Фиолетовый холм (гет)

Светало.

За окнами барабанили холодные капли дождя, прибивая к земле пожухлые листья.

Величавый дом на площади Гриммо поражал не только резной крышей, архитектурными решениями, причудливым крыльцом и двумя огромными вазонами у входа. Внутри всегда было мрачно и холодно, как бы ни была хороша погода на улице. Особняк Блэков всегда был погружён в полумрак, полностью оправдывая фамилию хозяев, окутан самой тайной.

Гермиона Грейнджер почти физически ощущала враждебность по отношению к себе, исходящую от стен, но это не могло помешать ей продолжать исследования тёмных коридоров.

Многие комнаты были надёжно заперты диковинными заклинаниями, которые Гарри не смог снять, как ни пытался. Особняк так до конца и не принял нового владельца, и, похоже, не примет никогда.

Кто бы мог подумать, что в этом году Гермиона Грейнджер не отправится в школу, не сядет в нарядный экспресс, как предыдущие шесть раз.

Гарри отправился искать крестражи. Конечно, одного его нельзя было отпускать, всё решено уже давно. Гермиона знала, однажды этот день наступит.

Ночью друзья аппарировали с Тотнем-Корт-роуд, Гермионе же казалось, что это произошло целую вечность назад.

Гарри и Рон крепко спали в гостиной, а она никак не могла уснуть. Гермиона ощущала себя ужасно, тело ныло, а перед глазами стояло бледное, выросшее из пыли лицо директора школы. Бывшего директора школы. Грюм хорошо постарался над ловушкой для Снейпа, поселив нечто жуткое в прихожей Блэков.

Гермиона решила побродить по дому. Она надеялась, что исследуя особняк, сможет отвлечься.

На нижних этажах, с которых Гермиона начала обход, все двери были распахнуты, в комнатах царил беспорядок. Кто-то побывал здесь не так давно и что-то искал. Подставка для зонтов в виде ноги тролля не зря валялась на боку у входа.

На втором этаже Гермиона досконально изучила фамильное древо Блэков: аристократические чопорные лица, удивительные вензеля и золотые нити, чёрную прожжённую магией ткань на месте благородных «неблагородных» потомков великого рода.

Сириус. Дыра взамен красивого лица…

Как больно вспоминать тех, кто был тебе дорог, кого больше нет рядом и никогда уже не будет.

Гермиона поднялась на пятый этаж. Туда никто не заходил, даже когда в особняке был развёрнут штаб Ордена Феникса, кроме старого домовика. Жаль бедолагу Кикимера, он, как Грейнджер любила говорить, настрадался. Сириус терпеть его не мог, а любящие хозяева канули в небытие.

Двери все как одна заколдованы. Даже Молли не сумела пробраться в эти апартаменты во время битвы за чистоту штаб-квартиры. «Алохомора» не поможет, можно и не пытаться.

Гермиона подошла к подоконнику и провела пальцем по стеклу, повторяя след дорожки дождевых капель. В этом печальном склепе она не чувствовала себя в безопасности, сейчас вовсе не было безопасного места для неё, Рона и Гарри.

Краем глаза она уловила движение справа. Старый брюзга эльф следил за ней в оба глаза.

Кикимер наблюдал за Гермионой и раньше, когда два года назад она бродила по дому в поисках чего-нибудь интересного, того, что могло бы пригодиться в войне. Войне, которая официально так и не началась. Но кто сказал, что объявление должно приходить в конверте с красной атласной лентой и печатью?

Гермиона прошлась вдоль стены и, не удержавшись, всё-таки подёргала ручку ближайшей двери. Не поддалась.

За углом раздался полусмех-полускрип домовика.

— Отопри эту дверь, — попросила Гермиона.

Она прекрасно знала, что Кикимер её слышал.

Домовик появился перед ней и, покосившись на дверное полотно, проскрежетал:

— Я не могу открыть, на неё наложены чары прежним хозяином. Хорошим хозяином. Только он мог расколдовать. Хитрая-хитрая магия. Не всем по уму.

Эльф издевался над ней. Гермиона глубоко вздохнула.

— Зачем ты следишь за мной? — спросила она Кикимера, но тот лишь скривился, противно улыбаясь.

— Не дело это, — процедил он, — разгуливать по дому благородного семейства всяким… детям маглов.

Гарри запретил ему называть её грязнокровкой, но это вздорное существо говорило с ней так, будто домовиком была она сама. И за права этих эльфов-домовиков она боролась когда-то!

«Боролась, — подсказал внутренний голос. — И была бы возможность, продолжала бы, невзирая на такие закостенелые экземпляры».

— Хозяин Гарри зовёт, — буркнул Кикимер и растворился в воздухе с громким щелчком.

Ребята проснулись.

Гермиона снова повернулась к двери.

Прежний хозяин… Сириус не стал бы так запирать комнаты, оставался Орион Блэк или его младший сын.

Гермиона снова прогулялась по коридору взад-вперёд, достав палочку и зашептав колдовские формулы. Однако через пару минут она разочарованно выдохнула. Несмотря на испробованные заклинания, ничего не происходило. Никаких изменений. Магия дома довлела над запирающими механизмами — не переупрямить. Гермиона задумчиво посмотрела на дверь, ручку которой недавно дёргала.

Резная, ручной работы. На двери был изображён змей, обвивающий гроздь винограда. Крупные блестящие ягоды из обсидиана… Как настоящие. Искусная работа, ничего не скажешь.

Гермиона с нажимом провела по чёрной с белыми вкраплениями грозди. Одна виноградина плохо сидела в «гнезде». Непорядок. Пальцы усилили давление. Камень встал на законное место. Вдруг, к удивлению Гермионы, замок щёлкнул.

Она изумлённо толкнула дверь, и та поддалась. Вот тебе и «хитрая» магия…

Глазам вторгшейся в обитель пыльных зайчиков Гермионы открылась небольшая комната.

— Люмос!

На конце палочки вспыхнул голубой огонёк, ровный свет которого выхватил из тени, царившей в помещении, давно забытые вещи.

«Кабинет», — решила Гермиона, осмотревшись.

Внутри царил беспорядок. На полу были разбросаны бумаги, перья и разорванные конверты. Несколько поленьев, дотронься — развалятся, в беспорядке покоились у камина, в лоне которого в неровном свете палочки блеснула паутина.

Гермиона раздвинула тяжёлые зелёные шторы, и в кабинете стало значительно светлее.

Она подошла к столу, на котором лежали перевязанные свитки пергамента. Кончики прогрызли докси. Чернила почти выцвели.

Гермиона с любопытством стала разворачивать свитки и вчитываться в тщательно выведенные буквы. Это были письма, приглашения на званые обеды и ужины, оповещения из «Гринготтса», даже небольшие заметки из книг. Ворох больше никому не нужных слов.

Гермиона заметила на краю стола альбом, на нём стояла красивая старинная чернильница. Грейнджер подняла хрустальную крышечку, и десятки маленьких мушек вылетели из пузырька прямо ей в лицо. Гермиона зажмурилась и громко чихнула.

— Будьте здоровы, — буркнул кто-то позади неё.

Гермиона резко обернулась, вскинув палочку.

— И в следующий раз прикрывайте рот рукой. Думаю, это не самые сложные действия даже для грязнокровки, а какие-никакие уже манеры.

Гермиона во все глаза смотрела на картину на стене. Как она сразу её не заметила? Это был портрет, безусловно, волшебный, как и те, что висели в Хогвартсе, как и тот, что торчал внизу с изображением хозяйки дома. Гермиона и подумать не могла, что в особняке Блэков есть и другие заколдованные картины.

Она подошла ближе и осмотрела полотно. С него на Гермиону взирал красивый молодой человек. У него были аспидно-чёрные волосы длиной почти до плеч, внимательные серые глаза под тонкими бровями, нос с небольшой горбинкой… Высокомерное бледное лицо. За его спиной на заднем плане блестел щит, у основания которого завивалась лента с фамильным девизом Блэков: «Toujours pur» («Чисты навек»). Гермиона скользнула взглядом по раме, украшенной серебристыми звёздами и когтистыми львиными резными лапами.

Грейнджер подняла глаза на волшебника.

— Регул — самая яркая звезда в созвездии Льва… Ты Регулус Блэк! — громко сказала Гермиона, вспомнив полотно с семейным древом.

Всё это время молодой человек с неизменно надменным выражением лица рассматривал свою гостью, но, когда она произнесла его имя, вздрогнул.

— Зачем так кричать, грязнокровка? — поморщился Регулус. — Побольше почтения.

— С чего ты взял, что я грязнокровка? — насупилась Гермиона.

— Хоть я и портрет, но всё же знаю, что в тебе течёт магловская кровь, — отчеканил Блэк. — Крики моей благородной матушки слышны довольно часто…

Гермионе было неприятно, что какой-то портрет её с лёгкостью оскорбляет. Нет, эти слова не заставляли её плакать, как на втором курсе, но, Мерлин видит, она заставит себя уважать.

— Твою голосящую мать, увы, невозможно снять со стены. При жизни миссис Блэк позаботилась… А подожги я холст, Кикимера хватит удар, — прошипела Гермиона. — Но вот про твой портрет, висящий здесь за запертой до этого дня дверью, не думаю, что кто-то знает.

Регулус возмущённо вздёрнул брови.

— Можешь делать что угодно, — отозвался он через минуту, но от оскорбления всё же воздержался. — Я просто уйду на другой портрет.

— Другой? — опешила Гермиона.

— Мерлин, — закатил глаза Регулус. — Маглокровки такие…

— Я знаю, что вы можете покидать свои картины! — вспыхнула Грейнджер. — Я имела в виду… У тебя есть ещё?

— Есть! Один. И, в основном, я нахожусь на нём. Правда, в последнее время там стало просто невыносимо. Даже хуже, чем здесь! — поделился Регулус.

Он напомнил Грейнджер вечно ноющего в последнее время Рона, недовольного скрипучими дверями, сквозняками в доме, четвёртой ступенькой на лестнице, где он спотыкался каждый божий день.

Брат Сириуса на картине ещё мальчишка, ему на вид не больше семнадцати. Значит, все его знания и черты характера соответствовали Регулусу того возраста.

Гермиона присела на краешек стола и заинтересованно посмотрела на Блэка.

— И где же висит эта распрекрасная картина?

Внезапно снаружи послышался испуганный голос Рона.

Грейнджер вскочила на ноги и бросилась к двери.

— Гермиона! Гарри! Куда вы подевались?!

Гермиона покачала головой и обернулась к Блэку, скривившему ах-какое-благородное лицо. Грейнджер пожала плечами и вышла в коридор. Дверь за её спиной с негромким щелчком закрылась.

— Где вы?! — надрывался Рон на нижних этажах.

— Я здесь! — прокричала Гермиона, свесившись через перила лестницы. — Что случилось?

— Что случилось? — уставился на неё Уизли, показав рыжую голову в лестничном пролёте. — Я проснулся, а вас нет! Что я должен думать?!

— Гарри пропал? — испугалась Гермиона.

— Да, говорю же, нет его!

— Ладно. Я поищу наверху, а ты — внизу!

Рон кивнул.

Гермиона прикусила губу. Она бы услышала друга, если бы тот проходил мимо кабинета с виноградом на двери. Половицы тут прогнили и выдавали любого крадущегося по коридору.

— Гарри! — всё же позвала Гермиона. — Гарри!

Она прислушалась, но кроме нервных криков Рона, ничего не разобрала. Нужно подняться выше.

— Гарри!

— Я тут! — раздался голос лучшего друга откуда-то сверху. — Что случилось?

Гермиона бросилась наверх и мигом оказалась на самой верхней площадке, на которую выходили две двери. Одна была приоткрыта. Гермиона кинулась туда, мельком заметив табличку с именем Сириуса.

Посреди просторной спальни, стены которой были увешаны плакатами сумасшедших расцветок, стоял Гарри.

От беготни сбилось дыхание.

— Ты нас напугал, — прошептала Гермиона, прислонившись к стене. На какой-то момент ей почудилось, что Гарри их оставил и отправился за крестражами один, как того хотел.

Она приставила кончик палочки к горлу и, прикрыв глаза, прошептала чары громкости, а затем чётко произнесла, повернув голову к дверному проёму:

— Рон! Всё в порядке, я нашла его!

— Хорошо! — издали донёсся раздражённый голос Уизли. — Можешь передать ему, что он козёл!

Гарри и Гермиона переглянулись и рассмеялись.

— Ладно. Не пугай нас так больше, хорошо? Что ты тут делал?

Взгляд Поттера потускнел. Он протянул Гермионе письмо, найденное только что в комнате крёстного, а потом и фотографию. Черноволосый мальчик на ней, громко хохоча, влетал в кадр.

— Я искал окончание письма. Моя мама благодарила Сириуса за подаренную мне первую в жизни метлу…

Гермиона пробежала глазами по строчкам, оставленным рукой Лили Поттер несколько лет тому назад.

— Гарри, мне так жаль.

— Знаю, — сказал он, забрав письмо и фотографию, и бережно положил их в нагрудный карман фланелевой рубашки. — Ещё мама пишет, что Батильда рассказывала о Дамблдоре поразительные вещи… Потом текст обрывается.

— Не позволяй сомнениям очернять твою память о директоре. Какая разница? Даже если когда-то Дамблдор и сделал что-то плохое, он искупил свои ошибки сполна.

Гарри яростно взглянул на подругу и отвернулся.

— Пойдём. Поищем что-нибудь на завтрак, — миролюбиво предложила Гермиона. — А то ты же знаешь Рона…

Ребята вышли из комнаты. Гарри прикрыл дверь в спальню крёстного, задержав взгляд на табличке с его именем. Когда Поттер развернулся, то заметил ещё одну табличку прямо за спиной Гермионы. Ещё одна дверь… На ней висела аккуратная дощечка, на которой было изящно выведено:

«Не входить

без ясно выраженного разрешения

Регулуса Арктуруса Блэка»

Гермиона проследила за взглядом друга. Дыхание перехватило, а сердце пропустило удар. Вот оно!

— Гермиона! — выдохнул Гарри. — Кажется, я нашёл его. Нашёл Р.А.Б.

Драко глубоко вобрал воздух в лёгкие.

Холодно.

Драко Малфой хмуро глядел на свой родной дом, и его сердце болезненно сжималось.

Голые шершавые стволы мёртвых деревьев в аллеях, почерневший под ногами мелкий гравий, стены, принявшие цвет трухлявой листвы: вот во что превратился Малфой-мэнор. В замке гудели сквозняки, ветер бил в окна. Древняя магия мэнора уходила, вытекала из дома, некогда родного и любимого.

Драко аппарировал в парк, расположенный перед домом. Здесь он, кажется, целую вечность назад играл с друзьями и удирал от суетящихся приставленных к нему домовиков. Если закрыть глаза, вдохнуть знакомый аромат сосновой смолы, то можно представить, что мировой маховик повернул время вспять. Тогда на месте обугленных клумб снова зацвели бы высокие благоухающие кусты, покрытые алыми розами.

Драко зажмурился, пытаясь услышать смех матери, оставшийся где-то на задворках памяти, щебетание птиц и шуршание зелёной листвы, но кроме безумного стука собственного сердца не слышал ничего. Он оглох, ослеп, он задыхался. В его доме смердело страхом и болью, а в окнах больше не горели нарядные праздничные огни.

Помедлив немного, Драко всё же направился к крыльцу. Его встретили почерневшие ступени, резные двери с оскалившимся зверем, тёмный парадный зал. Краем глаза Драко заметил, как несколько свечей в настенных подсвечниках с трепетанием вспыхнули. Дом признал молодого хозяина. Драко горько усмехнулся, он давно уже не хозяин, не хозяин здесь даже его отец.

Из столовой доносились чьи-то жалобные стоны и крики, но их заглушал пугающий до дрожи смех Беллатрисы.

«Я оглох», — повторял себе Драко. «Я ослеп», — твердил он, увидев брызги крови на паркете.

Драко казалось, что внутри дома ещё холоднее, чем снаружи, но, может, наверху будет хоть немного теплее. Туда ещё не проник горький запах крови.

На лестнице Драко столкнулся с Гойлом-старшим. Тот несколько мгновений вглядывался в его лицо, противно ухмыляясь, но Малфой знал, что, как бы мистер Гойл ни пытался увидеть сомнения или недовольство на лице наследника Малфой-мэнора, он ничего не прочтёт.

Драко рассеянно кивнул отцу Грегори, думая лишь о том, как бы скорее дойти до своей комнаты. Он ускорил шаг.

Но его желанию не дано было сбыться. По коридору навстречу Малфою, извиваясь лентой серпантина, ползла змея Лорда.

Драко дёрнулся в сторону и ворвался в комнату матери, плотно прикрыв за собой дверь. Здесь было тихо и уютно, дышать стало легче, и, закрыв глаза да наложив на дверь заглушающее заклятие, можно притвориться, что тебе снова одиннадцать, а кроме Панси и Блейза в коридоре за дверью никого нет, на лестнице стоит запыхавшийся от игры в догонялки Грегори, а не его папаша.

Драко рывком стянул с себя мантию и нервно передёрнул плечами.

Холодно, всё равно было холодно.

Серая большая сова мамы недовольно ухнула, когда Драко сдавленно застонал, сползая вниз по двери.

— Хоть ты помолчи, — пробормотал он, потирая ладонями лицо.

Птица ворчливо забурчала, раскачиваясь на жёрдочке.

Драко устало поднялся и щёлкнул по клетке, как часто делал в детстве. Сова захлопала жёлтыми огромными глазищами и замахала крыльями, проклиная его на птичьем языке.

Драко слабо улыбнулся: хоть что-то не изменилось с годами.

На столике лежала пара склянок зелья Сна-без-сновидений. Такие же были и у него, стояли на прикроватной тумбочке, но в куда большем количестве. Рядом с птичьей клеткой заняла своё место большая рамка с колдофото, но Драко лишь мельком глянул на снимок и нахмурился. Он перевёл взгляд на зеркало в причудливой позолоченной раме и оцепенел, вглядываясь в отражение. Неудивительно, что хотя Гойл так пытливо и всматривался в его лицо, ничего так и не увидел. На лице Драко замерла пустая маска. Равнодушный взгляд, тонкие губы, искривлённые в жалкой улыбке — гримасе, приклеившейся к лицу после злополучного вечера, когда на глазах Драко Лорд расправился с ни в чём не повинной учительницей магловедения.

Драко провёл рукой по волосам, откидывая чёлку со лба назад, и замер. Прилизанные волосы, высокомерное выражение лица и... обиженный взгляд, как тогда, в поезде, когда понял, что Поттер не пожмёт ему руку.

Вдруг Драко заметил в зеркальном отражении приоткрытую дверь у себя за спиной. Он обернулся. Кабинет матери был открыт. Драко проскользнул внутрь. Ему нечасто доводилось бывать здесь, не больше пары раз, и это было невероятно давно.

Окно приоткрыто. Ветер проникал в комнату, трепыхая тяжёлые шторы. На письменном столе ворочались какие-то бумаги. Нелепо для этого времени и места в простой стеклянной вазе кивали тяжёлыми головами крупные лиловые колокольчики. Драко подошёл к письменному столу, на нём тоже стояла колдография, но её он никогда прежде не видел.

На колдоснимке две девочки в пёстрых летних платьях и темноволосый сероглазый мальчик задорно смеялись, толкая высокого мальчишку. Он недовольно смотрел на пристающих к нему детей, но затем хитро ухмылялся и смело переводил взор на объектив, казалось, глядя прямо в душу любому, кто будет держать в руках снимок.

Драко перевернул колдофото. На обратной стороне было аккуратно выведено: «Сириус, Регулус, Андромеда и Нарцисса Блэк». Малфой удивлённо вздёрнул брови и снова уставился на ребят. Девочка с золотыми косичками, конечно, его мать, вторая, значит, Андромеда. Смеющийся мальчик, как решил Драко, был Регулусом, а второй — тот, что хитро смотрел с колдофото — Сириусом, тем самым преступником, который сбежал из Азкабана.

— Пожалуй, этот мог, — протянул Драко, вглядываясь в красивые черты лица.

— Кто мог?

Драко дёрнулся, выпустив фото из рук, и схватился за палочку. Он стиснул её в руке с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Страх змеёй сжал грудную клетку, а сердце, казалось, забилось в ушных раковинах.

С портрета, висевшего на стене, на наследника Малфоев взирал молодой человек, и, даже находясь в таком состоянии, Драко смог узнать в нём повзрослевшего Регулуса. Первый раз Малфой увидел на этой картине человека. Ребёнком Драко был здесь и замечал лишь пустую раму. Каково же было его удивление теперь, когда с холста на него уставился один из Блэков.

— Не думал, что чистокровного волшебника может напугать картина, — протянул Регулус и тут же прищурился. — Ты ещё смешнее той девчонки, — продолжал портрет, осматривая родственника. — Дай-ка угадаю. Ты сын моей кузины Нарциссы? Драко?

Малфой ошарашенно кивнул. Кто бы мог подумать, что в кабинете матери он найдёт портрет её младшего кузена. Быстро взяв себя в руки, Драко убрал палочку и недоверчиво покосился на картину.

— Драко Малфой, — чинно произнёс он и снова почувствовал себя мальчишкой в злосчастном купе: слишком напыщенно прозвучало его имя.

Блэк фыркнул и перевёл взгляд на снимок, валяющийся в ногах Драко.

— Что это там у тебя? О ком ты говорил?

Драко поднял фотографию и развернул её лицевой стороной к Регулусу.

— Хм, это было очень давно, — пожал плечами Блэк.

— Давно, — согласился Драко.

— Сириус не хотел фотографироваться, он надулся на мать, — Регулус поморщился. — Неважно. Он сам виноват. Я не удивлюсь, узнав, что он и сейчас такой... — выплюнул Блэк, — ...идеалист, гриффиндорец.

На какое-то мгновение Драко показалось, что Регулус хотел сказать что-то другое: с такой горечью было это произнесено. Но совсем другие мысли вдруг вспыхнули в голове.

«Что он и сейчас такой», — сказал Блэк, а это значит, что Регулус на картине не знал о смерти Сириуса.

— Чокнутые друзья стали ему дороже родного брата, — продолжал Блэк. — Чего только один Поттер стоит.

Драко вздрогнул.

— Поттер?

— Джеймс Поттер, — кивнул Регулус. — Слышал о нём что-нибудь?

Драко помотал головой, думая, стоит ли рассказать о смерти отщепенца Блэка.

— Ты знаешь моё имя. Мама рассказала тебе? — начал Драко издалека.

— Нарцисса раньше часто говорила со мной, — пожал плечами Регулус, — но сейчас почти не заходит. Всё, что я знаю, так это то, что ты её сын. Её и Люциуса.

— А что-то ещё? — осторожно спросил Малфой, пододвинув ближе кресло и усевшись в него.

— Я мёртв, — сказал Блэк. Драко изумлённо моргнул. Как просто эти слова вырвались из уст потомком старинного рода.

— Мать и отец тоже мертвы, — перечислял Регулус. — Белла безумна, Меда всё с тем же грязнокровкой Тонксом, их дочь недалеко ушла... — поймав непонимающий взгляд Драко, Регулус пояснил: — Спуталась с оборотнем, судя по крикам моей матери с первого этажа.

Блэк говорил что-то ещё, но Драко мало понимал из бессвязного, как ему казалось, рассказа. Как он уяснил, кое-что рассказывала кузену мама. Было видно, что Регулус долго молчал и истосковался по общению.

— Может, хотя бы ты скажешь, как я умер? — неожиданно попросил портрет, и Драко понятия не имел, что на это ответить. Всё, что он знал со слов матери, так это то, что её младший кузен пропал без вести много лет тому назад.

Драко покачал головой и откинул съехавшую на глаза чёлку. Рукав рубашки задрался, обнажая бледную кожу на внутренней части левого предплечья, изуродованную отметиной чёрного цвета. Регулус на картине вздрогнул и заворожённо уставился на метку.

— Сколько тебе было лет? — благоговейно осведомился он.

— Что, прости? — спросил Драко, устало запрокидывая голову на спинку кресла.

— Сколько тебе было, когда ты получил её? — недовольно повторил Регулус, кивая на руку Драко.

Малфой мгновенно опустил рукав, спрятав своё «клеймо».

— Шестнадцать, — грубо ответил он и резко поднялся. Разговор стал ему неприятен.

— Шестнадцать, — повторил Регулус. — И мне шестнадцать. Часть стены над кроватью в моей комнате увешана вырезками из газет, посвящённых Лорду. Мне кажется, он многое делает правильно! Прошло столько лет, а он ещё жив, и, наверняка, творит великие дела!

«Великие, — подумал Драко, — и ужасные. Настолько ужасные, что хочется забыть обо всём навсегда, как будто проклятого Лорда и вовсе на свете белом никогда не было».

Драко знал, что стоит выпить на ночь укрепляющее зелье, оставленное Снейпом, чтобы завтра, когда придёт время предстать в зале перед Тёмным Лордом, тот не смог бы пробиться через мутную и вязкую, как лондонский туман, стену, выстроенную с огромными усилиями благодаря урокам Беллы.

Блэк задрал рукава и показал «чистые» руки.

— Настоящий я получил её позже. Жаль, что у меня её нет.

Драко вскинул голову и несколько секунд всматривался в лицо Блэка, а потом громко рассмеялся. Его смех был злым и безумным.

«Я задыхаюсь», — подумал Драко, но стал смеяться лишь громче. По щекам побежали непрошеные слёзы. Ему показалось, что под ногами затрещала по швам земля, и все его предки смеются сейчас вместе с ним в этой комнате, продуваемой всеми ветрами Борея.

— Жаль, — выдавил он сквозь смех и схватился за сердце, судорожно сжавшееся от боли.

— Не вижу ничего смешного, — обиженно прошипел Регулус с картины.

— И я, — откликнулся Драко, выходя из кабинета.

За все эти дни от Кикимера не было ни весточки. Гарри изводил себя переживаниями. Надежда испарялась из его сердца, и Гермиона чувствовала это. Кому как не ей было понять лучшего друга?

Шёл четвёртый день их пребывания в доме номер двенадцать. Почти всё это время Гермиона проводила в старинном кабинете семейства Блэков. Она и подумать не могла, что ей будет доставлять такое удовольствие общение с картиной. После первого разговора Гермиона посчитала, что Регулус глупый и избалованный мальчишка, не более. Она ошиблась. Как же она в нём ошиблась...

Регулус оказался интересным собеседником, он многое знал для шестнадцатилетнего подростка о древней магии, ритуалах и волшебных существах. От неё же Блэк ждал только одного — рассказов о Хогвартсе. Гермиона погружалась в воспоминания с головой. Она говорила о своих любимых предметах, об учителях. Она удивилась, узнав, что профессор Слизнорт был деканом Слизерина, когда учился Регулус. Иногда речь заходила о Хагриде, и Блэк громко фыркал, однако внимательно слушал собеседницу. Гермиона несколько раз чуть было не проговорилась, случайно назвав своего друга «Эдди» — Гарри, а друга «Ленни» — Роном. Регулус, если и замечал оговорки, то вида не подавал. Со временем Грейнджер поняла, что его интересует ещё кое-что, нечто конкретное: где сейчас Сириус. Однако спросить напрямую заносчивый Блэк не решался.

Пару раз, когда Гермиона приходила в кабинет, картинная рама пустовала. Грейнджер попробовала даже выпытать у Регулуса, куда это он исчезает, но тот никак не желал отвечать на расспросы, придумывая разные отговорки. Отговорки до того открыто нелепые и глупые, что ясно было: посвящать в свои дела Гермиону Грейнджер Регулус Блэк не собирался. Да и какие дела могли быть у картины?

Гермиона не хотела говорить о найденном портрете друзьям. Что толку? Этот Регулус ещё мальчишка. Он поклонялся Волан-де-Морту, спал и видел, что однажды на его предплечье «нарисуется» метка Пожирателя смерти. Гарри замучил бы Блэка вопросами, Рон оскорбил бы или сказал что-нибудь лишнее, а Кикимер того и гляди утащил бы портрет вместе с тяжёлой рамой к себе в каморку и возвёл бы алтарь поклонения...

* * *

За окнами садилось солнце — диск медленно опускался за горизонт. Гермиона нажала на нужные виноградины и прошмыгнула в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. В руке она держала чашку любимого чая с лимоном.

Несколько дней назад всего пару часов Гермионе понадобилось, чтобы привести комнату в идеальное состояние. Напротив картины Блэка теперь стояло мягкое удобное кресло, куда она и забралась, подобрав под себя ноги. Гермиона перевела взгляд на пустую раму. Что ж, можно подождать.

Она закрыла глаза и вдохнула кисло-сладкий аромат напитка.

Гермиона представила повзрослевшего Регулуса Блэка, сжимающего в руке зелёный медальон Салазара Слизерина. Эта картина не оставляла её. Слишком сложно было принять то, что подросток, с которым она приходила вести беседы об астрономии и рунах, был Пожирателем смерти, чистокровным снобом, но, вместе с тем, смелым и решительным человеком, положившим свою жизнь на алтарь Смерти ради свержения Тёмного Лорда.

В голове пронеслись воспоминания последних событий: скорчившийся на полу домовик, захлёбывающийся слезами, и его потрясший Гермиону до глубины души рассказ, лицо Гарри, которое она никогда не забудет. Он словно пережил заново тот день, когда отправился с Дамблдором в пещеру.

Гермиона не была там, в этом треклятом месте, но ей казалось, что она видела всё своими глазами.

Скалы и волны, остервенело бьющиеся о камни, первый вход, второй, огромное чёрное озеро...

Квакающий голос Кикимера дрожал, когда домовик рассказывал о нём.

— ...и там была лодка...

Гермиона закрывала глаза, и перед ней возникала лодка, призрачная, полупрозрачная лодка, качающаяся на чёрной воде.

— На острове стояла чаша, полная зелья...

И Гермиона видела это зелье, более того, чувствовала его вкус во рту, обжигающий и смертоносный.

— ...руки, мёртвые руки, высунулись из воды...

По коже пробегала дрожь, хотелось завыть от страха.

— Как же ты выбрался? — спросил тогда Гарри.

А эльф только поднял голову и прошептал:

— Хозяин Регулус позвал Кикимера назад. Кикимеру велели идти домой. Кикимер пошёл домой...

Гермиона помнила, как они втроём удивились. Прямой приказ любимого хозяина заставил домовика, можно сказать, вернуться с того света.

— Хозяин Регулус очень встревожился, очень. Хозяин был странным, и он попросил Кикимера отвести его в ту пещеру, в пещеру, где Кикимер был с Тёмным Лордом...

Гермиону тогда охватило отвращение. Она, как и Гарри, подумала, что Блэк просто заставил услужливое существо проделать всё снова. Кикимер знал тайну Волан-де-Морта, знал, как добраться до медальона.

— И он заставил тебя выпить зелье? — с отвращением выплюнул Гарри.

Но Кикимер покачал головой и заплакал.

И тут Гермиона прижала ладонь ко рту. Она всё поняла. Голова закружилась. Она увидела вдруг чётко и ясно Регулуса Блэка, достающего из внутреннего кармана мантии медальон и грустно улыбающегося преданному ему до смерти, уже стоявшей за спиной, домовику.

— И он велел Кикимеру взять его и, когда чаша опустеет, поменять медальоны... И он приказал уйти без него. Прийти домой и никогда не говорить хозяйке, никому из Блэков об этом. И он выпил всё зелье, а Кикимеру оставалось только поменять медальоны и смотреть, как хозяина Регулуса... утаскивают под воду...

Глаза застилали слёзы. Гермионе стало безумно жаль Регулуса, он не знал, что у Лорда есть и другие крестражи.

Разорвать душу даже один раз уже преступление, но Том не ограничился этим...

Кикимер лежал на полу, задыхаясь.

— Что ни делал Кикимер, он не мог причинить вред медальону! — стонал эльф. — Кикимер не смог выполнить приказ! Кикимер плохой эльф! Кикимер не уничтожил медальон! Кикимер видел, как страдает хозяйка, но не мог нарушить приказ доброго хозяина, потому что хозяин Регулус велел ему...

В окно ударил порыв ветра, и Гермиона распахнула глаза. Она отхлебнула горячего чаю и почувствовала приятное тепло, разливающееся по телу.

— Снова лимонный чай, — раздался насмешливый голос.

Гермиона даже не вздрогнула, она привыкла к этой особенности Блэка, который поначалу развлекался таким образом, пугая её неожиданными появлениями.

— Снова.

— Как дела у маглолюбов и маглокровок? — поинтересовался Регулус скучающим тоном.

Гермиона незаметно улыбнулась. Маглокровок... Что ж, она была готова примириться с этим.

— Сегодня значительно лучше. Ты был когда-нибудь в Министерстве Магии? — неожиданно спросила Грейнджер.

— В Министерстве? — удивился Регулус. — Доводилось пару раз. Отец проводил. Варварский способ войти в Атриум мне запомнился надолго! — заворчал между тем Блэк. — Ты можешь себе представить аристократа в магловской телефонной будке, а? Мерлин, я ещё тогда выронил отцовский золотой жетон!

— Что за жетон? — спросила Гермиона.

— Золотой кругляш с двумя заглавными тиснёными буквами «М», — отмахнулся Регулус. — Зачем тебе это? Ты хочешь попасть в Министерство?

Она вздёрнула подбородок.

— А если и так?

Она понимала, что теперь нужно попасть в Министерство, ведь они узнали, что медальон у Амбридж.

— Смешно, — фыркнул Блэк. — Тебе так просто не пройти, там распознающие чары. Кого попало не пропустят.

— Это мы ещё посмотрим, — прошептала Гермиона.

Регулус многозначительно поднял брови, ожидая продолжения.

— На площади Гриммо объявился кое-кто, а то мы уже заждались, — Гермиона решила сменить тему разговора. Она видела ночью двух Пожирателей смерти в чёрных мантиях, они таращились в сторону дома. Появление тёмных волшебников лишь усугубило настрой Гарри, Рон стал ещё раздражительнее. Отчасти поэтому Гермиона и уходила от них сюда.

— Я так понимаю, это был сарказм?

Гермиона пожала плечами и открыла принесённую в кабинет ещё вчера книгу сказок.

— Я слышал крики матери с первого этажа... — осторожно начал Блэк.

— О, да! — усмехнулась Гермиона. — Они слышны по всему дому!

— Здесь был оборотень! — выпалил Регулус.

Гермиона дёрнулась и вскочила с кресла.

— Это был наш друг! — процедила она, приблизившись к портрету.

— Друг? — издеваясь, переспросил Регулус, сузив глаза. — Это я — Ремус Люпин, — передразнил он. — Я знаю, кто это! Это муж Нимфадоры Тонкс, дочери Андромеды и грязнокровки Тонкса!

Гермиона ахнула от удивления. Откуда он мог знать об этом? Она ничего не говорила о Ремусе или Доре.

— Грязнокровки Тонкса? — прошипела Гермиона. — Ах да! У вас, невинных чистокровок, мы похитили магию!

— Магловские выродки, — зло выплюнул Регулус.

Гермиона застыла на месте. «Регистрация магловских выродков» — так называлась статья в «Ежедневном пророке», принесённом Люпином.

— Откуда ты всё это знаешь? — потрясённо прошептала Грейнджер.

— Не твоего ума дело, — отрезал Блэк и отвернулся.

— Вы, чистокровные, так кичитесь своей кровью, а на деле не отличите её от крови маглов! Ремус замечательный человек! — горячо воскликнула Гермиона. — Он многим пожертвовал ради всех нас! Он рискует своей жизнью каждый день! — Гермиона почувствовала, что дрожит. Вся злость, которую она не смогла выместить на Гарри, назвавшего Люпина трусом, выплёскивалась из неё в потоке слов. — Он потерял своих друзей! Проклятье, он один из сильнейших волшебников, которые мне известны, но я никогда не видела его Патронуса! Ты знаешь, Блэк, что такое Патронус? Он не даётся волшебнику, у которого мало светлых воспоминаний, или они так глубоко, что недоступны для такой сложной магии!

Гермиона перевела дыхание. Она с яростью посмотрела на портрет Блэка, и где-то на границах её сознания забилась невесёлая мысль: она сказала лишнее. Регулус был взволнован и, кажется, даже напуган. Левой рукой он судорожно сжал такую же нарисованную палочку, как и он сам. Костяшки пальцев побелели.

— Ты сказала, — прохрипел он, глядя исподлобья на Грейнджер, — что Люпин потерял друзей...

Гермиона почувствовала во рту горечь. Она давно решила, что не будет рассказывать, пусть даже ненастоящему Блэку, о том, что их род прервался, что Сириуса убила собственная кузина, а сам Регулус погиб мучительной и страшной смертью, что их мать не пережила такого горя, а остальная часть дома была разграблена и заброшена.

— Я знал Люпина ещё в школе, — прошептал Регулус едва различимо. — Я прекрасно помню его: один из гриффиндорских друзей моего мятежного братца. Поттер, Блэк, Люпин и коротышка Питер, следующий за ними по пятам... Значит, они мертвы.

— Петтигрю жив, — холодно откликнулась Гермиона.

— Северус всегда твердил, что мы недооцениваем мальчишку, — отстранённо проговорил Регулус. — Видимо, он был прав, когда говорил, что этот крысёныш ещё себя покажет.

Имя Снейпа резало слух. Гермиона не хотела слышать о бывшем преподавателе, тем более о том, что Северус Снейп ещё в молодости разглядел в Хвосте то, что не смогли за все годы увидеть остальные Мародёры, делящие с Петтигрю одну спальню мальчиков в школе.

— Ещё как показал! — вскинула голову Гермиона. — Он предатель и убийца, хотя ты наверняка бы оценил его по достоинству, — голос Грейнджер стал злым и колючим. — Он служит твоему обожаемому Лорду. Он причастен к смерти многих людей, из-за него Сириус провёл тринадцать лет в Азкабане!

— Значит, мой брат скончался в тюрьме? — презрительно выплюнул Блэк.

— Мерлин, нет! Он вырвался оттуда! Он погиб, спасая моих друзей и меня от Пожирателей смерти! Он отдал свою жизнь ради того, чтобы дать нам шанс победить Тёмного Лорда!

Регулус странно посмотрел на Гермиону, на какой-то миг ей показалось, что он вот-вот сойдёт с холста и прикончит её на месте своей волшебной палочкой из кипариса⁽¹⁾ с сердечной жилой дракона. Его высокий голос заставил Гермиону содрогнуться.

— Сириус глупец, отщепенец и предатель крови! — резко сказал Регулус, опасно сверкнув глазами. — Лучше бы он сдох в тюрьме за решёткой среди могильного холода и смрада Азкабана!

— Что ты такое говоришь? — потрясённо прошептала Гермиона, отшатываясь от стены.

— Я бы никогда не пожертвовал жизнью ради маглов или грязнокровок! — заявил Регулус. — Я бы сделал всё, чтобы помочь в его великом деле Тёмному Лорду!

Гермионе захотелось рассмеяться ему в лицо. Она открыла рот, чтобы рассказать, как «верно» Регулус служил Волан-де-Морту, но вовремя остановила себя.

«Зачем? Этот мальчишка на стене всё равно не поймёт этого, — подумала она. — Тот Регулус Блэк, что утонул в чёрном озере с уродливой меткой на предплечье, с грузом страшных и горьких поступков, был куда лучше, чем этот нарисованный шестнадцатилетний невинный мальчик».

---

1) Палочки из кипариса ассоциируются с благородством. Средневековый изготовитель волшебных палочек Джерейнт Олливандер писал, что для него было честью подобрать пару кипарисовой палочке, поскольку он знал, что встретил волшебницу или волшебника, которому суждено умереть смертью героя. Палочки из кипариса находят родственную душу в людях смелых, храбрых и самоотверженных, противостоящих теневой стороне своей природы.

Вернуться к тексту

Миновала середина августа. Раньше Драко любил этот летний месяц. Раньше, но не сейчас.

Малфой вытянул ноги, развалившись в кресле. Он устал. Нет, он был вымотан. Драко закрыл газету и небрежно откинул от себя номер «Ежедневного пророка» к старым выпускам, валявшимся на столе.

Недовольный чем-то в последнее время родственник странно покосился со своего портрета на волшебную газету.

— Кто это «Нежелательное лицо №1»? — хмуро спросил Блэк, прочитав заголовок статьи лежащей к нему вверх ногами газеты.

«Нежелательное лицо №1», похоже, плевать хотело на свою нежелательность. Волшебники то тут, то там видели Поттера в переулках магического Лондона. Сначала Драко решил, что очкарик спятил, и героизм в его крови вкупе с гриффиндорской безрассудностью всё-таки превысил все допустимые нормы. Это было странно — открывать номер «Пророка» и надеяться, что снова увидишь статью о том, что неугомонный Поттер кому-то опять попался на глаза. И Малфой каждый день находил нужные ему строчки.

— Очкарик на колдофото — неуловимый Поттер, — усмехнулся Малфой. — «Надежда всего магического мира».

Драко перевернул страницу и поднял газету, показывая её Блэку.

— А это его сообщники по спасению оного. — Он ткнул пальцем в снимок ребят из Отряда Дамблдора на второй полосе. — Тупица Лонгботтом, выскочки Уизли, грязнокровка Грейнджер...

Регулус нахмурился ещё больше.

— Они подписали себе смертный приговор, — рассуждал Драко вслух. — Особенно Грейнджер, если вздумает вернуться в Хогвартс.

— Она не вернётся, — выпалил Регулус и замер под удивлённым взглядом Малфоя. — Как и этот Поттер, — поспешил добавить Блэк. — Они же не настолько глупы, хоть и гриффиндорцы. Эй, ты сказал мне, что не знаешь Поттера! — попытался отвлечь Драко Регулус.

Драко подозрительно всмотрелся в «невинные» глаза Блэка. Здесь что-то не так. Определённо.

— Я сказал, что не знаю о Джеймсе Поттере... — протянул Малфой.

Поттера в последний раз видели в Нижнем Флегли. Там как раз шла намеченная проверка домов грязнокровок. Избранный всё чаще попадался на глаза самим Пожирателям смерти. Он каким-то образом проведывал о будущих операциях.

От Крэбба Драко узнал о предстоящей вылазке в Керинг. Какому-то маглорождённому мальчишке исполнилось одиннадцать лет буквально на днях: его имя появилось в «Регистрационной книге потенциальных учеников школы чародейства и волшебства», которая теперь хранилась в Министерстве Магии.

Глупо было надеяться, что там надумает появиться Поттер, но надежда на это теплилась в сознании Малфоя до последнего. Он желал увидеть бывшего однокурсника своими глазами.

* * *

Драко стоял в тени раскидистого клёна, алые листья которого теребил ветер. Ещё двое Пожирателей перешёптывались рядом. Один из них был высокий и широкоплечий, Драко никогда не видел его прежде. Второй — бородатый коротышка — Додж Хегли, задыхающийся от жары в своём чёрном плаще.

Драко задумался: а для чего он поджидает здесь Гарри Поттера? Он не собирался с ним разговаривать, не хотел его убивать, не желал перебегать на другую сторону. Просто увидеть. Увидеть и понять, что всё по-прежнему, и это не призрак с газетных страниц, а всё ещё живой и не сдающийся «Надежда всего магического мира, Его Везучество, Избранный, Поттер».

Пожиратели о чём-то договорились и направились к дому. Чёрные длинные плащи задевали побуревшую от солнца колкую траву. Хозяева явно не слишком-то заботились о красоте своего газона. Маленький домик со съехавшей крышей кричал о бедности владельцев.

Один из Пожирателей постучал в дверь и оглянулся при этом на Драко. Его глаза полнились кровожадным блеском. Дикая чёрная радость плясала в душах этих людей, готовых убить одиннадцатилетнего ребёнка. Пожиратели достали палочки, когда за дверью послышались шаги.

— Ты чего там стоишь, Малфой? — насмешливо сказал коротышка. — Палочку дома забыл?

Драко зло покосился на него и шагнул вперёд.

Дверная ручка немного дёрнулась, и в ту же минуту дверь оглушительно взорвалась. Взрывная волна, налетевшая на Пожирателей из глубины дома, отнесла их назад вместе с досками и частью стены. На глазах у обомлевшего Малфоя из дома выскочил его однокурсник Финниган. Симус взмахнул палочкой, накладывая на кряхтящего Хегли обездвиживающее заклятие. Видимо, из-за поднявшейся в воздух пыли Финниган даже не заметил стоявшего неподалёку Малфоя. В следующее мгновение на крыльце появился смутно знакомый Драко мальчишка с Равенкло, а за ним Эрни Макмиллан.

Рядом раздались хлопки. Несколько тёмных фигур в железных уродливых масках выплыли из чёрных клубов дыма. Полетели проклятия. Драко накинул съехавший от взрывной волны капюшон и метнулся к стволу ветвистого дерева.

«Какого Мордреда я должен сражаться со своими сокурсниками?!» — разъярился Драко.

Эти люди сидели за соседними партами, смеялись с ним над профессором Бинсом. Он видел их боггартов на уроке Люпина. Драко пожимал руку Макмиллану — капитану квиддичной команды Хаффлпаффа.

Краем глаза Драко заметил нескольких напуганных, удирающих отсюда подальше маглов.

И тут же Финниган взмахнул палочкой, с её кончика полился ослепительно чистый свет, разрывающий облако клубящейся в воздухе пыли. Серебристая юркая лисица покружилась какое-то время вокруг отбивающегося гриффиндорца. Он давал ей какие-то указания. Зверь понимающе кивнул и унёсся прочь, превратившись в сверкающую точку.

Патронус.

Драко никогда прежде не видел Патронуса. Подумать только, криворукий Финниган владел этой сложной магией, а Драко — нет.

Новые хлопки показались Драко оглушительными ударами грома среди гула сталкивающихся волн заклинаний. Вот оно! На площадке перед домом появились другие волшебники, и среди них невозможно было не узнать Гарри Поттера.

Плечо Драко сжала чья-то ладонь. Малфой резко обернулся и увидел горящие сумасшедшим блеском глаза тётки.

— Он здесь, Драко! Он пришёл! — ликовала Беллатриса. — Мы схватим его для Лорда!

Беллатриса бросилась вперёд, посылая в Поттера проклятия, а Драко остался на месте. Несколько вспышек ударили совсем рядом. Дерево загорелось, и кленовые багряные листья стали ещё ярче.

— Не Поттер... — разочарованно прошептал Драко. — Это не Поттер...

Настоящий Поттер бросился бы навстречу Беллатрисе, стоило ей ступить на этот проклятый газон. Драко знал, что тот ненавидит тётку, его злобы хватило бы на то, чтобы при первой же встрече Беллатрису убить. Этот же Поттер... лишь жалкая пародия. Теперь Драко понял это.

Всё было не таким: движения, взгляд, озорная улыбка, которой никогда не было у очкарика во время сражений.

Здесь больше делать нечего. Поттера тут нет, только безбашенный смельчак под оборотным. А чего он ждал? Неужели Грейнджер отпустит драгоценного Гарри участвовать в мелких стычках? Она, конечно, грязнокровка и зануда, но удержать от таких приключений Потти ума у неё вполне хватит.

— Фумос⁽¹⁾, — произнёс Малфой и тут же аппарировал из Керинга прочь, оставив облако чернильного дыма.

Нацеленность, настойчивость, неспешность. Похоже, кроме настойчивости — желания как можно скорее убраться оттуда — у Драко ничего не было. Он оказался Мерлин знает где.

Драко осмотрелся. Он очутился в тёмном тупике между старыми магловскими домами. На обветшалом указателе, который он смог разглядеть на углу дома, красными печатными буквами было написано: «Друри-лейн».

Мать рассказывала Драко как-то о Королевском театре с аналогичным названием в Лондоне.

Где-то неподалёку прогремел гром. Малфой задрал голову, несколько холодных капель дождя упало ему на лицо. В воздухе пахло грозой. Резкий порыв ветра заставил поёжиться.

Драко запахнул мантию получше и зашагал по улице. Пожалуй, здесь он вряд ли сможет встретить что-то похожее на театр. Только грязные дома тянулись друг за другом. Два пьяных магла, прислонившихся к ограде распивочной, заинтересованно проводили Малфоя взглядами.

Вот-вот должен был начаться ливень. По асфальту запрыгали одинокие капли.

Драко свернул на Олдмерри и остановился как вкопанный. На его глазах через дорогу перебегала Гермиона Грейнджер под серым зонтом.

Малфой не поверил увиденному. Драко незаметно последовал за ней через дорогу.

Она подошла к ветхому двухэтажному зданию и сложила зонтик.

Грейнджер резко оглянулась, и Драко едва успел наложить дезиллюминационное заклинание, чтобы слиться с мокрой стеной соседнего дома.

Холодные струи заклинания неприятно разлились по коже, но Драко терпел их, пока Грейнджер не зашла в здание и не прикрыла дверь.

Малфой осторожно подкрался к окну. Он с жадностью всмотрелся в хрупкую фигурку девушки у стойки. Драко попытался расслышать, о чём говорила Грейнджер с толстоватым мужчиной в белом халате. Малфой настолько увлёкся собственным открытием, что напрочь забыл об «Импервиусе». Его мантия промокла насквозь, и мокрая чёлка сползла на лоб.

Грейнджер положила на стойку несколько монет и забрала из рук улыбающегося продавца какие-то коробочки и небольшую бутылку, напомнившую Драко пузырёк зелий. Малфой вовремя спрятался от Гермионы, когда та вышла под навес. Грейнджер сложила покупки в бесформенную бисерную сумочку, и на секунду, Драко мог бы поклясться, он увидел внутри сумки большую карту-брошюру из Министерства Магии с его эмблемой.

Малфой проследил за Гермионой до заброшенного склада пиломатериалов, стараясь почти не дышать. Грейнджер достала тонкую мантию и накинула на плечи.

Драко, не веря своим глазам, смотрел на то, как под серебристой тканью скрылась фигура Гермионы. Серый зонт на пару секунд повис в воздухе и сам со щелчком закрылся, а затем раздался хлопок. Грейнджер аппарировала.

Малфоя охватило странное чувство, которому он не мог найти объяснения.

Радость.

Теперь он убедился, что Грейнджер ему не почудилась, что он не принял за неё похожую маглу.

Драко с воодушевлением вернулся к ветхому зданию, под окнами которого только что наблюдал за подругой Поттера.

Аптека. Драко понял это сразу, когда зашёл внутрь. Странный, смутно знакомый запах защекотал ноздри. За стеклом на многочисленных полках стояли всевозможные коробочки с лекарствами и пузырьки с настойками. Малфой никогда не любил маглов, но за достижения медицины, которыми они восполнили неимение магии, не мог их не уважать.

У прилавка копошился пухлый магл пятидесяти-шестидесяти лет.

Драко кашлянул, и мужчина, оторвавшись от своего занятия, посмотрел на посетителя.

— Боже, что же вы, мистер?! — воскликнул толстячок.

«Барри», — успел прочитать Малфой на бейджике.

— Так и простыть недолго, вон какой дождь хлещет!

Драко запоздало понял, что походит на сточную крысу, вымокшую до нитки.

— Не стоит беспокойства, — натягивая улыбку, ответил он аптекарю. — Я как раз проходил мимо, когда увидел мою старую знакомую, выходящую из вашей аптеки.

— А-а, мисс Уайлд, — понимающе закивал Барри. Драко возликовал: выпытать у этого толстяка информацию будет ещё легче, чем он думал.

— Да, мисс Уайлд, — постукивая пальцами по стойке, подтвердил Малфой. — Я уж испугался, не заболела ли она?

— О, нет! Мисс Уайлд приходит сюда вот уж с пару недель, — почесав затылок, пробормотал Барри. — Покупает для своей старой тётушки лекарства. У её тёти такое слабое здоровье: частые головные боли...

«Поттер», — догадался Драко.

— ...таблетки от бессонницы, травяной отвар... Сегодня, правда, взяла средство от кашля и леденцы с ментолом. Сейчас такие дожди зачастили...

Но Драко больше не слушал болтовню магла. В его голове проносились тысячи мыслей, но ни за одну он не мог уцепиться.

— Вы сказали, — перебил он Барри, — что мисс Уайлд часто заходит к вам?

— Да-да! Завтра опять придёт за заказанной мазью... За ночь настоится как раз.

— Завтра?!

Барри кивнул.

— Я бы очень хотел встретиться со старой знакомой, — протягивая золотой галлеон, пропел Малфой. — Он из золота, — заверил он разглядывающего монету Барри. — Я бы хотел оставить для мисс записку.

Барри протянул посетителю жёлтый листок, предназначенный для рецептов.

Драко пораздумывал несколько мгновений, а затем быстро начеркал несколько строчек непонятным ему магловским пишущим прибором с чернилами синего цвета.

— Вот, передайте завтра ей это.

Барри судорожно закивал, пряча бумажку в карман. Он протянул Драко свою толстую короткую руку, и Малфой неохотно её пожал.

— Не сомневайтесь, даже читать не буду!

Аптекарь выпустил ладонь Драко и тут же вытер свою собственную пахнущей спиртом салфеткой.

Малфой невесело проследил за его манипуляциями и криво улыбнулся. Подумать только: магл вытирает руки после рукопожатия чистокровного волшебника обеззараживающей салфеткой!

Накинув капюшон, Малфой повернулся к двери. Он уже взялся за ручку, когда Барри окликнул его:

— А что же мне ответить юной мисс, если она спросит: кто оставил записку?

Драко обернулся и задумчиво осмотрел аптеку. Ему в глаза бросилась длинная белая коробочка, с которой на него смотрела рыжая улыбающаяся лисичка, так похожая на Патронус Финнигана, который видел сегодня Драко.

На коробке блестела надпись «зубная паста «Ваджра Данти»⁽²⁾.

— Симус... Данти, — слова сорвались с языка прежде, чем Драко успел их обдумать.

— Хорошо, мистер Данти, я всё передам!

Драко вышел на улицу и прикрыл дверь аптеки, а затем вдруг громко рассмеялся:

— Симус Данти! Грейнджер, подумать только, какая ирония⁽³⁾!

---

1) Заклинание создаёт дымовое облако.

Вернуться к тексту

2) «Алмазные зубы»

Вернуться к тексту

3) Ирония в том, что имя созвучно со словом "Дантисимус". Это заклинание быстрого роста верхних резцов, которое на младших курсах Драко применил к Гарри, но тот увернулся, и заклятие попало в Гермиону.

Вернуться к тексту

— Что у тебя там такое? — не выдержал Регулус. Уже полтора часа Грейнджер сидела в его кабинете, теребя в руках листок бумаги.

— С какой стати я должна отчитываться перед тобой, Регулус Блэк? — угрюмо отозвалась Гермиона. — Ты же не отвечаешь на мои вопросы. С чего я должна?

Регулус сузил глаза. Гермиона не приходила к нему целую неделю, и он изнывал от скуки. Был, конечно, ещё бестолковый мальчишка Малфоев, но тот не слишком любил поболтать. Драко заявлялся в кабинет матери отдохнуть, почитать газеты и пожаловаться на жизнь.

Гермиона в который раз развернула смятую бумажку и пробежала глазами по строчкам.

«Я могу помочь попасть в Министерство Магии,

если тебе это интересно.

Четверг, склад пиломатериалов. 21/45»

Ещё как интересно, но она не имела права так рисковать.

* * *

Гермиона дважды в неделю заходила к Барри — жизнерадостному и доброму хозяину маленькой аптеки на Олдмерри. Всё началось с возникшего у Гарри привыкания к зелью Сна-без-сновидений. Насмотревшись на мучения друга, притворявшегося поначалу, что спит, Гермиона решилась на первую вылазку, затем на вторую... Обычное магловское снотворное разных видов действовало куда лучше, чем зелье, но Барри не отпускал больше двух упаковок в одни руки за раз.

Угораздило же Рона подхватить во время дежурства в холодном лондонском проулке, где появлялись сотрудники Министерства, обыкновенную простуду. Теперь Уизли постоянно чихал, сотрясая весь особняк Блэков, тревожа каждый раз портрет крикливой Вальбурги, и громко шмыгал носом. Добавить к этому непрекращающиеся жалобы на боль в горле...

Когда Гермиона была совсем маленькой, мать лечила её горчичной мазью. Магловское лекарство не шло ни в какое сравнение с волшебными средствами, но в магические аптеки ребятам вход был заказан. Самые действенные настойки Гермиона хранила при себе, она не могла позволить растрачивать их на такие мелочи, учитывая, что шанса восполнить запасы не будет. Рон долго сопротивлялся лечению средствами магловской медицины, но под уговорами и заверениями Гарри сдался.

Гермиона заказала горчичную мазь в аптеке и вернулась за ней на следующий день. Каково же было её удивление, когда вместе с заказом она получила из рук аптекаря бережно свёрнутую бумажку.

— Это оставил вчера один ваш приятель, — улыбнулся мистер Барри Хендриксон. — Очень вежливый и щедрый юноша.

Дрожащими пальцами Грейнджер приняла из рук Барри жёлтый листок. Она должна была проверить его на проклятия или чёрную магию, но совсем позабыла об этом. Сердце бешено заколотилось о рёбра.

— Спас-сибо, — выдавила Грейнджер, разворачивая записку.

Она с ужасом поняла, что их планы раскрыты. Кто-то догадался, что они собираются в Министерство Магии. Кто-то узнал, что она приходит в эту аптеку.

— Что там такое, дорогая? — забеспокоился мистер Хендриксон. — На вас лица нет!

— Нет, нет! Всё в порядке, — поспешила заверить его Гермиона. Она выдавила жалкую улыбку и подняла глаза на Барри.

— Этот вежливый мистер, он представился?

— О, да! Как же я мог забыть! — воскликнул Барри, ударив себя по лбу. — И имя то у него такое странное. Ох, мисс, сейчас вспомню... зубы... ирландец с зубной фамилией... мистер Данти! Точно! Симус Данти!

Гермиона нахмурилась. Наверняка, имя вымышленное.

— Как он выглядел?

— Вот так да, мисс Уайлд! Он стоял напротив меня несколько минут, а я даже цвет волос его не назову. Черты лица совсем не запомнились. Старею!

«Отводящие чары, — подумала Гермиона. — Кто бы это ни был, он, в отличие от меня, сообразил наложить на себя чары для отвода глаз даже на магловской улочке».

* * *

Со вчерашнего дня Гермиона не могла найти себе места. Ей надо было подумать. Неведомая сила потянула её на пятый этаж в кабинет за дверью с виноградной лозой.

Блэк прокашлялся и томно пропел:

— Не можешь решить: отвечать на письмо или нет?

— Что за вздор! — воскликнула Грейнджер.

— Ты сидишь здесь уже второй час. Вся издёргалась. Ты кусаешь губы и теребишь эту бумажку, перечитываешь её, словно ждёшь, что написанное в ней изменится само собой...

Гермиона тяжело вздохнула:

— Мне назначена встреча. Если я пойду на неё, то меня, скорее всего, убьют или схватят. — Она передёрнула плечами и сжала записку в кулаке.

— Тогда о чём тут думать? — удивился Регулус.

— Если я не пойду, то, возможно, упущу наш единственный шанс попасть в Министерство Магии, — устало сказала Гермиона. Она запрокинула голову назад, облокотившись на спинку кресла.

— Вы всё ещё не отказались от этой затеи?

— Нет, это наш единственный шанс... — туманно ответила Грейнджер.

— Что говорят твои дружки Эдди и Ленни? — насмешливо спросил Блэк.

— Они ничего не знают, — призналась Гермиона, посмотрев на него. — Если я им скажу, они точно будут против.

— Ты уже всё решила, — улыбнулся Регулус. Он с облегчением понял, что лёд между ними начал таять.

Гермиона слабо кивнула.

— Ну, чтобы тебе не было так страшно идти на «свидание», могу научить тебя одному замысловатому заклинанию, — хитро прищурился Регулус. — Доставай свою палочку!

— Не надейся, что я прощу тебя, — пробурчала Гермиона, сняв с ремешка волшебную палочку. — Что за заклинание?

Регулусу не терпелось заслужить полное прощение. Чувство вины за сказанные им прежде слова не оставляло его.

— Я придумал его сам! — сказал он с гордостью. — Ты знаешь чары «Фиделиус»?

Гермиона быстро кивнула. Ещё бы не знать! Они находились в доме, охраняемом «Фиделиусом»...

— Хорошо. «Фиделиус» и Непреложный обет являются заклинаниями-обрядами. Они сложны в использовании, — закатил глаза Регулус, — и оба работают на доверии. Я придумал чары, которыми можно узнать заранее, стоит ли доверять человеку, иными словами, есть ли у него на твой счёт тёмные мыслишки или нет.

Грейнджер внимательно слушала Блэка. Тяга к знаниям проснулась в ней, как это бывало прежде.

— Оно ещё не доведено до совершенства, но поможет выгадать время. Встань прямо! — скомандовал Регулус. — Сосредоточься и представь лица друзей, которые торчат сейчас на кухне. Да-да, не смотри на меня так! Я слышу громыхание кастрюль... Вытяни руку с палочкой вперёд. Хорошо! — удовлетворённо кивнул Блэк. — А теперь взмахни палочкой перпендикулярно полу вверх и затем плавно опусти. Да, такой прямой линией. Громко и чётко скажи: Фиделе менте!⁽¹⁾

Гермиона взмахнула палочкой и произнесла слова. С кончика палочки сорвался слабый огонёк голубого цвета.

— Ты можешь доверять им, — улыбнулся Блэк. — Их помыслы чисты и светлы, — высокопарно изрёк Регулус. — Я имею в виду Эдди и Ленни, конечно. Чем бледнее и голубее свет, тем лучше.

— Восхитительно! — прошептала Гермиона, наблюдая за падающим на пол огоньком, становившимся всё бледнее.

Регулус самодовольно хмыкнул.

— Как я уже сказал, оно далеко от совершенства. С незнакомыми людьми такой номер не пройдёт. Тебе нужно хотя бы видеть этого человека: того, кого ты захочешь проверить. Необязательно лицо, достаточно — общие очертания. Но и сила чар не будет такой действенной, — покачал головой Регулус.

— Мерлин, Блэк! Я могу подумать, что ты заботишься обо мне, — усмехнулась Грейнджер.

— Не надейся, маглокровка, — фыркнул Регулус.

— Не буду.

Гермиона убрала палочку и отошла к двери, когда за спиной небрежно раздалось:

— Но всё равно возвращайся, что бы там ни было.

— Я не могу ничего обещать, — пожала плечами Гермиона, пряча улыбку. — Но я решила, что расскажу о тебе Кикимеру. Он будет счастлив, поверь. Почему, кстати, ты запер кабинет и наложил заклинание Табу на аппарацию сюда даже для домовика?

— Потому что я подозрительная и тонкая натура, — щёлкнув зубами, оскалился Блэк.

— Ну, конечно, — пробурчала Гермиона, закрывая за собой дверь.

* * *

Моросил дождь.

Гермиона стояла в тупике, скрытая мантией-невидимкой от чужих глаз. В девять часов заканчивался рабочий день у большинства сотрудников Министерства, и некоторые из них появлялись из стены за мусорными баками и шли именно в этот тупик между трактиром и Домом игрушек, чтобы аппарировать по домам.

В девять двадцать в тупике показались первые волшебники. Их можно было легко узнать по странным зелёным плащам-мантиям с изображением золотого пера на карманах.

Сегодня была очередь Рона наблюдать за ними и записывать интересные подробности, но он ещё не поправился. Заменить его вызвалась Гермиона. Однако её сомнения не давали ей сосредоточиться на волшебниках.

Четверг, значит, загадочный мистер Данти примерно через двадцать пять минут будет ждать её на заброшенном складе в Олдмерри.

Гермиона спряталась под мантией за грудой коробок для бракованных игрушек и провожала взглядом исчезающих магов, а новые всё прибывали и прибывали. Ещё пять минут, и терпению Грейнджер пришёл конец. Она повернулась на месте и отправилась в Олдмерри.

Гермиона рисковала, появляясь из воздуха посреди сквера, но аппарировать прямо на склад было бы слишком рискованно.

— С ума сойти, — пробормотала она, подойдя к распахнутым железным воротам склада. — Я всё-таки пришла сюда.

Гермиона вошла внутрь. Старый склад давно никем не использовался. Пол был усыпан сырой прогнившей стружкой. В воздухе пахло древесиной. Через дыры в крыше в здание проникали капли дождя. По складу гуляли сквозняки, изо всех щелей и разбитых окон нещадно дуло.

Гермиона взглянула на наручные часы. Без пятнадцати десять.

На втором этаже раздался хлопок. Оставалось только продвигаться вперёд.

