Путеводитель по Сурану и окрестностям (гет)

Даррику нравился этот свет, тёмно-красный, насыщенный, но притом мягкий, исходивший от ламп в их комнате. Он словно обволакивал их тела, саму кровать, да и всё убранство некой неощутимой пеленой, дополняя тем самым нежность ощущений. И в этом приятном багровом полумраке они лежали сейчас, наслаждаясь отдыхом и ожидая, пока у Даррика появятся силы для следующего захода. Одежда лежала поблизости, правда не аккуратной кучкой, ждущая пока её снова наденут обратно, а разбросанная во всех укромных уголках, куда она только могла попасть, а некоторые детали можно было заметить и в тех местах, куда их и специально бы не засунули. Сам Даррик раскинулся на кровати почти что в позе морской звезды, с раскинутыми в стороны руками и ногами, а Марелле примостилась рядом, свернувшись на его боку и положив голову ему на плечо. Одной рукой девушка обнимала клиента за торс, в то время как другая блуждала, нежно касаясь и перебирая пальчиками, по всему его животу и груди, что, несомненно, было приятно. Язычком своим она время от времени облизывала ему ухо, нежно покусывая иногда мочку, в свободное время в это ухо шёпотом говорила — и далеко не всегда это были непристойности.

— Значит, вы так и не узнали, где может скрываться аргонианин с такими приметами? — участливо спросила она. Даррик, который чувствовал уже некоторое время желание выговориться, не устоял, когда Марелле предложила свою кандидатуру в качестве благодарного слушателя. Впрочем, от того факта, что по ходу разговора она решила переквалифицироваться в собеседницу, ему становилось ещё приятнее. В конце концов, это ведь значило, что его слова слушали не как фоновый шум вроде дождя за окном, а именно как речь, и речь эта даже чем-то была интересна, если в его монолог даже стали вклиниваться, теша его самомнение.

— Да, к сожалению. Пока что след его будто обрывается, — Даррик в данный момент развёл бы руками или поджал плечами для выразительности, но для этого возникало слишком много помех. Во-первых, его руки уже были раскинуты в стороны, и вообще, он лежал, что само по себе не способствовало подобного рода проявлению выразительности. Во-вторых, на одном из его плеч возлегала голова собеседницы, а потому движение этим плечом вызвало бы явный дискомфорт — и что характерно, как для него, так и для неё.

— Ну… — Марелле ненадолго задумалась и снова лизнула партнёра в ухо. — Сдаваться сейчас было бы очень преждевременно, — начала она свои рассуждения, — хотя бы потому, что ещё массу возможностей вы не использовали.

— И каких, например? — Даррик повернулся к ней лицом, и увидев немного растрёпанное, но всё равно прелестное личико, не удержался от того чтобы поцеловать, тем самым помешав на время ответить на свой вопрос.

— Допустим, — начала она, когда поцелуй всё же закончился, — помимо стражи, стоит поспрашивать местных наёмников и паломников, сидящих в городе. Видишь ли, — несмотря на то, что глядела Марелле на своего собеседника сейчас влюблённым взглядом, в голосе её проскользнули нотки снисходительности, — сейчас не сезон для путешествий и очень небольшое количество караванов ушли или собираются уйти отсюда в ближайшие недели. Конечно, — она аппетитно облизнулась и сексуально закусила губу, но в этот раз от прерывания разговора поцелуем Даррик воздержался, — они сейчас в основном отдыхают, и из-за этого у нас много работы, — она мило улыбнулась, — но всё равно, если этот Хейдж-Ай появляется в городских заведениях регулярно, то запомнить его здесь должны. Поспрашивай.

— Дельная идея, — согласился Даррик после непродолжительной паузы. — Спасибо. Я грешным делом думал, что говорить у нас выйдет только о любви или чём-то абстрактном, — честно признался он, — а оно значительно интереснее…

— И не говори, — хмыкнула Марелле. — Знал бы ты, как это надоедает, — поделилась своими мыслями она, — когда все клиенты из наёмников только и могут что думать и говорить о сношении. И вот удовлетворяю я их снова и снова, а они всё равно ни о чём другом и думать не могут, — на этот раз она решила чмокнуть Даррика в щёку. — Не то, что ты.

— Да после такой характеристики даже стыдно быть наёмником как-то, — смутился тот. — Вот как после этого смотреть после посещения борделей в глаза купцам и паломникам?

