Индрадэв Лиламрита (джен)

Давным-давно — и даже не в прошлую пятницу, а никак не позже прошлого четверга — в трёх мирах и девяти звёздных сферах царили порядок и спокойствие. Звери тогда умели говорить, а люди — молчать, и законы о защите слабых действительно кого-то защищали. Правил же в ту пору и богами, и людьми добрый, мудрый и умеренно грозный царь Индра, владыка молний...

...но это было очень, очень давно.

И с тех пор многое изменилось.

* * *

— Ну что, господа и дамы, у нас беда, — Индра мрачно оглядел собравшихся. — Возможно, вы не заметили, но несколько дней назад прекратились поставки еды.

Дни богов длятся долго. Внизу, на Земле, бывает, сменяются целые эпохи и цивилизации, пока четыре Зари-Ушас только и успевают, что вывести из конюшни и запрячь скакунов в колесницу Солнца-Сурьи, отмечая начало нового дня.

Поэтому боги не любят никуда спешить и часто повторяют, что утро вечера мудренее, день до вечера скучен лишь бездельнику, а ничто так не помогает принять верное решение, как хороший ужин. Но рано или поздно даже они признают, что случилось неладное, с которым срочно надо что-то делать.

Тем более что ни хорошего, ни плохонького хотя бы ужина не было вот уже... раз, два, три... — много дней.

— Опять асуры шалят? — почесал затылок Сурья. — Так это, только скажи, мы их сейчас...

Индра помотал головой. Он и сам был не прочь лишний раз побить асуров, но не совсем же без причины!

— Это не мои, — решительно вступился за своих подопечных Шукра, владыка третьей небесной сферы⁽¹⁾ и наставник всех асуров. — Нам с вами и делить-то больше нечего с тех пор, как нам свои небеса оборудовали по соседству с вашими⁽²⁾.

— Знаю, знаю, — раздражённо отмахнулся Индра. — Вы теперь немного боги, мы теперь немного демоны, вот это всё. Знаю! Ты мне скажи, почему есть нечего!

— А чего ты меня спрашиваешь? Ты Брихаспати⁽³⁾ спроси, он же ваш наставник и великий мудрец?

Но Брихаспати только развёл руками: он и сам заметил, что поставки еды прекратились, но причину назвать не мог.

— Кстати, — грустно заметил Шукра, — у нас с едой тоже всё как-то не очень.⁽⁴⁾

— Владыка, а что Агни говорит? Может, он что-то знает? — подала голос царица Шачи.

— Ничего он не говорит, — вместо Индры ответил Сурья. — Он в печали. Заперся в своём дворце и не желает выходить. Говорит, люди над ним издеваются.

Индра нахмурился. Слишком уж хорошо — то есть, конечно, плохо — всё складывалось. Агни всегда отвечал за доставку пищи, и если он впал в тоску из-за издевательств людишек именно тогда, когда стало нечего есть...

— Несомненно, это не случайное совпадение! — объявил Индра. — Я уверен, Агни знает, в чём дело!

Агни они нашли на полу в огромной пустой комнате, весь пол которой был усыпан лепестками цветов, листьями деревьев, несъедобными орехами и прочим мусором. Зоркий глаз царя богов отметил, что среди всего этого были видны лужи топлёного масла и, кажется, простокваши и фруктового сока.

— Где мясо? Мясо где? — повторял владыка огня, безумным взором уткнувшись в стену напротив. — Мясо! Я больше не могу питаться молоком и маслом, никто не может! Где моя конина? Где моя говядина? Оленина хотя бы, пусть она и жёсткая? Где?!

Словно в ответ ему, с потолка полилась какая-то противно выглядящая жижа, посыпались лепестки бархатцев и листья какого-то дерева.

— Эта жидкость содержит коровий навоз и мочу, — сказала Шачи, принюхавшись. — Не рекомендую даже пробовать.

Как у всех асуров, нюх у неё был на редкость острый.

— Они вообще за кого нас принимают?! — взревел Сурья. — Это лошадей можно кормить цветочками да травками, а мы боги вообще-то! Покарать!

