Гарри Поттер и Козни Пожирателей Смерти (джен)

19 июля 1993

Гарри Поттер открыл глаза и обвёл взглядом Логово принца, словно властелин, изучающий свои владения. Он удобно сидел на троне Гидры, и хотя девять голов хранили молчание, этого и следовало ожидать. Стол из красного дерева был отполирован до зеркального блеска, а латунные головы гадюк, украшающие шесть кресел, стоящих вокруг стола, блестели на свету. Гарри повернул голову и увидел, что огромный камин не зажжен, поэтому он сосредоточился, и вот уже ревущее пламя ярко осветило всю комнату.

Удовлетворившись, Гарри обратил внимание на ближайший книжный шкаф и начал изучать названия книг. Конспекты Гарри По Заклинаниям, том 1-2. Собрание Знаний Гарри О Трансфигурации, том 1-2. Конспекты Гарри По Зельям, том 1-2. Он читал каждое название, которое отражало его аккумулированные знания по каждому предмету. Затем он перешел к более личным книгам. Любимые Рецепты Гарри и Руководство Гарри По Идеальному Саду были там, где и ожидалось. Но прочитав несколько следующих названий, Поттер нахмурился. Худшие Ночи Гарри В Чулане Под Лестницей. Тот Раз, Когда Вернон Сломал Гарри Руку. Охота На Гарри. А рядом стояла тонкая, но от того не менее зловещая книга с названием КУШАТЬ ПОДАНО!

Несмотря на все усилия, Гарри стало трудно сосредоточиться на названиях этих томов, поэтому он снова вернулся к академической секции. Но там он нахмурился еще сильнее из-за того, что названия книг стали меняться. Кспектыон Гарри По Зананиклиям, Сниеобра Зийнан Гарри О Трарациинсфигу. Названия остальных томов были полностью нечитаемы.

— Нет, — твердо сказал Гарри, словно надеясь, что слова смогут расшифровать книги. Тут его внимание привлекло движение, которое он заметил периферическим зрением. Он повернулся и понял, что большой стол и шесть кресел исчезли, оставив Логово почти пустым.

— Нет! — настойчивей повторил Гарри, чувствуя, как внутри него растет разочарование. Тут из-под него внезапно исчез трон гидры.

— НЕЕЕ-ай! — заорал Гарри, упав на голый пол теперь полностью пустой комнаты. Вдобавок ко всему, он здорово приложился головой и растянулся на спине. Он злобно зашипел и закрыл глаза.

---

Гарри Поттер открыл глаза и увидел над собой знакомый потолок его комнаты в поместье Лонгботтомов. Первые лучи солнца только-только проникли в окно. Гарри откинулся на подушки и начал массировать себе виски, надеясь отсрочить мигрень, которая вот-вот должна была начаться. Две недели практики, а до стабильного дворца памяти было ещё ой как далеко. Это… раздражало.

Поттер раздражëнно закрыл глаза и вспомнил свой последний разговор с мистером Икс. Эта тема была в числе прочих.

* * *

8 июля 1993

Комната №13 в Дырявом котле

(11 дней назад)

— Предупреждаю вас, мистер Поттер, что это будет трудным этапом изучения окклюменции, — сказал мистер Икс. — Чтобы продолжить развиваться дальше этой точки, вы должны иметь стабильный дворец памяти в качестве базиса для дальнейшего развития ментальной архитектуры. Коротких путей здесь нет.

Гарри кивнул, всё ещё не зная, как подступиться к этой задаче. Верхнеуровнево он понял, о чëм говорил мистер Икс, но как применить эти советы к своему собственному разуму, не представлял.

— Мистер Икс, не могли бы вы объяснить мне это ещё раз, пожалуйста. Я пытаюсь понять, но пока мне трудно уложить это в голове.

— Это не удивительно, мистер Поттер. Построение дворца памяти — один из самых сложных аспектов изучения окклюменции. На самом деле, в этом причина, почему большинство окклюментов не могут перейти на четвертую ступень. Если бы вы уже не показали невероятную усидчивость, я бы даже не стал предлагать вам пытаться построить дворец памяти в таком молодом возрасте. Теперь к объяснениям: ваш дворец памяти должен быть основан на реальной локации, где вы чувствуете себя в безопасности и контролируете окружение. Это место также должно быть, за неимением лучшего слова, скажем, захламлено. Например, склад или, возможно, библиотека. Место, в котором вы можете оставить вещи, чтобы потом забрать их снова. Как только вы достаточно ясно сможете представить такое безопасное место, вы можете начинать складывать ваши самые личные воспоминания в эту область своего разума. Там вы сможете не просто прятать ваши воспоминания, но активно защищать их с помощью ментальных ловушек, с помощью которых можно отогнать или даже обезвредить тех, кто слишком глубоко забрался в ваш разум. Также ваш дворец памяти может быть местом, где вы сможете хранить ложные воспоминания или даже подставные личности, которыми вы сможете обернуть свое собственное я, чтобы сбить с толку вторгшегося легилимента. Вместо того, чтобы строить стену на пути легилимента, тем самым давая ему понять, что у вас есть секреты, которые стоят защиты, вы можете перехватить управление легилиментной атакой и позволить атакующему увидеть то, что вы захотите. В таком случае, он более вероятно примет ваши ложные воспоминания за чистую монету и не станет копать дальше.

Гарри кивнул.

— И у вас есть дворец памяти?

— Есть, хотя я не думаю, что вы сможете скоро его увидеть. Если вообще увидите. Тем не менее, мой дворец памяти важен для вашего будущего обучения. Раз уж вы решили изучать не только окклюменцию, но и легиллименцию, вопреки моим рекомендациям, я использовал свой дворец памяти, чтобы создать набор ложных воспоминаний. Когда вы будете практиковать легиллименцию на мне, мы узнаем, сможете ли вы проникнуть сквозь мои щиты и обнаружить ложную информацию, которую я для вас оставил. Вы не платите мне достаточно, чтобы я рисковал моими настоящими воспоминаниями, однако моей фальшивой личности будет более чем достаточно, чтобы точно воспроизвести механизм чтения мыслей легиллименцией.

Гарри кивнул, а мистер Икс, немного помолчав, продолжил.

— Не хочу снова тыкать палкой в мёртвого гиппогрифа, но вы отдаëте себе отчёт, что читать мысли других людей без их разрешения или заверенного ордера, подписанного верховным чародеем, незаконно?

Гарри немного напрягся. Он всё это уже знал, но всё равно близость к той грани, которая отделяла его от нарушения закона, нервировала. Он задавался вопросом, как Снейпу столько времени всё сходит с рук? Наверное, из-за Дамблдора.

— Я понимаю, мистер Икс.

Мужчина вздохнул.

— Меня наняли учить вас тому, что вы захотите изучать, мистер Поттер. Но я обязан ещё раз сказать. Вы не должны развивать свою легиллименцию только потому, что какой-то школьный учитель сказал вам это. И не важно, как вы цените его мнение. Изучая это искусство, вы рискуете. И юридически, и ментально.

— Я ценю ваши опасения, мистер Икс. Но у меня есть эта сила. И я боюсь, что я могу быть опасностью и для себя, и для окружающих, если я не пойму, как она работает и как использовать её безопасно.

Мистер Икс немного поморщился и покачал головой.

— Оставляю это на ваше усмотрение. Хорошо, давайте поговорим о легиллименционных упражнениях.

После короткого и довольно запутанного объяснения, Гарри потратил следующий час, убеждаясь, что читать чьи-то мысли с помощью легиллименции невероятно сложно. Даже учитывая тот факт, что цель атаки активно пытается помочь тебе с этим. К концу первого занятия по легиллименции всё, чего добился Гарри, была мигрень и смутное чувство, что мистер Икс (или скорее его подставная личность, чьи воспоминания мистер Икс пытался научить его читать) болеет за Тутшил Торнадос, любит тёмный шоколад и у него есть огромный рыжий кот. Настоящие воспоминания так и остались недоступны.

В конце урока Гарри посмотрел на часы и увидел, что у них есть ещё несколько минут, прежде чем Арти и мистер Игрек придут освежить чары блокировки памяти, гарантирующие, что мистер Икс не будет помнить ничего из того, что он мог узнать из их уроков с Гарри. Поттер секунду подумал и решил, что лучшего времени может не быть.

— Мистер Икс, прежде чем мы прервемся... У меня к вам вопрос. Или, если точнее, предложение. У меня есть знакомый, у которого есть работа для высокоуровнего легиллимента.

Его учитель, чьи черты лица Гарри не мог различить из-за специальных чар отвода глаз, заинтересованно посмотрел на него.

— Работа. Интересно, как вы смогли вложить столько скрытого смысла в такое простое слово, мистер Поттер. Если бы я не знал вас лучше, я был бы уверен, что эту работу Министерство может не одобрить.

Гарри прикусил губу. Это был один из тех немногих случаев с тех пор, как он начал учиться в Хогвартсе, когда он не знал, как дальше вести разговор. Он подумал, что это потому, что его собеседник был гораздо лучшим окклюментом и легиллиментом, чем ему когда-либо удастся стать. Наконец, он решил идти напрямик, решив, что в случае чего его учитель не вспомнит ничего уже через пару минут.

— Ну, если честно, это не совсем законно, — Гарри сглотнул. — Вообще-то, если уж совсем честно, это абсолютно незаконно. Но я могу обещать, что плата будет очень щедрой. И я могу с уверенностью сказать, что вас абсолютно точно не поймают. Моему… другу… нужно прочесть несколько разумов. И хотя я признаю, что технически это преступление, я могу уверенно сказать, что это во благо.

Мистер Икс ухмыльнулся.

— И что же хорошего может быть в настолько злодейском действе, что вы так не хотите говорить, в чëм оно будет состоять, мистер Поттер?

Гарри на секунду отвел глаза. А затем вспомнил, что нужно сказать.

— Когда мы впервые встретились, вы боялись за свою семью из-за того, что Волдеморт вернëтся. Мой друг хочет сделать так, чтобы этого никогда не случилось. И ему нужен для этого хороший легиллимент.

Мистер Икс немного помолчал.

— Вам нужен легиллимент… чтобы предотвратить возвращение Сами-Знаете-Кого? Я готов это обдумать, но есть проблема. Через несколько минут все мои воспоминания об этом разговоре будут стёрты.

— Мы используем другой пароль, чтобы заблокировать ваши воспоминания сегодня. И я пришлю вам сову с кодом разблокировки завтра. Разумеется, прежде, чем мы всё вам расскажем, вы должны будете принести довольно строгие клятвы, и я прослежу, чтобы у вас были пути отхода, если вы решите, что не хотите быть частью нашего предприятия после того, как узнаете все детали.

Мистер Икс кивнул.

— И насколько щедро мне заплатят?

Гарри сказал ему, и, если бы мистер Икс не был мастером окклюменции, названное число вполне могло заставить его закашляться.

* * *

19 июля 1993

Поместье Лонгботтомов

05:45 утра

По мере того, как воспоминания о последнем уроке окклюменции проносились у него в голове, Гарри немного потерянно сидел в своей постели. Он так и не избавился от привитой Дурслями привычки вставать ни свет ни заря, думая, что может потратить предрассветные часы на медитации. Пока что получалось плохо, потому что поддерживать хоть какое-нибудь внутреннее спокойствие при таком уровне стресса требовало ещё большего окклюменционного напряжения. Тео. Невилл. Уроки с мистером Икс и Аластором Грюмом. Чокнутые планы Регулуса Блэка. С учётом всего этого достичь необходимой степени безмятежности для продолжения развития окклюменции было практически невозможно.

«Мне нужно отвлечься», — подумал он про себя.

Первой его мыслью было пойти покопаться в саду. Способ ментальной разгрузки. Но посмотрев за окно, он решил, что ещё слишком рано. Тем более, у Невилла была бы истерика, если бы он узнал, что Гарри осмелился что-нибудь тронуть в семейном саду Лонгботтомов. А поскольку отношения Гарри с Невиллом за последние несколько недель стали довольно натянутыми, он не хотел делать что-либо, чтобы усугублять их.

Гарри поморщился и снова покрыл ругательствами имя Тибериуса Нотта. То, что бывший Пожиратель сделал с Тео, и так было плохо. Но то, что оно влияло на другого лучшего друга Гарри, было ещё хуже. Согласно леди Августе, вся проблема была в том, что Невилл носил кольцо наследника, которое теперь связывало его со всеми клятвами, которые касались дома Лонгботтомов, Визенгамота и, косвенно, дома Ноттов. Также масла в огонь подливало то, что, в отличие от большинства наследников Визенгамота, родители Невилла не способны были мыслить здраво. Поэтому эффект, оказываемый на Невилла был таким же, как если бы он уже был лордом, а не просто наследником, которому до совершеннолетия оставалось ещё несколько лет. Но когда Гарри спросил Невилла, не мог ли бы он снять кольцо наследника ненадолго, Августа была в таком ужасе, что Гарри решил больше никогда не говорить об этом.

«И что самое поганое, — горько подумал про себя Гарри, — Невилл действительно очень любит родителей».

Возможно, самый жестокий аспект Высшей Санкции был в том, что глубокая привязанность Невилла к своим почти коматозным родителям питала его страстное желание ради них стать самым лучшим лордом, каким только можно. И высшая санкция смогла использовать это похвальное желание, чтобы заставить Невилла ещё больше ненавидеть Тео и, в дальнейшем, тех, кто посмеет его поддержать.

Начав обдумывать всё это, Гарри быстро понял, что заснуть или вернуться в свой дворец памяти ему уже не удастся. Но тут он вспомнил одну из книг на полке в своём дворце памяти, и на него сошло вдохновение. Он спрыгнул с кровати, быстро натянул мантию и направился на кухню.

