Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

За ужином Кирион рассказал сыну о том, что отправил Деруфина назад, и Эрейниону даже стало жаль его. “Вот ведь глупый… Говорил я ему больше не ходить туда. — После ужина он не спеша поднялся к себе и толкнул дверь. — Разве я не погасил лампу перед уходом?..”

— О, милорд!!! — раздался знакомый голос.

Юноша от неожиданности почти подпрыгнул.

— Т-ты здесь?

— Где ж мне еще быть? Не волнуйся, я выполнил распоряжение лорда Кириона.

— Но ведь он велел тебе идти в Нижний Ярус и сдаться!..

— А я уже там был.

— Не лги, как бы тебя отпустили? Ведь даже лорда отправили в тюрьму.

— Мне повезло, что я не лорд.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты садись давай. Что стоишь-то, милорд? — Деруфин подвинул ему стул, и Эрейнион сел.

— Рассказывай.

— Ну, прихожу я к ним, а у них, естественно, недостача. Арестант пропал. — Деруфин расплылся в улыбке. — Так начальник караула меня чуть не расцеловал за то, что я сдаваться пришел.

— Так обрадовался, что снова отпустил? Теперь уже сам? — иронично переспросил юноша.

— Ну, не просто так, конечно.

— Ты… заплатил ему? — расстроенно спросил Эрейнион.

— Милорд, милый, ну что ж ты так плохо про меня думаешь. И про офицера тоже. Он сказал, что то, что я раскаялся и сам вернулся, смягчает мою вину и показывает, что я совестливый.

Эрейнион покачал головой.

— И предложил мне на выбор — или в тюрьму, или тридцать ударов.

— Я подумал, ну, что мне в этой тюрьме время терять... “Ладно, — говорю, — выпорите меня, и дело с концом”. Да офицер тот добрый оказался, велел не сильно меня колошматить. Хотя пару дней я, конечно, сидеть не смогу.

— Отец знает, что ты уже здесь?

— Еще нет. Я ж к вам первым делом, милорд. А то как же вы без меня.

— Так же, как сегодня ночью на кухню ходил. Не умер, как видишь.

— Больше не брошу тебя, милорд. Не беспокойся.

— Пойдем-ка к отцу.

— Не надо, лорд Кирион устал за сегодня…

— Ничего, он должен знать.

Кирион лежал в постели и читал, когда сын тихо постучал и заглянул к нему.

— Заходи, малыш.

— Отец… Деруфин вернулся…

— Вот как?! — Блюститель резко сел.

— Он говорит, что офицер был так рад, что он нашелся, что выпорол его и отпустил.

— Это возможно. Если преступление не тяжкое, совершено первый раз, и человек раскаивается, то его могут, выпоров, отпустить. Но, как понимаешь, не все на это пойдут.

— Да, для знати это неприемлемо.

— Должно же простолюдинам хоть в чем-то быть легче, чем знати… Хотя в свое время я согласился бы и на порку, чтобы не сидеть три недели в ожидании прибытия Короля из Рохана.

Эрейнион обнял его.

— Иди ложись. Ты тоже не выспался. — Отец погладил его по голове.

Спустя три с половиной недели Элессар благополучно вернулся из Эдораса, и вскоре состоялся суд. Большая часть простолюдинов выбрала тот же путь, что и Деруфин. Перед Королем предстали знатные юноши, офицеры и гвардейцы. Первым привели бледного как полотно Беора. Элессар довольно мягко пожурил его и отпустил. Отпустил он и его товарищей. Их отцам и лорду Менельдуру было предписано заплатить штраф. Офицеров разжаловали в рядовые. Рядовых гвардейцев перевели на службу ярусом ниже, а тех, кто служил в Нижнем Ярусе, уволили. Капитана Первого Яруса лишили звания, но позволили остаться в гвардии. Хозяин же трактира отправился в тюрьму на десять, а его помощники — на пять лет. Король также отметил заслуги Аэгнора, сделал его начальником караула и приказал выплатить немалую денежную премию. Об участии в деле Эрейниона и Деруфина так никто и не узнал.

История с Игорным домом еще долго обсуждалась в Столице. Знать разделилась на тех, кто осуждал Блюстителя за то, что он не позволил юношам из благородных семейств дожидаться суда под домашним арестом, и тех, кто считал, что Кирион поступил правильно. В Нижнем же Ярусе больше говорили об Аэгноре.