— О-о-о! — Марелле растягивала звук с таким смаком, что становилось понятно: за этим последует нечто более уничижительное, — Ты её не знаешь ничего про купцов… В отличие от вас, наёмников, — продолжала она, — они все какие-то скряги: хотят как можно больше получить, при этом стесняясь платить за услуги. Будто они мне огромное одолжение делают, что вообще какие-то деньги дают, — едва ли не выплюнула она. — Да они и говорить-то ни о чём, кроме своих денег и прибыли, не могут. И мастурбируют наверняка на циферки в своих контрактах! — на этом моменте Даррик засмеялся в голос. — А в постели купец обычно ведёт себя как бревно — лежит, и двинуться ему лень.

— Да пожалуй, ты их ещё больше припечатала, — выдал он сквозь смех. — Так нам всем только в паломники и податься, дабы удовлетворить твою тонкую душевную натуру, — Даррик был даже удивлён, когда собеседница вместо того, чтобы обидеться, засмеялась вместе с ним. Это было неожиданно.

— Даррик, милый, — нарочито спокойным и ласковым голосом ответила она. — Если и есть такие клиенты, которые сочетают в себе все худшие черты из возможных, то это паломники, — объясняла она Даррику, будто тот был совсем юным, не знавшим жизни, желторотым птенцом. — Только подумай: они же всю дорогу в компании со своими праведными книгами и мыслями, без простого женского тепла, — объясняла Марелле. — Естественно, оставаясь с такими далёкими от веры девами вроде меня, они и думать-то могут разве что о том, как бы меня посношать. И думаешь, это всё? — она издала смешок. — Нет, они притом неумелы в постели, как торгаши, и что не менее отвратительно, экономить пытаются точно так же! Не поверишь, — щебетала на ушко Даррику сладким голосом она, — готовы удавиться за десятинку от септима, а уж сделать девушке даже самый маленький и простой подарок — это выше их разумения.

— Я-то думал, они могут усладить мысли высокодуховным разговором… — с удивлением подумал Даррик, но неожиданно для себя обнаружил, что подумал эту мысль он вслух.

— Да, тысячу раз да! — подтвердила жрица любви. — И это самое омерзительное из всех клиентских качеств, которое мне только доводилось встречать, — она говорила взахлёб, и Даррик подумал, что ей тоже давно надо было кому-нибудь выговориться. — Когда паломник вместо того, чтобы начинать сношать тебя во все возможные дырки, начинает говорить о чём-о своём, религиозном, это караул. Ощущения как будто сначала тебя сношают — нет, ебут — в уши, а потом прямиком в мозги, — она всё более увлекалась своим рассказом. — Хочется взмолиться попросить его о чём угодно — пусть бы только он заткнулся, ты молишься об этом всем девяти аэдра, да ещё и Трибуналу заодно. Но всё тщетно. С тебя будто сдирают скальп, а потом начинают буром сверлить череп, после чего, — продолжала она совсем не аппетитные сравнения, — начинают ебать. Ты начинаешь просить уже хотя бы даэдра сделать что угодно — только бы остановить эту некромантскую некрофилию, но ничего не происходит. Никто не внемлет твоим молитвам, и ты чувствуешь, будто твои мозги уже хлюпают внутри черепной коробки от вторгающегося в них духовного фаллоса, превращаются в жидкую кашицу, которая должна потечь из твоей дырки в затылке, из ушей, носа, глаз…

— Хватит-хватит-хватит! — воображение у Даррика разыгралось не на шутку, и он вынужден был попросить прервать душеизлияния. — Да после таких ужасов у меня навсегда опадёт и более не встанет, — пожаловался он. — Даже если навсегда порвать с религией…

— Бедненький, — ласково ответила Марелле. — А вот мне их ещё и ублажать приходится…

— Ладно-ладно. Но давай не будем об этом, — взмолился он.

— Да, давай мы с тобой лучше вернёмся к тому, что получается у нас с поимкой беглого раба, — уже без прежнего энтузиазма, но, тем не менее, с неподдельным интересом продолжила Марелле.

— У нас? — переспросил Даррик — О, как бы я хотел, чтоб такая красавица и умница, — собеседница на этом месте умело зарделась — была со мной в этом нелёгком деле…

— Ну… всё может быть… — многозначительно ответила, стрельнув глазками, Марелле. — Но я пока только про помощь советом, — они засмеялись. — Видишь ли, до меня доходили кое-какие слухи…

— И на что ты намекаешь? — не мог не полюбопытствовать охотник за головами.

— Видишь ли, в этом районе действуют аболиционисты… — она посмотрела многозначительно на собеседника. — Конечно, у них редко здесь что-либо хорошо удаётся, но кое-какие слухи среди наёмников и Камонна Тонг о них ходят, и тем же ребятам из Камонна Тонг кое-кто из местных аболиционистов здорово мешает…

— И откуда ты знаешь столько всего! — удивился Даррик.

