Цветок чертополоха (джен)

Утреннее солнце пробивалось сквозь густую листву деревьев, плотно сомкнувших свои кроны над тропинкой, причудливо вьющейся по склону гор.

Всадница пришпорила лошадь, радостно улыбнувшись своим мыслям. Чалая кобыла перешла на галоп. Места были давно изведанные, Марьяна вот уже третье лето приезжала сюда, убегая от городского шума и каждодневных забот.

Работая экскурсоводом в одной из многочисленных туристических фирм северной столицы, она ежедневно общалась с людьми и, соответственно, за год успевала настолько устать от этого общения, что билеты покупались заранее, и первый день отпуска она встречала уже в поезде, везущем её в дальние дали, в места, где она почти не видела людей.

За свои тридцать пять лет она посетила и Алтай, и Байкал, и многие другие дальние и ближние места своей родины, благо выбор мест, куда почти не ступала нога туриста, был огромен. Краснодарский край, бывший в этом плане невостребованным, несколько лет назад открылся ей и с этой стороны.

Когда единственная подруга Вера уговорила отправиться с ней в отпуск, потому что Верочкин муж был занят на работе, а двое детей требовали море, Марьяна, скрепя сердце, согласилась.

Тот отпуск, можно сказать, не удался. Море, пляж, толпы людей, вереницы машин. Отдых был бы полностью испорчен, если бы не одно но. Выбравшись на экскурсию в горы, подальше от приморского шума, Марьяна будто вдохнула полной грудью. Шелест листьев огромных деревьев, горные ручьи и водопады…

Она поняла, что вот оно, то место, где она проведёт свой следующий отпуск. Сразу же вспомнилось, что её предки по материнской линии были казаками и, возможно, эти же горы служили им домом и защитой.

На следующий год, списавшись с людьми, она договорилась о приезде сюда дикарём, и не пожалела ни на мгновение. Приветливые люди, вкусная еда, чистая постель в маленьком гостевом домике и лошадь. Подростком она занималась верховой ездой, звёзд с неба не хватала, но в седле, даже по прошествии стольких лет, сидела уверенно. Когда отпуск подошёл к концу, она уже точно знала, что и следующий она снова проведёт здесь.

* * *

Чалая кобыла перешла на галоп. Тропинка тут была широкой, а за ближайшим поворотом уже будет виден дом, в котором её ждёт, как всегда вкусный, завтрак.

Вылетев за поворот, она успела только увидеть лежащее поперёк тропинки дерево, которого ранним утром, когда она отправлялась на прогулку, не было.

Копыта заскользили на влажной от росы траве, кобыла вскинулась, и Марьяна, подобрав поводья, пригнулась к её шее. Лошадь повалилась на бок, сбрасывая всадницу, которая упала возле тропинки, ударившись о камни, и тут же была придавлена всем весом своей подруги по несчастью…

* * *

Возвращение в себя было странным, и сопровождалось такими отвлекающими факторами, как тормошение и требование очнуться, произносимые почему-то на английском языке, с явным шотландским акцентом.

Открыв глаза, она увидела склонившегося над ней крупного тёмноволосого мужчину в строгом костюме. В его взгляде она заметила беспокойство.

— Минни, что случилось, дочка? — спросил он. — Почему ты упала в обморок, ты больна?

— В обморок? — Марьяна помнила, что она упала с лошади, но в тоже время, она знала, что собиралась прогуляться по округе и почти возле порога ей стало плохо, закружилась голова, и она упала. А человек, что сейчас тормошит её — это отец.

Сознание будто раздвоилось, она ощущала себя и Марьяной Спириной, и Минервой МакГонагалл. Ощущать себя Минервой было странно, она хоть и увлекалась чтением фанфиков по Гарри Поттеру, но никогда и не могла подумать, что возможность попасть в героя книги, часто описываемая в этих рассказах, может происходить на самом деле и, тем более, коснуться непосредственно её.

Мозг, явно перегруженный присутствием в нём двух равноценных личностей, подал сигнал бедствия и снова отключился, отправляя оба сознания в темноту бессознательного.

Снова она пришла в себя, уже лёжа в постели, возле которой сидела болезненного вида пожилая женщина, которую она опознала как мать, и удивившись, что понимание того, что она Минерва, не вызывает у неё паники и отторжения.

— Доченька, как ты? — спросила её мать.

— Мама, всё хорошо, не волнуйся, — поспешила успокоить она женщину, — только слабость какая-то во всём теле, но это пройдёт.

— Я вызывала колдомедика, он сказал, что не нашёл у тебя проблем, возможно, ты просто переутомилась в Хогвартсе. Он порекомендовал сон и укрепляющие зелья.

— Я посплю, хорошо? — сказала Марьяна. — И ты иди, отдыхай, я никуда не денусь, не надо сидеть возле меня.

Мать погладила её по руке, лежащей поверх одеяла, вздохнула и покинула свой пост, успокоенная словами дочери. Та же, в свою очередь, закрыла глаза, делая вид, что спит. Ей надо было подумать.

Прислушавшись к своим ощущениям, она поняла, что теперь не чувствует себя двумя разными людьми. Две личности, по неизвестно каким причинам оказавшиеся владелицами одного тела, слились в одну. Все знания Минервы оказались доступны Марьяне, что в сложившейся ситуации не могло не радовать. Магия тоже никуда не делась, что и подтвердили слова колдомедика.

«Итак, что мы имеем? — думала Марьяна, лёжа в постели и анализируя создавшуюся ситуацию. — А имеем мы родителей, двух братьев, их жён и детей, один из которых недавно родился, работу в Хогвартсе и отличное знание канона. То, что я знаю, что попала именно в семьдесят первый год, тоже не может не радовать. Это отличная возможность немного переписать историю, а при небольшом везении и вообще изменить её».

То, что у неё здесь имелась семья, было для Марьяны несколько удивительно. В книгах Минерва была описана так, что складывалось впечатление старой девы или синего чулка, и актриса, сыгравшая МакГонагалл, только усиливала это ощущение.

Сама же Марьяна не особо интересовалась этим персонажем, недолюбливая за её, как ей казалось, неправильное обращение с факультетом, деканом которого она являлась. Сейчас, осознав себя Минервой, она с удивлением узнала, что у женщины, которой она стала, был гордый, непреклонный характер, она любила свою семью и хорошо относилась к ученикам, хотя в её поступках и присутствовала некая зашоренность по отношению к отдельно взятым факультетам. Это объяснялось школьной традицией, въевшейся в подкорку во время учёбы, и никуда не девшейся позже. Да и травма, полученная на седьмом курсе в игре со Слизерином, никак не способствовала улучшению отношений.

«Будем улучшать, — решила Марьяна, — в этом году в школу поступают небезызвестные личности, и надо постараться не допустить тех ситуаций, что были описаны у Роулинг».

Анализируя чувства Минервы по отношению к директору, она поняла, что Минни относится к нему с уважением, как к своему наставнику и старшему коллеге, закрывая глаза на некоторые его решения, считая, что он, в силу своего опыта и возраста, лучше разбирается в людях.

От этой привычки следовало избавляться, и нужно было понять, кем же является директор. Сильным и умным магом, который иногда ошибается, как и любой другой индивидуум, или хитрым и беспринципным манипулятором.

Перебирая воспоминания Минервы, примеряя их на себя, и принимая или отбрасывая их, Марьяна не заметила, как подошло время ужина. В коридоре послышались шаги, дверь заскрипела, приоткрываясь, и в комнату вошла мать, несущая поднос, судя по времени, с ужином.

— Мама, зачем ты напрягаешься, — проговорила Марьяна, уже зная, что мать часто болеет и подолгу не поднимается с постели, — я бы встала и присоединилась к вам за ужином.

— Ты забыла, что сказал колдомедик? — парировала мать. — Отдых и зелья. Вот, выпей это.

Мать поставила поднос на прикроватный столик и подала ей небольшой фиал, содержимое которого Марьяна не без дрожи выпила. Зелье на вкус оказалось вполне приемлемое и она принялась за ужин. После принятого зелья и ужина Марьяна почувствовала себя достаточно здоровой, чтобы встать и самостоятельно дойти до ванной комнаты.

Первым делом Марьяна посмотрела в зеркало. Из него на неё смотрела черноволосая женщина с неожиданно голубыми глазами. Сурово поджатые губы делали лицо жёстким и подчёркивали начавшие появляться первые морщины.

Тело слушалось, никакого дискомфорта не возникало, и это давало надежду, что и палочка признает в ней прежнюю хозяйку. Если же нет, то нужно будет срочно посетить Олливандера.

* * *

На следующее утро Марьяна вышла к завтраку. Мать с отцом очень обрадовались, узнав, что она чувствует себя хорошо. Марьяна же собиралась им сообщить, что ей нужно в Хогвартс. Находиться в родительском доме МакГонагалл будет трудно. Несмотря на то, что ей досталась память Минервы, и осознавая сидящих за столом людей родителями, она не испытывала к ним сильных родственных чувств.

— Мама, папа, я собираюсь сегодня вернуться в Хогвартс, — сообщила она родителям, когда завтрак почти закончился.

— Но ты же хотела погостить подольше? — удивлённо проговорил отец. — А сбегаешь уже через неделю после приезда. Хорошо, хоть братья успели тебя повидать.

— Роберт, ты же знаешь, какую должность занимает наша дочь, — неожиданно поддержала её мать, — она очень занята.

— Занята настолько, что некогда пообщаться с семьёй, не говоря уже о том, чтобы познакомиться с кем-нибудь и выйти замуж?

— Я с целым факультетом нянчусь, зачем мне замуж, — попыталась отшутиться Марьяна, не желая вести разговоры на такие скользкие для неё темы.

— Нанянчилась уже до того, что в обмороки падаешь, — отец, кажется, начал сердиться, — или тебя там кто проклял, в этом вашем колдовском заведении?

— Ну что ты такое говоришь, папа! — Марьяна вдруг вспомнила, что отец священник и ему приходится разрываться между верой в бога и знанием, что жена и дочь ведьмы, а сыновья самые настоящие колдуны. — Никто меня не проклинал, я просто устала вчера, вот и упала в обморок.

— Доченька, ты что, опять пытаешься что-то изобрести или доказать? А может, пишешь какую-то работу по трансфигурации?

— Изабель, давай спокойно доедим завтрак, — попросил отец, глядя на жену.

Чай допили в молчании, после чего Роберт, поблагодарив супругу, удалился.

— Я тоже пойду, соберу вещи, — сказала Марьяна и выскользнула из столовой.

Поднявшись в свою комнату, она первым делом оглядела её, желая найти палочку, о которой она даже не вспомнила утром. Это было неприемлемо, следовало приучить себя держать её всегда под рукой, а лучше озаботиться приобретением специального крепления на руку, если таковое существовало.

Минерва всегда носила палочку в потайном кармане мантии, но сейчас её там не оказалось. После недолгих поисков палочка нашлась в ящике прикроватного столика. Взяв её в руки, Марьяна почувствовала тепло, заструившееся от палочки через пальцы вверх по руке. Произнеся «Люмос» и вызвав на кончике палочки огонёк, она убедилась, что колдовство ей доступно.

Она взмахнула ею, желая трансфигурировать лежащий на кровати носовой платок в шкатулку. Та получилась идеальной, с хорошо проработанными деталями, что означало, что они с палочкой отлично подходят друг другу.

Марьяна подумала об их с Минервой схожести. Обе одного возраста, не замужние, но имеющие любимых племянников и племянниц. Правда, Марьяне не нравилась та строгость и непреклонность суждений, которая была присуща Минерве, сама она мягче относилась к людям. Сейчас она надеялась, что это не помешает ей руководить факультетом.

Собирая вещи в саквояж, который оказался намного объёмнее внутри, видимо, благодаря наложенным на него чарам, она думала о преподавательской деятельности. Радовало то, что она привыкла общаться с большим количеством людей, оставалось только разобраться с написанием учебных планов и прочих официальных бумаг, с которыми она должна была иметь дело в связи со своей должностью заместителя директора.

Убедившись, что все вещи, книги и разные нужные мелочи уложены, Марьяна надела тёмно-зелёную мантию и уложила волосы в пучок, мимоходом подумав, что надо бы сменить имидж, она ещё молода и не хочет выглядеть старой девой, которой она, стоит признать, и являлась.

Надев шляпу, она взяла саквояж и спустилась вниз, чтобы попрощаться с родителями. Мать с отцом обнаружились в гостиной. Отец читал книгу, а мать вязала что-то миниатюрное и яркое. Делала она это сама, без помощи магии, но спицы так и мелькали у неё в руках. Увидев дочь, мать отложила рукоделие и поднялась ей навстречу.

— Ты уже собралась? Так быстро? — заговорила она. — Я думала, ты останешься на обед.

— Извини меня, мама, — ответила Марьяна, — я как-нибудь загляну к вам на выходных.

Попрощавшись с родителями, она вышла из дома через заднюю дверь, чтобы не привлекать к себе внимания немногочисленных соседей, если им придёт в голову посмотреть сейчас в сторону их дома. Не решившись аппарировать, не будучи точно уверенной в своих силах, она взмахнула палочкой, вызывая «Ночного рыцаря». В тот же миг перед ней появился автобус, дверь открылась, являя её взору приветливо улыбающегося кондуктора.

— В Хогсмид, — произнесла Марьяна, поднимаясь по ступенькам в салон.

Поездка на «Ночном рыцаре» оказалась не такой ужасной, как она думала. Во всяком случае, из стороны в сторону её не швыряло, видимо, сейчас за рулём сидел более адекватный волшебник, чем достался в будущем Поттеру.

Выйдя из автобуса на окраине Хогсмида, она увидела вдалеке шпили замка, который мог быть только Хогвартсом, и память это подтвердила. Марьяна любила пешие прогулки, так что без всяких сомнений свернула на дорогу, ведущую к нему. После получасовой прогулки под пение птиц, в сопровождении ласкового ветерка, она оказалась перед воротами Хогвартса. Вблизи замок поражал своей красотой и величием.

Она застыла в восхищении. Память Минервы подбрасывала ей картинки замка в разные сезоны, открывая всю его красоту и разнообразие.

Прикоснувшись к воротам, которые незамедлительно стали открываться, Марьяна подумала, что пора привыкать называть себя Минервой. Это не грозило ей полным исчезновением, её чувства и мысли оставались с ней, от прежней Минервы остались только память и умения, и надо было, наконец, вживаться в образ.

Она проскользнула в приоткрывшиеся ворота и пошла по подъездной аллее к замку. С её приближением замок всё больше нависал над ней всей своей мощью, но вызывал не страх, а ощущение защиты и уюта. Подойдя к дверям и толкнув их, она вошла вовнутрь. Вошла домой.

Она шла по лестницам и переходам замка, стремясь как можно быстрее оказаться в своих комнатах, здороваясь с портретами магов и ведьм, приветствуюших её, и восхищаясь красотами замка, сейчас непривычно тихого, и эхо её шагов гулко звучало в коридорах, теряясь где-то в вышине.

В тот момент, когда она уже была почти у порога своих апартаментов, перед ней материализовался патронус в виде феникса и произнёс:

— Что-то случилось, Минерва? Зайди ко мне.

«Ясно, — подумала Марьяна. — Портреты уже доложили директору, что я в замке. Ну, что же, надо идти к начальству».

Прикоснувшись к ручке своей двери, и произнеся «вереск», она вошла в комнату, в которой ей теперь предстояло проводить много времени. Мимоходом оглядев комнату, и убедившись, что на письменном столе и на полках книжного шкафа нет пыли, она бросила саквояж в тёмно-зелёное кресло, прикрытое пледом в коричнево-бордовую клетку.

«Цвета клана отца», — всплыло у неё в голове.

Больше не тратя время на разглядывание обстановки, она отправилась в кабинет директора. Спешить не стоило, поэтому она решила не пользоваться каминной сетью, а прогуляться по замку еще немного.

Горгулья приглашающе повернулась, как только она подошла к ней, и Минерва поднялась в кабинет директора.

— Добрый день, Альбус, — поприветствовала она сидящего за письменным столом директора и, подойдя, уселась в кресло, стоящее поблизости.

— Рад тебя видеть, Минерва, — ответил директор, ласково улыбаясь и прищуриваясь. — Ты так соскучилась по работе, или что-то случилось?

— Нет, нет, ничего не случилось, я просто решила вернуться пораньше. Скоро всё равно надо будет разносить письма маглорождённым.

Просидев в кабинете около часа и выпив пару чашек чая с пирожными, Марьяна вернулась в свои комнаты, размышляя о том, что на данный момент директор не вызывает у неё никаких чувств, кроме профессионального уважения, видимо, доставшегося в наследство от Минервы, и собственного недоверия.

Рискнув выпить с ним чаю, она убедилась, что и рассказывать что-то о произошедшем её не тянет. Из всего этого был сделан вывод, что директор не пытался на неё как-то воздействовать, хотя стоило признать, что пока это и не имело смысла. На данный момент она не представляла для него интереса и надеялась, что и впоследствии сможет не привлечь к своим действиям пристального директорского внимания.

Подхватив саквояж, она отправилась в спальню, которая порадовала её широкой кроватью, большим шкафом и удобным трюмо. Спальня была выдержана в бежевых тонах, с небольшими вкраплениями бордового, и была достаточно светлой по сравнению с кабинетом, выполненным в зелёной гамме, с мебелью из тёмного дерева.

Повесив одежду в шкаф и разложив всякие мелочи, Минерва прихватила халат и отправилась принимать ванну. Её большие размеры восхищали, правда, запах пены был не совсем ей приятен, да и шампунь она решила приобрести новый.

После часового отмокания она вылезла из ванны расслабленная и умиротворённая. Решив, что дела подождут до завтра, Минни прилегла на диван, прихватив из шкафа книгу. Обед она уже пропустила, подходило время ужина, но после посиделок у директора есть не хотелось, поэтому Минерва решила, что сегодня вполне обойдётся и так, а попозже, может быть, выпьет молока. Молоко она любила всегда, а сейчас выпила бы с ещё большим удовольствием. Да и в чае со сливками, который она пила у директора, сливки явно преобладали.

«Анимагическая форма сказывается», — подумала Минерва, улыбаясь.

* * *

Восход солнца отлично отдохнувшая Минерва встретила в своём кабинете. Сидя за столом, она разбирала письма, которые следует отнести маглорождённым ученикам. Следуя давно заведённой традиции, письма маленьким волшебникам, чьи родители знали о магии и ранее учились в магической школе, приносили совы на их одиннадцатилетие или немного раньше, если день рождения ребёнка приходился на август. Маглорождённым же письма в середине лета приносил лично заместитель директора, иногда поручая это ещё кому-нибудь из деканов, если таких учеников было много.

Делалось это для того, чтобы маглорождённые волшебники не успели разболтать друзьям о том, куда они приглашены учиться, устав дожидаться первого сентября. Да и профессору иначе пришлось бы приходить по несколько раз в каждый дом, сначала, чтобы вручить письмо, а потом, чтобы отвести за учебниками. Учебному процессу это бы тоже мешало.

Сейчас обязанность вручать письма лежала на МакГонагалл и она просматривала списки, ухмыляясь при мысли о том, что её имя как нельзя кстати подходит к выполняемой ею функции. Из неё должна была получится неплохая почтовая сова.

Конвертов с письмами было на этот раз десять штук, Минерва решила, что если не сможет справиться сама, то попросит помочь Помону Спраут. Письма она просматривала с вполне определённой целью, её интересовало одно, на имя Лили Эванс, которая в этом году поступала в Хогвартс.

В списках она значилась, также как и все остальные действующие лица будущей трагедии. Рядом с остальными интересующими её именами стояли отметки о получении приглашения, а также о согласии родителей на обучение их детей в Хогвартсе. Видимо, директор уже успел сходить к Люпину.

Эвансов она решила навестить первыми, сразу после того, как убедится, что умеет аппарировать.

Позавтракав тут же, в кабинете, она, прихватив деньги, отправилась в Хогсмид, решив потренироваться где-то между замком и деревушкой. Если всё получится, то она окажется в Хогсмиде и пройдётся по магазинчикам, если же у неё не получится аппарировать аккуратно, то есть надежда, что жители Хогсмида сумеют оказать первую помощь расщепившемуся магу.

Отойдя от Хогвартса на приличное расстояние, Минерва постаралась сосредоточиться и вспомнить, как аппарировать. Когда у неё получилось, она представила то место, куда вчера довёз её «Ночной рыцарь», взмахнула палочкой и через мгновение уже стояла на окраине Хогсмида.

Быстро осмотрев себя и убедившись, что цела не только она сама, но и одежда, Минни отправилась по магазинам, где не без пользы провела время до обеда. Пообедав в «Трёх мётлах», она вытащила из сумочки приглашение для Лили Эванс, которое прихватила с собой и постаралась понять, как она сможет аппарировать в неизвестное ей место. Тут же память любезно вытащила на поверхность знание того, что она должна просто произнести адрес, держа письмо в руках. Оно действовало как своеобразный одноразовый порт-ключ, доставляя на место, назад же следовало выбираться своим ходом.

Произнеся вслух адрес, Минерва почувствовала рывок, ощущения от которого точно соответствовали описанному в книгах. Не успев удивиться такой точности, она уже в следующую минуту стояла возле чистенького двухэтажного домика, лужайка перед которым была любовно ухожена. Лёгкие белые занавески в открытых окнах второго этажа трепетали при порывах ветерка, который тут же принялся шаловливо раздувать подол её мантии.

МакГонагалл посмотрела по сторонам и убедившись, что никто на почти пустой улице не таращится в её сторону, поправила шляпу и решительно направилась к дому Лили. Минерва постучала, через пару минут дверь открылась и она увидела светловолосую девочку-подростка, которая с интересом смотрела на неё.

— Добрый день, — произнесла Минни, — здесь проживает мисс Лили Эванс?

— Да, — ответила девочка, — а кто вы такая?

Сказано это было достаточно резко, но Минерва понимала, что девочка, должно быть, испугана, увидев на пороге странную женщину, которая всем своим видом напоминала ведьму, такую, как описывают в сказках, только без бородавки на носу и кота, сидящего на плече или крутящегося возле ног.

— Я принесла ей приглашение в школу, — ведьма улыбнулась как можно мягче. — А родители дома? Мне нужно с ними поговорить.

— Да, мама дома, подождите минутку, — девочка захлопнула перед ней дверь и Минерва услышала, как она закричала: — Мама, тут какая-то женщина тебя спрашивает, говорит, что принесла приглашение в школу для Лили!

Ответа матери МакГонагалл не услышала, так как он был заглушён топотом ног. Дверь резко распахнулась, и она увидела рыжеволосую девочку с зелёными глазами, которая, восторженно глядя на неё, произнесла:

— Вы из Хогвартса, да?

Минерва, сделав вид, что удивилась вопросу, ответила:

— Да, я из Хогвартса, разрешишь войти?

Девочка посторонилась, пошире распахнув дверь и пропуская волшебницу. Войдя в дом, Минни достала письмо и протянула его Лили. Та тут же его распечатала и, даже не успев прочитать, закричала:

— Ура! Меня пригласили в Хогвартс! Я волшебница, и я буду учиться в Хогвартсе!

Мать, уже вышедшая в прихожую, недоумевала, попеременно глядя то на радостно кричащую Лили, то на странно одетую женщину, то на старшую дочь, которая пришла вместе с ней и с недовольным, но не удивлённым видом, смотрела на сестру.

— Что происходит? — задала вопрос озадаченная хозяйка.

— Я заместитель директора школы Хогвартс, куда приглашена ваша дочь, — ответила МакГонагалл. — Могу я поговорить с вами?

* * *

После того, как Лили утихомирили, миссис Эванс пригласила Минерву пройти в гостиную и, усадив гостью на диван, предложила чаю. Минерва согласилась.

Заваривать чай отправилась Петуния, а Лили, наконец-то, специально для матери, прочитала вслух письмо.

— Школа Чародейства и Волшебства? Что за глупость! — воскликнула мать, когда дочь дочитала последние строки.

— Это не глупость, школа действительно существует, и я являюсь заместителем директора этой школы, а также деканом одного из факультетов и преподаю трансфигурацию.

— Что вы преподаёте? — удивлённо спросила миссис Эванс, в глубине души решив, что её разыгрывают и, возможно, младшая дочь в этом тоже участвует.

— Я преподаю трансфигурацию, — повторила Минерва и, достав палочку, направила на одну из чашек, которые принесла Петунья. Чашка тут же превратилась в фигурку балерины. После следующего взмаха балерина вновь стала чашкой, а хозяйка дома вышла из ступора.

— Ваша дочь волшебница, — сказала МакГонагалл, — неужели вы никогда не замечали за ней никаких чудес, вроде само собой починившихся разбитых ваз, летающих цветов или ещё каких-нибудь странностей?

— Да, было… — протянула задумавшаяся мать, державшая письмо, взятое у Лили. — Так, значит, это было колдовство? И этому всему учат в вашей школе?

— В школе учат сдерживать свою стихийную магию, которая у детей-волшебников может быть достаточно опасна для окружающих. И да, там учат превращению, варке зелий, чарам.

— А Сев умеет варить зелья! — влезла Лили, которой не терпелось похвастаться, что она всё знает про волшебников.

— Кто такой этот Сев, мисс Эванс? — строго проговорила Минерва. — Я полагаю, именно он рассказал вам о волшебстве, хотя не должен был. И именно поэтому вы знаете о Хогвартсе?

Лили, поняв, что подвела друга, который предупреждал, чтобы она никому не говорила о том, что ей уже известно, что она волшебница, тут же встала на его защиту.

— Он не виноват, я просто колдовала при нём, а он предупреждал, что нельзя этого делать при других людях. И говорить нельзя, — уже тише произнесла она, — а то его накажут.

Она замолкла и посмотрела на Минерву, ожидая её реакции.

— Я не расскажу никому о том, что вы мне сейчас сказали. Вы ещё не ученики Хогвартса, а значит, пока не можете отвечать за свои слова и поступки. Ваше колдовство считается стихийным. Но после того, как вы станете учениками, вы не имеете права колдовать на каникулах и рассказывать кому бы то ни было о магии. Если вы нарушите этот закон, вас ждёт наказание.

Минерва замолчала, отвернувшись от Лили, давая понять, что этот вопрос исчерпан, и обратилась к миссис Эванс.

— Я могу рассчитывать, что мы увидим мисс Эванс первого сентября в нашей школе?

— Я бы хотела узнать, сколько стоит учёба в вашей школе и где взять всё, что требуется для обучения?

— В школе обучение бесплатное, а учебники, котлы, мантии и волшебную палочку вы можете приобрести на Диагон-Аллее. Если вы согласны, то я провожу вас туда. Если же вы не хотите отдавать девочку в нашу школу, то должна вас предупредить, что со временем ей всё труднее будет справляться с магическими выбросами, и это может плохо кончиться как для вас, так и для неё.

Обучение на дому для вас невозможно, потому что, даже если вы купите палочку, то вашей дочери, как я уже сказала, нельзя будет колдовать вне школы с сентября.

— Нет, нет, конечно, она пойдёт в вашу школу, — заволновалась миссис Эванс, — но мне надо посоветоваться с мужем, не могли бы в заглянуть к нам в ближайшую субботу. Мы как раз могли бы сходить за покупками к школе, конечно, если вам будет удобно.

— Мне удобно, — проговорила Минни, соглашаясь, — я зайду за вами в субботу, в девять часов утра.

Она поднялась с дивана, попрощалась с Лили и Петуньей, которая всё это время молча просидела возле матери. Миссис Эванс проводила гостью до дверей.

— О, извините великодушно, — уже взявшись за дверную ручку, сказала Минерва, — вы не будете возражать, если я тут у вас быстренько трансфигурирую свою мантию? А то, думаю, буду странно выглядеть на улице, а мне надо немного пройтись.

Получив разрешение хозяйки, Минни, под восторженными взглядами, быстро переделала свою мантию в платье, а ведьмовской колпак в симпатичную шляпку. Туфли тоже подверглись изменениям, и из дома Эвансов вышла строго, но современно одетая женщина.

Отойдя немного от дома, она снова достала палочку из потайного кармана, который теперь был расположен по боковому шву платья, и произнесла: «Укажи Эйлин Снейп.» Получив направление, Минерва отправилась искать женщину, чья жизнь интересовала её ненамного меньше, чем жизнь её сына.

Идя, она размышляла о том, какие странные эти англичане. К ним в дом приходит неизвестная женщина, говорит, что она ведьма и предлагает отдать ребёнка на обучение. И они соглашаются! Сразу! Ведь, увидев её колдовство, они должны испугаться или просто не поверить, решив, что это фокусы какой-то аферистки. Но нет, они верят, и готовы отдать ребёнка.

«Хотя, они могут вызвать полицию в субботу, — хихикнув, подумала Минерва. — Нет, вряд ли, но всё же интересно, может это как-то связано с письмом? Взял в руки и поверил?»

Посмотрев по сторонам, она поняла, что, задумавшись, прошла довольно далеко от дома Эвансов, и оказалась в более бедной части города. Дома здесь были обшарпанней, люди хуже одеты, а машины встречались редко и были настолько стары, что Минерва не знала, то ли радоваться при созерцании такого антиквариата, то ли удивляться, как они ещё не рассыпались в прах.

В очередной раз вытащив палочку, она подумала, что стоит спрятать её в трость, как у Малфоя, или в зонтик, как у Хагрида. Второй вариант был предпочтительней, ибо женщина с зонтом выглядит естественней, чем она же с тростью, если только не ковыляет, хромая.

Палочка снова указала направление, и уже через несколько минут ей повезло неимоверно. Она увидела странно одетую женщину, с растрёпанными волосами, которая вышла из маленького магазина.

Минерва была ещё далековато от неё, поэтому ускорила шаг и позвала ту по имени, желая проверить догадку:

— Эйлин!

Женщина обернулась, с удивлением рассматривая зовущую, и этого времени Минерве хватило, чтобы приблизиться.

— Эйлин! Эйлин! Ведь это ты, я тебя узнала! — воскликнула МакГонагалл, обращаясь к ней.

Та явно не очень обрадовалась факту узнавания.

— Я не имею чести вас знать, — холодно обратилась она к Минни, — вы обознались.

Но Минерва уже была точно уверена, что не ошиблась, эта была Эйлин. Память услужливо подкинула школьные воспоминания, в которых присутствовала однокурсница со Слизерина, тихая и незаметная девочка.

— Эйлин Принц? Я тебя узнала! А ты, наверное, не помнишь меня, я Минерва МакГонагалл, мы учились вместе!

Эйлин сделала робкую попытку сбежать, сообщив Минерве, что та ошибается. Но Минни не собиралась так просто отступать.

— Эйлин, я не ошиблась, и ты это прекрасно знаешь, — с долей негодования в голосе проговорила МакГонагалл. — Я так рада тебя видеть, мне давно не встречался никто из наших однокурсников. Я дружу с Помоной Спраут, но она училась немного раньше нас, а хочется узнать, что стало с одногодками. Как ты поживаешь, и что здесь делаешь?

Минни болтала, старательно делая вид, что не замечает ни старого, поношенного платья Эйлин, ни растоптанных башмаков, ни общего неопрятного вида.

Миссис Снейп явно стеснялась, но старалась не показывать этого МакГонагалл, этому так неожиданно появившемуся напоминанию о магическом мире, который ей пришлось оставить, о чём она очень жалела.

Минерва оглянулась по сторонам и продолжила:

— Я не вижу здесь ни одного кафе, может, пойдём куда-нибудь, где сможем посидеть, поболтать. Учти, я настырная гриффиндорка, я просто так от тебя не отстану.

Эйлин подумала, что соваться в более респектабельную часть города не хотелось бы, а вести прилипчивую однокурсницу домой вообще было нельзя. Уже должен был вернуться с работы Тоби, и она не хотела, чтобы кто-нибудь видел, с кем и где она живёт.

— Извини, Минерва, но я не могу сейчас с тобой поболтать, — начала она отступление, вспомнив строгую старосту Гриффиндора, которая в школе и двух слов ей не сказала, а сейчас почему-то называет по имени и явно напрашивается в гости, — я сейчас спешу домой, но мы могли бы пообщаться как-нибудь в другое время.

— Хорошо, — согласилась Минерва, понимая, что вот так сразу у неё не получится расположить к себе скрытную слизеринку, которая, к тому же, явно стесняется своего вида. — Я могла бы послать тебе сову. Ты только мне скажи, ты замужем, да? На какое имя писать письмо?

Поколебавшись, Эйлин решила всё же сообщить МакГонагалл свою новую фамилию, вспомнив, что та полукровка и не будет бурно реагировать на её мезальянс.

— Да, я замужем, моя фамилия Снейп.

— Снейп, Снейп… — Минерва сделала вид, что пытается вспомнить, где же она слышала о Снейпе. — О, я вспомнила, Северус Снейп значится в списках поступающих в Хогвартс в этом году. Он твой сын?

— Да, это мой сын, — ответила миссис Снейп. — А откуда тебе известны фамилии из этого списка?

— Дело в том, что я работаю в Хогвартсе, преподаю трансфигурацию, являюсь деканом Гриффиндора и заместителем директора.

— Вот, теперь я тоже вспомнила, — произнесла Эйлин, — кажется, я как-то читала в «Пророке», что ты назначена на должность заместителя директора Хогвартса.

— Неужели не видела, что письмо твоему сыну подписано мной?

— Я не читала его, я и так знаю, что там написано, я просто сразу написала ответ и отправила на имя директора.

Эйлин уже несколько по-другому посмотрела на неожиданно свалившуюся на неё однокурсницу. Миссис Снейп была посредственной интриганкой, иначе не сглупила бы в своё время, выйдя замуж за Тобиаса Снейпа. Хотя следовало признать, что девушка из захиревшего, хоть и чистокровного рода не могла рассчитывать на удачную партию, не имея за душой ни кната. Красотой она тоже не отличалась, а усидчивость и точность в игре в плюй-камни не ценились на рынке невест.

И даже родовой талант зельевара ей не передался. Зелья она варила точно, но не блистала в этой науке, так что прокормиться этим после смерти отца, от которого в наследство остались одни долги, она не смогла. Вот и пришлось выходить замуж за первого подвернувшегося магла, который встретился однажды растерянной ведьме недалеко от выхода из «Дырявого котла» и предложил ей помощь.

Сейчас, по прошествии с того момента тринадцати лет, не сумевшей прижиться в магловском мире Эйлин всё так же некуда было возвращаться. Муж пропивал почти всё, что зарабатывал, а она, благодаря изредка появляющейся возможности варить зелья для аптеки и, наконец, расплатившись по долгам отца, сейчас откладывала все деньги на учёбу сыну, понимая, что они ему понадобятся.

Теперь все её надежды были связаны только с Северусом. У него явно имелся талант к зельям, и она надеялась, что если при этом у него будет отличная успеваемость по другим предметам, то он сможет рассчитывать на хорошее место после школы.

И её дружба с профессором трансфигурации и заместителем директора была бы очень удачным ходом, несмотря на то, что Северус мечтал попасть на Слизерин, а новоявленная подруга была деканом Гриффиндора. Она могла бы присмотреть за мальчиком и помочь ему в будущем. Миссис Снейп решила, что ей стоит поддерживать знакомство, раз уж МакГонагалл, по какой-то причине, явно желает общаться.

В итоге обе довольные собой женщины разошлись, договорившись встретиться ещё. Эйлин поспешила домой, а Минерва нашла укромный уголок и аппарировала, уставшая, но радостная оттого, что, кажется, потихоньку меняет историю.

План-минимум начинал получаться. Она познакомилась с Эйлин и расположила её к себе, в дальнейшем, значит, сможет позаботиться о Северусе уже на правах хорошей знакомой его матери или даже подруги. Да и Эйлин, возможно, удастся вытащить из того кошмара, каковым, похоже, являлся её брак с Тобиасом. Минерва пока не знала, как помочь Эйлин, но собиралась придумать.

Аппарировав примерно на середину пути из Хогсмида, она поспешила в Хогвартс. В ближайшие дни в её планы входило потренироваться в анимагии, желательно в присутствии кого-нибудь, кто сможет вернуть ей прежний вид, если она вдруг застрянет в кошачьем обличье. Всё же знать и уметь — разные вещи.

* * *

Кошачью аниформу удалось заполучить снова. Минни боялась, что не сможет обернуться или что форма изменится и будет сложно объяснить, почему это произошло. Но она рискнула и, вспомнив последовательность действий, обернулась кошкой в директорском кабинете, куда Альбус пригласил её, чтобы обсудить школьные дела.

В кошачьем обличье она пробыла недолго, только привыкла к ощущениям, и поспешила обернуться обратно в человека. Её ждал удивленный директорский взгляд и ей пришлось объяснить, что, будучи дома, почувствовала себя плохо и упала в обморок, и хотя колдомедик сказал, что с ней всё в порядке, она почему-то была уверена в том, что не сможет обернуться кошкой и решила проверить.

— И, понимаешь, Альбус, — говорила Минни, поглядывая на директора честными голубыми глазами, но не задерживая взгляд, — я подумала, что если застряну в аниформе или вообще на середине превращения, то ты меня вытащишь, ты же мой учитель.