— Все же это нечестно, — заявил Деруфин в один из дней, входя к Эрейниону.

— Что именно? — Эрейнион сидел за столом и рисовал.

— Все так хвалят Аэгнора… Будто он на самом деле такой глазастый. Словно он и вправду заметил неладное. Не скажи ты ему, милорд, так и не узнал бы никто.

— Основную работу сделал именно он. Проследил ночами за всеми трактирами и выяснил, где спрятан Игорный дом. Он получил свою награду заслуженно. Или ты считаешь, что нужно было наградить тебя? — поворачивая голову, усмехнулся юноша.

— Конечно, нет. А как же ты?

— Странно было бы награждать за прогулку в Нижний Ярус, не находишь? — Эрейнион продолжил рисовать.

На следующий день Блюститель с сыновьями вернулся в Эмин-Арнен. Дэнетор ехал на великолепном роханском коне, подаренном королем Эльфвине внуку государя Элессара. После ссоры леди Эовин с принцем Фарамиром роханцы перестали отправлять своих коней в Итилиен, делая исключение лишь для Эльборона, и со временем конюшня Эмин-Арнен перестала быть лучшей в Гондоре. Теперь чистопородные роханские кони стали в ней редкостью.

Кирион очень спокойно относился к этому и не собирался что-либо менять. Эрейнион же с удивленным восхищением смотрел на нового коня брата, хотя старался этого не показать. Но когда они приехали в Замок и спешились, Дэнетор все же заметил его интерес.

— Если хочешь, можешь покататься на нем.

— Спасибо, Дэнетор, конь замечательный, но меня полностью устраивает мой Пилинросс, — улыбнулся Эрейнион, поклонился отцу и, потрепав своего коня по холке, ушел в дом.

Кирион проводил его взглядом.

— Дэнетор, — позвал он.

— Да, отец.

— Как ты мог быть настолько неделикатным?! — тихо, но строго спросил Кирион.

— А что? Я сам предложил ему покататься. Сказал, что он может взять…

— Нужно предлагать так, чтобы человеку не захотелось отказаться. А ты на правах хозяина снисходительно позволил старшему брату взять твоего коня для прогулки. Не считаешь, что это унизительно?

— Но что я должен был сказать? Конь — мой, и я не возражаю.

— Можно было попросить его проехаться на нем — ведь он прекрасный наездник — и высказать свое мнение. Тогда ты бы не обидел его.

— Почему он должен обижаться?

— Потому, что он твой старший брат, он уже взрослый, а ты ведешь с ним себя с ним так, как будто ты старше или знатнее его.

— Но… я и вправду знатнее.

— Нет. У вас один отец. И этого достаточно, чтобы ты признавал его старшинство.

Мальчик насупился.

— Сейчас уже поздно. Ты можешь попросить его поездить на Фануирохе через несколько дней. Хотя, конечно, выбор за тобой.

Эрейнион пришел к себе, следом примчался Деруфин. Он еще не отошел от последних событий и поэтому старался.

— Хочешь что-нибудь?

— Купальню.

— Пойду скажу.

Скоро юноша забрался в бассейн. От воды шел пар, чувствовался аромат масел. За окном стемнело, и купальню освещали две лампы. Эрейнион не любил яркого света, в полумраке ему было спокойно и уютно. Также ему хотелось побыть одному, а отправиться в купальню было неплохим предлогом уйти сразу после ужина. Все же он не чувствовал себя свободно в присутствии принцессы, и как бы отец ни пытался соединить семью, у него не получалось. Сейчас Кирион сидел в одной из гостиных с женой и младшими детьми, и это означало, что старший сын проведет вечер в своих покоях. Он не боялся одиночества и отчасти привык к нему, особенно после того, как Эрендис и Амариэ стали жить большую часть времени Пеларгире.

Спустя два дня Дэнетор попросил его поездить на своем новом коне и высказать свое мнение. Эрейнион догадался, что отец поговорил с младшим братом, но отказываться не стал. На следующее утро он вывел Фануироха из конюшни и оседлал его. Отъехав от замка, он пустил коня галопом. Лишенный возможности бегать, он обожал быструю езду и теперь с наслаждением подставлял лицо свежему ветру. Когда конь все же начал уставать, он остановился и дал ему передохнуть.

— Очень хороший конь, — улыбнувшись, сказал он по возвращении, — быстрый, выносливый и при этом послушный.

— Может быть, отцу удастся достать тебе такого же, — заявил младший брат.

