Defender of a Pride (гет)

Время по-прежнему мчалось вперёд семимильными шагами. С одной стороны, каждый день был похож на предыдущий, ничем они и не разнились друг с другом, отчего казалось, что летит оно крайне медленно. Но казалось, что та довольно страшная церемония представления принца была вчера, как иногда Симбе и казалось, пусть на самом деле с того момента прошло около четырёх месяцев. Молодой Король старался забыть, мягко говоря, неприятный день, но нет-нет да и вспоминались его дальнейшие события. Едва лишь все животные, населяющие Прайдленд, разошлись прочь от Прайдрока, с небес хлынул дождь, но Симба и несколько львиц (без Налы, которая осталась с сыном) моментально бросились в сторону северной границы Королевства, не обращая на непогоду внимания. Страшную находку они обнаружили спустя несколько минут, после того как Зазу, сопровождавший молодого Короля, не указал на это место сверху. Симба моментально направился туда. От увиденного у молодого льва в желудке словно что-то неприятно заворочалось, и он на мгновение отвернулся, но затем, пересилив себя, обратил взор на место трагедии.

На небольшой полянке, окружённой высокой травой, было распростёрто изуродованное и окровавленное тело молодого леопарда. Оно выглядело поистине ужасно, и именно так, как описал его испуганный Зазу: у несчастного зверя действительно отсутствовала голова, а пятнистое брюхо было распорото. Внутренности и вправду отсутствовали, что Симба и заметил после осмотра, но от этого тело выглядело ещё ужаснее, мёртвый леопард буквально утонул в собственной крови, которая смешивалась с падавшей с неба водой. Сквозь мокрую от дождя траву проглядывали красные пятна. Сзади раздались жуткие булькающие звуки, на которые молодой Король тут же обернулся. Это одна из молодых львиц, впервые увидевшая такое ужасное зрелище, не смогла сдержаться при его виде и удержать содержимое желудка. Симба же, поражённый до глубины души, долго не мог оторвать взгляда от обезображенного тела пятнистого зверя. Затем он медленно поднял голову и повернулся к прайду, чтобы спросить, что львицы по этому поводу думают, но тут же развернулся к трупу и начал осматривать землю, на которой он лежал. Поиск дал результаты — Симба обнаружил прибитые дождём, но всё же различимые следы. Острый взгляд молодого льва сразу понял, что эти следы принадлежали его сородичам — львам.

Тут послышался шорох травы, и перед Симбой материализовались абсолютно мокрые от ушей и до хвоста гепарды во главе с Думой. Поскольку гепарды присутствовали на церемонии, они отправились сразу за Королём. Перед тем как направиться к месту трагедии, Симба спросил, почему Дума не сообщил ему сразу о трагедии, на что леопард учтиво ответил, что не хотел портить церемонию. Вожак чуть склонил голову, приветствуя Симбу. Король коротко ответил на приветствие, затем спросил:

— Дума, когда ты обнаружил тело?

— Сегодня, на рассвете, — ответил гепард. — Мы все находились далеко от этого места, а перед рассветом я услышал отдалённые звуки борьбы, причём отчётливо различил рык напавших на него. Я сначала подумал, что охотится кто-то, но в этих звуках было что-то… кусающее за душу, даже боль и мольба о помощи. Но те, кто напали на него, явно не располагали добрыми чувствами, судя по тому, как они его убили.

— Если ты был здесь до нас, то ты видел какие-нибудь следы? — спросила Сараби.

— Да, Ваше Величество, — ответил вожак гепардов. — Леопарда убили несколько зверей, и это, как вы уже знаете, сделал кто-то из ваших сородичей. А что касается следов, то они все расходятся в разные стороны от места совершения убийства.

— Вот что стоило этому дождю хлынуть хотя бы на час раньше, мы бы смогли понять, куда ведут эти следы! — Симба в сердцах ударил лапой по земле. — Теперь же не различить ничего.

— Мне, Симба, кажется, что к этому причастны изгнанные Вами львицы во главе с Зирой, — через минуту сообщил Дума. — Я знаю, какое у неё к Вам отношение, а она, похоже, так просто не смирилась с изгнанием. Не удивлюсь, если это дело лап её львиц.

— Что ж, если это действительно сделали львицы Зиры, то и она удивиться не успеет, как будет наказана ещё суровее, если я её здесь увижу, — со злостью произнёс Симба. — Я же запретил ей появляться здесь!

— Симба, неужели ты думаешь, что её это остановит? — обратилась к нему Сарафина. — Она хотела отравить тебя, но погибла Суму. Она пыталась убить тебя и Сараби, а моя дочь вмешалась, в результате я лишилась внучки… — Пожилая львица сглотнула и немного тише закончила: — Прости, но Зира не стала бы останавливаться на том, чего достигла своей местью.

— Будет нарываться дальше — заставлю её остановиться, — рыкнул Симба.

Дума сделал шаг вперёд и, глядя Симбе в глаза, сообщил:

— Мы можем незаметно проследить за ними, Симба. Если что, я сразу сообщу через посыльного.

Симба несколько мгновений посмотрел на Думу и кивнул.

— Я буду рад вашей помощи.

Изуродованное тело леопарда снесли на Слоновье кладбище и оставили там под обильными струями дождя, дав тем самым пищу для забредающих туда гиен. И две недели после этого Симба с особой тщательностью совершал обходы границ по утрам и вечерам. Молодой Король часто, как и ожидал, встречал гепардов, а иногда и самого Думу. Вызвавшиеся помочь звери докладывали Симбе о результатах наблюдений, и из их рассказов выходило, что Зира и её львицы всё же наведываются на земли Прайдленда, но довольно редко. Симба, естественно, был возмущён этим фактом, поскольку изгнанницы нарушали его решение. Дума обратился к Симбе во время одного из обходов:

— Ваше Величество, а Вы не думали наведаться к ней туда и поговорить?

— Похоже, повод уже наметился, поскольку они нарушают моё решение — не появляться здесь, — ответил молодой лев.

— А Вы не думали, что Зира и её львицы решили специально испортить Вам церемонию представления принца Копы, убив таким жестоким образом леопарда? — сделав шаг вперёд, обратился к Симбе другой гепард. — Львица вполне способна так расправиться со зверем, а тут вряд ли преступник действовал в одиночку.

— Нужны доказательства для прямого обвинения, — сообщил Симба. — По следам, к сожалению, ничего не ясно, но Сарафина права — Зира не стала бы останавливаться на достигнутом. Она окончательно на почве ненависти и мести сошла с ума, я для неё враг номер один. Но поговорить с ними всё же надо.

* * *

— Так, малыш, похоже, ты уполз слишком далеко! — раздался весёлый голос со слабой долей укора.

Копа, с огромным интересом разглядывая такой огромный и прекрасный мир, представший перед его взором, довольно шустро перебирал лапками и приближался к самому краю выступа Прайдрока. Глянув вниз, львёнок широко раскрыл глаза и попятился назад, затем, словно хотел потрогать что-то находившееся перед собой, протянул вперёд лапку, и в этот момент сзади и раздался весёлый голос Симбы. В то же мгновение молодой лев аккуратно схватил львёнка за шкирку, медленно поднял и, развернувшись, понёс к лежавшей рядом со входом в пещеру Нале. Молодая львица уже давно оправилась после потери дочери, и её большие и прекрасные глаза взирали на мир с той же самой жизнерадостностью, которую привык видеть Симба, с той же тёплой улыбкой, что так нравилась молодому супругу… Весь запас любви, который был у Налы, когда она была беременной и знала, что у неё будет двое детей, теперь обратился на Копу, и у молодой львицы каждый раз лицо расползалось в ласковую улыбку, когда львёнок смотрел на неё, когда подходил к матери. Теперь для него не было угрозы, поскольку самая опасная львица и верные ей подруги были изгнаны из земель Прайдленда. Но материнское чувство у Налы всё же обострилось после той ужасной ночи, поэтому, стоило ей лишь обнаружить отсутствие Копы на Скале, как она сразу начинала тревожно оборачиваться в его поисках. Симба же вёл себя также, ведь он тоже заботился о своём сыне, всячески оберегал его. Порой у молодого льва в сердце словно лежал камень — сейчас Копа мог бы осваивать территорию Прайдрока в компании с сестрёнкой. Счастья у Королевской пары стало меньше благодаря стараниям злобно настроенной вдовы Скара, поэтому вся любовь Королевской пары в полной мере обратилась на маленького Копу. Львёнок родился очень похожим на Симбу, но лишь одно отличало его от отца, когда тот был в его возрасте — маленькая чёлка на лбу.