Я просто хорошо умею слушать и делать выводы, — Марелле обезоруживающе улыбнулась. — А ты забываешь, что важные шишки, беседуя между собой, пока мы их ублажаем, не очень-то следят за тем, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Какое коварство! — с восхищением в голосе отметил Даррик. — И если подумать, что вся наша беседа…

— Сейчас я обижусь… — предупредили его, прервав речевые излияния. — Я тебе, между прочим, от чистого сердца помогаю, а ты обо мне, значит такого мнения?…

— И как же недостойный ваших уст пёс может искупить свою вину перед столь прекрасной леди?

— Для начала — выслушать, — напомнила «леди». — И остановились мы с тобой на том, что в округе, то есть среди ферм не очень далеко от города, — поясняла она, — живёт некая ключевая фигура этих аболиционистов.

— И что же про неё известно?

— Кроме того, что его ферма должна быть где-то на юго-западе отсюда, если Камонна Тонг правильно локализовали его местоположение? — начала выражаться непривычными для обычной шлюхи терминами Марелле. — Почти ничего, — убила она надежду в Даррике. — Хотя… нет, вру, — Марелле улыбнулась. — Есть ещё очень немаловажная информация: этот аболиционист — редгард.

— Спасибо за такую наводку, — искренне поблагодарил её Даррик. — Я обязательно выражу тебе свою признательность…

— И начнёшь сейчас с постели, правда? — Марелле усмехнулась. — Хотя, он, кажется, спит? — она взглядом указала на его не особенно твёрдый в данный момент член.

— Он просто заслушался звуков, которые ты исторгаешь своим прелестным ротиком, — Даррик попытался сделать комплимент.

— О-о-о… — томно прошептала ему Марелле на ушко. — Ты даже не представляешь, что он ещё может творить и какие фокусы выделывать, — она похотливо облизнулась.

— И ты сейчас расскажешь мне об этом во всех красках и подробностях? — решил он спросить, вспоминая их разговор внизу, на первом этаже заведения.

— Иногда, милый, лучше сосать, чем говорить. — с улыбкой ответила ему Марелле и приступила к работе.

* * *

— Значит, теперь нам надо найти этого самого аболициониста? — спокойно переспросил Прячущий-Глаза. — Наверное, это будет очень простой задачей: отыскать среди сотен ферм в округе ту, хозяин которой помогает беглым рабам.

— Никто не обещал лёгкой работы, — отрезал Даррик, для которого язвительный комментарий спутника по поводу их шансов отыскать нужного фермера оказался крайне неприятным. — А порасспрашивать всяких там путешественников мы ещё успеем, если эта нить оборвётся. Всё равно мёртвый сезон здесь только начинается.

И действительно, дорога, по которой они вышли из города, была ещё вполне проходима для повозок, и грязь не успела покрыть её толстым густым слоем, прерываясь проплешинами булыжников, которыми и вымостили путь в сторону озера Амайя. Именно по этой причине Даррик и хотел выдвинуться в путь как можно скорее: так у них был шанс вернуться в город по дорогам, по которым может пройти не только силт страйдер. Конечно, то, что основные пути между крупными городами были мощёны камнем, играло свою роль, и даже мёртвый сезон на юге Морровинда не был по настоящему «мёртвым», и даже некоторые торговцы и путешественники имели смелость и возможность использовать свои повозки в это время года, но всё же не так уж и редки были случаи, когда какая-нибудь повозка, телега или иное средство передвижения намертво застревало в какой-нибудь наполненной топкой и вязкой грязью дорожной яме. Поэтому в основной своей массе торговцы и путешественники предпочитали не рисковать, что развлекательным заведениям Сурана было только на руку.

Однако нельзя было сказать, что подобные сезонные капризы погоды были на руку Даррику и его спутнику, которые брели местами по щиколотку в грязи, чавкая сапогами и разбрызгивая её по штанам. Охотник за головами гадал, успеют ли они до дождя дойти до места, в котором можно остановиться, и не надо ли начинать искать себе укрытие — потому что тот факт, что дождь собирался, стал понятен уже вскоре после того, как компаньоны пересекли мост через Набию. Очень хотелось успеть в этот день дойти до поместья семьи Улес, которая держала в этой местности плантацию, обрабатываемую, естественно, рабами. Надеялся он, конечно же, ни в коем случае не на сам мэнор, в котором жили хозяева, вовсе нет. Плантация, на которую они хотели сегодня попасть, была значительно меньше той, принадлежащей Дрену, где Даррик получал своё задание. Это было совсем не удивительно, если начинать сравнивать эти семьи по тому положению, которое они занимали в доме Хлаау. Тем не менее, и это место его владельцы постарались обустроить настолько, чтобы там можно было остановиться и переночевать со всеми удобствами. Здесь, в окрестностях Вивека, густо населённых и кишащих путешественниками всех сортов и мастей, все пытались делать деньги на чём только могли.

