Реванш Чёрного Короля (джен)

Примечания:

7 пасхалок. Каждая дает право на спойлерный вопрос по сюжету

— Шевелитесь, вы, пустынные отродья! — Уильям Маврикен, недовольно вытащив изо рта сигару и смачно хрюкнув, сплюнул мутный сгусток на песок. Под жёстким взглядом его тёмно-зелёных глаз, смотрящих с широкого, но лишённого даже капли лишнего жира лица замешкавшиеся было копатели, нанятые из бедняков Каира, вновь вонзили заступы в неподатливую безжизненную землю. Песок не обладал крепостью скалы, но мириады песчинок разом превосходно гасили силу удара. А проклятые песчаные дюны этого края были на удивление текучи под порывами горячего ветра, порой просто обнуляя несколько часов работы, возвращая раскопки к искомому состоянию.

Глава экспедиции раздражённо скривился при виде смуглолицых болванов, единственное преимущество которых было в практически бесплатности их труда. Учитывая нынешнюю неспокойную обстановку в Египте, разного рода копателей для очередной археологической экспедиции можно было нанять по воистину бросовым ценам. Между выбором воевать или копать за гроши и еду местная голытьба всё же предпочитала копать. Другое же немаловажное качество подобных работников заключалось в том, что если по итогам миссии они затеряются в этих бескрайних песках — никто их искать не будет. Последнее обстоятельство было красноречиво расписано главным вдохновителем всего дела, прозрачно намекнувшим, что, если американцы не хотят в итоге проливать на древние камни гробниц собственную кровь, неплохо было бы захватить с собой пару-тройку десятков разменных жизней.

Кстати о вдохновителе, который и привёл отряд девятерых, считая его самого, охотников за удачей, и двадцать пять каирцев к этому месту…

— Ты уверен, что ничего не напутал, Вальтер? — прятавшийся от палящего жара под тентом крепко сбитый мужчина тридцати пяти лет от роду, в самом рассвете сил, слегка покосился на стоявшего рядом знатока египетской истории. От Маврикена он отличался, словно раннее холодное утро на берегу Аляски от жаркого дня Кентукки. Совсем ещё мальчишка. Лет двадцать-двадцать один, не больше. Худощавый, можно даже сказать, стройный. Коротко подстриженные чёрные волосы и бледное лицо (и как он только здесь не загорел после трёх лет в Египте, по его же словам?) с чертами, о которые порезаться можно, сейчас были почти полностью закрыты белоснежным платком, предохраняющим от жары и песка. Только глаза и выделялись. Арктического голубого цвета, цепкие. Впрочем, тёплыми они тоже могли быть. Этот прохвост умел быть обаятельным и быстро нашёл общий язык с парой девушек, бывших в числе людей Уильяма, чем вызвал просто бешеное неудовольствие пытавшихся заигрывать с ними ребят. От расправы египтолога тогда спасла только личная протекция предводителя отряда, заявившего, что «этот сукин сын сейчас стоит дороже, чем любой из вас!»

Одним словом, Вальтер Мортис был типом, который по определению доверия внушать не должен. И когда он только заявился в контору братьев Маврикенов, занимавшихся в этих пустынях поисками нефти, с идеей раскопок мифической гробницы древнего египетского учёного, первым же делом его едва не выставили обратно на полуденную жару с пожеланием никогда больше сюда не возвращаться. Но… парень оказался крайне упёртым, продемонстрировав несколько каноп⁽¹⁾, инкрустированных золотом и драгоценными камнями. По его словам, такие он нашёл, когда работал ещё подмастерьем у некоего Уолтера Эмери, приезжавшего на раскопки в Саккару раньше. Эмери тогда, правда, так ничего и не добился. Но следовало признать, Мортис оказался на удивление убедительным, сыпя фактами из древних летописей, в которых сам Маврикен мало что понимал. Зато очень хорошо понимал язык денег. Даже учитывая, что золота на этих канопах было не так уж много, их продажа на чёрном рынке, организованная братом Уильяма, окупила, считай, половину этой экспедиции. Так сказать, вклад мальчишки в общее дело. Даже если они так и ничего не нашли бы, потери были бы не такими большими. А вот сорвать куш, так, как в своё время сделали многие расхитители гробниц — они вполне могли. На том и порешили. Молодой (и перспективный, как он сам, похоже, рассчитывал) египтолог должен был стать проводником отряда, а также консультировать людей по местам раскопок и в самой гробнице. В то время, как на нефтяниках лежала сама организация экспедиции. По добыче условились просто. Мортису доставалось двадцать процентов от того, что в среде предприимчивых людей было принято называть сокровищами, а также получал все права на добычу, не столь ценную в плане продажи, но представляющую важность в качестве научного открытия.

И вот уже вольные охотники, пользуясь тем, что Египет и другие страны Арабской Лиги насмерть сцепились с палестинскими евреями, направили свои стопы к первому из пирамидальных комплексов некрополя. И копали уже не меньше, чем неделю. Пока что безрезультатно. Поэтому некоторые вопросы и возникали. Чем дольше они здесь находились, тем больше была вероятность, что могли возникнуть проблемы с законом.

Костлявая тень, которая, как иногда казалось Маврикену, почти что не моргала, слегка шевельнулась, обозначив лёгкий вежливый поклон.

— Поверьте мне, мистер Маврикен. Я абсолютно уверен, — узкая ладонь Мортиса с осторожностью легла на рукопись, которую тот держал с почтением куда большим, чем он проявлял к большинству людей. — Учитывая, как мы углубились — по моим расчётам, ещё один-два дня работы, и мы обнаружим вход в гробницу Великого Визиря.

— И всё-таки, почему не пирамида? — Билл вновь закусил кончик сигары, кивнув в сторону циклопического, не меньше шестидесяти метров в высоту, сооружения, что устремляло вверх свои пять ступеней. — Ты говорил, что это место — семейная гробница Фараона. И его ближайшего советника, скорее всего, похоронили там же, рядом с его царём. Зачем же тогда мы ищем отдельный вход? Быть может, зайдём с главного?

Не то чтобы глава нефтяного треста не доверял своему неожиданному партнёру. Точнее, не совсем так. Он не видел возможной выгоды, которую получил бы Вальтер Мортис, если бы ему вздумалось предать своих спутников, или как-то водить их за нос. Во-первых, он один и безоружен. Во-вторых, даже если бы хоть каким-то чудом у него получилось бы избавиться от попутчиков, Мортис всё равно не смог бы оттранспортировать и сбыть товар без помощи Маврикенов. Да и из пустыни выбраться в одиночку было бы проблематично. Так что в каком-то смысле Уильям египтологу скорее доверял, чем нет. Однако некоторые моменты его немного настораживали.

Платок, прикрывающий лицо юноши, чуть дёрнулся, как будто его хозяин насмешливо улыбнулся

— Полагаю, так рассуждали многие, в том числе и те, кто приходили сюда до нас. Полагаю, за эти тысячи лет таких было немало. Скорее всего, так рассуждали и учёные, примерно двадцать лет назад вскрывшие гробницу Тутанхамона. Я думаю, мне не нужно говорить вам, как это для них закончилось.

— Вальтер, — в голосе мужчины зазвучала откровенная ирония. — Ты же не веришь в эти идиотские байки о проклятии гробницы? Мне ты показался весьма разумным человеком. Человеком деловой хватки, а не идеалистично настроенным искателем мифов и легенд.

