Унесенная в космос (джен)

Мир вокруг Тихиро застыл. Только сусуватари, ползая вокруг, принимали самые странные формы. Они были скоплением камней, которые рассыпались стоило занести ногу; черными чахлыми деревцами, ветки которых таяли, стоило за них схватиться; и даже дымкой вдали и бегущей черной водой. Тихиро брела уже только для того, чтобы не останавливаться, и не провоцировать окончательно осмелевших сусуватари — её окружали друзья, которые зависели от её силы и решимости. Они поддерживали её, как могли. То один, то другой паучок забирался на ботинок, поднимался на ножки и пучил глазки, пытаясь заглянуть в лицо. Тогда притороченная к поясу лампа лучилась светом.

Бо прижимался к стеклу. Журавлик опекал безликого, который тащил на себе двоих раненных, полузамерзших космонавтов. Третий шёл сам, всему удивлялся и влипал в неприятности, оттягивая на себя последние силы. В отличие от других он протянул руку для рукопожатия и представился странной кличкой: Флинт.

Тихиро не хотела отвечать на его восклицания и даже замечать их, пока он внезапно не догадался: «Мы в параллельном пространстве?»

Нет, все объяснения были не по делу и не к месту, если они собирались вернуться. И всё-таки Тихиро хотела уже начать длинный и странный рассказ, который нужен был и ей самой, чтобы собрать вместе и осмыслить все догадки, когда услышала звуки музыки.

Эти звуки сложно было назвать приятными: больше всего они походили на те, что предваряют японскую оперу: звуки перебираемых струн, настраиваемых инструментов, нарочито громкие, чтобы привлечь больше народа на представление.

Она откинула забрало шлема и прислушалась. Ветер доносил звуки и запахи. С каждой минутой они становились громче и острее.

Один из висших на Каонаси космонавтов поднял голову и пробормотал: «Вкусно пахнет».

Безликий остановился и скинул с себя ношу — журавлик возмущено нарезал круги вокруг, а сусуватари бросились врассыпную.

— Это снизу! Там что-то происходит, — воскликнул тот, кого недавно посетило внезапное прозрение.

Тихиро уже и сама поняла — разглядела направление в движении сусуватари. Они перестали собираться группами и принимать разные формы, просто стремились покинуть тучу. Тихиро недолго радовалась тому, что малыши оставили в покое безликого и обрели какую-то цель, — через несколько мгновений они кубарем с визгом катились обратно.

От жалости она наклонилась, подставила ладони, несколько сусуватари вцепились, карабкались по рукам, расселись по плечам, подрагивая от ужаса и вытягивая внезапно ослабевшие конечности.

— Кто это с вами делает? — спросила она пространство. Сусуватари переглянулись и, дружно выдохнув, печально закивали.

Их собратья медленно приходили в себя внизу. Спутники Тихиро едва ли оказывали им половину того же сочувствия — безликий и вовсе без зазрения совести топтал врагов. Их бег был остановлен так же внезапно, — ослепнув, сусуватари стали натыкаться друг на друга.

Тихиро попыталась направить их криком, но сделала только хуже — сусуватари закружились в хороводе, те, кто слабее, падали и погибали под ногами своих собратьев.

— Прекрати! — закричала Тихиро, но мир вокруг изменился раньше её крика.

Он стал пропускать больше света, ветра и звуков снаружи, — позволив мелким духам погибнуть, та, которая управляла ими, просчиталась.

Теперь Тихиро была уверена в том, что слышит музыку, праздничные песнопения и славословия духам. Через несколько минут запахи и звуки не оставили сомнений в том, что внизу готовится праздник. Тихиро представила, как по украшенным фонарями и гирляндами улочкам шествует процессия ряженых. Улица под тяжёлым свинцовым небом казалась светлой от развешанных по стенам флагов и то и дело взметающейся вверх мишуры. Запахи приготовленных для духов угощений на этот раз казались Тихиро настолько манкими, что она была готова рискнуть этим пиршеством, даже зная о последствиях. В воздух взлетели первые фейерверки, и Тихиро подумала, для кого стараются те, кто остались внизу?

Едва ли они ждали хоть крохи золота за свои труды. Едва ли... Нет, сколько ни думала, не могла Тихиро найти ни одного движущего ими мотива. Она хорошо знала этих духов. Хорошо. Прижимавшийся к стеклу притороченного к поясу фонаря Бо посмотрел на нее и засиял ярче.

Несмотря на все её сомнения — мир вокруг нее светлел, а музыка и запахи, доносившиеся снизу, становились громче. Что бы ни двигало теми, кто сейчас шествовал в весёлом карнавале по праздничным улицам, они не сдавались. Так же как сусуватари не оставляли попыток вырваться им навстречу. Сердце Тихиро разрывалось от сочувствия: малыши не прекращали бежать, ослепнув, лишившись осязания и слуха, катились кубарем, перебирались через тела погибших товарищей.