Гермиона поднялась наверх, придерживая того и гляди норовившую слететь с неё мантию. Тёмный холодный коридор встретил Грейнджер оглушающей тишиной. Ближайшая к лестнице дверь была приоткрыта, и Гермиона осторожно заглянула в помещение.

У окна на фоне заволоченного тучами неба виднелась одинокая фигура, облачённая в чёрную мантию с капюшоном.

«Пожиратель, — поняла Гермиона и попятилась назад. — Ловушка».

Нужно скорее убираться отсюда, пока её присутствие осталось незамеченным. Однако сомнения жгли душу Гермионы, а ноги приросли к полу. А чего она ожидала? Члена Ордена или, может, саму Макгонагалл, раскаявшегося Тёмного Лорда? Никто из своих не стал бы называться незнакомым именем. Кто бы ни был этот человек: он мог схватить её ещё раньше, мог бы убить аптекаря и дожидаться её сам. Но не стал.

«Больше так продолжаться не может!» — твёрдо решила Гермиона. Она вынула палочку и напряжённо выпрямилась.

— Фиделе менте, — прошептала она, ожидая увидеть знакомый огонёк.

Палочка странно вспыхнула неровным синим цветом, на её конце появился бледный сиреневый свет.

Огонёк сорвался вниз и тут же погас.

Незнакомец, заметив вспышку за своей спиной, резко обернулся.

— Депульсо, — хрипло сказал Пожиратель смерти, и дверь полностью распахнулась, ударившись о стену. Гермиона с ужасом поняла, что раскрыла себя. Пожиратель смерти спокойно смотрел на её парящую в воздухе руку, сжимающую палочку.

— Приветствую, мисс Уайлд, — насмешливо проговорил он и опустил оружие.

Гермиона сняла мантию и смело шагнула вперёд.

«Не убил сразу, — рассудила она, — значит и сейчас не убьёт».

— Мистер Данти, насколько я понимаю, — кивнула Гермиона.

— Правильно понимаете, — он усмехнулся. — Можете звать меня Симус, если угодно.

Конечно, Гермиона поняла, что это имя вымышленное. Симус Данти — несуществующий призрак, а вот под его личиной прятался настоящий слуга Волан-де-Морта, возможно убийца. Судя по голосу, ему было не так много лет, как сначала подумала Гермиона. Он был ещё молод.

— Чем могу помочь?

— Вы мне ничем, — холодный низкий голос прозвучал спокойно. Гермионе захотелось уйти отсюда как можно скорее, но она сделала ещё один шаг вперёд. Она попыталась разглядеть лицо, скрытое под чёрным капюшоном, но Данти быстро отвернулся к окну.

— Это я могу помочь вам, — продолжил он. — И не пытайтесь рассмотреть моё лицо, для вас я Симус Данти... Иначе у нас не выйдет поговорить по-хорошему.

— А если я не хочу по-хорошему? — с вызовом сказала Гермиона. — Что ты мне сделаешь, Симус? — Грейнджер подошла ещё ближе, и теперь мантия Пожирателя, раздуваемая от сквозняка, касалась её ног.

— А ты как думаешь? — усмехнулся он, придерживая пальцами края капюшона.

— Убьёшь, — пожала плечами Гермиона. — Ты же Пожиратель смерти.

— А ты грязнокровная подружка Гарри Поттера, — откликнулся Симус. Он взмахнул палочкой. Гермиона отшатнулась назад, наткнувшись на стену. Но с ней ничего не произошло. Данти всего лишь наколдовал себе маску, металлическим панцирем прикрывшую верхнюю часть лица.

— Итак, что же понадобилось Гермионе Грейнджер в стенах Министерства Магии?

— Я пришла сюда не на допрос, — прошипела она. — Ты написал, что можешь помочь попасть в Министерство. Я заинтересована.

Данти криво улыбнулся, он разозлился.

Несколько мгновений они молчали, буравя друг друга взглядами, сжимая в руках палочки.

— Хорошо, — Симус достал из-за пазухи стопку бумаг и протянул её Гермионе. — Держи! Не бойся, не прокляты, — усмехнулся он, заметив сомнение на её лице.

— Я и не боюсь, — Гермиона вырвала у него из рук листы. — Что это? — спросила она, рассматривая их.

— Подземный общественный туалет в Ридж-Олде — это один из входов в Атриум, — недовольно объяснил Данти, покосившись на чертёж. — Не самый эффектный способ попасть в Министерство Магии. Согласись, неприятно, когда тебя смывают в унитаз. Но он плохо охраняется, слишком большой поток народа.

Грейнджер машинально кивнула, а затем усмехнулась: а Блэк был недоволен телефонной будкой!..

Гермиона просмотрела несколько листов и наткнулась на колдофото какой-то седой, похожей на старую белку, волшебницы.

— Кто она? — удивлённо спросила Гермиона.

— Твой шанс, — весело ответил Симус. — Здесь ты найдешь цвет её мантии, место и время аппарации. Там есть ещё один вариант, — он подошёл к Грейнджер и достал тонкими пальцами лист с колдографией из общей стопки. — Редж Кроткотт, — с презрением выплюнул Данти. — Полное ничтожество. Но у этого есть плюс: на него никто не обратит внимания. — Затем он вытащил из кармана мантии два поблёскивающих кругляша и протянул их Гермионе. — Пригодится.

— Ты думаешь, что я притворюсь кем-то из этих людей, чтобы пройти в Министерство?!

— Брось, Грейнджер! Именно это вы и задумали. Иначе зачем таскать с собой путеводитель по Министерству? Конечно, если вы не собрались на экскурсию...

Гермиона недовольно приняла золотые жетоны с выгравированными на них «ММ».

— Ну, что же, — сказал Симус. — Надеюсь, это поможет вам с Поттером. Обнимать на прощание необязательно.

— Зачем всё это? С чего мне доверять тебе? Может, это ловушка для Гарри?

— Но ты же доверяешь, — ухмыльнулся Данти. — Передавай Поттеру, чтобы выздоравливал.

Хлопок, и Гермиона осталась одна.

---

1) «Fidele» — с лат. «верно, честно», а «mente» — «намерение, желание»; «честные намерения».

Вернуться к тексту

Гермиона забежала в кабинет и сразу же бросилась раскладывать бумаги на столике.

— Жива, — усмехнулся Регулус.

— Да, — выдохнула Грейнджер. — Спасибо.

— Ты взволнована. Узнала что-нибудь интересное?

Гермиона повернулась к Блэку, сжимая в руке листок с колдографией седой волшебницы:

— Почему ты соврал о том, что придумал то заклинание?

— О чём ты? — искренне удивился Регулус.

— «Фиделе менте». Волшебник, с которым я встречалась сегодня... Мне показалось, что он знает это заклинание, — задумчиво сказала Гермиона.

— Невозможно, — отчеканил Регулус, сложив руки на груди. — Я сам его изобрёл!

— Значит, ты кому-то рассказал о нём?

— Я никому не рассказывал! Ты первая, с кем я поделился им! — раздражался Блэк.

— Ты можешь просто не знать об этом, — убеждала скорее саму себя Гермиона. Теперь она была уверена, что Пожиратели смерти не знают о Роне. Загадочный мистер Данти упоминал только Гарри и отдал ей два жетона. Упырь с чердака Норы сошёл за больного обсыпным лишаем Рона. Осталось только решить: стоит ли доверять сведениям Данти. Нужно было где-то раздобыть третий жетон.

— Я ведь уже сказал...

— Ладно, — отмахнулась Гермиона. — Не говорил, значит, не говорил.

* * *

Драко пулей влетел в комнату и захлопнул дверь.

У него получилось. Она пришла.

Только эти две мысли пульсировали у него в голове, и Драко не мог выровнять дыхание от охватившего его чувства лёгкости.

«Что я делаю? Я спятил?» — эти вопросы отошли на второй план. Малфой решил, что подумает над ними позже. Обязательно подумает, но не сейчас.

Когда Драко вернулся в мэнор, он ждал, что на пороге его встретит заслуженная «Авада».

«Тёмный Лорд знает всё и обо всех», — так говорил ему Люциус, но это неправда. Драко Малфою удалось собрать информацию всего за пару дней, встретиться на старом складе с лучшей подругой Гарри Поттера и передать материалы ей.

Он никогда не думал, что будет так рад увидеть грязнокровку Грейнджер, даже тогда, в аптеке, это было не то, ведь он не решился заговорить с ней.

«Убьёшь, ты же Пожиратель смерти», — её слова больно задели Малфоя. Грейнджер так легко записала его в ряды убийц, пожав хрупкими плечами, словно это было само собой разумеющимся. Неожиданно Драко захотелось вытереть руки теми салфетками из аптеки жирного магла.

Драко понятия не имел, зачем Поттеру надо в Министерство Магии. Он даже не был уверен, что беглецам туда на самом деле нужно. Он предложил свою помощь, ещё не зная толком, как собирался помогать.

Грейнджер не дура. Она проверила его чарами доверия. Мать показала их Драко несколько лет назад, сказав, что это заклинание — собственность семьи Блэков. Наверное, Грейнджер обучил ему Сириус, старший кузен матери. Однако цвет светящегося шара Фиде не был чисто-голубым. Шар переливался сиреневыми всполохами, значит, Драко и сам сомневался: могла ли Гермиона Грейнджер ему доверять.

Наверное, да. Ведь он потратил время на то, чтобы найти этих неприметных волшебников. Кому нужна похожая на грызуна референт Сектора борьбы с неправомерным использованием магии? Или коротышка Кроткотт из Отдела по вопросам магического хозяйства? Без идиота Уизли, отлёживающего бока в своей Норе, Грейнджер и Поттер справятся — с её-то мозгами и его удачей. Должны справиться.

Эти мысли не покидали Драко до того момента, как он увидел перед собой алый паровоз.

* * *

Первый сентябрьский день выдался солнечным и тёплым. Лёгкий ветерок развевал нарядные флажки на крыше вокзала.

На станции ещё никогда не было так мало народа. В глазах учеников застыли тревога и страх. У первого вагона стоял мужчина в чёрной мантии Пожирателя смерти, внимательно осматривающий детей. Драко огляделся и заметил ещё двоих слуг Лорда у тележки с багажом. Неужели они думают, что Поттер побежит с чемоданом на спине на Хогвартс-экспресс?

Прозвучал свисток, и Малфой поспешил к вагонам. У самого паровоза его встретила Панси Паркинсон.

— Здравствуй, Драко! — девушка грустно улыбнулась. — Ты сегодня один? Никто не провожает?

— Нет! — резко ответил Драко. — У родителей дела в поместье.

— Понятно... И мои не смогли приехать. Представляешь, — пожаловалась Панси, — в школу меня провожал домовик!

— Зато Забини в этом году повезло, — Драко кивнул в сторону однокурсника, обнимавшего на прощание мать. Жгучая зависть разлилась у Драко в груди.

Блейз никогда не стеснялся открыто выражать свои чувства, например, вот так, на виду у всех обнимать миссис Забини. Драко же не мог себе позволить подобного и раньше. Только уважительный поклон маме и кивок отцу. Нарцисса и рада была бы обнять сына, но Драко считал это лишним проявлением чувств на глазах однокурсников. Сейчас же Драко сам с радостью заключил бы мать в объятия, но её не было рядом. Она попрощалась с ним в мэноре, поцеловав в лоб и попросив не рисковать.

Драко с радостью покидал стены дома, оставляя тёмные залы поместья. Жаль только то, что мама оставалась в этом кошмаре.

Малфой даже попрощался с нарисованным Блэком. Бестолковый и заносчивый родственник пожелал удачи:

— Хорошо добраться до Хогвартса. Надеюсь, там тебе вправят мозги...

Очень мило...

Забини подошёл к Драко и Панси и помахал матери рукой.

— Идёмте, а то поезд уедет без старост, — недовольно проговорила Паркинсон, поднимаясь в вагон.

— Не уедет, — отмахнулся Блейз. — Как дела у тебя, Панси, даже не спрашиваю. Вижу, что ты не в духе. Драко?

— Как всегда, — фальшиво улыбнулся Малфой. — Отлично!

— Ага, ясно, — хмуро кивнул Блейз. — Смотрите, там же Уизли!

Драко резко обернулся. Фамилия Уизли ассоциировалась у него только с Поттером и Грейнджер. Они неразрывны. Неужели гриффиндорская троица здесь? Но нет, только младшая Уизлетта, не более. Драко почувствовал облегчение и разочарование одновременно.

— И тупица Лонгботтом, — едко заметила Панси, сморщив носик. — Прошли комиссию по чистоте крови.

Слизеринцы проследовали в купе. В прошлые годы по поезду бегали дети. Куда же всё исчезло? Где продавщица сладостей? Где шутихи Уизли? Где толпа гриффиндорцев с красными шарфами, распевающая оды своей команде по квиддичу? Ничего этого уже нет. Нет и не будет.

Блейз помог Панси с сумкой. Драко затолкал свой чемодан на верхнюю полку и устало плюхнулся на сидение. Друг занял место напротив.

— Снейп теперь директор школы, — Забини развернул газету, на первой полосе которой красовалась хмурая физиономия Северуса Снейпа.

— Да, вместо него «Защиту» будет вести Амикус Кэрроу, — пожала плечами Панси, присаживаясь рядом с Забини.

— А ещё у нас новый преподаватель магловедения, — вставил Блейз.

Драко вздрогнул. Распахнутые глаза бывшей преподавательницы преследовали его в ночных кошмарах... бездыханное тело женщины на резном дубовом столе в столовой его дома и тугие кольца змеи.

— Драко, ты слушаешь? — озабоченно спросил Блейз, помахав рукой перед лицом Малфоя.

— Д-да, — прохрипел Драко. — Пройдусь по вагону, поищу нарушителей.

— Так не терпится потрепать нервы малышне? — обиделась Паркинсон. — Мы не виделись всё лето!

— За год ты от меня устанешь, Панси, — натянул улыбку Малфой.

Драко буквально вывалился из купе. Дышать стало тяжело, глаза ничего не видели. На негнущихся ногах он двинулся по коридору вагона и вдруг услышал знакомый голос Финнигана.

Чёртов Финниган жив. Выжил в той битве в Керинге.

«Интересно, — подумал Драко, — выжил ли тогда тот фальшивый Поттер? Или его прикончила на месте Беллатриса? Нужно её спросить».

Как бы Драко не хотелось думать о Поттере, он не мог себя остановить.

«Как узнать, вышло ли у Грейнджер задуманное? Помогла ли добытая информация?»

* * *

Первый учебный день встретил учеников пасмурным осенним утром.

Драко поправил сползающую с плеча ручку сумки. Малфой всё ещё не мог поверить, что вернулся в Хогвартс. Стены замка, казалось, больше не дышали той светлой чарующей магией, потолок в Большом зале был затянут серыми тучами. В коридорах школы теперь гуляли сквозняки. Школьники больше не перешёптывались за спиной старосты Слизерина, они разбегались, чуть только завидев Драко в коридоре.

— Сделай лицо попроще, Малфой, — звонкий голос Блейза разрезал гробовую тишину коридора. — От твоего выражения лица разлетаются даже привидения!

Драко вздёрнул брови.

— Ладно, — примирительно поднял руки Блейз. — Я искал тебя, чтобы передать вот это от Снейпа.

Забини вытащил из школьной сумки большой свиток, перевязанный синей лентой.

— Это ещё что?

— Я теперь староста факультета, Малфой. А ты отныне можешь валить хоть на все четыре стороны! — хитро улыбнулся Блейз. — Хотя, постой, кажется это, — он кивнул на свиток, — твоё назначение на должность старосты школы. Неплохой, скажу тебе, подарочек.

Драко взял свиток и развязал атласную ленту. Как же он мечтал когда-то стать старостой школы! И вот он добился этого. Однако радости от назначения совсем не испытал. Будь всё иначе, наверняка, старостой стал бы очкарик Потти, а с ним за компанию и Грейнджер.

— Спасибо, — кивнул он, прочитав документ.

— Иди Снейпа поблагодари, — усмехнулся Забини, — а то он не в духе.

— Да, он оценит, — улыбнулся в ответ Драко, — и когда он был в духе?

Блейз рассмеялся, и Драко понял, как не хватало ему летом этого чистого звука. Простого человеческого смеха. Забини, казалось, жил в другой стране, своей собственной. В этой стране не было Лордов, Дамблдоров, чёрных меток и разницы в статусе крови. И Драко хотел бы жить там.

Руку нещадно обожгло, с такой силой метка ещё никогда не стягивала кожу предплечья. Малфой схватился за локоть Забини, колени подкосились.

— Ты чего это? — перепугался Блейз.

— Горит, — задыхаясь, прошептал тот. — Блейз, как же она горит!

Забини резко дёрнулся в сторону, сбрасывая ладонь друга. У Блейза не было метки. Миссис Забини вносила щедрые вложения в общую смету Пожирателей, и это уберегало её любимого сына от участи слуги Волан-де-Морта. Сам Блейз пытался держаться подальше от Пожирателей смерти и делал исключение только для Драко.

— Он вызывает, Блейз! — прошипел Драко, прижимая к себе ноющую руку и баюкая её, как ребёнка.

Забини помог Драко дойти до входа в кабинет директора.

Снейп встретил их у гаргульи и вместе с Блейзом довёл Драко до кабинета. Он прошептал несколько редких заклинаний над воспалившейся кожей руки Малфоя.

— Мистер Малфой, вам следует немедленно отправляться, — хмуро сказал Снейп. — Мистер Забини, вас же я больше не задерживаю.

Блейз и Драко обменялись встревоженными взглядами.

— Спасибо, Блейз, — прохрипел Драко.

Забини несколько помедлил, но всё же направился к двери.

Когда он вышел, Снейп протянул Драко мантию и коробочку с летучим порохом.

— Атриум, мистер Малфой, — Снейп смотрел на Драко чёрными полными спокойствия глазами. — Поспешите.

Малфоя передёрнуло.

Атриум, метка... Конечно, теперь всё понятно. Поттер в Министерстве, а с ним там была и Грейнджер. Он подвёл их, он подвёл её.

— Идите, — кивнул Снейп, указав на камин.

Повторять ему не пришлось. Драко мигом схватил горсть волшебного порошка и забежал в очаг. Он выкрикнул адрес и в следующее мгновение оказался в просторном зале Атриума. Отовсюду раздавались крики, сотни листовок с изображением «Нежелательного лица №1» кружили над головами тщетно снующих в камины волшебников.

— Это был Гарри Поттер! — крикнул кто-то рядом с Драко.

Пробегающая мимо волшебница больно задела его плечо. Малфой грязно выругался и стал протискиваться через кричащую толпу в центр Атриума.

— Распечатайте же эти чёртовы камины! — надрывался высокий Пожиратель, стоявший у статуи волшебницы. — Все камины!

— Кто позволил уйти магловским выродкам? — запищала колдунья в бордовой мантии, размахивая волшебной палочкой.

— Альберт Ранкорн, — раздались голоса в толпе. — Он сказал, что их кровь чиста!

В зале раздался гул голосов. Одни волшебники, которые прибыли на лифтах с других этажей, спрашивали о том, что произошло, другие громко пересказывали случившееся.

— Все на площадь Гриммо! — прокричал лысый волшебник, отмахиваясь от кружащих вокруг него брошюр.

Кто-то из Пожирателей толкнул Малфоя в сторону. Драко юркнул в министерский камин, и всё вокруг закрутилось. Малфоя подбросило куда-то вверх, и он вылетел из унитаза в кабинку туалета.

«Общественный туалет в Ридж-Олде», — догадался Драко. Его схватили за локоть. Рывок аппарации, и он на площади Гриммо.

— Дом Блэков! — закричал Яксли, срываясь на визг. — Он прямо перед вами! Все сюда!

На глазах у Драко выросла стена дома номер двенадцать. Особняк Блэков, высотою в семь этажей, не считая чердака, возник между магловскими скромными домами.

Значит, вот где скрывался Поттер всё это время!

Пожиратели смерти бросились внутрь.

Драко вошёл в дом последним и оказался в узком тёмном коридоре. На стенах были прибиты головы эльфов, у двери валялась подставка для зонтов в виде ноги тролля. Из неё выглядывал знакомый серый зонтик. Сердце подскочило куда-то в область горла. Драко робко шагнул вперёд, и его обдало холодом. На другом конце коридора прямо из пола выросла мутная тень, клубящимся быстрым облаком бросившаяся в сторону незваного гостя.

Хриплый шёпот, сорвавшийся с мёртвых серых губ, пробрал Драко до глубины его жалкой душонки.

— Северус Снейп? — не своим голосом обратился к нему мёртвый бывший директор.

Малфой отпрянул назад, стукнувшись спиной о дверь. Его язык болезненно свернулся в трубочку, лишив возможности произнести хоть слово.

— Северус Снейп? — настойчиво повторил Дамблдор, и Драко остервенело затряс головой.

— Нет, я не Снейп! — промычал он, вжавшись в стену. — Я не убивал вас, директор!

Видение рассыпалось в прах, превратившись в густую пыль, повисшую в воздухе. Драко прикрыл лицо рукой и быстро пересёк коридор.

— Воры, разорители, бесчестные мерзавцы в моём доме! — кричала статная женщина на огромной картине. Она резко перевела взгляд на подошедшего Драко и захлопала глазами.

— Неужели достойный родственник?! — проскрипела Вальбурга.

В соседних комнатах раздался грохот. Несколько Пожирателей выскочили в коридор, пытаясь догнать удирающего от них домового эльфа. Домовик странно квакнул, взглянув на Драко, и исчез с громким хлопком.

— Они были здесь! — закричал Яксли откуда-то сверху. — Ищите всё, что может указать, где они!

— Тёмный Лорд тебя по головке не погладит, — прогаркал Грейбек, — за то, что ты их упустил. Сюда они уже не вернутся!

Драко прислонился к стене и глубоко вздохнул. Упустили. Не вернутся. Слава Мерлину!

Гермиона распахнула глаза и застонала. Солнечный свет ослеплял, пробиваясь между сплетёнными ветвями. Колено было рассечено, кровь стекала тоненькой струйкой по щиколотке. Гермиона повернула голову и увидела лежащих неподалёку Гарри и Рона.

Уизли задёргал ногой и болезненно скорчился. Его лицо теряло сходство с Реджем Кроткоттом. Гермиона встала на колени, опираясь руками о землю, покрытую жёлтой листвой. Пальцы неприятно кольнуло, они стали уменьшаться в размерах, кожа на глазах становилась моложе. По лицу пробежала знакомая дрожь. Оборотное прекратило действовать. Путаясь в юбке, Гермиона поползла к Рону. Из левого бока Уизли хлестала кровь, пропитывающая мантию.

— Что с ним? — испуганно спросил Гарри. — Что произошло?

— Его расщепило, — Гермиона разорвала рубашку Рона и глубоко вздохнула от открывшегося вида. — Гарри, скорее! Нужен бадьян, он в сумочке!

Поттер бросился к бисерной сумке и призвал настойку. Дрожащими руками Гермиона приняла бадьян из его рук.

— Гарри, я не могу вынуть пробку. — Слёзы начали капать из глаз, и она протянула пузырёк другу. Гарри зубами вытащил пробку и отдал настойку обратно.

Оба, затаив дыхание, наблюдали, как затягиваются кровоточащие раны Рона под действием нескольких капель волшебного средства.

— Что случилось? — растерянно спросил Гарри. — Почему мы не на Гриммо?

Гермиона всхлипнула, боясь поднять глаза на друга.

— Прости, Гарри, я так виновата, — прошептала она, сжимая в руке палочку. — Мы не можем туда вернуться. Когда мы убегали из Министерства, Яксли вцепился в меня. Гарри, нам нельзя было аппарировать сразу на Гриммо, нельзя!

Гарри присел на корточки и положил руку на плечо Гермионы.

— Я думаю, он увидел дверь прежде, чем мне удалось стряхнуть его.

— Ты хочешь сказать, Яксли на площади Гриммо? Но как?!

— Гарри, Яксли был на ступеньках, когда мы аппарировали, — заплакала Гермиона. — Он посвящён в тайну доверия!

Уже сейчас Яксли мог привести в дом Пожирателей смерти. Гарри сжал плечо подруги и наклонился к Гермионе, прижавшись лбом к её волосам.

— Прости меня!

Поттер достал из кармана глаз Грюма, и Гермиона вздрогнула.

— Если кто и виноват, так это я, — слабо улыбнулся Гарри. — Но я не мог оставить это там.

Гермиона кивнула. Рядом зашевелился пришедший в себя Рон. Гарри с облегчением выдохнул.

Конечно, они не были в безопасности в этом лесу, но пока Рон не почувствует себя лучше, об аппарации не могло идти и речи. Гермиона вскочила на ноги и стала накладывать приходящие в голову защитные заклинания. Магические формулы сами срывались с языка. Гарри возводил палатку, припасённую ещё со времён чемпионата по квиддичу.

Как только палатка заняла своё место между деревьями, Гарри и Гермиона перенесли Рона внутрь.

— Где он? Он у тебя? — неожиданно спросил Гарри.

Гермиона захлопала глазами, не понимая, о чём её спрашивают.

— Медальон! Где он? — нетерпеливо повторил Поттер.

— Вам удалось? — подал голос Уизли. — Что же вы молчали? Я думал, что вся наша операция провалилась на все сто процентов!

Гермиона сунула руку в карман и нащупала холодный овал медальона. Она достала крестраж и, странно, ей не хотелось отдавать его Гарри. Витиеватая буква «S» блестела изумрудным светом.

— Может быть, это уже не крестраж, и души Реддла здесь нет? — с надеждой прошептал Рон.

— Он здесь, — произнесла Гермиона, не узнав собственный голос. — Медальон невредим. И он холодный... как лёд.

Она передала украшение Гарри, и тот повертел его в пальцах.

— Уничтожить его будет не так-то просто, — констатировал Гарри. — Даже Кикимеру не удалось сделать это, а ведь он пытался исполнить волю любимого хозяина. Интересно, смог бы его уничтожить сам Блэк?

— Что будем делать? — спросила Гермиона. Она уже успела пожалеть, что не взяла с собой портрет Регулуса. Он бы пригодился куда больше, чем его прапрадедушка Финеас. Кто же знал, что они не вернутся на площадь Гриммо?

— Хранить, пока не поймём, как его уничтожить, — просто ответил Гарри. Он повесил медальон на шею и сжал его в руке. — Будем носить по очереди.

* * *

До самого вечера ребята просидели в палатке. В лесу было спокойно. Рон мирно спал, тихонько посапывая. Гарри сидел на спальном мешке и подбрасывал в воздух золотой снитч. Гермиона знала, о чём он сейчас думает. Они потратили столько времени и сил, чтобы заполучить крестраж, но даже не знают, что теперь с ним делать. Где-то на этой земле были надёжно спрятаны другие кусочки души Тёмного Лорда. И Гермиона понятия не имела, что собой представляют другие крестражи.

В семь часов Гермиона отправилась дежурить. Почти два часа она просидела у входа в палатку, крутя в руках золотой жетон, переданный ей Симусом Данти на старом складе пиломатериалов. Он не обманул её. Жетоны им очень пригодились. Волшебников, которых он выбрал, лишний раз не проверяли. Если бы не жена Кроткотта, всё прошло бы идеально.

Гермиона почему-то была уверена, что Данти уже всё знает и ждёт её. Там же, в то же время. На часах было без двадцати девять. Гарри вышел из палатки и предложил Гермионе сменить её.

— Гарри, я поищу нам что-нибудь перекусить, — осторожно начала Гермиона и прежде, чем её друг успел возразить, добавила: — Отходить далеко не буду. Мы не ели весь день, а Пожиратели так и не объявились за всё это время.

Гарри к её удивлению только кивнул.

Гермиона накинула мантию потеплее и отошла к высоким вязам, росшим неподалёку.

— Фереверто лета! — прошептала Гермиона, направив палочку на пролетающую совсем рядом летучую мышь. Та, кувырнувшись в воздухе, превратилась в плетёную корзинку, упавшую к ногам Грейнджер. Гермиона сама придумала это заклинание ещё на пятом курсе, усовершенствовав разученные на трансфигурации чары, не зря же она была любимой ученицей Минервы Макгонагалл.

— Акцио, грибы! — несколько грибов с шорохом вырвались из-под опавшей листвы и один за другим опустились в корзину.

Гермиона удовлетворённо кивнула:

— Сойдёт.

Она поставила корзинку среди ветвей тернового куста, росшего неподалёку, и, оглянувшись в сторону палатки, крутанулась на месте.

Холодная улочка Олдмерри встретила её гробовой тишиной. Осеннее звёздное небо развернулось над городом. Полная низкая луна освещала пустые окна-глазницы склада.

Гермиона затаила дыхание и вошла внутрь. Она поднялась на второй этаж и остановилась перед знакомой закрытой дверью.

«Его там нет, — переживала Гермиона. — С какой стати ему приходить сегодня сюда?»

Но ведь она же пришла!

Дрожащими пальцами Гермиона сжала палочку.

— Гоменум ревелио, — прошептала Грейнджер дрогнувшим голосом. Золотистый свет вспыхнул на кончике палочки и тончайшей цепочкой потянулся к двери.

Гермиона толкнула её и замерла на пороге. У окна в лучах лунного света стоял знакомый силуэт. Гермиона судорожно вздохнула. Пожиратель смерти обернулся.

— Живая, — произнёс он уставшим надтреснутым голосом.

— Живая, — откликнулась Гермиона, подходя к окну.

Симус отодвинулся в сторону, освобождая место девушке у подоконника.

Всё та же маска, скрывающая лицо, чёрный капюшон из плотной ткани, отбрасывающий тень на глаза. Гермиона жадно разглядывала стоящего рядом человека.

«Он высокий и подтянутый, из него мог бы выйти неплохой игрок в квиддич, — почему-то подумала она, — как Гарри, Виктор или Регулус Блэк. Ловец? Возможно...»

— Спасибо, Симус, они пригодились, — Гермиона протянула золотые жетоны.

— Оставь на память, мне они не нужны, — усмехнулся он.

— Хорошо, — выдохнула Грейнджер. — Я хотела спросить тебя...

Данти внимательно посмотрел на Гермиону.

— ...есть ли такое заклятие, способное уничтожить вещь, которую невозможно уничтожить?

— Очень понятный вопрос, а главное содержащий в себе ответ, — насмешливо сказал Симус.

— У меня есть одна вещь, — смутилась Гермиона. — Это необычный предмет, и его необходимо уничтожить. Что бы я ни делала — ничего не помогает!

— И эта вещь стоила сегодняшней вылазки? — неожиданно спросил Данти. — Вы лишились укрытия. Дом Блэков... Я был там сегодня.

Гермиона почувствовала затопившую её вину.

— Что стало с Кикимером? С эльфом-домовиком? — пояснила она в ответ на непонимающий взгляд.

— Вы с Поттером и Уизли едва унесли ноги, а ты интересуешься судьбой домового эльфа? — весёлый смех разрезал тишину помещения. — Как это на тебя похоже!

— О чём ты? — нахмурилась Гермиона. — И откуда ты знаешь о Роне?

— Это было легко понять. Только у Уизли хватило бы духа присоединиться к вашей сумасшедшей команде в реализации этого сумасшедшего плана, — протянул Симус.

— Тебе тоже хватило, — откликнулась Грейнджер. — Так что насчёт заклинаний?

— Я подумаю над этим, — туманный ответ. Такой же туманный, как вопрос.

Гермиона сжала кулаки. У неё был ещё один вопрос. Самый важный. Но она не могла спросить слугу Волан-де-Морта о крестражах. Регулус ведь как-то узнал тайну Тёмного Лорда, может быть, и Симус Данти что-то знал об этом.

— Когда? — прошептала Гермиона, не глядя на стоящего рядом Симуса в чёрной как ночь мантии. Тот пожал плечами. Приходить сюда было опасно, а сообщать о времени встречи — невозможно. Гермиона вдруг вспомнила о зачарованных галлеонах, с помощью которых члены Отряда Дамблдора договаривались о встрече. Она снова достала министерские жетоны и начала выводить над ними замысловатые узоры палочкой.

— Что ты делаешь?

— Это поможет нам узнавать время следующей встречи, — ответила Гермиона, продолжая колдовать. — Протеевы чары. Я использовала их в школе, они не подводили.

Данти странно хмыкнул, но покорно принял зачарованный жетон из рук Гермионы.

— Он нагреется. Когда понадобится оставить сообщение, коснись его палочкой.

Гермиона проследила за тем, как жетон скрылся в кармане мантии. Её собеседник не удивился, не задал никаких вопросов, словно точно знал, что нужно делать.

— Тебе что-то известно об этих чарах? — недоверчиво спросила Грейнджер.

— Ничего, первый раз слышу. Эпискеи, — палочка лениво дёрнулась в руке, и колено Гермионы обдало струёй холода. — Мне пора. Тебе, думаю, тоже...

* * *

Гермиона вернулась в лес. В терновнике её ждала заготовленная корзинка.

Грейнджер осторожно пробралась к палатке. У входа, прислонившись к натянутой ткани, сидел Гарри. Его глаза были закрыты, он тяжело дышал. Одной рукой Гарри сжимал медальон Слизерина, висящий на шее, а другой держался за палочку.

— Гарри!

Он открыл глаза и затуманенным взглядом посмотрел на встревоженную Гермиону.

— Снова шрам?

«Всё не так плохо: нас не продавали — нас выдали даром»,

— Чапек Карел

Утро оказалось неожиданно солнечным и тёплым. Драко стоял на балконе Часовой башни. Ветер бил ему в лицо. В подземельях не было окон, а Драко любил солнце, любил ветер, любил сентябрьский воздух и кружащиеся в нём листья. Сегодня он любил всё. Внизу дымила хижина Хагрида. Сам лесничий хозяйничал на тыквенных грядках. За холмами шумел Запретный лес. Парочка птиц кружила над совятней.

Странное спокойствие разлилось на душе. Драко не мог объяснить даже самому себе, почему ему так легко дышалось после встреч с Грейнджер.

«Я вылечил её изодранную до крови коленку», — эта мысль изрядно его веселила.

Волшебный восторг переполнял Драко.

Он аппарировал со склада на покрытый побуревшим вереском холм сразу после встречи с Грейнджер, не спеша добрался до школы, прошёлся по тёмным школьным коридорам и поднялся на балкон, где всю ночь наблюдал за звёздным небом. Драко мог бы отправиться в мэнор к матери, но нет. Ему совсем туда не хотелось.

Шестерёнки огромных часов за спиной Драко в предвкушении затрещали. Зубчатые колёса часового механизма слабо вспыхнули белым светом, охватившим весь маятник. Конструкция содрогнулась. Спустя мгновение школу огласил бой часов.

Драко запахнул мантию и направился к кабинету Снейпа. Огромная каменная гаргулья бросила на ученика, решившего потревожить директора в такую рань, предостерегающий колючий взгляд.

— Эверклена⁽¹⁾, — пробормотал Драко, стараясь не смотреть на каменного стража.

Гаргулья отъехала в сторону и затем закружилась вокруг оси, поднимаясь к потолку и открывая взору закрученную спиралью лестницу. Малфой поднялся по ней и оказался в просторном кабинете.

Бывшие директора Хогвартса ещё спали в своих рамах. Только портрет Дамблдора пустовал. Это только обрадовало Драко. Он бы хотел никогда больше не видеть прежнего директора школы.

«Это всё равно, что смотреть в глаза смерти», — считал Драко.

В дальнем углу у окна стоял Снейп — неестественно прямая спина, вечная чёрная мантия.

— Чем могу помочь, — холодно произнёс Снейп, — мистер Малфой?

— Мне нужно разрешение, — спокойно ответил Драко. — Я бы хотел поискать кое-какие сведения в библиотеке школы. Мне нужно в Запретную секцию.

Снейп обернулся, взмахнув полами мантии. В лучах осеннего солнца его кожа казалась необычайно бледной. Под глазами Северуса залегли тени, цепкий взгляд пригвоздил Малфоя к полу. Драко тут же отвёл взор, досадуя, что может быть уже поздно. Снейп — лучший легилимент из всех ныне живущих волшебников, уроков Беллатрисы по закрытию разума могло оказаться недостаточно.

— Кое-какие сведения? — чёрные глаза Снейпа внимательно следили за учеником, — Конкретнее, мистер Малфой.

— Профессор, — стараясь как можно убедительнее солгать, заговорил Драко. — Я хотел бы научиться парочке редких заклинаний. Сейчас такое время, что не знаешь, что может тебе пригодиться в определённый момент.

— Стремления к учёбе похвальны, — Снейп не поверил ему, Драко понял это сразу. — Не понимаю, зачем вам школьная библиотека. В Малфой-мэноре библиотека ничуть не уступает нашей, может быть, даже превосходит.

Снейп не мигая ждал ответной реплики. Драко захотелось поскорее убраться из кабинета, но он остановил себя. Он зло и упрямо взглянул на директора.

Северус покачал головой. Он подошёл к столу и выписал удивлённому Драко пропуск в Запретную секцию.

— Надеюсь, это поможет, — Снейп неторопливо передал распоряжение, — и вы найдёте то, что ищете.

Драко схватил разрешение и помчался в библиотеку.

Мадам Пинс была уже на месте, она удивлённо приняла пропуск и провела Драко в закрытую для посторонних глаз часть библиотеки.

Малфой понятия не имел, с чего начать поиски. Он стал бродить между стеллажами, касаясь кончиком палочки книжных полок.

«Взлёт и падение Тёмных искусств», «Чары и проклятия», «Секреты тёмных волшебников». Драко вытащил последнюю книгу, и первое, что бросилось ему в глаза — аккуратная запись «Гермиона Грейнджер» на формуляре, надёжно вклеенном в книгу.

Пролистав «Секреты тёмных волшебников» и так ничего и не найдя подходящего, Драко не удивился, ведь до него книгу уже просматривала Гермиона. Не могла же Грейнджер прочитать здесь всё! Чтобы сократить объём поисков, Драко вернулся к столику мадам Пинс и как можно вежливее попросил передать ему личные библиотечные карточки гриффиндорцев. Поблёскивающий значок старосты, быстренько приколотый к мантии, не позволил ей отказать ему. Получив на руки коробку с карточками, Драко судорожно начал копаться в бумагах. Карточку Грейнджер оказалось найти невероятно просто — самая толстая из всех. Малфой незаметно засунул её в карман мантии и вернул растерянной Пинс остальные.

Среди книг, прочитанных Грейнджер, половина была из Запретной секции. Оказывается, за все годы обучения Гермиона Грейнджер достаточно интересовалась тёмной магией. Знакомые названия пролетали перед глазами, и, наконец, в глаза Драко бросилась старательно выведенная Грейнджер надпись: «Тайны наитемнейшего искусства». Напротив неё трясущейся рукой Пинс было коряво написано: «Книга отсутствует. Том был изъят директором школы Альбусом Персивалем Вулфриком Брайаном Дамблдором». Драко интуитивно почувствовал, что эта-то книга ему и нужна, поэтому из библиотеки он бегом бросился в башню к Снейпу.

Директор встретил его всё тем же тяжёлым взглядом.

— Я вижу, Драко, вы с пустыми руками, — Снейп разложил на столе стопки никому не нужных бумаг. — Неужели ни одна книга не подошла?

— Нет, почему же… но вот незадача, профессор, нужной мне книги нет в библиотеке.

— Как интересно, — протянул Снейп. — О какой книге идёт речь?

— «Тайны наитемнейшего искусства», сэр, — осторожно проговорил Драко.

Глаза Снейпа удивлённо расширились.

— Зачем вам эта книга? Она слишком опасна, Драко. Вы даже не понимаете, куда впутываетесь.

Теперь Малфой уверился, что эта книга ему просто жизненно необходима. К чёрту Грейнджер! Он был просто обязан сам прочесть её, слишком показательна реакция Снейпа.

— Отвечайте, Драко! — повысил голос Снейп. — Зачем она вам? Откуда вы о ней узнали?

— Оставьте, Северус, — раздался спокойный голос. Драко поднял глаза и увидел, что на месте чёрного полотна на картине, висящей над столом директора, в старом кресле, обитом зелёным бархатом, сидел Альбус Дамблдор. Он неторопливо протирал носовым платком стёкла своих очков-половинок.

— Этой книги больше нет здесь, — продолжил Дамблдор. — Но я в своё время изучил её вдоль и поперёк. Чем могу помочь, Драко?

Драко медлил. Снейп стоял рядом, и Драко чувствовал его раздражение. Разговаривать со старым директором Малфою хотелось ещё меньше, чем с новым. Он им не доверял — ни Снейпу, ни Дамблдору.

— Куда же она подевалась? — колко осведомился Драко. — В окно вылетела?

— Совершенно верно, мистер Малфой, — как ни в чём не бывало ответил Дамблдор, повергая Драко в недоумение.

— Боюсь, мне нужна сама книга, — продолжал настаивать Малфой, — и я бы не хотел обсуждать с вами интересующие меня вопросы.

Дамблдор водрузил очки на кончик своего носа и смерил ученика долгим взглядом. Похоже, старик не намеревался продолжать разговор. На плечо Драко опустилась тяжёлая рука Северуса Снейпа.

— Мистер Малфой, вам пора, — Снейп кивнул в сторону двери. — Вы же не хотите пропустить урок мистера Кэрроу.

Северус спустился вниз вместе с Драко и неожиданно развернул его к себе лицом.

— Я не знаю, Драко, зачем вам понадобились «Тайны наитемнейшего искусства», — мрачно проговорил Снейп, — но я знаю, что существует ещё один экземпляр. Вам действительно так нужна эта книга?

Драко быстро кивнул. У него не было желания оправдываться, он не хотел больше врать бывшему учителю.

— Не думаю, что вам известно имя Хепзибы Смит, Драко. В своё время эта женщина была очень богатой волшебницей. У мадам Смит имелось очень интересное хобби, хотя, в общем-то, скупать всё, что им понравится — черта всех избалованных богачей, — фыркнул Снейп. — Она собирала волшебные вещицы со всего мира, редкие книги, диковинные артефакты. Старуха давно умерла, но её коллекция перешла её жадным на руку родственникам. Вы понимаете, к чему я говорю это, Драко?

— Да, профессор. Я всё понимаю, — отозвался Малфой.

— Хорошо, а теперь идите на урок, — невозмутимо сказал Снейп.

Он обошёл Драко и начал подниматься по винтовой лестнице. Гаргулья с гулом стала возвращаться на своё законное место.

Несколько мгновений понадобилось Драко, чтобы обдумать слова бывшего декана:

— Простите, сэр! — окликнул он Северуса Снейпа. — Могу ли я отправиться завтра в мэнор? У меня возникли срочные дела.

— Я думаю, это возможно, мистер Малфой, — донеслось до Драко, прежде чем каменная статуя окончательно скрыла полы мантии директора школы.

* * *

К вечеру следующего дня планы Драко оказались под угрозой срыва. Виной тому была безумная выходка Уизли, Лонгботтома и полоумной Лавгуд, попытавшихся выкрасть меч Гриффиндора из кабинета Снейпа.

Драко поднялся к директору. Дверь была распахнута, но он не торопился заходить внутрь. Малфой вжался в неосвещённую нишу в стене, откуда хорошо было видно происходящее в кабинете.

В центре комнаты стояли трое учеников, Снейп и оба Кэрроу.

— Северус, эти ничтожные негодяи попытались вынести меч! — от противного голоса Амикуса хотелось заткнуть уши. — Мы все понимаем, что они намеревались передать его Поттеру!

— Что же вы молчите! — завизжала его сестра, захлёбываясь слюной. — Говорите! Мерзкие дети, предатели крови!

Амикус схватил Лонгботтома за руку и прошипел ему в ухо:

— Мы вытравим всех ваших грязнокровных друзей, всех выродков из нашего мира. Зачем вам понадобился меч? Если ты не ответишь, мы запытаем твоих подружек до смерти.

— Не думаю, что это одобрит Тёмный Лорд, — холодно произнёс Снейп. Позади него на столе лежал меч, сверкая в неровном свете свечей.

— Почему это?! — передёрнул плечами Кэрроу.

— Эти дети чистокровные, Амикус. Лорд не проливает чистую кровь. Но я уверен, что смогу найти достойное наказание для воришек.

— Несостоявшихся воришек, — зашипела Алекто, ткнув палочкой в спину девчонке Уизли. — Ничего, скоро Поттера поймают, и вы увидитесь с однокурсником.

— Гарри никогда не поймают! — выкрикнула Уизли, вздёрнув подбородок.

Амикус с размаху ударил её по лицу. Лонгботтом дёрнулся вперёд, но его остановила Лавгуд, вцепившись в рукав рубашки.

— Мистер Филч, — небрежно махнул рукой Снейп, и Драко только тогда заметил стоявшего в углу кабинета тощего завхоза. — Отправьте этих троих к Хагриду. Отработка в Запретном лесу послужит им хорошим уроком.

Глаза обоих Кэрроу торжествующе заблестели. Они думали, что Запретный лес для школьников опасное и пугающее место. Драко побывал там на отработке уже на первом курсе. Конечно, тогда высокие почерневшие стволы, корявые корни и белёсый туман, стелющийся по земле, пугали его и рисовали в голове ужасные картины, но сейчас... Он скорее отправился бы в Запретный лес к кентаврам и паукам, чем в собственный дом в Уилтшире. Что говорить тогда о парочке гриффиндорцев и чокнутой Лавгуд? Для Пожирателей Хагрид — урод с неполноценной кровью, а для этих троих — друг, рядом с которым они будут чувствовать себя спокойно даже в этом чёртовом лесу.

«Почему Снейп назначил им такое наказание? — недоумевал Драко. — Ведь он не мог не понимать всего этого».

— Я сообщу Лорду о случившемся, — мерзко оскалился Кэрроу.

— Не утруждайтесь, Амикус, — Снейп был спокоен и собран. — Я уже оповестил его. Кроме того я предложил передать столь бесценный артефакт на хранение в «Гринготтс». Лестрейнджи любезно согласились взять меч на хранение в собственный сейф.

— Лестрейнджи? — злобно выплюнула Алекто.

— Совершенно верно, завтра Родольфус прибудет за мечом в школу.

«Какая нелепость, — подумал Малфой. — Меч основателя Гриффиндора будет храниться в сейфе выпускников Слизерина».

Мимо Драко тем временем прошли наказанные ученики и ворчливый завхоз. Следом за ними кабинет директора покинули Кэрроу. Некоторое время Драко постоял в тишине, не решаясь выйти из ниши. Через дверной проём он с интересом наблюдал за действиями директора.

Снейп подошёл к столу. Он долго смотрел на меч, затем взмахнул волшебной палочкой и зашептал при этом формулы, слишком длинные и сложные, чтобы Драко мог их разобрать.

«Нельзя ничего пропускать», — Драко подался вперёд, чтобы лучше видеть происходящее.

— Джеминио, — устало выдохнул Снейп, и на столе рядом со сверкающим мечом Годрика Гриффиндора появилась его точная копия.

---

1) Эверклена — волшебное чистящее средство.

Вернуться к тексту

«Она открылась со скрипом. Если бы двери могли говорить, этот скрип означал бы:

«Проходите, коль вам угодно, я не отвечаю за последствия»,

— Альберт Санчес Пиньоль

На Штормовой улице холодно и сыро. Ледяной ветер пронизывал до костей. Особняк Смитов возвышался чёрной громадиной на фоне серого осеннего неба.

Драко снова постучал в дубовую дверь, украшенную вычурной лепниной. Ручка в форме головы льва с кольцом на подложке с ключевиной засияла золотым светом. Щёлкнули замки и щеколды, и дверь медленно приотворилась. В дверном проёме показалось морщинистое лицо мужчины.

— Что надо? — грубо спросил он, оглядывая Драко с ног до головы.

— Простите, я ищу мадам Верити Смит, — улыбнулся Малфой, кривя губы. — Она дома?

Старик смерил гостя подозрительным взглядом и отворил дверь чуть шире.

— Мы не ждём гостей, — буркнул он, зашаркав ногами. — Мадам будет недовольна.

— О, я бы не посмел тревожить госпожу Смит понапрасну, — горячо заверил Драко, безошибочно определив в ворчуне дворецкого Смитов.

— Как о вас доложить? — спросил дворецкий, нехотя пропуская незнакомца в дом.

— Мистер Данти, — соврал Малфой, не моргнув глазом.

Дворецкий отправился за своей хозяйкой, а Драко прошёл в гостиную.

Огромная комната с высокими потолками была заставлена старинными вазами и статуэтками всевозможных животных, на дорогих диванах лежали горы винтажных подушек, обитых дорогой тканью. Все окна в гостиной были плотно зашторены, в помещении царил душный полумрак. В камине потрескивали поленья, распространяя по комнате необычный аромат.

Драко подошёл ближе и принялся рассматривать стоящие на каминной полке колдографии в позолоченных рамках. Самая большая колдография стояла по центру полки. На ней была изображена грузная женщина в причудливом вульгарном парике. Она брезгливо поджимала губы и высокомерно смотрела с колдоснимка на Драко.

«Хепзиба Смит» — прочитал Малфой на дощечке, встроенной в рамку. Драко взял в руки стоящую рядом фотографию. Та же женщина приобнимала на ней маленькую рыжеволосую девочку с приплюснутым носом, чем-то напомнившую Драко Панси Паркинсон. Малфой вернул колдографию на полку к другим снимкам и тут заметил на одной из них знакомое лицо. Захария Смит — полукровка с барсучьего факультета махал со снимка рукой и широко улыбался.

— Мой племянник, — неожиданно раздалось за спиной Драко. Он резко обернулся, встретившись взглядом с маленькими поросячьими глазками хозяйки дома. Драко сразу узнал в женщине ту девочку с колдографии, только волосы мадам Смит теперь скрывал высокий парик, видать, перешедший по наследству от Хепзибы, а приплюснутый нос немного съехал на бок, ещё больше уродуя морщинистое лицо. На вид мадам Смит было около шестидесяти лет.

— Мадам, — поклонился Драко, целуя женщине руку. — Несказанно рад встрече.

— Ох, не стоит, мистер Данти, — кокетливо улыбнулась та, кивнув Малфою. — Что вас ко мне привело? Присаживайтесь, прошу.

Драко ожидал этого вопроса и потому ничуть не растерялся. Хорошо продуманная ложь полилась легко и непринуждённо:

— Я работаю в лавке «Горбин и Бэркс», мадам, — пропел Драко, присаживаясь на диван и не прекращая приятно улыбаться. — Мистер Горбин прислал меня к столь достопочтимой леди.

Верити Смит расплылась в ответной улыбке. Она уселась на диван напротив гостя и достала большой веер из складок пышного платья.

— Горбин — ненадёжный человек, торгаш, — безапелляционно проскрежетал появившийся в зале старик.

— Бернард! — возмущённо воскликнула мадам Смит. — Как ты можешь так говорить при госте!

— Говорю, что думаю, — проворчал дворецкий. — Этот ублюдок должен гнить в канаве, а не зарабатывать деньги в Лютном переулке.

— Ох, Бернард, не произноси это название! — взмолилась Верити, обмахивая своё заплывшее жиром тело веером из страусиных перьев. — До сих пор не могу забыть тех приставучих детей-попрошаек. Этот переулок — гиблое место, даже для грязнокровок.

— Они уже все отправились на тот свет, — оскалился Бернард. — Там им и место, магловским выродкам.

В гостиной повисло тяжёлое молчание. Драко пристально смотрел на старика, протирающего фарфоровые статуэтки на полке.

— Принести чай? — прохрипел Бернард, обращаясь к хозяйке.

— Да-да, — торопливо отозвалась мадам Смит, — и нашему юному гостю. Ох, Мерлин! Простите, не знаю вашего имени... — улыбаясь во весь рот, елейно пропела хозяйка дома.

— Симус. Симус Данти, мэм.

— Ирландец, — выплюнул Бернард, скрываясь в коридоре.

— У вас очаровательный дворецкий, мадам, — ядовито сказал Малфой, провожая взглядом сгорбленную спину Бернарда. Верити рассмеялась, издав громкие квакающие звуки:

— Ох, Симус, зато он замечательно служит. Старый брюзга. Не обращайте на него внимания, — махнула рукой Верити.

— Он волшебник?

— Нет, что вы! Бернард сквиб, — шёпотом сказала Верити. — Он не любит, когда его так называют.

Драко почувствовал необъяснимую злость. Этот мерзкий старикашка был всего-навсего жалким сквибом, но у него хватало желчи раскрывать свой гнилой рот и называть маглорождённых волшебников выродками.

— Зачем вам слуга сквиб? — поморщился Малфой. — От домовиков и то больше пользы.

— Мерлин! — снова воскликнула Верити. — После того как одна нерасторопная домовиха отравила мою дражайшую тётушку Хепзибу, я совсем перестала доверять этим жалким тварям!

— Кстати, как известно, — деловито сказал Драко, — ваша почившая с миром тётя — мадам Хепзиба — занималась коллекционированием старинных и диковинных предметов. Мистер Горбин с радостью выкупил бы у вас что-нибудь из коллекции.

— О, нет-нет, молодой человек! — возразила Верити. — Я ничего не продаю. Наша семья очень дорожит всеми экспонатами коллекции!

Выражение лица Драко осталось неизменным, но в душе Малфой отчаянно взревел от раздражения. Проклятая ведьма ничего не желала продавать ему!

— Какая жалость, — выдавил он, пытаясь сохранить приятное лицо. — Хотя, это даже хорошо, что они останутся у вас. Только такая умная и деловая женщина, как вы, может сохранить такое сокровище.

Верити залилась румянцем. Лесть молодого человека была ей несказанно приятна.

— Ох, если бы это было так, — пробормотала она, заламывая толстые пальцы. — После смерти моей любимой тётушки мне не удалось сохранить всё в целости и сохранности. Каким-то немыслимым образом были похищены очень ценные вещи... Пропала наша семейная реликвия... чаша самой Хельги Хаффлпафф!

Верити всё говорила и говорила, а Драко судорожно соображал, что делать дальше. Его не интересовал нудный, полный жалоб рассказ Верити о старинных медальонах и семейных реликвиях, украденных чашах и неблагодарных домовиках. Драко оглядывал гостиную, пытаясь найти подсказку, какое-нибудь нехитрое решение. Полки и шкафы, позолоченные подлокотники кресел, старинный камин...

Улыбающееся лицо Захарии Смита снова привлекло его внимание.

Драко сжал в кармане золотой жетон, переданный пару дней назад Гермионой. Наивная Грейнджер пыталась объяснить ему суть работы Протеевых чар. Смешно. Кому как не ему знать принцип действия зачарованных жетонов?

А ведь именно Захария Смит отдал однажды Драко свой зачарованный галлеон, с помощью которого Малфой позже обменивался сообщениями с Розмертой. Хозяйке паба Драко отдал монету равенкловки Эджком.

Что же, придётся ещё раз воспользоваться услугами дурачка Смита. Драко не сомневался, что с помощью этого болвана добудет книгу.

В зал вернулся старик Бернард с подносом.

— Угощайтесь, Симус, — жеманно улыбнулась Верити.

— Мистер Горбин ужасно расстроится... — взяв с подноса шоколадное пирожное, покачал головой Драко.

— Бросьте, — взмахнула пухлой ладонью Верити. — Этот пройдоха и без моих сокровищ найдёт, чем поживиться. Надеюсь, это никак не отразится на вас? — прошептала мадам Смит, подавая Драко чашечку чая.

— Увы, мэм. Я всего лишь служащий лавки, — попытался надавить на жалость Малфой. — Разрешите хотя бы полюбоваться на ваше собрание книг. Я слышал, что у вас в распоряжении есть поистине редкие экземпляры.

— Ах, мистер Горбин не зря взял вас на работу, — хихикнула Верити. — Немного опыта и чуть больше лести, и, мистер Данти, вы сможете уговорить любого. Кроме меня, — она лукаво улыбнулась.

И всё же мадам Смит согласилась показать Драко библиотеку.

Она провела очаровавшего её гостя по коридору, увешанному дорогущими картинами, показала проход в библиотеку и, наконец, само хранилище книг.

Среди десятков старинных книг и рукописей Драко без труда разглядел «Тайны наитемнейшего искусства». Старинный том в потрёпанной временем обложке грязно-лилового цвета занимал почётное место на верхней полке высокого книжного шкафа между «Зельями без последствий» и «Вопросами тёмной любви».

— Ну, так, — довольно крякнула Верити, проведя рукой по корешкам книг. — Что скажете?

Драко нацепил свою самую радушную «маску». Он дотронулся до стоящего на столике живого глобуса, и земной шар завертелся с новой силой.

— Превосходно! — восхитился Драко. Он снова скользнул взглядом по интересовавшей его книге. — Библиотека Хогвартса меркнет рядом с этим чудом.

— Вы абсолютно правы! — с гордостью сказала Верити. — Мой племянник Захария всегда так говорит, когда приходит ко мне в гости.

— Да что вы... — тихо отозвался Драко. Он перевёл тяжёлый взгляд на хозяйку особняка и сразу же исправился, нацепив улыбку.

— Всё в порядке? — глуповатая улыбочка Верити исчезла.

— О да, — слишком уж весело сказал Малфой. — Всё замечательно... Не буду больше отвлекать вас. — Драко склонился в учтивом поклоне.

Верити лично проводила его до двери.

— Мне так жаль, что я не могу вам помочь. Заходите ко мне ещё, я ведь могу и передумать, — игриво хихикнула старая дама.

— А мне-то как жаль, — пробормотал Драко, когда дверь закрылась.

«История повторяется дважды:

первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса»,

— Гегель

Утром следующего дня Драко подстерёг Захарию Смита у входа в Большой зал. Тот нервно дёргался и постоянно оглядывался по сторонам.

— Мне срочно понадобились твои услуги, Смит, — прошипел Драко.

— Ты хочешь сказать, тебе нужна моя помощь? — вздёрнул нос Захария.

Драко стиснул зубы. Ему никогда не нравился светловолосый хаффлпаффец. Драко не любил людей, которых не мог разгадать. Малфой всегда подмечал то, до чего всем остальным не было дела. Только слепой не увидел бы, что Смит не так-то прост. Он состоял в Отряде Дамблдора, но при этом легко согласился передать Драко зачарованный галлеон.

— Ты меня прекрасно слышал! — не выдержал Драко, схватив Смита за грудки и дёрнув на себя. — Я сказал «срочно», а это значит, что мне некогда миндальничать с тобой!

— Я просто не хочу получить ещё один Летучемышиный сглаз, — прохрипел Захария, вырываясь.

Драко, скривившись, отпустил его.

— Я устрою тебе нечто похуже какого-то проклятия Уизлетты, если ты не сделаешь то, что я прошу.

— Ударишь меня Круциатусом? Я видел, как профессор Кэрроу пытала Невилла на магловедении! Он не издал ни звука!

— Лонгботтома? — изумился Драко, но тут же скрыл удивление, приставив палочку к горлу однокурсника. — Я знаю вещи и похуже!

— Аваду? — продолжал храбриться Захария.

— Аваду? Мордред с тобой, Смит! — расхохотался Драко. — Авада — самое невинное заклятие из Непростительных… Оно не вызывает боли, не сводит с ума, не путает твой разум… Оно не идёт ни в какое сравнение с Круциатусом и тем более с Империусом.

Захария Смит испугался, Драко видел это по его глазам. Что-то в горьком смехе Малфоя вызвало в глупом мальчишке страх.

— Что тебе надо? — затравленно спросил Смит, озираясь по сторонам.

— Мне нужна книга, которую хранит у себя твоя жирная тётка.

— Верити?

— Верно, — кивнул Драко. — Чёртова ведьма упёрлась и отказала мне в её продаже.

— Ты что, Малфой, хочешь, чтобы я украл книгу у собственной тёти?! 

— Если ты это не сделаешь, — процедил Драко, — можешь передать своей грязнокровной мамаше, что ей лучше поспешить убраться из страны!

— Снейп не отпустит меня к тётке, — пробормотал Смит, зажмурившись. — Я не могу…

— Трус! — выплюнул Драко, упрекнув однокурсника в собственном грехе. — От тебя всё равно толку мало будет. Мозгов не хватит!

Драко схватил Смита за волосы и с силой их дёрнул. Клок светлых волос остался у Малфоя в руке. Смит вскрикнул и схватился за голову.

— Ты что делаешь?! — воскликнул он, сощурившись от боли.

— Упрощаю тебе жизнь, — процедил Драко, снова подняв палочку. Он направил её на испуганное лицо Смита. — Обливиэйт!

Луч светло-жёлтого цвета озарил лицо Захарии. Фигура Драко стала казаться ему далёкой и блёклой. Смит покачнулся на месте, голова закружилась. Он удивлённо захлопал глазами.

— Смотри, куда идёшь, — громко сказал Драко, толкнув однокурсника.

Малфой сжал в кулаке прядь волос. Оставалось зайти к Слизнорту и правдами и неправдами заполучить у декана Оборотное зелье.

* * *

Получив у Снейпа очередное освобождение, Драко снова отправился на Штормовую улицу.

Небо прорезали извилистые молнии, дождь хлестал по изменённому лицу Драко. Мантия промокла насквозь. Начиналась буря.

На Штормовой улице все деревья давно стояли голыми, северный ветер сбил с них всю листву, не дав ей даже пожелтеть. Грязные лужи расползались по дороге, ведущей к дому Смитов. Хмурым великаном особняк взирал слепыми окнами на Драко Малфоя, решительно постучавшего в дверь.

Драко хмуро всмотрелся в собственное отражение, вытянувшееся на позолоченной ручке. Вчера он так и не дождался запропастившегося куда-то Слизнорта и не придумал ничего лучше, чем украсть Оборотное зелье из личной кладовки профессора. Зелье не было доведено до готовности. Драко сразу это понял по водянистой консистенции. Полностью положившись на свою интуицию, Малфой добавил в зелье истолчённые корни женьшеня. Оборотное вскоре приняло нужный вид, но Драко сомневался в длительности его действия.

Дверь открылась. Знакомый противный старик пропустил Драко внутрь, признав в нём племянника хозяйки. Малфой понятия не имел, как Смит обращался к Бернарду, и потому только кивнул в знак приветствия разразившемуся торжественными приветствиями сквибу.

— Я сообщу госпоже, что вы нас навестили, — проскрежетал Бернард, скрываясь на втором этаже.

Вскоре спустилась сама хозяйка дома, сразу бросившаяся обнимать племянника. Она спрашивала Драко об учёбе, о здоровье родни, о погоде, обо всём на свете, вызывая жгучее раздражение. Малфой постоянно теребил жёлто-чёрный полосатый галстук, стягивающий горло ядовитой змеёй. В кармане Драко уже по привычке сжимал министерский жетон.

За окном полыхнула ослепительная вспышка молнии, осветив плотные шторы, раздался оглушительный раскат грома.

Верити схватилась за сердце и подпрыгнула на своих бархатных подушках.

— Ох, Захария! — пропищала мадам. — Только не говори мне, дорогой, что тебе нужно уже сегодня вернуться в Хогвартс! Какая ужасная погода на улице! И как хорошо здесь в доме.

Драко так не думал. Он задыхался в этой гостиной, заставленной от пола до потолка барахлом. Больше всего на свете Малфой мечтал сейчас оказаться на балконе башни Хогвартса и вдыхать грозовой воздух.

— Стол накрыт, — объявил Бернард, раскланиваясь перед Драко.

— Захария, милый, идём к столу, — проквакала Верити, с трудом поднимаясь с дивана. Малфой предложил ей руку. — Я отправлю профессору Снейпу письмо совой. Уверена, он не откажет мне, — хитро подмигнула мадам Смит. — И ты сможешь остаться до завтра.

— Не стоит беспокойства, — поспешил заверить её Драко. — Я сам оповещу директора!

— О, конечно, можешь отправить ему Патронуса, так будет даже быстрее, — согласилась Верити, оставляя Драко в гостиной одного. — Жду тебя в столовой! — крикнула она напоследок.

Драко со злостью сжал кулаки. Даже идиот Смит умел вызывать Патронуса. Сорвав с шеи ненавистный галстук, Драко бросился в библиотеку, путь к которой в прошлый раз любезно показала ему сама хозяйка.

На стенах вспыхнули газовые светильники, озарив книжные полки.

Гулкий раскат грома ударил по ушам, казалось, небо разрывалось на части прямо над особняком Смитов. Сердце Драко учащённо забилось, дыхание перехватило. На высокой книжной полке всё так же занимала своё место старинная книга, которую он так жаждал заполучить.

— Акцио! — прошептал он, направив палочку на ветхий том, но ничего не произошло. Похоже, дотошная Верити наложила Табу на все заклинания призыва, чтобы обезопасить свои сокровища от воров.

Драко завертелся на месте в поисках какого-нибудь предмета, на который он смог бы залезть, чтобы достать до книги. Но все столы в библиотеке были намертво прибиты к полу, а стулья были слишком ветхими, чтобы Драко рискнул на них встать, заклинание починки не действовало.