Характер у него был под стать его работе — яркий и очень, очень пылкий. Даже после того, как Индра обернулся кузнецом Вишвакарманом⁽⁵⁾ и оставил ему всего одну восьмую прежнего жара.

— Это будет неправильно, родитель⁽⁶⁾, — строго сказал Шани. — Несправедливо.

И кому ещё знать, что справедливо, а что нет, как не ему — великому судье, карающему неправых и награждающему достойных?

— Надо спросить Великих Сестёр, — добавил он. — Если они не знают ответа, то никто не знает, ибо в Сёстрах скрыта вся мудрость мира сущего.

Индра кивнул, признавая, что Шани дал им отличный совет, который в самом деле мог помочь раскрыть тайну.

— Значит, пойдём к ним. Только кого-нибудь оставим тут прибраться, а то печаль печалью, но воняет же. Вот, ты, например, и останешься.

Он безошибочно ухватил за руку одну из апсар и рывком отправил её вглубь залы. Разумеется, это была не простая небесная танцовщица: сквозь прекрасный облик были отлично видны нечёсаные усы и борода очередного асурьего шпиона.

* * *

Три великих сестры — Шанти, Гаятри и Сваха⁽⁷⁾ — ждали гостей на пороге своего недоступного смертным горного жилища.

— Мы знали, что ты придёшь, царь богов, — сказала первая из них, Шанти.

— Но думали, что ты придёшь скорее, — укорила вторая, Гаятри.

— Неужто боги совсем утратили истинное зрение, позволяющее им различать причины и следствия? — удивилась третья, Сваха.

Индра, Сурья и Шачи сердито нахмурились. Вот поэтому-то боги и не любили ходить к всезнающим сестричкам: какому могучему воину и победителю зла понравится, что с ним говорят, как с глупым ребёнком?

— Значит, утратили, — сухо ответил Индра. — Мы не лясы точить пришли и не новым приёмчикам учиться. Мы пришли узнать, отчего люди перестали нас кормить нормальной едой и стали кормить травой и коровьим дерьмом.

— Потому что они в вас больше не верят, — пожала плечами Шанти.

— Они придумали себе новых богов, которые больше подходят их представлению о мироздании, — уточнила Гаятри.

— Но совсем вас оставить они не могут — ведь это значило бы признать, что они отреклись от веры предков и создали взамен свою собственную веру, а на это не всякий решится, — презрительно хмыкнула Сваха.

Боги и богини переглянулись.

Нет, они знали, что однажды это случится — все знают. Боги не вечны; однажды преданные служители отвернутся от них, затопчут их огни, перестанут бросать в них пищу и лить вино. И останется только голод, и холод, и отчаяние, а потом не останется уже ничего, и наступит Пралайя, великая ночь, из которой родится Шакра — Сила, и примет облик Вишвакармана, Творца Всего, и создаст себе семью и мир, чтобы ими править, и сядет на трон под именем Индры, царя богов.

Они даже были в общем-то готовы к такому итогу. Но то Пралайя, а это — странная полужизнь, когда вроде и огни горят ещё в их честь, а вроде ни еды от них, ни питья, ни даже тепла.

Люди, о которых они всегда так заботились, которым давали ветер и воду, луну и солнце, огонь и землю, отвернулись от них. Но отвернулись ровно настолько, чтобы не дать богам погибнуть вместе со всей вселенной, карая отступников.

— Это неправильно, — нахмурился Шани. — Люди поступают неправильно!

И никто не мог возразить ему, даже Великие Сёстры.

— Если они обманули вас, почему бы вам не обмануть их? — предложила Шанти.

— Да, почему вам не выдать себя за их придуманных богов? — согласилась с ней Гаятри.

— Мяса вам, конечно, не достанется, но этих своих придуманных они кормят довольно вкусно, — хмыкнула Сваха.

Сурья недоверчиво хмыкнул. Лично он с трудом мог представить вкусную пищу, не являющуюся мясом. Даже когда он превратился в коня для одной очень важной аскезы, он нашёл приют у чужеземного царька по имени Диомед и питался как следует.

