Гарри Поттер и Беглые Драконы (джен)

— Мама скоро родит, — покачал головой Эми, откладывая письмо из дома и гладя здоровенного хмурого филина по спине. Тот не сопротивлялся, только сердито топорщился и ухал.

— Это который же раз будет? — изумился Невилл.

Он, как и Гарри, был единственным ребёнком — и судя по тому, что о родителях он не обмолвился ни разу, а родились они почти одновременно... миссис Мег сказала, таких единственных детей после войны всегда образуется очень много. «Отцы уходят, чтобы не вернуться, а матери боятся искать новых мужей, чтобы те не обидели память об ушедших», — так она сказала. Но у волшебников шли в бой — гибли — и мужчины, и женщины. «Не думай, что она ненавидела свою сестру, твоя тётка. Так злятся на детей тех, кого любили. Злятся, потому что не могут им простить того, что они живы, а дорогой, любимый человек — больше нет. Это наши только не такие, умри лорд Риверс или Чёрный Принц, так другой подхватит его детей и вырастит, как своих. И не потому, что у них на двоих одна жена, просто сами они из такого теста, мальчик. Потому и молюсь, чтобы скорее наш принц стал королём, и лорд Риверс — его десницей».

Он не поверил ей, конечно. Мало ли что болтает чокнутая старуха? Но глядя на Невилла, думая о его родителях и бабке, начинал понимать её правоту. Мало кого так мучали, как этого сына, наверное, любимых детей.

— Девятый, — весело ответил Эни. — Па пишет, назовёт его Лейнором, он не сомневается, что будет мальчик. Даже Калла пацанка, чего уж там, девчонки не по части папы Эйгора.

— Девятый, — уважительно повторил Невилл. — Это надо же... и как вы справляетесь?

— А чего такого? — отозвался Рон. — Если бы Джинни родилась парнем, нас бы тоже восемь было, просто мама девочку хотела, а не толпу детей.

— На самом деле, теперь ещё ничего, у мамы служанки есть, Калла, леди Мег... вот когда мы родились, тогда было нечто, — заметил Эми. — Их погнали из столицы в прибрежное болото, там был господский дом, в котором никто не жил лет пятьдесят, и они пытались эту халупу как-то обживать вдвоём, потому что денег у них практически не оставалось после выплаты жалования слугам. Хорошо, папа Эйгор приехал на помощь! Потом дядю попустило, и он разрешил нам вернуться в столицу, и всё стало хорошо.

— Это там, где вы все принцы? — уточнил Гарри.

— Ага, — кивнул Эни.

* * *

Они все вроде как привыкли друг к другу за эти недели.

Привыкли, что близнецы мотаются в потайную комнату махать мечами, что с ними туда мотаются призраки, соскучившиеся по рыцарским временам и что они воображают себя принцами какого-то волшебного мира, где вымерли драконы и остались только мудаки.

Что Невилл никак не научится варить зелья — научишься тут, когда преподаватель чокнутый и ненавидит всё живое, зато любит издеваться над людьми (и возможно, хорошеньких семикурсников), — зато помешан на травах, знает их все по именам и, когда не пытается поймать свою неугомонную жабу, сидит над горшком с очередной уродливой фигнёй и ласково с ней разговаривает.

Что у Рона куча братьев — целых трое прямо здесь, на Гриффиндоре — но они его не особо любят и больше шпыняют, примерно как Эми и Эни дома шпыняли Джона. Что-то там такое специфичное для многодетных, типа если ты недостаточно младший, то тебе не повезло. Ещё Рон умел играть в шахматы, периодически неплохо шутил и считал в уме, как боженька.

Ещё были девчонки, но они тусовались в собственной спальне, куда мальчишкам ход был заказан, так что о них Гарри ничего толком не знал. Серьёзная индуска, та лохматая зануда, гламурная чикса... и ещё кто-то, потому что их вроде бы тоже пятеро.

В любом случае, не самая худшая компания на ближайшие семь лет.

В отличие от этих. Точнее, не так: от этого — справедливости ради, остальных первокурсников Слизерина Гарри видел ещё реже и знал ещё хуже, чем девчонок.

Но Малфой и его дружки — это было, конечно, нечто. Жопы преподавателям он лизал с тем же усердием, с которым не давал жизни однокурсникам. Не только Гарри и его друзьям; похоже, любой, кто однажды обидел Малфоя — а это было не сложнее, чем споткнуться на чёртовой самодвижущейся лестнице — попадал в список врагов навеки и жертв на ближайшее время. Самое же противное — поймать его за жопу было совершенно невозможно, потому что, смотри выше, он замечательно подлизывался и никогда не нарушал букву правил.

И конечно, когда Эми оставил на столе в библиотеке свою сатанинскую библию, отойдя по нужде, Малфой не мог не подойти и не схватить её.

И не начать читать вслух. Как будто кому-то, кроме него, интересно.

— Хм, что тут у нас? Посмотрим, какие книжки читает бастард Блэков, — протянул он самым мерзким тоном. Почему-то он свято верил в незаконнорожденность Эми и Эни. — На Верхней Ройне, в селении Гибеах у Синих Гор, жил некий андал со своею женой, и была у него любимая дочь, именем Алисса, девушка статная, красивая и преуспевшая в женских искусствах. Было ей от роду шесть на десять лет.