— Минерва, ты могла бы поговорить со мной, — качая головой и глядя на неё укоризненно-отечески, будто отчитывая ученицу, сказал Альбус. — Я бы, конечно, тебе помог, проконтролировал. А что с тобой случилось?

— Ничего, я просто упала в обморок. Мама вызвала колдомедика, и тот сказал, что я, возможно, просто переутомилась, никаких проблем с магией. Но я что-то сомневалась.

— Так зачем же ты раньше времени вернулась в школу? Тебе надо было отдохнуть! — Альбус, казалось, искренне переживал за её здоровье.

— Я и отдыхаю. Гуляю по окрестностям, встречаюсь с подругами, только делаю я это, будучи здесь, а не дома. Или вы меня выгоняете, директор? Я объедаю бюджет, находясь в школе? Так я могу питаться в другом месте.

— Что ты такое говоришь, Минерва! — воскликнул Дамблдор, удивлённый её словами. — Конечно же, ты не мешаешь, и не объедаешь школу, надо же такое придумать! Я просто волнуюсь за твоё здоровье и как твой начальник, и как наставник.

Минерва порадовалась, что разговор ушел от анимагии и, как ни в чём не бывало вернулась к обсуждению планов на следующий учебный год, извинившись перед Альбусом за свою резкость.

* * *

Сову Эйлин она отправила на следующий же день после посещения Коукворта. После обмена письмами они договорились встретиться в «Трёх мётлах» завтра, в пятницу. Минерву это устраивало, несмотря на то, что неделя получалась насыщенная. Она успела посетить ещё одного ученика и договорилась сходить с ним на Диагон-Аллею в воскресенье, так что выходные были у неё полностью заняты. Остальных будущих учеников она решила посещать сразу по выходным, не бегая несколько раз по адресам.

В пятницу, около двенадцати часов дня, она сидела в «Трёх мётлах», дожидаясь появления Эйлин. Та оказалась пунктуальной и вошла в трактир в тот момент, когда стрелки на часах сомкнулись, указывая на полдень. Осмотревшись, Эйлин направилась к сидящей Минерве.

— Добрый день, Минерва, — произнесла она, скидывая с головы капюшон мантии, в которую была закутана.

— Я так рада, что ты пришла, — проговорила Минни, — что будешь пить?

— Сливочное пиво. Не поверишь, не пила его с окончания школы.

МакГонагалл подозвала Розмерту и сделала ей заказ, получив который, дамы принялись за ничего не значащую болтовню, которая велась сначала со скрипом, а потом, по мере убывания напитков, становилась всё легче и раскованнее.

Вспомнили случаи из школьной жизни, и Минерва в очередной раз порадовалась тому, что всё это помнит, иначе наладить диалог было бы намного труднее.

Постепенно разговор перешёл на семейную жизнь, Минерва поделилась с удовольствием слушавшей её Эйлин новостями об очередном родившемся племяннике и посетовала на то, что сама она, видимо, так и не выйдет замуж.

— Ты молодец, Эйлин, — сказала она миссис Снейп, — вышла замуж, родила сына, а я в своё время побоялась выйти замуж за человека, которого любила, и теперь мне только и остаётся любоваться на племянников, и учить детей подруг.

Эйлин в глубине души удивилась, что МакГонагалл потянуло на откровенность, но вспомнила, что гриффиндорцы никогда не скрывали свои мысли и эмоции.

— А почему побоялась замужества? — спросила она Минерву. Сплетни и слухи она, как истинная слизеринка, собирать любила. Из них всегда можно было извлечь пользу.

— Мой жених был маглом и я, глядя на мать, не захотела, как она, скрывать свою магию, прятаться от соседей. А бедный папа! Когда он узнал, кем является его жена, он был очень расстроен, особенно учитывая то, что мой отец священнослужитель. Церковь раньше, как ты знаешь, подвергала нас гонениям, а теперь оказалось, что он женат на той, которую должен был бы раньше отправить на костёр!

— Ужас! — проговорила Эйлин, с интересом разглядывая новоявленную подругу, решив рискнуть и рассказать о своём муже:

— А вот я вышла замуж за магла, и ты права, это оказалось очень сложно. Я созналась мужу только тогда, когда родился Северус.

— И как воспринял эту новость твой муж? — Минерва ждала, что скажет Эйлин, сознается ли, что у неё неважно обстоят семейные дела.

— Он был зол, и он стал плохо относиться к сыну, когда оказалось, что Северус тоже волшебник.

— А твои родители? Они приняли внука-полукровку?

— Мои родители давно умерли. Мама, когда мне было пять лет, а отец, когда я училась на седьмом курсе Хогвартса.

— Извини, что затрагиваю такую тему, мне просто захотелось узнать тебя поближе. В школе ты была очень тихой и необщительной, и я не пыталась подружиться, а сейчас, когда увидела тебя, подумала, что это шанс. Мы уже взрослые женщины, и возможно, сможем общаться, невзирая на то, что учились на разных факультетах, — сказала Минерва.

— Я рада, что ты меня остановила тогда, в Коукворте, — созналась Эйлин. — У меня нет подруг, а иногда так хочется пообщаться с кем-то, кто знает кто ты, и не относится к тебе из-за этого плохо.

— Никого? — удивилась Минни, — А крёстные твоего сына? Или они из маглов и не знают о способностях ребёнка?

— У него нет крёстных, мой муж отказался нести ребёнка в церковь, говоря, что ведьминому отродью туда путь закрыт, а магических защитников я не смогла найти. Те, с кем я хоть немного общалась в школе, отказались.

Минерва слушала Эйлин и не верила в свою удачу. Вот он, шанс! Шанс стать ближе к Северусу Снейпу, участвовать в его воспитании, заботиться о нём и таким образом изменить отношение к нему других людей и его отношение к самому себе.

— Эйлин, если хочешь, я могу стать крёстной матерью твоему сыну.

* * *

Эйлин очень удивило предложение Минервы, она не понимала, почему та усиленно набивается ей не только в подруги, но почти в родственницы.

— Минерва, зачем тебе это нужно? — спросила она. — Мы не были подругами в школе, у меня нет богатых родственников и выгодных связей, мой сын — полукровка. Так что тебе от меня надо?

— Вот вечно вы, слизеринцы, ищете во всём или подвох, или выгоду. Ничего мне от тебя не надо, я подумала, что мальчику будет проще адаптироваться в магическом мире, если будет ещё кто-то, кроме матери, кто объяснит и поможет. Я просто помню себя в одиннадцать лет, как мне было трудно приспособиться, ведь дома мы почти не пользовались волшебством, и крёстная у меня из маглов. Она и сейчас не знает, что её милая Минни — ведьма.

Минерва посмотрела на Эйлин, желая узнать, поверила ли она её словам. Миссис Снейп сидела задумчивая, и МакГонагалл не знала, к каким выводам та придёт.

«Возможно, я поспешила, — подумала Минни. — Не надо было так сразу, в лоб. С другой стороны, мальчик поступит скорее всего на Слизерин и я не смогу участвовать в его жизни больше, чем другие профессора, а его декан вряд ли сразу заинтересуется пока бесперспективным ребёнком, да и не факт, что захочет замечать потом. А вот если я буду крёстной, то и заботиться смогу на законных основаниях, и Слагхорну намекну, чтобы присмотрелся и присмотрел, да и Мародёры не будут цепляться. Вообще-то, надо как-то их утихомирить. Ведь страдал-то от них, я думаю, не только Снейп».

— Ладно, — прервала затянувшееся молчание Эйлин, — предположим, я тебе поверила, тем более надо признать, что твоё предложение выгодно Северусу, а с меня тебе взять нечего. Приходи ко мне в гости во вторник днём, муж будет на смене, пообщаешься с моим сыном, посмотришь, как мы живём. Если не передумаешь, то сможем провести обряд.

— Я приду, спасибо, Эйлин. Я ценю то, что ты мне поверила, и не подведу тебя и твоего сына.

— Не давай пустых обещаний, ты пока ещё не видела Северуса, возможно, он тебе не понравится. Мой сын не из тех, кто может найти общий язык с любым человеком, у него достаточно замкнутый характер. Да и ты тоже ещё должна понравиться ему. Ну ладно, мне пора, жду тебя в гости. Адрес, я думаю, ты знаешь.

С этими словами миссис Снейп поднялась и вышла из «Трёх мётел».

Вернувшись в Хогвартс, Минерва задумчиво шла, не замечая направления, в голове крутились мысли о возможном будущем крестнике, о ещё одном мальчике, чьё неприятие себя делало его слабым и зависимым от мнения друзей и их одобрения, о дружбе и предательстве. Сможет ли она повлиять на детей, воспитать тех, кто попадает на её факультет, истинными гриффиндорцами, смелыми и честными, а не шакалами, которые травят слабых и пресмыкаются перед сильными. Сможет ли она всколыхнуть привычное болото, повернуть историю в другое русло?

Эти вопросы требовали ответа, которого сейчас у Минервы не было. Решив разбираться с вопросами по мере их появления, она удивлённо оглянулась и поняла, что оказалась в незнакомом коридоре, и сейчас стоит и бездумно смотрит на картину с танцующими троллями в балетных пачках.

«Ну надо же, кажется, я очутилась возле „выручай-комнаты“. Как же я могла про неё забыть? Ведь в ней столько всего интересного можно обнаружить! Один крестраж Тома чего стоит. А если я уничтожу его сейчас, что случится с Волдемортом? Сойдёт с ума или даже не почувствует разницу? Стоит ли трогать его сейчас?»

Минерва трижды прошлась возле стены, думая о месте, где можно спрятать… книгу.

«Да, книгу… Должна же я хотеть что-то спрятать!»

В стене медленно проявилась дверь, за ручку которой она незамедлительно схватилась, и потянула на себя, открывая. Увиденное ею пространство поражало. Вокруг горными массивами лежали вещи. При беглом осмотре взгляд выхватывал то облезшую метлу, то пыльную мантию, какие-то кубки, шкатулки, пергаментные свитки и книги, книги, книги…

У Минервы захватило дух, когда она подумала, что может тут найти. Старинные книги с забытыми заклинаниями, артефакты. Да даже свитки с ученическими работами прежних лет могли нести в себе какую-то забытую информацию. А деньги… Возможно, что прежние школьники прятали тут свои сбережения, и не всегда возвращались за ними. За века могла накопиться неплохая сумма, которая смогла бы стать неплохим подспорьем для неё. Учительская зарплата не была особо большой.

«Странно, почему ученики, зная о „выручай-комнате“, не расстащили её содержимое? Или я ошибаюсь, думая, что о ней знают многие? Хотя, судя по горам имущества, скопившегося в ней, можно подумать, что каждый школьник за прошедшее тысячелетие хоть единожды, да заглядывал сюда. Или комната просто собирает в одном месте всё, что было потеряно или забыто во всём замке? Тогда понятно, откуда здесь, например, тот же исчезательный шкаф, ведь трудно представить школьника или преподавателя, который специально тащит испорченный артефакт, чтобы оставить его именно здесь. Кстати, не мешало бы найти его и разломать окончательно, не оставляя лазейку для возможного посещения школы не приглашёнными лицами».

Минерва ещё раз оглядела помещение и вышла, решив, что постарается выбираться сюда почаще, хотелось изучить хотя бы малую толику из забытых кем-то когда-то вещей.

«Мне здесь раскопок на десятилетия хватит», — подумала она, закрывая дверь, которая сразу же пропала, слившись со стеной.

А Варнава Вздрюченный всё пытался научить троллей балету.

В девять часов утра субботы Минерва, как и обещала, стояла на пороге дома Эвансов. Дверь ей снова открыла Петунья и пригласила войти. В этот раз вся семья была в сборе. Теперь МакГонагалл поняла, от кого Петунье досталось лошадиное лицо, так часто упоминаемое в книгах. Девочка была похожа на отца, хотя цветом волос пошла в мать. Лили выделялась из всей семьи как цветом волос, так и ярким, насыщенным цветом глаз.

Минерва, грешным делом, сразу вспомнила, что часто выдвигалась версия о том, что Лили была Эвансам не родной дочерью, и многие договаривались до того, что её отцом был сам Тёмный Лорд.

Она сама не очень-то верила в это, помня, что Гонты были черноволосы и темноглазы, а у Лорда были тёмные или тёмно-каштановые волосы, как у его отца. Цвет глаз тоже всегда упоминался либо синий, либо карий. Если предположить, что цвет волос Лили достался от матери, тут-то и задумаешься, с кем у Лорда могла быть интрижка, с Пруэтт или с Уизли?

«Напридумывала такое, что самой жутко сделалось! Не проще ли предположить, что внешность досталась Лили от каких-либо предков-маглов? Хотя кто его знает, может Лили и приёмная, но не буду же я расспрашивать её родителей, это вовсе не моё дело».

— Здравствуйте, мистер Эванс, — заговорила Минерва, обращаясь к мужчине, — думаю, вы бы хотели побольше узнать о школе, куда приглашена ваша дочь?

— Доброе утро, миссис…

— Профессор МакГонагалл, — подсказала Минерва.

— Да, извините, профессор, — мужчина пригласил её присесть на диван, а сам сел в кресло.

Рядом с Минни тут же пристроилась Лили, глядя на ведьму с восторгом.

— Так вот, как я уже говорила вашей жене…

В течение получаса Минерве пришлось рассказывать о школе, демонстрировать палочку и трансфигурировать предметы. В конце-концов, выпив чашку чая, которая позволила ей не охрипнуть, она всё-таки смогла убедить Эванса.

— Нам надо отправляться за покупками к школе, желательно поспешить, — проговорила МакГонагалл, поглядывая на часы, — мы поедем на машине или отправимся поездом?

— На машине, — ответил глава семейства.

Через три часа они стояли перед входом в «Дырявый котёл».

Убедившись, что Эвансы увидели паб, она уверенно направилась в него, и приостановившись только для того, чтобы поздороваться с барменом, прошла ко входу на Диагон-Аллею.

— Не удивляйтесь, что здесь так грязно, — произнесла она, глядя на обескураженных спутников, — это сделано специально, и даже если кто-то из простых людей пройдёт через паб, то увидит только захламлённые задворки.

Она подошла к кирпичной стене и постучала волшебной палочкой по кирпичам.

— Запоминайте последовательность, мисс Эванс, потом вы будете ходить сюда сами.

В стене открылся арочный вход.

— Добро пожаловать на Диагон-Аллею, — произнесла Минерва, глядя на ошарашенные лица.

Сама она тоже с трудом сдерживала нетерпение. Попасть на Диагон-Аллею! Она мечтала об этом, когда была Марьяной, но даже и не думала, что её мечта когда-нибудь осуществится. Взяв за руку Петунью, она шагнула в арку, следом за ними двинулись и остальные.

Шум на Диагон-Аллее отличался от шума обычного Лондона. Здесь не было слышно шуршания шин, гудков клаксонов, здесь царили другие звуки, но одно их роднило между собой. Шум многоголосой толпы…

Десятки волшебников входили и выходили из магазинов, приветствовали знакомых и обсуждали новости. Минерва, как примерный пастырь, вела своих подопечных, ловко лавируя в толпе, следя, чтобы те не отстали. При этом сама не переставала оглядываться по сторонам, обращая внимание то на витрину магазина, мимо которого они проходили, то на ведьму, чей внешний вид поражал своей экстравагантностью даже ко всему привычных магов.

В конце улицы показалось здание банка. Величественное и белоснежное, оно возвышалось над соседними домами, как бы намекая на свою силу и исключительность.

Эвансы притормозили, увидев, кто встречает их в дверях банка, куда их уверенной рукой направляла Минерва.

— Не бойтесь, это гоблины, они вас не тронут, — сказала она, сама с некоторой опаской рассматривая колоритных охранников.

Быстро проскочив в двери банка, Минерва подвела Эвансов к одному из гоблинов, сидящих за конторками, подумав, что ей это испытание предстоит ещё девять раз, хотя она надеялась, что количество посещений перейдёт в качество, и она сможет спокойно, ничему не удивляясь, проходить между этими ушлыми личностями.

Быстро обменяв деньги, она повела не перестающих удивляться и ахать Эвансов по магазинам. Купив всё по списку, она через три часа с облегчением вывела подопечных из «Дырявого котла» и, распрощавшись с будущей ученицей и её родственниками, аппарировала в Хогвартс. Диагон-Аллеей она была сыта по самое горло, а завтра её ждал ещё один ученик.

Добравшись до своих комнат, Минни сполоснулась и со счастливым вздохом упала на диван. На данный момент её жизнь мало отличалась от прежней. Те же восторженно ахающие люди, ждущие от неё объяснений и рассказов, и та же беготня.

Минерва решила, отдохнув и поужинав, сходить в «выручай-комнату», поискать какую-нибудь книгу по зельеварению или что-то непосредственно с ним связанное. Надо было постараться задобрить потенциального крестника. Ну, и купить конфет. Не может ребёнок не любить сладкое. Или может?

* * *

Вторник наступил быстро и Минерва, узнав в книге записи учеников адрес Снейпов, попросила домовика доставить её к порогу их дома. Дом оказался крепким, но обшарпанным. Краска на оконных рамах и дверях потрескалась, сам дом, бывший когда-то очень давно белым, сейчас посерел, да и потёки бесчисленного количества прошедших над ним дождей совсем его не красили. Соседние дома выглядели не лучше и вся улица в целом вгоняла в уныние. Казалось, что даже солнце здесь какое-то тусклое.

«Неудивительно, что Снейп вырос таким замкнутым. Мало того, что отец не любит, мать не может защитить, но и атмосфера вокруг будто давит на психику», — подумала Минни и решительно постучала в дверь, не обнаружив звонка.

Подождав пару минут, она уже было решила, что Эйлин передумала, и вообще, не хочет её видеть, но она не собиралась отступать и уже снова занесла руку для того, чтобы постучать погромче и решительнее, давая понять, что так просто от неё не избавиться. В этот момент дверь открылась и Минерва замерла с поднятой рукой, увидев в дверях Эйлин.

— Ну заходи, коли пришла, — сказала та, отступая вглубь дома и пошире распахивая дверь.

МакГонагалл шагнула в тёмную прихожую и вздрогнула, когда за её спиной захлопнулась дверь.

— Проходи в гостиную, — пригласила хозяйка и пошла вперёд, показывая дорогу.

Комната, в которой они оказались, несла на себе такой же отпечаток уныния и нищеты, как и весь дом. Старая мебель, диван с потёртой обивкой, давно не стиранные шторы.

Минерве тут же захотелось сделать замечание, что уж шторы то можно постирать, хоть вручную, хоть с помощью соответствующего заклинания, пока мужа нет дома, но она прикусила язык и сдержалась, не желая портить ещё не очень хорошо налаженные отношения. Присев в жалобно заскрипевшее кресло, она подождала, пока Эйлин принесёт чай, и только взяв в руки чашку, спросила:

— А где твой сын?

— Он наверху, я сказала ему о твоем предложении.

— И что, он согласен?

— Кажется, я смогла убедить его, но…

— Я пойду и поговорю с ним.

— Я не уверена, что у тебя получится.

— И всё-таки я попробую, — сказала Минни, решительно отставляя чашку и поднимаясь. — Где его комната?

Эйлин засуетилась, подскочила со стула и повела Минерву на второй этаж, удивляясь, что выполняет все требования бывшей сокурсницы, и оправдывая себя, что всё это она делает ради сына.

На втором этаже было три двери, на одну из которых и указала Эйлин. Минни решительно приблизилась к комнате и, постучав в дверь, тут же распахнула её, не дав находившемуся в ней мальчику ответить на стук отказом впустить.

Комнатка, в которую она вошла, была настолько мала, что в ней с трудом помешались старая железная кровать, рассохшийся шкаф и стол с колченогим стулом. На кровати сидел худенький мальчик в старых, коротких ему брюках и застиранной рубашке, с чёрными длинными волосами, падающими ему на глаза. В них, чёрных и блестящих, в обрамлении длинных ресниц, проглядывал явный интерес к гостье.

«А у Принцев в роду, кажется, были испанцы», — подумала Минерва, Эйлин и её сын напоминали ей жителей Пиренейского полуострова, мальчик даже в большей степени.

— Здравствуй, Северус, — произнесла она, закрывая дверь перед носом ошарашенной Эйлин, — меня зовут Минерва МакГонагалл и я хочу стать твоей магической крёстной матерью.

— Зачем? — буркнул мальчишка, прячась за завесой волос, как за шторкой.

— Мы с твоей мамой учились вместе, — произнесла Минни, направляя палочку на стул, чтобы отремонтировать.

Стул после «репаро» уже можно было использовать по назначению, что она с удовольствием и сделала, опустившись на него, и посмотрела на мальчика.

— Понимаешь, Северус, своих детей у меня нет, ученики это не совсем то, мне бы хотелось помогать кому-то, любить и я, когда узнала, что у тебя нет крёстной, подумала, что мы смогли бы быть полезны друг другу.

— Полезны? Чем я могу быть вам полезен?

— Мне было бы о ком заботиться, — ответила она.

Минерва понимала, что её доводы выглядят смехотворно даже для ребёнка, но не могла же она сказать ему всю правду. Как она скажет, что хочет помогать, покупать одежду и книги, защищать от нападок, желая вырастить из него уверенного в себе человека и не допустить его приход к Тёмному Лорду в отчаянной попытке выделиться, доказать всем, что он в чём-то лучший.

Мальчик молча смотрел на странную гостью, которая пришла к нему, желая стать крёстной. Он знал, что крёстная это как вторая мать, но нужна ли она ему?

Она не сможет защитить его от отца, ведь даже родная мать не может этого сделать. Но в голосе женщины была уверенность в том, что он ей нужен, и он чувствовал это.

«Хуже не будет», — подумал он и спросил:

— Мама говорит, что вы декан Гриффиндора, значит, я тоже должен поступить на ваш факультет?

— Северус, мне всё равно, куда ты поступишь, на Гриффиндор, как я, или на Слизерин, как твоя мама, а может на Рэйвенкло или Хаффлпаф, я буду рада за тебя в любом случае.

— Ну хорошо, — вздохнул Северус, — я согласен.

* * *

Минерва, обрадованная тем, что с мальчиком удалось так быстро договориться, улыбнулась ему и произнесла:

— Спасибо, тебе, Северус! Давай расскажем твоей маме.

Мальчик, снова что-то буркнув, нехотя встал с кровати и вышел за дверь, Минни поспешила за ним. Эйлин обнаружилась в гостиной.

— Эйлин, твой сын согласился, чтобы я стала его крёстной. Скажи, как проводится обряд магической защиты? А то я не очень хорошо знаю, что делать, ты же помнишь, что я полукровка.

Северус заинтересованно посмотрел на Минни, видимо удивившись, что та не скрывает того, чего он всегда стыдился. Его будущая крёстная так спокойно говорила о том, что один из её родителей магл!

«Неужели ей не стыдно?!»

За размышлениями он пропустил объяснения матери, как проводится обряд. Когда он снова стал прислушиваться к их разговору, гостья просто уточняла детали.

— Значит, Эйлин, ты считаешь, что не стоит идти в церковь? Хорошо, пока не будем привлекать внимание, да и время это займёт. Но мы можем подготовиться и провести его попозже, мой отец, я думаю, не откажет. А магический обряд мы можем провести сейчас, не затягивая? Или тоже надо как-то подготовиться?

— Если ты точно решила и уверена, что не передумаешь и не пожалеешь, то мы можем провести его сейчас. Никаких долгих приготовлений не нужно. Ну что, ты согласна или ещё подумаешь?

— Нет, что ты, — Минерва бросила быстрый взгляд на Северуса, не решил ли тот, что она колеблется, но мальчик просто сидел и ждал, — давай сделаем это сейчас!

— Ну, хорошо, — произнесла Эйлин, — Северус, подойди и встань между нами.

Сын подошёл к матери, и Эйлин продолжила:

— Минерва, положи левую руку ему на голову. Ты запомнила, что надо говорить?

— Да, я всё помню, — произнесла Минни, и решив, что говорить будет и от имени Минервы, и от имени Марьяны, ласковым жестом прикоснулась к волосам ребёнка, держа палочку в правой руке. Эйлин, положив левую руку так, чтобы она была на голове сына и поверх руки Минервы, а в правой так же, как и та, держа палочку, заговорила:

— Я, Эйлин Доротея Снейп, в девичестве Принц, прошу тебя, Минерва Мэри Энн МакГонагалл, стать моему сыну Северусу Тобиасу Снейпу защитой. Люби его как мать, заботься о нём как мать, оберегай его как мать.

— Я, Минерва Мэри Энн МакГонагалл, принимаю под свою защиту Северуса Тобиаса Снейпа, сына Эйлин Доротеи Снейп, в девичестве Принц, и клянусь любить его как мать, заботиться о нём как мать, беречь его как мать. Клянусь в этом.

Постепенно, по мере того, как проговаривались слова ритуала, вокруг женщин свивала свои невидимые кольца магия. Как только Минерва сказала «клянусь», их соединённые на голове мальчика руки окутал мягкий свет. Через мгновение он распространился на Северуса, и постепенно растаял.

В этот момент Минерва, вместе с небольшой слабостью, ощутила, как её наполняют новые чувства. Она и раньше хотела позаботиться о Северусе, но сейчас она поняла, что чувствует мать, глядя на своё дитя. Обняв мальчика, она проговорила:

— Я так рада, что ты согласился. Обещаю, я буду тебе хорошей крёстной.

Мальчишка вывернулся из объятий и, хотя Минерва понимала его, ей всё равно стало больно оттого, что её крестник так реагирует на ласку.

«Я постараюсь, чтобы он стал мягче,» — подумала она, веря, что Эйлин просто боялась лишний раз приласкать ребёнка, чтобы не раздражать мужа, поэтому и мальчик старается скрывать эмоции, решив, что это плохо.

— Это очень важный день для нас двоих, — обратилась МакГонагалл к крестнику, — и я хочу, чтобы ты запомнил его.

Минерва открыла свою сумочку и, достав из неё аккуратно завёрнутый в простую бежевую бумагу подарок, подала его Северусу.

Тот, удивлённый, протянул руку и с недоверием взял свёрток.

— Спасибо, — тихо прошептал он и, не удержавшись, стал тут же разворачивать подарок.

Через мгновение в его руках оказалась книга с несколько потрёпанной обложкой, но тем не менее и Северус, и Эйлин смотрели на неё с благоговением. Мальчик потому, что никто, кроме матери, ещё никогда и ничего не дарил ему, а миссис Снейп поняла, что книга старинная и удивилась, что Минерва отдаёт такой раритет ребёнку. Еще больше она удивилась, когда Северус прочитал:

— Трактат о зельях Гонхильды из Горсмура, переписанный Уго Принцем, с его собственными дополнениями, начатый им мая пятнадцатого числа 1731 года и законченный июня двадцать пятого числа 1732 года в Принц-мэноре.

— Минерва, где ты нашла эту книгу? — удивлённо спросила она.

— Где нашла, там уже нет. Я подумала, что Северусу будет интересно прочитать что-то, к чему была приложена рука его предка, — ответила Минни, задумавшись о том, что это Эйлин могла спрятать книгу в «выручай-комнате».

— Эту книгу мой отец продал ещё перед тем, как я пошла в школу. Я помню название, потому что он радовался, что получил за неё достаточно галеонов, чтобы прожить пару лет. Она очень дорогая, Минерва, мой сын не может принять такой подарок.

— Эйлин, Северус мой крестник и я могу дарить ему любые подарки, тем более, эта книга и должна была бы принадлежать ему.

Споря, они не замечали, что Северус, не слушая их, уже углубился в изучение фолианта, с благоговением держа его в руках и аккуратно перелистывая страницы.

— Ну, я тогда пойду, — сказала Минерва, наконец-то заметив, что её крестник выпал из реальности на неопределённый срок, — тут конфеты для Северуса, надеюсь, они ему понравятся.

Миссис Снейп только молча кивнула.

— Скажи мне, Эйлин, ты ещё не собирала сына в школу? — поинтересовалась Минни, стоя на пороге комнаты.

— Нет, я собиралась сходить с ним за покупками в августе, у него почти всё есть, так что… — женщина взволнованно теребила жабо на своей блузке.

— Эйлин, послушай, не надо меня стесняться. Ты согласилась, чтобы я стала крёстной твоего сына и теперь я буду заботиться о нём наравне с тобой. Я пришлю тебе сову, я хочу сходить с вами, это вполне естественно, крёстные помогают своим крестникам.

— Северус, до свидания! — обратилась она к мальчику.

Тот только машинально покачал головой, прощаясь, но не обращая внимания ни на что вокруг.

Оставшихся дней июля Минерва, можно сказать, не заметила. Она была занята общением с будущими учениками и их родителями, а на Диагон-Аллее могла уже, наверное, передвигаться и с закрытыми глазами. В Хогвартсе тоже некогда было отдыхать. Составление учебных планов, посещение «выручай-комнаты», в которой было много интересного, но погребённого под кучей барахла вроде сломанных перьев, треснутых чернильниц, поломанных кинжалов, оторванных пуговиц и старых одиночных носков. Наткнувшись на очередной, Минни заподозрила, что они притягиваются сюда со всей Англии, а пострадавшие мужчины пытаются объяснить своим разгневанным супругам, что они никуда не девали носки, они только положили их в стирку…

Кроме повседневных забот, Минни писала много писем. Отвечая матери, которая прислала парочку, интересуясь, когда же она навестит их с отцом, как обещала. Помоне, которая была где-то в Европе, выискивая редкие экземпляры так любимых ею растений. Этих вьющихся, душащих, ползучих, кусачих монстров, к которым её подруга была неравнодушна.

Она в который раз порадовалась, что память МакГонагалл осталась при ней, выручая её, когда надо, и не мешая в остальное время.

В один из дней небольшая сова принесла ей письмо от Эльфинстоуна Урхарта, в котором он приглашал на днях встретиться в Хогсмиде, выпить чаю, пообщаться. Минерва, скрепя сердце, отговорилась делами. Она не была готова встречаться с человеком, который её любил. Точнее, не её, а ту Минни, которой она была прежде, и которой теперь не являлась. Всплывающий в памяти образ мужчины, в общем-то, ей нравился. Высокий, начинающий седеть шатен, с резкими чертами лица и карими глазами. Возможно, попозже она и рискнёт с ним встретиться и, кто знает, начать всё с чистого листа, но пока… дела, дела…

Минерва также переписывалась с Эйлин, договорившись, что на Диагон-Аллею они сходят восемнадцатого августа, среди недели, когда в магазинах будет не так много детей школьного возраста и их родителей.

* * *

День, когда магическая часть семейства Снейп отправилась за покупками, выдался солнечным. Эйлин с сыном аппарировала на Диагон-Аллею, где их уже дожидалась Минерва. Она переживала, как Эйлин отнесётся к её намерению полностью обновить гардероб Северуса и обеспечить его всем, что нужно к школе.

Миссис Снейп была в старой, но чистой мантии и аккуратно причёсана. На Северусе также была мантия, кажется школьная, немного переделанная. Минни порадовалась, что догадалась одеться неброско, не желая смущать Эйлин.

— Здравствуй, Эйлин, — сказала она и, дождавшись ответного приветствия, обратилась к мальчику:

— Здравствуй, крестник. Как дела? Тебе понравилась книга, которую я тебе подарила?

— Здравствуйте, профессор МакГонагалл, — Северус несколько неуверенно поздоровался. — Да, спасибо, мне она очень понравилась.

— Ты можешь звать меня крёстной или тётей Минни, но только когда мы не в классе, вот там я профессор МакГонагалл. Я же, в свою очередь, на уроке буду называть тебя мистером Снейпом, а вне школы или у меня в комнатах, куда ты, как я надеюсь, будешь заглядывать попить чаю, я буду называть тебя Северусом.

Мальчик кивнул, соглашаясь.

— Так что книга? — спросила Минерва, когда они уже шли по Диагон-Аллее, направляясь к Олливандеру. — Ты нашёл там для себя что-нибудь интересное?

Крестник, сначала смущаясь, а потом, освоившись и поняв, что ни мать, ни крёстная не собираются перебивать или одёргивать его, начал рассказывать о каком-то простом, но очень интересном зелье, которое он хотел бы попробовать сварить.

— Я поговорю с профессором Слагхорном, — поддержала его энтузиазм Минни, — и ты, когда приедешь в Хогвартс, сможешь поработать над зельем.

— Спасибо… мэм, — у него пока не получилось сказать крёстная, но Минерва надеялась, что со временем он привыкнет и примет её заботу о нём.

— О, вот мы и пришли, — проговорила она, открывая дверь лавки Олливандера и пропуская Северуса вперёд, в таинственный полумрак. — Добрый день, мастер Олливандер.

Пожилой мужчина, стоящий за прилавком, посмотрел на вошедших пронзительными глазами и проговорил:

— Добрый день, профессор МакГонагалл. Снова привели ученика? А, подождите… Рад видеть вас снова, мисс Принц. Помню, помню, ясень и шерсть единорога. А это ваш сын?

— Здравствуйте, мистер Олливандер. Да, вы правы, это мой сын, Северус Снейп. Мы пришли выбрать ему палочку.

— Не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника, — произнёс мастер обычную присказку и продолжил: — Ну, молодой человек, какой рукой вы держите палочку?

Минерва с интересом следила, какая же палочка в конце концов достанется Снейпу, хотя подозревала, что здесь никаких сюрпризов не будет. То, что она стала крёстной, ещё никак не повлияло на мальчика. Он был всё ещё тем же ребёнком, который хотел выделиться, и который не любил маглов, зная их только в лице отца и его собутыльников.

Вот мальчик берёт очередную палочку и взмахивает ей, из палочки шлейфом вылетают синие-зелёные искры, и на лице у ребёнка появляется робкая улыбка.

— Отлично, отлично, мистер Снейп, палочка выбрала вас, — радостно произнёс Олливандер, — чёрное дерево и жила дракона, жёсткая, подходит для сильного волшебника.

Эйлин с гордостью посмотрела на сына и потянулась к кошельку.

— Сколько я должна за палочку крестника? — вставила слово Минерва, не желая спорить с Эйлин по поводу оплаты.

— Двадцать галеонов, — сообщил тот, и Эйлин даже забыла о протесте, понимая, что если бы она платила за всё, то Северусу пришлось бы ехать в Хогвартс в её старых, переделанных мантиях, так как покупка палочки пробила бы ощутимую дыру в их небольшом бюджете.

Минерва молча достала деньги и положила на прилавок, потом, вспомнив о креплениях, поинтересовалась и ими. В итоге в кассе магазина прибавилось ещё два галеона, а палочка Северуса была надёжно закреплена у него на предплечье.

— Ну, что, — весело произнесла Минни, обращаясь к крестнику, — идём дальше по магазинам?

* * *

Утром первого сентября Минерва проснулась достаточно рано. Ей не спалось. Предстоящая вечером церемония распределения, в которой ей было отведено не последнее место, заставляла мандражировать. Она знала все свои обязанности, но волновалась, как будто в первый раз.

Да он и был для неё первым, для той её части, что звалась Марьяной. Она волновалась ещё и от того, что теперь должна будет не только учить, поощрять и назначать отработки, но и сделать всё от неё зависящее, чтобы будущее её учеников изменилось.

Накануне вечером ей пришло письмо от Августы Лонгботтом, с просьбой присмотреть, как обычно, за Фрэнком. Минерва тут же вспомнила, что Фрэнк Лонгботтом перешёл на третий курс, а Августа тоже её подруга, они учились вместе, но тогда она носила фамилию Гамп.

Во время обеда в Большом зале вместе со всеми профессорами, которые уже в полном составе присутствовали в Хогвартсе, её не покидала нервозность. Помона, заметив состояние подруги, посоветовала выпить успокоительного зелья, удивляясь волнению обычно невозмутимой Минервы.

Пришлось обратиться к Помфри. Та выдала требуемое и Минни, опрокинув в себя содержимое маленькой бутылочки, через некоторое время почувствовала себя достаточно спокойной для того, чтобы не промахнуться распределяющей шляпой мимо головы ученика.

Вечером она стояла возле небольшой двери, ведущей к причалу, ожидая, когда в неё постучит Хагрид, доставивший первокурсников. Время, как ей казалось, остановилось, и на раздавшиеся удары в дверь заполошенным стуком отозвалось её сердце.

Взяв себя в руки, Минерва открыла дверь и увидела Хагрида, полностью заслонившего весь обзор.

— Профессор МакГонагалл, я привёл первокурсников, — пророкотал Хагрид. У Минервы заложило уши от эха его голоса в небольшом пространстве комнаты.

— Хорошо, Хагрид, я забираю их. Можешь идти, — ответила она.

Лесник сдвинулся в сторону и Минерва увидела детей. Одни, с восторгом и некоторым опасением, смотрели в глубину замка, другие нетерпеливо ожидали разрешения войти и, что не было удивительно для такого долгого путешествия, многие были явно уставшими.

