Час расплаты (джен)

Трудно сказать, с чего всё началось, кто первым высказал эту идею.

Люциуса мало волновали сплетни о нем самом, но однажды и до него дошли слухи, что кто-то кому-то сказал, будто Артур Уизли говорил, что неплохо бы конфисковать всё состояние Малфоев на нужды простых людей, а книги и артефакты — уничтожить. Ну или не совсем так.

Скорее всего, подобные мысли так или иначе посещали всех членов Ордена Феникса. И многих магглорожденных. "Знания должны быть общими!" — высказывалась Гермиона Грейнджер.

И, возможно, они бы так и поступили.

Но они проиграли. Битву. Войну.

Волан-де-Морт победил. И ему пришёл черёд решать судьбы побежденных.

А на Пожирателей напала жажда мести. Кровь, пытки... Люциусу тоже было за что мстить. Но семье Уизли он хотел отомстить по-особенному. И он знал, к кому обратиться.

— Доброе утро, Долорес! — Вошедший Люциус был сама любезность. — Говорят, именно вы занимаетесь сторонниками Ордена Феникса?

— Да, верно, — улыбнулась она. — Но зачем они вам?

— Видите ли, я тут подумал, что против них можно использовать их же планы на нас, — улыбнулся Люциус.

— Их планы?

— Конфискация имущества, сожжение вещей, книг и артефактов... У них, ясное дело, мало что можно взять. Но тут можно отправить их на какие-то работы. Та же грязнокровка Грейнджер наверняка многое знает об их планах.

— Вот как! — обрадовалась Долорес. — Да, это интересная идея. Толку-то от их сидения в Азкабане. Некоторых действительно можно принудить к чему-то подобному! Пусть приносят пользу нашему обществу!

— Помните, что некоторых всё-таки стоит наказать более резко. И, разумеется, нужно проследить, чтобы они не помешали возмездию...

* * *

После победы у Люциуса Малфоя было множество дел. Обрадованный успехом, Лорд простил своим сторонникам многие прегрешения и отрывался исключительно на проигравших.

Пожиратели же были загружены различными заданиями. Восстановление экономики, вполне легальные допросы и пытки бывших членов известного Ордена, налаживание связей с другими странами — дела и развлечения меняли друг друга, одно превращалось в другое и наоборот.

Обыск в светлых семьях не входил в новые обязанности Малфоя, но внезапно возникшая идея проконтролировать унижение рыжего семейства прочно засела в голове и была с радостью воплощена. Как развлечение.

Радость не омрачала даже необходимость раннего пробуждения в заслуженный выходной.

Удача или нет, но команда авроров, как на подбор, давние дружки самого Уизли. Хотя они и не состояли в самом Ордене — авроров на подобное проверили в первую очередь. Люциус часто видел их во время обысков в своём доме. Разумеется, те его узнали и ожидаемо скривились.

— Неужели тоже в авроры подались? — осторожно уточнил начальник группы, подозрительно глядя на него.

— Нет, — ухмыльнулся Люциус. — Я здесь сегодня лишь наблюдатель. Хочу посмотреть на обыски с другой стороны, так сказать. А то все Уизли да Уизли, — не удержался он от ехидства.

Авроры намек поняли, нахмурились. Но возражать не посмели.

Ранее Люциус видел дом семьи Уизли исключительно на колдофото в газете — посещать лично не приходилось. А потому, увидев это несуразное строение вживую, он был немало удивлен. Но даже запоздалая брезгливость к давнему знакомому не смогла испортить ему хорошего настроения. Напротив, от вида самого Уизли, сонного и растерянного, оно лишь улучшилось, а уж когда дошло до дела...

Присутствие Люциуса, утренние намеки как бы подталкивали авроров действовать привычно, как когда-то они поступали при обысках в домах Пожирателей, позабыть о приятельских отношениях с самим Артуром.

Мебель переворачивалась, вещи разбрасывались... Пара разбитых тарелок, конечно, вовсе не французский сервиз шестнадцатого века, о котором когда-то молча плакала Нарцисса, держа на руках испуганного сына, но Люциус видел печаль Молли, ее растерянность от происходящего, и это, как ни странно, успокаивало давние душевные раны самого Малфоя. Все не зря!

Обыск Норы не занял много времени, и почему-то последними на глаза аврорам попались именно семейные часы. Их чуть не разбили — разумеется, абсолютно случайно! — но Молли умоляла не уничтожать безделушку, будто на свете нет ничего ценнее для нее, и заодно проговорилась об их свойствах.

Артефакт, следящий за всеми членами этой семейки, был тут же конфискован, а самих хозяев дома было решено поместить в камеры аврората для допроса.

"Надеюсь, что в те самые, куда не раз грозился отправить меня сам Уизел!" — злорадно думал Малфой, глядя на заплаканную Молли и подавленного Артура.

Вечером того же дня Люциус вновь встретился с Долорес. Их вечернее чаепитие было посвящено обсуждению допроса грязнокровки Гермионы Грейнджер.

— И теперь не знаю, что делать, — говорила Амбридж. — Было бы неплохо конфисковать все их имущество. Да только что с них взять. Это же Уизли!

Люциус задумался.

— Их домишко стоит на клочке земли, пусть и запущенной. Дом — не дом, а сарай какой-то, его и снести можно, а землю под что-то полезное занять.

— И что же полезное из их земли? — недоумевала Долорес.

— Многие теплицы утеряны, многие травы, что росли раньше в нашей стране, уже давно никто не выращивает. На их земле, может, что-то и приживется. У меня есть знакомый, с которым могу по этому вопросу проконсультироваться, он подскажет. И рыжих пристроим: будут работать на своих бывших землях, зная, кому она теперь принадлежит, зная, что это уже давно не их, ежедневно вспоминая свои уничтоженное имущество, и приносить доход в казну. Штраф с них все равно не стрясти — нечего.

— А...

— Разумеется, под присмотром, не сбегут. Я прослежу, а если лениться будут или испортят что-то — мигом в Азкабан переедут! Как вам? — Он улыбнулся.

— Гениально! — Амбридж вздохнула. — Хотелось бы подобное с Поттером провернуть. Вот же гаденыш! Умер, и насладиться его страданиям уже не получится.

— Ну, ну, Долорес. Можно взять дом его родителей. Если Лорд позволит, конечно... И если провернуть нечто подобное, его сторонникам как минимум будет неприятно. Тут гоблины мешать не будут. Они же не вмешиваются в дела волшебников, — ухмыльнулся он.

— И то верно! А еще в Ордене были...

Получасом позже он попрощался с мадам Амбридж и отправился домой. Настроение по-прежнему было превосходным. План выполнялся, месть почти свершилась. Все было правильно. Все было хорошо.