Попаданец (джен)

Не то чтобы Никита мечтал стать попаданцем, но ему нравился этот жанр. И когда очередной обыкновенный японский школьник в аниме или манге переносился в другой мир, получал суперспособности, пускался в приключения и уделывал всех врагов, порой представлял себя на его месте. Однако большинство сюжетов начиналось со смерти главного героя, а попадать, к примеру, под грузовик Никита совсем не хотел. Но именно это с ним и случилось.

Однажды вечером, переходя через дорогу, он отвлекся и лишь в последний момент заметил несущийся на полной скорости фургон. Глаза ослепил свет фар, громко взвизгнули тормоза…

Боли Никита не почувствовал, как-то сразу наступила темнота.

* * *

— Здравствуйте! — прозвучал в голове женский голос, похожий на яндексовскую Алису. — Рада приветствовать вас перед отправкой в новый мир. Сообщаю: у вас есть всего пять попыток.

Никита хотел спросить, что за мир и о каких попытках идет речь, но не мог произнести ни слова. Перед глазами завертелись разноцветные круги, вспыхнули и погасли синие всполохи, и в следующий миг он оказался в новом мире.

Зрение отчего-то стало нечетким, все вокруг было мутновато-зеленым, пованивало затхлой водой. Что-то свиристело, стрекотало, кряхтело. Вдруг земля под Никитой задрожала, и какое-то крупное животное плюхнулось рядом. Оно издало громкий гортанный звук. Взгляд с трудом удалось сфокусировать — существо было покрыто буро-зеленой кожей в пупырышках и напоминало… обычную лягушку. Только она была с Никиту ростом.

Лягушка добродушно смотрела на него круглыми, как шары, глазами. Никита даже захотел сказать ей «Привет», но из горла вырвался уже знакомый гортанный звук. И тут до него дошло: да он же квакнул, точь-в-точь как она! Это что же получается? Его забросили в мир болота в тело жабы? Но ведь наверняка не просто так. Скорее всего, впереди какая-нибудь интересная миссия, которую нужно пройти в таком виде. Жаль, «Алиса» ничего не объяснила.

Противно запищало какое-то насекомое. Зрение вдруг стало предельно четким: Никита разглядел каждую прожилку на прозрачных крыльях, тонкие лапки и длинный хоботок на голове. Челюсти Никиты сами собой разжались, взметнулся длинный язык и схватил комара. Тьфу, зачем он потащил в рот эту гадость? Хотя оказалось совсем не противно и даже вкусно.

Постепенно Никита освоился на болоте, но ему стало скучно. Ничего не происходило, никаких подсказок или миссий не появилось. Лягушка, которую он встретил в первый день, часто охотилась на комаров и мух рядом с ним. Однако ее кваканья Никита не понимал. Единственно — научился ловить сигналы об опасности. Цапли не дремали, приходилось быстро нырять под воду и прятаться под листьями кувшинок.

И все же Никита не зря надеялся. Однажды на болото прилетела стрела. В полете удалось разглядеть ее вплоть до железного наконечника и пестрого оперения. Никита давно заметил, что чем быстрее движется объект, тем лучше фокусируется на нем зрение. Он едва успел шарахнуться в сторону, как стрела вошла в центр болотной кочки. Теперь по закону жанра кто-нибудь должен был за ней прийти.

Никита периодически отлучался, но на всякий случай караулил стрелу. Прошло трое суток, и наконец явился человек. Волосы у него вились светлыми кудрями, а одежда напоминала что-то древнерусское. Кажется, такие красные длинные куртки назывались кафтанами. И тут у Никиты забрезжило в голове: стрела, лягушка, парень в кафтане. Вспомнились сказки с картинками из детства. Ну точно! Царевна-лягушка. Только вот Никита никак не был царевной и вообще девушкой. Ну, главное — расколдоваться, а там уж они с Иваном-царевичем что-нибудь придумают. Не заставит же царь сына жениться на парне? Вроде на Руси такое не одобрялось.

Не успел царевич подойти к кочке со стрелой, откуда ни возьмись выпрыгнула приятельница Никиты. Она уселась рядом со стрелой и вдруг обратилась к царевичу человеческим голосом:

— Иван-царевич, отдам тебе стрелу, коли замуж меня возьмешь. — И кокетливо так глазами-шарами повела.

Никита возмущенно квакнул, имея в виду: «Эй, что за наглость? Это моя стрела». Но отчего-то, в отличие от предательницы-подружки, говорить словами у него по-прежнему не получалось. А та быстренько уломала царевича забрать ее с болота и еще на прощание показала Никите длинный язык. Вот зараза!

