самое примечательное в здании было то, каким невзрачным оно казалось. До понедельника оставалось два дня, придется обуздать любопытство. Иван уже шагал дальше, и Алине пришлось ускориться, чтобы догнать его.

— Ты знаешь, с кем я буду работать? Какую лабораторию мне выделят?

— Не знаю, — буркнул Иван и толкнул дверь.

Они оказались в большом помещении, заставленном длинными столами. Алина была невероятно рада теплу.

— Здесь у нас столовая. Обед почти закончился.

Они подошли к раздаточному окну, и Иван коротко переговорил на равкианском с буфетчиком. Свежих продуктов было немного, зато поддоны ломились от квашеных овощей и сельди. Иван поставил себе на поднос две тарелки и набрал гору всего. Алина взяла только рыбу с хлебом и немного овощей.

Как только они сели, Иван принялся за еду, не тратя времени на смакование блюд. Сама Алина без энтузиазма ковыряла капустный лист.

— А где Женя?

— Работает, — лаконично ответил Иван.

Алина намеренно проигнорировала его взгляд, говоривший, что если бы не она, то он тоже бы работал.

— Ты тоже был в дивизии посла?

Иван кивнул, не переставая жевать.

— Что за дивизия?

— Комплексное подразделение: пехота, разведка, развитие.

— Чем занимался ты?

Иван оторвался от еды.

— Много вопросов.

— Я просто хочу завести друзей, — Алина скрыла раздражение за улыбкой.

Иван хмыкнул.

— Тогда сначала выучи равкианский.

Пришлось без аппетита ковыряться в квашеных овощах, весьма специфичных на вкус.

Иван расправился со своим плотным обедом удивительно быстро, так что скоро они снова вышли на улицу и направились в библиотеку. Здание библиотеки выглядело старше, чем другие, оно явно сохранилось со времен гражданской войны, но несмотря на длинные ряды стеллажей, книг в ней оказалось совсем немного.

— Повстанцы сжигали книги, — объяснил ей Иван.

Он подвел ее к разделу, который, судя по названиям на английском, был посвящен истории и географии Равки.

— Возьми книги, чтобы узнать больше о Равке. Бери на английском, я подберу остальные.

Алина внимательно выискивала нужные экземпляры. Карты Равки пригодятся, хотя дата на титульном листе говорила, что они устарели лет на двадцать. «Путеводитель по Равкианской геополитике» тоже устарел, но станет неплохим подспорьем для начала. Все равно все остальные книги датировались примерно этими же годами. Алина набрала шесть книг, когда к ней подошел Иван с огромной стопкой.

— Я не смогу их прочитать.

Иван кивнул на верхний справочник. Открыв его, Алина обнаружила внутри таблицы и диаграммы.

— Дневники наблюдения за погодой, — пояснил Иван. — Ты поймешь.

— А разве не проще будет работать с оцифрованными данными? — удивилась Алина.

— Ты не в Америке, — проворчал Иван.

Он сложил все книги в рюкзак, который ему дали в библиотеке, и они поплелись обратно в общежитие. В комнате Иван аккуратно расставил книги на полке рядом с привезенными из Америки.

— Спасибо, — прошептала Алина.

Иван кивнул и закрыл за собой дверь.

После того, как телохранитель ушел, Алина села в кресло и принялась читать про равкианскую геополитику, да так увлеклась, что не заметила, как пролетело время. От чтения ее оторвал стук в дверь. Алина потянулась, разминая затекшую шею, и увидела, что за окном уже стемнело. Она прочитала треть книги. Так неуютно было узнавать о силах, приведших к войне, в которой погибли ее родители. В груди разгоралось какое-то непонятное чувство, шрам на ладони чесался. Алина встала и открыла дверь.

На пороге стоял посол в костюме и пальто, в котором он ходил в Америке. Оставалось загадкой, как он не мерз. Он заглянул ей через плечо.

— Уже читаешь.

Алина проследила за его взглядом.

— Вы отправили меня в библиотеку.

Посол жестом показал следовать за ним.

— Сегодня вечером начинаются твои уроки равкианского.

Алина схватила пальто и поспешила следом.

К ее удивлению, посол повел ее не на улицу, а вниз по лестнице в подвал. Там он открыл дверь, которая вела в длинный туннель.

— Нужно быть готовыми с такими зимами и войнами, как у нас, — объяснил он, заметив ее изумленный взгляд.