Симба, осторожно неся сынишку, подошёл к Нале, которая с улыбкой следила за ними обоими. Молодой лев опустил Копу на лапы супруги, и Нала, развернув львёнка к себе, спросила у него, по-прежнему улыбаясь:

— Ну, малыш, мама сегодня умывала тебя?

— Да! — с энтузиазмом кивнул маленький наследник, помнивший, что никаких банных процедур с утра не было.

— А почему мама этого не помнит? — продолжала расплываться в улыбке молодая Королева.

— Забыла! — хихикнул Копа.

— Тогда надо вспомнить, малыш, — усмехнулась львица и, пододвинув сына к себе принялась ласково вылизывать его. Копа непослушно вертелся в разные стороны, стараясь ускользнуть от тёплого языка мамы, львёнок, похоже, так и норовил убежать, но Нала не торопилась отпускать сынишку. Когда она перевернула его на спину и продолжила процедуру мытья, Копа заболтал лапками и засмеялся:

— Мама, щекотно же!

— Зато мой маленький принц будет чистым, — возразила Нала и продолжила мыть малыша. Тёплый язык матери продолжал скользить по его животику, отчего львёнок тряс лапками и весело смеялся. Через несколько минут, когда Копа уже начал недовольно крутить головой и пытаться вырваться из объятий матери, когда его шёрстка уже блестела на солнце, молодая львица отпустила его. Львёнок сразу повернулся к Симбе, взгляд его глазок с задорным блеском встретился с улыбчивым взором молодого льва. Копа спросил:

— Гулять?

— Малыш, ты не нагулялся на сегодня, что ли? — повернулась к сыну Нала.

— Я хочу погулять внизу, — сообщил Копа. — Мне вчера понравилось!

— Ха, а вот Тимону не совсем, — хихикнул Симба. — Ты его несколько раз на землю валил, в результате у него теперь синяк на одном месте! Он до сих пор помнит, Копа!

— Так я не специально же, — опустил глаза вниз Копа. — Он обиделся на меня?

— Нет-нет, сынок, — поспешно успокоил молодой лев сына, — он не обидчивый. Знаешь, когда я был маленький, то я с ним играл по-другому. Один раз мы с ним и Пумбой…

Маленький принц очень любил слушать рассказы отца о беззаботном детстве, проведённом с его лучшими друзьями, поэтому быстро поднял голову, сел и приготовился слушать. Но что именно сделали Симба с Тимоном и Пумбой, когда Король был львёнком, Копа не услышал, поскольку Симба заметил быстро летящего к нему Зазу. Мажордом приземлился перед Симбой и громко сообщил:

— Сир, у меня плохие новости. На нашей территории охотятся Зира и её львицы!

— Что? — моментально вскочил Симба. Услышавшие возмущённый возглас льва львицы оживились, многие из лежавших членов прайда тут же поднялись на лапы. Однако молодой лев не ослышался — Зазу только что сообщил о нарушении приговора. Ярость моментально взметнулась в душе Короля, впрочем, с момента её нападения и последовавшего далее изгнания одно упоминание о вдове Скара злило Симбу, поскольку он до сих пор не мог забыть того, что она сделала.

— Она что, о приговоре забыла? Я же запретил им всем пересекать границы нашего Прайдленда! — с жаром возмущался молодой Король. Тряхнув гривой, он велел: — Нала, собери львиц, а сама оставайся здесь, с Копой!

— Симба… — начала было львица, но супруг прервал её:

— Я справлюсь, Нала. Лучше будь рядом с нашим сыном, хорошо?

Несколько мгновений молодая Королева колебалась, поскольку явно хотела возразить, но под твёрдым и уверенным взглядом супруга, в котором отчётливо читались забота и готовность защитить, кивнула и, подхватив Копу, пошла к пещере. Симба же и ещё около десятка львиц помчались от Прайдрока со скоростью снарядов в сторону восточной границы, где Зазу и заметил прайд Зиры.

Притаившаяся в траве львица с повреждённым ухом и красными глазами приготовилась в броску. В нескольких десятках метрах от неё пасся табун ничего не подозревавших зебр, а в условленных местах приготовились остальные львицы. Зира медленно повернула голову к напрягшейся неподалёку от неё Спотти и кивнула головой, давая тем самым знак подкрадываться к намеченной жертве. Но не успели львицы сделать хотя бы шаг, как несколько десятков зебр, внезапно заголосив, бросились врассыпную. Изгнанница и остальные выпрямились в недоумении, и в этот момент раздался грозный рёв, который мог принадлежать только одному льву. К Зире и её прайду стремительно приближался Симба в окружении верных ему львиц. Увидев врага, львица зарычала, Симба ответил тем же. Затем он, злобно сощурив глаза, прорычал:

— Что тебе и твоим львицам здесь надо, Зира? Ты нарушаешь мой приговор, вам запрещено здесь появляться!

Зира вскинула голову и отчеканила:

— Странно слышать это от того, который всю жизнь прожил неизвестно где, а не в родном Королевстве. Ты говоришь это той, которая большую часть жизни прожила здесь, Симба!

— Давай не будем мериться тем, кто сколько прожил здесь, Зира! — топнул лапой молодой лев. — Это не играет никакой роли, важно то, что ты нарушаешь моё решение!

— А играет ли роль тот факт, что нам есть нечего на тех землях, куда ты, мудрый и справедливый Король, изгнал нас? — сделала шаг вперёд вдова Скара, а остальные её львицы закивали в знак согласия. — А у меня, между прочим, дети! Они маленькие, им нужна еда, а в Аутленде хоть шаром покати! Из-за тебя страдаем не только мы, но и Кову с Витани и Нюкой. Дети-то чем должны страдать?

— Из-за меня? — шёпотом переспросил Симба. — Из-за меня? — повторил он, повысив голос почти на октаву. — Смею напомнить, что моя жена страдала сильнее, когда из-за твоего удара мы потеряли нашу малышку Ангаву! Нам до сих пор больно вспоминать об этом, особенно Нале! Хотя что я тебе говорю об этом, тебе всё равно!

— Мне абсолютно всё равно, что ты и Нала чувствуете, и на вас всех мне плевать, — прошипела Зира. — Мне не плевать на моих детей, которые благодаря тебе остались без отца, а теперь, как и мы, чуть ли не голодают!

— Прекрати винить моего сына в смерти Скара! — выступила вперёд Сараби. — Брат моего покойного мужа получил по заслугам, поскольку сам был во всём виноват!

Услышав эти слова, Зира зарычала и сделала было шаг по направлению к Королеве-Матери, но на её пути резко и с грозным рычанием выросла мощная фигура Симбы. Зира даже не попятилась — зарычав в ответ, она с издёвкой произнесла:

— Что, Симба? Повторим, может?

— Я тебя предупреждаю, Зира — только дай мне повод, и ты к детям можешь не вернуться! — сверкнув глазами, сообщил молодой лев. — Лучше не нарывайся!

