Бомбы и зелья, или Как (не)воспитать Тёмного Лорда (джен)

— Совсем учиться перестала, — проворчал старый Джейсон Бёрк, когда Меропа, помогавшая его жене после завтрака с уборкой, спустилась в подвал к своим котлам и зельям, — вторую неделю на учебник третьего курса по Чарам тратит! Только одно и знает — Зелья свои ненаглядные да магглы! Магглы!

— Не хочется напоминать тебе, — заметила его жена, — но обычно один учебник изучают год. И мне не кажется, что две недели слишком долго. Хотя, конечно, эти магглы... — она осуждающе покачала головой.

— Год учебник изучают малолетние идиоты, у которых в голове только дурость! От взрослого человека обычно ожидаешь большей ответственности, — недовольно заметил мистер Бёрк. — Такое ощущение, что она не старше собственного сына!

— Куда ей торопиться? — возразила миссис Бёрк. — Ей всего-то СОВы сдавать. Ещё только начало декабря! Ты к ней слишком строг, мне кажется.

— Строг, — не согласился мистер Бёрк, — строг бы я был, если бы запер её дома! А не позволял шататься по маггловскому миру.

— Как ты это себе представляешь? — поинтересовалась его жена. — Она нам не дочь и вообще никто. Ну и Гонта запирать... я не рекомендовала бы. Чудит — и пусть себе. Могла бы выкинуть чего похуже.

— Чего похуже она уже выкинула, когда сбежала с магглом, — брюзгливо заметил Бёрк. — Как бы ещё одного там не присмотрела.

— Тебе какая печаль? — миссис Бёрк сощурилась и, уперев руки в бока, пристально уставилась на мужа.

— В моём доме никаких магглов не будет, — сердито ответил тот.

— Надо смотреть на мир шире, — возразила миссис Бёрк. — Магглы тоже люди. Мы даже можем скрещиваться с ними!

— Нет, я понимаю, что если Гонты докатились до браков с кузинами, а в следующем поколении и до родных сестёр, а то и дочерей наверняка бы дошли, — продолжал ворчать старик, — так что тут и маггл сгодился. Но теперь-то магглы зачем, раз сын у неё уже есть? Нет, чтобы найти себе приличного волшебника, раз уж учиться не хочет!

— Она учится, — возразила миссис Бёрк. — Ты просто слишком много требуешь. Нельзя так. В конце концов, она взрослая молодая женщина — она не может сидеть целыми днями за учебниками!

— Чушь! — недовольно ответил старик. — Что ей ещё делать, скажи на милость?

— О, — она рассмеялась. — А что ты делал в тридцать три? Ты помнишь? — она подмигнула ему и снова рассмеялась.

— Я был женатым человеком! — возмутился тот.

— Вот именно! — она подняла вверх вытянутый указательный палец. — И это ничему не помешало! А она, между прочим, свободная женщина!

— Свободой надо уметь распоряжаться, — возразил мистер Бёрк. — А она не умеет.

— Так и как она научится-то, сидя на цепи? — разумно спросила миссис Бёрк. — Тут только шишки набивать самой... пускай, покуда под присмотром.

— Шишки, — пробормотал мистер Берк, — интересно. Зачаровать шишку так, чтобы из неё вырос ананас... Всё, не отвлекай меня, — и он торопливо пошёл в свой кабинет.

Миссис Бёрк только вздохнула и уселась у окна, дожидаясь Меропу. Нет, конечно же, супруг её неправ — но всё же, в самом деле, что эта девочка там делает? У магглов?

* * *

Работать в госпитале Меропе нравилось. Впервые в жизни она делала что-то и вправду полезное и действительно нужное — и впервые её никто ничему не учил, ни за что не упрекал и вообще не лез. Смотрели местные сёстры на неё, правда, мрачно, но Меропа их понимала: наверняка им было обидно, что они долго учились своему делу, а потом пришла она — и хотя она просто подаёт поильницы и судна, а не лечит, больные благодарят именно её. Она всё прекрасно понимала, но что делать с этим, пока не знала. И очень боялась, что однажды всё раскроется, и её... Она не знала, что с ней сделают. Прогонят, наверное? Что магглы сейчас делают с ведьмами?

Она бы даже рискнула спросить об этом кого-нибудь, но в маггловском мире задать такой вопрос означало бы нарушить Статут. А она и без того была в одном шаге от его нарушения.

