Холодный разум (джен)

Как только принц поправился достаточно для того, чтобы твердо стоять на ногах, он переместился в кабинет и снова с головой ушел в работу. Встречи по-прежнему были невозможны, а его лечащий врач, мужчина мягкий, но чрезвычайно упрямый, настаивал на сокращенном рабочем дне. Он уверял, что чем больше времени его высочество будет проводить в постели, тем скорее окончательно поправится. Лекарю легко было говорить, не его же пытались убить в собственной спальне.

Впрочем, то, что Хансу удалось под благовидным предлогом сбежать из этой комнаты, всё равно не избавило его от навязчивого присутствия законной королевы Эрендела. Эльза не появлялась в кабинете лично, но о том, что она находится неподалеку, постоянно напоминали множество раздражающих мелочей: невесть откуда взявшийся мерзкий холодный сквозняк, камин, который поминутно гас, сколько бы слуги с ним не бились. В конце концов Ханс просто перестал обращать на всё это внимание. Снежная Королева не пыталась больше убить его — этого было достаточно, чтобы спокойно заниматься делами.

Но недостаточно, чтобы совершенно забыть о ней.

Иногда, ближе к вечеру, он отпускал своих помощников и оставался один, чтобы записать что-нибудь, не терпящее посторонних глаз. Тогда ему казалось, что он слышит шорох ледяных одежд совсем близко, в паре метров от себя, и даже откуда-то знает, какие они на ощупь — шершавые, холодные — тончайшее кружево из ледяных кристаллов. Чтобы носить что-то подобное столь близко к телу, она не должна была чувствовать холод вовсе! И не должна была излучать тепла, поскольку в этом случае лёд превратился бы в воду прямо на ней…

То есть, чисто технически, она всё время была обнажена, и это… отвлекало.

Чертовски отвлекало!

Обложившись морскими картами, он пытался разработать план сражения, которое однажды неизбежно произойдет, и пока выходило, что у него недостаточно кораблей и солдат, чтобы доставить своей далекой родине хоть какие-то более или менее ощутимые неприятности. Сил было достаточно для защиты Эрендела, но не для завоевания соседней державы. Именно это было его целью всё это время — вернуться домой победителем, доказать всем двенадцати братьям, кто на самом деле был достойнейшим из них.

До последнего во всех списках никогда не доходят почести и слава. Ханс почти не соврал, когда сказал, что его братья не похожи на него. Скорее, это он был не похож на них, и на то были веские причины. Чего бы он ни достиг в учебе или мастерстве, все взоры были обращены к старшим наследникам, только у них был шанс сделать что-то на самом деле великое, только они были облечены настоящей властью. Когда он был мальчишкой, сколько бы он ни дрался — все время проигрывал, поскольку у его соперников всегда было преимущество в виде прожитых лет и физических сил. Когда он подрос, он был вынужден пойти по другому пути, приняв за аксиому, что грубая сила — это еще не все: существовали и другие методы воздействия — обман, манипуляции, красивые слова…

Тринадцатый принц Вестергорд никогда не думал, что у него нет шансов занять престол. Шансы всегда есть, просто следует уничтожить всех остальных претендентов. Эрендел был лишь остановкой, которую Хансу пришлось сделать на пути к трону его собственного отца. Он и так уже слишком задержался…

— Что это? — тонкая белая рука протянулась из-за его спины к раскрытому морскому атласу на столе и обвела указательным пальцем Южный Архипелаг. Второй рукой Эльза взялась за плечо принца для того, чтобы придать положению собственного тела устойчивость. И еще, возможно, для того, чтобы напугать его до полуобморока. — Планируешь отпуск на родине?

— Убери руку, — прорычал он. Следы холодных ожогов на его руках ещё не настолько зажили, чтобы окончательно забыть о них.

— Не беспокойся, — тоном скорее издевательским, нежели снисходительным, проговорила она и чуть сжала пальцы, — я достаточно хорошо владею собой.

— Ты — да, я — нет, — не отрывая тяжелого взгляда от книг, ответил он. — Убери её.

Когда никакой реакции не последовало, он обернулся и протянул руку, чтобы стряхнуть её кисть с плеча, но Эльза отдернула её так быстро, словно боялась обжечься.

— Мы могли бы договориться, — облокотившись на огромный книжный шкаф, протянула она. — Ты мог бы остаться здесь в качестве моего советника, например.

— Любое место, кроме первого — это поражение, — убежденно проговорил он и требовательно протянул руку. — Ты не могла бы подать мне тот старый морской атлас с верхней полки?

— Попроси об этом слуг!

— Если я позову их, тебе придется уйти.

Эльза отвернулась, чтобы достать книгу с полки, и, воспользовавшись моментом, он схватил подол её платья и сжал в кулаке. Ткань намокла, но не растворилась, вместо этого она почернела. Под слоем блестящих ледяных кристаллов оказалась довольно грубая материя.

