И тут зашла она (гет)

Куинни сегодня была необычайно весела и разговорчива. Тина была счастлива: казалось, все вернулось на круги своя. Куинни, как и раньше, рассказывала смешные истории о своих коллегах, трещала без умолку о том, что в соседний магазинчик завезли новые береты, такие изумительные, будто они прибыли из самой Франции, расспрашивала о письмах мистера Скамандера, заставляя смущенно опускать глаза. Тина поглядывала на нее с веселой улыбкой, но на душе все же было тревожно. Она переживала о своей младшей сестре. Эта резкая перемена, с одной стороны, радовала, а с другой, пугала своей неожиданностью. Теперь, смотря на такую веселую Куинни, даже не верилось, что она вчера так долго проплакала в ее объятьях.

После ужина Тина все-таки набралась смелости поговорить с Куинни о ее чувствах.

— Куинни, как ты себя чувствуешь? — спросила она неуверенно. Душевные разговоры не были сильной стороной Тины и поэтому она очень нервничала, приступая к беседе.

— Все хорошо, Тин, — улыбнулась ей сестра.

— Я очень рада, что сегодня ты в таком чудесном настроении. И все же я за тебя волнуюсь. Ты вчера так плакала… Мое сердце просто разрывалось на части! Я так хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я знаю, к чему ты ведешь, — перебила сестру Куинни, — и я бы не хотела об этом разговаривать. Если ты хочешь, чтобы я стала счастливой, то помоги мне забыть мистера Ковальски так же, как он забыл нас. Поэтому мы никогда больше, слышишь, никогда не будем говорить о нем! Будто бы его и не было в этой истории.

В комнате воцарилась тишина. Сестры серьезно смотрели в глаза друг другу, будто пытаясь разглядеть там то, что не могло быть сказано, но было в их душах. Куинни терзала салфетку в руках. Наконец Тина кивнула, подтверждая свое согласие на введение предложенного Куинни правила.

— Представляешь, — вновь оживившись, прощебетала Куинни, — сегодня мистер Уильямс предложил мне сходить с ним в театр.

— Не может быть! — воскликнула удивленная Тина. — И что же ты ответила?

— Я сказала, что мне нужно обдумать его предложение.

— Ты с ума сошла! — Тина округлила глаза. — Ты ведь сама говорила, что он только развелся из-за измены жене.

— Не кричи так, Тина, — смеясь над ней, успокоила Куинни, — конечно же, я никуда не пойду с этим донжуаном. Говорят, он еще тот сердцеед, а мне сейчас этого совсем не нужно.

— Хвала богам, — подыгрывая развеселившейся сестре, засмеялась Тина, — но я была бы не против, если бы ты куда-нибудь сходила с порядочным парнем, вроде мистера Абернетти.

— С этим простофилей, не-е-ет! К тому же он ужасный зануда. Ему хорошо только лапшу на уши вешать, когда нужно пораньше уйти с работы. Я с ним заскучаю, Тин, ты же меня знаешь.

Так сестры проболтали до поздней ночи. Город уже спал, а они все смеялись, попивая ароматный горячий шоколад, приготовленный умелой рукой Куинни.

* * *

Утро было пасмурным. Тина хорошо знала свою сестру, а особенно хорошо была знакома с привычкой Куинни долго спать в такое хмурое утро и затем опаздывать на работу. Поэтому, наконец разбудив сестру, Тина решила помочь ей и заправить ее постель. Взяв в руки подушку, Тина принялась взбивать ее и вдруг ощутила, что одна из сторон совсем мокрая. Не могло быть сомнений — это слезы. После прекрасного вечера, что они провели вместе, смеясь над всем, чем только возможно, Куинни легла спать и проплакала, судя по всему, не один час. И Тина прекрасно понимала причину этих слез.

Нет, так быстро Куинни не излечиться от ее страданий. Один веселый вечер не поможет забыть боль расставания. Здесь нужно время. Тина решила, что она все это время будет рядом с Куинни, чтобы в любой момент поддержать ее. Куинни больше не будет плакать в одиночестве, ведь у нее есть любящая старшая сестра.