Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Во мраке подземелья
Вошел незваный гость.
Окутал его силуэт.
— Откуда в тебе столько силы?
Дай ответ!
Его трясло — впрочем, это было неудивительно. В тюрьме Урубаена должно быть довольно холодно, верно? Или его попросту лихорадит — какая разница?
Безразличие. Апатия. Металлический запах крови, казавшийся уже неотъемлемой частью затхлого воздуха.
Это совсем несложно — причинить боль.
Сложно причинить ее правильно.
И они прекрасно знали, как это делается. О, его истязатели явно не жаловались на отсутствие опыта в подобных аспектах. Все они — от заплечных дел мастеров до короля, — хорошо освоили эту науку, способную даже самого стойкого пленника заставить пересмотреть свои взгляды на жизнь и развязать язык самому молчаливому узнику, вздумавшему по недоразумению строить из себя героя.
Муртаг давно уже потерял счет времени. Он не знал, сколько часов или даже дней прошло с тех пор, как он оказался в этих стенах. Быть может, даже лет, кто знает? Для юноши существовало лишь бесконечное число мгновений, наполненных болью и отчаянием.
Он был заперт в небольшом темном помещении, не в силах даже на миг расслабиться — руки, скованные над головой, были подтянуты к своду так, что приходилось стоять, вытянувшись в полный рост, потому что стоило бы пленнику обессилеть и повиснуть на цепях, как он вывихнул бы оба плеча. Это само по себе было пыткой — после проведенных в таком состоянии часов (дней? столетий?) тело словно горело огнем. Вспышками боли отзывалась на каждый вздох исполосованная бичом спина — интересно, там вообще осталась кожа?
Вокруг длинных глубоких порезов на груди и боках запеклась кровь. Сейчас на фоне всего остального Муртаг почти не чувствовал их — зато прекрасно помнил, как его скручивала судорога и пронзала боль каждый раз, когда сам Гальбаторикс собственной персоной с деланной неспешностью проводил кинжалом вдоль очередного ребра, обнажая кость. Король лично снизошел до бывшего подопечного, практически сделав из него пример. Пленнику не задавали вопросов. Не предъявляли требований. Просто заставляли подыхать от боли под низким каменным сводом камеры. Что ж, значит, это — расплата за побег и переход на сторону варденов? В таком случае, почему Муртага сразу не казнили? Или Гальбаторикс счел это слишком мягким наказанием за предательство? Или он что-то задумал? Или…
Муртаг опустил голову и прикрыл глаза, чтобы не видеть опостылевших стен. Мысленно юноша уже смирился с тем, что не покинет их живым, и ясно осознал, что не боится — он просто хотел, чтобы все это закончилось. Но вместе с тем понимал: это только начало.
Истязатели до отвратительности педантично подошли к делу — магия не позволяла пленнику потерять сознание, заодно поддерживая жизнь в его теле и не давая слишком сильно ослабеть. Иначе он наверняка уже давно впал бы в блаженное забытье…
Муртаг глубоко вдохнул — и тут же пожалел об этом: воздух обжег пересохшее горло, не говоря уже о мгновенно вспыхнувшей боли в ребрах и израненной спине. Воды, ему бы хоть каплю воды…
Ну, уж нет! Если Муртагу суждено здесь подохнуть, то он хотя бы умрет достойно, а не станет унижаться перед своими мучителями, вымаливая у них хоть что-то. Нет, он не доставит им такого удовольствия!
Даже если они вдруг начнут его допрашивать, то ничего и никогда не узнают, это пленник уже решил твердо. Он лучше умрет, но не станет предателем.
Еще, казалось бы, совсем недавно Муртаг был уверен в том, что у него никого не было. А теперь он знал, что не один. Муртаг встретил человека, ставшего ему другом — а вскоре после битвы при Фартхен Дуре узнал, что тот его брат.
Эрагон, Всадник, надежда Варденов — его младший брат.
Семью не выбирают, но происхождение Муртага было для него подобным клейму. Сын Морзана, Проклятого, жестокого монстра в человеческом обличье. Неудивительно, что мать некогда сбежала от него, что, впрочем, не приглушало еще детской обиды юноши: почему она не взяла его с собой?
Как оказалось, она исчезла, чтобы уберечь его еще не рожденного брата. И она наверняка забрала бы и старшего сына, если бы не умерла вскоре после возвращения… По крайней мере, Муртагу хотелось в это верить. Потому что… во что еще ему верить?
Все это он узнал от старика Брома, некогда отправившего на тот свет Морзана и все время, прошедшее с встречи Муртага с ним и Эрагоном близ Драс-Леоны, подозрительно посматривавшего на юношу. Ясное дело, из-за папаши — старик этого и не скрывал. Впрочем, после завершившейся победой варденов битвы Бром, видимо, все же со скрипом признал, что сын не отвечает за отца, и поведал Муртагу и Эрагону об их родстве. У юношей были разные отцы (родителем младшего оказался сам Бром), но одна мать.
Это было… странно. Наверно, Муртаг к тому времени слишком устал, чтобы удивляться, и долго не мог решить, как ему отнестись ко всему этому. По крайней мере, брат Всадника в глазах повстанцев все же гораздо лучше, нежели сын Проклятого. Но, чего бы он не сделал в будущем, он останется лишь братом Всадника. Муртаг помнил, как обида жгла тогда его душу от этих мыслей.
Но он был старшим братом — а каким должен быть хороший старший брат? Муртаг так и не успел тогда разобраться в своих эмоциях и пошатнувшемся мировосприятии. А потом произошла очередная кровопролитная схватка.
В этот раз все было хуже, ибо среди них оказались предатели. Юноша помнил, как сражался плечом к плечу с Аджихадом, и тот, казалось, впервые смотрел на него с уважением. Помнил смерть предводителя, издевательские ухмылки Двойников и подземные туннели, по которым они вели пленника. Или, скорее тащили.
И вот теперь он здесь — в камере пыток с низким потолком. Он здесь, он пытается вдохнуть, пытается выжить, пытается, пытается…
Шаги за дверью выдернули его из воспоминаний. Муртаг стиснул зубы, понимая, кто и зачем пришел сюда. Его ждет очередная порция боли, которую как-то надо будет пережить. Пребывая в сомнениях до того, как угодил в плен, именно в этих мрачных подземельях юноша принял решение: он не предаст брата. Королю и его цепным псам его не сломать. Нет, его истязатели не узнают ничего! Впрочем, за все это время они и не задавали вопросов…
Судя по звукам, кто бы ни явился сюда, пересекать порог камеры пыток он явно не спешил. Несколько секунд тишину ничто не нарушало, после чего послышался незнакомый Муртагу мужской голос:
— Судя по тому, что я вижу, твоя марионетка не наделена фантазией — как, впрочем, и способностью логически рассуждать. Тебе еще не надоело? Пожалуй, Гальбаторикс слишком скучен даже для тебя.
— Скучен? — ответил ему другой голос, и его пленник тоже слышал впервые. Судя по тону, говоривший откровенно веселился. — Да я уже так не развлекался, пожалуй, лет двести! Представь себе, этот остолоп до сих пор считает, что у него есть власть, и свои решения он принимает сам! Они все здесь давно забыли о нас, а потому им и в головы не приходит что-то заподозрить!
«Это еще кто? Или я брежу, и все это мне попросту слышится?»
— Я вижу, ты присмотрел новую жертву? — продолжал все тот же голос. — Как он тут вообще оказался? Пожалуй, это будет даже забавно.
Муртаг даже не попытался поднять голову и открыть глаза, чтобы взглянуть на незнакомцев. Ни к чему, да и что хорошего он мог увидеть? Меж тем визитеры перебросились еще парой малопонятных фраз и замолчали, словно их и не было. Пленник успел подумать о том, что услышанный им разговор был лишь плодом воображения (где еще Гальбаторикс может быть чьей-то марионеткой?), прежде чем за дверью вновь послышались торопливые шаги, а затем дверь распахнулась. В этот раз Муртаг все-таки поднял голову — и увидел вошедших в камеру Двойников.
* * *
…Он вновь не мог сказать, сколько времени прошло с того момента, как ему почудился тот разговор. Вновь ему казалось, что это — вечность, наполненная болью. В этот раз истязатели придумали кое-что новое — пламя, которое было иллюзией, но причиняло боль, как настоящее. Теперь Муртаг знал, что чувствует человек, сгорающий заживо.
Иллюзия то ослабевала, давая возможность хотя бы немного отдышаться, то набирала силу, и пленник мог только удивляться тому, что все еще жив. Должно быть, все та же магия, поддерживающая его в относительно живом состоянии, не давала ему умереть от боли.
В краткие секунды, когда заклинание вновь ослабло, Муртаг невольно подумал о том, что пленители словно стараются не искалечить его — значит, он зачем-то нужен Гальбаториксу живым и способным сражаться?
«Чтоб вас разорвало, ублюдки!» — с ненавистью подумал пленник, глядя на ухмыляющихся Двойников. Если бы в этот момент у него были свободны руки, если бы у него было оружие…
«Значит, ты жаждешь их смерти?» — голос, раздавшийся будто бы прямо в его голове, стал для Муртага полной неожиданностью. Он узнал его — точно, этот голос принадлежал одному из собеседников в том разговоре, который ему почудился… Или не почудился?
Или это новый морок, и истязатели пытаются свести его с ума?
«Ну же, — вновь прозвучало в голове. — Ты хочешь избавиться от своих мучителей, и я милостиво предоставляю тебе такой шанс».
Заклинание вновь стало набирать мощь, и на размышления у Муртага уже попросту не хватало сил — оставались только боль и желание перерезать глотки Двойникам.
«Неужели и сейчас ты не желаешь заключить сделку? Твои враги будут мертвы, а ты — свободен и уважаем. Никто больше не напомнит тебе о твоем отце. Разве не это тебе желанней всего?»
В другое время бестелесный голос вряд ли смог бы убедить Муртага, но в этот момент мир для него сузился до иллюзорного огня, объявшего его тело.
«У меня два желания — смерть этих двоих, и оказаться подальше отсюда», — собрав последние остатки воли, мысленно ответил он невидимому собеседнику.
И в этот момент иллюзорное пламя исчезло — так резко, словно его и не было. Двойники корчились на полу, и пленник видел как их кожа пузырится и лопается, словно кровь вскипела в их жилах. А потом их… разорвало. В самом прямом смысле разорвало, обдав свод, стены и пол камеры кровью вперемешку с ошметками плоти и обломками костей. Самого пленника этим отвратительным дождем почему-то не задело, хотя и должно было. Зрелище было действительно жутким, но сам Муртаг все еще не верил в то, что только что произошло на его глазах. Это просто не укладывалось в голове. И… неужели эти два выродка действительно наконец-то мертвы?
«Как видишь, свою часть договора я выполнил, — вновь произнес невидимый собеседник. — О твоей же части сделки мы поговорим позже».
Одновременно с этими словами незнакомца Муртаг словно провалился в темноту. Боль отступила, чтобы через миг вспыхнуть с новой силой — казалось, будто его тело выворачивает наизнанку и одновременно с этим куда-то тащит. Муртаг закричал бы, если бы мог. Словно бы со всех сторон доносился неясный многоголосый шепот. А потом в сознании словно мигнула алая вспышка, и все — боль, голоса, ощущение движения, — исчезли. Осталась лишь тьма.
Новый мир, это я,
Я пришёл, чтобы понять,
Чтобы смотреть шторму в лицо.
Видишь, звёзды горят,
Бесконечностью объят
Каждый их вздох — имя твоё.
В какой-то миг тьма отступила, превратившись в колеблющуюся серую муть, словно очень густой туман. Он совсем не был похож на бредовое видение — напротив, казался таким же реальным, как боль.
Боль… раз он чувствует ее, значит, все еще жив.
Эта мысль, первая внятная мысль после того разговора с невидимым собеседником, словно вернула Муртага к реальности.
Реальности ли?..
Но боль постепенно ослабевала, исчезая. Словно ее не было. Тем не менее, свое тело юноша ощущал. Опустив голову, он оглядел себя — босого и обнаженного по пояс, увидел многочисленные порезы и синяки, стертую кожу на запястьях. Муртаг попробовал шагнуть вперед — и у него получилось. Не похоже на сон. Все-таки морок? Пленители решили всерьез взяться за его разум? Что ж, пусть попробуют. Им его не сломать.
Серый туман немного отступил, когда впереди забрезжил свет. Юноша слегка сощурил глаза — напротив него завис появившийся откуда-то сгусток яркого чистого сияния, подобный миниатюрному солнцу.
— Что ты здесь делаешь, дитя? — женский голос, властный, несмотря на едва заметные в нем нотки удивления, словно шел отовсюду. — Уходи, пока тебя не обнаружили другие!
Муртаг не успел ни ответить, ни даже толком изумиться — что-то будто с силой дернуло его куда-то в сторону. Серая мгла завертелась вокруг него — и вновь отступила.
Сын Проклятого осмотрелся, все больше убеждаясь в том, что происходящее является иллюзией. Теперь он находился в каком-то темном коридоре со сводчатым потолком. Стены его были сложены из черного камня с зелеными прожилками, источников света рядом не наблюдалось, но что-то не давало погрузиться этому помещению в полную темноту — под его сводами царил всего лишь полумрак.
— Эй, долго ты еще собираешься стоять столбом? — раздался вдруг за спиной ворчливый голос. Муртаг резко обернулся, пытаясь найти говорившего взглядом, но, похоже, коридор был пуст. — Глаза опусти, умник!
Юноша удивленно вскинул брови: на полу коридора расселся большой лохматый пес. Зверь часто дышал, высунув язык, словно запыхавшись. Никого, кроме этой собаки, рядом не было, но… не мог же тот голос принадлежать ей! Тем более, что Муртаг готов был поклясться в том, что несколькими мгновениями ранее это место абсолютно точно пустовало. Иллюзия? Иллюзия!
«Я брежу. Или все-таки эти ублюдки сменили тактику».
Он отскочил к противоположной стене, рефлекторно потянувшись к отсутствующему оружию. Естественно, ни меча, ни кинжала, ни даже вилки не наблюдалось — откуда же им взяться? И что теперь делать? Пожалуй, стоит начать с того, чтобы просто успокоиться и трезво оценить ситуацию, несмотря на то, что сам мир вокруг явно немного пьян. Это ведь всего лишь собака. Или не все так просто? Возможно, лучше отступить? Интересно, куда ведёт вон тот коридор?
— Так, а ну, немедленно прекрати это! — зарычал пес, глядя на юношу с явным недовольством, словно каким-то невероятным образом прочитал его мысли. — Лучше слушай, что тебе говорят, пока тебя не нашел кто-нибудь другой! Иначе хозяин мне устроит… — последние слова зверь произнес почти неслышно, скорее, для себя самого.
На пару секунд Муртаг лишился дара речи. То, что он только что увидел, больше всего походило на какой-то безумный сон.
— Чего уставился? — осведомился пес сердито, окончательно уверив пленника в нереальности происходящего. — Не глупи, давай-ка разберемся с одним делом и уберемся отсюда.
Юноша не отвечал, все так же глядя на болтливое животное. Все это выглядело слишком безумно даже для иллюзий, созданных истязателями.
«Нет, похоже, я все-таки брежу…»
Пес наклонил голову вбок и испустил тяжелый вздох, совершенно не звериный — с такой тоской вздыхают только люди. Не дождавшись хоть какой-то реакции, он поднялся, и, подойдя к Муртагу, пригляделся, словно примериваясь, к его руке, а затем вдруг весьма ощутимо укусил за пальцы.
— Ау! — парень от неожиданности отдернул руку и попятился назад.
— Вот так всегда! — недовольно, даже почти обиженно проговорила назойливая галлюцинация. — Послушай, у тебя обнаружился младший брат, который оказался драконьим Всадником, ты заключил сделку с моим хозяином, и тот убил твоих мучителей и вытащил тебя из темницы, и теперь ты находишься… скажем, так, где-то между мирами… И после всего этого тебя удивляет всего-навсего говорящая собака?
— Кто ты? — справившись с эмоциями, все же спросил Муртаг, хотя с языка рвался другой вопрос: «Что ты такое?».
— Я — Барбас, — ворчливым голосом ответил пес. — А ты — болван. Мало того, что заключил сделку с моим хозяином, так еще и мне теперь приходится с тобой возиться, словно с беспомощным щенком! Некогда болтать, пошли, мы не у моего хозяина дома. Иди за мной, пока нас не обнаружили.
«Минуту… Что значит — нахожусь где-то между мирами? Какими еще мирами?»
— Нашел время спрашивать! — рыкнул Барбас, вот только Муртаг готов был побиться об заклад, что не задавал вопроса вслух. Неужели эта псина так легко пробилась сквозь его мысленные барьеры, а он этого даже не почувствовал? — Делай, что говорят, если не хочешь помереть, или что еще похуже! Тебе еще надо дожить до выполнения своей части сделки!
— Какой еще сделки? — успел спросить Муртаг прежде, чем пес бодрой рысцой направился куда-то во мрак коридора. Выбор был невелик — остаться на месте, не зная, где он даже находится, юноша счел не слишком здравой мыслью. Пришлось последовать за болтливым животным.
«Как видишь, свою часть договора я выполнил. О твоей же части сделки мы поговорим позже», — всплыли в памяти слова неизвестного, которые Муртаг услышал перед тем, как попасть сюда. И что это было? Чей голос звучал в его голове? О подобном юноше никогда не доводилось слышать. Наверняка все происходящее — иллюзия, или просто бредовый сон, но что, если нет? С кем он тогда случайно заключил сделку, и, самое главное, каковы ее условия? Излишней наивностью Муртаг не страдал, так что прекрасно осознавал, что неизвестный, кем бы он ни был, убил Двойников и вытащил его из темницы вовсе не из-за внезапного приступа доброты. Если здесь и сейчас реальность, то это существо должно быть очень могущественно. Вероятно, даже сильнее Гальбаторикса.
Но… Возможно ли такое? А ведь он слышал разговор двух незнакомцев, один из которых позже убил Двойников. Он назвал короля марионеткой. А другой явно намекнул на то, что манипулировал им.
Кто они? Маги? Шейды? Или что-то еще? Что-то, о чем мало кто слышал? «Они все здесь давно забыли о нас, а потому им и в головы не приходит что-то заподозрить!» — кажется, именно так сказал один из этих двоих. Значит… нечто забытое, древнее, могущественное?..
«Проклятье! Во что я снова вляпался?»
Меж тем пес прибавил скорости, и Муртагу волей-неволей пришлось перейти на бег. Хорошо, что он не чувствовал ни боли, ни усталости — иначе наверняка вряд ли сумел бы подняться с пола. Пусть вся боль, что он перенес в последние дни, и не поколебала его решимости, а лишь закалила ее, юноша прекрасно знал, что сила духа не равна силе тела. Тем не менее, последствия пыток никуда не делись, это он сам видел. Но почему он тогда ощущал себя так, будто после славного отдыха рано утречком поднялся на прогулку?
«Так не бывает».
— Бывает, — буркнул Барбас, не оборачиваясь. — Пора бы тебе уже начать привыкать. Тебе и так не повезло — увильнуть от сделки ты не сможешь. Хотя, смотря с какой стороны на все это смотреть — можно считать и везением…
Пожалуй, стоило бы расспросить пса о сделке и ее условиях, а заодно и о некоем хозяине, которого четвероногий проводник упоминал… Вот только при мысли о том, что болтливый коврик для блох нагло лезет ему в голову, Муртаг почувствовал нарастающую злость.
— Хватит читать мои мысли! — раздраженно процедил он сквозь зубы, остановившись. Пес тоже остановился, обернулся к ведомому и фыркнул с явным пренебрежением:
— Оставь свои мудрые помыслы себе. Лучше просто молчи и иди за мной. И, кстати, сам ты коврик для блох.
Пришлось проглотить обиду — все же Барбас явно был прав, Муртаг понятия не имел о том, что делать и куда идти. Значит, оставалось довериться блохастому и молча следовать за ним. Расклад совершенно не устраивал юношу, но выбирать был не из чего. Следующие несколько минут — или часов? — прошли в тишине. Коридор перешел в тонущую во мраке широкую галерею со стенами и полукруглым сводом, сложенными из того же черно-зеленого камня. Впрочем, стыков между каменными блоками заметно не было — словно стены, потолок и пол представляли собой единое целое, вырубленное в глыбе того же камня. Кем бы ни были создавшие это зодчие, они потрудились на славу. Наверняка при постройке всего этого не обошлось без колдовства. В стенах имелись ниши, часть из которых занимали скульптуры, весьма, надо сказать, своеобразные.
Во всем этом присутствовала мрачная красота, и одновременно с ней — что-то зловещее. И дело было не только в темноте и тяжелом, словно бы давящем своде. Все это выглядело нереальным, чуждым человеку, и Муртаг осознавал, что ему явно не место здесь, где бы ни находились эти зловещие залы. Пожалуй, лучше действительно было следовать за болтливой собакой, независимо от того, бред все это или реальность. Юноша привык доверять, за редким исключением, только себе, а теперь его жизнь находилась в руках (точнее, в лапах) Барбаса. И пришлось смириться с этим — отсюда нужно выбраться во что бы то ни стало.
Стоило об этом подумать, как пес остановился, как вкопанный, с явной тревогой прислушиваясь и принюхиваясь. Шерсть на загривке вздыбилась, из пасти вырвался едва слышный низкий рык.
— Сюда, быстрее!
Возражать времени не было, слишком явной, почти осязаемой, оказалась тревога пса, так что Муртаг бросился вслед за ним прятаться за статуей, изображавшей совершенно точно нечеловеческое существо. Даже взгляда мельком хватало, чтобы понять, что ничего подобного он не видел, но рассматривать было некогда. Если честно, все это больше напоминало детскую игру в прятки, а не попытку скрыться от врага.
— И что… — начал было юноша, но был самым бесцеремонным образом перебит:
— Положи руку мне на загривок, а дальше молчи и не шевелись! Тогда, возможно, нас не заметят…
Он замер, стараясь дышать как можно тише. Потекли минуты томительного ожидания, но ничего не происходило. Когда Муртаг собрался было, вопреки указаниям говорящей собаки, спросить, в чем дело, его слуха коснулось эхо тяжелой поступи.
Шаги приближались. Юноша затаил дыхание, опасаясь выдать себя. Не то, чтобы его пугала сама вероятность схватки, но Муртаг никогда не принадлежал к числу тех, кто рвется в бой, даже не зная, кто противник и чего хотя бы предположительно от него можно ждать. Суровая школа жизни научила его осторожности, и, учитывая предостережения Барбаса и само место, явно не предназначенное для простых смертных, искать лишние неприятности точно не стоило.
Вскоре неизвестный появился в поле зрения. Мрак мешал рассмотреть его, но было ясно, что это мужчина. Точнее — рослый воин в полном боевом облачении, но без оружия. Было в его облике что-то неправильное, и через пару мгновений Муртаг понял, что именно: фигура воина, словно окутанная ореолом тьмы, была полупрозрачной. Как будто он был призраком.
«Проклятье, да что это за колдовство?»
Укрытие выглядело совсем ненадежным — если призрак почует незваных гостей, то легко их обнаружит.
Словно подслушав мысли Муртага, призрачный воин вдруг резко остановился и повернул голову в сторону ниши. Несколько секунд он стоял неподвижно, то ли всматриваясь в темноту, то ли прислушиваясь, а затем медленно направился к ненадежному укрытию.
Их обнаружили! И что делать теперь? Сражаться? Для такого дела неплохо бы заиметь что-то хотя бы издали похожее на оружие. Впрочем, враг тоже безоружен с виду, но вид порой бывает обманчив. Да и как вообще сражаться с призраком? Это… это ведь даже не шейд, который, пусть и почти неуязвим, но все-таки обладает материальной оболочкой, которую можно разрушить и на время избавиться от смертельно опасного противника. У Муртага один раз вышло, по крайней мере. Более того, его брат лишний раз доказал, что этих тварей вполне можно убить. Очень тяжело, но возможно. А что делать с призраком? Как его сразить?
Тем более, голыми руками.
Но призрак вдруг остановился, вновь приглядываясь, словно ожидая, когда незваные гости сами выдадут себя. Или не приглядывался — трудно было сказать, рассмотреть его лицо Муртагу не удалось. Воин сделал еще один шаг к нише, поднимая голову, вновь застыл, и юноше показалось, что призрак смотрит прямо на него. Но тот, простояв пару мгновений, резко развернулся и направился дальше, в сторону коридора, откуда пришли Муртаг и Барбас.
Последние очень натурально изображали статуи еще несколько минут, пока не стихло эхо шагов. Поле чего пес шумно выдохнул:
— Уф… еще немного, и он бы нас увидел. Так, лучше подожди здесь, сиди тихо и не высовывайся.
— Кто это был?
— Скорее всего, он еще при жизни служил… — пес запнулся на мгновение. — Служил хозяину этого места. Вот и после смерти ему служит. И не спрашивай меня, что это за место, кто его хозяин и кто мой хозяин, — вдруг прорычал Барбас, опять словно прочитав мысли. — Узнаешь, когда будет надо! А пока молчи и делай, что говорю я. То есть, пока сиди здесь и делай вид, что тебя нет. Скоро вернусь. — С этими словами он выбрался из ниши и бодро потрусил дальше по галерее.
Муртаг проводил его взглядом. Он что-то увидел в тот момент, когда призрак почти заметил их. Было ли это на самом деле, или ему показалось, но на долю секунды ему удалось разглядеть глаза призрачного воина. Юноша не обратил внимания на само лицо, или вовсе не смог его рассмотреть, но пронизывающий взгляд разноцветных глаз словно отпечатался в памяти. Почти забытый, но знакомый.
Он потряс головой. Скорее всего, ему просто показалось. Его отец, которого отцом-то называть не хотелось, давно уже мертв. Это всего лишь иллюзия. Или бред, порождение пошатнувшегося разума. Но не правда, никак не правда, Муртаг не позволит этому быть правдой, даже казаться — не позволит.
«Они все здесь давно забыли о нас».
Муртаг крепко зажмурил глаза, но, открыв их, снова увидел ту же темную галерею. Гладкий черно-зеленый камень холодил босые ступни, а раны по-прежнему не напоминали о себе. Он решительно ткнул пальцем в сплошную ссадину, опоясывающую запястье, но не почувствовал боли. Так не бывает. Эти мрачные залы, говорящая собака, разноглазый призрак, а теперь еще и это… Это всё больше и больше походило на бредовый сон, но сон этот никак не заканчивался. И никто не желал объяснять Муртагу, что вообще происходит. Юноша, на миг забыв об опасностях, испустил тяжелый вздох. Да, теперь он отлично понимал Эрагона — брат как-то посетовал на то, что его втянули в водоворот опасных событий, не спеша полностью посвящать в происходящее. Интересно, что с ним теперь? Главное — чтобы был жив. И не угодил в загребущие руки короля.
«И не влез в какую-нибудь сомнительную сделку».
А сам Муртаг — что его ждало теперь? Он подозревал, что ничего хорошего. Что потребует взамен хозяин болтливой собаки? И зачем Барбас водит его по этим коридорам?
В одном юноша был уверен точно: это место — не просто какой-то замок или катакомбы. Тот, кому подчинялся говорящий пес — не просто какой-то маг, пусть даже и очень могущественный. И Барбас — не просто говорящая собака.
«…давно забыли о нас».
Неужели существуют какие-то древние силы, о которых никто до этого дня и не подозревал? Кто они? Забытые боги? Или что-то иное?..
Если все это все-таки не сон и не морок, то… неужели Муртаг столкнулся с теми, о ком не знал даже король? Но если это так, то в дальнейшем следовало рассчитывать только на себя — вряд ли кто-то даст совет, что в таком случае делать. Впрочем, ему не привыкать.
Он снова потряс головой. Не стоит пытаться разрешить загадку прямо сейчас, подумать над сложившейся ситуацией можно будет и в более спокойном месте… если, конечно, юноша вообще сможет теперь найти такое место. Но проблемы все же следует решать по мере их поступления.
В полумраке мелькнула приземистая тень, и Муртаг напрягся, готовый, если придется, продать свою жизнь подороже, но через секунду увидел, что это всего лишь вернувшийся откуда-то Барбас. В отличие от воина-призрака, перемещался говорящий пес совершенно бесшумно.
А еще невозможно было не заметить книгу, которую Барбас нес в зубах. Достигнув ниши, пес аккуратно, насколько мог, положил на пол ветхий фолиант в потрепанной кожаной обложке.
— Вот! — рыкнул он. — Бери его, и убираемся отсюда, нас учуяли.
Муртаг бережно поднял книгу, отметив мимоходом, что на и без того потрепанном переплете теперь красовались еще и отметины от собачьих зубов. Вот ведь блохастый варвар: книга наверняка очень старая, с ней стоило бы обходиться осторожнее. Но… выходит, они здесь ради этой книги? Значит, она действительно ценна.
— Нашел время думать не о том! — Барбас вновь зарычал. — Не спи, хватай меня за загривок и сматываемся!
Под сводами галереи вновь заметалось эхо тяжелых шагов, и Муртаг счел верным поступить так, как велел ему проводник. Снова, как в тот момент, когда они прятались от призрака, юноша положил ладонь на загривок собаки, и…
…исчезли темнота и черный с зелеными прожилками камень. Вокруг снова закружилась серая мгла. Еще миг — и она расступилась, явив взору скалистую местность. Повеяло холодом.
— Промахнулись, — совсем тихо, с явной досадой сообщил Барбас. — Подожди немного, мне тяжело таскать с собой кого-то еще. Но здесь нам точно нечего делать.
Место, где они очутились, с первого же взгляда показалось Муртагу таким же мрачным и чуждым, как и те залы. Хотя здесь, в отличие от коридора и галереи, можно было видеть небо, но это небо совсем не походило на то, к которому он привык. Оно горело — словно жидкий огонь разлился по небосклону, но воздух, как ни странно, был обжигающе холоден. А устремляющиеся вверх скалы выглядели не менее зловещими, чем мрак и гладкий черный мрамор с зелеными прожилками.
Неожиданное чувство хлестнуло по разуму порывом ледяного ветра: здесь был кто-то еще, и этот кто-то явно видел их. Может, среди простого люда подобная подозрительность и могла вызвать недоумение, а то и вовсе смех, но Муртаг был воином, а воин рано или поздно учится доверять своим ощущениям. По крайней мере, развитая интуиция спасла не одну жизнь.
И вот сейчас эта самая интуиция буквально кричала о том, что где-то в этих скалах затаился кто-то, наблюдавший за ним. Кто-то очень опасный.
Он видел незваных гостей, столь нахально влезших сюда, в дом его истинного повелителя. Может быть, эта встреча и была неожиданной, но один из этих чужаков явно даже не подозревал, чего можно ожидать. Какая неосмотрительность.
Этот темноволосый юнец казался знакомым. Пока что существо не могло вспомнить его, потому что границы между разумами еще не стерлись. Жаль, ему придется еще некоторое время провести здесь, прежде, чем он сможет вернуться в один из миров смертных. Он ненавидел это состояние, когда память еще не восстанавливалась до конца, хотя и, справедливости ради стоит заметить, переживал он подобное совсем нечасто. Но убить одного из чужаков — крепко потрепанного с виду темноволосого парня — он вполне бы смог.
Что-то шевельнулось в памяти. Нет. Нужен был не он. Другой человек, как-то с ним связанный. Но на худой конец сойдет и этот чужак. Наблюдатель знал его — однажды тот ему помешал. Впервые за много лет причинил боль. И теперь поплатится за это — а заодно и за поражение, которое наблюдатель потерпел от рук приятеля этого нахального чужака, тоже.
Барбас явно тоже заметил слежку — как и тогда, при приближении призрака, он вздыбил шерсть. Муртаг резко обернулся, но никого не увидел. Только все те же скалы. Ощущение опасности никуда не исчезло — наоборот, лишь стало сильнее. Знать бы еще, кто за ними следил. И чего от неизвестного врага следует ждать.
— Хватайся, — а до этого момента Муртаг и не подозревал о том, что собаки умеют шипеть. Но иначе описать звук, изданный проводником, не получалось. — Была ни была!
Вновь их ненадолго отступила уже знакомая мгла. Назойливое ощущение чьего-то пристального взгляда исчезло, но Муртаг не спешил ослаблять бдительность. Может быть, неизвестная угроза не потеряла их след. К тому же, он не знал, с чем мог еще столкнуться впереди.
— Вот. — Пес часто дышал, высунув язык — запыхался, бедняга. — Здесь у нас есть несколько минут на передышку, — и добавил ворчливо: — все было бы проще, если бы хозяин позволил переместиться в его владения.
— И кто этот твой хозяин? — осведомился Муртаг, осматриваясь. Они стояли на тропе, извивающейся среди старых деревьев и серых валунов, совсем не мрачных, в отличие от недавних скал. Где-то в стороне журчал ручей, над землей стелился туман, вдоль тропы можно было заметить небольшие стеклянные фонари. Иными словами, это место выглядело спокойным и тихим, но, как и два предыдущих, явно не предназначалось для смертных, поэтому юноша не спешил обманываться мирным пейзажем.
— Сказано же тебе было — не спрашивай. Хозяин запретил мне рассказывать тебе обо всем этом, узнаешь, когда надо будет. А что касается сделки — он сам тебя найдет. А теперь читай книгу. Пора уже заканчивать с этой прогулкой, тебе здесь не место. У здешних обитателей есть занятия и поинтереснее, чем поиски незваных гостей, но это пока что. Слышишь?
Откуда-то действительно доносились музыка и голоса — похоже, где-то рядом проводилось какое-то празднество.
— То есть, я должен прочитать эту книгу? — Не поверил своим ушам Муртаг, оценивая взглядом толщину фолианта. — На это явно уйдет не одна неделя.
Пес вновь насмешливо фыркнул:
— Это не просто какая-то книжонка из твоего мира. Или я, по-твоему, зря ее украл? Так ты будешь понимать язык, он отличается от вашего. И знания. Кое-что ты будешь вспоминать, когда понадобится — и так тебе проще станет принять все, что ты услышишь. Постой, — добавил Барбас спешно, — как только ты прочтешь книгу, ты окажешься там, куда тебя решил отправить мой хозяин. Еще один мир смертных, он чем-то похож на тот, откуда пришел ты. И лучше на первое время притворись, что ничего не помнишь. Все, не задавай вопросов! — вновь зарычал он, явно поняв, что Муртаг собрался узнать, что это за миры такие, и зачем ему туда отправляться. — Давай, быстро!
Юноша пожал плечами и раскрыл книгу. В первый миг он подумал, что это чья-то злая шутка: страницы были пусты. Но раньше, чем он успел что-то сказать по этому поводу, на пергаменте проступили символы, совершенно незнакомые Муртагу, и ему показалось, что какая-то сила словно волной прошла сквозь него. Знаки на миг вспыхнули, будто пламя, а затем уже в который раз все исчезло. Опять закружился серый туман, но очень быстро на смену ему пришла непроницаемая чернота.
* * *
Зима в их краях в этом году выдалась довольно промозглой. Истинное наказание: лучше сильный мороз без ветра, чем довольно слабый мороз, но с порывами сырого ветра и снегом с дождем. Мало того, зима отчаянно не желала уходить, и несмотря на то, что весна перевалила за середину, продолжал валить мокрый снег. Давненько на памяти старого целителя не случалось такой пакости.
Впрочем, к холодам Антоний Валериус давно уже привык. Как-никак, а большую часть своей сознательной жизни он провел здесь, в Скайриме. Много лет назад, когда совсем еще молодой Антоний стал учеником знаменитой Коллегии Винтерхолда, он нередко скучал по мягкому климату Сиродила, но рано или поздно живые существа привыкают ко всему.
Прошли годы, и Антоний повстерчал будущую супругу, нордку по имени Гудхильд. Норды обычно ценили силу, храбрость и боевые навыки, а на магов посматривали с предубеждением, нередко считая их попросту слабаками, но вот Гудхильд так явно не думала. Когда она была совсем юна, ее родичей скосил мор, как и половину жителей деревни, в которой она жила. После этого девушка пожелала стать целительницей, дабы сделать все, чтобы никто и никогда более не пережил подобной напасти.
…А потом, спустя много лет, и Антоний, и Гудхильд покинули Коллегию, в которой набирали мощь интриги. Они оба изучали искусство целительства вовсе не для того, чтобы вечно отсиживаться за каменными стенами. В конце концов они осели здесь, в доме неподалеку от Айварстеда. Жители всех ближайших к их жилищу селений знали и уважали их — на счету Антония и Гудхильд было немало спасенных жизней. Если кто-то болел или покалечился, или еще что случалось, всегда звали их. Может, это и было хлопотно, но старики не жаловались: в конце концов, они для того и поселились здесь, чтобы помогать тем, кто в этом нуждался. Тем более что и бедствовать не приходилось, благодарные люди не забывали про целителей. Антоний и его жена в роскоши не купались, да и не нужно им это было, но и не голодали и на оборванцев не походили. А так — что еще нужно?
В котелке над очагом булькала горячая похлебка, именно то, что так необходимо после весьма прохладного дня. Сегодня целители, наконец, вернулись домой из деревеньки, в которой стали вдруг хворать дети. Послали бы кого сразу — болезнь, может, и удалось бы остановить быстрее. А так им пришлось провести в деревне почти неделю. Но хворь перестала распространяться, дети выздоравливали — стало быть, можно было и домой возвращаться. Антоний договорился в деревне, что если вдруг кому станет хуже, за ними пошлют немедля.
— И все-таки не нравятся мне эти слухи, муж. — Гудхильд покачала головой, разливая по двум плошкам похлебку. — И у нас, чувствую, работы прибавится.
— Да уж, жена. Восстание-то, похоже, и не собирается успокаиваться. — Антоний принял из рук супруги плошку. — А ведь пытались нас уже Братья Бури с места согнать.
— Братья Бури! — Женщина презрительно покривила губы. — По мне, так они просто шайка разбойников, прикрывшаяся благородными целями. А на деле они только разоряют нашу страну!
Гражданская война, вспыхнувшая в Скайриме после убийства ярлом Виндхельма Верховного Короля Торуга, и не думала утихать со временем. Повстанцы, называвшие себя Братьями Бури, сражались за отделение Скайрима от Империи, и немало нордов поддерживали их. Вот только Гудхильд хоть и была нордкой, умела видеть дальше красивых речей. Восстание явно обречено на провал, да и цели его, если копнуть поглубже, не были столь благородными — скорее, кто-то просто захотел власти. Кроме того, до Рифта уже доползли слухи о том, что Верховный Король погиб вовсе не в честном поединке, как говорили Братья Бури, а был подло убит их предводителем…
А еще этим повстанцам до всего было дело. Особенно до чужестранцев, даже если те жили в Скайриме на протяжении нескольких поколений. К Антонию и его жене тоже уже цеплялись не раз: Братьям Бури достаточно было уже того, что Антоний — имперец, а Гудхильд — жена имперца. По мнению этих остолопов, тем самым женщина предала свой народ. Несколько раз особо радикальные повстанцы открыто угрожали Антонию, требуя убираться отсюда. Им не было дела до того, что старики просто жили в доме в лесу и помогали всем, кто об этом просил.
Надо сказать, людям в деревнях такое поведение повстанцев тоже не нравилось. Чем им лекари-то не угодили? Подумаешь, имперец! Главное, что дело свое знает и денег не требует. Так считал простой народ, но стали бы его слушать эти самые Братья Бури? Тем более, Антоний и сам знал, что у многих деревенских сыновья, а то и дочери, присоединялись к восстанию. А ведь говорили им, что войны между ярлами не для простых крестьян. Да вот только они разве слушали? Юность…
Да, толпу несложно зажечь красивыми и убедительными речами. Нужно только знать, о чем говорить. И то, как говорить.
Слухи, бродившие в деревеньке, в которой Антоний и Гудхильд провели последние несколько дней, откровенно не радовали. Обстановка в провинции становилась все более напряженной с каждым днем. Как бы и в самом деле не пришлось съезжать с привычного места… За себя Антоний не боялся, но жизнь его жены имела в его глазах совсем другой статус. Мужчина взглянул на Гудхильд — та выглядела усталой. Антоний понимал, каково ей видеть, как ее родину раздирает на части война.
Вдруг в дверь с силой забарабанили.
— Хозяева! — позвал с той стороны знакомый мужской голос. — Есть кто дома?
— И поесть-то не дадут спокойно, — привычно заворчала Гудхильд, отодвигая свою плошку. Она, как и ее муж, понимала, что вряд ли их кто-то решил побеспокоить просто так. Неужто опять та же хворь? Надо было все-таки задержаться в деревне…
За дверью стоял рыжеволосый норд средних лет, которого Антоний и Гудхильд неплохо знали. Эрик, охотник из той самой деревеньки. Значит, придется возвращаться? Или… Антоний не сразу обратил внимание на спину лошади, которую норд вел под уздцы. Поперек седла лежал человек, закутанный в теплый плащ охотника. Кто-то из товарищей Эрика?
— А я-то опасался, что вас не застану, — произнес охотник. — Нашел его в лесу, не оставлять же как есть? Не по-людски это.
Найденного Эриком человека перенесли в дом. Теперь Антоний видел, что он очень молод — наверно, не больше двадцати лет. Судя по чертам лица, имперец, хотя это и просто предположение. Темные, почти черные волосы спутались, да и в целом выглядел юноша очень изможденным. Из одежды на нем имелись только штаны, даже обуви нет. Кто же тут в таком виде ходить будет? И даже на первый взгляд очень много порезов и ожогов. Глубокие порезы вдоль ребер. Стертая кожа на запястьях. Антоний дураком не был и сразу понял, что все это значит.
— Пленник. — Целитель обернулся к охотнику: — Где ты его нашел, Эрик?
— Неподалеку от старой медвежьей берлоги. И рядом никого, даже следов не было, хотя сам он там явно после снегопада оказался — замерзнуть не успел, да и сам снегом не присыпан. Будто из воздуха появился. Может, и пленник, мало ли сейчас в наших краях всякой бандитской швали? А теперь с войной разбойников еще больше станет, — мужчина вздохнул. — То-то люди все удивляются, как ты здесь один с женой жить не боишься.
— У нас брать, считай, нечего. А место все знают, для логова не сгодится.
Про разбойников Антоний прекрасно знал. Знал и о том, что они похищали людей. Места эти вообще не были самыми безопасными, тем более, что в лесах водилось немало хищников. Встречались и тролли. Но и сам Антоний, и его жена когда-то обучались не только целительной магии — владели и боевой. Пусть и не настолько хорошо, чтобы сражаться с опытными магами, но на то, чтобы защититься от грабителей или зверей, вполне хватало.
— Ты бы взял припасов, — к мужчинам подошла Гудхильд, — У нас всего и так с избытком, а у тебя теперь, выходит, охота сорвалась. Тебе ведь семью кормить еще.
— Успею еще поохотиться, — ответил Эрик. — А вы бы поосторожнее. Сегодня, как вы ушли, опять эти, — он поморщился, — у нас ошивались. Нам-то все равно, а вот молодые… Сын чуть ли не в рот им заглядывает. Попробует удрать — не посмотрю, что он почти взрослый, выпорю так, что неделю сесть не сможет! Не для простых людей эта война.
Несмотря на то, что восстание набирало силу, даже в подконтрольных Братьям Бури владениях не каждый им симпатизировал. Да, таких людей было меньшинство, но они все же существовали, и Эрик был одним из них.
У охотника не было причин задерживаться, и потому тот вскоре отбыл, нагруженный целебными снадобьями, которые варила Гудхильд. Отпустить старого знакомого с пустыми руками супруги не могли. Раз уж от припасов тот отказался, то снадобья ему или семье его пригодятся.
— Его допрашивали, — с уверенностью заявила Гудхильд, уже осматривавшая раненого. — Или, может, еще подбивали на предательство — заслать обратно или принудить встать на свою сторону.
— С чего ты так решила? — Антоний приблизился к жене и тоже склонился над бессознательным юношей. Женщина в ответ хмыкнула:
— А ты сам посмотри. Кто бы это ни был, но паренька они, хоть и пытали, но старались не покалечить. Значит, нужен был живым и здоровым. Ну… насколько возможно.
— Я тебя понял, — кивнул мужчина. — Может, сам расскажет, как в себя придет. Эрик сказал, что следов с ним рядом не было, хотя и замести их никак не могло. Хотел бы я знать, что все это значит.
* * *
Первое, что Муртаг почувствовал, — тепло. Словно в хорошо натопленном доме. Он уже и почти забыл, как это, — хотя, должно быть, прошло не так много времени. Но дни, проведенные в темнице, казались вечностью.
Он лежал на чем-то мягком и был чем-то укрыт. Пахло дымом, какими-то травами и чем-то съестным. Выходит, все это было сном? И путешествие в компании говорящей собаки, и темница?..
Темница!
Первым порывом было открыть глаза и встать, но Муртаг не стал этого делать. Он даже не знал, где находится, хотя мог быть уверен в том, что не в камере пыток. И все же — темница Урубаена сном точно не была. Тогда почему пытки закончились? Или его мучители решили сделать перерыв, дабы не угробить пленника раньше времени?
Всё верно… Смена обстановки еще не значила, что Муртаг не среди врагов. Пока он не разберется с тем, где он находится и кто его окружает, не следовало показывать, что он очнулся. Сперва нужно хоть что-то понять.
Первым делом юноша прислушался. Ничего подозрительного, только потрескивает где-то неподалеку пламя. Что-то булькает и позвякивает. По первому впечатлению все это больше походило на обиталище лекаря, чем на тюрьму.
Все-таки решили подлатать? Или его вытащили из Урубаена? Нет, вряд ли. Кто смог бы это сделать?
«Надеюсь, братец, ты не полез в это гнездо шершней, — отстранено подумал он. — От мертвого героя пользы не будет».
Решив рискнуть, Муртаг медленно, осторожно приоткрыл глаза. Повезло, что свет в помещении был неярким, иначе ему бы долго пришлось привыкать… Деревянные стены, на них отсветы от пламени. Факелы? Нет, скорее, очаг. И, кажется, рядом никого нет. Открыв глаза и поморгав, чтобы привыкнуть, юноша осторожно повернул голову и окинул помещение взглядом. Похоже на маленький дом, разделенный на две половины грубо сработанной перегородкой. Та часть, в которой находился Муртаг, по-видимому, служила хозяевам кухней. Прямо посреди помещения дымил очаг в земляном полу. Неудивительно, жилище явно топилось по-черному. На приколоченных к стене полках расположились съестные припасы, к потолку вперемешку с пучками трав были подвешены тушки каких-то животных. Скосив глаза, Муртаг заметил, что самого его кто-то устроил на лежанке возле стены и укрыл пушистой шкурой. Все это мало походило на быт жителей столицы, скорее, на жилище какого-то отшельника…
Что находилось на другой половине дома, Муртаг разглядеть не мог. Рядом по-прежнему никого не было. Узнать бы, как и куда он попал…
Но стоило ему попытаться приподняться, как тело напомнило о том, что в темнице с ним вели не задушевные разговоры. Пронзило болью ребра, засаднило запястья. Плечи и спина просто противно ныли, намекая, что дергаться явно не стоит, да и вообще, куда он лезет-то, относительно цел, жив, вот и пусть успокоится! Пришлось вновь откинуться на лежанку, издав болезненное шипение. Едва слышное позвякивание на другой половине дома прекратилось, а затем из-за перегородки вышла, по-видимому, хозяйка.
Она оказалась пожилой, но отличалась высоким ростом и, несмотря на возраст, сохранила осанку. Женщина была облачена в видавшее виды серое платье, седые волосы она заплела в косу. Должно быть, в молодости она была весьма хороша собой, но и сейчас ее сложно было назвать дряхлой развалиной — она держалась едва ли не с королевской статью.
— Наконец-то проснулся, — произнесла она. Голос у нее был довольно приятный, в нем почти не чувствовалось старческого дребезжания. — Подожди пока вставать, нагуляешься ещё.
Хозяйка присела на край лежанки и, приподняв голову юноши, поднесла к его губам глиняную кружку с пахнущей травами жидкостью. Может, это и какая-нибудь колдовская дрянь, но Муртаг был совершенно не в том состоянии, чтобы сопротивляться чему-либо. Да и вряд ли эта старая женщина решила его отравить. К чему такие сложности? Есть множество гораздо более простых способов отправить кого-то на тот свет, особенно если этот кто-то в таком премерзком состоянии, как Муртаг.
Снадобье в кружке оказалось горьковатым на вкус. Вскоре проклюнувшаяся боль поутихла, да и в голове прояснилось окончательно.
— Вот теперь и поговорить можно, — сказала женщина, поставив кружку на стол, за которым, должно быть, хозяева дома ели. — Вижу, нелегко тебе пришлось, — добавила она с сочувствием.
— Что… — Голос звучал непривычно хрипло. — Что это за место? Где я нахожусь?
— Ты в нашем с моим мужем доме, неподалеку от Айварстеда. Владение Рифт, — названия, произнесенные старой женщиной, Муртаг абсолютно точно никогда не слышал. Или он каким-то образом оказался где-то за пределами Алагейзии?
«Как только ты прочтешь книгу, ты окажешься там, куда тебя решил отправить мой хозяин. Еще один мир смертных, он чем-то похож на тот, откуда пришел ты. И лучше на первое время притворись, что ничего не помнишь», — всплыли вдруг в памяти слова говорящей собаки из бредового сна. Или не сна? Те названия, что прозвучали в речи женщины, были юноше незнакомы. Все сходилось. Но не могло же такого произойти на самом деле!
Кажется, тогда, в темнице, Муртаг пожелал оказаться подальше от того места. В какой-то мере это желание исполнилось, вот только теперь он не имел ни малейшего понятия о том, где вообще находится.
«В следующий раз, видимо, придется яснее выражать свои пожелания», — подумал он с мрачной иронией. Женщина же, похоже, заметила его реакцию.
— Это в Скайриме, — добавила она осторожно. Видимо, подозревала, что юноша повредился разумом. Но ведь не рассказывать же о том, что с ним приключилось! Вряд ли ему поверят. А если и поверят — неизвестно, как к этому отнесутся. Вот уж где не знаешь, что хуже!
— Увы, я не могу вспомнить, где это, — так же осторожно ответил он, стараясь, чтобы его голос прозвучал достаточно растерянно. — Кажется… кажется, я вообще ничего не помню.
— Неудивительно, — пробормотала женщина себе под нос, после чего спросила, обращаясь к юноше: — Свое имя-то вспомнить можешь?
— Да. Меня зовут… — Тут он сделал театральную паузу, добавляя в голос отчаяния, — Муртаг.
— Хороший знак. — Хозяйка улыбнулась. — Значит, и остальное, скорее всего, вспомнишь. Я Гудхильд, а моего мужа зовут Антоний. Скоро он вернется. Мы целители, живем здесь отдельно ото всех.
— Как я здесь оказался? — не мог же он просто появиться в доме целителей из ниоткуда! — И… сколько времени прошло?
— Тебя нашел один охотник и принес к нам. Два дня назад это было, — ответила Гудхильд. — Отдыхай пока, рано тебе еще вскакивать. Поговорить успеем еще.
* * *
Похоже, происходящее все-таки было реальностью. В этом Муртагу пришлось убедиться на второй день — сон не спешил заканчиваться. Была, конечно, вероятность иллюзии, но… Смысла гадать уже просто не было, какая вообще разница, что происходит, если его не режут на кусочки и не вырывают ногти? Если это морок, то на удивление приятный по сравнению с недавней его жизнью, так что пусть продолжается сколько угодно.
На третий день юноша уже поднялся на ноги. Жаль, нормально поесть пока что было нельзя. Впрочем, он и сам знал о последствиях обжорства после длительного голодания…
Ему пришлось смириться с мыслью о том, что находится он даже не за пределами Алагейзии, а бесконечно далеко от своего мира. В этом мире, как Муртаг уже успел узнать, было то ли три, то ли четыре материка, не считая одного, ушедшего под воду. На территории одного из них — Тамриэля, — он сейчас и находился. Некогда все народы, населявшие его, были частями единого государства, которое, впрочем, раскололось около двух веков назад, и всё еще продолжало потихоньку разваливаться. Или это было не вполне верно, или даже совсем неверно, но Муртаг понял это примерно так. Сложно усвоить огромный кусок чужой истории за столь краткое время.
Скайрим был северной провинцией Империи. Окутанные туманами заснеженные горы и огромные равнины, снежные пустоши и густые леса, скалы и бурные горные реки — вот что представляла собой эта земля. Скайрим был разделен на девять владений, которыми правили ярлы, но все они подчинялись Верховному Королю. Но сейчас правитель был убит, а провинцию раздирала на части гражданская война.
Войну, как усвоил себе Муртаг, начал правитель одного из владений. Формально поводом для восстания послужил запрет на поклонение одному из божеств — Талосу, Тайберу Септиму, обожествленному герою людей, когда-то покорившему все народы Тамриэля и создавшему Империю. Поклонение мертвому человеку Муртаг самозабвенно и непреодолимо считал глупостью, как и вообще любое поклонение кому угодно, а войну из-за вымышленного друга, которого, вполне вероятно, вообще не существует, глупостью еще более глобальной. После войны с эльфами, в которой Империя потерпела поражение, почитание этого Талоса оказалось под запретом — таким было одно из условий победителей, у которых, очевидно, имелись свои взгляды на вымышленных друзей.
С удивлением Муртаг узнал, что здесь эльфы были отнюдь не мудры, прекрасны и справедливы. Точнее, мудрости у них наверняка было не отнять, но вот остальное… И они явно отличались коварством и мстительностью. В Скайриме эльфов недолюбливали исстари, впрочем, и они не питали любви к людям — тут уж всё как в Алагейзии, хоть к этому привыкать не надо.
Видимо, эльфам поперек горла оказалось поклонение обожествленному человеку, хотя какое им, собственно дело? Теперь официально в Империи поклонялись Восьми богам вместо Девяти. Норды, коренные жители Скайрима, восприняли это едва ли не как личное оскорбление (ведь считалось, что родиной Талоса был Скайрим), но помалкивали, тихо бурча себе под нос проклятия. Война началась лишь тогда, когда предводитель восстания начал баламутить народ, а потом взял и убил Верховного Короля.