— Разумеется, не верю, — выражая презрение слухам, пожал плечами Мортис. — Хотя моё полное имя и несколько навевает мысли о скоропостижной смерти. А вот во что я верю — так это в то, что слуги Царей-Богов не были дураками. И, скорее всего, напичкали гробницы своих повелителей целой прорвой ловушек разного рода мерзопакостности. Например, ядом, который остался в гробнице спустя тысячи лет — который, в конечном итоге, и мог послужить причиной скорой смерти археологов. И кто его знает, какие именно сюрпризы хозяин первой пирамиды, и тот, кто для него эту гробницу создал⁽²⁾, припасли для тех, кто решит сунуться в их посмертное обиталище?

Слегка выругавшись, Маврикен всё же нехотя кивнул. Версия с ловушками казалась ему вполне правдоподобной. А Вальтер снова показал себя разумным человеком.

— А в том случае, который мы сейчас пытаемся раскопать…

— Вместо того, чтобы ломиться сквозь парадный вход и блуждать по лабиринту подземного комплекса, полного ловушек, мы зайдём в гробницу с входа, который принадлежал самому Имхотепу, — пальцы молодого человека вновь прикоснулись к манускрипту. — Описание ключей, которые у меня, по счастью, есть. Избежим большинства неприятных неожиданностей, а те, которых избежать не получится, примут на себя наши доблестные работники, что пойдут в авангарде.

Нефтяник улыбнулся, покровительственно кивнув парню. Доводы вновь звучали вполне разумно, полностью успокоив паранойю дельца. Вальтер же, откланявшись, переместился поближе к рабочим, изредка отдавая короткие, резкие команды на их родном языке, которые, судя по тому, как боязливо жались египтяне, пугали их едва ли не больше, чем окрики Маврикена.

— Ты же не собираешься действительно отдавать ему пятую часть того, что мы найдём? Если мы найдём? А, Билли? — раздался сзади недовольный голос. Уильям, чуть закатив глаза, развернулся, посмотрев младшему брату в глаза. В отличие от старшего из Маврикенов, Джозеф своей комплекцией куда больше напоминал Мортиса. — Ведь не собираешься же? Некоторые из парней и так мечтают порвать его на лоскуты. И очень сильно надеются, что единственная из причин, почему этот мерзавец ещё жив — это то, что он нужен для поиска гробницы. А когда надобность в нём отпадёт, то… — мужчина, не убиравший ладони с рукояти пристёгнутого к поясу револьвера, небрежно провёл ладонью по шее.

— А что, О’Коннелу и Дэниэлсу всё не терпится поквитаться за уведённых у них девок? — фыркнул Билл, пуская носом дым. — Мне кажется, я ясно сказал. Мозги паренька стоят куда дороже членов и жизней этих двоих.

— Так они с этим и не спорят. Пока он нужен. Но что потом?

Маврикен вздохнул, словно огорчаясь тем, что ему приходилось объяснять такие прописные истины не дуболому какому-нибудь, вроде того же О’Коннела, а брату, который был весьма умным человеком. Но не всегда умел мыслить на несколько шагов вперёд. Впрочем, учитывая почти десятилетнюю разницу в возрасте — ещё научится.

— Ох, Джо. Учить тебя ещё и учить. Да если этот Мортис не врёт, если у него действительно получится привести нас к гробнице с сокровищами, если у нас получится их реализовать, ты правда думаешь, что я буду цепляться за одну пятую их часть? Предлагаешь оставить его труп сохнуть в пустыне и тем самым убить курицу, несущую золотые яйца? — американец раздражённо щелчком пальцев отправил окурок в сторону песка. — Нет, братец. Если наш маленький друг действительно сможет принести нам прибыль — его не резать надо, а поощрять. После чего сажать в библиотеку, обеспечивать всем необходимым и готовить новую экспедицию. Пока железо горячо, пока местные власти закусились с евреями. Если всё получится — это может быть огромным подспорьем к нашей нефти.

— Это если всё получится, — скривил недовольную рожу Джо. — Не нравится он мне всё-таки.

— А если не получится, — усмехнулся Билл, срезая кончик у новой сигары. — То вот тогда уже парни с ним и смогут поговорить по-свойски. В том числе и за то, что он залез в чужой курятник.

Однако прежде, чем младший брат успел ответить, выкрики со стороны раскопок привлекли внимание обоих.

— Нашли! Мы нашли вход!!!

Впервые Маврикен слышал, как холодный, почти всегда спокойный голос Вальтера Мортиса переливается волнами нескрываемого торжества.

* * *

— Ты уверен? — скепсисом в голосе Джозефа можно было резать. Старший Маврикен же, державший в руке факел, слегка придержал брата взглядом. После всего, что глава треста видел за этот день, он был склонен куда больше прислушиваться к словам молодого египтолога, чем раньше.

Янки, шествовавшие в арьергарде, сейчас мрачно выстроились в той части коридора, из которой отряд пришёл. Мортис же, напротив, встал у самого дальнего конца, что сейчас был надёжно заперт испещрённой множеством иероглифов каменной плитой. Посередине же стояла несколько поредевшая толпа испуганных, жмущихся друг к другу землекопов.

И было от чего переживать! За этот день команда лишилась не менее семи своих членов. Одних поглотили внезапно открывшиеся под ногами люки, ведущие в волчьи ямы, усеянные внизу тяжёлыми бронзовыми шипами, на которых кое-где ещё виднелись высохшие в пустыне кости и черепа тех, кто пытал здесь удачу раньше. Другие оказались пронзены множеством небольших коротких стрел, выпущенных из почти незаметных отверстий в стенах. А третьи и вовсе расплавились: при открытии очередной двери на бедняг брызнула соляная кислота под большим давлением. Как и предупреждал Вальтер, бывшие хозяева подземного комплекса оставили после себя множество неприятных сюрпризов. Уильям честно мог признаться — без мальчишки они бы здесь не прошли. Вальтер то ли обладал подлинным чутьём на эту дрянь, всякий раз останавливая отряд и посылая вперёд разменную монету, то ли в самом деле до мелочей изучил это проклятое место по своим древним свиткам.

С другой стороны, если гробница была защищена с такими предосторожностями… Весьма вероятно, и то, что египтяне хотели укрыть за множеством ловушек, обладало огромной ценностью.

— Мистер Маврикен, помните, я говорил вам, что будет неплохо взять с собой тех, кого после точно искать не будут? — по счастью, коренные обитатели этих мест английского не понимали. Так что археологи могли обсуждать их будущую участь, не опасаясь. — Говорил я это именно на такой случай. Цари-Боги Древнего Царства, ровно как и их слуги, не разменивались на мелочи. Они верили, что жертвоприношение порой бывает необходимо. Первая плата для тех, кто ищет встречи с тем, кого ещё при жизни считали полубогом — смерти глупцов, что потревожат ловушки. Первая линия обороны для тех, кто придёт сюда в невежестве. Дальше, по мнению создателей гробницы, могли пройти уже лишь те, кто был посвящён в её секреты. И такие посвящённые должны были знать, что путь в её глубины оплачивается кровью, — Мортис, не касаясь знаков, указал на изображения связанных и поставленных на колени рабов, над которыми уже были занесены хопеши и кинжалы. — Кровь принесённых в жертву должна окропить стену и пол гробницы. Только так мы сможем пройти дальше.

— А на воду эта защита не среагирует? — вновь подал голос всё ещё сомневающийся Джо.

— Мистер Маврикен, — Вальтер, не обращая внимания на второго брата, спокойно посмотрел в глаза первому. — За всё наше путешествие я хоть раз дал повод усомниться в себе?

Уильям отрицательно покачал головой, напряжённо раздумывая. Нет, не давал. Однако происходящее сейчас отдавало уже не древними ловушками, но какой-то откровенной древней чертовщиной. И мальчишка явно знал куда больше, чем предполагалось изначально.

— Ты сказал, что жертва — это вторая линия обороны, — зелёные глаза подозрительно сощурились. — Получается, есть и третья. Что сказано в твоей книге?