Ханс усмехнулся и отпустил её, прежде чем девушка успела что-то заметить. На ней была униформа дворцовой служанки. Что же, по крайней мере она не была одета в одну только воду, это несколько… успокаивало. Но платье служанки? Какого черта?

Получив свой атлас, несколько минут он усиленно делал вид, что ищет что-то, но вскоре отложил его в сторону.

Он приказал продать весь гардероб обеих сестер в первую же неделю своего регентства, поскольку считал, что обе они мертвы, и едва ли вернутся за своими нарядами. Расшитые жемчужинами и драгоценными камнями одежды принесли ему достаточно денег, чтобы построить несколько торговых кораблей.

Даже при своей невероятной способности проникать в любую комнату в этом дворце, Эльза не могла просто позаимствовать более или менее богатую одежду у какой-нибудь придворной дамы. В силу своего воспитания она не могла опуститься до кражи. А униформа служанок являлась собственностью королевства, и, к тому же, отсутствия одного комплекта из числа десятков таких же никто бы не заметил.

Она не может добить своего единственного врага. Она не может красть. Она не может позаботиться даже о том, чтобы завести сообщников, которые поставляли бы ей еду и одежду! Как столь могущественное существо может быть столь беспомощным?

Эльза стояла напротив огромного портрета покойного короля, подняв к нему лицо. Она рассеянно улыбалась, перебирая в памяти светлые воспоминания своего детства. Скудные, но оттого еще более драгоценные. Смотреть на то, как она с нежностью разглядывает портрет человека, который изуродовал ее жизнь, было даже для Ханса слишком. Громко фыркнув, он встал и направился к выходу.

— Твой отец был офицером, — проходя мимо, бросил он. — Не понимаю, почему он не догадался использовать тебя, как оружие?

Девушка с неохотой отвела взгляд от портрета и нахмурилась.

— Потому что любил меня?

Тихо рассмеявшись, он потянулся к дверному замку и, провернув ключ, открыл тяжелые двери.

— Я мало что понимаю в отцовской любви, но запереть чадо в комнате и не выпускать на протяжении десяти лет — это точно не она. — Заглянув в глаза девушки, выражение которых было сейчас по-детски обиженным, он добавил уже серьезно: — Он боялся тебя.

— Ты говоришь так, потому что сам боишься меня.

Вот теперь в кабинете заметно похолодало. Другое дело, а то принц уж было заскучал.

— И у меня есть на то причины, не так ли? — он развернул ладонь тыльной стороной к ней, чтобы виднее стали покрывающие её алые шрамы. — У твоего отца они тоже были. Раз он не избавился от тебя, пока ты была беспомощным ребенком, должно быть, хотел начать обучение позже, но погиб прежде, чем успел сделать хоть что-то. Очевидно, был слишком занят истреблением других своих родственников.

— Он не был таким! — она буквально выскочила за ним в пустой коридор, задыхаясь от гнева, не в силах подобрать слов, чтобы возразить. Никто не смел говорить дурного о её почивших родителях — ни слуги, ни придворные, ни десять лет назад, ни теперь!

На замок давно спустилась ночь, и проходы и залы были пусты, но все равно шанс встретить по дороге какую-нибудь припозднившуюся за чисткой каминов служанку оставался. Ханс махнул на это рукой, слухов по дворцу и так ходило предостаточно, еще один не изменит ничего.

— А ты никогда не задавалась вопросом, куда делись все твои близкие и дальние родственники? — огрызнулся он уже на входе в большой зал, где в середине поблескивало холодным светом изваяние принцессы Анны. — Почему не осталось ни одного, даже самого завалящего двоюродного дядюшки, который мог бы претендовать на престол, кроме тебя и Анны?

— Ты омерзителен!

— А ты наивна! Точно как твоя сестра!

Последние отзвуки громких слов растаяли под сводами большого зала. Королева и узурпатор трона смотрели друг на друга сквозь сумерки опускающейся ночи. Молчание длилось минуту или, может, вечность, прежде, чем Эльза прервала его голосом тихим, но уверенным.

— Наши родители любили нас.

Шумно втянув воздух, Ханс на выдохе процедил:

— Как скажешь, моя королева.

Он развернулся и направился к лестнице, ведущей в королевские покои, но что-то заставило его остановиться и обернуться на полпути. Эльза стояла у пьедестала на котором возвышалась статуя единственного живого существа, которое любило её беззаветно. И чью любовь она отвергала до самого конца, пока не стало слишком поздно. Снежная Королева протянула вперед руку, но тут же отдернула её.

— Я была у троллей, — тихо проговорила она. — Они говорят «Любовь — ключ ко всему», но я не понимаю. Мне кажется, я люблю её более чем достаточно, чтобы снять любое заклятие.

Она обернулась, но не увидела никого позади себя. Откуда-то с верхних ярусов дворца донесся усталый голос её оппонента:

— Но недостаточно, чтобы освободить её. Она пожертвовала собой, чтобы спасти тебя. Уважай её решение.