Esse oportet ut vivas, non vivere ut edas (джен)

+++

Сегодня такие яркие звёзды сияли в бездонном небе над спящей пустыней, словно кто-то включил детский ночник. Альфред высунулся из палатки, закутавшись в плохо греющий плед, и устроился на песке отдающем теперь скопившееся за короткий, но раскалённый южный день тепло и поднял лицо к небу, прислушиваясь к каждому шороху. Не хотелось, чтобы к нему в палатку забралась змея или ящерица — этих тварей он ненавидел с детства, хотя и плохо помнил его. Карабин тоже остался в палатке, и для того, чтобы отразить внезапное нападение, придётся сделать несколько лишних движений, которые, возможно, будут стоить ему спасения.

Звёзды... В них столько холода и мёртвой тишины. Он поднял руку и провёл по воздуху. На мгновение показалось, что по небу прошла лёгкая рябь, а сияющие колючие алмазы зазвенели, словно туго натянутые струны.

— Вот ты где... — молодой демон вздрогнул, услышав знакомый голос, метнулся за оружием, но его руку обожгло сковавшей запястье рукой Мстителя.

Кожистые крылья зашуршали, разрывая ткань футболки, и Альфред попытался взлететь, но противник держал крепко, будто был глыбой гранита.

Серебряное лезвие ортодоксального меча, символизирующего распятие, обожгло шею, и демон замер. Только грудь его резко вздымалась.

— Отпусти, ты не имеешь права! Я не нарушил ни одного правила... — обиженно прошипел юноша и спрятал клыки, даже крылья сложил, пытаясь казаться невинной жертвой, разжалобить, поселить сомнения в мятущуюся душу, но в глазах Мстителя, к сожалению, пока он видел только ярость. Да, шутить с этими тварями было опасно. Но Альфред любил адреналин даже при жизни, а сейчас и того больше. Никогда он не чувствовал себя таким живым, как в подобные минуты.

— Ты по своей сути преступил все мыслимые законы. Завладел тысячами душ, соблазнив их ложными надеждами, — голос был ровным и приятным. Если бы не сложившаяся ситуация, Альфред наслаждался бы его звуками.

— Я не виноват, что эти души были настолько слабы. Разве Ему нужны такие немощные души, которые настолько легко совратить? — он почти запрокидывал голову, чтобы заглянуть в лицо своему Мстителю, который преследовал его уже не одно десятилетие. Предыдущий не был так живуч.

— Не думай, что ты сможешь обмануть меня вновь. Здесь нет мирных жителей, за спинами которых ты сможешь прятаться.

На руках демона защёлкнулись тяжёлые кандалы, которые, стоило противнику отпустить его, потянули к земле с неимоверной силой, так что Альфред упал на колени и уронил руки на песок.

Мститель снял капюшон. Его нечеловеческие фиолетовые глаза сияли в темноте, отражая звёздный купол у них над головой.

— Эй, ну зачем тебе лишние проблемы? — демон вздрогнул, когда увидел пламя, охватившее его старую палатку, и подумал, что придётся покупать новую, а в ней первое время будет пахнуть резиной и клеем. — Мы ведь когда-то были союзниками...

— В том и дело. Покайся в своих грехах и тогда, возможно, Он пощадит твою прогнившую душонку, — удар наотмашь сбил очки, Альфред отвернулся и пробормотал проклятье, когда услышал тихий хруст из-под чужого сапога. И как он только нашёл его здесь?

— Покайся в том, что съел курицу на ужин, жалкая тварь! — в голубых глазах полыхнуло алое пламя. — Они все были грешниками. «Господи Иисусе! Во имя Аллаха!» — кричали они, когда я приходил за ними после того, как исполнял единственное их желание — освободиться от своих близких. И сейчас они свободны и счастливы. В адском пламени, — он оскалился и зашипел, отбиваясь крыльями, когда Мститель схватил его за горло. Но тот снова поднял свой меч и ударил, оставляя на месте его уродливых, но сильных кожистых крыльев жалкие обрубки.

Альфред истошно завопил, дрожа всем телом. Он дёрнулся изо всех сил и завыл, когда едва не вывернул себе руки. Мститель вытер лезвие о его волосы и вложил его в ножны, пряча под своим светлым пальто.