Антоний Валериус, муж Гудхильд, считал, что он лишь желал власти. Погубив Верховного Короля, он явно рассчитывал рано или поздно занять его место сам. Того же мнения придерживалась и Гудхильд.
Сам Антоний был родом из Сиродила, центральной провинции Империи, граничащей со Скайримом на юге. Впрочем, большую часть своей жизни он провел в северных землях, и потому редко вспоминал свою родину. Его дом был здесь. Похоже, мужчина был старше жены на несколько лет, но держался ничуть не хуже.
Оказалось, что в доме пожилой четы хранилось немало книг. Читать их не возбранялось, и потому Муртаг, уже не удивляясь тому, что даже не видит разницы в языках, принялся за чтение. Раз уж он здесь оказался, стоило узнать как можно больше об этом месте.
А потом произошло то, чего он не ожидал: его раскусили. Конечно, юноша понимал, что не сможет изображать потерю памяти вечно, но и того, что его раскроют так быстро, он тоже не ждал.
— Ты ведь не отсюда, — однажды уверенным тоном произнес Антоний, пристально глядя на гостя. Тот сперва даже растерялся, но все-таки ответил:
— Если я имперец, то, должно быть, я из Сиродила.
Но целитель только отмахнулся:
— Я не о том, и ты это понимаешь. А я понимаю, что ты утаиваешь это не из злого умысла. Ты ведь считаешь, что я тебе не поверю?
Похоже, теперь отпираться было бессмысленно. Значит, стоило отвечать честно.
— Да, — кивнул Муртаг. — Но…
— …Откуда мне это известно? — Антоний беззлобно усмехнулся. — Не забывай, что я немало лет провел в Коллегии Винтерхолда. А там самая большая библиотека во всем Скайриме. То, что где-то есть еще один мир, не такой уж и секрет. Для некоторых магов, по крайней мере. Были те, кто отправлялся в твой мир или приходил из него. Правда, никто не знает, как именно они это делали. Так значит, ты пришел оттуда?
— Да. Но я сам не знаю, как это получилось.
Антоний задумался, после чего предложил:
— Может, попытаешься вспомнить, что этому предшествовало? — В ответ юноша болезненно покривился. Пусть его раны уже и почти зажили, воспоминания о пытках никуда не делись.
— В таком случае мне, наверно, придется рассказать все — иначе вряд ли что-то из этого будет понятно.
Обычно недоверчивый, сейчас Муртаг был уверен в том, что этим людям можно было рассказать свою историю. Интуитивно он чувствовал, что от Антония и Гудхильд он не получит ножа в спину, неважно, в прямом или образном смысле.
Хозяева время от времени перебивали гостя, выражая свое мнение о тех или иных событиях или задавая вопросы.
— Так значит, тебя попрекали тем, какой у тебя был отец? — искренне возмущалась Гудхильд. — Можно подумать, ты сам его выбирал! И чем они думали все? А я шрам твой сразу заприметила, все думала, откуда. И как можно думать, что по стопам такого папаши захочешь пойти?
Муртаг благодарно улыбнулся в ответ. Все-таки были люди, судившие о человеке по его делам, а не делам его родственников. Хотя, возможно, Гудхильд и ее муж просто никогда не видели того, что творили Проклятые… И, возможно, не так уж и плохо, что Муртаг попал сюда. По крайней мере, происхождение юноши здесь не станет для него клеймом.
А вот Антония очень заинтересовали драконьи Всадники. Увы, Муртаг мало что знал об этом, но, похоже, мужчина готов был довольствоваться и этими крохами сведений. Ученый во всем — что тут сказать?
А Муртаг с неожиданной тоской вспомнил брата. Интересно, как он, жив ли? Не может быть, что нет. Хотелось бы сейчас оказаться рядом с ним, чтобы вновь сражаться плечом к плечу. Антоний говорил, что были те, кто попадал из мира в мир. Наверняка существовал способ сделать это осознанно!
Подробный рассказ занял два дня. И все же Муртаг не стал говорить о таинственном голосе и своем путешествии в компании собаки. Чувствовал, что об этом лучше промолчать.
— Вижу, что жизнь у тебя была непростая, — произнес, наконец, Антоний. — Ты правильно поступил, не рассказав нам сразу о том, что ты не из этого мира. Лучше не говори об этом больше никому. А пока что сделаем так. Тебе все равно придется остаться у нас на какое-то время. Люди к нам заходят нередко, так что говори им, что ты мой родич, решил ко мне в ученики податься. Из, скажем, Анвила. Этот город далеко на юге, половина местных никогда там не была, а другая половина вообще слабо представляет, где это, так что легенда подходящая. А потом… Там видно будет. Пожалуй, тебе стоит отправиться в Коллегию.
* * *
Еще через день Муртаг наткнулся на изображение дракона на вложенном в книгу листе хорошего пергамента. Никакой подписи не обнаружилось. Возможно, это был всего лишь ничего не значащий рисунок, но дракон невольно напомнил юноше о родине и младшем брате. В последнее время он вообще часто вспоминал Эрагона — и от всей души надеялся, что тот не пытался его отыскать. Пусть лучше считает пока, что старший брат мертв, и не пытается прорваться в Урубаен. Ничем хорошим для него это точно не закончится.
Невольно ему стало интересно, обитали ли драконы в Тамриэле? Ни Антоний, ни Гудхильд не упоминали о них, но, возможно, стоит расспросить?
— В наше время многие считают драконов мифом, — покачал головой хозяин дома. — Но, тем не менее, они существовали на самом деле. До нас дошли сведения о Войне Драконов, в которой смертные народы избавились от их власти. До того миром правили драконы. Сейчас вряд ли кто-то из них уцелел… Хотя иногда мне думается, что это к лучшему.
— Говорят, убить дракона нельзя. То есть, конечно, можно, но считается, что и мертвый дракон однажды может вернуться к жизни, — добавляла Гудхильд. У ее народа с этими созданиями было связано множество древних легенд. — Потому-то, говорят, драконы и боялись Довакинов. Те убивали драконов и крали их силу, тем самым лишая этих чудовищ возможности вернуться к жизни.
— Довакинов? — переспросил Муртаг, услышав незнакомое слово. Крали силы драконов? И кто это были такие? Маги? Или кто-то вроде Всадников?
— Говоря по-человечески, Драконорожденных, — пояснила женщина, которой, судя по тону, нравилась тема разговора. — Говорят, что это смертные, что родились с кровью дракона в жилах. Как сам Талос. Они были великими героями, которым не было равных в битвах.
— Спроси норда об этой легенде… — негромко рассмеялся Антоний. Его жена ответила ему притворно-сердитым взглядом. — Если разобраться, то не только героями… Но это уже не легенда.
— Эти предания действительно много значат для моего народа. — Гудхильд безошибочно вытянула какую-то книгу, по размерам меньше остальных, и зашелестела страницами. — Сохранилось даже одно пророчество о Драконорожденном, записанное на языке драконов. Переписывание нескольких старинных книг из библиотеки Коллегии нам дорого обошлось, но мы не жалеем об этом.
Язык драконов? Так называли здесь Древний Язык? Или это что-то другое? Меж тем хозяйка дома отыскала нужную страницу и передала книгу Муртагу:
— Вот оно!
Тот принял книгу из рук хозяйки — и его взгляд скользнул по строкам, написанным на неизвестном языке:
Довакин, Довакин, наль ок зин лос варин,
уа деин вокуль мафаерак аст валь!
Арк фин норок паль гран фон нуст хон зиндро зан,
Довакин, фа хин коган му драль!
Хузра ну, куль до од, уа ан бок лингра вод,
арк финт тей, бозик фун, до фин геин!
Уо лост фрон уа ней дов, арк фин рейлик до йуль,
вот ан сулейк уа ронит фа креин!
Арк фин зуль, рок дрей код, нау тол морокеи фрод,
руль лот Тазокан мотад вот кеин!
Сарот ту’ум, нед ан туз, вей зеин хокорон па,
ол фин Довакин комейт ок реин!
Арк фин Кел лост прода, до вед винг ко фин гра,
тол фод зейма уин кеин мейз фрундеин!
Алдуин, фейн до йун, крузик вокун стаднау,
вот ан балок уа дивон фид леин!
Нуз ан суль, фент алок, фод фид вуль дова нок,
фен кос налот мафаерак арк руз!
Паз Кейзаль фен кос стин нол беин Алдуин йот,
Довакин кос фин савик до муз!
Нет, определенно, эти слова не имели никакого отношения к Древнему Языку. Не сказать, чтобы Муртаг знал его, но некоторые слова слышал. Драконий язык же был совсем другим. Резкий, несколько рычащий, но необыкновенно красивый. Хотя, конечно, юноша и не мог знать, как правильно звучит то или иное слово.
— Перевод этой песни, — продолжила Гудхильд, заметив, что гость оторвался от чтения и вопросительно взглянул на нее, — приведен здесь же, на другой странице. Жаль, никто уже не знает, как ее петь.
Муртаг перевернул страницу и взглянул на перевод древнего предания.
Довакин, Довакин, козни зла пресеки,
ты вовек дал в том клятву свою!
И враги много бед слышат в кличе побед,
Довакин, поддержи нас в бою!
О вы, дети снегов, сказ далеких веков
вы услышьте о витязе том!
Кто и змею, и расам людей был родней, силы в ком,
как в светиле златом!
Гласом вооружен, к полю славы шел он в час,
когда Тамриэль жгла война!
Мощь ту’ума врагов, как мечом, всех секла,
Довакина так сила звучна!
В Свитках сказано так — когда брат брату враг,
взмоют в стуже два мрачных крыла!
Алдуин, Бич Монархов, тень давних веков,
жадность чья бы весь мир пожрала!
Но наступит пора, и дракона игра
станет прахом навек, и тогда
Скайрим гнет Алдуина утробы стряхнет,
Довакина прославят уста!
— Барды из Солитьюда теперь носы задрали, — проговорила Гудхильд ворчливо, — считают, что перевели ее первыми. Видать, кто-то все-таки докопался до библиотеки…
Что ж, это предание звучало, как… предание. Как одна из множества героических легенд, каких хватало и на родине Муртага. Хотя некоторые слова оказались ему незнакомы, но раньше, чем он успел поинтересоваться насчет них, Антоний задал свой вопрос.
— Ты сказал, в вашем мире драконов тоже почти не осталось? — уточнил мужчина. — Всего лишь двое?
— Тех, о которых я знаю, да.
— И они, судя по всему, отличаются от тех, что обитали здесь, — целитель словно рассуждал вслух. — Видишь ли, есть те, кого все это интересует не на шутку.
Гудхильд усмехнулась:
— Особенно придворный маг ярла Вайтрана — если то, что о нем рассказывали, не ложь.
— Все мы порой слишком увлекаемся, — со смешком ответил ей муж. Разговор постепенно перешел на другую тему, и Муртаг забыл о словах, про которые собирался спросить. В конце концов, это просто слова из древней легенды. Куда больше юношу заинтересовало другое: в этом мире магии мог научиться любой, кто обладал достаточным терпением и целеустремленностью. Он вспомнил о том, как наблюдал за творящим колдовство под строгим руководством Брома братом. Тогда все это вызывало восхищение и, пожалуй, зависть. Но что, если при желании Муртаг сможет так же?
В любом случае, Антоний сам говорил о том, что его гостю, как только он немного освоится, лучше будет отправиться в Коллегию Магов в Винтерхолд. Это место являлось главным хранилищем знаний в провинции, вот только чужаку туда путь был закрыт. Но если Муртаг хочет узнать хоть что-то о том, как вернуться в Алагейзию, ему придется попасть туда. А значит, нужно вступить в Коллегию. А для этого нужно хотя бы немного научиться местной магии.
К счастью, хотя бы с азами проблем не возникало — приютившие его супруги хоть и считали своим основным делом врачевание, умели и колдовать. К просьбе научить чему-то и его Антоний и Гудхильд отнеслись с пониманием, после чего порекомендовали запастись терпением. С первого раза, говорили они, редко у кого чего-то выходит. И со второго тоже, да и с десятого. Пришлось терпеливо относиться к первым неудачам. В конце концов, чем больше приложено усилий для достижения цели, тем больше ценится результат. Тем приятнее осознавать, что что-то, наконец, стало получаться.
Так проходили день за днем. Кроме учения Муртаг еще и помогал Антонию и Гудхильд по хозяйству — должен же он хоть как-то был отблагодарить их за гостеприимство и помощь! Чувствовать себя нахлебником юноша не любил.
Еще в один из первых дней хозяин дома отправился в ближайшее селение и вскоре вернулся в сопровождении какого-то человека, что помог ему донести ношу. Как оказалось, принес Антоний простую охотничью одежду для гостя, а заодно и лук и кинжал.
— Тебе должно подойти, — сказал он тогда. На вопросы Муртага о том, сколько он теперь должен за все это добро, целитель только отмахивался. — Не отпускать же человека без оружия и более-менее теплой одежды в таких-то краях!
Юноша такому альтруизму не на шутку удивился, но мысли свои оставил при себе.
Время от времени приходили люди — за помощью или по каким-то делам. Муртага не могли не заметить, но хозяева, как и обещали, представляли его как родственника Антония, который пошел к ним в ученики.
— Это внучатый племянник моего мужа, — говорила Гудхильд. — Родители его в этом году померли, а наследства почти и не осталось. Он и поехал к нам подучиться. Не знал вот только, какие у нас тут места, хорошо еще, что Эрик его нашел.
Местные жители эту версию приняли на удивление легко — может быть, потому, что подобное было не такой уж и редкостью, а может, они просто радовались тому, что старые целители готовили себе смену.
Творить магию уже понемногу получалось, и Муртаг первоначально испытывал почти детский восторг, глядя на то, как в воздухе, повинуясь его воле, плавает небольшой, с кулак, светящийся шар, или как в его ладони танцует пламя. Первое заклинание могло стать неплохим подспорьем для ночного путешествия, пользу второго же недооценить было сложно — и костер поджечь, и врага обратить в бегство. Антоний сразу определил, что его новоявленному ученику лучше, за редким исключением вроде тех же светящихся шаров, заняться изучением магии школы Разрушения. В целительство, то есть школу Восстановления, ему лучше было с его характером не соваться, зря только время потратит. Поразмыслив, Муртаг решил, что полностью солидарен с наставником в этом вопросе. Все-таки он воин, а значит, из магии ему полезней всего будут те ее разделы, что помогут в бою.
Конечно, как следует научиться магии на месте он и не планировал. Нет, ему нужно хотя бы освоить азы, а потом… Дальше его ждало опасное путешествие на самый север Скайрима. И если Муртаг хотел вернуться в свой мир, он должен был совершить его.
Так прошли несколько месяцев. Муртаг, будучи чужаком из другого мира, старался узнать о том, чего ожидать здесь, как можно больше, и потому не ленился расспрашивать хозяев. Практически все книги уже были им прочитаны, и юноша уже морально готовился к путешествию в Винтерхолд. Почти что в неизвестность. В свободное от учения время он занимался тем, что перерисовывал карту провинции — не отправляться же вслепую, а в памяти карту он все равно не удержит. Теперь самое главное — не заблудиться на местности. Еще Муртаг подумал, что лук и кинжал, к которым он уже успел привыкнуть, — это, конечно, неплохо, но стоило бы приобрести меч. Впрочем, денег на это все равно не хватало, так что пришлось довольствоваться тем, что есть.
Вскоре все было готово — через пару дней чужак собирался покинуть эти гостеприимные стены. По крайней мере, заплечный мешок был уже собран, а сам юноша надеялся, что через пару дней погода хоть немного улучшится — последние несколько суток дождь лил, как из ведра.
И именно в этот вечер произошло то, что резко поменяло планы Муртага, и, возможно, привело к тому, что пришлось ему пережить в следующие месяцы.
К ним пришел человек — раненый и измотанный. Похоже, что и на дом Антония и Гудхильд он набрел по чистой случайности. Ему определенно повезло — иначе он мог бы оказаться чьим-то поздним ужином. В лесах этого владения водилось немало хищников…
Этот пришлый едва ли был старше Муртага, иссеченное снаряжение выдавало в нем солдата тщетно пытающегося навести порядок во взбунтовавшейся провинции Имперского Легиона. Бедняге здорово досталось — он явно столкнулся с превосходящими силами противника. Значит, где-то поблизости его товарищи? Или ищущие беглеца бунтовщики? В любом случае, парень, видимо, уже плохо соображал, раз осмелился попросить помощи на вражеской территории. Ему повезло, что он набрел на жилище именно отшельников-целителей, а не чье-то еще. Но при виде старого имперца он облегченно выдохнул.
— Засада… Нужно предупредить… — только и смог произнести он, прежде, чем силы окончательно покинули его вместе с сознанием. Целители, не мешкая, занялись его ранами.
Муртаг вышел из дома и вгляделся в темноту. Дождь наконец-то прекратился, но воздух был сырым, и в каких-то десяти шагах от двери черные силуэты деревьев тонули в тумане. Лес шумел, капала с ветвей вода, исполняла свою зловещую песню какая-то ночная птица.
Но больше всего в этот момент Муртаг опасался увидеть людей, пришедших к этому дому. Скорее всего, это будут бунтовщики. А значит, в смертельной опасности окажутся все четверо — и хозяева, и раненый солдат, и сам Муртаг. Солдат — потому что врага не стоит оставлять в живых, целители — потому что помогали имперскому солдату, их гость и ученик — просто за компанию. К тому же, он уже не раз слышал, что очень похож на имперца.
Да, переговоры явно ни к чему не приведут — Антоний и Гудхильд не позволят убить раненого, к тому же, они говорили, что к ним не раз уже цеплялись. Значит, дело совсем плохо. Оставалось лишь надеяться, что повстанцы все-таки потеряли след и не заявятся сюда.
Похоже, не он один думал об этом: стоило юноше вернуться в дом, как к нему подошел Антоний. По лицу его было заметно, что он тревожится, и на то были причины.
— Не думал я, что так выйдет, — он говорил быстро и взволнованно, — но тебе теперь не стоит ждать послезавтра. Если заявятся повстанцы, тебе вряд ли удастся спастись. Плохо уходить в ночь, да еще и неизвестно, с какой стороны эти молодчики… Но лучше тебе поспешить.
Муртаг кивнул — это было логично. Конечно, сам-то он уйдет, а хозяева? Но те точно не покинут свой дом и уж тем более не бросят раненого на произвол судьбы. И если юноша останется, то чем поможет? Пожалуй, что ничем, разве что умрет молодым, хотя и прихватит кого-нибудь с собой. А подобное его совершенно не устраивало — ему куда больше нравилось быть живым. Не для того он как-то выбрался из тюрьмы Урубаена.
Тем более, что присутствие еще одного имперца может только сделать все еще хуже.
— Спасибо вам за все, — поблагодарил Муртаг хозяев, забирая свое кинжал, лук и колчан со стрелами. — Надеюсь, когда-нибудь смогу вернуть долг, — и направился к двери. Как же не хотелось покидать эти стены — тем более, сейчас, когда хозяевам угрожала опасность.
— Подожди! — остановил его Антоний. Обернувшись, Муртаг увидел, что тот протягивает ему ту самую книгу, древнюю песнь-пророчество из которой он читал, кажется, уже целую вечность назад. — Возьми и это и забудь о долгах. Свой долг выплатишь тем, что останешься жить. Удачи тебе.
Благо, книга вполне себе уместилась в заплечном мешке. Но не успел Муртаг сказать еще что-либо, когда в дверь саданули так, что она едва не слетела с петель. Целитель и его ученик едва успели податься назад.
Если бы Муртаг не успел отпереть засов перед тем, как Антоний окликнул его, чтобы отдать книгу, дверь, возможно, и выдержала бы — отшельничество в лесу подразумевает крепкие двери для защиты от зверей или лихих людей. Но как раз в этот момент эта самая дверь заперта не была, и потому распахнулась. Похоже, для незваных гостей это тоже оказалось сюрпризом — они-то явно полагали, что сейчас долго и упорно будут таранить кусок дерева.
В дом ввалился рослый крупный мужчина — при оружии и в зачем-то наброшенной поверх кольчуги медвежьей шкуре так, что голова зверя выполняла роль не то шлема, не то капюшона. Вторженец, к его чести, все-таки удержался на ногах и не растянулся на земляном полу. Мужчина выпрямился и прошел в дом так, будто был здесь хозяином. За ним следом влезли еще двое, правда, эти выглядели ничем непримечательно — стеганые куртки, простые кожаные штаны, сапоги и синие плащи. Видимо, шкура медведя означала более высокий статус. За дверью маячили еще двое, но это не значило, что неизвестных не больше. Часть их могла находиться и вне поля зрения.
— Так-так! Как мы и думали! — проговорил предводитель шайки низким голосом, сверля Антония недобрым взглядом. Бесцеремонно отодвинув целителя в сторону, он прошагал к лежанке, на которую уложили раненого имперца. Гудхильд, в это время перевязывавшая бедняге раны, резко встала и обернулась, встретив чужака испепеляющим взглядом.
— Вон, — коротко, отрывисто бросила она. Но главарь в медвежьей шкуре только ухмыльнулся:
— Сперва разберемся с этими имперскими отродьями. — Он подчеркнуто неторопливо достал из ножен кинжал. Муртаг напрягся, готовый схватиться за оружие в любой момент — он подозревал, что последует за этим. Но дальше события развивались слишком быстро.
Оттолкнув со своего пути старую нордку, как до того ее мужа, главарь занес кинжал над солдатом. Антоний бросился к нему, явно желая остановить, но один из незваных гостей среагировал быстрее — вскинув лук, он послал в спину целителя стрелу. Попал в затылок. В тот же миг сталь кинжала окрасилась кровью человека, которого хозяева дома пытались спасти.
Муртаг услышал, как Гудхильд испустила крик, полный отчаяния и ярости, но у него не было времени на то, чтобы обернуться: выхватив кинжал, он, не мешкая, атаковал того лучника, что стрелял в Антония. Все-таки эти ублюдки явились, чтобы устроить здесь бойню — значит, чтобы выбраться, придется их прикончить.
— Еще одна имперская собака! — Увернувшись от первого удара, противник отбросил лук и выхватил короткий меч. В стороне главарь заорал от боли, запахло паленым. Что там с ним случилось, Муртаг не знал. Противник теснил его к стене, но, как быстро убедился юноша, не был опытным бойцом. Муртаг успел мимоходом пожалеть о том, что земляной пол слишком хорошо утоптан — не выйдет швырнуть горсть врагу в глаза. Увернувшись от очередного удара, он резанул кинжалом по незащищенной кольчугой или перчаткой руке незваного гостя. Тот сбился с ритма, и Муртаг, не мешкая, нанес ему удар в горло. Бой не занял и десяти секунд.
— Провались в Обливион, старая ведьма! — выкрикнул второй бунтовщик, находившийся в доме: тетива его лука лопнула, едва он изготовился стрелять. Одновременно с этим в двери сунулся один из тех, кто остался снаружи. Четвертый, видимо, остался стоять на часах.
Муртаг бросил короткий взгляд в сторону хозяйки и главаря: последний пытался сбить с медвежьей шкуры пламя, но не так-то просто потушить колдовской огонь. Гудхильд, в этот момент больше похожая на грозную богиню возмездия, обернулась ко входу. В ее ладонях плясало пламя.
Это юноша успел заметить, уже сойдясь в ближнем бою с тем противником, что остался без лука — и этот явно обладал куда большим опытом в воинском деле. Еще через миг противников стало двое: тот, что явился снаружи, тоже атаковал Муртага. Впрочем, сгусток пламени, опаливший броню, отвлек его — хозяйка дома времени зря не теряла.
«Точно, магия!»
Пихнув под ноги первому противнику табуретку, Муртаг простер руку в сторону подпаленного Гудхильд бунтовщика. С его пальцев сорвалось пламя, ударившее в лицо врага. Тот с криком отшатнулся, давая юноше время прикончить первого, пока тот не успел подняться на ноги, и схватить с пола его меч. Нечестно? Может, и так. Но лучше схитрить в бою, но выжить, чем сдохнуть честным идиотом.
Часовой, видимо, почувствовал, что его товарищи терпят поражение, и сунулся следом за ними. Этот, к огорчению, оказался самым осторожным. Ну, хоть тот, которого Муртаг атаковал колдовским пламенем, пока что с криками катался по полу, прижав руки к лицу. Использовать еще раз магию без крайней на то необходимости Муртаг не торопился — после первой атаки он почувствовал усталость, к счастью, не ту, что валит с ног. Но все же пока что увлекаться не следовало, если он сам не желает упасть к ногам врагов.
— Шейд вас бы всех побрал! — уйти с линии атаки в этот раз было сложно, настолько быстрым оказался противник. Хорошо хоть, что он, разворачиваясь, споткнулся об пострадавшего товарища. Пара секунд — это тоже фора.
И в этот момент Муртаг обернулся к хозяйке дома. В ее руке вновь потрескивало пламя — Гудхильд явно собиралась нанести удар тому ловкачу, что остался на ногах. Но она, поглощенная горем и гневом, явно не замечала происходящего за ее спиной. Главарь этой шайки убийц успел избавиться от медвежьей шкуры, и теперь явно намеривался нанести обидчице удар в спину.
— Нет!.. — успел выкрикнуть Муртаг, но сделать ничего не успел — пришлось парировать атаку противника. Не успела защититься и Гудхильд — она успела лишь обернуться, прежде чем главарь обезглавил ее ударом меча.
Что ж, Муртаг остался один против двоих.
Сейчас ему не было времени думать о том, что только что погибли хорошие люди, которым он многим был обязан. В бою не место сантиментам, главная задача здесь — выжить и желательно в комплекте со всеми конечностями.
Главарь, обожженный, с перекошенным, изуродованным страшным ожогом лицом, направился к Муртагу и его противнику, вперив в юношу безумный взгляд. Похоже, этот тип сейчас практически берсерк, такого не остановят ни раны, ни боль. Его можно только убить. Да еще и ловкач мешается. И в доме совершенно не хватало места для маневра. Нужно выбираться, пока враги не зажали его в клещи.
Парировав нацеленный ему в живот удар, Муртаг отскочил в сторону, а затем, ужом проскочив под рукой противника, бросился вон из дома. Может, снаружи и присутствовали еще враги, но оставаться в здании было нельзя.
Выскочив наружу, юноша затравленно огляделся. На первый взгляд, в округе было тихо, и все же кто мог знать, сколько в лесу еще этих всеми богами проклятых бунтовщиков? Впрочем, разобраться бы сперва с этими двумя. И все же на миг Муртагу показалось, будто он увидел в тумане какое-то движение.
Враги не заставили себя ждать — выбежали из дома следом за, как они считали, имперцем. И теперь явно пытались атаковать вертлявого противника с двух сторон одновременно. Муртаг старался им такого шанса не предоставить. Сам он пока что избежал ранений, но и как следует зацепить бунтовщиков у него не выходило — удавалось лишь оставлять глубокие порезы, но их было слишком мало. Если бы удалось как следует пустить им кровь и измотать… И земля, как назло, после дождей размокла и превратилась в грязь. Впрочем, это проблема не только для Муртага, но и для его противников.
Уворот от удара главаря, отскок в сторону. Ловкач тут же подскочил с другой стороны, намереваясь укоротить юношу на голову, но тот успел контратаковать. Послышался металлический лязг — и меч бунтовщика, выбитый из рук, отлетел в сторону. Враг, рефлекторно отшатнувшись, не успел защититься — и пропустил нацеленный в шею удар. Глядя, как сталь клинка рвет горло ловкача, Муртаг мстительно улыбнулся. Пришел убивать? Так получай!
Но времени на то, чтобы праздновать победу, не было — оставался еще один противник. В этот раз уклониться от удара главаря не вышло. Юноша успел его блокировать, но каким же он был сильным! Повезло еще, что оружие в руках осталось. Противник, по-видимому, впал в полное неистовство и теперь желал лишь одного — разорвать похожего на имперца молодого воина, только что перебившего большую часть его товарищей.
Взревев не хуже разъяренного быка, главарь вновь пошел в атаку с неотвратимостью топора в руках палача. Муртаг приготовился отскочить влево — шансов выдержать бешеный натиск было крайне мало.
…Стрела, пропев в воздухе, вонзилась главарю в шею. Тот, споткнувшись, сделал еще один шаг вперед, не чувствуя боли. Вторая стрела угодила ему точно в глазницу, и бунтовщик, выронив из рук меч, завалился на размокшую землю.
Муртаг крепче сжал рукоять меча. Враг врага — далеко не всегда союзник. Тот, кто застрелил этого бунтовщика, не спас его самого, а просто убил его противника. Хотелось бы знать, кто вмешался в схватку и чего от него или них следует ожидать.
Похоже, в пылу схватки юноша просто не услышал стука копыт — к дому теперь уже покойных целителей подоспел конный отряд. Судя по характерным кирасам и шлемам, солдаты Имперского Легиона. Вот только как они отнесутся к Муртагу, тот ещё вопрос.
Несколько воинов спешились, и один из них, видимо, командир отряда, направился к застреленному главарю и все еще не опустившему меч чужаку.
— Отлично, с этим разобрались, — послышался женский голос. Только сейчас Муртаг разглядел, что командиром оказалась крепко сложенная темнокожая женщина с волевым, несколько грубоватым лицом. — А это еще кто? Один из них?
— Я похож на одного из этой бандитской шайки, миледи? — резче, чем, пожалуй, следовало, возразил Муртаг. Женщина нахмурилась — должно быть, тон, которым были сказаны эти слова, ей не понравился. А вот в отряде послышались одобрительные смешки:
— Верно сказал, а?
— Да ясно, что он не из этих, мы же видели, как он с ними рубился!
— Кости Шора! Постойте-ка! — Еще один человек спешился и быстрым шагом подошел к командирше. Муртаг не удивился, узнав в нем охотника Эрика. Должно быть, явно симпатизирующий в этой войне Империи и отлично знающий эти леса мужчина выполнял роль проводника. — Я его знаю, это родич Антония и Гудхильд. Он давно уже с ними живет.
— Их убили, — усталым тоном сообщил юноша. — Сюда за помощью пришел один из ваших людей, а вскоре вломилась и эта банда.
— А ведь я им говорил, чтобы были осторожней! — с горечью в голосе ответил Эрик. — Лучше бы они и вправду переехали в какое-нибудь владение поспокойнее. Куда ты теперь, парень? — спросил он негромко, подойдя ближе.
— Отправлюсь в Коллегию Магов. — Муртаг, наконец, опустил меч. Надо бы и ножны от него забрать, вместе с перевязью. И добавил на всякий случай: — Антоний настаивал, чтобы я продолжал учение.
— А вот с этим придется подождать! — встряла командирша. — Мы еще не выяснили, что именно здесь произошло. Откуда нам знать, что это не он привел сюда бунтовщиков?
— Помилуйте, капитан! — подал голос кто-то из воинов. — Мы же сами видели, что тут было!
Неизвестно, как долго могли бы продолжаться эти препирательства, если бы в это момент на сцене не появилось еще одно действующее лицо.
— Капитан! — верхом на взмыленной лошади на поляну возле дома ворвался еще один солдат Легиона. — Капитан, генерал приказывает всем нашим отрядам в Рифте немедленно выдвигаться в Хелген!
Соскочив с лошади, он протянул грозной командирше запечатанное послание. Та, развернув письмо, пробежала взглядом по строчкам и скомандовала:
— У нас новый приказ — прекращаем ловлю бунтовщиков по лесам и отправляемся в Хелген. Похоже, эта война вот-вот закончится, — добавила женщина, после чего смерила Муртага все таким же подозрительным взглядом: — Ты едешь с нами. Разберемся на месте.
— Но, капитан, какой смысл… — начал было один из ее подчиненных, но командирша не позволила ему закончить:
— Это приказ, солдат!
Муртагу даже подвели лошадь, хозяин которой, видимо, погиб в одной из стычек с бунтовщиками во время упомянутой командиршей облавы.
— Попробуешь сбежать — и тебе конец! — предупредила женщина. Что ж, в путь — значит, в путь. Оставалось лишь постараться сделать все, чтобы ситуация разрешилась благополучно, и его не записали в бунтовщики.
— Подожди. — Эрик успел остановить юношу, когда тот уже собирался запрыгнуть в седло. — Вот, возьми, — он протянул Муртагу весьма увесистый кошель. — Был за мной должок Антонию и его жене — они, когда всех хрипунец косил, выходили мою Вигдис, и детей тоже. Так что отдам тебе хоть это, раз ты их родич. Не люблю в должниках ходить.
— А они? — Муртаг кивнул в сторону разоренного дома. В ответ норд вздохнул:
— Понимаю тебя — даже проститься не дают. Не беспокойся, твоих родных похоронят как подобает. В ближайших деревнях их все уважали. А сам я теперь уеду и семью увезу, пока и к моим не нагрянули. В Вайтран или Фолкрит куда-нибудь, там сейчас спокойнее. И ты тоже, как разберешься, уезжай учиться. Последнюю волю родичей уважать надо. Удачи тебе. Да хранят тебя боги в битвах.
Вскоре окрестности дома отшельников-целителей, которыми ограничивался этот мир для Муртага с тех пор, как он в нем оказался, исчезли из виду. Сын Проклятого поглубже надвинул капюшон плаща. В дороге у него будет достаточно времени на то, чтобы как следует подумать над всем случившимся.
Спотыкаемся в золе,
Я не могу вспомнить
Затерянные в прахе тайны,
Хотя мне говорят, что я должен.
Небо разорвано на части,
Но страх, подрывающий мужество,
Не возьмет надо мной верх,
Я вырвусь из лап смерти.
(Miracle of Sound — All as One)
Путь до крепости под названием Хелген занял почти три дня, и все эти проведенные в дороге дни Муртага одолевали невеселые размышления.
Двое людей приютили его, чужака из другого мира, и готовы были бескорыстно помочь всем, что было в их силах. А теперь их нет, они убиты заглянувшими на огонек повстанцами. Нет больше места, где сын Проклятого чувствовал себя в безопасности. А ведь подобного он не испытывал, кажется, почти никогда…
Но война есть война. И среди движимых даже самыми благородными целями людей встречаются те, кто, попробовав крови, превращаются в самое настоящее бешеное зверье. Повстанцы же, как понял Муртаг, были еще и религиозными фанатиками. Впрочем, такова человеческая натура — одни люди всегда будут искать повод для того, чтобы убивать других людей. Чем запрет на поклонение их воображаемому другу не причина? Может, и не все участники этого восстания были такими же, как та шайка, напавшая на дом целителей, но… К чему подобные мысли? Враг есть враг, и для Муртага Братья Бури в любом случае были противниками — хотя бы потому, что тот совершенно не разделял их убеждений. Что бы ни ждало юношу дальше, но встреч с бунтовщиками он постарается избегать. Ну, а если полезут на рожон, и бежать будет некуда — что ж, хотя бы одного или двух Муртаг успеет отправить в… как там норды называют свой мир мертвых?
Точно, в Совнгард.
Что думать об имперцах, Муртаг пока еще не знал, хотя и слово «Империя» само по себе вызывало не самые приятные воспоминания. Интересно, у них тоже правит чокнутый тиран? Хотя нет, в этот мир загребущие руки Гальбаторикса еще не дотянулись. Сама ситуация, если называть вещи своими именами, вышла откровенно идиотской: чужака потащили с собой только из-за упрямства излишне подозрительной капитанши. Оставалось надеяться на то, что ее начальство окажется разумнее. Впрочем, надежда была маленькой, хилой и вяло трепыхалась где-то на задворках сознания — зачастую начальство оказывалось глупее гусеницы и упрямее осла.
Оружие ему пока еще не вернули — перед отъездом забрали все, включая трофейный меч вместе с ножнами, которые он все-таки снял с тела поверженного противника. Ну, хоть кошель и заплечный мешок оставили. Хотя чего еще стоило ожидать, не круглые же они дураки, оставлять всяким подозрительным субъектам колюще-режущие предметы.
Окружение заметно изменилось еще в первый же день пути, когда отряд покинул владение Рифт. Заметно похолодало: путь лежал через заснеженный горный перевал, и дорога змеилась по глубокому и узкому ущелью с отвесными склонами. Пейзаж оживляли только кусты, усыпанные темно-красными ягодами. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара, а завывавший в скалах холодный ветер заставлял с непривычки потирать замерзшие руки — похоже, если уж в этих краях такой климат, следовало в будущем обзавестись перчатками — руки у Муртага всего две, и отморозить их совершенно не хотелось. Хотя перчатки — это дорогое удовольствие, но и удобнее, чем рукавицы.
В середине третьего дня скалы, наконец, немного расступились. До равнин по словам отрядников, путь отсюда был неблизок, но горный лес все же вызывал более приятное впечатление, нежели ущелье, в котором господствовал ледяной ветер. Но вместо светлого лиственного леса, как в Рифте, здесь росли заснеженные ели и все те же кусты. Как сообщил один из имперских солдат, эти кусты именовались снежноягодником, и их плоды вполне годились в пищу. Кое-где проглядывала и желтая колючая трава.
Но сейчас внимание Муртага больше привлекло появившееся в поле зрения хорошо укрепленное поселение, к которому и вела дорога.
— Хелген, — почти довольно заметил кто-то. — Добрались, наконец.
Селение окружал высокий и весьма крепкий на вид частокол, и только возле ворот часть стены была сложена из камня. За частоколом виднелись круглые каменные башни — должно быть, Хелген вырос когда-то возле форта. Что ж, таким образом нередко возникали целые города.
Видимо, имперский отряд уже ждали — пропустили их без вопросов, и Муртаг поразился такой беспечности: а что, если бы это были Братья Бури или вообще разбойники, убившие солдат и переодевшиеся в их броню? Может, эти имперцы всё-таки круглые… ну и так далее.
Впрочем, это его не касается. Хотят поскорее помереть — так это их дело.
Пока они ехали через Хелген, Муртаг осматривался по сторонам. По пути юноша успел заметить, помимо нескольких крытых соломой домов, кузницу и постоялый двор. Должно быть, раз здесь имелся трактир, то и путники останавливались не так уж редко, иначе хозяин давно бы уже разорился. Хотя в первую очередь Хелген был охраняющей перевал приграничной крепостью.
Заодно Муртаг примечал возможные пути к отступлению. Кто знает, как все обернется, и не придется ли ему в срочном порядке удирать из крепости? Конечно, воины из отряда в основном считали, что его зря схватили, и за проведенные в пути дни их уверенность в этом не преуменьшилась, но вот упертая командирша не слышала голос разума или не хотела слышать. Скорее всего, она просто не желала признавать своей ошибки. С людьми такого сорта Муртагу приходилось сталкиваться — убедить их в чем-то было очень тяжело… Например, в чьей-нибудь невиновности.
Впрочем, инцидент с поимкой был исчерпан на удивление быстро, стоило только отряду въехать во внутренний двор форта.
Самая укрепленная часть селения выглядела весьма внушительно: толстые каменные стены, круглые башни с бойницами, еще одни ворота. Если бы враг, осаждавший Хелген, прорвался за частокол, жители вполне смогли бы укрыться в крепости. И в ней, как и в любом хорошем форте, наверняка имелся подземный ход за пределы селения.
А вот и каменная арка врат форта осталась позади — отряд въехал во внутренний двор, где как раз в тот же момент обнаружились еще несколько солдат Легиона, похоже, только что спешившихся. Как успел заметить Муртаг, этим отрядом тоже командовала женщина, но ее доспехи отличались от обмундирования упертой капитанши. Похоже, она занимала более высокую должность.
«В Имперском Легионе что, только женщины командуют?» — успел подумать Муртаг, почти с наслаждением спрыгивая на землю. Путь, пусть и не без привалов, оказался длинным, а юноша за проведенное в доме Антония Валериуса время успел немного отвыкнуть от подобных нагрузок.
— Что здесь делает этот человек? — Незнакомка направилась к отряду. Муртаг уже немного научился различать представителей народов этого мира, и решил, что перед ним нордка — об этом говорили высокий рост, светлая кожа и черты лица. Шлем женщина держала на сгибе локтя. Мимоходом юноша подумал о том, что капитанша, несомненно, являлась редгардкой, представительницей коренного населения Хаммерфелла, что граничил со Скайримом на юго-западе.
Капитанша меж тем вытянулась в струнку и ударила сжатой в кулак рукой по нагруднику, этот же жест повторили остальные — приветствовали старшего по званию. Неудивительно — нордка оказалась аж легатом.
После этого упрямая капитанша доложила, в чем, собственно, дело. А именно, то, что раз незнакомый имперец был застигнут в компании бунтовщиков, то, вероятно, и сам являлся одним из них. Тот факт, что в момент появления на сцене отряда Легиона Муртаг с бунтовщиками сражался, видимо, во внимание принят не был. Но, к счастью, легат Рикке оказалась трезвомыслящим человеком и предпочла выслушать мнение и других сторон, а именно — подчиненных упрямой капитанши и самого Муртага. В результате юноше вернули оружие и отпустили на все четыре стороны, увы, никак не скомпенсировав потраченное время.
То есть просто так взяли и отпустили. Вот он берет меч и лук, и уходит. Вот прямо уходит на глазах у людей, которые столько его тащили в эту проклятую крепость только для того, чтобы потом помахать на прощание ручкой. Муртаг однажды видел идеальный круг. Его очень долго вымеряли, прежде чем нарисовать, и всякие умные учёные подходили и восторгались, насколько он был совершенным. Так вот, эти люди оказались ещё круглее.
Оказавшись за пределами форта, Муртаг на несколько секунд задумался над тем, куда ему идти дальше. Память услужливо подкинула вывеску постоялого двора, мимо которого он проезжал совсем недавно. Да, пожалуй, первым делом стоило поесть и отдохнуть, а потом уже задуматься о дальнейшем. Как говорится, решать проблемы по мере их поступления. Главной целью по-прежнему оставалась Коллегия Магов, но теперь нужно было сообразить, как после этой незапланированной поездки туда добраться. Хорошо хоть, что немного денег в запасе имелось. Того, что находилось в отданном охотником Эриком кошеле, должно было хватить с лихвой и на ночевку, и на еду. В здешних деньгах юноша, благодаря покойному Антонию, разбирался в достаточной степени, чтобы не оказаться обманутым, заплатив втридорога за постой.
Неспешным шагом Муртаг направился в сторону трактира. В Хелгене было гораздо теплее, чем на перевале, но довольно прохладный ветер все же ощущался. Муртаг не стал откидывать капюшон плаща — многолетняя привычка везде искать опасность и подвох настойчиво советовала не показывать лишний раз лица. Впрочем, какое до него кому дело в этом селении?
На ветру поскрипывала вывеска постоялого двора. Внутри оказалось темновато — свет исходил только от очага да пары масляных светильников, — но тепло и довольно тихо. Местные, должно быть, собирались здесь по вечерам, а приезжих в этот момент в трактире не оказалось. По крайней мере, по словам хозяина, практически все комнаты на этот момент были свободны. Трактирщик, немолодой норд по имени Вилод, не задавал лишних вопросов и обсчитать не пытался. Впрочем, как уже знал Муртаг, норды в большинстве своем ценили честность и храбрость в бою. Как бы оно ни было, на сегодня юноша получил и еду, и крышу над головой.
— Слышал? Войне-то скоро конец, — сообщил трактирщик походя. Муртага эта новость не слишком впечатлила, но все же стоило быть в курсе событий.
— Да? — обернулся юноша, якобы удивленно вскинул брови. — Я едва прибыл в Хелген и еще не знаю последних слухов.
— Издалека, видать, едешь, — Вилод покачал головой, видимо, этой новостью ему хотелось с кем-то поделиться. — У нас уже, должно быть, все знают, как с утра в форт гонец примчался, а потом и стража болтала. Говорят, схватили самого Ульфрика Буревестника. Посмотрим, как теперь Братья Бури запоют, когда голову этого изменника на кол насадят!
Муртаг уже собрался было спросить, кто это вообще такой, но вовремя вспомнил, что Ульфрик — предводитель восстания. Действительно, крупная рыбка в сети попалась. Но трактирщик, пожалуй, радовался рано: вожак вражьей стаи хоть и схвачен, но пока еще жив, к тому же, у него наверняка найдутся последователи. Хотя восстание, оказавшись обезглавленным, может быстро захлебнуться.
«А Вардены? — пришла в голову мысль. Несмотря на их отношение, Муртаг все же сражался за них. Выбрал сторону. — Нет, наверняка найдется, кому возглавить их и после смерти Аджихада…»
Юноша сразу же решительно отмел невольно вылезшую ассоциацию. Вардены, хоть и ненадолго, но стали его союзниками. Братья Бури же сразу показали себя врагами Муртага.
— Говорят, — меж тем продолжил трактирщик, — что его сюда везут, а в форте уже готовятся к казни.
— В любом случае, чем быстрее закончится эта война, тем лучше, — подытожил юноша, которому война совершенно не играла на руку. Норд в ответ одобрительно хмыкнул:
— Это верно, парень. Это верно…
* * *
Похлебка оказалась весьма недурной на вкус — впрочем, привередой Муртаг не был и, к тому же, успел изрядно проголодаться. Все-таки хлеб с сухой солониной — это не горячая еда. Мед с можжевеловыми ягодами, который варил хозяин постоялого двора, тоже пришелся очень кстати. Кажется, жизнь в новом мире понемногу начинала налаживаться, но это не значило, что можно было забыть об опасностях.
Опасности… Каким бы захватывающим это все ни казалось, Муртагу совсем не стоило забывать о том, что он является чужаком в огромном, почти незнакомом ему новом мире. Пока что юноша весьма смутно представлял, с чем вообще может столкнуться в этих землях, а потому следовало смотреть в оба. И слушать. Тоже, желательно, в оба. Или обоими?
Собственно, именно последним юноша в данный момент и занимался — старательно прислушивался к разговору двух мужчин, единственных, кто сейчас находился в зале кроме него самого и хозяина.
— Сказали, будет публичная казнь, — говорил один. — Вот что я скажу, туда им и дорога.
— Это ты так думаешь, — возразил его собеседник, — а и сам ведь знаешь, что у нас здесь есть и те, кто поддерживает их.
— Таких у нас мало. Мы народ простой, а с тех пор, как Ульфрик восстание поднял, мы ничего хорошего не видели.
— Одно разорение, — в этот раз второй согласился. — Если так и дальше пойдет, то как бы лавку закрывать не пришлось.
Эти двое бунтовщикам явно не симпатизировали, как и трактирщик.
— Слышишь? — встрепенулся вдруг торговец. — Народ гудит — начинается, должно быть. Допивай свой мед да пошли, а то пропустим самое веселье!
«До мерзкого мстительное и гаденькое веселье», — подумал Муртаг, покрепче сжимая рукоять меча.
Снаружи действительно доносился неясный гул. Оба мужчины поднялись и вышли из трактира — должно быть, хотели взглянуть лично на предводителя восстания. Что ж, возможно, это в какой-то мере полезно. Пожалуй, стоило последовать их примеру.
Закончив трапезу, Муртаг расплатился с Вилодом и решительно направился к дверям. Не то, чтобы его заинтересовала публичная казнь, но лучше быть в курсе происходящего. Оружие он оставил при себе — на всякий случай. Мало ли что?
Как оказалось, не одному Муртагу было интересно взглянуть на вожака повстанцев. Как уже успел понять юноша, большинство местных не жаловали Братьев Бури и желали увидеть смерть их предводителя. Хотя толпа всегда жаждала зрелищ, возлагают ли корону на чью-то голову или укорачивают тело тоже, собственно, на голову.
Людей было много — они выглядывали из домов, собирались группами на улице. Немало наблюдалось и солдат Имперского Легиона — видимо, большая часть гарнизона форта теперь находилась на улицах городка, чтобы поддерживать порядок и пресечь возможные попытки побега пленников.
Привести приговор в исполнение собирались на небольшой площади неподалеку от постоялого двора — именно к ней и стекались группки людей, сливаясь в единую толпу. И, пожалуй, все-таки идея смешаться с этой толпой, чтобы увидеть своими глазами, кто есть кто, и кто здесь изволит карать и миловать, была недурной. Муртаг был новичком в этом мире, а потому возможность взглянуть на сильных мира сего, не привлекая к себе внимания, упускать не стоило.
Хотя, конечно, если кто здесь и знал его в лицо, то только разве что те солдаты Имперского Легиона, с которыми он прибыл в Хелген. Они если и заметят его в толчее, скорее всего, решат, что молодой имперец просто хочет увидеть, как слетит с плеч голова предводителя бунтовщиков, по вине которых он лишился родных. Да, это неплохая легенда, и вполне правдоподобная.
А в том, что бунтовщикам будут именно рубить головы, сомневаться не приходилось: пробившись в первые ряды, Муртаг увидел возле основания невысокой пузатой башни плаху, возле которой уже стоял мощного сложения мужчина в кожаном колпаке с прорезями для глаз, опирающийся на устрашающего вида топор.
— Везут! — послышалось где-то в стороне. Толпа зашумела. Толпа явно жаждала крови. Впрочем, если то, чему Муртаг стал свидетелем, являлось обычной практикой Братьев Бури, это совсем не удивляло. Даже с учетом того, что толпа всегда хочет зрелищ.
Обернувшись, юноша заметил, как один из горожан, стоявший на выходившем на площадь крыльце своего дома, велел сидящему на ступеньках мальчику, видимо, сыну:
— Иди скорее в дом, малыш.
— Почему? — заупрямился ребенок. — Я хочу поглядеть на солдат!
Что ни говори, а мальчишки всегда приходят в восторг при виде солдатиков, неважно, игрушечных или настоящих. Но зрелище, что должно было с минуты на минуту развернуться на площади, не предназначалось для детских глаз.
Мужчина, похоже, придерживался того же мнения.
— А ну, домой, живо! — строго прикрикнул он, на корню пресекая попытки спорить. Мальчишка расстроено вздохнул:
— Да, папа, — и поплелся в дом. Глядя на его печально поникшие плечи, Муртаг вдруг ощутил нечто, напоминающее укол зависти. Этот капризный ребенок не понимал своего счастья — у него был любящий заботливый родитель. В последнем юноша не сомневался, об этом ясно говорило поведение и мужчины, и мальчика. Вот каким должен быть настоящий отец, а не то чудовище, что оставило своему сыну лишь уродливый шрам на спине и свою дурную славу.
Муртаг невольно тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли и убеждая себя в том, что теперь уж точно нет смысла ворошить прошлое. Костям место на кладбище, нечего все время таскать их с собой и убиваться от горя.
Стук копыт, продравшийся сквозь гомон, отвлек юношу от невеселых размышлений. Проскакал, обогнув толпу, небольшой конный отряд, возглавляемый статным всадником в более богатых, чем у всех прочих воинов Имперского Легиона, доспехах, с высоким гребнем на шлеме и бьющимся за спиной алым плащом. Должно быть, военачальник. Следом за отрядом в нескольких телегах под охраной солдат везли понуривших плечи и опустивших головы людей, мужчин и женщин, одетых кто как — одни в уже знакомых Муртагу стеганых куртках, другие и в кольчугах, но все — в синих плащах.
Телеги остановили возле стены форта, военачальник спешился у ворот, из которых как раз вышли та самая капитанша-редгард и женщина в простых коричневых одеждах с желтым капюшоном. Антоний Валериус не зря тратил время на знакомство своего подопечного с новым для того миром, и теперь Муртаг мог быть уверен в том, что эта женщина — жрица. Точнее, жрица Аркея, как тут же мысленно поправил себя юноша, разглядев амулет на ее шее. Что ж, вполне понятно, зачем на казни присутствует служительница бога мертвых.
— Выводите их из повозок! Живее! — рявкнула зычным голосом капитанша, направляясь к телегам, окруженным солдатами. Оправданная мера — если они и вправду схватили предводителя повстанцев, то логично теперь делать все, чтобы не упустить его перед самой казнью.
Муртаг вытянул шею, но через пару секунд вновь отвернулся — похоже, пока что легионеры переписывали пленников. Толпа гудела, словно растревоженный улей.
— Я не мятежник! — раздался вдруг отчаянный срывающийся крик. — Вы не имеете права! Это ошибка!
Обернувшись, Муртаг увидел тощего мужчину в оборванной одежде и со связанными руками. Вдруг пленник рванулся из рук зазевавшегося конвоира и бросился наутек.
— Стой! — крикнула капитанша. — Лучники!
— Я вам не дамся! — успел завопить беглец, прежде, чем две стрелы пронзили его. Тело пленника нелепо дернулось и шлепнулось в пыль.
— Кто еще хочет поспорить? — Должно быть, в этот момент редгардка обвела узников суровым взглядом. Муртаг вновь отвернулся. Ему стало немного не по себе и вовсе не из-за того, что какого-то бедолагу только что пристрелили, не став даже разбираться. Просто юноша вдруг подумал: что, если бы так вышло и в его случае?
«Но не вышло же».
Меж тем перепись закончилась. Сквозь расступившуюся толпу пленников повели к месту казни. Муртаг заметил, что у одного из приговоренных, рослого крепкого мужчины, одетого гораздо богаче остальных бунтовщиков, рот завязан. Интересно, с чем связана подобная предосторожность? Или этот человек умеет очень убедительно говорить? У Гальбаторикса такая способность явно имелась. Как знать, может, у войны Всадников и Проклятых мог бы быть другой исход, если бы чокнутому королю тоже вовремя затолкали кляп в рот?
Юноша также успел заметить что капитанша и жрица остановились между пленниками и плахой. Справа и слева заняли места двое солдат. Но внимание Муртага привлекли не эти четверо, а вставший в нескольких шагах от человека с завязанным ртом военачальник. Шлема на нем уже не было, и сын Проклятого мог теперь рассмотреть его волевое смуглое лицо и коротко остриженные седые волосы. Перед приговоренными явно стоял бывалый воин, прошедший не одну военную кампанию, но еще не спешащий уходить на покой.
— Ульфрик Буревестник, — произнес он, пристально глядя на пленника, — здесь, в Хелгене, тебя кто-то зовет героем. Но герой не станет использовать дар Голоса, чтобы убить короля и узурпировать трон!
