Доктора вызывали? Распишитесь! (джен)

Поздний вечер. Уроки уже закончились. Школа медленно погружалась в тишину. В кабинете директора, как всегда, уютно потрескивал камин, разожженный услужливыми домовиками. Часы под портретом Диппета пробили шесть раз, а затем умолкли. Сидящий за столом Гарри отпил из чашки и продолжил слушать директора, постепенно впадая в полудрему. Под голос Дамблдора это было очень легко и практически незаметно. Вечернее чаепитие шло своим ходом.

В последнее время Альбус стал приглашать Гарри к себе на посиделки гораздо чаще. К слову, сам Гарри и не особо возражал. С тех пор, как директор заявился на Тисовую улицу и провел его в магический мир, жизнь Поттера мгновенно изменилась к лучшему. Между мальчиком и профессором быстро завязались хорошие отношения. Воочию увидев, как Дурсли вели себя с Гарри, Дамблдор долго и искренне извинялся перед ним за то, что ему пришлось оставить жить его с дядей и тетей. Впрочем, Поттер не держал на него обиды. Узнав про защиту кровных уз и ее необходимость, Гарри осознал всю важность решения директора и постарался забыть этот инцидент. Что же было с Дурслями... Ну, что именно сделал с ними директор, Гарри не знал. Но родственнички теперь обходили «выродка» десятой дорогой и не цепляли его. А большего и не требовалось.

Директор часто звал Поттера к себе на чай. Видимо, он чувствовал себя несколько виноватым перед Гарри и пытался как-то загладить свою оплошность. Сидя за столом, он поведал Гарри о его родителях, об их школьных годах. Директор оказался превосходным рассказчиком. Порой они просто болтали на различные темы. Довольно часто Альбус вдавался в философствование и вел с ним беседы на тему добра и зла. Так Гарри узнал о Волдеморте и о том, что произошло тогда, в ночь на Хэллоуин тысяча девятьсот восемьдесят первого года.

Надо, пожалуй, сказать, что разговоры с директором не сильно напрягали Гарри. Как оказалось, у старого волшебника довольно интересные взгляды на мир. И послушать мысли Дамблдора Гарри не было в тягость. Вообще, директор был из разряда тех людей, которые импонировали Гарри больше всего. Он мог быть мудр, рассудителен и в то же время способен созорничать или подшутить. Различным сластям Альбус радовался, словно младенец, что несколько диссонировало с его почтенным возрастом. Иными словами, Дамблдор был личностью эксцентричной, чудаковатой. Директора не стоило пытаться понять, его нужно было принимать таким, какой он есть.

Сегодняшний день у Гарри начался не очень хорошо. Как оказалось, близнецы Уизли вчера незаметно опробовали на второкурсниках одно из своих очередных изобретений. К неудовольствию юных горе-экспериментаторов, это не дало никаких результатов. Единственным побочным эффектом была излишняя сонливость, из-за чего все второкурсники, кроме тех, кто не присутствовал на ужине, проспали. Им пришлось пропустить завтрак и поспешить на занятия. Слава Моргане, первым уроком во вторник стояла Травология. Профессор Спраут не была так строга к опаздывающим, как декан Гриффиндора, или, Мерлин упаси, Слизерина.

Днем же Поттеру надо было дописать эссе о свойствах семилистного клевера для Снейпа. Разумеется, можно было попросить помощи у Гермионы, но Гарри не осмелился. Вчера она вновь поссорилась с Роном, а потому пребывала в отвратительном настроении. Катализатором конфликта, как всегда, был младший Уизли. Причину ссоры Гарри так и не удалось узнать, поскольку второй участник столкновения находился на попечение школьной медиковедьмы. Разъяренная Гермиона в который раз подтвердила свое звание «лучшей ученицы школы» и метнула в Рона пару высококачественных сглазов. К несчастью, она не учла, что те заклятья плохо взаимодействуют между собой. В результате: Рон в больничном крыле, Перси публично отчитал Гермиону и снял пятнадцать баллов с Гриффиндора, а сама виновница уже второй день ходила мрачнее тучи.

Поскольку подруга была настроена враждебно по отношению к окружающим, Поттер не подходил к ней и корпел над мерзопакостным заданием Снейпа в одиночку. К тому же, зельевар не был бы собой, если бы не подкинул ненавистному ученику очередную подлянку. Как шепнули Гарри по доброте душевной Фред и Джордж, семилистный клевер — материал четвертого курса, но никак не второго. Впрочем, это отнюдь не лишало Гарри необходимости выполнить задание, отчего, по сути дела, ему пришлось пропустить и обед. Ничего удивительного, что к вечеру Гарри был зверски голоден. И пребывал не в самом лучшем настроении.