— Мы пробовали, и нам понравилось, — сказала Шанти.

— Переслащивают, конечно, но кое-что есть всё-таки можно, — подтвердила Гаятри.

— И вообще, это разве не весело — обманывать смертных? — хихикнула Сваха.

Индра скрестил руки на груди. Он тут царь, ему и принимать решение: опуститься до того, чтобы обманывать смертных ради сладкой еды без мяса — или гордо голодать, не имея возможности даже умереть с голоду.

— Хорошо, — он аж ногой топнул для усиления эффекта. — Мы, великие боги, хозяева небесных чертогов, будем обманывать смертных!

1) В индийской астрономии Венера — мужик и находится на третьем небе

Вернуться к тексту

2) Зороастрийцы поклоняются асурам как светлым богам-помощникам Ормузда, а дэвов считают злыми демонами. Тамошние асуры, как и индийские дэвы, живут в Сварге, то есть на небесах.

Вернуться к тексту

3) Бог-владыка четвёртой небесной сферы, где находится Юпитер.

Вернуться к тексту

4) Сейчас зороастрийцы практически не бросают жертвы в огонь.

Вернуться к тексту

5) Изначально Вишвакарман (т.е. "творец всего") — один из обликов Индры.

Вернуться к тексту

6) Шани — сын Сурьи от его второй жены, Чхаи (Тени)

Вернуться к тексту

7) Шанти, она же Ом Шанти, воплощает начало всякой мантры, Гаятри — самую могущественную мантру, а Сваха — конец всякой мантры.

Вернуться к тексту

Но одно дело — решиться на глобальный обман, и совсем другое — составить чёткий план. А уж претворить этот план в реальность — третье дело, которым до второго заниматься никак нельзя.

— У нас есть их священные писания, — ободрила богов Шанти.

— Ну, то есть писания, которые они почитают священными, так-то это просто сказочки, — уточнила Гаятри.

— Сплошная чушь и порнография, а ведь претендует на звание Пятой Веды, — покивала Сваха.

Они развели руками, и ступени крыльца засыпало рукописями, книгами, деревянными табличками с резным текстом и даже несколькими совсем уж загадочными для дэвов штуковинами (в которых мы бы узнали кассеты, диски и флэшки).

— И что, это вот всё надо читать? — ужаснулся Сурья. — Нет уж, владыка, ты как знаешь, а я не по этой части.

В который раз царь богов Индра задался вопросом: зачем, вот зачем он свою доченьку Сангью, почти равную красотой прекраснейшей из женщин, Шачи, отдал за этого мужлана? И в который раз напомнил себе, зачем: умом Сурью он при создании, конечно, обделил (надо будет в следующий раз поправить ошибку), но боец тот был отменный, незаменимый в любой войне.

— Ты не по этой — ты и не читай, — пожала плечами Шанти.

— И без тебя читатели найдутся, ты ж небось ни букв, ни знаков не разумеешь, — хмыкнула Гаятри.

— А учиться тебе уже поздно, да и как научишь-то такого как ты. Ты ж даже в руки книжку взять не сможешь: сгорит, — подытожила Сваха.

Индра, в отличие от своего зятя, читать не только умел, но и любил. Он читал (и даже сочинял сам) стихи, героические повести и вдохновенные философские труды. И до сей поры он отлично понимал написанное. До сей поры.

— Параматман излился в Парабрахмана, Парабрахман излился в Ишвару, Ишвара же излился в Пурушу и Пракрити⁽¹⁾... — он сморщил нос. — Что за дрянь я читаю?!

— Они не в этом смысле изливались, — рассмеялась Шанти.

— Хотя лучше бы, наверное, в этом. Больше смысла было бы, — вздохнула Гаятри.

— А там дальше ещё будет гигантский космический... ну, этот, вы поняли, — покраснела Сваха.

Все три сестры были незамужними девицами и обычно старались притворяться совершенно невинными. Никто им, конечно, не верил — как можно сохранить невинность разума, если знаешь буквально всё на свете, — но из вежливости делали вид, что верят.