— У вас что-то случилось? — спросил её как-то за обедом доктор Уотсон.

— Всё в порядке, — ответила она привычно. И опустила глаза — обманывать Меропа не любила.

— Вы совсем не умеете обманывать, — возразил он. — Вас кто-то обидел?

— Нет-нет, что вы! — теперь она подняла глаза. — Меня никто не обижал.

— Значит, у вас что-то случилось, — он нахмурился и спросил встревоженно: — С вашим сыном всё хорошо?

— Слава Мер... богу, с ним всё в порядке, — Меропа поймала себя на желании постучать по дереву.

— Мне хочется вас развеселить, — сказал доктор Уотсон, оставив, наконец, расспросы. И вдруг сказал нечто очень странное: — Пойдёмте сегодня в кино? Вечером?

— В кино? — удивленно спросила Меропа. Нет, она знала об этом развлечении, даже несколько раз водила Джона посмотреть мультфильмы. Но ведь Джон сейчас в Хогвартсе?

— Ну да, — улыбнулся он. — В кино. Я там сто лет не был... пойдёмте? Просто отдохнём.

— Смотреть мультфильм? — спросила Меропа.

— А пойдёмте! — широко улыбнулся доктор Уотсон. — Какая чудесная мысль. Пойдёмте на мультфильм.

Вот только, как выяснилось, в кинотеатре на вечернем сеансе не показывали мультфильмы. Совсем.

— О, — немного растерянно проговорил доктор Уотсон. — Я не подумал, что мультфильмы вечером, наверное, не идут... хотите на что-нибудь посерьёзнее? Или, — он порозовел, — можем сходить в воскресенье утром. Если хотите. А сейчас просто погуляем и поужинаем... где-нибудь.

«Посерьёзнее» им предложили посмотреть два фильма на выбор — «Двадцать один день», детективную драму о человеке, арестованном за убийство, которое он не совершал, и «Багдадский вор», снятый по мотивам восточных сказок «Тысячи и одной ночи». Меропа только покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Худшего выбора она и представить себе не могла! Фильмы словно вернули её в прошлое — где она была и преступницей, и воровкой, укравшей семейную реликвию... Разве что не убила никого.

— Н-нет, — с трудом выдавила она, — не надо... ничего посерьёзнее. Лучше потом...

— Тогда пойдёмте гулять, — решительно сказал доктор Уотсон. — Сегодня тихо, и такой тёплый вечер. Пройдёмся немного — а в воскресенье утром сходим на, — он снова посмотрел на расписание, — «Белоснежку».

— Давайте, — обрадовалась Меропа. Сказку про Белоснежку она знала и читала Джону, вместе с ним гадая, каким же ядом там пользовались. Вполне приличная сказка.

— Здесь рядом приятный парк, — сказал доктор Уотсон, — пойдёмте? В детстве я приходил туда с няней кормить уток.

— Мы с Джоном тоже ходили кормить уток, — мягко улыбнулась Меропа, — в Сент-Джеймский парк.

— Это далековато, — сказал доктор, — но, если хотите, можно туда дойти... если вы не устали.

— Не нужно, — поспешно ответила Меропа, — я действительно немного устала. Пусть будет здешний парк.

— Ох, я болван! — воскликнул доктор Уотсон. — Конечно же, вы устали — вы же весь день на ногах — а я... Идёмте посидим где-нибудь, — тут же предложил он. — Здесь рядом есть маленький и очень уютный паб.

— Паб? — испуганно переспросила Меропа. После паба отец, а потом и Морфин становились особенно злыми и страшными. Неужели и этот приятный человек, немного напоминавший ей доброго мистера Фелла, превратится в пьяное и грубое животное? — Нет-нет, не нужно! Я не настолько устала! Я очень люблю гулять!

— Не любите пиво? — понимающе спросил доктор Уотсон. Они вышли из кинотеатра и неторопливо пошли по улице. — Я, честно признаться, тоже не очень... вы знаете, — он смущённо посмотрел на неё, — здесь через три квартала есть ресторанчик... он принадлежит кузену моего университетского приятеля, и там даже сейчас можно отлично поужинать.

— Не люблю, — с облегчением сказала Меропа, — я вообще спиртное не переношу. А вот поужинать будет хорошей идеей.