Сейчас, сидя в гостях у директора и попивая чай с бергамотом, Поттер расслабился и отдыхал. Слушая Дамблдора, Гарри постепенно начинал позевывать. Альбус, с интонацией дедушки, рассказывающего сказку на сон грядущий, вслух размышлял об извечной борьбе света и тьмы:

— ...зло слабо само по себе. Тьма никогда не может ощутить светлые чувства, такие, как дружба, верность, любовь. Это величайшая сила на свете и самая большая слабость тьмы. Тот же Волдеморт — для него любовь не более чем пустой звук. — Дамблдор прервался, чтоб закинуть к себе в рот пригоршню лимонных долек, и продолжил: — Но это и сильнейшее оружие против него. Ибо...

Ни с того ни с сего директор прервался и замолчал. Сонный Гарри оторвал голову от стола и окинул профессора взглядом, полным надежды, что тот наконец закончил. Поттер уже сильно проголодался и хотел поспешить к ужину, но все, что ему предлагал директор, это были сладости, от которых еще больше разыгрался аппетит. А потому Гарри всячески отказывался от излишней заботы Дамблдора и его предложений отведать «вкуснейших и свежих» лимонных долек.

Посмотрев на директора, можно было подумать, что тот видел четвертое измерение. Лицо его застыло, словно маска, и побледнело. Глаза помутнели, губы посинели, а подбородок подрагивал, что было видно даже сквозь густую бороду, которой всегда гордился глава Визенгамота.

Неожиданно директор захрипел, пискнул: «Волдеморт» — и, раскинув руки, навзничь рухнул на ворсовый ковер, покрывавший пол в кабинете. Все портреты директоров Хогвартса моментально «проснулись» и стали увлеченно следить за происходящими событиями. На удивление, никому из них не пришло в голову позвать через портретную сеть мадам Помфри. Складывалось впечатление, что те с нетерпением ждут, когда Альбус наконец откинет копыта и попадет в их рисованную компанию.

Фоукс слетел с насеста и теперь тревожно кружил вокруг своего хозяина, пытаясь привести того в чувство. Но, поскольку вся исцеляющая магия фениксов заключалась в слезах, фамилиар директора тут был бессилен. Как оказалось, слезы феникса не действуют, если принимать их внутривенно, и плакать прямиком в рот своему хозяину было бессмысленно. Даже Распределяющая Шляпа активизировалась и теперь охала и ахала над свалившимся дедулей. И судя по ее мычанию, пыталась сочинить прощальную песню для Дамблдора.

— Мерлинова борода! Доктора! Скорее доктора! — возопил ошеломленный Поттер, лишь к нему вернулся дар речи. Гарри до того растерялся, что выкрикнул не «целитель», а более привычное ему маггловское слово «доктор». В этот момент Гарри искренне пожелал, чтобы явился врач и спас профессора. К сожалению, сам он пока был только на втором курсе, и его арсенала заклинаний не хватало для оказания помощи директору. Но все же, выхватив из кармана мантии палочку, Поттер бросился к Дамблдору и тут же остановился.

По Хогвартсу вдруг пронеслась мощная волна магии. Такое же ощущение, только в разы слабее, было у Гарри, когда тот нашел свою палочку в магазине Олливандера. Мягкое, обволакивающее чувство спокойствия и умиротворения, словно пушистое одеяло, укутало Гарри. Правда, тогда подобное тепло прошло лишь по его руке. Сейчас же волна прокатилась по всему замку. Поттер замер от неожиданности. Вместе с ним застыли и удивленные портреты предыдущих директоров и директрис школы. Даже Шляпа умолкла. Все были несколько взбудоражены и сбиты с толку. Лишь один из экс-глав Хогвартса был, как и прежде, спокоен и невозмутим, аки удав. Финеас Найджелус Блэк наблюдал за остальными с неприкрытыми самодовольством и насмешкой. В отличие от других, самый непопулярный директор Хогвартса, кажется, догадывался, что произошло, но делиться соображениями не спешил. Главное, Хогвартс отреагировал на просьбу Поттера, тем самым помогая действующему директору. А каким образом — это уже дело вторичное.

Внезапно тишину прервал громкий стук в двери. Подождав немного, те отворились, впуская в помещение незнакомого и несколько странного посетителя с саквояжем.