— О, вот теперь я вижу перед собой настоящего Короля! — саркастически протянула львица. — Неужели ты отнимешь у детей не только отца, но и мать?

— Симба, не перегибай палку! — раздался сзади голос матери. Изумлённый лев, приготовившийся сказать Зире несколько не совсем хороших слов, обернулся. Сараби смотрела на Симбу с укором.

— Сынок, Король бы не стал оставлять детей без еды и материнской заботы, — проговорила пожилая львица. — Я сама знаю, каково в Аутленде, поэтому с твоей стороны это не совсем мудро — обрекать детей на фактическое голодание. Твой отец бы не поступил так. Да, пусть Зира — мерзавка и убийца… Да! — повернулась Сараби к Зире, которая зарычала в ответ на слова. — Ты знаешь, что я права, Зира, не стоит этого отрицать. — Затем львица повернулась к сыну и продолжила: — Пусть она мерзавка и убийца, но она мать двоих маленьких детей. А их нужно кормить, растить, воспитывать. Кто это сделает, кроме матери, если отец… если отца и правда у них нет? В конце концов, дети ни в чём не виноваты!

— Вот, послушай более умного члена Королевской семьи, Симба! — фыркнула Зира, но Сараби резко повернулась к ней.

— Я вовсе не защищаю тебя, Зира! На самом деле…

— Так, хватит! — оборвал всех Симба, тряхнув гривой. Молодой лев подошёл к Зире вплотную и тихо, но так, чтобы все слышали, отчеканил:

— Никаких появлений на территории моего Королевства, кроме охоты. Я разрешаю вам охотиться здесь, но только раз в неделю. Не чаще!

С этими словами Симба развернулся и пошёл в сторону Прайдрока, львицы пошли за ним. Зира только хмыкнула в ответ, провожая взглядом ненавистного льва. А сам Симба и не подозревал, что Зира задумала.

* * *

С момента последней встречи Симбы с Зирой прошло чуть больше трёх месяцев. За этот отрезок времени молодой Король не раз слышал об охотившихся на территории его Прайдленда львицах Зиры, но препятствовать он этому не мог, поскольку сам разрешил им раз в неделю охотиться. К тому же молодой лев понимал, что в прайде изгнанников подрастают двое львят, что им тоже нужна пища. Правда, облетавший Прайдленд Зазу сообщал Симбе о том, что члены вражеского прайда охотятся в некоторые недели больше одного раза. В глубине души Симба всё же возмущался, но Нала или Сараби каждый раз напоминали ему о подраставших в Аутленде Кову и Витани. Симба всё же смирился с тем, что Зира и её прайд добывают пропитание на его территории, правда, ему не было никакого дела до львят вдовы Скара, ведь у молодого Короля подрастал свой сын. Симба, каждый раз глядя на маленького Копу, видел в нём себя в детстве, и неудивительно — ведь сын походил на отца как одна капля воды на другую. Была лишь одна деталь, отличавшая львёнка от маленького Симбы — Копа имел небольшую коричневую чёлку, задорно свисавшую на лоб. Целыми днями львёнок вовсю носился по Прайдроку и окружавшей его саванне, с восторгом наблюдая за всем, что происходит в этом удивительном и прекрасном мире. Взгляд его задерживался на каждой детали, даже незначительной, ему было интересно абсолютно всё. Копа с интересом наблюдал кружившейся над травой мошкарой, парившими в небесах птицами, копошившимися в траве зверьками, которые, завидев львёнка, сына царя зверей, быстро ускользали, оставляя Копу недоумённо смотреть им вслед. Маленький лев теперь пробовал себя в охоте — стоило ему увидеть бабочку, как он тут же начинал подкрадываться к ней, но когда ему оставалось до неё буквально несколько шагов, как она резко взмахивала крыльями и упархивала прочь. Один раз за процессом наблюдал, улыбаясь, Симба. Когда Копа, разочарованный неудачей, подбегал к отцу, тот лишь добродушно посмеивался, а потом пообещал научить сынишку охоте.

А ещё Копа не уставал перебегать от одной львицы к другой и расспрашивать их о чём-то интересном. Все члены прайда улыбались, глядя, как Копа, идя рядом с той или иной львицей и заглядывая ей в глаза, ждет ответа на заданный вопрос или какой-нибудь интересной истории. У каждой львицы находилось что рассказать юному наследнику, но чаще всего Копу можно было увидеть в компании Сараби, Налы или Симбы. Львёнок постоянно расспрашивал бабушку о своём деде Муфасе, на что львица сначала награждала львёнка ласковой улыбкой, гладила по голове, а потом с комфортом устраивалась с ним в тени Прайдрока и начинала негромко рассказывать. К тому времени Копа уже знал о том, что у деда был младший брат, но о нём Сараби старалась рассказывать как можно меньше — её до сих пор было больно вспоминать о том, что лев, которого она некогда любила, решится на убийство собственного брата. А маленькому льву, как Сараби считала, ещё не стоило знать о таких жестокостях со стороны ближайших родственников. Пусть это прекрасное дитя будет расти в атмосфере любви и заботы… Симба тоже любил рассказывать множество интересных истории, где также фигурировал Муфаса, но, в отличие от матери, молодой лев всё же рассказал Копе о своём дяде. Услышав о том, что совершил Скар, Копа опустил голову, а затем, потеребив чёлку, спросил:

— Зачем он убил дедушку, папа?

— Видишь ли, сынок, — ласково обняв Копу, проникновенно сказал Симба, — Така, как его звали по-настоящему, был лишён довольно многого в своей жизни. Со всеми львами бывает так — дружба может перерасти во вражду, любовь трансформироваться в ненависть. От хорошего к плохому один шаг, но обратный путь всегда оказывается труднее. Скар просто не смог пройти его, потому что не желал. Он видел в близких ему врагов, но сам связался с теми, с кем мы, львы, враждуем постоянно. С гиенами. И это, Копа, была самая большая ошибка в его жизни. Из-за захватившей его сердце тьмы и ненависти он просто не обращал внимания на эти ошибки, что его и сгубило. Запомни, сынок — никогда не позволяй ненависти овладеть собой. Знай, что рядом с тобой есть твои родные и близкие, что они всегда тебе помогут, что бы ни случилось.

Копа поднял глаза на Симбу и тихо, но решительно сказал:

— Я запомню, папа. Я никогда не стану таким, как твой дядя. Я буду таким, как ты и дедушка.

Симба ласково улыбнулся в ответ и потрепал сына по макушке.

— Уверен, что ты станешь замечательным Королём, сынок. Ладно, пошли есть, а то останемся голодными!

На следующий день Копа попросил у отца разрешения погулять по Прайдленду в одиночку, чего он просил уже давно. Львёнок не боялся, что с ним что-либо может случиться, но Симба рассказал ему о живущих за пределами Прайдленда аутсайдерах во главе с Зирой. Ведь кто-нибудь, а особенно вдова Скара, может причинить львёнку, мягко говоря, вред. Но Копа уверял отца в том, что далеко он уходить не будет, но на самом деле его впечатлил рассказ об изгнанниках, и он решил хотя бы издали посмотреть на этот край, манивший львёнка своей неизвестностью и возможностью узнать что-нибудь интересное. А ещё очень хочется издали глянуть на аутсайдеров, увидеть, какие они, как живут, что делают…

Нала же сидела рядом с Симбой и тоже пыталась отговорить Копу от прогулки, но львёнок говорил всё одно и то же — он устал гулять близко от дома, где нет уже ничего интересного. А вдалеке от Прайдрока столько всего интересного, такая густая трава, откуда удобно смотреть на пасущихся зебр и антилоп, такие красивые цветы, над которыми кружатся бабочки… Этих бабочек можно ловить, заодно и попрактиковаться в охоте.

