Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Покинув девушку, Эарнил поднялся на крепостную стену Шестого Яруса. Он понимал, что влюбился, что у него не хватает сил противостоять этому чувству, и теперь он окончательно потерял голову. У него не осталось сомнений, что он симпатичен Эрендис. «Неужели я нравлюсь ей? Неужели такое возможно?» Скажи она сейчас слово — и ради нее он решился бы на любой безумный поступок…

Наконец Эарнил с трудом заставил себя пойти домой. Дома его ждало письмо от Фириэль. «Ну сколько можно писать?... Как же мне надоели эти письма и необходимость сочинять вежливый ответ… Почему она не может понять, что я не люблю ее? Да, она очень милая девушка, но для меня она только сестра друга! Неужели я должен прямо ей сказать об этом?» Тут он вспомнил, что в последнее время они почти не общались с Гвиндором. И, признаться, Эарнил не был расстроен этим. В конце концов он заставил себя прочесть письмо. Фириэль писала, что матушка много хворает в последнее время и вряд ли они смогут приехать в Минас-Тирит в этом году. «Вот и хорошо, не нужно будет проводить с ней столько времени… — подумал он. — Стоит ей приехать, как Гвиндор мне ее просто навязывает…» Эарнил взял бумагу и написал вежливый, но короткий ответ, в котором желал госпоже Ниэнор скорейшего выздоровления. А также согласился с пиннат-гэлинскими лекарями, что ей не нужно покидать дом в ближайшие месяцы. «Завтра отправлю». Его мысли снова безраздельно заняла Эрендис.

Через неделю Совет кончился, закончились и торжества по поводу годовщины Коронации короля Элессара, и лорды начали разъезжаться. Эарнилу удалось еще несколько раз мельком увидеться с Эрендис, но эти встречи, несмотря на краткость, лишь убедили его в том, что девушка неравнодушна к нему. Наконец наместник Пеларгира с дочерью уехали. Эарнил испытал странную смесь печали и облегчения. С одной стороны, он страдал от невозможности видеть ее, с другой — был измучен переполнявшими его чувствами и борьбой с самим собой. Конечно, надежды на то, что лорд Минастан может позволить Эрендис стать его женой, почти не было... Ведь он был бастардом и совсем без средств. К тому же Эарнил понимал, что, несмотря на влюбленность, Эрендис вряд ли захочет поменять жизнь знатной, богатой, ни в чем не нуждающейся леди на скромную жизнь жены бедного капитана. Да он еще и не капитан пока… Что ж, надо им стать.

Через несколько дней Гвиндор сообщил ему, что обручился.

— И кто твоя избранница? — поинтересовался Эарнил.

— Иримэ, дочь Даэрона из Пиннат-Гэлин. Ее отец тоже был всадником в отряде лорда Хирлуина во время войны Кольца. Наши отцы очень дружили и мечтали, что мы когда-нибудь поженимся.

— Рад за тебя. Когда же будет свадьба?

— Как только матушка поправится. В Пиннат-Гэлин, конечно. И я очень надеюсь, что ты приедешь.

«Как у Гвиндора все легко и просто, — размышлял потом Эарнил. — Их отцы дружили и мечтали, что их дети поженятся… И, конечно, эта Иримэ обладает всеми достоинствами настоящей пиннат-гэлинской жены… — усмехнулся он. — Наверняка, она умеет вести дом, прекрасно готовит и рукодельничает. Будет во всем пытаться угодить супругу. А если она еще и недурна собой… То, вполне возможно, Гвиндор будет счастлив. Хотя, интересно, любит ли он ее?.. Или она просто соответствует его идеалу спутницы жизни?..»

Через три месяца Эарнил был вынужден отправиться в Пиннат-Гэлин, так как понимал, что Гвиндор обидится, если он останется в Столице. Ехать Эарнилу очень не хотелось, и ему непросто было скрывать свое настроение от радостного друга. Ниэнор и, особенно, Фириэль тепло его встретили.

В первый же вечер, когда жара начала спадать, Фириэль, увидев, что Эарнил хочет пройтись вдоль моря, немедленно присоединилась к нему. Они медленно пошли вдоль берега, солнце уже почти касалось горизонта, и море было удивительного розового цвета.

