Фиолетовый холм (гет)

Гермиона захлопнула книгу. Тревога с каждой минутой становилась всё сильнее. Беспокойство не давало сосредоточиться на сказках Бидля. Грейнджер постоянно перечитывала их, пытаясь понять, чего добивался Дамблдор.

Альбус Дамблдор был загадкой, облачённой в синюю атласную мантию, усеянную звёздами; загадкой с хитрым блеском в глазах и добродушной улыбкой. Но что за ней крылось все эти годы?

Гермиона не позволяла Гарри сомневаться в директоре, она запретила ему даже думать о том, что из-за того, что Джеймс отдал мантию-невидимку директору, Поттеры погибли, не сумев бежать. Что было, то было. Дамблдора нет, и все его тайны ушли вместе с ним. Пасквиль Скитер не пролил свет на его жизнь, а всё ещё больше запутал.

Гермиона навсегда запомнила белый мрамор плит, под которыми вечным сном спал этот некогда могучий волшебник. Всем собравшимся у могильных камней казалось, что Дамблдор всего лишь прилёг отдохнуть. Даже палочку он сжимал в руках, мирно покоящихся на груди.

Расшитая бисером сумочка звякнула, когда Гермиона взяла её в руки. Чего там только не было благодаря чарам невидимого расширения.

«Маленькая, но победа!» — Гермиона улыбнулась, нащупав золотую чашу.

Это была их общая победа — её и человека, называющего себя Симусом Данти.

«Гарри проткнул дневник. Рон сломал медальон. А я разбила чашу!»

Гермиона оглядела пространство вокруг. Она вернулась из Хогвартса, но не нашла в палатке ни Гарри, ни Рона. Лишь короткое послание.

«Скоро будем».

Писал явно Уизли, он не утруждал себя подробными описаниями.

«Скоро» — понятие растяжимое.

В воздухе пахло весной. Солнце ещё не скрылось за горизонтом, его оранжевые лапы-лучи стелились по земле. Стволы деревьев казались облачёнными в аспидного цвета кору. Шелест молодой листвы убаюкивал.

Гермиона сидела на одеяле возле палатки и прислушивалась к звукам леса — к далёким птичьим трелям и возне мелких грызунов в траве… Гермиона отложила сумочку и поднялась на ноги, увидев направляющихся к палатке мальчишек. Солнце светило им в спину, поэтому она не видела их лиц, только силуэты. Гарри поддерживал Рона, взвалив его руку себе на плечи. Рональд хромал и шипел при каждом шаге. Его футболка была изорвана, как и джинсы.

— Что произошло?! — обеспокоенно вскричала Гермиона, поторопившись им навстречу.

— Ох, не спрашивай, — проныл Рон.

— Помоги занести его внутрь, — пропыхтел Гарри.

Гермиона подставила Рону плечо, приняв на себя часть его веса.

До самой палатки они продвигались молча. Было видно, что Гарри подбирает слова.

— Ну? — Гермиона упёрла руки в боки и недовольно уставилась на друзей, стоило Рону сесть.

— Если в двух словах, — сказал Гарри, потерев шею, — то вот.

Он водрузил на стол золотую чашу.

Сначала Гермиона не поверила своим глазам.

«Ещё одна? — искренне удивилась она. — Но мы с Симусом совершенно точно уничтожили крестраж в подвалах Малфой-мэнора».

Её изумление заставило Гарри широко улыбнуться.

— Я же говорил, что видел, как Реддл бросил чашу в озеро!

— Не знаю и знать не хочу, как обстояли дела с василиском, — проговорил Рон, раздирая штанину, пропитанную кровью, — но достать эту штуку было чертовски непросто. Жаль, уничтожить её пока не выйдет.

— Почему? — Вопрос вырвался у Гермионы сам собой.

Гарри и Рон хмуро переглянулись.

— Потому что меч мы потеряли, — вздохнул Гарри, ударив себя по коленкам.

