Founder Effect Chronicles: Don't Fuck With Aria (гет)

История состоит из выбора и отклонений. Каждый сделанный вами выбор создает новый мир со своим новым будущим. Но в то же время уничтожаются другие версии будущего, которые вы не выбрали.

Chrono Cross (1999)

Я пришёл к батарианцу как обычно, с докладом о проделанной работе. Этот четырехглазый работал на Арию, потому я старался не нарушать их примитивный жестовый этикет. Люди давно научились не бить морды за несоблюдение культуры жестов и мимики у собеседника. Хотя, правда, во времена дуэлей общество само избавлялось от идиотов. И мне порой было приятнее общаться с ксеносами, сообщавшими каждым своим инстинктивным действием о своих намерениях, чем с людьми и азари. Первые были моего вида, и я прекрасно понимал на что каждый из нас способен, если он не скован определенными принципами, как, к примеру, постарался себя ограничить я. Ну а азари — вообще отдельный разговор. Я не любил общаться с теми, кто заставляет меня чувствовать к ним легкое притяжение. Я не был дураком, прекрасно понимая, что это дело привычки, и наоборот постарался стать другом какой-нибудь азари, чтобы поумерить свою неуместную тягу к этим довольно-таки интересным существам. Ведь близкое общение, не включающее секс, прекрасно отрезвляет. Во всяком случае, в первое время так я и думал, но тот случай открыл мне глаза на то, что отнюдь не природа азари виновата в том, что я ощущаю.

Фрилансер, так он меня называл, этот батарианец. Параллельно я почти бесплатно работал на Мордина. У него ведь была отличная лаборатория, которая спасала мне жизнь, и саларианец это прекрасно понимал, пользуясь моей от неё зависимостью. Охрана и посильная помощь, вроде как. Люблю размяться на наемниках, которых тут целая станция. Если, конечно, они не принадлежат Арии...

— Ария хочет увидеть тебя, Вильо. Ей интересен способ, при помощи которого ты сумел закончить работу. Информация слишком противоречива…

— Что-то не так? — я уставился на батара прямым взглядом и сощурился. — Она знает, на что я способен. Она сама дала мне свободу, потому что я поклялся не играть против неё при любом раскладе. Я полностью лоялен ей. А если ты сомневаешься в моём слове…

— Иди! К Арии! И это! Не! Обсуждается! — рявкнул батар, заставив меня поморщиться.

— Хорошо, четырехглазый, — я пожал плечами. — Как угодно. Только если ты еще раз попытаешься неосознанно потянуться к оружию, чтобы снять предохранитель, я вырву один из твоих замечательных глаз. Я лучший оперативник Арии, никак не связанный с ней официально или неофициально, кроме моего засвета на её Арене. Не заставляй меня терять отличную легенду… — я понизил тон голоса. — И если Ария узнает о твоих делишках за её спиной, то ей совершенно точно будет не до меня...

— Ты не посмеешь! — зашипел батар, на что я ухмыльнулся и прошел мимо, наверх, к Арии.

Батар, было, порывался остановить меня, но он прекрасно уже успел изучить мою непредсказуемость, потому остановился в паре шагов за мной, когда я уже подошёл к Арии, вальяжно развалившейся на своем огромном диване. Если в прошлый раз рядом с ней я приметил несколько разумных, то сейчас она и правда меня ждала, потому здесь находилась только охрана и танцовщицы, к этой охране, несомненно, относящиеся отнюдь не косвенно. Хозяйка Омеги смотрела на меня с ленцой из-под полуприкрытых век, легко усмехаясь и сложив руки на животе с довольным видом.

— Ты явился, — констатировала она, оглядев меня настолько внимательно, насколько вообще позволяла ситуация. Я почувствовал, что моя легкая, почти гражданская, конечно же теперь кажущаяся слишком обтягивающей, броня расползается под её изучающим взглядом, открывая её взору каждую чертову часть моего многострадального тела. Азари прищурилась. — И ты ранен.

