Плимут (джен)

Луна принюхалась и зажмурилась от удовольствия, замерев на секунду. Джинни пришлось тормошить её и забирать из рук морковку.

— Мамочка говорит, — очнулась Луна, — на Мальте есть традиция выпекать на Пасху фиголли⁽¹⁾ с марципановой начинкой. Их украшают кондитерскими жемчужинами.

— Луна, но сейчас Рождество! — засмеялась Джинни и прицелилась — не хотелось, чтобы нос снеговика оказался бы у него на щеке.

— Мамочка сказала, пока мы гуляем, она испечёт фиголли и заварит чай из лирного корня, — безмятежно улыбнулась Луна. — Вы же останетесь?

— Не знаю, — неуверенно пожала плечами Джинни. — Мама отпустила нас ненадолго. Рон! Эй, Рон!

— Кажется, он наконец поверил, что сегодня можно поймать на ладошку снежинку с семи лучиками, — прокомментировала Луна молчание Рона. — И тогда можно будет загадать желание.

— А ты думаешь, это выдумки? — спросила Джинни и нахлобучила ведро на голову снеговика.

— Конечно, нет! — без запинки ответила Луна. — Особенно, если смотреть на снег через специальные очки.

И она показала на спектрально-астральные очки, которыми щеголял их весёлый снеговик.

Джинни прыснула.

— Везёт снеговику! Вокруг него теперь летают целые тучи… стада… семилучиковых снежинок.

— Думаю, снеговик вообще не видит снежинок, — авторитетно заявила Луна.

— Как это? — удивилась Джинни.

— Наверное, снеговик видит то, о чём он может только мечтать. Например, лето, солнце и зелёную траву. Возможно, он даже собирает букеты из полевых цветов.

Джинни покачала головой. Она считала Луну лучшей подругой и радовалась их соседству, но иногда просто не успевала за её фантазиями.

— Смотри, Рон поймал мозгошмыга, — шепнула Луна Джинни, показывая на Рона, который мечтательно открыл рот, глядя на кружащие в воздухе снежинки. — Он думает, как бы ему вернуться.

Джинни засмеялась.

— А ты бы что загадала, если бы нашла волшебную снежинку? — спросила вдруг Луна, вмиг посерьёзнев.

— Ну, не знаю… — нерешительно произнесла Джинни. — Много чего… Чтобы всё было хорошо…

— Так и будет, — кивнула Луна и помахала мамочке, появившейся на крылечке.

— Пойдём домой, а то Плимут уже замёрз, — крикнула мамочка. — И Джинни с Роном прихвати, будем пить чай.

Луна отвернулась от снеговика и присела возле прозрачного зайца, сотканного из света, который уже почти померк, сделав контур размытым и нечётким.

* * *

— Мистер Олливандер, какое сегодня число? — голос Луны звучал непозволительно бодро в мрачном тёмном подвале.

— Ох, девочка моя, я уже давно сбился, — прошелестел слабый ответ.

— А я вам скажу! — почти радостно пообещала Луна. — Сегодня сочельник.

— В самом деле? — удивился мистер Олливандер, и в его голосе впервые за последнее время прозвучала заинтересованность. — Надо же.

— Да-да! — уверила его Луна. — Меня сняли с поезда позавчера, это было двадцать второе декабря, значит, сегодня сочельник.

— Ох, моя дорогая, — вновь вздохнул старый мастер, — да только какой толк знать, что сегодня канун волшебного праздника, коли мы лишены надежды даже на самое маленькое чудо.

— В чудо надо верить всегда! — уверила его Луна. — И тогда оно непременно случится.

— Спасибо тебе, — устало произнёс мистер Олливандер. — Я уж думал, так и угасну в этом мрачном месте, но с твоим появлением будто свет рядом появился.

— Скажите, мистер Олливандер, может ли волшебник колдовать без волшебной палочки? — спросила Луна.

Мистер Олливандер долго не отвечал, и Луна уже подумала, что он в очередной раз провалился в спасительное беспамятство, когда старое тело не чувствовало ни холода, ни боли. Но Олливандер всё же ответил, и в голосе его было больше живости, чем до этого.

— Сложный вопрос, моя дорогая, — сказал он. — Волшебная палочка — главный инструмент мага. Через него маг способен выражать свою магическую волю, повелевать и управлять своей силой. Нет палочки — нет волшебства. Но в любом правиле есть исключения.

— Вы говорите о беспалочковой магии? — тихо спросила Луна.