— Потеряли?

— Мы нырнули в озеро за чашей. — Гарри поднял руку в останавливающем жесте, увидев, что подруга готова разразиться потоком нелицеприятных слов. — Но всё пошло не так, как мы задумывали…

— Задумывали? — всё-таки не смолчала Гермиона. — Как давно?!

— Если честно, с января, — тут же раскололся Рон. — Что? — воскликнул он, когда Гарри грозно посмотрел на него.

— С января… А мне не говорили ни слова?!

— Я знал, что именно так ты бы и отреагировала, и потом… я пытался поговорить с тобой! — вспылил Гарри. — Я должен был достать крестраж, и я это сделал!

— Ох, Гарри…

— Так, а обо мне кто-нибудь вспомнит? — подал голос Рон. — Я знаю, когда вы спорите, вам не до меня, но я героически раненный солдат.

Гарри принялся осматривать рваные раны на лодыжке Уизли.

— Что с ногой? — насторожённо спросила Гермиона, помогая Рону сесть поудобнее.

— Его схватил инфернал, впился, словно когтями.

— Я же не превращусь в мертвяка? — испуганно спросил Рон. — Скажите, что это неопасно. Сию секунду! Ай! Гарри, ты бы хоть очки запасные надел. Смотри, куда нажимаешь?!

— Успокойся, Рональд, — отчеканила Гермиона. — Нужны бинты и бадьян…

Гарри подхватил бисерную сумочку. Он нащупал там деревянную раму портрета Найджелуса Блэка, колючую брезентовую ткань, которой они накрывали палатку во время дождя, зубную щётку… Гарри спохватился, что куда проще воспользоваться палочкой и приманить бинты магией, как вдруг ладонь коснулась чего-то гладкого и холодного. Металлический ободок… Эти контуры слишком знакомы. Гарри обхватил золотую ножку, делающую предмет похожим на кубок, и вытянул из сумки чашу Хельги Хаффлпафф.

— Что это? — глухо спросил он, тупо уставившись на неё.

Рон вытаращился на артефакт, позабыв о боли в ноге.

— Это чаша, Гарри, — чуть слышно выдохнула Гермиона, опустив глаза в пол. — Настоящая чаша.

— Что значит настоящая? — всё ещё не понимая, что происходит, произнёс Поттер.

Он поставил вторую чашу рядом с первой. Они ничем не отличались.

— Когда-то она была крестражем, — призналась Гермиона. — Пока я её не разбила.

— Не очень-то походит на разбитую, — хмыкнул Рон.

— Её потом починили, — вздохнула Гермиона, словно растолковывая очевидное.

— Эм-м, — Гарри взлохматил волосы и подошёл к рубашке, висевшей на стуле. Он порылся в кармане и достал оттуда запасные очки. Он водрузил их на нос и посмотрел на два абсолютно одинаковых на вид предмета. — Я бы хотел услышать твою историю целиком, Гермиона.

— Я… в общем… Гарри, я одалживала у тебя мантию-невидимку, чтобы встречаться с Пожирателем смерти.

— Что?! — взревел Рон, резко опустив раненую ногу и тут же взвыв от боли.

— Но он хороший, правда, — добавила Гермиона.

Гарри хранил тягостное молчание.

— Значит, тогда я видел Пожирателя, а не охранника склада! — хлопнул по столу Рон. — Так и знал! Ты нас за нос водила!

Гермиона почувствовала, как подступили слёзы.

— Простите меня. Я встречалась с ним на складе раз или два. Потом появился ты, Рон, и я не решилась раскрыть правду. Этот человек помогал нам, честное слово! Он… мы были у моря! Мы вернули крестраж. Пустой крестраж, потому что Тёмный Лорд проверял свои тайники. Я навещала Кикимера в доме Блэков. Он провёл нас в пещеру…

— И у родителей ты не была, — процедил Гарри, обжигая Гермиону неприязненным взглядом.