Она оказалась для них единственным готовым приютить их безопасным островком — уже трое отдыхали у нее на ладони, переглядываясь, а цеплявшихся за ноги она не считала.

Наконец туча развеялась настолько, что почва под ногами Тихиро стала рыхлой, а из остатков поднялось то, что управляло сусуватари. Обнаженная женщина пыталась собрать своё израненное тело из праха и пепла, который отчаянно не хотел принимать её форму, развивался по ветру. Тихиро успела разглядеть её, прежде чем сама с криком полетела вниз, потеряв опору под ногами.

Тихиро падала, и падение её не было быстрым: рядом летели удивлённые космонавты, планировал, ловя ветер юбкой, безликий, пыльным облаком разлеталась по ветру несчастная Минако.

После замкнутости и сумрачности тучи мир вокруг показался ей очень ярким. Туча развеялась окончательно, Тихиро падала в снопе света — страха перед приближающейся землёй не было.

Тихиро закрыла глаза. Её недавние спутники, а теперь, наверное, товарищи по несчастью не разделяли её спокойствия. Космонавты кричали от ужаса, вопил и метался дух Минако. Безликий, распялив своё безразмерное чёрное платье по ветру наподобие парашюта, пытался подхватить её. Раньше, чем это случилось, она почувствовала под спиной бархатистую шерсть водного дракона.

Тихиро с трепетом в груди перевернулась в воздухе, обняла Хаку. Приоткрыв глаза, она успела улыбнуться счастливому бегу шлепавшего по воде, задрав юбку, безликого.

Тихиро опомнилась, когда соскользнула со спины дракона на мягкое татами. Хаку крутнулся вокруг своей оси, взмахнул хвостом и заторопился куда-то вверх по стене. Тихиро быстро огляделась в знакомом помещении, метнулась к окну, позабыв об усталости, проследила взглядом за водяным драконом и бросилась прочь из комнаты. Запустение общих спален быстро сменилось деловитым гудением служек. Вскоре Тихиро приблизилась достаточно, чтобы различить беготню и крики — в них было мало обычного веселья. Она не успела разглядеть того оранжевого метеора, который едва не сбил её с ног у подножья лестницы. Она поспешила следом на голоса.

Полы в банях были влажными от расплескавшейся воды, по стенам метался свет, а деловитую возню заглушали крики и стоны. Тихиро шла на эти звуки. Справа и слева от неё за перегородками и ширмами отмокали в ваннах измученные Акаситой духи.

Там плескалась вода. Тихиро не сразу сумела разобрать за этими звуками слова.

— Спасите её! — просил он знакомым голосом Бо.

Звуки становились громче, а крики превращались сперва в мольбу, а потом в причитания — Тихиро стало страшно и шла она медленно, почти крадучись. Показавшийся из-за перегородки отчаянно улепетывавший прочь сусуватари заставил её отпрянуть — Тихиро встала в проёме и замерла. Бестелесный дух Бо светом метался по стенам. Дзениба вместе с сестрой колдовали над водой, в которой угадывалось что-то расплывчатое, какая-то грязь, напоминавшая контуры обнаженного женского тела. Кажется, малейшее движение воды в ванной ломало их, заставляя терять форму.

— Мне жаль, Бо, но её уже не спасти, — Дзениба опередила сестру, которая готовилась выразить свое отношение к происходящему яснее.

— Спасать мелкую дрянь, которая едва мир не сгубила! — не удержалась она и прошипела себе под нос.

— Я влюблён! — воскликнул Бо и заметался вокруг ванной. — Спаси её!

— О себе бы сперва подумал, сам без тела, — проговорила Юбаба решительнее, поглядывая на сестру в поисках поддержки, но Дзениба не собиралась ей потворствовать.

— Ему так удобнее, — пробурчала она, бросая в ванную какие-то сухие лепестки и творя очередное заклинание. — А так ничего он не лишался.

Юбаба на этот раз поддержала сестру, повторив заклинание. Волосы сестёр поднялись дыбом от его удвоенной силы, сгорели в воздухе две печати, пепел осыпался...

Минако на мгновение обрела тело, обвела помещение сумасшедшим взглядом, поднялась из воды, закрыла лицо руками и отчаянно закричала.

Казалось, она пытается сцарапать лицо, чтобы больше не видеть этот мир... Вода в ванне забурлила, почернела, а потом Минако огляделась и отчаянно закричала. Тихиро не знала, что больше испугало её: выкрашенные в канареечный цвет стены, боль в теле или зверское выражение на лице Юбабы.

Бо потянулся к ней, приняв прежнюю форму знакомого ей водителя, но было поздно — недавно обретенное Минако тело рассыпалось черным прахом.

— Она вышла из круга перерождений. Её больше нет, — произнесла Дзениба, помешивая воду в ванне. Бо со слезами бросился прочь.