Малфой схватился за голову, проклиная всё на свете. И тут он понял, что что-то не так. Его волосы больше не походили на плюшевые кудри Захарии Смита, они стали прямыми и гладкими, а их цвет изменился со светло-русого на льняной. Пухлые пальцы стали вытягиваться и принимать знакомую форму.

В таком виде его и застала вошедшая в библиотеку мадам Смит. Верити пронзительно взвизгнула и полезла в карман своей пышной юбки за волшебной палочкой. Драко среагировал мгновенно. Он выкрикнул связывающее заклинание, но, к его удивлению, Верити увернулась от летящих в неё чар. Огненно-рыжий парик съехал с её головы, закрывая глаза. Мадам Смит завизжала ещё громче и всем телом ударилась о книжный шкаф. В тот же миг дом содрогнулся от нового удара грома. Шкаф пошатнулся и стал падать на Верити Смит, погребая её под завалом тяжёлых книжных томов.

Драко упал на пол, вовремя откатившись от рухнувшего предмета мебели.

Из-под шкафа виднелась женская рука, неподвижно распластанная на полу.

— Вор! — закричал прибывший на шум Бернард, бросаясь на Малфоя. Старик замахнулся железной кочергой, но Драко увернулся от удара. Он успел послать в нависшего над ним дворецкого обездвиживающее заклятие.

Порыв шквального ветра ударил в окно, и оно распахнулось. Драко вздрогнул. Косой ливень ворвался в комнату, заливая разлетевшиеся из книг страницы.

Драко посмотрел на Бернарда. Лицо старика было искажено лютой злобой, а руки всё ещё сжимали кочергу. Малфой направил на него палочку.

— Я вовсе не пылаю любовью к моей дражайшей тётушке Белле, — прошипел Драко, наклонившись к скрюченному Бернарду. — Но должен воздать ей должное, она научила меня одному замечательному заклинанию. Я в нём поднаторел. Обливиэйт! — знакомый луч соскользнул с конца палочки и окутал старика. — Ты жалкий сквиб, — выплюнул  Драко, сверля глазами испуганное лицо Бернарда. — Ты захотел ограбить свою хозяйку. Ты замахнулся на неё этой железной кочергой, но она сумела увернуться, и тогда ты толкнул её на шкаф. Он рухнул на неё. Ты виноват в этом, слышишь меня, только ты!

Когда свет заклинания погас, Бернард рухнул на пол.

Малфой обошёл старика.

Всё кончено, он совершил сегодня ужасные преступления. И хуже всего было то, что Драко не знал, какое из них было более ужасно…

Небо за окнами пронизывали вспышки ослепительного света. Драко дёрнулся и подлетел к шкафу. Он стал отбрасывать в сторону поломанные деревянные доски и бесценные книги. Драко потрясённо замер, когда ему открылось лицо Верити Смит. На него смотрели странно застывшие глаза женщины. 

Мертва.

Драко в ужасе отпрянул назад.

Бернард всё ещё лежал на полу и скрёб пальцами по мокрому мрамору, не сводя затуманенного взгляда с Драко.

«Ты виноват в этом, слышишь меня, только ты!» — Драко только что заставил Бернарда взять на себя вину.

Тёмные холодные стены Азкабана выросли перед взором Малфоя, они обступили сгорбленного Бернарда, а мокрые чёрные шторы превратились в рваные плащи дементоров. Сколько там продержится старый сквиб? Пару часов, день, неделю?

Драко сжал в руке палочку и глубоко вздохнул, отгоняя наваждение. Он подошёл к Бернарду, плачущему на полу.

— Я делаю тебе одолжение, — прохрипел Драко, собираясь с мыслями. — Авада Кедавра.

Теперь Драко не нужно было размышлять о том, какой из его сегодняшних поступков оказался самым страшным.

Ему пора убираться. Прочь из библиотеки, прочь из дома Верити Смит.

Драко обернулся у двери, в последний раз посмотрел на бездыханные тела, и в это же время яркая молния озарила библиотеку.

На полу у самых ног мадам Смит лежала лиловой обложкой кверху раскрытая книга. Драко подошёл к ней и бережно поднял «Тайны наитемнейшего искусства». Он перевернул книгу и увидел перед собой потрёпанные временем листы пергамента. На левой странице тёмно-синими чернилами старательно была выведена надпись «Крестражи».

За окнами гремел гром.

«Прежде, чем что-то сделать — досчитай до десяти...»

Уизли горько усмехнулся и вышел из палатки. Гермиона бросилась за ним, пытаясь вернуть. Гарри слышал, как она зовёт его и умоляет не оставлять их.

Через несколько минут Гермиона вернулась, задыхаясь от слёз.

— Он ушёл, Гарри, — прошептала она севшим голосом. — Ушёл…

Гермиона закуталась в одеяло и отвернулась к стенке, пытаясь успокоиться. Она слышала, как Гарри сломал что-то за её спиной. Сердце разрывалось от жгучей боли. Минуты тянулись мучительно медленно.

Теперь благодаря подслушанному разговору между Крессвеллом, Дином Томасом, Тедом Тонксом и двумя гоблинами Кровняком и Крюкохватом, они знали, что меч в банке — подделка, а Джинни цела и невредима.

Где настоящий меч? Что делать дальше?

Гарри забрался в свою постель и стал вполголоса напевать гимн Хогвартса. Он делал это для того, чтобы сосредоточиться на чём-то другом, отвлечься, а Гермиона не могла думать ни о чём, кроме как о поступке Рона Уизли. Неужели он их бросил?

* * *

Она проснулась поздно ночью от невыносимого жара. Гермиона просунула руку в карман и чуть было не вскрикнула от боли. Пальцы обожгло. Догадка вспыхнула в её голове. Гермиона осторожно выудила из кармана зачарованный жетон. Он накалился почти добела. Все мысли о Роне выскочили из головы Грейнджер. Она накинула на плечи дорожную мантию и, бросив виноватый взгляд на спящего Гарри, выскользнула из палатки.

«Нужно было оставить записку», — чертыхнулась Гермиона, выходя за Щитовые чары. Она не решилась зажечь Люмос в палатке, поэтому только сейчас смогла рассмотреть жетон. На его ребре появилась яркая надпись.

— Склад пиломатериалов на Олдмерри. Сейчас же! — прочитала Гермиона. Она крутанулась на месте и аппарировала.

Улица встретила Гермиону ледяным ветром. Он дул с такой силой, что под его порывами качались из стороны в сторону тяжёлые двери склада. Подъём на второй этаж ещё никогда не казался Гермионе таким долгим. Она вбежала в комнату и замерла на месте под яростным взглядом Симуса Данти.

— Что случилось? — пробормотала она, не решаясь подойти ближе.

— Случилось? — ядовито прошипел он, прожигая её взглядом. — Может, ты мне и объяснишь?! Откуда у тебя крестраж? И даже не пытайся врать мне! — остановил он открывшую рот Гермиону.

— Откуда ты знаешь о них? — только и сумела вымолвить Грейнджер.

— Ты ведь хотела узнать, как можно уничтожить некий волшебный предмет. Говорила, что ничего не помогает? Всё в этом мире можно уничтожить, обычно для этого не нужно слишком много усилий, — фыркнул Данти. — Если только это не помещённый в невесть что осколок души тёмного мага!

— Да, это так, — опустила голову Гермиона. — Я не могла сказать об этом сразу. Это не мой секрет.

— А чей же?! — воскликнул Симус, и Гермионе ничего не оставалось кроме как прошептать ответ:

— Тёмного Лорда.

— Что? — потрясённо спросил Данти, отступая к окну. — Ты хочешь сказать, что у него есть крестраж?

— Шесть, — голос подвёл Гермиону, и из её рта вырвался лишь тихий хрип.

— Мерлин! Он бессмертен! — схватился за голову Симус. — Всё напрасно!

— Нет! — горячо возразила Грейнджер. — Мы нашли способ уничтожить крестражи. Для этого нам нужен меч Годрика Гриффиндора!

Симус резко обернулся и странно посмотрел на неё.

— Я знаю, что ты скажешь, — заговорила Гермиона, — что меч в «Гринготтсе», и соваться туда смерти подобно…

— Он не в банке, — перебил её Данти.

— …и бессмысл… Что? Что ты сейчас сказал? То есть, я знаю, что меч не в «Гринготтсе», там фальшивка, но откуда ты знаешь об этом?! — удивилась Гермиона.

— Какая разница, — отмахнулся он.

— Но…

— Что собой представляют крестражи? Сколько их у вас?

— Один, — устало сказала Грейнджер и прикрыла глаза. — Медальон Салазара Слизерина. Это долгая история. Тёмный Лорд надёжно спрятал все свои крестражи. Медальон, например, был надёжно укрыт в пещере у Северного моря. Нам доподлинно известно об уничтожении ещё двух крестражей. Тёмный Лорд ещё не знает об этом, слава Мерлину! Иначе он сделает всё, чтобы перепрятать крестражи ещё надёжнее…

— Куда уж надёжнее... Уверен, он постарался. Что о других крестражах?

— Других? Первым был дневник, — Гермиона немного задумалась, — вторым — кольцо Мраксов…

— Мраксов? — переспросил Симус.

— Да... Меропа Мракс — дочь Марволо Мракса. Она «опозорила» семью, выйдя замуж за магла. Этого магла звали Том Реддл, сын богатых родителей, владевших поместьем в селении Литтл-Хэнглтон. Том Реддл-младший… — Гермиона горько усмехнулась. — Теперь он известен всем как Тёмный Лорд — их сын.

— Полукровка… — задумчиво пробормотал Данти.

— Верно, — кивнула Гермиона. — Он не захотел оставлять себе имя отца — магла…

— Что с ними стало? — через некоторое время спросил Симус.

— С кем?

— С маглом… — нетерпеливо сказал Данти. — С Реддлом и Меропой.

— Она умерла. Реддл тоже умер. Тёмный Лорд убил его. Реддл похоронен на старом кладбище в Литтл-Хэнглтоне. Ужасное место…

— Ты была там?!

— Нет, что ты! — вздрогнула Гермиона. — Я никогда не была на кладбище! Я боюсь… — призналась девушка. — Если бы я была Элизой, я бы вряд ли смогла найти в себе силы пойти на кладбище за крапивой… — едва слышно прошептала Гермиона.

— Крапивой?

— Не бери в голову! Это из старой магловской сказки, где девушке нужно было нарвать кладбищенской крапивы, чтобы связать из неё рубашки… и спасти заколдованных братьев, — Гермиона нервно рассмеялась. — Элиза пошла туда, и за это её окрестили ведьмой…

Данти внимательно наблюдал за Грейнджер. Гермиона подошла к окну и распахнула его. Ночной воздух заполнил помещение.

— Какая ирония, реликвия зелёного факультета в руках трёх гриффиндорцев, — неожиданно усмехнулся Симус.

— Двух.

— Что, прости?

— Двух, — выдохнула Гермиона, обхватив плечи руками. — Рон ушёл. Сегодня.

— И ты рыдала по нему, как последняя дура, — Данти смерил её долгим взглядом. — Я сразу заметил твои опухшие глаза, Грейнджер. Теперь понятно, почему они такие.

— Я запуталась, — пожаловалась Гермиона. — Мы не знаем, где сейчас находится меч, где остальные крестражи. Рон ушёл, — повторила Грейнджер и тяжело вздохнула.

— И это самое лучшее, что могло с вами случиться, — отозвался Симус. Он посмотрел на неё, насмешливо изогнув губы. Сегодня маска скрывала только верхнюю часть его лица. — Уизли идиот. Хотя и вы с Поттером недалеко ушли.

— Да, и ты тогда тоже, — слабо улыбнулась Гермиона. — Ты же помог нам. Ты дал мне жетоны. Мы смогли попасть в Министерство только благодаря тебе. — Гермиона сжала в ладони зачарованный кружок.

— «Поражающее своей циничностью преступление Нежелательного лица №1», — продекламировал Симус заголовок статьи «Ежедневного пророка».

— Прости?

— Газеты нужно читать, — усмехнулся Данти. — Все только о вас и пишут.

— Мы только слушаем радио, — прошептала Гермиона.

«Слушали, пока Рон не ушёл, забрав с собой волшебный приёмник», — она мысленно поправила себя и тяжело вздохнула.

Они стояли в тишине, глядя на звёздное небо. На улице гулял ветер, а на складе выли сквозняки, но Гермионе было тепло и спокойно. Было, пока Симус не заговорил:

— Есть ещё один способ уничтожить крестражи. Кроме меча.

Гермиона подняла на него блестящие глаза.

— Адский огонь. Я думаю, это достаточно сильное средство.

— Нет, — уверенно ответила Грейнджер. — Эти чары слишком опасны, огонь неуправляем. Я ни за что не решусь на его использование!

— А что же ты предлагаешь? Ждать, когда Тёмный Лорд уничтожит всех грязнокровок? — зло спросил Симус, немного помедлил и добавил: — Поттер не сможет скрываться вечно, и ты умрёшь вместе с ним. Тёмного Лорда ничто не остановит!

Гермиона не успела ему ответить. Дверь разлетелась на мелкие щепки. Громкий взрыв разнёс половину стены, засыпав всё каменной крошкой.

— Беги, Гермиона! — закричал показавшийся в клубах дыма и пыли Рон. — Беги, я задержу этого Пожирателя!

— Рон, что ты делаешь?! — завизжала Гермиона, пытаясь подняться на ноги.

— Остолбеней! — завопил Уизли, не обращая внимания на крики девушки.

— Протего!

— Экспеллиармус!

Вспышки заклинаний засверкали перед глазами Гермионы. Она задыхалась от кружащейся в воздухе пыли и не могла произнести ни слова. Рон наступал, бурча под нос проклятья, но Симус ловко отбивал их.

Гермионе, наконец-то, удалось встать, и она бросилась их разнимать, забыв о собственной палочке.

— Сектумсемпра! — взревел Рон, посылая в Пожирателя смерти беспощадное заклинание. Вместо того чтобы выставить щит, Данти замер на месте, словно вдруг оказался под действием парализующего заклятья. В последний момент Симус выбросил руку вперёд и оттолкнул с дороги заклинания Гермиону.

Данти запоздало дёрнулся в сторону. Он решился аппарировать на месте прямо под вспышкой проклятья. Быстрый белый луч маленькой юркой молнией коснулся Симуса, казалось, ударив прямо в исчезающую в пространстве грудь. Полы чёрной мантии затрещали, разрываемые невидимыми лезвиями. Под ударом заклинания маска Пожирателя отлетела в сторону, и последнее, что увидела Гермиона, прежде чем Симус окончательно исчез посреди дымки аппарации, залитое кровью лицо и испуганные серые глаза.

Драко упал на гору жёлтых листьев, запорошённых первым снегом. Ноги не слушались. В ушах стучала кровь. Он тяжело дышал.

Стоило только Уизли произнести заклинание, как ужас охватил всё существо Драко. Откуда-то издалека до него долетали крики Грейнджер. Гораздо чётче и ярче он вдруг услышал визг Плаксы Миртл, отражающийся от мраморных стен туалета, судорожные вздохи испуганного Поттера и шёпот Снейпа.

Драко закрыл глаза и словно со стороны увидел своё тело, содрогающееся в воде.

По лицу стекала его чистая кровь, такая солёная на вкус. Мгновение — и Драко понял, что это ему уже не мерещится. Его лоб рассечён. С трудом поднявшись с колен и осмотрев свою изрезанную мантию, Драко поблагодарил всех богов за чудо. Заклятие почти не задело его, наверное, он успел аппарировать прежде, чем «Сектумсемпра» целиком попала в него.

Собравшись с силами, Драко стал продвигаться вперёд, опираясь руками о стволы голых измученных осенью деревьев. Ещё немного, и он доберётся до мэнора.

Перекошенное яростью лицо Уизли стояло перед глазами. Драко крепко зажмурился.

«Лучше уж Грейнджер. Пусть мне мерещится Грейнджер», — попросил он Мерлина из последних сил.

Похоже, он рано радовался. Раны на груди, когда-то залеченные Снейпом, ныли с такой силой, будто все разом открылись снова. Тонкий шрам на ключице так и не удалось вывести даже с помощью бадьяна. Ноги свела судорога, и Драко снова упал. Он рухнул в грязный снег, сжал в ладонях почерневшую листву, выглядывающую из-под него, и застонал. Левая рука потянулась к карману, чтобы стиснуть зачарованный жетон, но там его не оказалось. Он выпал, наверное, когда «Сектумсемпра» разорвала мантию.

— Дотти, — задыхаясь от сковавшей тело боли, прохрипел Драко. — Дотти!

Лопоухая домовиха появилась перед ним с тихим хлопком. Она прижалась к земле, стараясь стать ещё незаметнее.

— Господин Драко, — начала она кланяться, подметая ушами снег. — Вы звали, хозяин.

— В мэнор, — выдохнул Малфой. — Доставь меня в комнату матери и позови её саму. Больше никому ни слова!

Дотти яростно закивала и протянула свои худенькие ручки к нему. Драко почувствовал странный рывок, ещё никогда аппарация не проходила для него так болезненно. С громким стоном он упал на кровать. Холодные простыни леденили кожу сквозь одежду, но это не помогало. Он горел. Жар охватил его. Драко повернул голову и увидел остающиеся на подушке кровавые пятна.

От жара его спасли только прохладные ладони матери, бережно распутывающей его слипшуюся от крови чёлку. Она ласкового зашептала ему что-то на ухо. Он не понимал ни единого слова. Пустые слова, немые звуки.

— Драко, Драко, — покачала головой Нарцисса. Её руки дрожали.

Мать бросилась в комнату сразу же, как только увидела перепуганную Дотти, обтирающую красные от крови ручки о наволочку.

Нарцисса не могла понять, что происходило с её сыном, но больше всего её пугало то, что кровь не останавливалась. «Эпискеи» всегда срабатывало, но не в этот раз. Драко испытал на себе действие очень тёмного заклинания.

— Дотти! — взволнованно позвала Нарцисса. — Нужны бинты и бадьян! Почему же ничего не помогает?!

Нарцисса наколдовала чашу с тёплой водой и омыла лицо сына. Драко сдавленно застонал и болезненно поморщился. Его и без того бледное лицо стало белее снега. Нарцисса сжала пальцы Драко и вздрогнула, такими холодными они были.

— Нужно вызвать лекаря, но я не могу. Не могу, — шептала она, гладя Драко по волосам. — Тёмный Лорд убьёт тебя ещё раньше, чем это проклятье.

Драко дёрнулся, и слёзы полились из его прикрытых глаз. Нарцисса почувствовала, как в груди поднимается жгучее желание расплакаться самой. Можно было позвать Люциуса, но что он сможет? Здесь нужен кто-то, кто сталкивался с подобным. Среди Пожирателей смерти был только один человек, которому она могла доверять, к которому она уже обращалась.

— Северус, — Нарцисса поднялась с края кровати. — Нужен Северус!

Она бросилась к камину в своём личном кабинете и мгновенно связалась с директором Хогвартса. Дрова в камине подпрыгнули, огонь погас. Комната погрузилась в темноту. В камине вспыхнуло волшебное пламя, и вскоре среди его зелёных языков появилась высокая фигура Снейпа.

— Что случилось, Нарцисса? Если Тёмный Лорд узнает... — и тут Северус увидел затравленный взгляд женщины. Взгляд, полный ужаса и обречённости.

— Драко... Северус, помоги ему!

Снейп прошёл мимо Нарциссы в комнату, где на кровати лежал, тяжело дыша, Драко. Сиплые хрипы вырывались из его горла. По щекам бежали кровавые дорожки, текущие от раны, пересекающей лоб.

— Я испробовала всё, но не смогла даже затянуть рану, — прошептала Нарцисса, убирая сухим бинтом кровь с лица сына.

— Отойди, — резко сказал Снейп, склонившись над своим учеником. Нарцисса послушно отошла назад и опустилась в кресло. Она пристально смотрела, как Северус водил волшебной палочкой над телом Драко. Снейп зашептал неизвестное ей заклинание, и рана стала медленно затягиваться. Кровь возвращалась в тело. Нарцисса поражённо слушала магические формулы.

Драко глубоко вздохнул и затих. Его дыхание выровнялось, а тело больше не била дрожь.

— Как? — только и смогла произнести женщина.

Снейп выпрямился и вытер остатки крови с лица Драко.

— Это очень тёмное заклинание, — негромко сказал он. — Я знаю не так много людей, которым оно известно.

— Мерлин, Северус! Откуда ты знаешь контрзаклинание?

— Кому как не мне знать его, Нарцисса, — выдохнул Снейп. — Я сам изобрёл это проклятье. Я же и придумал, как восстановиться после него. Но Драко всё равно не излечился полностью, — задумчиво продолжил Снейп. — И это очень странно…

— Зачем создавать такое?! — в ужасе воскликнула Нарцисса. — И… ты говоришь, что Драко не восстановился, но раны зажили... крови нет.

— «Сектумсемпра» — очень сильное заклинание и очень тёмное. Оно рассекает объект, на который направлено, словно лезвие меча. Твой сын уже подвергался его действию на шестом курсе.

Нарцисса ахнула и прикрыла рот рукой.

— Но почему я ничего не знаю об этом?!

— Драко решил, что тебя не стоит волновать, — вздохнул Северус.

— Но… как, и, главное, кто? Кто произносил его, Северус? — прошептала Нарцисса, схватив мужчину за руку. — Ты сказал мне, что оно немногим известно…

— Нет! — резко ответил Снейп. — Не спрашивай меня об этом, Нарцисса. Никогда не спрашивай! Тебе лучше не знать этого… хотя бы ради Драко, — смягчился он, глядя на встревоженную женщину. — Это неважно сейчас.

— А что же тогда важно? — выдохнула Нарцисса, безвольно опуская руки.

— Есть проклятия, которые один и тот же человек не может вынести несколько раз. Я никогда не пробовал эти чары на одном и том же объекте… Драко испытал действие заклинания дважды.

— Но кроме раны на лбу он остался цел!

— Я не знаю, как подействовали чары, но Драко испытал ужасную боль, Нарцисса. Мои сканирующие чары показывают, что часть Драко отсечена. Если «Сектумсемпрой» была отсечена какая-либо часть тела, восстановить её невозможно никакими заклятиями, однако все органы твоего сына целы. Я не знаю, что и думать. Мы не знаем даже, как это произошло…

* * *

В то же время терялась в догадках на холодной улочке Олдмерри Гермиона Грейнджер.

Она отплевалась от пыли и каменной крошки. Рон попытался подхватить её за локти и поднять, но девушка вырвалась. С трудом она сама встала на ноги и отшатнулась от Уизли.

— Что ты наделал?! Что ты наделал, Рон Уизли?! — заорала Гермиона, срывая голос. — Ты что, следил за мной?

Рон посмотрел на неё непонимающим взглядом:

— Я не стал отходить от палатки! Я слышал, как ты назвала это место, и видел, как ты аппарировала. Что я должен был думать? И, вообще, я спас тебя, Гермиона!

— Спас? Меня не нужно было спасать!

— Этот ублюдок… Я слышал, что он говорил! Он сказал, что ты умрёшь, а Тёмного Лорда ничто не остановит! Он хотел убить тебя! — закричал в ответ Уизли. Его щёки раскраснелись, а ноздри раздувались от гнева.

— Он не хотел меня убивать! — яростно взмахнула руками Гермиона. — Он помогал мне! Ты, чёртов тупица, всё испортил! Возможно, ты даже убил его!

— Помогал? Вот теперь как это называется? — процедил Рон. — Я, как всегда, помешал. От меня же никакого толку ни тебе, ни Гарри.

— Рон… — пролепетала Гермиона, устало прикрыв глаза.

— Счастливо оставаться! — рявкнул Уизли и выбежал из помещения.

Гермиона хотела броситься за ним. Она проплакала из-за него несколько часов, мечтала вернуть его, но сейчас она не стала его удерживать. Гермиона подошла к окну и случайно наступила на что-то. На полу у подоконника поблёскивал в тусклом свете золотой министерский жетон. Гермиона подняла его и сжала в руке.

«Он больше не придёт, даже если остался жив, и раны от проклятья не убили его после аппарации», — грустно подумала Гермиона.

Она положила жетон в карман, в котором уже лежал его близнец, и какое-то время всматривалась в порозовевшее небо Лондона. На улице раздался бой часов. Старинный механизм на ратуше отбивал начало нового дня.

Гарри будет искать её, потерять и его она не могла. Гермиона в последний раз бросила взгляд на разрушенные стены склада и аппарировала.

* * *

В эту минуту на окраине Уилтшира пришёл в себя Драко Малфой.

Драко застонал и открыл глаза. Нарцисса бросилась к нему, подкладывая под голову сына ещё одну подушку. Драко приподнялся на локтях и затуманенным взором осмотрелся.

— Рад, что вам лучше, мистер Малфой.

— Сэр, — прохрипел Драко, сосредоточив взгляд на директоре.

— Как вы себя чувствуете? — участливо поинтересовался Снейп. — Не хотите ли рассказать нам, я не сомневаюсь, захватывающую историю попадания под «Сектумсемпру» во второй раз?

Драко виновато покосился на мать.

«Она уже всё узнала про первый случай», — понял Малфой. Но о втором он не имел права рассказывать. Болезненно поморщившись, Драко картинно охнул и потёр ключицу.

— Северус, — выручила его мать. — Не самое удачное время для таких расспросов!

— Ну что же, — на удивление быстро согласился Снейп, — ты права, Нарцисса. И всё же, как вы так легко отделались?

— Я аппарировал перед вспышкой заклинания, — пробормотал Драко.

— Как умно, — фыркнул Снейп. — Это многое объясняет. Туловище волшебника исчезает при аппарации мгновением раньше головы, поэтому вы не пострадали, хотя в наличии оной у вас я глубоко сомневаюсь. Только идиот хаффлпаффец мог бы додуматься до такого — использовать аппарацию, чреватую расщепом, под режущим тёмным заклятием… Мне остаётся только узнать, что у вас болит, Драко, — покачал головой Северус.

Драко повёл плечами и вытянул руки вперёд. Острая боль пронзила грудь, пробежала обжигающей волною по конечностям и ударила в голову.

— Всё, — выдохнул он, откидываясь на подушки. — Мне кажется, что вся моя жизнь пролетела перед глазами. Я чувствую себя разбитым и опустошённым, — пожаловался Драко, глядя на мать. — Особенно здесь,  — он указал на грудную клетку, — словно чего-то важного не хватает.

— Вы так же чувствовали себя после предыдущего раза?

— Нет, профессор. Хотя… я и не помню.

Северус нахмурился. Он перевёл взгляд на окно. Поднималось солнце. Алые лучи рассвета полились по небу, разгоняя ночную тьму. Тусклый полумесяц всё ещё выглядывал из-за облаков.

— Мне пора возвращаться в Хогвартс, — Снейп кивнул Нарциссе и Драко. — Я жду вас, Драко, завтра. Сегодня отдохните дома.

Нарцисса одними губами прошептала:

— Спасибо.

Снейп взмахнул полами мантии и прошагал в кабинет. Нарцисса поцеловала Драко в лоб и отправилась за Северусом, чтобы проводить его.

— Что ты думаешь, Северус? — спросила она, когда Снейп набрал в руку горсть волшебного пороха.

— Он выглядит здоровым, Нарцисса. С ним, кажется, всё в порядке, я никак не могу объяснить происходящее.

Снейп вошёл в камин и бросил порох к ногам. Нарцисса проводила его похожую на летучую мышь фигуру, исчезнувшую в зелёном пламени, и перевела дыхание. Она не могла передать словами, как была благодарна этому человеку.

За её спиной раздался кашель. Нарцисса резко обернулась, схватившись за сердце.

— Ну, что же, Цисси, — глядя на неё, протянул Регулус Блэк, всё это время находившийся на картине, — послушай, что я тебе расскажу…

* * *

Иллюстрация к главе: http://www.pichome.ru/35a

«Первое условие бессмертия — смерть»,

— Станислав Ежи Лец

— Гарри, они здесь... совсем рядом.

Гарри пошёл на голос, чувствуя, что тяжесть сдавила грудь.

Надгробие из белого мрамора словно светилось в темноте, так что читать было легко. Гарри не пришлось опускаться на колени, чтобы увидеть выбитые на камне слова.

«Джеймс Поттер. 27 марта 1960 года — 31 октября 1981 года

Лили Поттер. 30 января 1960 года — 31 октября 1981 года

Последний же враг истребится — смерть».

Гарри читал медленно, словно у него больше не будет возможности понять смысл надписи. Последние слова он произнёс вслух.

— «Последний же враг истребится — смерть». Это ведь лозунг Пожирателей смерти! Почему он здесь?

— Тут совсем не тот смысл, что у Пожирателей, Гарри, — глухо сказала Гермиона. — Имеется в виду... ну, ты знаешь... жизнь после смерти.

«Жизнь, — подумал Гарри, — какая жизнь? Они не живые. Их нет!» — Пустые слова не могут изменить того, что бренные останки его родителей лежали здесь, под снегом и камнем, ничего не ведающие, ко всему равнодушные.

Вдруг полились слёзы, он не успел их удержать, горячие, обжигающие, они мгновенно замерзали на щеках, и не было смысла вытирать их.

Пусть текут, что толку притворяться? Лили и Джеймс. Кости и прах. Покойные не знают и не волнуются о том, что их сын стоит здесь, совсем близко, а его сердце бьётся только благодаря их самопожертвованию.

Гермиона взяла Гарри за руку и крепко сжала. Она повела волшебной палочкой, и на могиле расцвел венок рождественских роз.

Уходя с кладбища, они постоянно оглядывались. Гермиона потянула друга в тёмную улочку, ведущую к окраине деревни, в направлении, противоположном тому, откуда они прибыли.

— Как нам найти дом Батильды? — спросила Гермиона. — Гарри, ты как думаешь? Гарри!

Она дёрнула его за рукав, но Гарри не слушал. Он не мог отвести взгляда от тёмной массы в самом конце ряда домов.

— Смотри... Гермиона, смотри!

Очевидно, заклятие Доверия пало вместе с Джеймсом и Лили. Живая изгородь успела здорово разрастись за шестнадцать лет, прошедших с того дня, когда Хагрид забрал маленького Гарри из развалин. Большая часть коттеджа устояла, хоть и была сплошь оплетена плющом и покрыта снегом, но правую часть верхнего этажа снесло начисто.

Гарри с Гермионой стояли у калитки и смотрели, запрокинув головы, на разрушенный дом Поттеров.

— Не понимаю, почему его не отстроили заново? — прошептала Гермиона.

— Может, его нельзя отстроить? — ответил Гарри. — Может, это как раны, нанесённые тёмной магией, их ведь нельзя исцелить.

Гарри протянул руку и взялся за ржавую, запорошённую снегом калитку.

— Ты же не пойдёшь внутрь? По-моему, это опасно, — заговорила Гермиона.

Темнота и тишина вдруг словно сделались глубже. Железо под рукой Гарри вспыхнуло ярко-алым светом. За спиной Гермионы раздались громкие хлопки. Не оборачиваясь, Гарри потянул Грейнджер за собой. Он схватил Гермиону за руку и попытался аппарировать, но не вышло. Синий луч проклятия ударил совсем рядом. Гарри втащил Гермиону во внутренний двор дома Поттеров. Они ступили прямо в странный пружинящий под ногами снег.

— Гарри! — закричала Гермиона, указывая куда-то рукой. Он оглянулся и увидел появившихся на площади членов Ордена Феникса. Они бросились сражаться с Пожирателями смерти.

— Ого! — закричал Фред. — Кто-то попался на нашу снеговую уловку-сирену!

— Мерлин мой! — вскричала Гестия Джонс. — Это же Гарри!

— Настоящий Гарри?

— Гарри Поттер?!

— Прикройте Гарри Поттера! — раздалось со всех сторон.

К Гермионе и Гарри подскочил Стерджис Подмор.

— Уходите скорее, — скомандовал он. — Бегите на площадь к фонтану! Там антиаппарационный барьер не работает!

Гарри побежал вперёд, перепрыгнув через калитку. Гермиона кинулась за ним.

— Скорее, Гермиона! — закричал Поттер, уворачиваясь от Непростительного.

Рядом с Грейнджер пролетела вспышка заклинания. Гермиона пригнулась, ноги поехали на скользком утоптанном снегу, и она упала, распластавшись на площади. Поскальзываясь, Гермиона поднялась на колени и нервно осмотрелась. Гарри не было видно.

— Гарри! — закричала она что было сил. — Гарри!

— Я здесь! — раздалось сразу с двух сторон. Гермиона увидела, что на площади Годриковой Впадины с Пожирателями смерти сражаются два Поттера. Гермиона растерялась, она понятия не имела, какой из них настоящий.

Вдруг пронзительный крик со стороны дома Поттеров заставил её обернуться. У калитки на снегу корчился от боли Фред Уизли. В нескольких шагах от него стоял Пожиратель смерти и направлял на близнеца Уизли палочку.

— Круцио! Круцио! — кричал Пожиратель, наблюдая за мучениями Фреда.

Гермиона вскочила на ноги и бросилась к нему.

— Оставь его! — закричала Грейнджер, посылая в неприятеля поток пламени. Пожиратель вовремя заметил летящие в него чары и ушёл в сторону. Поток огня ударил в ограду, плазмообразными каплями отскакивая от железа. Свет озарил лицо под капюшоном, и Гермиона узнала в Пожирателе смерти Драко Малфоя.

* * *

Драко прибыл в Годрикову Впадину с остальными Пожирателями. Метка обожгла его руку прямо посреди ночи. Был Сочельник.

Волан-де-Морт лично наложил следящие чары на калитку старого дома Поттеров на случай, если мальчишка задумает посетить родные места. Сработало!

Малфой аппарировал прямо с порога мэнора. Он провалился в удушливую тьму и оказался на узенькой улочке в Годриковой Впадине. По её сторонам тянулись домики, украшенные к Рождеству. Чуть впереди свет уличных фонарей очерчивал центральную площадь деревушки.

Хлопья белого снега медленно ложились на Годрикову Впадину.

— Сколько снега, — прошептал Драко, осмотревшись по сторонам.

За старой церковью виднелось старое кладбище. К нему вела узенькая тропка. По обе стороны скользкой тропы лежали сугробы нетронутого снега. За ними тянулись надгробия, укрытые голубоватым снежным одеялом в крапинках алых, золотых и зелёных искр от озарённых светом витражей.

Битва уже была в разгаре. На площади сверкали вспышки заклинаний, искрили и сталкивались друг с другом. Кто-то из членов Ордена Феникса направил палочку на Драко, но Малфой был быстрее. Проклятье само сорвалось с кончика палочки и попало несчастному светловолосому мужчине ровно в грудь.

Мыслей не было.

«Бей, сражайся, Драко, или тебя убьют, — твердил Малфой себе под нос. — Тебя никто не пожалеет. В том, чтобы убивать, нет ничего такого страшного, и ты уже делал это».

Но проклятые слова не давались ему, произнести «Авада Кедавра» оказалось сложнее, чем получить от Джонс «Эверте Статум». Заклинание закрутило Драко и отнесло к ограде разрушенного дома. Голова закружилась. Вокруг проносились люди. На снегу расползались багровыми цветками пятна волшебной крови. Один из Пожирателей выстрелил задымляющим заклятием, и по площади пронёсся искрящийся дым. Как раз в это время Драко заметил палящего во все стороны заклинаниями Поттера. Его движения были плавными и мягкими. Он играл палочкой, взмахивал так, словно делал одолжение. Настоящий Поттер так не бьёт.

Схватившись за ограду, Малфой поднялся на ноги. В паре ярдов от него с Торфинном Роули сражался Уизли. Драко потряс головой, пытаясь прийти в себя окончательно. Ненависть и бешенство накрыли его с головой. Он много пытал за этот год. Тёмный Лорд заставлял его применять «Круциатус» к провинившимся Пожирателям, но тогда он боялся гнева Волан-де-Морта. Почему-то, и Драко не мог этого понять, заклинание всегда выходило очень сильным, несмотря на отсутствие ненависти. Это радовало Тёмного Лорда. Тогда только страх царил в сердце Драко и управлял его рукой, но не сейчас. Кажется, Беллатриса говорила ему о том, что, чтобы пытать человека, нужно наслаждаться его болью, ненавидеть всей душой и всем сердцем, желать причинить муки или хотеть отомстить.

Ещё никогда Непростительное заклинание не срывалось с губ Драко так легко. Красный луч пронзил тело Уизли. Он упал в снег, извиваясь как уж на сковородке. Роули отшатнулся от Драко как от самого Лорда. Глаза Малфоя горели чудовищным блеском, а губы кривила злорадная ухмылка.

Краем глаза Драко заметил несущийся на него столб огня и отскочил в сторону. Уизли болезненно застонал, и только в свете огня Малфой понял, что это один из придурковатых близнецов, а не приятель шрамоголового.

Грейнджер торопилась к нему, размахивая палочкой. Глупая девчонка, ей нужно было бежать совсем в другую сторону. Драко с лёгкостью встретил её «Экспеллиармус» щитовыми чарами.

— Какие люди! — усмехнулся он, небрежно кланяясь Гермионе. — Сама мисс Грязнокровность пожаловала к нам на ночь глядя.

— Какая же ты мразь, Малфой! — выплюнула она, остановившись напротив Драко. Волосы Гермионы намокли от снега, они прилипли к лицу, но ей было всё равно. Перед ней стоял враг, только что пытавший её друга. Фред лежал рядом, возможно, ему нужна была помощь.

Малфой перехватил напряжённый взгляд Грейнджер и хмыкнул.

— Где же твои дружки, а, Грейнджер? Я, признаюсь, скучал по ним немного. Бросили тебя? — оскалился Драко. — Хотя Поттер, вон, здесь, а Подлизли куда-то пропал. Может, сдох уже в какой-нибудь канаве?

Гермиона зарычала и послала в него ряд атакующих проклятий.

— Очень слабо, — отбиваясь, язвил Драко. — Скитания плохо на тебя повлияли, Грейнджер.

— Заткнись! Что ты можешь знать об этом?! — взвилась Гермиона. — Что ты можешь знать, Малфой?!

Бесстрашно и упрямо она наступала, не замечая, что Драко совсем её не атаковал. Лишь пару раз Малфой выпустил заклинание подножки. Уизли остался позади. Драко сам до конца не осознавал, что делает, он выводил Грейнджер из зоны сражения. Вспышки вокруг мелькали всё реже, но отвлекаться было нельзя. Наконец Гермиона выдохлась. Она тяжело дышала. На какое-то мгновение она напомнила Драко его тётку. Безумные глаза и спутанные волосы.

— Мне хотя бы есть оправдание, — прохрипела она, — а вот ты, подонок, похоже, подрастерял все свои силы и без скитаний. Неужели гости так вымотали, или они уже успели стать хозяевами?

— Закрой рот! — прошипел он, ощущая невыносимое желание ударить её. Драко дёрнулся и вскинул руку с палочкой. — Закрой свой грязный рот!

— И не подумаю! Ты мерзавец, Малфой! Как ты можешь пытать своих однокурсников, убивать их, калечить?

— О-о, — протянул Драко, заливаясь злым смехом. — Я бы рассказал тебе как, но, увы, это был не тот Уизли, которого я ждал. Так что однокурсников я пока не пытал. Чего не скажешь о твоих приятелях.

— Сволочь! Как же я ненавижу тебя!

Драко скривил рот в презрительной усмешке. Он хотел ответить ей, но тут заметил совсем рядом Поттера. Сначала одного, потом второго. Грейнджер разглядела их и отвлеклась. Малфой подметил её растерянный взгляд и озадаченное выражение лица и вдруг понял — она не знала, какой из Поттеров настоящий.

«Неужели она не видит, как они отличаются друг от друга?» — поразился Драко.

Один из Поттеров бился с Долоховым у замёрзшего под слоем снега фонтана. Его движения были резкими, чёткими. Другой на пару с оклемавшимся Уизли отбивался от Селвина. Наверняка, второй очкарик — рыжий близнец под Оборотным. Но Грейнджер всё это было невдомёк.

«Кажется, Поттер владеет парселтангом», — откуда-то из прошлой жизни вспомнил Драко.

Дуэльный клуб, Локонс, Снейп. Заклинание «Серпенсортия» всегда хорошо удавалось Малфою. Он небрежно взмахнул палочкой, и перед настоящим Поттером тут же появилась из воздуха змея. Почему-то Драко был уверен, что Гарри её не убьёт, а остановит, сказав ей что-нибудь на змеином языке.

Так и вышло. Поттер прошипел что-то, и змея отползла прочь. Грейнджер, похоже, догадалась, какой Гарри настоящий.

Драко упустил момент, когда какой-то волшебник бросил в него «Фульмино», ведь защита Избранного — самое важное дело для членов Ордена.

Разряд молнии ударил Малфоя в грудь, отозвавшись жгучей болью во всём теле.

Вспышка.

Перед глазами Драко предстали безжизненные глаза Верити Смит, затягивающие его, словно болотные омуты. Ледяной снег смягчил падение, по белым сугробам побежали от тела короткие извилистые искорки. Сердце забилось с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Так странно... будто сама Смерть подкралась незаметно и бесшумно.

«У Смерти карие глаза, — подумал Драко. — У Смерти лицо Гермионы Грейнджер».

И Драко Малфой умер.

* * *

Драко лежал на снегу, его тело содрогалось от пробегающих зарядов. Гермиона неуверенно подошла к нему. Малфой жадно глотал воздух, грудная клетка с бешеной скоростью поднималась и опускалась. Грейнджер опустилась рядом с ним на колени и дотронулась до Драко рукой. Её ударило током. Несколько ярких искр пробежали по мантии Пожирателя, и Малфой затих, уставившись в зимнее ночное небо.

Гермиона никогда не видела Драко Малфоя так близко, но его серые распахнутые глаза казались ей невероятно знакомыми.

— Энервейт, — прошептала Гермиона, убирая со лба Малфоя прилипшие светлые пряди. — Зачем ты это сделал? Ты же знал, что Гарри остановит змею... Малфой, слышишь меня? Ты редкостный мерзавец, но не вздумай умирать тут!

Драко лежал неподвижно. Гермиона взяла его за запястье и крепко сжала, надеясь почувствовать пульс. Но нет.

— Энервейт! — упрямо повторила она, направив палочку ему в грудь.

Луч насыщенного фиолетового цвета пролетел над её головой. Гермиона едва успела пригнуться, крепко зажмурившись и практически прижавшись к бездыханному телу сокурсника.

Гермиона открыла глаза и взглянула на тонкие губы Драко перед собой. Они больше не кривились в противной усмешке. Лицо Малфоя приобрело странное умиротворённое выражение.

«Как таким подонкам удаётся умирать с таким ангельским лицом?» — невольно подумала Гермиона.

Белые пушистые хлопья падали на светлые волосы Драко, холодные узорчатые снежинки замирали на пару секунд на ещё тёплом лице и таяли.

Гермиона осторожно отодвинулась, не сводя с Малфоя глаз.

Нужно уходить. Она поднялась на ноги и попятилась назад. Рядом взорвался уличный фонарь, в который попало отрекошетившее заклинание.

— Гарри! — ахнула Грейнджер, оборачиваясь в поисках друга.

Долохов лежал на снегу, опутанный волшебными верёвками. Гарри вертелся на месте, искал подругу.

— Гарри! Я здесь! — прокричала Гермиона, бросаясь к нему под вспышками проклятий. Поттер поймал под руки поскользнувшуюся девушку и крепко прижал к себе.

— Нам нужна Батильда Бегшот! — закричал он ей в ухо.

Гермиона не могла поверить своим ушам. Гарри сошёл с ума?

— Нет! Если мы сейчас уйдём, то другого шанса не будет! — упрямо твердил тот, таща Гермиону за собой.

— Они ждали нас! Пожиратели ждали нас здесь. Неужели ты думаешь, они не знают про Батильду?!

Но Гарри не слушал её. Они побежали по заснеженной улочке мимо серых заброшенных домов. На этой стороне Годриковой Впадины не было уютных праздничных магловских домиков, не было гирлянд и фонарей, украшенных лентами. Гарри остановился у дома-развалюхи, на заборе которого висел ржавый почтовый ящик с надписью «Б. Бегшот».

Гарри взбежал на крыльцо и занёс кулак, чтобы постучать, но дверь приоткрылась сама. Низенькая сгорбленная старуха дрожащими от старости руками держалась за дверной косяк и глядела глазками-пуговками на Гарри и Гермиону.

— Вы Батильда? — выдохнул Гарри.

Старуха слабо кивнула, пропуская их внутрь.

— Гарри, не нравится мне всё это, — пролепетала Гермиона, сжав ладонь Поттера. — Я что-то сомневаюсь...

— У нас очень мало времени, — перебил её Гарри, обратившись к Батильде. — Если честно, совсем его нет!

Гермиона поёжилась под стеклянным взглядом старухи. В доме Бегшот было грязно и душно. Под ногами скрипел прогнивший деревянный пол.

— Вы знаете, где меч? Меч Годрика Гриффиндора? — допытывался Гарри, поглядывая то и дело в окно. За ним темнело освещаемое всё ещё вспыхивающими на площади заклинаниями небо.

Батильда же неторопливо стала зажигать огарки свечей, расставленных по всей комнате.

— Дамблдор! Вы знаете Альбуса Дамблдора? Он оставлял вам меч?!

— Это бессмысленно! Давай уйдём отсюда! — взмолилась Гермиона. — Она ничего нам не скажет!

Гарри обернулся к Грейнджер, дёргавшей его за руку, и в это время Гермиона с ужасом отшатнулась назад. За спиной Поттера из ворота платья старухи полезла огромная змея. Она ударила. Палочка выскочила из ужаленной руки Гарри. Гермиона послала режущее заклинание, и змея отпрянула в сторону. Нагини дёрнула хвостом, пытаясь схватить жертву за ногу. Мощный удар массивного змеиного тела обрушился на хлипкий пол между Гарри и Гермионой. Грейнджер упала и с визгом стала скатываться в образовавшийся провал.

— Гермиона! — завопил Гарри, бросаясь к ней через скользкую тушу змеи. Краем глаза он уловил движение, повернул голову и увидел свою волшебную палочку, раздавливаемую тяжёлым хвостом Нагини. Чудовищная боль вспыхнула в душе от потери ставшей родной палочки.

Гарри схватил Гермиону за руку, увернувшись от нового укуса.

— Вспыхни! — закричала Гермиона, отталкивая змею назад. Она выскользнула из захвата Гарри и подхватила остатки волшебной палочки из остролиста.

— Уходим скорее! — выдохнул Гарри, выбивая плечом дверь.

Они вырвались на улицу, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам.

— Он скоро будет здесь! Он уже летит сюда, Гермиона. Я чувствую его ярость! Бежим к фонтану!

И Гермиона побежала, не чувствуя собственных ног. Морозный воздух не давал сделать ей и вдоха. Рука готова была вот-вот выскользнуть из горячей ладони Гарри.

На площади ещё шла битва.

К ним подлетели улыбающиеся Фред и Джордж. Джордж был в очках и плаще один в один, как у Поттера. Он и был тем фальшивым Гарри, которого видела Гермиона несколько минут назад. Фред хромал и держался за окровавленное плечо.

— Гарри, мы думали, что дали тебе время! — воскликнул Фред.

Гарри удивлённо оглядел Джорджа, так смахивающего сейчас на него самого.

— Даже не спрашивай, чья эта была затея! — хитро подмигнул Джордж. — А мне понравилось быть тобой, Гарри. Зрение у тебя ни к чёрту, зато все уши на месте.

— Что случилось? Меч у вас? — одновременно воскликнули близнецы.

— Нет, — встревоженно ответил Гарри. — Это была ловушка!

Гермиона заметила, с какой силой её лучший друг сжимает висящий на шее медальон Слизерина.

— Батильда оказалась Нагини!

— Ничего себе! — присвистнул Джордж.

— Тогда убирайтесь-ка отсюда, — покачал головой Фред. — Здесь вам делать больше нечего.

Братья Уизли прикрывали Гермиону и Гарри, пока те бежали к фонтану. Только сейчас Гермиона обратила внимание на каменную скульптуру в его центре, укутанную декабрьским снегом. Два красивых лебедя из белого камня, один из которых положил свою голову на тонкую шею второго, украшали постамент.

— Удачи вам! — помахал рукой Фред.

Гарри схватил Гермиону за руку. Она вздрогнула, когда ярчайшая вспышка окрасила площадь, почти что ослепляя людей. На миг всё замерло. Взгляд Гермионы зацепился за неподвижную фигуру Пожирателя у ограды дома Поттеров.

«Мёртвого Пожирателя», — поправила она саму себя.

Его чёрный плащ уже слегка занесло снегом.

Рывок, и аппарация. Гермиону выбросило на припорошённую снегом листву где-то в лесах старой Англии. Гарри со стоном распластался рядом. Гермиона посмотрела на свои ладони, на них неспешно ложились снежинки. Такие же белые снежинки блестели в волосах мёртвого Драко Малфоя.

* * *

Свет от огоньков цветных гирлянд отражался на снегу разноцветными отблесками. Битва давно закончилась. Убитые и раненые волшебники лежали на главной площади Годриковой Впадины, засыпаемые декабрьским снегом.

Члены Ордена скрылись с площади вслед за Гарри Поттером, прихватив раненых товарищей.

Тёмный Лорд появился в Годриковой Впадине парой минут позже. Пожиратели смерти собрались у фонтана, понурив головы. Они боялись даже посмотреть на своего господина, босыми ступнями расхаживающего по ледяному покрову. Зелёно-коричневая змея свернулась кольцами неподалёку, она тоже не смела подползти к хозяину ближе.

— Сегодня, — шипящий, леденящий душу голос Волан-де-Морта заставил волшебников вздрогнуть, — вы меня сильно разочаровали, мои слуги.

Несколько фигур в тёмных мантиях попятились назад. Торфинн Роули стоял впереди всех и трясся от страха.

— Мальчишка был здесь, — продолжил Тёмный Лорд, приблизившись к Пожирателю. — Сигнал сработал. Так почему же вам не удалось его захватить?

— Мой господин, — Роули хлопнулся к ногам Волан-де-Морта. — На дом Поттеров было наложено сигнальное заклятие не только нами, — заикаясь, затараторил Пожиратель смерти. — Орденовцы появились здесь.

— Орденовцы? — прошипел Тёмный Лорд. — Ты говориш-ш-шь об этих?

Волан-де-Морт обвёл рукой пространство площади, на которой лежали убитые волшебники.

— Д-да, мой Лорд.

— Я вижу, вы потрудились.

Люди в чёрных мантиях одобрительно закивали.

— Вы убили нескольких подростков и предателей крови, — холодно сказал Лорд. — Но упустили единственно важного Гарри Поттера! Круцио!

Роули упал плашмя и закричал от нестерпимой боли. Остальные Пожиратели смерти в ужасе вздрогнули под взглядом господина.

— Этого наказания достойны вс-се вы! Я прибыл сюда не для визита вежливости!

Роули отполз к остальным и сжался, не смея подняться.

— Я больше не потерплю оплошностей. Уберите тела.

Змея осторожно подползла к хозяину и свернулась замысловатой восьмёркой у его ног.

— Господин, а что делать с маглами? — раболепно смотря на Волан-де-Морта, спросил Долохов. — Убить?

Тёмный Лорд неохотно обвёл взглядом ближайшие дома. Тёмная громада дома Поттеров бросилась ему в глаза. Волшебник поморщился и резко отвернулся.

— Пусть живут и боятся, — неожиданно сказал он. — Нам пора, Нагини.

Волан-де-Морт дотронулся до головы своей змеи, и они с хлопком исчезли.

Когда повелитель ушёл, Пожиратели выдохнули с облегчением. Никто из них, кроме Роули, не пострадал.

Беллатриса Лестрейндж склонилась над убитым волшебником и ткнула его в бок носком туфли.

— Северус, один из твоих учеников сегодня, кажется, не в школе, — звонко сказала Белла, посмотрев на Снейпа. Она повернула ногой лицо убитого к Пожирателям.

Снейп хмуро взглянул на него.

— Это не ученик Хогвартса, Беллатриса, но я знаю его. Этот мальчишка — брат Оливера Вуда.

— Вуда? Чистокровный? — прошипела женщина. — Предатель крови, значит...

— Он учится... простите, учился с моим сыном, — прошептал стоящий рядом со Снейпом Пожиратель, — в Дурмстранге.

— Тогда ничего удивительно в этом нет, — махнула рукой Беллатриса. — На Карпатах сейчас популярно движение в поддержку Поттера. Но это ненадолго, Краму недолго осталось!

Снейп проигнорировал слова Лестрейндж. Он тоже не был в восторге от того, что находился здесь. Дом Лили Поттер так и приковывал к себе внимание Северуса. Этого можно было ожидать: рано или поздно мальчишка придёт сюда, чтобы навестить родной дом, побывать на могиле родителей. Северус заставил себя не смотреть в сторону кладбища. Сегодня могил станет ещё больше. Вон, у самой ограды дома — ещё один мертвец.

Снейп подошёл к поверженному Пожирателю. Тот лежал на спине, одну руку вытянув вдоль тела. Вторая рука, сжимающая палочку, покоилась на груди. Белый снег укрыл убитого, как пуховое одеяло. Это был молодой человек, насколько Снейп смог понять по занесённому снегом лицу. Северус нагнулся и взял из его рук палочку. Она была сделана из боярышника и имела в длину около десяти дюймов. Ужасная догадка осенила Снейпа. Он упал на колени и стал стряхивать с Пожирателя смерти снег.

— Драко! — Северус потряс своего ученика за плечи.

Малфой сдавленно охнул и приоткрыл глаза.

— Как же ты меня напугал! — с облегчением воскликнул Снейп, помогая тому подняться.

— Чт-т-то произошло, п-пр-роф...

— Ты весь дрожишь, Драко. — Северус снял свою тёплую чёрную мантию и набросил ему на плечи.

— Я умер? — спросил вдруг Малфой, пытливо вглядываясь в лицо директора.

— Если бы ты умер, то был бы сейчас не здесь, — пробурчал Снейп, продолжая отряхивать Драко.

— Но я только что был на вокзале... Я не понимаю, — замялся Малфой.

— На вокзале? Хорошо же вы ударились головой, мистер Малфой, — взяв себя в руки, сказал Снейп. — Может быть, вы слышите гул в ушах, Драко? Гудение Хогвартс-экспресса?

— Нет, сейчас нет, — совсем растерялся Драко. — Я пытался сесть на поезд, но проводник меня не пустил...

Снейп посмотрел на него, как на умалишённого.

— Ну, что же, — мягко сказал Северус, похлопав Малфоя по спине, — идёмте, Драко. Я провожу вас домой. На Хогвартс-экспресс вы всегда успеете...

«Ничто так не тяготит, как преданность»,

— А. Кристи

Первое январское воскресенье выдалось чудовищно холодным.

Драко стоял в зале Малфой-мэнора, держа за руку мать. Нарцисса, казалось, за последние дни постарела на несколько лет. Она выглядела измученной и осунувшейся. Как она находила силы стоять на ногах, Драко не понимал. Отец переминался с ноги на ногу рядом, потерянным взглядом озирая зал. Его губы немного дрожали, он упрямо повторял что-то. Драко попытался прислушаться, но не смог понять ни единого слова.

— Сегодня я впервые увижу его! — воодушевлённо сказал Гойл.

Драко удивлённо моргнул и посмотрел на сокурсника.

— Это самый важный день в моей жизни! — возбуждённо продолжал Грегори. — У вас с Винсентом уже есть метка. Я завидую вам!

«Он завидует мне... — поразился Драко. — Как и Регулус Блэк с той картины. Чему тут можно завидовать, горгона подери? С этим скотским клеймом на коже мы словно рабы, дрожащие от одного взгляда господина».

Двери распахнулись. В гробовой тишине в зал вплыла фигура Тёмного Лорда. Нагини вползла следом за ним, то и дело высовывая свой раздвоенный язык и вертя головой из стороны в сторону.

Волан-де-Морт свысока оглядел своих слуг, склонившихся в учтивом поклоне. Взгляд его кроваво-красных глаз пронизывал до глубины души.

«Ты заигрался, Драко. Заигрался», — запаниковал Драко. Тёмный Лорд не сводил взгляда с его лица. Десятки мыслей проскользнули у Драко в голове. Он попытался сосредоточиться, собраться, ухватиться хотя бы за одну и отгородиться ею стеной от проникновения в свой разум.

Почему сейчас, когда нужно было представить что-то мерзкое и ужасное, на ум приходило то, о чём думать точно нельзя? Это естественно, но смертельно опасно. Драко остановился на перекошенном от боли лице Уизли.

Тёмный Лорд удовлетворённо кивнул и прошёл дальше. Его взгляд устремился на других Пожирателей.

— Вы слишком громко думаете, мистер Малфой, — тихо проговорил Снейп, проходя мимо. — Контролируйте эмоции.

Северус вышел вперёд из строя Пожирателей смерти и двинулся за поманившим его Тёмным Лордом.

Волан-де-Морт опустился в высокое кресло и кивком головы разрешил присесть остальным. По левую руку от него занял место Снейп, а по правую — Беллатриса. Драко сел на своё место между матерью и отцом.

— До меня дошли неприятные слухи...

Все присутствующие вздрогнули и опустили глаза.

— ...несколько наших старых друзей заставляют усомниться в том, что они таковыми являются. Наша любимая школа теряет своих учеников. Верно, Северус-с-с?

— Да, мой Лорд, — кивнул Снейп. — Не все ученики, насколько нам стало известно, собираются вернуться в школу после каникул.

— И среди них есть дети присутствующих? — сузив глаза, спросил Лорд.

Драко заметил, как Нотт дёрнулся на своём месте. Все взгляды устремились на него.

— Я... Моя жена хотела бы навестить свою мать во Франции. Теодор давно не видел бабушку. Мы подумали, что...

— Довольно, — прервал Нотта Тёмный Лорд. — Теодор наверняка славный мальчик. Я бы с радостью принял его в ряды моих последователей. А после он может отправиться во Францию. Ненадолго. Новые силы нужны нам.

Все прекрасно поняли, что получение Ноттом-младшим метки будет означать только одно: попадание в полную власть Волан-де-Морта. Нотт потупился. Его руки задрожали, и он быстро убрал их со стола на колени.

Драко никогда не считал Тео своим другом, но ему по-человечески стало жаль этого юношу. Его ждала такая же участь, как и самого Драко. Но более всего Малфою было жаль мать своего однокурсника. Наверняка эта любящая своего сына женщина переживает за Тео не меньше, чем Нарцисса за Драко.

— У меня появились дела за границей, — продолжил тем временем Лорд. — Меня ждёт долгое путешествие на Карпаты. Кажется, там стоит навести порядок.

— Мой господин, — благоговейно прошептала Беллатриса. — Позвольте мне сопровождать вас.

— Нет! — резко ответил Волан-де-Морт. Белла отшатнулась от него и вжалась в спинку стула. — Нет, — уже спокойнее повторил Лорд. — Сначала я отправлюсь к морю. Нужно кое-что проверить там... За время моего отсутствия, я надеюс-с-сь, вы проконтролируете возвращение в Хогвартс всех его учеников. Нам ни к чему недоученные чистокровные волшебники и бесконтрольные полукровки.

Пожиратели согласно загудели.

— Завтра вечером я проведу посвящение юных последователей в наши ряды! — гордо заявил Тёмный Лорд. — Теодор и Панси также должны быть здесь.

Паркинсоны с ужасом переглянулись между собой. Сердце Драко болезненно сжалось.

— Мой Лорд, — едва слышно пробормотал отец Панси, — наша дочь больна. Панси лежит в медицинском крыле Хогвартса.

— Неужели? — холодно осведомился Волан-де-Морт. — В таком случае, она подождёт до моего возвращения.

Неожиданная гуманность Лорда даже удивила Драко. Видимо, его дела на самом деле слишком важны, чтобы занимать голову детьми своих слуг.

«Вот бы он никогда не вернулся с Карпат или утонул бы в море», — подумал Малфой, ненавидящим взглядом глядя в стол.

«Тёмный Лорд надёжно спрятал свои крестражи... Медальон был хорошо укрыт в пещере у Северного моря... Тёмный Лорд ещё не знает об этом... Иначе он сделает всё, чтобы перепрятать крестражи ещё лучше...» — испуганное лицо Грейнджер в полумраке старой комнаты склада предстало перед глазами. Вздох отчаяния чуть было не сорвался с губ Драко.

«Сначала я отправлюсь к Северному морю. Нужно кое-что проверить там».

Конечно! Тёмный Лорд хочет навестить осколки своей души, но вот медальон Салазара Слизерина Волан-де-Морт там уже не найдёт.

Завтрашним вечером метку получит Нотт. В иной ситуации Драко посочувствовал бы Тео больше, но сейчас это треклятое мероприятие — единственное, что могло дать время Поттеру и Грейнджер подсунуть на место украденного крестража фальшивку. Как они не сообразили сразу?!

Драко заёрзал на стуле, ему не терпелось скорее убраться отсюда. Нужно было срочно придумать что-нибудь. Нельзя позволить Лорду узнать о пропаже крестража. Как сообщить обо всём этом Грейнджер — ещё более сложная задача.

Если бы он только мог вызывать Патронуса.

Малфой поймал на себе осуждающий взгляд Снейпа.

«Вы слишком громко думаете, мистер Малфой... Контролируйте эмоции».

«Как скажете, профессор», — Драко нацепил равнодушное выражение лица.

* * *

Драко сидел на диване в гостиной факультета. День подходил к концу, а он так и не смог придумать ничего дельного. И это тяготило Драко.

После приёма у Лорда Драко в который раз вспомнил о потерянном министерском жетоне. Ещё тогда, в конце ноября, Драко сразу же, как только окончательно пришёл в себя после «Сектумсемпры», бросился в парк, куда аппарировал после заклинания Уизли. Малфой обшарил там всё, каждый дюйм грязного снега и каждый кривой корень, но жетона не было. Его не оказалось и в разваливающемся складе на Олдмерри...

Малфой со злостью ударил кулаком по малахитовому столику.

— Эй, эй! — воскликнул Забини. — Это мой любимый столик в этом «зелёном болоте»!

— Прости, — сквозь зубы выдохнул Драко.

— Моргана меня побери! — удивлённо сказал Блейз, подсаживаясь на диван. — Ты сказал «прости»?

— Отстань, Блейз, — Драко устало потёр веки.

— Ты себя в зеркало видел? — участливо поинтересовался друг. — Ты не отстаёшь от Панси.

— А что с ней? — лениво спросил Драко.

— Кто ж её поймёт! Я только что от неё. Лежит на кровати и плачет, — пожал плечами Блейз.

— Да, Блейз, тебе не понять. Тут ты прав, — Драко страшно завидовал другу. Имя Блейза даже не прозвучало на сегодняшнем собрании. Почему он, Драко, должен был страдать из-за ошибки отца? Почему мать не выложила всё их состояние взамен на чистое предплечье сына?

Заметив отсутствующее выражение лица Малфоя, Блейз картинно закашлялся. Драко недоумённо взглянул на Забини.

— О чём задумался? — улыбнулся Блейз.

— О несправедливости мира, Блейз, — закатил глаза Драко.

— О, тогда послушай вот что! — воодушевился Забини. — Ты что-нибудь знаешь о «Поттеровском дозоре», Драко?

— Поттеровском чего?

— Я так и думал, — хмыкнул Блейз. — Это радиостанция на магическом радио, Малфой. Ли Джордан — Ты его помнишь? — голос радиостанции.

Драко полностью развернулся к Забини и заинтересованно стал слушать его рассказ.

— На днях министерские шишки перекрыли волну станции. Казалось бы, вот и всё. Но как бы не так! «Поттеровский дозор» снова утром вышел в эфир. Сегодня в полночь Ли пообещал ещё одно включение. Обычно ночные выпуски скучны, — пожаловался Блейз. — Они посвящены зачитыванию благодарственных писем Поттеру от сочувствующих...

— Откуда ты всё это знаешь? — потрясённо спросил Драко.

Забини замялся.

— Я как-то случайно увидел Уизли и Лавгуд в кабинете, — неохотно ответил Блейз. — Они стояли, склонившись над дряхлым волшебным приёмником, и слушали «Дозор». Я сразу узнал голос Джордана, не зря же он комментировал наши матчи столько раз! С тех пор я и сам ловлю эту станцию... из интереса.

Блейз ожидал чего угодно от Малфоя, но только не такого. Драко радостно подскочил на месте и, чуть ли не схватив друга за воротник, воскликнул:

— Блейз! Мне надо срочно отправить на станцию письмо!