— К тому же ты обещал меня научить охотиться! — недовольно говорил Копа. — Долго ты собираешься, я такими темпами смогу и сам научиться!

Уговоры продолжились, и через несколько минут Симба сдался и выговорил:

— Ладно, Копа, сегодня я отпущу тебя прогуляться дальше, чем обычно. Но далеко не уходи, а то будешь гулять только вокруг нашей Скалы, понял?

Копа кивнул и, радостно воскликнув, быстро побежал вниз со Скалы, но оказавшись внизу, уже сбавил темп. Симба, в течении нескольких секунд проводив сына взглядом, тихо подозвал к себе Тимона и Пумбу. Сурикат и кабан быстро подошли к другу, и молодой лев тихо велел им:

— Посмотрите за ним, как бы не убежал далеко, ладно?

— Есть! — воскликнул Тимон и запрыгнул на Пумбу. Оба быстро спустились вниз и вскоре исчезли в траве.

Копа тем временем упорно продолжал идти к известной ему цели — к границе с землями Аутленда. По пути он заметил пасшихся неподалёку зебр и в течение нескольких минут наблюдал за ними. Взгляд больших глаз перебегал с одной зебры на другую, полосатые лошади продолжали флегматично двигать челюстями, пережёвывая траву, и время от времени махать ушами. Львёнок, насмотревшись на тех, на кого охотится прайд, продолжил свой путь, не замечая, что за ним следуют Пумба с Тимоном. Вскоре Копа оказался на небольшой полянке с цветами, над которыми порхали разноцветные бабочки. Их было так много!

Львёнок улыбнулся про себя и начал подкрадываться к бабочке, которая села на ближайший к нему цветок. Крылатое создание спокойно ползало по соцветию, не замечая пока львёнка. Копа медленно подкрадывался к «жертве», аккуратно перебирая лапками и стараясь не махать хвостом, но когда до бабочки осталось примерно полметра, та неожиданно взвилась в воздух и полетела в сторону.

— Эй! — возмущённо воскликнул Копа и бросился за бабочкой. — Постой, я хочу тебя поймать! Я охочусь!

— Эй, охотник, не надо кричать о своих намерениях! — неожиданно раздался сзади высокий голос. Копа, вздрогнув, резко обернулся и увидел Тимона и Пумбу.

— По-моему, Симба тебе сказал, чтобы ты не убегал далеко, а ты вон куда усвистал! — покачав головой, отчитал львёнка Тимон. — Что мы твоему отцу скажем?

— Ребята, вы мне охоту сорвали! — возмутился Копа. — Зачем вы шли за мной? Вас папа отправил, да?

— Он беспокоится, — ответил Пумба. — Боится, чтобы ты далеко не ушёл. А ты вон где!

— Могли бы и не ходить! — фыркнул Копа. — Остались бы там искать своих личинок себе на обед.

— О! — подпрыгнул Тимон. — Личинки! Копа, ты молодец, спасибо за идею! Надо подкрепиться. Ты с нами?

— Нет, я наелся утром, — ответил Копа. Тут львёнку пришла в голову идея, и он расплылся в улыбке: — А давайте я вам покажу, где можно найти много личинок!

— Мы сюда и шли как раз, да на тебя наткнулись, — сообщил Пумба. — Недавно проходили здесь и приметили одно место.

— Тогда пошли! — весело позвал Копа.

Кабан, сурикат и львёнок пошли на поиски желаемого. Копа в душе обрадовался, что они все идут в сторону Аутленда. Через несколько минут они обнаружили большое бревно, лежавшее на земле и покрытое мхом, в котором копошились мелкие жучки. Пумба поддел его клыками и, надавив, откатил:

— Вот оно, наслаждение! — причмокнул Тимон, с вожделением глядя на множество жуков и личинок. Копа же, присмотревшись к «лакомству», поморщился:

— Фе-е, гадость какая!

— А вот твой папа так не думал, когда сам питался ими! — хихикнул сурикат, проглатывая маленького чёрного жука. — Он тебе разве не рассказывал?

— Рассказывал, — кивнул львёнок. — Только я ещё не ел то, что нравится вам.

— Малыш, ты теряешь шанс, — хрюкнул Пумба. — Попробуй вон ту, скользкую. Ум отъешь, как вкусно!

— Нет-нет, Пумба! — мотнул головой Тимон. — Самые вкусные — хрустящие.

— Нет, вкуснее скользкие! — парировал кабан.

— Нет, хрустящие аппетитнее! — гнул свою линию сурикат. Оба постепенно добавляли в голос децибелов, а Копа, улыбаясь, переводил взгляд с одного на другого.

— Скользкие!

— Хрустящие!

— Скользкие!

— Хрустящие!

Сейчас друзья были заняты жарким спором о том, какие личинки вкуснее. А Копа же, не сводя с них взгляда, начал пятиться назад. Но Тимон с Пумбой были слишком заняты обсуждением вкуса жуков и личинок, поэтому сейчас на сына Симбы не обращали внимания. А львёнок всё дальше и дальше пятился и, наконец, скрылся в траве. До ушей Копы долетали громкие возгласы парочки. Сын Симбы сначала медленно пошёл сквозь траву, а затем ускорил шаг, потом же, когда голоса Тимона и Пумбы, приглушаемые расстоянием, стихли, переключился на бег. Насекомые разлетались в стороны, напуганные бегущим львёнком, а стрекотавшие в траве кузнечики моментально замолкали. Неожиданно трава расступилась, и Копа оказался на небольшой полоске песка, на краю которой лежал камень. А на нём устроилась желтокрылая бабочка, очень похожая на ту, которую львёнок пытался поймать. Копа припал к земле и приготовился к прыжку. Маленькие, но крепкие мускулы напряглись, глаза сощурились, и через мгновение львёнок резко распрямился в прыжке. Короткий свист в ушах — и львёнок прижал крыло бабочки к камню.

— Попалась!

Но тут камень неожиданно подался вперёд, а через мгновение рухнул вниз. Копа, потеряв равновесие, упал вслед за камнем. Львёнок извернулся, стараясь уцепиться лапами за край обрыва, но у него это не получилось, и Копа покатился вниз, вскрикивая от ударов о твёрдую поверхность обрыва, и упал рядом с камнем, подняв облако пыли. Сверху продолжали катиться мелкие комочки коричневой глины, и с лёгким шорохом сползал вниз песок. Львёнок, распростёртый на спине, поморгал глазами и чихнул от пыли, попавшей в нос, затем перекатился на живот и поднялся на лапы. Выпрямившись, Копа потряс головой, затем осмотрелся по сторонам. То, что он находится уже за пределами Прайдленда, он понял сразу. Недалеко от обрыва протекала неширокая река, и её тёмная лента, извиваясь, бежала вдаль. Вода, степенно текущая в русле, серебрилась на солнце бликами. Недалеко от кромки другого берега росли довольно густые кустарники. А за рекой простиралась территория, разительно отличавшаяся от Прайдленда. Больше всего она напоминала полупустыню. Уже от противоположного берега реки вдаль тянулось серо-коричневое полотно потрескавшейся земли, из которой росли редкие кустарники, покрытые колючками и жухлыми листочками. Этот малопривлекательный ландшафт оживляли только катившиеся по земле под воздействием ветра перекати-поле, а вдали возвышались вытянутые узкие скалы, больше всего напоминавшие обращённые вверх остриями огромные когти. Зачарованный открывшейся перед глазами территорией, Копа восхищённо протянул:

— Так вот они какие, земли Аутленда!