— Дураки останутся на ловушках. Послушники принесут в жертву рабов, открыв проход, но не пойдут дальше, — покачал головой молодой человек, уверенно оборачиваясь к запертой двери. — Если я правильно истолковал манускрипты — дальше нам придётся примерить на себя роль жрецов, что совершат обряд поклонения. Правильно выполненный, он отопрёт последнюю преграду на пути к гробнице.

— И ты знаешь правильный, правда же, Вальтер? — послышался девичий голос из-за спин парней. Маврикен поморщился. Вопрос был откровенно дурацким, можно сказать, риторическим. Тем более, задан он был одной из девчонок, из-за которых отряд едва не передрался. И чего, спрашивается, О’Коннелу и Дэниелсу понадобилось тащить своих, как выяснилось, ветреных пассий с собой? Проблемы одни. Вместо этого глава экспедиции деловито спросил:

— Для третьей части нам понадобятся ещё… жертвы? — он кивнул на арабов, что до сих пор, похоже, не до конца понимали уготованной им участи. Впрочем, страх в их глазах, порождённый этим местом, и так был изряден.

— Нет. Всё, что нам будет нужно, я несу с собой.

— Хорошо. Тогда… отойди в сторону. А то случайно ещё по тебе попадём, — довольно кивнул Билл, доставая свой револьвер и давая команду остальным.

Кончилось всё быстрее, чем землекопы успели предпринять хоть что-то. Град выстрелов убивал арабов на месте, отбрасывал их прямо на требующую крови дверь. Алая влага щедро окропила пол, потолок и стены. В том числе и заветную. Египтолог тем временем, властно положив руку на стоявшую у двери статую с головой ибиса, властно произнёс что-то на древнеегипетском.

— Невероятно, — изумлённый присвист вырвался из горла Джозефа, когда дверь, получив дань, с тихим каменным гулом плавно отъехала вниз. Уж не знал старший из братьев, как эта чертовщина работала, но, похоже, их проводник в очередной раз оказался прав.

— Идём, — Мортис небрежно повёл факелом в сторону тьмы, что открылась за отпертым замком. — Дальше ловушек не предвидится. Вы можете идти спокойнее.

И вновь — мрак древних коридоров, что чем дальше, тем больше вызывали оторопь даже у прожжённых дельцов, какими были братья Маврикены, которым у себя на родине частенько приходилось устраивать разборки с мафией. Однако атмосфера этого места, та темнота, что смыкалась впереди и позади отряда, стоило несущим факелы сделать несколько шагов… Порой Биллу казалось, что она постепенно начинала сводить с ума. Подтачивала психику. Во всяком случае, уже несколько раз Джо, замыкавший шествие, нервно оборачивался и вглядывался в потревоженную искателями сокровищ тень, замечая в ней подобие движения. Переглянувшись с младшим братом, в глазах которого то и дело плескалась опаска, мужчина слегка тряхнул головой. Нет, положительно, хватит с него гробниц на сегодня. Добраться до сокровищницы, взять то, что можно продать, и назад.

— Крепитесь, — голос Мортиса впереди так и сиял предвкушением. — Мы почти у цели. Осталось чуть-чуть.

Словно в подтверждение его слов, узкий и низкий коридор резко расширился вверх и в стороны, открывая вид на терявшийся в полумраке просторный зал.

— Здесь есть жаровни. Отлично, масло мы принесли с собой. Зажгите их, — деловито скомандовал проводник, быстрым шагом идя по залу. Свет его факела вырвал из темноты одну из них, расположенную под гигантским бронзовым зеркалом, что на удивление не утратила своего блеска за эти тысячи лет. — Если повернуть их под правильным углом, отражённый свет рассеется по всему помещению. Там наверху ещё одно зеркало.

Один из людей Джозефа, последовав указаниям мальчишки, склонился над первой жаровней, деловито работая зажигалкой. Ещё несколько вскоре последовали его примеру, впустив в это царство вечной ночи немного света.

Зал действительно оказался просторным, с множеством стоявших по краю колонн, покрытыми искусной древней росписью стенами и абсолютно плоским потолком.

— Ну слава богу. Хоть видно стало, что к чему, — облегчённо выдохнул Джо, даже повеселев как-то. — Хорошо, мы на месте, видимо. Вряд ли они такие зеркала поставили там, где нет ничего. Что дальше, парень? Сможешь найти вход в сокровищницу Фараона?

— Имхотеп не был Царём-Богом. Он был величайшим учёным и магом своего времени. Архитектором, что изобрёл пирамиды и колонны. Лекарем. Первым управителем своего господина. А некоторые учёные и вовсе отождествляют его с библейским Иосифом, ведь при правлении Джосера и его случилось сначала семь лет урожаев, а затем — семь лет засухи, — в голосе Мортиса прорезалась неожиданная злость, обращённая на младшего Маврикена. Лицо мальчишки, сейчас не прикрытое платком, словно потемнело. Игра света создала причудливую иллюзию, что глаза вспыхнули багровым. Словно неточность, сказанная Джо, оскорбила учёного до глубины души, заставив пожелать невежде максимально мучительной смерти.

И, прежде чем его лекцию успели прервать, он продолжил.

— Что же касается вопроса: «Что дальше?». Как я и говорил, дальше будет обряд, — пальцы юноши резко обхватили небольшую выпуклость на стене и с силой надавили вниз. Та отъехала на удивление плавно.

Уильям слегка вздрогнул при звуках вновь разнёсшегося каменного гула. Резко обернувшись, мужчина увидел, как проход, через который они только что прошли, полностью скрылся. Даже места, где только недавно была дверь, невозможно было различить — его занял нерушимый каменный монолит.

А затем началось то, от чего сердце Маврикена на мгновение прекратило свою работу. Зелёные глаза его в ужасе расширились, когда потолок, на котором было закреплено рассеивающее свет зеркало, со всё тем же мерным гудением, возвещающим звук трения камня о камень, плавно пошёл вниз.

— Что за шутки? Вальтер?! Ты же сказал, что ловушек больше не будет!

— А их и не будет, — флегматично, словно и не опускалась на него медленная смерть, пожал плечами Мортис. — Как я уже сказал, это обряд. И всё, что нужно для обряда, я принёс собой. Кого нужно.

Тонкие губы юноши искривились в лёгкой усмешке, когда он едва ли не вразвалочку начал шагать к парализованным ужасом людям.

— Первая преграда — для посторонних расхитителей. Вторую — должны были открыть кровью рабов, которой следовало окропить врата. Для прохода через третью же нужна уже не просто кровь, но жизненная сила и души. Этот последний рубеж сможет пройти лишь тот, кого в Древнем Царстве называли жрецом. Маг, иначе говоря. И, по счастью, один такой здесь есть. Всего-то и нужно было, что затащить сюда нескольких жадных до наживы глупцов маглов, что организуют для меня экспедицию, раскопают гробницу — и, в конце пути, отдадут свои жизни ради великой цели. Можете собой гордиться. Не каждому удаётся стать ступенью для чужого восхождения к величию.

Маврикен судорожно стиснул рукоять своего револьвера, смотря на медленно приближавшегося безумца. И куда, куда делся Вальтер Мортис, которого Уильям уже неплохо успел узнать за время их пути? Суховатый, деловой, амбициозный, тот, в ком Билл безошибочно почуял такого же, как он сам, дельца, говорящего с другими на языке выгоды? Куда делся? Сейчас перед нефтяником находился совершенно иной человек. Багровые — действительно багровые глаза! Радужка приобрела ярко-алый оттенок, зрачки вытянулись в узкие щёлочки. Очи горели недобрым огнём истинного фанатика. Рот кривился в презрительной усмешке того, кто считал себя высшим существом, смотря на червей под своими ногами.