— Ты спятил, Малфой? — прошипел Забини, отталкивая руки Драко. — Зачем так орать? Вот уж не думал, что ты захочешь посочувствовать Поттеру.

— Это смертельно важно! — засуетился Драко, бросившись к сумке и выудив из неё пергамент.

— Дружище, — протянул Блейз, следя за манипуляциями Малфоя. — Я знаю один способ отправить послание. Кто-то передаёт туда весточки из школы. Я думаю, это может сработать...

— Отлично! — Драко быстро начеркал на пергаменте несколько строк. Он перечитал написанное и с сомнением передал записку Блейзу.

«Мы только слушаем радио», — говорила когда-то Гермиона Грейнджер.

— Читать не буду, — усмехнулся тот, пряча пергамент в карман. — Я отнесу её в совятню. Там есть старый почтовый ящик, обычно туда и сбрасывают весточки для «Дозора». Не спрашивай меня, как я это узнал! Оттуда их довольно быстро забирают. Видимо, кто-то из друзей Поттера...

— Блейз, я не знаю, как тебя благодарить, — горячо сказал Малфой. — Это должно прозвучать в ночном эфире...

— Не волнуйся об этом, — махнул рукой Блейз и вышел из гостиной.

Как только тяжёлая картина, скрывающая вход в гостиную, встала на место, Драко расслабленно вздохнул. Оставалось надеяться на то, что его послание дойдёт до «Поттеровского дозора», что его прочтёт в эфире Ли Джордан, и, главное, что его услышит Грейнджер. Слишком много «что», но это самое большее, что Драко мог сделать.

* * *

Блейз вышел в коридор и подождал, пока портрет повернётся на петлях. Забини быстро прошмыгнул на лестницу, ведущую из подземелий, прошёл по этажу и остановился у дверей Большого зала.

Нет, Блейз не солгал. Он на самом деле застал Уизли и Лавгуд за прослушиванием «Поттеровского дозора», но о том, чем это закончилось, Блейз умолчал...

Ученики торопились разойтись по своим гостиным после ужина.

Когда мимо Блейза стала проходить Уизли, он задел её плечом.

— Смотри, Забини, куда идёшь! — воскликнула Джинни, потирая ушибленное место.

— У меня для тебя послание, Уизлетта, — прошипел Блейз. — Читай по губам: вали отсюда как можно быстрее!

Выходившие из зала слизеринцы дружно загоготали.

Джинни резко отвернулась и направилась в башню Гриффиндора следом за своими друзьями. В руке она сжимала записку Драко Малфоя.

«Смерть, помнишь ли ты свое первое кладбище?»

— Станислав Ежи Лец

Гарри бросил на колени Гермионы медальон. Она опасливо взяла его в руки и осмотрела разбитые окошечки. Медальон больше не был таким холодным, как раньше. Жизнь, бившаяся внутри крестража, ушла. Зелёные маленькие камушки бледно поблёскивали в свете огня.

— Это всё Рон, — пробормотал Гарри, кивнув в сторону друга. — Он вернулся. Он спас меня!

— А мне плевать! — прошипела Гермиона. — Меня не волнует, что он там совершил! — Она схватила бисерную сумочку. Разговаривать с Роном не хотелось, но тот не дал ей выйти из палатки.

— Я знал, что вы не погибли! — сказал Рон. — Я переживал за вас! Особенно после того, как оставил тебя тогда на складе.

— Каком складе? — изумился Гарри.

— Гарри! — воскликнула Гермиона, не дав Рону вставить больше ни слова. — Я отправилась после вашей ссоры, когда он бросил нас, кстати, на заброшенный склад. Я бывала там и раньше. Мне нужно было побыть одной, потому что я ПЕРЕЖИВАЛА!

Рон возмущённо открыл рот, но Гермиона взмахнула рукой, останавливая Уизли:

— И там я встретила... совершенно СЛУЧАЙНО встретила... Мистера Хендрикса. Да, он волшебник, и да, он охранник на этом складе...

— Он Пожиратель смерти! — закричал Рон.

— Не все люди в чёрных плащах Пожиратели! — взвизгнула Гермиона.

— На нём была маска...

— На нём не было маски!

— Я видел маску Пожирателя смерти! — возразил Рон, ища у друга поддержки.

— Ты в тот день многое видел, — горько сказала Грейнджер.

— Но я слышал... — неуверенно начал Рон.

— Ты слышал то, что хотел крестраж, — тут же откликнулась Гермиона. Рон всё ещё чувствовал себя виноватым, пережитое несколько минут назад испытание крестража тяготило его. Он не стал больше спорить, признав полную правоту девушки.

— Джинни под влиянием дневника творила ужасные вещи, — признал Рон. — Мне же всего лишь померещился Пожиратель смерти. Да, и не могла ты так просто общаться со слугой Волан-де-Морта.

— Тем более, — решила подвести черту Гермиона, — Пожиратель смерти не ограничился бы простым «Протего».

Гарри похлопал поникшего Рона по плечу:

— Ты сказал, что, когда удирал от егерей, смог забрать у них палочку? Она с тобой? — спросил Поттер, пытаясь разрядить обстановку.

Гермиона покосилась на Уизли.

— Что? — отозвался Рон. — А, ну да...

Рон передал Гарри новую палочку.

Гермиона проследила за попытками друга вызвать Люмос и забралась в кровать, натянув одеяло на коленки. В руке она всё ещё сжимала разбитый медальон. Гермиона засунула руку в сумочку и вытянула из неё сохранённую записку от Р.А.Б. Грейнджер оставила её себе, сама не зная зачем. Гермиона осторожно открыла медальон и вложила клочок пергамента туда.

«Кажется, — подумала она, — я становлюсь похожей на сентиментального эльфа-домовика».

Усмехнувшись собственным мыслям, Гермиона бросила медальон в сумочку и отвернулась к стене. Ей не хватало её мягкого кресла и чашечки любимого чая. Грейнджер закрыла глаза и представила уютный кабинет на площади Гриммо. Интересно, что сейчас с Кикимером? Навещает ли домовик портрет Блэка?

«Конечно», — Гермиона вздохнула. Она сейчас с радостью поболтала бы с Регулусом сама, пожаловалась бы ему на «Ленни»...

Гермиона легла, всматриваясь в проделанное в ткани палатки прозрачное окошко. Хлопья белого чистого снега кружили вокруг их временного укрытия. Полная луна выглядывала из-за облаков. Вымотанные мальчики стали укладываться спать, оставив все разговоры на потом.

«Этой субботней январской ночью они уничтожили крестраж», — за этими размышлениями Гермиона и уснула.

* * *

Они проспали весь день.

Когда Гермиона открыла глаза, то сначала решила, что проспала всего пару часов, уж никак не целые сутки.

Гарри рассматривал Карту Мародёров. Проходя мимо, Гермиона заглянула через его плечо: на пергаменте, показывающем башню Гриффиндора, чёрными чернилами переливалась изящная надпись «Джинни Уизли».

— Кто-то нам помогает! — вдруг сказал Рон, роясь в своём рюкзаке, и Гермиона вздрогнула. — Кто-то прислал Патронус — серебряную лань. У нас есть союзник!

У Гарри было отличное настроение. Мрачный вид подруги не мог испортить его. Поттер быстро свернул карту и стал помогать Рону разбирать вещи.

— А откуда ты узнал о Табу?

— О чём?

— Вы с Гермионой перестали называть Сами-Знаете-Кого по имени. На его имени теперь Табу, через него выслеживают людей! Если произнесёшь его имя, все защитные заклятия разрушатся.

Гермиона фыркнула и начала расставлять на наколдованном столике тарелки. Грибной суп ужасно надоел, но других вариантов не было.

Рон достал из рюкзака маленький деревянный радиоприёмник и принялся крутить ручки.

— Есть тут одна радиостанция, — вполголоса объяснил он Гарри. — «Поттеровский дозор» называется. По ней передают настоящие новости. Подожди — сам услышишь! Это классно! Только ребята не каждую ночь выходят в эфир, им приходится всё время перемещаться, и ещё, чтобы подключиться к ним, нужен пароль, а я как раз пропустил прошлую передачу...

Он легонько стукнул по приёмнику палочкой.

Несколько хриплых звуков вырвались из прибора.

— Сейчас, сейчас... — заверил Уизли, крутя ручки. — Нужно подобрать пароль. Обычно они выбирают что-нибудь связанное с Орденом. Альбус, штаб, Гриммо, Бруствер, феникс, Грюм...

— С вами снова Бруно! — оглушающий возглас раздался в палатке. Гермиона резко обернулась к мальчишкам, кинувшимся убавлять громкость.

— Это Ли Джордан! — прошептал Рон, переглянувшись с Гарри.

— Можете не шептаться, Рон, — буркнула Гермиона. — Если я не разговариваю с тобой, это не значит, что меня тут нет!

— Гарри воплощает всё то, за что мы сражаемся, — вещал тем временем приёмник голосом Ремуса Люпина.

— Верно, Ромул! — тут же отозвался Джордан. — Гарри, если ты нас слышишь сейчас: знай, что мы с тобой!

Гарри расплылся в широкой улыбке.

— И ещё я сказал бы ему: всегда следуй своему инстинкту, он почти никогда не подводил, — добавил Ромул. — И спасибо. Спасибо, что образумил.

— Он простил меня, — прошептал Гарри, вытирая со щеки слёзы облегчения и радости. Он посмотрел на Гермиону: у неё тоже глаза были на мокром месте.

— ...а сейчас с нами поделится своими взглядами на некоторые безумные слухи наш корреспондент Грызун!

— Грызун?! — послышался ещё один знакомый голос.

Гарри, Рон и Гермиона хором воскликнули:

— Фред!

— Я не желаю быть Грызуном! Я сказал, что буду Рапирой!

— Ну хорошо, хорошо! — засмеялся Ли Джордан. — Рапира, ты можешь прокомментировать для нас разнообразные истории, которые рассказывают о Главном Пожирателе смерти?

— Да, конечно, Бруно, — сказал Фред. — Как известно нашим радиослушателям, Сами-Знаете-Кто предпочитает оставаться в тени и тем самым успешно создаёт панику среди населения. Правда, если верить всем слухам о его появлениях, выходит, что по нашей стране разгуливают около девятнадцати штук Сами-Знаете-Кого. Не меньше, чем Гарри Поттеров, — хихикнул Фред.

— Это его вполне устраивает, — ребята не могли спутать раздавшийся из волшебного приёмника голос Кингсли ни с каким другим. — Атмосфера тайны наводит куда больший ужас, чем открытые появления.

— Согласен, — ответил Фред. — А потому, народ, давайте-ка немножко поспокойнее. Ах, да, Сами-Знаете-Кто пока не умеет убивать взглядом. Дорогие мои, это василиск!

Гарри расхохотался, задев ступнёй приёмник. Прибор хрипло крякнул и замолчал.

— Гарри! Ты что наделал! — рассердился Рон. — Приёмник и так еле дышал.

Уизли снова принялся крутить ручки, надеясь услышать голос брата.

— Спасибо тебе за эти мудрые слова, Рапира, — сказал Кингсли. — Дорогие радиослушатели, вот и подходит к концу очередной выпуск «Поттеровского дозора».

— И, как всегда, ночная рубрика, — воодушевлённо пропел Ли Джордан, — «Поддержим нашу Надежду»!

— Я всегда говорил, что название дурацкое! — зазвенел новый голос.

Рон подпрыгнул на месте, прибавляя громкость.

— Это Джордж! — возбуждённо воскликнул Уизли.

— ...Гарри бы оно не понравилось. Ладно, — Джордж прокашлялся. — Дорогой Гарри, если ты нас слышишь, то специально для тебя мы продолжаем зачитывать письма, которые приходят нам со всех концов страны. Да и из других стран.

— Так-так, — вклинился Фред. — Некая Берти пишет, что верит в твою победу, Гарри, и надеется, что с тобой сейчас всё хорошо и...

— И мы присоединяемся к сказанному!

— Верно-верно, Лантонотус⁽¹⁾! — поддакнул Фред.

— Ну и имечко, — фыркнул Рон.

— Тихо ты! — шикнула Гермиона, присаживаясь рядом с Гарри.

Близнецы полчаса зачитывали послания, шутили и смеялись. Гарри слушал их звонкие голоса и чувствовал, как ледяные цепи, сковавшие его сердце тревогой, тают.

— Ого! — присвистнул Джордж. — Конечно, рубрика посвящена Гарри, но мы не можем пропустить такое милое послание для нашей дорогой подруги Гермионы!

— Гермиона, если ты нас слышишь сейчас, знай, что мы всегда ...

— Просто дай хороший подзатыльник Гарри, — перебил близнеца Джордж. — Он наверняка растрогался до слёз ещё после письма Берти...

Гарри и Гермиона весело переглянулись.

— Не тяни, дружище, что там пишут нашей храброй гриффиндорке?

— «Дорогая Гермиона! Я верю, что у тебя всё сейчас хорошо, и надеюсь, что Элиза всё-таки наберётся смелости пойти за крапивой, свяжет рубашки и спасёт братьев. Будь сильной и ничего не бойся. Твой друг С. Д.» — зачитал Джордж. — Кто такая эта Элиза, Грызун?

— Я же сказал, я — Рапира! — вспыхнул Фред. — Элиза... Элиза... Кто-нибудь знает, есть ли у Лизы Турпин братья?

Фред шутил, перебирая знакомых девушек. Рон усмехался, чуть ли не прижавшись ухом к приёмнику. Гарри блаженно улыбался, пытаясь запомнить все сказанные за вечер слова, чтобы сохранить их в своей памяти.

— Крутите ручки! Пароль следующего выпуска: «Драчливый телескоп»! — под конец воскликнул Ли Джордан. Ручка настройки завертелась, огоньки на шкале погасли.

— Гарри, Рон! Я... мне нужно пройтись, — пробормотала побледневшая Гермиона, поднимаясь. — Не стоит беспокоиться, всё в порядке, — заверила она удивлённых её словами друзей. — Я так растрогалась... Мне надо побыть одной. И потом, нужны кое-какие продукты. Фред прав: давайте-ка немножко успокоимся. Один визит в захудалый магазинчик на окраине Лондона ничего не изменит!

И прежде чем Гарри или Рон успели ей возразить, Гермиона схватила сумочку, мантию-невидимку и выбежала из палатки.

* * *

Кладбище Литтл-Хэнглтона располагалось на отшибе деревни.

Гермиона аппарировала и оказалась посреди поляны. Впереди виднелись очертания старого кладбища: покосившиеся кресты и каменные чёрные надгробия. И всё вокруг было укрыто снегом, белым блестящим снегом, его намело столько, что казалось: шагни вперёд — и провалишься в белое пушистое облако. Над головой сияли яркие ночные звёзды. Старые скрюченные деревья, такие же мёртвые, как покойники под каменными плитами, отбрасывали замысловатые тени на снег под лучами молодого, лимонного цвета месяца.

Тихо. Лёгкий ветерок колыхал изогнутые ветки и сдувал белую порошу, укрывающую могилы.

Едва заметная тропа вела прямо к кладбищенской калитке.

Гермионе было страшно, но она продвигалась вперёд по сияющему в лунном свете снегу. На кладбище она оказалась во второй раз в жизни, и оба посещения случились в эту зиму. Невольно Гермиона сравнила это место с кладбищем в Годриковой Впадине. Там ей было спокойнее. Там был Гарри.

Гермиона прошла мимо склепа какого-то далеко не самого бедного магла и замерла. Впереди возле высокого мраморного надгробия стоял человек.

Грейнджер хотела броситься вперёд, но вовремя одёрнула себя. Она и так сильно рисковала.

Гермиона достала палочку и, глубоко вздохнув, прошептала:

— Фиделе менте.

Чистый и светлый, голубой, словно сотканный из лунного света, шар Фиде сорвался с кончика палочки и плавно опустился на снег.

— Верно, — усмехнулся Симус, посмотрев на снявшую капюшон Гермиону, — всегда проверяй, можно ли доверять тому, кто перед тобой.

Гермиона заткнула палочку за пояс и подошла к надгробию, у которого стоял Данти.

«Том Реддл» — чёрными буквами было выгравировано на камне. Над плитой грозно возвышалась огромная мраморная крылатая статуя — сама Смерть в тяжёлом потёртом временем и ветром плаще.

— Здесь возродился Тёмный Лорд, — передёрнув плечами, прохрипела Гермиона и переглянулась с Симусом. — Но «Элиза» всё равно решилась прийти на кладбище, несмотря ни на что...

Симус только хмыкнул.

Они стояли посреди старого стылого кладбища, справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви. Слева — холм, на склоне которого возвышался красивый особняк. С неба начали падать одинокие снежинки. Гермиона всё не решалась спросить: как Данти удалось избежать ранения. Если удалось.

* * *

Драко Малфой молчал.

— Я всё хотела тебя спросить, — потирая замёрзшие ладони, выдохнула Гермиона. — Откуда ты знаешь это заклинание? Я... про «Фиделе менте». Только не отпирайся. Тебе оно известно. Я сразу поняла.

Драко про себя чертыхнулся.

— А почему бы мне его не знать? Конечно, это не самое распространённое заклинание, но известное в узких кругах, — не моргнув глазом, соврал Малфой.

— Странно, — пробормотала Гермиона, заворожённо наблюдая за тем, как хлопья ложатся на чёрные крылья Смерти и застывают на них, словно умерев от одного прикосновения к мрамору.

— Ладно, постояли, и хватит, — проворчал Драко, отворачиваясь от камня. — Срочные вести, и тебя с Поттером они не обрадуют. Тёмный Лорд вдруг, какая неожиданность, — скривился Малфой, — надумал проверить крестражи...

— Не может быть! — ахнула Гермиона.

— Ещё как может, — горько усмехнулся Драко. — Завтрашний день у него расписан по часам, а вот послезавтра он отправляется к морю что-то проверить. Как ты думаешь, какова вероятность того, что дело не в крестраже?

— Но почему сейчас? — кусая губы, вслух размышляла Гермиона. — О Мерлин! Нет! Медальон Слизерина...

Драко удивлённо посмотрел на неё.

— Вчера вечером мы разрушили крестраж!

— А сегодня Его Темнейшество уже решило, что стоит проверить целостность кусков своей душонки, — констатировал Драко.

— Он знает, догадался... — в ужасе проговорила Гермиона. — Почувствовал?

— Нет, если бы знал наверняка, то не стал бы ждать целые сутки, тем более тратить их на будущих Пожирателей, — досадливо произнёс Малфой, вспомнив о Грегори и Тео.

— Но что же делать? — воскликнула Грейнджер, оседая на скамью между надгробиями.

— Понятия не имею. Я даже крестраж ваш в глаза не видел! — Драко стал раздражаться. Он думал, что у Грейнджер будет план, что она быстро сообразит, что предпринять. Вместо этого она с надеждой смотрела на него, будто ожидая спасительного решения.

— Вот, — покопавшись дрожащими руками в бисерной сумочке, сказала Гермиона и достала круглый повреждённый медальон. — Это он.

Драко без энтузиазма взглянул на разбитый артефакт основателя своего факультета, и неожиданно совершенно безумная идея пришла ему в голову:

— А что, если мы вернём его на место?!

Гермиона потрясённо подняла на него глаза.

— Но... там уже нет души... и... ведь мы, действительно, можем это сделать! — воодушевлённо заключила она, но тут же сникла. — Но он разбит... разломан. Рон разбил его.

— Уизли? — Малфой не смог скрыть в голосе нотки презрения.

— Да, Рон вернулся.

Драко поморщился. Перекошенное яростью лицо рыжего гриффиндорца возникло у него перед глазами. Малфой хотел сказать какую-нибудь гадость о Роне, но вместо этого только зло процедил:

— Как вовремя. И вы, конечно, его простили.

Гермиона виновато посмотрела на стоящего напротив неё Данти.

— Мне жаль. Жаль, что всё так произошло там, на складе... Похоже, заклинание тебя всё-таки задело.

— Плевать, — бросил Драко, отвернувшись. — Это уже не имеет значения.

— Ты потерял жетон, — прошептала Гермиона, глядя на его прямую спину. — Я нашла его, когда ты исчез.

Драко прикрыл глаза, ему не хватало этого куска холодного металла жёлтого цвета.

— И что же ты наплела про меня Уизли? — язвительно спросил Малфой. — Что мило беседовала с Пожирателем смерти?

— Нет, я ничего о тебе не сказала, — печально отозвалась Гермиона. — Он был под действием медальона. Рон плохо соображал, что делал в тот день.

Малфой, удивлённый её словами, обернулся и посмотрел на расстроенную Гермиону, сжимающую в одной ладони бывший крестраж, а в другой два золотых жетона.

— Грейнджер, — протянул он. Драко подошёл к ней и взял из её ладони один из зачарованных жетонов. — То, что сломано — можно починить, — Малфой подал Гермионе руку и помог подняться. — Ты же волшебница!

Гермиона захлопала ресницами, вглядываясь в весёлые серые глаза, такие же серые как у Блэка на портрете. На мгновение ей показалось, что сам Регулус сейчас стоит рядом и подтрунивает на ней.

— И правда, — улыбнулась она. Гермиона положила медальон на снег и взмахнула палочкой. — Репаро!

Но ничего не произошло. Белый луч рассыпался блёклыми искрами, стукнувшись об окошки медальона. Грейнджер ошеломлённо перевела взгляд на Симуса. Медальон не починился. Разбитые стёкла блестели на снегу.

— У тебя дрожат руки, — недовольно сказал Драко, мечтая о том, чтобы именно это было причиной неудачи Грейнджер. Он достал свою волшебную палочку из боярышника и направил кончик на медальон. — Репаро!

Изумрудные стёклышки нервно дёрнулись, словно в них вдохнули жизнь, и торопливо встали на место. Малфой удовлетворённо хмыкнул.

— Как это возможно? — потрясённо спросила Грейнджер. Гермиона наклонилась и подняла целый и невредимый медальон Салазара Слизерина. Она стала рассматривать его в лучах лунного света. Теперь это был самый обычный предмет. Сейчас, даже после того, как он полежал на холоде, он казался намного теплее, чем раньше, когда в нём находился осколок души Волан-де-Морта. Гермиона повертела его в пальцах.

— Я его починил, радуйся! — Драко недовольно забрал артефакт из её рук и положил себе в карман. Ему показалось, что он только что этим простым действием возложил на свои плечи гигантский груз.

«Теперь нет пути назад, — хмуро подумал Драко. — Что же я творю? Неужели это того стоит?»

Он посмотрел на озадаченную Грейнджер, повёл плечами и мрачно произнёс, сжав в кармане медальон:

— Лучше подумай о том, что делать дальше.

Грейнджер перевела на него поражённый взгляд. У неё в голове не укладывалось, что её заклинание не сработало.

— Нам нужно в пещеру к морю, — кивнула Гермиона, собравшись с мыслями, и через пару секунд добавила, — и я знаю, кто может нас туда проводить...

---

1) Лантонотус — безухий варан.

Вернуться к тексту

«Неблагодарное дело — услуга, если за неё требуют благодарность»,

— Плиний Младший

Они аппарировали на порог особняка Блэков.

Драко насторожённо огляделся по сторонам и достал волшебную палочку.

— Энгоргио, — произнёс он, сосредоточившись на двери дома номер двенадцать.

На гладкой деревянной поверхности появился небольшой чёрный вырост из латуни, и он стал расти и расти под действием чар, превращаясь из неприметной зарубки в целую дверную ручку. Она отличалась от резной старой ручки, расположенной чуть выше.

— Что это? — прошептала Гермиона из-под мантии-невидимки. Одной рукой она вцепилась в локоть Симуса, а другой придерживала мантию, боясь, что от порыва ледяного ветра та могла соскользнуть.

— Ловушка для Поттера и его друзей, решивших посетить особняк, — Драко взялся за выросшую ручку. — Дотронешься до старой — Пожиратели тут же узнают.

Малфой приоткрыл дверь и пропустил Гермиону внутрь, затем вошёл сам.

Дом встретил их давящей тишиной и непроглядным мраком.

— Гоменум ревелио, — тихий шёпот показался Малфою оглушительным громом в тёмном коридоре первого этажа. Ничего не произошло. Никого нет.

Гермиона сняла мантию Гарри и шагнула вперёд. Знакомая тень Альбуса Дамблдора встретила её грозным голосом.

— Мы не убивали вас, директор, — устало проговорила Грейнджер и перевела взгляд на своего компаньона.

— Никто так и не смог снять эти чары, — пожал плечами Драко и быстро прошёл вперёд. Встреча с бывшим директором не подняла ему настроение.

— Грюм хорошо постарался, — откликнулась Гермиона, провожая взглядом оседающую на пол пыль, и последовала за Данти.

— Грязнокровки! Чума болотная позорит дом мой! — пронзительный визг оглушил посетителей.

Газовые лампы резко вспыхнули и снова погасли.

Малфой вскинул палочку и бросил заклинание в раздвинутые занавески. Несколько искр пробежали по полотну, и портрет Вальбурги скрылся за тканью.

«Нельзя, чтобы старуха узнала меня перед Грейнджер», — досадливо поморщился Драко.

Гермиона удивлённо посмотрела на него, и Драко быстро отвернулся, будто и не было на нём маски, скрывающей половину лица, и отводящих взгляд чар.

Грейнджер прошла на кухню.

На столе лежали осколки разбитых тарелок, опрокинутая медная ваза с высохшими цветами. Дверцы шкафчиков были открыты нараспашку или разломаны. На полу в рассыпанной крупе и засохшем масле чётко отпечатались следы многих ног. Пожиратели перевернули здесь всё вверх дном.

Драко хмуро наблюдал за растерянной Гермионой.

Она подняла с пола затоптанную куртку Гарри и прижала её к себе.

— Кикимер! — позвала Грейнджер дрожащим голосом. — Кикимер!

Гермиона и не надеялась, что домовик жив.

— Кикимер, ты нужен хозяину Гарри! — Грейнджер использовала последнее средство для вызова эльфа.

За потёртой дверью кладовки раздались шорохи и кряхтение. Гермиона и Драко одновременно направили на дверцу палочки. Та медленно со скрипом приоткрылась. Из темноты кладовки показались два бледно-голубых прищуренных глаза.

— Где хозяин Гарри? — прохрипел эльф, высунув голову из темноты.

— Его здесь сейчас нет, — радостно ответила Грейнджер. — Но ты очень поможешь ему, если окажешь услугу нам.

Кикимер подозрительно осмотрел стоящего в дверном проёме Пожирателя смерти.

— Это наш друг, — пояснила Гермиона, впервые назвав так Данти. — Ты поможешь нам? Это порадует Гарри Поттера.

— Кикимер ждал хозяина второго сентября, — забурчал домовик. — А вместо него пришли злые волшебники, которые хотели поймать Кикимера.

— Они сделали тебе больно? Пытали? — обеспокоилась Гермиона.

— Кикимер успел убежать. Кикимер теперь помогает на кухне Хогвартса, — самодовольно сказал эльф, принимаясь собирать осколки тарелок. — Злые волшебники обыскали весь дом, разворотили всю мебель семейства Блэков. Что бы сказала старая хозяйка? Бедный Кикимер... Кикимеру придётся всё убрать здесь...

— Так ты поможешь нам? — с надеждой спросила Гермиона, взмахивая палочкой. Рассыпанная крупа собралась с пола и опустилась в мусорное ведро. — Отведи нас в пещеру, ту самую, куда ты отводил хозяина Регулуса.

Кикимер дёрнулся в сторону и выпустил из рук все собранные осколки.

— Кикимер будет убирать дом к возвращению хозяина Гарри, — неторопливо проскрипел он.

— Оставь его, — холодно сказал Драко. — Что ты хочешь от глупого домовика?

Кикимер странно покосился на него, но не произнёс в ответ ни слова.

— Я показала тебе портрет! — досадливо воскликнула Гермиона. — Неужели ты не можешь помочь нам хотя бы в ответ на это?

Кикимер тяжело вздохнул и начал нашёптывать себе что-то под нос.

— А если сам хозяин Регулус попросит тебя об этом? Что ты на это скажешь?!

Драко вздрогнул. Причём тут Регулус? Откуда Грейнджер могла знать о портрете Блэка?

Гермиона поняла, что Кикимер не собирается прислушиваться к её словам. Для него она всё ещё грязнокровная подруга хозяина Гарри, пусть после всего произошедшего к её присутствию домовик и относился легче. Грейнджер развернулась и стала стремительно подниматься по лестнице на пятый этаж, прихватив с собой растерявшегося Драко.

Дверь кабинета Блэка была выбита. Щепки усеивали старинный ковёр, чёрные обсидианы — виноградины блестели среди дорогого дерева каплями обгоревшей смолы. Мягкое кресло было перевёрнуто. Слуги Тёмного Лорда не церемонились с неподдающейся дверью кабинета.

Портретная рама пустовала.

Драко потрясённо замер у стены, не смея подойти ближе к картине.

— Регулус! Регулус Блэк! — позвала Гермиона, сжимая края нарядной рамы, усыпанной звёздами. — Подожди немного, — повернулась она к Малфою. — Он придёт, у него есть ещё портрет где-то, иногда он находится там.

Драко почудилось, что из комнаты выкачали весь воздух, голова закружилась, а сердце замерло. Всё это время летом, когда он общался с изображением пропавшего родственника, этот родственник приходил ещё и сюда, чтобы поговорить с Гермионой Грейнджер.

Драко подошёл к окну. Он стал блуждать потерянным взглядом по магловской заснеженной улочке, освещаемой фонарями.

Блэк знал, что в его доме скрывается Грейнджер, Уизли и Поттер, но не выдал их Малфою. Не выдал, хотя в первый же день поделился своим восхищением делами Лорда, мечтал о метке.

— Великая Моргана! — раздался за спиной Драко насмешливый голос Блэка. — Не думал, что увижу твоё воронье гнездо ещё хоть раз.

— И я рада тебя видеть, Регулус! — весело откликнулась Гермиона.

Драко невольно поморщился, уязвлённый радостным тоном Грейнджер.

— Как Министерство? Ещё стоит?

— Стоит, — улыбнулась Гермиона. — Нам удалось забрать оттуда то, что было нужно.

— А это кто? — кивнул Регулус в сторону незнакомца у окна, и Драко понял, что ни за что сейчас не обернётся к картине. Малфой боялся, что Блэк раскроет его, ведь Вальбурге хватило лишь взгляда, чтобы признать достойного родственника.

— Это Симус Данти, — представила его Гермиона. — Он помогает мне. И, Регулус, сейчас мне очень нужна твоя помощь!

Регулус, прищурившись, некоторое время сверлил спину Малфоя глазами и молчал, а потом перевёл приветливый взгляд на Гермиону.

— Что случилось на этот раз?

— Нам нужен эльф-домовик, — виновато ответила Грейнджер. — Кикимер.

— Я больше не хозяин Кикимера, — сразу посерьёзнел Регулус.

— Да, я знаю, — отчаянно вздохнула Гермиона. — Но он может послушаться тебя. Просьба любимого хозяина для него будет равносильна приказу.

— Для чего вам мой домовик? — Регулус сам не заметил, как назвал Кикимера своим.

— Какая разница? — не выдержал Драко, обернувшись.

— Нам нужно, чтобы он провёл нас в одно место, — Гермиона покосилась на Драко и послала ему предостерегающий взгляд. — Кикимер знает, как туда попасть.

— Провёл? Ты хочешь, чтобы мой эльф пошёл с вами? — Блэк сложил руки на груди и неприязненно посмотрел на Малфоя. — С какой стати?

Гермиона не знала, что и сказать. Она не думала, что Регулус так вцепится в Кикимера, с другой стороны, именно после того, что сделал Волан-де-Морт с несчастным существом, Блэк окончательно решился на кражу крестража.

— Куда он должен вас отвести?

— Я... не могу сказать, — печально произнесла Гермиона. — Не так...

— Говори как есть! — повысил голос Регулус.

— Помнишь, ты спрашивал меня, как умер? — опустила голову Гермиона. — Я сказала, что не знаю, но это ложь.

Драко удивлённо посмотрел на неё. Грейнджер теребила край кофты, уставившись в пол. Откуда она могла знать, как погиб Регулус Блэк?

— Ты знаешь, что стал Пожирателем смерти, — холодно произнесла Гермиона. — Да, твоя мечта сбывается, ты присягаешь Тёмному Лорду, но вскоре разочаровываешься в нём, в его идеалах и поступках. Служба ему не приносит ожидаемой радости.

Драко вздрогнул. Перед глазами возникли испуганные лица друзей в Хогвартс-экспрессе:

«Может быть, я пойду дальше, буду заниматься более важными вещами. Кому нужна эта школа? Ну, подумайте сами... когда Тёмный Лорд придёт к власти, разве для него будет иметь значение, кто сколько сдал СОВ и какие у кого оценки по ЖАБА? Да нет, конечно... Он будет смотреть, кто как ему служил, кто больше был ему предан...»

Память услужливо подсказала и другие слова, брошенные в тёмных коридорах Хогвартса в озабоченное лицо профессора Снейпа: «Это моё задание, моё! Он выбрал меня! Меня! Он поручил это мне, и я это сделаю. У меня есть план, и он сработает!»

И вот уже Снейп с беспокойством твердит магические формулы над окровавленным телом, лежащим на залитом водой холодном полу мужского туалета, где только что Драко Малфой давился горькими слезами...

— Сейчас ты не веришь мне, верно? — с вызовом произнесла Гермиона, посмотрев прямо на портрет. — Однажды Тёмный Лорд попросил тебя дать ему какого-нибудь эльфа. Кикимер с радостью соглашается оказать услугу великому волшебнику. Эльф не ожидает, что его задача — испытать на себе надёжность защиты крестража Тёмного Лорда.

— Крестража? — потрясённо переспросил Блэк.

— Да, это тёмный артефакт... — начала объяснять Гермиона.

— Я знаю, что это такое! — процедил Регулус. — Я читал биографию Герпо Омерзительного!⁽¹⁾

— Крестраж — медальон Салазара Слизерина, спрятанный в далёкой пещере у Северного моря. Кикимера на глазах твоего обожаемого Лорда утаскивают под воду десятки, если не сотни инферналов, но Кикимер выживает. Он переносится к хозяину. К тебе, Регулус. Ты возвращаешься в пещеру вместе с Кикимером и выпиваешь зачарованный яд, — Гермиона медлила. — Те же мертвецы-инферналы утащили тебя под воду подгорного озера. Так ты и погиб. Кикимер по твоему приказу забрал крестраж, чтобы уничтожить его. Но он не смог. Медальон пропал, мы вычислили его местонахождение — Министерство Магии.

— Хватит! — воскликнул Регулус. — Я не верю ни единому твоему слову!

— Не веришь?! — вспыхнула Гермиона. — Кикимер!

На этот раз старый эльф-домовик появился сразу. Он учтиво поклонился своему бывшему хозяину, подметая пол ушами.

— Господин Регулус, — раболепно зашептал Кикимер.

— Скажи, это правда? — закричал Регулус. — Правда, что я погиб, утонув в чёртовом озере в пещере?

Кикимер сгорбился пуще прежнего, схватившись обеими ручонками за зелёный медальон-фальшивку на костлявой шее, и затряс головой.

— Кикимер не хочет говорить об этом, — со слезами проскрежетал он.

— Скажи, Кикимер, почему ты не хочешь отправиться туда, почему отказался показать дорогу? — напирала Гермиона.

— Потому что Кикимер не хочет возвращаться туда! Кикимер видел, как там погиб добрый хозяин Регулус!

Блэк судорожно вздохнул и отшатнулся назад. Гермиона с жалостью посмотрела на вытирающего слёзы Кикимера. Она не заметила стоящего за спиной в немом изумлении Драко.

— Нам удалось забрать медальон и уничтожить.

Кикимер поднял на Гермиону счастливые глаза.

— Твоё последнее желание выполнено, Регулус, — выдохнула Грейнджер. — К сожалению, у Тёмного Лорда был не один крестраж... Осталось ещё три. Нам нужно вернуться в пещеру и успеть до появления там Реддла положить медальон на место. Тёмный Лорд не должен догадаться, что за его крестражами идёт охота...

Несколько минут в кабинете властвовала тишина, изредка нарушаемая задушенными всхлипываниями эльфа.

— Кикимер, — устало произнёс Регулус Блэк. — Будь добр, отведи их, куда они просят.

Эльф судорожно закивал, хлопая огромными глазищами.

Гермиона слабо улыбнулась, печально посмотрев на портрет.

— Значит, всё? Можем отправляться? — прокашлялся Драко, которому невыносимо хотелось убраться отсюда и обдумать то, что вдруг стало ему известно.

— Нет, ещё не всё, — заправляя волосы в хвост, ответила Гермиона. — Нам нужны ингредиенты для главной ловушки Тёмного Лорда.

Все удивлённо посмотрели на неё.

— Яд. Нам нужен яд!

---

1) Герпо Омерзительный — создатель василиска, змееуст. Создал первый крестраж.

Вернуться к тексту

«В воде только образы, можно посмотреть, но не потрогать»,

— Дж. Р. Р. Толкин

Тьма отпускала.

Чувствуя, как сердце колотится где-то в горле, Драко открыл глаза. Гермиона всё ещё держала его, крепко сжимая ладонь. Он не посмел на неё посмотреть, только стиснул её руку в ответ и судорожно вдохнул морской воздух.

Они с Гермионой и трясущимся домовиком стояли, держась за руки, на скользких камнях прибрежной скалы. В утреннем светло-синем небе слабо мерцали редкие звёзды.

— Это здесь, — прохрипел Кикимер, указав на отвесный обрыв, о который остервенело бились волны.

Рядом поёжилась Гермиона. Порывистый северный ветер развевал её волосы и утеплённую мантию. Грейнджер смотрела на море, казавшееся продолжением неба. Линия горизонта терялась где-то вдали.

Вокруг скалы пенились и гремели волны. Чёрный огромный голый обрыв возвышался, устремляясь в небо, в нескольких футах от них.

Кикимер потянул Гермиону за край мантии, и Грейнджер отпустила руку Малфоя. Эльф кивком указал на торчащие из воды валуны, ведущие к самой стене обрыва.

— Идёмте, — прошептал Кикимер, ступая на первый камень. — Очень скользко, очень опасно...

Гермиона пошла второй, Драко замыкал процессию.

Ледяные брызги ударяли ему в лицо, дышать стало тяжело, маска Пожирателя мешала смотреть под ноги. Проклиная всё на свете, он медленно продвигался вперёд. Волны набегали на его туфли, подол чёрной мантии намок и лип к ногам.

— Всё в порядке? — прокричала ему Гермиона, она уже стояла на последнем валуне с зажжённым на палочке Люмосом.

— В порядке! — огрызнулся Драко, чуть было не поскользнувшись.

— Тебе мешает маска.

— Ты поразительно догадлива, — прошипел Малфой. — Даже не думай, что я её сниму!

— Ты можешь наложить на себя отводящие взгляд чары, — спокойно сказала Грейнджер. — Обещаю, что не буду смотреть.

— Нам ещё плыть, — мстительным тоном заметил Кикимер и расплылся в противной улыбке, глядя на Драко.

— Ладно, — сдался Малфой, ступив на предпоследний камень. — Но не смейте даже взглянуть на меня сейчас!

Гермиона фыркнула и отвернулась. Кикимер вдруг сжался под колючим взглядом Драко и, обхватив голову руками, присел к самой воде. Драко дважды взмахнул палочкой, сотни цветных искр озарили пространство вокруг него, освещая спину Гермионы и бурлящую под ногами воду. Маска Пожирателя растворилась. Лицо Драко обдало струёй тёплого воздуха, маскирующие чары подействовали.

— Готово, — буркнул Малфой, поднимая палочку повыше. Гермиона обернулась. Она попыталась разглядеть лицо Симуса Данти, но не могла сосредоточить на нём взгляд.

— Туда, — прохрипел тем временем Кикимер, прижимая ручонки к груди, на которой раскачивался медальон Регулуса, подаренный домовику Гарри.

Драко зажёг Люмос и увидел в обрыве расщелину с бурлящей в ней чёрной водой.

— Импервиус, — прошептала Гермиона, направив палочку сначала на Драко и Кикимера, а затем и на себя. Она опустила ноги в воду и ахнула, почувствовав, как сотни ледяных игл впились в кожу. Вода оказалась невероятно холодной.

— Асцендио! Грейнджер, ты с ума сошла! — разозлился Драко. — Я не полезу в ледяную воду!

Гермиону вытолкнуло из воды, и она приземлилась на камни рядом с трясущимся Кикимером.

— Глациус, — Малфой направил палочку на воду, волны замерли на месте, превращаясь в ледяные гребни. Узкая дорожка протянулась от самого валуна вперёд, заканчиваясь где-то во мраке пещеры.

Гермиона высушила ноги и ступила следом за Симусом на лёд. Эльф обошёл её и засеменил за Пожирателем смерти, расхваливая волшебника на все лады.

Они вошли под своды пещеры. Гермиона снова зажгла огонёк и направила его вверх. Теперь их взору открылись скользкие стены туннеля, покрытые ближе к воде, плескающейся между ледяной тропой и камнем, тёмно-бурыми водорослями.

Драко неожиданно осознал, что ему становится трудно дышать, едкий запах соли и морских водорослей наполнил ноздри и мешал вдыхать полной грудью. Голова кружилась. Драко считал шаги, пока перед ним не выросла стена над насыпью из чёрной гальки.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Мне трудно дышать, — прохрипел Драко.

— Дышать? Но со мной всё в порядке... Может быть, что-то подействовало на тебя? Что ты чувствуешь?

— Я чувствую только вонь этих проклятых водорослей! — рявкнул Малфой и закашлялся.

Гермиона присела рядом с ним и направила палочку ему в лицо.

— Анапнео, — прошептала Грейнджер.

Драко глубоко вздохнул, дыхательные пути и горло прочистились.

— Аллергия на морские водоросли, мистер Данти, — пробормотала Гермиона, поднимаясь. — Распространённое заболевание у маглов.

Драко посмотрел на Грейнджер сердитым взглядом. Гермиона прохаживалась вдоль каменной стены и постукивала по ней палочкой.

— Как её открыть? — спросила она Кикимера.

— Кровь, — прошептал домовик.

— Кровь? — переспросил Драко. — Даже не думай!

— Ты же не рассчитывал, что всё будет просто, — отозвалась Гермиона, делая надрез палочкой на своей руке. — Не сработает тут «Бомбарда», Симус.

Грейнджер дотронулась окровавленной ладонью до чёрного камня. Стена озарилась ослепительным светом, серебристый контур арки явственно показался в стене. Камень внутри арки с тихим гулом исчез, оставив огромный проход, ведущий во тьму.

Гермиона уже собралась шагнуть в проход, когда яркая голубая вспышка озарила тоннель, по которому они только что пришли сюда. Драко встал перед девушкой, подняв палочку. Огонёк остановился перед ними и замерцал, принимая форму терьера.

Сверкающий лунным светом пёс уставился на удивлённую Гермиону и заговорил голосом Рона Уизли:

— Гермиона, где ты?! Мы с Гарри не находим себе места! Немедленно ответь, что с тобой произошло! — Патронус мигнул пару раз и исчез.

— Я совсем забыла о них! — воскликнула Гермиона. — Экспекто патронум!

Драко отошёл в сторону, наблюдая за безуспешными попытками Грейнджер вызвать Патронуса.

— Это единственное заклинание, которое не всегда мне удаётся, — пожаловалась Гермиона, продолжая взмахивать палочкой.

Малфой прислонился к стене, наблюдая за ней.

А ведь в Хогвартсе в это время уже начались занятия.

«Что там сегодня? — невольно подумал он, вспоминая расписание предметов. — Нумерология, Травология, Руны?» Какая ерунда! Рядом с ним в эту минуту Гермиона Грейнджер вызывала Патронуса, которого под силу создать только сильному и опытному волшебнику.

— Получилось! — радостно выдохнула Гермиона. Драко увидел небольшую юркую выдру, переливающуюся бирюзовым цветом. Она плавала в потоках воздуха вокруг Грейнджер, шепчущей ей какую-то ложь для Уизела и Потти.

Патронус кувырнулся в воздухе и унёсся вдаль, касаясь хвостом наколдованного льда.

— Идём! — Гермиона указала вперёд. — Я уже вижу озеро.

Втроём они вышли к кромке воды. Чёрное озеро развернулось перед ними, огромное и спокойное. Другого берега Драко даже не смог разглядеть. Плотный мрак разрезал только свет огонька от Люмоса, маячившего где-то над головами, и тусклое свечение, исходящее от островка на озере.

Кикимер пошёл по узкому каменному ободу. В зеркальной черноте воды отражались их искажённые фигуры незваных гостей. Эхо шагов раздавалось под сводами пещеры.

Эльф повёл рукой и остановился. Гермиона и Драко замерли на месте. С плеском и грохотом полупрозрачная зелёная цепь вынырнула из воды и потянула за собой из глубины озера призрачную бледную лодочку.

Сердце Драко так и ухало в груди.

Лодка неспешно поплыла к берегу. Кикимер пропустил Гермиону вперёд и покосился на Драко, предлагая тому занять место на борту.

Малфой неохотно забрался в посудину и уставился в воду, чернильная гладь которой слегка качала лодочку. Тихий шелест раздался вокруг, и они тронулись к острову.

— Кикимер не должен смотреть, — пробормотал эльф. Драко резко обернулся к нему. Кикимер сидел, обхватив себя руками, и раскачивался. — Кикимер не должен смотреть, не должен смотреть...

Драко перевёл взгляд на чёрную воду и увидел в ней своё искажённое тонкими волнами, расходившимися от носа лодочки, лицо. Испуганное и встревоженное. И вдруг его сменил другой лик: мертвенно-бледный и морщинистый, словно долго-долго пробывший в воде.

— Инферналы, — тут же отозвалась Гермиона, заметив плавающих вокруг мертвецов.

Малфой отшатнулся назад, чуть не перевернув лодку. Кикимер затрясся ещё больше и взвыл. Гермиона начала копошиться в сумке и доставать какие-то склянки, передавая их Кикимеру.

— У меня есть успокаивающее зелье, подожди.

— Подожду, — принял на свой счёт Драко.

Кикимер прижал к себе флакон, переданный ему Гермионой, и затих, рассматривая зелёную светящуюся в нём жидкость. Редчайший яд, вызывающий у рискнувшего его выпить самые страшные кошмары и невероятную боль, готовился целый день и всю ночь. По описанию Кикимера и под руководством одного из любимчиков Слизнорта — Регулуса Блэка, то и дело заглядывая в посвящённый наитемнейшим ядам талмуд, нашедшийся в семейной библиотеке Блэков, Гермиона и Драко сварили-таки Жаждущий яд.

Лодка тихонько качнулась и причалила к берегу небольшого островка. В его центре возвышался хрустальный постамент, на котором стояла каменная чаша. Постамент слабо светился.

Гермиона направилась к нему. Драко переглянулся с Кикимером и неохотно последовал за ней.

Грейнджер заглянула в пустую чашу и покачала головой.

— Итак, вот и она, — произнесла Гермиона, дотронувшись до дна чаши.

Драко приблизился к постаменту и сжал в кармане реликвию Салазара Слизерина. Кикимер встал рядом.

— Так, медальон у нас есть, яд тоже, — начала перечислять Гермиона, посмотрев на Кикимера, сжимающего флакон с изумрудной жидкостью. — Нужно как следует поработать над чарами барьера, ну, ничего... Пора класть медальон!

Кикимер громко охнул, рванув цепочку на крючковатой шее, и закричал не своим голосом:

— Не отдам! Хозяин Гарри подарил Кикимеру медальон хозяина Регулуса! — Эльф дёрнулся назад, оступаясь на скользком камне, и аппарировал под изумлёнными взглядами Гермионы и Драко.

— Я не собиралась забирать медальон Регулуса! — закричала Гермиона, но было уже поздно. Домовик исчез, забрав с собой изумрудного цвета яд, приготовленный в доме Блэков. Драко перевёл на Грейнджер шокированный взгляд. Она сжала кулаки и уставилась в темноту:

— Яд. Он унёс яд... Немыслимо!

Малфой подошёл к чаше и достал из кармана медальон. Драко повертел его в руке и бросил в чашу. Артефакт звякнул, ударившись о дно, и замер, поблёскивая изумрудными стёклышками.

— Эй, Грейнджер! — позвал Драко стоящую к нему спиной Гермиону. — Почему бы нам не сделать новый яд?

— Новый? — Гермиона повернулась к нему, чуть не плача от досады.

— Не будет же Реддл сам проверять: яд это или нет, — меланхолично заметил Драко. — Мы можем залить крестраж водой и раскрасить её в зелёный цвет.

Гермиона шмыгнула носом и подошла ближе. Драко достал свою палочку и направил её на дно чаши.

— Не получится, — мрачно сказала Гермиона. — Здесь не выходят чары воды!

Малфой нахмурился и скептически посмотрел на неё:

— Агуаменти! — прошептал он, заполняя чашу водой, полившейся с кончика палочки, до самых краёв.

— И как ты это делаешь?! — поражённо сказала Гермиона.

Драко самодовольно улыбнулся.

— Талант! Колорум верно темпоре!

Вода окрасилась в насыщенный зелёный цвет.

— Теперь нужно заставить наш «яд» светиться...

Гермиона тут же закопошилась в сумочке и извлекла из неё мешочек с золотистым порошком.

— Думаю, толчёные крылья златоглазок подойдут, — прошептала Гермиона. — Они дают эффект интерференции света и...

— Я понял, — прервал её Драко. — Сыпь!

Гермиона с воодушевлением вытряхнула всё содержимое мешочка в зелёную воду в чаше. Жидкость замерцала, а затем ровный изумрудный свет полился с самого дна, озарив довольные лица Драко и Гермионы.

— Что ты там говорила про чары барьера?

— Ах да! — всполошилась Грейнджер. — Репелло магнетум! Депульсо манум! — зашептала она, водя палочкой. Заклинания легли на воду, окутывая её гаснущим белёсым облаком. — Готово...

Драко опустил руку в чашу и попытался коснуться жидкости, но наткнулся на незримый барьер, не подпускавший его пальцы к зелёной воде ближе, чем на дюйм. Его пальцы не встречали ничего, кроме воздуха.

— Замечательно! — удовлетворённо сказал Малфой. — Осталось только придумать название нашему «смертельному» напитку. Как тебе «Кикимора»? — рассмеялся Драко.

— Ты серьёзно? Кикимора? — переспросила Гермиона, не понимая, чему так веселится её спутник, когда с минуты на минуту сюда должен заявиться Волан-де-Морт.

— Ой, ты только подумай! Мы же должны увековечить нашего струхнувшего проводника — Кикимера! — продолжал веселиться Малфой. — Посмотри на эту зелёную жижу, по-моему, ей очень подходит название «Кикимора».

— Болотная... — непроизвольно добавила Грейнджер, глянув на содержимое чаши.

— Болотная? — Драко расхохотался. — Отлично! Тёмного Лорда будет встречать «Болотная кикимора»!

Гермиона посмотрела на него и сама начала смеяться. Они стояли у хрустального постамента и хихикали несколько минут. Пара-тройка заинтересовавшихся инферналов вытянули свои бледные лица из воды, разглядывая смеющуюся парочку.

— Теперь пора бы убираться отсюда, — заключил Драко.

Он помог Гермионе занять место в лодке и присел рядом с ней. Призрачная лодочка дёрнулась и медленно понесла их к берегу. За спинами лился ровный свет. Тихий шелест воды баюкал успокоившуюся Гермиону. Теперь всё было хорошо.

Лодка стукнулась о берег. Драко выскочил из неё, перепрыгнув через борт, и подал руку Гермионе.

— Всё кончено, — слабо улыбнулась она. — Мы сделали это...

— Сделали, — кивнул Драко в ответ, не сводя глаз с озера, наполненного мертвецами.

Он дотронулся до носа нехитрого судна и оттолкнул его назад. Лодка качнулась в сторону и мгновенно ушла на дно, оставив после себя лишь круги на воде и зелёную тяжёлую цепь на берегу.

Драко подошёл к кромке воды, нагнулся, чтобы поднять цепь и закинуть в воду, как вдруг увидел гладкий деревянный предмет, блестевший среди гальки каменного обода.

— Что там такое? — забеспокоилась Грейнджер, подходя ближе.

— Не знаю. Похоже, это волшебная палочка, — не веря своим глазам, сказал Драко и поднял тонкую палочку из кипариса.

— Не может быть! — воскликнула Гермиона, узнав в ней ту, что видела на портрете Регулуса Блэка.

Боль? Нет, другое. Тревога, да, пожалуй, он бы мог так сказать.

Лорд Волан-де-Морт сидел в резном кресле из красного дерева и гладил по голове прильнувшую к нему Нагини.

«Нелепо даже подумать, что кому-то удалось невозможное. Никто никогда не сможет сравниться со мной, не сможет превзойти… Что проверить первым? Какой тайник самый ненадёжный? Глупости, они хорошо защищены. Проверить все… всё равно нужно навестить их все! С чего начать?»

Змея пошевелилась, сжав кольца чуть туже вокруг ножек кресла.

«Дом Мраксов? Хогвартс? Озеро? Да, пожалуй, начать нужно с него. Самый ненадёжный тайник, самый явный. Дамблдор легко мог пронюхать об этом. Старик всегда совал свой нос в чужие дела, — раздумывал Лорд. — Пещера была связана с приютом. О приюте знал лишь старик. Вероятность есть, пусть и крохотная».

Том нахмурился и перевёл взгляд за окно. Через шторы проглядывали тусклые солнечные лучи.

Нагини подняла голову и посмотрела на хозяина.

Он что-то почувствовал. Два дня назад. Поздним вечером.

— Нужно убедиться, — прошипел Лорд. Он поднялся и оглядел зал поместья. Прошлым вечером здесь получили метки новые сподвижники: дети Нотта и Гойла, чистокровные Пьюси и Флинт, Элеонор Харпер и ещё пара-тройка человек. Пьюси и Нотт тряслись от страха, как листья на осеннем ветру, Флинт не скрывал своего удовольствия, а Гойл чуть не хлопнулся в обморок от счастья. Безмозглые идиоты.

Том пересёк зал и вышел на широкую террасу, ведущую от дома в парк. В угодьях Малфоев было грязно и пусто. Бурая гнилая трава выглядывала из-под снега. Лорд спустился по ступенькам террасы и направился к воротам. Змея заскользила за ним, оставляя зигзагообразные следы.

— Ты остаёшься здесь, — остановил её Волан-де-Морт.

Нагини покорно замерла на месте. Она чувствовала тревогу хозяина и не смела лишний раз вызвать его недовольство.

Тёмный Лорд прошёл сквозь зачарованные ворота Малфой-мэнора и аппарировал.

Рёв прибрежных волн, бьющихся о камни, вызвали в памяти Тома воспоминания о давно минувших днях. Деревушка у Северного моря, обшарпанный автобус, опасный спуск, маглы — воспитанники приюта, по глупости согласившиеся пойти в пещеру.

«Как же их звали? — нахмурился Том. — Эми Бенсон и Деннис Бишоп».

Что ж, они первые испытали на себе открывшиеся у сиротки Тома магические способности.

Лорд с лёгкостью спустился к берегу и прошёл под своды пещеры по замороженной чарами воде. Холод не пугал его и не задерживал. Он не ощущал его. Им двигало желание поскорее увидеть крестраж и убедиться, что с ним всё в порядке, что медальон на месте.

Стена, скрывающая озеро, исчезла по мановению волшебной палочки, и Том шагнул на мокрые камни, окружающие ободом чёрное зеркало озера. Вдалеке струился мягкий зелёный свет.

Вскоре лодка причалила к островку, и Том вышел из неё. Он подошёл к постаменту. Каменная чаша стояла на том же самом месте, где он оставил её много лет тому назад. Изумрудная вязкая жидкость блестела в ней, предупреждая об опасности.

Волан-де-Морт поднёс руку к поверхности яда и почувствовал, как пальцы встретили препятствие, они словно погружались в пустоту, глубокую и бесконечную.

Том взмахнул над чашей палочкой. Волны алого цвета окутали зелье, превращая его из зелёного в прозрачное и чистое, как стекло. Волан-де-Морт удовлетворённо кивнул. На дне чаши лежал медальон Салазара Слизерина, древняя реликвия его семьи.

«На месте, — с облегчением подумал Лорд. — Все беспокойства напрасны. Если медальон здесь, то и до остальных крестражей тем более никто не добрался».

Он зашептал магические формулы, склонившись над своим бесценным сокровищем, якорем, державшим его на земле, и зелье заблестело снова зелёным, как весенние листья, насыщенным цветом. Пугающее эхо разносило голос Тёмного Лорда по пещере. Безмолвные бледные стражи высунулись из воды, взирая на тёмного волшебника у хрустального постамента. На хозяина.

Волан-де-Морт улыбнулся. Он повернулся лицом к озеру и приготовился усилить защиту крестража. Парочка замысловатых проклятий уже пришла ему на ум. Он не мог уйти просто так, не наложив новые защитные чары, не обезопасив кусочек души ещё больше.

Том шагнул к кромке воды, и тут босой ступнёй он почувствовал нечто, какой-то предмет, которому не могло быть здесь места. Тёмный Лорд отступил назад и всмотрелся в лежащий на камнях объект. Цепочка. Порванная посеребрённая цепочка. Её не могло быть здесь. Никак.

Том резким движением развернулся к чаше с ядом, озаряющим ровным светом весь островок.

— Не может быть! — прошипел Лорд, схватившись за её края. Он вглядывался в зелье несколько секунд, пытаясь почувствовать под ним часть своей души.

Нет, он бы ощутил, если бы что-то пошло не так, узнал бы.

Но ведь он и почувствовал «что-то» несколько дней назад. Не боль, нечто другое.

Лорд направил палочку на каменную чашу и проговорил магические слова, которые должны были снять сильнейшее заклинание пустоты, наложенное на Жаждущее зелье. Он дрожащими пальцами попытался дотронуться до поверхности жидкости, но рука снова наткнулась на барьер.

«Невозможно!»

Волан-де-Морт яростно взревел, выпустив из палочки столб огня. Мертвецы в ужасе попрятались под воду.

— Фините! Фините Инкантатем! Фините максимум! — закричал он, трясясь от гнева и страха.

Практически бесцветная рябь пробежала по воздуху, снимая действие наложенных чар. Наложенных кем-то другим.

Тёмный Лорд решительно опустил руку в яд, который должен был обжечь его кожу едва выносимой болью. Но нет. Том зачерпнул бледной ладонью простую раскрашенную воду.

Но ведь был ещё медальон. Он видел его, крестраж лежал на своём месте.

Том, затаив дыхание, достал из воды артефакт Слизерина. Зелёные капли блестели на его гладкой поверхности.

«В мире найдётся крайне мало вещей и веществ, которые способны разрушить крестраж», — заветные слова из давно прочитанной книги о тёмной магии спасительными строчками всплыли в его памяти.

Ещё никогда Тёмный Лорд не пребывал в таком волнении, он почувствовал себя школьником, расспрашивающим профессора о запрещённом заклинании, Томом Реддлом, мечтающим стать самым великим волшебником на свете.

Он провёл пальцем по аккуратным стёклышкам медальона и серебряной застёжке, и вдруг медальон открылся. Том даже не успел удивиться этому факту, потому что всё его внимание приковал к себе свёрнутый клочок пергамента, лежащий внутри его крестража.

Машинально, почти не думая о том, что делает, Лорд вытащил пергамент, развернул его и прочитал:

Тёмному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это,

но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну.

Это я похитил настоящий крестраж и

намереваюсь уничтожить его, как только смогу.

Я смотрю в лицо Смерти с надеждой, что когда ты встретишь того,

кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.

Р. А. Б.

Том с остервенением смял записку в руке. Ледяной ужас сковал его. Он издал страшный, нечеловеческий крик, отразившийся от каменных стен проклятой пещеры.

Том заметался взад и вперёд по островку, окружённый лишь мертвецами.

Перед ним проходили видения: его тайники, его хранители. Дневник был давно уничтожен, нельзя было доверяться Малфою. Нельзя никому доверять. Чаша! Насколько надёжно она скрыта? Недостаточно! На Беллу, как и на Люциуса, нельзя полагаться! А что с остальными? Что, если кто-то знает об остальных? Уж не кроется ли за этим Дамблдор? Чёртов старик вознамерился достать его из могилы. А медальон?

Р.А.Б. Кто это? Кто этот глупец, который посмел обхитрить его? Найти крестраж, обойти все ловушки, уничтожить. Тёмный Лорд снова подошёл к постаменту, на который со злости бросил медальон.

«А что, если это фальшивка? — с надеждой подумал он, разглядывая вещицу. — Что, если его медальон ещё цел?»

«В мире найдётся крайне мало вещей и веществ, которые способны разрушить крестраж», — снова и снова повторял Том, сбиваясь с мыслей.

Забытая, видимо, вором цепочка блестела на камнях. Том развернул записку и перечитал её. Сотни имён всплывали в его памяти, тысячи лиц. Никто кроме него не знал об этом месте, никто не видел. Он приводил сюда детей из приюта, но они бы ничего не смогли рассказать и… домового эльфа… Крик неверия и ярости сорвался с губ. Домовик Регулуса Блэка был здесь, он сам привёл сюда эту жалкую тварь и заставил пить зелье, показал все ловушки и все пути. Но как? Как он мог выжить, ведь его уже утаскивали под воду инферналы… Всё нужно делать самому, всё нужно доводить до конца!

Лорд поморщился и направился прочь из пещеры.

Он принял два важных решения и намеревался немедленно воплотить их в жизнь.

Нужно перепрятать оставшиеся крестражи. И необходимо найти настоящий медальон. Тёмный Лорд не мог поверить, что Блэк его уничтожил. Начать поиски можно с дома этого предателя. Пожалуй, этим он и займётся!

Призрак старого директора остался позади.

На этот раз дом встретил их мерным жужжанием и плеском воды. Драко выхватил палочку. Грейнджер приложила палец к губам и заглянула из-за дверного косяка на кухню.

В мойке сама по себе гремела посуда. В это время домовик с трепетом развешивал одежду на протянутые по всему помещению бельевые верёвки. Там уже висела постиранная куртка Гарри.

— Всё в порядке, — с облегчением выдохнула Гермиона. — Это Кикимер хозяйничает.

— Всего лишь Кикимер, — проворчал Драко, заглядывая на кухню.

Эльф враждебно уставился на них и сжал что-то в нашитом на наволочке кармане.

— Поди сокровище своё из лап не выпускает, — пренебрежительно отозвался Драко, кивнув в сторону домовика. — Боится, отнимем.

Гермиона прошла на кухню и налила себе стакан воды из чудом уцелевшего графина.

— Как же я устала, — прохрипела она и сделала глоток.

Драко хмыкнул. Он подошёл к столу и поднял валявшийся под ним табурет. Кикимер что-то невразумительно пробурчал, пронаблюдав за тем, как Малфой присел за стол.

Драко впервые за день почувствовал себя в безопасности.

— Одним делом меньше. Как думаешь, почему Тёмный Лорд выбрал крестражем медальон?

— Ну, — задумалась Гермиона. — Это реликвия его семьи. Дамблдор считал, что Реддл захочет сделать крестражи из вещей, связанных с основателями всех факультетов Хогвартса.

Малфой зажмурился и вытянул руки вперёд, разминая мышцы.

— Ты рано расслабился, — прервала его занятие Гермиона, опустив стакан на стол рядом с рукой Драко. — То, что мы сегодня сделали, конечно, хорошо, но этого недостаточно…

— В каком смысле? — недовольно спросил Малфой.

— Я рассказывала, что два крестража были уничтожены до нас.

— Только не говори, что нам и их нужно маскировать!

— Нет, не нужно, — строго сказала Гермиона. — Оба не нужно, только один.

Драко застонал, приманивая к себе графин.

— Кольцо, — вслух размышляла Грейнджер. — Его уничтожил Дамблдор в лачуге Мраксов. Он кое-что рассказывал об этом тайнике Гарри…

Гермиона заметалась по кухне. Драко меланхолично вертел в руке поданный Кикимером бокал. Он не подписывался на горе-приключения. Это по части Поттера, но никак не Драко Малфоя.

— Так! — воскликнула Грейнджер. — Сделать копию кольца и повторить заклинание будет непросто. Может быть, Регулус что-нибудь подскажет… Идём! — Гермиона потянула Драко за рукав, и ему ничего не оставалось, как подняться и последовать за Гермионой наверх. За несколько часов он привык её молча слушаться.

— Видел бы ты те ужасные раны на руке директора, — трещала Грейнджер, поднимаясь по лестнице. — Я заметила их, когда тело Дамблдора опускали в гробницу…

Они зашли в кабинет, где их встретил мрачный Регулус Блэк. Он явно ожидал их возвращения.