Львёнок испытывал острое желание оказаться на той стороне реки, пусть и понимал, что там могут быть те самые изгнанные отцом львицы. Несколько минут он бродил по берегу реки, пока не увидел довольно большое бревно, которое лежало как раз над протекавшим потоком. Радостно фыркнув, Копа подбежал к бревну и осторожно ступил на него. Но оно лежало неподвижно, своеобразный мост выглядел довольно надёжным.

— Та-ак, — протянул Копа и сделал несколько шагов вперёд по бревну. Затем глянул вниз, и по его спине пробежал холодок — река текла довольно быстро, пусть до неё было и совсем невысоко. Львёнок потряс головой и пошатнулся. Судорожно охнув, он вцепился в дерево когтями и замер на пару мгновений, потом продолжил идти по бревну. Медленно он приближался к другому берегу, и через несколько секунд он вступил на береговую полоску. Вот он и на другой территории, такой манящей и загадочной!

Копа продолжал идти вдоль кустарников, посматривая по сторонам. Здесь, в этих землях, стояла непривычная для львёнка тишина, лишь редкие мухи перелетали с куста на куст. Неожиданно Копе стало казаться, что за ним следят чьи-то внимательные глаза. Он внимательно присмотрелся к кустарникам, и ему теперь показалось, что где-то там мелькнула тень. Львёнок подошёл к кустам, за которыми, как он решил, кто-то прячется, но не успел сделать и нескольких шагов, как вдруг прямо перед ним материализовался чужой львёнок. От неожиданности Копа попятился назад. Появившийся перед ним львёнок был примерно одного возраста с Копой, но внешним видом от него отличался. У маленького обитателя Аутленда была шерсть коричневого цвета и зелёные глаза, которые сейчас враждебно смотрели на Копу. Схожесть у обоих львят была в одном — и Копа, и чужак имели на лбу чёлку, но у второго она была тёмной, почти чёрной.

Львёнок припал к земле и зарычал:

— Ты кто такой?

Копа не успел ответить, как сзади раздался другой голос — голос ещё одного львёнка:

— Кто там, Кову?

Рядом с львёнком, которого звали Кову, появилась маленькая львичка. Увидев Копу, она не зарычала, а только нахмурилась и спросила:

— Ты кто?

— А вы кто? — сделал шаг вперёд Копа.

— Эй, чужак, я первым задал вопрос! — махнул хвостом Кову. — Что ты делаешь на наших землях и так далеко от своего дома?

— Меня зовут Копа, и я сын Короля Симбы! — гордо сообщил Копа.

— Что же ты так далеко забрался сюда, Копа, сын Короля Симбы? — спросила у него маленькая львица.

— Я просто хотел посмотреть на ваши земли, но упал с обрыва, — тихо ответил Копа. — А какое вам дело до того, что я делаю здесь?

— Ты пришёл на наши земли, к тому же твой отец — Симба, изгнал всех нас из своего Прайдленда, — сообщила девочка. — Мне мама рассказала. Кстати, меня зовут Витани.

— Кову, Витани, с кем вы там разговариваете? — раздался совершенно незнакомый голос. Копа повернулся на звук и увидел подходящего к львятам большого черногривого льва с шерстью светло-песочного цвета. Он был молодым, может, чуть старше Симбы. Копа на этот раз испугался чужого льва, но тот, увидев Кову и Витани в компании с чужим львёнком, расплылся в злой ухмылке, которую сын Симбы принял за искреннюю:

— Ух ты, а кто это у нас такой?

— Его зовут Копа, он сын Короля Симбы! — выступил вперёд Кову.

— Ах, вот оно что! — покачал головой лев и снова изобразил улыбку: — Здравствуй, Копа! Меня зовут Гиза, я гуляю с Кову и Витани, присматриваю за ними. Не хочешь поиграть с нами? Они просто устали играть вдвоём.

— Кто с кем играть собрался? — раздался сзади ещё один голос. Кову, Витани и Гиза обернулись. К ним подходила львица, на морде которой блуждала та же злобная ухмылка. Но если Гиза вполне успешно пытался изобразить искреннее радушие по отношению к появлению Копы, то у Зиры — а это была именно она — это плохо получалось. Её красные глаза метали искры, рот продолжал расползаться в коварной улыбке. Она подошла к Копе и вкрадчивым тоном спросила у него:

— Что ты здесь забыл, малыш? И не слишком ли далеко ты забрался от своего дома? А папа не будет тебя искать?

Внезапно Копе стало страшно. Он не испугался появления Гизы, но Зира внушала ему настоящий ужас. Львёнок хотел было что-то сказать, но почувствовал, что язык словно прирос к нёбу. Видя это, Зира спросила:

— Ты боишься, Копа?

— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — тихо спросил львёнок, попятившись назад на шаг-другой.

— О, не волнуйся, малыш, я та, которой известно всё! — ухмыльнулась Зира. — А так далеко забрался потому, что с другими львятами не играешь? Или у тебя нет друзей совсем?

— У меня есть друзья! — заявил Копа. — Ты сама ничего не знаешь!

Зира усмехнулась и открыла было пасть для очередной едкой реплики, но тут внезапно раздался грозный рык, и между львятами и взрослыми особями выросла могучая фигура Симбы. Гиза и Зира зарычали в ответ, но боевую стойку приняла лишь мать Кову и Витани. Она оскалилась:

— Что тебе нужно здесь, Симба?

— Копа! — повернулся Симба к сыну. — Бегом иди к берегу!

Львёнок послушно пошёл в указанном направлении. Кову и Витани быстро отошли к матери и Гизе и спрятались сзади них. Гиза переводил взгляд с Симбы на Зиру. Они оба продолжали сверлить друг друга гневными взглядами и глухо рычать. Потом Зира произнесла:

— Нам на твою территорию ступать нельзя, а тебе, значит, можно? Несправедливо получается, Симба!

— Если ты хотя бы когтем тронула моего сына… — начал Симба.

— Да сдался мне твой выродок! — выплюнула львица. — Он первый пришёл сюда. А сейчас скажу тебе то же, что и ты мне тогда — никаких твоих появлений на территории моего Королевства. Забирай своего Копу и уходи!

Симба лишь рыкнул в ответ и, развернувшись, пошёл к ожидавшему его у бревна Копе. Молодой лев услышал, как Витани тихо сказала матери:

— Мама, по-моему, Копа очень даже хороший…

Симба обернулся на эти слова и увидел, что Зира лишь легко шлёпнула Витани по макушке. Лев и львица с двумя львятами шли прочь от реки.

Копа, встретившись с суровым взглядом отца, пролепетал:

— Я просто хотел посмотреть, какие обитатели Аутленда, папа, но только издали…

— Я с тобой дома поговорю, Копа, — прорычал молодой лев и, ухватив сына за шкирку, понёс его через реку, а затем — наверх, где их ждали Тимон, Пумба и Нала.

* * *

— Знаете, как мне после того разговора отец вынес мозги? — недовольно жаловался Копа сидевшим рядом с ним Кову и Витани. — Мне неделю нельзя было гулять, даже рядом с Прайдроком!

— А меня мама отшлёпала, — пожаловалась Витани.

— И меня, — добавил Кову.