— О, кажется, почти дошли, — не удержался Даррик, когда из-за поворота показались, наконец, каменные строения для свободных граждан и лачуги рабов, доселе скрытые за поросшим густой травой и кустарником холмом.

— До дождя не успеем, — убил в нём надежду его спутник. Он, прищурившись, смотрел на тёмные тяжёлые облака, делавшие и без того пасмурный день ещё более мрачным.

— Значит надо поспешить! — зло ответил Даррик, прибавив шагу. Мокнуть отнюдь не входило в его планы.

— Всё равно не успеем, — апатично ответил Прячущий-Глаза. Он только механически переставлял ноги, смотря теперь уже скорее на землю, где местами начинала уже образовываться тёмно-коричневая корочка. И действительно, через несколько мгновений Даррик тоже осознал, что ветер уже доносит до него пока что едва слышимый шум дождя, десятков и сотен тысяч маленьких водяных капель, бьющих по травяному ковру. Теперь уже было бесполезно торопиться: даже если они и успевали добраться до укрытия за четверть часа, дождь явно их опережал.

Он начался, как и всегда, с резких порывов ветра, нёсших с собою сорванные листья тех деревьев, что по осени скидывали свою листву, и с постепенно нарастающего гула, который быстро сменился приближавшейся к ним водяной стеной. Вскоре первая капля уже окропила собой макушку Даррика, и он с напарником брёл мокрый, шлёпая по снова раскисающей грязи. Подбадривать себя он пытался теми мыслями, что не брей он свою голову, свисали бы сейчас с него липкие мокрые патлы, болтаясь туда-сюда, а так просто стекали вниз по лицу тоненькие струйки, спускаясь за шиворот и оставляя мокрые следы на спине и груди. Впрочем, совсем скоро промокла насквозь и вся одежда на нём, и стало уже непонятно, где та вода, что попала внутрь, затекая за шиворот, а где та, что просто прошла через ткани рубашки. Только Прячущий-Глаза спокойно шагал рядом, будто и не было никакого ливня, и его лицо оставалось абсолютно непроницаемым.

— Да ты как будто радуешься! — буркнул в его сторону Даррик.

— Это типичная погода для Чернотопья, если хочешь знать, — задумчиво отвечал аргонианин. — У нас так почти всегда: вода снизу, вода сверху, вода внутри нас. Наш народ, — непонятно зачем рассказывал он Даррику, — появился из воды, и в воду мы уйдём в наш последний путь. Это наша стихия, если тебе так будет понятнее.

— Куда уж понятнее, — заворчал его собеседник. — Долбаные водяные ящеры… — они некоторое время продолжали путь молча, пока Даррик снова не нарушил молчание. — Ты говорил, что узнал, где именно они здесь принимают постояльцев?

— Отдельное здание возле усадьбы, — отвечал Прячущий-Глаза, — ближе к берегу. Когда-то гостевой дом располагался непосредственно на территории усадьбы, — продолжил он без каких-либо просьб со стороны спутника, — и можно было остановиться прямо там. По крайней мере, мне так рассказывали.

— Ты что, узнавал всю историю мэнора? — не мог не полюбопытствовать Даррик.

— Просто один из опрашиваемых слишком сильно хотел что-нибудь рассказать, — признался Прячущий-Глаза. — Так вот, он говорил, что нынешняя хозяйка поместья — женщина немного нервная и пугливая, а потому предпочитает видеть у себя очень немногих гостей. Так что гостевой дом им пришлось немного перенести.

— Только уволь меня от рассказов про всю эту историю поместья…

Действительно, свернув с основной дороги к озеру Амайя в сторону видимого уже мэнора, можно было заметить не только большое каменное строение с окружавшим его садом, лачуги рабов несколько поодаль, но и невзрачного вида здание, стоявшее чуть в стороне за мэнором. Видимо, именно туда им и следовало направляться.

Дорога же была хоть и недолгой, но совсем не мощёной, как основной путь, по которому проезжало немало торговцев, а посему размывало её ещё быстрее и сильнее, чем главный тракт, и уж точно любой сильный дождь портил её гораздо, гораздо сильнее, чем хотелось бы.