Быстро отыскав взглядом крестника, она увидела его стоящим рядом с Лили Эванс, что было вполне ожидаемо. Удивительным являлось то, что невдалеке стоящие двое мальчишек, темноволосых и чем-то немного похожих друг на друга, бросали на крестника взгляды, далёкие от дружеских.

«Не может быть! — подумала Минерва, впуская детей в замок. — Неужели это Блэк и Поттер? Как они умудрилась сцепиться с Северусом, ведь он сейчас выглядит вполне респектабельно. Или на их неприязнь как-то повлияло присутствие Эванс?»

Вместо приветствия она спросила:

— Никто из вас не промок?

В одном углу дети зашевелились и немного расступились. Она увидела маленького мальчика, с мантии которого капала вода.

«Значит, правда, что каждый год кто-нибудь из первокурсников обязательно падает в воду. Неужели нельзя ничего сделать, или это обряд такой? Ага, посвящения в самые невезучие студенты».

Она высушила на ребёнке одежду и, приказав следовать за собой, повела их залами и коридорами замка в комнату, в которой они должны были дожидаться выхода в Большой зал.

— Приветствую вас в Хогвартсе, — наконец произнесла она, глядя на сгрудившихся детей. — *Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьёзная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьёй. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведённой для вашего факультета.*

Минерва повторила слова, которые помнила на удивление точно, но вот делать акцент на факультетах не стала.

— А сейчас приведите себя в порядок, поправьте мантии и встаньте по двое, мы идём в Большой зал.

Пока дети разбивались на пары, она выглянула за дверь и убедилась, что все ученики уже сидят на своих местах, ожидая прихода первокурсников. Директор, увидя её, кивнул головой и Минни, распахнув двери пошире, повела за собой будущих учеников.

Пройдя между факультетскими столами, она указала детям, где им следует встать, ободряюще улыбнулась Северусу и заняла своё место возле распределяющей шляпы. Та, как и всегда, спела свою песню и Минерва сказала, разворачивая список:

— Сейчас тот, чью фамилию я назову, подойдёт и сядет на табурет, надев шляпу. Она и назовёт факультет, на котором вы окажетесь. Итак, начнём.

— Аккерли, Нэнси…

— Рэйвенкло…

Минерва зачитывала фамилии, дети выходили, надевали шляпу и узнавали, на каком факультете проведут ближайшие семь лет.

Распределение Сириуса Блэка на Гриффиндор, ставшее шоком для всех, не было для неё, естественно, новостью. В этот момент она смотрела на учеников факультета Слизерин, а точнее, на двух девушек, сестёр Блэк, которых она узнала, порывшись в памяти, так как её представление о них оказались далеки от действительности. Нарцисса явно была шокирована…

— Кечлав, Грета…

— Хаффлпафф…

Пухленькая блондинка направилась к столу барсучьего факультета.

— Эванс, Лили…

— Гриффиндор…

«Что ж, этого следовало ожидать».

Рыжеволосая Эванс радостно отправилась к столу Гриффиндора, мимоходом глянув на своего друга. Минерва с болью в сердце посмотрела на понурившегося Снейпа и произнесла следующую фамилию.

Список подходил к концу, дети отправлялись за столы своих факультетов. Вот уже Джеймс Поттер присоединился к Сириусу Блэку и пытается общаться с Лили.

— Снейп, Северус…

Крестник сел на стул и надел шляпу. Та молчала какое-то время, Минерва уже было подумала, что сейчас она назовёт её факультет, все-таки Северус был храбрым мальчиком, или Рэйвенкло, уж в его уме МакГонагалл не сомневалась. Шляпа открыла рот:

— Слизерин…

Чуда не произошло.

* * *

Снейп снял шляпу и посмотрел на МакГонагалл, она ласково ему улыбнулась и легонько подтолкнула к слизеринскому столу. Дальше всё произошло так, как она помнила. Из-за стола поднялся платиновый блондин, которого ни с кем нельзя было перепутать. Малфой похлопал Северуса по спине и усадил рядом.

«Интересно, по какой причине Люциус решил выделить Снейпа? Ведь это не оттого, что он заметил моё отношение к мальчику? Или их что-то связывает? Родство? Мне неизвестно ничего о их родословных, надо бы расспросить Эйлин или попытаться самой найти эти сведения».

Произнеся ещё пару фамилий и отправя Эммелину Вэнс на Гриффиндор, а Джессику Уолтер на Хаффлпафф, Минерва свернула свиток и убрав табурет и шляпу, села на своё место рядом с Дамблдором.

Директор поднялся со своего кресла, больше напоминающего трон, и произнёс:

— Мы приветствуем в школе чародейства и волшебства Хогвартс первокурсников и всех остальных учеников. Добро пожаловать! Мы вам рады! И да начнётся пир!

Тут же на столах появилось огромное количество еды и все принялись набивать животы. Минерва внимательно смотрела за учениками своего факультета, но кроме того, что шумели там намного сильнее, чем за остальными столами, других проблем она пока не увидела. Не было описанных перебрасываний едой, не было неаккуратно жующих.

«Выходит, это бескультурье было прерогативой именно Уизли?» — Минни порадовалась, что хотя бы в Большом зале не будет краснеть за своих подопечных, хотя кто знает, как оно будет дальше.

Время от времени она посматривала на Северуса. Крестник, сидящий рядом со старостой, внимательно слушал его, аккуратно поедая маленькую горстку варёной моркови, сиротливо лежащую на тарелке.

«Надо бы показать ребёнка Поппи и если у него проблемы со здоровьем, то стоит заняться этим сейчас, — Минерва вспомнила, что в зрелом возрасте у Снейпа был нездоровый цвет лица, что могло указывать на больную печень. — Или лицо стало таким от вредных испарений при варке зелий?»

Тут она пригляделась к Слагхорну, сидящему по левую руку директора. Зельевар с удовольствием истинного гурмана поглощал ростбиф. Лицо его, белое и гладкое, немного раскраснелось от удовольствия.

«Нет, на этом ничего не сказывается. Гурман и сибарит. Значит, решено, Северус в ближайшие дни посетит Помфри, а если будет нужно, то свожу его в Мунго».

Самой МакГонагалл кусок в горло тоже не лез. Она рассматривала столы всех факультетов, пытаясь узнать учеников. И ей это неплохо удавалось. Она вспоминала имена, большинство из которых ничего не говорили Марьяне, но Минерва помнила их успехи и неудачи на её уроках.

Малфоя и сестёр Блэк за слизеринским столом она уже узнала, вот первокурсники с такими известными ей фамилиями, как Мальсибер, Эйвери и Розье.

Посмотрев в сторону стола Хаффлпафа, она вспомнила только одну известную ей фамилию. Стерджис Подмор, четвёртый курс, будущий член Ордена Феникса. Приятный мальчик с соломенными волосами.

Больше всего знакомых фамилий было на собственном факультете. Особенно на первом курсе.

Блэк с Поттером рассказывают что-то весёлое, перекрикиваясь через Лили Эванс, оказавшуюся между ними. Ремус Люпин, тихий, болезненного вида ребёнок, молча сидит, аккуратно вгрызаясь в куриную ножку. А вот и Питер Питтегрю…

«А можно ли помочь ему выбрать другой путь или его дорога к Тёмному Лорду уже предрешена?»

Марлин МакКиннон, Эммелина Вэнс, Мэри МакДональд. Тут взгляд остановился на темноволосом мальчике и в памяти всплыло — Фрэнк Лонгботтом. Вот он, сын подруги, будущий аврор, то ли пострадавший от рук фанатички, то ли получивший по заслугам. А вот это, наверное, Алиса.

Вспомнив ещё об одном персонаже, Минерва посмотрела в сторону факультета Рэйвенкло. Тэд Тонкс… Интересный молодой человек. Было бы неплохо как-то повлиять на Блэков. Возможно они, если бы узнали, что в браке с Тонксом у Андромеды появится метаморф, более благосклонно отнеслись бы к Тэду. Хотя вряд ли они послушают её, полукровку, да и существует опасность сделать только хуже, вдруг Блэки просто заберут дочь из школы, чтобы срочно выдать замуж, лишь бы не допустить мезальянса. Не хочется брать грех на душу, неизвестно, кто может оказаться её мужем. К тому же, неясно, чьи гены повлияли на рождение метаморфа, да и если Блэкам был бы нужен такой необычный ребёнок, они могли бы возобновить общение с дочерью и внучкой.

Праздничный ужин подошёл к концу. С тарелок исчезла еда, и директор, обращаясь к ученикам, произнёс:

— Теперь, когда вы наелись и можете меня выслушать, я хочу сообщить вам, что Запретный лес всё также запретен, а мистер Филч напоминает, что нельзя колдовать в коридорах. А теперь давайте закончим наш праздничный ужин пением гимна Хогвартса!

Директор наколдовал хорошо видимый всем ученикам текст и как дирижёр, взмахнул палочкой. Раздавшаяся вслед за этим какофония звуков заставила Минерву поморщиться.

«Вот не надоедает же ему слушать такой кошмар каждый год!» — подумала она, еле сдерживаясь, чтобы не заткнуть уши.

Закончив петь, ученики стали вставать из-за столов, и отправляться в свои гостиные. Старосты собирали первокурсников.

Минни решила, что зайдёт в факультетскую башню с утра. Сегодня дети устали и всё равно не запомнят то, что она захочет им сказать. А с утра она, ещё до завтрака, раздаст расписание, чтобы они не возвращались в башню за учебниками. И надо будет проследить, чтобы никто не проспал.

Посмотрев в сторону слизеринцев, она увидела, что Малфой уже уводит пополнение. Северус, уходя, оглянулся сначала на Лили, а потом посмотрел на профессорский стол. Минни ободряюще ему кивнула и приняла решение, не откладывая, поговорить со Слагхорном.

Задумав пообщаться со Слагхорном, Минерва решительно направилась к зельевару, который уже вознамерился исчезнуть за дверью, и успела его окликнуть, прежде чем он вышел из Большого зала.

— Гораций, подождите, пожалуйста!

Слагхорн обернулся, добродушно улыбаясь и всем своим видом показывая, что рад бы пообщаться, да вот спешит…

— Я не отниму у вас много времени, Гораций. Уж извините меня.

— Ну, что вы, Минерва, я всегда рад нашему общению.

— У меня к вам маленькая просьба, — начала Минни, — дело в том, что на ваш факультет распределился мой крестник.

— Ваш крестник? И как зовут этого молодого человека? — заинтересовался Слагхорн, уже просчитывая, какие дивиденды может принести ему этот факт.

— Его зовут Северус Снейп.

— Снейп… не припомню такого семейства.

— Он полукровка, как и я, и именно поэтому я и обратилась к вам, — произнесла МакГонагалл, возможно, немного резче, чем следовало.

— Минерва, я ничего такого не имел в виду, извините, я не хотел обидеть! Так что этот молодой человек?

— Он сын моей однокурсницы, Эйлин Принц. Возможно, вы её помните, она училась на вашем факультете. И я хотела бы попросить вас присмотреть немного за мальчиком, пока он освоится. Я уже заметила, что мистер Малфой обратил на него своё благосклонное внимание, но если бы я знала, что за ним присматриваете вы…

— Я прекрасно помню мисс Принц. Такое семейство! Я так надеялся, что она будет блистать на зельях, но увы, на ней их семейный талант решил отдохнуть. Отличный исполнитель, не более.

— Мальчик унаследовал таланты предков, я надеюсь, вы поддержите его тягу к изучению зельеварения, и когда-нибудь о вас будут говорить не только как о зельеваре высочайшего класса, но и об учителе, выпускающем прекрасных специалистов.

Минерва постаралась как можно более восторженно отозваться о зельеваре, зная, как падок он на лесть. И результат, кажется, не заставил себя ждать. Судя по всему, Слагхорн решил поговорить, польщенный вниманием декана факультета-соперника, но тут Минни окликнул Дамблдор.

— Минерва, пожалуйста, зайди в мой кабинет после того, как пообщаешься с Горацием. Мне нужно обсудить с тобой некоторые организационные вопросы.

— Это не может подождать до завтра? — рискнула возразить МакГонагалл, чувствуя, что разговор с директором может затянуться надолго.

— Увы, нет, — директор извиняюще улыбнулся, попрощался со Слагхорном и вышел, напоследок загадочно блеснув стёклами очков.

«Вот не может не играть, манипулятор хренов», — подумала Минерва, собираясь возобновить прерванный разговор.

Но Гораций явно собрался покинуть её общество.

— Так я могу рассчитывать на ваше внимание к моей просьбе, Гораций? Я буду вам обязана, — сказала Минни, вспомнив, что зельевар, впрочем, как и все слизеринцы, предпочитает взаимовыгодное сотрудничество.

Слагхорн, уже давно просчитав выгоду от покровительства крестнику не просто равного себе по статусу преподавателя, но и заместителя директора, ободряюще улыбнулся и сказал:

— Конечно же, Минерва, я присмотрю за мальчиком, не волнуйтесь.

* * *

Пожелав декану Слизерина приятных снов, Минерва направилась прямиком в кабинет директора. Она догадывалась, зачем тому понадобилось приглашать её. Скорее всего, речь пойдёт о Ремусе Люпине. Альбус ни словом не обмолвился о нём на каникулах, хотя она убедилась, что хижина, которая в недалёком будущем получит прозвище «Визжащая», уже построена, и Дракучая ива уже раскинула над тайным ходом свою крону.

Минерва понимала, что от директора не стоит ждать доверия, свои планы он разрабатывает сам, а вот уж их исполнение вольно или невольно ложится на чужие плечи. Поднявшись в кабинет, она увидела там и мадам Помфри, что только подтвердило её догадку.

— Что случилось такого серьёзного, что не могло потерпеть до утра? — приняв озабоченный вид и будто удивившись присутствию Помфри, спросила Минни.

— Мне надо с вами поговорить, садитесь, — произнёс Альбус. — Чаю?

От чая Минерва и Поппи ожидаемо отказались, не желая затягивать разговор. Дамблдор посмотрел на подчинённых отеческим взглядом и начал:

— Дело в том, что в этом году в школу поступил необычный ученик и был определён на Гриффиндор. Его зовут Ремус Люпин.

— И в чём же состоит его необычность? — не собираясь слушать разглагольствования директора и демонстрируя гриффиндорскую горячность, спросила Минерва.

— Мальчик болен и поэтому я и позвал сюда нашу уважаемую медиведьму. Время от времени ему будет нужна помощь и уход.

— Альбус, уточните, чем болен мальчик, смогу ли я поддерживать его здоровье на должном уровне? — мадам Помфри тоже хотела знать, во что ввязывается. Судя по тому, что Альбус затеял этот разговор, у ребёнка было что-то серьёзное и она хотела быть уверенной, что справится.

— Я взял на себя всю ответственность, как директор, когда пригласил его в школу, но я думаю, что мы справимся. Ведь мальчику нужно общение со сверстниками.

— Альбус, не тяните, пожалуйста, мы уже поняли, что всё очень серьёзно, — мадам Помфри не отличалась кротким нравом. — Говорите, в чём дело и расходимся.

— Да, да, вы правы, уже очень поздно, — согласился директор. — Так вот, дело в том, что мальчик оборотень.

Минерва только могла надеяться, что смогла в тот момент изобразить гамму эмоций, в которой должны были преобладать ужас и возмущение.

* * *

Последующие за заявлением действия всех участников беседы были довольно предсказуемы. МакГонагалл и Помфри возмущались, Дамблдор оправдывался и убеждал. Наконец, когда Минерве уже начал надоедать этот балаган и она собиралась демонстративно смириться и согласиться с директором, тот сам пресёк прения, напомнив о своих полномочиях, а также сославшись на позднее время.

Минни еле успела перехватить на выходе мадам Помфри и договориться о посещении крестником больничного крыла с целью обследования. Директор, явно заинтересованный, прислушивался к их беседе.

Минерва не стала переживать по этому поводу, понимая, что весть о том, что Снейп её крестник, всё равно скоро станет известна всей школе. Так что и от директора она не думала это скрывать. Просто взяла на заметку следить за мальчиком, чтобы добрый дедушка не задурил ему голову.

Вернувшись в свои комнаты, Минни быстро переоделась и без сил упала в кровать, не забыв завести будильник. С самого утра у неё намечалось много хлопот.

* * *

Утром гриффиндорцы были удивлены появлением декана и всеобщей побудкой, которую она устроила в спальнях мальчиков. Лохматая и не выспавшаяся мужская часть факультета выползала из спален, чтобы удивиться вновь. Декан никуда не делась, как они надеялись, а стояла здесь же, в гостиной, контролируя внешний вид и раздавая расписание.

Девочкам повезло больше, просто потому, что всё-таки многие из них воспитывались дома в строгости и им не позволялось то, что сходило с рук мальчикам. Да и сами девочки, просто по своей природе, больше внимания уделяли своему внешнему виду.

Собрав всех обитателей гриффиндорской башни в гостиной, Минерва порадовала их сообщением, что так теперь будет до тех пор, пока они не привыкнут вставать вовремя и следить за внешним видом. Но даже и потом она время от времени будет устраивать внезапные утренние посещения. Громкий стон сильной половины человечества был ей ответом.

Все, кто уже успел прийти в это утро в Большой зал, были шокированы появлением гриффиндорского факультета на завтраке в полном составе.

МакГонагалл, отконвоировав своих подопечных, прошествовала к преподавательскому столу.

— Доброе утро, Минерва, — поздоровался с ней Альбус, пока остальные преподаватели пытались осознать случившееся.

— Доброе, — ответила она директору и поприветствовала коллег.

— Что случилось с твоим факультетом? — удивлённо спросил Слагхорн. — Никогда ещё они не были так единодушны и собраны.

— Мне надоело, что они всегда опаздывают, и я подумала, что смогу некоторое время их контролировать по утрам, а потом они привыкнут, я надеюсь.

— Ну, ну, Минерва, — добродушно улыбнулся Дамблдор, — это же дети, нельзя с ними так жёстко, ничего страшного, если они иногда опаздывают.

— Ну, не скажите, Альбус, — внезапно Минерву поддержал Гисберт Арден, который преподавал нумерологию, — своими опозданиями они очень мешают, только начнёшь говорить, а тут врывается опоздавший, все отвлеклись и потеряли учебный настрой. И это старшие курсы…

Преподаватели общались между собой, вспоминая случаи опозданий, а то и срыва уроков. Минерва внимательно рассматривала слизеринцев, желая убедиться, что с крестником всё хорошо.

Тот сидел рядом с Мальсибером, вяло копаясь в овсянке. У первого курса Слизерина сегодня не было трансфигурации, поэтому среди влетевших в зал сов с письмами было и предназначенное Северусу, в котором она просила после уроков подойти в больничное крыло.

Северус прочитал послание и, посмотрев на крёстную, кивнул. Это не укрылось ни от Дамблдора, который слышал вчерашний разговор Минервы с Поппи, ни от старосты Слизерина, который внимательно, но незаметно, наблюдал за Снейпом с момента получения им письма.

Завтрак заканчивался, ученики расходились из зала и Минерва тоже поднялась со своего места.

— Мистер Малфой, — окликнула она семикурсника.

Тот подошёл к ней.

— Да, профессор МакГонагалл, — по его лицу нельзя было сказать, какие чувства он испытывает, но Минерва понимала, что любопытство там явно присутствует.

— Я хотела бы, мистер Малфой, попросить вас, как старосту, проводить Северуса Снейпа в больничное крыло к пяти часам.

— Хорошо, профессор, — Люциус кивнул и удалился.

Минерва с чувством исполненного долга отправилась на первый урок. Как она надеялась, её демонстрация заставит слизеринцев держаться на расстоянии от однокурсника, засветившегося в родственных связях с враждебным факультетом, но в то же время не позволит им третировать его. А если вспомнить, что Северус будет дружить с гриффиндоркой Эванс, то поддержка МакГонагалл ему не помешает. Да и обещание Слагхорна присмотреть за мальчиком никуда не делось.

Уроки прошли достаточно спокойно, Минерва устроила повторение пройденного материала. На обеде в Большом зале она снова внимательно следила за своим факультетом.

Ремус Люпин выглядел уже не так болезненно, как на распределении, и Минерва попыталась вспомнить, когда будет следующее полнолуние. Следовало поговорить с директором по поводу безопасности остальных учеников. Также она подумала, что во время осмотра Северуса поговорит с Поппи и о Люпине. Послеобеденные уроки прошли быстро и Минни поспешила в больничное крыло. Северус уже должен был туда отправиться.

* * *

Отправляясь в места обитания занедуживших, МакГонагалл возле больничного крыла столкнулась с Малфоем, который сообщил ей, что Снейп уже находится у мадам Помфри, и поинтересовался, не должен ли он остаться, чтобы потом проводить первокурсника в гостиную факультета.

— Нет, спасибо, мистер Малфой, — ответила Минерва, — с этой задачей, я думаю, он справится сам. Можете идти, пять баллов Слизерину за помощь.

Минни не собиралась сообщать блондину, что сама, если будет нужно, проводит Северуса, да и не хотела она, чтобы староста крутился под дверью. Малфой ушёл, а она, зайдя в лазарет, увидела, как Помфри скрылась за белоснежной ширмой.

— Поппи, — окликнула её Минерва.

— А, Минерва, — раздалось из-за ширмы, — я как раз осматриваю мистера Снейпа, подожди у меня в кабинете, пожалуйста.

Минни признала, что Помфри, не разрешив подойти, поступила верно. Мальчик мог стесняться, он не привык к ней с детства, поэтому она отправилась в кабинет медиведьмы, где принялась разглядывать колбочки с зельями, стоящими ровными рядами в шкафчике со стеклянными дверцами.

Минут через десять в кабинет вошла мадам Помфри со следовавшим за ней Северусом, который был явно несколько смущён.

— Иди сюда, Северус, садись со мной рядом, — подозвала крестника Минерва. — Ну, что ты мне скажешь, Поппи?

Та, отлеветировав посетителям по чашке благоухающего чая, и усевшись в своё кресло за столом, посмотрела на мальчика.

— Я полагаю, мистер Снейп не будет против, если я поделюсь своими наблюдениями о его здоровье.

Снейп сидел на стуле, снова, как и при первом знакомстве, пытаясь спрятаться за завесой волос.

Минерва, как и Помфри, прекрасно знала, что ей не нужно разрешение мальчика, так как то, что она являлась его крёстной, уже давало ей право узнавать то, о чём сообщали только близким родственникам. Ну, и если речь шла о школе, эту же информацию мог получить декан и директор, так как в период обучения они отвечали за учеников.

Северус, всё такой же зажатый, всё же кивнул: «Хорошо».

Мадам Помфри тут же принялась вываливать на МакГонагалл информацию.

— Ну, что я могу сказать, Минерва. У мальчика имеется некоторый недостаток мышечной массы, но это было бы легко поправимо усиленным питанием. Но ты верно подметила, у него имеются проблемы с желудком. Пока ничего особо страшного, но затягивать с лечением не стоит. Хорошо, что ты сразу обратилась ко мне. Сама я не очень, честно говоря, обращаю на это внимание, занимаясь всё больше травмами и проклятиями, но ты навела меня на мысль, что, возможно, стоит присмотреться и к общему состоянию детей.

Минерва очень удивилась такому заявлению и тут же посоветовала обратиться с этим предложением к директору и провести всеобщий осмотр, ведь дети находятся в школе почти весь год, а значит, забота о их здоровье ложится на плечи как непосредственно медиведьмы, так и на директора, и деканов.

— Да, Поппи, мы отвлеклись, — Минерва вернула беседу к обсуждению здоровья крестника, — так что там с Северусом?

— Я напишу, какие зелья ему надо пропить, и объясню, какой диеты следует придерживаться во время лечения. Думаю, что после того, как он их пропьёт, проблема будет решена и мы сможем озаботиться наращиванием мяса на его кости.

Пошутив так, Помфри посмотрела на мальчика и произнесла:

— Ну, Северус, увы, придётся тебе некоторое время обходиться без шоколада и жареных сосисок, но это ненадолго, потом снова сможешь есть всё, что угодно.

— Не очень-то и хотелось, — буркнул Северус, у которого не было привычки к поеданию сладостей. В их семье ей неоткуда было взяться.

— Возможно, — продолжила медиведьма, — потом зелья придётся, на всякий случай, пить раз в год, курсом.

— Ну, вот и отлично, — обрадовалась Минни, — значит, так и решим. Скажи мне, эти зелья, они у тебя есть?

— Кое-что есть, остальное надо заказывать, попробуй поговорить со Слагхорном или обратись за ними в Мунго.

— Ладно, мы решим этот вопрос, давай рекомендации.

— А можно мне узнать состав зелий? — рискнул влезть в разговор Северус. Желание узнать что-то новое заставляло его забывать о своей антипатии к людям.

— Я напишу названия зелий, а вот их состав тебе придётся узнавать из книг или спросив своего декана, — сказала Помфри. — Список и рекомендации я передам завтра твоей крёстной.

— Северус, тебя проводить до факультетской гостиной? — спросила мальчика Минерва, когда мальчик собрался уходить.

— Нет, спасибо, я ещё хотел заглянуть в библиотеку, мне староста показал, где она находится.

— Ну, хорошо, иди, — сказала Минни. — А, нет, стой! Как ты смотришь на то, чтобы в субботу зайти ко мне на чашку чая?

Мальчик задумался, а потом ответил:

— Хорошо, я приду.

— Так я жду тебя к пяти часам, — улыбнулась крестнику Минерва.

Как только за Северусом закрылась дверь, Минерва наложила на неё «Полог тишины» и обратилась к Помфри.

— Поппи, ты сможешь уделить мне ещё некоторое время? Мне нужно обсудить пару вопросов.

— Да, конечно, я слушаю тебя, Минерва.

— Скажи мне, ты не выявила у Северуса каких-либо шрамов или, скажем, старых, залеченных переломов?

— Минерва, что заставляет тебя задавать такие вопросы?

— Понимаешь, отец мальчика магл, как ты уже могла догадаться. И он плохо относится к жене и ребёнку, потому что они волшебники. Вот я и хочу узнать, не применял ли он к моему крестнику жестокие методы воспитания. Дело в том, что в силу обстоятельств, я стала крёстной совсем недавно и почти ничего не знаю о мальчике.

— Нет, Минерва, никаких переломов, а шрамов я могла и не увидеть. Если его мать ведьма, она легко уберёт последствия от магловских методов наказания. Хотя меня удивляет твоя постановка вопроса. Неужели ты думаешь, что мать, владеющая магией, позволит бить своего ребёнка?

— Вот это я и хочу выяснить, — задумчиво проговорила Минни. — Ну ладно, с этим вопросом разобрались, а теперь я хочу поговорить о нашей с тобой головной боли в лице мистера Люпина…

Мадам Помфри тяжко вздохнула:

— Честно говоря, Альбус взвалил на себя и на нас слишком большую ответственность. Принять в школу оборотня! Я, конечно, прослежу за фазами луны, и отведу его в тот домик, который построили для него, и помогу ему с восстановлением, но сам факт… Это опасно!

— Вот я и хотела уточнить, когда в этом месяце полнолуние, а также хочу, чтобы мы с тобой осмотрели помещение, где будет находиться мальчик, чтобы убедиться не только в том, что он не сможет выйти, но и в том, что никто не сможет войти туда или его выпустить.

— Ты полагаешь, что кто-то может пойти на такой безумный поступок?

— Поппи, не забывай, мы находимся в школе, полной малолетних волшебников, любому из которых может прийти в голову что угодно. Кто-то может попытаться полезть куда не надо из любопытства, а кто-нибудь решит, что выпустить оборотня — неплохая шутка, а ещё кому-нибудь в голову может прийти мысль отомстить врагу, и все они даже не подумают о последствиях.

— Да, ты права, надо проверить хижину и заставить директора усилить меры безопасности, если это будет нужно. Есть ещё какие-нибудь вопросы, которые ты хотела обсудить со мной?

Минерва поняла намёк и поспешила уйти, поблагодарив Помфри за помощь. Её путь лежал в её кабинет, работу заместителя директора никто не отменял, так же, как и деканские обязанности. Оставалось только порадоваться, что пока у неё отсутствуют эссе на проверку, но и они были уже не за горами.

* * *

На следующий день за завтраком она получила обещанные Поппи рекомендации по лечению Северуса и увидела, что тот тоже изучает такой же листок. Перечисленные в нём зелья мало о чём ей говорили и она просто решила попросить Слагхорна об услуге, не бесплатно, конечно, заодно надеясь договориться, чтобы крестник ему помогал. А там, глядишь, и Гораций, возможно, разрешит Северусу пользоваться школьной лабораторией во внеурочное время.

— Что это ты изучаешь, Минерва? — вопрос Альбуса застал задумавшуюся МакГонагалл врасплох, но она и не собиралась скрывать письмо.

— Ничего особенного, Альбус, — улыбнувшись, ответила Минерва, — моему крестнику выписали несколько зелий для лечения, вот я и изучаю список.

— Я думаю, Гораций с удовольствием поможет тебе, ведь, если я не ошибаюсь, речь идёт об ученике его факультета, — хитро подмигнув прислушивающемуся к разговору зельевару, сказал Дамблдор. — А что с мальчиком?

— О, просто небольшие проблемы со здоровьем.

Слагхорну не очень хотелось варить зелья для мальчишки, но раз попросил сам директор, то отвертеться не представлялось возможным, но он решил, что обернёт ситуацию в свою пользу, тем более Минерва и так уже была ему обязана. И деньги за ингредиенты он с неё всё равно возьмёт.

— Минерва, обсудим это в удобное нам время, — согласился он.

МакГонагалл порадовалась, что хоть эта проблема решена, а уж потом, когда Северус сможет сам варить себе эти зелья, ей останется только проследить, чтобы он не забывал их принимать.

* * *

Вечером, после занятий она пригласила в свой кабинет Ремуса Люпина. Тот пришёл, уже явно опасаясь неприятностей.

— Добрый вечер, мистер Люпин, присаживайтесь, — улыбнулась она подопечному, указывая на стул. — Как ты понимаешь, я хотела бы поближе познакомиться с таким необычным учеником, оказавшемся на моём факультете. Твоё распределение, как я надеюсь, говорит о том, что ты честный и храбрый человек.

Мальчик удивлённо поднял на неё глаза. В них Минерва увидела благодарность, и поразилась, как мало надо некоторым детям, если простая похвала вызывает у них столько чувств.

— Я надеюсь, что ты будешь выполнять правила, которые озвучил тебе директор, и не станешь причиной ни своих, ни чужих проблем.

— Я постараюсь, профессор МакГонагалл, — проговорил Люпин. — Я знаю, что должен быть осторожен, исполнять всё, что скажет мадам Помфри и директор, а также никому не проговориться о своём… — мальчик замялся, пытаясь подобрать слово.

— О своём втором я, — подсказала Минерва, удивляясь странности формулировки правил.

«Интересно, это сам мальчик так понял просьбу или это было так оговорено директором? В этом случае обязательство исполнять все просьбы и требования директора может сыграть с ребёнком злую шутку.»

Минерва всё ещё не смогла определиться со своим отношением к Дамблдору.

— Да, так вот, что я хотела сказать… Я понимаю, что тебе тяжело мириться со своим состоянием, что ты хотел бы стать обычным ребёнком, но ты такой, какой ты есть. И я верю, что ты сильный и смелый мальчик и сможешь приручить своего зверя, сделать его союзником, а не пытаться запереть в клетке, боясь и не принимая его. Надо постараться принять себя таким, какой ты есть. Ты понимаешь меня? Ты сильный, ты сможешь.

Ремус смотрел на своего декана и думал, что он никогда не воспринимал зверя, живущего в нём, как друга. Папа и мама переживали за него, но он чувствовал, что они боятся, и сначала он злился и на себя, за то, что пугает родителей, и на Грейбека, который сделал его таким. И он боялся, что если в школе узнают его тайну, то он никогда не заведёт друзей. Профессор сказала, что он может подружиться с тем, кто живёт в нём, он бы хотел, но он не знал, как это сделать.

— Я постараюсь, профессор, — всё же согласился он, не желая расстраивать одного из тех редких людей, которые знали о нём и не боялись.

— Ну, вот и хорошо, — Минерва улыбнулась мальчику, — а теперь скажи мне, Ремус, как ты смотришь на то, чтобы попить чаю с имбирным печеньем?

* * *

Сентябрь закончился, октябрь, с его дождями и туманами, вступил в свои права. Минерва втянулась в рутину школьных дел, ученики, эссе, уроки, педсоветы. Расслабиться и осмотреться было некогда. Отдушиной были субботние чаепития с крестником, во время которых они обсуждали или что-то из учебной программы, или Северус просто делился впечатлениями от работы под руководством Горация.

Зельевар выпросил у Минервы рукопись Виндиктуса Виридиана, которую заметил у Снейпа и с удивлением узнал, что этот раритет принадлежит Минерве. Та, на просьбу уступить его, сначала фыркнула как кошка, но когда Слагхорн сказал, что согласится заниматься с мальчиком дополнительно, немного поломавшись, уступила.

Все остались довольны. У Горация имелась рукопись, у Северуса доступ к любимым склянкам и котлам, а Минерва просто радовалась за своего крестника. А рукопись… ну, что рукопись… Копию-то она сделала, а в «выручай-комнате» имелась ещё парочка пергаментов того же автора.

Слагхорн же не подавал вида, но всё же был доволен, что ему подвернулся ещё один из тех, кого в будущем, возможно, ждала отличная карьера, и Гораций собирался через пару лет добавить эту жемчужину в свою коллекцию. Северуса ждал «Клуб Слизней».

Минерва ещё в первые дни сентября отправила Эйлин письмо, где подробно описала момент распределения Северуса, а также интересовалась, не в родстве ли они с Малфоями, но ответа на этот вопрос пока не получила. Староста взял над мальчиком негласное шефство и Минни не знала, радоваться этому или опасаться.

Несколько раз прилетали совы от матери. МакГонагалл всё труднее было отговариваться занятостью и она решила навестить родителей, к тому же надо было посоветоваться с отцом по поводу обряда крещения. Был ещё один вопрос, который ей хотелось бы обсудить.

Наблюдение за будущими Мародёрами утвердило её в мысли, что дети, как она и подозревала, были избалованы до безобразия и не привыкли ни в чём получать отказа.

Северуса они обходили стороной. Видимо, новость о том, что слизеринец является крестником МакГонагалл, быстро распространившись, достигла и их ушей. Похоже, почувствовать на себе гнев собственного декана им не хотелось.

Но Минерва понимала, что это спокойствие обманчиво. Дети ещё просто не освоились, им ещё не стало скучно и потому они пока не задирались. На её уроках они неплохо себя вели, а трансфигурация, следует признать, давалась Поттеру лучше всех. Возможно то, что в их роду были артефакторы, являлось правдой, а придание вещам новой формы и содержания было у них в крови.

Она начала замечать, что всё чаще видит возле двух друзей Петтигрю. Тот садился рядом во время обеда, старался занять парту поближе к ним. Минерва понимала, что видит становление Мародёров, но ничего не могла с этим поделать, дети пока не нарушали правил.

Северус на её уроках старался сесть рядом с Лили, а в одно из чаепитий спросил, не может ли она прийти с ним вместе. И Минерва подумала, а почему бы нет? Надо пригласить не только Лили, но и Люпина, и того маленького мальчика, мантию которого она сушила, и который оказался в Хаффлпаффе. Его звали Эдмунд Берн, он был маглорождённый и ему плохо давалась трансфигурация.

Минни посчитала, что это неплохая мысль. У Слагхорна был его «Клуб Слизней», у Флитвика жабий хор, и кроме того, он совместно с Айзеком Беретом, нынешним учителем ЗОТИ, проводил занятия Дуэльного клуба. И только у неё и Помоны не было никакого, так сказать, кружка по интересам. Решено, она создаст свой клуб, да и подруге посоветует подумать над тем же. Хогвартсу не помешает клуб садоводов-любителей.

И чем больше детей будет занято в разных клубах по интересам, тем меньше времени у них будет на шалости и пакости.

«Надо подумать, чем будут заняты ученики, посещающие мой клуб. Хотя у Слагхорна они тоже не зелья варят. Просто посидеть, попить чайку, пообщаться, обсудить что-то из школьной программы. Потом может кто-то из старших подтянется, вон, пригласить Андромеду и Теда, всё им лишний повод побыть вместе. Может Малфой нос сунет, так сказать, из интереса».

В камине горел огонь, Минерва, закутавшись в клетчатый плед и почти свернувшись клубком, устроилась перед ним и, глядя на языки пламени, разрабатывала планы, которые в шутку именовала наполеоновскими за их масштабность и сложность реализации.

В этих планах также фигурировали некие ученицы, которых следовало пригласить на посиделки, невзирая на факультеты, но предварительно убедившись в их уме и миловидности. Время ещё было, не на этот, так на следующий год, возможно, найдётся та, что составит конкуренцию рыжеволосой девчонке, и крестник не останется с разбитым сердцем.

Минерва тяжко вздохнула и приподнялась с дивана, чтобы налить чашку чая. Осень действовала угнетающе.

