Палочка из остролиста (джен)

Над Косым Переулком взошла луна. Где-то в Лютном завыл оборотень.

В окне маленькой лавчонки под обшарпанной вывеской мелькал свет.

Если бы кто-то заглянул сейчас в окно, он был бы удивлен происходящим. Старый и известный всему Косому переулку колдун сидел на полу в очерченном мелом круге с рядами непонятных знаков. Одаренный умом, коих ныне водилось мало, мог бы узнать в части символов то ли греческие, то ли коптские письмена. Горели свечи, расставленные вокруг каждого круга. Две чаши возле кругов дымили. Особенно чуткий нюх ощутил бы доносившийся из открытого окна запах рябиновых благовоний.

Напротив круга волшебника был начерчен еще один круг — со звездой, также испещренный письменами.

И по кругу этому, о ужас, ползал крошечный, беспомощный младенец. Маленький, розовый и совершенно беззащитный — он, кажется, обжигался, когда натыкался на меловую линию. Правда, под определенным ракурсом становилось видно, что у младенца вместо носа свиной пятачок, да и уши подозрительно хряковские.

Некоторое время старик следил за потугами младенца покинуть круг, затем прокашлялся, видимо, утомившись скучным зрелищем.

— Я — твой господин силою уз круга, граней пентакля и цепи рун! Ты будешь повиноваться моей воле! — прозвучали слова Управления и Контроля.

Джинн, метавшийся по пентаклю, недовольно вскрикнул, однако старый волшебник не был в настроении слушать чьи-то визги, и демон заверещал уже от раскаленных игл, вонзившихся в него, попутно превратившись в невысокого темноволосого мальчика с подозрительно египетским профилем.

— Так каковы же будут твои приказы, Хозяин?

— Назови свое имя.

— Серьезно? — джинн зевнул. — Если я тут, то мое имя ты знаешь.

— Иглы…

Младенец возопил так, что, кажется, погасли несколько свечей.

— Бартимеус, — джинн улыбался так очаровательно, что было ясно, под каким соусом он сожрал бы заклинателя. — Какие дальнейшие приказы, о господин?

— У меня нет для тебя приказов, — отозвался маг.

Подобное заявление, похоже, слегка выбило демона из колеи — настолько, что маска учтивости треснула, осыпаясь на пол гипсовой пылью:

— И на кой ты тогда меня вызвал?

— Чтобы заточить, — и зазвучали слова заклинания Заточения.

Стены содрогнулись от демонического вопля — ему, разумеется, не хотелось служить никому долгий срок. Однако заклинание было неумолимо, и маленький объект, лежащий в центре пентаграммы, начал затягивать в себя демона. Бартимеус цеплялся за половицы, однако ни единого слога не было произнесено неверно.

Заточение произошло.

Над волшебной палочкой, лежащей в центре пентаграммы, курился легкий дымок.

Гаррик Олливандер улыбнулся. Однако у него было немного свободного времени: пора было призывать следующего демона.