Выглядел гость довольно старомодно и даже несколько щегольски. Белая рубашка с пышными жабо и манжетами, поверх которой был надет синий жилет и напялен зеленый камзол. Голова мужчины была укрыта серебристо-белым париком, которые носили различные вельможи несколько столетий тому назад. Гарри не помнил, как они называются. Венчала голову треуголка под стать камзолу. На ногах его красовались короткие черные штаны чуть ниже колена, из-под которых выглядывали белые чулки. На руках — белоснежные перчатки. Довершали сей наряд широкие коричневые туфли с застежками. Словом, смотрелся незнакомец так, будто его вырвали прямиком из восемнадцатого века. Однако на фоне древнего замка, коим являлся Хогвартс, даже вопреки своему наряду он не выглядел белой вороной.

Телосложение имел не слишком могучее, но и не хилое. Был высок и широкоплеч. На вид ему можно было дать около сорока лет. Продолговатое лицо с острым подбородком, черные глаза, лучившиеся весельем и жизнерадостью, широкая улыбка и невообразимо длинный нос, коему позавидовал бы даже профессор Снейп.

Войдя, незнакомец сразу представился, раскинув руки, словно хотел обнять весь кабинет:

— Здравствуйте! Ха-ха-ха! Я доктор Ливси, да! А в чем, собственно, дело, ха-ха-ха-ха!

Придя немного в себя и не задаваясь вопросом: «А откуда он свалился на голову и кто вообще такой?» — не до того было — Гарри окликнул невесть откуда взявшегося доктора:

— Доктор, помогите! Директор ранен! — Вдруг Поттер замолчал и, подумав, добавил: — Или не ранен...

— Ранен? — спросил Ливси, подходя к Дамблдору и бегло его осматривая. — Ха-ха-ха-ха! Нет, у него просто удар от сердечной привязанности к сладкому, ха-ха-ха! — Наклонившись и схватив Величайшего Светлого Мага Британии последних ста лет за задний отворот мантии, Ливси одним рывком поднял тушку директора, словно нашкодившего котенка, за шкирку. — Ладно, попытаемся спасти эту трижды, ха-ха, никому не нужную жизнь, ха! — Видимо, этот человек имел недюжинную силу, раз он нес главу Хогвартса без особых усилий.

Дотащив директора до ближайшего дивана, доктор уложил старика, раскрыл саквояж и, достав инструменты, принялся за полноценный осмотр пациента. Гарри стоял рядом и теребил краешек рукава. Хоть Альбус довольно часто перебарщивал в своих пространственных рассуждениях и уходил в дальние дебри философствования, тем самым его раздражая, Поттер искренне не желал вреда Дамблдору. Для ребенка, у которого были не самые лучшие отношения с родными, директор с его заботой стал кем-то вроде наставника, даже дедушки — пусть и с приступами маразма.

То, что этот доктор не достал палочку и осматривал директора при помощи маггловских средств, выдавало в нем маггла. Но то, с каким спокойствием Ливси воспринял свое неожиданное появление черт знает где и окружающую обстановку, опровергало этот вывод.

Кабинет Альбуса напоминал детскую комнату ребенка-мага: все эти звенящие приборы, модели Хогвартс-экспресса, самого замка, солнечной системы, думосбор, говорящая Шляпа, легендарная птица феникс, живые портреты и многое другое — даже у Гарри до сих пор захватывало дух, только он входил под свод директорских апартаментов. Но на доктора это не произвело совершенно никакого впечатления, словно подобное он видит каждый день.

Тем временем доктор Ливси продолжал свое занятие с присущей ему жизнерадостностью и практически непрекращающимися смешками. Складывалось впечатление, что он не человека лечит, а читает сборник анекдотов.

— Так, ха-ха-ха, замечательно! Угу... Ха-ха-ха, проблемы с сердцем, хм-м, ну, в вашем возрасте, да... Диабет, ха-ха. Аритмия... О, замечательно, ха-ха, какая прелесть! — Гарри глядел на него, и у него закралось подозрение, что доктор несколько тронут умом. Но, пока тот помогал Дамблдору, ему было откровенно на это плевать. Лишь бы с директором было все в порядке.

Наконец доктор отложил в сторону трубку, при помощи которой прослушивал директора, и отошел от больного к нервничающему Гарри. «Кажется, эта штука зовется стетоскоп», — отстраненно подумал Гарри и задал волнующий его вопрос:

— Доктор, как он?

— Ничего катастрофически опасного, ха-ха! У него был острый приступ гипогликемии. Иными словами, он потерял сознание от низкого уровня сахара в крови. Однако второй приступ ему вряд ли пережить, — ответил Ливси, сняв с головы парик и вытерев выступившую на лбу испарину платком, что вытащил из нагрудного кармана камзола. Без своего парика с коротко-стриженными черными волосами доктор выглядел чудесатее, чем прежде.