* * *

В первое воскресенье ноября Минерва, прихватив Северуса, для которого было получено персональное разрешение у директора на выход из Хогвартса, отправилась навестить родителей. Те были предупреждены и ожидали их к обеду.

Выйдя за ворота, она покрепче прижала к себе крестника и аппарировала. Очутившись на заднем дворе родительского дома, Минни привела в порядок и себя, и мальчика, ещё раз убедившись, что он хорошо выглядит в новом костюме и курточке.

Зайдя в дом, она попала прямо в объятия высокого мужчины, который тут же расцеловал опешившую от неожиданности Минерву.

— Ну, здравствуй, сестричка! Давно не виделись, засела в Хогвартсе и забыла о родственниках!

Тут Минни поняла, что это брат Малькольм и испугалась, понимая, что сейчас в доме, возможно, собралась вся семья. Оставалось надеяться, что память не подведёт, а новые жесты или манеру говорить спишут на естественные изменения.

— Здравствуй, Малькольм, познакомься с моим крестником, Северусом Снейпом, — сказала она, вытягивая мальчика из угла, в котором тот пережидал бурное приветствие родственника.

Брат глянул на него, тут же сделался серьёзным и спокойно, но приветливо проговорил:

— Добрый день, молодой человек. Добро пожаловать в дом моих родителей.

Северус поприветствовал его в ответ и взглянул на Минерву.

— Ну, что стоим в дверях, пойдём, я хочу увидеть остальных, — заговорила она и, приобняв крестника за плечи, отчего тот немного дёрнулся, но сдержался, прошла вместе с ним в гостиную.

Тут же Минерва убедилась в своих предположениях. Кроме отца, матери, братьев Малькольма и Роберта, откликавшегося, как она вспомнила, на Берти, чтобы не путать с отцом, также присутствовала жена Малькольма Агата, их дети Реджинальд и Миранда, и жена Берти Гардения с сыном Брюсом, который родился полгода назад.

«Если бы я знала, что будут все, я не взяла бы с собой Северуса, ему это явно не понравится. Ну, будем прорываться».

Следующие пару часов, проведённые за семейным столом, были посвящены новостям, сплетням и обсуждению детей.

Её племянник, Реджи, через пару лет должен был отправиться в Хогвартс и его родители уже сейчас спорили, на какой факультет тот попадёт. Минерве не повезло сидеть рядом с Агатой и теперь та забрасывала её вопросами про нынешний Хогвартс и, постоянно уходя от темы, начинала вспоминать своих школьных подруг, ни одну из которых Минни не смогла вспомнить, так как училась Агата на Хаффлпаффе и была на три года младше.

Северус сидел по правую руку от неё и она краем уха слышала, что он односложно отвечает на вопросы сидящего рядом с ним Берти. Наконец обед закончился и Минерва спросила у Северуса:

— Ты побудешь немного без меня? Мне надо переговорить с отцом.

Крестник ничего ещё не успел ответить, как вмешалась мать Минни.

— Ты иди, дочка, поговори, а я посижу с Северусом. Ты же не откажешься послушать немного бредни старухи? — сказала она, обращаясь к мальчику.

— Северус, не верь ей, она совсем не старуха! Мама, что ты говоришь! — возмутилась Минни, волнуясь за Снейпа, которому не было привычно такое общество.

— Ничего, ничего, иди, не волнуйся за мальчика, — верно истолковав её желание не дать мальчику почувствовать неловкость, сказала Изабель. — Я расскажу ему о его бабке Аделаиде. Можешь не верить, но мы учились вместе, да я тебе рассказывала.

— Я не помню, — ответила Минерва, — если ты мне рассказывала, когда я была в возрасте Северуса, то и не удивительно, что я не запомнила. Кто в этом возрасте слушает рассказы родителей, но я с удовольствием послушаю потом Северуса, он расскажет мне.

Выкрутившись таким образом, Минерва отправилась в кабинет отца, пообещав крестнику вернуться как можно скорее. Роберт уже ждал её…

— О чём ты хотела со мной поговорить? — спросил он. — Из твоих писем я понял, что речь пойдёт о крещении Северуса.

— Да, папа. Как я вам с мамой писала, летом я встретила свою однокурсницу, Эйлин Принц, которая оказалась замужем за простым человеком. Причём простым не только в плане отсутствия магии, но и в плане развития. Он простой необразованный работяга и из-за своих предубеждений очень плохо отнёсся к жене и сыну, когда узнал, что они волшебники. Я понимаю, что ты скажешь, что она сама виновата, скрыв от него это, но ведь ты смог принять то, что твои жена и дети не такие, как все.

— Я смирился, — перебил её отец, — но я всё ещё считаю, что твоя мать не должна была ничего скрывать от меня. Это тяжело, узнать, что твоя жена — ведьма.

— Но она любит тебя и не смогла отказаться от своей любви. А я смогла и, скажи мне, папа, принесло ли мне это счастье?

— Каждый из нас в определённый момент сделал свой выбор, — твёрдо сказал Роберт.

— Вот и муж моей подруги Эйлин сделал выбор. Он выбрал ненависть, а ей некуда было деваться и она смирилась с его выбором.

— И причём здесь крещение?

— Северуса не крестили, его отец сказал, что отродью ведьмы нет места в храме. А я хочу стать мальчику крёстной и в магическом мире, и в обычном. Меня же ты крестил и крёстная у меня есть…

— Понимаешь, Минни, я крестил тебя не зная, кто ты и кто твоя мать.

— А братья? Они же тоже крещёные.

— Да, я был слаб и сделал это из-за боязни пересудов. У священника, и вдруг дети не крещённые… И очень переживал из-за вранья. Потом подумал и решил, что вы такие же люди, а я не средневековый фанатик, чтобы предавать анафеме.

— Так ты согласишься крестить Северуса?

— Да, только надо ему найти ещё и крёстного.

— Спасибо, папа, я тебе так благодарна!

Минерва была очень рада, что этот вопрос решён, но была ещё одна тема, касающаяся тех же людей, и которую она не знала как обсудить.

— Что ты мнёшься? — спросил отец, видя, что она то хочет что-то сказать, то пытается встать и уйти, то снова садится. — Что у тебя ещё за проблема?

— Это всё ещё связано с Северусом, — заговорила Минни, радуясь догадливости того, кто считал её дочерью. — Я уже говорила, что его отец ненавидит и его, и его мать. Мальчик вырос, не слыша от него ласкового слова, да и выпить тот любит. Зарабатывает он мало, а жену, кажется, бьёт. Эйлин не сознаётся, но я догадываюсь. Крестника теперь лечить пришлось, из-за полуголодного детства чуть желудок не испортил. В общем, папа, мальчик сейчас в школе, а вот Эйлин с тем скотом осталась, да и Сев туда же на каникулы поедет. Вот я и подумала, а может, вы сможете приютить Эйлин, если она уйдёт от мужа. И матери по хозяйству она поможет, а колдовать она здесь не будет, она и дома-то не колдует почти. А, папа? Сможете?

Отец удивлённо смотрел на Минерву.

— Я не ослышался? Ты предлагаешь мне впустить в дом ещё одну ведьму?

— Но она несчастна там, со своим мужем, и ей некуда уйти. А здесь она могла бы пожить в моей комнате, а потом мы что-нибудь придумаем. Я даже могу отдавать вам часть зарплаты, чтобы она не была в тягость.

Отец молчал, кажется, ошарашенный и самой просьбой, и, особенно, предложением оплаты. Минни решила привести последний аргумент.

— Господь учил нас помогать страждущим.

Роберт закрыл глаза, вдохнул, выдохнул и, снова посмотрев на дочь, спросил:

— А твоя подруга знает о твоих планах?

— Я решила сначала поговорить с тобой, а то нехорошо получится, если я дам ей надежду, а ты не согласишься.

— Ладно, думаю, мы смогли бы принять её в нашем доме, тем более твоя мама уже давно подумывает о помощнице по хозяйству, так что деньги твои не нужны, мы можем справиться сами. Я поговорю с Изабель.

— Спасибо, папа, я тебе так благодарна, ты самый лучший, — Минни, говоря это, совсем не кривила душой. Роберт был хорошим человеком, добрым и участливым, как и полагается пастырю душ.

Она подошла к отцу и поцеловала его в подставленную щёку, в этот момент снова почувствовав себя маленькой девочкой, любимой заботливыми родителями. И Минни не сумела определить, чьи это были чувства — и Минерве, и Марьяне повезло с родителями. Она постаралась загнать воспоминания об оставшейся в будущем семье в самый дальний угол своего разума. Жить следовало настоящим.

— Ну ладно, я пойду, попрощаюсь со всеми, нам пора возвращаться. Так когда крестины?

— Найди крёстного и, я думаю, что на рождественских каникулах мы сможем провести обряд.

— Спасибо, — ещё раз сказала Минерва и вышла из кабинета, отправившись разыскивать родственников, чтобы попрощаться.

Долго искать не пришлось, все были в гостиной. Северус сидел возле Изабель, а рядом ошивался Реджи, с любопытством посматривающий на него.

В гостиной царила атмосфера тепла и уюта, и Минерва даже пожалела, что уже надо уходить, но засиживаться допоздна было нельзя.

— Ну что, Северус, давай собираться, нам пора, — обратилась она к крестнику.

— Вы уже уходите, так рано, — мама, кажется, расстроилась.

— Да, мама, пора, нам с Северусом завтра на уроки с утра, — сказала Минни, вызвав улыбки на лицах родственников.

— Ладно, сестричка, увидимся, — Малькольм первый поднялся попрощаться, вызвав этим последующий хоровод. Минерва обнималась и прощалась с братьями, матерью, племянниками, невестками, опять с племянниками…

Наконец, минут через десять, они с Северусом вырвались, пообещав ещё навестить, писать, не забывать и вести себя хорошо. Причём все эти обещания давали они оба. Минерва напомнила родственникам, что они знают, где находится Хогсмид и аппарировать умеют, а значит, могут навестить её в выходные.

Выйдя из дома снова через чёрный ход, Минни опять прижала к себе крестника и уже через мгновение они стояли у ворот школы. Те отворились от её прикосновения и Минерва с Северусом поспешили в замок. Собирался дождь.

* * *

В следующее воскресенье Минерва, наконец списавшись с Эйлин, выбралась в Лондон. Нужно было прикупить книг по психологии и педагогике, для собственного образования и для объяснения с Альбусом, который, несомненно, уже давно заинтересовался изменившейся Минервой и идеями, высказанными ею и Поппи, и некоторым коллегам. Объяснение изменений должно было быть безупречным.

Зайдя в пару книжных магазинов, расположенных здесь же, на Чаринг-Кросс-Роуд, она приобрела пару книг по детской психологии и несколько пособий для школьных учителей, а также подвернувшуюся ей под руку книгу по йоге, которую она решила подарить Люпину, для улучшения психического и физического состояния. Пусть изучает, пока она ищет что-нибудь про оборотней.

Время до встречи с Эйлин ещё было и она пробежалась по другим магазинам, став обладательницей дюжины презентабельно выглядящих перьевых ручек, а также очень тёплого светло-серого свитера для Сева и яркой косынки для Эйлин. Оставалось купить подарки для родителей и родственников, и разнообразных сладостей для её клуба.

Ко входу в «Дырявый котёл» она явилась с опозданием в пять минут. Эйлин её уже ждала.

— Извини, что опоздала, — сразу начала оправдываться Минерва, — немного не рассчитала время, в магазинах оно летит быстро.

— Ничего, я тоже недавно подошла, — ответила Эйлин. — Так куда пойдём? Честно говоря, совсем не хочется сидеть в этом проходном дворе.

— Я тут неподалёку кафе видела, пойдём туда, — предложила Минерва и они отправились в магловский Лондон.

Кафе оказалось небольшое и уютное. Посетителей было мало и дамы присели в уголке, заказав по чашке кофе и пирожному.

— Ну, как там Северус? — заговорила Эйлин.

— Всё так, как я тебе и писала. Учится хорошо, учителя хвалят, декан присматривает и даже сказал мне по секрету, что курсе на третьем пригласит его в свой клуб.

— Да, он очень талантливый, — с гордостью проговорила миссис Снейп.

Некоторое время заняло обсуждение успехов Северуса, а потом Минерва перешла к вопросу, который её интересовал.

— Эйлин, а ты знаешь, что наши с тобой матери учились в Хогвартсе приблизительно в одно время и даже немного общались?

— Нет, я этого не знала, ты же помнишь, что я очень рано лишилась матери, а отец о ней почти ничего не говорил, так что, сама понимаешь…

— Я думаю, тебе было бы интересно поговорить с моей матушкой, — Минни подбиралась к вопросу семейной жизни подруги. — Эйлин, возможно, я покажусь тебе бестактной, но скажи мне, пожалуйста, ты любишь своего мужа, только честно?

Миссис Снейп задумалась над этим вопросом, решив всё же ответить человеку, который так много делает для её сына, подумав, что если уж та что-то спрашивает, значит, ей это действительно нужно.

— Мне он немного нравился поначалу, он показался неплохим человеком, помог мне, когда я испугалась, оказавшись первый раз за пределами магического квартала. Это произошло на седьмом курсе, когда я вместо прогулки в Хогсмид аппарировала на Диагон-Аллею, а потом рискнула прогуляться по Лондону. Я потом встречалась с ним несколько раз, а когда он предложил выйти за него замуж, я подумала, а почему бы и нет.

Я привыкала к жизни, в которой почти не использовала ма­гию, всё было неплохо, пока не родился Северус. Несколько стихийных выбросов, и спокойной семейной жизни пришёл конец. Муж в конце концов стал таким, каков он есть сейчас.

— Скажи, он тебя бьёт?

Эйлин опустила голову и как-то съёжилась, ей было стыдно.

— Это значит да? — спросила Минерва, утешающим жестом дотрагиваясь до руки миссис Снейп. — Но почему ты не остановишь его? Ты же ведьма, тебе было бы не сложно с ним справиться? Или просто не уйдёшь от него?

— Я не могу, ты же сама знаешь, почему.

— Я? Я не знаю и даже не догадываюсь, — удивилась Минни такому ответу.

— Ты прекрасно знаешь, что нам запрещено применять магию к простым людям! Я не хочу в Азкабан! А уйти я от него тоже не могу, кому я нужна?

Минерва ошарашенно смотрела на подругу, удивляясь такой наивности. Терпеть от мужа побои и даже не пытаться защититься, невероятно!

— А что бы ты сказала, если бы я предложила тебе уйти от него, предоставив убежище?

* * *

В один из дней декабря директор за завтраком обратился к МакГонагалл:

— Минерва, всё собираюсь тебя пригласить вечерком попить чайку и поговорить о тех изменениях, которые ты проводишь на своём факультете, о чаепитиях, о клубе садоводов, про который мне все уши прожужжала Помона. А то видимся только в Большом зале, да на педсоветах, а там, сама понимаешь, о многом не поговоришь. Так как, зайдёшь на чашечку чая к своему старому наставнику?

Минерва уже давно ожидала вызова на ковёр, все-таки и проблемы, связанные с Ремусом и безопасностью, и требование Помфри разрешить ей провести диагностику всех учеников, да и многие другие изменения в школе были связаны непосредственно с ней, и директор не мог не обратить на это своего внимания. Так что она была готова. Почти…

— Конечно, Альбус, я приду. Только скажи, когда.

— Да вот сегодня и приходи, — улыбнулся старый интриган, — буду ждать тебя вечером.

* * *

С утра у неё была сдвоенная пара у семикурсников. Присутствовали три рэйвенкловца, одним из которых был Тед Тонкс, два студента Хаффлпаффа и три гриффиндорца. Слизерин был представлен Люциусом Малфоем, ещё двумя учениками и, ожидаемо, Андромедой Блэк.

Ещё один рэйвенкловец отсутствовал, отлёживаясь в больничном крыле с переломами после падения с метлы на прошедшей вчера игре Рэйвенкло — Слизерин. Победили зелёные. Минерва присутствовала на трибунах, следя за матчем, квиддич её не привлекал так, как раньше, но ей приходилось соответствовать сложившемуся о ней мнению, и поэтому она сидела в преподавательской ложе, азартно болея за обе команды, при этом громогласно заявляя, что лучшая команда всё равно у Гриффиндора.

Семикурсники старательно скрипели перьями, выводя формулы трансфигурации. Приближались каникулы и Минерва задавала всё больше контрольных, проверяя знания, усвоенные за семестр.

МакГонагалл исподтишка рассматривала Тонкса и Блэк, сидящих рядом, но за разными партами. Если бы Минни не знала, что они пара, никогда бы не подумала, что этих двоих что-то связывает. Конспирация была на высшем уровне.

Минерва уже несколько раз пыталась им намекнуть, что она на их стороне, но влюблённые делали вид, что намёки им не понятны. С родителями Андромеды она вообще не представляла, как встретиться. Мелькала мысль написать письмо с похвалами их дочерям в надежде навести мосты, но была отброшена как абсурдная.

Письмо, по меньшей мере, выглядело бы странно, учитывая то, что все годы до этого она ни разу не писала никому из родителей официальных благодарственных писем и даже если начнёт сейчас, она всё же сомневалась, что из этого что-то выйдет.

Следовало признать, что эта миссия была провалена. Минерва не расстроилась только потому, что знала, в ближайшее десятилетие у Теда и Андромеды всё будет складываться неплохо, а там, авось, что-то изменится в глобальном плане. Возможно, не без её помощи.

Урок подходил к концу, самый шустрый ученик уже отлеветировал ей свиток на стол. Следующие две пары, пятый курс Слизерин — Гриффиндор, за ними глаз да глаз нужен, так и норовят друг другу пакости устроить. Потом обед, ещё уроки, а потом её ждёт добрый волшебник Альбус.

Минерва вздохнула и направила палочку на дверь класса, распахивая её, одновременно с её движением зазвенел звонок.

* * *

Горгулья пропустила её, как родную, не дожидаясь пароля, и Минни поднялась в уже досконально изученный директорский кабинет. Альбус ждал её, сидя в глубоком кресле возле чайного столика, на котором стоял пузатый чайник в окружении чашек, блюдец и тарелочек с разной снедью.

— Проходи, Минерва, располагайся, — хозяин сего разнообразия был добродушен и гостеприимен, — давно что-то мы с тобой не общались по душам. А мне, старику, поболтать иногда хочется с вами, молодыми.

Не зная, что этот добродушный старичок играет в магическом мире важную роль, можно было поверить, что самые большие его желания — это чашечка чая со сладостями и болтовня о прошедших годах. Для полного образа седовласого мудрого патриарха не хватало только пары детишек, играющих у его ног.

Минерва совсем не удивилась образу, пришедшему в его голову, и устроилась в кресле, бывшем близнецом тому, что занимал директор.

— Добрый вечер, Альбус, — и продолжила, соглашаясь с директором, — да, давненько, дел навалилось.

— Ну, ты находишь время пообщаться с молодёжью, слышал, у тебя там какой-то клуб образовался? Как его, «Кошкин дом»?

— Название, согласись, подходит, — улыбнулась Минерва. — И ничего особенного в моём клубе нет, сначала заглядывал крестник, потом попросил разрешения привести подружку, а там и остальные подтянулись. Вот так клуб и получился. И что тебя, Альбус, так это удивляет? Вон и у Слагхорна клуб имеется, и у Помоны.

— Да, да, я наслышан о клубе садоводов, и если мне не изменяет память, то это ты посоветовала Помоне создать его.

— Не буду отрицать, это была я. Насмотрелась у маглов на каникулах за много лет. У них там такие клубы садоводов! Такие выставки устраивают! Вот я и подумала, ведь и мы так можем, у нас тоже и цветы прекрасные есть, и просто всякие интересные растения, а по травологии многие неплохо успевают, и они, может, с удовольствием позанимаются дополнительно. И им практика, и нам хорошо, ведь всё в лаборатории потом идёт.

— Да, тут ты права, Минерва, права, — согласился директор, отпивая из чашки ароматный чай, — но я хотел ещё с тобой поговорить вот о чём. Что ты слышала о так называемых Пожирателях Смерти?

* * *

Минерва задумчиво сидела в кресле и её задумчивость была не притворной, ей действительно нужно было подумать. Что хочет знать Альбус, что она может сказать ему? Она предположила, что сейчас наступает именно тот момент, когда Дамблдор начал собирать Орден Феникса. Она, хоть и сидела почти безвылазно в школе, газеты всё же читала, и там всё чаще упоминались последователи Тома Реддла. Минни, если начистоту, хотела бы остаться в нейтралитете, но понимала, что не сможет.

Директору нужен был помощник, лояльный ему, и он желал видеть в этой роли её. Неизменный заместитель и в школе, и на войне. Не рассуждающий и не возражающий. Она таковой не была, но и отказывать директору тоже не хотела. Если она не согласится, то лишится возможности узнавать о действиях хотя бы одной стороны конфликта изнутри.

А вдруг директор вынудит её уйти из школы, получив отказ на вопрос о вступлении в его организацию? Этого она позволить себе не могла. Она несла ответственность не только за Северуса, но и за остальных детей, которые тянулись к ней, приходили в её кабинет не только попить чаю и попросить помощи в трансфигурации, но и просто поговорить, почувствовать себя нужными, забыть о неуверенности.

Люпин, пытающийся принять волка. Берн, домашний мальчик простых родителей, на которого замок, хоть и производил волшебное впечатление, но всё же пугал, и только сидя у неё в кабинете хаффлпаффец не боялся призраков, болтающих портретов и взрывающихся котлов.

Скольким она ещё сможет помочь, скольких убережёт от поспешных решений. Впереди годы противостояния и она знала только один момент в этой истории, где она сможет кардинально повлиять на неё, хотя и в этом она уже не была уверена. История менялась на глазах.

— Я читаю газеты, Альбус, — произнесла она, делая решительный шаг в авантюру, называемую Орденом Феникса.

— Тогда ты знаешь, что проблем, связанных с Пожирателями и их предводителем, всё больше. Из оппозиции власти они превращаются в террористическую организацию.

— Причём здесь мы? Мы просто учителя, Альбус, наше дело учить детей, а ловить преступников — дело аврората.

— Аврорат или не может, или не хочет справляться. Нападений всё больше, всё чаще гибнут маглорождённые и полукровки, не поддержавшие чистокровных. Многие неравнодушные люди больше не хотят терпеть бесчинства, — Альбус вещал, убеждая Минерву. — И я принял решение основать организацию и назвать её…

— Орден Феникса, — пробормотала Минерва, запоздало подумав, что вот феникса-то в кабинете директора она ни разу не наблюдала.

— Ты сказала, Орден Феникса? Почему, откуда ты знаешь про феникса?

— Что знаю, Альбус? Я просто подумала, что феникс — это символ вечно возрождающейся жизни и как символ, он очень подходит той организации, которую ты задумал основать. А что тебя удивляет?

— У меня есть феникс, просто про него почти никто не знает, но он мой фамилиар, он выбрал меня много лет назад, и поэтому я удивился, когда ты предложила такое название. И ты права, оно очень подходящее.

— Альбус, скажи мне, вот отчего весь этот бедлам? Почему вдруг все будто посходили с ума?

Директор посмотрел на Минни задумчивым взглядом, а она продолжила:

— Ведь все они когда-то учились в Хогвартсе. Скажи мне, Альбус, может, это мы не смогли научить их уважению, дружбе, любви, терпению, справедливости? Может, это наша вина?

— Чистокровные не хотят выпускать власть из рук, они хотят жить так, как жили раньше, презирая маглов, я же, как и многие, считаю, что нам надо становиться ближе к ним.

— Альбус, а может, чистокровные во многом правы? Ведь те, кто родился в семьях маглов, да и многие полукровки, не знают традиций, не понимают уклада, а пытаются всё переделать по своему. Это неправильно и поэтому их не любят. Как бы ты отнёсся к человеку, который пришёл в твой дом и начал указывать тебе, как поставить кровать, на какой стене будет лучше висеть картина и сел в твоё любимое кресло. Не возмутился бы ты, не попытался изгнать захватчика? То же происходит и сейчас. Дети не знают историю, не знают обычаев, они приходят неучами и, вырастая, начинают указывать как жить, оставаясь такими же.

Минерва замолчала, понимая, что, кажется, высказала лишнее.

— Знаешь, Минерва, а ведь я как-то не задумывался над этим вопросом под таким углом.

— Это потому, что мы с тобой тоже принадлежим двум мирам, мы свои и в то же время чужие и среди магов, и среди маглов. И война не выход, стоит её развязать и противостояние растянется на десятилетия.

— И что ты можешь предложить? Ведь те, кто уже сейчас носят белые маски, выбрали, как им жить, и они не остановятся.

— Да, но в школу придут их дети и будут учиться с маглорождёнными, и если их отношения будут лучше, то, возможно, после школы они не встанут по разные стороны баррикад.

Директор и заместитель сидели друг напротив друга и в воцарившейся тишине было только слышно, как звякают ложечки, помешивая давно остывший, забытый чай.

— Альбус, а скажи мне, ты знаешь того, кто является главой Пожирателей? Ведь ты давно преподаёшь в Хогвартсе и, значит, должен его знать, если он, конечно, учился здесь. Альбус, кто он?

Дамблдор сидел, молча глядя на Минерву. Его ученица, а теперь правая рука, была не той, что прежде. Он заметил это ещё летом и всё это время наблюдал за ней, подмечая изменения. Она вела себя по-другому, но эта была Минерва, уж он-то мог не сомневаться. За столько лет он хорошо изучил свою незаменимую помощницу. Видимо, забота о ребёнке подруги изменила ту строгую и сдержанную Минни, которую он знал.

И вот теперь она говорила тревожащие его слова и задавала вопросы, на которые, как он надеялся, ему не пришлось бы отвечать ещё долго.

— Да, Минерва, ты права. Я знаю, кто он, я учил его, мало того, я был тем человеком, кто рассказал ему, что он волшебник, — Альбус решил рассказать Минерве если не всё, то многое. — Его звали Том Марволо Реддл и однажды я пришёл в приют, где он жил, с приглашением в Хогвартс…

Дамблдор рассказывал о Томе, его делах и последователях, а Минни удивлялась тому, что у Альбуса не возникает даже тени сомнения в правильности своих действий. Она поняла директора, он не был записной сволочью, он просто искренне верил, что всеобщее благо возможно и мелкие проблемы отдельных личностей ничто по сравнению с этим. И он готов был, для достижения цели, пожертвовать не только чужими жизнями, но и своей.

— Альбус, — проговорила она, когда тот закончил свой рассказ, — ты ведь понимаешь, что, возможно, своими собственными руками создал монстра?

— О чём ты, Минерва?

— О том, что ты сам создал Тёмного Лорда, возможно, худшего, чем Гриндевальд, с которым ты боролся. А ведь его тоже кто-то создал, — она решила подпустить шпильку, зная, что Альбус даже не подумает о том, что ей известно о его дружбе с Геллертом.

— Объясни, Минерва.

— Поставь себя на место ребёнка. Он живёт в приюте и к нему там относятся плохо из-за того, что он отличается от других детей. И он начинает их за это ненавидеть. Тут появляется человек, который говорит ему, что он не такой как все, потому что волшебник, и приглашает его в школу.

Но перед уходом взрослый волшебник тоже запугивает ребёнка, потому что, оказывается, и среди волшебников он не такой, как все. И вот этот ребёнок, мало того, что уже считает, что простые люди — зло, так теперь он понимает, что и волшебники его боятся.

Первый раз мальчик обращается к тебе за помощью, не желая возвращаться в приют, в Лондон, который бомбят, и ты отказываешь ему в помощи. А не откажи ты, он бы остался и не увидел всех тех ужасов, которые бывают там, где падают бомбы. Кто знает, как эти события повлияли на его психику?

А ты всё отказывал и отказывал ему в разных его просьбах. И первый раз, и второй, и третий. Ведь он просил помощи именно у тебя. Так что не удивляйся, что результат получился именно таким.

Он ненавидит маглов, магов и, как мне кажется, тебя лично. И вместо, возможно, прожжённого политика получился террорист с помрачённым сознанием.

Альбус сидел, понурившись, в своём кресле и обдумывал слова так изменившейся Минервы, и хотя со многими он был не согласен, её слова заставляли задуматься.

— Что ты предлагаешь, Минерва?

— Соглашаясь в чём-то с чистокровными, проводить свои предложения. Столько всего можно изменить и за эти изменения многие будут благодарны. Ты же заседаешь в Визенгамоте, в Международной Конфедерации Магов. И почему бы не сообщить информацию, что предводитель чистокровных сам полукровка, это уменьшит количество людей, желающих примкнуть к нему.

— То есть, ты всё же не отрицаешь, что «Орден Феникса» нужен, ибо у Тома всё равно будут последователи?

— Я и не отрицаю, что стычек не избежать, особенно сейчас, но вырастить другое поколение… Почему мы приглашаем маглорождённых только в одиннадцать лет? Это сразу даёт соперничество тех, кто всегда знал о магии и тех, кому приходилось её скрывать.

Почему бы не начинать знакомить этих детей с нашим миром раньше, при первых проявлениях стихийной магии? Если они живут в семьях, где к ним относятся хорошо, то просто рассказывать, может организовать что-то типа младшей школы, а если с ними обращаются плохо, бьют и боятся, или отказываются от них, то таких детей стоит забирать. Неужели нельзя организовать магический приют? И вот уже дети, вырастая, не пытаются принести в наш мир идеи, ему не подходящие.

Для детей магов сделать магловедение обязательным и вести его должен человек, отлично разбирающийся в магловском мире, чтобы маги поняли, что маглы в своём развитии ушли далеко от деревянных повозок и мотыг, и во многом перегнали магов. Пусть они поймут, что идти против маглов бессмысленно, но и сотрудничать надо с оглядкой, дабы не оказаться подопытными кроликами в их секретных лабораториях.

А все эти оборотни, вампиры, вейлы, гоблины… Ущемляя их права, маги растят армии врагов.

Минерва замолчала, выговорившись. Она не знала, что поймёт из их разговора Альбус, но не попытаться что-то изменить она не могла. Теперь же оставалось только надеяться, что она не ошиблась и директор не настолько плохой человек, как его представляли многие.

— Я, кажется, понял тебя, Минерва. И, по моему мнению, мне улыбнулась удача, когда я пригласил тебя преподавать в Хогвартс. Мне надо подумать, спасибо, что заглянула. Чаепитие с тобой было познавательным.

МакГонагалл разжала пальцы и отпустила спинку кресла, на которое она опиралась всё это время, даже не обратив внимания, когда она вскочила, не сдержав эмоции.

— Доброй ночи, Альбус, — произнесла Минни и поспешила покинуть директорские апартаменты.

* * *

Приближались Рождественские каникулы, а Минерва так и не смогла найти крёстного для Северуса, да ещё и поняла, что совершила ошибку, высказав отцу желание быть крестной для мальчика. Хорошо, что отец не заострил на этом внимания, ведь Минерва должна была знать, что шотландская пресвитерианская церковь не требует наличия крестных, в отличии от англиканской, в которой крёстных может быть несколько. Минни понадеялась, что отец спишет это на её долгое общение с англичанами, да и в редких случаях крёстные всё-таки возможны, а крещение ведьмы или мага это достаточно редкий случай, чтобы озаботиться поиском крёстных.

В одно из посещений Хогсмида, куда она отправилась присмотреть за учениками, а заодно докупить подарки, она встретила Эльфинстоуна Урхарта, который попытался сделать вид, что оказался здесь чисто случайно. От его предложения выпить по чашечке чая отказываться Минерва не стала, но наотрез отказалась идти в кафе мадам Паддифут, куда он её приглашал. Она не хотела чувствовать себя глупо, сидя в окружении щебечущих и любопытных парочек, являющихся её учениками. В «Трёх мётлах» тоже можно было неплохо посидеть.

Потенциальный жених, следовало признать, ей понравился. Он был именно такой, каким она представляла его по воспоминаниям. Проведя с ним за приятной беседой примерно часок, Минерва, не без сожаления собралась попрощаться, так как ей ещё нужно было пройтись по магазинам. Мистер Урхарт вызвался составить ей компанию.

Минни заглянула в «Сладкое королевство», набрав там разнообразных сладостей как для «Кошкиного дома», так и для племянников и Северуса, а также для директора и деканов. Посетив ещё несколько магазинов, Минерва поймала себя на мысли, что они выглядят как семейная пара, и распрощалась с поклонником, дав ему надежду на скорую встречу и обещая почаще писать.

Солнце склонялось к закату и Минерва поспешила в Хогвартс, то и дело обгоняемая стайками учеников, тоже возвращающихся в школу.

* * *

Перед отъездом детей на каникулы, Минни собрала завсегдатаев клуба на чаепитие. Так как слухами земля полнится, то к ней в клуб к концу семестра приходили почти все первокурсники Гриффиндора и Хаффлпаффа, а также некоторые ученики постарше. Рэйвенкло и Слизерин был представлен всего несколькими детьми и, как и предвидела Минерва, несколько раз заглянул Малфой, а также староста Хаффлпаффа.

Повеселились отлично, дети пели песни, читали стихи, разгадывали загадки, ну и конечно, ели разные сладости, запивая ароматным чаем.

Утром Хогвартс-экспресс увёз школьников в Лондон. Минерва оставила Северуса в школе, объяснив, что сама доставит его домой. Мальчик не очень обрадовался перспективе провести каникулы дома, но пообещал Лили встретиться с ней, когда прощался на перроне.

С Гриффиндора в этом году в школе оставалось пять учеников. Два второкурсника и по одному человеку с третьего, шестого и седьмого курсов. Минерва собиралась время от времени появляться в школе, чтобы их контролировать. Она планировала провести каникулы дома и Северус отправлялся с ней, но ещё не знал об этом.

Подарки друзьям и знакомым, своим и Северуса, они отослали в Сочельник школьными совами. К Урхарту отправилась бутылка отличного шотландского виски, Августе сладости, а коллеги получили по перьевой ручке и коробке конфет, кроме того, Помоне она подарила новую шляпу, а то на старую, красовавшуюся на голове подруги, было страшно смотреть.

Северус отправил подарки Лили, Мальсиберу и Эйвери, с которыми он общался, а также Малфою и Слагхорну. Были отправлены открытки и шоколад Люпину, Берну и ещё паре детей, с которыми он общался в клубе, хотя поздравил он их только после долгих уговоров Минервы.

Насколько знала МакГонагалл, Лили досталась симпатичная заколка и коробка шоколадных лягушек, а Малфою средство по уходу за волосами, которое Северус сварил сам. Декану отправился шёлковый шейный платок и коробка засахаренных ананасов, о любви к которым знал весь его факультет.

Все подарки родне, уменьшенные, лежали в сумках, ожидая своего часа. Часть их Минерва собиралась сама положить под ёлку в родительском доме, где на Рождество, под вечер, должна была собраться вся семья.

Вообще, в Шотландии до недавнего времени Рождество праздновалось лишь в тех семьях, кто придерживался английских традиций. И только лет десять назад он был признан наряду с Новым годом, но и сейчас не являлся выходным днём. В их семье, с появлением невесток-англичанок, Рождество праздновали, да и подарки в этот праздник привыкли получать со времён учёбы в Хогвартсе.

* * *

Рождественским утром Минерва проснулась часов в восемь. В кабинете, куда она вышла через полчаса, под ёлочкой обнаружились подарки от коллег и подруг, а также открытки от учеников, получить которые было особенно приятно.

Съев бутерброд и выпив чашку чая, она отправилась в гостиную факультета и обнаружила там четверых учеников, с радостными воплями потрошащих свои подарки.

— А где мистер Максвелл? — поинтересовалась Минни, не увидев семикурсника.

— Он отсыпается, сказал не будить до праздничного пира, — бодро отрапортовал шестикурсник Альфред Джонс.

— Ну, тогда с Рождеством вас и весёлых каникул, — пожелала Минерва и отправилась за сумкой с подарками и вещами, которые могли понадобиться дома. Северус должен был ждать её у выхода.

Крестник, как всегда, был пунктуальным и уже терпеливо ожидал её в холле.

— Всё взял? — спросила его Минни. — Вещи, подарки, учебники, домашние задания?

— Да, крёстная, всё.

— Ну, значит, пошли, — сказала Минерва и они вышли во двор. Ночью прошёл снег и всё вокруг выглядело сказочным. Деревья Запретного леса вдалеке, с ветками, наклонёнными к земле под тяжестью снега. Сугробы, сверкающие под лучами зимнего солнца и расчищенная дорожка между ними, уводящая за ворота замка, железное кружево которых сверкало и переливалось, благодаря мириадам снежинок, насевших на них.

— Ну что, можем отправляться? — спросила она Северуса.

Тот кивнул и через мгновение на том месте, где они стояли, тихо опадал взвихрившийся от аппарации снег.

Оказавшись возле родительского дома, Минни поспешила объяснить удивлённому крестнику, который думал очутиться в Коукворте:

— Северус, не волнуйся, у меня для тебя сюрприз, пойдём в дом.

Не успели они подойти к дому, как дверь распахнулась и на пороге показалась та, которую мальчик совсем не ожидал здесь увидеть.

— Мама?! — удивлённо и радостно произнёс он.