Тридцать минут спустя Гарри сделал уже половину работы по подготовке ингредиентов для киша с сëмгой и рукколой (и чувствовал себя значительно более расслабленным), когда его отвлек тихий кашель у него за спиной. Это был Хоскинс, старший домовой эльф Лонгботтомов, который смотрел на него со смесью удивления и тревоги.

Эльфу было неловко, но он всё же заговорил.

— Прошу прощения, хозяин Гарри, но… разумеется, молодой хозяин знает, что если он хочет ранний завтрак, ему нужно лишь позвать домового эльфа, — тут огромные глаза Хоскинса гневно сощурились. — Эльф Добби не явился на ваш зов? — спросил он, немного повысив голос, что свидетельствовало о том, что он в ярости.

— Нет, нет, — быстро сказал Гарри, — я не звал Добби или кого-то другого, Хоскинс, — внезапно Поттер немного покраснел, осознав, как глупо для домового эльфа, не говоря уж о волшебнике, он выглядит, готовя завтрак, — Если честно, я не особенно голоден. Меня просто… беспокоят некоторые вещи, и я не мог заснуть. Подумал, что готовка поможет мне расслабиться.

Как и ожидалось, Хоскинс наградил Гарри взглядом, который ясно говорил, что (при всём уважении) Поттер свихнулся.

— Хозяин Гарри, — деликатно сказал эльф, — готовка… работа слуг.

Гарри пожал плечами.

— Знаю. Когда я учился готовить, я был слугой.

Этот ответ удивил эльфа ещё больше.

— Хозяин Гарри… был слугой? Другого волшебника?

— Нет, — Поттер немного покраснел, — слугой магглов.

Хоскинс ничего не ответил, но его глаза выпучились еще больше. Затем он покачал головой, осознав, что они ушли от темы.

— Пусть так, хозяин Гарри. Но… и Хоскинс говорит это со всем уважением, сэр… но это работа домовых эльфов — следить, чтобы те, кто обитают в доме Лонгботтомов были…

— Накормлены и напоены? — улыбнувшись, закончил за него Гарри.

Хоскинс кивнул. Гарри посмотрел на подготовленные им ингредиенты. К его удивлению, готовка для удовольствия, а не для подачи, оказалась отличным расслабляющим занятием, которое принесло ему немало удовольствия. Он повернулся к эльфу.

— А что, если никто не будет это есть? — спросил он.

Хоскинс дважды моргнул.

— Хозяин Гарри хочет готовить… не для того, чтобы есть… а только для удовольствия?

Гарри кивнул.

Эльф секунду подумал, а затем его лицо просияло.

— А может Хоскинс помочь? — радостно спросил он.

Гарри засмеялся и попросил эльфа начать нарезать рукколу.

* * *

18 июля 1993

Выдержка из письма…

Так все и было. Нас почти убили мстительные сицилийцы, мы прятались, и всё закончилось в старой итальянской церквушке. Прямо волшебная версия Френсиса Форда Копполы. Стой, не бери в голову. Я вспомнил, что ты никогда не смотрел хороших фильмов.

Кстати, хотел тебя предупредить. У Гермионы шило в известном месте, и она решила создать «группу поддержки» для Тео. Я, конечно, счастлив буду поддержать третьего члена нашего «Серебряного Трио» (я всё ещё хочу эти футболки!), но я не могу представить, как её неуклюжий маггловский подход сможет помочь Тео, а не сделать всё только хуже для него и нас. Попытайся вбить эту мысль ей в голову, пожалуйста! Но не говори, что это я тебе рассказал!

Будь здоров.

БЗ.

* * *

19 июля 1993

13:08

Тренировочная комната

Хогсмид

— ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

Гарри поморщился от громкого крика учителя… и от боли в пятой точке, на которую он только что приземлился. Он начал брать уроки у отставного аврора всего через неделю после возвращения из Хогвартса. Поначалу он надеялся, что дуэлям будет уделено особое внимание, и Грюм, вроде бы, согласился. Поэтому каждый урок начинался с поединка между Грюмом и его подопечными (поначалу Гарри ходил вместе с Невиллом), и как только аврор разоружал их обоих, он коротко указывал им на ошибки, после чего переходил к менее интересным темам типа зельеварения, древних рун и нумерологии. Причем последние два предмета Гарри выбрал в качестве факультативов. Грюм также требовал метровое сочинение перед каждой следующей сессией, в котором Гарри должен был описать каждое заклинание, применëнное в дуэли, и то, как противодействовать ему. Невилл, который никогда особо не интересовался дуэлями, такие сочинения не писал, а поскольку Грюм редко использовал одно и то же заклинание дважды, собрание сочинений Гарри покрывало весьма обширный слой боевой магии.

Аластор Грюм, оправдывая свою репутацию, был намного более жëстким дуэлянтом, чем даже пять старшеклассников Хогвартса, которых Гарри уложил в прошлом июне. С тех пор, как начались их уроки, самое долгое, сколько он мог продержаться против Грюма, было что-то около двух минут, но, в конце концов, он всегда оказывался обезоружен или уложен на лопатки в течение тридцати секунд. Или и то, и другое за то же время. И пока ему ни разу не удалось обезоружить Грюма. Даже расширение восприятия не помогало, потому что Грюм почти всегда колдовал без слов, а его движения палочкой были невероятно быстрыми даже на максимальном уровне расширения, которое было доступно Гарри. Что еще хуже, Грюм регулярно менял рабочую руку в самый неподходящий момент. Гарри вообще не знал, что это возможно, пока не увидел, как Грюм сделал это впервые. И если Поттеру с трудом, но удавалось распознать движения палочкой, когда она была в правой руке, то когда она была в левой, это было почти невозможно, особенно в бою.

Сегодня Гарри особенно опозорился. Он думал, что пока всё идет очень хорошо, потому что они сражались уже больше двух минут, и он даже смог впервые попасть в Грюма экспеллиармусом. Но вместо того, чтобы быть обезоруженным, Грюм просто пропал, а в спину Гарри влетело обезоруживающее от настоящего Грюма.

— Чары двойника! — воскликнул Грюм, начиная появляться из воздуха. — Они создают иллюзорного двойника создателя, чтобы он отвлекал внимание. Если у тебя достаточно концентрации, ты можешь заставить его ходить и говорить. Сотвори его вместе с дезиллюминационным заклятием — и сможешь просто сидеть и смотреть, пока твой враг тратит своё время на бой с тенью. Это очень расслабляет.

Гарри, который всё ещё лежал на полу, задумался над словами учителя и тут же нахмурился.

— Погодите-ка! Вы должны были сотворить это заклинание до того, как я пришёл! Мы же разговаривали!

— Ага, — сказал Грюм, скривив губу, — четырехминутный разговор, за которым следовала двухминутная дуэль с несуществующим оппонентом. И ты не заметил ничего необычного. Даже то, что двойник не отбрасывает тени, его шаги не издают звуков, а даже это должно было быть заметно из-за моей ноги, и что чертовски проворен в сражении по сравнению со мной. И ты бы так и сражался с обычной тенью, если бы мне не стало скучно и я не вырубил тебя сзади. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

Гарри вздохнул и поднялся на ноги. Мало у Грюма было преимуществ, так ещё и в одиночку с ним сражаться было ещё тяжелее. Не то чтобы Невилл Лонгботтом был умелым дуэлянтом, но он хотя бы отвлекал на себя внимание учителя. Но двумя днями ранее леди Августа, сославшись на то, что устала от «хмурости» внука, отправила его в тур по семейным фермам в Африке вместе с кузеном Реджинальдом. Невилла не будет шесть недель, и он вернется всего за несколько дней до начала семестра. Гарри будет скучать по своему другу, но в настоящее время отсутствие Невилла было необходимо. Даже не необходимо. Леди Августа сделала это обязательным условием.

— Разве это не нечестно? — спросил Гарри у Грюма. — В смысле, что вдобавок ко всем преимуществам, которые дает вам статус Величайшего Аврора в истории, у вас всегда есть целая неделя, чтобы выдумать какую-нибудь невозможно хитрую стратегию, чтобы выбить из меня дурь!

Грюм испустил странный булькающий звук, который, как Гарри знал, был звуком его смеха, а уголок его рта скривился в очередную уродливую усмешку.

— Никогда не думал, что встречу слизеринца, который будет ныть про невозможную хитрость. Моя работа это (а) подготовить тебя, чтобы ты хорошо справлялся с уроками и (б) подготовить тебя к тому, что ты не ожидаешь. Поэтому ты и платишь мне кучу денег с гринготтского счëта, о котором не знает твой старик.

Гарри замер, и через несколько секунд Грюм снова забулькал смехом.

— Ну же, парень. Не списывай меня со счетов. И не беспокойся. Я знаю, что у тебя есть счёт, о котором не знает Джеймс Поттер. Я полагаю, что это наследство, о котором он также ничего не знает. Но как только я убедился, что моя плата поступает вовремя и не от какого-то тёмного волшебника, который хочет меня прихлопнуть, мне стало плевать, какой таинственной семье наследуешь ты и твоя мать. У меня и без того достаточно поводов параноить, чтобы беспокоиться о вашей вялотекущей семейной драме.

— Вы правда думали, что я нанял вас в качестве учителя, чтобы кто-то устранил вас?!

— Парень, если бы ты нанял меня учителем, чтобы кто-то устранил меня, это был бы всего четвертый по сложности и замысловатости заговор, от которого бы мне пришлось уклоняться.

Гарри покачал головой.

— Так, теперь, когда мы временно согласились, что я не убийца, что дальше?

Бывший аврор несколько секунд смотрел на Гарри, а затем его губы снова скривились в усмешке.

— Ну, во-первых, я дам тебе шанс на реванш. Ты жаловался, что я запустил иллюзию до того, как ты пришёл. Что, очевидно, было нечестно с моей стороны, потому что наверняка никто из тех, кто будет пытаться убить тебя в будущем, никогда не будет планировать такие глупости заранее. Поэтому мы сразимся снова. И в этот раз начнёшь ты.

Брови Гарри рванулись ввысь.

— Прошу прощения?

— Ты слышал.

Грюм вытащил палочку из ножен, но направил её совсем в другую сторону.

— Попытайся обезоружить меня. Обещаю, что не буду колдовать, пока ты не начнешь.

Гарри смотрел на учителя добрых три секунды. Он даже слегка расширил восприятие, чтобы у него было больше времени подумать над возможной ловушкой. Когда он так и не смог ничего придумать, он запустил в учителя самое быстрое обезоруживающее, которое только мог.

— ЭКСПЕЛЛИАРМУС!

Но как только заклинание вылетело из палочки Поттера, случилось несколько вещей. На глазах ошеломлëнного Гарри Грюм просто разжал пальцы, и его палочка упала на пол. Экспеллиармус попал в Грюма, но никакого эффекта на него не оказал, и, как только волна магии спала, Грюм слегка дёрнул пальцами, и его палочка тут же прыгнула ему в руку. Он немедленно выпустил невербальный экспеллиармус, и Гарри оказался обезоружен даже до того, как он смог убрать с лица выражение шока.

— Хмф. Меньше двух секунд, Поттер. У тебя лучше получалось, когда ты сражался с двойником.

— Это… что… — Гарри замолчал и, закрыв глаза, подавил эмоции. — Так, что сейчас случилось?

— Теория так же важна, как и практика, Поттер. Нужно всегда знать, что делает заклинание! Экспеллиармус, что это?

Гарри несколько раз моргнул, обдумывая очевидный вопрос.

— Это обезоруживающее заклинание.

— И что оно делает?

— Ну, эм… оно обезоруживает людей.

— Верно. Так что случится, если ты используешь его на невооруженном оппоненте?

Гарри открыл рот, закрыл его, открыл снова, и тут его глаза вспыхнули пониманием.

— Ничего, очевидно. Если оно не может обезоружить кого-то, то у него не будет другого эффекта.

— Верно, как ты мог сейчас наблюдать. Это ловкий трюк, если ты сражаешься с кем-то, кто напал на тебя и пытается обезоружить.

Гарри немного прищурил глаза, обдумывая случившееся.

— Подождите. Но экспеллиармус не просто обезоруживает. Я видел, как он отбрасывает людей на несколько метров.

— Не сомневаюсь. Накачанный силой экспеллиармус может ударить со значительной силой. Тем не менее, те люди были вооружены. Или они, по крайней мере, держали что-то в руках, что могло сойти за оружие, по мнению создателей заклинания. В противном случае заклинание не оказало бы на них никакого влияния, так же, как и на меня сейчас. Это простой трюк. Просто отбрось свою палочку, а затем примани её обратно беспалочковой магией. Ты должен точно подгадать время, чтобы быть безоружным, когда заклинание ударит в тебя, но и не сильно затягивать, чтобы у тебя было время приманить палочку обратно до того, как твой оппонент наложит второе, возможно, более опасное заклинание. Палочка также должна быть достаточно далеко от твоей руки, чтобы заклинание не посчитало тебя вооружённым, даже несмотря на то, что палочка больше не в твоих руках. Обычно хватает полметра-метр от твоей рабочей руки.

— Просто трюк? — неверяще переспросил Гарри. — Для него требуется беспалочковая магия!

— Ага. Поэтому-то она в меню на сегодня и остаток лета.

Гарри осëкся, а затем просиял.

— Вы будете учить меня беспалочковой магии?! Но сейчас уже середина июля! Думаете, я смогу научиться колдовать без палочки к началу семестра?

Грюм хохотнул.