Пленник издал в ответ приглушенный рык. Так это и есть предводитель Братьев Бури? И что за дар Голоса? Кажется, Муртаг что-то слышал об этом, но не мог вспомнить, что именно. Но не потому ли Ульфрику завязали рот?
— Вы начали эту войну и погрузили Скайрим в хаос, — продолжил военачальник, не впечатленный «ответом» вожака бунтовщиков, — а теперь Империя воздаст вам по заслугам и восстановит мир.
И именно в этот момент произошло нечто, совершенно не вписывающееся в происходящее. Нет, небеса не рухнули, и вооруженный до зубов крупный отряд повстанцев не ворвался в городок. Просто ветер донес откуда-то эхо странного звука, показавшегося Муртагу смутно знакомым.
Как оказалось, услышали это все — солдаты подняли головы, над площадью на несколько секунд повисла звенящая тишина.
— Что это было? — выдавил солдат-норд, стоявший справа от плахи.
— Ничего, — уверенным тоном произнес военачальник. — Продолжать.
— Да, генерал Туллий! — капитанша ударила сжатым кулаком о нагрудник и обернулась к жрице: — Подготовь их в последний путь.
Та простерла руки к небу и заговорила нараспев:
— Ныне же вверяем мы души ваши Этериусу, и да пребудет с вами благословение Восьмерых, ибо вы есть…
— Ради Талоса Могучего, заткнись и давай к делу! — резко оборвал ее один из приговоренных, решительно шагнувший вперед.
— Как скажете. — Жрица Аркея оскорблено поджала губы и отошла в сторону. Прервавший же ее пленник остановился у плахи и зло выкрикнул:
— Я что, до ночи ждать буду?!
Ждать до ночи ему не пришлось — все кончилось очень быстро. Капитанша и один из солдат уложили приговоренного на плаху, готовые пресечь любую попытку к бегству. Палач размахнулся, но солдат Братьев Бури успел еще бросить:
— Мои предки улыбаются, глядя на меня, имперцы! А ваши улыбаются вам? — и лезвие топора опустилась на его шею. В следующую секунду редгардка пинком столкнула дергающееся в конвульсиях обезглавленное тело с плахи. Кто-то пронзительно засвистел.
— Имперские ублюдки!!! — завопила срывающимся голосом одна из приговоренных, рванувшись вперед, но один из конвоиров удержал ее. Должно быть, казненный был другом или возлюбленным, а может быть, и родственником этой женщины.
— Поделом! — крикнули в ответ из толпы, и Муртаг узнал голос трактирщика.
— Долой! — поддержал его кто-то.
— Смерть Братьям Бури!
— Жил без страха — и умер без страха, — произнес другой пленник, светловолосый молодой мужчина, с печалью в голосе. Те, кто стоял ближе всех, прекрасно услышали его, снова послышался свист.
«Да, фанатики зачастую не боятся смерти, — подумал Муртаг. К плахе меж тем уже волокли другого пленника. — Или, возможно, он пришел в отчаяние и решил покончить со всем разом, чтобы не дожидаться своей очереди».
— Опять то же самое! — вскинул вдруг голову солдат-норд. — Слышите?
Да, несмотря на крики, то же самое эхо было отлично слышно — и прозвучал странный звук явно гораздо ближе. Почему-то в этот момент Муртагу показалось, что где-то вдалеке проревело какое-то гигантское чудовище.
«Точно! — словно осенило юношу. — Рев!»
Возможно, сейчас разумнее всего было бы убираться и с площади, и из Хелгена, но… Вопрос, куда? Юноша даже не знал, что это и чем оно может грозить. Людей странный звук не особо взволновал, значит, волноваться не следует?
«Или следует? Похоже, этого прежде никто не слышал…»
Пока Муртаг размышлял о том, стоит ли остаться, или же хотя бы отойти подальше от такой толпы, на плаху уложили следующего приговоренного. Если бы кто-то спросил мнение самого Муртага на этот счет, тот бы сказал, что начать следовало с предводителя. Во-первых, это деморализовало бы остальных, во-вторых, нечего тянуть время, раз он весь из себя такой негодяй. Но вот в чём вся соль — его, Муртага, никто не спрашивал.
Топор палача обрушился на шею пленника — и в тот же момент из-за горной гряды вылетела быстрая крылатая тень. Она показалась лишь на несколько мгновений, скрывшись за облаком, но Муртаг успел понять, что это явно не птица. В следующую секунду воздух сотряс громовой рев, принадлежащий, без сомнения, огромному и недружелюбно настроенному созданию.
— Это что еще такое, Обливион его подери? — генерал Туллий вскинул голову. Голос военачальника прозвучал неверяще — он явно не ожидал чего-то подобного. Толпа вновь притихла, почти все — и горожане, и солдаты, и приговоренные — заозирались по сторонам.
— Часовые, что вы видите? — послышался голос капитанши. Через миг в ответ с одной из башен форта откликнулись:
— Вон там, за тучами!..
— Дракон! — с искренним ужасом в голосе закричала пленница.
Да, это был дракон, как раз в этот момент появившийся в разрыве туч и устремившийся вниз, прямо на город.
Это произошло столь неожиданно, что в первые секунды Муртаг словно оцепенел и заворожено смотрел на приближающееся создание. Черная чешуя почти не отсвечивала, и из-за этого дракон напоминал сгусток мрака, ринувшийся с небес на землю.
Первым делом Муртаг невольно подумал о Шрюкне, но уже в следующий миг понял, что ошибается. Существо явно уступало дракону Гальбаторикса размерами, но главное отличие заключалось не в этом. У него не было передних лап, и мощные крылья росли прямо из плеч.
В следующий момент дракон с грохотом приземлился на башню. Муртаг успел увидеть покрывающие его тело острые шипы и напоминающие огненные шары глаза, прежде, чем существо раскрыло пасть и издало рев. Резко потемнело, тучи над городом словно стали закручиваться в воронку.
А потом на Хелген обрушился огненный дождь.
Муртаг, опережая пришедшую в движение толпу, метнулся к стене ближайшего здания, хотя прекрасно понимал, что это неразумно: того и гляди можно угодить под горящие обломки! Он бросил взгляд на по-прежнему сидящего на башне дракона — и в этот миг юноше показалось, будто огненные глаза гиганта смотрят прямо на него.
Дракон вновь раскрыл пасть — но в этот раз из его глотки вырвались не рев или шипение, а слова. Пораженный, Муртаг замер.
— Зу’у лост даль(1), — пророкотал дракон и, резко оттолкнувшись, разворотив при этом верхний ярус башни, взмыл в небо.
— Не стойте столбами! — послышался голос генерала. Оглянувшись на звук, юноша увидел, как военачальник целится в кружащего над городом дракона из лука. — Стреляйте в эту тварь! Стража, уводите горожан в подземелья форта!
Дракон спикировал к одной из башен и схватил лапой какого-то лучника, после чего набрал высоту и бросил свою добычу вниз.
— Палок йорре. Хин ка фен кос бонар(2).
Муртаг слышал, как трещит огонь над его головой. Оранжевые языки быстро распространялись по соломенным крышам и деревянным стенам, поднявшийся ветер еще сильнее раздувал пламя, разносил искры, а с неба продолжали падать объятые пламенем камни. Но обезумевшая толпа представляла собой опасность не меньшую, чем огонь или крушащий всё подряд дракон. В воздухе повис стойкий запах горелых дерева и мяса, и Муртаг почувствовал, как желудок подкатил к горлу: волной накрыли воспоминания о тюрьме и пытках.
Первыми, как видел Муртаг, бросились наутек пленники, прорвавшиеся к полуразрушенной башне. Что ж, каменные стены должны были дать хоть какую-то защиту от крылатого чудовища.
Еще несколько секунд — и горожане все-таки разбежались с площади. На утоптанной земле осталось лежать несколько тел — кого-то все-таки затоптали в давке.
Муртаг стиснул зубы. Что делать? Бежать? Но куда? Где можно укрыться от этой твари? Юноша не успел понять, в какой момент в его руках оказался лук — что ж, если выбора не останется, он попытается продать свою жизнь подороже, он так всегда поступал. Или, по крайней мере, пытался.
— Его ничто не берет! — с явной паникой в голосе прокричал один из солдат. — Да как убить это чудище?!
Сын Проклятого видел, как капитанша с небольшим отрядом лучников предприняли попытку повредить дракону крылья, но без толку — стрелы попросту отскакивали от его шкуры. Вот только самолюбие гиганта легионеры, по-видимому, задели: испустив злобный рык, дракон приземлился во дворе прямо рядом с ними. Рывок — и челюсти чудовища сомкнулись на теле редгардки. Дракон тряхнул головой, послышался хруст, и нижняя половина тела женщины упала на землю.
«Бежать!» — билась в голове Муртага одна-единственная мысль, но почему-то он не мог сдвинуться с места. Юноша никогда не был трусом, он был воином и участвовал не в одной схватке, но то, что происходило сейчас, больше напоминало ему кошмарный сон. Как спастись от создания, которого никто не способен даже поцарапать?
Прикончив капитаншу, дракон выдохнул в сторону ее сослуживцев даже не струю — стену огня. Солдаты попытались спастись бегством, но тщетно — пламя настигло их почти сразу же, несчастные не успели даже закричать. И вновь Муртагу показалось, будто он услышал в реве гиганта слова, но не смог их разобрать.
Дракон неспешно повернул увенчанную изогнутыми рогами гротескную голову в сторону Муртага. В этот момент юноша готов был поклясться, что чудовище ухмылялось. Эта тварь легко могла прикончить всех, кто находился в Хелгене, и стереть с лица — как там называется этот мир? — Нирна сам городок за несколько минут. Но дракон медлил, он играл с людьми, словно кот с полузадушенной мышью.
— Хин сил фен наки балоки(3), — прорычало чудовище.
Прозвенела тетива — в какой-то отчаянной решимости Муртаг поднял лук и послал стрелу прямо в пылающий глаз дракона. Но за миг до попадания в цель веки сомкнулись, и стрела отскочила от них, словно от каменной стены.
— Джор мей. Кел дрей ни вик(4), — на этих словах у юноши не осталось сомнений в том, что дракон насмехался над жертвами. И над ним. Какие-то двадцать шагов, отделявшие Муртага от черного гиганта, могли на пару секунд защитить от зубов чудовища, но уж точно не от его огненного дыхания. У тех солдат не было шансов спастись от пламени, но он был у Муртага — за его спиной горел один из домов, который все же мог задержать струю огня на какое-то время.
Юноша не медлил — опустив лук, он так быстро, как, пожалуй, еще никогда в своей жизни, метнулся в сторону и бросился за угол здания. Дракон, явно недовольный тем, что добыча убегает, вновь испустил громовой рев. Драконье пламя лизнуло стену дома, добавляя огня к пожару, но Муртаг уже успел скрыться. Обогнув дом, он прижался спиной к противоположной стене, которая горела пока что только поверху. Совсем рядом в землю впечатался очередной горящий булыжник. С треском просела крыша дома. От жара кружилась голова, едкий дым все больше заполнял воздух. Утерев рукавом слезящиеся глаза, Муртаг замер — дракон все еще искал его, или уже нашел себе новую игрушку?
Решив не дожидаться, Муртаг поднялся, и, пригнувшись, бросился бежать вдоль невысокой каменной стены. Вовремя: на дом, за которым сын Проклятого до того момента скрывался, обрушился чудовищный удар. В воздух, дрожащий от жара, взвился сноп искр, горящие обломки разметало по улице. Муртаг успел едва ли не влететь в двери кузницы, распахнутые настежь — должно быть, не один он искал в ней убежище, что, в общем-то было бы вполне логично, так как здание кузницы построено из камня. Вот только внутри не обнаружилось никого.
Однако если дракон решил бы во что бы то ни стало выковырять юношу из убежища, он, пожалуй, без труда разворотил бы кузницу по камушку, не хуже дома, за которым Муртаг недавно прятался. Из кузницы была отлично видна рогатая голова чудовища над бесформенными горящими руинами — дракон осматривался в поисках сбежавшей жертвы. Огонь, похоже, совсем не доставлял ему неудобств. Видимо, у зверюги проявилась охотничья сущность, и теперь тварь охотилась на Муртага.
Юноша медленно отступил в тень, подальше от входа, лихорадочно осматриваясь в поисках пути к отступлению, который, по счастью, все же существовал — в здании имелась вторая дверь, в данный момент попросту сорванная с петель. Спиной вперед, не сводя взгляда с ищущего его чудовища, юноша двинулся к выходу.
Но видимо, дракон сообразил, куда делся беглец. Преодолев горящие развалины, чудовище, все так же не поднимаясь в воздух, опираясь на сложенные крылья, двинулось к кузнице.
«Он точно играет со мной, — обожгла не хуже пламени мысль. — Если бы эта тварь захотела, уже прикончила бы меня».
Выскочив через заднюю дверь, Муртаг вновь осмотрелся. Перед ним оказался узкий, не шире шага, переулок между двумя домами. Горящими домами. Не так-то просто будет пройти и не обжечься, особенно учитывая, что придется бежать. Вот только что хуже — огонь или дракон?
Глубоко вдохнув и едва не закашлявшись от дыма, юноша быстро, как только мог, рванул вперед. Несколько секунд, в течение которых он находился в этом огненном коридоре, показались едва ли не часами. Пламя билось так близко, что Муртаг едва не касался его, горячий воздух обжигал горло, однако это препятствие оказалось вполне преодолимым — через несколько мгновений Муртаг уже находился на более широкой улице. Только теперь ему пришла в голову запоздалая мысль закрыть рот и нос плащом.
Над головой захлопали крылья, и юноша поспешил прижаться к ближайшей стене, которая пока еще не горела. Над ним пронеслась черная тень — дракон избрал новую жертву. Облегчённо выдохнув, Муртаг выждал немного, отскочил от стены и бросился вниз по улице.
Хелген пылал. Из кружащихся над городом темных туч продолжал проливаться дождь из пламени, добавляя огня к бушевавшим повсюду пожарам. Дома горожан превратились в большие костры, в стороне полыхал постоялый двор. Юноша мимолетом успел порадоваться тому, что решил все-таки взглянуть на несостоявшуюся казнь Братьев Бури, иначе, останься он в трактире, наверняка не успел бы выбраться и сгорел заживо…
Местами попадались обгоревшие тела — и дракон явно не собирался ограничиваться этими жертвами. Дыма только прибавлялось, и Муртаг уже даже не пытался сдерживать кашель. Глаза беспрестанно слезились, хотелось только одного — как можно скорее выбраться из этой огненной преисподней. Вот только как и, самое главное, куда? Вокруг Хелгена местность, как юноша запомнил, была, в основном, открытой. Не самая лучшая идея — пытаться удрать от дракона на открытом пространстве. Но нельзя же просто ждать! Проклятая тварь явно не собиралась успокаиваться до тех пор, пока не перебьет всех в этом городке и не превратит сам Хелген в дымящееся пепелище.
Выходит, этот Буревестник где-то нашел дракона и приручил его? Иначе почему эта тварь напала на город точно в момент казни?
За этими несвоевременными размышлениями Муртаг едва не споткнулся об очередное тело. Юноша окинул его коротким взглядом — на почти перекушенном пополам покойнике был надет потертый синий плащ, отличительный знак Братьев Бури. Еще один мертвец в таком же плаще, но порядком обожженный, лежал в нескольких шагах в стороне. Нет, если бы черный исполин служил повстанцам, вряд ли бы он стал убивать их…
Еще один камень упал на объятую огнем крышу дома справа. Вновь раздался рев, и Муртаг прибавил ходу — еще раз сыграть с драконом в прятки ему не хотелось, потому что победитель может быть только один, и это явно будет не Муртаг.
Возможно, стоило попытаться укрыться в форте? Когда все это началось, юноша ясно расслышал приказ солдатам уводить горожан в подземелья крепости. Это было разумно, шансов спастись от дракона под землей явно больше, чем на поверхности, к тому же, подземные ходы наверняка все-таки имелись…
Свернув за угол, Муртаг едва не врезался в рослого имперского легионера и одноглазого лысого старика, тем не менее, опоясанного мечом. В десятке ярдов от них на земле корчился тот самый мужчина, что совсем еще недавно велел своему сыну идти домой. Сам мальчик, испуганный и перемазанный сажей, стоял рядом с родителем, явно не зная, что делать.
— Беги! — прохрипел мужчина, но мальчик не двинулся с места.
— Папа! — воскликнул он дрожащим голосом, и в этот же миг тот самый солдат-норд, что первым услышал далекий драконий рев, крикнул:
— Хаминг, иди сюда! — ребенок еще несколько мгновений стоял неподвижно, после чего резко, словно в нем щелкнули каким-то рычагом, рванул к солдату и старику. — Вот молодец! Ты просто молодец!
Одноглазый тут же перехватил мальчика, не давая ему броситься назад, а солдат метнулся к раненому мужчине, должно быть, намереваясь помочь и ему добраться до безопасного места. Но он не успел — черная тень закрыла и без того ставший слабым и тусклым свет, а затем дракон приземлился в нескольких шагах от беспомощного человека и широко раскрыл пасть.
— Боги… — солдат отшатнулся и махнул рукой старику и, должно быть, Муртагу: — Все назад!
Никому не пришлось повторять — в мгновение ока и сам легионер, и одноглазый норд, удерживающий вырывающегося мальчишку, и решивший последовать дельному совету Муртаг отскочили за угол. Вовремя — иначе устремившаяся вперед стена огня наверняка испепелила бы их всех.
— Пусти! — Ребенок отчаянно брыкался, но одноглазый, несмотря на возраст, был человеком крепким и хватку не ослаблял. Отцу мальчишки уже не помочь, но можно еще спасти тех, кто жив — и не позволить этому мальчику погибнуть в драконьем пламени.
Черное чудовище вновь взмыло над городом, нацелившись на кого-то у стен. Норд-солдат проводил зловещую крылатую тень взглядом, после чего обернулся к старику:
— Гуннар, займись мальчиком! Отведи его в безопасное место. Мне нужно найти генерала Туллия.
— Да направят тебя боги, Хадвар, — ответил одноглазый. Солдат обернулся к Муртагу:
— Тебе стоит пойти с ними, имперец. Хотя… — он задумался, его взгляд скользнул по луку. — Я вижу, ты не робкого десятка. Мне не помешала бы помощь.
— Идет, — согласился юноша неожиданно для самого себя. Впрочем, через миг он рассудил, что шансом хорошо зарекомендовать себя можно и воспользоваться… Если только ему удастся пережить этот день.
— Тогда не отставай.
И гонка через пламя продолжилась — правда, в этот раз у Муртага хотя бы имелся проводник. Они петляли, как зайцы, в лабиринте переулков — и кто бы мог подумать, что это все тот же крохотный городишко? Оставалось надеяться, что горящие стены вдруг не рухнут, погребая под собой и Муртага, и норда.
Еще один переулок — теперь хотя бы слева оказалось каменное здание, которое не горело. Как раз в этот миг солдат поднял голову, а затем скомандовал:
— Прижмись к стене! — и сам последовал своему же совету, отпрянув к стене того самого каменного здания. Муртаг повторил его маневр, когда стену сотряс удар — подняв голову, сын Проклятого увидел, что на крышу здания приземлился терроризировавший город дракон. Вытянув длинную шипастую шею, чудовище выдохнуло струю огня, атакуя кого-то вне поля зрения Муртага. Еще секунда — и дракон вновь взлетел, так и не заметив двух человек почти под своими лапами.
В поисках военачальника пришлось поплутать — в итоге они обнаружили генерала с небольшим отрядом в одной из башен, присевшим возле уложенного у стены человека, в котором Муртаг не без удивления узнал трактирщика Вилода. Однако норд явно принимал участие в битве с драконом, за что и поплатился — многочисленные ожоги и вывернутая под неестественным углом нога ясно говорили об этом. Быть может, в более спокойной обстановке лекари поставили бы мужчину на ноги, но в сложившейся ситуации его раны были равнозначны приговору. И сам Вилод это прекрасно понимал — иначе почему он произнес негромко, но твердым тоном:
— Передайте моим родным, что я бился храбро.
Кроме него, на полу и возле стен лежали еще несколько человек. Пожалуй, воины Имперского Легиона не прятались в этой башне — скорее, помогли раненым добраться до убежища. Вот только долго ли выдержит эта башня?
«Интересно, — подумал невольно Муртаг, — пленники так и сидят в другой башне или уже удрали? Хотя… Куда отсюда удирать? Сегодня приговорили не только их. Мы все оказались приговорены к смерти».
— Мой генерал, отряд на подходе, дракон отвлекся, — доложил один из солдат, наблюдавших за происходящим сквозь бойницы.
— Хорошо, — подошедший военачальник хмурился, что совсем не удивляло. — Приготовьтесь их прикрывать, когда они понесут раненых. Ты, — он словно только сейчас заметил Муртага и его проводника-солдата, к которому, собственно, и обращался, — вместе с этим человеком иди в крепость.
Как раз в этот момент до башни добрались еще несколько легионеров — видимо, тот самый отряд, о котором говорил наблюдатель. Становилось явно тесновато.
— Выходить небольшими группами, — распорядился генерал. — В противном случае мы рискуем привлечь внимание этой твари. Где она?
— Кружит над окраиной, в стороне от форта.
Что ж, отличный шанс, чтобы попытаться убежать. К счастью, ворота форта находились буквально в нескольких шагах — а значит, возможность проскочить была вполне реальной или казалась такой, что, в общем-то, сейчас имело равное значение.
Муртаг вместе со своим проводником оказались в числе первых, вышедших из башни. Действовать следовало быстро — дракон вряд ли не заметит подозрительного шевеления возле ворот форта — но пока что эту гадину больше занимали другие цели: прямо в этот момент он, приземлившись возле ворот Хелгена, выковыривал кого-то из чудом сохранившегося здания.
— Шевелись, быстрее! — подстегнул Муртага голос проводника. — Сейчас не время глазеть по сторонам.
— С этим согласен, — кивнул юноша, вновь следуя за нордом. Оба тут же перешли на бег, стоило только где-то позади вновь зареветь дракону. Вот и ворота форта — каменная арка, под которой совсем недавно проезжал Муртаг, обрушилась, и теперь приходилось смотреть под ноги, чтобы не переломать их ненароком. Да и просто споткнуться и упасть сейчас могло стать ошибкой, стоящей жизни — даже несколько секунд решали все.
Внутренний двор выглядел не лучше всего городка — в глаза сразу бросались обугленные останки людей и лошадей, а заодно и оплавленные камни, вонь стояла практически невыносимая, даже глаза слезились. Насколько же жарким был драконий огонь?
Когда наперерез из пролома в стене бросились несколько человек в знакомых синих плащах, явно спасающихся бегством, проводник сделал то, от чего Муртагу захотелось взвыть и хлопнуть себя по лбу. Резко остановившись, норд выхватил меч и потребовал:
— Ралоф, проклятый предатель! С дороги!
Один из беглецов — по-видимому, тот самый Ралоф, — обернулся через плечо, ответил:
— Мы бежим и сбежим, Хадвар! Тебе нас не остановить!
— Нашли время для перебранки, — процедил Муртаг сквозь зубы. Послышалось приближающееся хлопанье крыльев. Проводник все-таки крикнул вслед удирающим пленникам:
— Отлично! Надеюсь, дракон всех вас в Совнгард заберет! — и, обернувшись к Муртагу, коротко кивнул: — За мной, быстро!
С небес вновь послышался свирепый рык. Солдат подбежал к массивной двери, кем-то услужливо распахнутой. Видимо, не они одни решили искать здесь спасения. Внутрь оба почти ввалились. Муртаг вполголоса выругался — глазам требовалось время, чтобы привыкнуть едва разгоняемому двумя факелами мраку, пока же приходилось передвигаться чуть ли не на ощупь, рискуя сверзиться с какой-нибудь лестницы, которая вполне могла здесь оказаться.
— Возьми один из факелов, — тихо, словно опасаясь, что чудовище его услышит, скомандовал солдат, шаря рукой в глубокой нише в стене. — Ага, есть! — на свет, точнее, полумрак, показалась связка ключей.
Сняв с держателя факел, Муртаг, чьи глаза уже начали привыкать к темноте, осмотрелся. Они находились в не слишком большом помещении с низким потолком, в конце которого наблюдалась еще одна дверь, к которой уже направлялся проводник. Юноша последовал за ним, метнув тревожный взгляд на оставленную полуоткрытой входную дверь.
Определенно, одним из главных законов мироздания является закон подлости, в подобных случаях гласящий: стоит хотя бы немного расслабиться, когда рядом находится враг, как непременно произойдет что-то дурное. Оно и произошло — стену здания сотряс удар, и дверь пошатнулась.
— Проклятье!.. — выдохнул легионер, возясь с замком. К счастью, последний быстро поддался, а вот для того, чтобы приоткрыть дверь, пришлось приложить усилия. Снаружи послышался треск, и норд с лже-имперцем почти синхронно обернулись. От увиденного легче не стало — за дверным проемом маячила морда дракона, которому, похоже, надоело играть с жертвами.
За миг до того, как чудовище вновь выдохнуло пламя, Муртаг и проводник успели шмыгнуть за дверь. Свет от факела выхватил из темноты уходящие вниз по широкой спирали ступени, но сейчас людям, спасающимся от огнедышащей смерти, не было дела до таких мелочей. Пламя едва не опалило спины сына Проклятого и имперского легионера, бросившихся вниз. Стены и пол ощутимо дрогнули, затем послышались треск и грохот, откуда-то с потолка посыпалась какая-то труха. Осторожность была забыта, лишь бы не замедлять бег, не думать о том, что с этой лестницы так легко упасть и переломать все кости. Еще несколько мгновений — и тряска закончилась. Воцарилась неестественная тишина, и после всего произошедшего она резала сознание, будто нож масло, так же пугающе легко.
По лестнице с дробным стуком скатился камень величиной с кулак. Отступив к стене, Муртаг осмелился подняться вверх на несколько ступенек — чтобы увидеть, что вместо открытых дверей теперь громоздился завал. Они оказались погребены.
Впрочем, это же лучше, чем сгореть заживо, да?
1) Я вернулся
2) Возгордившиеся смертные. Вы хотели так меня унизить.
3) Ваши души утолят мой голод.
4) Смертный глупец. В тот раз я проиграл из-за Древнего Свитка.
Мраком одет,
Горный хребет
Встал перед нами —
Пути дальше нет.
Ночью укрыт,
Мир будто спит,
Свет из таверны
Ночлег нам сулит.
(Эпидемия — На пороге ада)
Здесь, внизу, у подножия лестницы, можно было, наконец, перевести дух. Ненадолго — оставаться на месте не стоило. Тишина была вовсе не мертвой, как показалось Муртагу вначале — сильно приглушенный рев дракона доносился даже сквозь толщу камня. Что, если проклятая тварь решит окончательно разрушить здание?
— Значит, мы отрезаны, — озвучил проводник очевидное. — Это и вправду был дракон? Предвестник конца времен? — Этот вопрос солдат, скорее, задал самому себе или и вовсе в пустоту. Стало быть, о случившемся он знал едва ли больше Муртага. — Ладно… Сейчас стоит думать о том, как выбраться отсюда. Как твое имя, имперец?
— Муртаг. — Юноша коротко кивнул. Называть свое имя, не опасаясь осуждения, а то и желания отомстить за грехи его отца, будь он трижды проклят, было непривычно, и сначала он хотел назвать любое придуманное, но… Зачем? Кто его знает, кто станет искать здесь, на севере Тамриэля? Солдат только чуть удивленно вскинул брови, заметив:
— Странное имя для сиродильца. Впрочем, это не мое дело, — и представился сам: — Я Хадвар.
Муртаг снова кивнул, осматриваясь по сторонам и пытаясь оценить обстановку. При спешном спуске в подземелья он умудрился как-то не выронить и не потушить случайно факел — и теперь неровный дрожащий свет выхватывал из темноты грубую кладку и достаточно высокий свод. От подножия лестницы вел единственный коридор, довольно узкий и прямой, как стрела.
Заглушенный несколькими ярдами камня и земли, послышался рев, стены ощутимо встряхнуло, и с потолка вновь посыпалась труха.
— Проклятая тварь никак не уймется!.. — сквозь стиснутые зубы зло процедил Хадвар. Стены вновь встряхнуло. Там, наверху, крылатое черное чудовище не собиралось оставлять людей в покое.
Шейдов дракон… Откуда он взялся? Антоний ведь говорил, что в Скайриме их не видели уже очень давно, и тут появляется эта скампами драная ящерица и в считанные минуты уничтожает город. А еще черный дракон говорил, Муртаг своими ушами слышал исторгнутые глоткой гиганта слова на незнакомом языке.
Минуту… Драконий язык?
— «В Свитках сказано так — когда брат брату враг, взмоют в стуже два мрачных крыла!» — произнес Муртаг в пространство. Это нелепое пророчество само будто всплыло в его голове и вырвалось наружу. Но если подумать, «…когда брат брату враг…» — разве нельзя этими словами описать гражданскую войну, сделавшую бывших родичей или добрых соседей заклятыми врагами?
«Нет, это какая-то глупость», — немедленно решил Муртаг, старательно выгоняя эту мысль из головы, пока та не еще угнездилась там прочно и бесповоротно.
А вот Хадвар от его слов дернулся, как ужаленный:
— Что?! Ты же не думаешь, что мы видели Пожирателя Мира? Нет, это невозможно! — сверху вновь донеслись отголоски рева, и в этот раз с дрогнувших сводов посыпались мелкие камушки, один из которых пребольно стукнул Муртага по макушке. — Ладно, давай не будем задерживаться. Нужно выбираться, пока все это не рухнуло нам на головы. Надеюсь, остальные как-нибудь выберутся.
«Скорее, стоило бы надеяться, что мы сами отсюда выберемся», — подумал Муртаг, следуя за Хадваром, но вслух высказывать это не стал. Не стоило нагнетать и без того напряженную обстановку.
Пока они шли по туннелю, юноша успел заметить несколько дверей, но не заострял на них внимания — скорее всего, это тупиковые помещения. Может быть, кладовые, а может, и темницы — его проводник проходил мимо них, не задерживаясь, а значит, вряд ли эти двери вели на свободу.
Закон подлости, как и всегда в таких ситуациях, немедленно сработал, стоило избежавшим драконьего пламени беглецам чуть-чуть расслабиться. Не прошли они по коридору и сотни шагов, как стены вновь встряхнуло. Раздался треск, и Хадвар, взглянув вверх, на одном дыхании выпалил:
— Назад!
Они едва успели отшатнуться, когда свод в десятке шагов от них обрушился с оглушительным грохотом. В воздух поднялась туча пыли, и Муртаг чуть запоздало прикрыл лицо рукавом. Не хватало еще надышаться этой трухой — пока он будет откашливаться, все оставшиеся подземелья успеют рухнуть и рассыпаться в прах.
Через несколько секунд юноша все-таки рискнул убрать руку от лица и осмотреться: гигантский обвал отрезал им дорогу со всех сторон. Муртага бросило в холодный пот, когда он осознал, в какой поганой ситуации он и легионер оказались. Они погребены в проклятых подземельях, им некуда идти, некуда бежать, и они просто-напросто сгниют здесь. Стоило спасаться от дракона, чтобы потом умереть здесь, в каменной ловушке?
И, что еще хуже, наверху что-то все еще подозрительно потрескивало.
— Повезло, что успели отойти, — спокойно, почти безразлично констатировал Хадвар, окидывая взглядом завал. Муртаг резко развернулся к товарищу по несчастью и вопросил, едва сдерживаясь, чтобы не закричать:
— Повезло? Мы похоронены здесь заживо!
— Возможно, все не так плохо, — не слишком уверенно ответил норд, подойдя к одной из дверей и отодвигая засов. — Все зависит от размеров завала. Здесь большие кладовые, и в некоторых из них по две, а то и больше, двери.
Внутри действительно оказалась большая кладовая — и, что радовало особенно, не заваленная до непроходимого состояния. Кое-как протиснувшись сквозь всё барахло, которое, вероятно, веками складировали здесь запасливые обитатели крепости, Муртаг и Хадвар обнаружили вторую дверь. Ее пришлось высаживать, но вряд ли после причиненных драконом разрушений кого-то расстроит сошедшая с петель деревяшка. К вящей радости обоих, завал оказался небольшим, и путь был свободен. Муртаг медленно выдохнул — он уже было уверился в том, что не выберется из этих проклятых катакомб. После всех произошедших с ним гадостей поверить еще в одну не составило особого труда.
Но какая разница, чем он себя мучил, если теперь можно было продолжать путь? И все-таки «имперец» и проводник задержались, разумно прихватив немного еды и склянок с лечебными снадобьями. Глупо было уходить с пустыми руками, а во время подобной напасти каждый выживает как может.
Вновь затрещавшие своды заставили прибавить шаг, а потом и вовсе перейти на бег. В итоге все равно пришлось остановиться у развилки: туннель разделялся на два узких коридора. Правый в пределах видимости был прегражден еще одним завалом, левый вскоре переходил в очередную лестницу. Что ж, выбирать не приходилось.
— Что там? — осведомился Муртаг, внимательно глядя себе под ноги — не хватало еще споткнуться на этих ступеньках и продолжить путь кувырком. Быстрее-то оно, конечно, быстрее, но сломанная шея еще никому прыти не прибавляла.
Солдат передернул плечами:
— Тюрьма. Не помню, есть ли из нее второй выход…
Тюрьма… Муртаг поежился, невольно вспоминая темницу Урубаена, из которой выбрался каким-то чудом… Точнее, его вытащил неизвестный, убивший Двойников. Говоривший с пленником мысленно и явно обладавший огромной силой. Юноша как-то слышал вскользь о даэдра, созданиях то ли вроде демонов, то ли и вовсе темных богов, он так и не понял толком, что это, и сейчас пожалел о том, что не расспрашивал Антония и Гудхильд. Неужели это больше, чем просто байки, и ему не повезло нарваться на одно из этих существ? Или это глупость?
«Проклятье! Во что я ввязался? Нет, не стоит об этом думать. Не сейчас, по крайней мере».
— Нужно осмотреть все как следует, — говорил меж тем шагавший впереди норд. — Возможно, где-то рухнула стена, и теперь есть проход в другую часть подземелья…
Воздух стал еще более затхлым, но было и что-то еще. Нечто, что Муртаг почувствовал, стоило ему и его невольному напарнику спуститься и отпереть дверь.
— Сквозняк, — заметил он чуть охрипшим от напряжения голосом. Норд ответил вымученной улыбкой:
— Выходит, мне не показалось, а? Значит, возможно, мы сможем выбраться… стой! — он замер, жестом велев ведомому молчать. — Слышишь? Вода шумит.
Действительно, откуда-то из темницы доносился звук, больше всего похожий на шум воды. Вряд ли сердобольные тюремщики решили установить здесь фонтан, дабы скрасить последние часы заключенных. Тогда что это? Подземная река? Может, рядом пещеры?
Тюрьма, как и ожидалась, оказалась сырой и мрачной, но окрыленным надеждой людям она в этот момент совсем не показалась зловещей. Где-то здесь, вероятно, находился выход на свободу, и это было главным. В поисках заветной лазейки Муртаг и Хадвар заглядывали в каждую камеру. Узников не наблюдалось, и это, пожалуй, было к лучшему — в такой напряженно ситуации вид истерзанных и окровавленных тел повлиял бы на их самообладание не лучшим образом. Да и к тому же Муртаг подозревал, что наряду с Братьями Бури местные власти решили скосить лишнюю пару голов.
Лазейка скоро была найдена — в караульном помещении действительно обрушилась стена, и теперь из-за изрядных размеров дыры тянуло свежим воздухом, и именно оттуда доносился шум воды. А еще по ту сторону явно было светлее, чем в подземелье.
Муртаг решился заглянуть в пролом первым — и увидел вытянутую естественную пещеру. В своде зияли несколько провалов, сквозь которые лился дневной свет — жаль только, что добраться до них явно не представлялось возможным. Низвергаясь с уступа чуть правее лазейки, по дну пещеры змеилась река.
— Надеюсь, это не тупик. — Солдат вновь сунулся вперед. — Пойдем вдоль реки, посмотрим, куда ведет этот путь.
Следующие несколько минут они шли молча. В факеле, по сути, уже не было нужды — в пещере оказалось достаточно света, исходящего не только от дыр в своде, но и от растущих на стенах странных светящихся грибов с какими-то длинными отростками, похожими на тонкие гибкие прутья из стекла, о которых Муртаг подумал, что вот есть их точно не стоит, иначе потом мир покажется прекрасным, но, к сожалению, ненадолго. Кроме них, на каменистых стенах прижился мох, больше всего напоминающий своим видом длинную косматую бороду.
— Так откуда ты знаешь легенду о Довакине? — неожиданно спросил Хадвар, полуобернувшись. Муртаг пожал плечами — ему даже почти не пришлось ничего придумывать.
— Жена моего учителя была нордкой. Она и рассказала мне эту легенду, а я запомнил. — Юноша отвел взгляд, в душе надеясь, что это выглядит достаточно правдоподобно. — А несколько дней назад их убили Братья Бури.
— Прости. — Солдат смутился. — Понимаю, почему ты во время казни был в первых рядах.
Потолок здесь не трещал, а вот уже ставший знакомым рев все-таки был слышен. Как раз именно в этот момент дракон взревел особенно громко, а в одном из провалов промелькнула темная тень.
— Знаешь, я думаю, что лучше будет убраться отсюда, — изрек норд, и Муртаг с ним согласился. Чем быстрее эта проклятая крепость окажется как можно дальше, тем лучше.
Даже не сговариваясь, они ускорили шаг, и через несколько минут река нырнула в стремнину, а дыры в своде исчезли. Теперь темноту разгоняли только мерное мерцание странных грибов на стенах и неровный свет почти потухшего факела.
Это место Муртагу не понравилось совершенно — тяжелые своды напоминали ему туннели, по которым тащили его пленители, и каменный потолок в темнице, и так давили на сознание, что хотелось ползти, прижавшись к земле, лишь бы сделать их немного выше. Видимость, разумеется, была никакая, так что Муртаг уже пару раз споткнулся о лежащие на пути валуны, и, шипя от боли в ушибленных пальцах, робко надеялся, что это больше не повторится. Да и это непривычное свечение грибов сбивало с толку. А еще ему послышались какие-то щелчки вдали, эхо от которых прокатилось по пещере…
— Здесь кто-то есть, — сказал он уверено. Хадвар в ответ кивнул:
— Я тоже слышал. Боги, только бы не корусы…
Корусы? Кажется, так называли каких-то подземных жуков, или что-то вроде того. Муртаг в очередной раз обругал свою память, проигнорировавшую знания, которые сейчас могли бы пригодиться. В следующий раз надо быть позапасливей, случись ему еще где-нибудь встретить незнакомые сведения. И почему он вместо полезной информации запоминал только всякие стишки да пафосные пророчества про всяких там Алдуинов?
К несчастью (или, наоборот, к счастью?), то, что обитало в пещере, корусами не являлось — это товарищи по несчастью выяснили уже через несколько секунд. На расстоянии в десяток шагов прямо перед ними, таращась восемью глазами на незваных гостей и нетерпеливо перебирая восемью лапами, возилось довольно крупное, больше средней собаки, белое существо. Муртагу уже приходилось видеть морозных пауков, и потому юноша немедленно выхватил меч: он знал, что эти твари очень опасны и редко встречаются поодиночке. Быть может то, что это не корусы, вполне себе к счастью, парень еще не успел разобраться в градации опасных тварей Скайрима — кажется, тут каждая встречная живность стремится тебя убить.
— Провались они в Обливион! — Хадвар тоже обнажил меч. — Они наверху!
Еще несколько пауков неспешно спускались по стенам. Их было не меньше десятка и они и еще явно собирались взять измотанных путников в кольцо — тут и правда некуда спешить, ужин пришел к ним прямо в лапы и даже не собирается никуда бежать.
— Спиной к спине, имперец, — скомандовал норд, будто забыв имя товарища по несчастью. — Не подпускай близко, они ядовиты. И не зевай, иначе сожрут!
Пауки окружили их, и теперь любая ошибка действительно могла стоить жизни. Вот только Муртаг не собирался умирать в этой всеми богами забытой пещере от яда и жвал восьмилапых тварей. Проводник, судя по всему, придерживался того же мнения.
Но если пауки бросятся все разом, шансов будет мало.
«А если поджарить их?» — мелькнула мысль. Юноша немного воспрянул духом. Вот зачем он вообще взялся учиться магии, раз все время забывает про нее?
Все-таки мозгов у пауков не хватило на то, чтобы напасть одновременно — три твари рванулись вперед, не дождавшись остальных. Муртаг взмахнул мечом, уворачиваясь от щелкающих жвал, и перерубил одного напополам, второго пришпилил к земле, а третьего так пнул ногой, что тот отлетел к стене, в которую с хрустом впечатался, и больше не двигался.
А вот их выжившие собратья атаковали уже всей компанией, и Муртаг не смог сдержать грязных ругательств, отмахиваясь мечом от одной наиболее шустрой бестии. Не он один — солдат тоже не стеснялся в выражениях. В конце концов, они не на приеме в великосветском обществе, чтобы щеголять велеречивостью.
«Значит, другого выхода нет!»
Один из пауков отскочил назад и бестолково заметался: струя пламени выжгла ему глаза. Секундой позже еще огонь опалил бок его собрата, а третьего лишил жизни меч. Муртаг не мог обернуться и проверить, как идут дела у Хадвара, но, судя по свисту рассекаемого воздуха, звукам удара и ругательствам, тот жив, и, скорее всего, невредим. Но с пауками-переростками следовало покончить как можно скорее и убираться отсюда, пока к этим тварям не подтянулось подкрепление.
Еще вспышка — и очередной паук отскакивает. Взмах меча — и отрубленная паучья нога судорожно дергается на замшелых камнях. Муртаг не медлил. Видя замешательство тварей из-за огня, он воспользовался кратким преимуществом и пошел в наступление. Пауков оставалось все меньше, и теперь юноша уже не сомневался в том, что им с Хадваром удастся отбиться.
Еще несколько секунд — и схватка закончилась. Муртаг обернулся ища взглядом солдата. Тот как раз отпихнул ногой в сторону только что убитую бестию.
— А дальше что? Гигантские змеи? — недовольно покривился Хадвар.
— Мне вполне хватило и этих тварей. — Отерев меч о плащ, сын Проклятого убрал его в ножны. — Думаю, оставаться здесь не стоит.
— Да. Возможно, это только разведчики, но позади в любом случае тупик. Интересно вот, чем же они вообще питаются? Не каждый же день сюда забредают люди, спасающиеся от чокнутого несуществующего дракона. Проклятье, — добавил Хадвар совсем уж безрадостно, — факел потух. Теперь свет только от этих грибов.
— Для несуществующего он был слишком… деятельным, — заметил Муртаг. Так, теперь нужно поправить ситуацию… Он, конечно, успел порядком устать, атакуя пауков колдовским пламенем, но делать-то что-то всё равно надо, так что пришлось сосредоточиться.
— Да будет свет, — мрачно заявил он, и небольшой шар удивительно яркого сияния, сформировавшийся в его ладони, поднялся в воздух и завис на уровне чуть выше головы взрослого мужчины. Запоминал Муртаг, конечно, только что-то бесполезное, но благодаря урокам Антония теперь хотя бы не придется блуждать во тьме.
Норд, проводив магический светильник взглядом, как-то странно хмыкнул — Муртагу показалось, что неодобрительно, — и поинтересовался:
— Так ты, значит, маг?
— Нет. — Юноша покачал головой. — Просто дед научил меня нескольким полезным мелочам. И, как видишь, его уроки очень пригодились.
— Ну, если честно, то да, — после небольшой заминки ответил все-таки Хадвар. О нелюбви нордов к магии Муртаг слышал, но, похоже, в этот раз его товарищ по несчастью не смог отрицать пользы заклинаний. Потому что если бы не маленький шар, испускавший мягкий свет, похожий на дневной, они бы оказались почти в полной темноте. — Чувствуешь, какой сквозняк? Может, хоть этот путь ведет на поверхность.
Действительно, движение воздуха в пещере, постепенно сужавшейся, становилось все заметнее, по полу ощутимо дуло. Муртаг поймал себя на мысли о том, что как бы ему ни хотелось выбраться из-под земли, он надеялся, что выход на поверхность окажется подальше от Хелгена. Еще раз сталкиваться с разъяренным драконом ему совершенно не хотелось — что он мог противопоставить этому созданию из ночных кошмаров? Как юноша уже убедился, ничего.
Еще примерно час пути обошелся без неприятностей, но Муртаг и Хадвар все это время молчали и прислушивались. После схватки с морозными пауками они совершенно не желали нарваться на собратьев упокоенных тварей или кого-нибудь похуже, а потому прозевать приближение возможной опасности из-за разговоров им не хотелось.
Пещера, ощутимо идущая под уклон, меж тем все сужалась, в итоге превратившись в подобие каменной кишки. При желании Муртаг смог бы дотянуться до свода, в котором теперь совершенно не наблюдалось отверстий, подземная река тоже так и осталась где-то в стороне. По ногам по-прежнему тянуло сквозняком, а впереди забрезжил слабый серый свет. Сперва Муртаг решил, что ему показалось, поэтому притушил магический «светильник», чтобы проверить. И убедился, что свет ему не почудился.
— Похоже, это выход, — произнес норд и слабо улыбнулся. — Света слишком много для какой-нибудь щели. Я уж испугался, что мы не выберемся.
— Надеюсь, там, наверху, не дожидается все тот же дракон, — проворчал в ответ Муртаг. Светящаяся сфера потускнела и словно рассыпалась быстро погасшими искрами. Юноша чувствовал себя здорово измотанным — сказывались дальняя дорога верхом, побег от дракона и сотворенные заклинания. И если на привал в ближайшее время рассчитывать все же не стоило, на отсутствие новых неприятностей хотя бы сегодня очень хотелось надеяться. Но надежда надеждой, а расслабляться не следовало. Потому что раз «надежда умирает последней», перед ней в мир иной отходит кто-то еще, и Муртагу очень не хотелось быть этим «кем-то».
Шаг и еще шаг, понемногу. Ноги, конечно, уже дрожали, но выбора не было — надо идти вперед. По мере приближения к заветному выходу из пещер становилось все холоднее, но и светлее.
Несмотря на то, что путешествие под землей не проходило в полной темноте, дневной свет все равно заставил Муртага зажмуриться. К тому же, успело распогодиться, небо было ясным — это юноша отметил сразу, как только проморгался и более-менее перестал щуриться.
Запаха гари не ощущалось — значит, Хелген достаточно далеко. Или, судя по тому, что все это время «имперец» и норд шли вниз, разрушенное драконом поселение располагалось выше в горах, и дым поднимался вверх.
Муртаг собрался было осторожно высунуться, чтобы осмотреться, когда рука солдата сжала его плечо и дернула назад:
— Постой!.. — Хадвар не стал договаривать, но объяснения были бы излишни, Муртаг и сам уже услышал ставшее пугающе-знакомым хлопанье крыльев. Едва не сплоховал… Пора бы уже привыкать к местным обычаям из одной проблемы попадать сразу в другую. Товарищи по несчастью отпрянули от выхода и прижались к стенам, как по команде уставившись в небо.
От рева гигантского создания, охваченного почти материальной ненавистью ко всему живому, вздрогнули стены пещеры, и над землей пронеслась черная тень. Не узнать этот зловещий шипастый силуэт Муртаг не мог — хорошо хотя бы, что этот дракон не додумался взглянуть вниз и поискать в пещере беглецов, до которых еще недавно так стремился добраться. Затаив дыхание, юноша смотрел, как крылатый силуэт взмывает выше и скрывается вдалеке, растворяясь в небесной синеве и превращаясь в малозаметную черную точку. Еще несколько минут — и она исчезла без следа, однако Муртаг и Хадвар не спешили покидать убежище, еще некоторое время глядя вслед дракону из опасения, что он решит вернуться. Спастись от этой твари на открытой местности будет очень непросто. Но дракон так и не показался, и эхо его рева давно стихло. Неужели все позади?..
— Ну, вроде бы, он совсем улетел, — с облегчением констатировал Хадвар. — Но я считаю, нам не стоит здесь оставаться. Вдруг вернется? Не сидеть же до скончания времен в пещере, так что надо убраться отсюда подальше.
— Согласен, — кивнул Муртаг и тут же поинтересовался: — Ты знаешь эти места?
— Дай мне пару минут, чтобы осмотреться. Тогда я смогу ответить на твой вопрос.
Муртаг еще раз кивнул и решил, что если его спутник — норд, это еще не значит, что он обязан с первого взгляда узнавать каждый закуток Скайрима. Хотя солдат, возможно, и смутно догадывался, но пока не спешил делать выводы.
Пока Хадвар делал сложные вычисления касательно того, в какой же части гор они выползли на свет, юноша бросил встревоженный взгляд на небо, но там по-прежнему наблюдались только облака и никаких признаков дракона. Остается надеяться, что эту черную гадину удастся услышать издалека. В Хелгене тоже слышали, но, жаль, не придали этому важности — слишком их увлекла игра в правосудие.
Что ж, раз все в порядке, можно осмотреться как следует. Похоже, они вышли на скалистый кряж, тем не менее, поросший редким ельником, травой и даже горными цветами. И здесь было заметно теплее, чем в ущелье или в Хелгене. Позади же высились почти отвесные нагромождения скал, поднимающиеся за спиной подобно крепостной стене, местами на уступах росли невысокие причудливо изогнутые деревья и уже знакомый по пещерам мох. Неподалеку на камнях виднелись мокрые пятна, и, если приглядеться, можно было заметить тонкую струйку воды — прямо из скалы бил родник.
Вряд ли бы по этой «стене» удалось подняться даже при всем желании, так что оставался другой путь. Может быть, с этого кряжа есть пологий спуск? Потому что если его нет, придется лезть прямо так, по скалам, а подобное занятие редко когда оканчивается успехом для неподготовленных людей…
— Ага, кажется, я знаю, где мы, — заключил меж тем норд. — На этот кряж я, правда, никогда не лазил, но все остальное мне знакомо. Мы не слишком далеко от Хелгена, хотя по земле мы бы добирались в эти края целый день.
— Думаешь возвращаться? — обернулся Муртаг к Хадвару. Тот помедлил с ответом, после чего отрицательно качнул головой:
— Нет. Скорее всего, к тому времени, как мы туда доберемся, уцелевшие уже уйдут оттуда, если, конечно, там вообще кто-нибудь уцелел. К тому же, сам посмотри на нас! Для начала нам явно не помешает сделать привал.
«С чего ты решил, что я составил бы тебе компанию по пути обратно в Хелген, если бы ты вздумал туда пойти? — мысленно ответил сын Проклятого, но озвучивать не стал. — С того, что решил, что я местность не знаю? Да, действительно не знаю. Но и тебя тоже. И если выбирать между незнакомой местностью и незнакомым человеком, я выберу первую. Она хотя бы не воткнёт мне нож в спину, когда я отвернусь».
— Нужно посмотреть, как спуститься вниз, в долину, — продолжал меж тем Хадвар, ни о чем не догадываясь. — Ближайшее отсюда селение — это Ривервуд, там живут мои родичи. Отправлюсь пока к ним. Думаю, они помогли бы и тебе. Кстати, спасибо — если бы не твоя помощь, я бы не выбрался.
— В таком случае, и тебе спасибо. — Муртаг усмехнулся. Шаг в пропасть. Вот что он собирался сделать — шаг в пропасть. — Честно говоря, я не знаю, куда идти, и мне нужно добраться до людей. И, желательно, не до бунтовщиков. От них слишком много проблем.
— Пожалуй, везде в Скайриме найдутся и их сторонники, и противники, но Ривервуд находится во владении Вайтран, а ярл Вайтрана не поддерживает восстание. Но это значит лишь то, что сторонники Братьев Бури не будут действовать в открытую.
Муртаг в ответ пожал плечами:
— Я буду осторожен, — только и сказал он, не желая сообщать Хадвару, что всю жизнь только и делал, что оглядывался, прислушивался, принюхивался, лишь бы не схватили, лишь бы не добрались до него.
Пожалуй, дойти до селения в компании этого солдата — не самая глупая идея. Юноша действительно ничего не знал об этих местах, и потому проводник ему бы не помешал. С виду Хадвар был человеком простым и явно не пытался крутить какие-то интриги, но в мысли его Муртаг заглянуть не мог. И все же, если бы он хотел прикончить «имперца», то уже мог бы попытаться, а мысль о том, что его хотят кому-то сдать, больше тянуло на паранойю. Они столкнулись по воле обстоятельств, вот и всё.
Пока юноша размышлял над этим, они подошли к обрыву, слишком высокому, чтобы с него можно было прыгать, не боясь переломать себе при этом все кости. Пока проводник осматривался в поисках тропы, по которой можно было бы безопасно спуститься со скал, Муртаг тоже смотрел по сторонам, пару раз вновь бросив тревожный взгляд в ту сторону, куда умчалась крылатая тень.
Нужно сказать, вид со скалы открывался потрясающий — Муртаг видел поросшие лесом уступы и горы, чьи сияющие под солнцем от снега пики окутывали облака. И пусть расстояние было немалым, взгляд все же различал темные силуэты башен и треугольных арок среди снегов. Слева блеснула водная гладь — там простиралось огромное озеро, дальний берег которого терялся в дымке, еще левее тянулась обширная лесистая равнина. Из озера серебристым водопадом вытекала река, пенящаяся в каменистом русле — она протекала по узкой долине между двумя горными цепями. Поддавшись порыву, Муртаг вновь обернулся и задрал голову. За спиной позади скальной стены устремлялась ввысь еще одна вершина — точнее, вершины-то юноша и не увидел, так высока была гора, поднимавшаяся выше облаков. Высока и огромна. Прищурившись, сын Проклятого и здесь разглядел полуразрушенные башни. Гора же по другую сторону долины, на склонах которой юноша впервые заметил руины, сильно уступала ей в размерах, но и назвать ее маленькой язык не поворачивался.
