Коварство слизеринца и месть рыжей (гет)

Драко поверить не мог, что эта маленькая лиса его опередила! Он поручил Паркинсон патрулировать коридоры вместо него, а сам отправился на поиски Джинни, чтобы, если повезёт, провести с ней какое-то время наедине.

Он был твёрдо намерен украсть у неё ещё один поцелуй, но ей снова удалось удивить его. Да что говорить, он чуть рассудок не потерял, когда осознал, что это она, она сама его поцеловала, добровольно, даже скорее требовательно.

Вначале он решил, что, вероятно, слишком сильно ударился головой об пол. Возможно, он потерял сознание и просто фантазировал. Но прикосновения её губ к его губам были слишком восхитительны, чтобы оказаться сном. К сожалению, Уизли снова первой прервала поцелуй, это было почти нежно, учитывая, что на сей раз она не пустила в ход колено. Она просто убежала прочь, даже не взглянув на него.

Драко понятия не имел, как должен к этому отнестись.

Он понимал, что единственной причиной, по которой Джинни прекратила поцелуй, было то, что Филч бранил Пивза буквально в соседнем коридоре. По крайней мере, Драко надеялся, что причина состояла именно в этом. Невозможно представить, что она не наслаждалась поцелуем так же сильно, как он. И, наверняка, Уизли совсем не считала такими уж слабыми его навыки в поцелуях. Ведь так? Высокомерный, уверенный в себе слизеринец вдруг стал сомневаться в своих собственных талантах? Да никто никогда прежде не жаловался! Раньше, когда он целовал девушек, то справедливо полагал, что мечтательный взгляд, имеющий тенденцию возникать каждый раз после поцелуев с ним, являлся индикатором того, что он с этим справляется отлично.

А ещё для Драко странно было осознать, что он мог бы вот так целовать Джинни всю ночь напролёт, лежа в луже посреди коридора. Судя по его опыту с другими девушками, он всегда находил поцелуи слишком старомодным и бесполезным занятием, поэтому старался побыстрее перейти на следующий уровень. Когда его руки начинали исследовать все изгибы тела партнерши, это становилось куда более приятным занятием. Не то, чтобы те же желания не посещали его, когда он думал о Джинни Уизли. Нет! О, Мерлин! Он совершенно терял голову от одних только поцелуев! Это безумие!

Снова почувствовав вкус её губ, Драко только захотел ещё. Он стал зависимым и совершенно помешанным! И что ему теперь делать? Он понятия не имел, разделяет ли вообще Уизли его симпатию. Конечно, вполне очевидно, что она всё-таки что-то испытывает к нему. Но является ли это обычным любопытством, какое подстёгивало и его в самом начале? Теперь, когда Джинни его поцеловала, удовлетворила ли она своё любопытство? И захочет ли она ещё? Не то чтобы она так много с ним сделала, подумал Драко с горечью. Он должен во что бы то ни стало исправить это. Он слизеринец, в конце концов, и, если он чего-то хочет, то просто обязан это получить. А он хочет Джинни Уизли.

На уроке Продвинутого Зельеварения она была непривычно молчаливой, и даже ни разу не подняла на него глаз. Они работали над зельем в полной тишине. Драко понятия не имел, как якобы ненароком затронуть тему вчерашнего инцидента. А Уизли вела себя так, словно прошлым вечером между ними вообще ничего не произошло.

Малфой ненавидел то, что ей удавалось заставить его сомневаться в себе. У него никогда не возникало подобных сомнений прежде, и теперь эти переживания казались ему безумно унизительными.

Драко решил, что стоит поговорить с Колином о произошедшем. Всё-таки её лучший друг должен знать хоть что-то о том, что творится у неё в голове. Неожиданно Джинни заговорила, обращаясь к нему. Но Драко был слишком занят тем, что изводил себя бесконечными вопросами, поэтому вник в смысл её слов только со второго раза.

— Малфой, нам надо поговорить.

Уизли озвучила это так просто. Он весь урок маялся, не зная, как заговорить с ней и как вывести на интересующую его тему, а она справилась с этой задачей, использовав всего три слова. Нам надо поговорить.

Драко кивнул.

— Встретимся в восемь в библиотеке, — произнесла Джинни без намёка на какие-либо эмоции, а потом поспешно собрала книжки и ушла.

* * *

Джинни понятия не имела, что собирается сказать Малфою. Она вполне серьёзно ожидала, что он будет дразнить её на протяжении всего урока Продвинутого Зельеварения. Она бы сумела с этим справиться. Любые гадкие комментарии были бы возвращены ему сторицей, у неё в запасе был целый арсенал уничижительных ремарок, которые только и ждали момента, чтоб быть использованными против него. Джинни ожидала чего угодно, за исключением лишь того, что он будет непривычно молчалив. И это молчание выводило из себя хуже любых нападок.

К концу урока Джинни не покидала навязчивая мысль, что хоть что-то должно быть сказано, иначе Малфой сможет использовать данную ситуацию против неё в самый неподходящий момент. Но что ему сказать? Может, стоит просто сказать правду? Что это всё гормоны? Только и всего. Гормоны и серьёзная оплошность в суждениях.