— Как успехи? — холодно спросил он облокотившуюся о кресло Гермиону.

— Хорошо, — кивнула та. — Нам удалось воспроизвести ловушку Лорда.

Регулус хмыкнул и обратил взгляд на Драко, замершего в дверном проёме.

Драко собирался с духом. Он чувствовал лежащую в кармане палочку Регулуса и не смел показать её тому. Сегодняшнее путешествие настолько впечатлило Малфоя и испугало одновременно, что он искренне восхитился мужеством своего погибшего родственника.

«Я бы повернул назад, — раздумывал Малфой, — если бы не Грейнджер со своей хвалёной гриффиндорской отвагой и подобострастный домовик, я бы развернул лодку сразу, как только увидел первого инфернала».

Драко покосился на Регулуса, буравящего его взглядом в ответ.

«А он не побоялся отправиться туда, зная, что назад пути не будет».

— Ты можешь сесть, я не зааважу тебя, Симус, — едко сказал Регулус и кивнул на кресло. Гермиона едва заметно улыбнулась и отошла к столу. Она склонилась над принесёнными ещё вчера книгами и зашептала себе что-то под нос.

Драко неторопливо приблизился к креслу и сел, не сводя глаз с Блэка.

— Так, что же теперь? — обратился тот к Гермионе, оставив Малфоя в покое.

— О! — Грейнджер развернулась к Регулусу и Драко, сжимая в руках старинный книжный том «Природная знать. Родословная волшебников». — Как хорошо, что когда-то Кикимер умыкнул эту книгу из мешка для мусора! — с воодушевлением сказала Гермиона. — Мраксы чистокровны донельзя, — зачитала она. — Они являются прямыми потомками Салазара Слизерина. Их предком является Кадмус Певерелл. Хм… сейчас, сейчас… Вот! Вот! Корвин Мракс — чистокровный волшебник. Предок Марволо Мракса. Тёмный Лорд не мог убить всех Мраксов! Наверняка остались другие потомки Корвина…

— И что? — недоумённо спросил Драко.

— Они могут знать, как выглядело кольцо! — торжественным тоном заключила Гермиона. — У них могут быть колдографии или другие изображения. Начнём с этого. А затем, Регулус, мне понадобятся все твои знания о тёмной магии, чтобы проклясть очередную фальшивку!

* * *

Драко клонило в сон. Он не спал два дня, и его глаза закрывались от усталости.

Пока Грейнджер с воодушевлением листала книги, Драко клевал носом. Даже нарисованный на холсте Регулус уныло теребил в пальцах свою волшебную палочку и молчал.

Неожиданный грохот с нижних этажей заставил Драко вздрогнуть и напряжённо выпрямиться в кресле. Гермиона испуганно посмотрела на дверь.

— Тише, — прошептал Регулус. — Я попытаюсь услышать, что там происходит.

— У меня тоже есть кое-что, — Гермиона достала из сумочки Удлинители ушей и передала один волшебный предмет Драко.

Втроём они замерли в абсолютной тишине.

* * *

Том Реддл никогда не утруждал себя стуком в дверь. Ему открывали сразу, прежде, чем он успевал подойти к ней, или он выбивал её магией. На этот раз Том, не церемонясь, ворвался в дом номер двенадцать на площади Гриммо и тут же встретился с самым неприятным человеком из всех.

Как только клубы пыли и дыма приобрели очертания Альбуса Дамблдора, Тёмный Лорд разъярённо взвыл, запустив в стража дома рассеивающее заклинание. Поток ледяного ветра пронёсся по длинному коридору прихожей, сорвав со стен прибитые эльфийские головы и зачарованные занавески с портрета хозяйки дома.

Том молниеносно пересёк коридор и вслушался в плеск включенной воды.

— Осквернители нашего рода, предатели и поганые грязнокровки, — недовольный шёпот Вальбурги Блэк привлёк внимание Тёмного Лорда. — О, — округлила глаза женщина, увидев самого Волан-де-Морта в своём доме.

— Мне нужен Регулус Блэк! — яростно прошипел Тёмный Лорд.

— Регулус, Регулус, — покачала головой Вальбурга. — Мой несчастный, бедный мальчик. Когда же он вернётся ко мне…

— Чёртова ведьма! — вспыхнул Том, отвернувшись от портрета. Он прошёл по первому этажу особняка и заглянул в освещённое помещение. В раковине сами собой мылись кастрюли и тарелки, по полу ползали заколдованные щётки. Волан-де-Морт быстро оглядел кухню и увидел выглядывающего из-за мусорного ведра домового эльфа.

— Иди сюда немедленно! — рявкнул Том. Домовик высунулся из укрытия и сделал несколько шагов вперёд. Невероятно! Тёмный Лорд не поверил своим глазам. Это был тот же самый эльф, которого он приводил с собой в пещеру много лет назад. Волан-де-Морт взмахнул палочкой, и жалкое существо рывком поднялось в воздух и подлетело к нему.

— Где твой хозяин? — тихо заговорил Тёмный Лорд, сверля глазами домовика. — Я помню тебя. Ты эльф Регулуса Блэка.

— Хозяина нет. Хозяин погиб, — прохрипел Кикимер, схватившись ручонками за горло.

— Как? Когда он погиб?! Где то, что он украл у меня?! — закричал Том. — Где?

Кикимер прижал уши и замотал головой.

— Этот предатель забрал у меня нечто важное, — Лорд достал смятую записку и посеребрённую цепочку, оставленную всего несколько часов назад Кикимером в пещере, и приблизил их к самому носу эльфа. — И этот проклятый мальчишка посмел оставить там это! Посмел унизить меня и обокрасть! Как он догадался?! Как смог?! Ты показал ему проход, ты рассказал ему? Жалкая тварь! Где мой медальон? — Волан-де-Морт откинул Кикимера в сторону.

Кикимер в ужасе схватился за карман, что не укрылось от взгляда Тёмного Лорда. Он метнулся к эльфу и вырвал из упрямых рук домовика круглый зелёный медальон. Но это был не тот. Похожий, но не его. Не бесценный крестраж, не драгоценный тайник для кусочка души.

Волан-де-Морт яростно откинул от себя медальон Регулуса, рваную цепочку и записку и снова притянул к себе домовика:

— Где крестраж?! — Том вытащил медальон, найденный в пещере, и потряс им перед лицом Кикимера. — Такой же, как этот?

— Мерзкий ворюга выкрал его из дома хозяина Регулуса, — проскулил Кикимер. — Хозяин Гарри велел найти ворюгу. Кикимер нашёл его и привёл к хозяину…

Волан-де-Морт, потрясённый словами эльфа, замер на месте.

— …Наземникус сказал, что отдал его. Он отдал его работнице Министерства.

— Кому? — задыхаясь от злости, прошипел Волан-де-Морт.

— Вот! — Кикимер подхватил с пола старую скомканную газету и протянул её Тёмному Лорду. — Этой. С бантом, — и мстительно добавил: — Жаба жабой.

Том выпустил грязную наволочку домовика из цепких пальцев и выпрямился. С волшебного снимка в «Ежедневном пророке» на него смотрела, жеманно улыбаясь, низкая, толстая, с глазами навыкате и короткой шеей женщина, напоминающая своим видом жабу.

«Долорес Амбридж — новый директор школы чародейства и волшебства Хогвартс», — гласил заголовок статьи.

— Если ты мне солгал, я вернусь за тобой, — прошипел Том. — Даже не думай, спрятаться тебе не удастся!

Волан-де-Морт чинно вышел из кухни особняка Блэков и прошёл в коридор.

«Ещё ничего не потеряно! — внутренне ликовал Реддл. — Я не зря не поверил, что этот медальон мой разрушенный крестраж».

Он хотел выбросить вещицу, но что-то его остановило. Сомнения в правильности собственных выводов.

Чёртов Блэк. И как он только пронюхал обо всём этом? Другое дело — Дамблдор. Это он надоумил Поттера искать крестражи! Но если бы Поттер уничтожил один из крестражей, он, Волан-де-Морт, несомненно, узнал бы об этом!

Чёртов Блэк…

— Мой бедный, милый, красивый мальчик, — простонала Вальбурга у него за спиной.

— Пиро, — резко обернувшись, сказал Тёмный Лорд, направив палочку на портрет Вальбурги Блэк. Полотно загорелось, а крик волшебницы огласил весь особняк.

Тёмный Лорд покинул дом на площади Гриммо.

* * *

Гермиона бегом спустилась вниз и увидела перепачканного сажей Кикимера, пытающегося сбить пламя с рамы драгоценной картины.

— Я виновата, — прошептала Грейнджер, глядя, как огонь поднимается по полотну, пожирая холст. — Я забыла о записке. Как я могла оставить её в медальоне…

— Ты ещё иди головой о столешницу побейся! — воскликнул Драко, выглядывая из-за её спины. — Нужно как-то потушить огонь!

Гермиона пришла в себя и заозиралась по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь.

— Просто останови его! — крикнула она Малфою, притащившему с кухни графин с водой.

— Ты что, не слышала? Он бросил в картину «Пиро»! Пламя не остановится, пока не сожжёт цель! — прохрипел Драко, отмахиваясь от едкого дыма, пропитанного запахом краски.

— Просто попробуй! У тебя и не такие чудеса магии получались! — закашлялась Грейнджер.

Драко взмахнул палочкой, скептически посмотрев на картину:

— Агуаменти!

Струя воды залила восходящее пламя, и оно потухло.

— Я понятия не имею, как ты это делаешь, — проговорила Гермиона, — но мне это нравится!

Драко удивлённо взглянул на свою палочку, затем на картину, верхняя половина которой осталась нетронутой. Вальбурга, испуганная и грязная от копоти, прижимала руки ко рту и качала головой:

— С-с-спасибо вам, — прохрипела она, посмотрев на Драко и Гермиону.

Драко перевёл изумлённый взгляд на Грейнджер.

Она улыбалась.

«Всем этим можно пренебречь, если речь идёт о нас,

но нельзя, когда речь идёт о наших близких»,

— Цицерон

Драко медленно поднимался по ступенькам, стараясь не думать о том, что произошло с ним за последние дни. Снаружи за окнами мэнора кружил снег. Сегодня в поместье было спокойно и тихо. Слишком тихо, по мнению Драко.

Тёмного Лорда не было. Драко мог только догадываться, чем сейчас занимался Волан-де-Морт. После происшествия в доме Гриммо Тёмный Лорд отправился на поиски своего крестража. Конечно, он не мог снова отыскать то, что уже нашёл… разрушенным и пустым.

Поднявшись, Драко замер на лестничной площадке. Из комнаты матери доносились звуки, похожие на плач и судорожные вздохи.

Малфой приблизился к двери и задумался: стоит ли ему беспокоить маму. Он не знал, что сказать, что сделать, как её успокоить. Драко, тяжело вздохнув, надавил на дверную ручку и вошёл в комнату.

Нарцисса сидела в кресле, завернувшись в тёплую шаль, и листала страницы альбома, который Драко видел как-то в её кабинете. Красивая и бледная женщина больше походила на фарфоровую куклу, автоматически переворачивающую страницы. У Драко болезненно сжалось сердце. Он шагнул вперёд, и дверь за его спиной едва слышно закрылась.

Нарцисса оглянулась. Несколько долгих секунд она смотрела на сына так, будто и не узнала его, но потом моргнула, словно проснувшись.

— Что ты здесь делаешь, Драко? — спросила она, откладывая альбом в сторону.

— Пришёл повидать тебя, мама, — тихо ответил Драко. Он боялся, что громкие ответы нарушат царящее в комнате спокойствие, развеют тепло, приятно окутавшее его с головой.

Нарцисса поднялась из кресла и протянула вперёд тонкие изящные руки. Драко сразу же бросился в её объятия. Он крепко обнял мать, сцепив ладони за её спиной в замок. Зажмурился.

— Прости, что так долго не навещал, — прошептал Драко. — Я не хотел приходить, не хотел возвращаться. Я боялся. Мама, я так устал. — Слёзы покатились по его щекам. — Как же я хочу, чтобы это всё закончилось, и мне даже неважно как…

Нарцисса провела бледной ладонью по светлым волосам сына и поцеловала его в лоб:

— Тебе и не нужно появляться, пока здесь Тёмный Лорд, — отозвалась она, чувствуя, как Драко обнял её ещё крепче. — Мы все хотим, чтобы это закончилось… Как же мы виноваты, прости за это, — Нарцисса кивнула на предплечье сына.

Драко не знал, что сказать. Такие минуты искренности в его семье были несказанной редкостью, и поэтому он берёг их, не растрачивая драгоценное время на разговоры.

Он отстранился от матери и внимательно посмотрел на неё.

— Скоро повелитель вернётся, — печально сказала Нарцисса, — но посмотри, какая красивая зима сегодня за нашими окнами. Такая снежная и чистая…

Нарцисса подошла к окну и слабо улыбнулась. Драко собирался опуститься в кресло, ещё хранившее тепло матери, как вдруг Нарцисса снова заговорила:

— Ах, если бы Люциус разрешил нам устроить в саду каток. Мы могли бы снова развесить праздничные гирлянды… фонарики… Милый, ты помнишь разноцветные фонарики? Мы украшали ими весь дом. Когда же мы делали это в последний раз?

— Мама, какие фонарики? — удивился Драко. — Ты же сама сказала, что скоро вернётся Тёмный Лорд.

— Тёмный Лорд? — удивлённо переспросила Нарцисса, поведя плечами. — Ах, да! Я уже забыла…

Драко почувствовал горечь. Он беспомощно оглядел спальню и сжал кулаки, сдерживая стон. Убежать бы отсюда сию же минуту, но вместо этого он шагнул к окну, за которым кружили пушистые снежные хлопья, и положил руку на плечо матери.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Нарцисса ровным и бесстрастным голосом. Она воззрилась на сына так, словно с трудом его узнала.

Драко мрачно смотрел на снег, подбирая слова.

— Ты ни в чём не виновата, мама, — выдавил он после нескольких бесконечных секунд неловкого молчания. Драко сжал плечо Нарциссы на прощание и развернулся. — Я буду вечером.

Он так привык приходить в эту комнату, чтобы пожаловаться матери на успехи Поттера или Грейнджер, на старуху Макгонагалл, снявшую баллы с его факультета, на пересоленный ужин в Большом зале Хогвартса. Теперь это казалось смешными мелочами, незначительными проблемами, терзавшими его раньше.

Дверь в кабинет была приоткрыта. Драко осторожно посмотрел на мать. Она ничего вокруг не замечала. Пусть так.

Регулус встретил его тяжёлым взглядом.

— Тебя давно не было.

— Знаю, — отмахнулся Драко, закрывая дверь.

— Нарцисса… — начал было Регулус.

— Очень устала, — перебил его Малфой.

— Она несколько дней не выходила из комнаты. Цисси рассматривает альбомы с колдографиями. Сегодня в доме тихо. Видимо, потому что Тёмный Лорд отправился на поиски кусков своей душонки.

Драко машинально кивнул, уперевшись руками в стол, и замер.

— Чт-т-то ты сказал? — взволнованно спросил он сорвавшимся голосом.

— Мне кажется, ты напрасно расстался с Удлинителями ушей, — заметил Регулус. — Ты стал глуховат. Тебя и впрямь давно не было… здесь. Но я в курсе, где ты был.

— Узнал, значит! — сузил глаза Малфой.

Регулус фыркнул:

— Я уж боялся, что ты отнекиваться начнёшь.

Драко слабо улыбнулся.

— Неплохо, скажу я тебе, для школьника провернуть такое дело, — продолжил тем временем Блэк. — Жаль, что ваш план всё равно провалился. Но ты молодец. Я, признаюсь, считал тебя слабаком.

Драко раздулся от гордости.

— В пещере мне было не по себе. Но я справился!

— Верю на слово, — неохотно сказал Регулус. — Рассказывать снова не стоит.

Малфой пожал плечами и начал расхаживать по кабинету, меряя шагами помещение.

— Я там кое-что нашёл, — вспомнил он вдруг.

Регулус заинтересованно посмотрел на него.

— Твою палочку. Она осталась цела, лежала на камнях у берега.

— И где же она?

— В Хогвартсе. Я оставил её у себя. Она странная, совсем не слушается. Может быть, испортилась, пролежав в пещере несколько лет. Наверное мне стоило оставить её там.

— Наверное, — эхом промолвил Регулус.

— Прости, — покосившись на картину, извинился Драко.

— Я сделаю вид, что ничего не слышал, — отозвался Блэк, сложив руки на груди. — Что дальше? Что планируете делать?

— Понятия не имею. — Драко потёр холодными ладонями лицо.

— Теперь этот бессмертный мерзавец перепрячет крестражи! — проговорил Регулус.

— Сейчас я не хочу даже думать об этом! — с пылом перебил его Малфой. — Я устал! Приключений с Грейнджер мне пока достаточно! Я оставил мать совсем одну, и каков результат?

— А останься ты с ней, думаешь, всё было бы иначе? — осведомился Блэк. — Да ты просто боишься за свою шкуру!

— Я не боюсь! — вскипел Драко. — Тебе легко говорить! Тебя уже нет! Тебе не понять, каково это — видеть свою мать такой! Скоро Лорд вернётся. Неважно, перепрячет он свои дурацкие крестражи или нет. Стоит ему только взглянуть мне в глаза — и я пропал. Мои родители пропали. В нашей семье принято бороться за своих родных и поддерживать до конца! — подчеркнул он, зло уставившись на портрет. — Сравниваешь меня с Грейнджер? Она же такая смелая и порядочная. Её родители-маглы где-то далеко. Вероятно, даже не в Англии, если их не нашли Пожиратели смерти. В их доме не живёт самый сильный тёмный волшебник, угрожающий жизни, чуть только ему что-то придётся не по душе!

Драко вдруг понял, что кричит. Он никогда не позволял себе подобного раньше. Регулус смотрел на него с полотна, но совсем не так, как ожидал Малфой.

Он его… жалел.

— Ты спросил, что дальше, — сказал Драко, собрав остатки достоинства. — Дальше пусть геройствует Поттер. Какая разница, кто победит в войне?! Главное, когда она закончится, Лорда не будет в моём доме, а это значит, что я снова смогу нормально жить.

Резко повернувшись, Драко бросился прочь, чувствуя, как глаза стали наполняться слезами. Он вылетел из спальни матери и помчался вниз, перепрыгивая через ступеньки лестницы. В холле он налетел на домовика, сбив того с ног, и опрокинул столик из красного дерева. Эльф затараторил извинения, попытался отряхнуть хозяина от пролившихся на него чернил из чернильницы со столика, но Малфой вырвался из цепких услужливых ручонок домовика.

— Прочь! — рявкнул он, вылетая на крыльцо мэнора.

Во дворе было безумно тихо. Только снег захрустел под ногами. Драко стёр рукавом школьного форменного свитера слёзы, бегущие по щекам. Он жаждал уйти отсюда. Вернуться в школу. Запереться в пустом классе и… Что, снова плакать?

«Какая разница, где проливать слёзы», — зло подумал Драко, чувствуя, как они, такие горячие, обжигают кожу.

— Драко, — позвал его знакомый голос.

Он обернулся и увидел спускающегося к нему по ступеням крыльца отца. Люциус остановился в нескольких шагах от сына, затравленно осматриваясь по сторонам.

— Что случилось? — крикнул Драко, радуясь про себя, что отец не стал подходить ближе.

— Я… просто хотел узнать, как у тебя дела, — проговорил Люциус таким робким голосом, что Драко скорее додумал фразу, нежели услышал.

Люциус поднял глаза на окна мэнора. Драко увидел, что там стояла Белла.

— Всё замечательно! — поколебавшись, ответил он, надевая на руки перчатки.

— Драко, — в нерешительности Люциус шагнул вперёд и занёс руку, чтобы положить её сыну на плечо, но передумал, безвольно опустив её. — Ты, главное, не делай глупостей и помни, что Тёмный Лорд всегда обо всём узнаёт.

Драко ощутил, как зимний холод пробежал по нему. Немного согревшиеся ладони снова похолодели, а морозный воздух осел в лёгких.

Что-то странное, однако, произошло с ним в ту минуту. Драко распрямил спину и стал казаться выше ссутулившегося отца. Возможно, несчастье матери придало ему сил, а, может, злость на самого себя за обидные слова, сказанные Блэку. Драко свысока посмотрел на Люциуса.

«Что же сделали с ним месяцы, проведённые в Азкабане, и немилость Лорда?» — пронеслось в голове.

— Неужели? Даже если всё так, Тёмный Лорд узнаёт обо всём, когда уже слишком поздно.

Драко ощутил, что дрожит. В Малфой-мэноре было чертовски холодно, а, может быть, ему передалась нервная дрожь отца, как болезнь, расползающаяся по коже.

— Мне пора в Хогвартс, — сказал Драко, будучи уверенным, что и там ему не согреться. Но одно он знал точно: если он останется здесь, среди холодных стен родного дома, то забудет, что такое тепло совсем.

* * *

Тёмный Лорд появился в Малфой-мэноре в середине дня. Безудержная ярость и горькое разочарование разлились у него в груди.

Лорд прошёлся по холлу поместья. Змея, которую он брал с собой, не решаясь больше отпускать от себя, следовала за ним.

Мало того, что визит в Министерство не принёс ему никакого успеха, и он только потратил время впустую, так и, оказалось, утрата медальона — не единственная серьёзная потеря. Кольцо. Кто-то раскрыл тайник в лачуге Мраксов и забрал оттуда крестраж.

И теперь Лорд не сомневался, что виновен в совершении этих «злодеяний» Поттер.

Главный регистратор и глава Комиссии по учёту магловских выродков пребывала сейчас на том свете. Разговор с Амбридж у Волан-де-Морта был коротким и неприятным.

Эта женщина, напоминающая жабу с чёрным бантом на голове, утверждала, что принадлежит к древней чистокровной фамилии, носила на шее медальон Слизерина и бездарным образом потеряла его в день нападения на Министерство магии Гарри Поттера.

Том уже и не надеялся, что его крестраж цел. Поттер и Блэк на пару посмеялись над ним.

— Господин! — Беллатриса появилась в холле, услужливо кланяясь любимому Лорду.

— Довольно! — холодно произнёс Волан-де-Морт, поведя рукой. — У меня срочное дело, Беллатриса.

— О, мой Лорд, я могу чем-то помочь? — Глаза женщины радостно заблестели.

— Однажды я отдал тебе на хранение редкий артефакт и приказал сохранить любой ценой.

— Конечно, — взволнованно отозвалась Беллатриса. — Я сберегла его!

— Я всегда знал, что могу доверять тебе.

Белла чуть не заплакала от счастья. Она угодила своему Лорду.

— Повелитель, — прошептала Беллатриса, подойдя к нему ближе и дотронувшись до тёмной мантии. — Я сохранила эту вещь. Она лежит в моём сейфе в «Гринготтсе», более безопасного места я и найти не могла!

— Мне нужна чаша, — произнёс Волан-де-Морт. — Забери её сейчас же и принеси мне.

— Да, мой Лорд, — прошептала женщина, склонившись перед своим обожаемым господином.

Волан-де-Морт протянул к ней руку и взял её за подбородок ледяными пальцами, подняв лицо Беллы.

— Если бы все Пожиратели смерти были такими, — задумчиво проговорил Лорд. — На вечер мои люди приготовили сюрприз, Белла. Тебе он доставит удовольствие.

— Наша семья всегда была рада служить вам, повелитель, — затаив дыхание, пробормотала Беллатриса.

Волан-де-Морт отдёрнул руку и скривился.

«Наша семья».

Уж он-то теперь знал, как служила ему эта проклятая семья…

* * *

Двери зала распахнулись. Несколько мужчин, облачённых в грязные плащи, вошли в помещение. Егеря. Их было семеро. Никого из них Драко прежде не видел.

Они тащили кого-то, подхватив под руки. Ноги несчастного мужчины волочились по мраморному полу мэнора.

Все обратили свои взгляды на него.

— Узнаёте нашего гостя, друзья? — спросил Волан-де-Морт у Малфоев.

Драко перевёл быстрый взгляд на мать. Нарцисса сдавленно охнула, но на этом всё. Зато не стала отмалчиваться Белла:

— Мой Лорд, это же грязнокровка Тонкс!

Все Пожиратели смерти уставились на волшебника, которого егеря бросили на пол. Драко тоже посмотрел на мужчину. Тед Тонкс был мужем Андромеды — сестры Нарциссы и Беллатрисы. Маглорождённый волшебник, сторонник Поттера.

Тонкс застонал и попытался подняться, но силы покинули его. Неизвестно, какие заклинания испробовали на нём «охотники за головами». Он с трудом встал на колени и вскинул окровавленное лицо. Теперь, когда Тонкс осматривал затуманенным взглядом зал, Драко от стыда не мог больше смотреть на него.

— Что я говорил вам об уничтожении заболевших ветвей семейных древ? — небрежно произнёс Лорд.

— Мой господин, — засуетилась Белла, выйдя вперёд. — Сестра запятнала наш род, опозорила семью. Ей не место на нашем древе. И уж тем более, — женщина враждебно указала палочкой на Тонкса, — там не место ему!

По залу пронёсся шумок одобрительного понимания.

— Я думаю, — протянул Лорд, — ты могла бы наглядно показать, как следует поступать с грязью, Беллатриса.

Егеря расступились, оставляя маглорождённого волшебника одного в центре зала.

— Пачкать и отравлять нашу волшебную кровь — поистине ужасное преступление. И оно требует высшего наказания, — гадко осклабился Волан-де-Морт. — Одним пятном в магическом мире станет меньше.

— О да! — воскликнула Белла. — Я… я хочу очистить наш род от позора.

— Вне всяких сомнений, Беллатриса, ты имеешь на это право, — усмехнулся Лорд.

Казалось, Белла готова была кинуться ему в ноги и расцеловать стопы.

Драко оглядел зал. В нескольких ярдах от Беллатрисы стоял её муж — Родольфус. Он угрюмо взирал на происходящее, неподвижной статуей возвышаясь среди своего окружения. Темноволосый, с тёмной аккуратной бородой, взгляд у него был колючим и неприятным. Шерстяная туника, выглядывающая в разрезе чёрной мантии, была скреплена серебряной застёжкой в виде змеи. Драко никогда не понимал, откуда у этого человека столько спокойствия. Его жена благоговеет пред Тёмным Лордом и совсем не любит собственного мужа.

«Чистокровные браки заключаются не ради любви, — вспомнил он когда-то давно произнесённые отцом слова, — а для сохранения нашей чистоты и магии».

— …в родстве с оборотнями! — взвизгнула тем временем Белла.

Презрение окружающих вылилось издевательским улюлюканьем и шипением.

— Круцио! — бесстрастно сказала тётка.

Драко вздрогнул и зажмурился, ощущая вспышки красного цвета сквозь опущенные веки. Он ждал криков и мольбы о пощаде, но не услышал ни того, ни другого. Драко открыл глаза и увидел корчащегося на полу в луже крови Теда Тонкса, сцепившего зубы. Ему было больно, но он терпел, казалось, он был где-то далеко, совсем не в парадном зале Малфой-мэнора.

«Интересно, о чём он сейчас думает? Можно ли вообще о чём-то думать под Круциатусом?»

Белла зло рассмеялась:

— Я не слышу твоих криков, Тонкс!

Драко почувствовал жгучее отвращение ко всему происходящему. Мама стояла рядом с ним, но её взгляд был таким же отсутствующим, как у Теда Тонкса. Смотреть на разворачивающиеся действия больше не было сил. Драко потянул мать за руку и незаметно вывел из зала. Он провёл её в спальню на втором этаже и усадил в кресло.

— Андромеда была замечательной, — неожиданно произнесла Нарцисса, посмотрев на него.

— Не надо, мама, — остановил её Драко, присев на колени возле её ног. — Хочешь, я дам тебе успокаивающее зелье?

Нарцисса кивнула.

Драко поднялся на ноги и подошёл к столу. Он сразу же отыскал на нём шкатулку для зелий, но все пузырьки в ней оказались пустыми.

— Я принесу ещё, — сказал он, приоткрыв дверь.

Он побежал в свою спальню обыскивать прикроватные тумбочки, но и те оказались пустыми. Драко ударил по дверному косяку и прислонился к нему лбом, прислушиваясь к стуку сердца. Оно отбивало чечётку.

— Сейчас принесу, — повторил он вполголоса.

Драко вышел из спальни и двинулся по коридору.

— Мистер Малфой, — окликнул его Северус Снейп. — Драко!

— Профессор, — устало пробормотал Малфой. — Вы-то мне и нужны. Маме нужно успокоительное или хотя бы зелье Сна-без-сновидений.

— Я сейчас же отправлю за ним эльфа, — произнёс Снейп, сверля тяжёлым взглядом ученика. — Я хотел бы поговорить… Ты стал очень неосторожен, Драко.

— Что вы имеете в виду? — ощетинился Малфой.

— Постоянные отлучки по невразумительным причинам и недоговорки. К тому же, мы так и не закончили беседу о твоём ранении в конце осени.

— Я не желаю разговаривать! — вспыхнул Драко.

— Это не шутки! Нам обоим известно… — понизил голос до шёпота Снейп, — …что «Сектумсемпра» известна не столь многим личностям.

— Вы намекаете, что я предатель? Что я виделся с Поттером и не доложил об этом Лорду? Может быть, я пятно на древе рода? Один из предателей крови? — едким голосом проговорил Драко, сузив глаза.

— Они плохо заканчивают, — холодно отозвался Снейп.

Драко вздрогнул. Значит, Тонкс мёртв.

— Я видел, как вы делали копию меча Гриффиндора, — прошипел Малфой. — В кабинете. Вы положили фальшивку под стекло, а настоящий унесли! Поэтому оставьте свои намёки, директор!

— Ты видел то, что не должен был, — сказал Северус. — Тебя слишком много, Драко, там, где тебя вообще не должно быть…

— Могу я идти?

— Ты сможешь уйти, когда я закончу, — ответил Снейп. — Наверное ты жалеешь себя, Драко? — Северус схватил его за локоть. — Считаешь, что судьба обошлась с тобой несправедливо? Вспомни о тех, кого нет, хотя бы о твоём родственнике, который бездыханный лежит сейчас этажом ниже.

— Мне всё равно, — выплюнул Драко. — Они мне безразличны. Все они, вы, Белла, Лорд, Поттер. Все, кроме нескольких человек, которые мне дороги, и у меня хватит пальцев одной руки, чтобы их сосчитать. Остальных я просто ненавижу, как и это место. Это больше не мой дом.

Драко вырвал руку и направился прочь.

— Ты говоришь, что ненавидишь, — сказал ему вслед Северус Снейп. — А это значит, что тебе уже не всё равно…

— Оставьте меня в покое! — процедил Драко, дёрнув ручку возникшей перед ним из стены двери. Он забежал внутрь и хлопнул ею со всей силой.

Помещение было ему незнакомо. Отец говорил, что в мэноре есть зал наподобие Выручай-комнаты Хогвартса. Он появляется где угодно, когда в нём возникает необходимость. Драко нужно было немедленно уйти от Снейпа, и он это сделал.

Через зашторенные окна комнаты пробивались лучи вечернего солнца, которое совсем не грело. Малфой повернулся к светилу спиной и увидел, что по правую сторону от двери стояла небольшая тумбочка, напоминающая игрушечный шкафчик. На ней хранились какие-то предметы, укрытые синим бархатом. Драко отдёрнул ткань в сторону и увидел два деревянных сундучка, украшенных причудливой резьбой. Он притянул к себе первый и открыл его. Внутри сундучка на лоскуте того же синего бархата лежал целый и невредимый, до боли знакомый медальон Салазара Слизерина. Дрожащими пальцами Драко открыл второй сундучок. Внутри оказалась небольшая чаша, напоминающая кубок из золота.

«Дамблдор считал, что Реддл захочет сделать крестражи из вещей, связанных с основателями всех факультетов Хогвартса», — всплыли в памяти слова, сказанные Гермионой Грейнджер.

«После смерти тётушки мне не удалось сохранить всё в целости и сохранности. Каким-то немыслимым образом были похищены очень ценные вещи», — оглушительным набатом зазвучал в голове голос Верити Смит, которую Малфой едва слушал. — «Пропала наша семейная реликвия… чаша самой Хельги Хаффлпафф! И медальон, очень ценный старинный медальон редкой красоты…»

С металла жёлтого цвета на Драко смотрел искусно выгравированный барсук.

Лорд временно скрыл чашу здесь — у них в доме — перед тем, как перепрятать. Драко держал в руках крестраж, самый настоящий и «живой», в нём билась частичка души Волан-де-Морта.

Метка болезненно обожгла кожу, напоминая о себе. Такова уж она. Драко порой забывал о ней, как забывают о земле под ногами и об окружающем воздухе, но иногда ему казалось, что ничего кроме чёрной метки на предплечье вовсе нет. В такие минуты от боли перехватывало дыхание, а «клеймо» стягивало кожу. Драко буквально чувствовал, как знак на его руке протестует, давит на него, леденит пальцы, которыми он поднял золотую чашу.

«Вот и всё», — подумал Драко, зажмурившись. Ключевой момент. Сейчас он должен решить, что делать дальше. Он мог бы помочь Поттеру, забрать крестраж и передать его Грейнджер, благо в кармане снова лежал зачарованный жетон. Драко вмиг ощутил тянущую его вниз тяжесть вещицы. Голова шла кругом, а потолок, казалось, вот-вот посыплется на него, мог рухнуть весь мир.

«Передам, и что дальше? — задался вопросом Малфой. — Если Поттер победит, если чудесным образом отыщет оставшиеся крестражи, что ждёт мою семью и меня самого? Ничего хорошего. Разбирательства Визенгамота и Азкабан, — Драко поморщился. — А что, если нет? Если я положу чашу на место и оставлю всё, как было, а Гермионе ничего не скажу. Тёмный Лорд спрячет крестраж куда подальше. Поттер его и за тысячу лет не отыщет. Волан-де-Морт победит. Он рано или поздно достанет Поттера и убьёт его, Уизли… и Грейнджер».

Последняя мысль оказалась вдруг самой неприятной для Драко.

Он привык к Гермионе. К её поучительному тону, искренней улыбке и блестящим азартом глазам. Поймав себя на поиске достоинств Грейнджер, Драко тут же попытался найти что-нибудь хорошее и в Поттере с Уизелом, чтобы оправдаться перед самим собой.

«Я никогда не желал им смерти», — заключил Драко и успокоился.

Он неприязненно посмотрел на чашу Хельги Хаффлпафф и отчётливо понял, как прав был профессор Снейп.

«Тебя слишком много, Драко, там, где тебя вообще не должно быть…»

Драко ещё никогда не было так страшно.

Он шёл по коридорам Хогвартса, подгоняемый тревогой и страхом, прокручивая в голове план дальнейших действий, и чем больше думал, тем хуже ему становилось. Факелы вспыхивали на стенах, освещая ему путь. Простые тени, отбрасываемые пустыми доспехами рыцарей школы, казались зловещими чудовищами, тянущими чёрные кривые руки по холодному полу.

Звук шагов эхом отдавался от стен волшебного замка. Резкий противный звук ударил по ушам. Малфой вздрогнул, чуть было не выронив палочку, которую напряжённо сжимал в руке. Он резко обернулся и вгляделся в полумрак коридора, где факелы уже погасли, и с облегчением выдохнул:

— Пивз.

Полтергейст с оглушительным улюлюканьем вылетел из-за угла и пронёсся мимо Драко, чуть не сбив того с ног.

— Держи его, держи! — закричал кто-то.

Драко пошатнулся и неловко оступился. Он взмахнул палочкой, целясь в Пивза, и почувствовал, как ноги скользят на липком полу. Малфой поскользнулся и упал в голубую слизь. Пивз закружился над головой Драко, поливая того из небольшого бочонка новой порцией липкой дряни.

— Ваддивази! — Большая книга угодила в полтергейста, попав ему в живот. Пивз взвизгнул, выпустив бочонок из рук и, разрыдавшись, нырнул в пол, подняв в воздух волны голубой слизи.

— Только этого мне не хватало, — процедил Драко, пытаясь подняться.

— Экскуро, — тёплая волна заклинания окутала его и убрала с рук и одежды всю пакость.

Драко поднялся с пола, прихватив с собой валяющуюся рядом книгу, и посмотрел на подошедшего.

— Панси?

— Кто же ещё, Драко! — недовольно отозвалась Паркинсон. — Я всё ещё староста Слизерина! Не то чтобы мне доставляло это какое-то особое удовольствие… но это отвлекает.

— Ну, да, — Драко вдруг почувствовал себя глупо. Он сам уже давно не вспоминал о том, что является старостой школы.

— Идёшь к Снейпу? — спросила Панси. — Его нет.

— Знаю, — зло сказал Драко.

— О, — Панси печально посмотрела на него. — Он в мэноре?

Повисла неловкая пауза. Драко нетерпеливо переминался с ноги на ногу, перебирая в уме, что сказать Паркинсон, чтобы поскорее уйти. Она его подруга детства. Он совершенно забросил учёбу и лишь изредка вспоминал об однокурсниках, сокомандниках по квиддичу, друзьях…

— А ты что здесь забыл? — спросила Панси и сделала приглашающий жест рукой, призывая Драко идти дальше. — Тебе же дали разрешение навестить семью.

— Я не захотел оставаться.

— Ясно. — Паркинсон сдержанно кивнула. — Там были и мои родители?

— Были, — подтвердил Драко.

— На днях они присылали мне сову. Написали, что срочно уехали в Швецию. У них там дела. Просили не приезжать домой.

— Они лгали.

— Верно, — согласилась Панси. — Но мне всё равно было легче до твоих слов.

Драко нахмурился. Он понимал, что каждая минута, да что там, каждая секунда на счету, а он тратит их сейчас на разговоры с Паркинсон.

— Всё-таки, ты идёшь к кабинету директора.

— Да, — нехотя признался Драко. Какой бестолковый разговор… Им больше нечем поделиться. Что обсуждать? Ночные кошмары? Тревоги? Переживания за близких? Уроки Кэрроу? Печать молчания сковала языки, сковала детские души.

— Слушай, Панси, позови, пожалуйста, Блейза. Мне нужно поговорить с ним.

— Блейза? — удивилась Паркинсон. — Ладно, я его позову.

— Вот и замечательно! — через силу улыбнулся Малфой. — Жду его у гаргульи.

Панси странно посмотрела на него и направилась к лестницам. Драко не сомневался, что она выполнит его просьбу.

Драко добрался до стража директорского кабинета и остановился, ожидая Забини. Время шло, а Блейза всё не было. Малфой прислушивался к каждому шороху, надеясь услышать глухие шаги друга.

Драко хотелось закричать в голос. Он знал, что прежнее не вернётся, и в коридорах Хогвартса он уже вряд ли когда-либо почувствует себя так, как раньше. Мир изменился вокруг. Изменился отец, мать, его друзья, его дом и он сам.

Остался лишь Блейз. И Грейнджер. Они были прежними. Его константы.

Хотя в последние дни Забини всё реже улыбался. Он запирался в спальне мальчиков, пропадал где-то вечерами или занимался книгами.

За своими думами Драко не услышал подошедшего приятеля.

— Мерлин! Что у тебя с волосами? — ахнул Блейз. — Они синие?

Драко вздрогнул от неожиданности.

— Ерунда. Пивз подался в парикмахеры… Мне нужна твоя помощь.

Блейз был отлично знаком с Омутом памяти. Забини много путешествовал с матерью и многочисленными отчимами по всему миру и потом любил пересматривать воспоминания. Сам Драко никогда с Омутом памяти дела не имел, поэтому процесс извлечения воспоминаний ему был не знаком. Он понадеялся, что Блейз всему его научит.

— Не томи, Малфой, — Забини остановился у гаргульи. — И чем вызван такой странный выбор места встречи?

— Когда узнаешь, зачем ты мне понадобился, сам поймёшь, — кисло улыбнулся Драко. — Мне бы кое-что вспомнить…

— Только не говори, что мы здесь, чтобы тайком пробраться к директорскому Омуту памяти! — шутливо отозвался Блейз.

— Вообще-то, да, — сказал Драко, следя за реакцией друга.

— Ого!

— Именно так. Я никогда прежде не извлекал воспоминания.

— Ну, если Снейп не поймает нас на месте преступления, то я готов помочь, — проговорил Забини.

Драко кивнул и повернулся к гаргулье. Хорошо, что профессор Снейп не был склонен менять пароли.

Друзья поднялись в кабинет по витой лестнице и подошли к высоким шкафам с книгами.

Драко огляделся. Волшебники на портретах спали. Между двумя шкафами стоял странный старый сервант, за стеклянными створками которого светились руны, изображённые по краям каменной чаши.

— Омут, — прошептал Блейз, открывая дверцу.

Чаша плавно выплыла вперёд. Она была начищена до блеска, её ровные гладкие края сверкали при свете горящих в кабинете свечей.

— Что мне делать? — Драко обернулся к другу.

— Дотронься палочкой до виска и подумай о том воспоминании, которое ты хотел бы увидеть. Потом потяни.

— И всё? — недоверчиво спросил Драко.

— Да, — пожал плечами Забини. — Всё проще простого.

— И для чего ж ты пошёл сюда? — возмутился Малфой. — Мог сказать мне это ещё у входа!

— Но мне же интересно, что ты хочешь увидеть, — развёл руками Блейз.

Драко сердито зыркнул на него и проделал всё по указаниям. Через несколько секунд прядь серебристого цвета непонятной светящейся субстанции повисла на кончике палочки. Драко стряхнул её в чашу.

— Это мысль, — прошептал Блейз.

Прядь замерцала, едва коснувшись дна, и разлилась мутной бирюзового цвета жидкостью, наполнив вдруг чашу до краёв.

— Если уж ты здесь, — сказал Драко, схватившись за края чаши и всматриваясь в собственные воспоминания, вспыхивающие смутно знакомыми очертаниями на поверхности жижи, — то следи за тем, чтобы никто не помешал, и записывай.

— Что записывать? — не понял Блейз.

— Я буду говорить тебе слова, целые фразы, пока буду там, — Драко кивнул на Омут. — А ты записывай всё слово в слово. Понял меня?

Забини быстро кивнул.

Драко посмотрел на обескураженного друга и ободряюще улыбнулся, а затем опустил лицо в Омут. Прохладная бирюзовая жидкость погладила его лицо, и на душе Драко стало пусто. Огромная чёрная пропасть зияла перед ним и затягивала его внутрь. В темноте выступили очертания кабинета Снейпа, а прямо под ногами Драко внезапно вытянулся пол, покрытый серебристо-зелёным ковром под цвет родного факультета нынешнего директора Хогвартса. Клубами дыма из пола поднялись застеклённые шкафы, канделябры, рабочий стол и кресло. Драко отступил назад, когда в нескольких дюймах от него возникла мужская фигура, а затем ещё и ещё одна. Малфой обернулся и увидел Омут памяти, скрытый за стеклянными дверцами. Блейза рядом не было.

— Я сообщу Лорду о случившемся, — противный голос разрезал звенящую тишину и повис в комнате долгим гулом.

Драко увидел Амикуса Кэрроу, опирающегося рукой о стол директора школы.

— Не утруждайтесь, Амикус, — Северус Снейп спокойно смотрел на коллегу. — Я уже оповестил его. Кроме того, я предложил передать столь бесценный артефакт…

Драко огляделся и увидел Алекто, Филча, Джинни Уизли, Лавгуд и Лонгботтома.

— Лестрейнджи? — возмутилась Кэрроу.

— Совершенно верно, завтра Родольфус прибудет за мечом в школу.

— Конечно, — ядовито прошипела женщина. — Кому же ещё Лорд мог доверить это, — Пожирательница смерти взмахнула полами мантии и прошествовала на выход. Её брат мерзко оскалился, глядя на притихших учеников.

Алекто остановилась у двери и кивнула Филчу. Завхоз махнул рукой наказанным ученикам, и они вышли из кабинета. Следом за ними кабинет директора покинули оба Кэрроу. Дверь начала закрываться, когда Драко заметил свои собственные пальцы, помешавшие ей полностью закрыться.

Шум собственного дыхания мешал Драко сосредоточиться, он упорно таращился на дверной проём, осознавая, что его двойник из прошлого стоял там и наблюдал за происходящим в кабинете.

Снейп подошёл к столу, на котором лежал меч Гриффиндора, и долго всматривался в артефакт. Драко подступил к Северусу ближе и взглянул на его уставшее напряжённое лицо. Губы директора шептали что-то. Затем Снейп кинул мимолётный взор куда-то поверх головы Драко. Малфой оглянулся и увидел портрет прежнего директора. Оказывается, за всем действом наблюдал Дамблдор.

Снейп едва заметно кивнул ему и тяжело вздохнул. Он взмахнул волшебной палочкой, и тут Драко заметил, как Дамблдор на портрете искоса глянул на дверной проём. Старик как-то проведал, что там ученик.

Из уст Снейпа полилась замысловатая магическая формула, но на сей раз Драко сосредоточил всё внимание на ней, ведь он уже знал, чем всё закончится. Слова директора, казалось, повисали в воздухе тяжёлыми долгими фразами. Драко повторял их, стараясь произнести всё за Северусом как можно точнее.

— Джеминио, — наконец произнёс Снейп и устало закрыл глаза.

— Джеминио, — повторил Драко и пошатнулся. Пол под ногами начал расползаться, как кусочки пазла, а стены стали трескаться. Неведомая сила подхватила его бурным потоком и вытолкнула из воспоминаний. Драко схватил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и очутился снова в кабинете Снейпа, но теперь рядом стоял Блейз, сжимающий в руке перо и пергамент.

— Записал? — спросил Драко, не узнав собственный голос.

— Записал, — в тон ему ответил Блейз. — Странно было слышать тебя сквозь толщу жидкости.

— А-а-а, мистер Малфой и мистер Забини, — скрипучий голос заставил молодых людей отпрянуть от Омута памяти. — Давно, давно не видела вас.

Забини толкнул Драко локтем, указывая на шкаф.

— Шляпа, — шепнул Блейз.

— Волшебная шляпа! — гордо заявила Распределяющая шляпа Годрика Гриффиндора. — Я хорошо вас помню. Тысяча девятьсот девяносто первый год! Слизерин!

Пока шляпа предавалась воспоминаниям, Драко опасливо покосился на картину, висевшую над столом Снейпа. К облегчению Малфоя, та пустовала.

— Сколько великих волшебников я повидала! — воскликнула шляпа. — Я помню всех. Меня надевали на голову Финеасу Найджелусу Блэку, кстати, Драко, вашему родственнику. — Шляпа посмотрела на Малфоя. — Альбусу Дамблдору, Тому Реддлу…

— А это ещё кто? — шёпотом спросил Блейз у Драко.

— Ах, какая невежественная неосведомлённость, мистер Забини. Таких людей надо знать, — посетовала шляпа, услышав вопрос. — А ведь он, — задумчиво произнесла она, — был здесь несколько дней назад…

— Что? — изумился Драко. — Здесь? В Хогвартсе? Реддл? Вы уверены?

— Абсолютно уверена. Хотя он сильно изменился, но мне ли не узнать ученика Хогвартса, мистер Малфой. Вышел из этого самого очага. — Шляпа кивнула на директорский камин из белого камня. — На чём я остановилась? Меня примеряли Боумену Райту и, безусловно, Гарри Поттеру. А ведь вы могли учиться с ним на одном факультете!

Драко ошеломлённо захлопал глазами.

— На каком? — вопрос Блейза показался Малфою таким искренним, что он и сам заинтересованно уставился на шляпу в ожидании ответа. Неужели та собиралась отправить его, Драко, в «львятник»?

— На Слизерине, конечно! — воскликнула та.

Драко фыркнул.

«Да ну, — подумал он, — святой Поттер — и на Слизерине!»

— Слизерин — замечательный факультет! — произнесла шляпа. — Если бы мистер Поттер не попросил меня об обратном, то я непременно отправила бы его туда. Он мог бы воплотить в реальность самые невероятные амбиции, возможно, — шляпа хитро прищурилась, — вы могли бы стать хорошими друзьями.

— У Поттера и без того друзей выше крыши, — процедил Драко. — Идём, Блейз.

Он подошёл к двери, пропуская Блейза вперёд, и оглядел кабинет Снейпа напоследок.

— Не будете ли вы так любезны, уважаемая Распределяющая шляпа… — Драко умел, когда это требовалось, красиво польстить, — …никому не сообщать о том, что мы здесь были?

— Это так необходимо? — Шляпа подняла тряпичные брови.

— Безусловно…

— В таком случае… я никого не видела.

Гарри сидел на заснеженной земле, прислонившись спиной к стволу крепкого векового дерева. Он вертел в руках обломки своей палочки из остролиста. Иногда он подумывал о том, чтобы выкинуть их. Хранить не было смысла.

Сломалась.

Палочка никогда его не подводила, более того, она помогала ему в самых безвыходных ситуациях, как это было, например, во время операции «Семь Поттеров».

— Гарри! — услышал он голос лучшего друга и повернул голову в сторону. — Если ещё и ты пропадёшь, то я и не знаю, что делать!

Недовольный Рон показался между стволами деревьев леса в Уилтшире. Он закутался в шерстяное одеяло, которое так предусмотрительно взяла Гермиона.

— Я здесь, Рон! — отозвался Гарри и помахал рукой.

— Ты не можешь отрицать, дружище, — заворчал Уизли, приближаясь к нему, — что Гермиона спятила. Почему она так сделала?!

Рон присел рядом с Гарри на землю, предварительно застелив её одеялом.

Гарри пожал плечами и быстро спрятал останки его когда-то верной и любимой палочки в карман.

— А ты чего тут кукуешь один в полумраке? В палатке теплее, — сказал Рон.

— Да так, — промямлил Гарри. — А что до Гермионы… Уверен, она вернётся, не сегодня так завтра. Гермиона не пропадёт, Рон.

— Ты забыл палочку, — Уизли потянулся к прикреплённому на ремне кожаному карману и вынул терновую волшебную палочку. Поттер с опаской покосился на неё. Чужая. Непривычная.

Она не нравилась Гарри, как и он, похоже, совсем не нравился ей. С тех пор, как Гермиона отлучилась за «кое-какими продуктами» в захудалый магазинчик на окраине Лондона, Гарри несколько раз пытался усмирить буйный нрав терновой палочки. В понедельник он испробовал несколько простейших заклинаний, но даже «Акцио» и «Люмос» получились у него только с девятой попытки. К ночи ему удалось обуздать своенравную деревяшку и наколдовать «Энгоргио», а потом палочка самовольно сожгла подушку, под которую её положили. Благо, Гарри ночью практически не спал, гадая, что случилось с подругой, что за день так и не объявилась.

* * *

Вторник встретил невыспавшегося Гарри жалобами Рона на летающие по палатке палёные перья.

Гермиона не вернулась.

За дни в бегах Гарри привык каждое утро видеть её за приготовлением завтрака. Пусть выбор был скуден: коробка с припасёнными сухофруктами, пачка печенья и кружка подслащённого мёдом кипятка, но приятный запах сладости бодрил и заставлял Гарри размыкать веки. На этот раз открыть глаза его заставили крики Рона.

— Откуда в палатке перья? — возмущался тот, укоризненно глядя на Гарри, как будто он виноват, что палочка ограбленного егеря вела себя так агрессивно по отношению к новому хозяину и не желала его признавать. — И куда, чёрт возьми, подевалась Гермиона?!

Гарри прошагал мимо друга, практически не открывая слипшиеся глаза, и выбрался из палатки.

Снаружи светило зимнее яркое солнце. Воздух леса был наполнен прохладой и свежестью, без которых Гарри задыхался прошедшей ночью.

Он наклонился, набрал в ладони пригоршню чистого снега и умыл лицо. Гарри сразу же почувствовал себя лучше, а ночное происшествие показалось ему всего лишь неприятным сном.

— Тергео! — раздался за спиной нервный голос Рона.

Уизли приподнял край лоснящейся ткани и с помощью очищающего заклинания начал выгонять обгоревшие перья из палатки.

Гарри с интересом следил за практически безуспешными действиями Рона. Чёрные перья взмывали в воздух и снова возвращались в палатку, оседая на полу и столе.

— Как чёрный снег, — проговорил Поттер, заворожённо следя за ними.

— Как поэтично, Гарри! — съязвил Рон. — Помочь не желаешь, Избранный?

— Прости, Рон, — Поттер, улыбаясь, развёл руками. — Помогу, если ты одолжишь мне свою палочку, а то, боюсь, моя сожжёт всю палатку. Гермиона, когда вернётся, свернёт нам обоим шеи.

Рон хмуро вручил ему свою палочку и ушёл в дальний угол палатки, скрестив руки на груди. Там он включил волшебный приёмник — верное средство успокоить нервишки. Волнение за Гермиону нарастало, но друзья ничего не могли поделать.

К завтраку у Гарри получилось вызвать терновой палочкой «Редукто». Жаль, что сам завтрак совсем не удался, как и обед. Заныканное Гермионой печенье найти им так и не удалось.

До омерзения надоевший грибной суп ещё никогда не был столь вопиюще ужасен. Если Гермионе, готовя это блюдо, немыслимым образом удавалось как-то придавать супу новые вкусовые оттенки, то попытки Рона облагородить мутное месиво с треском провалились. Тарелку с обжигающим губы кипятком, в котором плавали крупно порубленные грибы и листья петрушки, Гарри отодвинул от себя сразу, как только увидел.

Голодный и злой Гарри всё же решил, что пора что-то предпринять. Гермиона слишком долго отсутствовала. Он схватил многострадальную новую палочку и упрямо её затряс.

— Ты что творишь?

— Пытаюсь вызвать этой чёртовой штуковиной Патронуса! — выкрикнул Поттер, продолжая безуспешное занятие.

— Точно! — подхватил Уизли. — Мы отправим Гермионе Патронус! Но… почему она сама до сих пор это не сделала?

— Откуда мне знать! — раздражённо ответил Гарри. — Может, она тоже наткнулась на егерей, может, случилось что-то ещё!

— У неё твоя мантия-невидимка, — заметил Рон, подхватив нервозность друга. — Наверное, с Гермионой что-то случилось!

— Эта деревяшка меня не слушает! Давай ты!

Рон выпрямился, достал палочку, деловито прокашлялся, собираясь с мыслями, и ровным голосом произнёс:

— Экспекто патронум! — Серебристое облако мигом приняло образ уже знакомого ребятам терьера.

Пёс умными глазами посмотрел на Гарри, а потом внимательно уставился на хозяина.

— Гермиона, где ты?! Мы не находим себе места! Немедленно ответь, что с тобой произошло! — протараторил Рон. Он взмахнул палочкой, словно отпускал пса с невидимого поводка. — Передай это сейчас же Гермионе Грейнджер, где бы та ни была! Найди её!

Патронус умчался, оставляя за собой звёздные следы собачьих лап.

Гарри и Рон напряжённо переглянулись. Наступили тяжёлые минуты ожидания ответа, но он не заставил долго ждать. В палатку спустя пару-тройку минут впорхнула серебристо-бирюзового цвета выдра — Патронус Гермионы.

— Мальчики! — зазвенел голос Гермионы. — Сейчас я не могу вам ничего рассказать. Скоро буду, тогда всё и объясню. Я в полном порядке, не пропаду!

Выдра мигнула пару раз и исчезла, осыпавшись искрами на землю.

— Как бы мы без тебя не пропали, — пробурчал Гарри, глядя на гаснущие на точки.

* * *

Вечер подходил к концу, когда рядом с палаткой заскрипел выпавший в полдень свежий снег.

Гарри подскочил на месте, отложив снитч, что уже несколько минут крутил в пальцах, и бросился ко входу. Рон убавил громкость приёмника, по которому звучала заунывная песня какого-то магловского исполнителя.

— Гермиона! — Гарри радостно заключил подругу в объятья. — Где ты была?

— Я же сказала, что со мной всё хорошо. — Гермиона прошла в палатку и направилась к столу. Она принялась доставать из волшебной безразмерной сумки различные продукты, по которым они все успели соскучиться. Гермиона наивно понадеялась, что пополнение их съестных запасов хоть немного смягчит недовольство её друзей.

— Что случилось? — Гарри и не думал отступать. — Почему ты не могла сказать нам сразу, где была?

Гермиона виновато посмотрела на ребят, ожидающих ответа.

— Я… Простите меня, хорошо? Тогда вечером… мы слушали радио…

— «Поттеровский Дозор», — вставил Уизли.

— Верно! — кивнула Грейнджер. — Я видела, как вы были рады, узнав, что с друзьями всё в порядке. Ты был счастлив услышать голоса Фреда и Джорджа, Рон, — Гермиона немного замялась. — А ты, Гарри… все поддерживают тебя. Кингсли, Ремус… А меня нет.

— Гермиона! — удивлённо воскликнул Поттер.

— Нет! Я неправильно выразилась! Просто вы услышали друзей, родных, а я не имела такой возможности. Ведь мои родители сейчас далеко, я даже не уверена, что с ними, добрались ли они до Австралии… — Гермиона врала и умирала от охватившего её чувства вины за ложь. Она прикрывалась своими родителями. Конечно же, она знала, что «семья Уилкинсов» перебралась в Сидней, исполнив внушённую им забытой дочерью мечту. — Я вдруг подумала, что обязана это сделать — узнать как они!

— О-о, — проникновенно протянул Рон.

— Мы понимаем тебя, Гермиона! — горячо сказал Гарри. — Просто мы безумно волновались. Так что с твоими родителями?

— Всё хорошо. — Гермиона напряжённо улыбнулась и начала делиться с мальчиками давно известной ей информацией.

Гарри слушал, и во время рассказа его не покидало странное чувство, что здесь что-то не так. Он слишком хорошо знал Гермиону Грейнджер, и сейчас она неуловимо отличалась от девушки, к которой он привык.

— А потом я зашла и купила нам вкусностей, — закончила Гермиона, указав на заваленный стол. — Думаю, нам надолго этого хватит.

— Здорово, Гермиона! — радостно отозвался Рон. — Ты молодчина! Видишь, Гарри, я говорил тебе, что ты напрасно беспокоишься и квохчешь как наседка. Гермиона может за себя постоять!

Гарри даже не улыбнулся.

Гермиона поджала губы и потёрла озябшие руки, поймав на себе его недоверчивый взгляд. Нужно было как-то его отвлечь.

— Я тут подумала, — пробормотала она, выразительно захлопав ресницами. — Я хочу повидаться с Ксенофилиусом Лавгудом.

— Прости, что ты сказала? — не поверил ушам Поттер.

— Мы должны встретиться с отцом Луны.

— Зачем?

— Гарри! — воскликнула Гермиона. — Я уже давно говорю тебе про знак на странице книги сказок.

Гарри закатил глаза.

— Он всё время всплывает! — продолжала давить Грейнджер. — А мистер Лавгуд пришёл на свадьбу Билла и Флёр с таким же символом на шее! Мы обязаны расспросить его!

— Гермиона, я уже сотню раз слышал твою теорию о Гриндевальде и связи этого символа с могилой Певерелла в Годриковой Впадине, — устало проворчал Поттер, пытаясь закрыть тему. — Не надо нам ещё одной подобной вылазки. Сколько тогда людей пострадало из-за нас?

Гермиона невольно дёрнулась. Красивое лицо Драко Малфоя, оставшегося лежать на снегу у дома Поттеров, иногда приходило к ней в ночных кошмарах. В таких снах Малфой грустно улыбался ей, по его щекам бежали дорожки крови, а на лбу багровым цветком расцветала продолговатая рана. Каждый раз слизеринец порывисто вздыхал, вздрагивал и исчезал в клубах чёрного дыма.

— Мне кажется, Гермиона права, — подал голос Рон. — По-моему, нам надо навестить мистера Лавгуда.

Поттер выразительно посмотрел на друга, пытающегося угодить девушке.

— Я против! — категорично отрезал Гарри.

— Давайте проголосуем, — невинно предложил Рон. — Кто за то, чтобы навестить Лавгуда?

Гарри тяжело вздохнул и поднялся со стула. Исход голосования был ему и так ясен.

* * *

В ночь на среду Гарри почти не спал. Мысль о Дарах Смерти захватила его, он никак не мог успокоиться.

Палочка, Камень и Мантия Невидимости.

Теперь ему стало многое понятно. Визит к Лавгуду чуть было не погубил их троицу, но открыл Гарри глаза. Вот что ищет Тёмный Лорд, вот к чему так стремится! Ему нужна палочка. Бузинная палочка!

«Если бы она оказалась у меня, — мечтательно размышлял Гарри. — Она-то уж точно была бы лучше этой терновой деревяшки! Если бы они все оказались у меня, все Дары…»

Вера в них и жажда обладания ими до того захватили его, что Рон и Гермиона со своей болтовнёй о поисках крестражей казались ему просто нелепыми и недальновидными.

Гермиона допекала его упрёками за недостаток рвения.

— Осталось ещё три, Гарри! Три крестража — это не так уж и мало!

Единственное, что волновало Поттера, кроме Даров Смерти, это редкие видения. Они стали болезненными и бессмысленными. Гарри видел Реддла в пещере среди инферналов. Мысли Тёмного Лорда были далеки от Бузинной палочки. Гарри боялся, что связь ослабела, что он больше не сможет заглядывать в голову Волан-де-Морта.

— Осталось три крестража, — в который раз произнесла Гермиона. — Давайте составим план действий!

— Сколько можно составлять планы?! — разозлился Гарри, потирая шрам. — Мы только этим и занимаемся!

— Но нам больше ничего не остаётся.

— Мы должны попытаться найти палочку Смерти.

— Гарри…

— Да ну тебя, Гермиона! — отмахнулся Поттер. — Сейчас самое время, потому что он занят чем-то другим!

— Гарри, ты же обещал, что не будешь проникать в мысли…

— Но я это сделал! — перебил Гермиону Поттер.

— Это глупо, мы должны подумать, где спрятаны другие крестражи. Приют мы проверили…

— Вот заладила! Если он добудет палочку первым, то все наши поиски будут напрасны! Волан-де-Морт станет непобедим с Бузинной палочкой! — закричал Гарри.

— На его имени Табу! — заорал Рон.

Снаружи палатки раздался оглушительный хлопок.

— Попались! — грубый резкий голос прозвучал у самого входа. — Выходите!

Гермиона вскочила на ноги и бросила в сторону входа дымовое заклинание.

— Бежим скорее, Гарри! Ты чего расселся! — закричал Рон, разрезая ткань палатки и выскакивая наружу.

Гарри схватил мантию, рюкзак, меч да валяющуюся рядом сумку Гермионы и выскочил в образовавшийся проём вслед за друзьями.

Они побежали.

Ноги утопали в глубоком снегу. Голые острые ветки раздирали лица и хватали за одежду.

За ними гнались.

Гарри прекрасно понимал, что убежать им не удастся. Он уже потерял из поля зрения Рона и теперь видел только Гермиону, пробирающуюся через сугробы рядом с ним.

— Нужно аппарировать! — заорал Рон откуда-то спереди. — Сюда!

Гарри припустил ещё быстрее. Он оглянулся на Гермиону и понял, что та безбожно отстала. Он остановился, посмотрев в сторону, откуда доносились злые голоса догоняющих волшебников. Гарри бросился назад, подлетел к Гермионе и схватил её за руку.

— Гарри, что ты делаешь?! Беги! — закричала она.

— Поздно! — Гарри всунул ей в руки её сумочку, меч и лямку рюкзака. — Верро вестижиум! — Он направил терновою палочку на следы на снегу, оставленные Гермионой, и те исчезли. Палочка не подвела. Гермиона недоумённо посмотрела на него и вскрикнула, когда Гарри оттолкнул её к дереву. — Прости, — прошептал он, печально посмотрев на неё, и набросил на Гермиону мантию-невидимку.

— Гарри! — Рон показался между стволами деревьев практически одновременно с егерями, преследующими их.

— Попались, мерзкие дети! — Гарри сразу же узнал голос Фенрира. — Инкарцеро!

Верёвки обездвижили Гарри, накрепко связав по ногам. Поттер рухнул в сугроб и услышал, как рядом упало ещё одно тело.

— Кто это тут у нас? — Егеря направились к брыкающемуся Рону, осыпающему их проклятьями.

Гарри посмотрел в ту сторону, куда оттолкнул Гермиону, и одними губами сказал:

— Даже не думай…

Со стороны дерева в него полетел луч, угодивший прямо в лицо. Гарри болезненно застонал, почувствовав, как кожа начинает гореть, а щёки раздуваться.

— Встать! — рявкнул Сивый.

Чьи-то руки грубо подняли Гарри, кто-то стал обшаривать его карманы.