— Действительно, гигантский космический срамной уд, — подтвердил подобравший одну из книг Брихаспати. — Вот тут написано, что какие-то Брахма и Вишну летали вдоль него, ища начало и конец, но не нашли⁽²⁾.

— Так, погодите. Вишну?! — Индра развернулся и рывком вытащил из толпы богов младшего брата⁽³⁾. — Признавайся, подлец, это про тебя тут сказано?

Вишну, хоть и не робкого был десятка, весь задрожал. Норов царя богов всем был известен: тот, конечно, пытался его скрывать, но на деле был ещё горячее Сурьи. Особенно когда кого-нибудь надо было срочно карать.

— Что вы, господь и брат мой, что вы! — поднял он руки к груди, словно защищаясь. — Я ничего такого не делал, и еды мне никто не давал, ни единой крошечки. Голодал со всеми вместе, тобой клянусь!

Индра втянул носом воздух. Выдохнул. Размял шею.

— А ведь не врёшь, — с некоторым даже сожалением сказал он. — Но кто ж это тогда, если не ты?

— Да кто угодно, — отмахнулась Шанти.

— Имя-то красивое, всякому к лицу будет, — разъяснила Гаятри.

— Ты б ещё Джаю и Виджаю в книжке вычитал и искать по миру пошёл⁽⁴⁾, ну, — постучала пальцем по виску Сваха.

И правда, неловко вышло. Опозорился царь богов перед своими подданными.

— Но я тоже взял одну из книжек, — младший брат спешил исправиться в глазах старшего. — Тут написано, что Вишну — это Кришна-Васудэва, Нараяна, Рама, Парашурама и ещё сущая толпа народу, которых я первый раз вижу.

— Один бог — и целая толпа народу? — нахмурился Сурья. — Это что, титулы его, что ли?

— Не думаю, — Индра тоже задумался. — А думаю, что это так же, как я сначала был Шакра, потом Вишвакарман, а потом Индра.

Три сестры дружно захлопали в ладоши.

— Джай, Индра! Наш мудрый царь! — воскликнула Шанти.

— Джай, Индра! Всё-то он понимает! — воскликнула Гаятри.

— Джай, Индра! Тот, кто задаёт верные вопросы, и воистину не даёт неверных ответов! — воскликнула Сваха.

Индра только рукой махнул: не сейчас, мол. Славословия он, конечно, слушать очень любил, но только в свободное от работы время.

* * *

Когда все письменные версии были прочитаны, а все аудиоверсии — прослушаны (не стоит сомневаться в способности богов сотворить магнитофон или плеер для DVD: это уж точно не сложнее, чем сотворить целый мир), в обители Великих Сестёр воцарилась мрачная тишина.

Нарушить её не решался никто: ни грубиян Рудра, ни прямолинейный Шани, ни даже царица Шачи, которая никогда не лезла за словом... никуда (карманов у неё не было). Даже сёстры молчали и только внимательно наблюдали за собравшимися.

— Ну что ж, — наконец поднялся из-за стола Индра. — Будем делить роли. Вы же помните, как я придумал Натью, искусство танца и актёрской игры?

На заре мироздания, когда асуры меньше лезли к богам, а Раху и Кету ещё не завели привычки пожирать то Луну, то Солнце, работы было куда меньше, а свободного времени — куда больше. Вот и решил Индра придумать развлечение — музыку, танцы и актёрскую игру. Но шло время, забот становилось всё больше, времени на веселье вечно недоставало, и тогда, чтобы Натья не пропадала попусту, боги создали вечно беспечно радующихся и радующих глаз апсар и гандхарвов.

Ну а потом, конечно, кто-то — Сарасвати, скорее всего, это она всегда людей баловала — принёс Натью на землю и научил ей тамошних смертных обитателей...

Тихие вздохи заполнили комнату: вспомнились старшим былые славные времена, когда сам Индра ходил выплясывать перед народом и танцем покорил сердце гордой Шачи, прекраснейшей из женщин, за которую сватались и он, и Сурья, и Ветер-Ваю, и Океан-Варуна. А уж что творилось на их свадьбе!..