— Ах ты! — револьвер Джо мгновенно оказался в его руке, смотря прямо между глаз психа. — Я так и знал, что с тобой что-то не так!

— Вальтер? — полузадушено-испуганно выдохнула одна из девушек в задних рядах.

— Так, парень! — старший из Маврикенов решительно присоединил своё оружие к пистолету брата, напряжённо смотря на мальчишку, который совсем недавно начал вызывать определённое уважение. Сейчас же… Сейчас, прежде всего, следовало остановить этот треклятый потолок. С остальным они будут разбираться потом. — Давай без глупостей. Мы сюда пришли за сокровищами, помнишь? Давай, шевелись, вытаскивай нас отсюда.

— Или что? — жуткие алые глаза смотрели с холодной издёвкой и даже каким-то насмешливым интересом. Словно Мортис вдруг увидел муравья, что вознамерился угрожать нависшему над ней сапогу.

В ответ, уже даже без команды, остальные члены отряда наставили на него собственные короткостволы.

— Ты безоружен. Так что давай, медленно поднял руки вверх. После чего бери ноги в руки и останови чёртов потолок! — голос Уилла не выдержал, стал слегка выше обычного.

Мальчишка с деланным вздохом медленно поднял ладони.

— Если бы каждый раз, когда я слышал нечто подобное от маглов, мне давали по галеону… — разочарованно произнёс он, сделав резко движение левой рукой, словно выхватывал что-то из воздуха. В то же мгновение гром выстрела перекрыл гудение опускающегося потолка — у кого-то из бедняг явно сдали нервы. Однако две пули вместо того, чтобы прострелить голову мерзавца насквозь, просто зависли во внезапно сгустившемся до твёрдого состояния воздухе.

— Маглы… Маглы никогда не меняются, — словно в задумчивости пробормотал ублюдок, левая рука которого ныне сжимала длинный, в его рост, чёрный посох с навершием в виде золотой драконьей лапки, сжимающей отполированный чёрный шар. После чего — слегка ударил своим невесть откуда взявшимся оружием о камень гробницы.

Незримая сила вздёрнула Уильяма в воздух, после чего всё та же невидимая простому глазу ладонь прошла через его грудь, начав медленно сжимать своими холодными костлявыми пальцами сердце. Широкие канаты ало-белоснежного тумана протянулись от тел людей к навершию посоха и вскинутой раскрытой ладони Мортиса.

Последнее, что помнил Уильям, прежде чем кулак в его груди сжался, давя сердце в мясо, а глаза заволокло тьмой — это удовлетворённое лицо мальчишки, который с явным наслаждением впитывал алый туман так, словно заядлый курильщик затягивался сигаретой.

* * *

Волдеморт довольно прикрыл глаза, позволив себе на несколько мгновений расслабиться, наслаждаясь притоком жизненной силы. Заклинание, созданное им на основе наблюдения за поцелуями дементоров, вызывало чувство лёгкой эйфории. Требовалось держать себя в руках, чтобы не скатиться в зависимость. И всё же это чувство было мало с чем сравнить.

Однако хорошее в этом мире имело свойство заканчиваться на удивление быстро. Полностью поглощать то, что было предназначено для гробницы, отнюдь не входило в планы мага. Однако взять по несколько капель с каждого уже несколько иной разговор.

Посох, первый из трофеев Наследника Слизерина на его длинном пути, заменивший волшебную палочку, был взят обеими ладонями, после чего — воздет к медленно приближающемуся потолку. Алый туман, эссенция жизненной силы вперемешку с душами, полноводной рекой устремился к зеркалу, находящемуся посередине. Металл, пошедший волнами, начал жадно впитывать отданную ему жертву.

— Тебе, Имхотеп, Джати Джосера, Звёзды Утренней и Вечерней, отдаю добровольно то, что собрал! Прими этот дар, и даруй мне аудиенцию с тобой, Учитель Целителей и Наставник Писцов! — провозгласил он заранее выученную фразу обряда. Правая рука, сняв с пояса флягу с водой, слегка наклонила её, позволив пролиться жидкости на пол, и тем самым воздав дань уважения великому чародею прошлого.

С последней фразой гул, предвещающий неизбежную гибель тому, кто потревожил покой гробницы, на мгновение прекратился. Потолок застыл, словно в раздумье. После чего — начал медленно ползти назад, поднимаясь. В то же мгновение скрытые врата в дальнем конце залы медленно раскрылись в стороны, приглашая гостя, заслужившего встречу с хозяином этого места.

Волдеморт позволил себе торжествующе улыбнуться. Нагайна, всё это время находившаяся под просторной одеждой, явила себя на свет, мягким чёрным воротником оплетя шею и плечи хозяина.

Эта гробница не была первой, где магу, поставившему перед собой почти что невозможную цель, удалось побывать. Но эта однозначно была первой, чей обитатель всё ещё пребывал здесь. Многие другие чародейские места одной из колыбелей магии и человечества время не пощадило. Одни были сметены всемогущей природой. Истощилась магия, что поддерживала чары крипт в ценности, позволяя древним владыкам обманывать свою смерть. Другие оказались разграблены. Не маглами даже — куда им добраться до подлинных сокровищ Царей-Богов и их слуг! — чародеями из других стран, что, когда былая слава Египта пала, пришли пировать на костях древних и забирать их артефакты и знания по праву силы.

Впрочем, старые владыки умели держать удар. Кто-то вполне в открытую. Вскрывшие первый слой защиты гробницы Тутанхамона маглы были далеко не первыми, кто пострадал от «проклятий фараонов». Да что там, даже гоблинам, пытавшимся раскопать места вечного сна царей, доставалось. Именно поэтому они предпочитали нанимать разнообразных «разрушителей заклятий». Кто-то же предпочитал огораживаться многочисленными тайнами. Посвящённые жрецы «перезахороняли» тело якобы Рамзеса не менее пяти раз. Якобы боясь расхитителей. Одним словом, делали всё, чтобы уберечь подлинную крипту от вторжения. Что им и удалось. Настоящего места захоронения величайшего из царей ныне Египта не знал никто из живых.

Что можно сказать. Волдеморту в этом плане повезло. Не только потому, что древние тексты подсказали, как найти ещё не тронутую гробницу. Но и потому, что Имхотеп, второй чародей после Фараона, согласно легендам, был куда более склонен к диалогу, чем иные владыки. Можно сказать, человечен — по меркам своего времени. Несмотря на испытания, которым он подвергал тех, кто хотел поговорить с ним как до гробницы, так и во время беседы, знаменитый архитектор и лекарь мог поделиться знаниями. И даже без клятвы вечного служения, чем грешили непосредственно Цари-Боги.

Выдохнув и отозвав посох обратно, обернув его неприметным металлическим кольцом на указательном пальце, волшебник, наконец, не обращая больше внимания на полностью высохшую пыль, оставшуюся от его невольных попутчиков, вошёл в место последнего упокоения визиря Джосера.

— Привет тебе, гость! — чародей Древнего Египта поприветствовал Волдеморта на змеином языке, отложив папирус и кисть в сторону. Сам Наследник Слизерина же скрестил руки на груди, после чего отвесил поклон — так, как подобало тому, кто пришёл учиться к потенциальному учителю. Если легенды не врали, древнего мастера можно было уважать за многое.