— Что, впечатляет? — верно угадал мысли товарища Хадвар. — Ты ведь говоришь, что не знаешь этих краев? Смотри: там — озеро Илиналта. Вон Белая река, ниже на ней стоит Ривервуд. А это, — он обернулся и указал на огромную гору, — Глотка Мира. Говорят, это высочайшая гора в Скайриме, да и во всем Тамриэле тоже. А вон там, — теперь солдат указывал уже на гору по другую сторону долины, — видишь развалины? Это Ветреный пик, а руины, говорят, древняя усыпальница, — и признался, понизив голос: — Когда я был мальцом, мне про него снились кошмары. Как драугры ночью спускаются с гор и лезут ко мне в окно, и все в том же духе. — Хадвар передернул плечами, словно от холода. — Честно сказать, мне поблизости от него до сих пор неуютно.
Про драугров Муртагу уже доводилось слышать — так жители Скайрима называли неупокоенных мертвецов, якобы бродящих по древним могильникам и оберегающих их от живых. Местные легенды, страшные сказки для того, чтобы пугать непослушных детей. Похоже, везде, где живут люди, эти страшные сказки почти одинаковы, что, впрочем, не удивляет — люди всегда останутся людьми, где бы они не находились…
Но сам вид действительно впечатлял — и серебрящееся в скалистом ложе озеро, и змеящаяся по долине белая лента реки, и серо-зеленые леса, и сверкающие на солнце, словно россыпи крохотных ограненных алмазов, снега. Не сказать, что сама природа этих мест разительно отличалась от Алагейзии, и все же, было в ней что-то совершенно иное. Этот край выглядел суровым и диким, но, в то же время, прекрасным и свободным.
И сейчас, глядя со скалистого кряжа на всего лишь небольшую часть Скайрима, Муртаг думал о том, что эту картину он будет помнить если и не всю свою жизнь, то долгие годы точно.
Узкая скалистая тропа, безумным серпантином спускающаяся с кряжа, была обнаружена еще через несколько минут, и, преодолевая её, Муртаг обратил внимание на то, что солнце постепенно начинало клониться к закату. Еще через несколько часов совсем стемнеет, значит, до этого времени нужно будет либо добраться до селения, либо найти подходящее место для ночевки. Спуск, поначалу слишком крутой, становился все более пологим, вскоре уже можно было не опасаться скатиться со скалы, потеряв случайно равновесие. По пути Муртаг, несмотря на усталость, успел пустить в ход лук, правда, с мирной целью, подстрелив тетерева. Юноша подозревал, что добираться до Ривервуда еще долго, так что еда не помешает, а если же он ошибся, то дичь, быть может, выйдет продать — в любом случае такую удачу, как зазевавшаяся жирненькая птичка, упускать не стоило, слишком уж мало удач случалось в его жизни.
На небе уже зажглись яркие точки звезд, словно драгоценное шитье на благородном бархате, когда тропа, извернувшись в последний раз, привела странников к тому месту, где из озера Илиналта вытекала река — дальше путь лежал вдоль ее берега. Но внимание Муртага в этот момент привлекла небольшая круглая каменная площадка на каменном выступе над водопадом — она заросла какой-то уже засохшей лозой и выглядела старой и заброшенной, но вот три камня высотой в рост человека, размещенные по ее краю, страшно заинтересовали Муртага, постепенно складывавшего в уме неповторимую мозаику Скайрима. Они были покрыты рисунками и рунической вязью, в верхней части каждого камня были пробиты сквозные отверстия величиной с кулак.
«Должно быть, это какие-нибудь знаки или указатели. Или памятник?» — подумал Муртаг. Он очень не хотел обнаруживать свое невежество, но все-таки спросил проводника:
— Что это?
Норд взглянул на него сначала удивленно, а потом махнул рукой:
— Ты, должно быть, у нас недавно? Это камни-хранители, три из тринадцати древних стоящих камней, что есть в Скайриме.
Теперь юноша вспомнил, что говорил ему как-то Антоний. Эти камни, вроде бы, соответствовали местным созвездиям, и, по поверьям, могли давать благословение. Сам Муртаг понятия не имел, под каким из знаков родился он, но поднялся на площадку и вгляделся в рисунки.
Они изображали трех людей — очень просто, почти схематично, но так, что что-то неправильно понять было сложно.
Воин, Маг и Вор.
Муртаг хмыкнул. Забавно. Впрочем, раз теперь он находится в этом мире, почему бы не сыграть в его поверья? В конце концов, в переполненном магией Скайриме любая пыльная легенда однажды могла бы оказаться правдой.
Он еще раз окинул взгляды камнем. Пусть все это и выглядело символичным, просто данью чужим традициям, выбирать знак наобум ему не хотелось. Маг? Определенно, нет. О, конечно, эти элементарные заклинания, что он выучил под мудрым руководством Антония, оказались весьма полезны, но вот полагаться в сражении только на них Муртаг точно не сумел бы. Вор? Что ж, он достаточно скрытен, но раз уж он живет здесь с чистого листа, без клейма в виде своего происхождения, стоило хотя бы немного позаботиться и о репутации. Да и к тому же… Муртаг всегда предпочитал честно смотреть в лицо жизни и брать у неё лишь то, что заработал своими силами. Воин? Муртаг поморщился. Некстати вспомнил Заррок, бывший для него всю его сознательную жизнь символом всего воинского, что существует в мире. Еще более некстати — Торнака, который сделал из его не только умелого фехтовальщика, но и человека. Хорошего, как он сам смел надеяться.
Муртаг понятия не имел, что ему делать, и потому просто коснулся камня рукой. И едва не отдернул ее: в том самом круглом отверстии возник светящийся шар, рисунок на камне засветился, и теперь, помимо схематичного изображения воина, стало видно что-то, похожее на созвездие. Пришло странное ощущение — будто теплая, чуть покалывающая волна пронеслась через его тело. А затем в небо из камня ударил луч света, и, проследив его путь, Муртаг немного удивленно вскинул брови: теперь он заметил, что несколько ярких звезд складывались в тот же рисунок, что светился на камне-хранителе. Созвездие Воина.
Свет погас, и Муртаг медленно отнял руку от камня. Он обернулся к проводнику, но тот вел себя так, будто не произошло ничего необычного — а значит, ничего необычного и не случилось. Хадвар только кивнул одобрительно, когда юноша вернулся на тропу:
— Воин — это хорошо! Я, когда тебя увидел тогда во время атаки дракона, сразу понял, что ты не промах, — и сменил тон: — Уже почти совсем стемнело. Стоило бы поискать место для ночлега.
* * *
— Знаю, ты, должно быть, странствуешь с какими-нибудь своими целями, — осторожно начал разговор Хадвар, когда временные попутчики обнаружили крохотную пустующую пещерку в стороне от тропы, развели огонь и устроили над ним на трех прутиках ощипанную и выпотрошенную в рекордные сроки тушку птицы, — но я бы советовал тебе отправиться в Солитьюд и вступить в Имперский Легион. Я видел тебя в деле, и такие люди, как ты, нам нужны.
Муртаг не ответил, подкладывая хворост в костер. Пламя уютно потрескивало, оставляя на холодных камнях оранжевые отблески, через вход в пещерку виднелись почти черное небо, усыпанное тысячами звезд, и горная цепь, посеребренная светом двух лун. Картина выглядела такой умиротворяющей, но сын Проклятого не позволял себе хотя бы немного расслабиться. Он на чужой земле, в другом, практически неизвестном ему, мире, и никто не прикрывает ему спину. Вот когда будет кто-то, кто прикроет, кто-то вроде Эрагона, тогда можно немного… Да и то — вряд ли.
Чужое небо постепенно становилось привычным. Пожалуй, Муртаг понял бы, что находится не в Алагейзии, даже если бы ему этого не сказали покойные Антоний и Гудхильд. Достаточно было бы взглянуть на небо ночью и увидеть чужие созвездия и две луны. В свое время Торнак научил его ориентироваться по звездам, но здесь эти знания были бесполезны, и Муртагу понадобится время, чтобы в точности запомнить расположение здешних звезд относительно сторон света. Впрочем, здесь, где ему не нужно прятаться от безумного короля, времени предостаточно.
Вспомнив погибшего наставника и друга, юноша стиснул зубы. Похоже, злая судьба каждый раз отбирала у него тех, кто стал ему дорог. Сначала мать, потом Торнак, и даже оказавшие помощь чужаку из другого мира Антоний и Гудхильд не избежали этой участи. Неужели такова судьба Муртага — всегда терять близких?
«Надеюсь, брат, хотя бы ты избегнешь смерти».
Наконец, отвлекшись от воспоминаний и размышлений, юноша вспомнил, что от него все-таки ждут ответа.
Вступить в Легион? Как же, делать ему больше нечего. С другой стороны, Муртаг пока что еще слабо представлял, что ему делать и куда идти. Коллегия Магов маячила где-то впереди призрачной целью, но сейчас юноша задумался, так ли ему это нужно? То есть, разумеется, нужно, но все же, что он будет делать, если не сумеет найти путь домой? К тому же, до Винтерхолда еще нужно будет как-то добраться, и гражданская война не играла ему на руку, и не только потому, что но, по словам местных, так похож на имперца, но еще и потому что в гражданской войне есть только две стороны, а он не желал выбирать ни одну из них. Он вообще не понимал, зачем вся эта кровь нужна?
Так что вступать в армию он не собирался — пока, по крайней мере. В конце концов, это просто ещё одна часть ещё чужого ему мира, поэтому Муртаг честно рассчитывал остаться в стороне от гражданской войны, рвущей Скайрим на кровавые клочки. Никто больше не будет командовать им, никто больше не посмеет ему указывать, и если он решит принять одну из сторон, то сделает это только потому, что сам так пожелает, и, разумеется, после того, как разберется в ситуации и взглянет на нее под разными углами. Не хватало ему еще одного Гальбаторикса, считающего себя его хозяином.
…Интересно, а как отреагировал безумный король на исчезновение пленника из камеры?..
— Я подумаю над этим, — произнес Муртаг, наконец, глядя на две луны. В конце концов, эти слова ничего не гарантировали. Он действительно подумает. Посмотрит. И вряд ли полезет в эту свару без острой на то необходимости.
— Но если у бунтовщиков теперь появился дракон, то только генерал Туллий сможет их остановить. — Хадвар тоже бросил взгляд на небо.
— Если бы эта тварь служила Братьям Бури, — возразил Муртаг, — то не стала бы убивать и их тоже.
Кем бы там ни был этот генерал Туллий, вряд ли он сможет что-нибудь противопоставить этой смертоносной твари.
— И все-таки это слишком странное совпадение: впервые за сотни лет дракон нападает и причем ровно в момент казни Ульфрика!
Да, совпадение, если разобраться, действительно выглядело подозрительным. Но Муртаг все равно не верил в то, что уничтожившая Хелген черная гадина служила повстанцам. Нет, он сам видел, дракон атаковал всех людей в крепости без разбору. Какими бы целями он ни руководствовался, но точно уж не пытался вытащить вожака восстания из лап палача — вряд ли он вообще первого от второго мог бы отличить.
«А если здесь тоже есть Всадники? — невольно подумал юноша. — И этот дракон подчинялся одному из них?»
Вот только этот дракон отличался от драконов Алагейзии. И уж совсем не походил на Сапфиру, такую гордую, мощную, мудрую, вот уж повезло с ней братцу… Нет, атаковавшая Хелген черная тварь казалась воплощенным разрушением. И это если не считать внешних отличий — вроде отсутствия передних лап, чешуи, выглядевшей как броня, а не как грани драгоценного камня, — и голоса. Этот дракон умел говорить.
«Знать бы еще, что именно он сказал. Это явно пролило бы свет на происходящее. Это как ключ к головоломке, без которого её не решить. Впрочем… Быть может, я придаю этому слишком большое значение?»
Муртаг упрямо тряхнул головой. Поесть и отдохнуть — вот что сейчас нужно, а затем — продолжить путь. Какой смысл изводить себя вопросами, на которые он все равно не сможет дать ответа?
Отдохнуть не получилось — даже просто заснуть после столь насыщенного событиями дня вообще весьма непростая задача, а если учесть, что оба товарища по несчастью были знакомы всего несколько часов, спать, пока второй сторожит у входа в убежище, выглядело делом небезопасным. Где гарантия, что один из них не перережет горло спящему попутчику? Пусть они и проделали немалый путь и даже сражались плечом к плечу, ни один из них не мог знать, какие мысли бродили в голове другого.
Может, подобная предосторожность и выглядела излишней, больше смахивая на паранойю, но Муртаг давно уже уверился в том, что в подобных случаях лучше побыть перестраховщиком. Его спутник-солдат явно мыслил в схожем направлении. Видимо, не только «имперца» жизнь научила осторожничать.
Это было что-то вроде «да, мы такие друзья, мы сражались плечом к плечу, я там тебе жизнь спас, ты мне тоже но… поворачиваться спиной к тебе я не буду». И Муртаг бы ему ответил: «Я тоже». Это было и честно, и нечестно одновременно.
После такой переполненной мыслями и сомнениями ночи в путь они отправились, едва забрезжил рассвет — и юноша был только рад этому факту. Мало того, что отоспаться после всех недавних событий не удалось, так еще и ночь выдалась холодной, заставляя Муртага держаться поближе к костру, постоянно растирая мерзнущие руки. Ходьба же все-таки согревала. И все равно тело требовало отдыха. Оставалось надеяться, что в самой деревне, куда направлялись товарищи, удастся перевести дух. Пожалуй, на подозрительность к тому моменту уже просто не останется сил.
Попутчики наконец-то выбрались на тракт, пролегавший берегом Белой реки. Как объяснил Муртагу норд, этот путь являлся наиболее оживленным из тех, что связывали города Вайтран и Фолкрит.
— В Фолкрит, конечно, можно попасть и по другой дороге, — рассказывал он на ходу, — но она длиннее, и к тому же ведет через безлюдные места, там по пути и деревень почти нет, зато несложно нарваться на лихих людей. Разбойничьих шаек в тех краях всегда было немало, а с войной так вообще всякого отребья развелось как крыс в подвале. Этих негодяев теперь можно встретить где угодно. Поэтому, — многозначительно добавил он, — я особенно рад тому, что не один. Столкнись я с бандой, может, и прихватил бы с собой парочку, но в итоге меня все равно бы убили — и кто тогда предупредит моих родичей о драконе?
— Думаешь, мы справились бы с компанией разбойников вдвоем? — Муртаг скептически хмыкнул. Хадвар в ответ пожал плечами:
— Обычно стоит подобным получить серьезный отпор, и они разом теряют весь свой воинственный пыл и отступают. Мерзавцы есть мерзавцы — нападают только тогда, когда уверены, что жертва гораздо слабее. Что-то вроде злокрысов — такие же трусливые и злобные.
Тракт действительно оказался оживленным — за два с лишним часа пути двум воинам дважды встречались крестьяне с телегами, один раз мимо проскакал верхом богато одетый мужчина в сопровождении нескольких вооруженных людей, должно быть, наемников.
По мнению Муртага, если последняя мысль была верной, то этот господин рисковал своим имуществом, и, вполне может статься, жизнью. Наемников вполне могут перекупить.
Однако, несмотря на оживленность, дорога отнюдь не была безопасной, и в этом Муртаг убедился, когда парочка тощих, видимо, вконец обезумевших от голода волков вздумала напасть на людей. Юноше повезло выйти из короткой схватки без единой царапины, а вот его спутник теперь здорово хромал. На предложение помощи Хадвар только отмахнулся:
— Просто царапина, — и обошелся тем, что на скорую руку перевязал рану обрывком плаща. На царапину, честно сказать, она походила мало, однако юноша решил никак не комментировать это. Тратить прихваченные из кладовки в крепости лечебные снадобья норд тоже отказался, заявив, что они еще могут пригодиться, а потому не стоит расходовать их на подобные мелочи. Муртаг видел, что проводником в этот момент двигали исключительно упрямство и гордость, но навязываться не стал. Не нужна помощь — значит, не нужна, он сам, в конце концов, в подобных ситуациях вел себя схожим образом.
Теперь справа от дороги поднимался почти отвесный склон, а слева река, замедлившая в этом месте свой бег, разливалась на ширину порядка полусотни ярдов, но течение всё ещё осталось довольно быстрым, а впереди можно было заметить пороги. Чуть дальше виднелось какое-то здание — Муртаг сперва из-за водяного колеса принял его за мельницу, но, присмотревшись внимательнее, отмел этот вариант.
— Это лесопилка, — проследив взгляд Муртага, сообщил солдат. — Она совсем близко от Ривервуда. Ну наконец-то, скоро уже и деревня.
— Вчера со скал расстояние выглядело меньше. — Юноша улыбнулся уголком губ. Под гнетом дикой усталости подозрительность практически сошла на нет, и потому возможность в скором времени не просто сделать привал, а как следует отдохнуть, несколько приободряла.
— В горах нет прямых дорог, — ответил Хадвар. — Потому мы и шли так долго. Только дураки сойдут с протоптанной тропы. Так всегда бывает — решишь сократить, пройти напрямик, а тут тебе и скала, через которую не перелезть, гора, на которую не взобраться, а внизу — смерть.
Остаток пути они прошагали в молчании. Поселение действительно оказалось совсем рядом, за излучиной реки. И, надо сказать, для деревни Ривервуд защищался весьма неплохо — по крайней мере, вокруг него была возведена сложенная из необработанного толком камня стена, невысокая, но вполне способная уберечь селян от зверей или разбойников. Над воротами Муртаг заметил нескольких воинов, расхаживавших по боевому ходу.
Один из часовых, судя по повороту головы, окинул путников взглядом и махнул рукой — мол, проходите. Он явно не усмотрел ничего опасного в паре ободранцев. По крайней мере, Муртаг не сомневался, что выглядит как ободранец, после такой-то прогулки.
— Тут, похоже, все тихо, — негромко заметил норд с явным облегчением в голосе. — Дом моего дяди здесь рядом.
— Дракон! Я видела дракона! — послышался вдруг дребезжащий голос. Муртаг невольно обернулся на звук и увидел встревоженную сморщенную старушку, на повышенных тонах что-то доказывавшую молодому парню, должно быть, сыну.
— Что? Что опять случилось, мама? — подтвердив догадку Муртага, устало спросил молодой человек. Возможно, его старушка-мать отличалась присущей многим людям в летах чудаковатостью, но сейчас Муртаг, слышавший ее слова, подумал о том, что они вполне могли оказаться правдой.
— Дракон! Он был огромным, как гора, и черным, словно ночь, он пролетел прямо над холмом!
— Ох, на этот раз драконы? — Парень поморщился. — Ну мама! Если ты будешь продолжать в том же духе, все решат, что ты сошла с ума. И некогда мне слушать про твои фантазии! — Он отвернулся от матери. — У меня дел полно!
Эти слова, похоже, не на шутку рассердили старуху.
— Вот увидишь! Это был дракон! — выпалила она вслед сыну, но тот демонстративно не обратил на это внимания. — Он убьет всех нас, и тогда ты мне поверишь!
Муртаг перевел взгляд со старухи на ее сына. Интересно, как бы тот отреагировал, узнав, что его мать не врет и не помутилась рассудком? Ну, разве что дракон был все-таки поменьше горы. Впрочем, вмешиваться в ссору он не стал: во-первых, не его это дело, да и зачем ему это нужно, а во-вторых, скорее всего, если этого дракона почти никто не видел, их с Хадваром самих примут за безумцев.
— Слышал? — Судя по всему, солдат тоже отнесся к словам старухи серьезно. — Эта тварь пролетала здесь. Я всерьез опасался, что когда мы доберемся сюда, обнаружим лишь разоренное пепелище, — и добавил, повысив голос: — Смотри, вон мой дядя, — он махнул рукой в сторону ближнего к «воротам» дома, как две капли воды похожего на большинство жилищ горожан в Хелгене. Длинное деревянное строение без окон и с навесом, под которым была устроена кузница. В ней трудился рослый крепкий мужчина. — Дядя Алвор! — окликнул его норд.
Многие бы дернулись или резко обернулись на окрик, но мужчина отложил в сторону щипцы и молот и только после этого повернулся к племяннику лицом. Проводник кивнул Муртагу и направился к кузнецу. Юноша последовал за ним.
Первое впечатление оказалось верным — Алвор был могучего сложения мужчиной средних лет, пожалуй, ему давно перевалило за сорок, но темных волос и густой бороды еще не коснулась седина.
— Хадвар? — заговорил Алвор удивленно, когда путники подошли ближе. — Что ты тут делаешь? Ты в увольнении? — Кузнец пригляделся внимательнее, и, видимо, заметил, насколько усталым и потрепанным выглядят и сам солдат, и его спутник. — Кости Шора… Что с тобой стряслось, парень? У тебя неприятности?
На последних словах кузнец невольно повысил голос, и Хадвар вскинул руки, перебивая Алвора:
— Тише… Дядя, прошу тебя. Чуть потише, — произнес он тихим, но твердым голосом. — Я в порядке, но лучше поговорить в доме.
Алвора подобное объяснение явно не удовлетворило. Избавившись от кузнечных перчаток, он покачал головой:
— Что происходит? — он перевел взгляд на Муртага, словно только сейчас его заметил: — А это кто?
— Мой друг, — поспешил заверить дядю Хадвар. Муртаг в свою очередь едва сдержался, чтобы не хмыкнуть — быстро же норд записал его в свои друзья. Впрочем, это наверняка было сказано ради успокоения кузнеца. — Я обязан ему жизнью. Пойдем, я все объясню, но лучше все-таки в доме.
Алвор несколько секунд молчал, переводя взгляд с племянника на Муртага и обратно, после чего всё-таки согласился:
— Ладно, ладно, пойдемте-ка в дом. Сигрид вас покормит, а ты расскажешь, что у тебя случилось, — с этими словами кузнец направился к тяжелой деревянной двери. Нежданные гости последовали за ним.
Внутри жилища царил полумрак, разгоняемый светом от очага. Все это живо напомнило Муртагу дом целителей-отшельников, благодаря которым он узнал об этом мире хотя бы что-то. Хотя дом Алвора все-таки выглядел попросторнее, и, судя по лестнице вниз у дальней стены, в нем и подвал имелся. А еще пахло чем-то съестным, и Муртаг надеялся только, что пока будут идти разговоры, его живот не заурчит, будто разозленный кот.
— Сигрид! — громко позвал кузнец. — У нас гости!
Через пару секунд на лестнице послышались шаги, и в помещение поднялась рыжеволосая женщина, выглядевшая немного младше хозяина дома — должно быть, его жена. Лицо у неё было жестким, но по-дикому миловидным, да и характер, судя по всему, не самый мягкий.
— Хадвар! — обрадовалась она, увидев солдата. — Мы так о тебе волновались! — Хозяйка окинула пришедших внимательным взглядом и покачала головой, а затем жестом пригласила мужчин к грубо сколоченному столу: — Идите сюда, вы наверняка голодные. Садитесь, я принесу поесть.
Судя по всему, в этом доме как раз приближалось время обеда, иначе как объяснить то, что Сигрид и помогавшая ей светловолосая девочка шустро разлили по мискам горячую похлебку? Затем хозяйка с дочерью тоже сели за стол, и трапеза прошла в молчании. Только убедившись, что племянник и гость насытились, кузнец вернулся к расспросам.
— А теперь рассказывай, парень, — велел он. — Что за тайны? И почему у тебя такой вид, точно ты с пещерным медведем подрался?
— Даже не знаю, с чего начать… — медленно произнес Хадвар, явно долго думавший над тем, как именно рассказать родне о произошедшем. — Ты же знаешь, я служу в охране генерала Туллия.
«А он, оказывается, не так прост», — подумал Муртаг, покосившись на товарища. Вряд ли в охрану генерала назначали кого попало.
— Мы были в Хелгене, — продолжил солдат после затянувшейся паузы, — когда на город напал… дракон.
Сигрид испуганно прижала ладонь к губам. Глаза хозяина дома удивленно расширились.
— Дракон? — переспросил Алвор, нахмурившись. — Что еще за… нелепость? Ты, часом, не пьян?
— Я видел то же самое, — вклинился в разговор Муртаг. Кузнец настороженно взглянул теперь уже на него. — По-моему, трудно спутать дракона с кем-то еще.
— Дракон — в Хелгене? — похоже, опасения Муртага, что их с Хадваром вполне могли принять за скорбных умом, подтвердились, потому как Алвор явно не спешил верить услышанному. Впрочем, его тоже можно было понять — как еще реагировать на рассказ о появлении существа из древних легенд?
— Муж… — вмешалась Сигрид. — Дай им закончить.
— Теперь понятно, что я видел, — проговорил кузнец глухо. — Он летел над долиной с юга. Я надеялся, что меня глаза подвели. Значит, мне не показалось. И старуха Хильде вовсе не сошла с ума — значит, она тоже его видела, — и кивнул гостям: — Продолжайте. Что было потом?
Хадвар устало опустил голову.
— Больше и рассказывать нечего. Прилетел дракон и превратил город в развалины. Люди все были в панике. Не знаю, уцелел ли еще кто-нибудь. Я бы и сам не выбрался, если бы не помощь друга. — Он кивнул в сторону Муртага. Тот хмыкнул.
— Это преувеличение. Скорее, нам просто повезло, что обрушилась та стена.
— Генерал приказал всем отступать в подземелья крепости и уводить туда горожан, — пояснил солдат в ответ на вопрошающий взгляд дяди. — Мы в результате оказались отрезаны завалом, и нам повезло, что мы сумели попасть оттуда в пещеры. Не скромничай, друг. — Эти слова были адресованы уже Муртагу. — Без твоей помощи я бы точно не выбрался оттуда.
— Как давно это случилось? — спросил вдруг хозяин дома.
— Вчера, — сообщил Муртаг, опередив товарища. Но тот все же добавил:
— Если точнее, то ближе к вечеру.
— Значит, все верно. Вчера под вечер-то я этого дракона и видел. — Алвор сжал руку в кулак. — Слишком много совпадений для выдумки. Ладно. Вы бы отдохнули пока, говорить о серьезных делах нужно на свежие головы.
На этом разговор о произошедшем в Хелгене был закончен. Хадвар успел получить от родственников нагоняй за «царапину». Муртаг только послал ему красноречивый взгляд, явно сообщавший: «А я ведь тебе говорил!»
Муртаг, естественно, не избежал расспросов о том, кто он и откуда. Юноша уже привычно изложил ту же самую легенду, лишний раз порадовавшись ее простоте и правдоподобности. Судя по всему, подобное было не такой уж редкостью, разве что хозяин дома поинтересовался, не затесались ли у юноши в родню норды. Чем было вызвано подобное предположение, Муртаг не понял — возможно, что тем фактом, что его имя, весьма, как он успел заметить, нехарактерное для уроженцев Сиродила, звучало похоже на имена северян. Спрашивать он не стал, вместо этого на всякий случай подтвердил догадку кузнеца.
«Кто знает, — подумал юноша с иронией, — может, так и есть на самом деле. Я мало знаю о своих предках, а Антоний говорил, что были те, кто перемещался из мира в мир, и до меня. Думаю, это было бы забавно. И очень иронично — блудный сын вернулся на родину и всё такое».
Конечно, всерьез он так не считал, о мысль об этом все равно невольно проскочила, хоть и ненадолго — Муртаг слишком устал, чтобы задавать себе вопросы, на которые в любом случае не знал ответов. И все же перед тем, как отмыться и выспаться, он разузнал у хозяев дома, где в деревне можно было купить снаряжение, и отправился в лавку. Сильно истрепавшаяся за прошедшие сутки и прожженная в нескольких местах одежда мало того что делала своего владельца похожим на оборванца, так еще и могла привлечь ненужное внимание. Да и от холода совсем не защищала. И потому Муртагу, невольно порадовавшемуся, что по пути он умудрился не потерять кошель, пришлось обзавестись в лавке простой охотничьей одеждой. Лавочник еще сокрушался о том, что его недавно ограбили, умыкнув какую-то реликвию в виде золотой драконьей лапы, но Муртаг даже не пытался вникнуть в его рассказ. Сейчас он мечтал только об одном — выспаться, наконец.
Проснулся он поздно вечером, чувствуя себя пусть и не вполне отдохнувшим, но довольно бодрым. Несмотря на отнюдь не ранний час, в доме никто не спал — похоже, его ждали, но проявили человеколюбие и не стали будить гостя.
Обсуждение ситуации продолжилось — и, оказывается, пока Муртаг спал, Алвор уже решил, что нужно делать дальше.
— Нам понадобится помощь, парень — имею в виду, всем нам, — сообщил кузнец юноше. — Я тут потолковал с соседями. Нужно сообщить ярлу, что в округе появился дракон. Ривервуд беззащитен, многие из местных поверят в опасность только тогда, когда это чудище явится сюда, а те, кто поверил или кто сам видел тварь, не снимутся с места. Но нам нужно сообщить ярлу Балгруфу в Вайтране, чтобы он прислал солдат.
— Иными словами, ты предлагаешь мне стать посланником, — изрек Муртаг утвердительно. Хозяин дома кивнул:
— Ты не обязан нам помогать, и, тем не менее, я прошу тебя об этом. Вряд ли мы сможем убедить кого-то из селян, а сам я не могу оставить жену и дочь. А этот великовозрастный болван, — мужчина кивком указал на племянника, — из-за собственного упрямства в ближайшее время не сможет проделать такой путь достаточно быстро. Поэтому, если ты мне поможешь, я буду у тебя в долгу.
Муртаг не спешил отвечать, размышляя над ситуацией. Если подумать, он не был обязан соглашаться и помогать. Но, с другой стороны, эти люди ненадолго приютили его и выдали немного припасов, и, кроме этой просьбы о помощи, не требовали ничего взамен. А еще юноша своими глазами видел, как дракон разоряет Хелген.
И, если смотреть на дело чисто с практической стороны, Вайтран, как помнил Муртаг, являлся ближайшим большим городом. Скорее всего, туда он бы в любом случае отправился, так что мог передать и просьбу о помощи.
— Как мне попасть отсюда в Вайтран? — спросил он, наконец. Ему показалось, что в этот момент хозяева дома облегченно выдохнули.
— Перейдешь реку, — принялся объяснять кузнец, — а потом иди по тракту на север. Как до водопадов доберешься, увидишь Вайтран, мимо уж точно не пройдешь. Дойдешь до города — и поднимайся наверх, на вершине холма стоит Драконий Предел, дворец ярла. Балгруф на моей памяти еще от вестников с просьбами о помощи не отмахивался.
Муртаг попытался вспомнить карту Скайрима. Кажется севернее Ривервуда лежали равнины. Что ж, на равнине построенный на высоком холме город не заметить должно быть сложно. Знать бы еще, что за человек местный правитель, и как вообще до него добраться.
— А что говорят про ярла?
— Ярл Балгруф? Он правит Вайтраном. Хороший человек, — произнес Алвор убежденно, — может быть, слишком осторожный, но времена нынче опасные. Пока он умудрялся хранить нейтралитет, но, боюсь, так долго продолжаться не может.
Что ж, должно быть, ярл действительно мудрый и справедливый правитель, раз простой люд о нем такого мнения. Алвор, во всяком случае, производил впечатление здравомыслящего человека, явно излагал собственное мнение, а не повторял чужие пересуды.
Конечно, Муртаг уже дважды слышал о том, что ярл Вайтрана не поддерживал открыто ни одну из сторон в войне, но все же юноше хотелось знать, как правитель отреагирует на весьма похожего на имперца человека. Не прикажет ли выставить вон, не став выслушивать? Определенно, стоило хотя бы попытаться узнать что-то сейчас.
— На чьей он стороне?
— По-моему, ему не особо нравятся ни Ульфрик, ни Элисиф, — сказал кузнец негромко. — И как его не понять? Но я уверен, что он до конца сохранит верность Империи. Он не предатель.
— Значит, ты сам за Империю?
— Конечно. — Кажется, Алвор даже немного удивился такому вопросу. — Скайрим всегда был частью Империи. Не то, чтобы мне нравилось все, что в последнее время делает Империя, но норды не отказываются от дружбы просто так.
— А кто такая Элисиф? — Муртаг точно где-то уже слышал это имя, но никак не мог вспомнить, где и в связи с чем.
— Верно, ты говорил, что не так давно в Скайриме. Ярл Элисиф, она правит владением Хаафингар, — объяснил Алвор. — Ну, по правде, она ярл только потому, что была замужем за ярлом Торугом, когда его убили. Ульфрик убил Торуга, если не знаешь, — добавил он мрачно. — Пришел прямо во дворец в Солитьюде и убил его. Криком убил, если верить пересудам.
«Убил… криком? Тогда понятно, почему перед казнью ему заткнули рот. Это какой-то вид магии?..»
— Из-за этого война и началась, — продолжал меж тем Алвор. — Империя не могла закрыть глаза на такое. Если ярлы начали друг друга убивать, значит, вернулись старые жестокие времена…
Что ж, в нелестный портрет предводителя восстания добавлялись новые штрихи. Муртаг отдавал себе отчет в том, что и близко не знает всей картины, но знакомство юноши самими бунтовщиками назвать добрым было нельзя. С другой стороны, пока что он очень мало знал и про Империю. Нужно больше информации, чтобы разобраться в ситуации.
— Значит, война началась поэтому?
— В том числе. Народ справедливо возмущается — проклятым талморцам позволили бродить где угодно и хватать людей только за то, что они молятся Талосу. Но стоит ли это того, чтобы рвать на части Скайрим и, возможно, губить Империю? Нет, в конце концов, Ульфрику за многое предстоит ответить. Норды всегда поддерживали Империю, а Империя была милостива к Скайриму.
— Почему Талмору позволено сажать людей за решетку за поклонение Талоса? — глупый вопрос, если разобраться. Муртаг и сам понимал, почему — а кто им запретит? Государство эльфов одержало победу над людьми и могло навязать практически любые условия. И проще принять эти условия, чтобы усыпить бдительность врага, чтобы потом взять реванш за поражения, чем оказаться мертвым упрямцем, жертва которого будет напрасной.
Рассказ хозяина дома только подтвердил домыслы юноши.
— Это все из-за договора, положившего конец Великой войне. Помнишь, Талмор заставил императора запретить поклонение Талосу. Я тогда был мал, но помню, мы на это не особо обратили внимание — у каждого был маленький алтарь Талоса. Но когда Ульфрик и его «Сыны Скайрима» начали всех со страшной силой баламутить, тогда императору пришлось вмешаться. Людей стали хватать по ночам. Это и вызвало войну, как по мне.
— Во многом дело именно в запрете поклоняться Талосу, — вклинился в разговор долго молчавший Хадвар. — Думаю, в других провинциях это никого особо не затронуло, но здесь вызвало бурю негодования. Любимый сын Скайрима, как-никак. Даже я признаю, что Империя в тот день показала себя не с лучшей стороны. Но разве у императора тогда был выбор? Если бы он не подписал мирный договор с Талмором, они бы уничтожили Империю, и что бы тогда было со Скайримом? Вот об этой детали сторонники Ульфрика все время забывают, — процедил он с досадой в голосе. — Если Империя не сплотится, Талмор нас всех уничтожит.
Еще яснее. Замалчивание или просто игнорирование неудобных фактов, отсутствие чувства реальности и представлений о том, что действительно будет дальше — не в пользу повстанцев, однозначно. Даже если им улыбнется удача, и они отделят Скайрим от Империи, что дальше? Вряд ли остроухие завоеватели от них отстанут. Откуда у бунтовщиков слепая уверенность в том, что они справятся там, где потерпела поражение вся Империя? Или они просто не думали об этом?
Вот и еще немного пищи для размышлений. Но пока что нужно было заняться делом. Если уж он согласился помочь, то медлить не стоит.
— Сколько времени займет путь до Вайтрана, если я отправлюсь немедленно? — спросил Муртаг решительно. Хозяева дома удивленно на него воззрились.
— Ты что, собрался отправиться вот так, на ночь глядя? — вскинул брови кузнец.
— Я могу постоять за себя, — ответил юноша ровным тоном. — А с посланием не стоит медлить. Кто знает, когда дракон решит вернуться?
— Дракон. — Алвор тяжело вздохнул. — Тут, в Скайриме. Куда катится мир? Сперва война, теперь драконы… Беда никогда не приходит одна. Хорошо, вижу, ты не робкого десятка. Если отправишься сейчас, то доберешься до Вайтрана завтра к полудню. Смотря как будешь идти. И не сходи с дороги.
— В таком случае, я должен идти немедленно. — Муртаг поднялся из-за стола, за которым и велся разговор. — Я благодарю вас за гостеприимство и постараюсь донести вашу просьбу до ярла.
Выйдя за пределы деревни, Муртаг вновь взглянул на небо. Ночь вновь выдалась ясной и звездной, одна из лун была почти полной, вторая только начинала расти. Ярко горело на общем мерцающем фоне созвездие Воина, и юноша, глядя на него, чуть улыбнулся, вспоминая, как коснулся камня. Как будто посвящение.
Чужие звезды пока что были для Муртага лишь яркими огнями, но не маяками. Придет время, и он запомнит их расположение, пока же приходилось полагаться на карты и ориентиры, находящиеся на бренной земле.
Юноша поднял руку, создавая в ладони магический светильник. Значит, снова в путь — и хотел бы он знать, куда в конце концов этот путь его приведет.
Не входи, не стучавшись, в дом.
Не буди спящих крепким сном.
Уходи, гость непрошеный!
Земли наши не брошены.
(Арктида — Не стоит слез)
Первый отрезок пути, начавшийся сразу за мостом через Белую реку, здорово напомнил Муртагу ту тропу, по которой он и Хадвар спускались с кряжа — такая же извилистая, словно спутанная нить, с которой поигрался котенок. Из-за скалистой местности невозможно проложить прямую дорогу, и потому тракт петлял, словно испуганный заяц.
Парящий в воздухе шар освещал путь, хотя и вызывал невольные ассоциации с блуждающим огоньком. Когда-то Муртаг слышал страшные сказки об огнях, заманивающих припозднившихся путников в опасные места на погибель. Нелепые сказки, на самом деле, впрочем как и истории о неупокоенных мертвецах — ну вот кому придет в голову после удачного побега снова возвращаться в тюрьму?
Муртаг вдохнул режущий лёгкие воздух и улыбнулся — он услышал шум воды, вечно бегущей куда-то, такой живой, изменчивой и непостоянной. Мост был добротным — из тех, что строят на века, горная река бесновалась под тремя низкими каменными арками, брызги воды долетали и до переправляющихся на другой берег путников. Долго вглядываться в темную бездну Муртаг не стал — не хотелось бы случайно упасть с моста, где бурный поток переломает ему все кости.
Прямо за мостом обнаружилась развилка: мощёный тракт, ведущий на север, в сторону Вайтрана, петлял вдоль берега реки. Другая же дорога больше напоминала тропу — она почти заросла травой и мхами, но кое-где еще сохранились камни. По большей части эта дорога, скорее, угадывалась, чем действительно была видна, тем более в свете одного лишь магического фонарика. Она уводила куда-то в горы, кажется, именно в ту сторону, где Муртаг, осматриваясь со скал, заметил какие-то древние руины. Эта дорога, наверно, была такой же старой, но все еще не исчезла, всем своим видом напоминая, что какими бы прочными ни были творения рук человеческих, им все равно суждено сгинуть в потоке времен.
Само собой разумеется, исследовать эту тропу юноша разумно не стал, тем более, в темноте. Хотя его решение отправится в путь ночью и нельзя было назвать самым здравым, но, окруженный врагами с детства, Муртаг не смог заставить себя задержаться среди практически незнакомых ему людей. Лучше уж встретиться с неведомыми опасностями ночного Скайрима, чем, расслабившись, получить предательский удар в спину.
Его путь лежал на север, вдоль реки, к столице владения. Впрочем, тракт не пролегал ровно по берегу — он извивался среди скал, поросших лесом, то ныряя в расщелины, то вновь выбираясь на открытое место. Мерно шуршал лес, шумела Белая река, завывал в утесах ветер. Где-то тоскливо прокричала какая-то ночная птица. В высоком ясном небе мягко сияли две луны, горели мириады ярких огней и прокатывались яркие сполохи, словно зеленоватое пламя. В Алагейзии Муртаг никогда не видел подобной красоты, хотя и слышал о чем-то похожем — путешественники и мореплаватели иногда рассказывали о светящихся небесах где-то далеко на севере. Да и брат упоминал что-то подобное, когда говорил о своих родных местах...
Все это великолепие над серебрящимися в свете лун и звезд заснеженными горными пиками словно было создано для того, чтобы вызывать восхищение, но, любуясь красотой неба, легко было забыть о том, что находилось совсем рядом на земле. А поэтому юноша не ослаблял бдительности. Ночные путешествия никогда не были безопасным делом, а особенно — в горах. Можно было и на волков нарваться, ведь напали же они на Муртага и Хадвара по пути в Ривервуд. Но тогда их было двое, а теперь он один, так что тем более стоило опасаться нападения.
У юноши были на это все причины — даже если не учитывать ощущения чужого присутствия, появившегося, когда мост остался далеко позади.
Кто-то, быть может, и не почувствовал бы чей-то пристальный взгляд, сверлящий спину, но для человека, привыкшего проявлять повышенную бдительность с детства, заметить подобное было несложно. Муртаг не видел и не слышал своего преследователя, но знал, что он рядом. Едва ли не кожей ощущал слежку. Путник замедлил шаг, стараясь как можно незаметнее оглядеться. Он знал, что не стоило давать преследователю понять, что слежка обнаружена. Кто это? Человек? Зверь? Муртаг полагал, что вернее второе: грабитель давно бы уже напал, послав ему стрелу в спину. Значит, на юношу охотился какой-то хищник. Вспомнить бы еще, что Антоний рассказывал о водящихся в Скайриме животных…
Муртаг понимал, что бежать точно не стоит — это наверняка спровоцирует зверя на нападение. И все же рука в любой момент готова была вцепиться в рукоять меча.
Найти бы место, чтобы не опасаться нападения со спины — да хотя бы скалу… Юноша чувствовал, что схватки не избежать, а потому был готов к ней. По крайней мере, так он полагал.
Вот что-то промелькнуло в темноте в стороне от тракта, и дыхание на мгновение перехватило, а в голове набатом гудело лишь одно: «Бей или беги, бей или беги»… Нет, это всего лишь порыв ветра рванул ветки невысоких деревьев. Магический светильник вспыхнул ярче, и, повинуясь воле Муртага, поднялся выше.
«Ну же… Где ты?»
Охотник ничем не выдавал своего присутствия — кроме хищного взгляда, который зверь не сводил с того, кого посчитал жертвой. Но почему он до сих пор не напал? Играл с добычей?
…Юноша так и не понял, что именно его спасло — интуиция, велевшая отпрыгнуть в сторону, обернуться и выхватить меч, или все-таки он что-то услышал, — но не отреагируй он вовремя, и бесславный конец не заставил бы себя ждать. Вот Муртаг остановился, настороженно осматриваясь — а в следующую секунду на то место, где он только что стоял, прыгнула крупная косматая зверюга размером в пару раз крупнее волка.
В бледном свете путник видел, что существо явно было кошкой — вот только очень крупной и обладавшей на редкость угрожающей внешностью. Крепко сбитый массивный зверь с очень коротким хвостом и выпирающими из пасти верхними клыками размером с кинжал резво обернулся к ускользнувшей добыче. Муртаг судорожно отскочил и дернулся, кошка пролетела прямо рядом с ним, едва не задев шерстью его щеку. Внутренности скрутило будто Кабанье око — секундой позже, и хищник повалил бы его на землю и прикончил. Испытывать на себе остроту когтей и огромных клыков зверя юноша не собирался и потому покрепче сжал рукоять меча. Саблезуб резко рыкнул и изготовился к новому прыжку.
Зверь оказался хитер: он не стал прыгать второй раз, избегая острия меча, зато нанес размашистый удар лапой. Крючковатые когти с противным треском распороли плащ. Муртаг атаковал, пытаясь зайти с бока хищника, но потерпел неудачу — саблезуб оказался очень вертким, густая шерсть смягчила силу удара, и клинок оставил лишь длинный порез на боку. Но эта мелочь привела лесного охотника в ярость.
В бледном свете затухающего магического светильника человек и зверь кружились в смертельном танце, где того, кто допустит ошибку первым, ждала смерть. Бой проходил в почти полной тишине — дикая кошка лишь изредка испускала тихое свирепое рычание. Муртаг, внимательно следящий за противником, тоже молчал — к чему сбивать дыхание, да еще и привлекать ненужное внимание в ночном лесу? Конечно, можно было бы позвать на помощь, но делать это юноша стал бы в последнюю очередь. Еще не факт, что люди, которые, возможно, услышат его, окажутся лучше зверя.
Становилось темнее — сосредоточенный на борьбе за свою жизнь, путник забывал подпитывать его магией. Свет затухал. Еще немного — у хищника окажется еще больше преимуществ в этой схватке.
Осознание этой простой истины заставило Муртага пустить в ход спрятанный в рукаве козырь. Сорвавшаяся с его ладони струя пламени ударила зверя в порезанный бок. Запахло паленой шерстью. Саблезубая кошка издала почти жалобный вопль: теперь ей было по-настоящему больно!
И все-таки шерсть — не самое лучшее горючее, но, страх, который испытывает большинство животных перед огнем, сделал свое дело. На несколько секунд весь мир для твари отошел на второй план: главное — сбить пламя со своей шкуры.
И это стало той самой роковой ошибкой. Юноша не стал медлить и дожидаться, пока саблезубая кошка вновь обратит внимание на него. Затолкнув подальше слабость из-за магической атаки, Муртаг молнией метнулся к хищнику. Зверь успел почувствовать опасность, но обернулся слишком поздно: в следующую секунду хищно сверкнувший в свете лун и затухающего магического фонаря клинок с хрустом вошел в его череп. Юноша метил в глазницу и вложил в удар всю силу. Хищник еще успел попытаться достать своего убийцу лапой, прежде чем по телу животного прошла судорога, а затем оно неуклюже упало в пыль. Муртаг, выпустив рукоять меча, пошатнулся и устало рухнул на колени. Светящийся шар над головой погас.
Юноша тяжело дышал. Он вложил много сил в эту огненную атаку, больше, чем во время схватки с пауками, и, к тому же, еще поддерживал свет огонька. Теперь вокруг воцарился мрак, казавшийся путнику едва ли не осязаемым. Сомкнуться темноте вокруг Муртага полностью не давали только сияющие небеса, но этого света было слишком мало, чтобы можно было продолжать путь.
Вот так стоять на коленях посреди тракта ночью в горах подле туши только что убитого зверя — затея похуже, чем отправиться в путь ночью, но юноша просто ждал, когда перед глазами прекратят плавать радужные круги, а головокружение уймется. Нужно бы разобраться позже в местной магии, чтобы каждый раз не получать подобный откат. Когда колдовали Антоний и его жена, они, вроде бы, подобного не испытывали, хотя соизмерение сил — дело тонкое, а Муртаг никогда особо ничем тонким не увлекался…
К счастью, для того, чтобы прийти в себя, ему понадобилось совсем немного времени. Поднявшись, Муртаг подошел к телу убитого зверя и, выдернув меч из его головы, обтер клинок о шерсть. Юноша прислушался к себе — приступ слабости, вызванный применением атакующего заклинания, отступил окончательно, значит, можно попробовать заново создать светильник. Бродить по ночным дорогам в темноте едва ли не на ощупь Муртаг не собирался. Стоило бы поискать в столице владения сведущих людей и узнать у них, есть ли способ хотя бы на какое-то время приобрести способность видеть в темноте. Как-то раз Антоний упоминал что-то такое, но после недавних событий за свою способность вспоминать полезную информацию Муртаг ручаться уже не мог…
И про животных, вроде того, какого только что убил юноша, старый отшельник тоже рассказывал, просто в пылу схватки было не до воспоминаний. Теперь Муртаг был абсолютно уверен, что убитый зверь являлся саблезубом, довольно опасным местным хищником. Похоже, следовало бы отнестись внимательнее к рассказам целителя. Да и деревенский кузнец предостерегал его напоследок.
Да, определенно, отправиться в путь ночью было очень плохой идеей, самонадеянность Муртага на руку ему не сыграла. Она вообще играет на руку в исключительных случаях и исключительным дуракам. Но так как Муртаг пеший, отправься он с рассветом — все равно вынужден был бы пройти часть пути в темноте. К тому же, чем раньше путник доберется до Вайтрана, тем лучше — пусть юноша и не страдал манией спасать всех и каждого (что определено наблюдалось у его брата), вряд ли он найдет способ выбраться из чужого мира, если этот самый мир превратится в дымящееся пепелище.
И в все же — в дальнейшем стоит избегать одиночных ночных путешествий. Жаль, в этот раз приобретенная с годами привычка ходить с оглядкой пересилила. Ночь в горах казалась путнику меньшим злом на фоне едва знакомой компании.
«Придется привыкать. Я ведь не собираюсь бегать ото всех всю жизнь?»
Познакомившись на собственном опыте с одной из множества опасностей ночного Скайрима, Муртаг утроил осторожность. Первое время он всерьез опасался, что саблезубы могли охотиться и парами, но, к счастью, в этот раз он ошибся. По крайней мере, больше на него никто не пытался напасть. Убитый зверь, должно быть, был молодым и неопытным, а вот столкнуться с матерой зверюгой путнику совершенно не улыбалось.
Вскоре деревья возле тракта сменились невысоким кустарником и просто суховатой травой. Местность постепенно становилась более ровной, вьющийся среди покрытых лесом скал участок тропы остался позади.
Как ни странно, но больше в эту ночь Муртаг ни с кем не сталкивался — разве что один раз проскакал на юг, в сторону Ривервуда конный отряд Имперского Легиона, даже не обратив внимания на одинокого путника. Может, просто не заметили — юноша отошел в сторону от тракта и притушил «фонарь», заслышав стук копыт.
Невольно Муртаг вспомнил те недели, когда путешествовал вместе с братом, его драконицей, стариком Бромом и спасенной ими эльфийкой. Наверно, эти спутники были первыми, если не считать погибшего Торнака, кому он доверился. Теми, от кого юноша не опасался получить нож в спину. Встретит ли он когда-нибудь еще кого-то, кому сумеет поверить?
Небо постепенно светлело, поблекло сияние звезд, бледнели луны. В предрассветный час над землей стелился туман. Белая река шумела в стороне, по правую руку, но дорога вела в стороне от обрыва, под которым бесновался в узком каменистом русле стремительный поток.
Когда забрезжил рассвет, рядом с трактом почти исчезли даже кусты — остались лишь трава да встречающиеся время от времени редкие сосны. Судя по тому, как окрасились розовато-оранжевыми красками облака, солнце уже показало из-за облаков свой румяный краешек, но в ущелье все еще царил полумрак. Небо приобрело сначала зеленоватый, а затем и бледно-голубой цвет. Когда же горная цепь справа от тракта, за рекой, расцветилась теплыми оранжевыми красками, Муртаг погасил магический светильник — теперь в нем не было нужды — и облегченно выдохнул, ощущая, что его силы больше не уходят капля за каплей.
Через пару, судя по положению небесного светила, часов местность изменилась окончательно. Тракт снова начал петлять, спускаясь с высокого и довольно крутого склона, а дальше расстилалась отливавшая золотом в лучах утреннего солнца равнина.
Прежде, чем спускаться, решил про себя Муртаг, стоило осмотреться, а то один раз уже проворонил опасность, — благо, с того места, где тракт круто сворачивал и вел под уклон, открывался захватывающий вид. Справа белой лентой низвергалась с высокого уступа река, продолжая свой прыжок несколькими порогами. Еще правее, за рекой, все так же громоздились скалы, а еще дальше поднимались ввысь покрытые льдами склоны Глотки Мира. Белая река же, замедлявшая свой бег на равнине, огибала гору и исчезала в подернутой туманной дымкой дали.
А слева на нескольких холмах посреди равнины возвышался город.
Муртаг отлично помнил объяснения Хадвара и его дяди, но даже без них он, пожалуй, узнал бы Вайтран, который видел на гравюре в одной из книг в доме Антония. Конечно, в реальности город порядком отличался от изображения, но характерные силуэты зданий, совсем непохожих на дома в Хелгене или Ривервуде, были узнаваемы. Эти постройки пусть и казались по-северному грубоватыми, не были лишены изящества. Рассмотреть город детально с такого большого расстояния не представлялось возможным, но было ясно, что Вайтран стоял на нескольких террасах, находившихся на различной высоте. Ту, что располагалась выше всех, венчало большое здание, словно стремящееся ввысь — должно быть, это и был тот самый Драконий Предел.
Город окружали крепостные стены. Когда-то мощные, теперь они выглядели старыми и местами сильно обветшалыми. И все же защитные сооружения могли защитить горожан от напасти — хотя бы какое-то время они выдержали бы осаду.
У основания стены Муртаг заметил несколько довольно больших отверстий, перекрытых решетками — из них по каменным желобам струились несколько быстрых потоков. Одно из двух — или в городе есть продуманная канализационная система, или же там множество родников. Юноша больше склонялся ко второму варианту — ничего, похожего на ведущий к Вайтрану акведук, он не видел. С другой стороны, второй вариант не исключал первого.
Вытекающие из стоков ручьи чуть ниже города соединялись в один быстрый поток, серебристой змейкой огибавший город и впадавший в Белую реку возле порогов.
Там же, в месте слияния рек, были возведены два моста, а тракт разделялся на три дороги. Один уводил правым берегом Белой реки вдоль склонов Глотки Мира, другой — за мост через приток реки и дальше на север, третий же сворачивал к Вайтрану.
Впрочем, мосты, дороги и столица владения не были единственными признаками присутствия людей на этой равнине. Прямо возле развилки стояли несколько зданий, обнесенных частоколом. Видимо, чье-то поместье. Можно было заметить и пару ферм — ветряные мельницы говорили сами за себя. А еще дальше, на уводящей на север дороге, одиноко возвышалась сторожевая башня.