Почему он молчал весь урок? Может, он дожидался подходящего момента, чтобы сполна унизить её? Когда она предложила поговорить, Малфой согласился довольно быстро, даже не предприняв попытку сказать что-нибудь едкое в ответ. По правде говоря, в последнее время Джинни вообще не слышала прямых оскорблений в свой адрес из его уст.

На обеде она села возле Колина как обычно.

— Тебя что-то беспокоит, Джинни? — поинтересовался он, заметив, что она крайне неразговорчива. Она смотрела в свою тарелку на протяжении десяти минут, вяло ковыряя вилкой картофельное пюре.

— Нет, ничего, — пробормотала Джинни, но потом осознала, что она вообще-то говорит с лучшим другом, так что слабо улыбнулась и села поудобнее. — Я не могу обсуждать это здесь, — тихо шепнула она, взглянув на Рона и компанию. У них с Колином не было задушевного разговора уже лет сто, и сейчас Джинни решила воспользоваться этой дружеской привилегией.

— Ладно, если ты закончила, мы можем пойти в гостиную… — Криви умолк, понимая, что в гостиной Гриффиндора наверняка будет куча народу, а им бы не помешало немного приватности, он передумал: — Знаешь, у меня на примете есть более подходящее место.

Они покинули Большой зал, и Колин повел её к Башне Путешествий. Он открыл дверь, и они оказались на скалистом утёсе над океаном. Джинни даже смогла разглядеть маяк вдалеке.

— Где это мы? — она окинула пейзаж восторженным взглядом.

— Мы называем её Башней Путешествий. Местность меняется ежедневно, и по большей части вид весьма захватывающий, — пояснил Колин с мягкой улыбкой.

— Смею предположить, именно здесь вы с Блейзом в последнее время проводили каждую свободную минуту? Но как вы вообще нашли это место? — Джинни ещё раз огляделась по сторонам. Вход на продуваемую лестницу, ведущую к этой башне, был спрятан за картиной с точно таким же пейзажем, как тот, что представился их взору сейчас.

— Блейз показал мне, — просто ответил Колин. — Но мы не единственные, кому известно об этом месте, расскажу как-нибудь в другой раз, — он присмотрел плоский ровный камень и, не раздумывая, уселся на него, умостившись поудобнее. — Сейчас же, полагаю, нам нужно обсудить кое-что другое. Думаю, я не ошибусь, предположив, что к перепадам твоего настроения причастен Малфой? — он усмехнулся уголком рта, глядя на неё снизу вверх.

Джинни тоже облюбовала неподалёку камень для себя, присела на краешек и тяжело вздохнула:

— Даже не знаю, с чего начать.

— Давай начнём с того, что произошло прошлой ночью, — тут же предложил Колин. — С чего вообще ты вдруг решила его поцеловать?

— Думаю, можно назвать это временным помешательством, потому что я определённо была не в себе вчера, — раздражённо выдохнула она. — И теперь мне надо разбираться с Малфоем! Одному Мерлину известно, что он выкинет на этот раз.

— С чего ты взяла, что он решит что-то предпринять?

— Мы тут вообще-то о Малфое говорим. Почему бы ему не воспользоваться таким преимуществом? Он ни слова не сказал мне сегодня, вероятно, строит коварные планы, — заявила Джинни угрюмо.

— Почему ты решила, что он что-то замышляет? Я думаю, у тебя развивается паранойя!

— Паранойя? У меня? — переспросила она поражённо. Джинни чувствовала, что снова вот-вот выйдет из себя, так что сделала глубокий вдох и попыталась остудить свой пыл. — Послушай, я знаю, что сама всё это затеяла, решив шантажировать его в самом начале. Всё это моя вина, и я признаю это. Я рада, что он не пытался отыграться на тебе за это, даже не смотря на то, что ему прекрасно известно, что ты ко всему этому причастен напрямую. Хотя всё же, думаю, Блейз здесь тоже сыграл не последнюю роль. Но я — его главная цель. Он всё ещё пытается меня достать.

— Ты считаешь, что он пытается достать тебя? — уточнил Колин, едва сдерживая смех от осознания того, как Джинни умудряется одновременно ошибаться и быть правой. — Знаешь, а, может, твоя паранойя действительно оправдана. После всего, что ты с ним сделала, глупо думать, что он ничего не замышляет.

— Ты ведёшь себя так, будто у меня с головой не всё ладно, — рявкнула она, ещё больше раздражаясь из-за того, что Колину сложившаяся ситуация кажется забавной. — Почему же тогда этот гад предложил совместный поход в Хогсмид в качестве желания в споре? Он вёл себя очень странно в последнее время. Он всячески пытался сработаться со мной на Продвинутом Зельеварении, конечно, мы напарники, но всё же это не в его привычках. И к тому же, после всего, что я сделала с ним, он даже не вышел из себя. Ни разу! Он зашёл настолько далеко, что стал притворяться милым со мной, предлагая понести мои книги или проводить меня до кабинета. Честно, он что принимает меня за идиотку? Думаю, он специально так ведёт себя, чтобы я чувствовала паранойю. Это всё часть его коварного плана.