Джати восседал на кресле в образе совсем ещё молодого человека, облачённого в золото и дорогие ткани. Он никоим образом не походил на призрака. Ни полупрозрачности, ни мертвенной бледности, ни ощущения холода или нематериальности. Волдеморт мог бы поклясться, что перед ним сидел живой человек. И, в какой-то степени, так и было. Ритуал мумификации, вкупе с чарами, наложенными на саму гробницу, давал владыкам Древности возможность задержаться в этом мире если не навсегда, но очень надолго, ожидая, пока мир не изменится, и не придёт время выйти из своего добровольного заточения. Воплощённые души не чувствовали голода или жажды, могли спокойно взаимодействовать с материальными предметами, но лишь в пределах своих подземных комплексов. Такова была плата — и таков был выбор тех, кто желал оставаться на своей земле в своём могуществе и после смерти, вместо того, чтобы уходить в Царство Мёртвых. Не все фараоны или их служители такой выбор совершали. Тутанхамон и Хуфу, к примеру, предпочли умереть окончательно.

И всё же, несмотря на ограниченность подобного способа по сравнению с крестражем, Волдеморт не мог не восхититься отчасти подобным достижением древних.

— Для сына бога в мире смерти нет…

— Ты просто спишь. И сны твои прекрасны, — согласно прошипел Имхотеп. После чего перешёл с парселтанга на своё родное наречие — Это правда, путник. Я наблюдал за тобой — с того мгновения, как ты оказался у дверей моих чертогов. Ты не стал тревожить пирамиду и пробиваться сквозь бастионы её защиты, вместо этого предпочтя пройти здесь. Ты миновал ловушки, многие из них даже не потревожив. Ты разгадал загадки, что должны были сдержать других. Приблизься же, — визирь величаво указал на множество аккуратно сложенных изделий из серебра и золота, что положили в гробницу вместе с телом учителя его ученики. Даже не приглядываясь, маг чувствовал, что отнюдь не все из них — простые украшения. Множество артефактов здесь было тоже. — Это — по праву твоё. Выбери награду по душе.

Простая проверка древнего учёного. Маглы сюда пройти не могли. Но многие маги — и Волдеморт, знакомый с Малфоями, знал это не понаслышке, — столь же падки на жёлтый металл, как и двуногие животные. Не говоря уже о желании присвоить себе артефакты. О, слизеринец был практически уверен: абсолютное большинство британских «чистокровных» попались бы уже в этот момент. И умерли бы в муках от настигшего их проклятия, ибо архитектор, целитель и жрец не терпел мародёров в своей гробнице.

— Я пришёл сюда не ради золота или камней, — с достоинством ответил маг. Нагайна, приподняв голову, зашипела, соглашаясь с ним. — И не к могиле торговца или ремесленника. Я пришёл за знаниями, что мог бы даровать мне Джати Третьей Династии.

Смуглые губы хозяина крипты тронула хитрая улыбка. Глаза блеснули интересом. Кажется, ответ ему понравился. Но он желал увидеть, что будет дальше.

— Моему взору приятны люди, что ищут знания. Но для чего тебе они? Многие знания могут даровать власть и богатство. А иные — откроют тебе тайны бытия. Чего хочешь ты?

Ещё одна ловушка. Но уже более тонкая. Ведь, несмотря на свой титул первого советника Джосера, мало кто помнит, что прежде всего Имхотеп был учёным. И лишь потом — Джати.

О, разница между этими состояниями была хорошо знакома магу! И снова, увы, на отрицательных примерах, когда в погоне за властью и богатством сама магия, сама суть могущества, что она давала, чистого волшебства силы — отбрасывалась этими маглами с палочками, используясь лишь как средство для достижения своих земных целей!

Отбросив вспыхнувшую ненависть, пробившуюся сквозь холодное спокойствие, Волдеморт отрицательно покачал головой.

— Знания сами по себе есть сила. Власть же является лишь средством её достижения.

— И это тоже верно, — согласно кивнул Имхотеп. — Цари-Боги властвовали над нашим Царством долгие века прежде всего потому, что были могущественны и сильны. Власть же таких людей сама находит, стелясь перед ними, будто наложница на брачном ложе.

Учёный мягко поднялся с трона.

— Меня радуют твои ответы, юный жрец-маг. Хорошо. Потомок Анубиса и Тота даст тебе то, чего ты ищешь.

Волдеморт едва улыбнулся, склонив голову. Стоило сейчас согласиться с его утверждениями — и все достижения, завоёванные сегодня, пойдут прахом. В лучшем случае, если бы у Имхотепа было хорошее настроение, невежда просто остался бы в живых.

— Велик Анубис, страж весов на суде душ. И славен Тот, родич твой, что, как и ты, покровительствует учёным и писцам. Но я ищу встречи с Имхотепом, потомком Птаха, а не с ними.

Молодой египтянин, стоявший напротив Волдеморта, вновь улыбнулся. На этот раз уже искренне, без хитринки в глубине глаз.

— Подвергаешь сомнению и осмыслению даже слова того, к кому пришёл учиться… ты истинный паломник, ищущий знаний, — выдал он, наконец, вердикт, возвращаясь на своё кресло. — Последним, кто приходил ко мне и с честью выдерживал мои испытания, ища мудрости, был юный Усер-маат-Ра⁽³⁾. С тех пор мало кто посещал это место. Даже просто находил вход.

Имхотеп вновь посмотрел на своего гостя цепко, деловито.

— Я позволю тебе унести отсюда часть написанных мной папирусов. За века их накопилось немало, — он, словно в сомнении, вгляделся в лист, с которым работал раньше. — А насколько большую — зависит от тебя. Ты пришёл сюда извне. Утоли мой голод до новых знаний. Расскажи о том, что происходит над песками. Чем больше ты расскажешь о том, что было — тем больше я отдам в ответ, юный жрец-маг. Разумеется, что унести, а что нет, ты выберешь сам.

Глубокий вздох был ему ответом. Не потому, что Волдеморт не желал рассказывать. Скорее, потому, что о некоторых аспектах современного мира говорить было стыдно.

— С чего ты хочешь, чтобы я начал, Джати?

— С того, что сам сочтёшь нужным. История, рассказанная с конца, порой может быть не менее интересной, чем сначала. А иногда и лучше помогает понять, что к чему привело.

— В таком случае… позволь мне рассказать для начала о времени, в котором родился я…

Поначалу слова приходилось практически выплёвывать, почти что оскверняя ими это древнее место, помнившее времена, когда волшебники действительно имели право таковыми называться.

За эти три года, проведённые сначала на территории Царств в работе на Малфоев, а затем — в собственных изысканиях, Волдеморт в полной мере сумел осознать разницу между местами, где магия зарождалась, и Европой, что по рукам и ногам сначала связала себя бесконечной грызнёй за власть, а затем ещё и окончательно добила себя Статутом. Здесь никаким договором о секретности и не пахло. Во многом потому, что некому его было соблюдать. Египет долгое время был колонией. Так, что самостоятельного аналога Министерства у него попросту не существовало. Сейчас же, когда Британская Империя переживала свой закат, а эту часть планеты то и дело рвали на части войны, всем тем было практически плевать на местных жителей и их глупые суеверия.

С точки зрения порядка и стабильности, мифического благополучия, «развитости», Египет, разумеется, уступал множеству стран. Но вот что касалось возможности проводить собственные исследования, как те, что касались древности, так и те, что прочили дорогу вперёд — страна песков была просто оазисом в мире затхлости!

И чем больше Волдеморт находился здесь, чем больше постигал, изучая старые манускрипты и забираясь в разорённые (или частично разорённые) гробницы, тем больше понимал, что возвращаться на родину в ближайшие годы не был намерен. Всё равно, что из океана чистой магии вернуться в зловонное затхлое болото, где сидящие на кочках жабы только и делали, что гадили да бахвалились, кто из них громче других квакнет.

Будучи приютским мальчишкой Томом Редлом, грядущий Тёмный Лорд желал взобраться на вершину системы. Заставить этих напыщенных снобов склониться перед ним, заставить их ползать на коленях. И хотя последнее желание никуда не исчезло, к магу пришло понимание, что взбираться на вершину этой системы — не выход. В одном, пожалуй, его давний коллега по опасному бизнесу был прав. Систему нужно сносить до основания. И ставить совершенно новую. Ту, что не будет ограничивать волшебников идиотскими про-магловскими законами, лишь бы не обнаружили. Статут был ошибкой. Которую придётся исправлять ему.