Может, с кручи расстояние до города и выглядело не слишком-то большим, но на деле путь оказался длинным. В голове у Муртага время от времени мелькала мысль сделать привал, но юноша все-таки пересилил себя: чем раньше он доберется до Вайтрана, тем лучше. В таком крупном городе наверняка найдется таверна, где можно будет отдохнуть, главное — задушить собственную привычку подозревать всех.
По мере приближения к Вайтрану становилось все больше понятно, насколько выветрились стены — кладка местами осыпалась, камень выщербили ветры и вода. Время вкупе с природой беспощадны к трудам человеческим, а стены, похоже, не укрепляли, по крайней мере, несколько десятилетий.
В этих местах было куда как люднее, чем на ночном тракте. Кроме крестьян и торговцев встречались и патрули стражи в темно-желтых плащах поверх кольчуг и стеганых курток и высоких каркасных шлемах. Вроде бы, они совсем не обращали внимания на странника, но Муртаг чувствовал, что он в их поле зрения, и если его поведение им не понравится, у юноши вполне могут возникнуть неприятности с местным законом.
По мере приближения к городу становилось ясно, что защитные сооружения хоть и старые, но построены весьма продумано. Так, ответвление крепостной стены образовывало своеобразный «карман» — ведущая в город дорога находилась между основной стеной и ответвлением. Первые ворота были открыты настежь, но в боевом ходе стояла стража. Да, если город окажется в осаде, не повезет врагам, решившим пробиться к воротам Вайтрана. На этом участке они окажутся под перекрестным огнем. Но вот стоки явно оставались слабым местом — самая настоящая брешь в обороне, если, конечно, грамотно ими воспользоваться.
Поворот дороги, еще одни ворота — и подъемный мост, перекинутый через ров. Нет, не через ров, а через бурлящий в искусственном русле стремительный поток. Каменные «берега», отвесные, высотой в человеческий рост, не так-то просто будет преодолеть, если мост окажется поднят. А довольно широкий ручей, судя по всему, был еще и глубок, и кто знает, что спрятано там, на дне. Ну, или что можно было бы спрятать.
Пройдя под аркой, Муртаг оказался в еще одном ограниченном стенами «кармане» перед очередными воротами. Последними — за ними была видна городская улица. Вот только путь преграждали несколько воинов в тех же желтых плащах и высоких шлемах.
— Стой! — послышался приглушенный личиной голос одного из воинов, должно быть, командира. — Из-за драконов город закрыт. Проход только по официальной надобности.
Муртагу в какой-то момент захотелось поинтересоваться, для чего тогда держат открытыми остальные ворота, но юноша все-таки сдержался. Поругавшись со стражей, он в город точно не попадет — разве что в тюрьму. Но раз проход только по официальной надобности… С другой стороны, не по такому ли делу отправился в столицу владения и сам Муртаг?
— У меня есть новости о нападении дракона на Хелген, — произнес юноша убедительным тоном. — К тому же, Ривервуд просит помощи у ярла.
Несколько секунд командир дозора пристально смотрел на него, после чего, обдумав что-то, кивнул:
— Хорошо, мы пропустим тебя — но смотри, без глупостей, имперец. Будешь в Вайтране дурить — я тебя лично в подземелья упрячу. Или если выяснится, что ты солгал. Понял? Пропустите его, — приказал он солдатам, и те расступились. — А ты ступай в Драконий Предел немедленно. Свен, проводи его.
Один из стражников, здоровенный детина в таком же обмундировании и скрывающем лицо шлеме, вышел вперед. Сразу стало понятно, что шутить с таким не стоит. Муртага подобное сопровождение совершенно не радовало, хоть он и понимал, что мера эта вынужденная. Раз уж стража пропустила чужака в город, стоило убедиться в том, что за ним потом не придется прибираться.
Сразу за воротами находился через очередной ручей перекинулся невысокий, но широкий мост. Извилистая улица была вымощена камнем, а сама земля в нижней части города не была ровной: дома горожан стояли на невысоких пригорках. Чтобы холмы не осыпались, их поддерживали невысокие подпорные стены, сложенные из камня.
Вблизи Муртаг окончательно убедился в том, что местные здания совсем не похожи на жилища в Ривервуде. В основном двухэтажные, они не были лишены изящества, и это подчеркивали небольшие стрельчатые окна и большое количество резьбы по дереву. Резные же фигуры в виде голов драконов и коней украшали и крытые дранкой двускатные крыши. Стилизованное изображение головы лошади встречалось и на знаменах Вайтрана, и на щитах стражников.
Похоже, по этим улицам можно было бродить и глубокой ночью, не опасаясь оступиться в темноте: вдоль улицы были врыты в землю треножники, поддерживающие закопченные металлические чаши. Несложно было догадаться, что эти конструкции предназначались для освещения Вайтран в темное время суток.
Муртаг не любил крупные города — в основном потому, что они, в первую очередь, вызывали ассоциации с Урубаеном. Но этот город так не был похож на окутанную страхом и ложью столицу! Вайтран казался юноше живым, полным воздуха и солнечного света. Не было давящих стен, не было грозных мрачных фортов — и даже обветшавшая стена совсем не создавала иллюзию клетки. Может, просто потому, что здесь не было безумного короля?..
«Пока еще рано делать выводы, — прервал Муртаг свои размышления. — Безумные короли водятся везде, как паразиты. А я ничего не знаю о местном правителе, кроме слов ривервудского кузнеца. А ведь и там, откуда я пришел, есть те, кто боготворит Гальбаторикса…»
Улицы отнюдь не были пусты. Вот возле кузницы крепкий светловолосый мужчина в облачении офицера Имперского Легиона разговаривал со смуглой женщиной в кузнечном фартуке, и судя по жестикуляции и выражениям лиц обоих, разговор явно не был приятным. Тем более, что, похоже, легионер отвлек мастерицу от работы. Вот молодая рыжеволосая девушка с корзиной цветов в руках, одетая в скромное, не раз штопаное платье, прошла мимо путника, бросив в его сторону немного настороженный взгляд. В нескольких шагах впереди улицу перебежала компания детей возрастом, на вид, от пяти до десяти лет, судя по одежде, из семей с различным достатком. Но, кажется, ребятишки совсем не обращали на это внимание — их куда больше занимала игра.
Стражник, конвоировавший Муртага в Драконий Предел, за все время произнес ни слова. Впрочем, командир ведь его и не говорить отправил, верно? Самого юношу такой расклад даже радовал — лишняя болтовня не отвлекала от размышлений.
Между тем шум вокруг всё нарастал: извилистая улица закончилась рыночной площадью. В этот час она была запружена народом, голоса горожан и расхваливающих свои товары торговцев сливались в сплошной гул, из которого трудно было выцепить какие-то отдельные фразы.
На площадь выходили фасады нескольких зданий — судя по вывескам, как успел заметить наблюдательный путник, это были несколько лавок и таверна. По центру же располагался большой колодец. Чего и говорить, недостатка пресной воды Вайтран явно не знал.
Преодолев толчею, юноша вслед за стражником выбрался к каменной лестнице, ведущий на следующую террасу. Район, находящийся выше, окружала еще одна стена, гораздо ниже внешней, но и она наверняка способна была защитить отступивших наверх защитников города в том случае, если неприятель прорвется через ворота. Справа и слева от лестницы по довольно крутому склону холма бежали еще два ручья в вымощенных тем же камнем, что и улицы, руслах.
Выше, сразу за стеной, располагалась еще одна площадь. В этой части города, должно быть, жили люди побогаче — об этом говорил внешний вид большинства домов. Да и само место, по мнению Муртага, выглядело привлекательней шумного рынка. Ручьи здесь были отведены в искусственное русло, идеально ровным кругом опоясывающее центр площади, где возвышалось огромное иссушенное дерево. Когда-то оно, наверно, было очень красиво, но теперь мертвые, кое-где обгорелые ветви тянулись к небу, словно умоляя не мучить их больше и просто превратить в пыль. Муртаг на какую-то секунду подумал о том, не проще ли просто срубить высохшее дерево, но вовремя вспомнил рассказы недолго пробывшего его наставником отшельника о городах Скайрима. Это дерево, если юноша не ошибался, было посвящено богине ветра и небес Кинарет и считалось священным. В таком случае, ясно, почему этот древесный труп возвышался на месте: святыню просто так не срубишь, слишком люди к таким вещам привязываются, даже если они на самом деле — обгоревший кусок, уродующий их жизнь.
Сама же площадь, в таком случае, представляла собой религиозный центр Вайтрана — где-то здесь же должен был находиться и храм Кинарет. Практически напротив лестницы по другую сторону площади возвышалась статуя воителя в крылатом шлеме, повергающего змея. Муртаг практически сразу же признал в скульптуре статую Талоса. Юноша насмешливо хмыкнул: похоже, повстанцы умудрились раздуть из мухи дракона. Может, официально запрет и действовал, но ту же статую в не подконтрольном Братьям Бури городе никто не трогал.
Внутреннюю и внешнюю части площади связывали четыре невысоких мостика. Ограниченная водой область вокруг дерева представляла собой кусочек нетронутой природы, если не считать дорожки по краю, вымощенной все тем же камнем. Внешнюю же часть покрывали ровно отесанные каменные плиты. У противоположного края площади не было зданий — за статуей Талоса высилась скала, на которой находились уже рукотворные террасы. К ним вели две лестницы. Та, что располагалась справа от площади, была пониже. На ней было возведено странное здание — оно напоминало вытащенную на сушу перевернутую ладью. А чуть дальше и выше на еще одной скале простер крылья огромный каменный орел.
Другая же лестница, располагавшаяся точно напротив выхода на площадь, уводила еще выше — туда, где на самой высокой из скал, на которых был построен город, возвышался Драконий Предел.
— …И вот в чем правда, друзья! Мы — дети человеческие, а Талос — бог человеческий! — донесся до слуха вдохновенный голос, временами слегка сбивающийся на истерические нотки. — Для наших остроухих хозяев такое просто немыслимо — делить небеса с человеком! Они едва терпят наше присутствие на земле!
Поискав взглядом источник звука, Муртаг заметил человека в коричневых жреческих одеяниях, стоявшего у подножия статуи Талоса. Вокруг него собрались несколько горожан, слушая проповедь. Юноша скривился. Фанатик — это было видно невооруженным взглядом. Опасная это штука — фанатизм, очень заразная.
Первый, самый короткий пролет лестницы, вывел путника на довольно широкий каменный мост, соединявший берега довольно большого водоема, поблескивавшего среди скал, словно в серой чаше. Похоже, именно отсюда по городу текли ручьи. Сами же источники находились где-то выше — со скалы сбегали несколько водопадов.
Навстречу по мосту неспешно шел богато разодетый редгард. Поравнявшись с Муртагом и его проводником, богач окинул одежду путника пренебрежительным взглядом. Это можно было бы проглотить, если бы редгард не решил раскрыть рот.
— Я не видел тебя здесь раньше, — в его голосе сквозило нескрываемое чувство собственного превосходства. — Часто приходится бывать в Облачном районе? Ох, что я такое несу… конечно же, нет! — Видимо, этот напыщенный индюк не мог не самоутвердиться за счет других. Муртаг, чье настроение впоследствии недавних событий было отнюдь не радужным, не смолчал бы, но, к удивлению юноши, его опередил стражник.
— Придержал бы ты лучше язык, Назим, — глухо донеслось из-под шлема. — Этот парень мчался из Хелгена, чтобы нас предупредить, пока ты тут вылизывал сапоги ярла! Не понимаю, как он тебя еще не велел выставить вон. Хотя, может, потому и не велел, что держит при себе за дурака(1).
Муртаг удивленно взглянул на своего сопровождающего — от него он никак не ждал поддержки, но, если подумать, это вполне вписывалось в то, что юноша пока что знал о нордах. А еще, судя по поведению стражника, этот самый Назим успел до смерти надоесть если не всему Вайтрану, то большей его части точно.
Лицо редгарда перекосила гримаса крайнего возмущения, и он раскрыл было рот для гневной отповеди, но стражник не дал ему такого шанса.
— А то никто будто не знает, что ты за человек, — произнес он, как выплюнул. — Только языком трепать и горазд, и все не по делу. Думаешь, если дракон нападет на Вайтран, твое золото тебя спасет? Иди, куда шел, некогда мне с тобой говорить, у нас срочное дело, — и, подтолкнув Муртага в сторону следующего пролета лестницы, направился дальше, оставив трясущегося от злости редгарда позади.
Если простой стражник может так говорить с богатеем, и ему ничего за это не будет, значит закону и безопасности уделяется много внимания. Муртаг одобрительно хмыкнул — денежка в копилочку ярла, ничего не скажешь.
Муртаг успел бросить убийственный взгляд в сторону Назима. То пренебрежительное выражение лица, с каким он смотрел на путника и его простую охотничью одежду, уже вызывало желание стереть это самое выражение хорошим ударом кулака. И пусть сразу же по прибытию в Вайтран ввязываться в драку не стоило, это еще не значило, что Муртаг забыл сей неприятный инцидент. Ведь прилюдная драка — не единственный способ преподать кому-нибудь урок.
«Я запомнил твою холеную морду. Гримаса боли будет на ней смотреться очень хорошо», — зло подумал юноша.
— Ну что за дрянь? — вполголоса пробормотал стражник. — И ведь жена его — целительница при храме Кинарет, многим помогла. А этот… нажился на ферме и кичится перед всеми, какой он важный. А на деле… тьфу!
Эти слова лишний раз убедили Муртага в том, что Назима в Вайтране недолюбливали. Впрочем, если он вел себя так со всеми, кто стоял ниже его в обществе, это не вызывало удивления. Никто не любит зарвавшихся напыщенных индюков.
Четвертый, самый длинный пролет лестницы оказался последним. Наверху, перед дворцом ярла, обнаружился еще один водоем явно искусственного происхождения. Об этом говорила форма и ровно обтесанные каменные края. Даже вода за долгие годы не смогла бы обкатать их так аккуратно. Через пруд к дверям Драконьего Предела вел еще один мост, теперь уже деревянный. Проводник перекинулся с несшими вахту у дверей дворца стражниками парой фраз, и те пропустили новоприбывших почти сразу же. Видимо, за столь короткий срок кое-какие новости о нападении дракона на Хелген успели дойти и до Вайтрана. Значило ли это, что из сгоревшего города спасся кто-то еще? Или же кто-то увидел картину разрушения и смерти издалека? Впрочем, это Муртагу вряд ли удалось бы выяснить, да и зачем?
Внутри дворец оказался просторным и светлым. Большая часть внутреннего пространства здания представляла собой огромный пиршественный зал, раскинувшийся прямо за дверями. С очень высокого потолка спускались несколько люстр, огонь потрескивал и в чашах, подобных тем, что Муртаг видел на улицах города. Добавляли света и маленькие окна почти под потолком залы. А еще нельзя было не заметить множества деревянных колонн вдоль стен, покрытых немного грубоватой, но по-своему красивой резьбой по дереву. На стенах висели светло-желтые знамена с изображением головы лошади, показывая, что именно здесь обосновалась власть.
Помещение, должно быть, выполняло роль не только пиршественного, но и тронного зала. Об этом ясно говорил трон, находящийся на возвышении у дальней от дверей стены. Над ним висел огромный рогатый острозубый череп, определенно, принадлежавший дракону. Уж не из-за этого ли дворец ярла получил свое название?
Вот только в зале в этот момент не было никого, кроме стражи.
В какой момент и откуда появилась рослая худая рыжеволосая женщина в темном кожаном доспехе, Муртаг так и не заметил. Воительница же преградила юноше и его сопровождающему дорогу, и, положив ладонь на рукоять висящего у нее на поясе меча, сурово осведомилась:
— Что за бесцеремонность? Ярл Балгруф не принимает посетителей.
Голос у неё был на удивление приятным, низким, но мягким, словно мёд. Он будто обволакивал, даже несмотря на то, что в нем ясно звучали раздражение и надменность. Но вовсе не та надменность, которой с лихвой угостился Муртаг при встрече с Назимом — у неё она была… великодушной, что ли.
Не было никаких сомнений в том, что если ей что-то не понравится, она незамедлительно пустит оружие в ход. В первую же секунду Муртаг обратил внимание на то, что женщина не принадлежала к человеческой расе. Перед ним, если юноша не ошибался, стояла темная эльфийка. Об этом говорили ее серая кожа, алые глаза, острые уши и слишком резкие для людей черты лица. Эльфийка — и при дворе ярла? Муртаг слышал, что норды и данмеры, мягко говоря, не ладили между собой. А эта женщина, судя по ее поведению, явно занимала здесь важную должность. Хотя… Она, судя по виду, была воительницей, а норды ведь ценят доблесть в бою, так? Что ж, вот и объяснение.
Надо сказать, здешние эльфы сильно отличались от эльфов в Алагейзии, хоть сам он и видел только по одной представительнице их народов… Внутри они были как люди, но только другой формы.
— Это гонец из Хелгена, — тут же поспешил внести ясность стражник. Взгляд алых глаз эльфийки обратился к Муртагу.
— Я был в крепости во время нападения дракона, — кивнул юноша, не став спорить. В конце концов, он действительно выбрался из разоренного драконом Хелгена и пришел в Вайтран, чтобы сообщить о случившемся.
Эльфийка чуть прищурила восхитительно кровавые глаза.
— Ну, тогда понятно, почему ты здесь, — проговорила она неспешно, а затем кивнула стражнику: — Хорошая работа. Возвращайся на свой пост. — Она вновь взглянула на юношу: — Идем. Думаю, ярл захочет лично поговорить с тобой. Отдай оружие страже.
Муртагу не оставалось ничего, кроме как подчиниться и направиться следом за эльфийкой. Та кивнула в сторону ведущей наверх лестницы. Поднимаясь наверх, юноша услышал обрывки фраз: кто-то говорил на повышенных тонах.
— …И что я, по-твоему, должен делать? Ничего? — судя по всему, говоривший был порядком рассержен.
— Мой господин, прошу вас! — отвечал ему другой голос, по-старчески дребезжащий. В нем звучали умоляющие интонации. — Сейчас не время для безрассудства! Я просто говорю о том, что нам следует собрать больше сведений, прежде чем действовать!
Может, первый и ответил бы на эти слова, но как раз в этот момент эльфийка и следующий за ней Муртаг вошли в помещение, должно быть, служившие кабинетом или библиотекой. Иначе почему еще здесь было столько карт на стенах и книг и свитков на полках вдоль стен?
— И кто же это? — Мужчина с гривой пшеничных волос и такой же бородой, склонившийся над расстеленной на столе картой с какими-то пометками, обернулся. Его голос прозвучал несколько раздраженно.
— Посланник из Хелгена, мой господин, — ответила вместо Муртага эльфийка. Мужчина выпрямился во весь свой немаленький рост и смерил юношу внимательным взглядом. Ярл Вайтрана — а это, несомненно, был именно он, — выглядел уставшим и обеспокоенным. Еще бы, при таких вестях. Муртаг мог только надеяться на то, что у правителя этого владения не было привычки вешать посланцев, принесших плохие новости. Еще один человек, присутствовавший в библиотеке, пожилой лысеющий мужчина в богатом стеганом кафтане, подозрительно поглядывал в сторону путника.
— Так значит, ты свидетель нападения на Хелген? — Ярл Балгруф смотрел на посланца все так же пристально, и взгляд его, властный, волевой, будто прожигал насквозь. — И там действительно был дракон?
«Интересно, как слухи успели дойти до этих краев так быстро?»
— Хелген уничтожен, — уже почти привычно отрапортовал Муртаг, которому совсем не нравились обращенные к нему настороженные взгляды. — Дракон сжег его дотла, а затем полетел куда-то в сторону Вайтрана, — подумав пару мгновений, юноша добавил: — Имперцы как раз собирались казнить Ульфрика Буревестника, когда напала эта тварь.
— Ну конечно, Ульфрик как-то с этим связан! — убежденно произнес ярл и обернулся к старику: — Что скажешь теперь, Провентус? По-прежнему будем надеяться, что стены защитят нас от любой беды? Даже от дракона?
— Мой господин, — выступила вперед эльфийка, — нам немедленно следует послать войска в Ривервуд. Если этот дракон прячется в горах, они в страшной опасности.
— Ярл Фолкрита воспримет это как вызов! — заспорил Провентус. — Он решит, что мы переметнулись к Ульфрику и пошли на него войной.
— Довольно! — резко оборвал его ярл. Старик слегка попятился назад.
— Нам не следует… — начал было он, но Балгруф вновь перебил его:
— Я не намерен сидеть сложа руки, пока дракон жжет мои владения и убивает моих людей! Айрилет, — он обернулся к эльфийке, — немедленно направь отряд в Ривервуд.
Женщина ударила кулаком о нагрудник.
— Да, мой ярл.
Да, теперь Муртаг понимал, почему тот же кузнец Алвор так уважительно отзывался о правителе владения. Похоже, тот действительно заботился о своих людях. Редкая драгоценность среди кучи благородного мусора…
— Прошу меня простить, я вернусь к своим обязанностям, — пробурчал старик. В его голосе смешались одновременно замешательство и обида.
— Это будет лучше всего, — ответил Балгруф строго. Провентус с поклоном удалился, но Айрилет осталась на месте, разумно не желая оставлять своего господина с незнакомцем наедине.
«Должно быть, она — телохранитель ярла, — подумалось юноше. — Иначе с чего бы ей так себя вести?»
Правитель вновь взглянул на Муртага, теперь уже без раздражения или настороженности, как в начале.
— Молодец, — проговорил он одобрительно. — Весьма разумно было с твоей стороны проявить инициативу и найти меня. Вайтран у тебя в долгу, и я этого не забуду. Скажи мне, имперец, как твое имя?
В долгу? Муртаг удивился. В долгу за что — за то, что он рассказал то, что здесь и так знали? Ох уж эти норды! Как же всё-таки хорошо, что он похож на имперца — имитировать эту странную систему ценностей северян он точно не смог бы.
— Мое имя Муртаг, господин. — Юноша чуть поклонился. — И о каком долге идет речь, если я сообщил лишь то, что уже и так было здесь известно?
— Одно дело — слухи, и совсем другое — слова свидетеля, — ответил Балгруф. — Ты поспешил в мой город и проделал такой длинный путь так быстро, и это уже достойно уважения. Я вижу, ты не из робких. Твой поступок достоин награды, но ты и еще кое-чем можешь помочь мне и моим людям. Для этого, наверно, понадобятся твои особые дарования.
Муртаг понимал, что, должно быть, если он откажется, никто не станет его принуждать. И все же это была возможность заработать уважение людей и заручиться кое-какой поддержкой, чтобы потом на улицах шептали не «выродок Проклятого», а что-то вроде «а этот парень помог самому ярлу…» В этом мире, где за его спиной не маячила мрачная тень Морзана, юноша сам создавал свою репутацию. Тем более, по большему счету, он и сам не знал, что ему дальше делать и куда идти, так почему бы не пойти туда, куда его направят? Хотя бы на первых порах.
— Что я могу сделать? — спросил Муртаг наконец. Не стоило принимать решения, не выслушав самого поручения.
— Думаю, ты и сам понимаешь, что мне пригодится любая помощь в том, чтобы разобраться, что происходит. Если ты готов помочь, ступай к Фаренгару Тайному Огню, моему придворному чародею. Он занимается вопросами, связанными с драконами и… слухами о драконах, — дождавшись кивка от путника, правитель продолжил: — Он расскажет тебе все подробности. Добейся успеха, и тебя ждет награда. — Ярл вновь взглянул на молчавшую эльфийку: — Айрилет, проводи его к Фаренгару.
Вновь следуя за Айрилет через залы Драконьего Предела, Муртаг мысленно называл себя ослом и последним олухом. Видимо, героическая привычка его младшего брата впутываться в каждое опасное дело оказалась заразна. Но у Эрагона хотя бы была Сапфира, а у сына Проклятого — только меч, лук и привычка выживать. И ведь деваться теперь было некуда. Отказаться — значит, покрыть себя позором. Становиться изгоем и в этом мире юноша категорически не желал.
«Понять бы еще, почему именно я? Я ведь едва прибыл в город, даже не успел хоть чем-то отметиться, кроме того, что явился из Хелгена с вестями о нападении дракона. А меня уже послали в помощники к магу. С другой стороны, наверняка у этого Фаренгара можно будет узнать больше про Коллегию».
Покои, отведенные придворному магу, располагались в правом крыле дворца и занимали несколько комнат. В них волшебник и жил, и работал, видимо, практически не покидая этих помещений.
— Что вам надо? — Хозяин комнат оторвался от изучения какой-то ветхой книги, лежащей на рабочем столе. Судя по всему, эта часть покоев служила ему лабораторией и кабинетом разом — тут же в стороне размещался стол, заставленный разнообразными склянками, другой стол украшала замысловатая вязь рун и символов, свившаяся в кольцо на столешнице.
— Фаренгар, ярл послал к тебе человека, который поможет тебе с изучением драконов. — Айрилет подтолкнула чуть замешкавшегося Муртага в спину. — Расскажи ему все подробности, — с этими словами эльфийка, должно быть, сочла свою задачу выполненной и вышла из комнаты.
Маг, немолодой черноволосый мужчина с аккуратными бакенбардами и длинным острым носом, облаченный в синий балахон с капюшоном, поднялся из-за стола и окинул путника оценивающим взглядом.
— Так ярл думает, что ты мне пригодишься, — произнес он ровным голосом, но Муртаг все же заметил едва видную усмешку на худом лице. — О, да… он, должно быть, имел в виду мое исследование драконов. Да, — он кивнул словно бы сам себе, — мне нужна помощь, чтобы кое-что добыть. Ну, когда я говорю «добыть» — я имею в виду полезть в опасные руины в поисках каменной скрижали, которая, может быть, там лежит, а может, и не лежит.
Ох, ну, конечно, как здорово! Разумеется, чего еще следовало ожидать, кроме подобного поручения, связанного с риском для жизни? И раз маг готов поручить эту задачу незнакомцу, посланному ему в помощники ярлом, не значит ли это, что других олухов, готовых на эту авантюру, в Вайтране попросту не нашлось?
И что делать — согласиться или отказаться? События последних дней прямо говорили о том, что здесь, в Скайриме, вряд ли удастся отсидеться в сторонке от чего бы то ни было. Так или иначе, а какая-нибудь проблема непременно появится, причем в тот момент, когда меньше всего будешь ее ожидать. Так не лучше ли сразу выйти навстречу опасностям, будучи готовым их встретить? К тому же, драконы после произошедшего в Хелгене выглядели очень серьезной проблемой, и что-то подсказывало Муртагу, что дождаться того момента, когда все сделают другие, не получится — таких дураков на свете мало. К тому же, он сам создает свою репутацию, так вот он, шанс, создать хоть что-то, а не путаться в липкой тени его отца. Главное — не превратиться в мальчика на побегушках, который радостно кивает головой и соглашается на всё, стоит только кому-то с ним заговорить.
— Хорошо, — кивнул он, наконец, решительно. — Куда иди и что добыть?
Фаренгар хмыкнул — должно быть, истолковал ответ Муртага по-своему:
— Сразу к делу? Никаких «зачем» и «почему»? Мне это нравится. Пусть умники мучаются всякими вопросами, верно?
Намек был слишком очевиден, но Муртаг и бровью не повел. Пусть маг, раз ему так хочется, считает его тупоголовым авантюристом. Не реагировать на подобные колкости юноша научился очень давно, еще при дворе тирана — завуалированных, а то и прямых оскорблений в свой адрес он слышал немало, и лучшей тактикой в этих случаях было сохранять спокойствие.
— Так что насчет дела?
Порасспрашивать можно будет и потом, все еще продолжая при этом притворяться наивным дураком, у которого в тот же момент все выветривается из головы.
— Я, э-э, — Фаренгар на пару секунд замялся, видимо, опасаясь сообщить новоявленному помощнику то, чего тому знать не следовало, — узнал о некой каменной скрижали, которая хранится в храме Холодных Родников. На этом «Драконьем камне», говорят, есть карта с могильными курганами драконов. Отправляйся в храм Ветреного пика, найди эту скрижаль — она, скорее всего, в главном чертоге, — и принеси ее мне. Все просто.
«О, да, очень просто!» — подумал Муртаг со злостью. Всего-то и дел: отправиться в какой-то храм и найти там какой-то камень, лежащий неизвестно где и неизвестно как выглядящий. Но само название — Ветреный пик, — показалось юноше знакомым. Он определенно уже слышал его.
Точно! Так называлась та гора с какими-то руинами, которую он видел по пути в Ривервуд. Хадвар тогда рассказал еще какую-то байку об оживших мертвецах… Конечно, старые страшные сказки воспринимать всерьез не стоило, но вот узнать, какие действительно опасности могут хранить старые развалины, бесспорно, следовало.
— Что это за храм? — Муртаг чуть склонил голову набок и неосознанно приподнял подбородок, пытаясь морально возвыситься над собеседником. Эта поза, как он заметил, страшно угнетала дворцовых сплетников в Урубаене. — И чего именно стоит там опасаться?
— Это древняя гробница, выстроенная нордами еще до Войны Драконов. А что насчет опасностей… В древних руинах нередко встречаются весьма хитроумные ловушки. К тому же, такие места часто притягивают к себе грабителей могил. Но если будешь пользоваться своими глазами и головой по назначению, это не должно доставить тебе проблем. Ты, должно быть, хочешь знать, как попасть туда? К руинам ведет старая дорога от развилки за мостом через Белую реку к северу от Ривервуда. Думаю, в деревне любой подскажет тебе.
Еще лучше. Мало того, что придется возвращаться в Ривервуд, так еще надо рассчитать время. Лошадь ему, ясное дело, не выделят, а снова путешествовать ночью в одиночку Муртаг не хотел. Отправиться утром? Тогда до храма он, скорее всего, доберется уже вечером. Что лучше — бродить ночью по дорогам или по древним развалинам?
Впрочем, в Ривервуде, вроде бы, была таверна. Почему бы не переждать темное время суток там? Тем более, что денег пока еще хватало. В таком случае, он мог бы отправиться в горы с рассветом.
Вот только кое-что в словах чародея не могло не настораживать.
— Откуда ты знаешь, что эта каменная скрижаль находится в храме? — спросил Муртаг с подозрением. Фаренгар же остался абсолютно спокоен:
— Ну, нужно же хранить профессиональные секреты, верно? У меня есть свои источники. Надежные. И, кстати, — добавил маг деловым тоном, — думаю, у меня найдется еще одно поручение, несколько личного характера. В старых могилах время от времени можно найти зачарованное оружие, и мне бы оно пригодилось для моих исследований. Видишь ли, чары, что практиковались тогда, зачастую отличаются от современных. Если найдешь такое, принеси его мне, и я, будь уверен, хорошо тебе за это заплачу.
— И как я пойму, что оружие зачаровано? — скептически осведомился юноша. Может, вот он — главный интерес мага к древней гробнице? Маг развел руками:
— Ну, у тебя же есть способности к магии, верно? Так что ты должен почувствовать, если обнаружишь что-то подходящее. Но лучше бы тебе заняться этим делом поскорее. Ярл не славится терпением, да и я, признаться, тоже.
* * *
За два дня в Ривервуде, на взгляд Муртага, ничего не изменилось — разве что стало больше солдат, грязи прибавилось, да и курицы начали на него как-то странно поглядывать, будто что-то подозревали. Юноша вспомнил нападение дракона и покачал головой: если то черное чудовище решит напасть на деревню, стражники ничего не смогут сделать. В Хелгене имперские солдаты дракона даже не поцарапали, а ведь их было куда больше, чем стражи в Ривервуде…
Муртаг благоразумно не отправился в путь немедленно (хоть что-то за последнее время он сделал благоразумно). Ночное путешествие отобрало больше сил, чем он рассчитывал, так что не стоило геройствовать, воображая себя всесильным, и просто немного отдохнуть, восстановить силы и хотя бы немного подготовиться к рискованному походу. Юноша понимал, что вряд ли поиски скрижали обернутся легкой увеселительной прогулкой — судя по тому, что говорил Фаренгар, шансы не вернуться из древнего храма вполне реальны. Значит, нужно сделать всё, а то и больше, чтобы свести эти шансы к минимуму.
А раз так, то спешка в таких делах редко приводит к добру. Поэтому первым делом Муртаг заглянул в несколько лавок на рыночной площади, разжившись кое-какими полезными мелочами — например, мотком довольно тонкой, но крепкой веревки, несколькими склянками с различными снадобьями, а заодно и небольшим запасом провизии: кто знает, насколько затянется вылазка в горы?
Переночевав на постоялом дворе, юноша отправился в путь с первыми лучами солнца. И, тем не менее, когда путник добрался до Ривервуда, уже смеркалось. Хорошо хоть, что память и глаза не обманули его: трактир под названием «Спящий великан» в деревне действительно имелся, и в нем осталось достаточно свободных комнат.
Хозяйка постоялого двора производила странное впечатление. На вид ей было лет пятьдесят, если не больше, ее светлые волосы посеребрила седина, но волевое лицо, резкий требовательный голос и манера держаться заставляли задуматься о том, что эта женщина походила отнюдь не на зажиточную крестьянку, владевшую трактиром. Уж скорее она напоминала солдата — хотя, кто знает, может, она прежде и служила в имперской армии?..
Тем не менее, эта леди не задавала никаких лишних вопросов, хотя и посматривала на постояльца с некоторой долей подозрения. Впрочем, как заметил Муртаг, она посматривала так на многих, а не только на него. И снова — с чего бы так вести себя простой хозяйке таверны?
В любом случае, это не его дело. Каждый имеет право на свои тайны.
В горы юноша отправился утром, когда солнце поднялось достаточно высоко, разогнав туман. Последовав совету Фаренгара, Муртаг все же уточнил у одного из стражников, вела ли та тропа за мостом к руинам на Ветреном пике. Ответ последовал утвердительный — правда, вместе с заявлением, что он, Муртаг, глупец, которому надоело жить.
— Дело, конечно, твое, имперец, — добавил стражник, — но лучше бы ты не лез туда. Древние руины — опасное место. К тому же, не стоит тревожить покой мертвых.
Если бы не поручение мага, юноша охотно согласился бы с воином, но теперь у него практически не было выбора. Ну, разве что сбежать — только что дальше? Не говоря уж о том, что в Вайтран ему после этого не стоит соваться, если только, конечно, он не захочет получить плевок в лицо. Муртаг в который раз мысленно вопросил, зачем ему вообще все это надо, а потом так же мысленно ответил — да потому что он не хочет получать плевки в лицо. Хватит, наполучался! И набегался, кстати, тоже, вдоволь набегался, поперёк горла уже вся эта скрытность стоит, мешает нормально дышать.
Перейдя через мост, путник на несколько минут остановился у развилки. При свете дня тропа выглядела по-другому, нежели ночью или в сумерках. Она утратила большую часть своей зловещей таинственности — теперь это была всего лишь старая разбитая дорога. Но она вела к руинам храма, где, возможно, находилось то, что могло помочь в борьбе с драконами.
«Как интересно! — Муртаг хмыкнул себе под нос и чуть не споткнулся, такой странной была мысль, внезапно родившаяся в его голове. — Я уже собрался воевать с драконами. Втягиваюсь потихоньку, главное только, в другую войну не втянуться, которая попротивней будет».
Придворный чародей ярла упоминал, что на камне было отмечено местонахождение драконьих могил — что ж, в этом случае проклятую скрижаль хотя бы можно будет узнать. Впрочем, кто знает, может, она будет похожа на непонятно что — Скайрим умеет удивлять и иногда неприятно. Обычно такие сюрпризы до смерти неожиданны.
«Знать бы еще, где этот главный чертог!.. — подумал юноша, бросая взгляд в сторону раскинувшейся слева расщелины. — Но вряд ли сразу за входом в храм, хотя это было бы… приятно».
Морально Муртаг уже подготовился к тому, что в древних руинах ему придется провести немало времени, и оставалось лишь жалеть об отсутствии плана храма-усыпальницы, хотя бы примерного. Бродить по древнему могильнику среди истлевших костей — так себе удовольствие. Впрочем, в первую очередь путнику стоило опасаться не мертвых, те-то мирно лежат в своих могилах. Куда опаснее могут оказаться живые, встреченные в таком месте, а кроме них, как упомянул походя придворный маг ярла, в гробнице могут быть и ловушки — вот их-то точно не уболтаешь, отвлекая внимание, а потом не нападешь внезапно.
В любом случае, засветло вернуться в деревню он успеет вряд ли. А значит, придется отыскать в руинах укромный угол, куда не слишком сильно задувает ледяной ветер, который по мере подъема ощущался все сильнее. Одной прогулки по ночному Скайриму хватило Муртагу с лихвой. А ведь путников на трактах можно встретить и ночью… но вряд ли таких же, как сын Проклятого, пеших одиночек. Да… Похоже, даже с товарищами за спиной и под охраной ночные дороги не были безопасными — точно так же, как и там, откуда Муртаг пришел. Но пока ни товарищей, ни охраны у него не наблюдалось, так что оставалось обходиться тем, что есть — внимательностью и осторожностью.
Чем выше поднимался путник, тем тише становилось вокруг. Не было уже слышно ни шума воды, ни стука топоров, ни голосов селян. Только ветер, воющий в ущельях и среди скал, да птичьи голоса нарушали тишину.
Вокруг заметно похолодало. Вот уже и трава стала жухлой, подернулась инеем, а выше и вовсе скрылась под снегом. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара, и Муртаг невольно порадовался своей предусмотрительности. По крайней мере, без плаща и перчаток терпеть пробирающие до костей порывы ветра было бы труднее, слечь с горячкой на следующий же день после вылазки, а то и в самой гробнице — этого еще не хватало для полного счастья.
Тропа запетляла сильнее, иногда опасно змеясь над краем очередной расщелины. Редко в горах представлялась возможность проложить относительно прямую дорогу — и здесь ее, видимо, не было.
Вместе с холодом появилась еще одна проблема: облака. Конечно, Ветреный пик не был столь же высок, как Глотка Мира, но низкие облака наползали и на его вершину, и тогда окружение тонуло в белой мгле. Это обстоятельство здорово действовало на нервы, ведь при такой ужасной видимости можно было вовремя не заметить опасность, будь это зверь, разбойник или осыпающийся участок дороги над пропастью. Кроме того, белесая пелена вокруг напомнила Муртагу те события, что предшествовали его появлению в Скайриме, больше всего похожие на порождение воспаленного сознания. Мгла, темные коридоры, говорящий пес и пронизывающий взгляд разноцветных глаз… Юноша резко тряхнул головой, отгоняя непрошеную мысль. Место призраков прошлого — в этом самом прошлом. Если он будет постоянно их вспоминать, застрянет там навечно.
Туман начал редеть — видимо, ветер относил облако в сторону. Вскоре в сотне шагов впереди из белой дымки выступили темные очертания какого-то строения. В первый миг Муртаг подумал о том, что наконец-то добрался, но по мере приближения он понял, что ошибся. Не было тяжелых треугольных арок, что он видел тогда с кряжа. Нет — это была всего лишь полуразрушенная сторожевая башня, построенная явно гораздо позже древнего храма.
Но что это? Ветер донес запах гари. Совсем слабый, но он был. Что же, кто-то недавно жёг здесь костер? Муртаг остановился, но никак не показал, что заметил возможные следы чужого присутствия. Быть может, за ним сейчас наблюдали из башни, и если он начнет озираться и шарахаться из стороны в сторону, невидимый наблюдатель вполне может нашпиговать его стрелами. Нет, лучше он продолжит путь, но будет настороже. А в башню, похоже, в любом случае следовало заглянуть — возле нее древняя дорога делала резкий поворот, и оставлять за спиной возможного неприятеля путник не собирался.
Но кто бы ни разводил огонь рядом с храмом Холодных Родников, он не спешил выдавать своего присутствия. Кто-то, еще более осторожный? Или все это — лишь разыгравшаяся фантазия Муртага, и здесь нет никого, кроме него? Но юноша был уверен в том, что запах дыма реален — более того, он исходит из башни.
А потом над горами прокатилось далекое, но пугающе-знакомое эхо, заставившее Муртага резко замереть на месте, вскинув голову. Он уже слышал такое — в Хелгене. Только тогда отзвук рева гигантского чудовища прозвучал куда ближе. Впрочем, что значит расстояние для крылатого создания?
Этот звук окончательно уверил Муртага в верности его решения — лучше уж неизвестный в башне, чем атака дракона на практически открытом пространстве. Конечно, вряд ли дракон бы полетел в это всеми богами забытое место, но юноша слишком хорошо помнил огненный кошмар, в считанные минуты устроенный чудовищем в Хелгене.
Путник ускорил шаг, стремительно сокращая расстояние до сторожевой башни. Осталось лишь перейти короткий каменный мост, перекинувшийся через трещину в скале. Идеальное место для засады. Но в уцелевших бойницах, сколько бы Муртаг не приглядывался, так и не смог заметить хоть малейшее движение или тень, выдающую притаившегося наблюдателя. Неужели действительно никого? Сыну Проклятого, привыкшему всюду искать подвох, в подобное верилось с трудом.
Сразу же за дверным проемом обнаружилось кострище — неизвестные развели огонь прямо на каменных плитах, но никакого топлива про запас Муртаг рядом не заметил. Зато сразу понял, что костер горел еще совсем недавно — даже камень рядом все еще был теплым, в чем путник убедился, сняв перчатку и осторожно протянув руку к кострищу. Судя по исходившему от углей теплу, не прошло еще и часа, как неизвестные ушли. Вряд ли они вышли набрать хвороста и скоро вернутся — тогда бы здесь оставался кто-то, следящий за тем, чтобы огонь не погас. Ну, или чтобы в убежище не явился незваный гость.
И все же на всякий случай Муртаг обследовал башню — вернее, ту ее часть, куда смог попасть. И вновь ни души. Кто бы ни останавливался здесь, теперь он исчез в неизвестном направлении. Не то, чтобы юношу печалил этот факт, но вывод напрашивался неутешительный: здесь пролегала лишь одна тропа. Направься тот, кто жёг в башне костер, в сторону тракта — и разминуться бы не вышло. А значит, он или они ушли по древней дороге вперед, к храму Холодных Родников. Исследовать руины, в которых еще и бродят чужаки — сомнительное удовольствие. Скорее всего, это охотники за сокровищами, а значит, осторожность придется не то, что удвоить, а утроить. Вряд ли им придется по нраву присутствие конкурента. И, что самое паршивое, что Муртаг даже не мог понять, сколько их — поземка стирала следы, словно никто и не выходил из башни. Но вряд ли это был одиночка — одиночки редко бродят по подобным местам, разве что полные дураки. Сам Муртаг был, скорее, своего рода исключением и шел за всего одним предметом. И да, он не отрицал, что дурак, но будь у него шанс взять с собой товарища, он бы так и поступил. Разумеется, если бы у него получилось хоть кому-то в этом мире поверить. Сложная задача. Почти невыполнимая.
До слуха путника вновь донеслось эхо драконьего рева, но уже гораздо дальше, чем в первый раз. Ну и прекрасно! Значит, нападения крылатого ящера ожидать не стоило — и все же это не было поводом для ослабления бдительности. И на всякий случай стоило выждать некоторое время в укрытии.
Но никаких признаков приближения дракона не наблюдалось — и вскоре Муртаг даже подумал, что драконий рев мог ему послышаться. Или же он попросту принял за него иной звук — велика ли разница? Хотя это нехорошо — его бдительность медленно превращается в настоящую паранойю, а параноики хоть и бдительны всё время, на самом деле слепы, ибо видят не то, что есть на самом деле, а то, что хотят.
Но он позже об этом подумает, а теперь — в путь.
Дорога змеилась между скал, и Муртаг с трудом мог угадать её расположение под толщей снега. Порывы холодного ветра швыряли в путника пригоршни снежного крошева, норовя сбросить с головы капюшон плаща. Исчезли все звуки, исчез вообще весь мир, только завывания ветра и были теперь слышны.
Вскоре из белесой мглы показались треугольные каменные арки — те самые, что видел Муртаг, глядя на Ветреный пик в первый раз. По мере приближения стали видны массивные каменные террасы и ведущие к ним ступени. Может, архитектура древних нордов и выглядела грубой и даже несколько зловещей, но юноша не мог не признать, что вид храма Холодных Родников впечатлял. Как и размах, с которым строилось это сооружение.
Искателей сокровищ по-прежнему не было видно или слышно. Зато вблизи стало понятно, что камень, из которого были сложены древние сооружения, вовсе не черный, а всего лишь серый, но на фоне белизны снега он казался темнее. А еще, помимо венчавших арки скульптур в виде человеческих и драконьих голов, чуть ли не каждый дюйм поверхности камня покрывала искусная резьба. По-северному грубоватые узоры сплетались в единую вязь, словно скрывающую тайны далекого прошлого.
Подниматься пришлось с осторожностью: ступени были высокими и очень крутыми, и, кроме того, заледенели на холодном ветру. Достаточно лишь оступиться — и его славное путешествие оборвалось бы ещё в начале, ведь со сломанной шеей просто так не попутешествуешь.
Муртаг поднялся на платформу, быстро огляделся, пытаясь заметить хоть какое-то движение. Благодаря его печальному опыту юноше уже не нужно было долго и пристально высматривать, выслушивать, вынюхивать чьё-то присутствие — он столько раз это делал, что ему теперь хватало и мимолетного взгляда, чтобы верно оценить обстановку. И снова никого — но теперь он видел двери храма. Они были значительно меньше того, что можно было бы представить, глядя на арки, всего-то в полтора человеческих роста, вот только, как и арки, были вырублены из камня. Непросто, наверно, сдвинуть их с места — но тем, кто опередил Муртага, это удалось. Тяжелые створки были приоткрыты вовнутрь, образуя щель, сквозь которую смог бы протиснуться и достаточно крупный человек.
Юноша не спешил. Мелькать у дверей он благоразумно не стал, вместо этого прислушавшись. Правда, ветер здорово мешал, но, похоже, и возле входа царила тишина. А значит, можно было идти — но сначала немного подстраховаться.
Скинув заплечный мешок, Муртаг быстро перебрал содержимое, достав небольшую склянку. Визит в лавку алхимика перед походом не оказался напрасным. Зелье, позволявшее несколько часов видеть в темноте, стоило дорого, но все же оказалось юноше по карману, и тот, рассудив, что в руинах он, если останется жив, может и чем-то разжиться, а снадобье поможет уцелеть, раскошелился на один пузырек. Магический светильник, конечно, тоже был выходом, вот только он вытягивал силы из заклинателя и к тому же выдавал присутствие хозяина. А зелье ночного зрения имело одно неоспоримое преимущество: те, кто вошел в храм до Муртага, наверняка вынуждены пользоваться факелами или стеклянными фонарями, значит, путник, которому они не требовались, обнаружит их намного раньше, сам же останется незамеченным — главное, ступать как можно тише. А уж быть бесшумным он давно научился — когда живешь во дворце, полном змей и интриг, учишься ходить неслышно, чтобы самому услышать чью-то тайну. Без тайн в этаком клубке не выживешь, тайны, они как щиты, — ими можно прикрыться в случае чего.
Осушив содержимое склянки одним глотком и поморщившись от неприятного вкуса, Муртаг выждал несколько минут, а затем решительно шагнул в двери храма.
Первым, на что он обратил внимание, стала тишина. Вой ветра еще слышался, но сильно приглушенный, словно негромкое эхо. За дверями лежал зал с высоким потолком, поддерживаемым двумя рядами каменных колонн. Время не пощадило их — некоторые из опор обрушились и теперь грудами камней лежали на крупных плитах пола.
В стенах темнели ниши, в которых стояли массивные каменные гробы — первые могилы. Муртаг не знал, где находился главный чертог, и потому счел нужным осмотреть каждый зал в поисках Драконьего Камня. Это, конечно, самонадеянно и глупо, но кто его поймёт, этот странный Скайрим. Впрочем, как и ожидалось, в первом помещении он не обнаружил ничего, кроме нескольких зарубленных злокрысов на полу.
Юноша поморщился. Эти крысоподобные существа размером с собаку отличались агрессивностью и держались стаями. Придется смотреть по сторонам, чтобы не налететь на них: сомнут количеством и сожрут. И обычные-то крысы прожорливы без меры, что говорить о тварях, которые в несколько раз больше?
И по-прежнему ни звука. Охотники за сокровищами были здесь, но, похоже, ушли далеко вперед. Или устроили засаду? Вряд ли. Зачем им какой-то одиночка, если здесь огромная древняя усыпальница, в которой уж точно найдется, чем поживиться? Опять же, это не Алагейзия. Это другой мир, где никто знать не знает, кто такой Муртаг, и не сдаст его за плату безумному тирану. Какое здесь кому дело до парня, выглядевшего, как самый обычный имперец?
Муртаг врал себе. Муртаг отчаянно пытался убедить себя, что он просто никому не нужный человек. С одной стороны эта мысль приносила облегчение — наконец-то его никто не тронет лишь из-за порченой крови в его жилах, а с другой… распробовав чувство свободы от дурацких предрассудков, Муртаг ощутил, что ему хочется большего. Ему хочется быть нужным, но по-другому нужным: важным для кого-то, необходимым кому-то. Другу. Как Эрагону. Когда после долгого одиночества вдруг появляется человек, который понимает и принимает, его исчезновение чувствуется особенно остро. Одиночество возвращается, гадкое и сосущее чувство…
Муртаг тряхнул головой — с такими мыслями недолго попасться в ловушку. Вздумал тут страдать посреди древних руин, полных неизвестно чего! Каменной скрижали в этом чертоге не было, так что оставалось идти дальше, в полукруглую арку коридора, единственного альтернативного выхода из зала. Углубляться в руины не слишком-то хотелось, но раз уж начал дело, стоит довести его до конца. Иначе выйдет, что зря он возвращался в Ривервуд, а потом поднимался в горы. Тем более, что и денег у него почти не осталось, а под этими сводами наверняка найдется что-нибудь, что получится выгодно продать.
Коридор с полукруглыми стенами вел немного под уклон, и это напомнило Муртагу пещеры, через которые он с имперским солдатом выбирались из Хелгена. Ох и любят же эти норды строить под землёй всякие штуки, похожие на толстую каменную кишку! Вскоре туннель привел юношу в еще один зал, порядком уступающий размером предыдущему. Здесь было немного теплее, чем снаружи или первом зале: сюда не задувал пронзительный воющий ветер, который порой наполнял руины жуткими звуками темноты, полной зубастых тварей.
Прежде путь дальше перекрывала решетка, но теперь она, проржавевшая и погнутая, была сломана. Подойдя ближе и внимательно осмотрев вмятины ударов на металле, Муртаг решил, что тот, кто высаживал эту решетку, воспользовался магией: металл был немного оплавлен. Сын Проклятого еще раз огляделся: над выходом из зала в камне были вырезаны изображения рыбы и двух змей, такие же рельефы юноша заметил и на трехгранных каменных стелах, расположенных вдоль левой стены. Посреди же помещения возвышался небольшой постамент с чем-то, напоминающим рычаг. Что же здесь было, одна из хитроумных ловушек, о которых предупреждал Муртага Фаренгар? Так или иначе, те, кто проникли сюда первыми, не стали решать головоломку, а попросту выломали решетку. Видимо выражение «работать головой» они воспринимали лишь в том смысле, что её нужно время от времени поворачивать в разные стороны.
Муртаг пристально вгляделся в темноту туннеля, ожидая увидеть впереди отсветы факелов, но тщетно. Значит, неизвестные уже далеко. Что ж, так оно и лучше — оставалось надеяться, что следующая ловушка такой вольности по отношению к себе не позволит и прихлопнет размахивающих в разные стороны кувалдой расхитителей.
Коридор снова пошел под уклон, а после и вовсе сменился винтовой лестницей. Пришлось осторожничать: ступени здесь были такими же высокими и узкими, как наверху. Ну, хоть корки льда на них не было, и то хорошо.
Потом витки лестницы закончились, сменившись еще одним коридором. В нем потолок был значительно выше, а стены возле самого свода украшали скульптурные изображения драконов, а сами стены покрывали замысловатые рельефные изображения.
Через какое-то время путь преградило неожиданное препятствие. Когда-то часть пола представляла собой настил из мореного дуба. Сработал ли древний механизм, или же сооружение попросту не выдержало безжалостного бега времени, но теперь часть настила провалилась, повиснув на креплениях с одного края. Вниз уходила глубокая вертикальная шахта, на глубине примерно в шесть-семь ярдов заканчивающаяся двумя валиками, усаженными крепкими частыми шипами.
Муртаг замер у края рукотворной пропасти, рассматривая ловушку. Он уже понял, как она работала: упавший вниз падал на валики, которые под весом жертвы приходили в движение, практически размалывая тело несчастного. Судя по темным следам на камне, именно это и произошло с одним из охотников за сокровищами. Как и предполагалось, впрочем.
Конечно, временно приобретенная благодаря зелью способность видеть в темноте еще не исчезла, но все же здесь нужен был яркий свет. Еще раз убедившись, что поблизости никого нет, Муртаг создал светящийся шар. По воле заклинателя сгусток света послушно поплыл вниз, зависнув над валиками, и теперь юноша отчетливо видел, что и сами валы, и стены шахты залиты явно свежей кровью, а на шипах остались ошметки кожи и плоти. Само тело провалилось куда-то ниже, и это было к лучшему — не хотелось лишний раз созерцать искалеченные останки.
Муртаг погасил магический светильник. Теперь главным вопросом было, как перебраться через шахту и при этом остаться в целости и сохранности. Карнизы возле стен были слишком узки для того, чтобы по ним можно было пройти. Ширина колодца исключала возможность его перепрыгнуть. Но что тогда? Идти обратно? Нет, это точно не выход — ответвлений по пути юноша не видел, а возвращаться с пустыми руками не собирался.
Взгляд скользнул по потолку, перешел на стены, откуда каменные драконы словно наблюдали за незваным гостем — и Муртаг понял, что еще один выход есть. Теперь он заметил рискованный, но вполне возможный способ перебраться на ту сторону.
Он не зря сразу обратил внимание на скульптуры и барельефы. Если, цепляясь за выступы, добраться до драконьих голов, можно будет, держась за них, пройти над пропастью из смертоносных ловушек. Эта затея выглядела опасной, но и выбор у Муртага был невелик. Рискнуть или вернуться ни с чем — вот и все варианты.