— Как мне жаль, что я не вижу твоего лица, дитя, — посетовал мистер Олливандер и вернулся к вопросу, заданному Луной: — При всём своём могуществе и владении в совершенстве рядом заклинаний мне не удастся открыть дверь этого подвала, зажечь рожки на стенах или сделать воздух теплее.

— Но?..

— У каждого из нас есть силы, о которых мы иногда и сами не подозреваем. К сожалению, я слишком ослаб, чтобы попытаться сделать что-то теперь, хотя именно сейчас мне бы хотелось сотворить хоть какое-то маленькое волшебство для тебя. Тем более, в такой вечер.

Они помолчали. Потом Луна на ощупь нашла в темноте руку старого мастера и легонечко её сжала. Рука была холодной, как лёд, и тонкой, как ветвь сливы-цепеллины.

Они сидели, прислонившись спинами к каменным стенам, и думали каждый о своём. Кажется, мистер Олливандер всё же задремал, потому что в какой-то момент его ладонь выскользнула из руки Луны. Она сложила свои ладони ковшиком и подула в них, пытаясь согреться.

— Моя мама на Рождество всегда пекла фиголли, — вдруг подал голос мистер Олливандер. — У всех на столах были пудинги, а мама баловала нас вкуснейшим печеньем. Я любил смотреть, как ловко она месит тесто, вырезает из него фигурки, а потом поливает готовые глазурью и украшает. Иногда она давала мне кусочек теста, и я лепил своего зайца. Он всегда был косорылый и с кривым ухом, но это был самый чудесный заяц. Я долго не ел его и верил, что он обязательно исполнит моё желание.

— Исполнял? — шёпотом спросила Луна.

— Не знаю… Думаю, что да… А ты? Наверное, вы с мамой тоже пекли имбирное печенье? А потом звали соседей и пели рождественские хоралы?

— Наверное… Мамочка погибла, когда мне было девять. Я бы очень хотела сказать, что дружила в детстве, допустим, с Джинни и Роном Уизли, и мы лепили вместе снеговиков и лакомились фиголли, но…

— Однажды под Рождество выпало столько снега, что нашу лавку завалило чуть ли не под самую вывеску. Я весь день кувыркался в сугробах на заднем дворе, пока мама не пригрозила привязать меня заклинанием к камину и не выпускать из дома, пока я не высохну. Я успел построить снежную крепость и слепить снежного зайца, которого назвал Плимутом.

— Плимутом?

— Не знаю почему. Отец привозил из Плимута древесину, а мне очень понравилось это слово. Оно было такое одновременно тёплое и прыгучее. Идеальное имя для снежного зайца!

— Пожалуй…

— Весь вечер я подходил к окну, выходящему на задний двор, и смотрел на Плимута, но вскоре мама загасила фонарь над входом, и двор погрузился в темноту. Мне стало ужасно одиноко и грустно, будто я оставил на улице друга. И тут я увидел за окном свет. Мягкий такой, похожий на лунный. Только ночь была совершенно безлунная. Я забрался на подоконник и прилип носом к стеклу. Мой Плимут светился и улыбался. Потом мама погнала меня спать. Ночью был страшный буран, и утром я не нашёл снежного зайца. Но я точно знаю, что в ту ночь случилось маленькое волшебство.

— Это был ваш первый магический выброс?

— Именно так, моя дорогая.

Они вновь замолчали.

Когда Луна разглядела смутный силуэт мистера Олливандера, скрючившего рядом с ней на полу, она подумала, что просто глаза уже настолько привыкли к темноте, что стали различать контуры предметов.

Однако свет разгорался. С удивлением Луна смотрела на стремительно разрастающееся пятно прямо перед собой. Сначала это был просто сгусток света, потом он начал принимать очертания. Лапы, одно ухо — длинное, второе — это было заломлено… Мордашка, усы…

— Плимут?.. — услышала она рядом старческий радостный возглас.

— Маленькое волшебство... — прошептала Луна.

Воздух вокруг вдруг наполнился умопомрачительным ароматом сдобы и свежестью: не мертвенной холодностью подвала, а свободой бодрого снежного денька. Луна ощутила, как на её лицо упала снежинка — почему-то она была уверена, что у той семь лучиков. Рядом послышался детский смех…

Луна принюхалась и зажмурилась от удовольствия, замерев на секунду. Пришлось Джинни тормошить её и забирать из рук морковку.

1) Фиголли — фигурки в виде зайцев из песочного теста.

Вернуться к тексту