Младшие же боги, дети и внуки старших, грустили о том, что слишком поздно появились на свет и уже не застали той блаженной поры.

— Нельзя смотреть только в прошлое, — строго сказал Шани. — Надо смотреть в будущее. Надо творить будущее!

И он был совершенно прав.

* * *

Боги не спешили возвращаться на небеса: ничего хорошего их там не ждало, а в доме Великих Сестёр хватало место для разговоров, споров и репетиций. К тому же, он был в Гималаях — месте, где, по мнению смертных, и должны были жить новые боги.

— Рудра, давай по хорошему, а? — попросил Сурья своего сынка⁽⁵⁾, скрутив его в болевой захват. — А то я и по-плохому могу!

— Может он! — прохрипел Рудра. — Ты, отец, не понимаешь ни шиша! Ты можешь — а я не могу! И не хочу! И не буду нянчиться ни с призраками, ни с асурами, ни с малолетними недоумками, ни с девками безмозглыми! Моё дело — людей на тот свет отправлять, и только! Я ж смерть, болезнь и ужас, ты вообще головой думаешь, или только в неё ешь?!

— Последнее время приходится думать. Жрать-то нечего, — огрызнулся Сурья. — Жена говорит, в этих бреднях сказано, что ты — один из трёх больших богов. Тот, который Шива. Вот им и будешь.

— А я сказал — не буду!

Сангья, устало наблюдавшая за ними уже не первый час, поднялась и отправилась искать своего отца. Вместо неё, как и всегда, осталась её тень, Чхая — безрадостно смотреть на всё менее осмысленную драку и надеяться, что зайдёт её сын Шани и угомонит уже этих двоих.

В соседней комнате всё шло куда более мирно: Сома Чандра, бог Луны и первый дамский угодник на Небесах, отмеряя шагами ритм, зубрил любезно предоставленную Сёстрами песнь. Брихаспати, мудрый наставник богов, строго следил, чтоб вечно юный и вечно безответственный ученик не отвлекался.

— Яда яда хи дхармасья гланих бхавати бхарата⁽⁶⁾... — Сома Чандра скорчил недовольную рожу. — Какая же это песня, это поди выговори, не то, что на мелодию положи! Давай я лучше продолжу флейту осваивать, а?

Но Брихаспати был непреклонен.

— Это ты просто отыгрываешься за то, что я у тебя жену увёл, — укоризненно ткнул в него пальцем Сома Чандра. — А зря, ведь ты-то увёл её обратно, а она меня любила, так любила, как десять тысяч женщин любить не смогут, во!

— Шестнадцать, — сухо ответил Брихаспати.

— Что "шестнадцать"?

— Тысяч. Шестнадцать тысяч жён. И ты их всех должен посещать за одну ночь. Здесь так написано.

На лице Сомы Чандры отразился явственный ужас.

— За одну ночь?! Но это же...

— Ты бог, ты всё можешь, — глаза у мудреца горели недобрым огнём. — И не забывай про пастушек, с которыми ты должен играть!

— Яда-яда-хи-дхармасья, — поспешно затараторил Сома Чандра.

Он решил, что лучше учить нудную недопеснь, чем постигать всю глубину своих будущих эротических приключений.

А в главном зале творилось дивное.

То соединяясь, то расходясь, плясали вместе Индра и Шачи: он выступая в суровой тандаве, она — изгибаясь в нежной ласье. Он — почти обнажённый, покрытый лишь звериными шкурами, она — облачённая в тончайшее полотно, покрытая прозрачным шёлком, украшенная золотом и драгоценными камнями.

Звон её браслетов и колокольчиков в её косе мешался со звоном цимбал, перебором струн и дробным ритмом барабанчика-дамару. С потолка лился свет, озаряя царя и царицу, отбрасывая на стены их причудливо изгибающиеся тени.

— С самого вечера нашей свадьбы я так не танцевала, муж мой, — без слов говорила Шачи.