Услышав эти слова, Кирион слегка нахмурился, а Эрейнион покачал головой.

— Не стоит, братик. Мне на самом деле нравится мой Пилинросс. Он привык ко мне, а я к нему, и мы друг другу очень подходим.

Когда Дэнетор отошел, Кирион обратился к сыну.

— Может быть, тебе действительно нужен роханский конь? Прости, я должен был подумать об этом сам, ведь ты так любишь ездить верхом. В конюшнях Дол-Амрота хватает чистокровных роханских лошадей, так как принц Альфрос — кузен роханского короля, и, думаю, леди Эарвэн и ее супруг с удовольствием сделали бы тебе подарок. Тем более, что не так давно было твое совершеннолетие.

— Спасибо, отец, но, прошу вас, не беспокойтесь.

— Если тебе неловко получить коня в подарок, я могу купить его. Даже и в Рохане.

— У меня есть хороший конь, который столько мне служит. Мы привыкли друг к другу, и я не хочу менять его. Даже сегодня он, возможно, обиделся, когда я взял другого. Так что пока он не стар, я бы не хотел другую лошадь.

Следующей весной Эрейнион снова принял участие в турнире лучников в честь праздника Коронации. Правила действительно изменили, но это не помешало ему выиграть и на этот раз.

Через некоторое время произошло еще одно событие, которое затронуло и дом Хурина. Умер Альфрос Дол-Амротский, и новым принцем стал Хирлуин, муж Эарвэн. К этому времени прекрасная дама стала полновластной госпожой своего супруга, и тот не принимал серьезных решений, не посоветовавшись с ней, так что Дол-Амрот отныне стал надежным союзником Кириона.

Прошло еще несколько лет. Приближалось совершеннолетие Дэнетора. Блюститель решил, что будет лучше, если обруч ему на голову возложит сам Элессар. У Короля теперь было двое внуков и три внучки, но он по-прежнему выделял именно старшего, и Кирион надеялся, что при провозглашении Дэнетора совершеннолетним Элессар упомянет его как своего наследника, что на самом деле и произошло. Отец пока не посвящал младшего сына в свои планы, но ему хотелось, чтобы тот почаще задумывался, что может стать королем, а знать привыкала к мысли, что, возможно, это их господин в будущем.

Короля же наконец начало беспокоить то, что его сын так и не женат, и теперь он намекал Эльдариону о том, что хочет увидеть его детей. Не за горами было уже столетие его царствования, и он понимал, что приближается к закату. Королева тоже чувствовала это; теперь она нередко грустила, и даже внуки, хотя и радовали ее, напоминали ей о скоротечности жизни смертных.

Блюститель не испытывал к ним особого сочувствия, он просто терпеливо дожидался ухода Элессара и радовался тому, что его сыновья все же выросли друзьями и были преданы друг другу. Дочь же просто обожала умного и терпеливого старшего брата, и тот платил ей искренней привязанностью.

Эрейниону уже исполнилось двадцать семь, и отец начал замечать, что тот стал еще задумчивее обычного. Причина этого была довольно проста. Когда Дэнетор достиг совершеннолетия, венценосный дед начал звать его на Советы Минас-Тирит и Гондора. Старшему брату вход на них был по-прежнему закрыт, но Король приглашал его на все праздничные вечера, и Эрейнион терпеливо посещал их. Там ему было довольно одиноко: ведь на ужинах он даже не сидел рядом с отцом и братом и занимал себя тем, что внимательно прислушивался к разговорам окружающих.

Элессар считал посещение Дворца и празднеств милостью. Ему и в голову не приходило, насколько не подходили Эрейниону, например, музыкальные вечера с танцами, во время которых ему ничего не оставалось, кроме как смотреть на танцующих.

Во время одного из таких Вечеров Эрейнион заметил среди них очаровательную юную девушку. Судя по ее облику и по тому, что прежде он не встречал ее, ей было не более двадцати лет. Легко и грациозно кружилась она в танце, и Эрейнион восхищенно следил за ней глазами. Когда музыка смолкла, он с грустью подумал, что до своего увечья хорошо танцевал, теперь же у него нет повода подойти к ней. Она все же в конце концов заметила его взгляд и улыбнулась. Он смущенно улыбнулся ей в ответ, но ее уже закрыли собой другие молодые люди.