— Я был в нижнем баре, собираясь после хорошей выпивки зайти к батару и сдать заказ. Вы получили оповещение, что я нахожусь в Клубе — функция уни-инструмента, я полагаю. Сообщили Анто о желании со мной встретиться, потому как вы что-то неучтенное обо мне вызнали. Я допил отличный ямайский ром и пришел к Анто, который затем мне сказал подняться к вам. Это я к чему… — я тронул бок, который я неосознанно берег даже при ходьбе, и потому азари заметила ранение. — Во мне бутылка рома… почти. И я почти ничего не чувствую — чешется разве что. Так что можно, прошу, побыстрее мне узнать ваши претензии? Я невероятно сильно жажду зайти в клинику и подлечиться. Поэтому…

— Ты будешь здесь столько, сколько я этого захочу, — поморщилась Ария. — Анто!

Я почувствовал, что этот ублюдок подходит сзади и резко обернулся, успев схватить батарианца за кисть с зажатым в ладони инъектором. Но я не рассчитал, что таким образом я повернусь к азари спиной. Она — я это ощущал всем своим существом — как пантера, изящно и быстро приблизилась ко мне и одной рукой взяла за шею под волосами. Я вздрогнул от прикосновения, доставившего мне и физическую боль, и необъяснимое удовольствие, причем одновременно.

— Дай… — её властный голос раздался возле моего плеча. — Анто, разожми пальцы. Вильо, ты тоже.

Она была ниже меня приблизительно на голову, не смотря на небольшие каблуки и, в целом, довольно-таки высокий средний рост азари. Ария протянула руку и отобрала у батара инъектор. Я вздохнул свободнее, ведь однажды испытанная аллергия хоть и была сейчас гораздо менее сильной, но все равно ничего приятного бы мне не сулила. Я расслабился. Собственно, зря я расслабился!

Эта чертова азари воткнула мне этот инъектор точно в шею, заставив разлиться по телу позорную слабость. Штука эта начала лечить, конечно, но будет мне очень плохо… Тут и пророк не нужен… Я не понимаю свою странную расслабленность возле этой злобной сучки!

— Ох… — я выпустил воздух из легких, понимая, что все равно уже ничего не сделаешь. — Ария, ты знаешь, что ты…

— К делу, — перебила меня она. — Как ты сумел оказаться в абсолютно закрытом помещении, при этом обойдя все камеры и все посты? И где тебя, черт возьми, ранили, если не на задании? Ты вернулся оттуда ровно час назад! Где ты успел?

— Я вернулся оттуда на чужом аэрокаре, в совершенно другой броне и все еще не посетивший душ, — безразлично вздохнул я. — Из всех вариантов, что предложило бы мое сознание, будь у меня только входные данные, как у тебя, я бы выбрал то развитие событий, что говорило о наличии схрона с броней неподалеку от того района, где проходила операция. Меня ранил сам объект. Я не оставил зацепок на месте, но потом пришлось выдирать из тела осколок, поэтому я произвел неподалеку маленький пожар, чтобы скрыть следы. Там и был мой схрон, Ария.

— Но как ты?..

— Мои методы тебя не должны волновать, ведь я лоялен тебе, азари, — я почувствовал, что сердце моё начинает биться сильнее, потому что аллерген начал действовать. Мне нужно куда-то присесть, но воспитание не позволяет без разрешения хозяина-барина оккупировать место возле Арии. Тем более этот диван был, скорее, роскошным, чем удобным для разброса собственных костей по его площади. — Хм… Мы можем поговорить в более приватном месте, Ария? Я… вероятно… Этому учат, — она смотрела на меня настолько скептически, когда я заговорил о приватности, что пришлось выдать немного правды, дабы ей захотелось продолжать разговор. — Это особенность… Но этому учат.

— То-есть, ты хочешь сказать, что твоя сила — это заслуга не просто тренировок и хорошей фантазии, но обучения и… школы? — азари напряглась, будто перед прыжком. — Кто учит?