— Что? Нет, Гарри, не была.

— Я знал, что мне не показалось, — продолжал гнуть своё Рон.

— Симус хороший, — проговорила Гермиона. — Он вызвал Добби! Да! Это он помог мне спасти вас из поместья Малфоев! Он принёс мне чашу и помог её уничтожить!

Гарри застонал, надавив указательными пальцами на виски. Его голова раскалывалась.

— Я не понимаю, Гермиона, почему ты не рассказала всё сразу, — с горечью произнёс он. — Неужели тебе было легче довериться незнакомому Пожирателю смерти, слуге Сама-Знаешь-Кого, чем лучшим друзьям? Зачем рисковать?

— Я не могла, — вымолвила Гермиона. Она боялась, что дальнейшие её слова ещё больше обидят друга, но сделала глубокий вздох и приготовилась к его гневу. — Ты связан Сам-Знаешь-С-Кем. Он может проникать в твою голову, как и ты — в его. Сам посмотри, он хотел, чтобы ты погиб в озере, пытаясь достать чашу. Он показал тебе, как поместил её в воду…

Гарри стало действительно больно после её слов.

— Я опасалась, что Сам-Знаешь-Кто узнает от тебя о предателе в своих рядах, о наших успехах в поисках крестражей…

— Гарри, — тихо сказал Рон. — Гермиона права. Не во всём, конечно…

— И кто же этот загадочный Пожиратель смерти? Или ты и теперь не скажешь? — мрачно усмехнулся Гарри.

— Мне он назвался Симусом Данти. Я не знаю, кто это на самом деле. Но он мой друг!

— О, тогда извинись перед ним за меня. — Рон натянуто улыбнулся. — За эту… «Сектумсемпру». Я погорячился.

Гермиона с благодарностью посмотрела на Рона. Он понял её и простил. Она выставила его дураком, обманула, из-за неё он сейчас был ранен, но он не держал зла. А Гарри? Она оглянулась на лучшего друга, напряжённо обдумывающего что-то.

— Значит, мы не одни, — наконец, сказал он. — Даже в лагере Тома не все его поддерживают. Хорошо! — Гарри подошёл к Гермионе и стиснул её плечо. — Ты говоришь, что Данти — твой друг. Я бы не доверял человеку с меткой, но я доверяю тебе. Беспрекословно, без каких-либо сомнений. Если он помогает нам… мне остаётся только поблагодарить его. Так ты говоришь, что он поспособствовал нашему спасению из мэнора и помог достать чашу?

«Чаша Хельги Хаффлпафф воистину обладает волшебной силой, — подумала Гермиона. — Упорство, лояльность, честность и преданность — вот что прежде всего ценила в людях основательница «жёлтого» факультета. А о её чаше ходила молва, что испившие из неё враги становились друзьями и забывали обиды».

— Симус помог гораздо больше. Благодаря ему я знаю, где диадема Ровены Равенкло — крестраж Тёмного Лорда!

— Чудно! — чересчур радостно воскликнул Рон. — Только вот уничтожить его нам нечем.

* * *

Гермиона сама его вызвала. На этот раз она не стала лгать друзьям о том, куда направлялась и с кем намеревается встретиться. Они порывались пойти с ней, но она была категорически против.

— Симус очень осторожен, — сказала она Рону, когда тот вышел следом за ней из палатки. — Я хочу, чтобы он мне доверял. Он не подводил меня, и я не подставлю его под удар.

Она не знала, что заставило её назначить встречу на старом складе пиломатериалов. Здесь всё закончилось плохо. Гермиона ждала отказа, но Данти согласился и пришёл.

Драко замер в нескольких шагах от Гермионы. Он всегда давал ей время проверить его намерения чарами Блэка, и она проверяла. Шар Фиде оставался бледно-голубым.

Малфой каждый раз смотрел на него и шумно выталкивал воздух из лёгких, будто результат заклинания его неизменно удивлял.

