Перерождение (гет)

— Гарри!!! — пронзительный крик Джинни будит весь дом, следом тянется целая какафония непрекращающегося шума, такого привычного в Норе. Хлопанье дверями, звуки шагов, переходящие в дробный бег, возгласы домочадцев и звон посуды на кухне. Гермиона потягивается, с неохотой приоткрывает один глаз, затем второй, ее губы трогает легкая улыбка, когда она представляет сцену, только что разыгравшуюся внизу. Значит, Гарри наконец-то отпустили из министерства, и, если подумать, это вторая их с Джинни встреча после долгих скитаний, а затем битвы в замке.

Под ноги сами подскакивают мягкие пушистые тапочки, едва девушка садится на кровати. Интересно, она бы сама так кричала, если бы столько времени не видела Рона? Гермиона строго смотрит на свое отражение в зеркале ванной комнаты, тщательно водя зубной щеткой во рту. Чушь какая, конечно, она бы не кричала, Джинни просто совсем другая по темпераменту, нежели она сама.

Наглухо застегнутая черная блузка, такого же цвета узкая юбка-карандаш длиной до колена, туфли на невысоком каблуке — Гермиона бросает на себя последний придирчивый взгляд в зеркало и подхватывает со спинки стула аккуратно сложенную мантию. Спасибо Джинни — заботливо поделилась своими вещами и разложила по полочкам шкафа в комнате. Она обнаружила это полчаса назад и быстро подогнала все по размеру несколькими взмахами палочки, когда спохватилась, что удобные в бегах по лесам джинсы не очень подходят для предстоящей церемонии.

— Гермиона! Я уже собирался идти тебя будить! Мама не пустила, — оправдывается Рон, вскакивая с дивана, едва она спускается по лестнице в общую гостиную. Неуклюже обнимает ее, потому что черный строгий фрак сковывает его обычно размашистые движения. Рыжие непослушные вихры, вечно торчащие в разные стороны, теперь гладко причесаны, отчего еще больше топорщатся большие уши. Странная смесь эмоций переполняет девушку — тепло и радость причудливо смешиваются с чувством, будто она оставила одного дома маленького беспомощного ребенка и убежала по своим срочным делам.

— Джинни отлично справилась сегодня с ролью будильника, — Гермиона грустно улыбается, уткнувшись носом сначала в щеку Рона, потом в его плечо. Хвала Мерлину, в отличие от парадного костюма для святочного бала на четвертом курсе, этот не пахнет бабушкиным комодом, наоборот, источает довольно приятный аромат мужского одеколона. — Где они, кстати, Гарри и Джинни?

— Они уже в Хогвартсе, защита замка от трансгрессионных чар до сих пор разрушена. Сейчас дождемся родителей, запечатаем дом и тоже отправимся туда. А пока, может, кофе хочешь? — Рон, чуть отстранившись, кивает на столик с кофейником и вазочкой печенья.

— Нет... — ее ответ прерывает появление Молли и Артура, отчего парень с девушкой в смущении быстро отступают в стороны друг от друга, продолжая, однако, держаться за руки. — А почему к Хогвартсу?

— Возле Хогсмида есть старое кладбище, вчера там был Кингсли чуть ли не со всем министерством. Было решено его расширить и создать Аллею Героев. Посчитали, что так будет справедливо по отношению к погибшим защитникам, и появится памятное место для будущих поколений учеников Хогвартса, — Артур Уизли, достав палочку, накладывает на Нору охранные чары, когда они выходят во двор. — Процессия пройдет от ворот Хогвартса до кладбища. И нам надо поспешить, начало уже через пять минут.

Артур под руку с Молли исчезают в вихре трансгрессии, следом воронка перемещения затягивает и Рона с Гермионой — и они оказываются неподалеку от многолюдной гудящей толпы перед воротами замка. Его искореженные башни скалятся обломками и уцелевшими шпилями цепляют низко нависшие тучи. Природа скорбит вместе с людьми, в печали занавесив яркое майское солнце.

— Да тут, никак, несколько тысяч человек! — удивленно озирает представшую их взору картину Рон. — Почти вся магическая Британия здесь!

— И не только Британия, — Артур Уизли кивком указывает чуть в сторону от центра толпы, где поверх голов остальных рядом с большой косматой фигурой Хагрида маячит силуэт ничуть не уступающий ему по величине, в черном траурном кружеве. — Мадам Максим с коллегами здесь, еще несколько десятков человек прибыли из Америки. Это история, дети. На ваших глазах сейчас пишется великая страница в истории магического мира.