«Нужно попробовать. В конце концов, это лучше, чем шляться по незнакомым землям с почти пустым кошельком и подпорченной репутацией».
На деле все оказалось сложнее, чем в мыслях. Добраться до скульптур удалось только со второй попытки, и, чтобы не упасть, приходилось прилагать усилия. А теперь — аккуратно сместиться влево. Поставить ногу на выступающий из стены камень и перехватиться рукой за крыло дракона. Еще два шага — и внизу раскинулась шахта, в которой неосторожного путника ждали острые шипы. Еще немного, и…
Послышался негромкий треск, и опора под правой ногой пропала: часть барельефа предательски откололась, увлекая за собой и Муртага. Грязно выругавшись, тот едва не сорвался — но в последний момент успел мертвой хваткой вцепиться обеими руками в крыло каменного дракона. Вслепую нашарив ногой другой выступ, сын Проклятого осторожно перевел дух. Ну вот, едва не составил компанию невезучему искателю сокровищ. Куда, спрашивается, так спешил? Ну вот что не подумал хорошенько, не оценил силы и обстановку? Если кто-то тут умер, это не значит, что сам Муртаг не умрёт.
Хотя люди, как правило, считают себя бессмертными.
Подождав несколько секунд, пока пройдет предательская дрожь в руках, Муртаг с еще большей осторожностью продолжил путь.
Но, к счастью, эта небольшая неприятность, едва не ставшая роковой, не повторилась, и путник успешно перебрался через ловушку. Оказавшись на другой стороне, он первым делом привалился к стене и медленно выдохнул, и только потом уже огляделся — не привлек ли он чьего-то внимания?
Но поблизости по-прежнему не наблюдалось даже злокрысов. Это можно было посчитать везением — есть время на то, чтобы отдышаться и с новыми силами продолжать путь, если бы... ну, если бы Муртаг верил в такую несуществующую вещь, как везение. Даже если эта полумифическая штука и случалась с кем-то из живых, то уж явно не с ним.
После случая с шахтой-ловушкой Муртаг внимательнее смотрел под ноги — не хватало ему навернуться в еще одну такую же. Но и этот коридор через несколько минут закончился помещением еще менее просторным, чем зал с головоломкой. И первым, на что обратил внимание в этом зале юноша, были два тела на каменных плитах пола.
Двое мужчин в тряпье, судя по чертам лица, явно норды. Они лежали здесь недавно — не успели даже остыть. Муртаг склонился над ними, пытаясь понять, что их убило. Уже через несколько секунд картина прояснилась: эти двое прикончили друг друга. Один перерезал горло другому, но и тот успел ранить противника: из-под ребер норда торчала рукоять ножа. Судя по кровавому следу, он пытался отползти в сторону, но надолго его сил не хватило.
Или это сделал кто-то третий?
Покачав головой, Муртаг продолжил путь, мысленно настроившись на то, что он все еще не один в этих руинах.
Еще примерно через полчаса пути по коридорам храма стало заметно холоднее, и юноша предположил, что где-то рядом еще один выход на поверхность. Потом под ноги подвернулся грязно-серый кокон, словно из паутины, только очень толстой. Муртаг оттолкнул его ногой в сторону, не став разглядывать. Тот с глухим стуком ударился о стену.
И неожиданно тишину прорезал раздавшийся впереди крик:
— Кто идет? Это ты, Хакнир? — Голос принадлежал мужчине, находившемуся на грани паники. — Бьёрн? Солинг?! Помогите мне! Я знаю, я поступил нечестно и сбежал с Когтем, но не бросайте меня здесь одного!
Муртаг еле слышно хмыкнул. А вот, похоже, и последний из охотников за сокровищами — и он тоже угодил в неприятности. Что ж, стоит взглянуть на него как на наглядное пособие…
Коридор резко свернул влево, и теперь путник увидел паутину — она неопрятными клочьями свисала вдоль стен. Кто-то — скорее всего, тот бедолага, продолжавший звать на помощь, — недавно прорубался сквозь нее. Муртаг положил руку на рукоять меча. Сомнений в том, кто оставил здесь эти тенета, не было — он угодил прямо в логово морозных пауков. Как тут не вспомнить недавнюю схватку с этими тварями в пещерах? Но тогда рядом был напарник, способный прикрыть спину. В этот раз юноше придется отбиваться одному — а в том, что нападение не заставит себя ждать, он был уверен. Иначе с чего бы охотнику за сокровищами так вопить от страха? Скорее всего, вновь придется прибегнуть к магии. Надо было бы прикупить у алхимика снадобье, которое быстро восстанавливало силы после колдовства, да денег оставалось слишком мало…
Стараясь не задевать паутину, Муртаг крадучись миновал коридор и попал в очередной зал и тут же поёжился от холода — откуда-то сверху вместе со светом в помещение проникал и снег. Стены были затканы паутиной, и среди грязно-белых пут юноша заметил несколько иссушенных человеческих тел — видимо, сюда и раньше попадали грабители могил или просто излишне любопытные искатели приключений на свою голову. Впрочем, были и коконы помельче — видимо, основной добычей местной колонии пауков все-таки оставались злокрысы.
Потом Муртаг обратил внимание на еще один выход из зала — почти заплетенный паутиной дверной проем. Последний из компании охотников за сокровищами, видимо, попытался проскочить через него, но крепко влип во всех смыслах. И вот теперь он отчаянно пытался оторвать клейкие веревки от левой ноги и руки, но с каждой секундой только больше запутывался. Дотянуться до оружия у него явно не получалось, и теперь ему оставалось только пронзительно верещать в надежде, что в этом проклятом богами месте ещё остался кто-то живой, разумный и в достаточной мере милосердный...
— Эй! — окликнул его Муртаг негромко, и пленник паутины обернулся. Теперь юноша видел, что это данмер, облаченный в потрепанные кожаные куртку и штаны. Его лицо искажал ужас, алые глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.
— Ты! — воскликнул он. — Не знаю, кто ты, но помоги мне! Быстрее, пока эта тварь не вернулась!
«Интересно, как темный эльф прижился в компании нордов? И те, и другие, мягко говоря, в большинстве своем недолюбливают другие расы. Странно, что они не перегрызли друг другу глотки в первую же секунду. Впрочем, он все равно их ограбил и, судя по всему, убил, так что гаденыш еще тот. Верить ему явно не стоит, но можно будет потребовать плату за спасение».
Юноша направился к нему, на ходу вытаскивая меч из ножен. Но раньше, чем он дошел до смотрящего на него с надеждой эльфа, тот перевел взгляд наверх — и его глаза вновь округлились от ужаса.
— Осторожно, сзади! — завопил он. — Эта тварь возвращается!
Муртаг резко обернулся и поднял голову — из уходящего вверх светового колодца с пугвющей скоростью мчался вниз гигантский морозный паук.
Этот монстр оказался куда крупнее своих собратьев из пещеры — те едва превосходили в размерах собак. Паук же, с которым Муртагу не повезло столкнуться в этот раз, на своих восьми лапах был выше, чем взрослый мужчина. Достигнув пола, это чудовище, пощелкивая хелицерами, двинулось к намеченным жертвам.
— Освободи меня! — почти взмолился эльф. — Разруби паутину, я смогу тебе помочь!
Это прозвучало разумно. Рванув к мужчине, Муртаг несколькими ударами меча высвободил бедолагу из паучьих тенет, а в следующий миг тот закричал:
— Берегись! — и Муртаг едва успел отскочить. Удар паучьей лапы, заканчивающейся каким-то острым наростом, прошелся по тому месту, где только что стоял путник. Данмер, походя отдирая от себя оставшуюся паутину, неожиданно шустро отпрыгнул в другую сторону, и теперь морозный паук оказался между товарищами по несчастью.
Почему-то из них двоих именно Муртаг показался твари наиболее вкусным — или же та сочла его большей угрозой. Как бы там ни было, атаковал монстр именно его. За что и поплатился: удар меча — и паук подался назад, половина одной из его ног, подергиваясь, упала на пол.
— Эй! — крикнул Муртаг эльфу, заметив, что у того на поясе висел короткий меч, до того скрытый паутиной. — Помоги! Подруби ему лапу!
Но тот только усмехнулся почти презрительно:
— Дурак! Зачем мне делиться сокровищем? Надеюсь, эта тварь нажрется тобой! — и раньше, чем Муртаг успел осознать, что его надули, проворно выскочил освобожденный от паутины проход и исчез из виду.
— Даэдров выродок! — Муртага чуть не затрясло от ярости. Подлый данмер! Сбежал, ублюдок, и бросил своего спасителя умирать!
Пауку, впрочем, было плевать на душевные терзания, и он снова резко метнулся вперед.
«Не в первый раз», — мрачно подумал Муртаг, отскакивая с линии атаки. Паук оказался быстрым, но не мог изменить направления движения мгновенно. Оставалось пользоваться этой слабостью противника и искать выход. Можно было бы просто последовать за сбежавшим эльфом, монстр не сумел бы пролезть в узкий дверной проем, но паук словно специально загораживал жирной тушкой спасительный коридор.
«А если его поджарить?»
Паук снова отскочил, тряся обрубком еще одной лапы, а затем рванул к обидчику так резко, что тот едва успел броситься в сторону. Впрочем, тварь ловко развернулась и вновь кинулась к Муртагу.
«Похоже, он здорово разозлился!»
Но когда монстра и человека разделяли несколько шагов, Муртаг выкинул ладонь вперед, и с нее сорвалась струя пламени. Колдовской огонь опалил глаза твари и густую шерсть, покрывавшую ее тело, и Муртагу вновь удалось увернуться. Ослепленный паук с разгону врезался в стену — жаль, ее покрывал толстый слой паутины, смягчивший столкновение.
Не дожидаясь, когда монстр вновь атакует первым, юноша еще раз призвал пламя, и в этот раз шерсть загорелась. Паук заметался, засучил лапами, и Муртаг, пользуясь этим, отрубил еще одну лапу. Больше вреда противнику он причинить не успел: чудище неожиданно поджало конечности и покатилось по полу, совсем как его пустынные родственники по песчаным дюнам. Муртаг не раз видел таких, когда вместе с Эрагоном, Бромом и Арьей пересекал пустыню Хадарак, но не ожидал, что огромный морозный паук способен выкинуть такой же фортель.
Паук сбил пламя и, пошатываясь, поднялся на оставшиеся лапы — как раз в тот момент, когда путник подбежал к нему и вонзил меч где-то между восьми глаз паука. Тот задергался, защелкал хелицерами, едва не поймав Муртага за руку, но тот успел выдернуть оружие и отпрыгнуть в сторону. Паук не собирался дохнуть, но теперь, серьезно раненый и ослепленный, он уже не был хозяином положения. Еще одну ногу удалось отсечь практически без проблем — но подохла тварь только после двух рубящих ударов по мягкому брюшку, откуда медленно вытекала какая-то мерзкая жижа. Паук неуклюже осел на оставшихся лапах и замер, с хелицер сочилась зеленоватая жидкость.
Муртаг выдохнул и опустил меч. В этот раз он устал не так сильно, как после боя с саблезубом на дороге в Вайтран. Может быть, потому, что в этом бою он творил меньше магии, а может быть, и оттого, что постепенно привыкал.
Сам не зная зачем, Муртаг достал пустую бутылочку, в которой раньше плескалось зелье ночного видения, и осторожно собрал паучий яд. Если все рассказы о том, какое действие он оказывает на живых существ, правда, его можно много где применить. Нанести на оружие, например. Насчёт данмера Муртаг не особо волновался — вряд ли этот мерзавец что-то знал о драконьем камне, его, скорее, интересовало нечто блестящее и куда более понятное.
Еще раз окинув взглядом поле боя, юноша направился туда, где несколькими минутами ранее скрылся эльф-обманщик.
Туннель, в этот раз узкий, с простыми каменными стенами, вновь вел вниз. К этому путник уже почти привык. Похоже, храм Холодных Родников был вырублен внутри горы, или же построен в естественных пещерах — по расчетам Муртага, он ушел уже глубоко вниз и далеко на запад, а там снаружи, как он помнил, громоздились заснеженные скалы. Сколько еще этих коридоров ему нужно пройти, чтобы обнаружить, наконец, трижды проклятую скрижаль?
«И где сам храм? Пока что я не видел ни алтарей, ни статуй божеств. И Хадвар, и Фаренгар говорили, что это место — еще и усыпальница, но и могил я нигде, кроме того, первого зала, не заметил!»
Еще одна винтовая лестница — в этот раз короткая, — и небольшой полукруглый зал с низким потолком. У одной из его стен возвышался большой каменный постамент… или стол? По его поверхности змеились несколько желобков, спускающихся в большой желоб у подножия сооружения. Тот, в свою очередь, был соединен с еще несколькими желобами, вырубленными в полу: те сплетались в довольно простые, но изящные узоры и вели к забранным решетками стокам у противоположной стены.
На краю стола, — теперь Муртаг уже не сомневался в том, что это стол, — лежали несколько угрожающего вида изъеденных временем инструментов, и юноша догадался о назначении этой комнаты. Здесь, должно быть, бальзамировали тела умерших, прежде, чем похоронить их. Желобки же предназначались для стока крови и воды, которой омывали стол после сего мрачного действа.
«Вовремя я вспомнил про могилы — вот и получил, что хотел».
Впрочем, стоять и раздумывать над тем, что делали в этом помещении — пустая трата времени. Это было давно, а вот ловушки всё ещё здесь и сейчас, и забывать о них явно не стоило.
После комнаты, в которой тела умерших подготавливали к погребению, вид помещений храма разительно изменился. Если до того Муртаг шел по коридорам, то теперь он попал в усыпальницу.
Длинное помещение с низким потолком походило на широкий коридор… если только не смотреть на стены. В них были выдолблены в два ряда горизонтально расположенные ниши, в которых покоились мертвецы. Истлевшие скелеты и иссохшие мумифицированные трупы лежали, словно служа напоминанием о бренности жизни. Некоторые мумии были облачены в проржавевшую броню или завернуты в отрезы прогнившей ткани, другие тела лежали обнаженными. И их было много, очень много.
Муртаг невольно замедлил шаг, вновь схватившись за рукоять меча. Окружение производило крайне гнетущее впечатление, хотелось как можно быстрее покинуть это мрачное место. В Алагейзии совсем по-другому отправляли в последний путь, и все эти странные обряды казались ему дикостью — как можно так просто оставлять мёртвых лежать в камнях? Это чем-то напоминало традиции гномов, о которых он успел мельком узнать, пока находился в Тронжхайме.
«Так, а теперь самое время найти главный чертог, забрать Драконий Камень и убираться отсюда».
Впереди, там, где коридор сворачивал вправо под прямым углом, послышался какой-то скрежет, и Муртаг рефлекторно выхватил меч и замер. Несколько секунд он прислушался, но под низкими сводами царила мертвая во всех смыслах тишина.
Юноша медленно двинулся вперед и с осторожностью выглянул за угол. То, что он увидел, лишило его дара речи.
— Какого… шейда? — невольно сорвалось с его губ, и тут же путник пожалел об этом.
На полу в луже собственной крови недвижно лежал тот самый данмер, без сомнения, мертвый — с распоротой глоткой не живут ни люди, ни эльфы. А над трупом стоял убийца — высохший, словно мумия, воин в изъеденном ржавчиной доспехе.
Он резко, неестественно дерганным движением обернулся на звук, и юноша понял, что воин не был похож на мумию — он был мумией. Его нос и губы давно сгнили, уцелевшие зубы выглядели сплошным оскалом, а пустые глазницы светились синим огнем. Краем глаза путник заметил движение в одной из ниш, но не мог отвести взгляда от ожившего мертвеца. Проклятье! Он слышал о драуграх, но считал их всего лишь местной легендой! Всё, что он считал легендой в этом снежном аду, оживало на глазах.
— Болог аз, мал лир!(2) — прохрипел мертвец, и, подняв окровавленный меч, шагнул к ошарашенному Муртагу.
Юноша попятился, неотрывно глядя на противника. Первое, о чем он подумал в тот момент — его противник ходячий труп. Труп! Который ходит, чтоб его! О том, насколько такое возможно, Муртаг будет размышлять потом, если выживет. Сейчас же он думал лишь об одном: как убить то, что и так уже давно мертво?
В стороне, там, где несколькими секундами ранее сын Проклятого заметил движение, послышался не то хрип, не то рык. Бросив быстрый взгляд в сторону, юноша увидел еще одного драугра, выбирающегося из ниши.
«Проклятье! А ведь, выходит, все они могут восстать!»
От осознания этого факта по спине пробежал предательский холодок. Два стража могил — еще куда ни шло, но полное подземелье оживших мертвецов… Против них у Муртага просто нет шансов. Конечно, он сумеет продержаться какое-то время — прежде, чем его просто сомнут и изрубят на части.
Или сожрут. Заживо.
«Нужно отделаться от этих двоих как можно быстрее!»
Проскрежетав еще что-то на непонятном языке (и как он говорил, когда его глотка, язык и легкие давно сгнили?), первый драугр замахнулся мечом, и в этот же момент пламя, заплясавшее в ладони Муртага, перекинулось на его руку. Огонь быстро охватил иссохшее тело, но радоваться было еще рано. Ходячий труп горел, но не спешил падать, он даже меча не выронил и продолжил наступать. А это хуже. Мертвый воин не чувствовал боли, пламя не смогло его даже ослепить — еще бы, у драугра не было глаз. Сколько он еще будет гореть, прежде, чем потеряет способность двигаться?
Парировав обманчиво неловкий выпад, Муртаг убедился, что в высохшем мертвом теле скрывалась нечеловеческая сила. Хорошо, что хотя бы умом нежить не блистала — горящий драугр и его подоспевший к месту схватки собрат больше мешали друг другу, чем помогали. И сейчас это обстоятельство стало одним из немногих преимуществ на стороне Муртага. Но не так-то просто было им воспользоваться!
Огонь с первого драугра перекинулся и на второго мертвеца, а вместе с этим прибавилось проблем: теперь горящих врагов, не спешивших падать, было уже два. И все-таки Муртаг заметил, что движения драугра, подожженного первым, стали еще более ломанными и порядком замедлились. Все же огонь разрушал его тело!
В таком случае, можно было и просто потянуть время, но юноша всерьез опасался, что к напавшим на него мертвецам подоспеет подкрепление. Пока что, вроде бы, другие мертвые не спешили оживать и выбираться из ниш, но кто мог сказать, надолго ли это?
«И что же вам не лежится в могилах? Впрочем, говорят, добрые люди после смерти не бродят…»
Следующий замах первого противника оказался настолько медленным и неуклюжим, что большой глупостью было этим не воспользоваться. Пламя на руках драугра почти погасло, но они порядком обуглились. Вкладывая в удар всю силу, Муртаг рубанул по запястью правой руки мертвеца, отсекая кисть и, не дожидаясь, пока тот по-нормальному перехватит оружие уцелевшей рукой, быстрым ударом снес ему голову. Может, нежить и отличалась силой, но точно не прочностью. Мумифицированная голова покатилась по полу, издавая дробный стук, Муртаг же оттолкнул ногой тлеющее обезглавленное, но все еще стоявшее на ногах тело на уцелевшего драугра. Огонь уже делал свое дело — второй мертвец тоже двигался неуклюже, споткнулся о падающего собрата и повалился на пол. Не дожидаясь, когда он поднимется вновь, юноша несколькими ударами меча расчленил копошащиеся мертвые тела и оставил их догорать на полу.
«Все, с этими покончено».
Противники пусть еще и не спешили упокоиться с миром окончательно, уже не представляли никакой угрозы, но на их место могли прийти другие. Не опуская меч, Муртаг огляделся, прислушиваясь. Но под сводами усыпальницы царила тишина, мертвые норды словно оставили попытки остановить незваного гостя.
«И все равно не стоит забывать о том, что любой из этих трупов может встать. Кроме, разве что, скелетов. Хотя от этого проклятого места можно ожидать чего угодно».
Тишина. Не слышно ни звона и скрежета, ни шаркающих шагов, ни замогильных хрипов. Только где-то впереди слышался неясный гул — словно от водопада.
Муртаг бросил взгляд на останки драугров. И удивился тому, что не заметил сразу же одной любопытной детали: время привело в негодность доспехи и одежду нежити, но словно не коснулось оружия. Зазубренные меч и секира словно только вчера разили врагов в битвах, а не лежали веками под землей в могилах своих владельцев. Не это ли то самое магическое оружие, о котором говорил Фаренгар? Но с виду оно было совершенно обыкновенным — если не считать того, что было неподвластно времени.
«Если не найду чего-нибудь получше, возьму эти на обратном пути. Не таскать же, в конце концов, на себе груду железа по этим могильникам», — решил юноша, подходя к телу данмера. Мимоходом он подумал о том, что напрасно, наверно, он посчитал вора убийцей его же дружков — иначе не стал бы он тогда звать их, услышав шаги. Значит, просто сбежал… Да, сбежал, прихватив что-то ценное. Он говорил про какой-то коготь. Почему-то Муртаг вспомнил торговца из Ривервуда, у которого украли золотое украшение в виде когтя. Забавное совпадение. Впрочем, когда-то давно Муртагу в руки попалась книжка, в автор которой утверждал, что ни одно совпадение не является случайностью.
В заплечном мешке у покойника, помимо прочих вещей, нашлись два предмета, которые привлекли внимание юноши: потрепанная книжица, исписанная неровным крупным почерком, и массивная, больше ладони, покрытая замысловатой гравировкой золотая лапа с тремя когтями.
Муртаг пролистал последние страницы книги, кстати, из вполне добротной бумаги, удивляясь тому, что отчасти понял написанное. Язык совершенно точно не походил на один из знакомых сыну Проклятого, включая тот, на котором он говорил в Скайриме. Неужели последствия того странного путешествия в компании болтливой собаки? Так или иначе, золотую драконью лапу действительно украли в Ривервуде у торговца. Лавочник, похоже, и сам не знал, что попало к нему в руки — Золотой Коготь был ключом от главного чертога храма Холодных Родников. Можно ли было поверить в такое счастливое стечение обстоятельств? «Случайности не случайны» — где-то он слышал эту фразу, хотя, может, она ему приснилась в одну из тех редких ночей, когда он не просыпался с криком боли и ужаса.
Однако радоваться было рано — до главного чертога еще предстояло добраться. Живым, желательно. И на что надеялись эти олухи, сунувшись сюда? Или они, как Муртаг, не верили в существование драугров? Ну, если сыну Проклятого, как жителю другого мира, это было простительно, то вот коренным обитателям Нирна следовало бы хотя бы знать о том, что им может встретиться… Впрочем, дураков хватает в любом из миров.
Ключ юноша забрал с собой. Может, древний механизм давно уже и не действовал, но отказываться от самого простого шанса попасть в нужную часть храма было бы несусветной глупостью.
И путь во тьме продолжился. Усыпальницы занимали немало места под заснеженными скалами, и в какой-то момент Муртагу уже начало казаться, будто он ходит по кругу. Но отсутствие останков драугров говорило об обратном.
Несмотря на подкинутый суровой реальностью сюрприз в виде оживших мертвецов, юноша быстро привык к тому, что в подземельях бродят драугры и они опасны. К счастью, все погребенные в этих катакомбах тела не восставали разом, но по два-три мертвяка нападали на чужака в каждом зале и в каждой галерее. К счастью, их сгнивших мозгов не хватало на то, чтобы воспользоваться численным превосходством. Главным преимуществом Муртага в боях с ними были скорость и ловкость — нельзя позволить трупам древних нордов окружить себя или загнать в угол. Магией юноша старался не пользоваться без необходимости — сил и так не хватало на всё, нечего их просто так растрачивать. Магия явно не его стихия, хоть и являлась приятным подспорьем в любом деле.
И все же, пусть сами по себе драугры не так уж и пугали, они становились серьезными противниками, особенно когда атаковали одновременно. Первоначальные страх и удивление от столкновения с ожившими мертвецами сошли на нет — Муртаг за свою жизнь привык подавлять лишние эмоции и действовать по ситуации. Пусть драугры и отличались запредельной выносливостью, они были достаточно тупыми и медлительными и чаще мешали друг другу, чем действовали сообща. Иногда их и вовсе удавалось заманить в ловушки-колодцы, но в основном мертвецов приходилось разрубать на части. То, что уже много веков как умерло, не убить, но вот лишить возможности двигаться — вполне можно.
Некоторые из мертвяков были вооружены луками, которых, как и мечей, не коснулось время. Первые встреченные драугры-лучники не отличались меткостью, но вскоре Муртаг заметил, что чем глубже под землю он спускается, тем ближе к цели летят вражеские стрелы, тем проворнее оказываются стражи усыпальницы. Словно возле выхода на верхние уровни хоронили тех, кто не отличался воинскими талантами, или магия, поднявшая мертвецов, на них действовала слабее. Юноша вообще не понимал, что заставило покойников восстать, и потому в голову лезли версии одна нелепее другой.
Шум воды приближался, воздух стал заметно влажнее. Сомнений не было, где-то рядом, судя по звуку, протекала подземная река. Вскоре стены очередного коридора сменились естественной пещерой, хотя и серые камни местами украшали рельефные изображения воителей и драконов. Кое-где камень поблескивал от влаги — прямо из стен сочились тонкие струйки воды, которая скапливалась в углублениях пола, иногда капли падали с неровного свода.
В этой части катакомб было довольно холодно, но не настолько, чтобы замерзала вода. И все же холодный влажный воздух с ощутимыми сквозняками был ничем не лучше мороза.
Вскоре пробитый в скале туннель расширился, воздух с каждым шагом становился все более влажным. Впереди шумела вода — теперь это было ясно. Наконец, каменные стены расступились, переходя в небольшую пещеру, стены которой местами были обтесаны и украшены изображениями драконов. Пещеру пересекал неширокий, но явно глубокий бурный ручей, через который перекинулся грубый каменный мост. За ним стоял резной черный каменный саркофаг. Именно стоял вертикально у стены, словно покойника похоронили на ногах.
Муртаг успел только подумать о том, как вышло так, что саркофаг не раскрылся и тело не выпало наружу, как послышался скрежет. Юноша сделал шаг назад, крепче сжав меч, когда крышка каменного гроба приоткрылась, а затем с грохотом упала, расколовшись. Изнутри вывалилось еще одно мумифицированное тело. Ну, не совсем вывалилось — тварь в последний момент восстановила равновесие. Пошатываясь, драугр выпрямил свое замотанное не то в саван, не то в балахон тело и повернул голову из стороны в сторону. Горящие синим огнем глазницы безошибочно уставились на Муртага.
— Дир волан!(3) — проскрежетал мертвец, вздымая напоминающие сухие ветви руки.
В следующий миг Муртагу пришлось отскочить назад, в туннель. Там, где он только что стоял, стена покрылась льдом.
Муртаг до сего момента считал, что эти катакомбы не смогут удивить его сильнее. Однако очередной неприятный сюрприз не заставил себя ждать — он столкнулся с мертвым магом.
Как победить эту тварь? Подойти близко будет проблемно, лук же явно бесполезен — что там какие-то стрелы для мертвеца? Его нужно разрубить на части, чтобы упокоить окончательно.
Драугр тоже не собирался стоять на месте — и потому укрытие скоро перестало быть укрытием, а враг обрушил на незваного гостя целый вихрь ледяных шипов. Один из них задел бок Муртага, но, по счастью, только разорвал куртку и рубаху и вспорол кожу. Однако отсиживаться дальше явно не стоило. Раз уж выходил такой расклад, то стоило попытаться сократить расстояние до противника и тоже атаковать его магией. И посмотреть, так ли резво он будет использовать магию льда, превратившись в горящий факел.
Вот только сказать и сделать — разные вещи. Вскоре Муртагу вновь пришлось уворачиваться от ледяных шипов, любой из которых запросто мог его прикончить. Но именно в этот момент юноша и обратил внимание на слабость противника: он не атаковал постоянно. Каждый раз, после сотворения очередного заклинания, несколько секунд драугр бездействовал. Крохотный отрезок времени — но эти секунды могли решить исход поединка.
Секунды всегда всё решают.
В следующий миг Муртаг вновь едва не напоролся на ледяные шипы, успев отскочить в последний момент. Тут же, не теряя времени, юноша рванул к врагу. У того при себе не было никакого оружия, только бы успеть…
Успел. Чудом, едва не угодив под очередную магическую атаку, но все-таки успел, тут же зайдя со спины врага.
— Фаз! Пак! Динок!(4) — прохрипел драугр, оборачиваясь, но с пальцев юноши уже сорвалось пламя, мигом охватившее и ветхий балахон, и иссушенное тело. Не теряя ни секунды, Муртаг нанес несколько быстрых рубящих ударов, отсекая руки и голову от горящего тела и отталкивая его в сторону.
Муртаг выдохнул, опуская меч. Все. Нежить-колдун мертв окончательно, но короткий бой с ним выдался порядком тяжелее, чем с драуграми-воинами. По одежде на боку расползалось темное пятно, но сама рана не была опасной, хотя и болела и кровоточила. Жутковато на вид, но по сути — глубокая царапина. Муртаг пожалел о том, что не учился целительству — может, такая мелочь и не представляла опасности и даже не мешала особо, но лишний раз доказывала, что он уязвим и смертен.
Пришлось потратить несколько минут на то, чтобы обработать рану. Благо, парочка пузырьков из зачарованного красного стекла заранее была прикуплена у алхимика. Нескольких капель, вылитых прямо на рану, хватило, чтобы полностью остановить кровь.
Вскоре Муртаг продолжил путь по единственной видимой тропе, которая увадила в темноту по берегу реки — других выходов из усыпальницы мага он не заметил. Может быть, конечно, древние зодчие и оставили здесь тайные выходы, но юноша их не видел. Не говоря уже о том, что за тысячи лет механизмы пришли бы в полную негодность.
Каменные чертоги окончательно превратились в естественную пещеру, через которую протекала река. В воздухе, холодном и влажном, висел запах прели, камни покрывал мох, на стенах часто встречались стекловидные светящиеся грибы, знакомые Муртагу по подземному побегу из Хелгена. Еще бы на пауков здесь снова не нарваться — одного хватило.
Через какое-то время вновь стало холодать, видимо, впереди был еще один световой колодец или вообще выход на поверхность. Туннель свернул вправо от реки, падающей куда-то в темноту с уступа, и начал забирать вниз. Вскоре он стал настолько тесным, что в нем не разминулись бы два человека, и ощущение того, что приходится идти между отвесными скалами, которые медленно сдвигаются и сейчас расплющат его, переломают кости, так же как и жизнь переломала ему всю душу, это вот ощущение давило не хуже груды камней, что могла вот-вот обрушиться и погрести незадачливого искателя приключений под собой.
Возможно, именно поэтому Муртаг испытал невероятное облегчение, когда туннель вновь расступился. Вот какое странное создание человек — вот отбери у него всё, а потом он будет радоваться как ребёнок даже тому, что выбрался из щели меж скал. Впрочем, чувство это быстро улетучилось, стоило только разглядеть окружение.
Туннель вывел его к тому самому месту, где находился водопад, но десятком ярдов ниже. Пещера представляла собой еще одно подобие светового колодца, но естественного, видимо, происхождения. Вверху, — пока Муртаг бродил под землей, уже успело стемнеть, — виднелись звезды и одна из лун, внизу над черным провалом клубился туман. А на другую сторону вел узкий каменный мост.
Переход через пропасть стал для юноши испытанием не меньшим, чем бой с мертвым магом: мост мало того, что был узким, так еще и местами покрылся ледяной коркой. Приходилось взвешивать каждый шаг, чтобы не поскользнуться и не сгинуть где-то в темноте внизу.
Когда Муртаг сделал очередной шаг, пошатнулся и едва ласточкой не нырнул вниз (сердце едва не выпрыгнуло из груди, и мелкая дрожь прошлась по всему телу), то решил, что в кои-то веки ему несказанно повезло, что он не встретил в этом месте врага: балансировать на скользком узком мосту и одновременно защищаться от чужих атак… Ну, скажем так — всё это можно было с успехом заменить на короткий и красочный прыжок вниз.
Когда проклятый мост остался позади, путник медленно выдохнул. Дальше туннель забирал вверх, вскоре вновь появились и рукотворные сооружения. Снова древние могильники — Муртаг уже почти привык к ним за те часы, что он провел под землей. И снова драугры, по двое-трое встающие в каждом помещении. Схватки с ними уже превращались в какую-то рутину, где все было отработано до мелочей. Юноша только подумал, как повезло ему с тем, что эти враги не отличались умом и были такими… такими до невозможности одинаковыми. Смерть стирает границы, даже если ты остаешься существовать после. Смерть вообще стирает всё, а потом лепит что-то несуразное, издалека похожее на жизнь. Нет, даже не лепит, а переделывает тех, кто раньше был живым, а в итоге получаются какие-то серые несуразные хрипящие комки.
Во всех схватках единственным ранением, которое драугры сумели ему нанести, оставался глубокий порез на боку, на который Муртаг уже не обращал внимания. Впрочем, он порядком устал, и если впереди лежал путь не меньше пройденного, то путнику придется либо делать привал, либо его в конце концов зарубят мертвецы.
Разумеется, такой участи юноша себе не желал, но никакого относительно безопасного места для привала он пока еще не видел. Пока что ему оставалось только идти вперед, временами убирая со своего пути драугров. Была, конечно, идея улечься в одну из ниш, откуда вылезали эти мерзкие твари, но ощущение, что он станет одним из них, не покидало бы его до самого конца привала и, пожалуй, вымотало бы ещё больше. Рано Муртагу умирать, слишком рано.
Наконец, усыпальницы закончились: дальше была только широкая лестница, совершавшая несколько поворотов. Поднявшись по ней, Муртаг оказался неприятно удивлен: пути привел его в тупиковую комнату.
Ох, ну вот это красота! Значит, но прошёл весь этот путь, прорубился через орды хрипящих мертвецов, только чтобы уткнуться в сплошную стену? Муртагу захотелось пнуть древний камень так, чтобы тот рассыпался в пыль, но даже при всей своей ярости у сына Проклятого хватило благоразумия на то, чтобы понимать, что всё кончится только ушибленной (в лучшем случае) ногой.
«Так, нужно успокоиться! Норды, конечно, народ вспыльчивый, так что строители этой каменной кишки, скорее всего, на подобное и рассчитывали, но я-то не норд. Я-то… как бы интересно это ни звучало, я в прямом смысле имперец, но только не из этой империи. Получается, что я имперец в обоих смыслах. Так что — вдох, выдох, нужно просто подумать. Не бывает так, чтобы не было выхода, бывает, что мало думаешь».
Муртаг внимательно осмотрелся по сторонам. Он попал в помещение с довольно высоким сводом, узкое и длинное. Стены сплошь покрывали рельефные изображения, к которым путник не особенно приглядывался, только обратил внимание на фигуры людей, несущих дары к вырезанному в центре воителю.
А дальняя от лестницы стена по виду напоминала большие ворота, вот только вместо створок были три каменных круга с изображениями животных и рисунок, похожий на отпечаток лапы с выемками для когтей, в центре.
«Вот для чего нужен Коготь!» — осенило юношу. Найденная у воришки золотая драконья лапа как раз идеально подходила по размеру. Она была не украшением, а ключом!
Муртаг достал из заплечного мешка Коготь и вставил его в скважину, но стоило ему попытаться повернуть ключ в замке, как его постигла неудача. Механизм не сработал? Впрочем, чего удивительного в том, что он вышел из строя за тысячи лет? Ох, да ладно, такая каменная глыба не сломалась бы и ещё пару тысячелетий!
Путник вытащил Коготь из скважины и внимательно рассмотрел. Теперь он видел, что на внутренней стороне находятся такие же изображения животных: медведя, бабочки и совы. Муртаг перевел взгляд на каменные круги.
«Нужно выстроить рисунки в том же порядке», — решил он,
К первому кругу юноша прикоснулся, затаив дыхание — и, к немалому удивлению Муртага, древний механизм все же поддался, причем относительно легко, словно за ним следили и поддерживали в исправном состоянии. Наверняка здесь, как и в случае с оружием драугров, не обошлось без магии. Вот уж эти норды — все кричат, что магия для слабаков, нужно только мечом махать, тогда вот ты настоящий норд… интересно, что они скажут, когда узнают, что в гробницах их предков от магии нет отбоя. Порой в буквальном смысле.
Рисунки встали на свои места, выстроившись над скважиной, и Муртаг вновь попытался повернуть драконью лапу в замке. В этот раз получилось. Несколько секунд после этого ничего не происходило, — юноша уже подумал было, что механизм все-таки не выдержал испытания временем, — а затем ворота вздрогнули. Каменные круги сами собой пришли в движение, вновь выстроившись в нужном порядке, и ворота вздрогнули еще раз, а затем ушли вниз, открывая еще одну лестницу.
Муртаг испытал приступ чрезвычайного довольства собой.
Дождавшись, когда ворота окончательно скроются в широкой щели в полу, Муртаг убрал Коготь в заплечный мешок и, с осторожностью переступив через провал в полу, продолжил путь.
Здесь тоже было холодно, как и в световых колодцах, и чувствовался свежий воздух — видимо, рядом находился еще один выход на поверхность.
Еще одна галерея, и юноша оказался в большой пещере, свод которой терялся где-то во мраке. Шумела вода — подземная река с обрывистыми берегами уносилась куда-то в темноту. Через нее вёл каменный мост, по счастью, не такой узкий и заледенелый как тот, другой, а то бы усталый путник точно сегодня притворился бы камнем, летящим вниз с оглушительным свистом. Светящиеся грибы на стенах подсвечивали массивное сооружение у дальнего конца пещеры — какую-то полукруглую стену, такую черную, что она казалась сотканной из ночной тьмы. Ее, как и большинство здешних стен, тоже покрывали какие-то рисунки. Перед стеной на небольшой площадке находился крупный черный каменный прямоугольник — очередной саркофаг, к которому вели вырубленные в камне ступени.
Это и есть главный чертог? Или нет? Муртага так и подмывало пробурчать что-нибудь в духе «Ох уж эти норды», потому что с ними, ни с их родиной ничего было не понятно с первого раза. А в Скайриме если ты не понимал с первого раза, второго, как правило, уже не было. Это Муртагу всё везло и везло (имперцы, говорят, несказанные везунчики), и он с замиранием сердца ждал, когда же это везение всё-таки закончится. В любом случае, стоит осмотреться рядом с гробницей — и проверить, не находится ли Драконий камень, будь он трижды проклят, у захоронения.
Стоило юноше перейти мост через реку, как над его головой пронеслась стая летучих мышей. Вот ведь проклятые твари. Впрочем, их присутствие ясно сообщало, что где-то поблизости действительно есть выход наружу, иначе чем бы здесь питались эти пискуны? Хорошо бы еще, чтобы через этот выход мог пройти и человек — желательно, чтобы и спуск с горы оказался относительно легким: идти обратно через подземелья Муртагу совершенно не хотелось. Но что-то он больно много тут разжелался. Выжить бы, и то хорошо.
У подножия лестницы юношу охватило странное ощущение: словно бы что-то звало его наверх, к стене. Это тянуло. Это… шептало ему — иди, иди, мы скажем тебе что-то, чего не слышали уже сотни лет, мы скажем о силе, безумной, смертельной, другие, они лишь собирают крохи, они слабые, а мы скажем о настоящей истинной силе, мы скажем, да, а слова есть мир и есть изменение мира, рождение нового, разрушение старого. Слова есть дело, а дело — слова, так было раньше, так было у древних, и так станет сейчас.
Муртаг помотал головой, выкидывая морок из головы. Не оказалось бы это какой-нибудь пакостной ловушкой!
Но с каждым шагом, с каждой ступенькой лестницы это странное ощущение, призрачный зов, становилось все отчетливей, и, достигнув площадки, Муртаг понял, что уже не может ему сопротивляться. Он медленно приблизился к основанию стены, на котором темнели выбитые в камне угловатые символы. Юноша совершенно точно не знал такого языка. Что это? Руны? И что здесь написано?
Словно бы против воли хозяина рука потянулась к нескольким знакам. Пальцы коснулись холодного камня. Почувствовав странное покалывание в пальцах, Муртаг хотел было отдернуть руку, но не смог. На него словно нахлынула странная вязкая волна — и в тот же момент странное ощущение отступило.
Путник не знал этого языка, но смог прочесть слово. Фус. Он был совершенно уверен в том, что это читалось так. И это слово значило «Сила». Слова есть сила.
Скрежет за спиной заставил Муртага резко обернуться и выхватить меч. Крышка саркофага приподнялась и съехала в сторону, а затем с грохотом упала на площадку. Словно завороженный, юноша смотрел, как медленно поднимается из гроба мертвец в шлеме с торчащими вверх рогами и тяжелым ветхим плащом за спиной.
В ту секунду, когда Муртаг решительно шагнул вперед, собираясь упокоить драугра до того, как тот поднимется, оживший труп повернул голову и прохрипел что-то. Муртаг интуитивно успел броситься в сторону, и это спасло ему жизнь.
— …Ро… Да! — успел расслышать юноша, прежде, чем словно бы сгустившийся воздух ударил его, с силой приложив об стену. И повезло, что Муртага эта странная магия задела только краем — иначе быть бы ему размазанным по камню. В ушах звенело, мир качался в разные стороны, а враг уже стоял на ногах и сжимал в руках зазубренный полуторный меч. Первый же удар поднявшийся на ноги Муртаг едва успел парировать. От меча драугра веяло ледяным холодом, и путнику совсем не хотелось проверять, на что способно это лезвие, на собственной шкуре.
Попытка поджечь мертвеца, как его собратьев до того, потерпела фиаско: драугр выставил меч навстречу пламени, и тот словно бы поглотил заклинание. И что особенно доставляло хлопот, этот мертвяк был несколько резвее остальных. И что еще обидней — умнее.
— Фус… Ро… Да! — вновь прохрипел драугр, и Муртаг, наученный горьким опытом, вовремя бросился в сторону. И все же удар немного задел его, заставив распластаться на площадке.
Меч противника летел прямо на Муртага, тот едва успел перекатиться, как клинок высек из плит площадки искры. Следующий удар Муртаг отбил, рывком поднявшись на колено. Из такого положения вполне можно было нанести врагу смертельную рану, но вот в чем проблема — противник и так уже много веков как умер.
И все же конечности нужны ему были не меньше, чем живым.
Вот только драугр не собирался с ними расставаться, резво отшатнулся назад, и клинок Муртага только рассек плащ — противник попятился назад.
Это дало Муртагу время, чтобы подняться на ноги. К счастью, драугр больше не прибегал к своей магии. Удивляло то, как существо с давным-давно сгнившими легкими и глоткой могло так кричать.
Не это ли та самая «сила Голоса»?
«Нашел время думать, дурень!..»
Удар! Муртаг едва успел его блокировать. Ответная попытка достать врага — и опять безуспешная.
— Даник кендов, — проскрежетал драугр. - Квилан ус дилон!(5)
— Не знаю, о чем ты говоришь, но катись к шейдам! — прорычал Муртаг в ответ, делая очередную попытку обойти защиту мертвяка.
Снова обмен ударами — и противники застыли друг напротив друга. Теперь нежить оказалась между Муртагом и ведущей вниз лестницей. Удар! Звон и скрежет — мечи, казалось, едва ли не высекали искры. Еще одна стремительная атака, свист рассекаемого воздуха — и Муртаг едва успел остановить нацеленный в его шею выпад. Теперь враг был слишком близко.
И в этот момент юноша изо всех сил пнул драугра в колено. Он не раз отрабатывал этот прием под надзором Торнака, доводилось применять его и в серьезных схватках. Живой бы орал и корчился от боли, но драугр ее не чувствовал. Зато его иссушенное тело было не таким прочным, как магический меч. Послышался хруст, и нога мертвеца подломилась, враг пошатнулся…
И в ту же секунду Муртаг резко ударил врага в грудь, застав нежить окончательно потерять равновесие и завалиться назад. Драугр пересчитал своим иссохшим телом ступеньки и грузно упал на промежуточную площадку.
Не дожидаясь, пока мертвый поднимется, Муртаг подскочил к нему, сразу же отрубив державшую меч руку.
— Фус… Ро! — повернув к юноше голову, прохрипел драугр, и Муртага словно ударили в грудь молотом. Его отбросило на ступеньки ведущей наверх лестницы — к счастью, головой не ударился. Еще больше ему повезло в том, что магическая волна прошла выше, а его опять лишь зацепило.
Подняться на ноги ему удалось раньше, чем однорукому мертвецу — возможно, потому, что тот в падении сломал немало своих древних костей.
«Надо было сразу рубить ему голову!» — Муртаг пошатнулся и выплюнул кровь — прокусил щеку во время падения. Еще один резкий удар по врагу, и голова, в глазницах которой погас синий огонь, укатилась ниже по ступенькам.
Муртаг медленно выдохнул, все еще готовый продолжить бой, но обезглавленное однорукое тело, в отличие от своих собратьев, перестало подавать признаки не-жизни, рухнув на площадку.
Юноша огляделся в поисках другой видимой угрозы, но вокруг было тихо. Тогда он поднялся наверх, к саркофагу. На стену он не смотрел, стараясь не думать о том, что с ним произошло перед боем, и как он смог прочитать слово из языка, которого он не то что бы не знал — даже понятия не имел о его существовании. Поэтому вместо того, чтобы впустую пялиться на стену, безуспешно пытаясь разыскать ответы, юноша заглянул в саркофаг.
Там (прежде — в ногах у покойника) лежал плоский камень размером с книгу. Взяв его в руки, юноша заметил рисунки, сделанные на одной стороне. Они складывались в уже знакомую Муртагу карту. Карту Скайрима. И эту карту испещряли какие-то непонятные отметины.
Неужели, вот оно — то, зачем Муртаг таскался по одряхлевшим руинам? Совершенно точно это была карта, и совершенно точно ничего похожего на карту в иных помещениях ему не попадалось. К счастью, в заплечный мешок в компанию к Золотому Когтю скрижаль влезла без проблем.
Меч драугра Муртаг забрал с собой. Он бы голову дал на отсечение (хотя лучше было бы обойтись без этого), что это то самое магическое оружие, о котором говорил Фаренгар. Правда, пришлось завернуть его в плащ мертвеца — даже рукоять обжигала руки ледяным холодом.
После этого Муртаг еще раз осмотрелся — и заметил за полукруглой стеной лестницу, уводившую в узкий туннель. В нем ощутимо чувствовался сильный сквозняк, пахло свежим морозных воздухом, а не прелью. Видимо, даже древним нордам настолько осточертело строить эти проклятые гробницы, что идти обратно по ним уже не было сил, и они по-быстрому прорыли секретный выход.
Узкий туннель, больше напоминающий каменную кишку, был почти прямым и вел вниз. С каждым пройденным ярдом сквозняк усиливался, и вскоре стало понятно, почему: в своде имелись отверстия, ведущие наверх. Увы, слишком маленькие для того, чтобы по ним мог бы подняться человек.
Постепенно вокруг темнело — ночное видение теряло силу. Хорошо хоть, что на стенах росли все те же светящиеся грибы. Вскоре они стали единственным источником света, потому что зрение Муртага вернулось в норму. Пришлось зажечь магический светильник, чтобы не провалиться в какую-нибудь очередную ловушку. Но сотворение заклинания как будто бы запустило механизм усталости — Муртаг ощутил, как ноги становятся совсем ватными, наливаются тяжестью руки, а голову будто бы заполняет клубящийся туман. Сколько всего за один день! А казалось, прошла пара недель, не меньше! Добраться бы до Ривервуда да как следует выспаться, провалиться в беспамятство и забыть и подземные тоннели вперемешку с древними залами, и жуткий зов каменной тьмы, и непонятно как живущих мертвецов… Нет, не сейчас. Нельзя забивать голову всякой ерундой до того, как он окажется в безопасном месте. Потом будет мечтать об отдыхе, сначала нужно выбраться из этих руин.
Вскоре путь преградили очередные створки со скважиной для Когтя — не было только кругов и рисунков. Древний замок поддался, и створки распахнулись, пропуская путника дальше. Пришлось пройти еще с десяток шагов по туннелю — а затем Муртаг порадовался тому, что зелье ночного зрения больше не действует, а сам он привык к свету магического светильника. Он наконец-то выбрался наружу — как раз на рассвете.
Он стоял на возвышении. Впереди раскинулась зеркальная гладь озера Илиналта, позади высился Ветреный пик. А слева, над вытекающим из озера водопадом, Муртаг заметил площадку с кажущимися такими крохотными с расстояния тремя камнями. Юноша облегченно выдохнул. Теперь он знал, куда идти.
* * *
В Ривервуд он добрался уже к полудню, запахнувшись в плащ, дабы не показывать своего потрепанного вида. Рубашку и куртку он отстирал от крови в реке, но все-таки не хотел привлекать к себе лишнего внимания. Все тело болело, покрытое многочисленными синяками, но, хвала богам, кости целы. С Муртагом случались вещи и похуже.
Хозяйки таверны не оказалось на месте, вместо нее всем заправлял лысоватый немолодой норд. На вопрос о том, где хозяйка, он ответил:
— Родню навестить уехала. На то она и хозяйка! За таверной следить мне поручила. Ежели что нужно — это ко мне.
Муртаг хмыкнул на это простоватое «ежели» и заплатил за еду и постой. Глупо было рваться вперед, не отдохнув. Сон и еда — все, что ему требовалось, следующим же утром можно будет отправляться в Вайтран, а заодно и занести лавочнику его обожаемый Золотой Коготь.
* * *
Он не должен был видеть сны. Тогда почему сейчас он их видел?
Из тумана выступили очертания какого-то помещения, больше напоминавшего тюремную камеру. Ну точно, это и есть камера, вон и решетки — на крохотном окне и вместо двери. У стены напротив странной большой ниши сидела прямо на полу женщина в потрепанном синем не то платье, не то балахоне. Её спутавшиеся волосы закрывали лицо, и даже в её позе чувствовались отчаяние и чувство обреченности.
Со стороны коридора послышались шаги, и пленница подняла голову.
У женщины было лицо Анжелы.
Окружение вновь растаяло в тумане и теперь сложилось в другую картину. Открытые врата… Или что-то похожее на портал. Выходящие из них жуткие твари, каких он никогда не видел. Сражающиеся с ними солдаты Империи. И ледяной холод, тянущийся от врат.
Картина вновь сменилась: теперь это была заснеженная горная вершина. Над ней раскинул крылья черный дракон, совсем непохожий на тех, которых он видел: его крылья росли прямо из плеч, а спину и шею покрывали огромные шипы.
Внизу, глядя на дракона, стоял воин, сжимавший меч. В рукояти оружия словно светилось маленькое солнце. Человек казался крохотным щенком на фоне дракона, но явно готов был с ним сразиться.
Воин обернулся. Это был Муртаг.
* * *
С глубоким вздохом Эрагон резко сел в постели, вырываясь из сна. Он не должен был видеть сны, но что же тогда он видел сейчас? Почему именно Анжелу, битву с чудовищами и погибшего старшего брата? Может, это загробный мир такой? Со странными драконами и сияющими мечами?
На мысли о последнем юноша стиснул зубы и закрыл глаза. Несмотря ни на что он продолжал надеяться. Он ведь не видел тела! И все же этот сон был совсем не похож на порождение фантазии. Пожалуй, о нем стоило поговорить с отцом. Или еще кем-то, кто сможет его объяснить.
1) Здесь: придворный шут
2) Моли о пощаде, ничтожный червь!
3) Умри, чужак!
4) Боль! Бесчестье! Смерть!
5) Обречённый воин. Склонись перед мёртвыми!
Эй, духи стен, расскажите, кто я
(Виконт — Костры)
— Жил да был Рагнар Рыжий, героем он слыл,
Как-то раз он в Вайтран ненадолго прибыл,
Он куражился, пыжился, бряцал мечом,
Похваляясь, что враг ему всяк нипочем!
— Воодушевленно горланил под аккомпанемент лютни Микаэль, белобрысый имперец-менестрель, развлекавший собиравшийся в таверне народ песнями едва ли не каждый вечер. На взгляд Муртага, выходило у певца так себе, но местным нравилось.
— Но вдруг Рагнар Рыжий, как лютик, поник —
Он услышал Матильды насмешливый крик:
«Что блажишь ты, что врёшь, что ты мёд здесь наш пьёшь?
С нас довольно, готовься, сейчас ты умрёшь!»
Как успел заприметить сам Муртаг, Микаэль славился в Вайтране не столько музыкальными талантами, сколько своей привычкой волочиться едва ли не за каждой юбкой, особенно досаждал он молодой вдове-нордке, торгующей на рынке. Несмотря на то, что большинство женщин и девиц были от его поползновений, мягко говоря, не в восторге, сам Микаэль, по-видимому, считал себя неотразимым. Он и Муртагу не преминул об этом сообщить: впервые столкнувшись с ним в просторном главном зале таверны, имперец смерил его оценивающим взглядом и заявил:
— Если ты ищешь себе подружку, поищи в другом месте. Тот, кто попал под очарование Микаэля, с ним и остается!
Муртаг тогда только хмыкнул, не став вступать в спор с самовлюбленным болваном. В конце концов, может, тот и был дураком, но столько неприязни, как, к примеру, тот же Назим, не вызывал. Пусть похваляется, раз не может отличить желаемое от действительного.
— Лязг стали о сталь беспрестанно звенел,
И Матильды воинственный дух пламенел!
И унял с тех пор Рагнар хвастливую ре-е-ечь…
Как слетела башка его рыжая с плеч!
В зале засмеялись и одобрительно загудели — местные любили эту песню. Певец, опустив лютню, картинно поклонился.
— Как будто сами не понимаете, что не вышло бы по-другому! — пробился сквозь гомон голос мужчины средних лет в одежде охотника. Похоже, он уже некоторое время спорил с кем-то. — Что ещё императору оставалось делать?