“Чья это дочь? Может ли она вообще обратить внимание на человека вроде меня?..” Когда он оказался дома, мысли о красавице не оставляли его. Похоже, у девушки не было недостатка в почитателях среди знатных юношей. “Во время праздника Коронации будут турниры… Пойдет ли она на них? Не только на поединки, но и на турнир лучников?”

Теперь на торжествах Эрейнион украдкой наблюдал за ней. Ему удалось узнать, что ее звали Нимродель, и она была дочерью лорда Долины Рингло. С нетерпением ожидал он дня состязания: ведь в случае победы он мог преподнести ей свой приз.

Но когда настал турнир, юноша так нервничал, что, к удивлению завсегдатаев соревнований лучников, едва не выбыл уже в первом раунде. С трудом он все же сумел сосредоточиться, и последний, весьма меткий, выстрел помог ему продолжить состязание. В небольшом перерыве он постарался взять себя в руки, и в следующем раунде стал лучшим. Наконец его снова объявили победителем. В этот раз призом было изящное митриловое ожерелье, и взволнованный Эрейнион, стараясь как можно меньше хромать, понес трофей к ложе, где восседало семейство из Долины Рингло. Нимродель была приятно удивлена и тепло поблагодарила его за подарок.

У Королевы был тонкий вкус, поэтому призы на столичных турнирах отличались красотой и изяществом, и Нимродэль с удовольствием надела ожерелье на званый ужин. Более того, перед трапезой она высмотрела Эрейниона и подошла к нему.

— Я хотела бы еще раз поблагодарить вас, лорд Эрейнион, за столь чудесный подарок, — произнесла она.

— Он украсил самую красивую девушку на турнире и по праву принадлежит вам.

Она улыбнулась и на мгновение опустила глаза.

— Вы великолепно стреляете из лука. Насколько мне известно, когда вы принимаете участие в состязании лучников, у остальных просто не остается шансов.

— Ошибиться может каждый, хотя я верю не в удачу, а в…

В холле перед залом появился Элессар с женой и сыном, и все были вынуждены прервать беседы, чтобы поклониться. Эрейнион поцеловал Нимродэль руку, и она с отцом, матерью и братом направилась в Зал. Юноше же оставалось терпеливо дожидаться своей очереди.

Скоро торжества окончились. При встрече Нимродэль дарила ему улыбку, а порой и обменивалась парой фраз. Эрейнион ждал их подобно тому, как ждут дождя в засуху. Теперь же, когда она уехала, он совсем загрустил. Запершись у себя, он по памяти рисовал ее и вспоминал каждое слово и каждый взгляд, которыми она одарила его.

“Ей всего лет двадцать… Вряд ли она выйдет замуж ближайшие год-два, — размышлял он. — Значит, у меня есть хоть какая-то надежда ее завоевать. Хотя… зачем я ей? Она вполне может выйти замуж за наследника одной из провинций или…” — Он вспомнил, что королевский сын не женат, и Король уже хочет, чтобы тот обзавелся семьей. Эрейнион понимал, что против Эльдариона у него нет шансов, и его захлестывали ревность и горечь. “Был бы я наследником Итилиена, как и должен был быть по праву старшинства… У меня была бы надежда. А так… Зачем ей хромой муж, у которого нет ничего кроме поместья?” Раз за разом он вспоминал о плане отца, но никто не знал о нем, как и о том, что отец хочет сделать его принцем Итилиена.

Через какое-то время Эрейнион немного взял себя в руки. “Ведь мне бы не хотелось, чтобы она вышла за меня из-за титула или наследства. Если она все же обратит на меня внимание сейчас, это будет означать, что ей нужен именно я". Но он был скромен, и ему не верилось, что Нимродель может выбрать его своим мужем.

Прошел год, но образ прекрасной девушки не покинул его. Эрейнион с нетерпением ожидал очередного Праздника Коронации, надеясь, что она приедет в Столицу. Но в этом году Большого Совета перед праздником не было, и властители Долины Рингло остались дома. Юноша опечалился, и теперь его грусть стала заметна окружающим.

В один из вечеров Кирион пришел к сыну, сел рядом и обнял за плечи.

— Что случилось, малыш?

— Ничего.

— Ты изменился.

— Не знаю…

— Попробую угадать. Есть девушка, которая завладела твоим сердцем?

— От вас ничего не утаить, отец… — смутился Эрейнион.

— Ну, почему ничего. Я, например, не знаю кто же она.