— Я думаю, что история творилась все эти последние несколько лет. История творилась два дня назад... Но только сейчас большинство из собравшихся решили, что пора принять в ней участие! Что можно, наконец, высунуть головы из песка, будто страусы, когда миновала опасность! И все штабные крысы тут как тут, выползли из своих нор! — тихий голос Гермионы звенит от гнева, она лишь чувствует, как крепче сжимает ее руку Рон, как успокаивающе кладет руку на ее плечо Артур, видит, как в полном согласии кивает головой Молли, обводя тяжелым взглядом собравшееся море людей.

Шум голосов постепенно смолкает, над замком нота за нотой начинает виться мелодия, сначала тихая и едва слышная, затем медленно нарастающая, нежная и печальная. Ворота распахиваются, толпа людей расступается, создавая ровно посередине широкий коридор. Вереница из нескольких десятков пепельно-серых гробов, плавно левитируемых друг за другом, показывается из ворот. Каждый гроб обвит плетями из кремовых роз и укрыт флагом факультета погибшего — большинство золотисто-красные, гриффиндорские. Первым за гробами шагает Кингсли, с непокрытой головой, в черной развевающейся по ветру мантии, за ним несколько его заместителей. Гарри за руку с Джинни идет вслед за министерскими, машет рукой, поравнявшись с друзьями — Рона и Гермиону кто-то заталкивает вслед за ними. Молли и Артур, Билл и Флер, Джордж, Перси, Чарльз... По очереди все постепенно присоединяются к медленно идущей по направлению к Хогсмиду колонне.

Не доходя деревеньки, процессия сворачивает с широкой мостовой на узкую проселочную дорогу, лентой вьющуюся между зелеными холмами, темной рекой разливается по ней, постепенно достигая кладбищенской ограды. Гермиона крепко цепляется за согнутую в локте руку Рона, туфли даже на невысоком каблуке напрочь вязнут в мягкой, перемешанной с вытоптанной травой, желто-серой глине. Но вскоре девушка с облегчением вздыхает — процессия сначала замедляет свой ход, а затем и вовсе останавливается. Когда идущие впереди расступаются, взору Гермионы открывается небольшая аллея перед кладбищем с широкой дорожкой посредине, обрамленная ровными рядами недавно высаженных молодых деревьев. Уже подготовленные могилы по обе стороны дорожки чернеют влажными комьями свежевыкопанной земли. Гробы, всю дорогу вереницей плывшие по воздуху, теперь зависают каждый над предназначенным ему местом.

На несколько минут воцаряется тишина, только где-то неподалеку от них, раздаются громкие горестные всхлипы. Повернувшись, Гермиона видит Молли, сгорбленную и словно постаревшую на десяток лет, отчаянно цепляющуюся за плечо Артура. С другой стороны ее поддерживает мадам Помфри, сама с трудом скрывающая рыдания. Однако спустя секунду со всех сторон одна за другой начинают сверкать вспышки колдокамер и ропот возмущения проносится среди пришедших людей.

— Скитер! — сквозь стиснутые зубы выдавливает Рон, Гермиона чувствует, как с силой сжимаются его кулаки. Рядом таким же ненавидящим взглядом Гарри испепеляет прорвавшуюся в первые ряды маленькую изящную блондинку и ее команду репортеров. — Эти стервятники были уже здесь, сидели в засаде!

— На самом деле мировой магической общественности будет нелишним увидеть эти снимки, — Гермиона возмущенно вздергивает подбородок. — Лишь бы эти писаки все не вывернули наизнанку в своей газетенке!

Бывшие начеку авроры быстро восстанавливают порядок, отводя назойливых представителей прессы подальше в сторону. Во вновь установившейся тишине вперед выходят Кингсли Бруствер, Аберфорт Дамблдор и Минерва МакГонагалл — как предводители подразделений, храбро державших оборону Хогвартса. А ведь там должен был сейчас стоять и профессор Снейп! — молнией проносится в голове девушки. В одержанной победе львиная доля его заслуг! Хотя методы и способы их таковы, что большинство собравшихся сейчас бы предпочли, чтобы среди этих гробов плыл еще один, накрытый серебристо-зеленым флагом...

Погрузившись в раздумья, Гермиона пропускает большую часть официальных речей о славе и доблести провожаемых сейчас в последний путь, о вечной памяти и великом почете. Ее внимание вновь привлекает к происходящему Рон, в волнении подталкивающий ее под руку.