— С того самого вечера я ждал, когда мы снова станцуем вместе, — отвечал ей Индра.

Замерев на пороге, смотрела на родителей Свнгья, не в силах отвести взгляда.

— Должно быть, не зря случилось то, что случилось, — тихо сказала Шанти.

— Всякое горе таит в себе радость, — согласилась Гаятри.

— Потому что ничто на свете не происходит случайно, но всё идёт наилучшим возможным образом, — закончила Сваха.

1) Реальная цитата

Вернуться к тексту

2) Об этом рассказывает одна из шиваитских историй о сотворении мира, это не автор придумал.

Вернуться к тексту

3) В Ведах божество по имени Вишну — младший брат и верный оруженосец Индры

Вернуться к тексту

4) Эти имена, означающие "Слава" и "Победа" — самые частые имена для девочек-близняшек и просто сестёр.

Вернуться к тексту

5) В одной из божественных родословных именно так.

Вернуться к тексту

6) Первые строки "Бхагавад-гиты"

Вернуться к тексту

Как и следовало ожидать, план Индры отлично сработал: он не был бы царём богов, если бы его планы проваливались.

Потихоньку, понемногу, а столы в небесных чертогах заполнялись вкуснейшими сластями, кашами на молоке, салатами, супами, и даже — изредка — мясом.

Мясо, правда, периодически оказывалось человеческим, но Сурья всё равно его ел — в конце концов, к человечине он привык ещё в ту самую конскую аскезу.

Сангья ужасалась, конечно, но больше так, для виду. Она знала, за кого идёт замуж, и мужа любила таким, каков он есть. (А когда любить становилось уж совсем невмоготу, всегда можно было подменить себя Чхаей и отдохнуть где-нибудь в тенистом лесу или в отцовском дворце.)

Смертные, как им и положено, дружно купились на божественный обман и послушно приняли Индру — за Шиву, его жену — за суровую воительницу Ади Шакти, а сладкоголосого нежного юношу Сому Чандру — за легендарного пастушка Кришну.

Работать, правда, теперь приходилось вдвое дольше, ведь основных-то обязанностей никто не отменял: солнце и луна должны были светить, ветер — дуть, реки — течь, а царь богов — следить, чтобы всё происходило строго в нужном месте, в нужное время и в должном порядке.

Даже Агни, пусть и не без помощи близнецов Ашвинов⁽¹⁾, постепенно пришёл в себя, оставил затвор и отправился греть мироздание. Цветы, листья и прочую пакость, которую смертные по-прежнему бросали в огонь, он отправлял на скотный двор.

В конце концов, слонам, лебедям, павлинам и лошадям, на которых ездили боги, тоже надо было что-то есть.

Нет, боги не были бы богами, если бы не изыскали возможность совмещать все обязанности. Далось им это нелегко, но что на свете и кому легко даётся? Так уж Вселенная устроена.

Благо всех сразу замещать не приходилось. Людям было достаточно разок увидеть божество, чтобы соединить его с тем мысленным образом, которому они молились, и перенаправить поток пищи в сторону небесных чертогов.

За Брахму, вон, удалось выставить вообще Праджапати, Всеотца, породившего некогда дэвов и асуров. Тот даже не проснулся (и к лучшему, ведь он просыпался обычно накануне Пралайи).

Брахму, конечно, нечасто вспоминали, но лишняя кроха еды после долгого голода лишней не бывает.

И всё же работы хватало — ведь принимая жертвы, боги принимают и обязанность помогать жертвующим.

* * *

Вот, например, Сангья.

Ей, как дочери красавицы Шачи и тоже красавице, досталась роль Прекраснейшей Лакшми. Титул этот, пожалуй, матери подошёл бы больше, но та наотрез отказалась променять копья, булавы, мечи и ожерелье из черепов на какие-то розовые лотосы и унылое золотишко. Опять же, Лакшми вечно сидела у ног мужа да изредка любовалась красивыми лошадьми, а Шачи была особа деятельная, иногда даже слишком.