— Я не буду говорить при них, — я посмотрел ей в глаза, чувствуя, что моя кожа, слишком бледная, чтобы это было незаметно, краснеет — прилила кровь. Аллергия, конечно, но что подумала эта азари я понимаю почти кристально ясно. — Кстати, почему мне еще не пришла оплата за заказ?

— Арии не отказывают! — прорычал Анто, но Ария лишь дернула кистью, и он заткнулся.

— Я думала, что ты сговорился с той сукой и инсценировал её гибель, — Ария прищелкнула пальцами. — Переведи всю сумму, Анто. А ты, — она посмотрела чуть ниже моих глаз совершенно невидящим взглядом и чему-то усмехнулась, — иди за мной.

* * *

— Присаживайся, — она взяла из бара бутылку новерийского рома и села в кресло, кстати, очень удобное, такое же как и у меня. — Рассказывай.

— Что? — я уже почти терял сознание и дышал с трудом, хоть и не сопя, как чайник, но вдохнуть до конца не получалось, как я ни старался. — Это… Что-то вроде телепортации, Ария.

— То-есть? Появился в одном месте, появился в другом месте? — она нахмурилась, следя за мной взглядом и сложив руки домиком под подбородком.

— Есть, грубо говоря, якорь. Этот якорь я ищу при помощи медитации. Чем ближе, тем лучше. И затем переношусь к нему.

— И этому можно научиться…

— Я не представляю, как ты собираешься это делать без моей помощи. И для этого нужны тренировки по многу часов, если уж на то пошло. Надо ли тебе это… И я никогда не думал, что попробую обучать совершенно другой вид…

— Что? — Ария негромко рассмеялась, заставив меня немного прийти в себя — я еще никогда не слышал такого её смеха. — Не шути так, Вильо, или как тебя там. Это ведь не твоё настоящее имя, Вильгельм Блум?

— Нет, — я усмехнулся через силу. — И я не шутил. Без учителя этого не постичь. Нет, ты можешь попробовать, но тебя вполне вероятно расщепит на части, вместо нормального переноса, если не будешь знать определенных вещей.

— Так, это я поняла, — Ария поднялась с сидения и обошла стол, на котором уже стоял непочатый мой стакан и полностью опустошенный её. — И это, все же, не мешает мне просто прочитать это у тебя в голове… Раз уж мы одни.

— Я не уверен, что хочу так просто даться тебе в руки, — я слитным движением выскочил из кресла и отпрыгнул к ближайшей двери, к сожалению, не той, из которой мы сюда пришли. — Я не слишком хорошо к этому отношусь, ты знаешь.

— К чему? — удивилась Ария, в глазах которой появился огонек охотницы, которая выслеживает добычу. — Мои источники говорят, что у тебя есть любовный интерес к некой азари…

— Бэт, что ли? — я приподнял брови. — Мы же друзья! Да я её и не воспринимаю как... Нет, она, конечно, миленькая и танцует хорошо, да и мозги на месте, не смотря на жажду приключений, пришитую к её синей заднице, — я уже слишком эмоционален, как показывает мне искреннее удивление на лице азари, которой я это все выговорил непонятно зачем. — В общем, я, скорее, её опекаю, чем люблю. Дура ведь, влипнуть может. И я слишком мало её знаю, чтобы полюбить, если уж на то пошло, — я приложил ладонь ко лбу, отметив увеличение температуры эдак ненароком и грустно вздохнув.

— То-есть, — хитро переспросила Ария, — тебя не интересуют азари… Это странно… Хотя, может, ты врешь…

— Почему же, — я уже совершенно не соображал, что говорю. — Интересный вид, во многом схожи с людьми, что бы кто ни говорил… Физиологически совместимы и, к тому же, выглядят для меня противоположным полом. Вас хочется защищать так же, как и обычных женщин-людей, но это не любовь…

— Но, к примеру, — Ария усмехалась и подбиралась ко мне поближе, а я вжимался в дверь, которую уже попробовал открыть, но не получилось, — я не ищу таких отношений, так что можешь не бояться… Мне просто любопытно узнать, каков ты… изнутри… Да и твои уверения, что этому нельзя научиться без учителя… Что-то не верится мне!