— Леди Нимродель из Рингло. Но я не солгал вам, сказав про “ничего”. Между нами ничего нет, кроме моей влюбленности. Она никогда не обнадеживала меня. Лишь была приветлива.

Кирион ненадолго задумался.

— Она нравится тебе?

— Очень.

— Но ты не знаешь, питает ли она к тебе хоть какие-то чувства?

— Не знаю, но боюсь, что нет.

— Я могу поговорить с ее отцом.

— Думаете, стоит?

— Почему нет? Если юная леди равнодушна к тебе, то чем скорее ты узнаешь об этом, тем скорее сможешь справиться со своими чувствами. Да, будет больно, но чем дольше ты будешь тешить себя надеждой, тем болезненнее будет исцеление.

Эрейнион поднял глаза и внимательно посмотрел на отца.

— Также возможно, Нимродэль не уверена в своих чувствах. Она обдумает твое предложение, и это поможет ей определиться. Часто люди сами не вполне понимают, что нужно им на самом деле.

— Вы хотите…

— Я сделаю предложение леди Нимродэль и ее отцу от твоего имени и имени нашего рода. Это покажет, что мы настроены серьезно.

— Спасибо, отец. Но я не уверен, нужно ли…

— Твое состояние болезненно, и тебе нужно либо выздороветь, либо сменить тоску на радость. Будет разумным встретиться с ними где-нибудь в нейтральном месте. Напрашиваться на приглашение мы не можем, а их приезд в Итилиен привлечет ненужное внимание, и я не знаю, захотят ли этого лорд Аргон и леди Нимлот… А вот в Пеларгире или даже Дол-Амроте...

Сын не ответил.

— Ревнуешь к кузену? — спросил Кирион.

— Скажу правду, отец. Ревную. У него куда больше преимуществ, чем у меня. Он на редкость красив, не увечен и является наследником Бэлфаласа. Боюсь, рядом с ним она и не заметит меня.

— Нужна ли она тебе тогда, малыш? Кстати, это будет неплохим испытанием для нее. Ты ведь не менее красив, а твое увечье не мешает тебе быть превосходным воином. Да, для тех, кто не знает, ты не наследник княжества или провинции… Но у тебя есть свои преимущества: ты умен, терпелив, способен на жертву. Уверен, твоя супруга будет счастлива.

— Спасибо. — Эрейнион обнял его.

“От чего же зависит восприятие себя?.. — размышлял потом Кирион. — Эрейнион не уступает мне обликом. Но я всегда был уверен в себе, а мальчик считает себя незавидным женихом. И, боюсь, это не только из-за хромоты или отсутствия наследства…”

Летом они действительно отправились в Дол-Амрот к Эарвэн. Та тепло встретила брата с семьей. Скоро по приглашению принца Хирлуина в столицу Бэлфаласа прибыл и лорд Аргон с супругой и дочерью. Властители долины Рингло были не столь богаты и влиятельны и с удовольствием откликнулись на предложение погостить. Леди Нимродэль была внимательна и приветлива со всеми юношами: и с наследником радушных хозяев, и с Эрейнионом, и с его младшим братом. Эрейнион же больше остальных наслаждался ее обществом и был почти счастлив, хотя порой страдал от ревности. Ведь и кузен, и младший брат были куда более выгодными партиями, и красавица не могла не сознавать этого.

Впрочем, Дэнетор, заметив, что девушка нравится брату, стал чаще оставлять их во время прогулок вдвоем, и Эрейнион с Нимродэль часами гуляли по набережным и садам Дол-Амрота. Нога досаждала ему, но он просто не обращал на нее внимания. Оказалось, что девушка не очень любила прогулки верхом, и Эрейнион не смел ей их предлагать.

Примерно через неделю Кирион решил поговорить с отцом Нимродэль. Лорд Аргон тешил себя надеждой, что раз их пригласили хозяева, то они присматриваются к его дочери как к возможной жене сына, и разговор с Блюстителем стал неожиданностью для него.

— Вы просите руки леди Нимродэль для вашего старшего… первого сына? — переспросил он.

“Значит, мы приехали сюда не ради Маэдроса, а лишь из-за этого хромого лучника?” — не без досады подумал властитель Рингло, но не показал виду.

— Вы правы.

— Лорд Кирион. Ваш первенец весьма достойный юноша. Но, признаюсь, мы с леди Нимлот хотели видеть дочь супругой правящего лорда. Нимродэль красива и добродетельна, и у нее нет недостатка в поклонниках. Также она еще очень молода, и ей ни к чему торопиться с замужеством.