— А... а... — Едва Поттер получил возможность поинтересоваться у Ливси, откуда тот вообще взялся, как был прерван стоном, донесшимся со стороны дивана.

Мгновенно подобравшись, Ливси водрузил свою белоснежную шевелюру на место и, сунув в руку ошарашенному Гарри платок, ринулся к Дамблдору.

Меж тем пациент наконец-таки пришел в сознание. Несколько секунд он осматривался, оценивая обстановку, и в конце концов спросил:

— Где Волдеморт?

Задав вопрос, Дамблдор тут же попытался вскочить на ноги, но Ливси, придерживая его за плечи, упорно укладывал сопротивляющегося старика назад на диван, попутно отвечая на заданный ранее вопрос:

— Успокойтесь, здесь нет ничьих морд, кроме висящих на стенах, право слово. Ха-ха-ха! Запомните, если вы не перестанете есть сладкое, то очень скоро умрете. Слово «сладости» и слово «смерть» для вас означают теперь одно и то же, вы меня поняли? Одна-две конфеты вас, конечно, не убьют, но, если вы сьедите их, вам захочется еще и еще. И клянусь своим париком: долго вы не протянете. Ясно? Ха-ха-ха!

От этих слов директор просто впал в астрал. Выражение его лица было неописуемо, целая гамма эмоций: от удивления и осознания до скорби и грусти. Тело Альбуса обмякло, и он устало откинулся на диван, закрыв глаза. Ливси же в этот момент уже собрал все свои инструменты в небольшой саквояж и собирался прощаться.

— До свидания, Гарри! — сказал доктор, заодно потрепав Поттера по волосам. — До свидания, мой мальчик, ха-ха-ха! — Под конец, громко отсмеявшись, тот исчез за дверью.

— Стойте! Подождите, доктор! — Гарри рванул вслед за Ливси к выходу. Его все еще интересовало, кто же такой этот доктор и как он появился здесь, в Хогвартсе. Открыв двери, Поттер лишь изумленно раскрыл рот: в коридоре никого не было...

* * *

— Гарри! Гарри, мой мальчик! — пробивался сквозь туман смутно знакомый голос.

Поморщившись и гулко зевая, Поттер открыл глаза. Он сидел в директорском кресле, укрытый пледом. Оглянувшись, Гарри моментально сбросил оковы сна. Над ним возвышался такой же сонный, но абсолютно невредимый глава Хогвартса.

— Профессор? Как вы? Вы в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Гарри.

— Разумеется, Гарри. А что могло произойти? Тебе что-то приснилось? — ответил вопросом на вопрос директор, разглаживая при этом свою роскошную, но спутавшуюся бороду. — Мы с тобой, кажется, оба уснули. Вероятно, Пивз опять раскидал по моему кабинету сон-травы. Профессор Снейп будет чертовски недоволен, ведь это значит, что наш полтергейст опять влез в его личные запасы.

Судя по всему, директор совершенно не помнил, что произошло. Гарри же, напротив, пытался вспомнить все, что ему привиделось. И привиделось ли? Был ли тот таинственный доктор Ливси? Или все это сон? Поттер осматривался по сторонам, и его взгляд зацепился за портрет директора Блэка. Тот украдкой наблюдал за Гарри. Стоило лишь Гарри пристально посмотреть на Финеаса, как тот молча фыркнул и отвернулся.

— Ну что ж, полагаю, мы несколько подзадержались, мой мальчик. Стоит поспешить, если не хотим опоздать на ужин, — прервал затянувшееся молчание Дамблдор. — Пойдем, Гарри. Я слышал, сегодня на десерт будет превосходный пудинг. Да и твои друзья, мистер Уизли и мисс Грейнджер, уже наверняка заждались тебя.

Альбус уже шел по направлению к выходу. Гарри собирался направиться за ним, как вдруг осознал, что до сих пор продолжает держать что-то в руке. Разжав ладонь, он увидел скомканный белый платок с вышитыми на нем серебристыми нитками инициалами: «Dr. D. L»*. Подозрительный шорох заставил Гарри обернуться. Финеас Блэк смотрел на него со своего портрета чуть снисходительно и с некоторой долей одобрения. Заметив, что Поттер обратил на него внимание, экс-директор удовлетворенно хмыкнул и, отвечая на немой вопрос, отразившийся в глазах Гарри, почти незаметно кивнул.

* «Dr. D. L» — Доктор Дэвид Ливси