— Многозначительно звучит — изнутри, — я дышал тяжело и понимал, что ситуация сейчас такова, что я вырублюсь через пару минут от усталости, аллергического шока и боли в ране. — Ария, я тоже никогда не ищу ту, кого буду защищать, специально. Это сильный инстинкт, ведущий корни из глубокой древности…

— Да? А мне казалось, люди были охотниками, — азари соблазнительно подперла рукой бедро, а заметив мою реакцию на этот её простейший жест, она еще и выгнулась, сверкая при этом своими голубыми глазищами. — Такими же, как мы, или хотя бы похожими… Я читала информацию по вашему виду.

— Да? — я вздохнул, так и не сумев набрать в легкие до конца воздуха и абсолютно бесцельно — были другие проблемы — спросил. — И что там?

— Мужчины — охотники, женщины — собиратели и хранители очага…

— Ага, и жили мы в то время по двадцать лет от силы. Я не о том времени говорю. Мужчина должен был защищать семью, на этом строилась культура и жизнь на протяжении тысячелетий. Женщина не приспособлена для войны, как тогда считалось. Я помню время, когда женщину не считали за человека. Знаю культуры, где это продолжалось до конца прошлого века, хоть и в более мягкой форме. Это именно потому что человек редко когда может понять собственное подсознание, и общество вместе с религиозными воззрениями подталкивает его к странным поступкам… Но это тема для диссертации по психологии, а не для разговора.

— Хм, — Ария опять засмеялась. — Ты слишком хорошо в этом разбираешься для обыкновенного наемника.

— Я работаю в лаборатории Солуса, Ария, — я закатил глаза. — Он здесь не так давно, но все равно тебе должны были донести, что он профессионал ГОР и не подпустил бы меня к аппаратуре или к пациентам без должной сноровки. А я ему помогаю, если что. Ария, здесь есть душ?

— Да, — кивнула она и разблокировала инструментроном дверь за моей спиной. — Мне понравился прошлый раз. И ты все-таки лжешь, что не любишь азари, — она усмехнулась. — Хоть мы и не «обнимали вечность» с тобой, я ощущала твои чувства… И я вижу, ты хочешь повторить.

Её улыбка была демонической.

— Всё не так, — я попытался возразить, но махнул рукой, глядя на довольное лицо Арии, и зашел в ванную комнату. Когда дверь уже автоматически закрывалась за моей спиной, я негромко продолжил. — И я не врал насчет азари. Их… я не люблю.

Я стянул с себя броню, влез в довольно-таки широкую ванную и оперся оголенной спиной на стену, покрытую прохладным материалом, матовым и темно-красным. Моя ранка не хотела пока что заживать, но я помнил ту особую энергию, позволившую мне сегодня выжить, и призвал её, вспомнив ощущения сердцебиения, тепла, прокатывающегося по всему телу, и расплавленного невесомого золота в ладонях, которое не смеет обжигать, но помогает и спасает…

Между ладоней возникло нечто. Я по какому-то странному инстинкту пустил эту энергию по всему телу, на мгновение загоревшись этим светом. Стало ощутимо лучше. Я включил душ и попытался смыть кровь. Но не успел я перейти с экстренного смывания сукровицы и отрывания корки на уже зажившей ране на обычную помывку в душе, как дверь ванной раскрылась, впустив в помещение абсолютно обнаженную азари. Я прикрыл ладонью причинное место, сжавшись под взглядом наслаждавшейся своим положением азари. Я не мог и не хотел ей навредить, в попытках избежать всего этого, а она была свободна в своих действиях и знала о моей слабости.