— Лорд Аргон… Скажите, если бы Кирион был моим наследником, то вы бы смотрели на их союз благосклоннее?

— Простите, боюсь показаться расчетливым, но — да. Тем не менее, я, конечно, поговорю с дочерью. И если лорд Эрейнион действительно нравится ей и она хотела бы связать с ним свою судьбу, я не стану противиться и отговаривать ее.

— Благодарю вас, лорд Аргон, за искренний ответ и понимание.

Вечером Аргон позвал к себе дочь.

— Нимродэль, дитя мое, скажи мне и матушке, что ты думаешь о лорде Эрейнионе.

— Он очень приятный молодой человек, — осторожно ответила девушка.

— Сразу перейду к делу. Похоже, ты ему сильно нравишься, и он хотел бы назвать тебя своей женой.

Нимродэль вопросительно взглянула на отца.

— Блюститель сделал нам предложение от имени своего сына. Вероятно, из-за хромоты и отсутствия достойного наследства юноша чрезвычайно стеснителен.

— Я должна это обдумать, отец.

— Конечно, ты можешь не торопиться с ответом.

Оставшись одна, Нимродэль подошла к окну спальни. Эрейнион нравился ей. Умный, чуткий и заботливый, он не давал ей скучать, и она испытывала к нему вполне искреннюю симпатию. Также она отмечала, что, не считая злополучной ноги, он был очень хорош собой. Но наследник Дол-Амрота тоже был весьма обаятелен и красив, а уж каким красавцем был внук Короля… “Если бы… Если бы он был наследником своего отца… — размышляла девушка. — Но он даже не сможет передать титул сыну”. С другой стороны, она вспоминала его добрую, немного застенчивую улыбку и вновь сомневалась. Все же Маэдрос и Дэнетор интересовались ей не столь явно, в то время как Эрейнион вне всякого сомнения был влюблен.

На следующий день они снова все вместе отправились гулять, и младший брат утащил кузена в одну из оружейных лавок. Эрейнион и Нимродэль остались вдвоем и теперь стояли у парапета, глядя на море. “Почему бы ему самому не заговорить о своих чувствах?..” Словно угадав ее мысли, Эрейнион внезапно повернулся к ней.

— Леди Нимродэль, вы прекрасны и добры. Я понимаю, что, возможно, вы мечтали о более достойном замужестве… Но позвольте мне сказать, что я люблю вас и был бы счастлив назвать вас своей женой... Скажите, есть ли у меня надежда?

— Лорд Эрейнион… Боюсь, я еще очень молода и пока не готова дать ответ… Но, признаюсь, вы мне очень симпатичны.

Юноша просиял.

— Я все понимаю и не прошу о большем, — поспешил заверить он.

Теперь Эрейнион, страшившийся прямого отказа, держался непринужденнее, а Нимродэль чувствовала, что обаятельный юноша все больше нравится ей, и не знала, радоваться этому или огорчаться. Если бы он был наследником Итилиена, она бы не задумываясь дала ему согласие, но пока не могла решиться на это.

Окрыленный, он проводил с ней по многу часов, и она совершенно не жалела об этом. Но спустя несколько дней пришло время ее отъезда. Возможно, лорд Аргон заметил, что дочь все больше увлекается старшим сыном Блюстителя, и решил увезти ее, пока симпатия не переросла в нечто большее. Накануне Эрейнион и Нимродэль допоздна сидели в саду. Наконец наступил час расставания.

— Мы всегда будем рады видеть вас и в Итилиене, и в Пеларгире, — произнес он.

— Я никогда не была в Итилиене и с удовольствием побывала бы в вашем зеленом краю, — вежливо ответила девушка.

— Эти две недели были едва ли не самыми счастливыми в моей жизни… Позвольте подарить вам небольшой подарок в память об этих днях. — Он вытащил тускло блеснувший в свете факелов браслет и надел ей на запястье.

— Благодарю. — Она потянулась к нему и поцеловала в щеку.

Эрейнион вспыхнул, хотя в темноте это было незаметно, и вдруг решился.

— Вы позволите? — тихо спросил он, обнял ее и коснулся губ.

Она приняла его поцелуй, потом улыбнулась и ушла в дом, он же еще не менее часа бродил по саду, пытаясь унять сердцебиение. На следующий день семейство Нимродэль покинуло Дол-Амрот.

(C) 2021 murzwin