Дом, к которому они подошли, был построен в основном из камня, но явно наспех. Судя по всему, хозяйка поместья и правда очень не хотела, чтобы проезжающие мимо путники останавливались поблизости от неё, но и терять имевшиеся с этого доходы тоже не желала, а потому и дала задачу возвести лишь бы что — только бы поскорее.

Стояло это сооружение в самом верху склона, спускающегося к воде, недалеко от устья Набии, и напарники, приближаясь к нему, могли лицезреть как мутные дождевые струи постепенно сливаются в потоки, которые в свою очередь заканчивают свой путь в казавшейся бесконечной серой водяной глади. В хорошую погоду на противоположном берегу можно было увидеть сгруппировавшиеся на склонах предгорий дома Сурана, но сейчас видна была только пелена дождя, сколько ни всматривайся. Даррику, впрочем, было не до этого — надо было зайти внутрь, заказать себе пищу и ночлег и, наконец, попытаться обсохнуть, поэтому он устремил свой взгляд в сторону гостевого дома.

Двухэтажное каменное и успевшее покоситься строение казалось неким хромым старым орком, нависшим над обрывом, хоть в реальности спуск к воде с этого места был гораздо положе, а в самом низу так и вовсе стояла пристань, на которой были заметны даже пара утлых лодочек, в данный час явно никому не нужных. Даже шторм не мог им сейчас сильно навредить — просто потому что в районе Аскадианских островов штормов особенно и не бывало. Действительно, откуда было взяться штормам и бурям, в местности, состоящей из клочков суши, разделённых протоками и озерцами. Так что даже в такую погоду за лодки здесь обычно не волновались.

Внутри гостевого дома, куда они вошли, на первом этаже располагался обеденный зал с несколькими столами — и в данный момент свободных мест почти не было. Гостевые комнаты должны были находиться на втором этаже. Но судя по обилию народа на первом, с комнатами могло ничего не светить. Тем не менее, первым делом Даррик отправился узнавать насчёт заселения.

— Остались только комнаты и места на чердаке, — кратко ответили ему, после чего назвали вполне приемлемую цену за каждый из вариантов. Воспользоваться Даррик решил всё же полноценными чердачными комнатами неполноценного третьего этажа, что стоило значительно дороже мест в общей чердачной комнате, зато явно должно было превосходить их по удобству. Прежде чем подняться и расположиться, напарники решили перекусить, выбрав для этого наименее занятый столик. Кроме них двоих там сидел один из лодочников, да и ещё какой-то фермер, приехавший с юга, из какого-то хозяйства поближе к Вивеку.

— Вы сейчас никуда не пройдёте, — ответил он Даррику на вопрос про то, как и кого они сейчас могли бы найти на юге, преодолев протоку.— Мало того, что немногие захотят перевозить вас в такую погоду, так ещё и непонятно, что вам потом делать.

— А что не так? — удивился Даррик. — Там так сложно найти нужного нам редгарда?

— Да нет, — фермер достаточно резко рассмеялся, — просто дороги размыты сейчас так, что пиздец. Ни проехать, ни пройти, ни переплыть.

— Всё так плохо?

— Слушайте, — вздохнул собеседник, — Да даже если вы вдруг возьмёте и найдёте этого редгарда, вы до него сейчас всё равно хрен доберётесь. Разве что увязнете по дороге, по самые уши — и только макушка будет торчать из-под грязи.

Даррик молча бросил взгляд на своего спутника — планы явно менялись. Если дороги уже стали непроходимыми, то с охотой на аболиционистов приходилось подождать, что в свою очередь обозначало возвращение обратно в Суран — после ночёвки в этом месте, конечно же. И именно к ней и планировалось приступить.

Чердачная каморка оказалась небольшой, и неплохо подходила бы для отдыха, если бы не одно но: крыша довольно сильно протекала, как раз в месте между матрасами, на которых и предполагалось спать Даррику и Прячущему-Глаза. Сон под такую капель не шёл, да и вообще Даррик предпочёл бы снова оказаться в доме земных наслаждений, да чтобы под боком были бы Каминда и Марелле на пару.

Утром дождь временно прекратился, и пора уже было возвращаться обратно в город. Так же, по всей видимости, решил для себя и лодочник, которому требовалось вернуться обратно в Вивек и который предложил доставить туда же и Даррика с Прячущим-Глаза, со скидкой, как ни странно. Но возвращаться им надо было всё же в Суран, поэтому когда лодка отчалила в сторону столицы Морровинда, Даррик и Прячущий-Глаза только выходили из гостевого дома.

Охотник за головами бросил взгляд в сторону судёнышка, развернулся и пошёл в обратную сторону, к основному тракту. И только аргонианин постоял ещё на берегу, провожая лодку полным тоски взглядом.