— Ария, — я помассировал переносицу другой рукой и мотнул головой, растрепывая мокрую челку и заставив разлететься воду в моих волосах в разные стороны, — я не…

— Мне плевать, — она зашла под душ и отвела мою руку в сторону, сжав её за запястье. — Я хочу.

— Арии не отказывают, — пробормотал я, цитируя того батара, и обессилено сполз по стене, к которой меня и сейчас прижимала сама азари, и до этого прижало желание найти опору. — А ты знаешь, что у меня аллергия на меди-гель? Сейчас… пройдет… — я хрипло рассмеялся, но вдохнуть нормально уже не смог. — Я же… — хрип, — не случайно… — еще один хрип, и кружится голова теперь еще сильнее. — Не позволил… Не дал… Но ты… — хрип. — Я не врал про азари… Я просто не говорил прямо… — хрип. — А ты знаешь, что аллергия… — хрип. — Иногда может убить? А мои, — хрип, — антигистаминные настолько индивидуальны, — хрип, — что их может делать только чертов, — хрип, — Мордин Солус…

— Вильо, что мне делать? — Ария уже держала меня двумя руками за плечи, наклоняясь и заглядывая мне в лицо. Я был в позорном беспомощном состоянии, понимая, что она мне помочь совершенно точно не сможет — просто не знает, как это делать. Как и любого аллергика, меня больше всего пугала не сама аллергия, а отсутствие помощи.

— Дышать… Сердце… — я смотрел в её глаза до тех пор, пока не отключился совсем.

* * *

— Кенни, что мне делать?

— Не знаю, Ария, — я слышал это будто со стороны… Это был мой голос, хоть я его и не сразу узнал, но… Я говорил с Арией, и она называла меня тем именем. Она не знает моего имени. Я не понимаю… И такой тон... Она верит мне?

— Лизелль погибла. Ты сказал мне об этом… предупредил. Я не смогла спасти.

— Ты… ты не спасала, Ария, — я-другой сказал это с какой-то болью и в то же время нежностью в голосе. — Я здесь, на Тессии, чтобы поддержать тебя, — на Тессии? Я никогда не был на Тессии! Что за бредни? Да, я вспомнил, приступ аллергический! Да! Но… Что происходит, я не пойму… — Но ты… Ты пойми, Ария, так нельзя. Ты говоришь, ты — Омега. Наведи порядок, наконец! — мой-другой голос ударил как хлыст, и я внезапно ощутил, что ко мне прижимается что-то приятное и теплое… Ария… Она дрожит… Плачет? — Омега погубила жизни многих, Ария… Не только её.

— Да мне плевать, Хэмминг! — это прозвучало как пощечина — я давно не слышал и не ожидал услышать эту фамилию, и только не из этих уст… Но это… Это не моя жизнь! Я не понимаю… — Моя дочь мертва! Её гибель на руках этого чертова Грейсона!

— Призрака, — я ощутил, что касаюсь губами чего-то мягкого и в то же время непохожего на человеческую кожу. — Ария, этот человек не виноват. Я не сказал сразу, но кое-что обнаружил на теле твоей дочери. Прости меня. Я рассчитал, что Призрак будет связываться с тобой, и твоя реакция должна была быть достоверной. Кай Ленг — убийца, и на нем часть вины, но все равно… Призрак все это заварил.

— Кай Ленг?! — взвыла Ария в моих руках, и, хотя я её не видел, я ощутил её боль как свою. — Он же был так близко! Я могла бы…

— И это я рассчитал, Ария. Когда все произошло… Я этого не ожидал, ведь я предупреждал тебя, но…

— Но я…

— Ты играла по правилам, которые сама себе установила! — отрезал я-другой. — У тебя на руках были все карты! Почему ты мне не сказала, что Пол Грейсон…

— Я не могла предположить, Хэмминг… — тихий и опустошенный голос Арии стал для меня молнией в ночи. — Я не могла даже предположить… Лизелль…

— Попытайся что-то изменить, Ария… Ведь так больно бывает каждому. Любому, у кого умирает родной человек, любимый человек… Ты хладнокровна, и это верно, но даже такая деспотия, которую ты установила, должна, черт возьми, не только получать, но и давать в ответ! Прошу тебя, Ария, подумай… Я тебя уважаю… Даже люблю в какой-то мере. И я видел, как ты была несчастна. Богатство и власть — это еще не всё. Говорю тебе как глава крупнейшей межвидовой корпорации Альянса, — я внутренне вздрогнул. Он — кто? Я не… — Главное — любить и быть любимым.