— Куда ты?! Блядь! — демон забился, пытаясь освободиться, заметив, что тот собирается уходить — Хочешь оставить меня умирать здесь?! — противник почти исчез в темноте. — Ты грёбанный извращенец! Знаешь, что я продержусь долго! Кто-то обязательно пройдёт мимо и освободит меня. Это же всего лишь работа! Почему ты не можешь сделать её быстро?! — осознание внезапно накрыло его, и демон рассмеялся так, что заставил Мстителя обернуться и проверить, не подвели ли кандалы.

— Она твоя родственница, ведь так? Это точно, я не мог ошибиться. То же лицо, тот же разрез глаз. Она твоя сестра. Она дорога тебе. Ты думаешь, что сможешь найти способ освободить её от моего контракта? Есть один способ, это же очень просто. Мы можем договориться. Я освобожу её, а взамен даже не стану требовать твою бессмертную душу. Можешь просто освободить меня и прекратить мне мешать. Конечно, если ты обманешь, последуют санкции...

— Слишком много болтовни, — Мститель вернулся и сжал его волосы в кулак, Альфред сладостно застонал, выгибаясь в спине.

— Что такое? Хочешь меня трахнуть? Показать, кто здесь хозяин? Не слишком ли это тривиально?

Удар ремнём пришёлся по голой спине, и демон вскрикнул, чувствуя себя обманутым.

— Я никогда не стану заключать с тобой никаких договоров, — Мститель потянул его за волосы, заставив запрокинуть голову, наклонился к самому его лицу.

— Никогда не говори никогда, — выплюнув это ему в лицо, демон близоруко сощурился. Он мог бы давно позабыть сладость погони, с удовольствием заменив её вкусом этих губ, если бы не этот упрямый Мститель. — Если бы ты тогда не пожалел Предателя, всё могло быть сейчас иначе, — израненный, ещё дрожа обрубками своих крыльев, он прижался к нему, положил голову на плечо, чувствуя, как напряглось его тело, словно под пальто были титановые латы, а не тёплая плоть. Шея была совсем близко, одно резкое движение, и можно перегрызть сонную артерию, оставляя мир без сильнейшего Мстителя, пожалуй, единственного, который ещё мог бы сохранить этот мир и не дать ему окончательно погрузиться в хаос чужих правд и неправд. Тут он вздрогнул, осознавая, что Мститель сам понимает это, но не отстраняется. Он суёт голову в пасть льву. А лев почему-то не торопится воспользоваться чужой доверчивостью.

— Тот, кто предаёт самого чёрта, достоин не жалости, а уважения, — он вздохнул, слушая тишину и резкий пульс чужого чёрного сердца. — Но, кажется, я породил тьму, — он поднялся вновь во весь рост и достал меч, занося над шеей демона.

— Нет-Нет! Иван! — Альфред взмолился, всё ещё пытаясь вытащить руки из неподъёмных кандалов. — Это ведь твоё старое имя. Так звали тебя много веков назад... Иван! Ты не понимаешь! Я не мог иначе. Мне нужны души, чтобы выжить! Это мой хлеб, ничего больше! Разве виновна жаба, съедающая муху?

— Если бы так, Альфред. Если бы ты питался ими, чтобы жить, но ты вознёс в культ войны и смерти, ты жил, чтобы поглощать чужие души. Ты убивал для удовольствия, а не от голода. Из собственной гордыни и прихоти. И ты готов был вонзить нож мне в спину, только бы никто не посадил тебя на положенную диету. Тебе нет места на этой земле... Возвращайся к своему господину. В этом краю тебе больше никто не принадлежит, — конец меча опустился в песок, Альфред вскрикнул, когда его руки резко потеряли опору и провалились под слой песка, внезапно ставшего рыхлым и мягким, дрожь пробежала по окровавленной спине, ещё одним взглядом удостоился Мститель, Альфред видел звёзды в его глазах. Навсегда или на время, он не сможет видеть ни то, ни другое. Вечность — это слишком долго, и всё может измениться.

— Мы ещё встретимся. Я так просто тебя не оставлю.

— Я и не надеялся на это, — улыбка на губах Мстителя была тёплой, взгляд игривым. Альфред вспомнил, что в рюкзаке был бургер, оставленный на утро... Теперь им полакомится разве что редкое пустынное зверьё, и то вряд ли, его еду даже плесень не брала. Желудок скрутило, и внутри что-то обиженно заурчало, пока он падал в тёмную бездну, распростёртые объятья адской расщелины.