После этого на болоте стало совсем тоскливо. На третий день от безысходности Никита мысленно взмолился:

— Эй, кто-нибудь! Алиса, или как тебя там. Ответь хотя бы на один вопрос!

— Слушаю, — вдруг отозвалась «Алиса».

— Сколько живут лягушки в природе? — От неожиданности Никита выпалил, что первое пришло в голову. Этот вопрос волновал его с недавних пор, а интернета под рукой не было.

— В среднем около пятнадцати лет.

Никита расстроенно квакнул. Еще пятнадцать лет такой жизни он точно не выдержит.

— А нельзя мне уже переместиться в другой мир или превратиться в кого-нибудь?

— Простите, но вы запросили ответ только на один вопрос, — сказала вредная «Алиса». — Также сообщаю, что опция «подсказка во время пребывания в другом мире» доступна один раз на все пять попыток. Вы исчерпали эту возможность.

Больше она не откликалась, сколько бы Никита ни звал. В конце концов он неосторожно попался в клюв цапле, и снова наступила темнота.

* * *

— Здравствуйте! Рада приветствовать вас перед отправкой в новый мир, — снова завела свою песню «Алиса». — Сообщаю, у вас осталось четыре попытки.

— Стой! — мысленно закричал Никита. — Никуда меня не отправляй, пока не ответишь на вопросы!

— Спрашивайте, — согласилась «Алиса».

— Что будет, когда кончатся попытки?

— Некорректный вопрос, — равнодушно ответила она.

Вот ведь бесполезный бот! Могла бы провести нормальный инструктаж, объяснить все толком, а не отмораживаться.

— Я правда был обыкновенной лягушкой? — Никиту все не покидала мысль, что он что-то упустил.

— Да, — развеяла его сомнения «Алиса».

— Серьезно?! — возмутился Никита. — Какой смысл быть попаданцем в простую болотную жабу?! Можно, в следующем мире у меня будут магические способности?

— Запрос принят, — немедленно произнесла «Алиса», и перед глазами закрутились цветные круги.

* * *

Никита быстро понял, что опять оказался в воде. Точнее, под водой. Кто он на этот раз? Изогнувшись, Никита разглядел чешуйчатый хвост. Может, хотя бы русалка, то есть русал? Но нет, у них должны быть руки. Неужели рыба? Что же не везет-то так?

Долго размышлять над своей незавидной судьбой ему не дали, кто-то схватил поперек туловища и потащил наверх.

— Ого, щука! Хороша будет уха!

Вот эту сказку Никита помнил совсем плохо. Знал только, что парня, который держал его сейчас и ухмылялся с дебильным видом, звали Емеля. И еще, что он на печке ездил.

— Не ешь меня, я тебе пригожусь. — Вроде бы так нужно было отвечать.

— Да на что ты сгодишься?

И ведь не удивился, придурок, что щука с ним человеческим голосом говорит. Ну хотя бы речь у Никиты теперь есть, надо ей пользоваться. Правда, голос был противный, как у старой бабки, ну да ладно.

— Сделаю тебе мерс из печки, — пообещал Никита, но сообразил, что слово «мерс» Емеля вряд ли знал, и пояснил: — Короче, чтобы печка твоя сама ездила.

— Это еще зачем? — Емеля сдвинул шапку и почесал затылок. — Мне такое без надобности.

— Ну как же, ты только представь! — стал расписывать Никита. — Едешь такой на печке по деревне, а все парни тебе завидуют, девки на шею вешаются. Разве не круто?

— Э, ну давай тогда, — Емеля сунул Никиту в ведро с водой. — Но смотри, не сделаешь мне печку-самоходку — на уху пущу.

И что за манера сразу угрожать?! Не будь Никита рыбой, дал бы этому Емеле в морду.

В избе было жарко натоплено, и дышалось тяжело. Никита смутно помнил, что вроде бы в сказке щуку отпустили на волю, а не держали в ведре. Что он сделал не так? Ну да ладно, надо бы для начала поколдовать с печкой.