— Мерлин, нет! Я думаю, может быть, если ты будешь стараться, то сможешь выучить одно-два заклинания к концу своего пятого курса, что будет стоить целой кучи очков на твоих СОВах по чарам и защите от тёмных искусств. Ты талантливый парень, малыш, отдаю тебе должное. Но беспалочковая магия — крайне требовательный ко времени процесс, и в твоем возрасте ты просто ещё не использовал никакое из заклинаний столько, чтобы выработать сенсорную память, которая нужна для этого. Сейчас будет хорошо, если ты научишься творить заклинания невербально, а для этого нужно просто сильно о них подумать. Сегодня я объясню основы беспалочковой магии и расскажу о нескольких упражнениях, которые ты можешь делать дома.

— Дома? — удивленно спросил Гарри. — А как же надзор?

Грюм снисходительно посмотрел на него.

— Поттер, на чëм лежит Надзор?

— На моей палоч… ой! Так значит, беспалочковая магия не считается колдовством несовершеннолетних?

— Разумеется, считается! Это просто вид магии несовершеннолетних, который нельзя засечь, если ты только не настолько тупой, чтобы колдовать перед чиновниками Министерства. Я полагаю, ты не настолько тупой, м?

Гарри вздохнул, проглотив упрëк.

— Нет, сэр. Я буду очень осторожен.

— Хорошо. Теперь, как ты считаешь, с какого заклинания нам нужно начать?

Гарри на секунду задумался. Его первым вариантом было заклинание серпенсортиа, но он сомневался, что это правильный ответ.

— Эм, Протего?

— ТУПОЙ! — гаркнул Грюм. — Силу, необходимую для сотворения заклинания без палочки, нужно умножать на значение от трех до пяти в сравнении с тем, когда она творится с палочкой. И ни один волшебник — за исключением Дамблдора или Волди — не сможет даже теоретически сотворить беспалочковое Протего больше, чем на пару секунд, и не упасть при этом в обморок. Мы начнем с Акцио. Конкретно с Акцио палочка. Потому что если ты оказался достаточно глуп, чтобы попасться без палочки, то первое, что нужно сделать — это заполучить её обратно!

Гарри покраснел, а Грюм приманил для него ближайшее кресло, чтобы он мог сесть и делать заметки, пока сам Грюм рисует в воздухе пылающие фигуры чарами пирологоса.

— Смотри сюда, вот внутрянка беспалочковой магии. Это, — он нарисовал огромный пылающий круг, — твое магическое ядро. А это… — он нарисовал еще один такой же круг и заполнил его множеством точек, — … твой мозг или что у тебя там. Каждая точка — это одно заклинание, в котором ты хорош. Чтобы научиться творить такое заклинание без палочки, ты должен соединить его непосредственно с твоим ядром ментальной связью, которая должна состоять из твоего опыта в сотворении этого конкретного заклинания.

Он махнул палочкой, и тонкая нить огня протянулась от одной из точек в круге разума к кругу ядра.

— Создашь такую связь — сможешь обойти требование палочки, которое на тебя накладывает мерлинианская система из-за того, что ты британский волшебник и студент Хогвартса. Разумеется, нет никакой буквальной связи, ментальной или какой-либо ещё. Это просто метафора, чтобы ты смог понять концепт, — Грюм помолчал. — Вообще-то, если честно, магическое ядро — это тоже метафора. Куча народу спорит об этом, особенно среди умников-невыразимцев и светил-целителей. Но правда в том, что если кто-нибудь разобьет тебя на отдельные клетки и целый год их будет изучать, он никогда не найдёт ничего, что можно было бы назвать магическим ядром.

— Ну, а что же тогда магическое ядро? — спросил Гарри.

Он несколько раз слышал этот термин, но вот объяснения ему слышать не доводилось.

Грюм пожал плечами.

— Зависит от того, кого ты спрашиваешь. Кто-то говорит, что это что-то внутри тебя, что генерирует энергию, которая питает твою магию, что-то нематериальное, как часть твоей ауры. Или какая-то часть тела, которая меньше, чем клетки, и поэтому её невозможно засечь. Другие говорят, что это некий портал, который позволяет тебе черпать энергию из, ну, извне. Третьи говорят, что это душа, но я не собираюсь тут углубляться в эту метафизическую чащу. Я веду к тому, что никто не знает наверняка. Что известно, так это то, что хоть никто и не может прямо наблюдать или измерять магическое ядро, его силу можно оценить различными магическими тестами. Тест Лубински-Чанга наиболее точный, но он был открыт иностранцами, поэтому в Британии мы всё ещё упрямо пользуемся тестом Белби-Кэдвалладдера. По этому стандарту твоё ядро будет иметь показатель тета-зеленый, что довольно впечатляюще для человека, которому ещё нет и тринадцати. Естественно, размер ядра не означает его физический размер. Это магический выход. Люди с большим ядром могут выполнить больше заклинаний, прежде чем устанут. Могут сотворить больше физически требовательных заклинаний типа щитов, патронусов или непростительных. И смогут овладеть большим количеством беспалочковых заклинаний, чем те у кого слабое ядро. Последнее особенно важно для нашего обсуждения, потому что количество ментальных связей, которые можно установить между мозгом и ядром, конечно. Иными словами, есть предел общего числа заклинаний, которые можно научиться творить без палочки. Большинство волшебников могут выполнить четыре-пять заклинаний. Для среднего опытного аврора это около двадцати-тридцати. Лично я могу выполнить шестьдесят два заклинания. А вот для кого-то типа Дамблдора или Волди это, скорее всего, сотня или больше.

Тут Грюм раздражëнно поморщился.

— И как бы мне ни неприятно было это говорить, чистота крови играет свою роль. Обычно. Волшебники и ведьмы, чья кровь чиста несколько поколений, обычно имеют большие ядра, чем магглорожденные, что является одной из причин дискриминации против них. Но некоторые магглорожденные имеют необычно большие ядра, даже больше, чем у обычных чистокровных волшебников. И причин никто не знает. И ты рад будешь узнать, что отпрыски магглорожденных и чистокровных, как ты, почти всегда имеют сильные ядра и, впоследствии, становятся очень могущественными. Я знаю, что мать Альбуса Дабмлдора была магглорожденной и хотя сами Дамблдоры не вот прям древняя семья, она считается чистокровной.

— Подождите, — шокировано перебил Гарри, — вы имеете в виду, что в идеологии чистокровных действительно что-то есть?!

— Что я имею в виду, Поттер, что есть конкретные признаки, по которым большинство магглорожденных обладают меньшим магическим потенциалом, чем большинство чистокровных. Хотя эти недостатки компенсируются всякими мелочами типа меньших шансов свихнуться в какой-то момент, потому что ты являешься продуктом шести поколений браков между кузенами. Есть множество аргументов, что чистая кровь лучше. И большинство из этих аргументов — чушь собачья. Но некоторые несут в себе крупицу правды. Если бы чистокровные имели хоть каплю мозгов, они бы активно пытались породниться с могущественными магглорожденными, потому что, как я уже сказал, их отпрыск полукровка в большинстве случаев будет намного более могущественным, чем его чистокровный одноклассник.

— Так почему они этого не делают? Не женятся на магглорожденных, я имею ввиду?

К этому момент Грюм уже начал раздражаться из-за того, что их лекция скатилась в политику.

— Короткий ответ — старые семьи не хотят родниться с магглорожденными, потому что такой брак не принесёт политической и финансовой выгоды в сравнении с браком с другой старинной семьей. К тому же абсолютное большинство презирает магглорожденных из-за пропаганды, распространяемой старинными семьями, чтобы отвадить другие чистокровные семьи от таких браков, в которых может родиться сильный полукровка, который однажды может спутать им все карты в Визенгамоте, — он недовольно вздохнул. — Серьезно, Поттер, ты слизеринец или как? Поспрашивай вокруг! Уверен, тебе выкатят целый список причин, разумных и не очень, почему тебе стоит презирать магглорожденных.

— Вы окончили Слизерин? — невинно спросил Гарри.

Грюм усмехнулся.

— Пуффендуй, если тебе так интересно. Выпуск 1951, — тут Грюм заметил выражение на лице Гарри. — Что тебя так удивляет, мальчик? Что кто-то с моей репутацией может быть выпускником Пуффендуя?

— Нет, сэр, — искренне сказал Гарри, — я очень уважаю пуффендуйцев. Просто… вы первый пуффендуец из тех, кто мне встречался, который, ну, никогда не улыбается.

Грюм снова забулькал смехом, а левая часть его рта снова скривилась.

— Повреждение нервов! От того же самого проклятия, которое стоило мне глаза! Правая часть моего лица не может нормально улыбаться. На самом деле, Поттер, чтоб ты знал, когда я с отличием окончил академию Авроров, магический еженедельник даже присудил мне награду за Самую Очаровательную Улыбку.

На это лицо Гарри вытянулсь ещё больше.

— Что, Поттер? — раздражённо прохрипел Грюм. — А ты думал, Златопуст Локонс изобрел эту чёртову штуку?

* * *

Пять часов спустя…

Гарри осторожно поднялся по лестнице сундука Грюма и перевалился через борт. Сам сундук стоял в комнате гостиницы «Три Метлы» в Хогсмиде, где бывший аврор снял комнату на лето. Пусть он и ни разу не спал в кровати, которую оплатил. Гарри знал о чарах расширения, и у него даже был собственный сундук с маленькой комнатой для сна, но он не представлял, насколько сложными должны были быть чары, чтобы превратить сундук в замок-цитадель. Он насчитал пятнадцать комнат, включая полностью укомплектованную лабораторию для зелий, небольшую оранжерею, освещаемую искусственным солнцем, и тренировочный зал, который один к одному повторял аналогичный зал в Академии авроров.

— Ваш сундук очень впечатляет, мистер Грюм, — сказал Гарри, — но что будет, если кто-нибудь украдеëт его, пока вы внутри?

Грюм презрительно усмехнулся.

— Если кто-нибудь сможет только дотронуться до моего сундука без моего разрешения, Поттер, то, пожалуй, они заслужили право поймать меня.

Гарри улыбнулся и, пожав учителю руку, направился вниз к камину. По пути он заметил парочку в тёмном углу, лижущуюся в десны. Мужчина был аврором, в котором Гарри узнал Майкла Праудфута. А вот женщиной была довольно фигуристая блондинка скандинавской внешности, которую однажды уже представляли Гарри как Марию Гамбрелли⁽¹⁾. Гарри тряхнул головой и прошёл через камин в поместье Лонгботтомов.

Вечером он потратил почти тридцать минут, махая руками в сторону палочки, которая лежала на прикроватном столике. Он повторял в голове «АКЦИО ПАЛОЧКА» так громко, как только мог. Но палочка даже не дёрнулась.

* * *

20 июля 1993

Выдержки из трëх писем

Гарри, я знаю, что твоя дружба с Тео Безымянным всегда была важна для тебя. Но альянс Поттеры-Лонгботтомы-Гринграссы всё ещё не окреп. И хотя моя семья безмерно благодарна тебе за ту роль, что ты сыграл в нашем избрании на позицию Древнего и Благородного дома, мы просто не можем рисковать нашим статусом, продолжая поддерживать связь с изгоем. Мой отец очень ясно выразился на этот счет. И хотя я сочувствую тому, что случилось с изгоем, я должна быть со своей семьëй. Я надеюсь, что твои слизеринские инстинкты возьмут верх над пуффендуйской сентиментальностью, или, что еще хуже, гриффиндорским презрением к традициям.

Твоя подруга и одноклассница,

Дафна Гринграсс

Предполагаемая наследница древнего и благородного дома Гринграссов

---

Если честно, Гарри, то я сейчас между молотом и наковальней. Ты ведь знаешь, что это значит, верно? Ты ведь выращен магглами. Я рассказала об этом выражении Дафне несколько дней назад, и она его даже не слышала. Короче, у меня нет никаких негативных чувств к Тео, и я однозначно не собираюсь делать ничего, что могло бы плохо на нём отразиться. Особенно после того, что сделал с ним его чудовище-отец. Но… прости меня, Гарри, но Гринграссы сделали для меня и моей мамы столько, что мне жизни не хватит, чтобы им отплатить. Как минимум, я не могу публично идти против Высшей Санкции, потому что, как оказалось, эта дрянь невероятно ценится нашим обществом, и если я пойду против неë, это может плохо отразиться на семье Дафны. Ты, конечно, останешься собой и найдешь способ обойти её. И если я смогу помочь тебе с этим, не бросая тень на семью Дафны, можешь на меня рассчитывать.

Надеюсь, что твое лето проходит хорошо.

Трейси Девис

---

Гарри, всё что я знаю, так это то, что Мисси сказала «Мы многим обязаны Гарри Поттеру». И Булстроуды платят свои долги. Если хочешь, чтобы я оборвала все связи с Тео Как-Там-Его-Теперь-Зовут, я готова. И также я готова выбить всю дурь из тех, кто будет над ним издеваться. Папуля всегда говорил, что хочет, чтобы его маленькие девочки могли приложить не хуже любых мальчиков.

Милисента Булстроуд

P.S. Не знаешь, будут открываться позиции загонщиков в этом году?

* * *

21 июля 1993

13:00

Поместье Лонгботтомов

Когда Маркус Флинт вышел из камина в поместье Лонгботтомов, он нервно оглянулся, увидев богатое убранство комнаты. На нём была его лучшая мантия и счастливый галстук — тот самый, из шелка акромантула, которым он спас жизнь Руфусу Скримджеру прошлым летом. Тем не менее, оказавшись в поместье Лонгботтомов, он внезапно ощутил себя крестьянином, которого пригласили во дворец. Гарри был уже здесь и, бодро пожав ему руку, помог стряхнуть пепел с мантии. А позади него стояла хозяйка дома, великая и ужасная Августа Лонгботтом.