После встречи Копы с Витани и Кову прошло около месяца. За это время трое львят уже успели сдружиться, несмотря на сопротивление со стороны Симбы. Поначалу Зира тоже была против этой дружбы, но потом ей в голову пришла «хорошая» мысль — львица решила использовать дружбу с сыном ненавистного Симбы в своих целях. Коварная вдова Скара, одержимая местью, уже давно решила лишить Симбу наследника и даже придумала план, о котором знал почти весь её прайд, включая Гизу, но исключая львят. Когда Симба и Нала разрешили Копе гулять рядом с Прайдроком, то львёнок сначала не решался убегать к границе с Аутлендом, пусть его туда и тянуло. К тому же встреченные там им львята не показались ему опасными, они вполне могли бы стать с ними друзьями. Но не по себе ему становилось от мысли о том, что будет, если он встретит там Зиру. Копа помнил, как испугался её саму и её взгляда, но никак не мог понять, почему. А бывший с ними лев по имени Гиза его не так напугал, да и разговаривал вполне дружелюбно. Во всяком случае, так Копе показалось. В один из дней, когда наказание кончилось, Копа, улучив момент, когда львицы вместе с матерью охотились, а Симба ушёл решать спор между антилопами и зебрами, убежал далеко от Прайдрока в сторону Аутленда. Подбежав к краю обрыва, львёнок сразу увидел весело игравших на противоположном берегу реки Кову и Витани, чьи радостные крики разносились по воздуху. На этот раз они были одни, без Гизы или Зиры. Копа окликнул их:

— Эй!

Львёнок и львичка подняли головы. Копа же махнул им лапой:

— Идите сюда, здесь нет никого!

Кову с Витани подошли к бревну, глядя с интересом на Копу. Львёнок, поняв, что они не решаются подойти к нему, спустился вниз и через минуту был уже на том берегу с ними. Постепенно они подружились, так что Кову с сестрёнкой не нужно было там оставаться — они сами пересекали границу Королевства Симбы и гуляли и играли с новым другом. Правда, не обошлось один раз без появления Симбы, который выговорил сыну, но Копа, обозлившись, встал перед отцом и, глядя ему в глаза, отчеканил:

— Я дружу с ними! Отстань от меня!

Симба внимательно посмотрел на сына, затем окинул взглядом детей Зиры и, не сказав ни слова, развернулся и ушёл. Копа же повернулся обратно к новым друзьям, и львята почти до вечера они проиграли вместе. Через несколько часов к ним пришла уже Нала, но она не стала выговаривать сынишке, поскольку принесла в пасти кусок мяса, чем удивила Кову и Витани. Подтолкнув кусок к ним, она тих и с лёгкой улыбкой произнесла:

— Это вам, вам. Ешьте, а то вон какие маленькие и худенькие!

С этими словами львица ушла. Ещё несколько дней львята по-прежнему играли вместе. Затем к ним снова пришёл Симба и сухо сказал, что разрешает Кову и Витани появляться на их территории, но ненадолго. И ушёл.

Так прошёл примерно месяц со дня их первой встречи.

А затем наступил самый страшный день в жизни прайда Симбы.

* * *

— Ко-ву! Ко-ву! Ко-ву! — ритмично кричала Витани. В такт словам дёргался хвостик маленькой львицы, а сама она с улыбкой наблюдала за шуточной борьбой друга и брата. Впрочем, она была снова уверена, что победит Копа, поскольку сын Симбы был сильнее сына Зиры, но верила в братишку, поскольку вчера Гиза показал ему один приём, который и опробовал со своей сестрой, Хазирой. Той самой Хазирой, с которой Зира готовилась к убийству Симбы. Но приём не сработал — через полминуты Кову лежал на лопатках, а Копа, победоносно улыбаясь, щёлкнул его коготком по носу с возгласом:

— Я опять победил, Кову!

— Ты опять мне подножку поставил, Копа! — проворчал Кову, поднимаясь с земли и отряхиваясь. Маленькие облачка пыли повисли в прогретом солнцем воздухе. Оба львёнка подошли к Витани, и тут львичка спросила:

— Копа, слушай, может, ты нам ещё что-нибудь интересное расскажешь? У тебя столько историй!

— Блин, ребята, — поморщился Копа, — по-моему, вы уже всё знаете. И про моего прадеда, и про деда…

— Ну, ты так интересно и здорово рассказываешь, — протянул Кову. — Мне ещё хочется историю про Ахади послушать. Пусть и вырубает меня на ней…

Витани засмеялась. Копа с улыбкой перевёл взгляд с неё на Кову, потом предложил:

— А давайте сходим прогуляться до Слоновьего Кладбища? Не будем туда заходить, только с расстояния посмотрим, а?

— Ты прям мои мысли читаешь, Копа! — повернулся к нему Кову. — Я как раз хотел предложить пойти туда. Вроде там раньше жили гиены, но твой отец же изгнал их, верно? Так что ничего с нами там не случится, нас, кстати, и мама отпустила, и дядя Гиза!

— Ну, раз вас отпустили, то давайте сходим, — кивнул Копа, — только ненадолго.

Трое львят, весело переговариваясь и смеясь, пошли по направлению к запретному месту, не подозревая, что их там уже ждут.

Подойдя к мрачному месту, львята замерли с благоговейным восторгом. Никогда они ещё не оказывались в столь завораживающем месте. Мрачная территория простиралась на десятки и сотни метров, везде виднелись останки умерших в разные времена животных. Между посеревшими бивнями лежали так же потемневшие старые скелеты львов и гиен, и до львят доносился лёгкий шорох ползавших там крыс и мышей.

— Я никогда здесь не бывала, — прошептала Витани.

— Я тоже, — подхватил Кову.

— Теперь вы всё это видите! — топнул лапой Копа. — А теперь давайте спустимся вниз.

Львёнок только через минуту нашёл спуск вниз, поскольку они стояли на краю довольно высокого обрыва, и прыжок с него мог бы кончиться либо переломами, либо сильными ушибами. Маленькие камни шуршали под подушечками лап, но глухой звук разносился очень хорошо слышимым эхом по Слоновьему кладбищу. Сзади неспешно следовали Кову и Витани. Через минуту вся компания уже была внизу и осматривала территорию, которая при более близком рассмотрении манила ещё сильнее.

Под восхищённые вздохи Кову и Витани Копа пошёл по потрескавшейся серой земле, посматривая по сторонам, брат и сестра шли за ним. Сзади вдруг раздалось резкое и громкое шипение, и Витани, легонько взвизгнув, отскочила в сторону. Копа обернулся и увидел причину испуга — неподалёку от них взметнулся вверх столб пара и быстро расползся серебристым облаком. Витани, передёрнувшись, ускорила шаг и пошла бок о бок с Копой. Львят ещё несколько минут шли по краю неприятной местности, никаких опасностей не заметили. Тут Копа предложил:

— А давайте поиграем здесь в прятки! Здесь можно спрятаться так, что и вовек не найдёшь!

— Давай, — кивнула Витани, — только водишь ты.

— Почему? — удивился сын Симбы.

— Кто придумал, тот и водящий! — хихикнул коричневый львёнок.

— Ну ладно, — ухмыльнулся львёнок и осмотрелся по сторонам. Затем, заметив, одну пещеру, он ткнул в ту сторону лапой: — Я в той пещере буду считать до тридцати, а вы прячьтесь, да побыстрее!

Кову и Витани разбежались по сторонам, а Копа быстро побежал к пещере и, оказавшись под её сводом, закрыл глаза и начал считать:

— Один, два, три, четыре, пять…

— Вышел львёнок погулять! — раздался сзади хищный голос, странно знакомый. Копа обернулся и почувствовал, что его сердце ушло в подушечки лап. Перед ним стояли Зира и тот самый лев Гиза, которого он встретил месяц назад. Львица сверлила львёнка злобный взглядом своих красных глаз, отчего у Копы побежали по телу мурашки.

— И тут Зира выбегает и путь к дому отрезает! — злорадно закончила вдова Скара и неприятно захихикала. Звук разнёсся под сводами пещеры, отдаваясь эхом от тёмных стен. Копа попятился назад.

— Вот ты мне и попался, сын Симбы! — прошипела львица. — Тебе же хуже, Копа, что ты оказался таким глупым и доверчивым. Кову и Витани молодцы, ловко обвели тебя вокруг пальца и привели сюда.

— Кову! — позвал юного друга Копа. — Витани!