Алина порадовалась, что не придется выходить наружу в темень и мысленно пообещала себе заставить Ивана заплатить за то, что тот таскал ее по улице.

Некоторое время они шли молча по тускло освещаемому коридору.

— Иван показал, где будет моя лаборатория, и сказал, что я выхожу в понедельник.

Посол кивнул.

— С кем я буду работать?

— С лучшими научными сотрудниками военного исследовательского отдела.

— Военного?

Посол взглянул на нее. Свет ламп отбрасывал тени на его лицо.

— Я обеспечил финансирование проекта через военных. Есть исследовательское подразделение, которое занимается инновациями. В Америке дела обстоят похоже. Если бы ты осталась, то твой проект в конечном итоге финансировало бы Министерство обороны.

— Я буду служить в равкианской армии?

— Строго говоря, да.

— Я не умею воевать.

— О тебя этого и не ждут.

— Я не солдат.

Посол посмотрел на нее сверху вниз непроницаемым взглядом.

— В Равке каждый солдат.

— Даже вы, посол?

В полумраке ей померещилась его улыбка.

— Особенно я, Алина.

✵✵✵

Первый урок равкианского дался тяжело, и не только потому, что ее учительница не говорила по-английски. Разложив на столе стопку бумаг, наставница зачитывала несколько слов, а затем выжидательно смотрела на подопечную. И когда Алина, запинаясь, повторяла бессмысленные слоги, тяжко вздыхала. Алина убеждала себя, что покрылась потом из-за того, что близко сидела к ревущему камину, но, по правде говоря, вовсе не огонь был тому виной.

Она просто не привыкла, что уроки проходят плохо. Поэтому, когда раздался стук в дверь, она бросилась открывать.

— Забери меня отсюда, — взмолилась она, крепко обнимая удивленную Женю.

Подруга рассмеялась.

~ Погляди, весело им! ~ прикрикнула на них учительница.

Женя что-то сказала ей в ответ на равкианском и зашла внутрь, прикрыв за собой дверь.

— Хватай вещи и пошли.

Алина быстро собрала бумаги под пристальным взором учительницы. Трудно было определить возраст женщины, к тому же, она ходила с тростью. От ее внимательного взгляда делалось не по себе. Алина неловко поклонилась, и они с Женей вышли.

В туннеле Женя забрала у Алины бумаги и протянула ей бумажный пакет.

— Обмен.

Внутри лежал сэндвич. Алина не осознавала, как проголодалась, пока не откусила кусочек.

— Ну как, ты уже говоришь по-равкиански?

Алина застонала.

— Посмотрим, что она заставляет тебя читать, — Женя пробежалась по текстам и нахмурилась.

— Что такое?

— Тексты весьма… разнообразны. Первый — речь президента на инаугурации. Второй — детский стишок про солнцестояние. Третий — старая равкианская молитва, где каждая строка начинается с буквы алфавита. Не совсем тот материал, который я бы выбрала для первого занятия. Ты разобралась, как это читать?

Алина покачала головой.

— Она раньше кого-нибудь учила равкианскому?

— Кто знает, — вздохнула Женя. — Утром я принесу тебе учебник по грамматике. Мне сообщили, что у тебя будут уроки каждый вечер.

Алине сомневалась, что выдержит.

Они поднялись по лестнице.

— А как насчет тебя? Ты скоро снова улетишь в Америку?

Алине очень не хотелось, чтобы Женя уезжала, но вряд ли посол не возьмет с собой главу своего штаба.

— Не знаю. У посла здесь какие-то дела, — они вошли в холл, и Женя сжала ее плечо. — Я зайду за тобой утром. Все будет хорошо.

✵✵✵

В ту ночь Алина плохо спала. Ворочалась с боку на бок, но смена часовых поясов и мысли об армии не дали заснуть. Алина всегда считала себя пацифисткой, что было совсем неудивительно для сироты войны, и никогда не задумывалась о том, что для военных значит разработка мер по защите гражданского населения. Ей повезло вырасти в стране, не раздираемой внутренними конфликтами.

Раньше она не считала себя везучей.

В конце концов Алина сдалась, достала из сумки ноутбук и подключилась к незапароленной беспроводной сети. В почтовом ящике ее ждали несколько писем от журналистов и представителей компаний, желавших взять ее на работу после статьи в «Вашингтон Пост». Новостная рассылка от университета. Ни одного письма от Мала. Алина и сама не могла понять, что чувствует: разочарование или облегчение.