* * *

Эйлин кинулась обнимать сына, а Минерва порадовалась за подругу. Та выглядела намного лучше, чем Минни запомнила в их встречу в Лондоне. Ухоженные, чёрные как смоль волосы, сзади были аккуратно уложены в пучок, а впереди лежали мягкими локонами, зачёсанными набок. Под глазами почти исчезли тени и общий её вид стал более здоровым.

Тёмно-синее аккуратное платье с белым кружевным воротничком и камеей очень ей шло, подчёркивая её бледность и хрупкость.

«Эдак мы её ещё и замуж выдадим, — улыбнувшись, подумала Минерва и тут же одёрнула сама себя. — Куда ей замуж, тут бы от нынешнего брака пришла в себя и уже хорошо».

— Здравствуй, Эйлин, — обратилась она к миссис Снейп, видя, что та прекратила обнимать сына, — с Рождеством тебя!

— И тебя, Минерва, — улыбнулась Эйлин в ответ. — Преподобный у себя в кабинете и просил, чтобы ты зашла к нему, как появишься. Мадам Изабель в гостиной, а твои братья ещё не появлялись, ты первая.

— Как у тебя дела, Эйлин? — продолжила расспрашивать Минни подругу, заходя в дом.

— Хорошо, спасибо тебе, Минерва, — ответила та, — твои родители отнеслись ко мне очень гостеприимно, я им так благодарна.

Избавившись от тяжёлых тёплых мантий, Минерва и Северус, старавшийся держаться поближе к матери, явно соскучившись по ней, вошли в гостиную, где в кресле, прикрывшись пледом, сидела Изабель.

— Доченька, я так рада тебя видеть, — проговорила она, протянув руку и подзывая Минерву поближе.

— Здравствуй, мама. Ты себя плохо чувствуешь?

— Нет, нет, всё хорошо, просто слабость какая-то.

— А в Мунго не обращалась? Вдруг что-то серьёзное? — забеспокоилась Минни.

— Ничего страшного, попью укрепляющее и пройдёт. Мне вон, Эйлин отличное зелье сварила, такая молодец, — ответила Изабель, посмотрев на смутившуюся миссис Снейп. — Северус, ну что ты стоишь в дверях, подойди к бабушке, я хочу на тебя посмотреть, вырос-то как за два месяца!

— Эйлин, я пойду, поздороваюсь с отцом, — сказала Минерва, потихоньку выбираясь из комнаты.

Поприветствовав отца и поговорив с ним несколько минут, она снова поблагодарила его за то, что приютил Эйлин и сообщила, что крестины, похоже, придётся отложить. Когда она вернулась в гостиную, то в ней обнаружился ещё и Берти с женой, а маленький Брюс сидел на коленях у бабушки.

Гардения тут же потащила Минни на кухню, надо было помочь Эйлин накрыть на стол. Как сообщила миссис Снейп, почти всё приготовила их мать, Эйлин только помогала ей, так как боялась что-нибудь испортить, не умея особо готовить. Но она была решительно настроена научиться.

Наконец, через час вся семья, включая опоздавшего Малькольма с семьёй, собралась за столом, который ломился от еды. Традиционная фаршированная индейка, утиный паштет, ростбиф с овощами, запечённый картофель, сыр кеббен и овсяные лепёшки с клюквенным соусом.

На сладкое был традиционный плум-пудинг, запечённые яблоки, имбирное печенье, пряничные человечки и как дань шотландским традициям кранахан, вкуснейший десерт из обжаренных овсяных хлопьев, залитый мёдом, виски и украшенный взбитыми сливками и свежими ягодами малины, которую Изабель сохраняла с лета с помощью чар.

Все общались, смеялись и Минерва обратила внимание на Северуса, которого посадили между Реджи и Мирандой. Крестник что-то рассказывал, немного стесняясь под пристальными взглядами благодарных слушателей.

Когда праздничный ужин закончился и детям разрешили встать из-за стола, они тут же потащили Северуса к ёлке, под которой лежали подарки.

Взрослые потянулись вслед за ними и рассевшись в кресла и на диваны в гостиной, доверили детям разбирать и вручать подарки, присланные английскими друзьями и родственниками.

Кто-нибудь из детей брал свёрток и сообщая, кому он предназначен, вручал адресату. Все ждали, пока подарок распаковывался, рассматривался, звучали слова благодарности и из-под ёлки доставали следующий свёрток.

Игрушки, книги, сладости, одежда для детей, а вино, шарфы, платки, шали, книги и артефакты — для взрослых.

Наконец, уставших от обилия впечатлений детей отправили спать, а взрослые задержались ещё немного, чтобы выпить по стаканчику виски и почувствовать волшебство Рождества.

* * *

Каникулы были насыщенные, Северус привыкал к новому дому и общался с Реджи и Мирандой, которых родители оставили на праздники у дедушки с бабушкой. Минерва старалась развлечь детей, устраивала игры, водила на каток, залитый в городском парке. Всё время вместе с ней ходила и Эйлин, желая как можно больше времени провести с сыном. А однажды они вызвали «Ночной рыцарь» и отправились в Глазго на экскурсию.

Разок Минни навестила Хогвартс, посмотреть, чем заняты её подопечные. Гриффиндорцы не скучали, так же как и ученики других факультетов и, что особо радовало, обходились без членовредительства.

Несколько раз к Северусу прилетали совы, как поняла МакГонагалл, письма были от Лили. А особенно запомнился прилёт малфоевского филина, такого же манерного, как и его хозяин. Птица принесла письмо с благодарностью и ответный подарок — набор хрустальных флаконов для зелий.

* * *

Тридцатого числа вечером они почти всей семьёй переместились в Эдинбург, на начинающийся праздник. Под звуки труб и барабанов сотни людей с факелами двинулись по заполненной тысячами людей Королевской миле на Калтон Хилл, где был сожжён баркас викингов, а потом начался фейерверк. Это было зрелище, достойно соперничающее с волшебством. Дети радостно кричали и ахали, когда очередной красивый шар салюта расцветал в небе.

Тридцать первого декабря вся семья готовилась с размахом отметить Хогманай. Овсяные лепёшки, хаггис, оленина в портвейне и ещё много разных вкусностей. И, конечно же, виски! Еды должно было быть много, тогда год будет удачным. На столе красовался шотландский новогодний торт, большой, круглый, с защипами по краям, украшенный сваренным в сахаре миндалём, орехами, конфетами, сахарными и марципановыми фигурками, традиционно изображавшими вереск, шотландский крест, горы и руки, скрещенные над водой.

Вечером в камине развели огонь, а когда стрелка часов приблизилась к двенадцати, хозяин дома молча встал и пошёл к задней двери, чтобы открыть её и выпустить уходящий старый год, потом закрыл и также молча подойдя к главной двери дома, с первым ударом часов открыл её, впуская новый.

После полуночи почти всей семьёй снова отправлялись в Эдинбург. Дома оставались Роберт и Изабель, которые решили не мешать молодёжи веселиться, и Брюс, так как был ещё слишком мал.

Порт-ключ перенёс их в центр Эдинбурга и они, выйдя из небольшого дворика, в котором оказались, сразу попали в людской водоворот. Многоголосый шум толпы, песни… Тут и там сами собой возникающие группки людей в килтах, танцующих кайли, фейерверки, волынки. Сотни людей разного возраста, держащие ярко пылающие факелы, радостно кричащие. Судя по расцветкам одетых на многих килтов, здесь собрались представители почти всех горных кланов Шотландии.

Волшебники старались держаться вместе. Малькольм и Агата удерживали за руки своих детей, не давая им затеряться в толпе. Минерва тоже всё время поглядывала на Северуса и Эйлин, которые впервые присутствовали на Хогманае, и старалась не потерять их из виду.

Кто-то из мужчин, танцевавших поблизости под звуки волынки, схватил Минни за руку и попытался вытащить в круг. Сначала она немного напряглась, но потом поняла, что беспокоиться не о чем, никто не хотел её обидеть. И, разобравшись, решила пойти танцевать, тем более уже и братья начали подталкивать её к танцующим. Присмотревшись к движениям танцоров, она ринулась в круг. Играла весёлая музыка, танцоры выделывали коленца, звучала волынка и Минерва, с сияющими глазами, раскрасневшаяся, с немного растрепавшимися волосами, выбивающимися из-под лихо заломленного берета, в юбке цветов своего клана и чёрной курточке, выглядела истинной дочерью Шотландских гор. И многие мужчины вокруг смотрели на неё заинтересованными взглядами.

Следом за ней в круг вошли и братья, решив поддержать сестру, да и самим повеселиться. Дети Малькольма и Агата с Гарденией подбадривали их весёлыми возгласами, да и Эйлин с Северусом, поддавшись всеобщей эйфории, тоже с удовольствием хлопали в такт каблуков танцоров, лихо выбивающих ритм.

К утру, уставшие и счастливые, натанцевавшиеся и успевшие посетить множество пабов маги вернулись домой. Первым в дом входил Малькольм, неся традиционный подарок хозяину дома — овсяную лепёшку, кусочек угля и виски. Отец встречал его на пороге.

Берти отправился с таким же подарком к соседям, так как МакГонагаллы были темноволосы, а по поверьям, чтобы год был удачным, первым в новогоднее утро в дом должен был войти черноволосый мужчина, принеся с собой достаток и благополучие.

Сонные гуляки, войдя в дом за Малькольмом, разбрелись по комнатам, решив, что подарки, приготовленные ими друг другу, и присланные вчера шотландскими родственниками и друзьями, будут открывать попозже, когда немного поспят.

К обеду выспавшиеся дети, растолкав сонных взрослых, вновь устроили раздачу подарков. Минни очень понравился вид Северуса, не ожидавшего, что кроме кучи подарков, полученных в Рождество, и Хогманай окажется также щедр. Теплейший свитер от крёстной и пушистый шарф с перчатками от мадам Изабель расстрогали его почти до слёз. Праздники продолжались.

Наступил Новый, тысяча девятьсот семьдесят второй год.

* * *

Каникулы закончились быстро и Минерва с Северусом вновь отправились в Хогвартс, где через несколько дней отметили день рождения мальчика. Северус был очень удивлён, когда получил подарки и от Роберта с Изабель, и от семьи Малькольма, и от Берти с Гарденией, а от мамы сова принесла ему торт, который Эйлин испекла сама, под руководством Изабель. К торту прилагалась книга, открыв которую, Северус понял, что держит перед собой свою родословную.

Книга начиналась тысяча четыреста семьдесят первым годом. В ней, кроме самих родословных, были собраны история рода, данные о родственных фамилиях, изобретённые заклинания и зелья, а также прочие нужные сведения. Она начиналась с основателя рода Хосе Себастиана Привас и Аривала, идальго, прибывшего в тысяча пятьсот первом году в Англию в свите испанки Екатерины Арагонской, невесты принца Артура, наследника английского престола, ставшей впоследствии первой женой короля Генриха VIII.

Минерва, которой крестник тут же показал подарок, убедилась, что догадка о родстве с Малфоями подтверждалась. Прадед Северуса, Бартоломеус Принц, сочетался браком с Арлетой Малфой, и об этом имелась запись в книге рода. Оказывается, эта Арлета уродилась, мягко говоря, некрасивой, чему Малфои, уделявшие внешности большое внимание, естественно, не обрадовались и были рады отдать её чуть ли не первому, кто к ней посватался, конечно же, из чистокровных.

Им и оказался Принц, решивший таким образом поправить свои дела, так как за девушкой давали неплохое приданое. Деньги быстро закончились, а Арлета оказалась не только некрасивой, но и слабой и магически, и физически, но всё же смогла родить сына Октавиуса, умерев через несколько часов после этого.

Кстати, вторым браком Бартоломеус был женат на маглорождённой волшебнице, поэтому в списках двадцати восьми чистокровных семейств их фамилия уже не значилась, хотя наследник и был чистокровен. Это разозлило Принца и он разругался с Кантанкерусом Ноттом, которого считал автором этого анонимного справочника.

Веком ранее упоминался тот самый Уго Принц, рукой которого была написана книга, подаренная Минервой, он был сыном Северуса, жившего в восемнадцатом веке. Это имя, как выяснилось, довольно часто использовалось, являясь родовым, наряду с именем Себастиан.

Опираясь на эту книгу, можно было найти родственников на континенте, раз уж все английские родственники, кроме Малфоев, которые тоже не афишировали родство, не желали иметь дело с полукровкой, о чём Минерва и поспешила сообщить Снейпу. Северус засомневался в словах крёстной, родство с испанцами было уж очень дальним, и Минерва не могла, подумав, с ним не согласиться.

Люциус Малфой, кстати, тоже поздравил Снейпа, из чего Минни сделала вывод, что-либо сведения о мальчике были уточнены у декана Слизерина, либо изучены в Малфой-мэноре, в такой же, или, скорее всего, в даже более подробной книге рода.

* * *

Лили Эванс дулась на Северуса из-за того, что, как сказал крестник, он не предупредил её о переезде и она проскучала все каникулы, в первый же день поссорившись с сестрой. Правда, потом девочка, видимо сменила гнев на милость и Минерва снова видела на своих уроках две макушки, рыжую и чёрную, склонившуюся над учебником Северуса.

Время шло и Минерва, занятая уроками, делами школы и «Ордена Феникса», пару собраний которого директор уже успел устроить, а также своим клубом, очень редко находила свободную минутку для того, чтобы посетить «выручай-комнату».

И, увы, она пока не могла похвастаться успехами в поиске решения проблемы Люпина. В книгах описывались или оборотни и методы борьбы с ними, или же книги были написаны рунами, а то и древнеанглийским, в котором она была не сильна. Минни недобрым словом поминала тех, кто, побеспокоившись переписать книги, не перевёл их на более современный язык.

Расспрашивая Ремуса, она порадовалась его словам, что, начав заниматься йогой, он стал легче переносить трансформацию. Это был хоть небольшой, но успех.

А вот огорчало Минерву то, что всё чаще в списках назначенных отработок у мистера Филча стали мелькать имена Джеймса Поттера и Сириуса Блэка. Кажется, Мародёры начинали шутить.

* * *

Весна принесла с собой повальную влюблённость и текущие носы. И если последние с лёгкостью лечились бодроперцовым зельем, то с первыми справиться было не так легко. Уроки вести стало намного труднее, и если пятые и седьмые курсы сходили с ума из-за предстоящих им аттестационных экзаменов, то остальные подростки, кажется, посещали уроки только для того, чтобы перемигиваться и обмениваться записками, изощряясь в способах их доставки.

По классам порхали голуби и бабочки, бегали розовые и белые в сердечках мыши, а Айзек Фергюссон, ученик шестого курса Рэйвенкло, отправил слизеринке Матильде Флинт шкатулку, в которой лежали его стихи, посвящённые ей. Вроде ничего особенного, если не обращать внимания на то, что шкатулка, резво перебирая десятком ножек, семенила в сторону адресата, заставляя нервно подпрыгивать учеников, оказавшихся на её пути.

Вечером патрулирующие коридоры учителя вспугивали уединившиеся парочки в местах, совсем не приспособленных для этого. Учитель ЗОТИ в очередной раз оправдал слухи, что эта должность проклята, свалившись с лестницы, которая вела на Астрономическую башню, облюбованную парочками и регулярно посещаемую учителями, выявляющими любителей встреч при луне.

На выходных в кафе мадам Паддифут не было ни одного свободного столика, стайки щебечущих учениц хаотично перемещались по улицам Хогсмида. В непосредственной близости от них всегда обнаруживались мальчишки, целеустремлённо идущие по одним им ведомым делам.

В одно из воскресений Минерва встретилась с Урхартом, который пригласил её в «Глобус» на «Сон в летнюю ночь». Минни согласилась и провела несколько приятных часов в компании превосходной пьесы и галантного спутника, который решился подержать её за руку во время особо волнующих сцен.

Всю весну Минни вела оживлённую переписку с родственниками, которые планировали скинуться и летом снять дом в Италии, на Адриатическом побережье. Она, естественно, не возражала, всем будет полезно пару недель отдохнуть и немного загореть.

Особенно это касалось Северуса. Крестник с усердием грыз гранит науки, пропадая в библиотеке и лаборатории Слагхорна. Почти всегда его сопровождала Лили и Минерва подмечала внимательные взгляды слизеринцев, когда он уходил с ней из Большого зала после приёмов пищи.

Аккуратные расспросы крестника ничего не дали, тот делал вид, что не понимает, о чём идёт речь. То, что при этом он всё также общался с Мальсибером и Эйвери, давало основание полагать, что факультет змей не был настроен против Северуса. Значит, они просто изучали феномен.

* * *

— Молодые люди, — Минерва была, как никогда, похожа на рассерженную кошку и стоящим перед ней гриффиндорцам казалось, что она шипит. — Как вы посмели закрыть мистера Фоули в кладовке, да ещё и наложив на него «ступефай»? Вы понимаете, что могли покалечить его?

Двое гриффиндорцев стояли, потупившись, но во взглядах, изредка бросаемым на декана, раскаяния не было.

— Мистер Поттер, мистер Блэк, я буду вынуждена снять с вас баллы и, кстати, почему я не вижу ещё одного участника? Мистер Фоули говорил, что вас было трое.

— Он всё врёт, профессор, — Джеймс мило улыбнулся, — и он первый напал на нас!

Стоящий рядом Сириус, подтверждая слова друга, кивнул с таким видом, как будто думал: «Вот ещё выдумала Маккошка, защищать какого-то слизеринца!»

— То есть, вы утверждаете, что мистер Фоули первый напал на вас, а вы только защищались? Какой своеобразный слизеринец, ему бы на Гриффиндор. Напасть одному на троих!.. Вы что, господа, думаете, что я из ума выжила? Как вам не стыдно, трое на одного! Видимо, шляпа зря отправила вас на факультет смелых, ибо нет смелости в таком поступке. Идите, по двадцать баллов с Гриффиндора с каждого и отработка у мистера Филча.

Мальчишки выскочили из кабинета, а Минерва подумала, что Питер не зря заполучит в будущем анимагическую форму крысы. Он уже сейчас умудряется выйти сухим из воды.

Люпина с ними, похоже, не было. Это не могло не радовать, хотя ведь точно не известно, когда Поттер с Блэком выяснили, кем является Ремус. И было вполне вероятно, что он будет и сейчас с ними дружить, так же как и Северус, который, общаясь с Лили, Ремусом и другими ребятами с разных факультетов, не забывал и своих приятелей Мальсибера и Эйвери.

«Время покажет», — вздохнула Минерва и взяла в руки свиток с эссе второкурсника Тилдена Тутса из целой горы домашних заданий.

* * *

Минни сидела в своём кабинете на подоконнике, глядя в окно, которое выходило на квиддичное поле. Был конец мая, стояла лунная ночь, и в призрачном свете ночного светила окрестности Хогвартса казались нереальными.

Прошёл почти год, как она появилась здесь, сейчас уже почти забыв, кем была раньше. Минервой… Марьяной… Она больше не разделяла разум одной и другой, а та, кем она стала, ощущала себя полностью цельной.

Минерва вздохнула, отгоняя от себя грустные мысли, навеянные луной, и обернулась кошкой, решив размять лапы…

Она устала, ей хотелось на море, в Италию, под жаркое южное солнце, прочь из любимой, но такой промозглой Шотландии. Поскорее бы каникулы!

* * *

Каникулы! Какое счастье, что есть каникулы!

Минерва полулежала в шезлонге под зонтом, попивая охлаждённую воду с лимоном и мятой, и посматривая на детей, которые резвились на мелководье.

В данный момент Миранда, которой недавно исполнилось восемь, одетая в симпатичный купальник и панамку, пыталась утопить Северуса, прыгая ему на спину и толкая в волну. Реджинальд смеялся над попытками сестры, сидя на кромке прибоя и держа в руке персик, который всё никак не мог укусить из-за хохота.

Возле Минервы, под соседним зонтом, устроились Агата и Гардения, развлекая Брюса, который тоже рвался в воду, глядя на веселящихся кузенов. Небольшой бассейн, наколдованный Минни, его не привлекал. Брюс, едва научившийся ходить, уже стремился покорять просторы неизведанного мира и начать желал с этого небольшого пляжа на побережье Лигурийского моря, скрытого от глаз любопытных зевак скалами и зеленью.

Шла третья неделя отдыха. Небольшая вилла, снятая ими на месяц, утопала в зелени садов, воздух благоухал ароматами цветов и трав, с нежно вплетающимися в общий букет кедровыми нотками.

Вилла стояла в уединённом месте возле городка Сан-Джованни-дель-Тронто. Именно в этот городок и отправилась сейчас Изабель в сопровождении Эйлин. На окраине, в маленьком тихом дворике, возле одноимённого монастыря бил ключ, вода из которого, как считалось, помогала при болезнях. И маги, если бы маглы могли их спросить, подтвердили бы чудодейственность этого источника.

В чём уж там была причина, не мог понять никто, но зелья, сваренные на воде из ключа Вивификанте, были намного эффективнее обычных, да и просто питьё воды способствовало некоторому улучшению здоровья. Вот и ходили Изабель с Эйлин к источнику ежедневно, благо находился он недалеко, и можно было не пользоваться аппарацией, желая размять ноги, одновременно любуясь окрестными красотами.

Все трое мужчин семейства МакГонагалл в данный момент были на рыбалке. Они ушли в море ещё ночью, на небольшой яхте, принадлежащей местному жителю Винченцо Скинелли, полукровке, занимающемся туристическим бизнесом в обоих мирах. Именно ему принадлежала вилла, на которой они отдыхали в данный момент.

Минерва снова глянула на детей. Картина изменилась. Теперь Северус просто лежал на песке, разведя руки в стороны. Казалось, что он решил вобрать в себя и ветерок, шевеливший его волосы, и лениво набегающую на пляж волну, и это южное солнце, окрасившее его обычно белую кожу в бронзовый цвет. Племянница, пристроившись возле головы лежащего подростка, аккуратно разбирала смоляные волосы, отросшие до плеч, на пряди, с явным намерением наплести кос. Реджинальд, наконец доевший персик, сидел рядом, глядя вдаль на море.

Минерва улыбнулась и сонно подумала, что пора звать детей в тенёк, солнце подбиралось к зениту, но шевелиться не хотелось, шум мелкой волны и шелест листьев убаюкивали.

В полусонном мозгу Минни всплывали воспоминания о посещении Тосканы и Вероны, узкие улочки старых кварталов, шумные толпы туристов, говорящих на разных языках. Голуби, воркующие на площади Сан-Марко и каналы Венеции, с их облепленными тиной причальными столбами. Квартал волшебников в Риме, который им показал Винченцо, расположенный прямо под боком у Ватикана. И черноглазые итальянские ведьмы, при взгляде на которых невестки невольно хватались за палочки и мужей.

Голоса детей слышались всё глуше и глуше, кого-то окликала Агата, на руках Гардении, хныча, засыпал Брюс, устав от солнца и впечатлений, а Минерва проваливалась всё глубже и глубже, пока не уснула, окончательно разморившись на солнце, заглядывающем под её пляжный зонт.

Невестки, увеличив зонт так, чтобы он полностью защищал от солнца уснувшую золовку и подозвав детей, тихо удалились в дом, где, уложив малыша, собирались заняться собой, дожидаясь обеда, на который соберётся вся семья.

Мальчики, успевшие за эти недели стать лучшими друзьями, приведя себя в порядок, отправились в библиотеку, в которой были собраны как магические, так и магловские книги. Миранда, тоже успевшая принять душ и переодеться, поспешила за ними.

Северус хотел дочитать книгу о магических травах Италии, начатую им пару дней назад. Выносить книги из библиотеки было невозможно и он хотел попросить у хозяина разрешения сделать копию, а пока приходилось читать здесь.

Реждинальд нашёл книгу о пиратах и уже пристроился на диване рядом с Мирандой, в предвкушении приключений и вспоминая обещание родителей посетить магловский тематический парк «Ле Нави», где, как ему сказали, он сможет узнать всё о кораблях и пиратах.

* * *

Минерва проснулась от того, что кто-то тряс её за плечо.

— Минни, Минни, подъём! — ещё не открыв глаза, она узнала голос брата. — Ты чего это тут спишь?

— Что? — подскочила женщина, не разобрав, что хочет от неё брат.

Возле её шезлонга стоял Берти, широко улыбаясь и держа в руках кукан с рыбой, с ещё влажной чешуи которой капала вода.

— Просыпайся говорю, соня, — рассмеялся брат, — мужчины вернулись с добычей, сейчас будем обедать.

— Вот прямо сейчас? Ты хочешь сказать, что мы будем есть сырую рыбу? — Минерва возмущённо посмотрела на брата. — И ничего я не спала!

— Спала, спала, и проворонила всех. Что, кошка, разомлела на солнышке? — к смеющемуся Берти присоединился и Малькольм. — Берти, тащи рыбу в дом, что ты в неё вцепился.

Минерва накинула пляжный халат и поспешила вслед за братьями. На обед, приготовленный здешним домовиком, не хотелось опаздывать. Сегодня он обещал пасту с морепродуктами.

Начало нового учебного года запомнилось Минерве глубоким уходом в минус факультета Гриффиндор ещё до начала занятий. Причём этот минус выражался не только в будущем отсутствии рубинов в часах примерно в течении всего месяца, но и явно меньшим, чем обычно, количеством первокурсников, распределённых на её факультет. И всё потому, что Джеймс Поттер взорвал бомбу-вонючку в вагоне Хогвартс-экспресса.

И вот теперь Минерва, высказав шалопаю всё, что думает о его поступке, и обеспечив мистера Филча помощником на всё тот же месяц, писала письмо Карлусу Поттеру, чтобы высказать своё «фи» его методам воспитания сына.

Нужно было как-то утихомирить бушующую энергию определённых подростков, но Минни не знала, что и придумать. Увещевания на них не действовали, наказания принимались без возражений и чётко отрабатывались.

Она надеялась, что в этом году Поттер пройдёт отборочные испытания и окажется в команде по квиддичу. МакГонагалл знала, что это не остановит его, и глупые и обидные розыгрыши не прекратятся, но благодаря квиддичу она сможет хоть немного сдерживать его, наказывая запретом играть. И её не волновало, что в этом случае команда, возможно, не выиграет. Минни уже не была фанаткой квиддича настолько, чтобы закрывать глаза на поведение игроков только из-за желания увидеть кубок на своём столе.

Не радовал и вид Люпина. Сидевший за столом факультета мальчик напомнил ей его прежнего, растерянного и сломленного. Минни подумала, что летние каникулы, похоже, плохо повлияли на самооценку оборотня, снова снизив его до самого низкого уровня.

Придётся снова вытаскивать мальчика из депрессии, и у неё было, чем его порадовать. Летом она смогла найти человека, который перевёл пару книг из «выручай-комнаты» и при этом не смог связать её интерес к проблеме оборотней с одним из её учеников, как это обязательно бы произошло, обратись она к кому-то из коллег.

Хотя, и она была почти уверена в этом, коллеги догадывались о проблеме мальчика, но делали вид, что ничего не знают, возможно, предупреждённые директором лично.

В книгах, которые Минерва собиралась отдать мальчику, описывались некие зелья, которые ослабляли жажду убийства, но не помогали, увы, полностью принять или подавить зверя. Минерва сделала вывод, что на основе именно этих зелий Дамокл Белби и сделал своё антиликантропное.

Кроме книг была ещё новость получше. Ещё в конце прошлого учебного года она рискнула написать нескольким директорам волшебных школ России, Японии и Южной Америки с просьбой поделиться методиками воспитания оборотня, если таковые, конечно, имеются и её адресаты знают о них. То, что она обратилась именно к ним, Минерва объяснила тем, что во-первых, к сожалению, в европейских магических сообществах с оборотнями особо не церемонились, просто стараясь убить.

Нынешнее же общество готово более гуманно относиться к тем, кто большую часть своей жизни является человеком. Во-вторых, в культурах стран, к представителям которых она обратилась, отношение к оборотням несколько иное и есть надежда, что существуют наработанные методики познания человеком своего зверя, а в-третьих, она просто не знает, куда следует обратиться со своей просьбой, поэтому взяла на себя смелость написать людям, которые, в силу занимаемой должности, могут знать тех, кто непосредственно может помочь ей и её подопечному.

Ответы она получила незадолго до первого сентября. Японец вежливо извинялся, что не в силах помочь, так как их методика трудна и может быть применена только к кицуне, а так как в Европе, насколько ему известно, оборотни имеют вид волков, то он уверен, что их методика не поможет.

К тому же кицуне живут при храмах и там обретают полное слияние своей двойственной личности, а чужак не может быть допущен в их храмы.

Далее следовали витиеватые размышления, уверения в почтении, выражении радости из-за заочного знакомства и предложение о переписке между школами.

Ответ, пришедший из Южной Америки, сначала порадовал немного больше. Да, у них есть методика, и их ягуары-перевёртыши осваивают её, живя в специальной закрытой школе, с представителем которой коллега может помочь завязать переписку. Насколько он знает, обучение занимает несколько лет, у всех по-разному, в зависимости от того, в каком возрасте ученик стал оборотнем, а также от личностных качеств.

С оборотнями-волками у них ещё не работали, но представитель школы, к которому обратился за советом коллега Минервы, заверил, что они с удовольствием примут волка, в качестве эксперимента и для исследования иной формы оборотничества.

Минерва только возмущённо фыркнула, прочитав это письмо. Отдавать ребёнка неизвестно куда? Да даже если родители Люпина согласятся, она сама будет первой, кто станет протестовать.

«Ишь, экспериментаторы хреновы, гиппогриф их раздери! Опыты решили ставить!»

Минерва испепелила письмо, так расстроившее её, и взялась за то, которое откладывала напоследок, надеясь, что именно оно несёт решение проблемы.

Письмо было от заместителя директора школы «Колдовстворец», который не понаслышке знал о проблемах оборотней, так как в их школе, да и в других, имеющихся в России, они обучались. Кроме обычной программы обучения с ними дополнительно занимались специальные наставники и имелась методика, которую Минерве обещали прислать попозже, после перевода и адаптации к английским условиям.

Господин Волохов предупреждал, что они, возможно, не добьются таких успехов, как под руководством наставника, но не исключал, что что-то сможет получиться. К тому же, он сообщал, что один из наставников согласился отвечать на вопросы, которые будут возникать в процессе тренировок и рекомендовал оборотню посетить Россию летом.

Минерва, прочитав письмо, обрадовалась и этой призрачной возможности помочь мальчику. Теперь надо было дождаться обещанных методик.

* * *

Утром второго сентября Минерва, по заведённой ею в прошлом году традиции, явилась в гриффиндорскую гостиную. Первокурсников поднимать не пришлось, за неё это уже сделали старосты, да и остальные неспешно выползали из спален.

Минни порадовалась, что рефлекс, кажется, закрепился и львята теперь более дисциплинированны, чем раньше. Если бы не отдельные личности, сейчас бросающие на неё недовольные взгляды, всё вообще было бы отлично.

МакГонагалл поприветствовала новеньких и поинтересовалась у остальных, как они провели лето, и готовы ли к учёбе, на что получила горестный стон в ответ.

Ехидно пособолезновав невыспавшимся старшекурсникам, которые до часу ночи отмечали встречу и были разогнаны по кроватям ею лично, она раздала расписания и убедившись, что все в сборе, отправилась в Большой зал, в сопровождении плетущегося за ней прайда.

Кажется, этот выход первым учебным утром тоже становился традицией.

Сидя за преподавательским столом, она рассматривала столы факультетов. За столом Слизерина больше не было Люциуса Малфоя и Андромеды Блэк, которые закончили обучение. Кстати, Минни пока не слышала о свадьбе девушки с Тедом Тонксом, но думала, что это произойдёт в ближайшие месяцы.

Старостой Слизерина стал Тарквин МакТавиш и Минерва была о нём неплохого мнения, тем более их кланы не враждовали ни в одном из миров.

Северус сидел, как всегда, с Мальсибером и Эйвери, которые перешёптывались, низко склонив головы. Первокурсник Регулус Блэк бросал исподтишка взгляды на Сириуса, который что-то рассказывал сидящим рядом с ним Поттеру и Петтигрю, смеясь и жестикулируя.

Переводя взгляд, Минерва обратила внимание на одну из учениц. Сибилла Трелони, первокурсница факультета Рэйвенкло и будущая большая проблема. Надо было присмотреться к девочке.

Да и изучить остальных девочек, поступивших в Хогвартс, не мешало. За столом Хаффлпаффа мелькнула пара симпатичных лиц, да и остальные факультеты могли похвастаться приятными, на взгляд Минервы, мордашками.

Она всё ещё не оставила идею отдалить Северуса от Лили Эванс, которая ей не очень нравилась своей упёртостью и уверенностью в правильности своих действий. Это качество было распространено на Гриффиндоре и она сама до недавнего времени являлась их обладательницей.

Сейчас же она понимала, что Северусу нужна девушка помягче, да и если он будет общаться не только с Лили, возможно, его детская привязанность не перерастёт в болезненную влюблённость.

В то, что Лили может влюбиться в Северуса, верилось с трудом, хотя такая возможность существовала. Здесь и сейчас Снейп не был тем неухоженным, озлобленным подростком, от дружбы с которым Лили постаралась избавиться при первой же подвернувшейся возможности.

После занятий МакГонагалл пригласила к себе Ремуса Люпина, чтобы отдать списки с книг и рассказать о письме. Мальчик очень обрадовался и пообещал следовать всем рекомендациям далёкого наставника.

Минерва пообещала поговорить с его родителями о возможности съездить в Россию летом.

* * *

Снова начались учебные будни. Из года в год не меняющаяся программа, мелькание детских лиц, педсоветы, болтовня с коллегами за чашечкой чая и собрания «Ордена Феникса».

Особых изменений в политике Минерва не заметила. Статей о детстве и родственниках Волдеморта не появлялось. На вопрос об этом, заданный директору, тот ответил, что «Пророк» не рискнул выпустить такую статью. Оставалось ждать появления на журналистском небосклоне Риты Скитер, которая на данный момент ещё не работала в этой газете, видимо, придя в неё позже.

Зато Дамблдор попытался провести закон о маглорождённых и полукровных детях, оставшихся без попечения или подвергающихся насилию со стороны родителей или опекунов, но дальше обсуждения закон пока не прошёл.

Минерва понимала, что история очень тяжеловесная дама и сдвинуть её с места нелегко. Она решила не напрягать директора своими прожектами, но ещё больше времени стала уделять ученикам, приходящим в её клуб, пытаясь научить их относиться друг к другу более лояльно.

Джеймс Поттер прошёл отбор и был принят в квиддичную команду охотником. В квиддич он действительно играл превосходно, если бы ещё не шалости…

После так феерично начавшегося учебного года Поттер и Блэк стали известны всему Хогвартсу. Всё чаще Минерва стала слышать о Мародёрах и объяснение истинного значения слова «мародёр» не помогло, кличка закрепилась. О них шептались в коридорах, девочки улыбались так заявившим о себе мальчикам. Минни это не удивляло, девушки всегда выделяют симпатичных и весёлых парней, даже если веселятся они не очень хорошо.

Карлус Поттер на её письмо не ответил, но некоторое время Джеймс вёл себя неплохо, но потом снова начались проказы. Лили Эванс от него тоже доставалось и Минерва понимала, что мальчик таким образом подсознательно хочет обратить на себя внимание. Северус защищал подругу и время от времени всё же ввязывался в стычки, хотя сейчас он был не один против четверых.

Обычно деканам приходилось разбираться с ситуацией, в которой с одной стороны конфликта участвовали Сириус Блэк, Джеймс Поттер и Питер Питтегрю, а с другой её крестник, Рейнард Мальсибер и Регулус Блэк, который незаметно влился в компанию Северуса и в стычках стремился задеть брата.

Ремус в конфликтах не участвовал, но Минни знала, что он всё же подружился с Мародёрами. Но Люпину было не до проказ, он занимался по присланной программе под руководством МакГонагалл. Пару раз пришлось запросить совета у наставника, больше не получилось, совы летели долго.

Так прошёл ещё один учебный год.

* * *

Летом Минерва ответила на всё более настойчивые ухаживания Урхарта и тот, счастливый, предложил пожениться как можно быстрее и купить дом в Хогсмиде, если она не захочет уйти из школы.

Минни несколько охладила пыл теперь уже официального жениха. Ей сейчас было немного не до свадьбы. В этом году в Хогвартс поступал Реджинальд, да и забот в школе прибавилось, так как она всё-таки убедила директора проверить семьи маглорождённых и полукровных учеников. Хоть и нет ещё закона, но просто прийти в дом ученика декан имеет полное право.

Больше всего маглорождённых оказалось на Гриффиндоре и Хаффлпаффе, и Помона отнюдь не благодарила за такое нововведение подругу. Но Минни убедила её и они собирались с началом учебного года, расспросив учеников, посетить их семьи.

Флитвик тоже согласился, на его факультете было не так много маглорождённых, но они имелись, также как полукровки. Самым малочисленным в этом плане оказался Слизерин, что, впрочем, никого не удивило. Кроме Северуса обнаружились ещё трое полукровок, маглорождённых на данный момент не было вообще, хотя иногда всё же они попадали и на этот факультет.