Здесь, в Египте и Междуречье, в землях, где волшебство и человечество родились по-настоящему, где некому было кого-то контролировать (да и как ты будешь контролировать тех же бедуинов?), потомок Изумрудного Мага собрался не просто возродить былую славу рода Слизерина. Но на её основе, слив с наследием былых времён, породить нечто новое. Здесь, где мало кто сможет помешать, он сможет заботливо взрастить росток нового мира, где волшебники будут на подобающем им месте. Ровно как и маглы. И в своё время — явить миру уже не росток, но дерево, что не сломается под разъярёнными ударами тех, кто захочет погасить пламя.

Что же касалось всех этих так называемых «чистокровных»…

Мысленно Волдеморт оскалился в хищной усмешке.

Он заставит их быть магами. Хотят они того, или нет.

* * *

— Фильтруйте дым! — отрывисто бросил Крауч отряду, аккуратно ступая ногами на обожжённый гравий. В нос тут же ударил густой чад сожжённого дерева, палёного мяса и Мерлин знает что ещё. Глаза аврора непривычно заслезились — настолько местный дым был едким. Барти поспешил набросить на себя заклинание головного пузыря, мгновенно окутавшее его голову. Взгляд прояснился, да и дышать стало легче, позволив ему, наконец, в полной мере осмотреться.

Несколько дней назад на этом самом месте была отмеченная на карте что Магической, что магловской Британии деревушка — прямо на берегу горного озера в форме изящного полумесяца. Простые люди и чародеи веками жили здесь бок о бок. Маглы временами косились на некоторые странности, связанные с их соседями, порой — что-то подозревали. Но в целом — этот посёлок вполне можно было бы назвать местом идиллии. Маги и маглы спокойно сосуществовали на одной замкнутой территории — и, при этом, Статут Секретности и не думал нарушаться.

Ну что же. Видимо, вскоре в «Times» появится заметка о каком-нибудь взрыве газовых баллонов в этом горном поселении. Массовом взрыве. Видимо, жители держали запас баллонов на общем складе. Или у них была общая котельная. В общем, газ взорвался, и взрыв этот ко всем чертям стёр с лица земли поселение.

Во всяком случае, именно так мог бы подумать какой-нибудь магл, которому не посчастливилось бы забрести сюда до того, как прибыли авроры. Просто чтобы не думать об альтернативной версии — в деревне, судя по тому, что видел Крауч, шёл самый настоящий бой. Причём сражавшиеся явно не стеснялись в заклинаниях — слишком массовые разрушения были причинены. Многие дома были снесены начисто, оставив на своём месте лишь скрюченные, обугленные обломки. На месте других и вовсе одна воронка осталась. Камни единственной улочки деревни, на которых сейчас стоял Крауч, словно опалило, оплавило Адское Пламя.

И ровным счётом ни одного тела, что могло бы указывать на характер произошедшего.

— Рассредоточиться, — коротко приказал Барти, держа палочку наготове. Однако ошибок своих предшественников, полёгших здесь, он повторять не собирался. — Разбиться на боевые группы. Друг друга из виду не терять. Никаких разделений по одному или парами — неизвестно, что именно стало причиной случившегося. В случае возникновения опасности, сразу же отступайте к своим. Сегодня никаких геройств и никаких потерь. Всё понятно?

Получив утвердительный ответ, лейтенант удовлетворённо кивнул, прежде чем присоединиться к пятёрке, возглавляемой Нэнси.

— И помните. Несмотря на нашу рабочую версию, что, мол, опасность приходит после захода солнца, не расслабляемся. Гипотеза может оказаться ошибочной. Кто не будет соблюдать постоянную бдительность, того сдам Аластору в качестве спарринг-партнёра на следующей тренировке.

Улыбка Грюма, сопроводившая слова его босса, получилась на редкость страшненькой. Во всяком случае, возражений не последовало: члены отряда сначала вытянулись в струнку, затем начали внимательно сканировать взглядами окрестности.

— Всё, вперёд. До заката нам нужно обыскать место, составить версии, проработать возможные решения случившегося. Если повезёт — сумеем напасть на след того, кто это сделал. Или, хотя бы, поймём, что за напасть, и что мы могли бы ей противопоставить.

Построившись в боевые ромбы, четыре пятёрки магов разошлись в стороны, прочёсывая то, что осталось от деревни. Первым шёл Барти, как наиболее опытный чародей в группе, поддерживая над своими товарищами весьма мощное protego. Следом — Нэнси, держа уже щит кинетический. Дальше — троица авроров, которая, в случае чего, будут прикрывать весь отряд прицельным огнём на поражение. Замыкавшая же шествие пара дублировала щиты на тот случай, если с авангардом что-то случится, или враг возьмёт группу в кольцо.

Идя по поджаренным останкам домов и хотя бы мельком оценивая повреждения на предмет остаточных эманаций магии, лейтенант мог лишь мысленно снять шляпу перед тем человеком, кто подбирал это дело для излишне строптивого аврора. Учитывая, что даже последствия встречи с неведомым противником вполне себе тянули на локальный филиал ада, то можно было не сомневаться — это задание теоретически вполне могло оказаться последним для Барти. К вящему удовлетворению личностей, метивших в Магической Британии на королевскую или около королевскую власть.

Как знал волшебник из материалов дела (да и до этого в Аврорате прошёл определенный слух), началось всё примерно два-три дня назад. Поступили панические сообщения о нападении на поселение. В министерстве засекли сильнейшую вспышку магии, да ещё на территории, не охваченной полностью маглоотталкивающими чарами. Такое хоть и было редким случаем, но порой происходило. Например, когда из-под надзора вырывалось какое-нибудь магическое существо, вроде дракона. Или, скажем, на местах заводилась банши, фонящая чарами, «словно урановая руда — радиацией», если цитировать маглорождённых подчинённых Барти. Ситуация неприятная, но не сказать, чтобы действительно критичная. Такие случаи, как правило, сопровождались жертвами среди мирного населения и последующими массовыми чистками памяти. Да и тварей надо было устранять или загонять обратно. Но обычно волшебники от таких случаев практически не страдали. Тому же дракону расковыривать защищённую чарами скорлупу жилища, чтобы добраться до мяса, хотелось не часто. Особенно когда то же самое мясо в виде маглов бегало по улицам. А разумные существа, на вскидку, вампиры, которые иногда пускались в загулы, с разрешения или против воли своих кланов, и вовсе волшебников старались не трогать и уходили, как правило, до прихода Аврората. Взаимный вооружённый нейтралитет нарушать не хотелось ни одной, ни другой стороне.

И вот здесь уже начинались расхождения с редкой, но типовой ситуацией. Потому что вслед за магической вспышкой начали находить магов — тех немногих жителей деревни, что успели трансгрессировать прежде, чем их настигла та же участь, что и их соседей. Бледные, с расширенными от ужаса зрачками, с дрожащими пальцами, они попытались объяснить, что произошло. Но их сбивчивые, почти неразборчивые показания плохо вязались между собой. Одни говорили о чудовище, что пришло в посёлок с приходом темноты, описывая его очень странным образом похожим на Грима — огромного чёрного призрачного пса из мифов и легенд, вестника тьмы и смерти. Другие говорили о нахлынувшей тени, в которой даже не было видно звёзд и луны, что появилась ещё до собаки. И что пожар и крики были слышны уже тогда, а псина пришла только следом, видимо, закусывая теми маглами и магами, которые ещё остались в живых. Третьи и вовсе утверждали, что слышали чьи-то воинственные вопли и звуки сражения на улице, прежде чем бежать.