— Можешь их не звать, — сухо сообщил Гиза. — Они тебя не услышат, поскольку далеко убежали. Но они молодцы, привели тебя прямо в лапы к Зире.

— Копа, что случилось? Ты почему перестал считать? — послышался голос Витани. Львичка подбежала к пещере и удивилась: — Мама? Дядя Гиза? Что вы здесь делаете? Мы просто играем, к тому же вы сами разрешили нам сходить сюда!

— Мама, зачем ты здесь с дядей Гизой? — раздался голос Кову. Копа сделал было шаг в их сторону, но тут Зира с рычанием бросилась на Копу. Львёнок закричал от ужаса и бросился в сторону, а Кову и Витани тоже закричали в голос:

— Мама, что ты делаешь?

— Бегите отсюда, ребятишки! — рыкнул Гиза.

— Зачем мама нападает на Копу? — чуть не заплакала Витани.

— Идите! — рявкнул Гиза, но они его не послушали и бросились к Зире, которая тем временем схватила Копу за лапу клыками. Львёнок вскрикнул от боли, но тут Зира сама зарычала от того, что в заднюю её лапу впился клыками Кову. Львица яростно отбросила сына назад, и львёнок, пролетев пару метров по воздуху, шлёпнулся на холодную землю. Витани же на полпути к матери остановилась, поскольку последовавшие события развивались в течение нескольких секунд. Зира, с силой сжав клыками лапу Копы, отчего тот закричал, подбросила его в воздух, затем поймала пастью и прошипела:

— Прощай, Копа! Иди к своей маленькой сестрёнке!

Львица резко сомкнула челюсти. Послышался хруст ломающихся костей, Копа отчаянно завопил от пронзившей тело сильной боли. Крик львёнка перешёл в хрип, и Зира, резко мотнув головой, отбросила Копу в сторону. Львёнок с силой ударился о каменную стену пещеры, беззвучно свалился вниз и больше не шевелился. Его светлую шёрстку расцвечивали блестевшие в сумраке пятна крови. Зира, с окровавленной пастью, лишь усмехнулась и коротко произнесла:

— Жаль.

Кову, посмотрев с ужасом на бедного львёнка, повернулся к матери. На его мордочке читалась настоящая злость, и он закричал:

— Ты же убила его! Мама, зачем?!

Витани, шокированная ужасным преступлением матери, выскочила вон из пещеры, и через несколько мгновений Гиза и Зира услышали её крик, в котором явственно звучали слёзы:

— Симба, там мама! Она убила Копу!

Лев с львицей обернулись на крик львички, и в этот момент раздался грозный рёв. В проходе в пещеру возник Симба, от которого исходили, казалось, осязаемые волны ужаса, смешанного с яростью от услышанного. Густая алая грива распушилась, прищуренные глаза сверкали злобой, а в землю вонзились острые когти. Увидев окровавленного сына, не подающего признаки жизни, он быстро подошёл к нему. Львёнок едва дышал, и это было единственное, что позволяли ему сломанные рёбра. Глаза Копы были закрыты.

— Копа, сынок… — прошептал молодой лев, легко коснувшись тельца сына лапой. Но он так и не открыл глаза.

Тут Симбе в голову ударила невероятная ярость, подобно молнии. Из его широкой груди вырвалось рычание, лев медленно повернул голову к стоявшей неподалёку Зире и прошипел:

— Ты подписала себе приговор, Зира!

Симба сделал к ней шаг с твёрдым намерением наброситься. Львица попятилась, зато Гиза приготовился к схватке со львом. В этот момент раздался отчаянный вопль:

— Копа!

В пещеру влетела Нала. Едва лишь её взгляд упал на окровавленного и неподвижного львёнка, как по пещере разнёсся дикий крик:

— НЕТ!!!

Рёв матери моментально разрядил обстановку. Зира резко сорвалась с места и бросилась к выходу из пещеры. Взревев, Симба метнулся за убийцей, но тут его с лап сбил Гиза. Львы откатились в сторону и одновременно вскочили на лапы. Нала, упав рядом с Копой, тряслась в рыданиях. Ей сейчас не было дела до того, что происходило в пещере. Значение имело только одно — лежавшее перед ней изувеченное тело сынишки, которому уже никто не мог помочь. И словно издалека до неё донёсся голос Симбы:

— Нала, догони Зиру! Не дай ей убежать!

Слова супруга ударили её подобно кнуту. Молодая львица вскочила и бросилась из пещеры, роняя слёзы на бегу. А Симба и Гиза тем временем начали двигаться по кругу, издавая рык. Гиза, по-видимому, хотел что-то сказать, но Симба, обуреваемый ослепившей его яростью, с рёвом набросился на него. Гиза также вступил в бой с молодым львом, но через минуту начал выдыхаться от бешеного темпа. Симба орудовал могучими лапами так быстро, что они казались расплывчатыми пятнами. Ярость при виде того, что совершила Зира, закрыла ему глаза и затмила разум, превратив в машину-убийцу. Ему было всё равно, что перед ним не убийца, а её помощник. Гиза отступал всё сильнее от разъярённого льва, у него уже было рассечено лицо, да и сам лев был уже в крови. Брат Хазиры пятился под ударами обезумевшего Короля, пока не упёрся задом в стену пещеры. Тут Симба взмахнул лапой с выпущенными когтями и ударил Гизу наотмашь снизу. Удар пришёлся по подбородку и шее, лев от удара перевернулся и рухнул на спину, затем перекатился на бок. Когти разорвали ему шею, оставив в плоти несколько рваных и глубоких борозд, из которых хлынула кровь. Гиза захрипел и попытался подняться, но Симба ударил его ещё раз, затем, по-прежнему не отдавая отчёта в том, что делает, поднялся на задние лапы и с силой ударил передними конечностями по рёбрам льва, сломав их. Гиза заревел от боли и на мгновение потерял сознание. Симба же, тяжело дыша, опустился рядом с ним и тихо спросил:

— За что?

— Симба… — захрипел истекавший кровью Гиза, безуспешно пытаясь говорить в полный голос, поскольку когти Симбы сильно повредили его горло. — Это не мой план…

— ЗА ЧТО?! — взревел молодой лев в полный голос.

— Поверь мне… — хрипел Гиза, задыхаясь от идущей горлом крови. — Это… Зира придумала… Она и детей отправила… чтобы заманить Копу… на Слоновье кладбище… Но они не виноваты… они… сами ничего… не знали… Их использовали, Симба…

— Давно Зира планировала убить моего сына? — дрожащим голосом спросил молодой Король. Но тут Гиза захрипел ещё страшнее, затем его мощное тело задёргалось в предсмертных судорогах, а из пасти потекла кровь. Через минуту лев затих.

Симба, тяжело дышащий, с окровавленными лапами, смотрел на поверженного льва. Воображение прокручивали в голове те мгновения, за которые молодой лев совершил своё первое в жизни убийство, причём такое жестокой. Примерно через полминуты в душу несчастного Короля стало вползать раскаяние, о котором Симба, впрочем, тут же забыл, вспомнив о сыне. Лев подбежал к Копе и лёг рядом с ним, устроив окровавленного сына в лапах. Симба нежно лизнул его мордочку и прошептал:

— Копа… Сынок, очнись, прошу тебя!

Львёнок застонал и открыл глаза. Симба осмотрел львёнка с замершим сердцем. На теле Копы виднелись глубокие прокусы, оставшиеся от клыков Зиры. Из ран стекала на землю кровь. Также у львёнка были сломаны почти все рёбра. Симба почувствовал, как на его глаза наворачиваются слёзы, и прошептал:

— Малыш, как ты? Как ты здесь оказался? Тебя сюда заманили? Дети Зиры, да?