— Приветствую в поместье Лонгботтомов, молодой человек, — властно сказала она, — Гарри много рассказывал о тебе.

— Только хорошее, я надеюсь, — ответил Маркус, но по лицу леди Лонгботтом невозможно было понять, какую оценку ему дал Гарри. Он нервно улыбнулся устрашающей женщине, но тут же поймал себя, осознав, насколько неуместной выглядит эта фальшивая улыбка на его лице.

Леди Августа же его маленькую шутку просто проигнорировала.

— Как, я уверена, Гарри уже говорил вам, я и мои партнеры хотим нанять вас на это лето, за что вы будете вознаграждены достаточным количеством средств, чтобы покрыть плату за восьмой год обучения в Хогвартсе и расходы на жизнь. Тем не менее, эта работа весьма ответственна, поэтому вы принесёте непреложный обет никогда не обсуждать ничего из того, что вы услышите сегодня, вне зависимости от того, примете вы предложение или нет.

Маркус сглотнул от мысли о принесении непреложного обета. Он оглянулся на Гарри, который, улыбнувшись, кивнул ему. Маркус сделал глубокий вдох. Перед ним лежало его будущее, и непреложный обет был небольшой ценой, если это означало возможность попасть в Академию авроров.

— Могу я услышать слова клятвы, леди Августа?

Августа дала Маркусу небольшую карточку, на которой были написаны слова предлагаемой клятвы. Маркус сразу не смог найти ничего такого, поэтому, по указанию леди, он взялся за руки с Гарри и повторил клятву, как было велено.

Я, Маркус Флинт, клянусь своей жизнью и магией никогда не раскрывать никаких конфиденциальных сведений, которые я узнаю сегодня, когда буду обсуждать предложение о работе, которое я пришёл сюда выслушать. Также я не стану раскрывать никакую информацию о задачах, которые мне нужно будет выполнить, если я решу принять предложение о работе.

Удовлетворившись, Августа повела двух парней по коридору, в то время как Маркус дружелюбно, но нервно болтал о том, что это за работа такая, которая требует такой секретности. Гарри, со своей стороны, избегал прямых ответов. Августа открыла двери конференц-зала, и Маркус застыл. А затем, когда он оглянулся на Гарри, в его глазах был шок предательства. Августа обошла стол и села рядом с двумя другими людьми, уже сидевшими в комнате. Одним был мужчина-азиат, которого Маркус никогда раньше не видел. А вот другого он знал весьма хорошо.

— Думаю, мне нужно знать, что это за работа, — тихо сказал он, медленно проходя вперед.

Гарри прошёл мимо и сел рядом с леди Августой и другими двумя, пока двери в зал медленно закрывались сами по себе.

— Понятное желание, мистер Флинт, — шёлковым голосом сказал Люциус Малфой. — Если сильно сократить, нам нужна ваша помощь в деле государственной измены.

* * *

Тем временем в Косом Переулке (небольшой антракт)

Две ведьмы гуляли по Косому Переулку, посматривая на витрины и периодически заходя в лавки, чтобы посмотреть, что есть нового. Одна весело болтала о том, как ей нравится ходить по магазинам в такой прекрасный летний день, а другая только тяжело вздыхала, как если бы хождение по магазинам было необходимым злом. Парочка остановилась у витрины «Твиллфитта и Таттинга», когда первая ведьма увидела на витрине женский костюм-тройку ярко-розового цвета. Её спутница была более сдержанна.

— У-у-у, Долорес! Ты посмотри на это! Разве это не очаровательно?! — Виолетта Эджкомб практически завизжала от восторга.

Долорес Амбридж, стоящая рядом с ней, только вздохнула.

— Ви, дорогая, — начала Амбридж, — ты уговорила меня пройтись по магазинам — несмотря на то, что я была против — для того, чтобы обновить гардероб, раз уж теперь я буду работать на министра. Я думала, что цель сего похода сделать так, чтобы я выглядела более профессионально, а не… очаровательно. И тем не менее, всё, что ты сегодня заставила меня примерить, выглядело не так, будто я профессионал, а будто я пытаюсь подцепить кого-нибудь!

— Ой, хватит, Долорес! Это же абсурд, — захлопала глазами Виолетта.

Долорес просто уставилась на неё, и та, наконец, сломалась.

— Ладно! Да, я подумала, что это может быть хорошей идеей — надеть что-нибудь, что может привлечь взгляд Корнелиуса. Ну, серьезно, ты одинокая женщина, а он одинокий мужчина…

— Ви, он одинок, потому что его жена умерла три года назад! Да, он привлекательный и свободный мужчина, облечëнный властью. Но я не собираюсь… пытаться крутить с ним интрижку, как какая-нибудь блудница. Это неприемлемо. Я до сих пор сгораю от стыда, когда вспоминаю, как хихикнула у него в кабинете, как школьница, когда он предложил мне работу! И к тому же, если бы он был из таких мужчин, он бы нанял какую-нибудь молоденькую ведьму, которая только выпустилась из Хогвартса и работала где-нибудь секретарем, а не старую мрачную тётку типа меня.

— Ты не старая, Долорес, уж точно не по нынешним стандартам. И если ты и мрачная тётка, то только потому, что сама такой решила быть, — Виолетта раздраженно вздохнула. — Долорес, ты моя лучшая подруга с тех пор, как мы учились в школе. Я это говорю только потому, что забочусь о тебе. Прошло уже больше пятнадцати лет с момент смерти Джека… — Амбридж немного дернулась, — … и да, это произошло всего за две недели до вашей свадьбы! Я знаю, что он был прекрасным человеком и ты очень его любила. И я также знаю, что его смерть глубоко ранила тебя. Но пятнадцать лет — слишком долго, чтобы носить траур по мужчине, за которого ты так и не вышла замуж!

Долорес хотела что-то ответить, но не смогла. Она отвела взгляд и, помолчав несколько секунд, повернулась к лучшей подруге.

— Я… понимаю твои слова, Виолетта. И, возможно, ты права. Если честно, я думаю, что просто не хочу, чтобы мне было больно снова. Также как я не хочу, чтобы меня отвлекали свидания, когда мне выпал шанс построить карьеру, несмотря на ошибки, которые я сделала в молодости.

На этих словах в голосе Амбридж прозвучала горечь. Когда-то она мечтала стать учителем, и она была одной из немногих, кто хотел получить мастерство в Истории Магии. Она надеялась, что этого будет достаточно, чтобы она, даже несмотря на то, что была полукровкой, смогла предложить себя в качестве альтернативы Катберту Биннсу, призраку, который вел в Хогвартсе историю магии. Но когда она была где-то на середине программы получения мастерства, она, наконец, узнала, как Биннс стал профессором Истории Магии, почему он всё ещё преподает, даже несмотря на то, что уже давно умер, и почему, скорее всего, продолжит преподавать, даже когда она сама умрет. Узнав всё это, она бросила свою учëбу и устроилась на работу архивариусом в отдел магического образования в Министерстве, тупиковую позицию по части профессионального удовлетворения, но которая обеспечивала ей и её кошкам достойную жизнь.

— Полагаю сейчас, когда я получила повышение, возможно, я подумаю над тем, чтобы начать с кем-нибудь встречаться. Но я не собираюсь клеиться к министру магии! Это же просто… недопустимо!

Долорес повернулась к манекену за стеклом и вздрогнула.

— И я точно не стану надевать ничего розового!

* * *

22 июля 1993

14:00

«Три метлы»

Хогсмид

Маркус Флинт появился перед входом в «Три Метлы» с хлопком аппарации, одной рукой волоча за собой чемодан, а в другой держа свою метлу. Усталый и немного побитый утром, что у него было, и решениями, которые он принял, он зашёл в бар.

За стойкой стояла хозяйка заведения, мадам Розмерта, которая наградила молодого слизеринца подозрительным взглядом. В отличие от «Кабаньей Головы», где часто ночевали всякие пьянчуги, Розмерта позиционировала «Три Метлы» как хорошее, достойное место, поэтому слизеринец, который выглядел так, как будто только что побывал в драке, доверия ей однозначно не внушал. Как и огромный фингал у него под глазом, который уже начал синеть.

Флинт подошёл к стойке и положил на неё десять галеонов.

— Мне нужна комната. Здесь плата за остаток лета, — он помолчал, — И пришлите мне в комнату бутылку огневиски.

Розмерта поморщилась

— А ты не мал для огневиски, мальчик?

Флинт усмехнулся и тут же поморщился от синяка на лице.

— Я совершеннолетний. Надзора на мне нет. И я только что сказал моему отцу, что он может идти к чёрту, и навсегда покинул его дом. Если это не делает меня достаточно взрослым для огневиски, то что делает?

Розмерта осторожно всмотрелась в Маркуса, после чего смахнула монеты со стойки в кассу.

— Джейми! — позвала она. — Покажи этому мужчине четвёртую комнату. И принеси ему бутылку огневиски и пакет со льдом.

* * *

22 июля 1993

22:00

Комната Гарри в поместье Лонгботтомов

— Я не то, что не хочу рассказывать папе о вас, — лгал Гарри сквозь зубы, — но это мой шанс узнать, каким был папа и его друзья, когда они, то есть вы, были моего возраста. Без обид, Сохатый, но теперь, когда он главный аврор, папа стал слегка чопорным. Я уверен, что если я скажу ему, что Карта у меня, он конфискует её из-за того, что я могу использовать её для всяких шалостей, которые могут плохо на нём отразиться.

Мистер Сохатый в шоке от предположения, что он когда-нибудь станет таким скучным!

Мистер Лунатик напоминает мистеру Сохатому, что когда-нибудь все вырастают, даже Мародëры.

Мистер Бродяга неохотно предполагает, что это может быть влияние Адского Цветочка и напоминает мистеру Сохатому, что он неоднократно предупреждал мистера Сохатого, что он окажется «под каблуком».

Мистер Лунатик и мистер Хвост в шоке ахают и медленно отходят назад.

Мистер Сохатый злобно рычит и рекомендует мистеру Бродяге захлопнуть пасть прежде, чем они узнают, можно ли подраться внутри этой штуки!

— Воу, ребята! — воскликнул Гарри, потому что у него тоже не было желания проверять, может ли Карта Мародёров самоуничтожиться. — Успокойтесь! И Бродяга? Думаю тебе стоит извиниться перед Сохатым за то, что назвал его будущую жену и мою маму «Адским цветочком».

Хмпф! Ну ладно. Мистер Бродяга просит прощения за свое несдержанное замечание. Но также хочет напомнить всем присутствующим, что это мистер Сохатый придумал прозвище «Адский цветочек» после того, как Лили на четвёртом курсе использовала подменяющее заклинание на уроке трансфигурации, чтобы симпатически соединить его трусы с банкой согревающей мази!

Мистер Сохатый краснеет от стыда, но принимает извинения.

Мистер Лунатик и мистер Хвост тихо ухмыляются.

Несмотря на всю свою выдержку, Гарри тоже улыбнулся истории и снова подумал, как вообще его родители стали встречаться.

Мистер Сохатый недовольно вздыхает и пытается вернуть разговор в прежнее русло. Хоть эта Карта, как он думает, очевидно всем, включая мистера Сына-Сохатого, и является гениальным волшебством, она — не самый надежный способ узнать, каким подростком был Джеймс Поттер. Мистер Сохатый, даже в самом лучшем случае, крайне несовершенная копия настоящего лихого парня.

— Ну, на самом деле, — сказал Гарри, — я об этом думал. Я говорил с моим… ну, с другом, который рассказал мне, что ему попал в руки дневник, на котором лежали очень похожие зачарования. И этот дневник мог втянуть читателя внутрь себя, чтобы показать настоящие воспоминания. Как вы думаете, это возможно сделать с картой?

Карта ответила не сразу, и на несколько секунд Гарри забеспокоился, что сломал её. Он сам не был уверен, почему ему так интересно узнать больше о молодом Джеймсе Поттере. Может, он надеялся понять, почему старшая версия отца так его презирает. А может, просто искал материал для шантажа. Наконец, на карте начали появляться слова.

Гарри, это мистер Лунатик. То, что ты предлагаешь… интересно, и, я думаю, лежит в пределах возможностей карты. Я, эм, я имею в виду, мистер Лунатик, был архитектором зачарований, поэтому я думаю, я самый квалифицированный, чтобы ответить на этот вопрос.

Я имею в виду — мистер Лунатик.

Чëрт подери.

Мистер Лунатик всей душой ненавидит эту манеру речи от третьего лица, на которой, по какой-то глупой причине, настоял мистер Бродяга.

Короче, дай нам пару дней об этом подумать и там спишемся, ладно?

— Окей, — ответил Гарри, заинтригованный его словами. — Шалость удалась.

* * *

23 июля 1993

Неназванная локация

«Майкл Праудфут» стоял смирно, как только мог, и судорожно хватал ртом воздух, пока до ужаса ледяная жидкость лилась на него. Спустя добрых тридцать секунд поток прекратился, и Люциус Малфой достал золотые карманные часы и запустил секундомер.

— Долго мне тут стоять и дрожать? — стуча зубами, спросил промокший человек.

— Пока наш маленький эксперимент не завершится. За это тебе и платят, мой добрый друг. И, честно говоря, твоя ставка намного меньше, чем то, что я потратил на этой неделе за все эти литры «Гибели воров», которые теперь плещутся у твоих ног.

«Праудфут» раздражённо тряхнул головой и начал растирать свои мокрые и замёрзшие руки, пока секунды складывались в минуты.

* * *

24 июля 1993

Комната №13 в «Дырявом Котле»

— Мистер Икс? — спросил Гарри. — Знаю, на сегодня мы это не планировали, но можно задать вам пару вопросов об использовании окклюменции для параллельного мышления?