— Вы любите чай? — оживлённо спросил доктор Уотсон, совсем немного ускоряя шаг. — Или предпочитаете кофе?

— Я не знаю, — растерялась Меропа, — люблю, наверное. Никогда об этом не думала. Джон любит чай с молоком, — подумав, добавила она. — Значит, и я тоже.

— Почему? — удивлённо рассмеялся мистер Уотсон. — Дети не всегда любят то же, что и родители.

— Ну... да, — согласилась Меропа, вспомнив, что сама она выпивку, в отличие от отца, терпеть не могла, — но я люблю то же, что и мой сын.

— Чай с молоком — это замечательно, — согласился с ней доктор Уотсон. — Только молока сейчас не найти... но ничего. Война кончится, и ваш любимый чай к вам вернётся.

Меропа покраснела — в магической Британии молоко было. И сейчас ей стало стыдно, что она может себе позволить пить чай с молоком, а все остальные — нет.

— Скорее бы кончилась эта война, — пробормотала она, — неужели она тоже затянется на четыре года, как первая?

— Надеюсь, что нет, — серьёзно ответил доктор Уотсон. — Надеюсь... я не знаю ничего хуже той войны.

— Вы... воевали тогда? — робко спросила Меропа. Доктор казался ей примерно ровесником отца, а значит, вполне уже мог тогда воевать. Это она была ребёнком.

— Воевал, — кивнул он. — И это самое отвратительное, что со мной когда-либо происходило.

— Как хорошо, что Джон ещё ребенок, — вздохнула Меропа. — Я бы не пережила, если бы ему пришлось...

Она оборвала сама себя — некоторые вещи лучше не озвучивать.

— Да, это очень страшно, — тихо согласился с ней доктор Уотсон. — Гораздо страшнее, чем когда ты сам...

— У вас кто-то есть на фронте? — спросила Меропа и снова смутилась. — Простите, это было бестактно.

— Сын, — отрывисто произнёс доктор Уотсон. — Он мог бы... но он сам так решил. И я просто надеюсь, что он окажется таким же везучим, как я когда-то.

— Ой, — испуганно сказала Меропа. — Да хранит его... бог. Вашей жене, наверное, сейчас очень тяжело, — сочувственно сказала она.

И снова покраснела — вот же идиотка! Что бы о ней сказали, если бы узнали, что она тут прогуливается с женатым человеком! И она ещё осуждала других! А сама-то... нет, надо сейчас под каким-то предлогом вежливо распрощаться. И больше так не делать. Никогда.

— Нет, — по губам доктора скользнула грустная улыбка. — Мэгги умерла шесть лет назад.

— Простите, — устало сказала Меропа, — я сегодня особенно хорошо демонстрирую свое неумение нормально говорить с людьми.

— Почему? — искренне удивился доктор Уотсон. — Вы ничего не знаете обо мне и задаёте вполне естественные вопросы. Я вовсе не против — в конце концов, как людям узнавать друг друга, если не спрашивать? Верно?

— Я со своими вопросами умудрилась... как это говорят? Оттоптать вам все ноги? — невесело сказала Меропа.

— Вовсе нет, — возразил он очень искренне. — Вы не спросили меня ни о чём, чего бы я стыдился. В остальном же... люди должны разговаривать, — он взглянул на неё. — Иначе мы однажды начнём возвращаться к обезьянам.

— К обезьянам? — не поняла Меропа. — Зачем к ним надо возвращаться? Они же в Африке живут... Ну, и в Индии ещё. Я Джону про них читала.

— Ну как же, — очень серьёзно проговорил доктор Уотсон, но в глазах его плясал смех. — Я, как врач, вполне разделяю теорию мистера Дарвина — а значит, если согласиться с ним, что мы с ними когда-то имели общего предка, а затем эволюционировали, значит, если мы перестанем пользоваться тем, что нас отличает от наших мохнатых родственников, мы однажды превратимся в них, — он рассмеялся.

— Мохнатых родственников? — Меропе на миг показалось, что он говорит об оборотнях, и она даже чуть было не спросила, откуда доктор об этом знает. — Боюсь, я плохо представляю себе теорию мистера Дарвина, — осторожно сказала она.

— О, это замечательная теория! — с увлечением воскликнул доктор. — Видите ли, мистер Дарвин высказал — и уже достаточно давно — идею...