Так или иначе, но версии происходящего, если не брать совсем уж экзотические, вроде действительного появления каких-нибудь адских гончих в этой захолустной деревне, сильно разнились и не складывались между собой. Это вряд ли было очередным набегом великанов. Те вели себя совершенно по-иному. И тьму с собой не приносили. Описание внезапно наступившей темноты, что не просвечивалась ни небесными светилами, ни Люмосом, сильно напоминало действие перуанского порошка мгновенной тьмы — или его европейских, либо восточных аналогов. А звуки сражения и отрывистые крики, не принадлежавшие жертвам, и вовсе указывали на то, что в этом деле участвовали как минимум несколько сил.

Как бы то ни было, на следующий день отряд под командованием Теодора Яксли направился на место преступления. Барти мог бы многое сказать и не цензурное о подобной «расторопности» своих коллег, которые, вместо того, чтобы сразу отправляться на место возможной схватки, имея возможность застать преступников прямо там и, быть может, спасти ещё хоть кого-то из гражданских… просто решили подождать до утра. Дабы, видимо, точно не пересечься с теми, кто оставил выжженную землю на месте поселения. Судя по кратким отчётам, что успел отправить Тео, деревня уже на момент их прибытия была в полуразрушенном состоянии. Однако ни трупов, ни каких-либо вещественных улик так и не было найдено.

Правда, подобная дальновидность горе-аврорам не слишком помогла. Яксли, видимо, порядка ради, решил устроить засаду на месте преступления. Якобы за тем, чтобы проследить, не вернётся ли сюда «существо, разрушившее деревню». Шансов на это было немного. Если в этом месте что-то и было такое, что привлекло внимание твари и Мерлин знает кого ещё, то это что-то отсюда уже явно исчезло. А к утру Теодор и его отряд уже без лишнего шума вернулись бы в офис, отчитавшись, что ничего так и не было найдено. Или, что ещё выгоднее как для карьеры, так и для политики — списав гибель деревни на сражение «террористов-радикалов» из Чёрных Рыцарей с очередной «недобитой бандой». В любом случае, он вряд ли что-то потерял. А маглам бы скормили красивую сказку.

И поначалу, судя по всему, до наступления темноты — всё действительно было тихо. Вот только ночью связь с отрядом неожиданно прервалась. А на следующее утро целого отряда авроров — как не бывало. А руины деревни стали ещё более разрушенными.

Крауч усмехнулся про себя, продолжая пассивно держать щит и осторожно выписывая волшебной палочкой аналитические заклинания. Почти чёрные глаза слегка сощурились при виде результатов. В этом месте действительно было использовано множество боевых заклинаний — тех, что обычно использовали владеющие палочками волшебники. Но… не только. Здесь было ещё что-то, что требовало дальнейшего анализа.

Понятное дело, после такого интересного во всех отношениях случая это задание стало самым очевидным кандидатом на традиционное предложение неугодным в стиле «увольняешься или отправляешься на тот свет». Что бы здесь не происходило, кто бы на самом деле не устроил здесь резню, оно, во-первых, имело рецидив, вернувшись на следующую ночь. А во-вторых, было достаточно смертоносно, чтобы заставить исчезнуть без следа два десятка магов. Стражей порядка, имеющих какую-никакую, но всё-таки боевую подготовку, Мордред побери!

Крайне серьёзная заявка на угрозу если не масштаба страны (всё-таки, судя по всему, угрозе подвергалось только это место), то уж точно на объявление этого места проклятым, установку мощных пограничных щитов и запрет на посещение — под угрозой возможной смерти от рук (или лап?) того, что здесь обитало. После того, разумеется, как в этом месте сгинет ещё один отдел, так надоевший до зубной боли власть держащим в Аврорате. Правда, как раз этого удовольствия лейтенант и его ребята, которым он честно обрисовал ситуацию, постараются всё-таки не доставить.

— Прикрывайте, — скомандовал он Дисент, заметив кое-что интересное.

Барти с любопытством присел рядом с развороченным порогом дома, от которого практически ничего не осталось — по сути, один фундамент. Однако камни, из которых было сложено основание здания, кое-что сохранили.

— Что-то есть? — в голосе Нэнси звучало откровенное желание присесть рядом и вглядеться самой. Но она честно вместе с остальной группой обеспечивала прикрытие.

— Да. Похоже, наша первая улика, — чёрные глаза аврора, не отрываясь, смотрели на оставленный отпечаток пятипалой лапы, что, по всей видимости, принадлежала собаке. Огромной такой собаке, если судить по размерам лап — Барти не удивился бы, если бы в холке эта тварь была ростом с человека. А ещё след этот был оставлен не грязью на подушечках животного, нет. Он был словно проплавлен, как будто к каменной плите, служившей первой ступенью, приложили что-то достаточно горячее, чтобы камень оплавился и потёк, уподобившись воску.

Крауч повернул голову влево. Пальцы его, коснувшись столь интересного следа, пошли в сторону, чертя невидимую линию. Отпечаток второй лапы находился на спёкшимся гравии, примерно в двух метрах от первого. И это только передние лапы!

— Какой большой мальчик, однако…

Судя по всему, зверь действительно был огромен. Не сказать, чтобы чересчур. Барти знал и о собаках покрупнее. Достаточно вспомнить греческих церберов, которые, несмотря на три головы и размеры с половину молодого дракона, зачастую обладали весьма ласковым и игривым характером, крайне цепко привязываясь к своему хозяину. Зачастую, несмотря на весь свой угрожающий вид, бросаясь к человеку не для того, чтобы его слопать, а для «играть, играть играть!». Вот только трёхголовые, вопреки своим размерам и зловещей репутации стражей Подземного Мира, способностями к управлению огнём не обладали. Как и раскалённой шкурой, впрочем. Не всякой же магловской легенде оказываться правдой? Ну, или церберы с веками измельчали.

А ещё встреча с греческим любимцем псовых вряд ли могла привести к таким разрушениям и гибели всего отряда.

— Ищите ещё следы, — произнёс Крауч, резко поднимаясь на ноги.

* * *

— Итого, что мы имеем на данный момент, — лейтенант, слегка покусывая губу, в задумчивости обвёл взглядом подчинённых. — Первое. Версия с так называемым «Гримом» начинает обретать определённый смысл. По всей деревне разбросаны отпечатки лап существа, обладающего высочайшей температурой тела. Похоже, наш с вами коллега Яксли всё же не формально решил засаду устроить. Он тоже увидел следы и решил, судя по всему, постараться схватить тварь, но не рассчитал силы своего отряда. Многие собачьи следы пересекаются с запёкшейся кровью и следами боевых заклинаний — тут явно велось сражение, а не только резня.

Аврор чуть забарабанил пальцами по сгибу локтя.

— При этом одна цепочка следов ведёт к спуску с гор, но без возвращения обратно. Вариант с тем, что неизвестную нам тварь сумели прикончить, пока что отметаем, как несостоятельную. Хотя бы потому, что нет тела.

— То есть, скорее всего, пёсик растаял с первыми лучами солнца, вернувшись туда, откуда прибыл, — хмыкнул Грюм. — Похоже, он всё-таки призрачный.

— Верно. И в то же время в своём «боевом» состоянии следы он оставляет. Пока что за рабочую версию я бы принял то, что он обретает подобие материальной формы ночью. Возможно, после полуночи, как это иногда бывает у некоторых фантомных созданий, — кивнул маг подчинённому. — Эту же гипотезу подтверждает тот факт, что днём на нас никто так и не напал. Однако терять бдительность излишне. По следам, конечно, понять сложно, но они мало совпадают с классификациями, что есть сейчас у нас.