— Смотри, сейчас будет заклятие отпускания Патронусов! — Гермиона поднимает взгляд на стоящего впереди всех Кингсли, начавшего читать длинное и сложное заклинание, выводящего палочкой замысловатые пассы под вновь заигравшую неведомо откуда изумительную и грустную музыку. С ее первыми звуками вокруг каждого гроба возникает сначала слабое и прозрачное, затем постепенно становящееся голубовато-белым, пламя. Языки магического огня высоко взметаются к пасмурному небу, ничуть не боясь падающих тяжелых дождевых капель, озаряя пасмурный день теплым серебристым светом. И сразу же, в завораживающем танце пламени возникают призрачные, причудливо изгибающиеся очертания фигур, улетающих в небо — кони, орлы, совы, пантеры... и, — Гермиона так явственно их видит, или так хочет увидеть? — два волка, бегущих рядом, бок о бок. Девушка отчаянно моргает, пытаясь стряхнуть набежавшие слезы, застилающие взор.

Когда стихает белое бушующее пламя, гробов уже нет над могилами, так же исчезают насыпанные рядом холмики земли. Вместо глубоких ям над каждым захоронением тяжелая мраморная плита с выгравированными именами и одинаковой датой смерти. У изголовьев — лампадки с мерцающими огоньками и медленно опадающие на холодный мрамор кремовые лепестки роз, оплетавших гробы.

Кингсли вскидывает вверх руку с палочкой, направленной в небо, вслед за ним — остальные присутствующие, и прощальный салют озаряет низко нависшие темно-серые тучи мириадами ярких искр, которые потом бесконечно долгие секунды летят к темнеющей на горизонте кромке Запретного леса...

На обратном пути к Хогсмиду процессия уже теряет форму ровной колонны, люди разбиваются на группки, разбредаются по сторонам. Кто-то шагает молча, все еще под впечатлением от пережитого, кто-то тихо переговаривается — несмотря на всю скорбность происходящего, похороны часто единственный повод встретиться раз в несколько лет даже для близких родственников.

Главную улицу Хогсмида сегодня можно узнать с трудом — по обе стороны дороги выстроились ряды накрытых столов, защищенных от дождя и ветра легкими парусиновыми навесами. Гермиона, снова пребывающая в состоянии задумчивости, даже не замечает, как они дошли до деревни, и теперь с изумлением взирает на открывшийся вид. Происходящее сейчас напоминает ей совсем, казалось бы, недавнюю свадьбу Билла и Флер, только атмосфера абсолютно иная. Нечто неправильное, нелогичное видится Гермионе в том, что когда во время свадьбы шла война, повсюду грозила опасность, люди веселились от всей души. А сейчас, когда миновали угрозы внезапных нападений Пожирателей, когда они победили Того-Чье-Имя-Боялись-Произносить, их лица омрачены, а глаза блестят от слез...

Рон и Гарри отодвигают стулья из-за длинного стола, усаживая девушек, через несколько минут к ним присоединяются Невилл с Полумной. Гермионе так много надо рассказать друзьям, так о многом расспросить, но тяжелый ком стоит в горле. Их подавленное молчание нарушает громкий голос прямо над ухом Грейнджер, отчего она едва не подпрыгивает на стуле.

— Я бы посоветовал вам не рассчитывать на долгую трапезу и обмен новостями, — материализовавшийся внезапно за их спинами Кингсли Бруствер кладет ладонь на спинку стула Гермионы, — Через час я заберу мистера Поттера, мистера Уизли и мисс Грейнджер на министерское совещание.

— Но... Почему именно сегодня? — Гермиона поднимает на Кингсли раздосадованный взгляд, попутно отмечая, как непривычно он выглядит в черной мантии и такой же феске вместо своих обычных сиреневых.

— Как это ни странно звучит, но наше реальное положение дел сейчас таково, что нам нельзя расслабляться и отдыхать, — Кингсли наклоняется к столу, прихватывая с него несколько бутербродов. — Извиняюсь, молодые люди, ел последний раз вчера и только благодаря угрозам мадам Помфри проклясть все министерство. Через час жду вас у Кабаньей Головы.

— Нас на министерское совещание? — Рон удивленным взглядом провожает спину удаляющегося министра. — Ничего себе!

