1 шанс на 14 миллионов (джен)

Настоящее

Вначале была ослепительная в своем сиянии белизна. Насквозь ее прорезали вспышки молний — канаты, натянутые между низом и верхом, звенья, благодаря которым только и можно было разобрать, где небо, а где земля. От режущих электрических бликов даже у него начинали слезиться глаза, и он подумал о тех, кто не привык так к молниям, как привык он. И тогда понял, что он здесь совсем один.

Для полной уверенности Тор огляделся, но увидел только свою секиру, валяющуюся у ног, поднял ее и пошел вперед. Чем дальше он двигался, тем сильнее менялся пейзаж: белое наливалось зеленым цветом, топорщилось щетиной травы, а в небесах белизна превращалась в клочки облаков, разметанных ветром по бледно-голубому холсту.

Вначале Тор подумал, будто это мидгардская Норвегия, то самое место, где они с Локи встретились с отцом, где видели его в последний раз, и куда потом пришла Хела. Он даже опустил взгляд вниз, в сочные стебли травы, ожидая увидеть там осколки Мьёльнира — их не было, и, вглядевшись в горизонт, Тор догадался, что это вовсе не Мидгард. С горизонтом что-то было не так — он выглядел идеально ровно, безо всяких искривлений, без неровностей: так, словно Тора во много раз уменьшили и посадили в центр бумажного листа.

Он снова двинулся вперед, рассудив, что рано или поздно куда-то выйдет, но время здесь утратило значение, и Тор шел, не чувствуя ни конца путешествия, ни усталости, ни хоть какого-нибудь движения.

Остановившись, он положил секиру на землю, а после сел туда сам. Тор мало что понимал из происходящего, но и мало чему удивлялся — порой случаются невероятные и даже чудесные вещи, особенно, если ты бог. Жизнь научила его тому, что в некоторых случаях проще подождать.

— В прошлый раз ты был намного упрямее.

Не оборачиваясь, Тор улыбнулся. Отца он узнал бы и по дыханию, не говоря уже о голосе, и даже то, что тот числился среди мертвых, не испугало его. Может, Тор сейчас и сам мертв. Такое случается.

— Я был еще молод в прошлый раз.

— Ты до сих пор молод.

Поднявшись на ноги и машинально подняв секиру, Тор посмотрел на своего отца — светлые волосы, да и весь образ пронизан светом, а единственным темным пятнышком была металлическая пластинка, закрывавшая отсутствующий глаз.

— Мы теперь похожи, — сказал Один, и Тор в тот же миг понял, что на его лице точно такая же пластинка, а глазное яблоко, отданное Ракетой, будто испарилось. — Только твои волосы… но еще вырастут, да?

— Если только я не умер.

— А ты не знаешь?

Наверху плыли облака, но ветра не было, и Тор подумал, что это небо из какого-то другого мира. Стоило мысли появиться, как Один улыбнулся, кивнул головой и снова заговорил:

— Ты должен понять кое-что сейчас, чтоб легче было понять потом. Запомни это ощущение.

— Если я сейчас пойму, то потом уже буду знать. — Тор развел руками, лезвие секиры скосило несколько травинок.

— Но не об этом. — Один подошел ближе, Тор вдруг осознал, что может видеть сквозь него. — Не отвлекайся, Тор. Посмотри вверх.

Он посмотрел. Облака плыли, ветер так и не поднялся. Что же он должен понять?.. В голову ничего не приходило, а о своей случайной мысли он вовсе забыл, переключившись на слова отца, которые казались гораздо более важными.

— Можешь сказать яснее? Что я должен запомнить?

— Твои глаза уже это увидели, Тор.

— Глаз, ты хотел сказать, один глаз. Второй куда-то делся.

— Я отнял его, — подтвердил Один. — Он тебе не принадлежал. Мы те, кто мы есть, сын.

— Просто с двумя глазами я все-таки лучше видел.

— Ты мог не заметить главного.

Один не двигался, но Тор все равно ощутил тяжелую отцовскую ладонь на своем плече. Он с трудом сглотнул — накатила ностальгия, резкая, неумолимая, и Тор не сдержался:

— Локи погиб. И весь Асгард.

Наступила пауза. Глаз Одина закрылся, сам он склонил голову, а Тор повторил это движение. Охватившая его грусть постепенно рассеивалась, он дышал спокойнее: просто сорвался, ведь отец был единственным среди всех, кого Тор встречал, кто мог хоть немного понять всю его боль, все отчаяние и безысходность.

— Что ж, — заговорил Один, — теперь ты и есть Асгард.

Тору захотелось обнять отца, но достаточно было и взгляда на него, чтобы понять — это невозможно и больше никогда не будет возможным. Спасибо и на том, что они могут разговаривать, находясь посреди неизвестности, поросшей зеленой травой.