* * *

25 июля 1993

Выдержка из приглашения

Не знаю, получил ты приглашение на вечеринку по случаю возвращения Рона или нет, и не знаю, интересно ли тебе это. Если честно, твои отношения с Джимом настолько непостоянны, что я даже предполагать ничего не хочу. Да и ты особо никогда не скрывал, как относишься к Рону. Тем не менее, я хотела тебе сообщить некоторые детали, о которых ты, возможно, не знаешь. Вышло так, что Отдел по противодействию незаконному использованию изобретений магглов перешёл под юрисдикцию ДМП. Также вышла служебная записка, в которой чётко прописано, что папу Высшая Санкция не затронет, что также означает, что и остальные Уизли также затронуты не будут! Поэтому я спросила, можем ли мы пригласить Тео на вечеринку, и мама с папой сказали, что можно. Поэтому, если ты придёшь, то сможешь провести время с Тео до школы без того, чтобы случился какой-нибудь большой конфуз. Луна и Гермиона тоже придут! Надеюсь, ты присоединишься к нам. Будет здорово, если ты и Джим сможете побыть немного вместе, раз уж ваш настоящий день рождения — большое общественное событие. Ну, если никто снова не устроит кровавую баню. Мама после прошлого года даже не хотела идти на официальную часть, но Перси был единственным, кто смог уговорить её, сказав, что безопасность будет усилена. И вообще, какова вероятность, что произойдёт какая-нибудь катастрофа второй год подряд? Но я бы хотела, чтобы ты пришёл на праздник только для друзей, где не будет министерских жополизов.

Надеюсь увидеть тебя тридцатого.

Джинни.

P.S. Что это еще за дерьмо гиппогрифа, что слизеринским девчонкам нельзя пробоваться в команду по квиддичу?! Ты прекрасно знаешь, что я в салат уделаю Уоррингтона!

* * *

26 июля 1993

13:17

Тренировочная комната

Гарри уклонялся и парировал настолько хорошо, насколько мог, но чувствовал, что время выходит. Если он собирался использовать фокус, который планировал с прошлой тренировки, то нужно было делать это сейчас. Он бросился в сторону и, призвав ближайшее кресло, трансфигурировал его в небольшую железную баррикаду, которая дала ему пару секунд передышки. Он сделал глубокий вдох, успокоился и сотворил чары двойника.

Грюм был впечатлен, когда Поттер приманил кресло и трансфигурировал его так быстро. Он мог бы в секунду уничтожить барьер, но ему стало любопытно, что мальчик сделает дальше. А затем, к его удивлению и восторгу, из-за баррикады появилось два Гарри Поттера, которые бросились в разные стороны, запуская в него обезоруживающие чары. Если бы он ошибся, где иллюзия, а где нет, он бы угодил прямо под настоящее заклинание. Поэтому он не стал выбирать. Вместо этого, пока заклинания приближались, седой аврор сделал два быстрых шага назад, а затем, повернувшись боком, выдохнул из себя весь воздух. Оба луча прошли по бокам от него, разминувшись всего на пару сантиметров от цели.

А затем, прежде, чем Гарри смог среагировать, Грюм широко взмахнул палочкой и крикнул: «ВЕНТУС МАКСИМУС!». Из его палочки вырвался мощный поток воздуха. Гарри справа вообще его не почувствовал, а вот того, что был слева (настоящего Гарри), ураганный ветер смëл и со всего маху впечатал в стену. Фальшивый Гарри тут же пропал. Грюм доковылял до оглушëнного мальчика и, сотворив заклятие «Оживи», протянул ему исцеляющее зелье.

— Поздравляю, Поттер. Я, на самом деле, даже слегка впечатлён, — слегка усмехнувшись, сказал Грюм, вручая ему зелье.

Гарри медленно сел и проглотил зелье. Он знатно приложился об стену, поэтому тело сильно саднило.

— Не знаю, чем. Это сработало не лучше, чем всё, что я пробовал до этого.

— Чепуха! — воскликнул Грюм. — Боевая трансфигурация?! За которой шло отличное применение чар двойника?! Я также вежливо игнорировал факт, что ты окклюмент, чтобы я мог сказать, что не знаю этого, если придется давать показания в суде. Но творить экспеллиармус самому и контролировать двойника, чтобы он повторял твои движения? Мышление параллельными потоками в твоем возрасте? Не так уж и плохо!

— Спасибо, — искренне сказал Гарри. Ему не часто удавалось заслужить похвалу от старого аврора. — То, что вы сделали — встали между двумя заклинаниями, чтобы дать себе больше пространства для маневра... Это обычная тактика или что-то, что вы придумали на лету?

— И то, и другое, — сказал Грюм, протягивая руку мальчику. Это был первый раз, когда он предложил Гарри руку, и тот заметил и оценил это. — Это обычная дуэльная тактика, если предпочтение отдается цепочкам заклинаний, которые заставляют противника двигаться в нужном направлении, готовя момент для атаки. Обычно, если твой противник дает тебе на выбор два варианта типа «двигайся туда, куда я скажу или получи заклинанием», лучший подход — искать третий вариант. Запомни это, парень. Почти всегда есть третий вариант, если хорошенько поискать.

Гарри продолжил молчать, и Грюм это заметил.

— О чëм думаешь, Поттер?

— Я совершенствуюсь. Я знаю это. Но… такими темпами, как вы считаете, сколько времени мне потребуется, чтобы у меня появился шанс в бою с вами?

Оставшаяся бровь Грюма удивлённо изогнулась.

— Поттер, почему, позволь спросить, ты думаешь, что тебе понадобится по-настоящему драться со мной? Или, что вернее, с кем-то, кто близок к моему уровню?

Гарри задумчиво отвëл глаза, прежде чем снова взглянуть на учителя.

— За последние два года я дважды встречался с Волдемортом.

Грюм долго молчал, а затем на его лице появилось выражение удовлетворения.

— Значит, он жив. Я знал это, — он уже по другому посмотрел на мальчика. — Поздравляю, Поттер. Ты в весьма узком кругу людей, которые встречались с Волди хотя бы один раз и выжили. Не говоря уже о двух встречах.

— У него лишь малая часть его былой силы. Больше призрак. И, если честно, в первый раз он не слишком хотел меня убивать, а во второй раз у него не было шанса. Но… я брат Мальчика-который-выжил, и у меня нет его странной силы, убивающей Волдеморта. Если всё будет идти, как идет… мне нужно стать лучше.

Кресло, которое трансфигурировал Гарри, уже вернуло свою форму. Грюм уселся в него и призвал другое кресло для мальчика.

— Лучше, вероятно, будет недостаточно, парень. Я знаю ровно десять человек, которые скрестили палочки с Волдемортом в последнюю войну и смогли продержаться больше трех секунд. Из этих десяти четверо смогли сбежать в течение восьми секунд, а трое продолжили сражаться больше десяти секунд и умерли страшной смертью. Восьмым был Альбус Дамблдор, единственный человек, который мог заставить Волдеморта отступить. Девятым был твой отец, который продержался двенадцать секунд, и уже собирался умереть страшной смертью, когда появился Альбус и спас его. А последним был я, и… ну, я особый случай.

На мгновение лицо Грюма исказила такая гримаса страданий, что Гарри решил не спрашивать о деталях. Секунда — и седой учитель смог овладеть собой.

— Я знаю об этих случаях, потому что у меня есть воспоминания о тех поединках, большинство из которых я давал посмотреть молодым аврорам, чтобы они знали, с кем предстоит иметь дело. И прежде, чем ты спросишь, нет, я не дам тебе их смотреть.

— Но Грюм...

— Не ной, Поттер! Слизеринцы не ноют! — это замечание настолько сбило Гарри с толку, что он замолчал. Но стоило ему начать думать, как уговорить аврора, Грюм заговорил снова.

— И хватит пытаться придумать, как манипулировать мной с помощью легиллименции!

Гарри открыл рот, но сказать ничего не смог, только закашлялся. Грюм закатил здоровый глаз, заставив магический бешено вращаться.

— Уж, наверное, ты не думал, что я возьму в ученики таинственного сына Джеймса Поттера, которого вырастили магглы и который учится в Слизерине, без какой-либо проверки? Не думай об этом. Просто ещё один твой секрет, который я счастлив хранить.

Мальчик выглядел настолько сбитым с толку и шокированным, что лицо Грюма смягчилось.

— Гарри, я не буду учить тебя, как вести себя в дуэли с Волдемортом, потому что я слишком много раз видел, как хорошие волшебники и ведьмы погибали в процессе. Но я научу тебя, как сражаться с ним, потому что это — не одно и то же. Сражаться с Волдемортом — означает продержаться достаточно долго, чтобы сбежать или, если не получится, пожертвовать собой в обмен на что-то, что ты ценишь больше, чем собственную жизнь.

Грюм махнул рукой и оставил её вытянутой, ожидая что что-то должно появиться. И действительно, что-то появилось: маленькая потертая книга в мягкой обложке вылетела из одной из дверей в ответ на его беспалочковый призыв. Он легко поймал её и протянул Гарри.

Это было «Искусство войны» Сунь-Цзы.

— Это маггловская книга! — удивлённо воскликнул Гарри.

— Нет, это маггловская Книга! Лучшая вещь из всего, что когда-либо создала маггловская цивилизация… с возможным исключением в виде Ракель Уэлш, но, может быть, это только я так считаю. Возьми её. Прочитай её. Сохрани в памяти. Но если ты ничего не почерпнëшь, запомни это: «Высшее искусство войны состоит в том, чтобы победить врага, не сражаясь с ним».

Гарри кивнул на эту непонятную, но, видимо, глубокую цитату и убрал книгу к своим вещам. Грюм задумчиво смотрел на него.

— Вот что я тебе скажу, парень, — немного самодовольно сказал он. — Немного мотивации для будущего обучения. Если как угодно сможешь разоружить меня хоть раз за следующий год, я дам тебе посмотреть те воспоминания о Волди. Все, за исключением моего собственного.

— Как угодно? — подозрительно спросил Гарри.

— Ага, — ответил Грюм, улыбнувшись своей кривой полуулыбкой. — Ну а теперь — хватит на сегодня дуэлей. Время для зелий, — он повернулся к Гарри спиной и направился к двери, ведущей в лабораторию, убирая палочку.

Гарри секунду помедлил, а затем направил палочку в спину учителя.

— ЭКСПЕЛЛИАРМУС!

Луч красного света устремился к спине Грюма, но прежде, чем он смог его ударить, Грюм поднял правую руку и пошевелил пальцами, даже не потрудившись увернуться. Обезоруживающее заклятие ударило в невидимый щит и развеялось.

— ОЙ, ДА ЛАДНО! — закричал от досады Гарри. — У вас что, иммунитет к чарам разоружения?! И что это за… — он замахал руками, имитируя движения Грюма, — … пальчиковая херня?

— Следи за языком, Поттер! — пожурил его Грюм, оглянувшись через плечо. — И я просто использовал антиразоружающее заклятие.

— … Что?!

— Антиразоружающее заклятие, — повторил Грюм медленно, словно обращаясь к ребенку.

Гарри сделал глубокий вдох и успокоился.

— И почему я никогда не слышал о таком заклинании раньше?

— Скорее всего, потому, что никто не слышал о таком заклинании. Произнести его требуется больше времени, чем сказать Экспеллиармус, а движения палочкой гораздо сложнее, чем у разоружающего заклинания. Соответственно, использовать его намеренно практически невозможно, поэтому большинство волшебников даже не заморачиваются.

— Так как тогда вы смогли его использовать?

— Легко. Я выучил его, практиковался в нём большую часть года с другом, который специально очень медленно творил Экспеллиармус, а затем потратил ещё два года, чтобы научиться применять его без слов и без палочки. И вуаля — я могу блокировать Экспеллиармус, просто помахав рукой.

— Другими словами, мне вас обезоружить невозможно! — возмущённо сказал Гарри.

— Да нет! Я никогда не использовал его в дуэли с тобой и никогда не буду. Это только для тех случаев, когда ты пытаешься быть умником вне дуэли, как сейчас, — Грюм секунду подумал. — Или, если ты, возможно, станешь умником во время дуэли. Или если на меня охота найдёт.

Гарри сощурил глаза и посмотрел на бывшего аврора.

— Да как вы вообще можете не быть слизеринцем?!

* * *

29 июля 1993

06:00

Кухня поместья Лонгботтомов

Мальчик неодобрительно смотрел на тарелку с пирожными, которые сделали он и его су-эльф. Выглядели они нормально, но блеска макарунам явно не хватало. Гарри повернулся к Хоскинсу.

— Какие мысли? — спросил он.

— Хозяин Гарри должен что-нибудь сделать с эльфом Добби, — легко ответил Хоскинс.

— Нет, я имею в виду про макаруны… погоди, что? Что не так с Добби?

— Эльф Добби всё ещё очень травмирован прошлым опытом. Он служит хозяину Гарри… адекватно. Но поскольку хозяин Гарри здесь гость, пусть и очень почетный, у эльфа Добби нет достаточного количества работы, чтобы полностью удовлетворить его. Кроме того, Хоскинс подозревает, что один или несколько прошлых хозяев эльфа Добби наслаждались его страданиями, поэтому он приучил себя страдать, чтобы угодить тем, кто имеет над ним власть. Это объясняет склонность эльфа Добби постоянно биться головой, когда он думает, что другие недовольны им, а также его привычку рыдать практически без повода. Хоскинс назвал бы его поведение драматичным.

Выслушав слова Хоскинса, Гарри нахмурился.

— Почему ты зовёшь его «эльф Добби», а не просто Добби?