Очки лежали рядом на снегу, но даже они не помогли бы Поттеру разглядеть расплывающиеся из-за боли лица неприятелей.

— Ну и урод, — рассмеялся один из егерей. — Это ты пищал тут?

— Отведём их в Министерство в Отдел по отлову выродков, — предложил второй.

— Нет, — рявкнул Сивый.

Гарри почувствовал, как его с силой схватили за волосы.

Фенрир всмотрелся в его лицо и злобно прошипел:

— Зря вы дали дёру от нас, детишки. Ой, как зря! — Фенрир обернулся к своим товарищам. — Недалеко поместье Малфоев. Отведём их туда!

Гарри испуганно дёрнулся в сторону, но его потянули назад.

Удар, и свет погас.

«Ничто не бывает утеряно окончательно.

Просто оно лежит не на своём месте»,

— Сузан Меллер

Драко попрощался с Блейзом возле возвратившейся на место гаргульи. Забини не стал его ни о чём расспрашивать. Но это только пока. Кажется, друг понял, что ничего сейчас не добьётся.

Драко на несколько секунд замер на лестничной площадке, наблюдая за перестроением заколдованных лестниц. Он размышлял о том, как поскорее добраться до мэнора. Он мог бы выйти из школы и дойти до Запретного леса, но путь бы занял слишком много времени, а времени Драко как раз не хватало, вернее, он понятия не имел — сколько его было. Словно в подтверждение невесёлых мыслей, часы замка отбили начало нового часа и конец учебного дня.

«С другой стороны, — прикинул Драко, — я могу пройти через Исчезательный шкаф. Тогда я окажусь в лавке Горбина, а из Лютного переулка смогу спокойно и, главное, быстро аппарировать к мэнору».

К пролёту как раз приблизилась лестница, ведущая наверх.

Ноги сами понесли Драко на восьмой этаж — в Выручай-комнату. Он трижды прошёлся вдоль стены. Как же часто он бывал здесь и делал подобное на шестом курсе! Драко постарался отвлечься от неприятных воспоминаний, когда перед ним возникла заветная дверь.

«Как жаль, что Снейп куда-то прячет Летучий порох, — недовольно подумал Драко. — Подозрительный директор не мог позволить кому-либо покинуть Хогвартс без его ведома».

Драко оказался в знакомом огромном зале. Даже сейчас он поразился тому, какой же большой была секретная комната. Она больше походила на собор с высокими потолками, до которых практически доходили высоченные горы разнообразного хлама, скопившегося за сотни лет.

Драко прошёл привычным путём между залежами барахла и очутился в закутке между древними оконными рамами и развалюхой-диваном. Здесь, в этом углу, долгие годы пылился Исчезательный шкаф, связывающий Хогвартс и «Горбин и Бэркс».

Пылился, а сейчас куда-то пропал.

Драко не поверил своим глазам — громадины не было на месте. Исчезательный шкаф исчез.

«Может быть, это знак? Нужно оставить всё, как есть…»

Малфой присел на край дивана и сжал в кулаке пергамент с волшебными словами, записанными Блейзом. Уверенность в том, что теперь он ни за что не успеет сделать копию чаши, накрыла Драко волной уныния и жалости к себе.

— Что толку во всём этом! — громко воскликнул он, смяв пергамент с заклинанием и швырнув ком на пол. — Чего стоили пафосные речи о выручке? — отчаянно спросил он у немых стен. — В Хогвартсе тот, кто нуждается в помощи, всегда получает её… — Драко фыркнул, вспомнив слова Дамблдора на младших курсах. — Мне сейчас нужна помощь, и где она?!

Рядом раздался хлопок. Драко ошеломлённо уставился на облачённого в чистую серую наволочку эльфа-домовика.

— Добби?

— О-о, — протянул эльф, заметив Малфоя. — Бывший хозяин Драко.

— Ты чего это тут?

— Добби теперь живёт в Хогвартсе, мистер Малфой! — гордо заявил домовик. — Добби работает на школьной кухне и получает зарплату, ведь Добби теперь свободный эльф! Добби помогает Винки.

— Свободный, — усмехнулся Драко. — Меня бы кто освободил и помог бы.

— Может, маленький Добби в силах помочь мистеру Драко Малфою с его большой бедой?

Драко удивлённо заморгал. Он не слишком-то любезно обращался с Добби в мэноре и никак не ожидал услышать от эльфа подобное предложение.

— Если только… — с надеждой заговорил Драко, — …ты подскажешь, где сейчас большой старый шкаф, что стоял здесь раньше?

— Исчезательный шкаф? — переспросил эльф. — Добби знает. Добби может показать!

Драко, готовый на радостях расцеловать добродушное существо, воодушевлённо закивал и поднял с пола смятый пергамент:

— Я был бы очень благодарен! — неожиданно выпалил Малфой и тут же поймал на себе странный взгляд домовика.

— Когда юный мистер Малфой был хозяином Добби, он никогда так не говорил с Добби, — растроганно пролепетал эльф. — Я с радостью покажу Драко комнату, куда профессор Снейп перенёс шкаф!

Добби побежал между горами хлама, а Драко кинулся за ним.

Вот уже дверь Выручай-комнаты осталась позади, лестничные пролёты сменили друг друга, и прохлада подземелий встретила Малфоя, окутав сыростью.

Добби постоянно оглядывался на следующего за ним по пятам Драко, пока они не добрались до большой каменной статуи высотой до потолка.

— Это здесь, — прошептал Добби. — Кладовые подвалы школы.

Малфой обвёл взглядом статую. Это была выточенная из чёрного камня фигура женщины в остроконечной шляпе. В руке волшебница держала змею, опутавшую предплечье тонким хвостом.

— Драко должен подёргать змею за язык, — пропищал Добби.

Драко шагнул к статуе и нащупал под мордой чёрной змеи небольшой каменный язычок. Он сжал его пальцами и несколько раз дёрнул вниз. Глаза змейки тут же полыхнули зелёным, словно были сделаны из изумруда, а фигура волшебницы с тихим гулом отодвинулась в сторону, открывая тёмный коридор.

— Спасибо! — Драко кивнул домовику на прощание. Статуя за его спиной двинулась на место.

— Бывший хозяин всегда может обратиться к Добби! Добби поможет! — прокричал эльф. — Добби придёт на зов!

Драко двинулся по коридору, предварительно наколдовав Люмос на кончике палочки. Он шагал вперёд среди вязкой тьмы, но в его душе не возникло даже тени подозрения в том, что Добби его обманул.

Вскоре в коридоре стало светлее, и Драко понял, что туннель пошёл вверх. Показались маленькие окошки, охраняемые решётками, на стенах под самым потолком.

«Стоки у теплиц», — догадался Драко.

На полу в свете Люмоса блестела вода, местами лежал тающий снег, а где-то выглядывала зелёная трава, что росла здесь благодаря чарам, согревающим теплицы профессора Стебль. Наконец перед Драко появились двери. Он приоткрыл первую и увидел там парящие в воздухе книжные полки, пыльные листы бумаги и летающих между полками пикси. Несколько ярко-синих существ заметили гостя и бросились к Драко. Он молниеносно захлопнул перед ними дверь. Вторую он открыл с палочкой наготове, погасив Люмос, но там оказался очередной склад барахла. Тумбочки и столы, на которых лежали запечатанные коробки и диковинные предметы. Даже находясь у самого входа в каморку, Драко сразу же разглядел возвышающийся над всеми коробками Исчезательный шкаф.

Малфой облегчённо выдохнул и покосился на оставшуюся дверь, манившую его к себе неведомой силой.

Драко остро чувствовал, что надо торопиться, но любопытство победило. Он открыл дверь, и его встретил непроглядный мрак. Драко сделал неуверенный шаг вперёд и почувствовал под ногами что-то мягкое.

— Люмос!

Он вытянул руку с палочкой перед собой и встретил холодную тёмную гладь, отразившую огонёк. Драко отпрянул назад и стукнулся о косяк головой. Перед ним предстало огромное зеркало.

Это было красивейшее зеркало высотой до потолка в нарядной раме, украшенной орнаментом. Оно стояло на изящных подставках, утопавших в зелёной траве. Драко осмотрелся: трава была повсюду, во всей комнате. Он снова уставился на зеркало и приблизился к нему. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

— Что за ерунда! — проговорил Драко. Он задумчиво обошёл зеркало, стягивая с себя мантию, потому как в комнате было душно и жарко, и вновь остановился перед удивительным предметом.

— Я показываю… не ваше лицо, — зачитал Малфой, возликовав, что ему удалось разгадать непонятную фразу, — но ваше самое… го-рячее желание. Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание, — повторил Драко, теперь переведя взгляд на отражение.

«Волшебное зеркало, — он ожидал чуда, упрямо вглядываясь в него. — Самое горячее желание. Что же оно покажет мне?»

Он закрыл глаза, размышляя. Десятки мыслей пронеслись в уме. Сначала Малфой увидел себя ребёнком, счастливым и беззаботным, затем — мать и отца. Они стояли у него за спиной и улыбались. Неожиданно лицо матери сменилось другим, знакомым ему с одиннадцати лет. Гермиона? Но он никогда не был причиной улыбок Грейнджер. Скорее, наоборот, Драко умел мастерски портить ей настроение и их стирать. Девичье лицо потерялось в хороводе других образов — возможных желаний.

На долю секунды он даже увидел себя, облачённого в тёмную длинную мантию, сидящим в резном кресле, на котором в Малфой-мэноре обычно восседал во время собраний Тёмный Лорд. Драко вздрогнул и открыл глаза.

Странно, но отражение так и не изменилось. Он по-прежнему видел себя самого, и только.

Он был в зеркале один. Слизеринский галстук, белая рубашка, палочка из боярышника в руке. Но тот Драко… улыбался, весело смотрел на оригинал, тот Драко был счастлив.

Малфой удивлённо глядел на него, не понимая, из-за чего его отражение так радовалось. Он подошёл к стеклу ещё ближе и опёрся на него ладонями. Зеркальный юноша повторил движения. И тут Драко понял. Увидел. Расстегнувшийся рукав его рубашки сполз, оголив предплечье. На коже настоящего Малфоя темнела чёрная метка, но у счастливца в отражении её не было.

Драко упал на колени, опустив правую руку с палочкой. Вот оно, его самое горячее желание.

«Он получил свободу!» — болезненно отозвались в памяти слова домовика.

Малфой надавил на гладь зеркала, словно надеясь, что провалится сквозь неё и сможет поменяться местами с тем улыбающимся мальчишкой. Но нет. Слёзы обиды и разочарования всё-таки брызнули из глаз.

Самое горячее желание… Да! Ведь от него зависели чуть ли не все остальные…

На какой-то миг Драко почудилось, что его брошенная рядом мантия превратилась в чёрную маску Пожирателя смерти, взирающую на него пустыми глазницами.

Он спрашивал себя раньше: «Что я делаю, и, главное, для чего? Зачем я помогаю Поттеру? Почему мне становится легче рядом с Гермионой Грейнджер?»

Вот почему. Рядом с ней он чувствовал себя прежним — беззаботным, подтрунивающим над ней, свободным. Он казался себе чище. Он словно избавлялся от клейма на предплечье, помогая Гарри Поттеру.

Драко поднялся с колен и в последний раз оценил своё отражение. Оно всё также ему улыбалось. Малфой неловко улыбнулся ему в ответ, чувствуя на губах солёные слёзы. Хотя бы чуть-чуть, но он приблизился к зеркальному Драко.

* * *

У Малфоя тряслись руки, в которых он сжимал небольшую коробку от старых игрушек, а когда на него налетел образ Дамблдора, то и вовсе чуть не выронил её.

По четвергам Драко редко везло. Так уж сложилось в жизни. В четверг его предложение дружбы отклонил Гарри Поттер, в другой четверг ему сломал руку гиппогриф, ещё в один — отца посадили в Азкабан. Он мог бы припомнить ещё несколько неудачных четвергов, и у каждого из них была своя поучительная история.

Дом Блэков был пуст. Однако Драко знал, что наверху его уже ожидает Регулус. Малфой предупредил его о своём визите ещё в мэноре.

Драко протопал наверх, сочиняя на ходу очередную ложь — ответ на вопрос «Где он был утром?»

На втором этаже его внимание неожиданно привлекла распахнутая дверь комнаты, в которой на стене было изображено большое дерево. Драко зашёл внутрь, поставил коробку на тумбочку и осмотрел полотно. О, это была искусная работа! На полотне были изображены все Блэки, все поколения. Однако некоторые волшебники были выжжены с гобелена. Драко вчитался в их имена. «Альфард Блэк», «Исла Блэк», «Мариус», «Цедрелла» и «Финеас Блэк», на крайних погибших ветвях значились имена «Сириус Блэк» и «Андромеда Тонкс». Имя Регулуса было написано на чёрной ленте, видимо, только он из всех Блэков пропал без вести.

Драко достал волшебную палочку и, немного помедлив, скомандовал:

— Репаро! — Он был уверен, что и на этот раз его палочка произведёт настоящее чудо. Так и вышло. Одно за другим на гобелене появились улыбающиеся лица Мариуса, Альфарда и прочих Блэков. Вернулась и хитрющая физиономия Сириуса. Драко навёл палочку на Регулуса, и его лента стала из чёрной приятного цвета охры. Взмах, и на гобелене расцвела в улыбке Андромеда. Её ветвь потянулась дальше, на полотне появилось изображение Теда Тонкса, а затем и их дочери — Нимфадоры, с ней слилась веточка с именем Люпина, а между именами Доры и Ремуса появилось миленькое личико с надписью «Тед».

Волшебство закончилось, и Драко удовлетворённо осмотрел свои труды. Древо Блэков снова было цело, оно выросло на несколько ветвей, протянувшихся от когда-то выжженных лиц потомков.

Вдруг Драко заметил своё собственное лицо, Нарциссы и Люциуса и ощутил знакомую с детства гордость за то, что является частью великой семьи, и пусть он не носил фамилию Блэков, но генеалогического древа Малфоев Драко вообще никогда не видел.

— Чисты навек, — прочитал Драко надпись на ленте под гербом гордого семейства. Он посмотрел на лица Тонкса, Нимфадоры и оборотня-Люпина и хмыкнул. — В конце концов, — заключил Малфой, взяв коробку, — здесь не сказано, чем чисты…

Драко вышел из комнаты и продолжил подъём.

Блэк кивнул ему на пороге кабинета и мрачно сказал:

— Никогда бы не подумал, что в моём доме будет храниться эта «штука».

— В твоём доме уже хранилась другая подобная «штука», причём не один год. Ты даже не замечал.

— Всё равно! — недовольно произнёс Регулус. — Я, конечно, присмотрю за ней, но без особого энтузиазма.

— Я и не рассчитываю на твой энтузиазм, — пропыхтел Драко, пытаясь коленом подвинуть стол. — Но куда ещё я мог деть её? Здесь уже всё обыскано, всё ценное… разграблено. Никто сюда не сунется. А ты будешь приглядывать за чашей.

Драко поставил коробку на стол и открыл её, заглядывая внутрь:

— На месте, — прошептал он.

— Ну, спасибо! — процедил Регулус. — Ты что же, каждые пять минут её проверяешь?

— Я совершил подвиг всей своей жизни! — воскликнул Драко. — Я подменил крестраж Тёмного Лорда прямо у него под носом! И всё за одну ночь! Конечно, я должен быть уверен, что эта проклятая «штука» ещё здесь.

Регулус усмехнулся.

— Ты точно всё сделал правильно? Не напутал с заклинанием?

— Ты что же, каждые пять минут будешь меня об этом спрашивать? — передразнил его Драко. — Давай, говори, куда её девать.

— Есть тут у меня один тайничок… — Блэк кивнул в сторону окна. — Не зря же я запер этот кабинет на многие годы… Посмотри под ковром под пятой доской.

Драко подошёл к подоконнику и присел на корточки. Он отдёрнул ковёр и отсчитал пятую доску от стены.

— Что теперь?

— «Систем Аперио» поможет.

Драко взмахнул палочкой, и доска сама прыгнула ему в руки, открывая небольшую полость. В тайнике лежала настолько старая и потрёпанная книжка, что и поднять страшно.

— А это ещё что?

— Я же говорил, что читал о жизни Герпо Омерзительного, — откликнулся Регулус.

— Биографию этого колдуна…

— Автобиографию, — довольно проговорил Блэк. — Она досталась нашей семье от него самого много-много лет тому назад. Герпо описывает там различные заклинания. Обычно это тёмные чары, как ты понимаешь. Там же он и похвастался о своём крестраже и описал процесс его создания.

Драко покосился на дневник: теперь брать его в руки ему хотелось ещё меньше.

— В школьные годы отец давал его Тёмному Лорду, — проговорил Регулус. — Вот откуда тот узнал о крестражах, вот откуда о них знаю я… Как их создать, что чувствует маг, когда создаёт его…

— Я не хочу это слушать! — прервал его Малфой. — Я просто положу эту чёртову чашу сюда и сверху накрою этим дневником.

Регулус хмыкнул и пожал нарисованными плечами.

Драко поставил на дно тайника коробку с крестражем, а затем положил записи Герпо на место. Дощечка вернулась в пол и слилась с покрытием.

— Вот и всё! — Драко улыбнулся.

— Пока всё, — поправил его Регулус. — Знаешь… Сейчас я не против того, что ты забрал мою палочку.

Драко удивлённо посмотрел на него, и вдруг почувствовал, как нагрелся карман. Малфой вытащил зачарованный жетон и быстро прочитал появившуюся на его ребре надпись.

Регулус заинтересованно уставился на замершего на месте родственника.

Драко молчал некоторое время, а потом упавшим голосом неожиданно громко позвал:

— Добби! Пожалуйста, мне нужна твоя помощь!

Эльф-домовик тут же появился перед Малфоем.

— Дом мистера Гарри Поттера! — воскликнул он, а увидев Драко, легко кивнул.

— Добби, мне нужно, чтобы ты пошёл со мной…

— Да что там такое?! — не выдержал Блэк. — Что там написано?

Драко ошарашенно посмотрел на Регулуса и сказал:

— «Встречаемся у ворот Малфой-мэнора».

Драко огляделся по сторонам и подошёл к величавым воротам мэнора.

Никого рядом не было видно, однако Драко приготовился: он наколдовал маску и облачился в чёрную мантию Пожирателя смерти, ведь Грейнджер могла прятаться неподалёку под волшебной мантией.

Ворота Малфой-мэнора открывались только слугам Лорда, у которых была чёрная метка.

Драко остановился и в нерешительности чуть слышно позвал Гермиону. Через несколько секунд он ощутил её присутствие: она подёргала его за рукав.

— Я здесь, — прошептала она.

Драко изловчился и сумел схватить её за невидимую руку. Гермиона сдавленно охнула, но последовала за ним в сторону от ворот.

— Что ты тут забыла?! — прошипел Драко, поражаясь бесшабашности Грейнджер.

— Гарри и Рон там! — выдохнула она в ответ, показав свою голову из-под капюшона.

— Там?! — изумился Малфой. — Каким образом?

— Нас поймали егеря в лесу, они привели их сюда, — затараторила Гермиона. — Я пошла следом. Нужно что-то делать! Гарри накрыл меня мантией, поэтому меня не забрали! Ворота я не смогла открыть и протиснуться за егерями не успела!

— Стоп, стоп, стоп! — шикнул Драко. — Поттера и Уизли привели егеря?

— Да, с ними был Фенрир Сивый! — обеспокоенно сказала Гермиона. — Ворота им открыла сама Нарцисса Малфой! Насколько я поняла, там не до конца уверены, что это Гарри.

— Не до конца?

— Нет, я послала в него Жалящее заклинание, когда нас настигли. Его лицо раздулось практически до неузнаваемости.

Гермиона с надеждой смотрела на Драко, и ему стало не по себе. Она слишком многого ждала от него. Если Поттер и Уизли в мэноре, то их побег будет стоить семье Малфоев очень дорого. Драко вызывал Добби на всякий случай, и тот согласился прийти в мэнор по зову, но теперь… Если Поттера всё же узнали…

— Что ты от меня хочешь? — холодно спросил Драко.

— Проведи меня внутрь!

— Ты с ума сошла!

— Я не брошу Гарри и Рона! Они мои друзья!

Драко поёжился, словно от порыва зимнего ветра, и накинул капюшон мантии на голову Гермионе:

— Ты пойдёшь со мной, будешь держаться позади. Чтобы я знал, что ты рядом, не выпускай мою мантию. Поняла?

— Да, — едва слышно ответила Гермиона.

— Что бы ни произошло, что бы ты ни услышала или ни увидела — не отпускай.

Драко развернулся и направился к воротам родного поместья.

Гермиона сжала его мантию. Драко встал напротив чугунных ворот, завитки решётки зашевелились, складываясь в свирепую морду диковинного зверя. Малфой поднял левую руку и отдёрнул рукав рубашки. Морда зло посмотрела на чёрную метку и исчезла, створки ворот стали открываться.

Драко вошёл в парк и свернул на аллею. Занесённые снегом скамейки и замёрзшие кусты гибридной сирени покоились здесь, всеми заброшенные и забытые. Этой зимой Малфоям было не до светских прогулок. Драко свернул, углубляясь в парк. Гермиона следовала за ним, мельком отмечая про себя великолепие царственной природы, окружавшей их.

Наконец они вышли к дому.

У самой стены в земле было большое отверстие, закрытое металлической решёткой. Гермиона заглянула внутрь и ничего не увидела в непроглядной темноте, кроме первой ступеньки и снега, падающего туда и исчезающего в пасти провала.

Драко нагнулся к самой решётке и прошептал над ней замысловатые слова. Железные замки, сцеплявшие металл, щёлкнули, и Малфой с лёгкостью открыл проход, распахнув створки.

— Идём, — прошептал он, зажигая слабый огонёк. Гермиона попыталась рассмотреть его палочку, но в который раз Драко отвёл руку, боясь, что Грейнджер может узнать его по оружию.

Гермиона положила ладонь ему на плечо и стала спускаться.

Они оказались в подвале Малфой-мэнора. Мрачные коридоры не сулили Гермионе ничего хорошего, однако её спутник смело двинулся вперёд, казалось, не обращая никакого внимания на темноту.

Драко довёл Гермиону до винного погреба Люциуса и остановился. Он обернулся к ней и вгляделся в пустоту. Гермиона поняла, что Симус хочет что-то сказать ей и сняла мантию Гарри.

— Ты останешься здесь, — безапелляционно потребовал Драко. — Я вернусь за тобой позже.

— Хорошо, — согласилась Гермиона. — Я подожду столько, сколько нужно.

— Ждать придётся долго, — хмыкнул Драко. — Отсюда не выходи.

Он посмотрел на волнующуюся девушку и, тяжело вздохнув, закрыл дверь погреба. Ещё никогда четверг не был таким тяжёлым.

* * *

Драко вошёл в зал и замер.

— Наконец-то! — воскликнул Люциус. — Сынок, подойди сюда!

Драко опасливо покосился на егерей, которые, усмехаясь, стояли неподалёку.

— Они утверждают, что поймали Поттера, Драко, — равнодушно сказала Нарцисса.

— Посмотри на пленника, — зашептал Люциус, схватив сына за руку. — Если это Поттер, то Тёмный Лорд всё простит нам. Слышишь? Посмотри внимательнее, ошибки быть не должно!

— Эй! — возмутился Фенрир. — Не забывайте, что это мы его поймали и притащили сюда. Его и рыжего дружка.

Драко сделал несколько шагов в направлении пленников. Он узнал Уизли сразу же и на краткий миг ему захотелось выдать рыжего дуралея с потрохами, но только на миг. А вот Поттер сильно изменился.

Его лицо было розовым и блестящим, словно кто-то долго его бил, на подбородке Избранного зеленел синяк, очки были разбиты, зелёные глаза совсем заплыли.

— Я думаю, это Жалящее заклинание, — сказал Люциус. — Но шрам всё равно можно различить.

— Что здесь происходит? — звонкий голос Беллатрисы заставил всех собравшихся в зале вздрогнуть, но больше всего дёрнулся Поттер. — Цисси?

— Эти люди утверждают, что поймали Гарри Поттера, — спокойно ответила Нарцисса.

— Гарри Поттера?! — Белла обошла егерей и остановилась рядом с Люциусом и Драко. — Этот уродец — он?

— Мы не уверены, Белла, — промямлил Люциус. — Нельзя напрасно беспокоить Лорда. Я надеялся, что Драко развеет наши сомнения.

— О-о, — протянула Беллатриса. Она подошла к удерживаемому на коленях Гарри и поманила к себе Драко: — Ну же, милый, иди сюда, посмотри на него. Это Поттер?

Драко неохотно приблизился к ним и покосился на однокурсника.

— Не знаю я. Если честно, то он не слишком-то похож. И шрама как такового не видно.

— Как же, видно! — запротестовал Люциус. — Только он расплылся по лбу.

Драко обернулся и посмотрел на отца.

— Это не Поттер! — сказал Драко. Он оглянулся, как будто для того, чтобы полностью удостовериться, и поймал изумлённый взгляд Гарри. — Да и палочка эта не его, — кивнул Малфой на зажатые в руке Фенрира палочки.

— Вот мы всё и выяснили, — проговорила Нарцисса.

Белла разочарованно вздохнула и выпрямилась.

— Отведите эту падаль в подвал! — Она небрежно взмахнула рукой в сторону пленников.

— Ещё чего! — гаркнул Сивый. — Поттер это или нет, мы всё равно получим свою награду. Отведём их в Министерство и выручим золотишко!

— Делайте, что хотите, — согласилась Белла.

Однако Люциус не был так благодушно настроен.

— Я заплачу вам, — неожиданно сказал он. — Пусть эти двое останутся у нас.

Егеря закивали, показывая Фенриру, что согласны. Люциус удалился наверх и вернулся с мешочком галлеонов.

— Вот, а теперь проваливайте из моего дома!

Когда егеря поволокли пленников в подвал, Нарцисса подошла к Люциусу и спросила:

— Зачем они тебе?

— Может быть, Драко и не узнал Избранного, но зато я узнал сына Артура Уизли. Подождём немного… Драко, — с надеждой позвал сына Люциус, — ты уверен, что это не Поттер?

— Уверен, — кивнул Драко. — Я должен вернуться в… Хогвартс, прошу простить меня.

— Зачем? Сейчас же каникулы? — удивилась Нарцисса.

— Я староста школы, мама. Возможно, многое изменилось в Хогвартсе, но не всё.

— Я провожу тебя, милый, — отозвалась Нарцисса, беря сына под руку.

Они вышли во двор и прогулялись по дорожке между живыми изгородями.

— Драко, будь осторожен, пожалуйста, — произнесла женщина, странно посмотрев на сына. — Я не знаю, что ты задумал, но не уверена, что оно того стоит.

— Стоит, мама, — сказал Драко и потянул чугунные ворота на себя. — Я кое-что должен забрать. Скоро вернусь.

Драко вышел за пределы мэнора и аппарировал.

* * *

Гермиона умирала от ожидания. Она прочитала все этикетки на многочисленных бутылках дорогого вина хозяина мэнора, пересчитала все трещины на полу и все каменные блоки стены.

Больше всего она переживала за Гарри. Если его узнали, то ему конец. Тёмный Лорд убьёт его на месте.

Гермиона вынула из бисерной сумочки меч Годрика Гриффиндора — единственное оружие против крестражей — и задумчиво стала разглядывать своё вытянувшееся на лезвии отражение. Её и без того непослушные волосы торчали во все стороны, под глазами залегли тени, кожа стала бледной, а губы обветрились. У неё не оставалось ни единой свободной минуты, она всегда была чем-то занята в последние месяцы. Зато сейчас у неё было времени полно, и тянулось оно, к сожалению, очень-очень медленно.

— Самое время наводить красоту, — насмешливый голос заставил Гермиону резко подскочить.

— Ты вернулся!

— Конечно, вернулся, — улыбнулся Драко. — Я видел твоих Поттера и Уизли, их не узнали.

— Поверить не могу!

— Уж поверь, — хмыкнул Драко. — Они здесь, не так далеко. Я кое-что придумал, чтобы освободить их. А ещё, — Малфой протянул Гермионе старую коробку из-под игрушек, — я принёс тебе это.

Гермиона приняла из его рук коробку и осторожно открыла её. Она ахнула и удивлённо взглянула на Симуса. Он насмешливо смотрел на Грейнджер и улыбался.

— Это… это… — не в силах вымолвить ничего другого, повторяла Гермиона.

— Крестраж, — торжественно сказал Драко. — Чаша Хельги Хаффлпафф.

— Как такое возможно? — прошептала Грейнджер.

— Долгая история. Но от благодарности я бы не отказался.

— Мерлин, Симус! — Гермиона порывисто обняла его за шею. — Я так тебе благодарна за всё! Нет в мире слов, которыми бы я смогла выразить тебе всю свою признательность.

Драко почувствовал оглушающее приятное тепло, разлившееся в груди. Он неловко приобнял Гермиону в ответ и закрыл глаза. Малфой никогда ещё не чувствовал себя таким чистым… как сейчас, когда обнимал грязнокровку.

Он отстранил девушку и отошёл назад, устремив взгляд в пол. Драко казалось, что прямо сейчас она его узнает, прочитает мысли и скажет что-нибудь совсем далёкое от тёплых слов.

— Уничтожим её! — воодушевлённо воскликнула Гермиона, подобрав с пола меч Гриффиндора.

— Здесь? Сейчас? — опешил Драко.

— Ты достал чашу, — спокойно сказала Гермиона. — Тебе её и уничтожать.

Она протянула Драко меч, и он с опаской посмотрел на него. Он подумал, что стоит только слизеринцу дотронуться до артефакта Гриффиндора, как тот исчезнет. Но ведь Снейп спокойно брал его в руки…

Драко принял меч и неловко повертел в руке рукоять. Гермиона поставила перед ним чашу и отошла назад. Драко шумно выдохнул и занёс меч Годрика Гриффиндора над крестражем Волан-де-Морта.

— Бей! — кивнула Гермиона.

Драко начал опускать меч, как вдруг чаша завертелась на месте и наполнилась чёрной блестящей жидкостью, повалил дым. Облако взмыло ввысь огромным столбом непроглядной тьмы. Из дыма образовалось лицо Тома Реддла, устремившего колючий взгляд на Драко. Малфой в ужасе попятился назад, выпуская меч из рук. Гермиона упала на холодный пол и отползла в угол. Чёрное лицо растворилось во всполохах дыма и превратилось в большое ветвистое дерево, потянувшее к Драко острые ветви. На них появлялись лица многих и многих людей, и все они гневно взирали на Малфоя. Драко тотчас узнал семейное древо Блэков, которое видел утром.

— Ты предал род! — зазвучал гул голосов. — Ты недостоин быть здесь!

Древо охватило безжалостное пламя, начиная с крайних ветвей, где были имена Нарциссы, Драко, Регулуса, Сириуса и Андромеды. Огонь вспыхнул сильнее, и ветви осыпались прахом. Дым сменился клубами тумана. Над чашей появился силуэт человека с длинными волосами, похожий на тень Дамблдора в доме на площади Гриммо. Это была печальная мертвенно-бледная Нарцисса, по щекам которой текли кроваво-красные слёзы. Она протянула руки к сыну, и туман — часть её платья — опутал ноги Драко. Нарцисса открыла рот, и лицо её преобразилось, молодея; лишь кровавые слёзы всё ещё висели в воздухе.

Вдруг блестящее лезвие рассекло туманный образ надвое и обрушилось на чашу, разбивая крестраж Волан-де-Морта. Оглушительный вой поднялся в погребе, столб праха и тьмы окружил Драко и Гермиону. Бутылки с вином полопались, и хмельной напиток рекой хлынул на пол.

Малфой вскочил с пола, пытаясь выровнять дыхание. Гермиона с мечом в руке стояла рядом. В заляпанной одежде, растрёпанная и неестественно бледная. Прекрасная… как никогда. У Драко перехватило дыхание. Кажется, вино ударило ему в голову.

— Ужасно, — проговорил он, поспешно отворачиваясь.

— Боггарты, — констатировала Гермиона. — Медальон тоже охранялся ими, но я не думала, что и на чаше подобная защита. Нужно убрать её.

Драко кивнул, починил чашу магией и взялся за ручку двери.

— Ещё один крестраж в Хогвартсе.

— Что? Ты уверен? — Гермиона чуть не выронила чашу, которую собиралась положить в сумку.

— Тёмный Лорд был там недавно. Я убеждён, что он проверял его. — Напоследок Драко посмотрел на девушку. — Скоро сюда придут твои друзья. Уходи с ними и не беспокойся за меня.

Гермиона проследила за закрывшейся дверью, а потом взмахнула палочкой и убрала вино и осколки стекла. Ей оставалось только ждать. Снова ждать.

«Признательность — это цветок, который лучше всего растет на могилах»,

— Роберт Лембке

— Влипли мы, дружище, — подвёл неутешительные итоги Рон.

Гарри хмуро покосился на него. Лицо Уизли расплывалось в темноте подвала, к тому же Жалящее заклинание Гермионы ещё действовало и влияло на зрение.

— Хорошо, что Гермионы нет, — Рон попытался улыбнуться, но, заметив тяжёлый взгляд Поттера, окончательно сник.

— Нас бы тут тоже не было, если бы я не оплошал, — виновато пробормотал Гарри. — Я разозлился и произнёс проклятое имя.

— Ладно тебе, — Уизли подсел к нему поближе и похлопал по плечу.

Гарри ещё никогда не оказывался в безвыходном положении. Он даже не пытался прощупать решётки окон темницы или пройтись рукой вдоль каменной кладки: если он в чём и был уверен касаемо семьи Малфоев, так это в умении хозяев мэнора хорошо охранять своих узников. Оставалось только сидеть и ждать, когда в поместье вернётся Волан-де-Морт, узнает о пленниках в подвале, спустится вниз и убьёт их.

Гарри откинулся назад, жар на лице унимался, скоро даже маска ужаленного уродца его не спасёт. Одно было хорошо: гонка закончится. Он снова увидит мать и отца, крёстного, Дамблдора… Гарри стал проваливаться в сон, бессонные ночи дали о себе знать.

Неожиданная резкая боль ударила его в грудь, Гарри схватился за свитер и сжал мягкую ткань. Тысячи иголок пронзили тело насквозь — именно так он себя почувствовал. Стены подвала расступились, силуэт испуганного Рона исчез, вместо него выросло чёрное озеро пещеры и бледная рука…

* * *

Том сел в призрачную лодку, и она понесла его к островку в центре озера. Нагини осталась на берегу, держась как можно дальше от опасной воды.

«Никто никогда не подумает искать её здесь, — размышлял Волан-де-Морт, сжимая в руке золотую чашу Хельги Хаффлпафф. — Враг уже был здесь и разрушил одну мою часть. Во второй раз сюда уж точно не явятся».

Новые защитные заклинания были тщательно подобраны Томом для улучшения охраны своей драгоценной души, запечатанной в крестраже.

Белые мокрые руки тянули из воды скрюченные пальцы, дотрагиваясь до бортиков судна. В последнее время слишком много гостей побывало на озере, и бесшумно следующая по чёрной глади лодка больше не пугала обитателей пещеры. Сотни мёртвых глаз внимательно следили за волшебником, в который раз пересекающим воды.

Тёмный Лорд любовался своим творением. Он рассматривал сокровище, бесценное хранилище, плату за бессмертие, само бессмертие, приобретшее материальную форму.

Вдруг нестерпимая волна боли охватила тело Волан-де-Морта. Он сжался, ухватившись за борт лодочки. Он ощутил удар, быстрый и беспощадный, будто лезвие меча рассекло его плоть.

Мертвецы высунулись из воды. Рука Тома дрогнула и выпустила крестраж. Чаша с плеском упала в озеро. Инферналы возбуждённо ринулись к ней, изучая добычу.

Боль ушла так же неожиданно, как и возникла. Том с яростью кинулся к бортику и всмотрелся в глубины. Он увидел лишь черноту и мелькающие в ней белые конечности да лысые головы. Нахлынувшие злость и разочарование постепенно сходили на нет.

«Разве можно придумать лучший тайник! — возликовал Реддл. — Никто никогда не узнает, что чаша здесь, никто не найдёт её на дне, никто не пройдёт инферналов и не поднимет крестраж со дна озера».

Волан-де-Морт вернулся на берег и посмотрел на поникшую Нагини.

— Ты тоже это почувствовала? — спросил Лорд. — Странное чувство. Раньше я никогда не испытывал ничего подобного.

Змея поползла к выходу, шурша по гладким камням ободка. Том оглянулся на озеро. Оно было спокойно. Его лучший тайник.

* * *

Дверь щёлкнула и отворилась. Рон ринулся вперёд, загораживая принявшего истинный облик Гарри.

— Что вам нужно?! — вскинулся Уизли.

— Мистер Рон Уизли? — прошептал голосок домовика. — Это вы?

— Добби?

Дверь открылась шире, и в дверном проёме показалась ушастая голова эльфа.

— Как я рад видеть вас, мистер Рон! — радостно отозвался Добби. — А что случилось с мистером Гарри? Добби пришёл спасти вас обоих.

Рон отошёл в сторону. Гарри был без сознания.

— Я даже понять не успел, что произошло! Он закричал и стал дёргаться. Сначала я решил, что у него видение… Ну, что он видит… — Рон понизил голос до шёпота, — …«Сам-Знаешь-Кого», но так никогда не было.

— Я в порядке, — прохрипел Гарри и приоткрыл глаза.

— Мистер Гарри Поттер и мистер Уизли должны идти, — заторопился эльф. — Нужно спешить!

Рон помог подняться выбившемуся из сил Гарри, и они вместе двинулись следом за домовиком. Добби повёл их по хитросплетениям подвала Малфой-мэнора.

— Как ты нас нашёл? — пропыхтел Рон, поддерживая друга. — Что бы мы делали без тебя!

— Добби хороший эльф! — важно отозвался домовик. — Добби всегда рад помочь!

— Ты сумеешь перенести нас отсюда к морю? — выдохнул Рон. — Коттедж «Ракушка!» Слышал о таком? Там живут Билл и Флёр.

— Разумеется! Но сначала Добби отведёт вас к Гермионе Грейнджер!

— К Гермионе?! — в один голос воскликнули Рон и Гарри.

— Мисс Гермиона ждёт друзей, — замахал ручкой Добби. — Скорее, скорее!

Через несколько минут они втроём оказались у тяжёлой двери винного погреба. Добби отворил её, и Гарри протиснулся внутрь. На него тут же кто-то налетел и крепко обнял.

— Ты жив! — плакала от радости Гермиона. — Рон! — Девушка протянула руку к Уизли и прижала его к себе за шею. Они стояли втроём и обнимались, как это бывало и раньше после особенно жуткого испытания. Гарри почувствовал, как его страхи и боль уходят, уступая место теплу и покою, подаренному объятиями его лучших друзей. Самых лучших друзей на всём белом свете!

— Как ты нас нашла? — спросил Рон, отстраняясь.

— Рон, ты всё-таки редкостный идиот! — засмеялась сквозь радостные слёзы Гермиона. — Я просто шла следом, когда Сивый с егерями повели вас по лесу к поместью. Я прошмыгнула через ворота и отыскала путь сюда.

— И я в который раз повторю: что бы мы делали без тебя, Гермиона? — проговорил Гарри.

Добби скромно подёргал Поттера за свитер.

— И без тебя, Добби! — улыбнулся Гарри. — Хорошо, что ты не послушал меня, когда я просил больше не спасать мою жизнь.

— Гарри Поттер — друг Добби! Гарри Поттеру и его друзьям нужно уходить.

— У нас даже палочек нет, — угрюмо сказал Рон. — Было бы неплохо раздобыть их.

— Добби попытается достать ваши палочки, — закивал домовик. — Добби всё понимает.

Они все вышли из погреба и побежали по туннелю. Добби решительно шагал впереди, освещая дорогу едва полыхающим факелом. У самого выхода, когда из темноты вынырнули ступеньки, ведущие наверх, эльф остановился.

— Добби поднимется и посмотрит.

Ребята согласно кивнули. Они застыли у двери, поднявшись повыше по лестнице, вслушиваясь в звуки снаружи. Гермиона припала к стене, чтобы услышать хоть что-нибудь. Глаза приспособились к темноте, и Грейнджер буравила тяжёлым взглядом дверь, ведущую на свободу. Камни леденили кожу, их влажная поверхность была острой и неровной, и прикосновение к ней заставило поёжиться. В этом тёмном коридоре, похожем на подземелье людоедов, Гермионе было не по себе. Чудилось, что даже стены смотрят на неё осуждающе, не испытывая к грязнокровке ни малейшей симпатии.

Раздались крики и звуки какой-то возни.

Гарри ринулся вперёд. Его пальцы нащупали тяжёлое железное кольцо, выступающее из дерева, и он за него потянул. Дверь начала медленно поворачиваться внутрь с оглушающим скрипом. Шум стал ещё более отчётлив. Гарри первым скользнул внутрь освещённого помещения. Рон направился за другом. Гермиона, не отрывая ладони от стены, в нерешительности двинулась следом. Она сощурилась от света, льющегося из образовавшегося проёма. Второй рукой она сжимала волшебную палочку. Надо было идти первой. О чём только думала?

— Мерзкая тварь! — закричала совсем близко Беллатриса, и Гермиона вздрогнула. — Безобразная мартышка! Как смеешь нападать на волшебников?

Гарри поманил друзей за собой. Рон протянул руку Гермионе, и она вложила свою ладонь в его. Они медленно продвигались по небольшому коридорчику, за стеной которого стоял гвалт. Гермиона опустила взгляд под ноги и увидела практически до зеркального блеска натёртый пол, который отражал её перепачканное испуганное лицо.

Вспышки заклинаний пронеслись перед носом Гарри. Коридор выходил непосредственно в главный зал мэнора с правого крыла. Всего три мраморные колонны отделяли друзей от развернувшихся в зале событий.

Гарри встал на колени и подполз к последней колонне. Рон и Гермиона повторили за ним.

— Круцио! Вот паршивец! — негодовала Белла. — Люциус, что ты стоишь, сжимая деревяшки?! Сделай что-нибудь! Цисси, это же ваш слуга!

— Добби свободный эльф! — раздался звонкий голос домовика.

Гарри высунулся из укрытия и увидел в центре зала разъярённую Беллатрису. На этот раз он смог хорошенько её разглядеть. На ней было чёрное, как вороново крыло, платье в пол, широкий кожаный пояс, стягивающий талию, и на нём висел короткий кинжал. Волосы женщины растрепались, делая её похожей на Медузу Горгону. У окна неподвижно стояла Нарцисса Малфой.

Тяжёлые шаги раздались у колонны, и Гарри быстро пригнулся. Рон схватил его сзади за свитер и потянул назад. Гермиона, наоборот, вытянула шею, пытаясь оценить ситуацию.

Добби метался по залу, появляясь то на столе, то на спинке дивана, то на массивной люстре, заставляя ту дрожать хрустальными подвесками. Беллатриса посылала в Добби одно заклинание за другим, но попасть никак не могла. Драко топтался у камина, сжимая в руке волшебные палочки Рона и Гарри. Когда Беллатриса окликнула его, он двинулся прямо к укрытию сбежавших из подвалов пленников, но остановился в нескольких шагах от них.

Драко стоял так близко, что у Гарри не возникло ни малейшего сомнения в дальнейших действиях. Он выскочил из-за колонны и набросился на однокурсника. Гарри вырвал у него оружие и кинул палочку Рону.

Беллатриса с воплем послала в появившихся в зале беглецов режущее заклинание, оно пролетело в дюйме от плеча Гермионы, но не задело.

— Это Поттер! — закричала Белла. — Ловите его! Держите мальчишку!

Люциус прицелился, но Рон ловко его обезоружил.

Нарцисса угодила в Поттера заклинанием подножки, и Гарри распластался на полу. Гермиона побежала к нему, и была поймана Беллой. Беллатриса приставила кинжал к горлу Грейнджер и злорадно рассмеялась. Рон и Гарри замерли на месте.

— Давай же, Драко! Вызывай Тёмного Лорда! — закричала Пожирательница смерти. — Что ж, иногда, Люциус, ты делаешь правильные вещи. Хорошо, что ты оставил ребяток нам!

Гермиона уставилась на перепуганного Драко Малфоя. Живого Драко Малфоя. Как же так?

Стоило последним словам Беллатрисы повиснуть в воздухе, как под потолком раздалось дребезжание. Все взгляды устремились вверх. Хрустальная люстра угрожающе звякнула и полетела вниз — на стоящих под ней Беллу и Гермиону. Лестрейндж едва успела отскочить, выпустив девушку из рук. Во все стороны брызнули осколки, осыпая мраморный пол Малфой-мэнора сверкающей пылью. Гарри и Рон отшатнулись назад, прикрыв лица руками. Драко согнулся пополам, прижимая ладони к окровавленному лицу.

— Убей эту дрянь, Цисси! — завопила Беллатриса, указывая на Добби, раскачивающегося на опустевших тросах под потолком.

Но Нарцисса кинулась к сыну, оттаскивая его в сторону.

Добби оказался рядом с Гарри, Роном и Гермионой.

— А теперь можете вызывать своего Лорда! — крикнул Поттер, хватаясь за руку эльфа, чтобы аппарировать.

Уже погружаясь в воронку аппарации, он в последний раз увидел перед собой зал мэнора: бледных, застывших Нарциссу и Драко, размытый серебряный блеск, услышал нечеловеческий вопль разгневанной Беллатрисы.

Его утащило в неизвестность. Гарри мог только повторять про себя место назначения, надеясь, что этого хватит, чтобы не промахнуться.

И тут он зарылся ногами в песок, в воздухе разлился запах моря. Гарри упал на колени и сделал глубокий судорожный вдох.

— Добби, это коттедж «Ракушка»? — спросил он шёпотом, стискивая в руке палочку Драко Малфоя. — Добби?

Рукоятка кинжала Беллатрисы торчала в груди домовика.

— Нет… Помогите! — закричал Гарри, подхватывая пошатнувшегося эльфа.

Пятно крови расползалось по груди Добби. Гарри почувствовал, как градом полились из глаз слёзы, когда эльф протянул к нему свои тонкие ручки.

— Добби, не надо, ты только не умирай, ладно? Только не умирай, друг…

— Гарри… Поттер… мой друг, — прошептал домовик и затих, устремив взгляд больших распахнутых глаз в небо над шуршащими волнами.

Гарри зажмурился изо всех сил. Мысли, как тараканы, расползались у него в голове.

Его друг только что умер у него на руках.

Крестраж лежал на дне озера пещеры, брошенный туда Волан-де-Мортом, Гарри видел это, и достать чашу не представлялось возможным.

Потянулись февральские дни. Самые морозные и беспощадные. Холод больше не покидал пределы новой палатки. Не спасали даже Согревающие чары.

Рон, не переставая, ворчал на Гарри, решившего покинуть коттедж у моря, но подвергать излишней опасности Билла и Флёр тот отказался наотрез.

Он не находил себе места после увиденного в подземельях Малфой-мэнора. Каждый день Гарри пытался придумать действенный способ спуститься в озеро к мертвецам, чтобы достать оттуда чашу. А Гермиона никак не могла собраться с силами, чтобы рассказать Гарри правду, что чаша уже уничтожена, и именно поэтому-то он и увидел тогда Тёмного Лорда, почувствовал боль разрушенного крестража. Другой вопрос: что же он видел? Как мог Волан-де-Морт прятать чашу, которой у него уже не было?

Гермиона отговаривала Гарри от необдуманных и поспешных решений, но собственные размышления заводили её саму только в новые и новые тупики.

Симус сказал, что ещё один крестраж находится в Хогвартсе. Это мог быть какой-нибудь артефакт, принадлежавший Ровене Равенкло.

Главный вопрос — где бы Реддл мог его спрятать?

Уже давно стемнело, когда Гермиона решила отправиться в дом на площади Гриммо. Ей нужен был дельный совет от человека, знающего все подробности её лжи, в которой она с каждым днём увязала всё больше, словно в липкой паутине.

Гермиона на носочках подошла к кровати Гарри и склонилась над стоявшим рядом деревянным табуретом. На нём лежал рюкзак и мантия-невидимка. Совесть девушки давно помалкивала — слизеринское влияние.

Накрывшийся одеялом с головой Гарри даже не шелохнулся, когда Гермиона вытянула из-под рюкзака мантию и запихнула её в сумку. Грейнджер покосилась на посапывающего в гамаке Рональда и выскользнула из палатки, плотно закрыв тканью вход, чтобы снег и ветер не проникли внутрь.

Она отдалилась на несколько шагов, когда услышала сердитый шёпот:

— Тебе стоило бы заранее известить нас о своём уходе, — сказал Гарри.

Гермиона подпрыгнула от неожиданности.

— Ты меня жутко напугал! — вскинулась она. — Что ты здесь делаешь посреди ночи? Я думала, ты спишь в палатке. Притворялся, значит… Как не стыдно?

— Это я хотел тебя спросить, — громко начал Гарри, но увидев приложенный Гермионой палец к губам, зашипел ей в тон: — Куда опять собралась? Да ещё и мантию мою прихватила. — Гарри указал на торчавший из сумки край мантии-невидимки.

Гермиона открыла рот, чтобы выдать хоть что-нибудь, но вместо потока слов выпустила только облачко пара.

— Я не понимаю, что происходит, — проговорил Гарри, взлохматив волосы. — Если бы это зависело от меня, то я бы ни за что тебя не отпустил, но ты упрямая, как гиппогриф, и всё равно сейчас уйдёшь. Верно? — Он с тревогой посмотрел на Гермиону.

— Верно.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Но не надо обманывать. Я не хочу тебя обидеть.

— Откровенность не может обидеть меня, Гарри, — прошептала Гермиона. — Я всё, слышишь, всё-всё тебе расскажу. — Она подошла к нему и поцеловала в щёку.

Гермиона давно намеревалась всё ему выложить про Данти, показать чашу, успокоить друга, но она опасалась. После того как Гарри почувствовал боль разрушаемого крестража и увидел Волан-де-Морта в пещере, её опасения укрепились. Гермиона не могла ничего сообщить Гарри, потому как была уверена, что Тёмный Лорд тоже способен проникать в его разум.

Всматриваясь в черты лица насупившегося Гарри, она попыталась улыбнуться, впервые подумав о том, что, возможно, заблуждается и напрасно скрывает от него правду.

«Может быть, стоит рассказать ему всё сейчас?»

Гермиона решительно отогнала от себя все сомнения. Сначала она поговорит с Регулусом, тем более вопросов относительно его самого у неё в последнее время накопилось многовато.

— Я верю тебе, Гермиона! — Гарри немного помедлил, прежде чем добавить: — Только, если уж ты всё равно уходишь, заскочи в тот же магазинчик, что и в прошлый раз. Рона успокоят те замечательные блинчики с кленовым сиропом.

Гермиона тихонько рассмеялась и вышла за границы защитного барьера. Палатка и Гарри исчезли из вида. Она повернулась на месте и аппарировала на Гриммо.

Посеревшая от непогоды дверь дома Блэков покрылась ледяной коркой. Дверная ручка, вызванная заклинанием, обожгла руку холодом даже сквозь перчатку.

Гермиона кивнула Вальбурге, впервые мирно встретившей её. Газовые лампы вспыхнули на стенах — дом приветствовал гостью. Мрак лестничной площадки ещё никогда не казался таким бархатным и мягким — почти дружелюбным. Даже ступени лестницы не скрипели привычным противным хрипом. Гермиона поднималась всё выше, и на каждом новом пролёте зажигался свет. Двери сами открывались перед ней, приглашая зайти внутрь.

На втором этаже, когда Гермиона наступила на последнюю ступеньку, дверь также отворилась. Она вела в необычную комнату — все стены в ней занимало семейное древо. Гермиона видела его несколько дней назад в виде боггарта Симуса Данти. Древо Блэков преобразилось, на нём появились многочисленные цветущие ветви, улыбающиеся лица, новые имена. Откуда-то взялись Сириус и Дора, Ремус, Андромеда… Их глаза сияли, под миниатюрами завивались ленты. Блестела золотом, какого не было раньше, ленточка с именем Регулуса Блэка.

— Невероятно, — прошептала Гермиона. Она провела пальцами по гобелену, и ткань под ними заструилась, словно водная гладь. Полотно дышало волшебством, и оно оживляло весь особняк, который принял Гермиону Грейнджер, как дорогую гостью.

Кикимер хорошо постарался; мусор и поломанная мебель исчезли. Даже дверь кабинета Регулуса стояла на прежнем месте, несколько обсидиановых капель-виноградин переливались. Жаль, эльф не смог найти все камни.

Гермиона вошла внутрь и осмотрела картину. Регулуса не было. Перед полотном стояло мягкое кресло, которое когда-то, тысячу лет назад, облюбовала Гермиона. Она опёрлась руками на подлокотники и медленно опустилась в него.

«Сюда бы чашечку лимонного чая, — подумала она, с наслаждением откидываясь на спинку кресла, — и я могла бы остаться здесь навечно».

Гермиона невольно представила себя хозяйкой этого величественного дома и вдруг поняла, что ей отчаянно этого хотелось. За этими мыслями её и настиг сон.

Она проснулась на рассвете. Утренний свет наполнял комнату. Шторы нежнейшего зелёного оттенка дарили приятную глазу тень.

Все бумаги были бережно собраны и сложены на письменном столе, складки на ковре старательно разглажены. На стёклах переливались морозные узоры, сплетённые из инея. Внизу у оконной стены ковёр был откинут в сторону, словно кто-то в спешке забыл его подвернуть.

Гермиона поднялась и подошла ближе. За отворотом ковра лежала деревянная дощечка, вынутая из пола. Проём был неглубокий, Гермиона запустила туда руку и достала потрёпанный временем томик.

— Это ещё что такое? — удивилась она. Гермиона села прямо на ковёр и стала бережно переворачивать ветхие страницы, испещрённые мелким рукописным текстом. Это был дневник, он явно принадлежал волшебнику. На пожелтевших страницах перед взором Гермионы Грейнджер вырастали города и страны, в которых побывал хозяин книжицы, вырисовывались невероятные магические формулы и таинственные знаки, хранились отрывки редчайших рукописей, требующие расшифровки, старинные руны и рецепты редчайших настоек. На одной из страниц Гермиона увидела поистине ужасное существо, с которым однажды сталкивалась. Василиск. В дневнике был подробнейшим образом описан процесс выращивания змееподобного чудовища. Тёмные и кровавые заклинания сменялись полезными и светлыми чарами, но больше всего в дневнике уделялось внимания ворожбе омоложения, источникам силы и красоты. Несколько рецептов зелий, дарующих юность, были подробнейшим образом изложены уверенной рукой автора. И венцом его трудов был секрет бессмертия.

«Я назову это крестражем, — значилось там. — Моё самое великое открытие, самое главное! Я буду жить вечно!»

— Кто здесь? — раздался обеспокоенный мужской голос. Регулус появился на холсте и уставился на сидящую к нему спиной Гермиону.

— Всего лишь я, — ответила та, повернувшись. — Пришла навестить.

— Что-то я не слышал криков матушки с первого этажа. Ты прокралась ко мне на цыпочках? У нас тайное свидание?

— Твой дом изменился, — пожала плечами Гермиона. — Что это? — Она показала Блэку дневник.

— Я думаю, что ты и сама поняла, — отозвался Регулус, — если прочла хотя бы пару-тройку страниц.

— Это дневник Герпо Омерзительного, — выдохнула Гермиона. — Откуда?

— Он достался моему предку от самого волшебника.

— Всё это время он лежал тут? — Гермиона кивнула в сторону открытого тайника.

— Да, — согласился Регулус. — Это опасные записи.

Гермиона нахмурилась.

— И ты полностью прочёл их?

— Так я и узнал секрет бессмертия. Вероятно, чуть позже я догадался, что у Тёмного Лорда есть крестраж. Сейчас это кажется мне далёким и туманным прошлым.

Гермиона сжала дневник в руках с такой силой, что страницы затрещали.

— Кто его достал?

Регулус непонимающе посмотрел на неё.

— Кто достал его из тайника? — спросила Гермиона. — Кто сюда приходил?

Регулус чертыхнулся, похоже, Малфой, когда забирал чашу из тайника, так торопился, что не вернул всё на место.

— Не знаю, — отстранённо сказал Регулус. — Кикимер убирался тут. Кто же ещё?

— Кикимер, значит? — недоверчиво проговорила Грейнджер, поднимаясь с пола. — Посмотри-ка вокруг. Видишь, как аккуратно уложена каждая бумажка на письменном столе, вся мебель расставлена, а на ковре кроме этого места нет ни единой складки. Придумай другой ответ, Регулус Блэк!

— У меня для тебя один ответ, Гермиона Грейнджер! — настаивал Регулус.

Гермиона смерила его сердитым взглядом.

«Как он может так упрямо отпираться?» — возмущённо подумала она, но долго злиться на Регулуса у неё никогда не получалось. Он стал ей дорог, слишком дорог. Она питала к Блэку странное чувство, вовсе не свойственное рассудительной Гермионе Грейнджер. Нечто похожее она испытывала по отношению к Рону на шестом курсе — желание быть рядом, спорить и мириться, делить шутки, обсуждать новости, касаться…

Покраснев, она положила дневник Герпо назад и приставила дощечку. Расправила ковёр.

— Я пришла сказать, что чашу мы уничтожили, — сказала Гермиона.

Регулус постарался сделать удивлённое лицо. Вышло так себе.

— Отлично! — воодушевлённо воскликнул он. — Осталось ещё два. Полагаю, змея Лорда — тоже крестраж, — поделился измышлениями Регулус. — А в Хогвартсе хранится артефакт Равенкло. Ты что-нибудь слышала о диадеме Ровены?

Гермиона задумчиво посмотрела на него и спрятала руку в карман пальто.

— Слышала, — туманно отозвалась она. — Диадема пропала много лет тому назад… Стоит проверить.

Гермиона достала из кармана золотой жетон.

— Я хочу всё рассказать Гарри.

— Всё?

— Всё. О тебе, о Симусе, о крестражах…

— А что на этот счёт сказал сам Симус?

Гермиона внимательно взглянула на Регулуса, так что он почувствовал себя крайне неуютно, а затем она дотронулась палочкой до жетона, проговорив при этом:

— Нужно встретиться.

Надпись вспыхнула на ребре жетона. Гермиона проследила за тем, как буквы медленно гаснут — послание дошло до адресата и было прочитано. Вскоре на месте старых букв возникли новые, складываясь в слова:

«За Визжащей хижиной через пятнадцать минут».

Гермиона приподняла брови. Регулус отмалчивался, ему не хотелось вызывать новые вопросы.

— Значит, Кикимер… — прошептала Гермиона, обращаясь скорее к самой себе, чем к Блэку. — Хорошо, пусть так.

Она тряхнула головой, отчего её каштановые локоны подпрыгнули.

— С праздником тебя, кстати, — сказала она, странно улыбаясь.

— С каким это? — удивлённо произнёс Регулус и тут же одёрнул себя, ведь он собирался упорно молчать.

Гермионе вдруг стало весело и легко. Чувства переполняли её.

— С днём святого Валентина! — как ни в чём не бывало ответила Гермиона. Она рассмеялась, окинув взглядом портрет с изображением изумлённого Блэка. Ей казалось, что её догадки наконец-то обрели под собой устойчивое основание. Сомнения прочь!

* * *

Падал лёгкий снежок. Драко ощущал прикосновения хлопьев к лицу. Он не ожидал, что получит сообщение от Грейнджер. Малфой как раз брёл от теплиц Хогвартса, когда почувствовал знакомое жжение волшебного кругляша в кармане. Для того чтобы аппарировать на территории школы, нужно было добраться чуть ли не до Запретного леса, до высоких заснеженных холмов. Если Гермионе понадобилась срочная встреча, а ей всегда всё требовалось срочно и быстро, то ей самой стоило появиться здесь, тем более, она не указала место.

Драко зашагал по тропе, ведущей к Визжащей хижине. Он выглядел спокойным, но сердце волнительно трепетало в его груди. Драко не виделся с Гермионой с тех самых пор, как она вместе с Поттером и Уизли была спасена Добби из Малфой-мэнора. Увы, эльф не вернулся в Хогвартс. Некого было расспросить.

Драко чертыхнулся. Идиот Поттер вырвал из его рук палочку. Осколки люстры ранили лицо. Самый бестолковый побег в истории Магической Британии!

«Неужели две палочки стоили риска?» — недоумевал Драко. Ему не дано понять гриффиндорцев. Никогда.

Но там, в поместье, когда он увидел Гарри Поттера, и всё что требовалось от Драко — узнать его, он вдруг вспомнил слова Распределяющей шляпы: «Вы могли бы стать хорошими друзьями».

Это стало последней каплей, переборовшей даже страх за свою семью, если кто-нибудь ещё узнал бы Избранного.

Драко достал палочку и взмахнул ей. Появилась маска на пол-лица. Отводящие взгляд чары. Стандартный набор для рандеву с Гермионой. Уже привычка. Утеплённая школьная мантия превратилась в шикарный чёрный плащ, подбитый мехом. Что-то он чересчур расстарался. Драко накинул капюшон плаща и ускорил шаг, сердясь на самого себя.

«Для пятнадцати минут не самое маленькое расстояние», — посетовал он на то, что дал себе так мало времени.

Палочка Блэка слушалась идеально и отлично лежала в ладони. Казалось, она была с Драко изначально. Превосходная замена. Тонкая и гибкая, она легко поддалась ему, когда он снова взял её в руку после большого перерыва. Палочка была сделана из древесины кипариса. Внутри неё билась жила дракона. Драко предпочёл бы, конечно, свою родную палочку, но та досталась Поттеру. Тут ничего нельзя поделать.

Плащ раздувался и трепетал на ветру. Визжащая хижина осталась позади. Драко решил подняться повыше, потому что не знал, где точно появится Грейнджер. Он зашагал по сугробам дальше. Над головой висело светло-серое небо, почти целиком занавешенное облаками. Снег прекратился, а ветер понёс тучи дальше. Башни школы, казавшейся отсюда сказочным замком, блестели инеем под едва выбивающимися через убегающие облака лучами солнца. От этого вида дыхание перехватывало в груди. Холмы вокруг Хогвартса купались в снегу и утреннем неровном свете, а за ними лежала огромная долина, которую пересекали маленькие замёрзшие речушки и зеркальные озёра Шотландии. По другую сторону чернел громадами крон Запретный лес. Он с каждым годом разрастался всё больше, почти вплотную подойдя к хижине Хагрида. Тут и там виднелись одинокие молоденькие деревца, выросшие из семян, занесённых ветром.

Драко вдыхал бодрящий запах зимы: пряный аромат сосновых иголок, промёрзшей древесины и хрустального льда. Снега здесь намело столько, что на подъёме он доставал Драко до колена. Но Малфой продолжал подъём. Он чувствовал себя прекрасно, ноги сами несли его вперёд.

Он забрался на самую вершину холма и осмотрелся. Гермионы видно не было. Драко неудержимо захотелось порадовать её. Он взмахнул палочкой, и из сугроба вырос белый изящный стебель, сотканный из тысяч и тысяч снежинок. Резные листья вытянулись, украшая его, а на самом верху распустилась ледяная голубая роза. Трансфигурация никогда не была любимым предметом Драко, но сейчас он мысленно похвалил себя голосом профессора Макгонагалл и добавил Слизерину не один десяток баллов.

За своим занятием он не заметил появившуюся на холме Гермиону. Она прокашлялась, и он резко обернулся, застигнутый врасплох. Голубой шар Фиде ещё светился на снегу.

Она не забыла проверить. Сама бдительность.

— Привет, — улыбнулась Гермиона.

— Привет, — пробормотал Драко, он сделал навстречу ей несколько шагов и подал руку. Гермиона с его помощью поднялась ещё выше и остановилась рядом с ним.

— Что случилось? Что-то снова с Поттером или Уизли? Кикимер зовёт на помощь, или на горизонте замаячил новый крестраж?

— Нет, — продолжала улыбаться Гермиона, смущая его ещё больше. — Не угадал.

— Тёмный Лорд решил сдаться?

— Если бы так! — засмеялась Гермиона. — Я просто хотела повидаться. Думаю, мне пора рассказать обо всём Гарри и Рону, пока они не нырнули в озеро.

— Прости? — не понял Драко.

— Неважно, — отмахнулась Грейнджер, вглядываясь в его серые глаза. Серые, как у красавца Регулуса Блэка.

— Ну… тогда, — растерялся Драко. Его взгляд упал на наколдованный цветок, качающийся на тонкой ножке. Малфой взмахнул палочкой. Цветок оторвался от снега и поплыл в руки Гермионы.