Лошадиный момент был, конечно, обидным. Отец откровенно развлекался, намекая на ту самую аскезу, из-за которой у Ашвинов человеческая только половина тела... но Сангья не была бы Сангьей, если бы не умела сносить тупые отцовские шутки.

Нет, они её почти не трогали и в целом не тревожили. Тревожило её совсем другое.

— Чхая, они опять! — пожаловалась она.

— Перепостят? — уточнила сестрица⁽²⁾ Чхая.

— Угу. И денег просят. Но они же в меня не верят. Эта вот вообще христианка, а тот — мусульманин!

Чхая покачала головой. Мать справедливого Шани, она и сама неплохо отличала должное от недолжного.

— Непорядок, да. А аскезы хоть творили?

Сангья посмотрела в зеркальце, быстрыми движениями проматывая в нём жизни смертных просителей — от рождения и до сего земного дня.

— Ну... если быть очень щедрой... вон у той дамочки вроде ребёнок трудный...

— И это ты за аскезу зачесть хочешь?

— Ну, если быть очень, очень щедрой...

Чхая решительно мотнула головой:

— Нет уж. Вот у меня Шани — да, трудный. У тебя Рудра — тоже хуже некуда. А это...

— ...так, пустяки, — согласилась Сангья. — Но они же просят и просят, аж в ушах звенит, — капризно пожаловалась она. — Может, проще дать?

Чхая снова мотнула головой:

— Я вон тоже однажды решила: ну просит же и просит, аж в ушах звенит, и дала. И сколько лет мы это расхлёбывали?!

Против этого довода ответа не нашлось.

* * *

А вот ещё один труженик — Сома Чандра.

Казалось бы, обязанности у него были простенькие: играть с пастушками во Вриндаване, музицировать на флейте и ублажать шестнадцать тысяч жён, ждущих его в Голоке, особом небесном чертоге, где паслись коровы, доившиеся фруктовым соком, сливками и топлёным маслом.

Ну, и ещё не забывать присматривать за Луной, чтобы та в срок вставала и заходила, меняла фазы в должном порядке и не попадала в пасть Кету чаще, чем раз в месяц.

И обихаживать двадцать семь своих законных жён, которые следили за двадцатью семью созвездиями его небесной сферы.

И детей не забывать воспитывать, особенно Будху, который вечно с ним ссорился.

И тех детей, которые дети Кришны, тоже не забывать.

И собирать лунную росу, из которой его жёны варили сому, священный напиток богов.

И следить, чтоб лунная роса выделялась в нужном количестве и не высыхала, пока он её не соберёт.

И являться по первому зову на передовую, гонять асуров...

— Лунные затмения стали чаще, — пожаловался Индре Брихаспати. — Сома Чандра не справляется.

Индра и сам был не слепой, видел, да и сложно было не заметить, что некогда вечно весёлый (и часто навеселе) круглоликий юноша постепенно превращается в тощего, постоянно куда-то спешащего злобного аскета.

— Кажется, пытаясь проучить, я нагрузил его слишком сильно, — покаянно вздохнул Брихаспати. — Но уж прости, господь и царь мой, не могу никак перестать на него злиться. Да и Тара нет-нет, а вспомнит его, и потом неделями на меня не смотрит.

Индре его боль была совершенно непонятно: они-то с Шачи жили душа в душу. Но царь богов — на то и царь, чтобы разбирать и решать проблемы своих подданных.

— Ну так пусть Тара отправляется к Соме, если у них такая любовь. Превратится, например, во всех его жён, авось, и ему полегче станет, — предложил он. — А ты себе найди другую жену, которая тебе больше подойдёт. Вон, Сарасвати незамужняя гуляет. Красавица, умница, а как на вине⁽³⁾ играет!

— На вине играет, говоришь, государь? — Брихаспати всерьёз задумался. — И незамужняя до сих пор? Нехорошо, нехорошо, с такими талантами надо быть замужем!