Этот отпуск она провела в Шотландии, в доме родителей. Дел накопилось много, к тому же она заканчивала писать работу по трансфигурации, которая лежала, заброшенная, в дальнем ящике стола. Нужно было подтвердить мастерство и Минни корпела над расчётами и формулами.

Люпина она смогла отправить на каникулы в Россию, его наставник хотел проверить успехи мальчика и позаниматься с ним. Для этого пришлось сознаваться и просить Дамблдора о помощи. Минерва опасалась, что директор не одобрит её инициативу, но всё обошлось. Посетить магическую Россию оказалось проще, чем магловскую и почти сразу после экзаменов Люпин в сопровождении отца отбыл порт-ключом в Синюшку, маленькое магическое поселение возле Камня.

Северус отправился на море с семьёй Малькольма. Он ещё с прошлого года дружил с Реджи, несмотря на разницу в возрасте, и с удовольствием согласился поехать с ними. Крестник за две недели отдыха написал ей два письма, три получила Эйлин и одно досталось Изабель.

Минни порадовалась, крестник перестал прятаться в скорлупу и становился довольно общительным собеседником, во всяком случае с теми, кого он считал близкими людьми.

Эйлин, после полутора лет жизни отдельно от мужа, расцвела и похорошела. Минерва намекала подруге, что может стоит найти себя в волшебном мире, устроиться на работу в аптеку или ещё куда, где она будет общаться с людьми, а может заведёт и новые отношения.

Эйлин отказывалась, так же, как и отказывалась развестись с мужем, говоря, что в их роду никто не разводился и не она будет той, кто нарушит эту традицию.

* * *

Поход на Диагон-Аллею в этом году сильно напоминал Минерве великое переселение народов. Все желали пойти. Малькольм с Агатой потому, что впервые собирали ребёнка в Хогвартс, Миранда, естественно, потому что в школу идёт брат. Берти с Гарденией желали видеть, как племянник будет выбирать палочку.

Ну, а Северусу нужны были новые мантии, так как он вытянулся за лето. Минерва хотела купить книги по трансфигурации, недавно появившиеся в продаже и, конечно же, доверить их покупку братьям она не могла. Эйлин, пытавшаяся не пойти, говоря, что у неё много дел и надо помочь мадам Изабель присмотреть за Брюсом, тоже была прихвачена честной компанией.

Выйдя из камина в «Дырявом котле» Минерва постаралась как можно быстрее оторваться от родственников и, прихватив с собой Снейпов, отправилась в книжный магазин. Встретиться с остальными договорились в кафе у Фортескью через два часа.

Все были довольны, кроме Миранды, которая не знала, с кем ей отправиться. С братом, желая увидеть лавку Олливандера, или с Севом, с которым так интересно было поговорить о прочитанных книгах. И шоколадные лягушки, которыми он её угощал, были самыми вкусными.

Крепко задумавшись, Миранда даже не заметила, как отстала от своих. На Диагон-Аллее было оживлённо. Дети с родителями, старшие школьники, которые были уже взрослые, чтобы ходить по магазинам с родителями, зато обязательно сбивающиеся в шумные компании, перегораживающие тротуар пожилым волшебникам, непонятно зачем решившим выбраться за покупками именно в эти горячие деньки.

Девятилетняя девочка прекрасно знала, что если потерялась, не стоит никуда уходить, родители быстрее её найдут, если она будет стоять на одном месте.

Но просто стоять было скучно и Миранда приплюснулась носом к витрине ближайшего магазина, коим оказался магазин, продающий животных. Она с интересом пыталась рассмотреть, что творится за пыльными окнами.

«Вот бы и мне купили какое-нибудь животное…»

Она так старалась хоть что-то разглядеть, что не увидела, как кто-то подошёл к ней со спины и произнёс, опуская руку на плечо:

— Ты что тут делаешь?

Уняв бешено бьющееся с перепугу сердце, девочка с улыбкой повернулась и произнесла:

— Сев, а я потерялась!

— Ты поэтому так счастлива? — Северус с осуждением посмотрел на племянницу крёстной. — Родители тебя уже, наверное, ищут, а ты тут витрины разглядываешь!

Посмотрев по сторонам, он увидел спешащего в их сторону дядю Малькольма.

— Вот ты где, Миранда! — воскликнул тот, подходя и беря дочь за руку. — Где ты её нашёл, Северус?

— Здесь стояла, разглядывала витрины.

— Я ждала, когда вы за мной придёте, поэтому никуда не ходила, а витрину разглядывала, потому что там так интересно! Папа, а давай купим мне котика, — Миранда посмотрела на отца умильными глазами.

— Я пойду, а то мама и крёстная теперь уже меня потеряют, хотя что со мной-то случиться может, — сказал Северус, поспешив в сторону книжного магазина.

Минерва уже действительно начала волноваться. Крестник вышел на пару минут, чтобы поздороваться с однокурсниками, а теперь она, мельком поглядывая через витрину на улицу, его нигде не видела. Книги себе она уже купила, Эйлин собрала учебники Севу и теперь Минни ждала крестника, который должен был определиться, какая из двух отложенных им книг нужна. В итоге она заплатила за обе и поспешила вместе с Эйлин на улицу. Северус уже, конечно, не маленький мальчик, ему уже тринадцать, но мало ли с кем он мог столкнуться на улице. И хотя Минерва знала, что Снейп может за себя постоять, но всё же волновалась.

Минни знала, что мальчика, кроме зелий интересуют Тёмные искусства. Она не пыталась запретить ему изучать их и даже давала разрешение на посещение Запретной секции библиотеки или даже сама брала книги, чтобы он мог прочитать их у неё в комнатах. При этом она объясняла ему, что ничего плохого в изучении тёмных чар и проклятий нет, ведь для того, чтобы уметь защищаться, надо знать и то, с чем на тебя нападают. Но плохо, если маг будет использовать эти знания во вред другим.

Поэтому она надеялась, что он не станет использовать какие-нибудь особо пакостные проклятья, если вдруг сцепится с кем-нибудь на улице. Она понимала, что этот Северус сильно отличается от того, каким он мог стать, но всё равно опасалась.

* * *

Выйдя из книжного, она увидела спешащего к ним Северуса, а неподалёку, у «Волшебного зверинца», брата с племянницей.

— Что случилось? — спросила она у крестника, когда тот подошёл к ним.

— Миранда отстала от родителей, я заметил её, когда вышел поздороваться с Рейнардом.

— Мальсибер был здесь?

— Да, они с отцом направлялись в Гринготс.

— Добрый день, профессор МакГонагалл, — услышала она голос сбоку и повернувшись, увидела своих бывших учеников, Люциуса Малфоя и Нарциссу Блэк.

— Добрый день, молодые люди. Что привело вас на Диагон-Аллею в эти дни всеобщего хаоса? Вам же уже не нужны учебники.

— Нет, нет, мы просто гуляем, — сказал Малфой. — Северус, рад тебя видеть. Ты не представишь мне ещё одну твою спутницу, чтобы я мог засвидетельствовать ей своё почтение?

— Мистер Малфой, мисс Блэк, позвольте представить вам мою маму, миссис Эйлин Снейп, — проговорил Северус, несколько краснея от волнения.

— Я рад познакомиться с вами, миссис Снейп, — произнёс Малфой, приветствуя Эйлин точно выверенным кивком головы, предписанным по этикету. Нарцисса присела в небольшом реверансе и, выпрямившись, с интересом посмотрела на женщину.

— Приятно познакомиться, — реверанс Эйлин зеркально повторял движение Нарциссы.

— Насколько мне известно, мы с вами родственники? — вежливо произнёс Люциус.

— Дальние, мистер Малфой, вы же знаете, что почти все маги состоят друг с другом в родстве, — ответила миссис Снейп, вспоминая свои слизеринские навыки беседы, которые она почти утратила за эти годы.

Но Малфой не стал играть словами и говорить загадками.

— Хорошо, что я встретил вас сегодня. Я собирался писать письмо, чтобы спросить, не согласитесь ли вы отпустить Северуса погостить пару дней в Малфой-мэноре?

Минерва поняла, что Малфои делают шаг навстречу, признавая полукровного дальнего родственника, видимо, оценив его потенциал и решив закрыть глаза на его окружение. Это был неплохой ход.

При победе Тёмного Лорда, которого они поддерживали, Малфои ничем не рисковали, общаясь со Снейпом. Он был полукровкой, а Лорд не был против них, если они сами не лезли на рожон. Мать Снейпа, хоть и носила фамилию мужа-магла, с ним не жила, а крёстная мать являлась достаточно известной и уважаемой личностью. Северусу также покровительствовал декан Слизерина.

Если же Лорд проиграет, то всё то же окружение Снейпа пойдёт в зачёт Малфоям, которые смогут заявить, что всегда поддерживали своего родственника, общающегося с маглорождёнными, и папа у него магл.

Эйлин, увидев, что глаза её сына загорелись интересом, произнесла:

— Я не буду возражать, если Северус решит погостить в вашем доме.

— Я согласен, спасибо, Люциус, — Северус рискнул обратиться к Малфою по имени, раз уж тот зовёт его погостить и тоже называет не по фамилии.

— Ну вот и отлично, я пришлю порт-ключ, — сказал Малфой, — рад был увидеться.

Нарцисса, всю беседу простоявшая молча, мило попрощалась вслед за Люциусом, и будущая чета важно удалилась, ровно держа спины и задрав подбородки.

— Северус, я купила тебе обе книги, что ты отложил, — как ни в чём не бывало сообщила крестнику Минерва, и продолжила: — У Малфоев огромная библиотека, я думаю, что ты найдёшь там много интересного.

* * *

Минерва, как всегда, из года в год, стояла в проёме открытой двери, произнося: «Хагрид, я их забираю!» Но сейчас этот момент был более волнителен, чем когда-либо. Из толпы первокурсников ей улыбался племянник и Минни с трудом сдерживалась, чтобы не улыбнуться радостно в ответ. Всё, что она могла себе позволить, это тёплый взгляд.

Как обычно, высушив искупавшихся, а в этот раз их оказалось двое, МакГонагалл проверила, все ли аккуратно выглядят и повела детей в Большой зал.

За столами все уже сидели в ожидании распределения и, конечно же, праздничного ужина. Шляпа спела песенку и Минерва развернула свиток, вызывая первого ученика. Первым значился…

— Крауч, Бартемиус…

Мальчишка с карими глазами и соломенной шевелюрой, жаждущий одобрения отца и поцелованный дементором… Она знала, куда он распределится.

— Слизерин!

— Хукам, Дэйзи…

— Хаффлпафф!

Через некоторое время, уж очень быстро, как ей показалось, она добралась до буквы «М» и произнесла:

— МакГонагалл, Реджинальд.

За столами зашушукались, а племянник спокойно подошёл и надел шляпу. Та долго молчала, Реджи передёргивал плечами и снова замирал. Наконец, шляпа как-то устало произнесла:

— Слизерин.

Последовавшую за этим заявлением немую сцену трудно описать, но надо было видеть. Лица гриффиндорцев, осознавших, что теперь на факультете Слизерин, кроме крестника их декана, будет учиться и ещё более близкий родственник, были перекошены, как будто их владельцы не могли решить, какое выражение лица больше всего подойдёт к этой ситуации… Удивление? Возмущение? Презрение? Всё смешалось в непередаваемый коктейль эмоций.

Слизеринцы оказались более сдержанными и только на лицах некоторых из них можно было увидеть удивление, когда они хлопали новой змейке их общего серпентария.

Остальным двум факультетам, кажется, было всё равно и они спокойно поприветствовали аплодисментами новоявленного слизеринца. Некоторые ему помахали, в них Минни узнала членов «Кошкиного дома».

Реджи подошёл к столу своего факультета и сел возле Северуса, поблагодарив Мальсибера, который подвинулся, дав мальчику возможность сидеть рядом со Снейпом.

Всё это Минерва увидела краем глаза, так как в это время она уже читала новые фамилии, вызывая детей. В списке значилась ещё одна знакомая ей фамилия.

— Шеклболт, Кингсли…

— Рэйвенкло!

Все снова захлопали, а Минерва посмотрела на ребёнка, который в будущем может стать Министром… а может и не стать, если она всё же сможет изменить будущее.

— Талкэлот, Люсинда…

Крепенькая девочка, аккуратно сев на табурет, надела шляпу.

— Слизерин!

Список почти закончился. В этот раз в Гриффиндор поступило примерно столько же детей, как в обычные годы и Минерва порадовалась, что Мародёры не стали повторять прошлогоднюю шутку.

Убрав шляпу и табурет, она присоединилась к профессорам и директору, который, сказав речь, дал отмашку началу пира.

— Поздравляю, Минерва, твой племянник сделал правильный выбор, — улыбнувшись, сказал ей Гораций, откинувшись в кресле, чтобы поговорить с ней за спиной у директора, пока тот потянулся за кубком.

— Спасибо, Гораций, мой племянник неплохо смотрелся бы за столом любого факультета.

— Минерва, но признайся, это было неожиданно, — улыбнулся ей Дамблдор.

— Что да, то да, — согласилась МакГонагалл, принимаясь за еду.

* * *

Минни, аккуратно поедая ростбиф, улыбнулась, предвкушая, как она будет сообщать брату и его жене, куда распределился их сын. После долгих споров и уверений Малькольма, что Реджи будет гриффиндорцем, и возражений Агаты, которая настаивала на Хаффлпаффе, сообщить им, что их сын слизеринец дорогого стоило.

Минерва аж зажмурилась от удовольствия. Хотя… может они и не будут сильно шокированы, зная, что Реджи старался подражать Северусу ещё с самого первого появления того в доме МакГонагаллов.

Гадай, не гадай, а у Минни теперь имелся племянник-первокурсник, за которым тоже нужен был глаз да глаз. Подумав об этом, она тут же обратила внимание на тех, кому пригляд требовался больше всего. Мародёры…

Как всегда весело переговаривающиеся, жестикулирующие, а теперь ещё, в силу возраста, уделявшие девушкам всё больше своего внимания. Поттер, рассказывая что-то Люпину, нет-нет, да и посматривал в сторону Эванс, сидящей напротив и немного левее его с подругами Марлин и Мэри. Время от времени его лицо делалось задумчивым, а потом снова озарялось улыбкой.

Люпин, сидящий рядом, что Минерву уже не удивляло, выглядел намного увереннее, и Минерва решила, что каникулы с наставником пошли ему на пользу. Возможно, Ремус всё же примет своего зверя и она увидит гармоничного, уверенного в себе человека, а не ту размазню, что показана у Роулинг.

МакГонагалл подумала, что надо в этом году попытаться нагрузить Поттера и Блэка ещё чем-нибудь, кроме квиддича, в который играл Джеймс, в то время как Сириус предпочитал сидеть на трибунах. В этом году они выбрали предметы для изучения и список её не порадовал. Кроме обязательных, заводилы с Питером за компанию, как сговорившись, взяли магловедение и прорицание, в отличие от Люпина, который выбрал руны и нумерологию, которые теперь будет посещать с Северусом, который выбрал те же предметы. На рунах компанию им составит Лили.

Минерва подумала, что надо поговорить с профессорами по поводу дополнительных занятий для Поттера и Блэка, да и она сама предложит улучшить их знание трансфигурации. Тогда, если они согласятся, им некогда будет устраивать пакости.

Минни потянулась к кубку с апельсиновым соком, праздничный ужин подходил к концу.

* * *

Второй в этом учебном году педсовет только начался. Присутствующие профессора расселись в кресла и на стулья, во множестве появившиеся в кабинете, служившим им своеобразной учительской.

Он не использовался ежедневно, у каждого был свой кабинет, но тут проходили педсоветы, да профессора иногда собирались небольшими компаниями попить чаю или что-то отметить.

Ещё неделю назад они лихо отплясывали здесь, отмечая день рождения Минервы. Ученики бы сильно удивились, увидев танцующих профессоров, но ничто человеческое не было чуждо этим, казалось бы, серьёзным магам.

Минерва тихо улыбалась, вспоминая, как Филлиус рассказывал анекдоты, а Помона делилась с нумерологом Арденом рецептом приготовления ревеневого пирога, который, как она утверждала, понравится его жене больше, чем то безобразие, которое подают в «Дырявом котле».

* * *

Профессора тихо переговаривались, ожидая появления директора, который не заставил себя долго ждать, явившись через пять минут после объявленного времени собрания.

— Добрый вечер, коллеги, — улыбнулся, входя, Дамблдор. — Извините, что опоздал, меня задержало письмо из министерства. Давайте начнём.

— Альбус, сначала обсудим школьные дела, а потом уже перейдём к вопросу о маглорождённых и полукровных учениках? — спросила Минерва.

— Что тянуть, думаю, большинству интересно, что узнали деканы, — Дамблдор с удобством устроился в своём кресле, расслабленно положив руки на подлокотники. — По остальным вопросам мы быстренько пробежимся в конце.

— Отчёты, подготовленные мной и остальными деканами, я предоставила тебе, Альбус, для более полного ознакомления, — начала говорить Минерва. — Сейчас же я сообщу только общие факты и расскажу про выявленные проблемы.

В общей сложности на всех факультетах количество маглорождённых составило примерно пятнадцать процентов, ещё десять полукровки. Большинство маглорождённых, как вы знаете, учатся на Гриффиндоре и Хаффлпаффе. И, что хочется отметить, большинство из них проживают в семьях, которые достаточно хорошо относятся к тому, что их дети волшебники.

Было выявлено только семь случаев плохого обращения, трое из этих детей проживают в приёмных семьях, и их так называемые родители были бы только рады не видеть детей даже на каникулах. Отказываться от них они не хотят из-за денег, которые им выплачивает государство на содержание детей. Остальные четверо живут в родных семьях, но семейными их отношения назвать сложно. Родители их избегают и тоже не против видеться с детьми как можно реже.

С полукровными семьями и проще, и сложнее. Родители-волшебники в большинстве случаев скрывали своё волшебство и при появлении у ребёнка стихийной магии были вынуждены сознаваться в обмане, что не очень хорошо влияло на дальнейшую жизнь ребёнка. У некоторых неполные семьи. Вот этих, совсем неблагополучных, десять человек.

— Своего крестника считаешь? — спросил Альбус у Минервы.

Она не ожидала от него такого вопроса, он был некорректный и странный, и Минни резко ответила:

— У моего крестника благополучная семья, Альбус. У него есть мать, крёстная, дяди, бабушка и дедушка. И я удивлена, директор, вашему вопросу.

— Извини, не хотел обидеть. Прости старого человека.

— Извиню, когда вы скажете нам, что убедили Попечительский совет выделить деньги на содержание летнего лагеря для юных волшебников. Кстати, его бы могли посещать и благополучные дети, при условии оплаты содержания их родителями.

Последующий час был посвящён обсуждению реальности данного предложения, плавно перешедшему на решение школьных проблем.

* * *

— Здравствуй, Ремус, давно собиралась поговорить с тобой, но всё никак не получается, тем более ты перестал появляться у меня на чаепитиях, что очень меня огорчает.

— Извините, профессор МакГонагалл, я очень занят, много эссе и дополнительных занятий.

— Я знаю, что ты посещаешь Дуэльный клуб, это очень похвально. А какие ещё занятия?

— Я помогаю с домашними заданиями своим друзьям. Мы занимаемся трансфигурацией и чарами.

— Друзьям? Я не ошибусь, если скажу, что это мистер Поттер и мистер Блэк?

— Да, Сириус Блэк и Джеймс Поттер, мэм. Мы дружим.

— А мистер Петтигрю? Разве он не с вами?

— Он дружит с нами, но дополнительно заниматься не хочет.

— Ремус, я могла бы предложить дополнительные занятия трансфигурацией тебе и твоим друзьям. Предложи им, и если они согласятся, приходите, буду рада помочь.

— Я им скажу, спасибо, мэм.

— А теперь расскажи мне, как прошли твои каникулы?

Ремус оживился и принялся рассказывать Минерве о том, что ему очень понравилось в гостях у наставника, было интересно, они много занимались.

— И знаете, профессор, у меня немного получается выпускать волка вне времени полнолуния. Смотрите!

И Минни увидела, как лицо Люпина будто поплыло, пытаясь вытянуться в волчью морду и в оскале мелькнули острые клыки. Ещё она успела заметить заострившиеся уши и когти, выдвинувшиеся из подушечек пальцев. Мгновение, и перед ней снова Ремус Люпин, с горящими от восторга жёлтыми глазами.

— Ты молодец, Ремус! Я рада, что у тебя стало получаться. А как обстоят дела в полнолуние? Тебе удалось как-то повлиять на превращение?

— Нет, профессор, — вздохнул подросток, — моё обращение лишь менее болезненно, чем было раньше.

— Ну, не расстраивайся, — подбодрила его Минерва, — у тебя всё получится, я верю в тебя.

В этом году крестник начал ходить по выходным в Хогсмид. Северус почти всегда пользовался возможностью выбраться из школы. Минерва давала ему немного денег на карманные расходы, это же делала Эйлин, которая стала время от времени появляться в Хогсмиде. К тому же Минни знала, что Северус иногда варит зелья для сокурсников, тоже получая за это деньги или другие бонусы.

В Хогсмид он обычно шёл с Мальсибером и Эйвери. Минерва обратила внимание, что всё реже видит возле Северуса Лили, он проводил время со своими слизеринскими приятелями и Реджинальдом. Часто к ним присоединялись Барти Крауч и… Кингсли Шеклболт.

Увидев первый раз компанию, состоящую из крестника, Мальсибера, Эйвери, Блэка-младшего, Крауча, Шеклболта и племянника, Минерва потеряла дар речи. По прошествии же некоторого времени эта странная компания уже не удивляла её. Кажется, она поняла, что связывало этих, казалось бы, разных парней.

Барти дружил с Реджи, а с Кингсли они подружились, когда тот пришёл в «Кошкин дом» просить о дополнительных занятиях по трансфигурации. Племянник, естественно, не пропускал ни одного чаепития, втянув в это и друга.

Так создалась младшая триада этой группы, связанная через Северуса с Мальсибером, Эйвери и прибившимся к ним в прошлом году Регулусом.

Барти, Регулус, Кингсли и Северус любили учиться, Реджи тянулся за Севом, а Мальсибер и Эйвери звёзд с неба не хватали, но были хороши в ЗОТИ и чарах. Мальчики были неплохие, но Минерва знала, что благодаря отцам в будущем их ждала Тёмная метка.

Их было почти невозможно сдвинуть с проторенной дорожки, но попытаться донести до них точку зрения, отличную от точки зрения их отцов стоило. Возможно, тогда они не станут так ревностно выполнять приказы Лорда и Мальсибер не окажется в Азкабане.

Младших же Крауча и Блэка Минерва надеялась уберечь от участи, им предначертанной.

* * *

Минни тоже часто ходила в Хогсмид, где её ждал Элфин, так она сократила имя жениха. Они прогуливались по главной улице, заходили в кафе или в «Сладкое королевство», а потом, если погода позволяла, он провожал её до ворот Хогвартса, где целовал, прощаясь до следующих выходных.

Время от времени в деревушке на глаза попадался Малфой, как подозревала Минерва, агитирующий учеников в будущем вступать в ряды Пожирателей. С ней он вежливо раскланивался, интересовался здоровьем её и родных, а также передавал приветы тётушке Эйлин.

С той, как знала Минни, у Абраксаса Малфоя завязалась вялотекущая переписка после того, как в Малфой-мэноре побывал Северус и вернулся оттуда под впечатлением от библиотеки, от самого мэнора и его обитателей.

Да и сейчас крестник продолжал поддерживать общение с Люциусом, в чём Минерва убедилась, увидев как-то у Сева книгу по Тёмным искусствам, которую она ему не приносила. На вопрос, откуда фолиант, Северус ответил, что дал почитать Малфой.

Честно говоря, Минерва немного опасалась, что Северус всё же окажется втянутым в организацию Лорда, и потащит за собой в этот раз и Реджинальда, а фактора Лили не будет, благодаря приложенным Минни усилиям.

Сейчас Эванс уже не была для него светом в окошке, а может Минерве просто так казалось. Всё же, став более общительным, крестник не перестал быть слизеринцем, умеющим и скрыть свои эмоции, и выставить напоказ, если это было нужно для достижения поставленной цели.

Минни старалась, как бы мимоходом, незаметно убеждать крестника в неправильности политики Пожирателей. И, честно говоря, они помогали ей сами, всё более усиливая террор, в ответ на который и авроры действовали всё жёстче. А может, всё было наоборот…

На собраниях Ордена Минерва часто спорила с Аластором Моуди, доказывая, что уподобляясь в жестокости Пожирателям, они сами становятся вне закона и теряют такие нужные человеку качества, как сострадание и совесть. Как она убедилась, молодые фениксовцы начинали прислушиваться к ней и иногда поддерживали в спорах с аврором.

* * *

Время шло и гриффиндорцы всё больше радовали своего декана. Казалось, они становились менее резкими в своих суждениях. Уже подрастали те, кто ходил в её клуб, кто слушал книги, которые она им читала и участвовал в обсуждениях. Она радовалась, всё чаще видя на выходных в Хогсмиде детей с разных факультетов, идущих куда-нибудь вместе.

Только со слизеринцами пока не находился общий язык, те, в большинстве своём, всё также сторонились представителей Гриффиндора, хотя с учениками Хаффлпаффа и Рэйвенкло общались.

В этом году она увидела зарождение дружбы Фрэнка и Алисы. Подростки старались садиться вместе в Большом зале, вместе ходили в библиотеку и Минерва, которая завела привычку раз в день заглядывать в гостиную своего факультета, часто видела их сидящими вместе над эссе Алисы, которая была младше Фрэнка на год. Лонгботтом помогал ей в учёбе.

Минерва жалела, что ни Фрэнк, ни Алиса не заинтересовались её клубом. Сын Августы предпочитал Дуэльный клуб, а Алиса ходила на дополнительные занятия по чарам к Флитвику.

Приближалось время зимних каникул, на которых она придумала одно развлечение для крестника, племянника и их друзей со Слизерина. Северус и Реджи уже уговорили тех встретиться в Хогсмиде, пообещав интересное приключение, о котором им намекнула Минерва. Она надеялась, что это будет незабываемый день.

* * *

Двадцать восьмого декабря с утра в окрестностях Хогвартса шёл снег и улицы Хогсмида тоже оказались под белым покровом, который оставался таковым всего пару часов, будучи затоптанным ногами волшебников, сновавших из лавки в лавку.

Минерва, в сопровождении племянника Реджинальда и крестника Северуса ожидала появления друзей мальчиков, которых, как она догадывалась, будут сопровождать родственники. К ней тоже скоро должны были присоединиться Малькольм и Эльфинстоун, так как она боялась, что может недоглядеть за таким количеством юных волшебников, оказавшихся в непривычных для них условиях.

Она думала о том, что компания у её мальчишек подобралась насквозь чистокровная, причём родители были с разных сторон конфликта, зарождающегося в магической Британии.

Отец Кингсли, как знала Минерва, занимал видный пост в Министерстве, Крауч был начальником Департамента по магическому законодательству, а отцы Мальсибера и Эйвери были однокурсниками и приверженцами Тёмного Лорда.

Орион Блэк не поддерживал явно никого, но то, что одна его племянница была замужем за Пожирателем и носила метку, а свадьба второй с Малфоем была намечена на лето, говорило само за себя. Во всяком случае, Минерве.

Она немного перестраховалась, разграничив время встречи. Сейчас она ждала Шеклболтов и Краучей, а немного попозже появятся остальные.

Ровно в девять часов в «Три метлы», где она назначила сбор, вошёл Барти Крауч-младший в сопровождении женщины. Как догадалась Минерва, это была мать Барти. Миссис Крауч была миниатюрна и миловидна. Углядев Минерву с мальчишками, она направилась к ним.

— Доброе утро, профессор МакГонагалл, — поприветствовала она Минни.

Та ответила, представила мальчиков и сообщила, что скоро появятся остальные дети и они отправятся.

В этот момент появились Шеклболты, отец и сын. Старший оказался типичным англичанином, что вначале удивило Минерву, а потом она поняла, что это вполне логично объясняло присутствие его фамилии в «священных двадцати восьми».

Род был глубоко английским, но, видимо, нынешний его представитель взял в жёны женщину иной человеческой расы, кардинально обновив кровь и, без сомнения, привнеся в род много полезных качеств.

Миссис Крауч поинтересовалась, что за сюрприз ждёт детей и когда нужно будет их забирать.

Минерва установила Полог безмолвия, чтобы мальчики раньше времени не узнали о том, что за приключение их ожидает, и в двух словах рассказала о задумке.

— О времени возвращения я не могу сказать вам точно, но это будет вечером, примерно в шесть, я пришлю вам патронуса. Мы будем здесь же, в пабе или на улице.

Отец Кингсли немного сомневался в затее Минервы, но она смогла его успокоить, ещё раз убедившись, что авторитет преподавателей Хогвартса — это очень весомый аргумент.

Миссис Крауч ушла, оставив сына на попечении Минервы, заверившей её ещё раз, что всё будет хорошо и волноваться не о чем.

Эльфин и Малькольм прибыли в тот момент, когда старший Шеклболт выходил из паба.

Расцеловавшись по-родственному с братом и поздоровавшись с женихом, Минни вызвала «темпус» и убедилась, что пришло время появиться следующим фигурантам спланированной ею встречи.

Мальсиберы и Эйвери появились почти одновременно. Старшие — надменные аристократы, с чётко выверенными движениями и эмоциями. Держались вежливо, но холодно. Минерва даже удивилась, как они позволили своим сыновьям дружить с полукровкой Снейпом, и пришла к выводу, что они, зная родословную своего Лорда, не слишком воротили носы от тех, кто мог оказаться сильным магом.

Да и про Люциуса, показавшего своё расположение ещё на распределении, и явно действовавшего с разрешения отца, они знали. А Малфои всегда удивительно точно выбирали магов для знакомства, исходя из их полезности роду.

Долго не задерживаясь, оба Пожирателя поздоровались с МакГонагаллами и Урхартом, вверили попечению Минервы своих сыновей и, уточнив время их возвращения, удалились.

Минерва почувствовала, что пружина, будто натянутая в ней всё то время, что она беседовала с ними, ослабла. Но расслабляться полностью было рано, сейчас должен был появиться человек, с которым она с удовольствием побеседует. Время ещё было.

Дверь открылась в очередной раз, впуская посетителя, жаждавшего приложиться к кружечке сливочного пива или чего покрепче. Следом за ним в помещение паба вошёл Орион Блэк с Регулусом.

Минерва видела, что Сириус и Регулус очень похожи, теперь же она убедилась, что и их отец такой же темноволосый и сероглазый, как сыновья. Откуда же взялось упоминание о синеве глаз Блэков? Возможно, этим могли похвастаться Вальбурга и Белла?

— Доброе утро, профессор МакГонагалл, — проговорил Орион. — Сын упросил меня разрешить ему вместе с друзьями отправиться к вам в гости. Я, в общем-то, не возражаю, кажется, компания подобралась неплохая, хотя странно видеть декана Гриффиндора, приглашающую слизеринцев в гости.

— Да, вы правы, возможно это и странно, но мой племянник и мой крестник учатся на Слизерине, так что естественно, что они пригласили тех, с кем общаются. А речь скорее идёт об экскурсии, которая является сюрпризом.

И раз уж вы здесь, я хотела ещё по-быстрому обсудить один вопрос. Если сочтёте нужным что-то уточнить или узнать более полную информацию, уведомите меня после каникул.

— Что за вопрос? — поинтересовался Блэк.

— Это по поводу вашего старшего сына, Сириуса, — ответила Минерва и увидела, как Орион скривился в ответ. — Его поведение, скажу я вам, безобразно. Он издевается над младшими, над теми, кто не нравится ему или его другу Джеймсу Поттеру.

Как вы знаете, я декан его факультета, и я получаю очень много жалоб от родителей пострадавших детей, но поделать ничего не могу. Они оба без возражений принимают отработки и потерю очков, а потом всё начинается снова. Так что я думаю, что вы, как отец, должны попытаться воздействовать на сына. Он ведёт себя недостойно.

Орион молча выслушал МакГонагалл и ответил:

— Хорошо, я поговорю с сыном, а теперь позвольте откланяться, да и вы, кажется, уже спешите.

Минерва согласилась с этим утверждением и, как только Блэк-старший ушёл, подошла к ожидающим её детям.

— Так, наверное, вы гадаете, что за сюрприз я вам устрою. Сейчас я трансфигурирую вашу одежду и мы отправимся в очень интересное место. Это музей магловской военной техники. И не морщите так носы, я думаю, вы будете очень удивлены увиденным.

* * *

Порт-ключ перенёс участников вылазки в Лондон. Минерва запланировала посещение Британского Имперского Музея. Одежду она им трансфигурировала и теперь подростки выглядели как обычные дети, отправившиеся с родителями на экскурсию.

Минни объяснила, что они сейчас пойдут в музей, где собрана военная техника, начиная с начала века и до нынешних дней.

«Эх, вот увидели бы они современную МНЕ технику… вот бы где поразились, — промелькнула у неё мысль. — Но и эта должна показать, что у магов неправильные представления о маглах, как об отсталых дикарях».

Подходя к музею, она ещё раз напомнила, что они должны держаться рядом со взрослыми магами и ни в коем случае не доставать палочки.

* * *

Как она и предположила, вид военной техники произвёл на подростков сильное впечатление. Корабельные пушки у входа, зенитные установки, танки, системы залпового огня, подводные лодки, стрелковое оружие, истребители, бомбардировщики, способные сбрасывать бомбы с огромной высоты.

Описание техники, фотографии и кадры кинохроники. Все эти свидетельства того, что человек научился убивать себе подобных разнообразнейшими методами.

Они провели в музее весь день. Справиться с шокированными чистокровными подростками оказалось сложновато и она порадовалась, что догадалась прихватить с собой жениха и брата.

Слизеринцы так и норовили потеряться, разглядывая очередной экспонат и начиная спорить о том, выдержит или нет магическая защита мэноров попадание бомбы, или о том, остановит ли «бомбарда» танк, или интересуясь, с какой скоростью летит истребитель. Кингсли задумчиво вчитывался в таблички, что-то записывая. Особенно его заинтересовали автоматы и снайперское оружие.

Обедали в кафе, расположенном здесь же. Вид сидящих вокруг маглов, жующих и болтающих, удивлял юных магов ничуть не меньше техники, а уж интерес к еде проявили все, даже МакГонагаллы и Снейп, которым всё это не было удивительно.

После обеда экскурсия продолжилась, Минерва рассчитывала вернуть детей в Хогсмид к шести часам вечера и именно на это время у них был порт-ключ. Но из музея они выбрались в полпятого и она, чтобы не скучать дожидаясь назначенного времени, решила, что они могут немного прогуляться по Лондону.

Вид вечернего праздничного города был превосходен, но подопечные уже явно устали и перенасытились впечатлениями, так что, когда подошло время, все с нетерпением схватились за кусок верёвки, служивший порт-ключом, и перенеслись в Хогсмид.

Отцы Эйвери, Мальсибера и Блэка уже дожидались своих детей, стоя поблизости и общаясь друг с другом. Оглядев сыновей и не найдя ничего предосудительного в их виде, раскланялись с Минервой и исчезли в вихре аппарации вместе с парнями, которых явно распирало от желания поделиться впечатлениями.

Надо было возвращать остальных путешественников. Она взмахнула палочкой, вызывая патронуса и две кошки, получив сообщения для Шеклболтов и Краучей, умчались в разные стороны.

Минут через десять появилась миссис Крауч, а следом за ней и Шеклболт. Раздав мальчиков, Минерва вздохнула устало и спросила:

— Ну что, зайдём в паб или сразу по домам?

— Нет, Минни, давай по домам, смотри, Реджинальд спит на ходу, — проговорил Малькольм и попрощавшись, аппарировал вместе с сыном.

— А мы может быть немного пройдёмся? — спросил Урхарт. — Я мог бы показать тебе дом, который присмотрел для нас. Там сейчас никто не живёт и если ты одобришь, я мог бы после праздников оформить покупку.

Минни неуверенно посмотрела на крестника.

— Северус, ты сильно устал?

— Ну, я мог бы посидеть в пабе у мадам Розмерты, пока вы ходите.

Минерва с сомнением покосилась на вход в «Три метлы», куда всё чаще и чаще заходили маги.

— Нет, нет, если ты устал, пойдём домой, я могу посмотреть дом в другой раз. Хоть Розмерта и хорошая женщина, и позаботится о тебе, я всё же не хочу оставлять тебя одного.

— Ну, тогда мы можем сходить все вместе, не очень я и устал, — сказал Снейп.

— Хорошо, только недолго, да, Эльфин?

— Конечно, Минни, как скажешь, дорогая. Мы только посмотрим и всё, — согласился Урхарт.

Он предложил Минерве руку и направился в сторону возможного будущего дома, аккуратно поддерживая невесту на иногда встречающихся скользких участках покрытой снегом мостовой. Северус тащился вслед за ними, уставший и расстроенный из-за того, что не смог просто посидеть и почитать книгу, всё это время пролежавшую уменьшенной в кармане.