— Ненавижу это место, — сказал он, проведя ладонью по пыльному секретеру.

Настроение было препаршивым. Пивз вволю поглумился над шампунями в ванной префектов, так что все старосты расхаживали с волосами томатного цвета. Драко не исключение. Министерский жетон нагрелся в кармане как раз в тот момент, когда Малфой проклинал призрачную родню Пивза до седьмого колена.

— Я не хотела встречаться сегодня на территории Хогвартса.

— Почему? — лениво поинтересовался Драко, присаживаясь в старое кресло, наверняка когда-то принадлежавшее владельцу склада.

— Пасха, — ответила Гермиона. — Раньше в это время в Хогвартсе проходил Пасхальный пир. Шоколадные яйца на столах, тыквенный хлеб под ванильной глазурью, запах первоцветов… Сейчас всё иначе, верно? Светлый праздник испорчен тёмной магией и давящей атмосферой. Не желаю видеть школу такой.

Сантименты. Драко кивнул.

— Почему не пришла в Зал трофеев?

— А ты был там? — удивилась Гермиона.

Драко помедлил с ответом, слишком удивлённым был у Грейнджер тон. Конечно, она могла прокрасться в Зал трофеев под мантией-невидимкой, но ведь он был готов. Он был Симусом Данти. Ждал её там.

— Когда ты пришёл? В зале расхаживал Малфой! Я не стала рисковать.

Драко чуть удар не хватил.

«Как она узнала, чёрт возьми! — завопил его разум. — Откуда? А если узнала, то почему до сих пор не разоблачила?».

— Малфой? — Драко нервно провёл пальцами по столешнице. — Да, но он довольно быстро ушёл.

— Пф-ф, — пренебрежительно фыркнула Гермиона. — Быстро?

— Не понимаю. Ты была в Зале под мантией?

— Я прошла мимо, — солгала Гермиона. — Я не могла рисковать и лезть на рожон. Малфой — слизеринец, человек Реддла. Он враг. Пожиратель смерти!

— Пожиратель смерти? — передразнил Драко. — А с кем ты сейчас разговариваешь?

— Ты — другое, — настаивала Гермиона. — Малфой… это Малфой. Скользкий тип.

Драко жаждал узнать о себе из уст Грейнджер. Но что же та могла ему сказать о школьном неприятеле? Едва ли что-то лестное. Трус и слабак — самые мягкие определения его персоны, которые она даст.

— Что с диадемой? — глухо спросил он.

— Ты был прав, — воодушевлённо ответила Гермиона. — Она спрятана в Хогвартсе.

— Тебе удалось разговорить напыщенного призрака?

— Елена совсем не напыщенная. Благородная и несчастная!

— Такая благородная, что нос воротит от всех, кто чуть глупее Мерлина.

Гермиона надулась.

— Это ты о себе, полагаю, любимом? Диадема спрятана в Выручай-комнате на восьмом этаже.

— Неужели? Под носом у Дамблдора?!

Гермиона нахмурилась.

— Найти её будет непросто. Выручай-комната огромна.

— Да, весьма проблематично. Но что поделать? — усмехнулся Малфой. Он встал и прошагал к двери, взялся за ручку. Он чувствовал взгляд Гермионы спиной. Проклиная себя на чём свет стоит, Драко обернулся.

— Почему я — другое? — спросил он, и всё в душе замерло в ожидании ответа. — Почему ты так сказала?

Гермиона растерялась.

— У тебя есть метка, маска, мантия, но даже всё это вместе не делает тебя Пожирателем смерти. Твои поступки говорят иное.

— А тот мальчишка?

— Малфой? — Гермиона саркастично усмехнулась. — Ты верно сказал. Мальчишка. Зловредный мальчишка!

— Зловредный? — Драко сжал золотой жетон в кармане. — Не могу себе представить, что он сделал, раз ты так отзываешься.

— Ничего, — резко ответила Гермиона. — Ничего хорошего! Я не хочу говорить о нём. Не так давно я считала его умершим.