— Что я должен делать, отец?

— Отправляйся к друзьям. С ними есть чародей, способный помочь, но и от тебя будет польза.

Ничего не поняв о чародее, Тор кивнул. В памяти возникло поле боя, лютые твари иных миров, нападающие со всех сторон, Романова, дерущаяся с ними, и Капитан, готовый лично выйти против Таноса.

Стоило вспомнить об этом, как время возобновило ход, на месте Одина, совсем рядом, мелькнула и брызнула во все стороны острая вспышка белой молнии. Тор поднял секиру над головой: что бы ни имел в виду его отец, а он знал, в какое место и в какой момент сейчас попадет.

И хотел как следует замахнуться заблаговременно.

**

В быстро сгустившихся тучах сверкали молнии, самая крупная ломко ударилась в землю, потом исчезла, оставив после себя крупную воинственную фигуру. Секира Тора опустилась вниз, окрестности содрогнулись: упало несколько неоновых вывесок, завыла автомобильная сигнализация, по асфальту пошла трещина, а секира разворотила бетонные ступени.

Тор осмотрелся и с запозданием понял, что здорово просчитался — это не Ваканда в разгаре доброй битвы, а Нью Йорк, да и место ему знакомо, словно он уже был здесь раньше. Подняв голову и увидев на вершине краснокирпичного здания большое круглое окно с выбитым стеклом, Тор пожал плечами: ничего не поделаешь, раз сюда привела его судьба, значит, именно сюда ему и нужно. Покрепче ухватившись за древко секиры, он вытащил ее из обломков ступеней Санкторума, переступил дыру и вошел внутрь.

— Чародей! — Никто не отозвался. — Лекарь!

Тор несколько секунд смотрел на обваленную лестницу на второй этаж — дыра была намного больше, чем та, которую сам он оставил снаружи, — а потом, поигрывая секирой, отправился на поиски.

Стоило ему свернуть в отводящий влево коридор, как сквозь оставленную Халком дырень в окне проскользнула юркая фигура, темная в вечернем свете. Пролом в лестнице не стал для нее препятствием, фигура ловко перебралась через перила и спрыгнула на замусоренный пол почти беззвучно, а затем крадучись двинулась следом за Тором.

Тот насвистывал что-то боевое себе под нос, открывал одну дверь за другой, натыкаясь на пустые кабинеты и залы, делая вид, что ничего позади себя не замечает, но постепенно терял терпение и уже собирался рассердиться и оглянуться, когда наконец услышал голос:

— Простите… извините, но вы — это Тор, а я вначале еще не был уверен, везде показывают, что у вас волосы подлиннее, а еще алый плащ как у мистера Стрэнджа, и такой большой молот… Нет, секира тоже ничего, она внушительная, но просто я не хотел обознаться.

Тор не узнавал этого человека, раньше они определенно не встречались, но его легко можно было принять за почитателя Мстителей или же за сына Тони Старка — по возрасту как раз все сходилось. Но непонимание развеял сам юноша:

— Простите, меня зовут Питер. Паркер. — Он подошел, держась ближе к стене, несмело протянул руку.

Пару секунд поразглядывав аккуратную ладонь, Тор хмыкнул и накрыл ее своей, а потом сжал и дернул Питера на себя. Паркер сдавленно охнул, попытался вырваться и, естественно, не сумел, и оттого заговорил еще быстрее:

— Доктор Стрэндж сказал приходить сюда, если вдруг что, а тут молния, гром, прямо рядом с этим местом, конечно же я пришел сразу же, тем более что все равно был недалеко, пожалуйста, отпустите меня!

— Друг чародея?

— Да, да, да! — Питер прижал к себе отпущенную руку и стал потирать раскрасневшуюся от крепкой хватки ладонь. Он и так знал, что невысок ростом, но по сравнению с Тором чувствовал себя совсем ребенком — смотреть приходилось не просто снизу вверх, но задрав голову. — Я его друг, только сейчас его, похоже, нет дома.

— Тут вообще никого нет.

— Мы только сегодня с ним вернулись с Титана, столько всего произошло, вас очень там не хватало — мы наверняка бы победили Таноса, если бы кто-то чуть-чуть нам помог.

— Знаю, я был занят, но теперь я здесь.

— Но ведь уже слишком поздно…

— Поздно будет, когда умрешь. — Тор хлопнул Питера по плечу и пошел обратно в главный зал, тот самый, с проломленной посередине лестницей. — Что здесь произошло?

Питер взглянул на пролом, пожал плечами и снова перевел взгляд на Тора: тот казался громадным и каким-то… божественным. Нечто подобное Паркер ощущал только рядом с мистером Старком, ведь тот был его кумиром, но Тор — это совсем другое дело. Совсем другое.