Гермиона задумчиво крутит в руках вилку, но все-таки решает пока не сообщать никому о том, что поведал ей в карете мистер Коннорс. Может быть, министр собирает сейчас совещание вовсе не по вопросу службы в аврорате. Девушка пытается заставить себя хоть немного поесть, но аппетита нет совсем. Осматривается по сторонам — ее внимание привлекает высокая женщина с черными, как смоль волосами, качающая на руках завернутого в кружевное одеяльце младенца. На какую-то долю секунды, чувствуя как ледяной озноб пробегает вдоль позвоночника, Гермиона замирает, увидев перед собой Беллатрису Лестрейндж. Однако, переведя дыхание и присмотревшись внимательнее, она замечает, что у женщины куда более мягкие черты лица и волосы, обычно ведьминской гривой развевавшиеся у Беллы, уложены в аккуратную строгую прическу.

— Это же Андромеда Тонкс, да? — она толкает локтем в бок сидящего рядом Рона. — Я должна была сама узнать, ведь Сириус показывал нам семейные колдографии. И Тедди Люпин у нее на руках... Совсем еще крошка...

— Эта женщина, наверное, потеряла больше всех остальных, — Рон мрачнеет, отодвигая от себя так и не наполненную тарелку. — Ее мужа убили егеря незадолго до сражения в Хогвартсе, теперь похоронили дочь и зятя, правда, потерю сестры она вряд ли считает большой утратой. И у нее на руках остался осиротевший внук.

— Не будет он круглым сиротой, я обещал Люпину быть его крестным! — Гарри решительно ударяет кулаком по столу, так что дребезжит стоящая на нем посуда. — И я сделаю все для того, чтобы Тедди не чувствовал себя одиноким!

— Да, ему точно не будет одиноко, у него скоро появится компания, — Джинни тихо кладет ладонь поверх сжатого кулака Гарри, успокаивая его. — Билл и Флер ждут ребенка. Бабушка-вейла Флер уже говорит, что будет дочка.

— Наверное, такая же красивая, как и мама! — на минуту оживляется Рон и тут же бросает быстрый испуганный взгляд в сторону Гермионы. Но та лишь хмыкает, вспоминая, как Рон начинал неуклюже заикаться при одном появлении вдалеке хрупкой белокурой француженки из Шармбатона. — Уффф, а я думал, ты вонзишь мне сейчас в ногу каблук.

— За что? Вы все тогда были хороши, француженки вас совсем лишили разума, — лицо Гермионы становится грустным. — А Лаванда Браун умерла, вчера вечером, перед моим отбытием из Мунго в Нору... Ее не смогли спасти, раны, нанесенные Сивым, оказались слишком жестокими. Это я виновата! Я опоздала кинуть заклятие в этого нелюдя!

— Нет, Гермиона, не вини себя! — голос Рона звучит глухо. — Если так думать, то я виноват куда больше — не успел вовремя помочь ни Лаванде, ни тебе, ни Фреду...

— Лаванда... Нет, не может быть! — Полумна, до этого не проронившая ни слова, лишь внимательно слушавшая друзей, смотрит на Грейнджер широко распахнутыми глазами. Она до сих пор выглядит бледной и изможденной — несколько месяцев, проведенных в подвале Малфой-мэнора еще не скоро позволят ей прийти в себя. — А как профессор Снейп?

— С ним... Нет, не все в порядке, но он жив, — Гермиона удивленно смотрит на Полумну, единственную, кто вспомнил сейчас бывшего директора Хогвартса. — Его спасут, обязательно спасут. Я думаю, он еще расскажет всем, что же творилось в рядах Пожирателей на самом деле.

— Знаешь, Гермиона... — Полумна в задумчивости водит пальцем по столу, вычерчивая какие-то замысловатые знаки. — Все его ненавидят, но... он странный, не находишь? Пусть он был Пожирателем. Но сколько раз он нас забирал у Кэрроу, когда те хотели пытать учеников. Говорил, что накажет сам, но всего лишь заставлял переписывать рецепты зелий и чистить котлы. А когда приходилось наказывать в присутствии Пожирателей, посылал в нас ослабленные заклятия.

— Профессор Снейп был еще и членом Ордена Феникса... — Гермиона запинается. Потом, когда все разрешится — со странным состоянием профессора, с судом над Пожирателями, они дадут всю информацию для статьи в Придире, все-все подробно расскажут, ничего не упуская.

— А еще у профессора Снейпа очень странные мозгошмыги. Не такие, как у других Пожирателей. У Аллекто Кэрроу они были похожи на мелких зубастых крыс. А у него... — взгляд Полумны фокусируется над головой Гермионы в какой-то одной ей заметной точке пространства. — Темные, бесформенные сгустки, будто полные тоски. Иногда они становились багровыми и пульсировали, как от сильной боли. Никогда и ни у кого таких не видела.