Никита попытался сдвинуть ее силой мысли, но что-то не ладилось. Как же она перемещалась без колес? Прыгала, что ли? Или скользила — как раз на улице зима. Но для начала нужно вытолкнуть наружу. Нет, все-таки придется приделывать колеса. Стоило детально представить четыре колеса, как у внедорожника, они сами и отросли. Так, отлично! Осталось привести печь в движение. О двигателях Никита имел весьма смутное представление. Как заставить огонь крутить колеса? Или для этого нужен пар? И всякие там поршни, цилиндры, шестеренки... Никита долго бился, пытаясь приделать к очагу разные механизмы. Знаний ему явно не хватало — ни один не заработал.

Что-то Никита делал не так. Сказочная щука справлялась без всяких двигателей и колес. Ох уж эти сказочники, нет бы детально расписать, как работает магия, а не просто «По щучьему велению, по моему хотению» — и поехали… Ох, точно, про заклинание-то Никита и забыл! Захотелось хлопнуть себя по лбу, да плавник не дотягивался.

— Эй, Емеля, — позвал Никита обалдуя, который преспокойно чилил себе на печи. — Ты должен сказать: «По щучьему велению, по моему хотению», ну и дальше свое желание.

— Это еще зачем? — зевнул Емеля.

— Что за идиотский вопрос?! — разозлился Никита. — Потому что магия так работает.

— Ну ладно, — лениво протянул Емеля и произнес: — По щучьему велению, по моему хотению, ступай-ка печка на улицу сама-собой.

Печка вздрогнула всем корпусом, проломила стену и ринулась из избы. Никита облегченно вздохнул, но тут понял, что сам-то остался в ведре, никто его на волю не выпустил. Он долго пытался наколдовать что-нибудь, но телепортироваться в реку не получалось, и ведро самоходом передвигаться не желало. Наверное, нужна была та же магическая формула, что и с печкой, но засранец-Емеля укатил куда-то с концами.

К вечеру вернулись его родственники, увидели проломленную стену и обругали Емелю. Особенно сильно злись братья, хотя выражения выбирали пристойные. Наверное, в сказках стоял какой-нибудь фильтр мата. Потом невестки решили сложить костер на полу, раз уж печки в доме больше не было. И тут Никите не повезло: одна из женщин заметила его в ведре и предложила сварить уху. И как Никита ни упрашивал, слушать его голодные родственники не стали…

* * *

— Здравствуйте! Рада приветствовать вас…

— Спасибо, не надо повторять, — перебил «Алису» Никита. — Мы можем нормально поговорить?

— Простите, я вас не понимаю, — ответила «Алиса». — Что означает «нормально» в данном контексте?

— Ну, ответь мне на вопросы сначала, прежде чем куда-то отправлять, — пояснил Никтита. — Почему меня забрасывает в русские народные сказки? Почему не в нормальный… То есть в традиционный исекай⁽¹⁾?

— Исекай является японским понятием, — пояснила «Алиса». — Насколько мне известно, уровень вашего владения японским языком недостаточен.

С этим трудно было поспорить. Никита нахватался японских слов из аниме, но язык толком не изучал.

— Но почему именно эти кринжовые… — Он оборвал себя. Нужно корректно формулировать вопрос, а то бот опять отморозится. — Почему именно сказки?

— Миры сказок хорошо адаптированы под попаданцев, — ответила «Алиса». — Для исторических приключений требуется знать характерные для времени особенности поведения и речи. Как альтернативу могу предложить русскую классическую литературу. Она тоже адаптирована. Во все сказочные и литературные сеттинги встроена толерантность к ошибкам в поведении и лексическим анахронизмам.

— Нет уж, не надо классику! — Не хватало еще Никите стать персонажем какой-нибудь нудятины типа «Войны и мира». И человеком еще полбеды, вдруг вообще в дуб Андрея Болконского отправят? Кстати, об этом… — Почему меня забрасывает в животных? Как будто в человека нельзя закинуть.

— Можно, — сообщила «Алиса».

— Правда? Почему мне сразу не сказали?! — возмутился Никита. — Хочу быть человеком. И хорошо бы еще симпатичным, мужского пола и не старым.

— Запрос принят, — немедленно отозвалась «Алиса».

— Ай, подожди! — завопил Никита, увидев перед глазами цветные круги. — Последний вопрос. Мне обязательно нужно умереть, чтобы приключение закончилось?

— У вас есть возможность прекратить пребывание в мире досрочно, — сообщила Алиса. — Один раз на все попытки.

* * *

Никита сидел на траве возле деревенской избы. Ну наконец-то никакой воды вокруг, руки и ноги вроде на месте. Он посмотрел на глиняную свистульку, которую сжимал в пухлом кулаке, на коленях лежала деревянная лошадка. Игрушки? А ручки и ножки совсем маленькие. Вот тебе здрасте! Никита не хотел стать попаданцем в ребенка! Нужно было все-таки более четко формулировать запрос, но противный бот и слова лишнего не дал сказать.