— Потому что, при всем уважении, хозяин Гарри, он не Добби. Он просто эльф, который отзывается на имя Добби. И в настоящее время он не понимает ваших нужд, как и не понимает того, какими вы видите отношения хозяин-слуга. Поэтому у него нет ощущения себя. Нет ощущения… Добби.

Мальчик медленно кивнул. А про себя подумал, что, даже если он проживет сотню лет, понять домовых эльфов ему не удастся.

— И что ты мне порекомендуешь, чтобы помочь ему?

Хоскинс пожал плечами.

— Хоскинс — эльф Лонгботтомов, сэр, и Хоскинс думает, что хозяин Гарри не захочет, чтобы эльф Добби служил ему так же, как Хоскинс и Люмпен служат Лонгботтомам. Традиции эльфов семьи Лонгботтомов… особенные.

— Угу. А есть другие… традиции, которые, как ты думаешь, подойдут мне лучше?

Миниатюрное существо задумалось на пару секунд.

— Хоскинс знает, что в некоторых волшебных культурах волшебники относятся к своим эльфам, как к членам семьи. Уважительно, как ко вторым родителям. Их называют «маленький отец или маленькая мать» на том языке, где так говорят. Хоскинс был бы смущен, если бы к нему так обращались, но, возможно, эльф Добби отреагирует лучше. Хоскинс также знает, что в некоторых домах домовые эльфы скрываются от глаз полностью, выполняя свои обязанности скрытно, и появляются во плоти только тогда, когда их зовут хозяева, чтобы указать на какой-нибудь промах или дать конкретное задание. Домовые эльфы Хогвартса ведут себя именно так, и вне кухни их можно увидеть редко, если только их не позовёт учитель.

— Откуда ты столько знаешь о Хогвартских эльфах, Хоскинс? — удивлённо спросил Гарри.

— Все домовые эльфы знают то, что должны знать о других эльфах, хотя мы никогда не говорим о секретных вещах. Как вы запрещаете эльфу Добби раскрывать ваши секреты, так и нам запрещено говорить свободно о том, что мы узнали от наших сородичей, — Хоскинс на секунду задумался, и его лицо посветлело. — Если хозяин Гарри желает узнать больше о Хогвартских эльфах, ему стоит поговорить с Уловкой!

— Уловкой? Кто это… Уловка?

— Уловка — домовой эльф в Хогвартсе, который следит за слизеринскими подземельями, хозяин Гарри. И хотя Уловка редко появляется перед студентами, Хоскинс уверен, он поговорит со слизеринцем такого статуса и хитрости, как вы.

Гарри обдумал сказанное.

— Хорошо, я посмотрю что можно сделать. Другие предложения?

Хоскинс потëр подбородок.

— Возможно, хозяину Гарри следует поговорить со своими друзьями из чистокровных семей, у которых тоже есть домовые эльфы. Возможно, у них есть домовые эльфы, которые служат своим хозяевам так, как вам бы понравилось?

Гарри нахмурился снова. Если честно, он не мог придумать, как служба эльфа могла бы ему понравиться. Про себя он думал, что его собственное воспитание было слишком близко к тому, что он бы назвал воспитанием «забитого домашнего эльфа», поэтому он не думал, что ему будет комфортно с собственными слугами. Но он купил Добби честно, и поэтому, когда он рассказал об этом Блейзу Забини, тот ответил старой китайской поговоркой: «Если ты спасаешь чью-то жизнь, то берешь на себя ответственность за того, кого спас».

«Хм, может, мне стоит написать Блейзу? — подумал про себя Гарри. — Уверен, у него будут идеи, как должен выглядеть настоящий домовой эльф. Хотя, скорее всего, это будут ужасные идеи, но у меня хотя бы будет, с чего начать».

Он снова посмотрел на эльфа, стоящего перед ним.

— Спасибо, что привлёк к этому делу мое внимание, Хоскинс. Я однозначно займусь… эльфом Добби так скоро, как только смогу.

— Хоскинс очень благодарен, хозяин Гарри.

Гарри повернулся обратно к тарелке.

— А что с макарунами?

— Хоскинс думает, что нам стоило просеять миндальную муку получше, и, возможно, дать тесту постоять подольше перед тем, как выпекать.

Гарри кивнул хорошему замечанию.

— Окей, давай начнём сначала.

* * *

30 июля 1993

11:00

Нора

Утром в день возвращения Рона и Джима Гарри прошёл через камин Норы и увидел, что праздник всё ещё в процессе подготовки. Другие гости должны были прибыть к полудню, но, несмотря на это, миссис Уизли ещё не все закончила и сейчас как раз вешала плакат «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, РОН И ДЖИМ». Но как только она заметила Гарри, она сразу же всё бросила, оставив плакат висеть на одном уголке, и подошла, чтобы обнять Поттера.

Гарри заставил себя расслабиться. Он, скорее всего, никогда не станет любителем обниматься, а может и вовсе никогда не сможет наслаждаться никакими формами физического контакта, но Молли Уизли ему нравилась и, судя по всему, это было взаимно. Тем более, исходя из всех наблюдений Гарри за последние два года, люди считали… странным, если человек вздрагивал, когда кто-то пытался обнять его. Или вздрагивал от любого проявления доброты. Для большинства людей это означало, что что-то в воспитании такого человека было не так. Так что эту часть себя, которая вздрагивала от прикосновений, потому что объятия были для Дадли, а ему доставались лишь побои, Гарри изолировал и записал в книгу, которая теперь лежала на пыльной полке в логове принца, существовавшем лишь в самом глухом уголке его разума.

— Очень рад вас видеть, миссис Уизли, — с такой теплотой сказал Гарри, что даже сам в неё поверил. — Я вам кое-что принёс!

Из своей сумки Гарри достал небольшую коробку, в которой лежала дюжина разноцветных (и блестящих) макарунов. После продолжительных переговоров Гарри убедил Хоскинса, что на эльфов Лонгботтомов не бросит тень, если Гарри сам приготовит что-то в подарок кому-то, кто не живет в поместье Лонгботтомов. Приготовление еды, таким образом, делало её «подарком от души», что, по какой-то причине, нравилось домовым эльфам.

— О, не стоило! — сказала Молли, хотя по её лицу было понятно, что отказываться она не собирается. По словам Джинни, Молли Уизли питала слабость к макарунам.

А через несколько минут появились и все остальные Уизли, которые пришли поздороваться с Гарри. Он поздравил Джорджа с назначением на пост префекта, что заставило Молли и Артура просиять от гордости, Перси улыбнуться (с чем-то, что Гарри определил, как странное чувство удовлетворения), а Фреда злобно на него смотреть несколько секунд, прежде чем он смог взять себя в руки.

«Ох, — кисло подумал Гарри. — В этом году нас ждёт очередная семейная драма Уизли. Ай ладно, пока Фред не якшается со всякими проклятыми дневниками — это не моя проблема».

Гарри также познакомился с двумя старшими детьми Уизли, о которых так много слышал. У Билла Уизли было грубое, но запоминающееся лицо, дополняемое длинными волосами, собранными в конский хвост, и серьгой из клыка какого-то существа. Выглядел он практически как кинозвезда. Даже у Гарри его хвост вызвал укол зависти. Чарли же был невысоким, коренастым и самым мускулистым из всей семьи. И, похоже, он тоже завидовал длинным волосам Билла. Гарри случайно услышал, как он жаловался, что на свою голову согласился, чтобы мать его «немного подравняла», что в итоге обернулось стрижкой практически налысо. Про себя Гарри согласился с Молли, потому что структура лица Чарли абсолютно не сочеталась с длинными волосами. Ему нужна была какая-нибудь короткая прическа, возможно, дополненная эспаньолкой. И кроме того, он проводил большую часть времени, работая с огнедышащими драконами, и длинные волосы были там явно не к месту. Гарри подумал, что если ему когда-нибудь придется дарить Чарли подарок, то он посмотрит, какие есть огнеупорные средства для ухода за волосами.

В следующие полчаса прибыли остальные гости: Симус, Дин, остальная часть гриффиндорской команды по квиддичу, Луна Лавгуд, Гермиона, Тео и пара других ребят, которых Гарри не знал.

И ещё Джеймс Поттер.

Пока все болтали, ожидая возвращения Джима и Рона с далëкого востока, отец Гарри (который всё ещё так и не смог стать для него по-настоящему своим) подошёл к сыну с притворно изящной небрежностью. Гарри знал, что, скорее всего, встретит здесь Джеймса, но, хоть он и с радостью бы этого избежал, это было необходимым злом. Поэтому Гарри собрал себя в кучу и натянул на лицо свою лучшую улыбку из серии «Рад тебя видеть!» Он много тренировал её, поэтому был уверен, что получилась она у него хорошо. Плюс помогало ещё то, что встретились они на нейтральной территории, поэтому Гарри мог свободно говорить с Джеймсом, не опасаясь того, что их разговор может подорвать его юридическую позицию.

Или какие-то его планы.

— Привет, Гарри. Как твое лето?

— Довольно хорошо. Почти закончил домашнюю работу, — ответил Гарри.

Про себя же он подумал: «Вообще-то, я всё ещё планирую сдать свои СОВы следующей весной».

— У тебя как дела?

— Хорошо, хорошо, — кивнул Джеймс. — Слушай, я много думал о том, чем закончился наш разговор в прошлом месяце. Когда ты пришёл к нам поговорить о твоём друге Тео.

— М? — без намека на холод сказал Гарри.

Джеймс посмотрел в пол.

— Прости меня. Я должен был с большим пониманием отнестись к твоим опасениям и к тому, как тяжело будет твоему другу. С того дня я много времени потратил, изучая вопрос акта, и, ну, пока я не вижу никаких законных способов снять с Тео Высшую Санкцию или вмешаться в… то дело между Тибериусом Ноттом и девочкой Уилкес. Но я обещаю, что продолжу искать. Я использовал своë служебное положение, чтобы увеличить число сотрудников департамента, которые будут невосприимчивы к санкции. Поэтому Артура и его семьи это не коснулось. И… если ты и Джим решите продолжать дружить с Тео, я не против. У меня могут начаться из-за этого проблемы, но с этим я разберусь. Просто пообещай мне, что будешь осторожен.

— Конечно… пап, обещаю.

Разговор продлился ещё несколько минут, в процессе которых Гарри рассказывал, что провёл большую часть лета, валяясь на солнце у бассейна Лонгботтомов, а не занимаясь окклюменцией, легиллименцией и дуэлями с Грозным Глазом Грюмом.

«В конце концов, — подумал он, — это вообще не твоё дело».

Затем Гарри провёл анализ своих эмоций и удивился, как много гнева и затаëнной обиды на Джеймса он всё ещё носит в своей душе. Если бы он не контролировал свои эмоции окклюменцией, то, скорее всего, он бы уже покрыл Джеймса саркастическими замечаниями. А проанализировав, как его эмоциональная реакция на отца влияет на его способность мыслить трезво, Гарри только вздохнул. Когда-нибудь, скорее всего — довольно скоро, ему придется сесть и разобрать все свои чувства и эмоции, которые относятся к его отцу. Правда ли он хочет мести за то, что Джеймс бросил его? Или он удовлетворится, если получит статус, гарантирующий личную безопасность, чтобы Джеймс (а также Лили и все, кто имел отношение к катастрофе на Тисовой улице) больше не мог навредить ему? Тем более, что ему запала в душу одна из китайских пословиц, которые так любил Блейз: «Перед тем, как мстить, вырой две могилы». Но всë-таки, если он не хочет мести Джеймсу Поттеру, то почему он согласился на план Регулуса?

Все эти мысли крутились-вертелись во втором мыслепотоке Гарри, но лицо его оставалось абсолютно спокойным, пока он и Джеймс обсуждали перспективы Слизерина в грядущем сезоне. Гарри считал, что грядущий год будет годом смены поколений для сборной Слизерина. Они потеряли Дрейка и Маркуса (Джеймс даже несколько раз моргнул, услышав имя Дрейк), и ходили разговоры, что Деррик и Боул могут не вернуться в команду. После того, как их почти исключили в конце прошлого года в связи с их неважными годовыми оценками и отвратительными результатами СОВ, их родители были в ярости и обдумывали возможность полностью запретить им все внеучебные активности. Было весьма вероятно, что Гарри, Пьюси и Блетчли будут единственными оставшимися членами сборной, в то время как у Гриффиндора и Пуффендуя будут полностью укомплектованные и сыгранные команды.

— Ой, — внезапно сказал Джеймс. — Ты мне напомнил. Поскольку мы дарим подарки сегодня, а не на завтрашнем официальном приеме, это тебе, — он достал небольшую книгу без названия и дал её Гарри. Гарри открыл её и удивился, увидев, что это была рукописная книга с заметками о приёмах охотников. В книге также лежал внушительный подарочный сертификат магазина «Всё для квиддича».

— Сертификат — если тебе что-нибудь понадобится, но я также хотел подарить тебе что-нибудь более личное. Это мои заметки из тех времен, когда я был гриффиндорским охотником. Я подумал, что ты можешь найти в них что-нибудь полезное.

Гарри несколько секунд смотрел на книгу.

— Это не магическая копия. Это оригинал, — он поднял глаза на Джеймса. — Почему ты даёшь её мне, а не Джиму?

Джеймс пожал плечами.

— Он ловец. Она ему без надобности. К тому же гриффиндорские охотники используют стиль атакующих зон «Холихедских Гарпий». А мне всегда больше нравился стиль латеральных атак, который используют «Паддлмер Юнайтед» и «Портрив». По иронии судьбы, именно его ты и слизеринские охотники использовали в прошлом году.