Гермиона, обычно относившаяся к никому невидимым мозгошмыгам скептически, невольно вспоминает алое свечение диагностирующих чар вокруг головы профессора. Сразу же перед глазами встает кореживший его приступ в больничном крыле Хогвартса, будто тело скручивала невыносимо адская боль. И вновь тревога, отступившая было в этот скорбный день, холодной когтистой лапой сжимает все внутри.

Час, отведенный Кингсли, пролетает молниеносно. Гарри бросает взгляд на часы и вскакивает со стула, торопя Гермиону и Рона, подбадривающе обнимает на прощание Джинни — и вот уже друзья со всех ног бегут к Кабаньей Голове. Совсем недалеко, несколько минут — и они на месте, но даже за это время Гермиона снова успевает проклянуть всеми карами Мерлина свои злополучные каблуки.

— Вы никогда не задавались вопросом, почему трактир, которым заведует сам брат Дамблдора, выглядит, словно воровской притон? — Рон, прищурив глаза, разглядывает кабанью голову над входом и тут же подпрыгивает от сочного добродушного баса, раздающегося над ухом.

— Потому что очень много интересного можно услышать от волшебников, которым больше по нраву воровской притон нежели благопристойные "Три метлы", — Аберфорт неслышным кошачьим шагом подходит к ним, пряча в бороде печальную усмешку. В руках у него початая бутылка огневиски, к которой трактирщик уже крепко приложился. — Помните, красочные декорации играют зачастую куда больше роли, чем талантливые актеры. А пока, прошу вас всех пожаловать к трактирному камину. Господин министр уже отбыл в свое министерство, поручив мне проводить вас следом.

— Извините, мистер Дамблдор, — Гермиона локтем незаметно, но чувствительно пинает Рона под ребра, забирая из рук Аберфорта мешочек с летучим порохом, получает в ответ снисходительный кивок и пронзительный взгляд ярко-синих глаз.

— А еще этот, с ваших слов, притон, служит убежищем от слишком любопытных и непосвященных в... некоторые детали. Ваш хогвартский зельевар, к примеру, часто посещал мое заведение, — Аберфорт на минуту умолкает, прикладываясь к горлышку бутылки и отхлебывая изрядный глоток, а Гермиона вся обращается во внимание. — Мы с ним даже сдружились, перемывая кости Альбусу. До тех пор, пока этот сукин сын не убил моего братца. Ведь, что бы там не говорили, а мой покойный родственник был никем иным, как лицемером и интриганом, ни в грош не ставившим ни учеников, ни подчиненных.

Гарри было в возмущении открывает рот, пытаясь что-то гневно высказать, но Гермиона перебивает его.

— И вы хотите сказать, что профессор Снейп приходил сюда выпить? — недоверчиво вскидывает брови девушка, теребя мешочек с порохом.

— Выпить? — Аберфорт разражается громким хохотом, расплескивая огневиски из бутылки. — Моя умнейшая леди! Да он приходил сюда надираться алкоголем до полной отключки! Каждые выходные, вплоть до возрождения Реддла. Специально для него я даже отвел маленькую комнатушку наверху, чтобы профессор мог отоспаться после жестокой попойки, и чтобы никто из замка не увидел его в довольно непристойном виде.

Мерлин побери, так вот почему временами преподаватель зельеварения был в пресквернейшем настроении! Орал так, что звенели пустые пробирки для зелий, а потом садился за свой стол и обхватив голову руками, изо всех сил тер пальцами виски. Гермиона тогда думала, что его мучают приступы мигрени, а на деле вот оно все как было... Все-таки магия не всесильна, и антипохмельное не снимало головную боль полностью.

— Любой другой на месте Снейпа уже давно бы тронулся умом и был бы заперт в Мунго в палатах для психов, — Аберфорт, зажав под мышкой бутылку и порывшись в кармане, выуживает огромную связку ключей и отпирает дверь трактира. — Прошу вас поторопиться, милейшие. Совещание уже с минуты на минуту начнется и Кингсли мне голову оторвет, если узнает, что я вам тут зубы заговариваю.