— Я видел только то, что произошло на Титане. Ну, то есть, нет: вначале здоровый инопланетный корабль опустился тут рядом, и слуги Таноса хотели украсть доктора Стрэнджа, потому что у него был Камень Времени, но мы с мистером Старком пытались ему помешать и так попали на тот самый корабль. Полетели на Титан, а там были странные ребята из космоса, но они тоже хотели убить Таноса, так что мы придумали план, а он не сработал, доктор Стрэндж отдал Таносу Камень, Танос ушел, а мистер Старк умер. От него остались очки и пепел, вот.

Порывшись в кармане, Питер вытащил оттуда очки, но Тор ни капли ими не заинтересовался.

— А что у вас с глазом?

В отличие от очков, этот вопрос привлек куда больше внимания: Тор обернулся и посмотрел на Питера внимательнее, так, словно только сейчас признал его существование и закрепил за ним некую роль.

— Потерял, пока дрался с сестрой.

— Ох.

— Да. Когда вернется чародей?

— Не сказал.

— Тогда мне нужно в Ваканду.

— Мне тоже! — Питер обрадовался. — Я с вами!

— Ты? Нет, никак нельзя. Кто-то должен остаться здесь и посмотреть за домом, в нем полно артефактов, а я уверен, нам нужен… нужно кое-что.

Питер нахмурился. Его опять держали за ребенка и не позволяли никуда лезть, это ему не нравилось. Он комплексовал, и потому пропустил ту нотку сомнения, тот сбой в уверенности, который допустил Тор в конце своей фразы.

— Мистер Старк посвятил меня в Мстители, — предпринял Питер еще одну попытку.

— И как они тебя называют? Геройское имя?

— Человек-паук. — Паркер стремительным жестом вскинул руку и отправил упругую нить паутины к потолку. — Я уже не маленький и не бесполезный.

— Именно потому я доверяю тебе дом.

Тор вышел на улицу, а Питер поплелся за ним, уже зная, что уговаривать бесполезно. Оставшись на пороге, он с разочарованием смотрел, как Тор выбирает место посреди дороги и вскидывает руку с секирой вверх, ожидая, пока со стремительно темнеющего неба упадет первая молния, заливающая все вокруг белым и уносящая его с собой.

Затем Питер остался один. Он сел на верхнюю ступеньку и обхватил голову руками. Ему совершенно некуда было идти — успев вернуться домой, он увидел на месте тети Мэй покрывавший диван пепел, так что в квартире оставаться больше не хотел. Собрал вещи в рюкзак и оставил их в кабинете мистера Старка, потому что смог туда проникнуть, а после этого увидел вспышку молнии и помчался к Санкторуму. Теперь ему некуда было возвращаться; Нью Йорк, как и весь земной шар, был охвачен отчаянием, Питер не понимал, где пригодится его помощь, а чувство потери мистера Старка и тети Мэй оказалось слишком тяжелым — Паркер не смог просто задвинуть его подальше, отстраниться от этого и мыслить хладнокровно.

Ему стоило бы заняться чем-нибудь полезным, но доктор Стрэндж оставил его здесь, а затем и Тор — так, будто Питер был пустым местом, настоящим ребенком, несмотря на все, что он успел сделать: а заслуг у него, по мнению самого Паркера, имелось не так уж мало. Особенно для ученика старшей школы.

К глазам подступили слезы, и Питер уткнулся лбом в колени, но это не слишком помогло. Он плакал, жалея тетю Мэй, слишком еще молодую для смерти: сколько у нее было разных планов и идей, как она заботилась о нем, обо всех других, кто нуждался в заботе — почему именно она оказалась среди той половины человечества, которой не повезло?..

Еще сильнее Питер жалел самого себя, оставшегося в одиночестве, неспособного доказать свою полезность. Годящегося только на то, чтоб сидеть у чужого дома.

Разозлившись, Питер вытер рукавом лицо и, поднявшись, зашел в Санкторум. Некстати ему вспомнилась фраза Тора о том, что здесь есть артефакты, а еще — что ему может что-то из них понадобится. Конечно, Питер не идиот, он не будет воровать вещи, принадлежавшие магу, но хотя бы взглянуть на них он может, просто для того, чтоб отвлечься от мыслей, ни к чему хорошему не ведущих.

— Доктор Стрэндж? — Питер позвал на всякий случай, желая точно убедиться в отсутствии хозяина, а потом, почувствовав, как энтузиазм приходит на смену обиде, пустился в самовольную экскурсию по Санкторуму.