— Как красиво, — сказала Фириэль, аккуратно взяв его под руку.

— Да, очень, — согласился он.

Некоторое время они шли молча.

— Мы так долго не виделись… — начала она.

— Да.

— Ты такой... грустный…

Эарнил взглянул на Фириэль. В ее серьезных серых глазах было неподдельное участие.

— Ты, наверное, мало отдыхаешь и очень устаешь, — сказала она, погладив его по руке.

— Может быть…

Они снова шли молча, Эарнил смотрел на море.

— Я так рада за Гвиндора. Иримэ — чудесная девушка, и он будет очень счастлив с ней.

— Я тоже очень рад. Гвиндор — замечательный и заслуживает этого.

Фириэль улыбнулась.

— Твоя Матушка теперь все время живет в Минас-Тирит? — через какое-то время продолжила разговор девушка.

— Нет, в конце мая она обычно уезжает в Ламедон: ей кажется, что летом в Минас-Тирит слишком душно, и, пожалуй, она права.

— Она не хочет перебраться в Пиннат-Гэлин?..

— Не знаю. Но думаю, что нет…

Когда совсем стемнело, Эарнил предложил Фириэль вернуться назад. Над морем поднималась луна, на черном южном небе начали проступать звезды. «Покажи мне созвездия, — попросила она, — а то я знаю только Вильварин…» Эарнил вздохнул. Он показал ей созвездие Менельмакар — небесного воина. Затем созвездия Соронумэ и Телумендила, орла и тельца.

— Посмотри, вон созвездие из семи звезд, — продолжил юноша. — Оно называется Валакирка — серп Валар. Еще это созвездие называют Короной Дурина… Говорят, что это созвездие создала Варда как вызов злому Мелькору.

— Ты веришь в Валар? — вдруг спросила Фириэль.

— Не знаю… Но Саурон существовал на самом деле.

— Почему Валар не помогают людям?.. — грустно сказала девушка.

— Возможно, люди не интересны им… Если они могут зажигать звезды, то что им до нас и наших скорбей… Хотя, если верить преданиям, из-за их воззвания к Творцу был низвержен Нуменор.

Они вернулись к дому. Следующие дни были заполнены приготовлениями к свадьбе. Гвиндор познакомил друга со своей невестой. Иримэ оказалась славной, миловидной девушкой, влюбленной в жениха. Когда свадебные торжества закончились, Гвиндор, Иримэ и Фириэль уговаривали Эарнила задержаться и погостить подольше, но он, сославшись на необходимость вернуться в Столицу, через два дня уехал. Едва ли не впервые в жизни он был рад, что едет один, без Гвиндора. Все его мысли были поглощены Эрендис.

По прибытии в Минас-Тирит Эарнил впервые стал с надеждой ждать, не отправится ли гондорская армия в очередной поход. Чтобы как-то занять голову, он продолжил изучать харадский язык. Зимой выяснилось, что навести порядок в граничащих с Харондором царствах намеревается сам король Элессар. Юноша не задумываясь попросил записать его в качестве младшего капитана. К его некоторому удивлению, его зачислили помощником не к Эгалмоту, Эдельмиру или другому пехотному капитану, а к отвечающему за разведку Аксантуру.

В назначенный срок армия вышла из Минас-Тирит. Король спустился по Андуину на корабле в Пеларгир и там возглавил войско. Эарнил очень надеялся встретить в Пеларгире Эрендис и все дни перехода до морской столицы Гондора думал только о ней. Но девушка не знала, что он в городе, а сопровождать Короля на торжествах в Пеларгире, которые в честь своего государя устраивал ее отец, он не мог, поскольку еще не был капитаном.

Через два дня армия выступила на юг. Эарнил с грустью покинул столь дорогой ему город. Быть помощником Аксантура оказалось легче — по крайней мере, во время переходов: не нужно было следить за дисциплиной в отряде. По вечерам Аксантур рассказывал Эарнилу об обычаях харадцев. От него юноша узнал, что у тех не было четкого порядка престолонаследия. Так как их цари и князья имели по многу жен, претендовать на власть после смерти отца могло несколько сыновей. Каждая из жен поддерживала своего отпрыска, пытаясь привлечь на свою сторону высших сановников.