Рассказывая, он заметно оживился — и так увлёкся, что, когда они дошли до ресторана, даже остановился, не желая останавливаться, пока не закончит свой рассказ.

— Но люди же разные, — сказала с интересом слушавшая его Меропа, — чёрные, жёлтые, белые... Значит, и предки их тоже были разными? Разные виды общих с обезьянами предков, — поправила она сама себя.

— Возможно, предок у нас был один, — предположил доктор. — А его потомки уже эволюционировали по-разному... однако пойдёмте, — спохватился он, наконец, любезно распахивая перед ней дверь.

Меропа вошла в открытую дверь и с интересом огляделась по сторонам. В ресторане бывать ей ещё не приходилось — с маленьким ребенком как-то не до таких развлечений. А потом, когда Джон подрос, ей и в голову не приходила мысль о ресторане. Что ей там делать-то? Поесть можно и дома!

Это было довольно большое помещение с тёплым приглушённым светом, которого, разумеется, не было видно снаружи, заставленное небольшими столиками под белыми скатертями. Здесь было довольно многолюдно, но гул голосов не был громким, и, скорее, создавал ощущение уюта, нежели мешал. А как здесь пахло!

Меропу с доктором Уотсоном провели к небольшому столику, стоящему неподалёку от дальней стены, и вручили большие кожаные книжки, внутри которых обнаружился список самых разных блюд.

Меропа внимательно прочитала список блюд, из которого она некоторые умела готовить, о некоторых слышала, а некоторые даже и не представляла, и вопросительно посмотрела на доктора Уотсона.

— У мистера Фелла тоже было много поваренных книг, — осторожно сказала она.

— Выбирайте, что вам нравится, — улыбнулся доктор. — Здесь всё вкусно готовят — даже по нынешним временам.

— Я не знаю, нравится ли оно мне, — честно призналась Меропа, — если я такое никогда не пробовала.

— Тогда расскажите мне, что вы любите, — предложил он. — А я выберу. Согласны?

— Я люблю рыбу, — послушно сказала Меропа, — и жареную картошку. И ещё блинчики.

— Отлично, — сказал доктор — и, позвав официанта, сделал заказ и, сложив на столе руки, улыбнулся Меропе. — Я не стал заказывать вино, — сказал он ей, — у них тут чудесный лимонад.

Меропа счастливо улыбнулась — лимонад они с сыном очень любили.

Ужин прошёл как-то очень быстро — просто пролетел: доктор Уотсон рассказывал забавные истории, форель была нежной, а картошка — мягкой под хрустящей корочкой, а ягодно-лимонный лимонад — сладким, но не приторным, а освежающе-приятным.

— Надо будет потом такой же лимонад приготовить, — сказала Меропа, — когда Джон приедет на каникулы. Ещё три недели ждать...

— Они быстро пролетят, — утешил её доктор. — Я не уверен, что они дадут рецепт... хотя, наверное, это не так сложно угадать. Здесь смородина, лимон и... и я не знаю, что ещё.

— Мята, — уверенно сказала Меропа. — Перечная мята. Совсем немного, но чувствуется.

— Мята, полагаете? — спросил он и улыбнулся. — Я вам верю. А теперь — десерт? — он улыбнулся. — Блинчиков здесь нет — как вы относитесь к яблочному пирогу?

— Я его очень люблю, — улыбнулась Меропа, — и даже знаю несколько рецептов.

— Тогда давайте продегустируем здешний. И чай? Обычный или с бергамотом?

Меропа, которая после переезда к Бёркам пила только обычный чай, выбрала тот, что с бергамотом, по которому уже успела соскучиться.

Чай здесь оказался замечательный — в меру крепкий и очень ароматный. Пирог тоже был хорош — правда, Меропа подумала, что сама могла бы испечь ничуть не хуже. Может, даже лучше...

Правда, озвучивать эту мысль она всё же не рискнула. Получилось бы, что она хвастается — а это нехорошо.

А потом официант вручил доктору Уотсону небольшую кожаную книжечку, в которую тот, открыв и заглянув внутрь, вложил несколько купюр и положил книжечку на стол.

— Это был мой лучший вечер за последние месяцы, — сказал доктор Уотсон, улыбнувшись Меропе.

И она несмело улыбнулась в ответ.