Он поднялся на второй этаж, потом на третий, и там нашел большой зал с удивительно высоким потолком. Здесь и были артефакты: многие под стеклянными колпаками, другие просто оставлены на подставках или стеллажах или прикреплены к стене. Питер ходил мимо них, то и дело замечая где-то ускользающее от взгляда движение или тихий непонятный звук. Было немного страшно, но куда больше просто волнующе; Паркер остановился возле стопки книг и рискнул открыть верхнюю, но ничего не произошло, а слова и буквы выглядели незнакомыми.

Потом Питер увидел на подушечке ярко-синий камень, видом напоминавший Камень Времени с поправкой на цвет. Протянув к нему руку, Питер замер, так и не коснувшись поверхности, но ничего не почувствовал и медленно-медленно опустил пальцы.

Ничего. Камень был холодным. Питер поднес его к лицу и рассмотрел поближе, решив, что только настоящий маг способен заставить эти вещицы работать.

Кроме этого, Питер немного осмелел. Ему все было интересно, а заняться совершенно нечем, так что он, представляя, словно заигрывает с чем-то опасным и проверяет себя, взял в руки посох с крученой рукоятью. Тяжелый и наверняка очень старый, он удобно лежал в руках, и Паркер взмахнул им, как волшебной палочкой, но вновь ничего не произошло.

Следующим в руки Питеру попался еще один камень — он был больше предыдущего, а по форме напоминал человеческую ладонь с грубо очерченными пальцами. Подняв камень, Питер из любопытства приложил свою руку к нему, чтоб сопоставить размер, и прикосновение оказалось неожиданно теплым, а юноша в тот же миг ощутил, как теряет сознание.

Точнее, у него закружилась голова, но в обморок он не упал, хотя был определенно близок к этому. Тело Питера стало очень легким, как будто он летел куда-то или падал, но он был уверен, что стоит на месте. В случившемся Питер не разобрался, но услышал издалека голоса и решил, что вернулся Стрэндж или пришел кто-нибудь другой.

Положив камень на место, Питер неслышно вышел из зала и пошел на звук, а, очутившись на лестнице, остановился. Внизу был другой маг, которого Питер мельком видел — полный и с азиатским лицом, — а рядом с ним стоял невысокий человек в деловом костюме.

— Что мы можем предпринять? Правительство окажет вам помощь и поддержку, так же, как и «Щиту», и Ваканде, но мне нужно больше конкретики, мистер Вонг, — говорил мужчина, и Питер отступил в тень, чтоб его не заметили.

— Без Стрэнджа тяжело что-то решить. — У Вонга был легкий акцент, довольно забавно звучавший. — Я хотел бы дождаться его возвращения.

— Вы же понимаете, что он может быть мертв. Иначе уже связался бы с вами.

— Понимаю, но…

— Мистер Вонг, вы один из немногих, кто способен оценить масштаб трагедии. Я просто прошу вас проверить состояние Стивена Стрэнджа и Тони Старка, если магия способна определить, живы они или нет и где находятся. В дальнейшем государство обещает поддержку и вмешиваться с просьбами будет по минимуму. Мы считаем, что вы и без нас знаете, что делать.

Питер недоверчиво склонил голову. Неужели кто-то еще не знает, что мистер Старк мертв?.. Впрочем, это легко понять, ведь все происходило очень далеко отсюда, но доктор Стрэндж теперь на Земле, пусть и не в Нью Йорке. Хотя бы о нем известно точно.

— Извините… — Питер несмело шагнул вперед, выходя на свет. — Доктор Стрэндж сам привел меня сюда, так что он совершенно точно жив, а еще насчет Тони Старка…

Его никто не слушал. Никто даже не оглянулся, а на середине фразы Питера Вонг начал отвечать, глядя на собеседника:

— Хорошо, мистер Росс, хорошо. Я свяжусь с вами, когда выясню что-то, незачем здесь находиться.

— Запишите номер телефона.

— Мне не нужен номер телефона!

Вонг, выставив руки вперед, создал портал с оранжевым свечением вокруг, шагнул в него и оказался совсем рядом с Питером, так, что тот даже вздрогнул.

— Закройте за собой дверь, мистер Росс, — прокричал Вонг и, снова не посмотрев на Паркера, скрылся в коридоре.

Сердце Питера билось часто, сильно, но он, круто развернувшись, последовал за Вонгом. Тот как раз вошел в зал с артефактами, и Питер поспешил объяснить:

— Я кое-что посмотрел тут, но почти ничего не трогал, кроме некоторых вещей.

Снова никакой реакции. Питер окончательно убедился в том, что его не замечают. Он подошел к окну и глянул на собственное отражение — все было в порядке. Потом изучил свои руки, потер друг о друга, пока ладони не нагрелись. После этого Паркер коснулся шторы, и тут начались странности: его пальцы проходили сквозь тяжелое полотно, не встречая сопротивления.

— О боже, — пробормотал Питер и закрыл лицо руками. — О господи.