— Сегодня день святого Валентина. Никогда не любил этот глупый праздник, — проворчал Драко, — но не могу оставить девушку без подарка. Это тебе, Грейнджер.

Гермиона сняла перчатки и дотронулась до цветка. Лепестки розы были нежными и тонкими и невероятно походили на живые. От прикосновения они стали таять.

— Красиво и недолговечно, — сказал Драко.

Гермиона перевела на него взгляд и заметила палочку в руке. Палочку Регулуса Блэка. Грейнджер выронила хрупкую розу, цветок упал в снег.

— Она же не слушалась тебя раньше, когда ты только нашёл её, — проговорила Гермиона. — Где твоя палочка?

Драко нахмурился.

— Ей нужно было время, чтобы признать меня, — ответил он. — А моя старая палочка… Мне больше по душе эта. — Драко был слишком взбудоражен неожиданным замечанием и потому ничего лучше придумать не смог.

— Так странно, — заговорила Гермиона. — Сегодня я была на площади Гриммо. Разговаривала с Блэком. Я собиралась рассказать ему о чаше и спросить его, что он думает о крестраже в школе, но, оказалось, он уже знал обо всём. Во всяком случае, о том, что крестраж находится в Хогвартсе. Даже предположил, что это диадема Ровены Равенкло…

— Действительно странно, — растерялся Драко.

— И да, сегодня день святого Валентина. Поздравлять картину хорошо, но я хочу поздравить и тебя самого… живого, Регулус. — Гермиона приблизилась к Малфою и поцеловала его прохладные губы. Её ладони легли на плечи Драко, но прикосновение не принесло ему радости. Он стоял неподвижно, так и не ответив на поцелуй.

Гермиона отстранилась, и улыбка с её лица исчезла.

— Ты думаешь, что я Регулус Блэк?! — процедил Драко, обжигая Грейнджер яростным взглядом.

Гермиона ещё никогда не видела его в таком гневе.

— Сегодня я уверилась в этом, — прошептала она. — Ты знаешь такие вещи, которые могли быть известны только Регулусу. То заклинание… «Фиделе менте». Регулус придумал его сам! Ты хорошо осведомлён о крестражах, ты прекрасно разбираешься в зельях, ты помогал мне готовить яд. Ты избегал Кикимера, ты без вопросов пошёл со мной в пещеру, нашёл там лодку и… Твой боггарт — горящее древо Блэков!

Драко слушал её безмолвно, он прикрыл глаза и с каждым словом всё больше мрачнел.

— Тебя слушается палочка волшебника, которую ты не забирал у него силой, и у тебя нет позволения пользоваться ей. Она твоя.

— Моему возрасту ты тоже нашла оправдание? — проговорил Драко, чувствуя, как ядовитое чувство ревности наполняет всё его существо.

— Сегодня я нашла дневник Герпо, только ты мог оставить его там и знать о тайнике, — уже менее решительно продолжила Грейнджер. — Регулус на портрете сказал, что читал его. Там было много зелий молодости… И ты… ты помогал нам, — уверенность Гермионы улетучивалась с каждым новым словом, пока лицо стоящего напротив неё человека кривилось в горькой усмешке.

— Да, помогал. Может, я делал всё ради вас, ради тебя, — зло выдохнул Драко. — Или, может, ради себя? Что, если я просто ненавижу Лорда и жажду избавиться от сковывающей меня метки? Что, если мне плевать, кто победит в войне? Если я жалею, что связался с тобой, но вынужден помогать, чтобы ты меня не выдала? Что теперь? Поздравишь с днём святого Валентина? Может, даже скажешь, что ты меня любишь? Или, что перестала любить?

— Я… я не знаю, что сказать, — пробормотала Гермиона, чувствуя, что никогда ещё не была так уязвима и растеряна.

— Я не Регулус Блэк, — отрезал Драко. — Это многое меняет, правда?

Гермиона молчала. С неба снова повалил снег.

— Хотя, это было довольно мило, — заметил Драко. — Твой поцелуй… Если бы ты знала, кто я, всё было бы иначе… Любовь вообще странная штука, но она не изменяет человека. Можешь рассказать обо мне Поттеру, ты бы всё равно это сделала, такова твоя природа. А я при любом исходе войны всё равно останусь слугой Тёмного Лорда с отметиной на предплечье, потому что такова моя природа. — Драко обошёл Гермиону, смотрящую на исчезающую розу. — Я попытаюсь что-нибудь узнать о диадеме, раз Регулус считает это важным.

Драко сжал кулаки и направился прочь, начав спускаться с заснеженного холма. Нельзя оглядываться. Нельзя!

Лучи света лились сквозь высокие окна библиотеки Хогвартса, они падали на мраморный пол, тёмно-синие стены, старинный стол, многовековые книги и рукописи, стопкой лежащие на нём.

Март в этом году был мягкий и тёплый, что было неожиданно приятным после столь холодной зимы.

Драко ощущал царившую в библиотеке напряжённость, хотя людей было не так уж много. Несколько школьников работали за столами, склонившись над учебниками, строча конспекты и рефераты, но всё их внимание было сосредоточено не на бумажных страницах. Чему удивляться? Магическую Британию каждый день сотрясали нападения тёмных волшебников, всё чаще их жертвами становились уже не простые маглы, а другие маги.

День угасал, солнце садилось.

Малфой закрыл пыльный том «Магической истории Средних веков» и отложил его в общую стопку просмотренных талмудов. Пальцы Драко потемнели от чернил и прогнивших книжных корешков, а ноздри щекотало от вековой пыли. Поднявшись, Драко обхватил, прижав к себе, стопку учебников и направился к стеллажам в раздел «История». Книги неспешно выплывали из общей стопки и возвращались на свои места на полках.

Месяц подходил к концу, а Драко так и не нашёл никакой информации о диадеме Ровены Равенкло.

Хмуро наблюдая за тем, как толкаются книги, он прислушивался к голосам перешёптывающихся детей. Ничего хорошего Малфой не услышал, впрочем, он и не надеялся.

Кожа на предплечье начинала гореть. К сожалению, Драко прекрасно знал, что это могло значить.

Он вышел из библиотеки и заторопился по коридору к подземельям, чтобы забрать мантию. Драко, подгоняемый нарастающей болью, всё ускорял и ускорял шаг. На лестнице он налетел на девчонку с младшего курса. Своим ошарашенным видом она некстати напомнила Драко Гермиону при их последней встрече. И Малфой, и девочка отлетели друг от друга как ужаленные, и неизвестно, кого это столкновение напугало больше.

За прошедшие дни Драко часто вспоминал о Грейнджер, и каждый раз раздражение захлёстывало его всё с большей силой. Она назвала его Блэком! Как так? Спутала с мертвецом! С этим смазливым родственничком, у которого не язык, а колючка во рту!

Драко влетел в гостиную Слизерина. Внутри собралась куча народа. В центре галдящей толпы гордо стояла Панси со щенком на руках.

— А, по-моему, он похож на чудовище, — весело сказал Блейз. — Морщинистый и нескладный.

Забини оглянулся на звук отъехавшего в сторону портрета, скрывающего вход в подземелье факультета.

— Ты где пропадал? — воскликнул Блейз.

— Посмотри, Драко, какую прелесть подарили мне родители! — радостно сказала Панси.

Драко отмахнулся от друзей, как от докучливых мух. Их радости и проблемы были столь же далеки от него, как берега континента от Англии. Сплетни и хихиканья однокурсников отозвались ноющей болью в руке, и Малфой поспешил в спальню. Он подскочил к сундуку с вещами, стоявшему у кровати, и начал небрежно выгребать вещи в поисках мантии. Наколдовать хорошую тёплую мантию Пожирателя смерти у Драко в последнее время плохо получалось, палочка словно не желала делать ничего, связанного с делами Тёмного Лорда.

— Драко, что происходит? — Блейз вошёл в комнату и прикрыл дверь.

— Всё просто прекрасно, и ничего не происходит, — процедил Малфой, не отрываясь от своего занятия.

— Ты лжёшь, — покачал головой Забини.

— Ну, прости, что мне совсем не интересны ваши шуточки и игры, — огрызнулся Малфой.

— Что, совсем всё плохо?

— Меня вызывают! — Драко нашёл чёрную мантию-хламиду и раздражённо нацепил её на плечи. — Может, сегодня меня в числе других Пожирателей пошлют к дому семьи кого-нибудь из однокурсников. Может, самого сегодня прикончат, и ты спрашиваешь, совсем ли всё плохо?!

— Тео и Грегори тоже вызвали? — спросил Блейз.

— Я их ещё не видел.

Дверь в спальню мальчиков отворилась, и на пороге показался Крэбб. Он широко улыбнулся, поглядев на собравшегося Драко.

— Меня тоже призвали! — гордо сообщил он, подойдя к своей кровати и вынув из-под подушки небольшой ножик с серебристой рукоятью. — Как думаешь, Драко, на кого поохотимся сегодня? — спросил он, не обращая внимания на нахмурившегося Блейза.

Крэбб всегда поражал своей бестолковостью, но со вступлением Винсента в ряды Пожирателей смерти в нём открылось ранее спящее качество — жестокость. Крэбб не гнушался использовать на вылазках Непростительные заклинания, и произнести «Авада Кедавра», казалось, ему было легче, чем ответить на уроке у Флитвика.

— Не буду задерживать, — вздохнул Блейз, пропуская Драко к выходу.

— Эй! — окликнул Винсент.

Драко неохотно развернулся к нему.

— Мы поспорили с Грегом. Он не верит мне. Я сказал, что однажды запытал магла до сумасшествия, — Винсент рассмеялся. — Подтверди ему, Драко.

И тут произошло невероятное. Раздался глухой хлопок, вспышка неясного света. Лицо Винсента вытянулось в явном недоумении. Ноги подкосились. Он протянул пухлые руки к Драко, но Малфой отпрянул назад. Крэбб рухнул на пол и замер, распластавшись у порога.

Драко посмотрел на Забини, стоявшего с палочкой в руке.

— Ты что наделал?!

— Я не собирался отпускать этого садюгу к людям, — чётко сказал Блейз. — Он поубивает и покалечит не один десяток человек из прихоти или просто ради шутки.

— Но теперь покалечат его, когда он очнётся! — прошипел Малфой. — Если там будет его отец, и он не увидит Винсента, то… Чёрт, я даже думать не хочу об этом!

— Ему бы пошла на пользу хорошая встряска, — безжалостно сказал Забини.

— Если бы только встряска, — покачал головой Драко. — А если там будет Лорд? — У Драко мурашки побежали по коже. Да им же всем достанется.

Блейз задумчиво воззрился на Винсента, лежащего на животе.

— Ладно, тогда пойду я, — объявил Блейз.

— Что? — переспросил Драко. — Вместо Крэбба?

— Я видел у тебя Оборотное зелье. — Забини кивнул на открытый сундук Малфоя. — Я пойду вместо Винса, и никто не пострадает.

Драко нахмурился, услышав решительный тон друга. Он поглядел на Винсента, а затем на зелье, оставшееся ещё с того дня, когда он стащил его у Слизнорта для вылазки к Смитам. В прошлый раз ничего хорошего это зелье ему не принесло.

— Хорошо, — он кивнул.

Пока Драко отмерял порцию зелья для Блейза, тот перетащил Крэбба на кровать и отрезал прядь его волос.

— До дна, — мрачно сказал Драко, подавая Забини кубок с отвратительной жидкостью.

Блейз слабо улыбнулся и бросил в кубок волосы Винсента. Зелье немного забурлило, наверх всплыла зелёная в чёрную крапинку пена.

— Я вижу здесь недовольную физиономию нашего приятеля, — усмехнулся Блейз, рассматривая образовавшуюся пену.

— Ты ещё скажи, что на поверхности Луны изображено лицо человека. Пей молча.

Малфой стянул с Крэбба мантию и забрал из-за пояса палочку. Когда Драко протянул их Забини, Блейз уже превращался. Высокий и стройный, он начал расти в ширину. Воротник сдавил горло, а пуговицы затрещали в петлях натянувшейся на груди рубашки.

— Ну-у… нет, — крякнул Блейз голосом Крэбба. — Палочку я возьму свою. Не хочу, чтобы меня убили. Матушка не переживёт, если на похоронах я буду выглядеть Винсентом.

— Действие Оборотного зелья заканчивается, если человек умирает, — буркнул Драко.

— С чего ты это взял? Это ещё не доказано! — с умным видом ответил лже-Крэбб. — Так, куда идти и что делать?

Драко задёрнул полог кровати Винса и первым вышел из спальни мальчиков. Блейз поторопился за ним. Они спустились в гостиную, прошли мимо толпы слизеринцев и выскользнули за дверь, охраняемую картиной. Драко поразился в который раз беспечности Паркинсон. Её родители могли присылать ей сладости и щенков, но это не отменяло того, что на каждом собрании они клялись Волан-де-Морту, что их дочь скоро присоединится к Пожирателям смерти.

«Когда же Панси поймёт, что жизнь кончилась? — думал Драко. — Нормальная жизнь. А, может, она закончилась только у меня?»

— Поверить не могу, что это на моей руке, — прошептал Блейз, задрав рукав. — Чёрная метка. Уродство. В здравом уме такое не шлёпнешь.

Драко покосился на друга и что есть мочи хлопнул его по спине.

— Обалдел, что ли?

— Ты не так идёшь! — прошипел Малфой, нагибая плечи Блейза. — Крэбб так не ходит.

Блейз удивлённо поднял брови, отчего лицо Винсента приобрело знакомое глуповатое выражение.

— Ты идёшь, эм… как журавль, а надо, как медведь, — не нашёл ничего более понятного для объяснения Драко. — Ссутулься и кулаки сожми. Винс всегда так ходит.

Блейз понимающе закивал и попытался изобразить Крэбба. Малфой проследил за его попытками. Что бы ни делал Забини, он всё равно не был похож до конца на Крэбба.

Драко и Блейз вошли в кабинет Северуса Снейпа, где уже ждали Гойл и Нотт, готовясь пройти через камин.

— Вот и вы, — сказал Снейп и ссыпал в ладонь Драко горсть волшебного пороха. — «Дырявый котёл». Оттуда пройдёте по Лютному переулку. Там не потеряетесь.

— А что нам нужно будет делать? — поёжился Тео.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Снейп, пожав плечами.

Грегори, ни о чём не тревожась и не задавая лишних вопросов, забрался в очаг, бросив под ноги порох. Пламя унесло его прочь.

Драко, немного помедлив, подошёл к камину.

— Тёмного Лорда не будет, — сообщил Снейп.

Нотт неохотно шагнул в камин, не почувствовав ни капли облегчения после слов директора.

Блейз набрал в огромную ладонь внушительную горсть пороха и поглядел на Драко.

— Давай, Малфой, чего ждёшь-то? — пробасил он голосом Винсента.

Профессор Снейп закатил глаза — обыкновенная реакция на своего студента.

Блейз сверкнул глазами и исчез в языках зелёного пламени. Недолго думая, Драко последовал за ним. Он вырвался из камина в «Дырявом котле». Тяжёлая рука Забини легла на плечо.

— Идём, Тео ждёт нас у дверей, ведущих на задний двор, — шепнул он.

Они прошли через арку, возникшую на месте кирпичной стены, и ступили в Косой переулок. Протиснулись между двумя домиками, примыкающими к кирпичной кладке. Ребята оказались на кривой затемнённой улочке, без сомнения месте опасном и обладающем дурной репутацией.

— Лютный переулок, — взволнованно сказал Нотт.

Драко примерно представлял, куда идти — в лавку «Горбин и Бэркс». Там регулярно собирались Пожиратели. Он повёл однокурсников туда.

Мистер Горбин недобро сощурился, когда Малфой зашёл в магазин. Дверь, ведущая во внутренний двор, была приоткрыта, и Драко направился прямо к ней.

Во дворе уже собрались волшебники в чёрном. Несколько фигур, облачённых в плащи с капюшоном, повернули головы к новоприбывшим.

— Племянничек, — хмыкнула Белла. Драко невольно насупился, увидев тётку.

— Винсент. — Крэбб-старший кивнул сыну, и Блейз неуклюже промычал что-то в ответ.

— Сегодня у нас есть дельце, как раз в самый раз для вас, — прошипела Беллатриса.

— Потом будешь возиться с малышнёй, Белла, — прогаркал Долохов. — Есть задачи куда важнее.

— Проклятые «Вредилки», — закончил Селвин.

— Верно, — поддержал Долохов. — Дошли слухи, что в закрытом магазине Уизли проходят собрания Ордена. Сегодня мы и проверим!

— А что до вас… — Селвин кивнул на школьников. — Магазин коллекционных карточек Ирвина. Займётесь им.

— А его-то за что? — спросил Грегори и сразу же стушевался под взглядом Селвина.

— Максимус Ирвин — грязнокровка! — ответила Беллатриса. — Эта грязь имеет наглость содержать магазин в Косом переулке и получать выручку. Стоит преподать ему хороший урок!

Волшебники одобрительно загудели.

Драко не мог понять, что он делает в этом месте, но всё же стоял среди остальных Пожирателей смерти и ожидал дальнейших указаний. До чего он докатился. Ему приказали разгромить магазин. Предки в фамильном склепе в гробах, поди, вертятся. Обсуждение длилось недолго. Вскоре все собравшиеся надели маски. Блейз глянул на Драко и кивнул.

— Идём.

Они вышли в Лютный, пробрались под грязной аркой перекошенного дома и оказались в Косом переулке. Беллатриса, Долохов, Крэбб-старший, Селвин и ещё несколько Пожирателей направились сразу в сторону магазина близнецов Уизли.

Август Руквуд подтолкнул Тео в спину и указал в другую сторону — туда, где у поворота расположился магазин коллекционных карточек.

Драко сотню раз проходил этот путь к витрине лавки Ирвина, но сейчас ноги его не слушались. Позади жался Нотт, Блейз плёлся рядом, а Грегори вышагивал впереди, вертя в руке палочку. Драко в который раз удивился такой инициативе со стороны Гойла. Откуда в нём или в Крэббе столько жестокости? Вдруг его осенило. Ребята мечтали показать себя. Выслужиться. Он и сам жаждал этого перед шестым курсом. Но, вкусив отравленный плод один раз, отказаться от добавки не получится.

То и дело вокруг хлопали окна, запираемые испуганными жителями. Драко ещё никогда не видел Косой переулок таким безлюдным.

Тонкая корочка льда хрустела под ногами, словно ломающиеся кости.

За спиной раздался оглушительный взрыв, и столб ослепляющего огня взвился ввысь, освещая потемневшее небо.

«Вот и не стало «Волшебных вредилок», — хмуро подумал Драко.

С утробным рокотом по переулку пронеслась тревожащая стёкла взрывная волна. Облака над «Вредилками» осветились разноцветными вспышками воспламенившихся фейерверков и праздничных огоньков, взлетевших десятками в воздух.

— Вот он! Вот он! — воодушевлённо закричал Гойл, пока остальные застыли, глядя в раскрашенное красками небо. — Магазин карточек!

Драко обернулся и увидел аккуратную лавку мистера Ирвина. Хорошенький домик с алой игрушечной крышей. В витрине поблёскивали праздничные обёртки и пакетики из фольги от тыквенного печенья, коробочки драже «Берти Боттс»… Свет внутри не горел.

Грегори остановился напротив двери и вскинул палочку.

— Бомбарда, — взревел он без тени сомнения. Мириады осколков разбившихся витрин посыпались во все стороны. Драко и Блейз едва успели отвернуться и прикрыть лица, укрываясь от них. Тео сдавленно застонал, когда несколько щепок выстрелили в него.

— Ты идиот, Грег! — завопил Драко. — Нас же и угробишь!

К ним тут же подлетел один из старших Пожирателей и громко воскликнул:

— Неплохо, но долго, — сказал он. — Экспульсо!

Драко показалось, что он слышит, как трещат доски здания, а затем они вихрем закружились уже вокруг него, силой выдавленные со своих мест. Хрустнул металл, и что-то внутри лавки хлопнуло, вызывая огонь, охвативший помещение.

— Заканчивайте тут, — приказал Пожиратель. Из-за дыма и потянувшегося по воздуху запаха горящей смолы и краски Драко не мог рассмотреть его лицо. — Пусть от лавчонки камня на камне не останется!

Блейз, к удивлению Драко, поднял палочку и стал разламывать заклинаниями оставшиеся стены. К нему присоединился Нотт, несмело уничтожая доски.

— Ну же, Драко, — обратился к Малфою Блейз. — Ты знал, что так будет.

Драко кивнул, соглашаясь с другом, и поднял палочку. Сейчас бы сидеть в гостиной и рассматривать щенка Панси, слушать шутки слизеринцев, готовиться к матчу с Хаффлпаффом. Но он был здесь. Рядом его лучший друг. В воздухе кружил запах тлеющей древесины и горько-сладкий аромат драже. Повсюду кружили упаковки из-под шоколадных лягушек, запачканные потёкшим шоколадом. Карточки блестели в огненных отблесках, рассыпанные на скользком тротуаре.

Двенадцатилетним мальчишкой Драко собирал их. Сейчас карточки тысячами летали вокруг. Золотые, серебряные, редкие и самые простые, но они уже не нужны.

Обгоревшая по краям карточка упала на ледяную корку перед Драко тыльной стороной кверху. Это была редкая штучка, судя по звёздной тлеющей рамке.

Малфой поднял карточку и перевернул. На ней была изображена красивая молодая женщина. Она печально улыбалась и постоянно притрагивалась к волосам. На голове в каскаде уложенных светлых волос сверкала диадема с изображением птичьей головы.

«Елена Равенкло, — прочитал Драко. — Дочь Ровены Равенкло. Ныне известна как «Серая Дама» — факультетское привидение Равенкло. Обитает в Хогвартсе».

Теперь Драко знал, к кому обратиться за следующей подсказкой.

«Быть может, я уже убил вас своей ложью. Если так, то простите»,

— Дж. Мартин

Над головой висели тяжёлые тучи: в Большом зале волновалось небо на заколдованном потолке. Драко задумчиво посмотрел на залетевших в окна сов, несущих в клювах или когтистых лапах послания для учеников. Совиная почта. Все прекрасно знали, что вся корреспонденция изначально проверялась на наличие «сведений, несущих общественную опасность для магического мира».

Сегодня Драко не ждал писем. Он хмуро поглядел на статную рыжую сову, принёсшую посылку для Винсента. Одно удачное заклинание забвения, и Крэбб ничего не помнил о том неприятном происшествии, когда его оглушил Блейз.

Раньше в Большом зале было шумно. Отовсюду раздавались громкие голоса учеников, смех и восторженные вздохи детей, получивших из дома весточки. Теперь все сидели притихшие и хмурые. Большая часть лавок пустовала. Это общее гнетущее настроение передалось и небу над головами.

Драко мельком взглянул на первую полосу «Ежедневного пророка» и поднялся из-за стола. Он вышел из Большого зала в вестибюль, где кружком собрались маленькие гриффиндорцы. Они обступили своего декана и наперебой рассказывали о чём-то. Минерва Макгонагалл свысока посмотрела на проходящего мимо Драко, и Малфой почувствовал себя наипротивнейшим существом на земле. Захотелось очистить себя «Экскуро» от тонны лжи и грязи, скопившейся на душе. Он в который раз восхитился этой женщиной: если бы не она, то ученикам со львиного факультета приходилось бы ещё хуже. Кэрроу никогда не жалели их, придумывая изощрённые наказания.

Драко поднялся по мраморной лестнице и свернул в пустынный коридор у статуи крылатого вепря. Здесь частенько видели Серую Даму.

Драко замедлил шаг и остановился. Обычно привидения любили тихонько подвывать или нашёптывать что-нибудь страшное, вырываясь из тени, но не Серая Дама. Всегда по-королевски спокойная, она сторонилась большого скопления учеников. Даже на Хеллоуин в Большом зале Хогвартса она не появлялась надолго: облетев все столы и сдержанно поприветствовав остальных призрачных обитателей школы, она исчезала.

Этот коридор вёл к башне Равенкло, и ждать Елену можно только здесь.

Жемчужно-белая фигура неспешно выплыла из стены, украшенной картиной с зелёным величественным лесом. Молодая женщина редкой красоты с длинными светлыми волосами чем-то отдалённо напомнила Драко Луну Лавгуд. Она парила над полом в прозрачно-синем старинном платье. Драко окликнул её, но призрак, увидев его, заскользил прочь.

— Вы Серая Дама? Остановитесь, пожалуйста! — крикнул Драко, понимая, что стоит ей пройти сквозь каменную стену, и вряд ли он её скоро найдёт.

Привидение обернулось к Малфою. Елена высокомерно смерила его колючим взглядом, словно зимним холодом пригвоздив к полу.

— Да, так оно и есть.

— О, благородная леди, — приятно улыбнулся Драко, — простите, что нарушаю ваше уединение и задерживаю вас. Я никогда не имел чести говорить с вами.

Серая Дама качнулась в сторону, отлетев выше, и внимательно оглядела Драко.

— Ты ученик Слизерина, — сказала она почти враждебно.

— Нет, это не так, — возразил Драко, посмев соврать ей, так как сразу понял, что особой любви привидение к его факультету не испытывает.

— Это ложь! Я всегда её чувствую! Ничем не могу помочь, — отозвалась Елена.

— Нет, нет! Постойте, прошу! Мне очень нужна ваша помощь! — Драко вытащил из кармана обгоревшую карточку из магазина Ирвина и поднял её, показывая Серой Даме. — Это же вы. Расскажите о диадеме, которая изображена на вашей голове.

— Один мальчик уже спрашивал о ней, — горько промолвила Серая Дама.

— Том Реддл, — прошептал Драко.

— Да, так его звали. Он был со Слизерина. Все вы такие. Одна лишь ложь, грязная ложь…

— Что? Простите, я не понимаю.

— Я ничего не скажу тебе! — отрезала Елена.

— Значит, вы знаете, где он её спрятал? Она ведь в Хогвартсе? — напирал Малфой.

— Знаю, — согласилась Елена, отворачиваясь и взлетая под потолок.

— Тогда вы знаете и о том, что стало с Реддлом. Кем он стал.

Серая Дама снова кивнула. Её голос упал до шёпота.

— Он очернил её, сделал нечто ужасное… из диадемы моей матери…

— Вы должны сказать мне, где она! Это очень важно! Иначе мы все умрём!

— Она придёт в своё время, — печально проговорила Серая Дама. — Смерть. — Елена оттянула накидку, скреплённую булавкой в виде птицы, и Драко увидел глубокую рану на груди женщины. — Моя пришла давно от кинжала человека, который меня любил, — сказало привидение. — Чего ты боишься, если уже виделся со Смертью? Ты такой же, как тот мальчик, как Реддл. Я ничего не скажу тебе больше.

Серая Дама выскользнула из коридора, исчезнув в стене.

Драко разочарованно ударил кулаком по ладони. Он так и не узнал ничего нового, только подтвердил догадки. Но, возможно, Серая Дама расскажет другому человеку о том, где сейчас диадема. Не слизеринцу, не мальчику…

* * *

Гермиона поёжилась и глубоко вздохнула, наслаждаясь чистым воздухом. Рядом звенел ручей. Под деревом из-под подтаявшей льдинки текла вода, прохладная и по-весеннему сладкая. Она неслась по дну канавки, образуя хрустальные лужицы. Гермиона присела на корточки и зачерпнула талую воду ладонями, умылась. Щёки тут же загорелись румянцем.

Полог палатки, расставляемой позади неё Гарри, хлопал, как крылья.

— Воздвигнись! — приказал Поттер, взмахнув палочкой, и палатка, дёрнувшись и подпрыгнув, приняла достойный вид.

Гермиона улыбнулась.

Новая палочка слушалась его прекрасно. Это была палочка Драко Малфоя — Гарри узнал её. Заклинания выходили мощными и быстрыми.

— Пожалуйста, скажите мне, что здесь я смогу выспаться, — простонал Рон, пиная ближайший валун. — Я нормально не спал уже дней пять, может, и больше.

— Прости, Рон, — усмехнулся Гарри. — Кто же знал, что дикие совы так облюбовали то место.

— Если тебе мешали их ночные голоса, — сказала Гермиона, вытирая ладони о джинсы, — ты мог бы наложить заглушающее заклинание.

— Ночные голоса? Это были целые ночные оркестры. Несносные птицы издевались надо мной, переговариваясь в темноте. Почему Букля и Сычик молчали? Сомневаюсь, что в совятне Хогвартса стоит такой гомон! — посетовал Рон. — Ты говоришь мне о заглушающем заклятье, но оно убирает все звуки, а я не могу спать в полной тишине.

— Согласен, — поддержал Гарри. — Я тоже не могу спать в тишине. Чувствую себя глухим или мёртвым.

Гермиона недовольно посмотрела на него.

— Хотя, — тут же добавил Поттер, — храп Рона разгоняет это впечатление.

— Неправда!

Друзья рассмеялись.

Это был замечательный день, солнечный. Если бы временами не налетал прохладный ветерок, было бы и вовсе идеально.

Гарри больше ничего не говорил о чаше, по крайней мере, при Гермионе. Она ничего так и не рассказала ему о крестраже. Вся её уверенность рассыпалась в ничто зимним февральским днём, опав в снег недалеко от Хогвартса.

Она была так уверена… Все признаки указывали на то, что перед ней стоял Регулус Блэк, но она ошиблась. Гермиона чувствовала себя виноватой. Его слова крутились у неё в голове заезженной пластинкой. Мистер Грейнджер любил коллекционировать виниловые пластинки и вечерами прослушивать их на патефоне.

«Я не Регулус Блэк, — играла личная пластинка Гермионы Грейнджер. — Это многое меняет, правда?»

«Правда, — согласилась Гермиона. — Но отчего так больно смотреть, как ты уходишь прочь? Прочь от меня».

Хлопья снега, сдуваемые ветром с холма, поднимались в воздух, и Гермиона провожала их взглядом, чтобы не смотреть на удаляющуюся спину Симуса Данти. Он не обернулся. Ни разу.

Вспоминая тот день, больше всего Гермиона корила себя даже не за то, что поцеловала его, не за то, что назвала чужим именем, а за то, что она расстроилась, осознав, что Симус Данти не Регулус Блэк. И ещё сильнее огорчили её его выводы.

«Можешь рассказать всё Поттеру, — жёстко сказал он, — ты бы всё равно это сделала, такова твоя природа».

И словно ему назло, Гермиона молчала.

Гарри и Рон убирали камни, которые испещряли влажную землю на поляне.

В последнее время Пожиратели смерти словно позабыли о них, а егеря куда-то пропали.

Гермиона по приобретённой привычке потянулась к карману, чтобы нащупать золотой кругляш. Она могла поручиться: Симус ещё свяжется с ней. Она была готова ждать, ждать и ждать, снова и снова стискивая пальцами жетон — единственную вещь, которая связывала её с Данти.

Самое удивительное, что она больше не думала о том, кем он был. Он не Регулус. Это главное.

Пальцы дотронулись до металла, обхватили поверхность. Жетон всегда оставался ледяным, обжигая пальцы холодом, не считая тех минут, когда Симус посылал сообщение. Предмет опять был тёплым, а на ребре отчётливо угадывалась появляющаяся надпись.

Гермиона отвернулась от смеющихся над чем-то друзей и достала жетон.

«Там же, где в прошлый раз. В шесть часов. Мы идём в Хогвартс».

— В Хогвартс, — произнесла Гермиона, не поверив своим глазам. Она прижала жетон к груди и воровато оглянулась. Её не услышали.

Совсем скоро она вернётся в свой второй дом, в любимую школу. Вдохнёт воздух волшебных коридоров и увидит стены замка не с далёкого холма, а прямо перед собой. Она была готова ждать. Ждать осталось недолго.

* * *

Гермионе нужна была мантия. Она подошла к Гарри и просто сказала ему об этом. Поттер молча достал мантию-невидимку из рюкзака и без слов протянул её Гермионе.

— Гермиона снова на вылазку, — пояснил Поттер Рону.

Она ожидала фонтан эмоций и категорическое «Нет», но Уизли лишь понимающе закивал головой.

— Я составил список необходимого, — сказал он, удалившись на их небольшую кухоньку. — У нас кончается зубная паста, а чистить зубы «Экскуро», извините, не приучен.

— «Экскуро» — очень полезное заклинание, — возразила Гермиона. — Я научила ему Невилла, чтобы он мог убирать лягушачьи кишки из-под ногтей.

— Спасибо, — отозвался Рон. — Мне стало легче.

Гарри рассмеялся.

— Как же я люблю вас! — выпалил он, улыбнувшись Гермионе.

— Ты это сейчас серьёзно? — спросил Рон.

— Абсолютно! — кивнул Поттер. — Вы самые дорогие мне люди!

Отчего-то Гермионе его слова жутко не понравились, но особенно нехорошее предчувствие накрыло её, когда Гарри вдруг поднялся и крепко её обнял.

— Ты мне очень дорога, — прошептал он ей в ухо.

— И ты мне, Гарри, — сказала она, растрепав ещё больше его волосы рукой. Ей вдруг подумалось, что Гарри в эту минуту жутко походит на своего отца, хотя Гермиона никогда не видела Джеймса Поттера вживую, только на колдографиях.

Гарри снова улыбнулся, и Гермиона поняла, как сильно она скучала по такому её другу. Вот бы им снова оказаться вместе в Хогвартсе, наверняка там ещё можно найти сугроб и где-нибудь за хижиной Хагрида поиграть в снежки. Как же она скучала по тем временам. Как она хотела вернуться в детство, чтобы Гарри искренне смеялся, обнимая её после долгой дороги из «Норы», приехав с каникул.

Гарри отстранился от неё и отвернулся, что-то прошептав себе под нос, но Гермиона ничего толком не расслышала.

— Эй, Гарри, куда ты дел список, что я подготовил?

— Как обычно, Рон, — отозвался Гарри странным голосом. — Ты теряешь, а я виноват.

Поттер отправился на поиски.

Гермиона убрала мантию в сумку и тут увидела выглядывающую из кармана рюкзака Гарри вещь, которая непременно ей пригодится. Карта Мародёров! Рука потянулась к ней, но Грейнджер одёрнула себя. Она не могла её взять без спроса.

«Но без неё путь в замок будет ещё опаснее, а рисковать я не могу».

Осторожность и благоразумие взяли верх, и Гермиона ловко вытянула Карту и спрятала во внутренний карман кофты. Как раз вовремя. Буквально через несколько секунд подошёл Рон с потрёпанной бумажкой в руке.

— Держи. Мы с Гарри будем ждать тебя здесь.

— Куда же мы денемся, — хмыкнул Поттер.

Гермиона улыбнулась им обоим на прощание и покинула палатку.

— Ушла, — грустно сказал Рон.

— Да, дружище, — Гарри подошёл к нему и сжал плечо. — Значит, нам пора действовать.

— Гермиона ни за что не одобрила бы твой план, — выдохнул Уизли. — Чёрт возьми, Гарри! Мы только что соврали Гермионе. Пожалуй, я воспользуюсь «Экскуро», чтобы хорошенько вымыть пеной свой лживый язык.

— Не советую, Рон, — отозвался Гарри, вспомнив увиденное в Омуте. Джеймс Поттер с помощью того же заклинания заставил молодого Северуса задыхаться розовой пеной.

— Без Гермионы мы можем не справиться…

— Мы справимся! — возразил Гарри. — Я уже был в пещере и знаю, что делать. Мы отправляемся за крестражем, и он будет наш, или я не Гарри Поттер!

Драко ждал.

Визжащая хижина чёрным кособоким горбуном возвышалась на фоне пасмурного небесного купола.

По земле волочился туман, рваными блёклыми рукавами опутывая стволы ближайших деревьев. Он скрывал замок, поле для квиддича и равнину на севере, даже Запретный лес казался на редкость жутким, выступая из белёсых сетей, словно мёртвое тело, лежащее на грязно-зелёном ложе. Именно так выглядела сейчас земля под ногами Драко. Грязная, сырая почва. От неё пахло старой листвой, кое-где в воздух поднимался парок. Такая земля была хороша лишь для одного дела — копать могилы. Если прислушаться, то можно услышать, как лопаются и булькают пузыри на озёрах долины, когда весенний ил всплывает на поверхность воды.

Грейнджер появилась вовремя. Она собрала непослушные волосы в хвост, а шею стянула широким шарфом удручающе серого цвета. Гермиона поравнялась с Драко и скупо кивнула в знак приветствия. Он ответил тем же.

— Готов поспорить, ты удивилась, прочитав моё послание.

— Верно, — не стала лгать Гермиона. — Что нам делать в Хогвартсе? Ты нашёл диадему?

— Пока нет, — неохотно признался Малфой. — Но я близок к цели и позвал тебя помочь.

— Надеюсь, у тебя есть веская причина, и ты действительно знаешь, о чём говоришь. Не хотела бы я попасться в лапы Снейпа, Пожирателей или их слизеринских сыночков.

— Идём, — буркнул Драко.

Гермиона последовала за ним, не понимая, что на неё нашло.

«Воспоминания о прошлой встрече были не самыми радужными. Всё дело в них».

Драко ощущал себя ещё хуже. Слова Грейнджер его задели, но он не подал вида. Его поражал собственный глупый порыв — подарок в виде ледяной розы. Надо же было додуматься!

Они спустились по скользкому от грязи склону и свернули к Хогсмиду. Драко смело ступал в самую грязь, Гермиона от него не отставала.

— Куда мы идём? — спросила она, озираясь по сторонам. — Ты говорил о Хогвартсе.

— Да, я говорил о Хогвартсе, но провести тебя туда через парадные ворота, — фыркнул Малфой, — не лучшая затея.

— Чары распознавания?

— Ты же не думала, что будет легко?

— Но, — с сомнением в голосе начала Гермиона, — как тогда ты хочешь пройти в замок?

У Драко готов был ответ.

В выходные он наведался в мэнор и поговорил с Регулусом о крестраже. На самом деле, Драко действительно плохо понимал, как провести Грейнджер в школу, а посылать другого представителя львиного факультета расспросить Серую Даму о диадеме он не решался. Малфой поделился своими опасениями с Блэком, и тот нашёл идеальное решение проблемы. Регулус раскрыл Драко ценный и действенный способ попасть в Хогвартс. Когда-то это был чужой и страшный секрет, но со временем его хранителей становилось всё меньше.

— А ты знаешь, что под Визжащей хижиной есть лаз, ведущий на территорию школы? — спросил Регулус. — Он заканчивается как раз под Гремучей ивой. Ход Мародёров, так они называли его…

И это стало для Драко удивительным открытием. Плохо лишь то, что Снейп знал о проходе, ведь именно он, будучи ещё школьником, рассказал о лазе Регулусу.

— Они прятали там Ремуса Люпина, — поведал Регулус. — Сириус ходил к нему с Поттером и Петтигрю, и Северус застукал их там! Моему брату хотелось приключений, — хмыкнул Блэк. — Он всегда искал их и всегда находил.

— Так вот почему хижина называется «Визжащая» — догадался Драко. — Из-за оборотня…

— Видимо, так и есть. Понятия не имею, как об этом проходе узнал Сириус. Дамблдор ни за что не рассказал бы об этом детям. Но друзья всегда были дороги Сириусу. Он, я уверен, множество раз проникал по лазу в хижину и ни черта не боялся. Ещё совсем мальчишкой он придумывал игры, обычно опасные и рискованные. Он кричал, бывало, носясь по дому: «Смотрите! Я рыцарь!», «Я обыграл всех в крекьяун!», «Я победитель драконов!». К сожалению, тот мальчик с гривой чёрных волос вырос, но так и не наигрался: «Смотрите! Я гриффиндорец!», «Я мародёр!», «Я член Ордена Феникса!», «Я дружу с оборотнем!», «Я плевать хотел на семью!». А мама так надеялась, что он вернётся… Сириус взял на себя слишком много.

Драко не был готов к откровению Блэка, но тем более ценным оно стало. Невольно Малфой задумался, не принял ли и он непосильную ношу. Однако на следующий же день он отправился к хижине и нашёл лаз, чтобы проверить, не запечатал ли его директор. Нет.

Теперь он вёл туда Гермиону Грейнджер.

Они добрались до окраины Хогсмида. К оглушающему разочарованию Гермионы, деревенька сильно изменилась. Прежде это было поселение с множеством развлекательных мест для школьников. Сейчас же это обгоревшая земля, грязные стены, а кое-где торчали только обугленные остовы на месте аккуратных домиков. Те, что уцелели в центре Хогсмида, отгородились от мира досками на окнах и колючими оградами.

— Это ужасно, — прошептала Гермиона.

Она не стала подходить ближе, задержавшись лишь на минуту.

— Скажи спасибо вашему дражайшему Ордену, — глухо сказал Драко. — Они бились здесь. Ещё недели не прошло. — Он кивнул в сторону, и Гермиона заметила почерневшие туши животных, словно зажаренных Адским огнём. Домашняя птица и скотина постоялого двора. Теперь только вороньё кружило над тушами, переругиваясь за каждый кусок мяса.

Гермиона покачала головой. Они с Гарри и Роном не видели никого из «своих» со дня битвы в Годриковой Впадине, а «Поттеровский дозор» стал выходить совсем редко.

— Почти пришли. — Малфой указал на дом-развалюху. — На околице. Видишь?

— Визжащая хижина? — удивилась Грейнджер. — Мы идём туда?

Драко кивнул.

Гермиона больше не задавала ему вопросов. Она шла и гадала: откуда Симусу Данти известно о подземном ходе в Хогвартс.

Одичавший сад встретил их удручающей тишиной и первыми каплями апрельского дождя. Драко открыл дверь и пропустил Грейнджер вперёд.

В нос ударил запах псины, он не выветрится отсюда никогда. Гермионе показалось, что она слышит волчий вой, проникший в стены, но это лишь ветер просачивался через щели в заколоченных досками окнах.

— Ненавижу это место! — Гермиона хотела сказать это грозно, но вышло жалобно. Она посмотрела на своего спутника, пытавшегося отыскать проход, скрытый в полу. Камни наконец зашумели и ушли в темноту. Открылся широкий подземный туннель, и из него повеяло сыростью. Внутри звенели капли.

Гермиона подошла к Данти, зажёгшему огонёк на конце палочки. Грейнджер и не надеялась, что он возьмёт её за руку и поведёт за собой. Она уже пробиралась по этому лазу с Гарри и Роном, но сейчас их не было рядом. Был только он. Гермиона помедлила и сама протянула ему руку, предлагая ладонь, но спутник отшатнулся от неё назад.

— Я не пойду!

— Что? Как так?! — воскликнула Гермиона.

— Я буду ждать тебя в замке. — Драко не стал ничего объяснять. Ему предстояло попасть в школу иным путём. В замок вот-вот прибудет какой-то чиновник из Министерства, и все Пожиратели смерти, находящиеся в Хогвартсе, были обязаны показаться ему на глаза. Это хорошо, Грейнджер в это время могла легко поговорить с Серой Дамой. — Ты проберёшься в замок и найдёшь там привидение Равенкло…

— Серую Даму?

— Да. Она расскажет тебе о диадеме своей матери.

Гермиона охнула.

— Она знает, где спрятан крестраж. В коридорах ты не встретишь Пожирателей, но запросто можешь наткнуться на учеников. Запомни: тебя не должны увидеть или узнать.

— Я воспользуюсь мантией, — кивнула Грейнджер.

— Хорошо. Когда разузнаешь всё, что нужно, уходи. Не пытайся достать крестраж, даже если он лежит где-нибудь в тумбочке Филча.

— Ладно, не буду.

— Пообещай, — настаивал Драко.

— Обещаю, — удивлённо сказала Гермиона. — Мы ещё увидимся сегодня? Ты встретишь меня?

— Что, сама выход не найдёшь? Требуется провожатый? — не удержался от шпильки Драко. Он лукаво взглянул на Гермиону, щёки которой залил румянец. — Приходи в Зал трофеев. Постараюсь проникнуть туда и встретить тебя.

Он ушёл, и Гермионе не оставалось ничего, кроме как двинуться по тёмному туннелю, ведущему к Гремучей иве, по которому когда-то давно пробирались в Хогвартс Мародёры.

* * *

Когда Гермиона оказалась за стенами замка, дождь полил стеной. Раскаты грома слышались вдалеке, заставляя дребезжать стёкла в прогнивших оконных рамах.

Гермиона ступала неслышно, закутавшись в мантию Гарри. В коридорах никого не было. На стенах трепетало пламя факелов, и, как это часто бывало в Хогвартсе, где-то капала вода.

Привидение Равенкло могло летать где угодно, поэтому Гермиона решила найти сэра Николаса. Почти Безголовый Ник непременно поможет найти Серую Даму. К тому же, себе Гермиона могла признаться, ей невыносимо хотелось попасть в родное крыло волшебного замка, пройти по знакомым лестницам и коридорам, ведущим в башню Гриффиндора.

Когда за одной из стен послышалось мурлыканье, похожее на напев, Грейнджер приободрилась. Сэр Николас любил вполголоса напевать старинные баллады, особенно ту, что сочинили в его честь на смертенинах.

Гермиона спряталась в нише, поджидая факультетское привидение. Однако из-за поворота показался вовсе не Почти Безголовый Ник, а миссис Норрис. Кошка вальяжно прохаживалась по коридору. Гермиона задержала дыхание, когда миссис Норрис направилась прямиком к ней, почувствовав девушку даже под волшебной мантией. Любимица завхоза принюхалась и села. Золотисто-красными глазками она глядела на Грейнджер, но не орала дурниной, как это часто случалось раньше, когда они с Гарри и Роном натыкались на кошку в коридорах.

— Ты меня не выдашь, правда? — шёпотом спросила Гермиона, присев на корточки. Кошка подошла ближе и потёрлась о невидимую ногу. Гермиона взлохматила шерсть между кошачьими ушами, и миссис Норрис блаженно замурлыкала. Возможно, столь благостное отношение было связано с дружбой с Живоглотом, или кошка помнила, как Гермиона её расколдовала после одной из проделок близнецов Уизли.

— Если бы ты мне ещё и Серую Даму нашла…

Миссис Норрис внимательно поглядела на Гермиону, и, слабо мяукнув, припустила в сторону. Она оглянулась и снова мяукнула, как будто звала за собой.

— Серьёзно? — удивилась Грейнджер. Она достала из кармана Карту Мародёров и пошла за кошкой, сверяя дорогу. — Не даром я всегда говорила Рону, что он напрасно обижает кошку Филча.

Миссис Норрис привела Гермиону к дверям класса заклинаний. Грейнджер осторожно приоткрыла двери. Флитвика внутри не было, Карта не показывала в кабинете никого. Даже парящее у окон привидение. Серая Дама вглядывалась в дождевые капли, стекающие по голубым и синим стёклышкам мозаики.

— Елена? — мягко окликнула Гермиона, сняв мантию.

Привидение обернулось и кивнуло.

— Я Гермиона Грейнджер. Я знаю, что моя просьба покажется вам несвоевременной или даже грубой, но не могли бы вы рассказать мне о диадеме вашей матери.

Серая Дама подплыла поближе, вглядываясь в черты лица стоящей напротив девушки.

— Ты учишься на Равенкло?

— Нет, я учусь… училась на Гриффиндоре, — ответила Грейнджер, теребя в руках Карту Мародёров.

— Странно, — протянула Серая Дама. — Мне показалось, что ты с факультета моей матери.

— Вы отчасти правы, Распределяющая шляпа хотела отправить меня в Равенкло, но… я предпочла Гриффиндор. Сама попросила. Я надеялась, что смогу найти там друзей, и у меня получилось.

— Зачем тебе диадема? Ты и так довольно умна в учёбе и сообразительна.

— Я не хочу пользоваться ей! — заверила Гермиона. — А диадема… диадема нужна мне, чтобы я её уничтожила, — созналась она.

— Какая честная девушка, — грустно улыбнувшись, сказала Елена. — Это редкость. Диадема хранит в себе зло. Жаль, когда-то это была великая вещь. Её сделала моя мать, а я украла…

— Я знаю вашу историю, — проговорила Гермиона, смутившись. — Мне очень жаль, что вы погибли из-за любви.

Серая Дама горько усмехнулась.

— Волшебник, чьё имя вы не произносите, явился сюда просить должность.

— Место преподавателя? — изумилась Гермиона.

— Да, он пришёл в школу и поднялся на восьмой этаж. В кабинет директора Дамблдора.

— Значит, Том Реддл спрятал диадему по пути к директору или… на восьмом этаже, — прошептала Гермиона. На самом верху есть лишь один идеальный тайник, для того чтобы спрятать крестраж. Там веками хранится хлам.

— Выручай-комната! — произнесла Гермиона, осознав, как близки они были всё это время к крестражу, как хитро и низко — держать его прямо под носом у Дамблдора.

— И всё-таки, — сказала Серая Дама, — тебе самое место на Равенкло.

Гермиона побежала в Зал трофеев. Он находился этажом ниже — на четвёртом. Теперь она знала, где диадема. Надо непременно рассказать об этом Симусу! Гермиона слышала, как отдаются по коридору её шаги, но ей было плевать. Впереди показался лестничный пролёт. Пора свериться с Картой, прежде чем необдуманно лететь вниз. Грейнджер развернула Карту Мародёров и вгляделась в имена на четвёртом этаже. Имена, имена, имена… целая толпа в библиотеке, что неудивительно. Скоро экзамены. Имена наползали друг на друга, но отдельно от них значилась фамилия мадам Пинс. Гермиона улыбнулась, вспомнив прохладное помещение, где так любила проводить свободное время. Её посетила странная мысль: она могла бы узнать, кто такой Симус Данти. Гермиона свернула Карту, пытаясь успокоиться. Она могла всё узнать, и любопытство больше б не мучило её изо дня в день.

Стоит только развернуть старый пергамент на Зале трофеев и посмотреть, кто туда войдёт…

Проклиная саму себя за то, что собиралась сделать, Гермиона открыла Карту снова. Зал трофеев. Просторное помещение округлой формы. Оно не пустовало. Изящная лента передвигалась по Карте Мародёров, и на ней чернела надпись «Драко Малфой». Парень прохаживался, по расчётам Гермионы, около стеллажа с наградами по квиддичу.

— Индюк напыщенный, — вспылила она, буравя взглядом ненавистное имя. — Нашёл время разглядывать кубки.

Гермиона не интересовалась квиддичем, но прекрасно знала, что Малфой получил какую-то медаль в тот год, когда стал ловцом. Слизерин занимал первое место в чемпионате школы, но турнир так официально и не был закончен. Его отменили из-за нападения василиска на маглорождённых учеников. Слизеринцы получили медали без кубка.

Время шло, а Малфой всё не уходил. Гермиона взвыла от возмущения.

«Из-за него Симус не придёт!» — переживала она. Гермиона стала разглядывать имена людей, появляющихся в коридоре четвёртого этажа. Но их там было столько! Зал трофеев примыкал к библиотеке, и, учитывая, что стен в нём было всего две, а остальные заменяли колонны, из коридора отлично просматривалось всё помещение. Если Симус Данти был в толпе, разросшейся и перевалившей уже за пределы библиотеки, он непременно видел Малфоя.

— Не придёт, — уныло констатировала Гермиона.

Миссис Норрис снова оказалась рядом, оглядывая её своими странного цвета глазами.

— Пора уходить. Я же обещала, — вздохнула Гермиона, проведя рукой по шёрстке. — Как я соскучилась по Живоглоту. А ты?

Кошка хрипло мяукнула.

Гермиона в последний раз посмотрела на Карту. Драко Малфой продолжал расхаживать вдоль стеллажей.

«Безвыходным мы называем положение, выход из которого нам не нравится»,

— Станислав Ежи Лец

— Поверить не могу, Гарри, — проворчал Рон, вылезая из ледяной воды, — что ты уговорил меня!

Зубы его стучали от холода, а мокрая одежда, липнувшая к телу, вызывала мириады мурашек, бегающих по коже.

Гарри стоял на камнях, выжимая мокрую футболку.

— Лучше б спросил Гермиону, как высушиться! — пыхтел Рон, стягивая рубашку.

— Она бы догадалась, — огрызнулся Гарри.

— А в прошлый раз, что же ты не слушал?

— Когда Дамблдор был здесь со мной, он просто высушил нас невербально. Хватит ныть! Мы уже близко. Скоро, поверь мне, мокрая одежда станет самым меньшим, что будет тебя волновать…

— Мы можем запросто заработать ангину, — настаивал Рон. — Я болел ангиной в детстве, ничего хорошего в этом нет. Вот что я скажу тебе: мы зря пошли сюда без…

— Хватит! — резко сказал Поттер. — Я не мог взять Гермиону с нами. Она бы просто не позволила сюда прийти. Ты что, не слышал, как она реагировала, когда речь заходила об озере и чаше? А я видел, что Реддл бросил крестраж сюда!

Рон хмуро посмотрел на лучшего друга, но замолчал.

Гарри с раздражением поднял рюкзак, сохранённый простейшим водоотталкивающим заклинанием. Жаль, оно не действовало на хозяина рюкзака. Сам факт того, что заклинание удалось, уже удивил Гарри, раньше оно не выходило. Видимо, всё дело было в удобно лежащей в ладони и послушной приказам палочке Драко Малфоя.

Гарри готовился к походу за крестражем. Один он бы соваться в пещеру не рискнул, поэтому посвятил в планы Рона. Сначала друг покрутил пальцем у виска и погрозил прямиком направиться к Гермионе, но потом всё же согласился помочь.

— Мы должны быть готовы, — проговорил Гарри. — Я не знаю, в какой момент твари нападут. В прошлый раз они схватили меня, когда я дотронулся до воды.

— Может быть, нам удастся выманить чашу с помощью «Акцио»? — с надеждой спросил Рон.

Гарри покачал головой.

— Боюсь, придётся нырять.

«Я должен быть сильным, — убеждал сам себя Гарри, хотя на душе кошки скребли от нехороших предчувствий и дурной атмосферы, царящей в пещере. — Нельзя сомневаться, медлить или бояться. Я больше не «Мальчик-Который-Выжил». Я повзрослел».

— Хорошо место, нечего сказать, — заметил Рон, когда в каменной стене появилась арка. Он покосился на Гарри, залечивающего порезанную ладонь, а потом посмотрел на чёрное озеро. В его центре слабо светился хрустальный постамент. Боль и скорбь — всё, что вызывало это место в душе.

— Акцио, крестраж! — всё-таки скомандовал Рон, но бесполезно.

— Дамблдор говорил, что инферналы, как и все создания тьмы, боятся тепла и света, — сказал Гарри, осматривая берег.

— В воде огонь гореть не будет.

— Я нырну, а ты будешь на берегу отгонять их. — Гарри разложил вещи и аккуратно положил меч Гриффиндора на гальку.

— Спятил, да? — прошипел Рон. — Я тебя не пущу, пусть этот чёртов крестраж хоть тысячу лет пролежит с инферналами. Глядишь, они от голода подохнут.

Озеро зашуршало тревожными волнами.

— С-смотри! — Рон указал дрожащим пальцем на водную гладь. — Гнилушки торчат!

Гарри оглянулся и увидел бледные лица. Инферналы высунулись из воды, осматривая незваных гостей. Один раз им удалось затащить его на дно, но удержать жертву не вышло.

— Они не подохнут от голода, — сказал Гарри, роясь в рюкзаке. — Они уже мёртвые. И эти «гнилушки», если вцепятся в ногу, то… считай, всё.

Рон отскочил от кромки воды подальше.

— Как мне их отгонять?

Гарри сжал в ладони найденные на дне рюкзака жабросли, которые стащил из гербологической лавки на магической окраине Ньюкасла.

— Они боятся и света… Но Люмоса недостаточно. Что может давать ослепительный свет, и чего боятся всякие тёмные твари? Даже дементоры…

— Патронуса?

— Верно! — Гарри кивнул. — Вызовем вместе.

Они взмахнули палочками, серебристые искры лизнули своды пещеры, и вскоре олень и терьер вышли из облака света и остановились рядом с хозяевами.

Гарри протянул Рону три тёмно-зелёные нити жаброслей.

— На всякий случай, — пояснил он.

— На всякий случай? Это, если тебя схватят за ногу? — пробурчал Рон, взяв жабросли.

Гарри положил жабросли на язык и почувствовал знакомый мерзкий вкус, в нос ударил запах болотной тины. Всё-таки он нашёл в себе силы проглотить отвратительные растения. Дышать стало трудно сразу. На шее с лёгким покалыванием начали прорезаться жабры, а на руках появились перепонки. Гарри подошёл к воде. Чёрная гладь облизала его ступни, походившие теперь на ласты. Патронус в виде оленя подошёл к хозяину и качнул головой, словно спрашивал дозволение ступить в воду.

Мертвецы отползли, прикрывая бледными изломанными руками лица с казавшимися пустыми глазницами.

— Увидимся, — собирался сказать Гарри другу, но вместо этого только открыл рот, словно немая рыба. Воздух обжёг горло.

Гарри вошёл в озеро и опустился под толщу воды.

Серебристый пёс Рона мягко ступал где-то у него над головой, а олень держался рядом, освещая озёрное дно. Инферналы недовольно перешёптывались, шурша потрескавшимися губами, но не смели подплывать к Гарри. Он коснулся ила и почувствовал, как что-то кольнуло кожу босых ног.

Камни, водоросли, тянущие вверх рваные лапы, напоминающие плащи дементоров Азкабана, грубый песок… Ни рыб, ни других существ. Одни покойники. Олень смело шагал им навстречу, и те отплывали назад.

Гарри зашарил руками по дну, пытаясь нащупать чашу Хаффлпафф в песке, но тщетно. В лицо поднималась муть. Разочарование накрыло его, словно толща воды, под которой он начал задыхаться. Почувствовав мрачное настроение хозяина, Патронус мигнул.

— Нет! Нет! — закричал Гарри, пытаясь ухватить перепончатыми пальцами бледный призрак оленя, растворяющегося в чёрной воде, но выпустил лишь череду пузырей изо рта.

Патронус вскинул рогатую голову и помчался по кругу, даря последний спасительный свет. Гарри почудилось, что он слышит звон копыт о подводные камни.

Рой злобных теней загудел вокруг, мертвецы метнулись вперёд.

Гарри ловко увернулся от серой руки, покрытой отслаивающейся кожей. Пальцы инфернала сомкнулись на том месте, где секунду назад была его шея. Над ухом клацнули гнилые зубы, а потом десятки конечностей разом потянулись к Гарри со всех сторон, пытаясь схватить его и разорвать на куски.

Заклинания под водой получались плохо, но отталкивающие чары всё же смогли отбросить инферналов. Паника охватила Гарри, не давая ему всплыть на поверхность. Одна из тварей ударила его в живот, воздух вмиг вышибло из лёгких. Мёртвой хваткой кривые пальцы сошлись на шее, кто-то потянул Гарри вниз, вцепившись в щиколотку. Голова закружилась. Над ней лился свет, но его лучи казались всё слабее. В глазах потемнело.

Рядом раздался плеск. Волна тёплого воздуха прошлась по телу. Гарри увидел угасающее пламя, пожираемое водной толщей. Ослепительное сияние исходило от плывущего пса. Гарри почувствовал прикосновение к руке, но это был не смертельный захват мертвеца, то были тёплые ладони лучшего друга. Волосы Рона казались ярчайшим костром. Он нырнул следом, поняв, что Гарри не всплывёт без помощи.

Поттер сжал ладонь Рона и кивнул. Они взяли курс к каменному ободу. Несколько тварей попытались приблизиться к ним, но Патронус был начеку и отбросил чудовищ прочь. Гарри обернулся назад, чтобы посмотреть на жертв колдовства Тома — несчастных с искорежёнными телами, облепленными гнилым мясом и серой кожей. Он уходил от них во второй раз.

«Третье вторжение они мне не простят».

И вдруг в лучах света Гарри явственно различил искомое.

Золотистый блеск чаши звал его к себе. Он дёрнул Рона за штанину и указал на ушедший в ил крестраж. Уизли яростно замотал головой, но Гарри не мог тратить время зря. Он проделал этот путь с одной целью. Он повернул назад, шаря руками по песку и камням. Прикосновение к гладкому металлу показалось Поттеру чуть ли не самым приятным в его жизни. Он поднял чашу со дна и кое-как погрёб к берегу, прижимая к груди трофей. Рон ждал его неподалёку.

Гарри потряс золотой чашей, показывая её другу и улыбаясь.

«Странно, — подумал он, — эта штука не пытается выскользнуть, не тянет ко дну, не делает ничего, в отличие от медальона, пытавшегося задушить меня прямо в воде».

Гарри первым вынырнул на обод, тяжело вдохнув прохладный воздух пещеры. Удивительно, но теперь вода не казалась ему такой уж ледяной.

Серебристый терьер Рональда выскочил из глубины следом. Пёс мерцал, то ярко озаряя своды, то вовсе исчезая. Сам Рон с шумом вырвался из-под толщи воды, отплёвываясь и задыхаясь. Действие жаброслей оказалось недолгим, их было слишком мало. С каждым судорожным вдохом Рона Патронус гас, и пещера погружалась во мрак.

Гарри поставил чашу на камни и распластался рядом с ней, раскинув руки в стороны. Жабры сморщивались на коже, перепонки бесследно исчезали.

— Заплакать бы сейчас, — прохрипел Рон. — Но я чуток подожду.

Гарри закрыл глаза и улыбнулся. Он до последнего не был уверен, что всё получится.

— Гарри! — громкий вопль, исполненный ужаса, раздался под сводами пещеры.

Поттер резко сел и увидел друга, утаскиваемого обратно под воду. Терьер отчаянно лаял, но его свет был настолько слаб, что едва озарял ближайшие камни.

Рука в трупных пятнах схватила Рона за лодыжку и тянула назад. Страшное лицо с безумными водянистыми глазами показалось из озера, клацая зубами. Гарри мог бы поклясться, что никогда не видел ничего более отвратительного. Он судорожно зашарил рукой по камням в поисках волшебной палочки, но в полумраке пещеры не мог её отыскать. Она укатилась, когда он вылез на обод.

Чаша и меч блестели в неверном свете на камнях.

Гарри нащупал меч Годрика Гриффиндора и кинулся спасать Рона. Уставшие ноги подкосились на скользкой гальке. Он больно плюхнулся на неё, ударившись подбородком. Очки слетели с носа. Послышался звук разбитого стекла.

Рон скрёб пальцами по мокрой гальке, отбрыкиваясь от однорукого инфернала, но проигрывал мертвецу по силе. Из воды поднялись другие твари. Озеро будто вздыбилось.

Гарри сжал рукоять меча и из последних сил швырнул его в сторону плеча инфернала, схватившего Уизли. Лезвие полоснуло по предплечью, войдя в гнилую плоть. Пальцы чудовища разомкнулись, и Рон, поскальзываясь, отполз от кромки воды. Он сцапал лежащую на камнях палочку Гарри и подбежал к другу.

— Уходим! Уходим скорее! — заорал он, поднимая Поттера и всовывая ему в руки рюкзак.

Под ногами Рона раздался треск окончательно разломанных очков, но они не были нужны Гарри в ту минуту, он всё равно ничего бы не увидел, потому что Патронус исчез, взорвавшись яркой вспышкой. Он осветил грязные каменные стены, золотую чашу, подхваченную Роном, и меч, единственное средство уничтожения крестражей, который блеснул напоследок в руках десятка вырвавшихся из озера инферналов и исчез. Растворился в воздухе.

Гермиона захлопнула книгу. Тревога с каждой минутой становилась всё сильнее. Беспокойство не давало сосредоточиться на сказках Бидля. Грейнджер постоянно перечитывала их, пытаясь понять, чего добивался Дамблдор.

Альбус Дамблдор был загадкой, облачённой в синюю атласную мантию, усеянную звёздами; загадкой с хитрым блеском в глазах и добродушной улыбкой. Но что за ней крылось все эти годы?

Гермиона не позволяла Гарри сомневаться в директоре, она запретила ему даже думать о том, что из-за того, что Джеймс отдал мантию-невидимку директору, Поттеры погибли, не сумев бежать. Что было, то было. Дамблдора нет, и все его тайны ушли вместе с ним. Пасквиль Скитер не пролил свет на его жизнь, а всё ещё больше запутал.

Гермиона навсегда запомнила белый мрамор плит, под которыми вечным сном спал этот некогда могучий волшебник. Всем собравшимся у могильных камней казалось, что Дамблдор всего лишь прилёг отдохнуть. Даже палочку он сжимал в руках, мирно покоящихся на груди.

Расшитая бисером сумочка звякнула, когда Гермиона взяла её в руки. Чего там только не было благодаря чарам невидимого расширения.

«Маленькая, но победа!» — Гермиона улыбнулась, нащупав золотую чашу.

Это была их общая победа — её и человека, называющего себя Симусом Данти.