* * *

Сидя на троне и лениво дожёвывая сочный манго, Индра с удовольствием наблюдал за свадебными торжествами. Сам он сегодня танцевать не собирался: как раз недавно отработал День Шивы, пройдясь по всем жаждущим визита своего божества. Бессмертный, не бессмертный, а ноги после такой прогулки у любого ныть будут. Так что он сидел на троне, изредка шевелил пальцами босых ног и любовался тем, как замечательно он всё сумел устроить.

Вот Сома Чандра с Тарой сидят, глядят друг другу в глаза и оторваться друг от друга не могут. Тара для него готова стать всеми его тысячами жён на Голоке и народить ему сколько положено сыновей. Сразу видно — идеальная пара.

А вот Рохини, старшая законная жена Сомы Чандры. Стоит, сердито скрестив руки на пышной груди, смотрит злобно на этих голубков. Ничего, от неё не убудет: обернётся всеми пастушками Вриндавана, и никуда от неё муж не денется.

Ну а прочие двадцать шесть жён уже привыкли, что мужу до них дела нет, и без него прекрасно обходятся.

Мудро царь решил? Мудро.

А вот суровый Брихаспати — размяк, расчувствовался под перебор серебряных струн, склонил голову на плечо молодой жене, смотрит на неё заворожённо. А она для него играет, и пока играют — сыплются из вины цветы, золотые монеты и пёстрые птицы.

Может, и они сумеют сыграть кого-нибудь из новых богов, выбить из смертных ещё немного уважения, благодарности и еды.

Мудро царь решил? Мудро.

* * *

А вот и Шукра...

Так, стоп.

Индра резко выпрямился, отложил в сторону манго, нахмурился, нашаривая мыслями верную молнию-важдру.

Что это наставник асуров забыл в небесных чертогах, куда его никто не звал?

И почему с ним пришли Великие Сёстры? Нет, он им, конечно, всегда рад, но...

— Не стоит гневаться, государь, — попросила Шанти.

— Прости нас за такое вторжение, мы лишь надеялись на твою милость, — добавила Гаятри.

— И на твою мудрость, ведь Шукра пришёл не хвастать и не требовать, а просить твоего совета, — объяснила Сваха.

Вот такие вот делегации Индра терпеть не мог, потому что ничего хорошего они для него не значили. Зато предвещали очень много работы, того больше занудства и всяческого нытья, а главное — очень мало удовольствия или хотя бы благодарности.

Но всё-таки он был царь богов, а царь обязан принимать всех своих подданных и решать те проблемы, которые они сами решить не могут.

— Говори, Шукра, только быстро, — недовольным тоном потребовал он.

Шукра потеребил бородку, пожевал губу, посмотрел по сторонам, переступил с ноги на ногу и наконец решился:

— Такие дела, царь Индра, подопечные мои с голоду мрут. Огни-то для нас зажигают, но и только. А ты, я слышал, наладил поставку пищи. Поделись методом, а? За нами не заржавеет, мы тебе за добро отплатим как следует.

— Настораживает, — хмыкнул Индра. — Но ничего, текст клятвы я тебе сам составлю, никаких лазеек не найдёшь. Научу тебя, как мы еду добываем. Потому что я добр и милостив. Готов, Шукра?

Шукра достал письменный прибор и приготовился слушать.

Индра усмехнулся.

Всё-таки мир послушно ложился под руку своего царя: стоило задуматься, что боги не успевают на две ставки работать, как ответ явился.

Три сестры переглянулись и рассмеялись.

— Джай, Индра! Нет добрее тебя! — сказала Шанти.

— Джай, Индра! Нет мудрее тебя! — добавила Гаятри.

— Джай, Индра! И хитрее тебя ещё поискать, — подмигнула Сваха.

Индра только благостно улыбнулся. Он любил, когда его восхваляли — а именно сейчас у него наконец было время как следует насладиться похвалой.

1) Дети Сурьи и Сангьи, кентавры, божества исцеления.

Вернуться к тексту

2) В ряде мифов они именно сёстры.

Вернуться к тексту

3) название струнного инструмента; есть много разных, тот, который у Сарасвати похож на лютню.

Вернуться к тексту