— Вздор! — рявкнул сурового вида старик, облаченный в дорогую, но явно не новую одежду, хлопнув ладонью по столу. Служанка-редгардка, как раз в этот момент ставившая на стол кружки с элем, от неожиданности вздрогнула и едва не выронила поднос, но спорщик этого и не заметил. — Когда Империя сдалась Альдмерскому Доминиону, позор пал на всех нас!
Муртаг, которого громкая ругань неподалеку отвлекла от чтения, поднял голову и хмыкнул. Юноша не хотел огульно говорить обо всех, но у некоторых нордов голова точно мало чем отличалась от полена. По крайней мере, слушая очередной яростный спор сторонников и противников Братьев Бури, он убеждался в этом все больше. Что могли сделать побежденные? Биться до конца в безнадёжной ситуации и тем самым обречь себя на гибель или принять условия победителя и затаиться, усыпляя бдительность врага и выжидая? Разумнее всего нанести удар в тот момент, когда противник расслабился, и когда у сопротивления действительно будут перспективы. А что сейчас? Кучка религиозных фанатиков, у которых с головой явно проблемы, и толпа точно таких же их сторонников. Они руководствовались эмоциями, а не гласом рассудка, и не понимали, что развязанная их предводителем гражданская война на руку только ненавистным им талморцам. Необходимость отправлять войска в Скайрим ослабляла Империю. А если бы у этого идиота Ульфрика и вышло бы отделить Скайрим от Империи, то что тогда? Долго бы они смогли сопротивляться там, где проиграла целая Империя? Не говоря уже о том, что бунтовщикам досталось бы разоренное войной королевство, в котором далеко не все будут рады новому правителю.
«Похоже, некоторым нужна голова только затем, чтобы есть, носить шлем и трещать без умолку», — этой мыслью Муртаг завершил внутренний монолог и снова уткнулся в книгу.
«Многие слышали термин «Драконорождённый» — конечно, ведь нами правят «Драконорождённые Императоры», — однако его смысл мало кто понимает полностью. Нам, членам Ордена Талоса, эта тема близка и дорога, и в этой книге я попытаюсь осветить историю и значение тех, кого с древних времён величали Драконорождёнными.
Большинство учёных сходятся во мнении, что термин был впервые употреблён в связи с Заветом Акатоша, когда Святая Алессия получила Амулет Королей и впервые зажглись Драконьи огни в Храме Единого. «Акатош призрел на бедствия людей и исторг бесценную кровь из собственного сердца, и благословил Святую Алессию сей кровью Драконов, и поставил Завет в том, что доколе потомки Алессии будут верны драконьей крови, Акатош будет удерживать печать на Вратах Обливиона и отрешит армии даэдра и нежити от врагов их айлейдов, чтящих даэдра». Тех, кого Акатош благословил «кровью драконов», стали называть Драконорождёнными
Таким образом, связь с правителями Империи имелась с самого начала — только обладающие драконьей кровью могли носить Амулет Королей и возжигать Драконьи огни. Все законные правители Империи были Драконорождёнными: Императоры и Императрицы первой Сиродильской империи, основанной Алессией; Реман Сиродил и его наследники; и, разумеется, Тайбер Септим и его наследники, вплоть до нашего правящего Императора, Его Величества Пелагия Септима IV. Из-за этой ассоциации с Императорами, однако, другое качество Драконорождённых отошло в тень и было практически позабыто всеми, кроме учёных и нас, посвятивших себя служению благословенному Талосу, коим стал Тайбер Септим. Лишь немногие понимают, что Драконорождёнными не становятся лишь по праву рождения — поскольку речь идёт о благословении самого Акатоша, мы не способны до конца постигнуть, как и почему оно даруется…»(1)
Муртаг отодвинул книгу и устлало потёр глаза: завсегдати гудели, как растревоженный улей, и смысл прочитанного растворялся в этом гуле. Вечерами в «Гарцующей кобыле» собиралась самая различная публика, и тогда становилось весьма шумно. Но Муртаг заставлял себя спускаться вниз, уже привычно занимая место в углу зала. Иногда бывает полезно знать слухи, а временами можно было услышать и что-то важное. Поэтому юноша и проводил вечера здесь, перелистывая страницы взятой у Антония книги. Целую жизнь назад взятой, так ему казалось.
Вот уже четыре дня прошло с тех пор, как Муртаг вернулся в Вайтран и передал найденную скрижаль Фаренгару. Как раз в тот момент, когда юноша вернулся в обитель чародея, тот беседовал о драконах с женщиной в поношенной дорожной одежде. Ее лицо скрывал капюшон плаща, но Муртагу показалось, что он уже встречал её. Такая мимолётная мысль, почти что на уровне интуиции, но порой он доверял ей свою жизнь, так что просто так отмахиваться от неё не стал. По крайней мере, голос показался юноше смутно знакомым. Или действительно почудилось? Может, он видел гостью мага где-нибудь в городе? Так или иначе, разговор они прекратили, стоило Муртагу оказаться в помещении. Женщина тут же скрылась в одной из соседних комнат, принадлежавших магу, оставив того наедине с путником. Ясное дело — у чародея и его гостьи свои дела, которые они не желают обсуждать при всяком, кто ворвется в его покои.
Фаренгар был приятно удивлен результатами вылазки — мало того, что Муртаг достал-таки искомое, так ещё и притащил отличный образец зачарованного оружия. За него придворный маг, как и обещал, весьма щедро заплатил, так что на какое-то время Муртаг мог не беспокоиться о еде и крыше над головой.
За всей этой суетой впечатления Муртага после вылазки подуспокоились, но выводы все же сделать стоило. Похоже, пора привыкать к тому, что в этих землях не стоит считать легенды безобидными выдумками. По крайней мере, драугры оказались вовсе не страшными сказками. А раз так, то почему бы не существовать в реальности иным опасным существам, которые то и дело появлялись в местных байках и разговорах?
А ещё было то, что беспокоило Муртага куда больше, чем драугры. В первую очередь потому, что он ровным счетом ничего не понимал в произошедшем. Что случилось в главном чертоге усыпальницы? Что за магия заключена в той странной полукруглой стене, и как Муртаг смог прочитать и понять одно-единственное слово среди незнакомых ему угловатых знаков, покрывавших серый камень?
«Кто знает, может, это обычное дело для древних нордских могильников?»
Каким-то шестым чувством Муртаг ощущал, что рассказывать о произошедшем никому не стоит. Просто на всякий случай. Кто знает, какие знамения углядят в том суеверные жители Скайрима? Своему чутью юноша привык доверять, а потому о стене слов не узнал даже отправивший его на Ветреный пик чародей. Да и кому было об этом рассказывать?..
Муртаг перевернул страницу, пробежав рассеянным взглядом по тексту. Кроме древних легенд и пророчеств, книга рассказывала и об императорских династиях, в которых, говорят, кровь дракона передавалась из поколения в поколение. Особенно много было рассказано о династии, основанной самим Тайбером Септимом и века правившей Тамриэлем — пока два столетия назад последний из них не пожертвовал собой, спасая Нирн от огня Обливиона. Он, должно быть, мог бы стать великим правителем — жаль, не успел…
«Интересно, что вышло бы, будь у нас такой король вместо Гальбаторикса?»
Между тем ссора в таверне, вроде бы, утихла — правда, как выяснилось, ненадолго. Стоило старику и его сторонникам успокоиться, как в уже потухшее было пламя спора подсыпали углей. Один из завсегдатаев, до того молча, но недовольно косившийся на старого норда, подошел к Микаэлю и что-то заговорил. Тот заговорщически улыбнулся и закивал.
«И чего улыбаешься, болван? — подумал Муртаг, догадавшийся, что за этим последует. — Если им не по душе придется песня, бить будут тебя».
Меж тем менестрель, поднявшись со скамьи, ударил по струнам и во всеуслышание провозгласил:
— Эта ода в честь несгибаемых защитников Скайрима — имперцев!
Часть собравшихся недовольно зашумела, но Микаэль, не обращая на них внимания, запел:
— За юность мы пьём, прошлым дням наш почёт,
Скоро век произвола совсем истечёт!
Муртаг криво усмехнулся и покачал головой. Ох, сейчас начнется! За то время, что он находился в Скайриме, юноша успел уже услышать две версии песни — одну из них сочинили сторонники Империи, другую — Братья Бури. Учитывая, что Микаэль решил исполнить первый вариант, негодование сторонников Буревестника, еще недавно участвовавших в споре, неизбежно. Это совсем не подходило. Будет слишком шумно, да и оказаться втянутым в бессмысленную свару Муртагу не хотелось. А значит, оставалось два варианта: либо вернуться в комнату наверху, где вопли с первого этажа будут отлично слышны, либо… либо убраться из таверны, отправившись на ночь глядя шататься по улицам города. Невольно вспомнились ночное путешествие и стычка с саблезубом. Но то было на пустынном тракте в горах, а сейчас Муртаг находился за надёжными стенами города.
«Не такими уж и надёжными», — мелькнула мысль. Может, ветхие стены ещё и задержат врагов, но стоки оставались слабым местом.
Да и дракону все эти мелкие камешки будут на один зубок.
В металлических чашах плясало пламя. Увидев эти светильники в первый раз, едва оказавшись в городе, Муртаг подумал, что по этим улицам, должно быть, можно спокойно бродить ночью. Так это или нет, но в сумерках всё было отлично видно. Вдобавок, на улицах оставалось ещё много людей, да и не все торговцы спешили разойтись с рыночной площади.
Заметно похолодало — ещё не настолько, чтобы дыхание вырывалось изо рта облачками пара, и все же Муртаг зябко поёжился. Похоже, к местному климату он привыкнет ещё нескоро…
— Эй, что это вы здесь вынюхиваете? — послышался мужской голос, в котором звучала неприкрытая враждебность. Муртаг подавил порыв вскинуться на звук сразу же. Мысленно сосчитав до пяти, он медленно обернулся.
Но незнакомец обращался не к нему. В десятке шагов впереди компания молодых парней преградила дорогу двум мужчинам. Одежда последних сильно отличалась от той, что носили горожане: странные головные уборы, белые шаровары, сапоги с загнутыми вверх носами. Чем-то их манера одеваться напомнила Муртагу кочевников из пустынь его родного мира. Да и слишком легкой такая одежда казалась для Скайрима. На поясах мужчин висели весьма угрожающего вида кривые мечи. Наемники? Просто странники? Вот один из них обернулся, и теперь Муртаг мог видеть, что это редгард. Только вот уроженцы Хаммерфелла, как успел заметить юноша, в этих краях не пытались выделяться. Эти же либо недавно прибыли в Скайрим, либо… стремились подчеркнуть своё отличие. Или принадлежность к какому-то обществу.
— Ну? — нетерпеливо прикрикнул один из парней, видимо, верховодивший этой шайкой. — Чего вынюхиваете, я вас спрашиваю?
Да, так или иначе, этим двоим здесь явно были не рады.
— Не стоит спорить. — Один из редгардов поднял руку в примирительном жесте.
— Не стоит?! — почти выкрикнул парень. — Я вот хочу знать, какого скампа вы здесь бродите и пялитесь на каждую девку!
— Вот именно, все это видели! — поддержал его кто-то из приятелей. — Да что вы их слушаете?! Это наверняка работорговцы! Страже их сдать, и все дела!
— Точно! — поддакнул третий. — То-то к девицам приглядываются! Наверняка товар присматривают!
— Что?! — Редгард опешил. — Вы что несёте?
— Немедленно прекратить! Что здесь происходит? — а вот и стража. Трое воинов в высоких каркасных шлемах и жёлтых плащах подошли к месту стычки. В этот момент невольно увлёкшийся наблюдением за развитием событий Муртаг почувствовал какое-то движение у пояса — там, где висел кошелёк…
Стремительно развернувшись, он успел ухватить за руку метнувшуюся в сторону тень. От резкого движения потрёпанный капюшон слетел с головы воришки, и Муртаг от удивления едва не разжал пальцы: янтарные глаза уставились на него с покрытой тёмной шерстью физиономии. Лицом ее назвать было трудно — скорее уж, кошачья морда. Юноша знал о существовании каджитов, но впервые видел представителя этого народа вживую — тем более так близко.
Между тем каджит не собирался изображать статую. Он вдруг резко повернулся и укусил Муртага — тот от неожиданности взвыл и разжал пальцы, и вор тут же задал стрекача. Естественно, вместе с кошельком.
Скампыхнувшись, юноша бросился в погоню. Мелькнула мысль позвать разбиравшихся с редгардами стражников, но Муртаг ее отмёл. Сам справится. Конечно, в кошельке, украденном каджитом, была лишь малая часть полученного от мага вознаграждения, но это не значило, что «имперец» готов был вот так легко отдать часть своего состояния какому-то воришке. Хотел бы заняться благотворительностью — занялся бы в более светлое время, чтобы все видели.
Похоже, каджит прекрасно осознавал, что бегать у всех на виду с явно недовольным «имперцем» на хвосте — плохая идея, как бы кто не решил помочь несчастному. Карманник спешно рванул в переулок между двумя зданиями, Муртаг поспешил за ним, понимая, что в стороне от ярко освещённых центральных улиц у вора будут все преимущества, и он точно удерёт. И плакали тогда тяжким трудом нажитые денежки.
Каджит петлял в переулках, прыгал, резко сворачивал, метался туда-сюда, все стараясь стряхнуть преследователя, но тот не отставал. Стены расступились, сменившись открытым пространством: здесь, на самой окраине города, ютились среди нагромождений валунов несколько бедных лачуг. Вор вильнул в сторону и дернулся было к одному из домов, когда с пальцев Муртага сорвалось пламя и ударило в каменную кладку рядом с беглецом, заставив того отшатнуться. Походя подумав о том, что это была крайне плохая и грозившая большим пожаром идея, юноша настиг воришку, ухватил его за плечо и раньше, чем тот успел вывернуться, приставил к его горлу кинжал.
Каджит зашипел, дёрнулся, и Муртаг надавил сильнее, едва не пустив вору кровь. Убивать наглеца он не собирался, но ясно дал понять, что не шутит.
— А теперь верни, что взял, — приказал Муртаг, не ослабляя хватки. Голос его прозвучал угрожающе низко. Каджит подчинился и разжал пальцы, бросив кошель на землю. — Молодец. А теперь отойди. — Юноша отвёл кинжал, но не убрал его, готовый, если понадобится, немедленно пустить оружие в ход. Вор медленно сделал несколько шагов в сторону, и Муртаг, не сводя с него взгляда, поднял кошель.
«Надеюсь, сейчас не случится чего-нибудь неожиданного и неприятного, и этот кот не привёл меня в ловушку…»
— Больше так не делай, — хмуро произнес юноша. Карманник неожиданно ухмыльнулся:
— И даже не сдашь каджита страже?
Несмотря на недостаток света, теперь, в относительно спокойной обстановке, Муртаг мог более-менее рассмотреть беглеца. Шерсть не то серая, не то чёрная — точнее не понять, но на морде заметны полоски посветлее. Янтарные глаза мягко светились в темноте. Вот только сразу бросалось в глаза, что каджит выглядит тощим и каким-то потерянным. Ну конечно, так попасться! Стоило внимательней смотреть, кого грабишь.
— А зачем? — Муртаг пожал плечами, и ему показалось, что после этих слов воришка расслабился, облегченно выдохнув. — И, надо сказать, это было глупо — грабить прохожего прямо под носом у стражи.
— Нашлась проблема. — Беглец фыркнул. — Стража здесь только ворон считать годится. А ты, бесхвостый, ничего бы и не заметил, не дрожи у каджита руки.
— Глупая была затея. — Муртаг убрал кинжал в ножны. — Если б стража не отвлеклась на редгардов, ты бы попался. И стоило так рисковать?
Каджит как-то сник. Муртаг снова обратил внимание, что мохнатый воришка выглядел тощим и, можно сказать, несчастным. На миг юноше стало жаль его. Но он прекрасно знал, насколько обманчивой бывает внешность. Но не понимал, почему стоит здесь и разговаривает с этим проходимцем. Подумать только, учит вора воровать! В какое-то мгновение Муртагу захотелось рассмеяться: глупость ситуации просто зашкаливала.
— Каджит очень хотел есть. — Зверолюд обиженно нахохлился. Несмотря на то, что вид его Муртага не разжалобил, юноша подумал, что вряд ли воришка врёт.
— Тогда крал бы еду.
— У этих торговцев стащишь... — Каджит скривился, заставив недавнего преследователя удивиться, насколько выразительной может оказаться кошачья морда. — Легко попасться. Стража не будет церемониться — вышвырнет каджита из города…
— Тогда… — в голове вспыхнула внезапная идея: есть шанс, что этот воришка давно живет в Вайтране. Городе, о котором Муртаг знал так ничтожно мало. Что же, полезная информация могла стоить денег. А впрочем, глупая задумка… — Ты хорошо знаешь этот город?
— Каджит живет здесь давно, — закивал вор. — Каджит умеет слушать и потому знает.
«Похоже, я здесь совсем размяк…»
— Как тебя зовут? — после недолгого раздумья спросил юноша.
— Захба, — после секундной заминки ответил зверолюд, чуть склонив голову. — Каджита зовут Захба, — и добавил, прищучив янтарные глазищи: — Каджит слышал, что ты называешь себя Муртаг.
— Откуда?.. — рука непроизвольно потянулась к рукояти меча на поясе. Воришка выставил перед собой раскрытые ладони, повторив:
— Каджит умеет слушать, потому знает. Каджит старается запоминать тех, у кого есть золото.
«И как его еще не поймали?»
— Ладно, — Муртаг опустил руку. — Я предлагаю сделку. Сведения в обмен на деньги. Идет?
Несколько секунд Захба молчал, очевидно, обдумывая предложение, затем кивнул:
— Каджит согласен. Спрашивай.
* * *
Может, большая часть того, что рассказал ему каджит, не была важной и по мнению местных наверняка не стоила денег. Но для Муртага, которому и северная провинция в целом, и Вайтран в частности были практически незнакомы, и эта информация могла оказаться полезной. Теперь он знал кое-что о некоторых влиятельных горожанах, о политической обстановке, а также о том, куда в окрестностях города лучше не соваться. Кроме того, Захба пересказал несколько ходивших среди горожан слухов. Муртаг пока ещё не знал, пригодится ли ему это и, если да, то как, но услышанное запомнил. Походя юноша мысленно удивился тому, что все, что он узнал, легко уложилось в голове, словно он просто все это вспомнил. И ведь раньше так случалось…
«Кое-что ты будешь вспоминать, когда понадобится — и так тебе проще станет принять всё, что ты услышишь», — всплыли в памяти слова Барбаса перед тем, как юноша раскрыл ту магическую книгу. Может, вот он, ответ? Если так, то следовало бы сказать болтливой псине спасибо.
Впрочем, гадать об этом сейчас было бессмысленно. Всё равно никто не даст Муртагу правильных ответов.
Юноша заплатил каджиту три золотых септима. На эти деньги можно было ни в чем себе не отказывать пару недель. Ну, а если жить скромнее, то хватит на еду и крышу над головой на больший срок.
И все равно юноше не нравилась осведомленность Захбы о нём, хоть тот и сказал, что всегда внимательно следит за теми, кто впервые в городе — мало ли у кого золотишко не только на словах водится. Потом каджит подслушал разговор стражников, упоминавших, что приезжий имперец отправился в опасные древние руины по важному поручению и вернулся невредимым. Захба продолжил наблюдать за Муртагом из любопытства, заодно попытавшись избавить его от лишнего золота. Юноша мысленно отвесил себе оплеуху: и как он проморгал слежку? Пожалуй, теперь нужно внимательнее смотреть по сторонам, как бы не объявился еще один соглядатай… Повезло, что в этот раз им оказался каджит-воришка, но кто будет следующим? То, что он будет, сын Проклятого и не сомневался — с его-то удачей…
В тот вечер они мирно разошлись, и Муртаг вернулся в таверну, где ворчащая хозяйка и ее служанка прибирались в уже пустом главном зале. Судя по его виду, драка всё-таки состоялась. Об этом говорили сдвинутые или перевернутые столы, несколько черепков от разбитой посуды на полу, обломки пары стульев. В свете этого дурное настроение трактирщицы Хульды было вполне понятно: страдало-то её имущество. Да и к тому же, судя по отсутствию людей в зале, наверняка пришлось вмешиваться страже. Повезло еще, что подвыпившие завсегдатаи не прирезали кого-нибудь в припадке фанатичной ярости. Умные люди от всего этого политического бреда держатся подальше.
И всё-таки Хульда наверняка ворчала по большей части для виду. Насколько Муртаг мог предполагать, следующим вечером после драки в «Гарцующую кобылу» наверняка заявится ещё больше людей. Так что выручка уж точно перекроет стоимость стульев и разбитой посуды.
Ранним утром народу в уже прибранной таверне не прибавилось. Муртаг неторопливо поглощал завтрак, пользуясь временным затишьем. Если вечером опять будет шумиха, ему придётся или отсиживаться наверху или опять куда-нибудь уйти, рискуя нарваться на очередного грабителя. Впрочем, он мог отправиться в лавку алхимика — всё равно некоторые зелья пригодятся на будущее, а хозяйка лавки держала её открытой допоздна. Или можно наведаться в «Пьяный охотник» — ещё одну таверну, которую содержали два лесных эльфа. Там, вроде как, собирается публика поспокойнее, в основном из Ветреного района — того, что находился за ведущей с рыночной площади лестницей и внутренней стеной. Там в основном жили зажиточные горожане, там же находился храм Кинарет.
Правд, точно так же уважаемые горожане приходили и в «Гарцующую кобылу» — за исключением, разве что, редгарда Назима. Тот в трактире Хульды не появлялся, и Муртаг по этому поводу нисколько не расстраивался.
От размышлений юношу отвлекло вежливое покашливание.
Муртаг поднял голову, окидывая нарушителя своего спокойствия внимательным взглядом. Им оказался совсем молодой, едва ли старше Эрагона, парнишка в коричневой рясе. Должно быть, начинающий жрец. Парень неловко переминался с ноги на ногу: он явно чувствовал себя очень неуверенно и не знал, с чего начать разговор. Молчание затягивалось. Что ж, похоже, Муртагу придется помочь — он уже во вкус стал входить с этой помощью всем окружающим.
— Меня искал? — спросил юноша. Послушник немного нервно кивнул:
— Д-да, господин. Верховная жрица Даника велела мне найти вас.
Муртаг нахмурился. Он знал про Данику Свет Весны — верховную жрицу Кинарет в Вайтране. До этого дня юноша ни разу с ней не встречался, но слышал от Захбы, что Даника ищет способ возродить священное древо. Что же, возможно, она собирается нанять приезжего «имперца» для какой-то части этого дела? Больше похоже на вздор. Почему именно он? Разве что жрица прослышала про его удачную вылазку в Храм Холодных Родников? Или, как в случае с тем же храмом, не было дураков, — то есть, желающих, — лезть в это дело?
— И что нужно от меня жрице? — спросил Муртаг негромко, не отводя взгляда от парнишки. Тот не стал лукавить:
— Она хотела поговорить с вами. Она слышала, что вы удачливый искатель приключений, уж простите, господин, если я что-то понял не так…
— Какой я тебе господин? — поморщился юноша. — Можешь называть меня Муртаг. Так что именно нужно от меня верховной жрице?
— Э-э… — Юный жрец еще больше растерялся. — То есть… приятно познакомиться. Мое имя Андреас. Жрица Даника х-хотела поговорить с вами… с тобой о помощи в одном вопросе, не бесплатной помощи.
— Я правильно понимаю, Андреас, подробностей она тебе не сообщала? — Муртаг чуть склонил голову набок. Парень кивнул. — Ладно, я поговорю с госпожой Даникой. Ты отведешь меня к ней?
— Да, — кивнул Андреас снова. Если кивнет ещё раз, решил про себя Муртаг, то голова точно отвалится, такими нервными были движения у мальчишки.
— Хорошо. Тогда веди.
В конце концов, лишнее золото не помешает.
* * *
Идти далеко не пришлось — храм Кинарет находился на площади в Ветреном районе, совсем рядом с ведущей из Равнинного района лестницей. Андреас осмотрелся, после чего подвел Муртага к сидящей на резной деревянной скамейке возле мертвого дерева женщине в жреческих одеждах.
— Госпожа Даника, я привёл его, — выпалил парень, подведя «имперца» к жрице. Та кивнула ему:
— Очень хорошо. Пожалуйста, иди, помоги Алем с ранеными.
Андреас намек понял и потому немедленно направился в храм.
— Здравствуйте, госпожа Даника. — Муртаг чуть поклонился. — Вы хотели поговорить со мной.
— Да, верно, — Приятной наружности дама лет пятидесяти на вид чуть улыбнулась. — Надеюсь, он не доставил тебе хлопот? Андреас обычно хорошо справляется со своими обязанностями, но, что поделать, он чересчур стеснительный. — Она кивнула сама себе и окинула внимательным взглядом собеседника. — Муртаг, верно? Я слышала о тебе. Возможно, ты сочтешь мою просьбу бестактной, но твоя репутация лучше, чем у других искателей приключений, которых сейчас можно найти в городе.
Репутация? В прошлые времена это слово применительно к Муртагу могло значить только одно — его проклятое родство. Только Даника об этом знать не могла. Вот и гадай, что она имела в виду.
— Простите, госпожа? — Юноша вопросительно изогнул бровь. Верховная жрица вновь улыбнулась уголками губ, верно угадав смысл вопроса:
— В городе знают, что тебе удалось пережить нападение дракона на Хелген и побывать в храме Ветреного пика, а это очень опасное место. То, что ты оба раза выбрался невредимым, говорит о твоей осторожности и, возможно, опыте в подобных делах.
— Или просто удаче, — возразил Муртаг, прекрасно понимающий, куда дует ветер. Значит, все-таки Даника решила поручить ему какую-то опасную работу. Он постарался не выдать своих мыслей, но такое положение дел ему не слишком нравилось. Вот и станет он мальчиком на побегушках… Или наоборот, заработает добрую славу о себе? Но в любом случае сначала стоит выслушать, что скажет жрица. Хотя бы из вежливости. Уж при дворе Гальбаторикса ему эту вежливость так привили, что до конца жизни не отмыться.
— На одной удаче далеко не уйдешь. — Даника невесело усмехнулась. — Ты ведь и сам это знаешь. Кроме того, я заметила, что дело ты выполняешь честно, а среди искателей приключений не каждый может похвастаться подобным.
— Спасибо на добром слове, госпожа Даника. — Муртаг чуть склонил голову. — О каком поручении вы говорите?
Жрица несколько секунд промолчала, затем подняла лицо к сухим, частично обугленным ветвям священного древа. Мёртвым ветвям, уж Муртаг-то в смерти разбирался. Этого добра в его жизни встречалось навалом. Они будто рассекали небо, трещины, из которых вытекает тьма. И зачем этот разлагающийся труп посреди города?
— Какая жалость, не правда ли? — произнесла Даника с тоской. Сбитый с толку Муртаг, которому не особенно нравилась манера этой женщины ходить вокруг да около, проследил за её взглядом.
— Дерево? — Он не вполне понимал, куда клонит жрица. Та вновь перевела взгляд на собеседника:
— Это Златолист. Его посадили еще на заре существования Вайтрана. — Она вздохнула. — Последователи Кинарет ощущали его святость и приходили со всех краев, чтобы ощутить ветер богини в его ветвях. Они основали этот храм. Правда, теперь паломников куда меньше…
Действительно, возле дерева и храма в этот час не наблюдалось много людей. Но для Муртага затруднительно было определить, где здесь горожане, а где пришедшие почтить святыню паломники.
— Паломников стало меньше из-за войны? — предположил юноша. В какой-то мере это было логично: и Антоний с Гудхильд, и Хадвар говорили, что с войной развелось разбойников и мародеров, так что дороги стали опаснее, да и имелся риск нарваться на одну из противоборствующих сторон. Причём в такой момент, когда имперские солдаты или повстанцы будут на взводе и предпочтут сначала бить, а потом спрашивать.
— Отчасти, — согласилась Даника. — Но кроме того… Огромное мёртвое дерево — не самое вдохновляющее зрелище для тех, кто пришел поклониться богине ветров и дождей. Кинарет — хранительница жизни, и нам нужно живое дерево как ее символ.
— И вы считаете, что дерево можно как-нибудь… оживить? — Муртаг вновь посмотрел вверх, на сухие ветви. — Поэтому вы мне рассказываете об этом?
Женщина кивнула.
— Я думала об этом… Такие деревья не умирают. Они могут лишь заснуть. Я думаю, если бы нам удалось раздобыть капельку сока материнского древа, она разбудило бы его дитя. На востоке, во владении Истмарк, есть тайная роща. Там и растет Великое древо. Оно старейшее живое существо в Скайриме. А может быть, и во всем Тамриэле.
Что ж, теперь все становилось понятнее. Значит, жрице нужен доброволец, чтобы раздобыть сок Великого древа? На первый взгляд, такое поручение вряд ли было опаснее похода в Храм Холодных Родников. Но только на первый взгляд. Не случайно же Даника до сих пор не нашла добровольца для этого дела?
— И вы хотите, чтобы я отправился к Великому древу и достал его сок? — подытожил юноша. Глупый вопрос: а что же ещё тогда?
— Верно, — в этот раз не стала ходить кругами жрица. — Я решила предложить это тебе, так как ты хоть и недавно в городе, успел хорошо себя показать.
«То есть, исполнительным мальчиком на побегушках?» — Муртаг усмехнулся, но вслух произнёс:
— Если я соглашусь, есть ли в этом поручении то, о чем лучше знать сразу?
— Да, — ответила Даника. — Это поручение связано с некоторыми трудностями. Во-первых, святилище находится в нескольких днях пути к востоку. Завтра отправляется торговый караван — они поостереглись ехать в Рифт через Хелген и отправились другой дорогой. С ними можно будет относительно безопасно проделать часть пути, но примерно два дня все равно придется идти в одиночку.
— Что-то ещё? — Муртаг прикинул в уме расстояние. Обратно, скорее всего, в любом случае придется возвращаться одному. Не слишком-то приятная перспектива…
— Разумеется, к сожалению, — вздохнула Даника. — Как ты и сам понимаешь, в Скайриме сейчас опасно. И, во-вторых, самая главная трудность связана с добычей сока. Даже если ты успешно доберёшься до Великого древа, тебе не пробить его кору. Обычный металл его не возьмет.
Ещё веселее. Что ж, становилось понятно, почему добровольцев не нашлось…
— И всё же вы знаете, как это сделать? — Муртаг сцепил пальцы в замок. — Или хотя бы предполагаете?
Ещё на несколько секунд воцарилось молчание, нарушаемое только гомоном толпы на рынке в Равнинном районе, смехом играющих в стороне детей и обрывками фанатичной проповеди жреца Талоса чуть в стороне от площади. Надо же, все никак не уймется, бедняга…
— Великое древо старше любого металла, — заговорила, наконец, Даника. — Оно родом из тех времён, когда не было ещё ни людей, ни эльфов. Чтобы добыть его сок, придется прибегнуть к древней магии. Я слышала об оружии, которое ворожеи создали, чтобы приносить в жертву спригганов. Они называют его Крапивник.
Муртаг нахмурился. Про спригганов он слышал вполуха от Антония — вроде бы, это хранители лесов, или что-то в этом роде. А вот о ворожеях нередко говорили в той же таверне. В основном говорили с отвращением и страхом. Вроде как ворожеями, ужасными полуженщинами-полуптицами, становятся ведьмы. В обмен на могущество в колдовстве они превращаются в отвратительных и жестоких созданий. Не хотелось бы Муртагу пересекаться с такими тварями, но, похоже, в Скайриме всяких чудовищ как собак нерезаных.
— И… где достать такое оружие? — спросил юноша, понимая, что ничего утешительного в ответ на свой вопрос не услышит. Но Даника неожиданно строго произнесла:
— Главное — не вздумай лезть в логово к этим проклятым ворожеям! Ничего, кроме смерти, ты там не найдёшь. Но Крапивник иногда можно найти у торговцев диковинками.
— Я понял. — Муртаг чуть с клонил голову, думая о том, где (чисто теоретически, он пока ни на что не соглашается!) можно найти что-то подобное. Пока что торговцев в Вайтране он знал только парочку, и вряд ли у них нашлась бы подобная вещь. Как бы сейчас пригодился Захба! Увы, расспрашивая каджита, Муртаг не подумал о том, что ему могут понадобиться торговцы редкостями. — И всё-таки, я не совсем понимаю, как связаны эти… деревья.
— Наше дерево здесь, в Вайтране, выросло из побега Великого древа, — объяснила Даника. — Через него до сих пор можно ощутить величие родителя. Даже одно из имен его, Златодрево — отголосок того имени.
«Что-то понятнее не стало…»
— Хорошо, я попробую достать Крапивник, — со вздохом произнес Муртаг. О большем он пока не заикался. Даника вновь внимательно на него посмотрела, после чего сказала:
— Помни, что я тебе говорила: не суйся к ворожеям. Если найдёшь оружие, это будет немалая помощь. Я знаю, что не стоит забегать вперёд, но если ты решишь достать сок Великого древа, но путь окажется слишком опасным — поворачивай обратно. Я не стану тебя осуждать, и никто не станет. Но если справишься, не сомневайся, что будешь достойно вознаграждён. Кроме того, в Вайтране этого не забудут.
Верховная жрица Кинарет словно заглянула в мысли юноши. Причем в те, которые он старательно отметал: ведь хочет же он, чтобы его заслуги признали, чтобы о нём судили по его поступкам… И Муртаг уже знал: ведь пойдет же он к этому трижды распроклятому Древу. Если найдет Крапивник, то уж точно пойдет… Потому что, быть может, хотя бы попытаться стоит. И если получится… Тогда его будут уважать за его дела, а не за то, что в его руках просто вылупился дракон…
«И ведь завидую брату. Позорище…»
— Если у меня получится достать Крапивник, что делать дальше?
— Возвращайся ко мне, и я расскажу. Не стоит бежать вперед сломя голову.
— Я понял. — Муртаг повёл плечами. — Еще увидимся, жрица.
— Непременно, — услышал он брошенное вслед слово.
* * *
Ещё бы знать, что делать! Муртаг понятия не имел, где можно найти такую редкую вещь, как Крапивник. Он даже поинтересовался у подобном у Белетора, владельца большой лавки в районе рыночной площади, но ушлый бретонец о Крапивнике ничего не слышал, а подсказать, у кого может всплыть такая вещь, отказался. Разочарованный Муртаг понизил в своей голове уровень его ушлости и пошёл дальше.
На шумной рыночной площади Муртаг внимательно осматривался по сторонам, надеясь заметить в толпе знакомую худую фигуру в плаще с капюшоном. Но нет, слишком светло, вряд ли Захба расхаживает по городу в это время. Нет, здесь только торговцы и горожане. Обычная суета, присущая крупным городам.
Когда Муртаг уже собрался обратно в таверну, предвкушая, как будет снова слушать завывания не слишком умного барда, его окликнул из переулка слегка урчащий голос:
— Эй, бесхвостый, не каджита ли ты ищешь?
На счастливое совпадение эта встреча не походила ни коим образом хотя бы потому, что Муртаг и счастливые совпадения (или вообще что-то счастливое) — вещи несовместимые по своей природе. Этот кот знал, что Муртаг искал его, и был прав, шейд его раздери. Что ж, отпираться не стоило, тем более, что от каджита можно получить хотя бы наводку. Досадливо покривившись, юноша осторожно спросил, не знакомы ли ему торговцы редкими вещами.
— Да, — Захба прищурил янтарные глаза, — каджит знает, где торгуют диковинками. Каджит может помочь тебе выяснить, у кого из них есть вещь, которую ты ищешь. Но, — вор выдержал паузу и усмехнулся, — не бесплатно.
— Захба, имей совесть! — Муртагу стоило немалых трудов сдержаться и не наподдать хвостатому вымогателю. — Того, что я тебе заплатил за информацию в прошлый раз, хватит не то, что на еду и крышу над головой — на пару коней сверх того! Или ты уже успел все промотать?
Решив, видимо, не портить взаимовыгодное сотрудничество, Захба слегка пошел на попятную:
— Каджит подумает… Если ты расскажешь каджиту, что ты ищешь.
Юноша на миг замер. И с чего такое любопытство у этого жулика? С другой стороны, что будет с того, если Муртаг расскажет про Крапивник? Судя по тому, что говорила о нем Даника, вряд ли поиски зачарованного оружия могли считаться преступлением. Впрочем, не стоит спешить с выводами, в незнакомом городе преступлением может оказаться что угодно.
— Ну так?.. — Каджит смотрел выжидающе и чуть насмешливо. Только сейчас юноша заметил, что поверх потрепанной суконной куртки болтался выглядевший совершенно неуместным для своего хозяина не то амулет, не то кулон. Лунный камень, вправленный в потемневшее от времени серебро, форма, напоминавшая не то перо, не то язык пламени... Нет. Птица, под крыльями которой простиралась небесная синь. Определенно, где-то Муртаг уже видел что-то похожее. И разум ему подсказывал, что вряд ли воришка стал бы вот так светить краденой драгоценностью, и не нацепил бы пустую побрякушку просто так — ворам, всё-таки важно быть незаметными и незапоминающимися…
«Точно».
Муртаг мысленно отвесил себе хорошую оплеуху. На шее Захбы болтался амулет Кинарет. Что же выходит, каджит напялил его, чтобы задурить ему голову? Или нет? Юноша воскресил в памяти внешний вид вора при их первой встрече. Тогда он не особо старался его разглядывать, но… Да, амулет и тогда был при нем. Еще до того, как с Муртагом решила потолковать жрица Даника.
Странно… Или нет? Он не помнил, или даже не знал, кого из божеств главным образом почитали каджиты. Вроде бы, они считали, что их создала богиня Азура, и было еще что-то важное, связанное с лунами…
Или этот сам решил, кому поклоняться? Если он провел большую часть жизни вдали от родины, пожалуй, могло бы быть и так. Но почему тогда воришка поклоняется не даэдрической владычице теней Ноктюрнал, разве не она покровительствует ворам?
«Так, пора прекращать, пока я не запутался еще сильнее — я и так в богах не особо разбираюсь…»
— А зачем тебе это? — Муртаг прищурился и приготовился. Ох, как же он не любил, когда его пытались надуть! Всю жизнь кто-то пытался, и он уже научился различать этот горьковатый привкус лжи.
— Ты не доверяешь каджиту, — ответил Захба с притворной обидой. — Каджит слышал, о чем ты говорил со жрицей Кенарти.
— Потому и не доверяю, — хмуро припечатал Муртаг сквозь зубы. То, что каджит взялся за ним шпионить, юноше совершенно не нравилось. Зачем хвостатый жулик упорно следит за ним? Если бы просто хотел обокрасть, давно бы провернул это. Ну, или попытался бы, по крайней мере, потому что теперь Муртага просто так не проведёшь. Может, решил заманить в ловушку?
— Ну, тогда ищи торговца сам. — Захба фыркнул. — Каджит даже пожелает тебе удачи.
Уходить он, тем не менее, не спешил. Возможно, удачи каджиты желали с помощью хорошего пинка, и если так, Муртаг предпочтёт положиться только на собственные силы.
— Еще раз. — Он скрестил руки на груди и вздернул подбородок. — Зачем ты за мной следишь?
К удивлению странника, каджит замялся и отвел взгляд, словно… смутился?
— Каджит когда-то мечтал быть искателем приключений. — Он передернул худыми плечами. — Но каджит слишком боится.
Муртаг едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Неужели он выглядит таким дураком, способным поверить в это?
— Тогда почему привязался именно ко мне? Или в Вайтране так мало любителей искать неприятности на свою шею? — Ядом в голосе юноши можно было мы уморить половину населения Вайтрана. Каджит, к его удивлению, еще больше сник.
«Или он просто мастерски прикидывается».
— Сначала каджит следил за тобой из-за твоего золота. Но потом ты не выдал каджита страже и даже заплатил за слухи, какие и в таверне мог услышать.
Муртаг поморщился. Ну, вот, мало того, что размяк и сглупил, так еще и показался добрым простачком этому шерстяному недоразумению. Ну и что теперь делать? И ведь сейчас этот кот — самый верный шанс на нахождение Крапивника.
— Если ты слышал мой разговор с Даникой, то и сам знаешь, что я ищу.
— Тогда зачем такая секретность? — Каджит прищурил янтарные глаза. Разговор определенно шел по кругу и сводился к соревнованию, кто кого переупрямит. Пожалуй, пора его заканчивать, иначе Муртаг только зря потеряет время.
— Ладно. — Он сдался. — Я ищу нож, которым можно пробить кору Великого Древа.
— Точнее, кинжал, — поправил Захба, явно показывая собеседнику, что действительно слышал разговор. — Крапивник… Каджит, возможно, знает, где его можно достать.
«Та-ак, похоже, снова начал торговаться», — устало подумал Муртаг.
Видимо, по выражению его лица можно было легко прочесть то, о чем он сейчас думал, потому что Захба поспешил объяснить:
— Каджит возможно знает. Нужно в этом убедиться. Каджит всё разузнает.
— Подожди! — остановил Муртаг неожиданно пошедшего на сотрудничество Захбу. — Куда ты, и где мне тебя искать в случае необходимости?
Захба обернулся:
— Каджит разузнает насчёт Крапивника. — Он вновь прищурился. — Каджит справится быстро. Час, два — не больше. Жди каджита позади храма Кенарти.
И поспешил куда-то в направлении городских ворот.
«Надо было спросить его про цену», — запоздало сообразил Муртаг, ожидая, что этот пройдоха обязательно своё выторгует.
* * *
Муртаг решил отправиться к месту встречи сразу, чтобы как следует осмотреть его и хотя бы наметить пути отступления в случае возможной засады. Несмотря на заверения Захбы, юноша не спешил ему доверять. Доверчивые дураки обычно на этом свете не заживаются.
Правильно ли он сделал, поверив каджиту даже в мелочи? И куда тот так помчался? Что ж, по крайней мере, денег у Муртага при себе было немного, так что особо этот жулик, вздумай он обмануть «имперца», не разбогатеет.
Юноша морально настроился на длительное ожидание, постоянно поглядывая по сторонам. Как ни странно, позади храма Кинарет вместо ожидаемого мрачного переулка или пустыря оказалась обычная, пусть и не слишком людная, мощёная улочка.
Захба вернулся даже раньше — судя по солнцу и собственным ощущениям Муртага, не прошло и часа. Вор был порядком взволнован, и, заметив, что сын Проклятого уже ждет его на месте, резко выдохнул.
— Скорее! — поторопил он. — Нужно идти в таверну «Пьяный охотник», каджит расскажет всё по дороге!
В первое мгновение Муртаг хотел потребовать с Захбы объяснений на месте. Но тот выглядел неподдельно встревоженным, к тому же, идти было недалеко. «Пьяный охотник» — приличное заведение, принадлежавшее двум лесным эльфам. Насколько Муртаг знал, там обычно собирались зажиточные горожане. А один из хозяев, эльф по имени Элрендир, продавал кое-какое оружие и снаряжение для охоты. Юноша и сам не так давно покупал у него стрелы — перед вылазкой на Ветреный Пик. Да и дорога к таверне шла не через закоулки. Не похоже на засаду, но расслабляться всё равно не стоит. И с чего этот кот так разнервничался?
— В чём дело? — спросил Муртаг, переходя на быстрый шаг. Захба едва ли не бежал, словно боялся не успеть.
— Каджит нашел твой кинжал, — ответил воришка отрывисто. — Его купил у соплеменников каджита хозяин «Пьяного охотника», и теперь пытается сбыть подороже. Крапивником могут заинтересоваться богатеи.
«Проклятье, только этого ещё не хватало! Разбираться с богатеями — это не мелким воришкам угрожать!»
«Пьяный охотник» был зданием, пожалуй, вдвое меньше «Гарцующей кобылы», с маленьким двором и без хозяйственных построек — в этом месте редко останавливались путники, в основном в таверне собирались вечерами состоятельные господа. Строго говоря, это, скорее, был кабак для зажиточных горожан, хотя и пара жилых комнат для гостей, насколько известно было Муртагу, там имелась.
Но, переступив порог, юноша сразу увидел Элрендира, беседующего с богато одетым редгардом. Назима трудно было не узнать — вот откуда он взялся так невовремя? Он с крайне довольным видом рассматривал длинный кинжал с изогнутым лезвием, покрытым каким-то узором.
Муртаг обернулся к Захбе. Судя по выражению морды каджита, Крапивник они упустили.
* * *
— Скампов надутый индюк, шейд бы его побрал! — Муртаг сжал кулаки, с трудом сдерживая клокочущую ярость. — Чтоб его обобрали до последних штанов!
Судя по выражению морды Захбы, он был готов это устроить.
Крапивник ушёл из рук — просто потому, что Назиму захотелось получить себе диковинное заклятое оружие. К сожалению, у Муртага не оказалось при себе достаточно денег, и предложить Элрендиру больше, чем Назим, он не смог.
Он попытался поговорить с кичливым редгардом по-хорошему. Пробовал объяснить ситуацию. Для такого дела, как возрождение священного древа, можно было бы и временно расстаться с Крапивником… Не вышло. Взывать к совести Назима оказалось бесполезно.
— Зря тратишь время! — бросил он презрительно. — И можно было бы придумать что-то поубедительнее — впрочем, я все равно знаю, что ты просто хочешь забрать этот кинжал себе. Поищи другого дурака! — и ушёл.
Муртаг посмотрел ему вслед. Если бы взглядом можно было убивать, редгард, несомненно, уже стал бы кучкой пепла и обугленных костей.
— Каджиту показалось, или он и вправду сам себя назвал дураком?.. — задумчиво протянул Захба, до того наблюдавшей за попыткой переговоров со стороны. Муртаг недоуменно обернулся к нему:
— Что?
— Он сказал: «Поищи другого дурака», — очень похоже передразнил каджит голос Назима. — Выходит, что первый дурак — это он?
Муртаг не выдержал и расхохотался. Захба тоже криво улыбнулся — похоже, он тоже не жаловал богатея.
«Такое впечатление, что у Назима полгорода ненавистников. Впрочем, если он общается подобным образом со всеми, я не удивлен».
В голове невольно всплыли рассуждения стражника, сопровождавшего Муртага к Драконьему Пределу: «И ведь жена его — целительница при храме Кинарет, многим помогла. А этот… нажился на ферме и кичится перед всеми, какой он важный».
Точно! Жрица!
— Что будешь делать дальше, бесхвостый? — между тем продолжил Захба и, понизив голос, предложил: — Каджит может украсть кинжал. Этот надутый болван ничего не заметит.
— Нет, — Муртаг мотнул головой. — Нет… есть идея получше. Нужно поговорить с госпожой Даникой — послушаем, что она посоветует. Может, все прахом пойдет, если Крапивник будет краденый, кто знает?..
* * *
— Вы правильно сделали, что не стали с ним связываться, — строго произнесла Даника, проведя Муртага в одно из внутренних помещений храма. Видимо, в этой части здания жили жрецы и послушники. Захба остался в главном зале, и его появление в храме Кинарет никого не удивило. Верховная жрица, окинув взглядом искавших ее «имперца» и каджита, велела первому следовать за ней. По пути Муртаг негромко изложил женщине историю о том, как он проворонил Крапивник.
По пути Даника остановила проходившую мимо юную послушницу и велела позвать ей какую-то Алем.
— Но что теперь делать, госпожа? — возразил юноша, прикидываясь наивным искателем приключений. — Крапивник я упустил, и вряд ли у торговцев в городе найдется еще один.
— Не спеши. — Женщина едва заметно улыбнулась. — Разве ты не знаешь, что терпение — одна из важнейших добродетелей?
Добродетель эта немедленно появилась на пороге в виде красивой статной редгардки в одеждах жрицы.
— Аэлла сказала, что ты звала меня. Что-то случилось?
— Да, Алем, — вздохнула Даника. Судя по тону общения, этих женщин связывала давняя дружба. — Случился твой бестолковый муж. Из-за его упрямства у нас могут возникнуть трудности с исцелением Златолиста.
— Что?! — Брови красавицы-редгардки поползли вверх. Даника обернулась к Муртагу:
— Это Алем, жена Назима. Расскажи ей, что произошло.
Выслушав Муртага, редгардка прищурилась, сжала кулаки и яростно воскликнула:
— Неужели тщеславие и жадность настолько его ослепили?! — И голос её прозвучал настолько громко, Даннике пришлось жестом просить ее говорить тише. — Богатство превратило Назима в самовлюбленного осла! Не таким он был, когда я стала его женой. Вот что, — сказала Алем решительно, — тебе не стоит пятнать себя позором и красть кинжал. Я сама принесу его сюда.
Сдержаться и не улыбнуться с внутренним чувством превосходства стоило ему немалых усилий — Муртаг ожидал такого поворота. Он искренне на него надеялся, и представлять, как эмоциональная Алем устраивает взбучку своему заносчивому муженьку, было сущим удовольствием.
— Госпожа?.. — Муртаг «удивленно» взглянул на решительную жрицу.
— Что ж, это будет лучший вариант, — почти одновременно с ним произнесла Даника. — Позови-ка каджита, раз он так рвется с тобой.
— Я ему не доверяю. — Юноша досадливо дернул плечом. И почему это она про него вспомнила? Разве это не Муртаг решился помочь им с их священной реликвией? Этот каджит просто примазался, а ему уже все радуются до безумия. Проклятье! Жрица только ласково улыбнулась:
— Он почти безобиден, и частенько даже зарабатывает себе на жизнь честным трудом. А тебе понадобится проводник.
— Он странный. Разве его народ настолько чтит Кинарет?
Даника покачала головой:
— Захба никогда и не жил среди своего народа. Он часто говорит со жрецами, поэтому мы и знаем кое-что о нём. Он всю жизнь провел сначала на севере Сиродила, потом в Скайриме. В Вайтране он живет уже лет шесть. Он и рад помочь в угодном богине деле, да вот только смелости идти в одиночку ему не хватает.
— Понятно… — удивленно отозвался Муртаг. В душу закралось неприятное чувство, что он себялюбивый мерзавец, поэтому он немедленно поднялся с места. — Хорошо, я сейчас позову его.
Возвращаясь в главный чертог, он раздумывал над словами Даники. Выходит, этот Захба не так уж плох? Или нет? Жрица говорит, что ему можно верить. По крайней мере, в этом деле. Тем более, что проводник и вправду может понадобиться. То, что Муртагу ещё ни разу не довелось заблудиться, иначе, как удачей, и не назвать, а она имеет нехорошую привычку неожиданно заканчиваться. Да и не верил он особо в удачу, полагаясь больше на собственные навыки, а так как сын Проклятого пока ещё и не знал, куда именно ему придется отправиться, то и навыков у него особо не было. А у каджита, похоже, были.
Захба беседовал с одним из жрецов, когда Муртаг на него наткнулся. Не желая ни прерывать разговора, ни подслушивать, юноша подождал с минуту, прежде, чем жрец отправился по своим делам.
— Пошли, — поманил он за собой каджита. — Даника хочет поговорить с нами обоими.
Каджит просиял, если такое вообще можно сказать о кошачьей морде.
* * *
Когда они вернулись, верховная жрица Кинарет развернула на столе карту. Муртаг едва сдержал завистливый вздох. Не карта — произведение искусства! Удивительно подробная, с обозначением границ владений, дорог и ориентиров — пожалуй, многие странники отдали бы за это чудо все свои сбережения. Кроме того, юноша своими глазами видел, как Даника развернула карту, однако на ней даже не было заломов!
— Не передумали, герои? — Женщина усмехнулась. — Смотрите. Вот сюда вам предстоит отправиться. — Тонкий палец уперся в изображение нескольких деревьев на юго-западе владения Истмарк. — Вот здесь — дорога, идущая до Виндхельма, и по пути еще много других селений. Вот здесь, где Белая река сворачивает на север, вам нужно будет сойти с тракта и двигаться на восток, — она проследила рукой тонкую ниточку ещё одной дороги. — Дальше, за рекой, дикие места. И будьте осторожны, в тех краях обитают великаны.
Великаны? Муртаг нахмурился. Он слышал об этих человекоподобных гигантах. Одни говорили, что они мирные, не нужно лишь их провоцировать. Другие называли их кровожадными дикарями. Скампы знают, кто здесь прав, но ясно одно — от этих созданий в любом случае следует держаться подальше.
— Госпожа! — на пороге показался запыхавшийся Андреас. — Я узнал, что караван по дороге на Виндхельм отправляется завтра с рассветом. Главный там торговец по имени Асбьорн Эрикссон, он в трактире у Хульды, да и другие торговцы там же.
— Иди, — кивнула Даника Муртагу. — Лучше договориться сразу. И вот ещё что: не бери с собой много денег, места опасные. Если торговец потребует плату, лучше сразу с ним рассчитайся. Потом возьми всё, что тебе потребуется, и возвращайся сюда. Переночуете оба здесь. Нам же не нужно, чтобы о вас подумали худое?
Муртаг удивленно изогнул бровь, не понимая, к чему клонит Даника. Но вместо неё ответила Алем:
— До утра Крапивник будет у вас. А если вечером все увидят, что вы оба здесь, вас не посчитают ворами.
— Но не выйдет ли так, что по возвращении нас тут же скрутит стража? — Муртагу совершенно не нравилось, как складывается ситуация. Назим, этот надутый дурак, вполне может поднять вопли до небес, когда заметит пропажу кинжала. — Не заявит Назим, что это я украл Крапивник и сбежал?
— Нет, — Даника покачала головой. — Я об этом позабочусь. Теперь иди, договорись с караванщиками. Потом расскажу подробнее о дороге.
— Попытаюсь обернуться побыстрее. — Муртаг поднялся со скамьи и вышел из комнаты.
* * *
— Почтенная, — негромко обратился к Хульде Асбьорн, глядя вслед направившемуся к лестнице молодому темноволосому парню, — знаешь ли ты этого имперца?
Торговец не раз останавливался на постоялом дворе Хульды. С хозяйкой он был хорошо знаком и потому доверял ей. И именно у нее он решил узнать, что ей известно об имперце, который только что напросился со своим другом в его караван. Конечно, оно понятно, так путешествовать безопасней, но и об осторожности забывать не следовало. Откуда Асбьорну знать, не проснётся ли он как-нибудь от странных покалываний в боку, источник которых при более близком рассмотрении окажется кинжалом?