Спустя пару минут просмотра почты, в углу экрана выскочило сообщение от Николая:

«Алина! Как дела? Ты добралась до Равки? Уже безумно скучаешь по мне?»

Улыбнувшись, Алина нажала на значок видеочата в сообщении и включила прикроватную лампу, чтобы друг мог ее видеть. Через пару мгновений соединение установилось, впрочем, Николай вел трансляцию из темной гостиной, так что разглядеть что-либо можно было с трудом.

— Алина! — Обрадовался Николай. — Скажи мне, что с собой все в порядке.

— Я в порядке! Хотя здесь холодно. Очень холодно.

— Ты ведь понимала, что едешь в Равку, а не на Карибы? — поддразнил он.

— Спасибо, я в курсе. Ты должен это видеть: горы, снег и… — Алина взмахнула руками, не в силах передать слова переживания от возвращения на родину, откуда ее увезли маленькой девочкой. — С солнечной энергетикой будет сложно.

— Им повезло, что у них есть ты, — с теплотой, без намека на обиду сказал Николай, и впервые у Алины ком встал в горле при мысли о том, что она оставила позади. Она быстро вытерла глаза рукавом пижамы.

— Эй, включи свет. Я тебя совсем не вижу.

— Да смотреть-то особо не на что, — возразил он.

— Удивительно слышать подобное от человека, который постоянно всем напоминает о своей привлекательности.

Помолчав, Николай вздохнул и потянулся, чтобы включить лампу. Когда он снова повернулся к камере, Алина ахнула.

— Николай, что черт возьми, случилось?

Лицо Николая было в царапинах, а под глазом синел фингал. Он поморщился, увидев свое лице в окошке видеочата.

— Ты поверишь, если я скажу, что это был честный бой в интересах национальной безопасности?

— Нет. Что случилось?

— Итак, ты сбежала из страны на прошлой неделе, оставив меня и лабораторию в затруднительном положении.

— Николай, что случилось?

— Я как раз объясняю. С лабораторией и мной все будет хорошо, — он сделал глоток из чашки, прежде чем продолжить. — Как понимаю, ты уехала, не поговорив с Малом.

«Ох, нет».

— Николай…

— Несмотря на письмо, в котором говорилось, что лучшая-подруга-детства-ставшая-девушкой покинула континент и ему следует дальше жить своей жизнью, Мал почему-то подумал, что вместо того, чтобы посвятить себя Равке, ты бросилась в объятия одного чертовски привлекательного коллеги, — Николая потер здоровый глаз. — Он объявился пару дней назад, желая поговорить.

Алина хорошо представляла, как прошел разговор.

— Ты… он…

— Со мной все будет хорошо, не волнуйся, — Николай взъерошил волосы и прищурился, рассматривая свое лицо на видео. — Царапины от гравия заживут быстро. А вот это… — он аккуратно ощупал синяк. — Впрочем, я слышал, что девушкам нравятся шрамы. Добавляет мужественности.

Алина не смогла заставить себя улыбнуться.

— Что насчет Мала?

— Я не стану выдвигать обвинения. Ты просила меня не вмешиваться в ваши отношения, и последние четыре года я так и делал. Но раз уж я оказался невольно вовлечен, то не могу не сказать, что он кажется потерянным без тебя.

Хотя Алине было больно слышать эти слова, она знала, что Николай прав. Она знала, что ее уход причинит Малу боль. И надеялась, что со временем он оправится.

После минутного молчания, во время которого Алина избегала смотреть на экран, Николай решил смягчить ситуацию.

— Но поделать с этим я ничего не могу. Сомневаюсь, что Мал снова придет поговорить. Не так уж приятно драться с тем, у кого есть личная охрана.

Алина закатила глаза. Николай говорил о службе безопасности так, словно был сыном президента, а не вторым ребенком председателя Комитета Сената по международным отношениям. В его распоряжении был личный водитель и телохранитель — время от времени — и он всегда жаловался, что не может найти им достойное применение. До этого момента.

Николай взглянул на часы.

— Мне нужно идти, я встречаюсь с Элеонорой, чтобы обсудить проект на следующую неделю. Ты ее помнишь?

— Конечно, помню. Меня не было всего три дня.

— Ах, точно. А кажется, что гораздо больше, — Николай посмотрел на нее, и его лицо смягчилось. — Было приятно поболтать, Алина. Будь осторожна.

— Говорит человек, которому заехали в лицо.

Николай улыбнулся.

— Touché. Тогда будь осторожнее, чем я.