Теперь бы понять еще, в какую сказку его занесло. Где были маленькие дети? Что-то там про братца Иванушку и сестрицу Аленушку. Вот только в козла превратиться не хватало!

Пока Никита размышлял, откуда ни возьмись налетели огромные птицы, подхватили его и понесли. Выходит, «Гуси-лебеди».

Как водится, птицы притащили его к Бабе-Яге в избушку на курьих ножках. Та стала корчить из себя добрую бабулю:

— Вот тебе, дитятко, серебряные яблочки. Сиди да играй спокойно.

Сунула ему в руки блестящие побрякушки, а сама села прясть. Насколько Никита помнил, дальше должна была прийти сестрица, обмануть Ягу и сбежать вместе с ним домой. Вообще этот ребенок в сказке сам ничего не делал. Да и что он мог сделать? Хорошо, если ему хотя бы пять лет исполнилось. Однако ждать было скучно.

— Бабушка, — позвал Никита. — У тебя хоть телевизор есть?

— О чем ты, внучок? — удивилась старуха. — Какой такой телепизор?

Никита сообразил, что ляпнул что-то не то. Конечно, здесь даже электричества еще не изобрели, какие телевизоры? Но раз уж завел разговор, можно и потроллить немного.

— Ну это зомбо… То есть ящик такой. Там всякое разное показывают. Для пенсионеров сериалы. Новости опять-таки.

— Есть у меня блюдечко с яблочком, оно мне все новости и показывает, — охотно поделилась Яга. — А про сериалы ничего не знаю. Это что такое?

Ох, зря Никита про сериалы брякнул. Пенсионерские-то он не знал, конечно, но кое-что смотрел, кроме аниме. Когда пришла сестрица, Никита дошел до седьмого сезона «Игры престолов».

— Иванушка, — кинулась к нему сестра. Знать бы еще, как ее саму зовут. Вроде в сказке и не было имен вообще.

— Ты, девица, погоди, — осадила ее бабка. — Куда лезешь? Не видишь, твой братец мне сериалу рассказывает. А ты продолжай, милок.

Никита тяжело вздохнул и продолжил. Теперь его слушала и сестрица, только перебивала постоянно: «А это кто такой? А та откуда взялась?» Пришлось чуть ли не сначала все рассказывать. Яга не возражала, потому что не все запомнила с первого раза.

В конце концов во рту у него пересохло, язык еле ворочался, и он заснул посередине третьей серии седьмого сезона.

Наутро Никита проснулся на лавке под лоскутным одеялом. Яга достала из печи чугунок с кашей, а сестра расставила миски на столе.

— Иди-ка поешь, милок, — ласково позвала Яга. — А потом расскажешь, что там дальше было.

Через пару недель Никите хотелось уже вешаться. Он пересказал все известные ему сериалы, любимые аниме и манги. Сестра будто и не собиралась домой. Они с Ягой нашли общий язык, вместе вели хозяйство и вдвоем мучали Никиту: «Что там дальше-то было, расскажи».

— Все, не знаю я больше сериалов, — в конце концов отрезал он.

— Как это не знаешь, милок?

— Иванушка, ты вспомни хорошенько.

Яга и сестрица уставились на него с одинаковым маниакальным блеском в глазах. Никиту аж мороз по коже пробрал. Он попятился к двери.

— Куда это ты собрался, милок?

— Иванушка, здесь лес кругом, а там волки. Загрызут тебя.

Поняв, что выхода нет, Никита мысленно заорал со всей дури:

— А-а-а, забери меня отсюда!

Слава богу, «Алиса» немедленно откликнулась:

— Вы подтверждаете, что хотите прервать пребывание в этом мире без смертельного исхода?

— Подтверждаю! Только давай скорее!

* * *

— Нашли себе Шахерезаду, блин, — возмущался Никита, оказавшись в темноте между мирами. Ему просто необходимо было выпустить пар. — Органов опеки на них нет! Все, хватит с меня сказок!

— Желаете русскую классику? — спросила «Алиса».

— Ладно, валяй, — согласился Никита. — Только не Толстой. И не Достоевский. Найди что-нибудь нескучное. Хочу быть главным героем — симпатичным парнем своего возраста.

— Хотите попасть в самое начало истории или ближе к развязке?