«Гарри проткнул дневник. Рон сломал медальон. А я разбила чашу!»

Гермиона оглядела пространство вокруг. Она вернулась из Хогвартса, но не нашла в палатке ни Гарри, ни Рона. Лишь короткое послание.

«Скоро будем».

Писал явно Уизли, он не утруждал себя подробными описаниями.

«Скоро» — понятие растяжимое.

В воздухе пахло весной. Солнце ещё не скрылось за горизонтом, его оранжевые лапы-лучи стелились по земле. Стволы деревьев казались облачёнными в аспидного цвета кору. Шелест молодой листвы убаюкивал.

Гермиона сидела на одеяле возле палатки и прислушивалась к звукам леса — к далёким птичьим трелям и возне мелких грызунов в траве… Гермиона отложила сумочку и поднялась на ноги, увидев направляющихся к палатке мальчишек. Солнце светило им в спину, поэтому она не видела их лиц, только силуэты. Гарри поддерживал Рона, взвалив его руку себе на плечи. Рональд хромал и шипел при каждом шаге. Его футболка была изорвана, как и джинсы.

— Что произошло?! — обеспокоенно вскричала Гермиона, поторопившись им навстречу.

— Ох, не спрашивай, — проныл Рон.

— Помоги занести его внутрь, — пропыхтел Гарри.

Гермиона подставила Рону плечо, приняв на себя часть его веса.

До самой палатки они продвигались молча. Было видно, что Гарри подбирает слова.

— Ну? — Гермиона упёрла руки в боки и недовольно уставилась на друзей, стоило Рону сесть.

— Если в двух словах, — сказал Гарри, потерев шею, — то вот.

Он водрузил на стол золотую чашу.

Сначала Гермиона не поверила своим глазам.

«Ещё одна? — искренне удивилась она. — Но мы с Симусом совершенно точно уничтожили крестраж в подвалах Малфой-мэнора».

Её изумление заставило Гарри широко улыбнуться.

— Я же говорил, что видел, как Реддл бросил чашу в озеро!

— Не знаю и знать не хочу, как обстояли дела с василиском, — проговорил Рон, раздирая штанину, пропитанную кровью, — но достать эту штуку было чертовски непросто. Жаль, уничтожить её пока не выйдет.

— Почему? — Вопрос вырвался у Гермионы сам собой.

Гарри и Рон хмуро переглянулись.

— Потому что меч мы потеряли, — вздохнул Гарри, ударив себя по коленкам.

— Потеряли?

— Мы нырнули в озеро за чашей. — Гарри поднял руку в останавливающем жесте, увидев, что подруга готова разразиться потоком нелицеприятных слов. — Но всё пошло не так, как мы задумывали…

— Задумывали? — всё-таки не смолчала Гермиона. — Как давно?!

— Если честно, с января, — тут же раскололся Рон. — Что? — воскликнул он, когда Гарри грозно посмотрел на него.

— С января… А мне не говорили ни слова?!

— Я знал, что именно так ты бы и отреагировала, и потом… я пытался поговорить с тобой! — вспылил Гарри. — Я должен был достать крестраж, и я это сделал!

— Ох, Гарри…

— Так, а обо мне кто-нибудь вспомнит? — подал голос Рон. — Я знаю, когда вы спорите, вам не до меня, но я героически раненный солдат.

Гарри принялся осматривать рваные раны на лодыжке Уизли.

— Что с ногой? — насторожённо спросила Гермиона, помогая Рону сесть поудобнее.

— Его схватил инфернал, впился, словно когтями.

— Я же не превращусь в мертвяка? — испуганно спросил Рон. — Скажите, что это неопасно. Сию секунду! Ай! Гарри, ты бы хоть очки запасные надел. Смотри, куда нажимаешь?!

— Успокойся, Рональд, — отчеканила Гермиона. — Нужны бинты и бадьян…

Гарри подхватил бисерную сумочку. Он нащупал там деревянную раму портрета Найджелуса Блэка, колючую брезентовую ткань, которой они накрывали палатку во время дождя, зубную щётку… Гарри спохватился, что куда проще воспользоваться палочкой и приманить бинты магией, как вдруг ладонь коснулась чего-то гладкого и холодного. Металлический ободок… Эти контуры слишком знакомы. Гарри обхватил золотую ножку, делающую предмет похожим на кубок, и вытянул из сумки чашу Хельги Хаффлпафф.

— Что это? — глухо спросил он, тупо уставившись на неё.

Рон вытаращился на артефакт, позабыв о боли в ноге.

— Это чаша, Гарри, — чуть слышно выдохнула Гермиона, опустив глаза в пол. — Настоящая чаша.

— Что значит настоящая? — всё ещё не понимая, что происходит, произнёс Поттер.

Он поставил вторую чашу рядом с первой. Они ничем не отличались.

— Когда-то она была крестражем, — призналась Гермиона. — Пока я её не разбила.

— Не очень-то походит на разбитую, — хмыкнул Рон.

— Её потом починили, — вздохнула Гермиона, словно растолковывая очевидное.

— Эм-м, — Гарри взлохматил волосы и подошёл к рубашке, висевшей на стуле. Он порылся в кармане и достал оттуда запасные очки. Он водрузил их на нос и посмотрел на два абсолютно одинаковых на вид предмета. — Я бы хотел услышать твою историю целиком, Гермиона.

— Я… в общем… Гарри, я одалживала у тебя мантию-невидимку, чтобы встречаться с Пожирателем смерти.

— Что?! — взревел Рон, резко опустив раненую ногу и тут же взвыв от боли.

— Но он хороший, правда, — добавила Гермиона.

Гарри хранил тягостное молчание.

— Значит, тогда я видел Пожирателя, а не охранника склада! — хлопнул по столу Рон. — Так и знал! Ты нас за нос водила!

Гермиона почувствовала, как подступили слёзы.

— Простите меня. Я встречалась с ним на складе раз или два. Потом появился ты, Рон, и я не решилась раскрыть правду. Этот человек помогал нам, честное слово! Он… мы были у моря! Мы вернули крестраж. Пустой крестраж, потому что Тёмный Лорд проверял свои тайники. Я навещала Кикимера в доме Блэков. Он провёл нас в пещеру…

— И у родителей ты не была, — процедил Гарри, обжигая Гермиону неприязненным взглядом.

— Что? Нет, Гарри, не была.

— Я знал, что мне не показалось, — продолжал гнуть своё Рон.

— Симус хороший, — проговорила Гермиона. — Он вызвал Добби! Да! Это он помог мне спасти вас из поместья Малфоев! Он принёс мне чашу и помог её уничтожить!

Гарри застонал, надавив указательными пальцами на виски. Его голова раскалывалась.

— Я не понимаю, Гермиона, почему ты не рассказала всё сразу, — с горечью произнёс он. — Неужели тебе было легче довериться незнакомому Пожирателю смерти, слуге Сама-Знаешь-Кого, чем лучшим друзьям? Зачем рисковать?

— Я не могла, — вымолвила Гермиона. Она боялась, что дальнейшие её слова ещё больше обидят друга, но сделала глубокий вздох и приготовилась к его гневу. — Ты связан Сам-Знаешь-С-Кем. Он может проникать в твою голову, как и ты — в его. Сам посмотри, он хотел, чтобы ты погиб в озере, пытаясь достать чашу. Он показал тебе, как поместил её в воду…

Гарри стало действительно больно после её слов.

— Я опасалась, что Сам-Знаешь-Кто узнает от тебя о предателе в своих рядах, о наших успехах в поисках крестражей…

— Гарри, — тихо сказал Рон. — Гермиона права. Не во всём, конечно…

— И кто же этот загадочный Пожиратель смерти? Или ты и теперь не скажешь? — мрачно усмехнулся Гарри.

— Мне он назвался Симусом Данти. Я не знаю, кто это на самом деле. Но он мой друг!

— О, тогда извинись перед ним за меня. — Рон натянуто улыбнулся. — За эту… «Сектумсемпру». Я погорячился.

Гермиона с благодарностью посмотрела на Рона. Он понял её и простил. Она выставила его дураком, обманула, из-за неё он сейчас был ранен, но он не держал зла. А Гарри? Она оглянулась на лучшего друга, напряжённо обдумывающего что-то.

— Значит, мы не одни, — наконец, сказал он. — Даже в лагере Тома не все его поддерживают. Хорошо! — Гарри подошёл к Гермионе и стиснул её плечо. — Ты говоришь, что Данти — твой друг. Я бы не доверял человеку с меткой, но я доверяю тебе. Беспрекословно, без каких-либо сомнений. Если он помогает нам… мне остаётся только поблагодарить его. Так ты говоришь, что он поспособствовал нашему спасению из мэнора и помог достать чашу?

«Чаша Хельги Хаффлпафф воистину обладает волшебной силой, — подумала Гермиона. — Упорство, лояльность, честность и преданность — вот что прежде всего ценила в людях основательница «жёлтого» факультета. А о её чаше ходила молва, что испившие из неё враги становились друзьями и забывали обиды».

— Симус помог гораздо больше. Благодаря ему я знаю, где диадема Ровены Равенкло — крестраж Тёмного Лорда!

— Чудно! — чересчур радостно воскликнул Рон. — Только вот уничтожить его нам нечем.

* * *

Гермиона сама его вызвала. На этот раз она не стала лгать друзьям о том, куда направлялась и с кем намеревается встретиться. Они порывались пойти с ней, но она была категорически против.

— Симус очень осторожен, — сказала она Рону, когда тот вышел следом за ней из палатки. — Я хочу, чтобы он мне доверял. Он не подводил меня, и я не подставлю его под удар.

Она не знала, что заставило её назначить встречу на старом складе пиломатериалов. Здесь всё закончилось плохо. Гермиона ждала отказа, но Данти согласился и пришёл.

Драко замер в нескольких шагах от Гермионы. Он всегда давал ей время проверить его намерения чарами Блэка, и она проверяла. Шар Фиде оставался бледно-голубым.

Малфой каждый раз смотрел на него и шумно выталкивал воздух из лёгких, будто результат заклинания его неизменно удивлял.

— Ненавижу это место, — сказал он, проведя ладонью по пыльному секретеру.

Настроение было препаршивым. Пивз вволю поглумился над шампунями в ванной префектов, так что все старосты расхаживали с волосами томатного цвета. Драко не исключение. Министерский жетон нагрелся в кармане как раз в тот момент, когда Малфой проклинал призрачную родню Пивза до седьмого колена.

— Я не хотела встречаться сегодня на территории Хогвартса.

— Почему? — лениво поинтересовался Драко, присаживаясь в старое кресло, наверняка когда-то принадлежавшее владельцу склада.

— Пасха, — ответила Гермиона. — Раньше в это время в Хогвартсе проходил Пасхальный пир. Шоколадные яйца на столах, тыквенный хлеб под ванильной глазурью, запах первоцветов… Сейчас всё иначе, верно? Светлый праздник испорчен тёмной магией и давящей атмосферой. Не желаю видеть школу такой.

Сантименты. Драко кивнул.

— Почему не пришла в Зал трофеев?

— А ты был там? — удивилась Гермиона.

Драко помедлил с ответом, слишком удивлённым был у Грейнджер тон. Конечно, она могла прокрасться в Зал трофеев под мантией-невидимкой, но ведь он был готов. Он был Симусом Данти. Ждал её там.

— Когда ты пришёл? В зале расхаживал Малфой! Я не стала рисковать.

Драко чуть удар не хватил.

«Как она узнала, чёрт возьми! — завопил его разум. — Откуда? А если узнала, то почему до сих пор не разоблачила?».

— Малфой? — Драко нервно провёл пальцами по столешнице. — Да, но он довольно быстро ушёл.

— Пф-ф, — пренебрежительно фыркнула Гермиона. — Быстро?

— Не понимаю. Ты была в Зале под мантией?

— Я прошла мимо, — солгала Гермиона. — Я не могла рисковать и лезть на рожон. Малфой — слизеринец, человек Реддла. Он враг. Пожиратель смерти!

— Пожиратель смерти? — передразнил Драко. — А с кем ты сейчас разговариваешь?

— Ты — другое, — настаивала Гермиона. — Малфой… это Малфой. Скользкий тип.

Драко жаждал узнать о себе из уст Грейнджер. Но что же та могла ему сказать о школьном неприятеле? Едва ли что-то лестное. Трус и слабак — самые мягкие определения его персоны, которые она даст.

— Что с диадемой? — глухо спросил он.

— Ты был прав, — воодушевлённо ответила Гермиона. — Она спрятана в Хогвартсе.

— Тебе удалось разговорить напыщенного призрака?

— Елена совсем не напыщенная. Благородная и несчастная!

— Такая благородная, что нос воротит от всех, кто чуть глупее Мерлина.

Гермиона надулась.

— Это ты о себе, полагаю, любимом? Диадема спрятана в Выручай-комнате на восьмом этаже.

— Неужели? Под носом у Дамблдора?!

Гермиона нахмурилась.

— Найти её будет непросто. Выручай-комната огромна.

— Да, весьма проблематично. Но что поделать? — усмехнулся Малфой. Он встал и прошагал к двери, взялся за ручку. Он чувствовал взгляд Гермионы спиной. Проклиная себя на чём свет стоит, Драко обернулся.

— Почему я — другое? — спросил он, и всё в душе замерло в ожидании ответа. — Почему ты так сказала?

Гермиона растерялась.

— У тебя есть метка, маска, мантия, но даже всё это вместе не делает тебя Пожирателем смерти. Твои поступки говорят иное.

— А тот мальчишка?

— Малфой? — Гермиона саркастично усмехнулась. — Ты верно сказал. Мальчишка. Зловредный мальчишка!

— Зловредный? — Драко сжал золотой жетон в кармане. — Не могу себе представить, что он сделал, раз ты так отзываешься.

— Ничего, — резко ответила Гермиона. — Ничего хорошего! Я не хочу говорить о нём. Не так давно я считала его умершим.

— Да что ты?

— Да, ужасное было зрелище! — Гермиона поёжилась, будто почувствовав мороз, витавший в Годриковой Впадине. — Я видела, как в него попало разящее молнией заклинание. От такого ни у кого бы сердце не выдержало, но, видимо, у мерзавцев сильные сердца. Или их вовсе нет.

— Нужно же им как-то разгонять чёрную гнилую кровь по венам, — хмыкнул Малфой.

— О, у него невероятная кровь. Чистая, как слёзы младенца. Он наверняка так считает.

— А ты считаешь, она не такая? — лениво протянул Драко.

— Нет, конечно, — отмахнулась Грейнджер, а потом подозрительно сощурилась. Неожиданно она шагнула к нему и протянула руку к капюшону его мантии. Малфой отпрянул.

— Ты что задумала? — зашипел он.

— Сними капюшон, — твёрдо сказала Гермиона.

— А больше ничего снять не надо? — нагло осведомился он.

— Сними капюшон, Симус!

Драко обомлел от её наглости. Грейнджер снова попыталась подступиться к нему, но он увернулся.

— Стой! — рявкнул он, что-то решив про себя. — Только капюшон! — Драко быстро стянул ткань вниз. Зачёсанная чёлка упала на лоб. Волосы были тёмными благодаря шалости Пивза. Ни одной светлой пряди. Малфой быстро вернул капюшон на место.

— Извини, — выдавила Гермиона. — На секунду показалось… что твой голос мне знаком.

— Мою личность нельзя раскрывать, — сказал он нарочито низко. — Егеря ведут за тобой охоту. У тебя мишень на спине.

— Я никогда бы тебя не выдала!

Драко мягко улыбнулся, заметив, что девушка надулась от обиды.

— Я знаю, Гермиона. Но не всё зависит от тебя. Если ты попадёшься опытному легилименту… Я, знаешь ли, дорожу своей жизнью. У меня есть семья, близкие. Я не могу подвергать их опасности.

— Жена? Дети?

Драко искренне рассмеялся. Гермиона вспыхнула и закусила губу. Её смущение вызвало новый взрыв хохота. Малфой сто лет так не веселился, а она ещё больше краснела.

— Мы потеряли меч! — воскликнула Гермиона, решив, что с неё достаточно насмешек.

Драко поперхнулся воздухом.

— Что, прости? Скажи, что я стал глуховат, что мне на ухо наступил квинтолап. Ты только что произнесла это? Потеряли меч Годрика?!

— От тебя это слышать ещё неприятнее. — Гермиона поморщилась, как от зубной боли. — Но не всё потеряно.

— Нет, конечно, если у вас есть второй такой же.

* * *

Пасхальные каникулы Драко предпочёл провести рядом с матерью. Ей стало хуже. Блуждающий взгляд навевал мысли о блэковском безумии.

«Все Блэки чокнутые, — подумал Драко, перешагивая порог родного дома. — Сумасшедшая Беллатриса, помешанная на чистоте крови Вальбурга, сумасбродный крёстный Поттера, безрассудный храбрец Регулус, теперь моя обезумевшая от горя мать… И я сам недалеко ушёл».

Драко поднялся по мраморным ступеням и свернул в коридор, ведущий к собственной спальне. Ноги ступали тяжело, в висках стучало.

«Мы потеряли меч»

«А голову вы свою не потеряли»? — хотелось спросить Грейнджер.

На подоконнике спальни сидела рыжая сова, цветом перьев напоминающая Драко шевелюру Уизли. Он не любил Джинджер — обожаемую почтовую птицу лучшего друга, растопыривающую холёные пальцы с длиннющими когтями в момент отвязывания от лапы письма.

Драко ожидал, что хотя бы Блейз порадует его чем-нибудь интересным и подсластит и без того неудавшиеся деньки. Но написанное Забини огорчило его ещё больше.

«Нас губит как раз то, что мы любим»,

— Дж. Мартин

Море бушевало, кидая валы на валуны, но замок, грозно возвышающийся на меловых скалах, стоял уже несколько веков непоколебимо. Серые камни столь плотно прилегали друг к другу, что не было ни единой трещины, куда мог бы проскользнуть ветер.

Остров Уайт, ранее известный как остров Вектис, входил в состав юго-восточного региона Англии и был родным краем семейства Панси. Правда, Паркинсоны гостили в замке только летом и никогда раньше не приезжали сюда на Пасху.

Панси никак не могла привыкнуть к шуму волн и к шквальному ветру, приносящему запах моря и соли. Родители забрали её из Хогвартса посреди каникул. Причина понятна. Пришло её время.

Панси лила слёзы каждый день — её личное море. Неужели на её предплечье появится уродливый знак Лорда? Как же так? Она не боец! Не целитель. Не меценат. Не политик. Она… девушка!

Она едва успела оставить Драко записку перед тем, как покинуть Хогвартс, но надежд на помощь Малфоя особых не питала. Он эгоист. Был ещё Блейз, но что мог сделать мальчишка против Пожирателей смерти? Конечно, если это не Гарри Поттер.

Паркинсон посмотрела на напольные часы, показывающие без десяти шесть. Ещё несколько минут до ужина.

Осторожный стук в дверь.

«Только бы не за мной! Не сегодня! Ещё рано!»

Панси смахнула слёзы рукавом бархатного чёрного платья и поднялась с подоконника, на котором просидела несколько часов, мечтая превратиться в птицу и вылететь в окно. Она разгладила складки на юбке и мельком глянула в зеркало в золочёной раме.

«Как будто в трауре».

Стук повторился, и дверь тихонько отворилась.

— Молодая госпожа готова? — спросил писклявым голоском домовой эльф Паркинсонов. — Хозяин велел поторопить мисс на ужин.

— Готова, — шмыгнув носом, проворчала Панси.

«Всего лишь ужин. Не конец света».

В школе Паркинсон дразнили мопсом, и, конечно, она слышала обидные шепотки за спиной. Раньше девушка думала, что хуже ничего и быть не может, но недавно ей дали новое прозвище, причём нарёк её им собственный младший брат. «Плаксивая вдова» — звал её Роджер за траурных цветов закрытые платья и постоянно покрасневшие от слёз глаза. Был бы он постарше — метка досталась бы ему, а не ей. Не ей!

Панси взяла на руки щенка и провела бледной ладонью против шерсти. Зверь заворчал. Неприятно? Больно? Плохо? Ей тоже. Пусть хоть кто-то разделит эти чувства с ней.

«Я хочу упасть в обморок. Хочу отключиться на год или два, уснуть, как принцесса из детской сказочки, уколовшая палец веретеном…»

— В замке гость, — пропищал эльф.

Панси выпустила кутёнка из рук.

— Тёмный Лорд?!

— Мерлин! Нет-нет! — запричитал домовик, испугавшись до хрипоты.

Панси облегчённо выдохнула. Как можно было подумать, что Тёмный Лорд посетит их замок. Он не приходит сам, приходят к нему.

— Зачем тогда так пугаешь меня, бестолочь?!

Отчитанный эльф виновато понурил голову.

Панси шлёпнула его по лысине и спустилась на первый этаж, заинтригованная и изрядно взвинченная.

Отец нервно расхаживал по холлу, а мама яростно обмахивалась тяжёлым веером — вот она-то точно была готова упасть без чувств.

— Панси, — позвал отец, заметив дочь. — Почему так долго?

— Милая, — произнесла мать. — К нам пожаловал твой однокурсник.

Отец протянул Панси руку, и та вложила свою вспотевшую ладонь в его. Сердце забилось чаще.

— Драко?

— Увы-увы. — Забини, сверкая белозубой улыбкой, поднялся с дивана навстречу. — Всего лишь скромный я.

Мистер Паркинсон указал в сторону столовой. Эльфы уже подсуетились и принесли угощения.

Ужин проходил в напряжённой тишине, хотя поначалу папа попытался завести с гостем непринуждённую беседу о погоде и новых законах. Разговор не клеился. Все нервничали. Панси кусок не лез в горло.

— Ты так поспешно уехала из школы. Всё хорошо? — светским тоном поинтересовался Блейз, промокнув губы салфеткой.

— Всё чудесно, — довольно резко ответила за дочь миссис Паркинсон. — Панси в последнее время много болела, дома ей станет лучше.

— А ещё, — сказал Блейз, — в замке ей безопаснее, и увезти её отсюда будет легче, чем из школы, день и ночь охраняемой дементорами и Пожирателями смерти.

«Так вот в чём дело! — поразилась Панси, бросив быстрый взгляд на застывших с каменными лицами родителей. — Они увезли меня не для встречи с Тёмным Лордом, а совсем наоборот!»

— Вы откровенны, Блейз. Хорошо. Я отвечу вам тем же, — пробормотал отец. — Мы не хотим, чтобы Панси приняла метку, довольно и нас.

— Угадайте, откуда я узнал, что Панси здесь? — спросил Блейз.

— Малфой! — невольно воскликнула Панси, бросив салфетку на стол.

— Нет. Драко молчит как рыба. Мне сообщил Крэбб, — мрачно усмехнувшись, сказал Блейз. — И я даже знать не хочу, откуда это известно ему.

— Тёмный Лорд обо всём догадался, — поникшим голосом пролепетал мистер Паркинсон. — Он следит за нами.

— Видимо, да, — согласился Блейз.

Сделав глоток клюквенного сока, Панси скривилась. Сейчас все начнут вздыхать и охать, и она сама в числе первых.

Мама тяжело вздохнула, отодвинув столовые приборы, аппетит окончательно её покинул. Все напитки, вся еда сейчас как пепел.

Панси рывком поднялась из-за стола и кивнула Блейзу. Тот учтиво поклонился мистеру и миссис Паркинсон и вышел вслед за подругой из столовой. Девушка провела его в кабинет и села в отцовское кресло. Она сверлила Блейза глазами. Не зря же он объявился? Он тот ещё хитрец.

— С таким выражением лица, Панс, только по кладбищам бродить.

Панси машинально оценила своё отражение в начищенном до блеска луноскопе. Её губы раскраснелись из-за клюквенного сока и выделялись на бледном лице, словно смоченные кровью.

— Как чёрная… — Панси неловко замолчала.

— Продолжай! — Блейз утвердительно кивнул. — Ты хотела сказать «вдова»? Я не обижаюсь.

Панси неуклюже улыбнулась. Слухи о миссис Забини ходили всякие, все её мужья быстро умирали по загадочным причинам, оставляя ей горы золота в банке.

— Я хочу помочь, — прошептал Блейз.

— Помочь? — Паркинсон хрипло рассмеялась. — Как? Выложишь за меня пару тысяч галлеонов в копилку Лорда?

— Я готов принять метку вместо тебя. Я дам вам время бежать из страны.

Панси вытаращила глаза.

— То есть… Как это возможно? Что значит «вместо тебя»?! Дурацкая шутка!

— Я пойду к Лорду под действием Оборотного зелья, — ответил Блейз. — Метку поставят мне.

— Но ты же тогда… — Панси прикусила язык. Не отговаривать же этого чудика?

— Не утруждайся. Я понял, о чём ты. Когда я верну свой облик, метка останется.

Панси обхватила плечи руками. Она не понимала, зачем однокурснику выручать её. Метка будет болеть. Ей ли не знать? Отец часто жаловался на жжение в предплечье. Метка будет «звать». Забини, похоже, умом тронулся.

— Это далеко не первый мой опыт перевоплощения в Пожирателя смерти, — признался Блейз со шкодливой улыбкой, но быстро посерьёзнел: — Когда вы соберётесь в Малфой-мэнор на инициацию, предупреди меня. Я буду там, буду тебя ждать. Как прибудете, оставь родителей и иди в сторону кухни…

Панси слушала друга, но не слышала. Мысли роились в голове, а голос Блейза казался ей вязким мёдом, капающим на её больное сердце.

«Он обещает мне помочь!» — вот что согревало Панси.

— Помнишь чулан, где мы прятались в детстве? — нетерпеливо воскликнул Блейз. — Прятки!

— Да, — охрипшим от волнения голосом отозвалась она. — Помню. От Грегори…

Забини кивнул.

— Это наше место встречи. Я принесу Оборотное зелье, об этом не волнуйся. От тебя потребуются смелость и прядь волос. Обговорим одежду заранее.

— Брючный костюм. Чёрный, — выдохнула Панси, едва поспевая мыслями за Блейзом.

— Отлично, неброско. Сверху накинь закрытую мантию. Когда мы поменяемся, подождёшь меня в чулане. Я приду за тобой, а потом вы с родителями отправитесь как можно дальше отсюда. Слежки уже не будет. Это бессмысленно. Мы договорились?

Панси заторможенно кивнула. Страх сковал её мышцы.

Блейз достал палочку и с лёгкостью отсёк магией прядь её иссиня-чёрных волос.

— Договорились, — ответила Панси. Она абсолютно не понимала, зачем он это делал.

* * *

Ступая по шишкам и опавшим листьям, Драко прислушивался к каждому стороннему шороху. По мере того как сгущались сумерки, и темнота заполняла пространство между стволами деревьев, его беспокойство усиливалось.

Зачем он понадобился Блейзу? Почему сегодня и почему сейчас?

Подняв капюшон, Малфой прошмыгнул мимо голых кустов магнолий, кованых скамеек парка и парочки павлинов-альбиносов, вышагивающих по тисовой изгороди.

Скверный день. Туман густой и липкий, в воздухе пахло дождём. В небе сверкнула молния.

Завитки решётки ворот зашевелились, и преграда исчезла.

— Привет! — окликнул из тумана Блейз.

Драко поднял палочку с горящим на её кончике огоньком и озарил фигуру друга.

— Не самое удачное время для встречи, — хмуро сказал Драко.

— Знаю, собрание.

— Откуда?

Блейз странно улыбнулся. Он что-то сказал, но раскат грома заглушил его.

— Посторонних в мэноре не должно быть. Сегодня тебе тут делать нечего, — отрезал Драко.

— Мне нужна твоя помощь. Проведи меня на территорию.

Малфой нахмурился. Ему не нравилось происходящее.

— Если ты, зная о собрании, припёрся на порог филиала ада, то дело, вероятно, важное. Но не присылай больше Джинджер.

— Неужели опять покусала твои аристократические пальцы?

Холодные крупные капли брызнули с небес и забарабанили по листве. Парк тотчас наполнился шумом дождя. Капли заплясали в возникших лужах.

Рядом раздался шорох, и Драко с сердитым вздохом поманил Блейза за собой к дому. Он провёл друга по аллее, ведущей к террасе, выходящей в парк с кухни, под печальной аркой, увитой дикими розами, с резных листьев которых катилась вода.

Домовики отворили им двери. Драко скинул промокший плащ и выжидающе уставился на Блейза. Печальная музыка дождя всё ещё играла за окнами, набирая темп.

Забини казался плачущим из-за дождя, тёмные волосы прилипли к лицу. Он достал из-под мантии флягу.

— Что это? — подозрительно спросил Малфой.

— Оборотное.

— Зачем? — чувствуя, что не хочет знать ответ, выдохнул Драко.

Блейз молча повернулся к столу, на котором стоял графин в окружении хрустальных бокалов на длинных ножках, и взял один из них.

— Хорошая тара даже у такой гадости может улучшить вкус. Хотя, надеюсь, сущность Панси поприятнее сущности Крэбба.

— Стой! — Малфой схватил Забини за локоть. — Только не говори, что ты… Блейз, одумайся! Ты же не добавил во флягу волосы Панси?

— Пока нет. Но долго думать не в моём стиле, дружище, — Блейз улыбнулся. — Я заменю Панси. Я приму метку и выгадаю время.

— А она в курсе твоих царских планов?

— Слушай! Не мешай мне геройствовать! — Забини задорно подмигнул. — Я говорил с ней вчера.

— Но это же… Панси, — простонал Драко. — Как можно полагаться на неё? Зачем рисковать?

Блейз отвёл взгляд, сжав флягу в мокрых пальцах, и Малфой всё понял. Понял, что было на душе его лучшего друга.

— Мерлин, я мог бы догадаться и раньше! — покачал головой Драко. — Даже девчонки не навещали Панс так часто в медицинском крыле, как ты.

— Чтобы догадываться о чём-либо, нужно быть внимательным к другим. Это не твоё, Малфой. Ты хреновый друг. Но у тебя есть шанс исправиться. Отдашь мне в распоряжение свой замечательный чулан рядом с кухней? Пользуйся моментом.

«Он прав. Я всегда замечал только то, что хотел замечать, и зацикливался на тех, кто был мне интересен».

— Чулан в твоём распоряжении, — сдался Драко.

— Мне она нравится, — проговорил Забини, в его голосе прозвучали странные нотки, он будто оправдывался.

— Верю, — прошептал Драко. — Мы не выбираем, кого любить.

* * *

Драко занял позицию недалеко от камина, чтобы видеть всех прибывающих к в мэнор. Нотты, Гойлы и Флинты уже пожаловали, но Панси пока не объявилась.

Снейп держался рядом, обводя тяжёлым взглядом присутствующих.

Тёмный Лорд задерживался.

Камин в который раз вспыхнул зелёным пламенем, и из огня вышли Паркинсоны. Панси была сама не своя. Её судорожная улыбка вышла неловкой и неуместной, когда мистер Нотт поздоровался с ней. Его Драко признал даже в маске Пожирателя смерти, такой он был статный, в отличие от стоящего рядом с ним Теодора.

Некоторые Пожиратели предпочли остаться в масках, а кто-то решился их снять.

Панси оглядывала зал, теребя застёжку мантии, чёрной, как вороново крыло. Блейз явился сегодня в такой же.

Драко ободряюще улыбнулся и кивнул Паркинсон, но его внимание только напугало её ещё больше. Панси встала с отцом, у которого заметно тряслись руки, и замерла, словно каменная статуя, напряжённо выпрямив спину.

Двери распахнулись, и в зал вплыл Тёмный Лорд. Голоса стихли.

Волан-де-Морт сиял счастливой улыбкой. Пожалуй, Драко никогда не видел его таким довольным.

Тёмный Лорд снисходительно кивнул последователям и поманил к себе любимую змею, выползшую из холла следом. Её хозяин плавно опустился в кресло, единственное во всём зале, и благодушно осмотрел собравшихся.

— Сегодня знаменательный день! — прошипел он пробравшим до глубины души ледяным голосом.

— Мой Лорд, — прошептала Белла, стоявшая ближе всех к повелителю, — поделитесь с нами, прошу, чем же он так знаменателен?

— Охотно, Беллатриса! — Волан-де-Морт гадко улыбнулся. — Я и раньше обладал великой мощью, и вряд ли во всём мире нашёлся бы волшебник, способный одолеть меня, но сегодня я убедился в безграничности моих сил! Я вечен и власть моя нерушима!

Пожиратели смерти тихонько зашептались.

Драко взглянул на Тёмного Лорда, вальяжно восседающего на «троне». При нём была знакомая палочка, но принадлежащая ранее кому-то другому. Драко пытался вспомнить, у кого же видел её прежде.

— В такой день, — пророкотал Фенрир, от баса которого все вздрогнули, — стоит преподать знатный урок нашим врагам. Введите!

В открытые двери втащили волшебника. Дирк Крессвелл. О нём писали в газетах. Выдающийся маглорождённый волшебник. Он сбежал по пути в Азкабан осенью прошлого года.

И пока Крессвелл корчился на полу от боли выпущенного в него проклятья, Драко глазел на Панси.

«Почему она не уходит? Лучшего шанса не будет».

Но Панси стояла на месте, прижавшись к родителям, боясь двинуться с места.

«Потому что это Панси, вот почему! — зло подумал Драко. — Она никуда не пойдёт, а Блейз может ждать её вечность!»

Крессвелл испустил дух под гогот Сивого и режущий, как сталь, смех Беллатрисы. Тёмный Лорд принялся отдавать указания ближнему кругу. Драко гипнотизировал взглядом окровавленный пол.

Отупение. Помрачение. Безысходность.

— Глядите-ка! Глядите! — хриплый голос Долохова оборвал гул голосов в зале. Пожиратель вошёл в зал, ведя перед собой… вторую Панси. Мистер и миссис Паркинсон съёжились под изумлёнными взорами, обращёнными к ним и их дочери, затрясшейся от страха, как лист на ветру.

— Не знал, что у Паркинсонов близняшки, — пропел Тёмный Лорд, и Пожиратели разразились хохотом.

Долохов ткнул в спину второй Панси палочкой, а Беллатриса схватила настоящую Паркинсон за руку и выдернула из толпы, вытолкнув в центр зала.

— Да, кто это? Кто это? — повторила тётка Драко, шипя той в лицо.

— Я ни при чём! — воскликнула Панси, повалившись на пол неподалёку от тела Крессвелла. — Ни при чём!

— Мы не знаем, кто это, мой Лорд, — просипел мистер Паркинсон, подхватив дочь, готовую грохнуться в обморок. — Вот наша Панси!

Девушка разрыдалась. Красные пятна исказили её лицо, покрыв бледные щёки и тонкую шею. Паркинсон всхлипывала так, словно плотно застёгнутая мантия её душила.

Тёмный Лорд погладил Нагини по голове. Он улыбался, забавляясь происходящим.

— Она не виновата! — чётко сказала вторая Панси, смело взглянув в красные глаза Волан-де-Морта. — Проникнуть сюда было моей идеей, хотелось послушать шушуканье главной змеи и её червяков!

Лорд усмехнулся.

Драко никогда не слышал, чтобы Панси так говорила, настоящая Панси, но ведь это был Блейз. Девчачий голос Паркинсон звучал иначе, и оригинал никогда бы не осмелился выдать столь хлёсткую тираду.

— Смело! — Тёмный Лорд кивнул. — И глупо. Кто ты такой или такая?

Лже-Панси шагнула вперёд, но запуталась в полах мантии, приспешники Лорда засмеялись. Драко сжал кулаки. Он представлял, чем всё закончится, но уйти не мог. Его друг не останется один в свои последние минуты.

— Я ничего не скажу! — выплюнул Блейз.

— Скажешь, конечно, — усмехнулся Лорд. — Круцио!

Луч проклятья ударил Блейза в грудь, он упал и скорчился на мраморном полу от непередаваемой боли. Панси с визгом отпрянула к ногам отца, глядя на то, как её точная копия извивается в корчах.

— Ничтожество! — закричала Беллатриса, тыча палочкой в сторону лже-Панси, отплёвывающейся кровью.

— Члены глупого Ордена и грязнокровки долго не живут, — лениво произнёс Тёмный Лорд, прекращая пытку.

— Грязнокровки? — лже-Панси истерично рассмеялась, пытаясь привстать с пола. Она опёрлась руками о красный скользкий мрамор и подняла ошалелый взгляд на Лорда. Эти глаза… они горели, словно призрачные огоньки в Запретном лесу. — Моя кровь почище твоей будет! — Блейз смачно сплюнул в сторону Волан-де-Морта. — Ты всего лишь полукровный ублюдок, взявший себе звучное имя. Почему ты запретил называть себя им? Стыдно?

Драко ощутил липкий страх, перерастающий в панику. Он трижды проклял тот день, когда рассказал Блейзу о Томе Реддле, которого вспомнила Распределяющая шляпа в кабинете Снейпа. Если раньше у Блейза были шансы выжить, то после этих слов их не осталось.

— Молчать! — взревел Лорд в звенящей тишине. Пожиратели смерти замерли на своих местах, не смея издать ни единого звука.

— Полукровка Том Реддл-младший, — продолжила фальшивая Панси, улыбаясь. — Бедняжка, попрекающий других за происхождение. На деле всего лишь убийца и лжец!

— Круцио! Круцио! Уберите её с-с-с-с глаз! — завопил Лорд. Он протянул руку в сторону Снейпа и Долохова. — Северус-с-с, Антонин, уберите мерзавку прочь! — Лорд подлетел к скорчившейся и едва дышавшей «девушке» и поднял её лицо за подбородок. — Скоро мы увидим, кто ты, и, главное, откуда ты знаешь мою тайну, — прошипел он. — Увести!

Благодушное настроение Волан-де-Морта испарилось. Он прошёлся по кругу, недоброжелательно глянув на Паркинсонов, и обратился к Снейпу. Тот стоял рядом с Драко, и Малфой расслышал каждое слово.

— В кабинет! — распорядился разгневанный Волан-де-Морт. — Прочти все мысли, делай что хочешь, но я должен узнать, кто она на самом деле!

Волан-де-Морт отпрянул назад и, взмахнув полами балахона, вышел из зала.

* * *

Блейз чувствовал, как верёвки больно стягивали кожу. Он был прикован к стулу и не мог пошевелить даже пальцами на руке — их свело судорогой.

Снейп мрачно рассматривал его в лицо. Долохов скалился у двери.

«Ничего вы не узнаете», — повторял Забини, сверля глазами Снейпа в ответ. Однако с каждой секундой уверенность в этом таяла. Взгляд бывшего декана проникал в душу.

Дверь распахнулась, и в комнате сразу похолодало. Блейз не потрудился повернуться к Тому Реддлу. Только хмыкнул девчоночьим голоском.

— Говори! — прошипел Волан-де-Морт, и Блейз понял — обращались не к нему.

— Очень хорошая ментальная защита, мой Лорд, — неожиданно для Забини сказал Снейп. — Боюсь, узнать что-либо невозможно. Мне жаль.

— Что? — разъярился Волан-де-Морт.

— Перед нами окклюмент, повелитель, — расстроенно констатировал Северус Снейп.

Блейз изумлённо уставился на директора.

— Проклятье! — взревел Волан-де-Морт.

— При ней было зелье. — Антонин указал на флягу на столе. — Внутри Оборотное. И это. — Долохов положил рядом прядь чёрных волос, перевязанных зелёной лентой. — Может быть, мой Лорд, вы сами попробуете залезть ей в голову?

— Вы сомневаетесь в моих способностях, Антонин? — холодно произнёс Снейп.

— Успокойс-ся, Северус-с-с, — прошипел Тёмный Лорд. — В легилименции тебе нет равных.

— В таком случае… — Долохов волком посмотрел на Снейпа, — …мы могли бы использовать сыворотку правды.

— Веритасерум, — тихо откликнулся Снейп.

— Действуйте! — приказал Лорд и сел в кресло напротив связанного Блейза.

Что-то коснулось ноги. Блейз опустил глаза. Нагини проползла под его стулом.

Трясущийся домовой эльф явился с пузырьком и отдал его Снейпу. Казалось, что там была налита вода. Жидкость была кристально чистой — таким и должно быть зелье, заставляющее любого рассказать правду.

Долохов взял пузырёк из рук Снейпа, понюхал содержимое и грубо влил сыворотку в рот Блейза.

— Говори, кто ты! — тут же рявкнул Лорд.

— Мой Лорд, она не ответит на ваш вопрос, — сказал Северус. — Только «да» и «нет», но зато честные.

Волан-де-Морт нахмурился.

— Ты Панси Паркинсон? — спокойно спросил Снейп, подав пример.

— Нет! — Блейз насупился и заёрзал на стуле.

— Ты девушка?

— Нет.

— Ты Гарри Поттер?! — спросил Лорд, не усидев на месте. Долохов и Снейп удивлённо воззрились на него.

Блейз расплылся в гаденькой улыбке.

— Не-а, — весело ответил он, начав смеяться.

«Похоже, я на самом деле стал плохо соображать», — подумал Блейз, чувствуя, как внутри что-то болезненно лопается. Из носа потекла кровь.

— От этого мало пользы! — Долохов махнул рукой. — Убить его, повелитель?

Тёмный Лорд задумчиво посмотрел на Блейза.

— Ты сам проник в поместье? — неожиданно спросил он.

Ворох грубых слов застрял у Блейза в горле, испуг в фиалковых глазах Панси выдал его с головой.

— Н-н-нет, — выдохнул он.

— Тебя впустил кто-то из присутствующих в зале? — допытывался Лорд.

— Д-да, — нехотя ответил Забини. Он не мог подвести Драко, не мог, но ответы вырывались сами.

— Сивый или кто-нибудь из его шавок? — Волан-де-Морт скривился, он никогда не любил оборотней.

— Нет, конечно, — Блейз полностью разделял его омерзение.

Волан-де-Морт мог бы долго перечислять имена Пожирателей смерти… Но он внимательно оглядел сидящего перед ним волшебника в образе девчонки из Хогвартса, и нечто тёмное и радостное разлилось у него в груди.

— Кто-то из твоих школьных друзей? — осклабившись, спросил Лорд.

Блейз сжал губы, пытаясь удержать провальное губительное «да», но оно вырвалось против воли.

Волан-де-Морт расплылся в самодовольной улыбке.

Дети слуг, ожидающих его за дверями, были разные по характеру люди. Среди них были трусы, которые боялись Лорда, как боггарта. Он сам был их боггартом, и это льстило. Он мог бы приписать к таким Адриана Пьюси и младшего Нотта. Были те, кто не уступал по преданности Беллатрисе. Они рьяно поддерживали идеалы Тома: Крэбб, Гойл, Флинт и, может быть, Элеонора Харпер. Но один выделялся всегда. Трусливый поначалу, но спокойный и хладнокровный впоследствии. Он напоминал Тому Снейпа.

— Это был Драко Малфой? — уже предвкушая ответ, прошелестел Тёмный Лорд

Ещё никогда Блейз не говорил так тихо:

— Да.

Волан-де-Морт вернулся в зал. Нагини бесшумно следовала за ним, не отставая.

Тёмный Лорд чинно занял своё место в высоком кресле. Он сидел молча, напряжённо обдумывая что-то. Несколько минут никто не смел прервать его размышления.

Драко внимательно следил за ним, пытаясь угадать по лицу волшебника, что стало с Блейзом. Похоже, это интересовало не только его. Беллатриса прильнула к креслу, боясь, что гнев повелителя ещё не прошёл окончательно, но всё-таки спросила:

— Мой Лорд, — благоговейно прошептала она. — Вы сурово покарали девчонку, посмевшую открыть свой поганый рот в вашем присутствии?

Волан-де-Морт внимательно посмотрел на неё, пробуждаясь от дум.

— Белла, Белла… — покачал головой Тёмный Лорд. — Мне всегда нравилась твоя готовность воздать должное нашим врагам, недостойным обманщикам, называющим себя волшебниками, предателям крови… изменникам… — Он с мрачной радостью обвёл глазами зал.

Драко почувствовал горечь во рту. Руки затряслись, рубашка прилипла к вспотевшей спине.

Это слово… Изменник.

Оно было самым неприятным из всех, что доводилось ему слышать из уст Тёмного Лорда. От него пахло кровью, болью и пеплом. Драко сжал пальцы до побелевших костяшек.

— Девчонка ничего толком не сказала, — продолжил Волан-де-Морт, обыденным жестом подзывая змею. — Я приказал Северусу и Антонину хорошенько поучить её манерам. Ох, вернее, его, — Тёмный Лорд гадко осклабился. — Как я мог забыть? Под видом хрупкой девчушки к нам пытался проникнуть молодой человек. Наверняка кто-то из фениксовцев. Жалкий идиот, верящий в сказки старого маразматика.

— О! — Глаза Беллатрисы округлились, а гул голосов в зале возрос.

— Ну что ж, посмотрим, возродится ли этот глупец из пепла, как птица, в честь которой подобные ему себя именуют. Введите! — неожиданно распорядился Лорд.

Драко обернулся к дверям, ожидая увидеть схваченного Блейза.

Двери услужливо открылись.

Снейп вошёл первым, спокойный и бесстрастный, как всегда.

«Интересно, что бы он сказал, что бы сделал, если бы узнал, что пытал ученика, — задохнулся от ярости к нему Драко. — Они не сломили Блейза, даже не смогли узнать, кто он. Блейз всё выдержал, пусть он до сих пор и выглядит, как Панси».

Лже-Панси едва шла, она с трудом волочила ноги по полу, но при этом ожесточённо пыталась вырваться, освободиться от оплетающих тело верёвок.

Паркинсоны быстро отвернулись. Кому же будет приятно видеть в таком образе свою дочь? А вот Панси смотрела во все глаза, утирая бегущие слёзы носовым платком. Проклятая лицемерка!

Драко костерил её на чём свет стоит. Её трусость вот-вот уложит его лучшего и единственного друга в могилу!

Последним шёл Долохов. Он был злой как чёрт. Его физиономия и без того малоприятная, но сейчас, когда его лицо искривляла тошнотворная гримаса, смотреть на Антонина было невозможно. Мерзавец хромал, и Драко только порадовался этому.

«Похоже, Блейз дал сдачи! — позлорадствовал Малфой. — Даже в образе девчонки и без палочки он смог ответить!»

Мрачная процессия остановилась в центре зала. За то время, что их не было, а прошло где-то около часа, тело Крессвелла убрали, а пол очистили от крови.

Снейп угрюмо взглянул на Малфоя и двинулся к Волан-де-Морту.

Долохов, хорошенько пнув Блейза в спину, прохромал к дверям зала. Там Пожиратель прислонился к стене и злобно оскалился, глядя на трепыхающегося на полу человека.

Блейз боролся до последнего. Уже лёжа на мраморе, он пытался разорвать путы, извивался. Чёрные волосы фальшивой Паркинсон разметались, превратив её в практически копию Беллы, злой безумный взгляд фиалковых глаз сверлил Пожирателей смерти, собравшихся в мэноре.

И всё это молча.

— Больше она не скажет ни слова, повелитель. Мы укоротили грязный язычок, — прохрипел Долохов. — Мы хорошенько поработали с ней. Вернее, с ним.

Волан-де-Морт без спешки поднялся из кресла. Или это время для Драко замедлилось, почти остановилось… Тёмный Лорд взмахнул палочкой, новой прекрасной палочкой, которую Драко когда-то видел, но никак не мог вспомнить где. Верёвки исчезли, и Панси, а вернее Блейз, рухнул на колени.

Лорд рассмеялся, сказал что-то. Громко и отчётливо, но Драко не понял ни единого слова, кроме последних двух.

— Авада Кедавра!

Тело дёрнулось в зелёном свете и опало. Руки мягко опустились на пол, а лицо замерло, выражая крайнее удивление и тоску. Даже права на последний шумный вздох или всхлип Блейзу не дали. Тишина, угрюмая и всепожирающая тишина повисла над бездыханным телом. Чёрная мантия так замысловато раскинулась на мраморе, что напоминала чёрные крылья, словно здесь, посреди зала Малфой-мэнора, лежал не человек, а мёртвая птица.

«Вот мы и проверили, — пришло в голову Драко. Ему некстати вспомнилась беседа с Блейзом в конце марта. — Как же? — рассеянно подумал Малфой. — Я сказал, что действие Оборотного зелья заканчивается, если человек умирает. А он возразил, мол, это ещё стоит доказать! — Драко перевёл взгляд на тело. — Вот ты и доказал обратное, дружище».

— На сегодня всё! — Волан-де-Морт взмахнул рукой, тем самым распоряжаясь, чтобы мертвеца убрали.

Драко волком уставился на Панси.

«Вздыхает с облегчением. Поздравляю тебя, Блейз, ты всё-таки спас её от метки. Спас на несколько дней».

Все засуетились и поторопились к камину. Драко отошёл в сторону, провожая «гостей» взглядом. Снейп увидел его и, судя по всему, захотел подойти, поэтому Драко поспешил уйти в тень, смешавшись с толпой.

«Чтоб вы провалились, — чертыхнулся он, когда Сивый со своими шавками прошаркал мимо. — А тебе мучительно сдохнуть, — от души пожелал он Долохову. Тот, словно услышав его, повернул кучерявую голову и мерзко ухмыльнулся. — Попадись мне только где один на один, и я тебя убью! Убью, не задумываясь!» — пообещал Драко.

Он сжал кулаки и покосился на тётку, нервически облизывающую губы. Она всегда так делала, когда была довольна. Драко собирался пожелать чего-нибудь эдакого и ей, как вдруг холодная ладонь легла на его плечо, заставив содрогнуться.

Драко медленно обернулся и встретился глазами с Волан-де-Мортом. Впервые тот так близко подошёл к нему, и Драко ощутил, как подгибаются колени от охватившего тело ужаса.

— Дра-ако, — протянул Тёмный Лорд. — Тебе понравилось то, что ты видел сегодня?

Драко оглянулся назад — туда, где в камине исчезали волшебники. Так близко и так далеко. Он не знал, что ответить.

— Я и раньше видел подобное, — отозвался он, склонившись. Едва ли ответ был правильным, но всё же.

— Верно, — усмехнулся Лорд, сжав плечо Малфоя, заставив следовать за собой. — Я помню, как ты легко управлялся с Круциатусом, когда пытал Роули.

Драко ухватился за эту мысль и попытался уговорить себя, что всё хорошо.

— Тебе нравилось причинять боль? — спросил Лорд шипящим голосом. — Прежде, чем ответить, подумай.

Они свернули в библиотеку мэнора.

Драко судорожно подбирал слова. Лорд отпустил его плечо и захлопнул дверь. Его кроваво-красные глаза обратились к Драко с лютой злобой. Волан-де-Морт подлетел к Малфою и, схватив за грудки, притянул его к себе.

— Я всегда узнаю правду! — прошипел Волан-де-Морт. — Или ты надеялся обмануть меня?!

— Я? Я не…

— Ты впустил эту дрянь в поместье? — Лорд встряхнул Драко, как поломанную куклу. — Говори же!

Волна отвращения и паники накрыла Драко с головой. Блейз его выдал! Но друга он не винил. Не стоило впускать его, нельзя было помогать, нужно было отговорить Забини от идеи спасти Паркинсон. Человеку далеко не всегда нужна помощь, даже если окружающим кажется иначе. Зато самому Драко сейчас не помешала бы чья-либо. Срочно!

— Хочешь молчать, как твой приятель? — Волан-де-Морт сжал мантию сильнее.

Он начал было звать Снейпа, но что-то заставило его передумать. Тёмный Лорд приставил палочку к горлу Малфоя и заглянул пронизывающим взглядом в серые глаза.

Драко не сразу сообразил, что происходит. Голова закружилась, а тело потонуло в вязком тумане. Тысячи разноцветных картинок замелькали перед мысленным взором. Он увидел себя самого в чёрной мантии и маске, коридор дома Блэков, силуэт Альбуса Дамблдора, пылью осыпавшийся на пол… Тьма обступила Драко. Из неё вылезло бледное лицо Волан-де-Морта, но оно быстро превратилось в личину не менее уродливого инфернала, а чернота оказалась всего лишь гладью пещерного озера. Мрак треснул, из щелей хлынули солнечные, настойчивые лучи, терзавшие темноту всё сильнее, и, наконец, сломившие её. Чернильным стеклом она осыпалась, являя взору изумрудного цвета зелье. Из него вынырнул зелёный медальон. Он был разбит, вода лилась из его сломанных стёклышек. Гулкое «Репаро» пронеслось над головой Драко. Замёрзшей, ставшей снегом и льдом воды стало столько, что впору захлебнуться. Весёлый смех, такой далёкий и живой, звенел вокруг. «Тёмного Лорда будет встречать «Болотная кикимора!» — раздалось где-то вдали. Снег резко вытолкнул Драко на воздух, и в глаза тут же ударил лунный свет. Могильные камни выросли из-под снега. Над ними возвышалась огромная крылатая статуя самой Смерти. «Вчера вечером мы разрушили крестраж!» — сказала Гермиона, тенью скользнувшая у могил.

«Нет, только не ты!» — взвыл Драко, как раненый зверь.

Но лицо Грейнджер ясно возникло перед глазами, как бы он ни пытался его спрятать в самой глубине сознания. Кто-то подцепил эти воспоминания и вытянул наружу.

Могильные камни исчезли. Звон часов Хогвартса оглушил. Гермиона улыбнулась Малфою, подалась к нему и поцеловала. Хлопья снега падали на румяное лицо и каштановые волосы. Застилали образы девушки пеленой.

«Я не брошу Гарри и Рона! Они мои друзья!» — уверенно произнесла Грейнджер, сжимая золотой жетон.

«Гарри, Гарри, Гарри», — тяжёлыми молоточками отдавалось в голове, но эти молоточки не могли пробить с трудом выстроенную ментальную стену. С опозданием выстроенную стену.

«Я не покажу ему больше ничего, — заглушая чуждый ледяной голос, подумал Драко. — Повелитель не узнает от меня о чаше. Пусть думает, что его диадема в сохранности. Он не увидит портрет Регулуса, он не разнюхает о жетонах, не услышит слов моей матери!»

Удары молоточков тем временем сложились в отчётливое гневное «Гарри Поттер», и Малфой вынырнул из воспоминаний, повалившись на пол библиотеки. Тёмный Лорд выпустил мантию задыхающегося Драко.

Волан-де-Морт отпрянул от него, глотая ртом воздух. Он узнал слишком много того, о чём и помыслить не мог. Волан-де-Морт посмотрел на предателя и ужаснулся, словно перед ним был сам Гарри Поттер.

— Предатель, — сипло прошипел Лорд. — Мерзкий мальчишка! Как ты посмел?! — голос подвёл раздосадованного неожиданным открытием Волан-де-Морта, и последние слова потонули в горле с хрипом. — Ты! Ты! — Лорд направил на Драко палочку. — Ты с ними заодно! С Поттером, с грязнокровкой! Кладбище в Литтл-Хэнглтоне, могила Реддла, пещера!..

Поражённый Волан-де-Морт напрочь позабыл о лже-Панси и увиденном призраке Дамблдора.

Драко попытался дотянуться до откатившейся палочки, но Тёмный Лорд больно наступил ему на пальцы, отчего костяшки хрустнули. Драко вскрикнул. Волан-де-Морт схватил его за волосы и резко поднял на колени.

— Ты жестоко пожалеешь! Я не позволю одурачить себя ещё раз, — зашипел Волан-де-Морт. — Мне следовало догадаться раньше. Вся ваша семейка испорчена. Блэки, Малфои… всё одно! — Лорд стиснул волосы Драко сильнее, заставив того посмотреть в глаза. — Тебе ведь понравились поцелуи с гриффиндорской грязью? Хотел бы ты ещё раз увидеться с той девкой? Пожалуй, я буду щедр, Драко. Я позволю тебе навестить её. Я отпущу тебя к ней, мне не жалко, — Волан-де-Морт усмехнулся и выпустил Малфоя.

Драко со стоном ударился об пол, прижав руку со сломанными пальцами к груди.

Волан-де-Морт сделал несколько резких шагов в сторону и подобрал палочку. Палочку Регулуса Блэка.

— Поднимайся! — рявкнул Лорд, заклинанием заставив Драко выпрямиться. — Нехорошо, когда аристократы ползают по полу родного поместья.

Малфой вскинул голову и исподлобья посмотрел на Тёмного Лорда.

— Ты ещё пригодишься мне, Драко, — проговорил тот, покручивая в руке волшебные палочки. — Вряд ли ты в курсе, где Поттер. Иначе бы я увидел это. У тебя нет нужных мне воспоминаний с ним. Зато у тебя хорошо получается общаться с его подружкой. Драко, Драко, — пропел Волан-де-Морт. — Ты мог бы далеко пойти, а отправишься в могилу. Но сначала…

Драко закрыл глаза, приготовившись к Непростительному заклинанию. Самому ужасному из всех, по его мнению. Подумать только, он сам говорил о нём Захарии Смиту, сам применял его к Розмерте.

«Может быть, если сильно-сильно зажмуриться, не смотреть в глаза, — понадеялся Драко, — то чары не подействуют, ослабнут или…»

— Империо.

* * *

Ни одно место не вызывало в душе Драко такое отторжение, как старый склад на Олдмерри. Здесь он во второй раз в жизни попал под «Сектумсемпру» и чуть было не умер.

Ему не было плохо, совсем нет. Наоборот. Он, как и любой человек, имевший дело с Империусом и прилежно относящийся к изучению столь опасного заклинания, знал, что боли не будет. Волшебная лёгкость, детский восторг, отрада и блаженство — не самые плохие приложения к наложенному на человека заклинанию. Империус тем прекрасен, что все вопросы отпадают. Ничего не волнует и не тревожит. Всё решено, бояться не стоит.

Рассудок не пострадал. Волан-де-Морт кропотливо наложил чары подчинения, дал указания и не оставил Драко слюнявым безумцем. О, совсем нет.

Существует возможность противиться Империусу. Для этого человек, которым пытаются управлять, должен быть цельной личностью, обладать непоколебимой волей.

Драко даже не пытался противиться, на свою силу воли он давно махнул рукой. Он надеялся на другую уловку. Однажды Беллатриса так расщедрилась, похваляясь пыткой Алисы и Фрэнка Лонгботтомов, что произнесла, небрежно взмахнув палочкой:

— Империус — отличное заклинание, но, жаль, ограниченное. Нужно давать точные указания, иначе жертва может схитрить.

Драко встал у окна, поглаживая наспех залеченными пальцами шершавый подоконник. Жетон он сжимал второй рукой в кармане мантии, покручивая его потихоньку и втайне надеясь, что Грейнджер не придёт. Может быть, её задержит Поттер или Уизли. Сейчас Драко рассчитывал даже на рыжего придурка.

За спиной раздался характерный хлопок, и Драко резко обернулся.

Гермиона стояла перед ним, немного удивлённая его вызовом. Она улыбнулась ему, отчего сердце Малфоя неприятно сжалось.

— Привет.

— Здравствуй, — откликнулся Драко, отдёрнув руку от подоконника. Пыль поднялась в воздух и устремилась серыми клочьями к полу. Заячьи хвостики…

— Мерлин, как тут пыльно, — сказала Гермиона, помахав ладонью перед носом. Она направилась к окну, и Драко, решив, что она хочет подойти к нему, отпрянул в сторону.

— Я всего лишь хотела открыть створки, — пожав плечами, сказала Гермиона, уязвлённая его реакцией. Она щёлкнула задвижкой и толкнула раму. Окно распахнулось, и в комнату дохнул свежий воздух.

Драко наблюдал за тем, как ветерок теребит осеннего цвета волосы Гермионы, подставившей лицо свежести апреля. Апреля, подходящего к концу. Пожалуй, это был уже дух мая, аромат вязкой черёмухи, сочной вишни, ландышей и болотных фиалок. В парке Малфой-мэнора пару дней назад Драко уже слышал одинокого соловья.

— Пахнет весной, — прошептала Гермиона, потянувшись. — Моё любимое время года…

«Нет, так сладко пахнет смерть», — подумал Драко.

— Как у вас дела? — спросил он как можно небрежнее.

— Прости?

— Как поживает Поттер?

— Эм-м, Гарри пытается освоить чары маскировки. Мантия-невидимка, к сожалению, не выросла вместе с нами.

— Ты никогда не говорила, где вы скрываетесь, — пробормотал Драко, сжав кулаки.

— А ты никогда и не спрашивал! — Гермиона улыбнулась.

— Где сейчас Поттер? Что он собирается делать в ближайшее время?

— Я же сказала…

— Если хочешь, можешь не отвечать, — перебил Драко, отвернувшись и больно прикусив язык.

— Нет, погоди. Ты что думаешь, что я тебе не доверяю? Повернись. Пожалуйста.

Драко подчинился, стискивая в руке палочку. Ещё пара фраз, и он должен будет воспользоваться ей.

— Мы хотим пройти в Хогвартс. Лаз под ивой не перекрыт. Это наш шанс застать Снейпа врасплох.

— Понятно, — опять прервал Драко. — Не выйдет. Он теперь охраняется дементорами.

«Не говори мне ничего, Грейнджер. Замолчи!»

— О, — только и вымолвила Гермиона. — Гарри всё равно попытается проникнуть в школу. А ты?

— Я?

— Ты обещал поискать диадему в Выручай-комнате.

— Я ничего не обещал! — раздражённо сказал Драко.

— Как скажешь, — притихла Грейнджер. — Гарри и Рон хотят сначала отправиться в Хогсмид, чтобы разведать обстановку. Посмотреть на охрану замка. Я уверена, завтра мы проберёмся в школу. Дементоры нас не остановят.

— Завтра, — повторил Драко.

— Всё хорошо? — наивно поинтересовалась Гермиона.

«Нет, Грейнджер, всё чертовски плохо».

Он шагнул к ней и крепко обнял, притянув к себе. Драко жадно поцеловал Гермиону, пытаясь отсрочить неизбежный финал.

Она ответила, сразу же ответила ему, обвив руками его шею. Никаких сомнений. Ни секунды. Сумасшедшая! Будто ей плевать, кто под маской. Будто она любила его за то, что никак не разглядеть. Почему он не обнимал Гермиону раньше? Почему упустил столько возможностей?

Драко прервал поцелуй и всмотрелся в черты лица раскрасневшейся Гермионы. Она опустила веки, ресницы дрожали. Грейнджер вся дрожала. Её руки переместились с его плеч на грудь. Он дотронулся пальцами до её подбородка и приподнял любимое лицо. Гермиона открыла глаза.

«Последний шанс что-то изменить», — отчаянно подумал Драко.

В голове звенел голос Тёмного Лорда: «Ты встретишься с грязнокровной подружкой Поттера и попытаешься узнать у неё, где он. Узнать, что собирается делать. Что задумал. Следующий его шаг. Ты не должен выдать себя, Драко. Ты не можешь рассказать о нашем милом разговоре и неприятном заклятье, которое лежит на тебе, или предупредить об опасности… А потом разделайся с ней».

Но для неё он не Драко Малфой. Он не в силах предупредить Гермиону напрямик, но…

Драко мерзко усмехнулся, больно сжав её подбородок пальцами. Второй рукой он обхватил палочку Регулуса и протянул:

— А ведь я говорил тебе, Грейнджер… Всегда проверяй, можно ли доверять тому, кто перед тобой.

Гермиона резко убрала руки, отталкивая его к окну.

Оружие выскользнуло из пальцев Малфоя и упало к ногам.

В глазах Грейнджер отразился страх. Драко не пытался изменить голос, он улыбался ей привычной циничной улыбкой. Гермиона вскинула руку и сорвала маску Пожирателя смерти с его лица. Малфой дёрнулся назад, капюшон слетел с головы. Светлая чёлка упала на глаза. Драко сквозь пряди смотрел злыми остекленевшими глазами на девушку напротив.

— Малфой, — процедила она, отбросив маску в сторону. — Всё-таки… Малфой.

Она видела, что тот выгадывал момент, чтобы быстро нагнуться и подобрать волшебную палочку.

Гермиона горько усмехнулась, направив на него свою. Как много заклинаний она знала, как много хотела произнести, придушить верёвками, изрезать «Сектумсемпрой», оглушить, превратить его в лягушку, в хорька… Но вместо этого Гермиона взмахнула палочкой и произнесла:

— Фиделе менте.

Палочка заискрила, по ней прошёл сгусток света, на конце сверкнула вспышка ярко-зелёного цвета. Ядовито-изумрудный шар Фиде сорвался с кончика палочки и полетел на пол. Пока Гермиона, оглушённая разочарованием, была ослеплена чарами, Драко подхватил свою палочку и молниеносно направил её в сторону девушки.

— Круцио! — прокричал он, выпуская красный луч.

Но тот лишь ударился в стену. В воздухе витали клочья пыли, и висела лёгкая рябь аппарации.