Колин тяжело вздохнул и снисходительно взглянул на неё.

— Серьёзно, Джин… — протянул он, качая головой. — Ты одна из самых блестящих ведьм, которых я знаю, но иногда ты жутко тупишь, — он проигнорировал её гневный взгляд. — Единственная причина, по которой он всё это делает, более чем очевидна: ты просто ему нравишься.

— Я что...? — переспросила Джинни, будто не расслышала его слов.

— Ты. Ему. Нравишься, — с расстановкой повторил Колин таким тоном, словно это была самая естественная вещь на свете. — И, судя по всему, что между вами двумя происходит, он тебе тоже.

— Что же заставило тебя предположить нечто столь ужасное? — спросила Джинни, отшатнувшись при одной мысли об этом.

— То, как вы двое себя ведёте. Надо быть слепым, чтобы это не заметить.

— Мне не нравится Драко Малфой! — категорично заявила Джинни.

— И почему, в таком случае, ты его поцеловала? — Колин склонил голову набок, недоверчиво глядя на неё.

— Почему ты решил, что я ему нравлюсь? — Джинни совершенно бессовестно проигнорировала его слова.

— Он сам мне сказал. Так почему же всё-таки ты его поцеловала? — повторил Криви свой вопрос.

— Что значит, он сам тебе сказал? — в её тоне зазвучали опасные нотки.

Колин снова вздохнул:

— Именно Драко рассказал Блейзу об этой башне. Он проводил иногда с нами время. Он не так уж плох. Самая худшая вещь в нём сейчас — это то, что он от тебя без ума!

Джинни была поражена.

— Я считала тебя лучшим другом, а теперь ты говоришь мне, что всё это время якшался с врагом? Подумать только, а я-то ревновала, что ты проводишь слишком много времени с Блейзом. Поверить не могу! — она чувствовала себя преданной. И сбитой с толку. Её лучший друг оказался изменником. И он ей говорит, что она нравится Малфою…

— Не злись, Джин! Не то, чтобы я пытался подружиться с ним, просто он был поблизости всё время. Честно говоря, если бы не он, мы с Блейзом так и не сблизились бы, и наши отношения никогда не стали бы такими, как сейчас…

Джинни хотела как следует разозлиться на него, но поняла, что скорее сочувствует сложившейся ситуации. Колин не скрывал того, что он гей, но Блейз пока не готов был поделиться информацией о своей ориентации со всем миром, и Колин относился к этому с пониманием. Её друг уже прошёл через это и осознавал, что не стоит торопить Блейза с этим решением, даже если из-за него приходилось скрывать их отношения. Но, тем не менее, то, что Малфой добровольно проводил время в компании гриффиндорца было уже крайне подозрительным.

— Ты действительно думаешь, что я нравлюсь Малфою? — протянула Джинни с сомнением. Верилось с трудом.

— Я знаю, что ты ему нравишься. Ты бы слышала, как он распинался, спрашивая нас, почему ты специально уронила книги ему на пальцы ног, в то время, как он просто пытался быть милым и понести их для тебя. Он клялся, что ты наложила на них утяжеляющее заклятие. Я предупреждал, что идея Блейза быть с тобой милым ему ещё аукнется, — Колин улыбнулся. — Думаю, вся эта непонятная ситуация легко разрешиться с помощью одного длительного сеанса поцелуев.

Казалось нереальным, что Колин давал Малфою советы насчёт того, как заполучить её. Что же касается сеанса поцелуев, то они уже его совершили. Ей ещё придётся поговорить об этом с Малфоем чуть позже. Джинни сомневалась, что такое вообще возможно, что она может ему нравиться. Охотнее верилось в то, что это часть мерзкого плана по её уничтожению. Но всё же это была довольно интересная информация. И она собиралась непременно узнать правда это или нет.

Джинни покинула Башню Путешествий и отправилась в библиотеку, полностью готовая обсудить всё с Малфоем.

Войдя в библиотеку, она тут же заметила Драко, сидящего за столом с книгой в руках. Джинни попыталась проигнорировать тот факт, что в последнее время её желудок делал двойное сальто каждый раз, когда она встречала Малфоя. Даже просто сидя в библиотеке за выполнением домашнего задания он выглядел таким самодовольным, таким высокомерным, а ещё самовлюбленным и таким чертовски привлекательным.

Мерлин Всемогущий!

Ладно, стоило признать, он её привлекает, это очевидно. Это было основной причиной, по которой Джинни поддалась соблазну вчера вечером. Но это не значило, что он действительно нравился ей. Он всё ещё оставался мерзким гадом, каким она его всегда и считала. Малфой не сделал совершенно ничего, чтобы понравиться ей, напротив, он только то и делал, что подкидывал всё новые и новые причины его ненавидеть. Но Джинни не прекращала спрашивать себя, что заставило Драко симпатизировать ей, если она, конечно, действительно ему нравилась. Но зато Джинни чётко осознавала, что готова пойти на всё, чтобы выяснить это.

— Ну привет, Малфой, — произнесла она елейным голосом.