Пройдя друг за другом через камин, ребята оказываются в просторном зале Атриума министерства, отряхиваясь от каминной золы. Гарри, пробывший в министерстве весь прошлый день, спокойно направляется к столу дежурного для регистрации, а Рон с Гермионой замирают как вкопанные, с открытыми ртами озираясь по сторонам. В тот последний раз, когда они были здесь, пытаясь выкрасть у Амбридж медальон, оформление Атриума мрачнело цветами старого почерневшего серебра. В центре тогда высилась статуя из черного камня, символизировавшая господство чистокровных волшебников — их троны стояли на телах магглорожденных и полукровок. Теперь в Атриум вернули знаменитый Фонтан Магического Братства, а все вокруг — стены, обрамления арок и оконные рамы — нестерпимо ярко сияло золотом.

— Мне кажется, они перестарались, — морщится Гермиона, доставая палочку для предъявления дежурному. — Я понимаю, конечно, что золото — цвет победы, но... Здесь же нужны затемненные очки!

— Зато выглядит богато и мощно! — ухмыляется Рон, все еще потирая бок после пинка Гермионы. — Все увидевшие это великолепие недобитые враги и недоброжелатели должны будут немедля сдаться и сложить оружие!

— Или ослепнуть, — подытожила девушка. Закончив процедуру регистрации, они направляются к лифту, через некоторое время оказываясь у входа в Зал Заседаний министерства. Внизу, на сцене за трибуной, стоит Кингсли Бруствер, из-за огромного роста которого трибуна кажется игрушечной. В зале заполнены лишь первые несколько рядов, среди них не мелькает ни одного знакомого лица. Однако внимание Гермионы невзначай привлекает странный старичок, бойко юркнувший в Зал Заседаний следом за ними и занявший место неподалеку. Его темно-серая, какого-то мышастого оттенка мантия, может, и не удостоилась бы ничьего пристального внимания, если бы не выглядывающие из-под нее маггловские ярко-красные спортивные штаны с широкими белыми лампасами. Серебристо-седая борода, заплетенная в несколько тонких косичек, перевязанных опять же маггловскими детскими резинками для волос, завершает его несколько необычный вид. Старичок задорно подмигивает девушке, расположившейся через пару сидений и, сложив на груди руки, переводит взгляд на начавшего речь Кингсли.

— Сегодняшнее наше заседание будет коротким и по существу. Поэтому приглашены лишь те, кого непосредственно оно касается, — министр обводит взглядом присутствующих. — Ни для кого не секрет, что сейчас министерству не хватает сотрудников. В особенности — огромная неукомплектованность в оперативном подразделении — аврорате. Поэтому первым вопросом у нас сегодня на повестке — обсуждение и принятие решения по поводу поступления на службу в аврорат троих учеников Хогвартса, не окончивших седьмой курс. Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, они сегодня здесь присутствуют.

Головы всех собравшихся поворачиваются к ним, Гермиона в смущении опускает глаза в пол, потом косится на Рона — тот ошарашенно смотрит вокруг, в отличие от Гарри, который невозмутим и спокоен. Видимо, его тоже предупредили. Как всегда, Рон остается в стороне — как бы не начал психовать...

— Я считаю, что прошедший год, проведенный ими в условиях постоянного противостояния с Пожирателями Смерти и их приспешниками, позволяет этим выпускникам приступить к службе в аврорате с сентября. Все лето с ними будет проводиться обучение и подготовка. Всех согласных с этим прошу проголосовать, — взметнувшиеся вверх руки со сжатыми палочками показывают, что никто не против такого предложения министерства. — И теперь предлагаю так же распределить будущих авроров по направлениям и закрепить за ними наставников, это второй вопрос нашего совещания.

— Интересно, тут тоже есть Распределяющая Шляпа? — шепотом иронизирует Гарри, заставляя Гермиону улыбнуться и немного унять волнение. Кингсли тем временем разворачивает на трибуне свиток, ставя в нем палочкой какие-то отметки.

— Итак, предлагается. Мистера Поттера и мистера Уизли прикрепить к подразделению немедленного реагирования — команде, которая прибывает непосредственно на место чрезвычайных событий, — пояснения, очевидно, Кингсли приводит как раз для них, будущих авроров, мелькает в голове Гермионы. — Наставником им закрепляется мистер Арнольд Коннорс. Гермиону Грейнджер предлагаю прикрепить к информационному подразделению — занимающемуся сбором и анализом важных сведений. Наставником ей закрепляется мистер Кристофер Олсон, приглашенный норвежский специалист, ведущий ученый по изучению легилименции и окклюменции.

Гермиона, в удивлении тихо сползающая в кресле среди поднятых в знак одобрения рук пытается рассмотреть, кто же такой мистер Олсон и с еще большим изумлением замечает, как ей машет рукой, привлекая к себе внимание, тот самый странный старичок в красных маггловских трениках.