— В период междуцарствий харадские государства очень ослабевают, так как наследники заняты дележом власти и попыткой устранить соперников. Если напасть на них в такой момент, можно взять столицу, да и страну, практически голыми руками, — поделился Аксантур. — Они и сами любят нападать друг на друга в такие моменты.

— Они не могут не понимать, что очень уязвимы из-за этого, — сказал Эарнил. — Почему они не упорядочат передачу власти?

— Им не так просто это сделать… У царя есть главная жена. Казалось бы, наследником должен стать старший сын царицы. Но у второй или третьей жены мальчик может родиться раньше. И получается, что старший сын отца — именно он. Естественно, что каждая из жен и ее родственники хотят видеть наследником своего принца. Вот и выходит неизвестно что, — пояснил Аксантур.

— Хорошо, что у дунэдайн четкие правила престолонаследия, — задумчиво произнес Эарнил. — Хотя в Арноре это не помогло. Сыновья короля Эарендура разделили королевство на три части, что в конце концов привело к гибели государства...

— Строгий майорат тоже не идеален, — ответил Аксантур, — старший сын может быть менее талантлив, чем младший. В этом смысле неплохой порядок наследования был у Блюстителей от Хурина до Пелендура, когда не обязательно старший сын наследовал отцу, а король выбирал наиболее достойного человека из этого рода.

— Тогда выбирали короли. И никто не смел оспорить их решение… Без авторитета сверху такое наследование может легко стать, по сути, харадским, — заметил Эарнил.

— Ты прав, — согласился Аксантур.

Примерно через две недели армия подошла к южным границам Харондора. Некоторое время назад Королевство начало строить там свои приграничные крепости. Как узнал Эарнил, после окончания строительства Король планировал начать заселение Харондора. «Интересно, где он возьмет для этого столько людей и кто захочет поменять благодатные земли Гондора на эту жаркую, удушающую степь?» — размышлял Эарнил в те короткие моменты, когда его мысли не занимала прекрасная Эрендис.

На следующий день Король собрал военный совет. Младшие капитаны на нем не присутствовали, и после его окончания Эарнил пришел к своему командиру. Тот стоял возле шатра и курил трубку. Юноша невольно усмехнулся: ему вспомнилась Матушка, которая терпеть не могла курильщиков и называла их драконами. В Южном Королевстве курение появилось вместе с арнорцем Элессаром, и, воспитанная в старом Гондоре, она категорически не принимала этого. Но, к счастью, Аксантур ничего не заметил. Эарнил поклонился, Аксантур кивнул и рассказал своему помощнику, что Король хочет послать разведчика в столицу могущественного харадского царства — Кундарш-Инкан.

— Нужно будет проникнуть в город, узнать его примерный план. У нас есть карты, но составлялись они много лет назад… Город мог измениться до неузнаваемости. Узнать, там ли находится правитель и двор… Чтобы не повторилась история с Инкадаршем, — добавил Аксантур. — Также есть серьезные подозрения, что там укрылась значительная часть умбарской аристократии. Задача сложная, минимум на несколько дней… И для человека, неплохо знающего харадский.

— Вы имеете в виду меня, господин капитан? — спросил Эарнил.

— Да. Ты знаешь харадский лучше, чем кто-либо в войске, ты умен и сообразителен и способен сам принять решение в сложной ситуации, — ответил Аксантур. — К тому же у харадцев крайне редко встречаются светлоглазые люди. Любый сероглазый человек, как бы хорошо он ни изменил внешность, сразу вызовет подозрения…

— Понятно.

— Я предложил Королю послать тебя, и он одобрил. Мантор и Берен изменят тебе внешность.

— Когда выходить? — спросил Эарнил.

— Завтра ты будешь неотличим от харадца, и идти ночью не будет смысла. Притворишься странствующим целителем. Сходи к лекарям и попроси у них каких-нибудь снадобий. Утром придешь ко мне в шатер.

Старший лекарь по просьбе юноши собрал ему не менее дюжины баночек и небольших сосудов и рассказал про свойства некоторых из них. «Смотри, не перепутай», — сказал он на прощание.

На следующий день Эарнил пришел к Аксантуру. Помимо капитана в шатре было двое не слишком приветливых мужчин средних лет, которых он и прежде видел возле капитана.

— Начинайте, — приказал Аксантур и покинул шатер.