Минерва оглянулась, чтобы убедиться, что крестник не отстал и улыбнулась извиняющей улыбкой явно недовольному подростку.

Через пять минут они уже стояли возле ажурной железной калитки в высоком кирпичном заборе.

— Я хотел показать его тебе на днях, — сказал Урхарт, — а тут как раз удобный случай подвернулся.

Он прикоснулся к калитке и та, скрипя, отворилась, давая возможность осмотреться вероятным владельцам. Минерва увидела большой одноэтажный дом, вокруг которого был заросший сад, засыпанный сейчас снегом.

Дом был приземистым и широким, и казался вросшим в землю. На его крытой тростником крыше из-под снега торчало две трубы, а окна, как показалось Минерве, смотрели на мир удивлённо. Он ей понравился с первого взгляда и она сказала об этом Урхарту.

— Можем даже не заходить, мне всё равно, как он выглядит внутри. Главное, что он нравится мне снаружи. Такое ощущение, что он ждал меня.

— Значит, я могу покупать? — удивился такому странному решению своей невесты Эльфинстоун. — Там есть кухня, гостиная, столовая, библиотека и четыре спальни. Также имеется небольшая лаборатория.

Услышав про лабораторию, встрепенулся Северус, из последних сил сдерживающийся, чтобы не зевнуть.

— Вот и отлично! Я же сказала, что мне нравится, ты не мог выбрать что-то неподходящее. А сколько вокруг земли, и сад чудесный, а станет ещё лучше, после того, как я попрошу Помону мне помочь, — ответила Минни, которая уже тоже почувствовала усталость. — Надо идти, Эльфин, пора по домам.

— Да, дорогая, конечно. Значит, завтра же я напишу хозяину дома, что готов купить эту усадьбу.

Зима заканчивалась. Урхарт купил дом, о чем и сообщил Минерве. Она, как только смогла, всё же осмотрела дом изнутри и он её не разочаровал. Уютные спальни, ванные комнаты с хорошей сантехникой, большая гостиная. И кухня…

Кухня действительно соответствовала званию волшебной. Большой очаг с вертелом, на котором, конечно, нельзя было зажарить быка, но барашек поместился бы запросто. Плита, расположенная посередине, удобные столы, полки.

А все эти сковородки, кастрюли, котлы, котелки и кувшины, миски и огромное количество всякой кухонной утвари. Про некоторую Минерва уж и не знала, что подумать, ну не видела она раньше такого.

Прежний хозяин оставил всю обстановку дома, забрав только личные вещи, так что Минерва смогла оценить мягкость диванов в гостиной, большую кровать в хозяйской спальне, резные комоды, основательные шкафы и остальное убранство. Всё крепкое, дышащее стариной, явно сделанное на века и отлично гармонирующее с домом.

* * *

Весна в этом году была тёплая, ранняя. Снег сошёл быстро, и как-то незаметно для глаз появилась первая зелень.

Минерва вела урок у второго курса, Слизерин — Гриффиндор. Она уже много раз говорила директору, что таким образом эти факультеты не подружишь, а только ещё больше усилишь неприязнь. Минни не понимала, зачем это нужно директору.

Ведь тогда, когда они поговорили по душам, ей показалось, что Альбус понял то, что она пыталась до него донести и она надеялась, что он перестанет сталкивать лбами учеников, и постарается свести на нет конфликты.

Но Альбус только улыбался, когда она снова пыталась с ним спорить, и говорил, что дети должны не только уметь дружить, но и уметь отстаивать свои интересы.

В конце концов Минерва плюнула и махнула рукой. Она пыталась. Во всяком случае, те дети, что заглядывали к ней на чашечку чая с разговорами, спокойно общались между собой и за пределами «Кошкиного дома». Значит, ей удалось хоть кого-то научить оценивать человека не по факультету, а по фактическим делам.

Как жаль, что лишь немногие представители факультета Слизерин приходили к ней в клуб. Хотя с некоторыми из них она общалась ещё и на дополнительных занятиях по трансфигурации, устроенных ею для учеников старших курсов. И она мимоходом старалась донести и до них свои мысли.

Она не сможет спасти всех, хотя будет стараться изменить судьбы тех, кому не повезло попасть в жернова только начинающегося противостояния.

Но главное, это защитить семью и тех, кто ей дорог. Она прекрасно понимала, что на неё и её семью уже обратили внимание Пожиратели, чего не было прежде.

Лорд мог попытаться склонить её братьев на свою сторону, а уж молодое поколение, учащееся на Слизерине, явно попадало в сферу его интересов. Волдеморт всегда обращал внимание на перспективную молодёжь, помогая им, не бескорыстно, конечно, и если бы не его сумасшествие из-за крестражей, возможно, лучшего министра нельзя бы было и пожелать.

Не зря же Слагхорн в своё время пригласил в свой клуб никому неизвестного парня. Уж Гораций-то умел находить жемчужины в компостной куче, коей являлся Хогвартс.

Прозвенел звонок, Минерва отпустила детей и, забрав пергаменты с эссе, отправилась в свой кабинет. На сегодня занятия были окончены.

* * *

Идя по коридорам и отвечая на приветствия пробегавших мимо учеников, Минерва заметила тут же попытавшихся скрыться Мародёров.

С того памятного дня, когда она поговорила с Орионом Блэком, парни немного поутихли. Старший Блэк приходил в школу за разъяснениями и МакГонагалл подробно поведала ему правду о поведении его сына, особо упирая на то, что поведение Сириуса недостойно Блэков.

Хотя, может и зря она это сделала. Минерва знала, что Сириус пошёл на Гриффиндор из чувства противоречия. Ему хотелось доказать родителям, что он не такой, как они.

Обычно такие дети отправлялись на Слизерин. Именно там росли амбициозные личности, желающие что-то доказать, или заслужить уважение, или возвыситься над другими.

Честно говоря, Мародёры, которые сейчас вели себя хорошо, Минерву настораживали. Профессора их хвалили, а она ждала, когда с них спадёт их показное послушание и чем это обернётся для Хогвартса и его обитателей. МакГонагалл не верила в мгновенное исправление.

И кстати, как она не пыталась чем-то занять Поттера и Блэка, ей это не сильно удалось. Джеймс всё также играл в квиддич и, что радовало Минерву, попросил её о дополнительных занятиях по трансфигурации, но эти занятия не занимали весь его досуг, оставляя много свободного времени, так как трансфигурация давалась ему легко.

Сириус же довольствовался только учёбой, не занимаясь ничем дополнительно и шляясь по Хогвартсу в компании Питера, пока Джеймс был занят, или сидел на трибунах, когда Поттер тренировался.

* * *

Минерва подняла голову от эссе, которые проверяла, и посмотрела в окно. Полная луна, казалось, заглядывала прямо к ней в кабинет.

«Интересно, каково сейчас Люпину?»

Несмотря на все старания, Ремусу всё никак не удавалось перекинуться в волка вне фазы луны. Наставник в письмах утешал, что это долгий процесс даже для тех, кто находится под постоянным присмотром. По его словам, Ремус делает успехи и скоро сможет контролировать своего волка во время полнолуния. Но пока этот день не настал и Люпин в очередной раз оказался взаперти в Визжащей хижине.

Минерве было как-то не по себе. Может, она накручивала себя, а может, это луна так действовала, но Минни не находила себе места.

Она знала, что ничего не может произойти, Люпин заперт, все уже спят, Северусу она несколько раз говорила, чтобы он не выходил из замка в полнолуние. Она даже объяснила ему, почему. Снейп успокоил её, сказав, что он не дурак лезть в пасть к оборотню, да и крестная сама говорит, что тот надёжно заперт.

Минни соглашалась, внушая сама себе, что Мародёры сейчас не испытывают к Северусу такой ненависти, чтобы попытаться сыграть с ним такую шутку, но вот в такие лунные ночи всё равно волновалась.

Дружба Люпина с Поттером и Блэком напрягала, неизвестно, что могут учудить эти двое, узнав, кем является их друг.

Возле Запретного леса послышался волчий вой. Минерва, чувствуя, что что-то сейчас случится, плюнула на здравый смысл, обернулась кошкой и со всех лап помчалась из замка.

* * *

Проклиная движущиеся лестницы и длинные коридоры, Минерва мчалась к выходу, понимая, что не успевает. Предчувствие гнало её вперёд.

«Что-то с Северусом, что-то с Северусом…» — мысль билась в её голове, не давая думать ни о чём другом.

Лапы мелькали, а сердце, казалось, вырвется сейчас из груди.

«Глупая кошка», — обругала себя Минерва, превращаясь обратно и по инерции пробегая ещё немного по коридору.

Достав палочку, она трансфигурировала в метлу вытащенную из причёски шпильку и усевшись на неё, продолжила свой путь по Хогвартсу. Летела она намного быстрее, чем бежала.

«Хороший же пример я подаю ученикам», — подумала Минни, заложив вираж и влетая в очередной коридор. Снова взвыл внутренний сигнал опасности и она, больше ни о чём ни думая, направила метлу в окно.

— Редукто! — и витраж сыпется осколками, а Минерва уже на воле, несётся в сторону Запретного леса, где снова слышится вой. Минни даже показалось, что он предвкушающий.

Влетев в лес даже не задумавшись, она, как по путеводной нити, виляя меж деревьев, мчалась, то снижаясь, то взлетая над зарослями и поваленными деревьями. Внезапно она выскочила на полянку и еле успела затормозить, чуть не врезавшись в оборотня, который тут же прыгнул в её сторону, ощерив пасть.

Минерва кубарем скатилась с метлы, успев увидеть совсем рядом Северуса, сидящего на земле, прижавшись спиной к дереву и выставив перед собой палочку.

Зубы клацнули совсем близко и Минни, не раздумывая, перекинулась снова, перегородив путь оборотню. Ей было наплевать на разный размер её и противника, она должна защитить своего котёнка. Минерва зашипела и попыталась распушить хвост.

Не получилось… Хвоста не было, то есть он был, но очень маленький и распушаться дополнительно не собирался. Да и вместо шипения раздалось рычание, от которого оборотень попятился. Решив, что разбираться в том, что произошло, она будет потом, Минни добавила в свой рык угрожающих ноток.

Оборотень же, напротив, кажется, пришёл в себя и прыгнул. Реакция Минервы была по-прежнему молниеносной. Противники сцепились, треща упавшими зимой ветками и теряя шерсть. Минни рвала оборотня зубами и когтями, не переставая рычать.

Иногда они отскакивали и нападали опять, Минерва пыталась ухватить оборотня за холку, заставить сдаться, подавить сопротивление. Ярость и упоение боем горячили кровь и она, наконец, почувствовала, что оборотень начинает уступать.

Минерва тоже устала, лапы тряслись от напряжения и подгибались, но она извернулась и всё же вцепилась оборотню в загривок, сдерживая себя и не решаясь сломать шею, понимая, что это человек. Оборотень дёрнулся и Минни, зарычав, пригнула его к земле, сжимая челюсть и уже почти решившись на убийство.

Но тут оборотень заскулил и задрожав, стал трансформироваться. Не ожидавшая такого Минерва ослабила хватку, но не отпустила до конца. Через мгновение она поняла, что сидит на спине Люпина, вцепившись ему в шею.

Отпустив своего ученика, наконец справившегося со своим зверем, она отпрыгнула подальше. Вернее, попыталась, но лапы не держали и она упала рядом, глядя на Северуса, который, уже поднявшись, расширенными от шока глазами смотрел на поле битвы.

— Крёстная, — прошептал он, и Минни поняла, что тот сейчас заплачет.

Издалека послышался шум и среди деревьев замелькали огни. Это явно спешила помощь.

«Как всегда вовремя», — попыталась усмехнуться Минерва, но у неё получилось только фыркнуть.

Бока, помятые Ремусом, болели неимоверно, Минерва не удивилась бы, узнав, что все рёбра сломаны. Оборотень был силён и Минни подумала, что ей повезло, что он не вошёл в полную силу.

Северус прихромал к ней и положил руку на голову, жалея.

— Крёстная, не умирай, — услышала Минерва, — крёстная!

Она тяжко вздохнула и рёбра заболели с новой силой. Надо было успокоить мальчика, но у неё не получилось вернуть себе человеческий облик. Минни чувствовала, что ещё чуть-чуть и она перестанет соображать, поддавшись панике. Минни постаралась успокоиться, всё будет хорошо, ей помогут.

Свет фонарей становился всё ближе и вот на поляну выбежали профессора, возглавляемые, судя по блестящей в свете факелов мантии одного и роста другого, Альбусом и Хагридом.

— Что здесь произошло? — услышала Минерва голос Альбуса.

Она снова постаралась вернуться в своё тело, волнуясь, что Северусу не поверят, если он будет утверждать, что это она. И у неё, наконец-то, это получилось и уже уплывая в ничто, она спросила подбежавшего к ней Дамблдора:

— Альбус, ты видел? Кто я теперь?

* * *

Болело всё! Боль была такая, что не давала ей уходить в марево, где, она знала, ей будет хорошо. Спокойно и правильно. Но боль мешала, тянула назад, требовала вернуться и посмотреть, почему же всё так болит.

«Ну, я же упала с лошади, а лошадь упала на меня, неудивительно, что всё болит».

Мысль показалась верной и не мешала проваливаться в спокойное ничто.

«Интересно, я в больнице или всё ещё лежу на камнях?»

Мыслей появлялось всё больше и марево уплывало всё дальше, отгоняемое болью, от которой хотелось кричать, но она не могла себе это позволить. Застонав, она будто издалека услышала:

— Терпи, Минерва, я дала тебе костерост, терпи.

Чья-то рука дотронулась до неё.

— Я не могу дать тебе обезболивающее, извини, иначе костерост не подействует.

«Поппи, это Поппи, я в Хогвартсе и всё, что со мной было, это не предсмертные видения… Северус?.. Что с ним? Он цел? Это я виновата, не уследила…»

Мысль о том, что крестника всё же укусил оборотень, была ужасной и Минерва открыла глаза. Первое, что она увидела, было лицо обеспокоенной Поппи, склонившейся над ней.

— Поппи, — прохрипела Минерва, — что с Северусом, он цел?

Попытка привстать была остановлена мадам Помфри.

— Лежи, Минерва, у тебя масса переломов, не смей шевелиться, пока действует зелье! С мистером Снейпом всё в порядке, спит на соседней с тобой койке, я дала ему зелье сна-без-сновидений. Мальчик цел, у него был только вывих лодыжки, но он очень напуган оборотнем и взволнован из-за тебя.

— Слава Мерлину, он цел. Я боялась, что не успею, — Минни успокоилась и больше не делала попыток подняться, готовясь терпеливо переносить боль, которая вернулась снова, правда, ей показалось, что она стала менее интенсивной.

— А что с Люпином?

— Он в Визжащей хижине, но с ним там Альбус. Мальчик шокирован тем, что чуть не произошло. И, Минерва, это чудо, что он смог стать человеком! Как такое возможно?

— Это не чудо, а упорные тренировки и желание принять свою вторую натуру. У него получилось и я этому рада, несмотря ни на что.

— Ты к этому причастна?

— Немного, я просто нашла мальчику хорошего наставника и следила за точным выполнением его рекомендаций.

— И мне никто ничего не сказал! Это же прорыв в лечении оборотней. Насколько я знаю, сейчас идёт работа над зельем, которое сможет сдержать зверя, но это!..

— Это сложно, не всем под силу и нет никаких гарантий, что у человека получится. У нас нет методик и наставников. Люпин — это единичный случай. А скажи мне, Поппи, насколько сильно я ранена и когда смогу перестать пользоваться твоим гостеприимством? — Минерва постаралась прервать восторги Помфри и увести беседу в другое русло.

— Ну, я думаю, что к вечеру следующего дня я смогу тебя отпустить. Кости скоро срастутся, отбитую печень и проткнутое легкое я подлечила, так что да, к завтрашнему вечеру будешь как новая. Только придётся тебе до полного излечения недельку попить зелья и посидеть на диете.

— Что, так много всего?

— Да, как я тебе уже сказала, была повреждена печень, осколком ребра задето лёгкое, рёбра сломаны, переломы рук и ног. В общем, потрепал он тебя сильно, как не загрыз, не представляю.

— Возможно, у него уже получалось сдерживаться, так что мне повезло, да и анимагическая форма, видимо, помогла.

— Кошка? Как тебе могла помочь твоя кошка?

— Понимаешь, Поппи, когда он кинулся на меня, я, не задумываясь, обернулась, но оказалась кем-то намного крупнее и опаснее кошки.

— А кем? И как это может быть?

— Не знаю. Знаю только, что это тоже кто-то из кошачьих, средних размеров, с густой серой шерстью и коротким хвостом. А как это получилось? Я и сама не знаю, — Минерва, говоря это, прикрыла глаза.

— Ладно, спи, — увидев это, сказала Помфри, — боль уже должна пройти, костерост делает своё дело, спи.

Минерва лежала с закрытыми глазами и думала о том, что, кажется, знает, почему она не обернулась кошкой.

«Кошкой была Минерва, а вот анимагической формой Марьяны, видимо, и стал тот зверь, который встал на защиту ребёнка. Похоже, что этот зверь приходит, когда нужна сила, когда идёт бой, в отличие от кошки, которая гуляет сама по себе и демонстрирует волшебные возможности родителям маглорождённых учеников».

Минерва тихонько приоткрыла глаза, опасаясь, что сработают сигнальные чары и явится Поппи. Было тихо и она рискнула повернуть голову, высматривая крестника. Северус действительно лежал на соседней кровати. Он спокойно спал, подложив ладошку под щёку.

«Вот как он оказался в Запретном лесу в полнолуние? Я же ему говорила не ходить, объясняла, он же обещал. Ну ничего, как только проснётся, я устрою ему разбор полётов. Он запомнит этот день надолго! — в этот момент Минерву снова стали мучить угрызения совести. — Я не смогла уберечь его от этого испытания, он и в этот раз подвергся нападению оборотня и получил моральную травму на всю жизнь. Я не смогла изменить события… неужели всё будет также, как было?»

Видимо, Минерва всё-таки уснула, так как в следующий раз открыла глаза в тот момент, когда кто-то снова подошёл к её кровати.

— Как ты себя чувствуешь, Минерва? — спросил Альбус, которому, видимо, не терпелось пообщаться с МакГонагалл.

— Ну, во всяком случае чувства, что ты старая газета, которую помяли и выкинули, уже нет. И я надеюсь, что мадам Помфри разрешит мне шевелиться, а то у меня спина болит лежать в одной позе.

Поппи, как раз в этот момент появившаяся рядом, бросила на неё диагностическое заклинание и удовлетворённо качнула головой.

— Да, Минерва, с тобой всё в порядке, можешь шевелиться.

Минерва аккуратно приподнялась на локтях и мадам Помфри подсунула ей подушку под спину. Минни пошебуршилась, умащиваясь, и посмотрела на Альбуса, за спиной которого маячил Люпин.

— Я привёл мистера Люпина, Минерва, — произнёс директор, — он хотел извиниться.

— Ему не надо извиняться, Альбус, — покачала головой Минни, — Ремус, подойди сюда.

Тот приблизился с виноватым видом.

— Профессор… — начал он.

— Ремус, конечно, я не рада тому, что это произошло именно таким способом, но ты справился со своим зверем, и я счастлива, что у тебя получилось.

— Я… я чуть не убил Северуса и вас, профессор, я пойму, если вы захотите, чтобы я ушёл из школы. Я опасен…

— Не надо… директор… крёстная, не выгоняйте его, он не виноват, — произнёс в этот момент Северус.

Минерва повернулась и посмотрела на крестника, который тоже проснулся и сейчас с несчастным видом сидел на кровати, завернувшись в одеяло.

— Северус, с тобой я поговорю потом. Я жажду услышать, почему ты оказался в Запретном лесу ночью, да ещё и в полнолуние. А по поводу мистера Люпина не беспокойся, никто не выгоняет его из школы. Правда, господин директор? — Минни посмотрела на Альбуса, в душе радуясь тому, что Северус, кажется, уже не испуган и даже защищает оборотня.

— Нет, нет, конечно, его никто не выгонит, — улыбнулся Дамблдор, — не волнуйся, мой мальчик.

Минни перекосило от этого обращения и она произнесла.

— Но это не относится к тем, кто выпустил Ремуса из Визжащей хижины, да, Альбус? Я ведь правильно поняла, что мистер Люпин не сам выбрался из неё?

Директор посмотрел на Минерву странным взглядом, но вынужден был согласиться:

— Да, ты права, мальчика выпустили.

— Я ведь говорила, Альбус, что надо усилить меры безопасности. А если бы я не успела или мистер Люпин не справился бы со своим волком? Я требую, чтобы виновники были найдены и отчислены!

— Нам нужно сначала их найти, и ты же понимаешь, Минерва, чтобы их отчислить, придётся всё рассказать. Ты отдаёшь себе отчёт, что произойдёт в этом случае?

Минерва подумала, что именно этого момента она надеялась избежать. Сейчас снова вставал вопрос о справедливом решении и его последствиях. Если она потребует отчисления Поттера и Блэка, а она не сомневалась, что это они порезвились сегодня ночью, то все узнают, что Люпин оборотень.

Минерва, Альбус и Поппи, возможно, лишатся работы, но не это было поводом для переживаний. Никто не захочет ждать следующего полнолуния, чтобы Ремус смог доказать, что он справился со своей звериной сущностью, его убьют как тёмное существо, а истинные виновники останутся безнаказанными, ну пожурят. Дети ведь, что с них возьмёшь!

— Да, Альбус, я понимаю, что мы не сможем пойти на разглашение. Но мне очень жаль, что мы не отчислим виновников. Ты ведь будешь их искать? Я хочу знать, о чём они думали, когда открывали дверь Визжащей хижины и подвергали опасности и себя, и других. И, Альбус, я не ошибусь, если скажу, что знаю, кто был виновником этого происшествия.

— Конечно, Минерва, этот поступок не должен остаться безнаказанным, мы найдём тех, кто это сделал. А сейчас извини, я должен идти. Мистер Люпин, вы тоже можете идти в гостиную своего факультета.

— Можно, я останусь здесь, мне надо поговорить с Северусом, — Люпин посмотрел на директора, ожидая разрешения.

— Конечно, конечно, мой мальчик, оставайся, если мадам Помфри не возражает.

— Я не возражаю и даже собираюсь отпустить мистера Снейпа, ему здесь уже нечего делать, а его друзья уже несколько раз забегали узнать о его здоровье.

— Ну, вот и отлично, — проговорил Дамблдор, — Минерва, надеюсь скоро увидеть тебя в Большом зале.

— Альбус, подожди, мы не выяснили ещё один вопрос. Это по поводу моей анимагической формы. Как это получилось? Почему я не стала кошкой? И кем я стала?

— Минерва, я не хотел бы… — начал директор.

— Все тут присутствующие знают о том, что моя форма изменилась. Так что ты не откроешь им секрета, а я теряюсь в догадках, Альбус… — Минни, изобразив недоумение, ждала, что скажет Дамблдор. Ей надо было, чтобы он поверил в то, что она не понимает, что с ней произошло.

— Если я правильно рассмотрел, Минерва, — заговорил директор после небольших раздумий, — то ты стала рысью, но я не знаю, почему это произошло. Извини, поговорим потом.

Директор вышел и следом за ним удалилась мадам Помфри.

«Да уж, вот это номер. Значит, я рысь… интересно…»

* * *

Директор и медиведьма вышли и Люпин снова произнёс:

— Северус, извини, я не хотел.

— Ремус, я сам виноват… — начал Северус.

— Вот это ты верно подметил, — вмешалась в их диалог Минерва. — А вы, мистер Люпин, если уж остались, сядьте. Разговор с вами у меня тоже будет.

Люпин присел на стул, стоящий рядом с кроватью Минервы, а она, взяв палочку, подтащила кровать с сидящим на ней крестником поближе, и еле сдерживаясь, чтобы не начать кричать, произнесла:

— А теперь, Северус, ответь мне на вопрос, как ты оказался в Запретном лесу, один и в полнолуние. Это такой новый способ окончить жизнь самоубийством?

Снейп опустил голову, завесившись волосами и у Минервы защемило сердце от такого знакомого действия крестника, тот по старой привычке снова старался спрятаться.

— Северус…

— Я виноват, крёстная, но ведь кромка Запретного леса не очень опасна, а весной на той поляне цветёт в полнолуние ligusticum absurdum, это очень нужное мне растение.

Минерва покачала головой. Да, она сплоховала, не приняв во внимание увлечение крестника зельями.

— Но разве его нет в теплицах у профессора Спраут? И это не объясняет, почему ты без разрешения отправился в лес.

— В теплицах у него немного другие свойства, — ответил Северус. — И мне разрешил декан Слагхорн.

Минни, услышав это, сразу же захотела отправиться в подземелья и разобраться с Горацием.

— Разрешил пойти одному… ночью… в полнолуние… в Запретный лес? Он не должен был разрешать или должен был идти с тобой! — Минерва всё ещё была сердита на Северуса, но гнев на Горация разгорался в ней со страшной силой.

«Отпустить ученика ночью в Запретный лес одного! Как он мог? Он должен заботиться о вверенных ему детях. Я поговорю с ним и этот разговор Слагги запомнит надолго, и совсем не потому, что Снейп мой крестник. Такое вопиющее пренебрежение обязанностями!»

— Он разрешил, а так как я знал, что Люпин заперт, то отправился в лес. Я хотел быстро нарвать побеги с цветами и вернуться. Никто бы даже не заметил моего отсутствия.

Вот тут Минерва кристально ясно поняла, что совсем не знает своего крестника. Она забыла, что сама считала, что он мог бы учиться на Рэйвенкло, славящимся выпускниками, ставшими впоследствии известными учёными, путешественниками, исследователями. Она поняла, что он, в своём увлечении, мог полезть и в пасть химере, если бы его заинтересовало изучение химер.

«Я поговорю с ним, — подумала она, — позже я обязательно поговорю с ним на тему безопасности, а сейчас мне надо кое-что выяснить у Люпина».

Минерва вздохнула, посмотрела на крестника осуждающим взглядом и произнесла:

— Мы поговорим позже, Северус.

Повернув голову, она посмотрела на Люпина, тихо просидевшего на стуле всё время, пока она говорила с крестником.

— Ремус, как я уже тебе говорила, ты не виноват и я хочу спросить у тебя, помнишь ли ты что-нибудь об этой ночи, до того, как стал человеком?

Люпин замялся, снова виновато посмотрел на Северуса и собравшись с духом, произнёс:

— Я плохо помню. Как превращался — помню, я пытался контролировать волка, как учил меня наставник, и сначала мне показалось, что у меня получилось, но потом… — Люпин вздохнул, расстроенный.

— Ремус, не забывай, у тебя всё-таки получилось. Запомни, что ты чувствовал и делал в момент обратного превращения и постарайся в следующее превращение повторить это. А сейчас скажи мне, ты не помнишь момент, когда ты вышел из хижины? Ты никого не видел, не запомнил что-нибудь?

Минерва смотрела в глаза Люпина, пытаясь заметить, если тот скажет неправду. И Люпин не выдержал, отвёл глаза и опустил голову. Минни поняла, что что-то он всё же запомнил, видимо, в это полнолуние зверь уже не занимал полностью сознание оборотня. А может он просто знал.

— Ремус, — произнесла Минерва, — я знаю, что ты кого-то прикрываешь и даже догадываюсь кого, хотя не могу понять, зачем они это сделали и как собирались остаться целыми.

Она посмотрела на Люпина и увидела, что тот очень удивлён её словами.

— Подумай, Ремус, так ли хороши друзья, которые не задумываясь, подвергают опасности друга. Ведь если бы Северус или любой другой любитель ночных прогулок пострадал, тебя бы уничтожили как опасного монстра.

Они опасны для тебя, так же как и для любого, кто становится объектом их розыгрышей. Подумай, стоят ли они твоей дружбы и, что несомненно более важно, стоят ли они твоей жизни?

Минерва посмотрела на Ремуса, сидевшего на стуле опустив голову и пытавшегося украдкой вытереть слёзы.

— У меня никогда не будет друзей, — шёпотом произнёс он, — не надо было мне возвращаться в Хогвартс, правильно говорил наставник.

— Ремус, у тебя будут друзья, просто надо научиться их выбирать, а не принимать дружбу первого, кто предложил, даже если он тебе не нравится. Тем более сейчас, когда ты смог справиться со своим вторым я.

Ты должен понять, что ты не изгой, ты просто отличаешься от других. Все мы разные, я анимаг, Северус отлично варит зелья, кто-то виртуозно играет на пианино, а кто-то летит к звёздам. Ты же умеешь становиться волком. У нас всех есть свои полезные качества и навыки.

Ну, а по поводу Хогвартса тебе решать, но не забывай, что трудности будут везде и нельзя от них постоянно убегать и прятаться.

Минерва откинулась на подушки, всё-таки она ещё была слаба. И она не ожидала того, что Люпин кинется к ней и прижмёт её руку к своему сердцу.

— Спасибо вам, мэм, спасибо! — заговорил он, шмыгая носом. — Вы так много для меня делаете, я вам так благодарен.

Он резко поднялся и устремился к выходу, проговорив напоследок:

— Я всё понял, спасибо вам, профессор МакГонагалл.

* * *

После того, как Люпин ушёл, Минерва посмотрела на крестника.

— Северус, обещай мне, что ты больше не пойдёшь в Запретный лес один. Если тебе будет очень нужно, скажи мне и мы обязательно сходим вдвоём или даже Хагрида прихватим.

— Ну крёстная, ты же не будешь ходить со мной в лес постоянно…

— Выкручиваешься, да? — улыбнулась Минерва.

Снейп задумался, потом кивнул и произнёс:

— Я обещаю, что до совершеннолетия не буду ходить в Запретный лес один.

— Ладно, надеюсь, ты сдержишь своё обещание, а теперь иди переодевайся. Ты же слышал, что о тебе уже друзья спрашивали.

Северус скрылся за ширмой и через пару минут он, уже в мантии, подошёл к Минни:

— Крёстная, я так рад, что ты жива, — тихо сказал он.

— А уж я-то как рада этому факту, — улыбнулась Минерва. — Ну, иди, тебя там уже заждались.

Слизеринец направился к выходу из больничного крыла, но не пройдя и нескольких шагов, обернулся.

— Это были Поттер и Блэк, они кружились возле Ремуса на мётлах, держась повыше, чтобы он не смог достать их, а когда тот заметил меня, спрятались в кронах деревьев. Я увидел их мельком, в последний момент.

— Я догадывалась, что без них не обошлось, — покачала головой Минерва, — но директор в чём-то прав, ситуация неоднозначная… Мы что-нибудь придумаем, нельзя оставлять их безнаказанными. А сейчас иди, Северус, иди.

— Я приду навестить тебя завтра, хорошо?

— Конечно, приходи, я буду рада, — сказала Минерва.

В этот раз крестник всё же вышел за дверь и Минерве послышался радостный голосок Лили Эванс.

* * *

Получилось так, как сказал директор. Отчислить Мародёров не удалось, и Минерва согласилась, что ставить под удар Ремуса нельзя.

Но репрессии в отношении шалопаев с её стороны последовали. Она запретила Джеймсу Поттеру играть в квиддич не только до конца этого года, но и весь следующий. Также она конфисковала мётлы, пообещав вернуть перед отъездом на каникулы.

Были назначены отработки, а также она настояла на посещении ими дополнительных занятий по трансфигурации, Дуэльного клуба и занятий Флитвика по чарам. Минерва так расписала время занятий, что у парней почти не было свободной минуты в течение недели.

Исключение составляло воскресенье, но и тут она обязала старост проверять присутствие Мародёров в гриффиндорской гостиной, а также следить, чтобы они делали домашние задания. Их она пообещала проверять сама.

Мародёры пыхтели, но молчали, хотя Сириус и пытался время от времени протестовать, но не добился успеха. Поттер было заикнулся о жалобе отцу, на что Минерва даже предложила написать её сама.

Жизнь Ремусу она в этом случае не гарантировала, а вину за то, что произойдёт, возложила на Джеймса с Сириусом, поинтересовавшись, как они будут себя чувствовать, отправив друга на смерть.

Люпин, как заметила Минерва, перестал общаться с теми, кого недавно считал товарищами, и на все попытки тех помириться отвечал отказом. Он старался как можно больше времени проводить вдали от гриффиндорской гостиной, с головой уйдя в учёбу.

В следующее полнолуние он обернулся волком и Минерва, наблюдавшая за ним вместе с директором и мадам Помфри, убедилась, что вёл он себя вполне разумно. После примерно пары часов, проведённых в шкуре оборотня, Люпин смог вернуть себе человеческий облик.

Убедив профессоров и убедившись сам, что он сумел приручить своего зверя, Люпин успокоился и перестал заговаривать о немедленном уходе из школы, пообещав принять решение на каникулах.

Минерва, боявшаяся за своего крестника, убедилась, что тот вполне спокойно относится к Ремусу. Также следовало признать, что Минерва погорячилась, утверждая, что ничего не изменилось.

Изменилась одна из важных составляющих этого эпизода. Северуса не пытались сделать единственным виноватым в этой истории и у него не возник долг жизни по отношению к Поттеру.

Минерва, как и собиралась, выйдя из больничного крыла, тут же добралась до Горация и высказала ему всё, что о нём думала, поставив вопрос о соответствии занимаемой должности и сообщив, что если Слагхорн не справляется с присмотром за подопечными и их воспитанием, то ему, возможно, стоит отказаться от должности декана.

Через некоторое время после ночного происшествия по школе стали ходить слухи, узнав о которых, Минерва долго смеялась. Младшие курсы на полном серьёзе передавали из уст в уста байку о том, что Поттер и Блэк попытались натравить на Минерву, бывшую в кошачьем обличье, найденного ими где-то в Запретном лесу оборотня. Но декан Гриффиндора не растерялась и обратила в бегство монстра, виртуозно обработав его зубами и когтями.

На МакГонагалл смотрели с некоторым благоговением, а видя Поттера с Блэком, удивлялись, почему их всё ещё не отчислили. Однако, вспомнив о нескольких их странных попаданиях в больничное крыло и глядя, как их гоняют по всем предметам профессора, завалив дополнительными занятиями и отработками, просто не оставив свободного времени, пришли к выводу, что отчислить было бы гуманнее.

Как не удивительно, Петтигрю снова вывернулся, а Минерва утвердилась в мысли, что Распределяющая шляпа страдает маразмом.

Лето тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года было богато на события. В начале июня Эйлин с Северусом получили приглашение на свадьбу Люциуса и Нарциссы, которая должна была состояться в Малфой-мэноре в конце августа.

Эйлин подумывала отказаться, но не знала, под каким предлогом. Появляться в обществе чистокровных аристократов ей не хотелось, зная, что на неё будут смотреть кто с презрением, кто с сочувствием. Она же не желала вызывать ни того, ни другого.

В середине июля Минерва вышла замуж. Эльфинстоун всё же убедил её поторопиться с замужеством, и Минерва рискнула. Она не была безумно влюблена в Урхарта, но он ей нравился, и мысль об общей постели не вызывала у неё отторжения.

Свадьба была скромная и состоялась в Хогсмиде, в доме, купленном для них Эльфинстоуном. С её стороны были родители, братья с семьями, Эйлин и Северус, Помона, Флитвик и Слагхорн, которого она не могла не пригласить, но всё же не совсем простила. Также присутствовала Августа Лонгботтом с мужем и сыном, и Дамблдор.

Со стороны жениха были его родители, вполне бойкие старички, с которыми Минерва познакомилась в прошлом году, кроме них, были ещё пара друзей Урхарта с жёнами.

После свадьбы Минерва и Эльфин отправились в свадебное путешествие, которое было недолгим и недальним. Они провели пять дней во Франции, и вернувшись, поселились в Хогсмиде.

Северус, естественно, остался с матерью в доме МакГонагаллов, но почти каждый день бывал у крёстной, приходя в гости. Отец Минервы, наконец-то, после долгих лет уговоров, разрешил подключить один из имеющихся в их доме каминов к сети, облегчив этим жизнь своим детям, и получив бонус в виде самостоятельно навещающего его старшего внука.

Снейп же, приходя к крёстной, сразу исчезал за дверью лаборатории, и вытащить его оттуда было очень трудно.

По хозяйству Минерве помогал домовой эльф, которого им выделили свёкр со свекровью. Дамблдор предлагал хогвартского, благо их было там предостаточно, но Минни отказалась, опасаясь заполучить в свой дом соглядатая.

В середине августа у Эйлин возник законный повод не посещать Малфой-мэнор. Правда, повод был не хороший. Умер Тобиас Снейп. Утонул по пьяни в речушке, протекающей недалеко от его дома. Видно, хоть и говорят, что пьяному море по колено, в его случае это не сработало. Эйлин узнала о смерти мужа благодаря Эвансам. Лили прислала сову, когда услышала от родителей эту новость.