Джеймс выглядел почти смущённым, признавая, что слизеринские охотники под влиянием Маркуса и Гарри подошли ближе к его идеалу охотников, чем команда его собственного факультета. Для Гарри это была новость, потому что он ничего не знал о том, как Джеймс тогда отнёсся к его игре, а также ничего не знал об устоявшихся приёмах в квиддиче, поэтому не понял, что он заново изобрёл уже давно существующую тактику. Тогда он думал, что просто добавил в игру слизеринской хитрости.

Гарри был искренне удивлён и слегка тронут подарком. В прошлом году Джеймс и Лили подарили Гарри и Джиму одинаковые подарки — невероятно дорогие мëтлы Нимбус-2001, которые всем показывали, что у Поттеров полно денег, но нет никакого понимания того, что дарить своим сыновьям. Эти же подарки были наполнены смыслом. Гарри на автомате натянул на лицо улыбку искренней благодарности, а сам быстро подавил все свои настоящие чувства и спрятал их на самое дно сознания, чтобы потом проанализировать их и решить, что же он чувствует. К его удивлению, возможно, там теперь было и лёгкое чувство вины.

К счастью, прежде, чем Гарри смог начать обдумывать эту возможность дальше, раздался рёв пламени и виновники торжества прибыли. Джим, Рон и Лили были явно обрадованы тем, что так много людей пришли их встретить. Джеймс быстро извинился и пошёл к камину, где обнял Джима, взъерошил ему волосы, а затем поцеловал свою смущëнную жену. Лили было неловко, что её целуют на глазах у толпы, но она, очевидно, совсем не была против, что ее целует муж, ведь — тут эта мысль пришла Гарри в голову — они не виделись целый месяц. Мальчик мельком подумал, спят ли они всё ещё раздельно.

* * *

Джим крепко обнял Гарри, не ведая о ментальных упражнениях, которые его старший брат быстро проделал, чтобы выдержать это.

— Как дорога домой? — спросил Гарри. — Ты говорил, что после дороги туда тебя тошнило два дня.

— Я в порядке. Они научили меня и Рона медитациям, которые мы проделали перед тем, как взялись за портал из Шамбаллы в Лондон. Они помогли.

Гарри улыбнулся.

— Ох уж эти твои медитации.

— Тебе надо попробовать, — горячо сказал Джим. — Думаю, ты сможешь почерпнуть пару вещей из них. И ещё, вот. У меня для тебя кое-что есть, — он достал из сумки упакованный подарок и протянул его брату. — Хотя я советую тебе открыть его дома.

— Тот же совет, — улыбнувшись, ответил Гарри и протянул брату немного больший и более тщательно упакованный свёрток. — Хотя, скорее всего, причины здесь разные.

* * *

— Погодите минуту! — воскликнул Рон. — Джордж — префект?! Как это возможно?!

— Без понятия, — холодно сказал Фред. — Но я думаю, что мне и Лили пора открывать вакансию на позицию подельника. Интересуешься?

— Эм, — немного нервно протянул Рон.

* * *

— Луна? — немного встревоженно спросила Гермиона. — Как ты себя чувствуешь? Выглядишь невыспавшейся.

Луна удивлëнно посмотрела на подругу и однокашницу.

— Правда? Забавно, что ты спросила. Потому что… мне недавно стали сниться очень странные сны.

— О-о. Расскажи.

* * *

— Насколько я знаю, — рассказывал Гарри Джинни, — нет формального или даже неформального правила, что в слизеринскую сборную не берут девушек. Девчонки просто не пробуются. Это даже не сексистское пренебрежение со стороны парней. Маркус рассказывал мне, что он даже уговаривал нескольких девушек, которые отлично летали, прийти на пробы, но они отказались. Я думаю, что здесь имеет значение влияние других девчонок из чистокровных, которые думают, что… девушки поступают не по-слизерински, влезая туда, где, по их мнению, место только мужчинам.

— Без разницы, Гарри. Ты знаешь, что я не ставлю себе цель впечатлить чистокровных. Так я могу попробоваться на ловца в этом году?

— Ну, я не вижу причину, почему нет. Просто будь готова к большему числу подколок от старших курсов на тему, что ты ведешь себя не женственно или типа того.

— Пф-ф, — усмехнулась Джинни. — Я тебя умоляю! Я Уизли-слизеринка! Хуже уже не будет!

* * *

— Тео, верно? — спросил Джим Поттер, словно они с Тео не были распределены в один год и не разговаривали уже несколько раз. Затем Тео подумал, что, возможно, это первый раз, когда они с Джимом разговаривают, когда рядом нет Гарри.

— Ага, это я. А ты Джим верно? — легко ответил Тео, словно Джим не был самым знаменитым тринадцатилетним парнем в волшебном мире.

— Эм, ага, — Джим замолчал, пытаясь придумать что сказать дальше. — Так как у тебя дела? Я знаю, что… с тобой кое-что приключилось.

Тео почти рассмеялся над даром Джима преуменьшать события, но сдержался. Мальчик-который-выжил по какой-то невероятной причине пытался быть дружелюбным. Тео подумал, что было бы грубо смеяться над попытками Джима.

— Можно и так сказать. Я теперь Тео Безымянный. Что, в каких-то случаях, лучше, чем быть Тео Ноттом, но я знаю, что из-за этого у меня будут проблемы в школе. Но, что бы ни случилось, я сделаю всё, чтобы разобраться с ними.

Джим быстро оглянулся и немного наклонился вперëд.

— Ты не боишься, что тебя будут доставать на факультете? — спросил он.

— Почему ты спрашиваешь? — подозрительно спросил Тео.

Джим на секунду прикусил губу.

— Я думал создать клуб по самозащите — в основном для магглорожденных и тех, кого вырастили магглы, чтобы они могли дать отпор чистокровным. Я бы хотел, чтобы ты к нам присоединился. Там будут только те, на кого не будет действовать проклятие, которое на тебя наложили, поэтому с нами ты будешь в безопасности.

Тео выгнул бровь.

— А это как-нибудь связано с Гермионовским СПАМом?

Джим пару раз моргнул.

— С чем?!

* * *

— Я знаю ты гордишься своей слизеринской утончëнностью, Гарри, — твердо сказала Гермиона, — но Тео — и мой друг тоже, поэтому я настаиваю на том, чтобы поддержать его. К тому же я думаю, что это в целом ужасно, что всё наше общество может быть отравлено всего одним жестоким проклятием, которое наложил всего один темный волшебник. Поэтому я хочу создать группу, чтобы об этом узнали все.

— Это ты про СПАМ, не так ли? Мне о нём Блейз писал, — слегка улыбнувшись, сказал Гарри.

— Мы не будем называть нашу группу СПАМ! — зашипела Гермиона и быстро оглянулась, чтобы убедиться, что никто её не слышал. Затем она продолжила уже тише. — Я думала назвать группу Сообществом по Противодействию Абьюзивной Магии, но потом поняла, что акроним будет этой глупостью. Названия пока нет. Я думаю, мы подождём до первого собрания и обсудим варианты.

— Если Блейз будет ходить, не удивляйся если СПАМ будет одним из них.

Она уныло вздохнула.

— Не переживай. Не буду.

* * *

— Я так рад, что ты вернулась, цветочек Лили, — нежно сказал Джеймс. — Я так по тебе скучал.

— Я писала тебе через день, — улыбнулась Лили.

— Это не то же самое, — сказал он и глотнул лимонада.

— Нет, не то же. Для начала, есть вещи, которые нам нужно обсудить, и которые ты бы не хотел видеть в письме… — она приблизила губы к его уху, — … Сохатый.

Джеймсу понадобилось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание после того, как он подавился лимонадом.

* * *

— Погоди минуту! — возбуждённо воскликнул Билл. — Ты придумал, как сделать из взрывных рун взламыватель охранных чар?!

— Ну, думаю, да, — ответил Джордж. — Не то чтобы я имел возможность его протестировать, но я уверен, что это сработает.

А затем Джордж забеспокоился от взгляда, которым посмотрел на него старший брат. Он привык к гримасам разочарования или поблескиванию глаз, за которым скрывался смех. Сейчас же Билл смотрел на него… с расчëтливым интересом.

— Скажи, Джордж. Никогда не думал стать разрушителем проклятий?

* * *

Поместье Лонгботтомов

17:30

Через час после того, как все разошлись, Гарри был уже в своей комнате, открывая подарок Джима. Это была подписанная копия книги Гупты Баскара «Змеиный язык» об истории, теориях происхождения и предполагаемых свойствах парселтанга. Внутри была записка.

Гарри

Ты не раз говорил мне, что ты не змееуст, и я принял это. Но, в любом случае, я думаю, информация из этой книги будет полезной такому предприимчивому слизеринцу, как ты. Кто знает. Может, ты решишь выучить парселтанг. Это трудно, невероятно трудно, но если кто и сможет это сделать, то это ты. С днём рождения!

P.S. Я обещаю, что сделаю всё, чтобы помочь твоему другу Тео.

Гарри странно тронула искренность брата, и он даже немного пожалел, что не потратил больше времени на поиски подарка для Джима. Он надеялся, что его брат оценит то, что он для него выбрал, а также идею его подарка.

* * *

Тем временем в поместье Поттеров

Наконец оказавшись дома в своей комнате, Джим открыл подарок Гарри. Внутри было три предмета: дорогие кожаные ножны для палочки, книга и что-то похожее на маггловскую футболку. Также была записка.

Джим

Я понятия не имею, почему ты до сего дня не заимел себе ножны для палочки. Мне недавно рассказали, что носить палочку в заднем кармане, как, я видел, ты её носишь, опасно. Вроде как есть неплохая вероятность, что ты взорвëшь одну из своих ягодиц! Здесь также книга «Уловки и трюки ловцов» за авторством Бенджи Уильямса. Я знаю, что ты фанат «Паддлмир Юнайтед», и ты однажды сказал, что Уильямс — твой любимый ловец, поэтому я подумал, что в книге ты сможешь найти вдохновение. И, наконец, футболка. Она нужна только для того, чтобы ты оставался скромным. Мерлин мне свидетель, скромность нам, Поттерам, нужна, и чем больше, тем лучше. С днём рождения, младший братец!

Заинтригованный, Джим отложил ножны и книгу в сторону и поднял футболку, чтобы рассмотреть её. Шестью месяцами ранее он бы, скорее всего, изорвал бы её в клочья от ярости, но сейчас он просто весело расхохотался. Футболка была в алых цветах Гриффиндора с золотыми гриффиндорскими буквами на груди, которые гордо идентифицировали носителя как…

ВЕРХОВНОГО ПРИДУРКА ВСЕЛЕННОЙ

Улыбающийся Джим плюхнулся на кровать. Кажется, у него появилась новая любимая футболка.

* * *

23:00

Терсо, Шотландия

Городок Терсо отличался тем, что был самым северным городом британских островов. И среди волшебников он также отличался тем, что был единственным маггловским городом, лежащим за пределами сигнальной сети из силовых линий, охранных и следящих чар Министерства магии, которые защищали нацию от магического вторжения. Город был небольшим, утром его популяция была всего семь тысяч пятьсот девяносто восемь человек. К полудню их стало на восемь больше. А к вечеру популяция сократилась больше, чем на двадцать. И сейчас, с хлопком аппарации, счетчик снова увеличился на один.

— Что это за дьявольщина? — раздражённо спросил Питер Петтигрю, обводя глазами бойню. Он должен был быть на дне рождения Джима завтра рано утром, и ему не улыбалось всю ночь прибирать за стаей оборотней. — Какую часть про «прибыть скрытно» я до вас не донёс?

Семь из восьми покрытых кровью оборотней, стоящих перед ним, злобно зарычали в ответ на его сарказм, но восьмой осадил их. Восьмой оборотень был знаком с чувством юмора этого волшебника, а также насколько опасным он может быть, если его разозлить.

— Путь был долгим, Петтигрю. Моя стая была голодна, поэтому мы поели. Это ничего не значит. Я не только оборотень, но и волшебник. Как и ещё двое из моей стаи. Мы можем прибрать… беспорядок.

— Прибрать? Почти две дюжины разорванных и наполовину сожранных магглов — это беспорядок, который нужно прибрать?

— Дома горят, Петтигрю, не важно — от горючего или инсендио. Магглы увидят разницу? Или волшебникам будет дело?

Питер тряхнул головой.

— Пойдëм прогуляемся, Сивый.

Анимаг повернулся и пошёл к ближайшим деревьям, а альфа стаи потопал за ним. Минуту спустя Питер, наконец, заговорил.

— Планы меняются.

— Меняются? Немного поздно сообщать об изменениях, тебе не кажется?

— Мы оба с тобой привыкли к переменам, Боб. Приспосабливаемся на лету.

— Не называй меня Боб, — зарычал оборотень. — Я Фенрир Сивый.

— Ты Боб Грейсон, магглорожденный сын уважаемого, но ныне почившего служащего банка из Лидса. Да ещё и когтевранец к тому же!

— Это было до, — ответил Фенрир, — Боб Грейсон было моим человеческим именем.

Питер почти презрительно поморщился от пафоса в голосе оборотня.

— Да как хочешь. Короче, мы ставим операцию с Поттером на паузу. Кое-что другое имеет приоритет повыше.

— Что?

— Дама в беде! Надо спасти.

Фенрир резко остановился, и Питеру пришлось повернуться, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Ты шутишь? — неверяще сказал Фенрир. — Что за дама?

— Дочь Игрушечника. И возможная будущая мать его наследника. Как девочка, она не может унаследовать место Лорда, но оно перейдëт любому волшебнику, которого она родит. Как и всё то, что Игрушечник оставил на чёрный день. Поэтому этот старый отвратительный боров Тибериус Нотт сварганил брачный контракт с ведьмой моложе его на пятьдесят лет.