Один из мужчин протянул Эарнилу плохонькое зеркало.

— Посмотри на себя, — велел он. — Через пару часов тебя родная мать не узнает…

«Если бы она у меня еще была», — грустно подумал Эарнил.

— Раздевайся. Полностью. Все снимай, и нательные штаны тоже, — велел Мантор.

Юноша подчинился. Его усадили на невысокую скамью и начали втирать в кожу какую-то темную, не слишком приятно пахнущую жидкость. Сначала они тщательно втирали ее в лицо. Затем в шею, грудь, спину, руки.

— Не умываться, — сказали ему.

Эарнил кивнул.

Через какое-то время он стал коричневым с головы до пят. Потом Берен взял кисть и стал рисовать на лице Эарнила морщины. После чего Мантор посыпал ему голову каким-то порошком, и волосы юноши стали тусклыми, появилось что-то похожее на седину. Потом Берен вытащил из мешка жидкую бороду и намертво приклеил ее Эарнилу. Закончив с внешностью, они достали харадскую одежду и помогли ему одеться. Похоже, Мантор остался весьма доволен результатом. Он снова протянул юноше зеркало. Эарнил подумал, что Берен и Мантор не обманули его. Он и сам не узнавал себя; ему даже стало немного не по себе. В шатер вернулся Аксантур и тоже остался доволен преображением Эарнила. «Очень хорошо, — произнес он… — Хотя… Зубы могут выдать». «Надеюсь, они не выбьют мне зубы для правдоподобности», — мрачно подумал Эарнил, вспоминая историю с клеймом, которое по-прежнему "украшало" его тело. Но они просто дали ему пожевать какой-то корень, отчего зубы пожелтели.

Затем Аксантур отвел его к Королю. Тот осмотрел новоиспеченного "харадца" и одобрительно кивнул.

— Слишком высокий, — заметил капитан Эгалмот. — И осанка не харадская.

— Да, капитан Эгалмот прав, — сказал Король. — Дайте ему посох, пусть идет, опираясь на него, и рост будет не так заметен.

— Будет исполнено, милорд, — сказал Аксантур.

Эарнилу раздобыли посох. Он также взял кинжал, который спрятал под одеждой. Капитан еще раз повторил юноше все, что тот должен был узнать в городе, и дал копию карты. На прощание он протянул ему какой-то маленький пузырек. Эарнил вопросительно посмотрел на него.

— Это яд. Если тебя все же поймают — советую выпить, и через несколько минут ты умрешь. Поверь мне, это куда лучше, чем испытать на себе мастерство их палачей.

— Я понял, господин капитан, — ответил юноша, поклонился Аксантуру и вышел из лагеря.

На второй день после того, как он перешел мост через Харнен, начались земли харада. Показались селения, появились люди на дорогах. На долговязого прихрамывающего южанина, действительно, не обращали особого внимания. Еще через день показался Кундарш-Инкан. Спустя несколько часов Эарнил дошел до городских ворот. Они были открыты, но вход охраняла стража.

— Кто ты и куда идешь? — услышал он окрик.

— Я странствующий лекарь, — с поклоном отвечал гондорец.

— Хочешь пройти — плати, — заявил стражник.

Аксантур дал Эарнилу с собой харадских денег, и юноша протянул стражнику несколько монет. Тот пропустил его.

Кундарш-Инкан выглядел намного больше Инкадарша. На улицах было полно людей. Эарнил стал внимательно прислушиваться к их разговорам. Казалось, никто не подозревал, что в нескольких днях пути стояло гондорское войско. Потом, устроившись возле какого-то заведения, похожего на трактир, юноша из разговоров понял, что в городе много умбарцев. Последнее поражение, естественно, не прибавило им любви к Гондору, и они явно жаждали мести.

«Эй, ты! — услышал он хриплый голос. — Чего расселся! Или заказывай, или уходи прочь». Эарнил не был уверен, что обращаются именно к нему, но счел за лучшее убраться от трактира. «Интересно, где бы я мог устроится на ночлег?.. Должны же здесь быть постоялые дворы», — размышлял он, когда солнце начало клониться к закату. Он брел по одной из главных улиц куда-то в глубь города.