Странно, раньше «Алиса» такого не спрашивала. Хотя классика же, там может и нескоро до интересных событий дойти.

— Давай к развязке, — решил Никита.

— Запрос принят.

* * *

Очнулся он перед деревянной церковью, такой старой, что стены почернели, а местами поросли мхом. На улице был то ли поздний вечер, то ли уже ночь, за церковью сгущалась темнота над полями. Выглядело прямо как начало сцены из фильма ужасов.

Кто-то за спиной кашлянул. Никита вздрогнул, сердце от страха подскочило к горлу, и все же он заставил себя обернуться. Позади стояли три мужика.

— Чего застыл-то, Хома? — сказал один из них. — Боязно стало?

— Ступай в церковь, — подхватил второй. — Пан велел тебя прямо внутрь проводить.

— Ты уж не взыщи, — виноватым тоном произнес третий. — Нам сказано дверь снаружи до утра запереть, пока все молитвы не отчитаешь.

Итак, он — Хома и должен читать молитвы в церкви. Угадать оказалось несложно, не зря подумалось про сцену из ужасов. Книгу про Вия Никита, правда, не читал, но фильм в детстве смотрел. Было время, когда родители решили познакомить его с классикой советского кино. Спецэффекты в фильме выглядели смешно — подвешенный на веревочках гроб и загримированные под уродцев живые актеры. Вот только сейчас смеяться совсем не хотелось. От церкви веяло настоящей жутью.

Может, лучше сбежать, пока не поздно? Но куда? Вроде бы этот Хома Брут учился в какой-то семинарии, но Никита понятия не имел, где она находилась. Да и мужики выглядели крепкими, от таких не сбежишь. Обреченно вздохнув, он поплелся к резному крыльцу.

Внутри церкви света было совсем мало, углы тонули во мраке. Как и ожидалось, в центре стоял черный гроб. «Девочка, девочка, гроб на колесиках выехал с кладбища и ищет тебя» — вспомнилась детская страшилка. Правда, колесиков у гроба не было, и выглядел он очень реалистично.

— Ну мы пошли, — сказал первый мужик. — Бывай, Хома!

После этих слов все трое поспешно удалились, дверь захлопнулась, и загремел массивный засов. Никита остался один. И что ему теперь делать? Он и молитв-то не знал. Ладно, хотя бы круг на полу начертить сможет. Чем там Хома рисовал? Ничего подходящего не нашлось, пришлось взять свечку и выводить подтаявшим воском. Круг получился кривоватым, но хотелось надеяться, что поможет. Обнаружилась и книга с молитвами в золоченой обложке. Тяжеленная. Может, ей ведьму по голове стукнуть, когда из гроба вылезет?

Никита встал в круг, открыл книгу и стал читать. Точнее, попытался. Буквы были выписаны причудливо, да еще текст на старославянском. Никита еле-еле разбирал слова и читал буквально по слогам, и не факт, что правильно.

Он уже стал думать, что все обойдется, когда труп все-таки ожил. Выглядело это гораздо менее эффектно, чем даже в посредственном хорроре про зомби. Но стало все равно жутко. Мертвая ведьма подошла совсем близко и начала слепо шарить руками возле круга. Никита покрылся холодным потом и от страха забыл про молитвы.

Вдруг ведьма посмотрела прямо ему в лицо.

— Я тебя вижу! — И стала бормотать под нос заклинания. Тени по углам зашевелились, оттуда поползли всякие нехи.

— А-а-а! — заорал Никита. — Не надо! Я не Хома!

— А кто же ты? — зловеще спросила ведьма.

— П-попаданец, — промямлил Никита. — Отпустите меня, пожалуйста.

Ведьма покачала головой и прокаркала:

— Взять его!

И вся эта криповая хтонь разом бросилась на Никиту… От ужаса он завопил:

— А-а-а, я хочу домой! Пожалуйста!

* * *

Никита открыл глаза и выдохнул — его комната, родная кровать. С кухни слышались голоса родителей.

— Что-то Никита заспался совсем.

— Не буди, пусть поспит в выходной.

Уф, так это все было во сне? Привидится же такое! Никита прикрыл глаза и подумал, что приятнее всего быть попаданцем в свою постель. Наверное, он снова задремал, потому что ему почудился голос «Алисы»:

— Поздравляю, вы наконец выбрали самый благоприятный для вас мир. Запрос принят. Счастливого пятого раза!

1) Исекай (другой мир) — японское название жанра о попаданцах.

Вернуться к тексту