— Значит, это может быть совершенно новая тварь, выведенная или призванная каким-нибудь безумным гением у себя в домашней лаборатории?

— Или, наоборот, древняя, забытая и разбуженная, — произнесла Нэнси, словно размышляя. — Магическая Британия хранит в себе достаточно интересных мест со своей истории. А регулярное появление существа в одном и том же селении может говорить о, скажем, проклятии, которое по каким-то причинам разбудило эту собаку.

— Два раза — это ещё нерегулярно, — Барти с сомнением коснулся подбородка.

— Возможно, — не стала спорить рыжеволосая. — Однако три раза — уже закономерность. Но, в любом случае, мне нужно кое-что проверить по этой деревушке. Есть одна догадка.

— Проверяй, — аврор удовлетворённо кивнул, давая добро. Нэнси порой отличалась нестандартным подходом к решению проблем, который прекрасно сочетался с её аналитическими способностями. Быть может, и удастся что-то раскопать.

— Версия со сражением посреди деревни также подтвердилась, — голос Вульфанга заставил лейтенанта вновь повернуться к остальным командирам боевых групп. — Причём, судя по всему, боев было два. Помимо заклинаний, что явно использовал отряд Яксли, тут есть ещё кое-что. И по времени они чётко различаются. В первую ночь, когда всё только началось, палочками не махали.

— Продолжай, — Барти с интересом сощурился. Он тоже во время анализа остаточного магического фона ощутил, что по посёлку в эти злополучные два дня летали не только заклятия привычной британцам магической традиции. Однако рассортировать по времени было сложнее — неизвестное чародейство, перемешавшееся с магией авроров, серьёзно мешало анализу, забивая всё остальное своим флёром.

— Намешано здесь много. Однако кое-что вычленить всё-таки удалось, — глаза бывшего работника «Гринготтса» зло сверкнули. — Как минимум, та «тьма, упавшая на поселение», из рассказов очевидцев. Я сначала тоже подумал на перуанский порошок. Но это место, — Маркус развёл руками. — Оно расставило всё на свои места. Ставлю своё месячное жалование — здесь похозяйничали гоблины.

Крауч слегка приподнял бровь, в мыслях оставшись невозмутимым. Но там же мгновенно мелькнула весьма живописная картина набега зеленокожих коротышек на деревню волшебников. Учитывая, что они и так на пороге восстания — некоторые горячие головы вполне могли решить, что настало время мстить немного раньше официального начала боевых действий.

Не нужно быть гением, чтобы понимать, во что это выльется, если об этой подробности узнают. Проклятие, подобное может спровоцировать уже ответ магов! И война, которую немногие сохранившие на плечах личности по обе стороны баррикад старались предотвратить, всё-таки начнётся.

Знал ли об этом обстоятельстве Яксли? Вряд ли. Иначе этой информацией наверняка решил бы воспользоваться Поллукс Блэк. Или знал, но собирался использовать в своих целях? Или собирался рассказать, но предпочёл сначала разобраться с неведомой напастью? Если так, то, несмотря на кощунство по отношению к мёртвым, оставалось лишь порадоваться, что это понимание он унёс с собой в могилу…

— Погоди, — Грюм предупреждающе поднял руку, прерывая друга. — Ты хочешь сказать, что зелёные вызвали эту Собаку Баскервилей, — Нэнси при этой реплике изумленно взглянула на коллегу. Похоже, рыжик не ожидала, что Аластор знаком не только с оружием маглов, но и их литературой. — После чего вырезали сначала мирняк, а потом ещё и аврорам наваляли?

— Не совсем, — Вульфанг потёр небритую щёку, пытаясь подобрать слова. — Я бы сказал, что на деревню они действительно напали. В некоторых местах, там, где хоть что-то уцелело, мы обнаружили и следы крови, а кое где, там, где тела не сгорели — ближе к озеру, похоже, жертвы пытались спастись — и тела со следами очень характерных ударов холодного оружия. Такие же зарубки есть на некоторых стенах, что уцелели — скорее всего, кое-кого из местных жителей просто пригвождали к стенам. Резня, как она есть. Так что, я бы сказал, дело было примерно так. Зелёные атаковали ночью. Сначала своими собственными фокусами опустили тьму на посёлок. Затем ворвались внутрь, убивая направо и налево. Маглов, магов, без разницы. Но… — движением заправского фокусника Маркус прищёлкнул пальцами. — Потом у этих горе-налётчиков что-то пошло не так. И они начали нести потери уже сами.

— Собака проснулась, — глаза Крауча вспыхнули пониманием.

— Именно. Во всяком случае, я слабо представляю, с кем гоблины ещё могли вести сражение, которое разнесло бы к Мордреду всю деревню. А они его явно вели! Ты правильно сказал, Барти. Следы пса пересекаются с местами, где явно стояли воины, а не гражданские. И не вся кровь, что тут осталась — человеческая. Могу поручиться. Да и от многих мест схватки веет гоблинской магией, а не нашей. Так что, судя по всему, появление нового гостя на празднике для зеленомордых стало таким же сюрпризом, как и для местных жителей.

— Тела гоблинов нашли? — маг резко подался вперёд, вглядываясь в лицо подопечного.

— Нет. Либо они смогли отступить, утащив их с собой, либо… пошли по прямому назначению.

Крауч сделал над собой усилие, дабы подавить выдох облегчения. Если бы на месте преступления фигурировали ещё и тела зелёных — это можно было бы назвать полной и окончательной катастрофой. Фактически, началом войны. Хотя, учитывая произошедшее, и сейчас оно вполне может ей оказаться.

Что же касалось твари…

Здесь ситуация была неоднозначной. Сил у Барти было не так много. Разделять их, в ситуации, когда Аврорат уже полностью потерял целый отряд, звучало, как план идиота. А значит — следовало выбирать, чем предстояло заняться в первую очередь. Поисками остатков отряда гоблинов — или же расследованием о четвероногом хищнике.

— Нам нужно понять, что здесь будет происходить ночью, — наконец произнёс он после долго раздумья. Гоблины гоблинами, но опасность, исходящая от песика, мнилась куда ощутимей. — Как правильно сказала Нэнси, три раза — уже тенденция. Если пёс появится в третий раз и так же исчезнет на рассвете — это будет весомым аргументом в сторону проклятия. После этого — можно будет отправиться по тому следу, что он оставляет на пути в деревню.

— Одна проблема, — Грюм невозмутимо хмыкнул, закуривая. — Собака, судя по всему, гостей не очень любит. Яксли уже оценил на себе.

— Да. Поэтому вместо того, чтобы оставаться здесь, мы сделаем по-другому.

Порывшись в собственной сумке с незримым расширением, Крауч вытащил оттуда несколько тонких металлических пластин.

— Я подозревал, что нам, возможно, придётся вести здесь удалённое наблюдение. Кое-чему у наших экстремистов из Чёрных Рыцарей действительно можно поучиться. Эти пластины снабжены анимирующими и протеевыми чарами. Мы закрепим их так, чтобы хорошо было видно, что происходит на руинах. А сами будем наблюдать с безопасного расстояния с другого экрана, на который будут передавать изображения наши следящие устройства. А если эта тварь схожа по своим свойствам с вампиром или призраком, и изображение будет засвечено — мы хотя бы будем знать, что она здесь побывала.

1) Ритуальный сосуд, использовавшийся при мумификации

Вернуться к тексту

2) Фараон Джосер из Третьей династии был первым, кто заказал пирамиду в качестве своей гробницы. Его Джати («великий управитель», первый визирь) верховный жрец и архитектор Имхотеп — её создатель.

Вернуться к тексту

3) Рамзес II, он же Осимандий.

Вернуться к тексту