Вдруг юноша услышал шум и гвалт толпы и обернулся. Приближалась торжественная процессия. Люди на улице поспешно шарахались в стороны и падали на колени. Гондорец посторонился, тоже встал на колени и стал внимательно наблюдать за шествием. Впереди он увидел не менее двенадцати вооруженных воинов. За ними — несколько всадников. Дальше, вероятно, рабы несли паланкин, в котором восседал очень толстый человек средних лет. По восклицаниям людей Эарнил понял, что это их царь. «Ну и брюхо, — подумал юноша. — Интересно, он в паланкине едет потому, что не в состоянии ходить или ездить верхом? Хотя ни одна лошадь не выдержит подобный вес... Да-а, такой явно сам не воюет… Или, если понадобится, они его затащат на Муумака? Почему нет? Зато с огромного зверя видно куда лучше, чем с любого коня. Что ж, надо посмотреть, куда они направляются. Там наверняка и будет его резиденция». И действительно, через четверть часа он увидел роскошный дворец, окруженный довольно высокой каменной стеной. Ворота, охраняемые полудюжиной стражников, открылись, и толстяк со свитой скрылись за оградой. «Что теперь? — подумал Эарнил. — Как бы встретиться с толстяком поближе? Наверняка у него не самое хорошее здоровье, а у меня столько лекарств», — усмехнулся он.

Наконец юноша решился заговорить и спросил у какого-то старика, где расположен постоялый двор. Тот остановился и показал дорогу. Эарнил поклонился, поблагодарил старика и нетвердой походкой, опираясь на посох, отправился в указанном направлении. Отыскав хозяина, он поклонился на харадский манер и спросил комнату.

— Ишь, какой важный, — проворчал хозяин. — Комнату ему... Кто ты и откуда? И плата — вперед.

— Я — странствующий лекарь, — ответил Эарнил, протягивая деньги.

— Тоже хочешь попробовать исцелить нашего царя? — спросил хозяин постоялого двора, искоса глядя на Эарнила.

— Мое искусство велико, и я мог бы попробовать сделать это, — сказал "лекарь". — Но сейчас мне нужен ночлег.

Хозяин проводил его в комнату, где стояло четыре низких ложа. Три из них были уже заняты.

— Отдыхай, — произнес харадец и покинул Эарнила.

Юноша лег на свободное место, но заснул далеко не сразу. В комнате было душно, пахло потом и какими-то специями. Три остальных постояльца храпели на все лады. В конце концов усталость взяла свое, и он заснул, но проснулся с жуткой головной болью. Сначала Эарнил хотел выпить настойку на "королевском листе", но подумал, что лучше лекарства пока поберечь. Он встал, собрался и вышел из города. Найдя укромное место, он вытащил снадобья, вспоминая их назначение. Настойка "королевского листа" обычно помогала при головной боли и вообще несколько облегчала состояние больного. Эарнил откупорил небольшой сосуд и понюхал ее. «Запах сильный… Интересно, можно ли будет в нее что-нибудь добавить так, чтобы это было незаметно?..» Он снова сложил лекарства в кожаный мешок, вытащил и спрятал кинжал, так как понимал, что его обыщут, после чего отправился назад.

У городских ворот его снова остановили. Пришлось опять платить. Придя к дворцу, он подошел к воротам, объявил себя лекарем и сказал, что хочет исцелить их царя и господина. Один из стражников пошел доложить о нем. Вскоре за «лекарем» пришли и повели во дворец. После тщательного обыска Эарнила впустили в небольшую, устланную коврами комнату и поставили на колени перед сидящим на подушках немолодым человеком с пронзительным взглядом.

— Так ты лекарь? Откуда ты и где учился врачеванию?

— Да, господин, я ученик отшельника с восточных гор. Я странствую много лет. Я бывал в Инкадарше, Кханде и даже Умбаре. Я знаю много чудесных снадобий и заклинаний.

— Иди и сообщи великому царю о том, что пришел новый лекарь, — приказал человек одному из стражников.