— Нет, — закрыв глаза, прошептал львёнок. — Мы просто хотели поиграть здесь… А Зира похвалила их за то, что они привели меня сюда…, но это не так… Я сам привёл Кову и Витани сюда…

Львёнку становилось всё труднее говорить, перед его глазами начала сгущаться тьма. Симба тоже понимал, что его сын умирает. Слёзы покатились по щекам молодого льва, да и на глазах Копы показалась солёная влага.

— Мне холодно… — шептал бедный львёнок. — Я умираю, да?

Симба не ответил, да ответ тут был и не нужен. Лев уткнулся носом в живот львёнка и затрясся в плаче.

— Малыш, не умирай, прошу тебя… — зашептал Симба. — Останься с нами!

— Я не хочу умирать, — тихо заплакал львёнок. — Не хочу, папа…

— Не плачь, мой маленький, — сдавленно прошептал Симба и снова уткнулся носом в его пушистую шёрстку. — Я принесу тебя домой, тебе помогут… Ты вырастешь, я научу тебя охотиться. У нас всё будет хорошо, Копа, слышишь?

Высыпав этот набор бесполезных и глупых в такой ситуации слов, Симба почувствовал, что сын уже не дышит. Молодой лев внимательно посмотрел на Копу. Большие глаза львёнка неподвижно смотрели перед собой, накопившиеся в них слёзы скатились по щекам уже мёртвого Копы. Симба, до сих пор не веря в произошедшее, примерно с минуту смотрел на мёртвого сына, и эта минута показалась ему вечностью. За эту минуту он осознал, что в его жизни произошло самое страшное — он потерял уже второго своего ребёнка. Молодой лев набрал в грудь воздуха и отчаянно заревел, выплёскивая всю свою горечь и боль от ужасной потери, затем уткнулся в свои лапы и затрясся в рыданиях.

Казалось, что прошло несколько очень несчастливых дней, а на самом деле пролетела буквально пара минут, прежде чем в проходе появилась тяжело дышавшая Нала. Трясшийся в безутешном плаче Симба повернулся к супруге и тихо спросил:

— Нала, за что нам это? Чем мы прогневали Айхею?

Львица подошла к супругу и бессильно опустилась рядом с ним, затем уткнулась в его плечо и тоже зарыдала. Так они и пролежали здесь, пока сюда не прибыл остальной прайд Симбы.

Вошедшие внутрь львицы окружили безутешную Королевскую пару и жестоко убитого маленького наследника. Сарафина тихо плакала, уткнувшись в плечо другой львицы, лицо которой также было мокрым от слёз. Сараби, глухо охнув, увидела убитого Симбой Гизу и спросила:

— Это сделал ты, Симба? Ты убил этого льва?

Ответа не последовало, лишь спустя несколько минут Симба поднял голову и тихо, но зло произнёс:

— Это Зира его убила. Нашего сына!

Молодой лев поднялся на дрожавшие лапы и направился к выходу.

— Я убью её!

— Симба, остановись! — выкрикнула со слезами Нала. Прайд в ужасе бросился наружу за Королём, и вовремя — Симба как раз побежал в сторону земель Аутленда. Львицы быстро окружили своего Короля, не давая ему броситься в погоню. Все они прекрасно понимали чувства Короля, который потерял очередное дитя. Оставаться здесь было ничтожно мало для его озлобленных чувств. Сейчас вся его ненависть обратилась против одной львицы, сейчас его омрачённый потерей и злобой разум сверлило лишь одно зверское желание.

— Стой, Симба! — крикнула Сараби и, оказавшись сбоку от бегущего разъярённого молодого льва, бросилась на него и повалила на землю. Лев яростно зарычал и с силой оттолкнул мать, но с другого бока на него навалилась Сарафина, прижимая к земле.

— Успокойся, Симба! — властно произнесла она, но слова долетали до него словно издалека. Молодой лев беспорядочно махал лапами и пытался вырваться из-под тел пытавшихся удержать его львиц. Симба в этот момент совершенно ослеп от горя и ярости, он оглушительно заревел, стремясь вырваться из объятий львиц, но те крепко его держали. Дальнейшего Симба не помнил — у него помутилось в глазах, и молодой лев провалился во мрак, с облегчением принимая беспамятство, лишь бы отдалить тот ужасный момент, когда вернётся сознание и властно напомнит о случившемся, возвращая в новую жизнь, потерявшую яркость цветов и наполненную тоской по погибшему наследнику.

* * *

Прошла неделя после жестокого убийства Копы. За это время Симба, переживший тяжёлое потрясение, оправился от тяжёлого нервного срыва. В первые дни после выздоровления он был неразговорчив, не желал ни с кем общаться и даже не совершал обходы Королевства. Каждый день он вечером уходил с Прайдрока и возвращался поздно ночью. Нала прекрасно понимала, куда ходит Симба, но понимала, что ему сейчас очень тяжело и что ему хочется побыть одному. Но каждый раз, видя его могучую фигуру, удалявшуюся от Прайдрока, Нала чувствовала, как её сердце обливается кровью. Также молодого льва поначалу сильно мучила совесть за убийство Гизы, который, по сути, не был виновен в убийстве Копы. В своей безудержной ярости Симба зашёл тогда слишком далеко, теперь он это понимал.

В тот же вечер, когда потерявшего сознание бедного Короля унесли на Прайдрок, Зира с Хазирой забрали из пещеры тело Гизы и унесли к себе, где и похоронили льва. Кову и Витани, шокированные убийством, не разговаривали с матерью почти месяц. Сама же Зира не считала себя виноватой, наоборот, она ни о чём не жалела. Вражда между прайдами только обострилась. Копу же принесли к Прайдроку и похоронили рядом с сестрёнкой, не успевшей прожить и нескольких секунд Ангаву. Симба лично хоронил сына в присутствии всего прайда. Когда рядом со стеной Прайдрока появился ещё один холмик, молодой лев прошептал:

— Прощай, сынок… Пусть пошлёт тебе Айхею встречу с Ангаву…

Сидевшая рядом с ним Нала уткнулась в его плечо.

* * *

Над Прайдлендом продолжали лететь дни, похожие один на другой. Дни сменялись ночами и наоборот. Вскоре Симба вспомнил о королевских обязанностях, и теперь снова могучий правитель обходил свои владения. Животные при встрече с Симбой почтительно кивали ему и выражали соболезнования, на что Симба благодарил и кивал головой. Постепенно жизнь наладилась, но всё равно в душу довольно часто вползала змеёй боль от утраты Копы. Но прошлое постепенно уходило в забвение, уступая место более яркому настоящему, и в один день, спустя уже примерно два месяца после убийства принца Симба сообщил о беременности Налы.

Ясным вечерним днём молодой лев с супругой сидели на краю выступа Прайдрока. Заходящее солнце ласково согревало их мускулистые тела, ветерок ерошил густую гриву Симбы. Нала, склонившая голову на плечо мужа, спросила:

— Ты в порядке, милый?

Молодой лев ласково лизнул Налу в щеку и тихо ответил:

— Да, Нала. Ты же сама мне сказала в те дни, что жизнь продолжается, что бы ни случилось, что после полуночи всегда следует рассвет. Мы и так должны жить дальше.

Нала в ответ лизнула мужа и прошептала:

— Всё будет хорошо, Симба…

Дни продолжали лететь на Прайдроком, и Симба верил в то, что жизнь наладится, что у него родятся дети. Жизнь уже давно вернулась в привычное русло, но Симба довольно часто сидел на выступе Прайдрока и смотрел в золотистую даль. Но каждый раз, когда он смотрел на территорию близ Прайдрока, какой-то частью своего сознания молодой лев хотел, чтобы раздался звонкий оклик «Папа!», а к Скале, радостно улыбаясь, подбегал светлый львёнок с коричневой чёлкой на лбу…