— Угу. И мы спасаем её от этой незавидной участи?

— Разумеется. У нас есть планы на воскрешение Тëмного Лорда. Будь я проклят, если я позволю Тибериусу Нотту появиться в последний момент с огромным состоянием и кучей тëмных артефактов, чтобы снова пролезть во внутренний круг нашего господина.

— Ну да. И ты хочешь что? Жениться на ребëнке самому?

— Нет, конечно! — воскликнул Петтигрю, будто искренне оскорбился. — Я планирую вырезать её живое сердце из груди зачарованным кинжалом и добавить его в зелье, которое, когда я выпью его, заставит в течение сорока восьми часов все биомагические охранные чары принимать меня за нового лорда Уилкеса. Более чем достаточно, чтобы переместить содержимое всех хранилищ Уилкесов в моё собственное.

Фенрир несколько секунд смотрел на Петтигрю, после чего пожал плечами.

— Всё равно это лучше, чем то, что ей приготовил Нотт.

— Это верно. Вот что нам нужно сделать…

* * *

31 июля 1993

Поместье Поттеров

День рождения Мальчика-который-выжил

Питер закрыл рот рукой, пытаясь скрыть широкий зевок, и покачал головой. Стоящий рядом с ним Джеймс Поттер заметил это.

— Поздно лег? — слегка обеспокоенно спросил Джеймс.

Питер кивнул.

— Неожиданно пришлось кое-куда съездить по делам моего другого клиента. Добрался до кровати только около двух.

— В ночь перед днëм рождения Джима? — удивился Джеймс.

— Я ж говорю.. неожиданное дело.

Джеймс улыбнулся и покачал головой.

— Ну, оно хотя бы выгорело?

Питер улыбнулся своему старейшему другу.

— Пока рано судить, но я настроен очень оптимистично.

Джеймс засмеялся и хлопнул своего ближайшего друга по плечу. Они стояли на крыльце и наслаждались видом на земли Поттеров. В этом году общее число авроров было заметно увеличено. Также были приняты дополнительные меры безопасности и наложено несчётное количество дополнительных охранных заклинаний, поэтому Джеймс был уверен, что бойни в этом году не случится. Питер был с ним согласен и сказал, что ожидает, что праздник пройдёт скучно, как и должно.

Тем не менее, они оба внимательно следили за близнецами Поттерами, хотя и по разным причинам. Для Джеймса это был чисто родительский интерес, сопряжённый с чувством сожаления о сделанных ошибках. Для Питера же это была гордость крëстного за Джима, густо смешанная с едва сдерживаемой неприязнью к Гарри. Неприязнью и подозрением.

«Десять лет в чулане под лестницей, — думал Питер. — По всем правилам мелкий поганец должен быть эмоциональным калекой, может, даже законченным психопатом. Но нет, вон он болтает с Дамблдором и Фаджем, словно заправский политик. В чëм твой секрет, Гарри Поттер?»

И действительно, объект внимания двух Мародёров в настоящий момент спокойно беседовал с несколькими высокопоставленными политиками, причем с таким самообладанием и умением, словно был на много лет старше.

— А, Гарри, мой мальчик, — сказал Фадж. — Хочу тебя кое с кем познакомить. Позволь мне представить тебе Пия Толстоватого. Он очень умелый аврор, работающий с твоим отцом. Мы пока не делали официального заявления, но через пару дней он займет должность старшего аврора, которая освободилась после повышения Джеймса.

Гарри улыбнулся Толстоватому и добавил в свой список дел узнать о нём побольше.

— Мои поздравления, аврор Толстоватый.

Мужчина вежливо кивнул, но, кроме этого, не было никакой реакции на слова министра.

— Благодарю вас, мистер Поттер. Я рад продолжить работу с вашим отцом. Он славный человек.

Гарри кивнул, а про себя снял с Толстоватого несколько очков за то, что у него хорошее мнение о Джеймсе. Затем Гарри повернулся к Дамблдору.

— Джентльмены, я прошу прощения, но, если вы не против, я бы хотел пару минут переговорить с директором наедине. Школьные дела.

Фадж и Толстоватый весело улыбнулись и направились к столу с закусками, оставляя Гарри и Дамблдора одних.

— Что я могу сделать для тебя, Гарри?

— Я надеялся, что нам удастся поговорить о Тео Безымянном, сэр.

— А, да. Весьма прискорбное дело.

— Мне сказали, что профессора Хогвартса не будут затронуты санкцией. Это так?

— Да, Гарри. Персонал не будет затронут напрямую, и я уже разослал служебные записки всем преподавателям с просьбой быть особенно внимательными и не спускать никаких нападок на Тео. Тем не менее, те студенты, которые будут особенно подвержены санкции, скорее всего, находятся на твоем факультете. Префекты-семикурсники Слизерина не будут подвержены санкции, но префекты шестого и пятого курсов будут из-за их семейных связей. И даже те слизеринцы, которые не будут затронуты напрямую, скорее всего, столкнутся со значительным давлением от тех, кто подвержен.

Гарри кивнул.

— Посоветуете что-нибудь?

— Ну, обычно я в таких случаях рекомендую делать то, что правильно, а не то, что просто, но я заметил, что большинству слизеринцев такой совет не особенно помогает. Я хоть и гриффиндорец, но я прекрасно знаю, каким минным полем является твой факультет, и что после окончания войны всё стало ещё хуже. Ты добился невероятных успехов, заставив Слизерин отклониться от традиционной идеологии чистокровности в целом и поддержки Волдеморта в частности. Я могу только посоветовать тебе продолжать свою работу, хотя, я боюсь, помочь тебе здесь я мало чем могу.

Гарри обдумал слова директора. Это было намного меньше, чем он надеялся, но, возможно, с его стороны было наивным предполагать, что Дамблдор сможет решить такую серьезную проблему. Да к тому же…

— А что насчет вашей должности верховного чародея, сэр? Наверняка есть какой-нибудь законный способ отменить Высшую Санкцию.

— Увы, Гарри, колеса государственной машины поворачиваются медленно и повороты эти очень неточны. За акт о наследовании было отдано восемьдесят процентов голосов. Для принятия любых законов, которые могут магически влиять на членов Визенгамота и тех, кто с ними связан клятвами или кровью, нужно не менее семидесяти пяти процентов голосов от общего числа. И чтобы отменить любую часть этого закона, нужно, чтобы «За» было отдано больше голосов, чем когда закон принимался. А поскольку фракция лорда Нотта в настоящий момент контролирует по меньшей мере тридцать процентов от общего числа голосов, я не вижу никаких способов набрать нужное количество голосов. Но как бы ни были плохи дела Тео, всё могло быть гораздо хуже.

— Как?

— Как я и сказал, акт о наследовании был принят, когда «за» проголосовало восемьдесят процентов от общего числа голосов. Но если бы он был принят единогласно, то все положения закона, включая пункт про высшую санкцию, имели бы власть над каждым волшебником и ведьмой Британии с момента, когда их выбирает их первая палочка.

Гарри в шоке вытаращил глаза.

— Такое хоть раз было?

— Ни разу с момента основания самого Визенгамота. Хартия была принята единогласно, но на этом всё. Требование же использования палочки в качестве фокуса магической энергии было отражено в Хартии, как признак принадлежности к нации. Что до акта о наследовании, то это был закон, принятый во времена всеобщий паники. Нация едва избежала завоевания враждебными силами, которые, скорее всего, устраивали бы кровавые расправы над всеми, кого они сочли бы угрозой режиму завоевателей. К сожалению, правительства часто принимают глупые законы из-за кризисов. Не так давно мы снова наблюдали такую ситуацию, когда во время последней войны мы приняли крайне поспешный и недальновидный пакет законов о Пожирателях смерти. Разумеется, количество голосов, отданных за эти законы, и близко не подобралось к отметке в семьдесят пять процентов, поэтому магия их не подпитывала. Но они значительно ущемляли права волшебников и ведьм, которые им гарантировала Хартия Международной конфедерации магов. Если бы в этих законах не было четко прописано, что они автоматически прекращают своё действие через тридцать дней после подтверждëнного уничтожения Волдеморта, то статус магической Британии в Международной конфедерации магов был бы поставлен под угрозу. И последствия для нации были бы катастрофическими.

Гарри оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

— Поэтому правительство стоит на том, что Сами-Знаете-Кто мёртв, даже несмотря на то, что мы знаем, что это не так? — тихо спросил он.

Дамблдор кивнул и тоже заговорил тихо.

— В Годриковой Впадине было достаточно улик, что физическая форма Волдеморта уничтожена. Если бы правительство попыталось сохранить законы о Пожирателях смерти только из-за неподтвержденных подозрений, что дух Волдеморта уцелел, то Международная конфедерация магов почти наверняка бы обвинила магическую Британию в нарушении устава конфедерации, что привело бы к международным санкциям, как минимум. Этого нельзя было допустить, потому что государство было почти разрушено.

Гарри задумался над словами директора.

«Окно в тридцать дней, чтобы разобраться со всеми Пожирателями. Теперь понятно, почему животные вроде Нотта остались гулять на свободе».

— Августа может больше рассказать об этом, — продолжил Дамблдор. — Она очень интересовалась законами о Пожирателях после того, что случилось с её сыном и невесткой, — он оглянулся. — Они с Невиллом здесь? Я бы хотел поздороваться.

— Невилл, к сожалению, за границей, — мягко сказал Гарри, — а леди Августа собиралась прийти, но с утра неважно себя чувствовала и решила остаться дома.

— Ничего серьезного, я надеюсь.

— Нет, просто летняя простуда, — так небрежно, как только мог, сказал Гарри, старательно избегая взгляда директора.

* * *

Поместье Лонгботтомов

18:45

Несколько часов спустя уставший Гарри вышел из камина в гостиной Лонгботтомов. Он отряхнул свою одежду, как только мог, а затем передал пиджак Добби, чтобы тот его почистил. Разобравшись со своим внешним видом, Гарри направился в комнату для встреч, располагающуюся в дальнем крыле поместья. Леди Августа, которая выглядела абсолютно здоровой, сидела за столом и раскладывала пасьянс.

— Новости? — спросил Гарри.

— Нет, — ответила она, не поднимая глаз. — Но пока рано.

Гарри посмотрел на часы, висящие на стене. После дня, который у него был, рано совсем не ощущалось.

— Да, кстати, Дамблдор передаёт привет.

— М-м-м, — промычала она, не поднимая глаз.

Дальше они сидели в тишине.

* * *

Поместье Поттеров

23:55

Джеймс Поттер готовился ко сну после тяжёлого дня, когда один из домовых эльфов сообщил ему о срочном звонке из штаб-квартиры авроров. Поворчав, он натянул мантию и, взяв палочку, быстро пошёл к главному камину. Звонил Кингсли Бруствер, который выглядел таким мрачным, каким Джеймс его ещё никогда не видел.

— Бруст, чего стряслось? — спросил он.

— Прошу разрешения на проход через камин, сэр, — сказал аврор, проигнорировав вопрос начальника.

— Подтверждаю, — сказал Джеймс, а затем отступил назад, потому что Бруствер прошёл через камин не один, а в компании трёх других авроров, которые тут же взяли его на прицел.

— Что такое? — снова спросил Джеймс с ноткой гнева.

— Главный аврор Поттер, — начал Бруствер, сохраняя на лице маску бесстрастности, — при всем уважении, но я должен просить вас предоставить вашу палочку для осмотра.

— Ты… что? — в шоке спросил Джеймс.

— Сэр… Джеймс… пожалуйста. Покажи палочку.

Джеймс наконец смог взять себя в руки. Кингсли был одним из его лучших авроров, и он считал его не просто коллегой, а ещё и другом. Он достал палочку из кармана мантии и протянул её вперёд рукоятью.

— У вас должно быть чертовски хорошее объяснение всему этому, аврор Бруствер.

Кингсли не ответил. Вместо этого он взял палочку и протянул её другому аврору, который сотворил на неё чары Приори Инкантатем. За исключением нескольких мелких трансфигураций и чар исчезновения, чтобы убрать мусор, Джеймс палочку сегодня не использовал.

— Ну, — нетерпеливо сказал он.

Бруствер снова его проигнорировал.

— Нам нужно будет проверить палочки Лили и Джима, чтобы убедиться. А также провести полный магический обыск поместья, чтобы подтвердить, что других палочек тут нет.

— Да пошëл ты к чёрту! — заорал Джеймс. — Я не дам тебе беспокоить моих жену и сына и не дам тебе обыскивать мой дом, пока кто-нибудь не объяснит мне, что, чëрт возьми, происходит!

Кингсли сделал глубокий вдох.

— Главный аврор, приблизительно шесть часов назад трое магов проникли сквозь защиту тюрьмы Азкабан и организовали успешный побег Сириуса Блэка, всех трёх Лестрейнджей и Августа Руквуда.

Джеймс почти открыл рот, глядя на подчинëнного.

— Это… это невозможно, — слабо сказал он.

— Шесть часов назад я сказал бы то же самое. Тем не менее, это случилось.

— Есть какие-нибудь зацепки, кто за этим стоит? — спросил Джеймс дрожащим голосом, пытаясь понять весь масштаб разразившейся катастрофы.

Кингсли помедлил, а затем сделал ещё один глубокий вдох.

— Согласно всем доступным уликам, тремя преступниками были Майкл Праудфут, Корнелиус Фадж… и вы.

И всего во второй раз в своей жизни Джеймс Поттер лишился дара речи.

---

1) Мария Гамбрелли — персонаж фильма «Розовая Пантера. Выстрел в пустоту». Её сыграла актриса Эльке Зоммер

Вернуться к тексту