Миссис Снейп, прихватив Северуса, отправилась в свой бывший дом. Тобиас был её мужем, и хоть она и не горевала из-за его смерти, должна была позаботиться о его погребении. Насколько она знала, у него были родственники, кажется, мать и брат с сестрой, но он не общался ни с кем из них.

Минерва, когда узнала о случившемся, предложила отправиться вместе с ними, но Эйлин отказалась, сказав, что справится сама.

Тобиас был похоронен в Коукворте, на кладбище возле церкви, в которую при жизни никогда не заглядывал, а в Малфой-мэнор полетела сова с письмом, в котором Эйлин извинялась и сообщала, что не сможет посетить свадебную церемонию по причине траура.

Через несколько дней в ответном письме Абраксас выразил соболезнование и надежду, что по окончании траура сможет чаще видеть свою родственницу у себя дома.

* * *

Наступил сентябрь и Минерва вновь погрузилась в мир школьных эссе, отработок и педсоветов, с их болтовнёй ни о чём, обсуждением учеников и чаем, поглощаемом в больших количествах.

Люпин вернулся в школу. Минерва не знала, то ли радоваться, то ли грустить по этому поводу. Вроде бы и хорошо, что он вернулся в Англию, выбрав семью и родину, но в то же время было грустно оттого, что у мальчика не было здесь друзей.

Хотя сейчас, когда над ним больше не властвовала луна, и ему не надо было скрываться в Визжащей хижине, он вполне мог обзавестись друзьями. Минерва обратила внимание, что Ремус снова сел подальше от своих бывших друзей. Мародёры проводили его виноватыми взглядами.

«Чувствуют ли они за собой вину? Понимают ли, что-то, что они сделали — плохо? А может, просто считают, что их незаслуженно наказали?»

Минни, как обычно, следила за двумя столами одновременно, и поэтому увидела, что Лили Эванс пристально смотрит на Северуса, который спокойно сидел вместе со своими друзьями, которые тихо переговаривались друг с другом.

На лице девушки МакГонагалл с удивлением заметила мимолетную гримасу недовольства. Не понимая, чем она была вызвана, Минни снова глянула на крестника и удивилась.

«Неужели Эванс ревнует? Или это просто досада, что мальчик, в детстве ходивший за ней хвостом, теперь не обращает на неё внимания?»

Северус же, не замечая, что за ним наблюдают, как раз в этот момент передавал соусник третьекурснице Еве Кройдон, сидевшей рядом.

«Мальчик взрослеет, — пришла в голову Минерве закономерная мысль, — то ли ещё будет…»

За Эванс так же пристально, как она за Снейпом, следил Поттер…

* * *

Теперь Минерва каждый вечер отправлялась домой в Хогсмид, не считая тех дней, когда у неё было дежурство. Тогда она оставалась ночевать в своих бывших апартаментах.

В те вечера, когда её не было в замке, старосты могли связаться с ней посредством браслета с протеевыми чарами, если присутствие декана требовалось в школе. Ну, а профессора всегда могли послать ей патронуса.

Северус, выбираясь в Хогсмид, частенько заглядывал к ним с Элфином, и тогда за столом начинались дискуссии, в которых крестник принимал участие наравне со взрослыми, обсуждая, в том числе, и политику.

Минерва внимательно слушала Снейпа, боясь услышать подтверждение своих страхов. Но Северус не восторгался Волдемортом, и Минни успокаивалась до следующих выходных.

Мародёры в этом году притихли настолько, что Минерва предположила, что они взялись за ум. У неё на факультативах они действительно стали учиться, а не стараться отсидеть наказание.

К ним вскоре присоединился и Питер Петтигрю. Уверенность Минни в том, что Мародёры решили освоить анимагию, получала всё большее подтверждение.

В этом году очень много слизеринцев и рэйвенкловцев записалось на магловедение. Судя по всему, великолепная семёрка поделилась впечатлениями.

«Надо бы посоветовать коллеге давать дополнительную литературу для чтения, а то в учебнике, утверждённом министерством, очень устаревшие сведения. Да, и предложить сводить детей на экскурсию не помешает. Стоит поговорить с директором, он же ратует за сближение, вот пусть и сблизятся».

Беспокоила Лили Эванс. Нет, училась она прекрасно, но вот почему-то решила, что на Северуса плохо влияют его слизеринские друзья.

* * *

— Профессор МакГонагалл, могу я поговорить с вами? — услышала как-то Минерва после того, как четвёртый курс покинул кабинет трансфигурации.

— Да, мисс Эванс, я вас слушаю.

— Я… — замялась девочка, — я хочу поговорить с вами о Северусе.

Минерва посмотрела на Лили.

— Дело в том, что он… он изменился, он читает книги о тёмной магии, — Лили смотрела на Минерву, надеясь на какую-то реакцию, но та молчала и Лили продолжила:

— Мы дружили с ним до школы, а потом он оказался на Слизерине, а я на Гриффиндоре. И он завёл себе там друзей, которые на него плохо влияют. Это они дают ему эти книги, он не слушает меня, когда я говорю, что это плохие книги и они не нужны ему. Он почти перестал общаться со мной, а ведь я его лучшая подруга.

— И что вы хотите от меня, мисс Эванс? — спросила Минерва.

— Поговорите с ним, ведь вы его крёстная. Объясните ему, что его друзьям-слизеринцам он нужен только потому, что варит для них зелья. Они злые и хитрые, они…

— Мисс Эванс, вы забываете, что мистер Снейп тоже слизеринец, так что, по-вашему, он тоже изначально зол и хитёр.

— Нет, Северус не такой, я не это имела в виду, — Лили испуганно посмотрела на МакГонагалл, вспомнив, что и племянник её декана учится в Слизерине и дружит с Севом.

— Так вот, мисс Эванс, судя по вашему лицу, вы уже поняли, что сказали. Я не буду обращать на это внимание и постараюсь объяснить вам, что вы ошибаетесь. Нет, нет, не надо извиняться, — произнесла Минерва, видя, что Лили собралась что-то сказать. — Не все слизеринцы злы, мисс Эванс, среди них есть разные люди, так же как и среди гриффиндорцев и представителей других факультетов. А большинство книг, которых вы опасаетесь, Северусу даю я.

— Вы, мэм? Вы даёте Севу книги по тёмной магии? — Эванс удивлённо смотрела на своего декана.

— Да, я. Чтобы знать, как бороться с тьмой, надо изучить тьму. Ведь если вы не знаете, какое проклятие в вас направлено, как вы можете защититься от него?

— Но ведь тёмные проклятия убивают!

— Мисс Эванс, вы же умная девушка. Как вы думаете, если я воспользуюсь левиоссой, чтобы уронить вам на голову камень, станет ли левиосса тёмными чарами? А если я трансфигурирую вас в мышь и съем, будучи в анимагической форме… Как вы думаете, в этом случае что является злом — само заклинание или я, его применившая?

Глядя на лицо Эванс, явно шокированной, Минерве даже стало её жаль.

— Неужели вы никогда не задумывались над этим, мисс Эванс?

— Нет, я не думала… то есть, думала…, но ведь… тёмная магия — она зло, — пробормотала Лили.

— Она зло, потому что она калечит слабые души, даёт иллюзию власти, но маг сам выбирает, поддаться злу или остаться человеком. И я ценю, что вы беспокоитесь о Северусе. Если у вас нет больше вопросов, то идите, мисс Эванс.

Гриффиндорка покачала головой, показывая, что вопросов больше нет и двинулась к двери класса.

— Ах, да! Могу ли я попросить вас, мисс Эванс, присмотреть за Джеймсом Поттером. Вот уж кто из светлых заклинаний умудряется сотворить злые шутки.

* * *

Попросив Лили Эванс присмотреть за Поттером, Минерва преследовала несколько целей. Во-первых, Лили, польщённая доверием декана, действительно станет присматривать за Поттером, а в его лице и за Мародёрами.

Во-вторых, Джеймс, заполучив в надсмотрщицы девочку, которая ему нравится, возможно, окончательно перестанет устраивать розыгрыши. В-третьих, Эванс оставит в покое Северуса, а значит, и Джеймс не будет изводить его.

Северус же, как замечала Минерва, и в её клубе, и в «Клубе слизней», общаясь с девочками, относился к ним ко всем одинаково ровно. Не выделяя ни одну, не сопровождал в Хогсмид. Книги и друзья, вот кто занимал всё время её крестника.

Зато племянник оказался мальчиком влюбчивым, и почти каждую неделю делился с ней своими переживаниями по поводу очередной девочки.

Более болтливого и открытого слизеринца, чем Реджи, Минерва ещё не встречала.

* * *

Начало следующего учебного года ознаменовалось тем, что брат Минервы Малькольм проиграл пари своей жене Агате. Их дочь Миранда поступила на Хаффлпафф.

Минерва была совсем не удивлена этим обстоятельством, так как племянница росла хозяйственной и добродушной девочкой, легко заводящей друзей.

Реджинальд перешёл на третий курс, а Северусу в этом году предстояло сдавать СОВы.

* * *

— Тётя Минни, смотри, какое красивое перо мне Северус подарил! — в кабинет к декану Гриффиндора ворвалась её племянница, размахивая роскошным белым павлиньим пером.

Минерва даже догадывалась, хвост чьего павлина пострадал от набега. Северус этим летом гостил в Малфой-мэноре вместе с матерью. Эйлин, снявшая траур, не смогла отказать Абраксасу, и Снейпы провели неделю у родственников.

Северус был в восторге, ведь помимо библиотеки, которая всегда привлекала его, он смог в этот раз ещё и общаться с друзьями, которые каждый день появлялись в мэноре, кто по-родственному, как Блэк, кто по-дружески, как Мальсибер и Эйвери.

Друзья приходили и одни, и с родителями, чаще всего с отцами, которые устраивались в кабинете Абраксаса и вели разговоры под выдержанное вино, либо оставались на ужин, общаясь с молодёжью и дамами, в лице Нарциссы и Эйлин.

— Миранда, ну сколько тебе говорить, что в школе ты должна звать меня профессор МакГонагалл.

— Но тётя, никто же не слышал!

— Ты начала кричать ещё в коридоре, — улыбнулась племяннице Минерва. — А почему Северус тебе перо подарил? Что-то не припоминаю я никакого праздника.

— Он сказал, это за то, что я эссе по зельям правильно написала. Сама, он даже не помогал мне, вот!

— Балует он тебя, Миранда, — покачала головой Минерва.

— Он хороший, я за него, когда вырасту, замуж выйду, хотя Реджи говорит, что я нравлюсь Терри Поллаку, потому что он всегда садится со мной рядом. Но Реджи глупый, он ничего не понимает, вон, снова поссорился с Дейзи Хукам!

Минерва улыбалась, глядя на племянницу, делящуюся с ней матримониальными планами.

— А Северус знает, что ты собралась за него замуж?

— Я ему не говорила, ему некогда, да и мне ещё учиться надо.

— Ну вот и беги, учись. Ишь, шустрая какая, застолбила парня! Беги, беги, а то обед пропустишь. И помни, что я тебе сказала, я — профессор МакГонагалл.

— Я поняла, тётя, — Миранда, распахнув дверь, послала Минерве воздушный поцелуй и унеслась в Большой зал.

«А может, правда, женить Северуса на Миранде? Они друг друга давно знают, по Эванс он вздыхать, кажется, перестал. Да и на других не особо смотрит. Надо будет присмотреться, подумать. Время ещё есть, если не влюбятся ни в кого, то можно будет поговорить с ними. А пока поболтать на эту тему с братом и Агатой, да и с Эйлин посоветоваться».

Минерва время от времени ощущала себя свахой. За четыре года, которые она прожила в этом мире, Минни могла похвастаться, что поспособствовала сближению нескольких пар, дружба которых, а потом и любовь, зародилась у неё на чаепитиях.

* * *

В маштабах же магического мира все её потуги изменить историю терпели крах. Второй год подряд Попечительский совет отказывался рассматривать вопрос о летнем лагере, упирая на то, что этого не было раньше, так зачем оно нужно сейчас.

Сидящие в совете замшелые пни будто не понимали, что рубят сук, на котором сидят. Маглорождённых из года в год становилось всё больше и больше, и воспитание детей в этом пришкольном лагере было бы выгодно всем.

Всё чаще и чаще в «Пророке» появлялись заметки о гибели того или иного мага, общество постепенно раскалывалось и скатывалось к гражданской войне, и Минерва начинала понимать Дамблдора, остановившего Волдеморта так кардинально, поймав на живца и дав обществу время залечить раны.

Хотя то, что он подставил под удар зелёных юнцов, не могло нравиться Минни, которая считала, что если уж делать ловушку, то с умом, продумав все варианты.

Да и не победив Лорда окончательно, и не решив проблем, из-за которых всё и началось, Дамблдор допустил Вторую Магическую. Возможно, он просто не видел всю картину целиком, но была вероятность, что всё это ему было выгодно.

Всё больше и больше убеждаясь в том, что попытки изменить общество с помощью реформ, предложенных ею и озвученных Дамблдором, никак не влияют на судьбу страны, Минерва решила, что пора переходить к запасному плану. Он тоже не был масштабен и затрагивал только отдельных личностей, но значение этих личностей в истории Магической Британии было несомненно важным.

И уж если ей удаётся изменять историю в мелочах, то она станет тем мелким камнем преткновения, столкнувшись с которым, колесо истории уведёт повозку Магической Британии с накатанной колеи.

Для этого ей нужно было вспомнить кое-какие навыки, бывшие у неё в прошлой жизни. Надо было обращаться к маглам, следовало поспешить, время стремительно приближалось к точке икс, и она должна быть готова. Ей придётся это сделать.

* * *

Минерва аккуратно сложила свитки, сданные четвёртым курсом, и убедившись, что на обед в Большой зал она не успевает, позвала эльфа. Получив чашку горячего чая и бутерброд, она, смакуя напиток, стала ждать появления учеников первого курса.

Сейчас в её расписании стояли Рэйвенкло и Хаффлпафф, где, кроме племянницы, которая, хоть и забывала о субординации, но слушала внимательно, имелась ещё одна головная боль, а именно ученик Рэйвенкло Гилдерой Локхарт, чьё непомерное самомнение бесило её с первых дней его появления на её уроках.

Минерва с трудом сдерживалась, чтобы его не придушить, и с ужасом понимала, что обречена на семь долгих лет его присутствия. Смирившись с этим, она дала себе зарок, что если Альбус, когда-нибудь, всё же пригласит этого самовлюблённого болвана преподавать в школу, она уволится. И у директора не будет ни одной зацепки для воздействия на её решение.

— Профессор МакГонагалл! — Минерва тяжело повернулась к окликнувшим её ученикам. Тянуло спину, хотелось домой, и чтобы Элфин, устроив её поудобнее на диване, рассказывал что-то интересное.

— Вы что-то хотели, мистер Поттер?

Подошедший к ней выпускник, одетый в парадную мантию, но такой же лохматый, как всегда, держал в правой руке конверт, левой нежно прижимая к себе Лили Эванс.

— Мэм, мы хотели пригласить вас на нашу свадьбу, которая состоится пятнадцатого августа этого года, — Джеймс старался выглядеть официально.

— Спасибо, я постараюсь прийти, но не обещаю, сами понимаете.

— Да, да, конечно, мэм, спасибо, — Лили потянула своего жениха за руку.

«Всё же неплохая пара, они вполне подходят друг другу.»

Минерва продолжила свой путь к вожделенному креслу, стоявшему за профессорским столом. Она устала, но это был выпускной её крестника и она собиралась присутствовать до конца.

— Как ты, Минни? — Помона обеспокоенно посмотрела на подругу и переглянулась с мадам Помфри.

— Можете не волноваться, прямо сейчас рожать не собираюсь.

Поппи хмыкнула, явно скептически, не оценив шутку. Минерва дохаживала последние дни, и Поппи со дня на день ждала активации сигнальных чар, собственноручно навешенных ею на МакГонагалл.

Минни отпила сок из вручённого ей Спраут бокала и снова обратила свой взор на выпускников. Каждый год, вот уже семь лет, она присутствовала в этом зале в момент торжественного вручения дипломов об окончании школы Хогвартс. Но сегодняшний день был особым, сегодня выпускались те, из-за кого она пыталась изменить историю, сделать её чуть-чуть лучше.

И сейчас она воочию видела, что история немного изменилась. Вон стоит крестник, Северус, официальный жених её племянницы Миранды. Уверенный в себе парень, будущий ученик известного итальянского зельевара. Минерва с содроганием вспомнила, сколько нервов стоила переписка с этим… с этим… У Минни не было слов.

Условия поступления Северуса в ученики были очень серьёзные, но крестник был на всё согласен, да и Минерва была рада, что Снейпа не будет в Англии в ближайшие пару лет, ведь она помнила, что Северус как-то очень быстро получил мастерство. Кстати, менталистикой он занялся сам, и Минни надеялась, что крестник и без постоянного стимула в лице Волдеморта достигнет в этом успеха.

Рядом с Северусом стояла гордая сыном Эйлин. Подруга отлично выглядела и Минерва подозревала, что у неё кто-то есть.

У многих выпускников в зале присутствовали родители. Минерва посмотрела на друга Северуса, Рейнарда Мальсибера, стоявшего рядом со своим отцом. Насколько она знала, Рейнард изъявил желание учиться в магической Сорбонне, и сумел настоять на своём решении.

Минни точно не знала, является ли он на данный момент Пожирателем, но точно знала, что ближайшие три года он тоже будет отсутствовать в Англии.

Минерва снова посмотрела на Эйлин. Возможно, ей показалось, но подруга переглядывалась с Мальсибером-старшим.

«Оу, оу, оу, Минни, придержи лошадей! Ну и что, что Хейден и Эйлин свободны. Это же ещё ничего не значит, посмотрел мужчина на женщину, что такого?»

Появился директор, и Минерва приготовилась слушать речь. Сегодня она присутствовала как зритель, а вручение дипломов директор доверил Слагхорну, не желая её утруждать.

Церемония началась. Под аплодисменты ученики выходили к профессорскому столу, как и семь лет назад, но теперь их ждала не шляпа, а пергамент, который для многих определял их дальнейший путь.

Минерва посмотрела на своих краснознамённых. Вот стоит Ремус Люпин, не пряча жёлтых глаз, которые светятся силой. Минерва знала, что тот уезжает в Россию, чтобы перенять знания своего наставника, надеясь потом, вернувшись в Англию, помогать другим. Рядом его отец. Он уже подходил сегодня к Минерве, чтобы поблагодарить её за всё, что она сделала для его сына.

Вот стоят рядышком Джеймс Поттер и Лили Эванс, возле Джеймса неизменный Сириус, а возле Лили застенчиво улыбающийся Питер.

Мародёры всё же стали анимагами, но если Джеймс и Сириус, хоть и не зарегистрировались в министерстве, но показались ей в своём обличье, то Питер предпочёл утверждать, что у него ничего не получилось. Минни не сомневалась, что он снова заполучил форму крысы.

Возле них не было взрослых. Родители Эванс не могли здесь присутствовать, Сириус всё же ушёл из дома, расплевавшись с роднёй, а старшие Поттеры полтора года назад погибли при налёте Пожирателей на «Флориш и Блоттс», и Минерва снова убедилась, что может что-то изменить только при непосредственном своём участии.

Вот к Слагхорну подошёл крестник. Зельевар, вручая диплом, долго его хвалил, называя одним из лучших своих учеников. Северус поблагодарил своего декана и под аплодисменты обратился к Минерве:

— Спасибо за всё, что вы сделали для меня, и для многих здесь присутствующих, — сказал он, и хоть звучало это официально, Минерва знала, что Снейп говорил от чистого сердца. — Спасибо вам, профессор МакГонагалл!

В следующий момент он не выдержал и, потянувшись через стол к её руке, произнёс:

— Спасибо, крёстная!

* * *

Последующие два года были для Минервы очень сложными. Рождение сына Говарда, произошедшее через несколько дней после памятного ей выпускного…

Она, честно говоря, была уверена, что не сможет стать матерью и неожиданная беременность выбила её на некоторое время из колеи. Минни помнила, что у МакГонагалл не было детей от Урхарта, и она приняла это, заботясь о крестнике и о племянниках. Так что сын был настоящим чудом.

Но даже появление этого чуда не помешало ей остаться профессором трансфигурации и деканом. Она не могла подвести детей и единственной поблажкой себе стала просьба к Альбусу временно принять на работу ещё одного преподавателя для младших курсов.

Сейчас она уже снова справлялась сама, во многом благодаря помощи родственников и домашнего эльфа, который души не чаял в наследнике.

* * *

Эти два года были, наверное, самыми страшными в новейшей истории Магической Британии. Волдеморт и его соратники будто сорвались с цепи, и Минерва понимала, чем это вызвано. Реддл, всё больше разрывая душу, стремительно сходил с ума, и Минни вот-вот ждала появления пророчества.

Она собиралась действовать, она была полна решимости и готова. Сейчас от того, сможет ли она реализовать свой план, зависело будущее и её сына. Она хотела жить спокойно, не боясь за его жизнь и за жизни близких ей людей.

Каждый день Минерва, читая «Пророк», боялась увидеть знакомые фамилии — друзей, знакомых, учеников… и каждый день видела их. Одних в списках погибших, других — посаженных в Азкабан.

Террор нарастал, и вот уже авроры получили право использовать непростительные. Моуди на собраниях призывал к решительным действиям и находил горячий отклик в рядах соратников.

В Ордене числились и Мародёры. Минерва постоянно твердила Альбусу, что не доверяет Петтигрю, но Дамблдор будто залил уши воском, не слыша её доводов. Минни плюнула на конспирацию и поговорила с Поттером и Блэком.

Итогом стала их на неё обида, и заявление, что они проверили Питера, а она просто придирается к ним по старой памяти. Минни поняла, что поспешила, и Питер или предан своим друзьям, или ещё не носит метку. Больше она не заводила этот разговор.

Радовало, что друзья Реджинальда, как и он сам, в этом году заканчивающие Хогвартс, так же дружно отправлялись учиться дальше, следуя за старшими товарищами.

Малькольм, вняв доводам Минервы, оплатил Реджи Сорбонну, куда тот просился, после писем Рейнарда, описывающих весёлую студенческую жизнь.

Барти с Кингсли собирались поступить очень неожиданно и шокировать родителей, отправляясь в магловскую армию, чтобы потом, через пару лет, продолжить обучение уже в школе авроров. Кажется, Кингсли снова ждала карьера телохранителя магловского министра, возможно, теперь вместе с Краучем-младшим.

Регулус Блэк, выпустившийся в прошлом году, оставался дома. В этот раз он не поддался очарованию Реддла и не пополнил ряды его соратников.

Как узнала Минерва, осторожно расспросив племянника, Блэк сообщил отцу, что должен позаботиться о продолжении рода и не желает отправляться в мясорубку, подвергая род опасности вымирания, оставшись на данный момент единственным наследником.

Он был неожиданно горячо поддержан Вальбургой, осознавшей, что она может потерять любимого сына. Регулус засел в фамильном особняке, изучая библиотеку и активно переписываясь с друзьями. Подобное времяпрепровождение он вполне мог себе позволить, в то время, пока мать скрупулёзно искала ему невесту.

Так что из «великолепной семёрки» активно участвовал в противостоянии только Эйвери, и как помнила Минерва, он сумел остаться живым и на свободе.

* * *

Неожиданно для других, но не для неё, вернулся Северус, закончив обучение и став самым молодым Мастером зелий. Он успел как раз к рождению Драко Малфоя, согласившись быть его крёстным отцом по просьбе Люциуса.

Через некоторое время крестник, привыкший за годы учёбы советоваться с ней, сообщил, что Люциус намекает на возможность знакомства с влиятельным человеком, который может поделиться знаниями, до которых Снейп был всегда охоч.

Понимая, что предлагает родственник, Северус решил пойти к крёстной, в надежде на помощь. Он хотел на некоторое время попроситься в ассистенты к бывшему декану, преследуя несколько целей.

Если крёстная поможет, то на некоторое время он избежит нежелательного знакомства, обзаведётся связями для открытия собственного дела и, что немаловажно, сможет в любое время видеться с невестой.

Минерва, погрозив пальцем на последнее заявление, пообещала поговорить со Слагхорном и директором, запретив обращаться к Дамблдору лично.

Она не сомневалась, что пророчество, если оно появится, всё равно будет донесено до Тёмного Лорда, и Северус не должен был услышать его. Минерва не хотела этого, даже зная, что не он в этот раз будет вестником. Её крестнику не нужны лишние переживания, если всё пойдёт по проторенной дороге.

* * *

Учебный год заканчивался, и Минерва сидела в кабинете, подводя итоги. Полыхнул зелёный огонь в камине и выглянувший из него Альбус произнёс:

— Минерва, зайди, пожалуйста, ко мне. Нам нужно кое-что обсудить.

Уже выходя из камина в директорском кабинете, Минерва всё поняла. Начиналась история Мальчика-который-выжил. Спираль истории закручивалась всё туже, несмотря на то, что некоторые из фигурантов были выведены Минервой из игры.

— Минерва, я думаю, ты помнишь Сибиллу Трелони, выпускницу прошлого года? Она будет вести прорицания вместо Тиресия Кронга. Он решил оставить преподавание по семейным обстоятельствам.

Девушка, немного похожая на стрекозу, сидящая в кресле напротив директорского стола, поднялась и шагнула к Минерве:

— Здравствуйте, профессор МакГонагалл.

Минерва сидела за столом в библиотеке своего дома. Сегодня она отпросилась у Альбуса, сославшись на семейные обстоятельства. Сейчас в их с Эльфином особнячке, который она так любила, было тихо.

Муж был на работе и не спешил домой, думая, что сегодня она ночует в Хогвартсе, а сына, вместе с эльфом, она отправила к Гардении. Та согласилась за ним присмотреть до завтрашнего утра.

В очередной раз Минни проверила лежащие на столе письма. Альбусу, с точным описанием месторасположения крестражей. Мужу и сыну, со словами любви, родителям, братьям… Она уже отправила сову Эйлин, с рекомендацией старшему Мальсиберу навестить сына. Минерва надеялась, что Эйлин поймёт.

Все дела были сделаны, итоги подведены. Минни поднялась из кресла. Всё, пора, времени почти не осталось.

Выйдя из дома, Минерва почти сразу аппарировала, через мгновение окунувшись в праздничную атмосферу.

Маглы, а вместе с ним и маги, живущие здесь, праздновали Хэллоуин. Вечерело, в тыквах, расставленных повсюду, ярко горели свечи. Дети весёлыми стайками бегали от дома к дому, собирая свою сладкую дань.

Осеннее солнце уходило за горизонт, уводя за собой последний день октября. Приближался момент, к которому Минерва готовилась несколько лет, вспоминая прошлую жизнь, посещая магловский клуб и снимая маленькую квартирку в Лондоне, вдали от всего магического.

* * *

Минерва пристроилась за изгородью большого дома, стоявшего на почтительном расстоянии от того места, где находился дом Поттеров, скрытый сейчас под Фиделиусом.

Минерва его не видела, но точно знала, что он там, благодаря предыдущим посещениям и оставленным меткам. Место, где должен был появиться дом, когда непрошенный гость придёт к его порогу, отлично просматривалось из сделанной Минервой засады.

Хозяев особняка, чей палисадник оккупировала Минерва, не было дома. Она позаботилась и об этом, постаравшись исключить все непредвиденные обстоятельства.

Минни была из кошачьей породы, а значит, умела ждать, сидя в засаде. Время тянулось медленно, она уже начала немного подмерзать, несмотря на тёплую куртку, в которую была одета.

Магией воспользоваться она не могла, на данный момент та была ей строго противопоказана, она не хотела всё испортить.

Городок затихал, дети разошлись по домам, спеша похвастаться родителям полученным от соседей отступным. Редкие фонари и мягкий свет из окон домов освещали обезлюдевшие улицы.

Недалеко от Минни раздался хлопок аппарации и она насторожилась, приникнув к прибору ночного видения и приготовившись действовать.

Как будто специально, для нагнетания обстановки, на землю стал наползать лёгкий туман, и вместе с туманом в поле зрения Минервы возникли две фигуры в длинных мантиях с капюшонами. МакГонагалл рискнула определить этих двоих как Тёмного лорда и Петтигрю.

Через несколько минут пришедшие открывали калитку дома, который появился из ниоткуда. Фиделиус был снят.

«Господи! — взмолилась Минни, забыв, что маги обычно поминают Мерлина. — Господи, не дай мне ошибиться, и дай мне сил сделать то, что я задумала.»

Один из пришедших, высокий маг в тяжёлой чёрной мантии, уже двинулся вглубь участка, к дому, оставив спутника у дороги.

Минерва всё никак не могла собраться с духом.

«Я должна, он не человек, нельзя упустить эту возможность…»

Взяв себя в руки, Минерва приникла к прицелу снайперской винтовки.

— Я смогу, — прошептала она и недрогнувшей рукой нажала на спусковой крючок.

Тишину разорвал звук выстрела, за ним второй, и она увидела, как оба мага упали. Тот, который был у дороги, застонал, а второй, почти подошедший к крыльцу, неподвижно лежал на дорожке и над ним клубилась тьма.

Минерва вскочила, уже не заботясь о секретности. Вокруг слышались испуганные и удивлённые крики, появился чей-то патронус. Винтовка не была с глушителем и привлекла к произошедшему так нужное Минни внимание.

Она увидела, как из дома выскочил Джеймс, наколдовывая оленя, которого направил на жуткое нечто, висящее над телом поверженного мага. Тьма издала вой, от которого заложило уши, и ввинтилась в туман, уносясь вверх.

Минерва не собиралась оставаться здесь, поэтому подхватила винтовку и аппарировала, не заботясь больше об её сохранности, и надеясь, что сможет не расщепиться от волнения.

* * *

Оказавшись в квартире, из которой она ушла, казалось, много лет назад, Минерва глянула на часы. С того времени, как она вышла отсюда, прошло всего восемь часов.

Минни рухнула на диван, её била крупная дрожь. Осознание того, что она только что убила, пусть и не совсем человека, заставляло в ужасе сжиматься её сердце. Она знала, что не ошиблась, и что пуля нашла того, кому и предназначалась, но также Минерва знала, что теперь долгими ночами её будут мучить кошмары.

Взяв со стоящего рядом столика флакон с Умиротворяющим бальзамом, Минерва, сдержав дрожь, опрокинула его в рот. В следующее мгновение она уронила тихо звякнувший сосуд, испугавшись патронуса в виде феникса, просочившегося сквозь стену и голосом Альбуса произнёсшего:

— Минерва, ты нужна в Хогвартсе, срочно! Кто-то убил Волдеморта!

* * *

— Хагрид, я их забираю, — эта фраза, кажется, уже набила Минерве оскомину, и она подумала, что в следующем году стоит сказать что-нибудь другое, не столь тривиальное.

В этом году в школу поступал самый младший её племянник, Брюс. Мальчик непоседливый и проказливый, Минерва была уверена, что его ждёт Гриффиндор.

* * *

Прошедшее лето было первым после гибели Волдеморта от рук неизвестного героя, превозносимого всем магическим сообществом, но пожелавшего остаться неузнанным.

Сравнивая нынешнюю ситуацию с той, которую знала Минерва, она видела, что многое всё же пошло по иному пути.

Петтигрю умер от раны через пару часов после Лорда. Джеймс, обнаруживший его, был шокирован и вначале даже подумал, что друга заставили под пытками выдать расположение их дома, но обнаруженная впоследствии на руке Питера метка расставила всё по своим местам. Мародёры, как и остальные фениксовцы, были шокированы тем, что так ошибались в товарище.

Лестрейнджи не кинулись искать своего Лорда, так как тело Тома сохранилось, видимо, вследствие того, что убит он был не заклинанием. Так что сейчас эти трое магов сидели в своём поместье, не высовывая из него носа.

Лонгботтомы, соответственно, не попали в Мунго, и Фрэнк, как и остальные авроры, отлавливал тех глупцов, что не успокоились и продолжали махать палочками.

Ближнего круга среди них не было. Люциус, как и ожидала Минерва, заявил, что был под Империо, Абраксас вообще в это время находился во Франции, как и Мальсибер-старший, который навещал там сына и решил подзадержаться подольше. Все остальные тоже выкрутились, так или иначе.

Азкабан заполняла мелкая шушера.

Минерва поделилась с Дамблдором сведениями о крестражах, не выдавая источника, но намекая, что хорошее отношение к слизеринцам может быть очень полезно гриффиндорцам. Также она дала понять, что об этой маленькой тайне Тома знает не только она, оберегая этим себя от обливиэйта, ибо полного доверия к директору у неё так и не появилось.

В течении полугода крестражи были уничтожены. Каким образом договорились с Лестрейнджами, Минерва не знала, но была уверена, что Люциус выторговал себе за дневник немало бонусов.

Диадема, сохранность которой Минерва время от времени проверяла, была уничтожена первой, ввиду её легкодоступности. Пещеру, в которой хранился медальон, нашли, и крестраж достали. Минни гадала, чей домовик пострадал в этот раз, если ни Регулус, ни Кричер в этом не участвовали?

В хижину Минерва напросилась сопровождать Дамблдора, и спалила халупу Гонтов Адским огнём прежде, чем Альбус хотя бы увидел кольцо. Пришлось оправдываться тем, что её предупредили, что тайник очень опасен и она не хотела рисковать ни своим здоровьем, ни Альбусовым.

Смерти старика она не желала, всё же привязавшись к нему за годы совместной работы. Конечно, тот был тем ещё манипулятором, но Минерва понимала, что политик не может быть иным, да и любой человек, взявшийся руководить военными действиями, обязан учитывать и потери, которые будут обязательно, стараясь по возможности минимизировать их.

Тёмный Лорд перестал существовать, им это подтвердил Малфой, продемонстрировав чистое предплечье.

* * *

После того, как Тёмный Лорд был убит из магловского оружия, появились слухи, что Того-Кого-Нельзя-Называть убил маглорождённый, потерявший из-за Пожирателей семью. В Визенгамоте спохватились, обеспокоившись тем, что воспитанные в других традициях маги могут быть опасны именно своей непредсказуемостью.

И вот здесь снова напомнил о себе Дамблдор. Закон о маглорождённых, выдвинутый им ещё несколько лет назад, наконец-то одобрили большинством голосов, и Министерство выделило деньги Отделу образования на организацию приюта и специальной службы, работа которой должна была состоять в патронаже семей маглорождённых волшебников.

Дамблдор, не без напоминаний Минервы, вновь обратился к Попечительскому совету с просьбой о выделении средств на открытие летнего лагеря. В этот раз ему не отказали, не желая ссориться с Министерством, которое поддержало нужное начинание.

Так что уже этим летом маглорождённые волшебники, впервые поступающие в Хогвартс, начали посещать курсы при школе. Минерва воспользовалась блатом и пристроила Эйлин, та должна была один раз в неделю рассказывать детям о зельях и технике безопасности на уроках.

Также были приглашены маги, которые объясняли обычаи волшебников и историю магического сообщества. Минерва, под шумок, убедила Альбуса, что стоит пригласить учителя по истории магии не только на каникулах, и чтобы не обидеть профессора Биннса, она предложила оставить за ним кабинет, в котором он мог продолжать бубнить о гоблинских войнах. Новому же профессору было выделено другое рабочее место.

Маглорождённые и полукровки, которые уже учились в Хогвартсе и не хотели уезжать на каникулы домой из-за плохого к себе отношения в семьях, тоже смогли остаться в школе. Для них были специально установлены шатры, в которых дети жили все вместе, невзирая на возраст и факультеты, будучи разделёнными только по полу.

Они тоже могли посещать занятия по истории магии, а специально нанятые воспитатели следили за жизнью подопечных, уча и развлекая. Деньги на это выделил тот же подотдел образования, патронирующий маглорождённых.

* * *

Сын Минервы, которому было уже четыре года, рос мальчиком любознательным, чем очень радовал своего крёстного Филиуса Флитвика, прочившего ему Рэйвенкло, что несколько огорчало Помону, желавшую заполучить крестника себе, в Хаффлпафф.

Северус этим же летом женился на Миранде, сразу же, как та окончила седьмой курс. Свадьба была шумная и многочисленная. Присутствовали все его друзья, родственники Миранды, которых Северус давно считал своими, деканы факультетов, Дамблдор, Малфои, Блэки, а также он послал приглашение своей подруге детства Лили Поттер и её мужу. И они пришли… Притащив ещё и Сириуса, очень этим удивив Минерву.

Присутствовал и Люпин со своей девушкой, недавно, наконец, вернувшийся домой и собиравшийся открывать школу для оборотней. С его подругой Лизаветой Минерва с удовольствием поболтала по-русски, с ностальгией вспомнив родину.

Северус с Мирандой поселились в Хогсмиде, с помощью Люциуса купив в рассрочку аптеку. Кроме аптеки, крестник рассчитывал заниматься исследованиями, и его юная жена рвалась ему в этом помогать.

* * *

В Большом зале, освещённом тысячами свечей, ученики приступили к праздничному ужину. Брюс МакГонагалл улыбался, сидя за гриффиндорским столом и глядя на задумавшуюся о чём-то тётушку. Начинались его хогвартские приключения…