— Ха, — Ария прижалась ко мне вновь и едко отметила, но я снова ничего не понял. — Лиара Т’Сони слишком молода и беззаботна, чтобы…

— Ты ничего о ней не знаешь, — резко прервал Арию я-другой. — Я влюбился в тебя с нашей первой встречи, Ария, — голос меня-другого потеплел, а пальцы дотронулись до, кажется, головных отростков азари. — Но потом понял, что ты, не смотря на насыщенную жизнь, так и не нашла в себе сил признать кого-то любимым так, чтобы об этом знал каждый чертов ворча. Прятаться и таиться, играть нитями чужих судеб и не замечать бездны под ногами… Это не по мне, Ария. Я живу для Ли. И она… тоже.

— А как же драгоценный Шепард? — ядовито отозвалась Ария. — Коммандер поманит…

— Не думаю. Шепард у нас любит Лоусон, — по телу прошла едва заметная злая дрожь. — И она отвечает взаимностью. Хотя до этого Шепард у нас любил верную, но иногда подслеповатую и глухую Эшли. Хотя мне кажется, что они сошлись тогда из-за схожести историй… Оба потеряли целый взвод в ситуации, когда ничего не могли сделать. Схватка с монстром — молотильщик или Жнец с подвластными гетами… — какой же чертов бред… Какой Жнец? О чем вообще речь? Причем тут геты? Я не понимал, о чем они, но впитывал все как губка, дабы не забыть, если вдруг что-то сойдется. — Ли полюбила меня не из-за протеанского маяка и не восхищаясь мной. Мы общались. Мы говорили. Я восхищался ей. Я хотел защищать её, но понимал, что она в этом не нуждается, ведь она сильная. Просто сильная, это в её нутре. Как и в твоем, Ария. Но я люблю её за искренность…

— Моей дочери было столько же, сколько твоей Лиаре, Хэмминг, — я вздрогнул, сопоставив одну Лизелль с другой, которую я попросту звал Бэт, сокращая почему-то от Элизабет… Ли? Я иррационально не хотел называть её Ли? Но почему я не задумывался над этой странностью раньше? — Ты же понимаешь, что я уже ничего не изменю. Осталась только месть.

— В конце концов, отомстив Жнецам и Призраку, который управляем ими вот уж долгое время, тебе придется заняться станцией. Прошу тебя, цени то, что имеешь, Ария. Прими боль и смерть, как принимает её каждый человек с каждым годом своей жизни… Услышь, как Галактика стонет, когда её души гибнут в тисках Жнецов… Обними вечность…

— Обними вечность, — вторил голос азари.

Мир потонул в абсолютной противоположности тьмы, что накрыла меня тогда, перед моим здесь появлением.

Лицо Арии стало самым внятным объектом, первым проявившимся посреди этой ярчайшей вспышки суперновы перед моими глазами. Я сделал вдох… Прямо в её губы.

Она обозленно оторвалась от моих губ, отпихнув меня от себя и будто бы сделав одолжение, но я видел её обеспокоенно вздернутые брови, поджатые губы и понимал, что это моя Ария. Та, у которой смерть её дочери только впереди. Та, которая не понимает еще, что делает с Омегой вся эта свора, которую она держит на цепи, но не контролирует. Ведь здесь все-таки живут обыкновенные люди, которые обеспечивают существование станции, или просто им больше некуда податься. Они здесь просто родились. Лизелль не должна умереть. А Ария не должна плакать в моих объятиях.

Тем более не моя Ария.