— Да что ты?

— Да, ужасное было зрелище! — Гермиона поёжилась, будто почувствовав мороз, витавший в Годриковой Впадине. — Я видела, как в него попало разящее молнией заклинание. От такого ни у кого бы сердце не выдержало, но, видимо, у мерзавцев сильные сердца. Или их вовсе нет.

— Нужно же им как-то разгонять чёрную гнилую кровь по венам, — хмыкнул Малфой.

— О, у него невероятная кровь. Чистая, как слёзы младенца. Он наверняка так считает.

— А ты считаешь, она не такая? — лениво протянул Драко.

— Нет, конечно, — отмахнулась Грейнджер, а потом подозрительно сощурилась. Неожиданно она шагнула к нему и протянула руку к капюшону его мантии. Малфой отпрянул.

— Ты что задумала? — зашипел он.

— Сними капюшон, — твёрдо сказала Гермиона.

— А больше ничего снять не надо? — нагло осведомился он.

— Сними капюшон, Симус!

Драко обомлел от её наглости. Грейнджер снова попыталась подступиться к нему, но он увернулся.

— Стой! — рявкнул он, что-то решив про себя. — Только капюшон! — Драко быстро стянул ткань вниз. Зачёсанная чёлка упала на лоб. Волосы были тёмными благодаря шалости Пивза. Ни одной светлой пряди. Малфой быстро вернул капюшон на место.

— Извини, — выдавила Гермиона. — На секунду показалось… что твой голос мне знаком.

— Мою личность нельзя раскрывать, — сказал он нарочито низко. — Егеря ведут за тобой охоту. У тебя мишень на спине.

— Я никогда бы тебя не выдала!

Драко мягко улыбнулся, заметив, что девушка надулась от обиды.

— Я знаю, Гермиона. Но не всё зависит от тебя. Если ты попадёшься опытному легилименту… Я, знаешь ли, дорожу своей жизнью. У меня есть семья, близкие. Я не могу подвергать их опасности.

— Жена? Дети?

Драко искренне рассмеялся. Гермиона вспыхнула и закусила губу. Её смущение вызвало новый взрыв хохота. Малфой сто лет так не веселился, а она ещё больше краснела.

— Мы потеряли меч! — воскликнула Гермиона, решив, что с неё достаточно насмешек.

Драко поперхнулся воздухом.

— Что, прости? Скажи, что я стал глуховат, что мне на ухо наступил квинтолап. Ты только что произнесла это? Потеряли меч Годрика?!

— От тебя это слышать ещё неприятнее. — Гермиона поморщилась, как от зубной боли. — Но не всё потеряно.

— Нет, конечно, если у вас есть второй такой же.

* * *

Пасхальные каникулы Драко предпочёл провести рядом с матерью. Ей стало хуже. Блуждающий взгляд навевал мысли о блэковском безумии.

«Все Блэки чокнутые, — подумал Драко, перешагивая порог родного дома. — Сумасшедшая Беллатриса, помешанная на чистоте крови Вальбурга, сумасбродный крёстный Поттера, безрассудный храбрец Регулус, теперь моя обезумевшая от горя мать… И я сам недалеко ушёл».

Драко поднялся по мраморным ступеням и свернул в коридор, ведущий к собственной спальне. Ноги ступали тяжело, в висках стучало.

«Мы потеряли меч»

«А голову вы свою не потеряли»? — хотелось спросить Грейнджер.

На подоконнике спальни сидела рыжая сова, цветом перьев напоминающая Драко шевелюру Уизли. Он не любил Джинджер — обожаемую почтовую птицу лучшего друга, растопыривающую холёные пальцы с длиннющими когтями в момент отвязывания от лапы письма.

Драко ожидал, что хотя бы Блейз порадует его чем-нибудь интересным и подсластит и без того неудавшиеся деньки. Но написанное Забини огорчило его ещё больше.