Вскоре Эарнила отвели в крохотную комнатушку, велели ждать и заперли дверь. Потянулись долгие, томительные часы. Очень хотелось пить, но его маленькая фляга была давно пуста. Наконец, когда солнце начало клониться к закату, за ним пришли. Миновав немало комнат и коридоров, юноша оказался перед резной дверью. Его окружило несколько воинов, которые еще раз тщательно его обыскали. Затем дверь неслышно распахнулась, и Эарнила втолкнули внутрь. Он упал на колени и коснулся лбом покрытого ковром пола. От Аксантура он знал, что не может поднять голову, пока ему не прикажут. «Можешь подняться», — раздался хриплый, свистящий голос. Не вставая с колен, юноша выпрямился и быстро окинул глазами комнату. В центре на роскошном ложе в окружении двух довольно красивых молодых девиц, возлежал вчерашний толстяк. Перед ним стоял низенький стол, уставленный всевозможными яствами. «Если бы я действительно был лекарем, то посоветовал бы ему месяц-другой ничего не есть», — мелькнуло у Эарнила.

— Говори, — лениво произнес толстяк.

— О великий царь, — начал "врач", — я узнал, что ты страждешь от недуга, и хотел бы помочь тебе...

— Многие хотели помочь мне, — поморщился царь, с сомнением глядя на Эарнила.

— Не суди о моем искусстве, не испытав его, о великий, — смиренно ответил "лекарь".

— Ладно, попробуй. Но если ты не поможешь мне, отведаешь палок, — произнес царь. Он махнул рукой, девицы встали и с поклоном отошли. Эарнил почтительно подошел к толстяку и пощупал ему пульс. После чего провел рукой над головой царя.

— Тебя мучают головные боли, о великий царь — сказал "лекарь", глядя на красную, лоснящуюся от жира физиономию.

— Да.

Потом "лекарь" провел рукой над грудью харадца.

— Ты страдаешь от одышки, о великий, — произнес он.

— Мне прекрасно известно, от чего я страдаю, — раздраженно произнес царь. — Ты знаешь, как помочь мне?

— Знаю, великий царь, — ответил Эарнил. — Пусть твои люди принесут чистой родниковой воды.

Тот отдал распоряжение. "Врач" терпеливо ждал.

— Собираешься лечить меня обычной родниковой водой? — иронично поинтересовался толстяк, рассматривая странного лекаря.

— Она нужна мне, чтобы приготовить лекарство…

— А как я могу знать, что ты не шарлатан?

— По облегчению, которое ты испытаешь, если доверишься мне…

— Что ж, но если оно не наступит, мои люди покарают тебя. Ты получишь тысячу палок и умрешь подобно собаке.

— Я уверен в своих силах, великий царь, — невозмутимо ответил "лекарь", глядя куда-то "сквозь" царя.

Слуги принесли кувшин с водой и две чаши. Один из них налил в обе чаши воды.

— Пей, — приказал царь.

Эарнил охотно повиновался. Вода была прохладной и приятной на вкус. После чего вытащил сосуд с настойкой "королевского листа", отмерил немного напитка и налил во вторую чашу.

— Отлей себе из моей чаши и выпей, — велел харадец.

"Лекарь" исполнил и это приказание. После этого он поставил чашу, закрыл глаза и, подняв руки к небу, стал бормотать "заклинание". Толстяк внимательно наблюдал за ним. Закончив, Эарнил с поклоном протянул ему снадобье.

— Пахнет недурно, — заметил царь и не спеша выпил. — Шалдин, стереги его хорошенько, и если мне станет хуже, сдери с него кожу, — приказал царь начальнику стражи.

Через полчаса толстяк сообщил, что ему и вправду стало легче.

— Похоже, что ты неплохой лекарь, — снисходительно произнес он.

— Рад служить тебе, о великий царь, — смиренно ответил "врач".

— Есть ли у тебя снадобья от одышки и бессонницы?

— Есть, о великий царь.

— Я хочу испробовать их.

— Хорошо.

У Эарнила был с собой неплохой снотворный напиток, который гондорские лекари давали воинам, если те не могли заснуть из-за боли от ран. Его-то он и преподнес толстому харадцу. Тот выпил, опять приказав врачу самому попробовать лекарство. «Хоть бы ему помогло», — пронеслось у Эарнила. К счастью для гондорца, царя начало клонить в сон.

— Шалдин, устрой его на ночь. Утром снова приведешь его, — приказал толстяк.

— Идем, — сухо произнес начальник стражи, и Эарнил покорно последовал за ним.

(C) 2020 — 2021 murzwin