Для сатанинской библии было как-то даже... невинно? Хотя если Гарри что-то понимал в сатанизме, девушка шестнадцати лет должна была кончить очень плохо. Малфой перелистнул страницу с видом глубокого отвращения и присвистнул:

— Вы послушайте, какая мякотка! Она сказала отцу: возьми нож и убей меня, и разрежь моё тело на множество частей, и разошли их андалам и ройнарам. Пошли им мои груди, израненые укусами, и мои ноги, избитые о камни; пошли мои ладони, изрезанные ножом, и мои плечи со следами плетей. Кто бы подумал, что в Хогвартсе разрешены такие книжки? Думаю, декан будет очень заинтересован...

И в общем, самое противное, Гарри был с ним согласен. Сатанинская библия же. С расчлененкой и ужасами. Но Эми был его другом, и это была его Библия — которую он редко открывал, но которую очень почитал и перед которой он и его брат всегда склоняли голову.

Поэтому он встал из-за своего стола и сказал:

— Малфой, прекрати.

— Прекратить что? — спросил тот. — Публичные чтения? Но разве наши однокурсники не заслужили познакомиться с этим образчиком литературы? Смотри, какая прелесть: Твои бёдра — возделанная пашня, дай же мне засеять её! Твои груди — сосуды с молодым вином, дай же мне причаститься ему! Я пью из колодца бёдер твоих, и не могу напиться! Как думаешь, это уже порнография или ещё нет, Поттер?

Он думал, что это просто какая-то очень пафосная поэзия, но говорить этого не стал и просто повторил:

— Положи на место, или я разобью тебе рожу, Малфой.

— Фи, как по-маггловски. Впрочем, чего ещё ожидать от их воспитанника? Настоящий волшебник вызвал бы меня на дуэль, знаешь ли.

«Настоящий дебил, ты хочешь сказать», — собирался ответить Гарри, потому что ничего хорошего о дуэлях он не слышал, и обычно на них глупо умирают, но его опередил вернувшийся Эми:

— Значит, дуэль, — сказал он с порога. — Если хочешь, пригласи секундантов. Тебе пригодятся. Я позову... например, Гарри.

— В полночь, — заявил Малфой. — В выставочном зале.

Он даже возразить не успел, как уже оказался чьим-то секундантом.

— А может, я ему просто нос сломаю? — спросил Эни, и Гарри никогда ни с кем не был так яро согласен.

— Это не по-рыцарски, — сухо ответил ему старший брат. — Ломать нос и прочие конечности надо в честном поединке, а не трактирной сваре. К тому же, мистрис библиотекарь уже смотрит на нас с ненавистью. Ещё пара слов, и мы получим взыскание.

«Взыскание» переводилось как «мыть котлы у чокнутого Снейпа и слушать его нудную брань». Дуэль и правда смотрелась выгоднее.

* * *

Поэтому конечно же Малфой на неё не пришёл.

— Он выставил себя трусом и подлецом! — прошипел Эми.

— А мы выставили себя идиотами, — мрачно заметил Гарри. — Надо было догадаться с самого начала. Я имею в виду, как будто мы не знали, что он и есть трус и подлец...

— Па говорит, такие люди обычно стараются на людях казаться нормальными. Я думал, он явится со своими дружками и попытается взять числом. Или колдовством. Или тем и другим.

Тут можно было спросить, как он надеялся справиться с колдовством и дружками, но Гарри видел избитое чучело в потайной комнате и не задавал тупых вопросов.

На миг надежда, что Малфой всё-таки их посетит, затеплилась, когда раздались чьи-то быстрые, лёгкие шаги. Но это оказался не он, а Лохматая.

— Остановитесь! — сказала она торжественно.

— Зачем? — спросил он.

Лохматая оглядела залитый лунным светом выставочный зал и недоумённо спросила:

— А вы что, не дерётесь?

— Нет, — ответил Эни. — Малфой струсил.

— В таком случае, он благоразумнее, чем вы. Нормальные люди избегают конфликтов, знаете ли, — сердито сообщила Лохматая. — Всё, идём отсюда!

— Да мы и так...

— Быстрее! По дороге я чуть не наткнулась на кошку Филча, значит, он тоже сюда собирается! Я не намерена получать взыскание за попытку помирить тестостероновых болванов, знаете ли!

Кошка Филча — это, конечно, была угроза. За ней всегда появлялся сам завхоз, а он ненавидел школьников почти так же сильно, как чокнутый Снейп.

Так что они послушно рванули за Лохматой по коридору. Она решительно топала вперёд, явно зная, куда собирается — а дорогу в этом безумном замке знали немногие, лучше было не отставать.

Как оказалось, дороги она не знала. Они упёрлись в закрытую дверь, и сзади уже был слышен шум шагов — пока довольно далеко, но...

— Алохомора! — решительно рявкнула Лохматая. Он думал, это ругательство; оказалось — заклинание, потому что дверь немедленно открылась, позволив всем троим юркнуть в помещение и затаиться.

— Ну же, миссис Норрис, давай поищем получше, — послышался голос завхоза. — Тут где-то должны быть нарушители. Из выставочного зала всего два выхода...

Они затаили дыхание.

— Куда только подевались? Хм, хмм... а ты права, моя милая. Должно быть, этот мерзкий мальчишка решил нас обмануть. Помешать нам спокойно спать ночью. Ничего, мы с ним ещё поквитаемся...

Шаги удалились и постепенно совершенно стихли.

— Есть Отец на небе, и справедливость его неизменна, — тихо, но торжествующе хмыкнул Эми.

— Нехорошо радоваться чужому горю, — не изменила себе Лохматая и вдруг ойкнула.

Гарри тоже ощутил, как что-то вязкое и тёплое упало ему на плечо и обернулся.

На них со сдержанным интересом смотрела гигантская трёхголовая псина.