— Муртаг-то? — Хозяйка постоялого двора оперлась локтями о стойку. — Этот парнишка примчался из Хелгена, чтобы предупредить всех о драконе. Слыхал ведь же про ту тварь? А потом паренек отправился в храм на Ветреном пике. Стражники, что во дворце ярла служат, болтали, что это сам Фаренгар, придворный маг, его туда послал, чтобы найти что-то, что от драконов защититься поможет. И имперец отправился в эти жуткие могильники и вернулся живой, да еще, вроде как, принес то, что чародей искал. Славный он парень, только нелюдимый. И уж точно не бандит какой.
— Значит, думаешь, ничего, если пойдет с нами? — Асбьорн отхлебнул эль из кружки. Что ж, лишний клинок в пути не помешает, да и репутация у парня достойная. Если то, что говорят, правда, то хоть и имперец, а отважный, как настоящий норд. В любом случае, их с товарищем всего двое, и охрана в караване есть, но вот каджит… все каджиты воры, это любому известно…
— Я думаю, — ответила Хульда убежденно, — что он завалит дюжину разбойников. Ну, полдюжины. Ну, троих-то точно. — Она вздохнула, утомившись от расчетов. — По крайне мере, кинжал в спину не воткнет, или я в людях ничего не понимаю. Да и к тому же, с утра он говорил о чем-то со жрицей Даникой, Садия видела, когда в храм ходила. Может, он по её просьбе и собрался в путь.
— Ладно. Посмотрим, кто он таков. Если уж что, вытурить успеем всегда.
В конце концов, в отличие от денег, дюжина разбойников встречается на дороге с завидной регулярностью.
* * *
Ближе к вечеру следующего дня Муртаг, спрятав Крапивник в зачарованных ножнах в заплечном мешке, бодро шагал рядом с одной из телег. Караван, по его мнению, полз, как улитка, но все же за день они успели пересечь Белую реку и теперь двигались по тракту, огибающему подножие Глотки Мира.
Сейчас Муртаг убедился в том, что тогда, впервые осмотревшись после спасения из Хелгена, он и не понял, насколько эта гора гигантская. Интересно, сколько дней понадобится, чтобы обойти эту махину полностью? Вершина горы по-прежнему терялась где-то в облаках. Бывает ли вообще в Скайриме достаточно ясно, чтобы увидеть Глотку Мира целиком?..
Зачарованные ножны для Крапивника, к счастью, попали к торговцам вместе с самим кинжалом. Иначе как бы его пришлось нести с собой? Изящно изогнутый клинок, покрытый травленым растительным узором, норовил разрезать все, чего касался. Хотя, можно ли было назвать это странным, если Крапивник мог пробить кору Великого Древа, которую не возьмет простой металл? В руках убийцы он стал бы страшным оружием…
Жрица также дала им с Захбой и карту. Как объяснила Даника, она тоже была зачарована. Можно было бросать ее хоть в огонь — она все равно не пострадала бы. Понятно, почему на ней не оставалось заломов. В любом случае это полезная вещица, а ее изящество вызывало у Муртага почти детский восторг.
Слева от дороги, под обрывом, шумела вода — Белая река, почти спокойная на равнине, здесь снова ныряла в ущелье. Растительность по берегам была скудной — верещатник, мхи на камнях да редкие кривые сосны. По пути Муртаг обратил внимание на перекинувшийся через реку узкий мост, по обеим сторонам которого высились полуразрушенные башни. Несмотря на пустынность и неброские серо-коричневые краски, юноша счел это место довольно красивым. Муртаг невольно поймал себя на мысли, что чем больше он знакомится с этими землями, тем сильнее они его восхищают.
«Нужно ли вообще искать путь назад?»
Странник мотнул головой, отгоняя эту мысль. Нет. Нельзя потеряться. Нельзя просто отвергнуть дом, где у него все же остались близкие. Младший брат, старый сказитель, с которым они, кажется, все-таки успели подружиться… И прекрасная бесстрашная девушка с карими глазами, которую Муртаг почти не знал, но которая врезалась в его сердце, отпечаталась шрамами и кровавыми линиями. Что будет с Насуадой теперь, после того, как пал в бою её отец? И что будет с остальными?
Это было так соблазнительно — оставить всю горечь прошлой жизни позади. Тут он просто он. Имперец. Да, имперцев недолюбливали в Скайриме, считая их хиляками-торговцами, но Муртаг сумеет доказать свои силу и доблесть. Что значит это мелкое ворчание в сравнении с той всепоглощающей ненавистью, которую питали вардены к Проклятым? К его черной отравленной крови? Он никогда не забудет этот взгляд, когда его собеседник понимает, кто перед ним. Мерзкая тварь. Отродье. Интересно, что сказал бы Захба, узнай он всю историю Муртага?..
Пожалуй, посмотрел бы безразлично и пожал плечами — что с того? «Тут у нас драконы, знаешь ли, умирающая святыня и Альдмерский Доминион, нам не до горстки предателей из другого мира. Ты, главное, Крапивник не потеряй», — вот что он сказал бы.
В приливе сентиментальности Муртаг даже испытал к каджиту некоторую благодарность.
Порыв ветра, холодного и пахнущего травами, пронесся над ущельем, заставив наименее привычных к холоду плотнее запахнуться в плащи. Муртаг поднял голову к небу — солнце клонилось к западу, и можно было увидеть пока еще бледные очертания Массера и Секунды.
— Скоро стемнеет, — послышался голос одного из торговцев.
— Доберемся до источников и там остановимся на ночлег, — ответил ему Асбьорн. Возражать не стали — видимо, лучшего места для лагеря поблизости не обнаружилось.
Муртаг сдержал зевок. Он не чувствовал себя слишком уставшим, но отдых после целого дня пути уж точно не помешает.
* * *
До указанного Асбьорном места путешественники добрались незадолго до темноты. В горах темнеет быстро, и бродить по этим дорогам ночью — не лучшая затея, если жить не надоело. Муртаг совсем недавно успел убедиться в этом на личном опыте.
Вопреки облачному дню ночь выдалась неожиданно ясной. Усевшись у колеса телеги, подальше от костров, юноша любовался представшей перед ним картиной. На чернильно-чёрном небе в окружении россыпи звезд мягко светились луны. Уже знакомые цветные всполохи северного сияния добавляли красок этой картине. Вот уж действительно божественная красота…
Впервые он увидел вершину Глотки Мира, казавшуюся в сиянии лун и звезд отлитой из серебра. В какой-то миг юноше показалось, будто рядом с пиком промчалась крылатая тень, тут же скрывшись за скалами. Муртаг моргнул. Нет. Что бы он смог рассмотреть с такого расстояния?.. Может, прошлое подкидывает ему видения парящей в небесах Сапфиры? Как часто он, тайком завидуя брату, любовался её полётом, мечтая хоть на минутку оказаться там, в небе, где нет этих бесконечных проблем, злости и ненависти…
— Что, любуешься, бесхвостый? — Этот урчащий насмешливый голос вывел его из болезненно-приятных воспоминаний. Каджит, не дожидаясь приглашения, уселся рядом. Муртаг, внимательно за ним наблюдавший, про себя отметил, что, несмотря на браваду, воришка явно чем-то встревожен — поминутно оглядывается и принюхивается.
— Ты что-то заметил? — Юноша не стал ходить вокруг да около. Он слышал, что каджиты прекрасно видят в темноте, да и нюх у них развит не в пример лучше, чем у людей или эльфов. Может, он заметил опасность. Сколько их в этих горах? Конечно, здесь собралось немало народу, включая охрану, да и в этих краях без оружия не путешествуют. Но кто знает, что может таиться в этом спокойном на вид месте?..
«Если нападет дракон, — подумал Муртаг с тревогой, — скорее всего, погибнут все. Возможно, кто-то спасется в реке, или лес послужит укрытием… Если тварь его не подожжёт».
Нервозность каджита оказалась заразительной, и на всякий случай Муртаг перевесил ножны с Крапивником себе на пояс. Во-первых, так ему было спокойнее. Без заклятого кинжала сок Великого Древа не достать. А во-вторых, такой клинок, пожалуй, способен пробить и не самый крепкий доспех какого-нибудь грабителя…
— Каджиту кажется, что здесь кто-то есть, — подтвердил догадки юноши Захба. — Кто-то чужой. Вон там, — он махнул на поросший кустарником пологий склон, у подножия которого били родники. Выше, над небольшим обрывом, начинался хвойный лес. — Каджит видел движение.
— Есть конкретные предположения? — негромко спросил Муртаг, не отрывая взгляда от зарослей. То ли поработал ветер, то ли впечатления от слов спутника, но сыну Проклятого показалось, будто одна из теней шевельнулась. Он задержал дыхание, ощущая, как тело против воли приготовилось к рывку. К опасности или от неё — это уже не важно.
— Видел, видел? — громко прошептал каджит, подаваясь вперед. Значит, не показалось. Муртаг вскочил, потянувшись за луком.
— Видел. Вон там, возле сосен на скале? — получив кивок в ответ, он всмотрелся в темноту, отработанным до автоматизма движением натягивая тетиву. — Так что это может быть?
Захба пожал плечами.
— Каджит не рассмотрел его, но оно большое. И быстрое.
Муртаг перевел взгляд на одного из охранников каравана, тоже следящего за лесом. Судя по напряжённой позе и лежащей на рукояти меча ладони, он тоже видел это, чем бы оно ни было. Наверно, не позвал других он только потому, что не хотел поднимать ложную тревогу. Ведь и Муртаг подумал бы, что ему просто показалось движение в темноте, не подтверди его опасения Захба. Без каджита юноша и не обернулся бы к этому лесу…
— Пойдем, скажем часовым.
Не хватало ещё, чтобы какая-нибудь тварь утащила кого-то из лагеря. Муртаг, может быть, покажется им дураком, но здесь, в Скайриме, он своими глазами видел говорящего дракона, гигантских пауков и ходячих мертвецов, а один раз по собственной глупости едва не стал ужином саблезуба, и кто знает, какая тварь из копилки северного края будет следующей.
— Эй! — негромко окликнул юноша норда-часового. — Ты тоже это видел?
Тот в первый момент дернулся, но спустя мгновение ухмыльнулся. Расслабиться он, конечно, не расслабился, но хотя бы по недоразумению не проткнет Муртагу живот, и на том спасибо.
— А, это ты, имперец… Значит, мне не показалось, что вон там, — он указал на сосны над невысоким обрывом, — что-то шевельнулось?
— Или показалось нам обоим, — пожал плечами юноша. — Но я в этом не уверен.
— Тогда показалось и каджиту, — фыркнул подошедший следом Захба. Часовой недоверчиво покосился не зверолюда, но все же осторожно уточнил:
— Видел, что там было?
— Каджит не рассмотрел. — Теперь голос Захбы звучал уже заметно раздраженно. — Кем бы оно не было, оно проворное. И крупнее тебя.
«И проглотит тебя одним махом, если ты не подготовишься, бесшерстый дурак!» — вероятней всего добавил бы он, если бы благоразумие не взяло верх над язвительностью.
Стражник не ответил, внимательно всматриваясь в темноту, пытаясь уловить движение. Ветер с горы зашуршал кустарником, рванул ветви сосен и елей, и Муртагу вновь показалось, будто в темноте что-то шевельнулось. Сердце юноши учащенно забилось, губы пересохли, а рука потянулась за стрелой: он буквально кожей ощущал опасность и не собирался её игнорировать. Интуиция редко его подводила, вот и сейчас Муртаг был уверен в том, что это вовсе не его воображение разыгралось.
Кто-то был здесь. Кто-то охотился на них, выжидал, смотрел, считал, прикидывал, и если этот таинственный враг до сих пор здесь, то, кем бы он ни был, уверен в своих силах.
— Остальные посты в стороне, верно ведь? — шепнул Муртаг, не сводя глаз с подлеска. Часовой тревожно оглянулся через плечо на лагерь. Для походной стоянки торговцев он охранялся довольно неплохо. Эти края быстро отсеивали беспечных, неосторожных и неудачливых. И все-таки не раз и не два случалось, что звери или иные здешние обитатели утаскивали кого-то из лагеря.
— Там! — вдруг зашипел каджит, указывая на высокий густой кустарник в стороне от обрыва. — Возле той груды камней!
Муртаг вгляделся в указанном направлении, но ничего не заметил. Разве что… Да, ему показалось, будто ветки у нагромождения валунов колышутся. Ветер? Но ветки соседних кустов неподвижны…
И в ту же секунду с той стороны, где Муртаг и остальные впервые заметили чужака, хрустнула ветка.
Оба человека и каджит резко обернулись на звук — и теперь юноша прекрасно видел крупную сгорбленную темную фигуру в полусотне шагов. Видимо поняв, что его заметили, существо, издав утробный рык, сгустком ночной тьмы метнулось вперед.
— Тролль! — заорал часовой на весь лагерь, кидаясь в сторону. Захба последовал его примеру, в отличие от растерявшегося в первые мгновения «имперца». Муртаг выхватил меч и бросился вправо, уходя с линии атаки монстра. Но тот неожиданно ловко сменил направление, едва не влепив противнику по лицу напоминавшими мясницкие крюки когтями.
Сейчас, в отблесках костра, Муртаг мог более-менее разглядеть покрытого темной шерстью двуногого длиннорукого монстра, если бы обстановка к тому располагала. Но он только успел заметить, помимо когтей, угрожающий оскал на уродливой трёхглазой морде. Ростом тролль значительно превосходил человека — и силой, похоже, тоже.
Часовой, пользуясь тем, что тролль отвлекся на Муртага, подскочил к монстру сбоку и полоснул его мечом по бедру. Не похоже, чтобы эта рана была опасна для чудовища — скорее, она его разозлила. Один дар тяжёлой лапищи отправил норда в непродолжительный полет по направлению к одной из телег.
Да, похоже, перед ними противник, от которого вот так просто не отделаешься. Но где же кто-то ещё? Крик часового и рык тролля наверняка должны были привлечь внимание всего лагеря. И Муртаг словно только в этот момент осознал, что оказался один на один с чудовищной тварью ростом свыше восьми футов. Он невольно попятился, готовясь к броску в сторону. Где шейдов норд, где каджит, где все остальные, в конце концов?! Только сейчас он осознал, что слышит утробное рычание и крики где-то за спиной. Тварей несколько? Они перехитрили торговцев и их охрану? Эта мысль будто ударила по голове, и у Муртага перехватило дыхание. Впрочем, умереть он всегда успеет! Поэтому Муртаг почти сразу же взял себя в руки, уже через секунду уворачиваясь от удара крючковатых когтей. В этот раз он даже успел зацепить противника в ответ — клинок юноши располосовал бок тролля. Вот только рана, хоть и выглядящая впечатляюще, на деле представляла собой, по сути, просто глубокую царапину.
Тролль, проревев, попытался достать Муртага. Монстр двигался с завидным проворством, какого сложно было ожидать о такой туши. Когти вспороли плащ и, похоже, зацепились. Проверять крепость хватки сын Проклятого не стал, судорожным движением расстегнув фибулу, и очень вовремя — как раз в тот момент, когда тролль рванул плащ на себя. Он явно рассчитывал добраться до человека — и тряпка вместо добычи на несколько мгновений здорово его озадачила. Но даже несколько мгновений — это тоже фора.
За спиной тролля мелькнула тень, а затем на плечи зверюге запрыгнул Захба.
— Быстрее, бесхвостый! — проорал каджит, силясь удержаться: тролль явно не собирался катать на себе всяких котов-переростков. — Бей его!
Пользуясь тем, что монстр пытался содрать со спины Захбу, Муртаг метнулся вперед, с ужасом заметив, что первая рана, та, которую нанёс норд-часовой, уже почти затянулась. Точно, тролли ведь быстро исцеляются от полученных ран!
«Посмотрим, как он запихнет обратно свои кишки!»
Муртаг хотел вспороть монстру брюхо, но тот в последнюю секунду заметил опасность, и вновь странник смог нанести только рассечь шкуру и слой жира. Может, если бы раны тролля не затягивались так быстро, удалось бы нанести ему достаточно порезов, чтобы измотать и добить. Увы, об этом можно уже забыть.
Ответная оплеуха тролля опрокинула Муртага на землю — еще повезло, что тварь ударила его не когтями. Он перекатился, вскакивая на ноги. В глазах все ещё плыло от удара, но некогда было разлёживаться. Тролль-то не станет ждать, пока непокорный ужин придет в себя. И в ту же секунду Захба, все еще державшийся на спине тролля, воткнул нож в один из глаз монстра, расположенный посреди лба.
Увы, нож, похоже, оказался слишком коротким, чтобы достать до мозга, или же воришка не сумел вогнать его достаточно глубоко. Тролль заревел от боли и поднял лапы, надеясь теперь-то уже стащить со спины надоедливого каджита, но тот спрыгнул сам, тут же метнувшись в сторону, избегая когтей. Разъяренное чудовище же, похоже, забыло обо всем, кроме своего обидчика, а значит, у Муртага появился отличный шанс.
«Вспоминай, дурья башка, что Антоний рассказывал о троллях!»
Они боятся огня.
Но до костра ещё надо добежать, да и, пока Муртаг сделает импровизированный факел, тролль может успеть прикончить Захбу. Да и где уверенность, что огонь действительно отпугнет эту образину? Когда Антоний говорил Муртагу о том, что тролли боятся пламени, он, скорее, имел в виду то, что оно способно нанести этим чудовищам реальный вред.
«Верно, если прижечь раны, вряд ли эта скотина сможет быстро их залечивать. Но как…» — не додумав мысль до конца, Муртаг испытал желание хлопнуть себя по лбу. Ученик мага, называется, в Коллегию собрался, а в нужный момент про заклинания и не вспомнил! Впрочем, думать о том, какой он, Муртаг, болван, он будет после боя. Как он может навредить троллю своей магией? Увы, юноша не знал по-настоящему мощных заклинаний. Но, может быть, сейчас хватит и немногого. Мгновение, сосредоточие воли — и на ладони заплясало пламя. Еще несколько секунд — и колдовской огонь поджёг густую темную шерсть на спине тролля.
Муртаг не мог представить, что эта тварь умеет издавать такие завывания — но, похоже, на этот раз троллю было по-настоящему больно! Магический огонь не спешил гаснуть, расползаясь по шерсти, и чудовище, пытаясь его сбить, отвлеклось от жертв. Захба, пользуясь тем, что троллю больше не до него, проскользнул под впустую рассекшей воздух лапой и оказался рядом с товарищем.
— Жив, бесхвостый? — несмотря на серьезность ситуации, усмехнулся он. Муртаг хмыкнул в ответ:
— Как видишь, хвостатый!
Каджит ничего не ответил, только достал из-под залатанного плаща небольшой арбалет. В этот момент тролль как раз догадался покатиться по земле, чтобы сбить пламя, и вскочил на ноги. Обожжённое чудовище обернулось к обидчикам, тихо, сипло рыча от ярости. Глядя на него, Муртаг невольно почувствовал, как на миг дыхание перехватило от страха. Теперь эта тварь не отступит — её остановит только смерть.
«Значит, убьём», — мрачно подумал он, готовясь к следующему раунду.
Успокаивающая тяжесть меча в правой руке вернула привычное хладнокровие. Да, Муртаг признавал, что боится. Не боится только дурак. А если бы юноша не умел преодолевать свой страх, не пережил бы и первого своего настоящего боя. В левой ладони вновь потрескивало пламя. Самое время проверить, как хорошо у троллей выходит сражаться на слух.
Взбешённый тролль, словно живой таран, ринулся в лобовую атаку, но в этот раз Муртаг только этого и ждал. Струя пламени лизнула морду твари. Тролль отпрянул, закрывая глаза лапами, но дело было уже сделано. Даже если чудовище и не лишилось глаз, они наверняка здорово обожжены, а значит, хоть временно, но могучий враг ослеплён. Послышался щелчок — Захба выстрелил в тролля, попав в грудь, но снова объятое пламенем существо этого словно не заметило, сбивая огонь с морды.
И в этот момент Муртаг решился. Поражаясь тому, как раньше ему не пришла в голову такая мысль, он выхватил Крапивник, и, подбежав к троллю вплотную, всадил кинжал в его тело чуть ниже грудины. Зверюга взревела, дернулось, но Муртаг уже рванул Крапивник вниз, вспарывая ее брюхо. Клинок рассекал плоть, словно горячий нож — кусок воска. Кровь хлынула из огромной раны, словно горная река. Однако тролль, все ещё не собираясь умирать, попытался достать своего убийцу, Муртаг, выдернув кинжал из раны, отскочил, но недостаточно быстро. Сильный удар в правое плечо заставил его пошатнуться, но не сбил с ног. Тролль тоже никак не падал, несмотря на то, что из раны уже вывалились внутренности.
— Заклинатель, хватай меч! — По голосу кричавшего Муртаг узнал норда-часового, с которым недавно разговаривал. Жив. Сам не зная, почему, Муртаг почувствовал мимолетное облегчение от этой мысли. В воздухе просвистела стрела, вонзившись в затылок тролля, и тот, наконец, повалился мордой в землю, тем не менее, все ещё предпринимая попытки встать. В воздухе повис стойкий запах паленой шерсти.
Муртаг отметил это походя, оборачиваясь на шум за спиной и предостерегающий крик Захбы:
— Сзади! Ещё один!
— Барзул! — Юноша не сдержал ругательства, почти нос к носу столкнувшись со свирепо оскаленной трехглазой мордой, и скорее интуитивно, чем осознанно бросился на землю. Когти рассекли воздух над его головой. Муртаг перекатился едва ли не под ногами второго тролля и резко вскочил. Одновременно с этим вновь щёлкнула тетива арбалета Захбы — кажется, болт вонзился куда-то в пасть твари. Второй монстр оказался даже крупнее первого, шерсть его была местами запятнана кровью.
Вновь пропела в воздухе стрела, вонзившаяся троллю в шею, но тот её будто и не заметил. Муртаг бросил короткий взгляд в сторону стрелявшего — норд-часовой, бледный, опирающийся на борт телеги, тем не менее, уже наложил на тетиву следующую стрелу.
Раньше, чем он выстрелил, Муртаг, бросив кинжал, простёр к троллю обе руки. Пламя, срывавшееся сразу с двух ладоней, в считанные секунды превратило чудовище в ходячий факел. Издав неожиданно пронзительный вопль, тролль рухнул и покатился по земле.
В тот же момент с той стороны, где остался первый тролль, послышалась возня. Стремительно обернувшись на звук, Муртаг с ужасом увидел, как обожжённый и истерзанный монстр поднимается на ноги и безошибочно оборачивается на звук. Несмотря на страшные увечья, тролль не желал тихо прилечь и, наконец, сдохнуть.
Еще одна стрела вонзилась в его грудь, но тролль не обратил на неё никакого внимания. Видимо, нанесенные Муртагом и Захбой раны были слишком тяжелы даже для столь живучего создания, но умирающее чудовище впало в исступление. Да что же с этим проклятым троллем надо сделать, чтобы он, наконец, подох?!
Тварь медленно двинулась на звук, размахивая перед собой лапами. И откуда у нее еще столько сил? Муртаг коротко выдохнул — и вновь сотворил заклинание, но в этот раз не стараясь поджечь шкуру, а направляя колдовской огонь на распоротое брюхо тролля.
Сработало! Тролль словно споткнулся. Издавая уже не рёв, а какое-то почти жалобное поскуливание, он неуклюже попытался шагнуть в сторону. Муртаг, не ослабляя заклинания, сдвинулся вслед за чудовищем. На мгновение юноше стало даже жалко противника, но он немедленно выкинул подобные мысли из головы. Если бы троллей не заметили вовремя, может быть, сейчас именно эта тварь пожирала бы тело Муртага — возможно, даже еще живое. Её необходимо добить. Скорее всего, она и так сдохнет — но что, если нет? Что, если тролль оправится даже от таких от ран и выйдет искать обидчика? Может, и глупость, но зачем рисковать?
А чудовище всё шло к Муртагу, несмотря на распоротый живот и боль от ожогов. Вот как он в таком состоянии понимает, где именно находится противник?! «Имперец», скампыхнувшись, усилил заклинание, чувствуя, как с каждой секундой уходят силы. А ведь там, за спиной, еще один тролль! От вони паленых шерсти и плоти начинала кружиться голова. Правый рукав неприятно лип к телу. Ещё одна стрела вонзилась в глазницу чересчур живучего тролля, и тот наконец-то повалился мордой вниз, тем самым загнав стрелу ещё глубже.
Муртаг, тяжело дыша, обернулся. Как раз вовремя — отчаянно сквернословящий Захба перезаряжал арбалет, уворачиваясь от когтей сбившего-таки пламя со своей шкуры тролля. По иронии судьбы, морда чудовища почти не пострадала от огня. В щеке тролля торчал еще один болт — видимо, Захба целился в глаз, но не попал. Муртаг оглянулся и быстро поднял с земли Крапивник. И в это мгновение каджит, найдя взглядом товарища, крикнул ему:
— Бесхвостый, отвлеки его!
Отвлечь? Ну, разве если еще раз подпалить шерсть, которой и так почти не осталось. Вот только хватит ли у Муртага потом сил на ещё одну схватку? Он и так чувствовал, что выложился слишком сильно. Да, проблему с контролем расхода сил при сотворении заклинаний надо будет решать. Позже, разумеется — сейчас были проблемы и поважнее. Например, не закончить жизнь быстрым ночным перекусом у монстра.
В спину тролля вонзились ещё две стрелы — и в этот раз не с той стороны, где остался потрепанные его сородичем часовой. Наконец-то подошла помощь?
Тролль дернулся, на несколько мгновений замерев. И в этот момент Муртаг, решившись, вновь угостил его струей пламени. Поджечь чудовище не получилось, но боль заставила тролля резко повернуться к обидчику. Захба, не мешкая, повторил свой сумасшедший маневр, запрыгнув на спину монстра. Раньше, чем тот успел сообразить, что к чему, каджит, каким-то образом удерживаясь одной рукой, протянул другую к Муртагу:
— Брось каджиту Крапивник! Скорее!
Юноша сцепил зубы. Глупость, глупость задумал этот хвостатый жулик. Что выйдет из этой затеи? Может, каджиты и превосходят людей ловкостью, но…
Думать было некогда. Коротко выдохнув, Муртаг бросил кинжал. К его изумлению, Захба, даже повиснув на тролле, умудрился поймать оружие, причем за рукоять. Муртаг даже дышать перестал, потому что боялся, что его напарник в лучшем случае схватит Крапивник за лезвие и лишится пальцев.
Тролль потянулся к каджиту, намереваясь стащить его со своего загривка, но в тот же момент ещё две стрелы вонзились ему в грудь и в живот, а огненное заклинание Муртага опалило бок, едва не зацепив и Захбу, который, подтянувшись выше, быстрым движением вонзил Крапивник в затылок монстра почти по рукоять. Тролль словно налетел на невидимую стену. По его телу прошла судорога. Чудовище неловко шагнуло вперёд, но на втором шаге рухнуло на землю, все ещё вздрагивая. Захба, успевший спрыгнуть, опасливо приблизился к издыхающему монстру.
Муртаг, шатаясь, огляделся и, увидев бегущих к ним людей, выдохнул. Не было больше слышно ни рычания троллей, ни шума схватки — только голоса караванщиков. Юноша в изнеможении опустился на колени, больше всего на свете сейчас желая упасть прямо здесь и уснуть. Он видел, как Захба несколько раз пнул тушу тролля, дабы удостовериться, что тот действительно подох, и вытащил Крапивник. Изогнутый клинок, темный от крови, блеснул в отсветах костра. Надо же, кровь у троллей темная, в полумраке и вовсе черная… От вони горелого мяса мутило. Муртаг повернул голову в сторону часового — над ним склонились двое, мужчина и женщина. Даже простое движение далось с некоторым усилием. Реальность начинала ускользать. Юноша не сразу понял, что кто-то трясет его за плечи.
— Эй, бесхвостый! — Захба, испуганный и заляпанный чужой кровью, но, вроде бы, невредимый, ещё раз встряхнул товарища. — Заклинатель! Ты слышишь каджита?
Муртаг тряхнул головой и несколько раз моргнул.
— Всё в порядке, — попытался он ответить как можно более твердым голосом. — Всё в порядке… Это от магии. Ты сам-то цел... хвостатый?
— В порядке? — переспросил каджит почти жалобно, проигнорировав вопрос. — Ты ранен, дурак!
Муртаг удивленно вскинул брови. Что? Когда успел? Его же даже не задели — кроме удара лапой по плечу. Юноша скосил на него глаза и выругался сквозь зубы. Так и есть, скампова тварь его задела. Когтями. В курке и рубахе — четыре прорехи, насколько сильно зацепили, сразу и не сказать. Странно, даже не больно. Только куртку жалко. Хотя... вот сейчас схлынет горячка боя — и почувствует.
— Крапивник у тебя? — спросил Муртаг каджита. Тот кивнул на воткнутый в землю кинжал рядом. — Глянь, как там наш часовой.
— С ним свои. — Захба насупился. — Каджит пойдет, позовет кого-нибудь.
Муртаг хотел было остановить товарища, но то туже поднялся на ноги и направился в сторону. Юноша устало вздохнул:
— Прекрасное, к шейдам, начало путешествия…
* * *
Утром караван отправился в путь позднее, чем планировалось — солнце уже поднялось довольно высоко. Ночные нападения не были чем-то необычным даже для крупных караванов, но сразу три тролля, атаковавшие с разных сторон, представляли собой серьезную угрозу. К счастью, никто не погиб, хотя несколько человек были ранены.
Сам Муртаг отделался легко. Дикая слабость, вызванная неумелым колдовством, практически прошла, стоило выпить одно из зелий, которыми юношу и каджита снабдила Даника. Восстанавливающая магическую силу синеватая жидкость, сильно отдающая какими-то горькими травами, оказалась весьма полезной вещью. Оставшаяся даже после зелий усталость ушла после нескольких часов сна. Раны же выглядели страшнее, чем были на самом деле, тролль только зацепил Муртага. Сестра Асбьорна Свана, бывшая целительницей, заговорила раны, и к утру они практически затянулись. Она же со своей дочерью заштопала рубаху и куртку странника. Муртаг чувствовал себя неловко, но женщина сказала, что это благодарность — мало того, что они с каджитом вовремя заметили опасность, так ещё и отвлекли чудовище.
Несмотря на то, что всё закончилось благополучно, Муртаг всё же нервничал: не навредили ли они с каджитом делу, искупав Крапивник в крови. Что, если после этого у них не выйдет взять сок Великого древа? Вернее, выйдет, но сам сок потеряет свои свойства? Не выдержав, Муртаг все же поделился этими мыслями с Захбой.
— Каджит считает, что это чушь, — раздумав несколько секунд, ответил товарищ. — Крапивник принадлежал ворожеям. Кто их знает, может быть, они таким оружием не только спригганов в жертву приносят.
Муртаг решил про себя, что об остальных вариантах слышать не очень-то хочет, и кивнул: довод был разумным.
— Пожалуй, тут ты прав. А ты ловко вчера провернул этот трюк с Крапивником и троллем.
Захба довольно хмыкнул.
— Каджиту приходилось встречаться с троллями. Каджит много чего боится, — добавил он, смутившись, — но в этот раз каджит подумал, что нужно что-то делать. У каджита пару раз получалось так убивать лесных троллей в Сиродиле. По сравнению с местными они просто котята. — Воришку передернуло.
— Это ты еще ледяных троллей не видел, — с усмешкой сообщил один из торговцев, услышав обрывок разговора. — Вот уж с кем бы я не хотел встретиться! Говорят, что тролли настолько живучие, что их трупы надо сжигать. Иначе оживут.
— И ты в это веришь? — хмыкнул Муртаг, и виду не подав, что ощутил укол страха. Но торговец в ответ только рассмеялся:
— Нет, конечно! Они живучие, вот такую байку про них и придумали. Хотя всё равно они опасные твари.
«Кто бы сомневался! Опасные твари — это слишком мягко сказано!» — подумал юноша. Мысленно он впервые возблагодарил богов этого мира за то, что он и Захба не путешествовали вдвоем, а послушались Данику и отправились с караванщиками. Много было бы у них шансов против трех троллей?..
Хотя, пожалуй, стоило бы возблагодарить собственное благоразумие.
А ведь через два дня они будут вынуждены покинуть караван. И возвращаться им тоже вдвоём. Стоя на пороге дома Антония и Гудхильд, Муртаг и не подозревал о количестве и разнообразии опасностей Скайрима. За короткий срок он столкнулся с многими из них — но чувствовал, что о большей части он ещё не знает. Пока страннику везло. Но как долго будет продолжаться его везение?..
* * *
— Что там? — заметив замершую у двери в трапезную Аэллу, Андреас подошел к ней. Обернувшись к нему, послушница прижала палец к губам. Из-за двери доносились сердитые голоса.
— Я хочу знать, Алем, где эти двое воров! — бушевал какой-то мужчина. По голосу Андреас узнал Назима, богатого торговца и супруга жрицы Алем. Юноша поморщился. Что этот надменный спесивый индюк здесь забыл? Кроме себя самого он никаким богам больше не молится!
— О каких ворах ты говоришь, добрый человек? — вместо Алем ответила верховная жрица. Голос Даники был холоднее ветров Винтерхолда. — Или намекаешь на то, что мы в храме укрываем преступников?
Похоже, вмешательство госпожи Даники отрезвило Назима — по крайней мере, он сбавил тон:
— Я знаю, что они были здесь — имперец, который врал о своих подвигах, и каджит. Они украли у меня ценный кинжал и сбежали, и я хочу знать, где они.
— У тебя есть доказательства их вины, или ты без оснований очерняешь чужие имена?
— Госпожа, этот имперец пытался перекупить у меня кинжал, какие здесь ещё нужны доказательства? — Редгард вновь повысил голос. — Да и как можно доверять мальчишке-имперцу, который известен только своими россказнями о выдуманных похождениях? Тем более, что он связался с каджитом. Каджитом! И сегодня у меня пропал кинжал, а этих мошенников нет в городе!
— А теперь помолчи и послушай, что скажу я, — резко оборвала его верховная жрица. В её голосе теперь звучали стальные нотки. — Муртага и Захбы нет в городе, потому что сегодня утром они по моей просьбе отправились в Истмарк. Кинжал нужен был нам для благого дела, и тебе это объясняли, но так как твоё упрямство не обойти, нам пришлось искать другой способ добыть сок Великого древа. И может так выйти, что я отправила их напрасно. Весь вчерашний вечер и ночь они были в храме, и тому есть достаточно свидетелей. Так может быть, не стоит клеветать на тех, кто занят достойным делом?
— В отличие от кого-то, здесь присутствующего. — Голос до того молчавшей Алем сочился ядом. — И еще о клевете: лживыми россказнями, муж мой, обычно развлекается круг твоих ближайших приятелей. Муртаг же, насколько я знаю, не любит говорить о себе. Хульда говорит, он вообще неразговорчив.
— Тогда откуда берутся эти байки о том, что он, якобы, видел дракона или побывал в храме на Ветреном пике по поручению волшебника Фаренгара? — не сдавался Назим. Послышался тяжелый вздох.
— От других людей, добрый человек, — ровно-холодным голосом ответила Даника. — Дракона видели многие, и то, что этот имперец пришел из Хелгена в качестве посланника, уже всем, должно быть, известный факт. Ты ставишь под сомнение его вылазку на Ветреный пик? Если не веришь, можешь поинтересоваться об этом у самого Фаренгара, уверена, он не откажет аудиенции такому важному человеку.
Несмотря на явное поражение, Назим униматься не спешил.
— С чего мне верить какому-то имперскому выскочке? И месяца в городе не пробыл, а все уж о нем знают! — бросил он презрительно. Алем рассмеялась с таким же презрением в голосе:
— Уж не завидуешь ли ты, муж мой, чужой доброй славе? Так зарабатывать её нужно достойными деяниями, а не пустой болтовней.
— Если тебе больше нечего сказать, — прервала спор верховная жрица, — ступай и впредь не путай храм с базаром. И не клевещи на честных людей.
— И все же Алем, должно быть, очень несчастна — быть женой такого дурака… Ладно, пошли отсюда. — Андреас поманил Аэллу прочь. Как бы ни относилась к Назиму верховная жрица, подслушивающих под дверью послушников она по голове не погладит.
* * *
— Это что ещё за гадость? — чихнул Захба, одним глотком выпив содержимое склянки. Муртаг хмыкнул. Да уж, мутная красно-коричневая жидкость с горьковатым запахом оказалась невыносимой на вкус. Пришлось как следует прополоскать горло водой из фляжки, чтобы избавиться от горько-солёного привкуса. Последовав примеру товарища, каджит тоже приложился к фляге.
Путь в компании торгового каравана занял три дня. Точнее, расстались они этим утром, через пару часов после третьей ночёвки. Благо, нападение троллей в первую ночь оказалось единственным неприятным происшествием за это время. Вот только впереди — путешествие вдвоем, по дикой местности. Оставалось только порадоваться предусмотрительности жриц Кинарет — несколько флаконов из зачарованного стекла оказались очень кстати, в том числе и это мерзкое на вкус зелье, позволяющее долгое время обходиться без сна. Содержимого двух склянок, по словам Даники, должно было хватить дня на три-четыре. Да, потом придется долго отсыпаться, но оно того стоило. Идти ночью, конечно, неразумно, но лучше в столь диких краях быть всегда наготове, не опасаясь задремать.
— Гадость, — кивнул Муртаг товарищу, соглашаясь. — Но Даника и Алем говорили, что так мы сможем несколько дней не спать, а с кишащими вокруг опасными тварями это ценная способность.
Вечером прошлого дня ландшафт заметно изменился. Раскинувшиеся вокруг Вайтрана вересковые равнины и пустынное ущелье, кое-где оживляемое кустарниками и редколесьем, сменились хвойным лесом. Эта местность напомнила Муртагу окрестности Ривервуда, разве что скал здесь было куда меньше.
Хвойные леса прорезали притоки Белой Реки, ручьи и родники, образуя порой прекрасные озера и пруды. Человеческого же присутствия Муртаг с тех пор, как они с Захбой свернули с тракта на малозаметную и почти заросшую дорогу, ведущую на восток, не замечал. Разве что один раз к северу странник увидел руины небольшого форта. Захба тоже их рассмотрел и посоветовал не приближаться к ним. Юноша не стал спорить. Конечно, эти руины не были столь древними, как храм Холодных Родников, и вряд ли по ним бродили неупокоенные древние норды, но нередко живые могут быть опаснее оживших мертвецов. Захба сообщил, что в таких местах часто устраивают свои логова как бандитские шайки, так и некроманты или даэдропоклонники.
«Ох, для полного счастья мне только даэдра тут не хватало! — ворчливо подумал Муртаг — Ещё бы этот кот не завел меня в какое-нибудь бандитское логово, и было бы совсем прекрасно!»
Потом пейзаж разительно изменился: на смену лесам и быстрым рекам пришла обширная равнина. Её тоже пересекали несколько речушек, но куда больше привлекали внимание нагромождения скал и многочисленные горячие источники. Несколько раз Муртаг видел, как в воздух из-под земли били в клубах пара фонтаны нагретой подземным огнем воды. И этот пейзаж простирался, насколько хватало глаз, только далеко на востоке можно было увидеть силуэт гор Велоти. С юга чуть ближе высились поросшие лесом скалы. Где-то там, за этими скалами, лежало владение Рифт, с его озерами и лесами, среди которых притаился навсегда покинутый дом…
Кое-где среди верещатников и жёсткой травы росли сосны. Под корнями одной из них, стоявшей вплотную к скале, путники и остановились на ночь. Корни огромного дерева образовывали подобие небольшой пещеры, пролезть в которую чему-то крупнее человека (или каджита) было бы затруднительно, но внутри высота вполне позволяла выпрямиться в полный рост. В здешних краях, пожалуй, это место было неплохим укрытием на ночь. Как успел убедиться на личном опыте Муртаг, ночь в Скайриме — совсем неподходящее время для странствий, но и спать тоже нельзя, тем более, в компании каджита, которому Муртаг всё ещё не спешил доверять, особенно после того, как они покинули караван. С одной стороны — общение с котом в толпе других, таких же недоверчивых людей, а с другой — путешествие вдвоём, когда у него, Муртага, есть только он сам. И всё же, Захба за время пути не давал поводов для подозрений. Разве что уж очень ловко действовал в бою с троллями… Впрочем, хвостатого потом, по словам Сваны, трясло весь остаток ночи.
— Тсс!.. — неожиданно подорвался с места Захба, бросаясь к просветам между корнями. — Погаси свой светильник!
Муртаг молча развеял шар света, который создал для того, чтобы найти в заплечном мешке нужные зелья. Юноша знал, что каджиты отлично видят в темноте. Скорее всего, Захба заметил опасность, а свет мог привлечь лишнее внимание. Ну, а если ложная тревога, то все равно лучше семь раз проверить и ничего не обнаружить, чем один раз недоглядеть и потом недосчитаться головы.
Сын Проклятого, поднявшись, подошел к товарищу:
— В чем дело?
— Смотри, — тихо, на грани слышимости ответил Захба, указывая на что-то снаружи.
В первое мгновение Муртаг ничего не разглядел. Потом заметил, как в темноте что-то шевельнулось. Юноша выругался сквозь зубы, подтянув ближе к себе меч и лук. Каджит остался неподвижен, и странник, повторяя за ним, замер рядом, всматриваясь в ночь.
Земля вздрогнула — или ему просто показалось? Нет, не показалось. Земля слабо ритмично дрожала, точно в такт чьим-то очень тяжелым шагам.
Мимо их убежища шествовали — иначе не сказать — три огромных зверя, подобных которым Муртаг никогда не видел. Пожалуй, каждый из них был больше дома Антония. Через несколько секунд юноша признал в них мамонтов, изображения которых старый целитель показывал своему подопечному, рассказывая об обитателях Скайрима. Здоровенные покрытые густой шерстью зверюги с хоботами и огромными бивнями — такие могут раздавить и даже не заметить этого.
Вроде бы, мамонтов немало бродило по этим землям, но эти трое явно не были дикими — не сразу, но Муртаг заметил, что зверей сопровождали две гигантские человеческие фигуры.
Из-за темноты странник не мог разглядеть их в подробностях, отметил лишь очень высокий рост — пожалуй, футов десять, или даже больше. Было в них что-то неправильное — а может, так казалось из-за темноты и странной, раскачивающейся, словно у пьяниц, походки великанов. В том, что он видит именно великанов, Муртаг не сомневался. Кто ещё это мог быть? И даже не имея возможности их разглядеть, странник твердо решил, что от них лучше держаться подальше. Конечно, он ничего не знал о поведении великанов, но пока что они производили впечатление дикарей с большими дубинками.
— Каджит надеется, что завтра они не попадутся, — шепнул Захба, когда великаны со своим стадом миновали убежище путников. — И вообще не попадутся.
Под всей этой шерстью, Муртаг был уверен, каджит побледнел.
— Да, я бы тоже не хотел с ними столкнуться. — Муртаг дернул плечом. — Их здесь много, хотя я уверен, что и один легко бы с нами разделался.
— Вот именно, — ответил товарищ. — И не только они здесь бродят. Поэтому не зажигай свой светильник, если только без него никак.
* * *
Услышали ли их боги, или путникам просто повезло, но ночью никто из местных обитателей их не беспокоил. Да и встреч с великанами по пути к священной роще удалось избежать, хотя несколько раз Муртаг видел вдалеке и самих гигантов, и их питомцев.
Но вот место, ради которого был проделан этот путь, юношу не впечатлило.
— И это она? — саркастично изогнул бровь «имперец», оглядывая несколько сосен возле скал. — Священная роща?
— Иди за каджитом, — ответил Захба, проигнорировав усмешку. — Каджит знает, как попасть к древу. Кажется. Жрецы в храме Кенарти не раз говорили об этом.
Ничего не оставалось, кроме как последовать за проводником. Точно, Даника ведь говорила, что сама роща сокрыта, а вход в нее находится где-то в скалах. А Муртаг забыл. Ну и кто он после этого, как не последний простак?
Между тем Захба внимательно рассматривал серые валуны, иногда принюхивался, пытаясь что-то учуять. На его физиономии было написало необычайное воодушевление. Пока напарник занимался поисками, Муртаг взобрался на ближайшую скалу и внимательно осмотрелся по сторонам. Будет лучше, если кто-то проследит за окружением, раз уж напарник полностью поглощен изучением скал.
Равнина выглядела обманчиво безмятежной, разве что с запада надвигались низкие тёмные тучи — вполне возможно, вскоре разразится хороший ливень. Неплохо бы к этому моменту отыскать вход в святилище. Конечно, для Муртага не впервой вымокнуть в пути до нитки, но в любом случае лучше этого избежать. Пусть в этих краях и было теплее, чем высоко в горах или в окрестностях Хелгена, временами налетал такой холодный ветер, что, казалось, даже кости покрываются инеем и промерзают насквозь.
Юноша обернулся на восток и ругнулся сквозь зубы: обзор здесь закрывали скалы и несколько деревьев. Бросив взгляд на расхаживающего внизу и что-то бормочущего себе под нос каджита, Муртаг, раздумав, решил, что все же стоит влезть выше и осмотреться уже как следует — мало ли какая из очередных сказок Скайрима разгуливает сейчас прямо у них под носом. Благо, скала с этой стороны представляла собой не монолитную стену, и вскарабкаться по ней должно быть не так уж и сложно.
Спустя несколько минут странник убедился в том, что это дело оказалось сложнее чем на первый взгляд. Ободрав пальцы и два-три раза едва не навернувшись, юноша все-таки сумел подняться почти на вершину скалы. Теперь равнина с востока была прекрасно видна. И не только равнина.
Быстро спустившись к подножию скалы, Муртаг окликнул Захбу:
— Ты нашёл вход?
— Каджит думает, что почти нашёл, — откликнулся напарник, едва ли не ныряя в здоровенную трещину в камне. Муртаг дернул плечом:
— Ищи быстрее. С востока в нашу сторону летит шейдов дракон.
Каджит вздрогнул и скрылся в трещине. Муртаг подумал о том, что она может послужить укрытием от крылатой твари — если, конечно, та вообще обратит внимание на два силуэта среди деревьев возле скалы. Одно радовало — кажется, это был не тот чёрный монстр из Хелгена… Но, выходит, в Скайриме вовсе не один дракон, выползший из пещеры глотнуть свежего воздуха?
— Сюда! — махнул рукой высунувшийся из трещины каджит и скрылся в ней снова. Муртаг уже привычно последовал за ним, положив руку на Крапивник: пусть служители Кинарет и поручились за Захбу, нельзя исключать возможность ловушки.
Но трещина, столь узкая, что, пожалуй, какой-нибудь очень рослый силач в доспехах в неё бы точно не протиснулся, привела путников всего лишь в небольшую пещеру. Оттуда вниз уводил прорубленный в скале коридор. Потянуло сквозняком, и Муртаг почувствовал благоухание цветов и разнотравья, а где-то впереди тихонько шумела вода.
Этот коридор оказался длинным и напоминал каменную кишку, вызвав невольные ассоциации с храмом на Ветреном пике или пещерами, в которые попали Муртаг и Хадвар, спасаясь из Хелгена. Странник напрягся, внимательно прислушиваясь и оглядываясь. Святилище или нет — кто мог точно знать, действительно ли оно безопасно? Уж лучше придерживаться мнения, что в этом проклятом крае ничего не бывает безопасным — шансы на выживание явно повысятся.
Шум воды становился громче. Впереди забрезжил свет. Муртаг замедлил шаг, а вот Захба напротив едва ли не рванул вперед бегом в нетерпении. Пришлось поймать каджита за шиворот и напомнить, что они не знают, с чем могут столкнуться там, впереди. Захба обиженно фыркнул, но немного умерил пыл и даже достал из-под плаща арбалет. Муртаг рассмотрел оружие напарника ещё после нападения троллей. Хороший доспех из такого не пробить, да и на большом расстоянии так себе оружие, но с нескольких шагов арбалет работал весьма недурно. По крайней мере, кого-нибудь менее живучего, чем тролль, из него вполне можно было уложить.
Каменные стены расступились, и юноша не сумел сдержать изумленного возгласа.
Перед путниками раскинулся обширный грот. Только вот подобных пещер Муртаг в своей жизни ещё не видел. Судя по изумленному виду Захбы, тот тоже прежде не встречал подобного чуда. А удивляться было чему — грот, через отверстия в высоком своде которого проникало достаточно солнечного света, представлял собой дивный сад. И пусть его никогда не касались руки садовника, он затмевал собой даже богатые дворцовые сады Урубаена. Да и как можно было сравнить эти воплощения кича и показной роскоши с тем, что предстало сейчас пред глазами Муртага?
Теперь стало понятно, откуда доносился шум воды: несколько водопадов белыми пенящимися лентами спускались с невысоких уступов. Пещеру разделял надвое быстрый чистый поток, но вода за годы подточила камень так, что через реку перекинулось подобие моста. Узкая тропа петляла по пещере, теряясь среди цветов и сочной зелени, временами встречались и невысокие деревца. Не сразу Муртаг обратил внимание на множество пчёл и бабочек, перелетающих от цветка к цвету. Это место дышало безмятежностью и чистотой.
А в дальнем конце пещеры, на скальной террасе, высилось огромное дерево. Впрочем, назвать его просто «деревом» невольно казалось Муртагу кощунством — Великое древо, вот что он видел перед собой. Кора его была светлой, почти белой, и белыми же цветами, за которыми почти не видно нежно-зеленых листьев, были густо усыпаны его ветви. Неужели и иссохшее дерево в Вайтране некогда выглядело столь же прекрасно? И неужели оно снова сможет ожить и стать подобием этой божественной красоты?
— Каджит и не думал, что однажды увидит его, — с благоговением в голосе прошептал Захба, коснувшись висевшего на груди амулета. — Неужели и правда нужно будет ему навредить?
Муртаг мотнул головой. Красота красотой, но и о цели, ради которой был проделан этот путь, забывать не следовало.
— Тогда это сделаю я, — решительно заявил он. — Вряд ли небольшой порез действительно ему навредит. К тому же, это не для развлечения, а для спасения его дитя. — Юноша сбросил заплечный мешок и теперь искал взятый специально с этой целью стеклянный сосуд с пробкой, в пару раз больше пузырьков, в которых хранились зелья. — Кажется, там можно пройти.
Действительно, тропа, уводившая вглубь святилища от входа в пещеру, поднималась к великому древу. Вот только подъём преграждали могучие корни, хотя с расстояния трудно было определить, полностью ли они перекрывали путь.
— Может, не… — неуверенно начал Захба, но Муртаг резко прервал его:
— Нужно. За этим мы и пришли. Останься здесь, — добавил он, пожалев впечатлительного каджита, и быстрым шагом направился по тропе вглубь пещеры-святилища. Сейчас, когда первые восхищение и изумление отошли на задний план, странник больше не глазел по сторонам просто так. И хотя святилище не выглядело опасным, Муртаг знал, насколько обманчивым бывает подобное впечатление. Он всей душой желал верить в безмятежность этого места, вот только не хотелось в случае ошибки платить своей жизнью. Нет, только не теперь, когда он наконец-то был по-настоящему свободен.
Свобода. Когда-то — недостижимая мечта, ведь даже после бегства Муртага преследовала тень тирана и дурная слава ненавистного отца. И далеко убежать не удалось… Но здесь, в чужом мире, за спиной юноши больше не маячили темные тени. Здесь его оценивали по его собственным делам. Возможно, именно поэтому Муртаг уже второй раз добровольно ввязался в опасную авантюру. Но это было его решение, его выбор, оттого они были так ценны для него.
Каменный мост над рекой оказался узким и скользким от воды, и в какой-то момент юноша, поскользнувшись, едва сумел удержать равновесие. Выпрямившись, Муртаг выровнял дыхание и спрыгнул на тропу по другую сторону моста. Конечно, речка не выглядела глубокой, но нырять в холодную воду без необходимости не хотелось.
На этом берегу тропа местами почти исчезала под мхами и травой, мягко пружинящими под ногами. Муртаг искренне надеялся, что хотя бы ядовитых змей в этом месте не водится, а то можно и наступить ненароком… Впрочем, вряд и какая-нибудь гадюка прокусит сапог. Но вот внимательнее смотреть под ноги стоило хотя бы ради того, чтобы не вляпаться в какую-нибудь пакостную ловушку.
Вопреки опасениям, никаких ловушек и прочих опасностей на тропе не обнаружилось, так что Муртаг даже испытал легкое разочарование, что все было так легко. Но вскоре нашлась другая неприятность: там, где тропа поднималась на террасу, ее намертво перекрывали корни.
Осмотревшись, Муртаг пришел к неутешительному выводу, что пролезть между корнями или как-то их обойти не выйдет. Попытка перелезть через них тоже оказалась безрезультатной, и юноша негромко помянул шейдов, скампов и свой излишний энтузиазм. Ну, и что теперь делать?
Ну, видимо, раз другого пути нет, то придется расчищать этот. Вытащив из ножен Крапивник, странник замахнулся на один из отростков. И тут произошло нечто, заставившее Муртага крепче сжать рукоять кинжала и попятиться: корни пришли в движение и… расступились. Путь, минуту назад недоступный, теперь был открыт.
— Это приглашение? — в пространство произнес Муртаг. Такого он не ожидал. Впрочем, это Великое древо — не просто дерево, и это место — не просто заросшая травой и цветами пещера… К тому же, вот оно, древо — совсем рядом. Проделать весь путь, чтобы у самой цели повернуть назад, было глупостью. Коротко выдохнув, юноша шагнул вперед, все так же сжимая в руке Крапивник. Пожалуй, стоило поторопиться. Откуда Муртагу знать, как долго корни оставят тропу свободной?..
Проходя мимо корней, Муртаг так и ожидал, что они рухнут на его маленькое тельце и раздавят насмерть, но те не спешили ловить незваного гостя и даже не шевелились. Все было замечательно, так просто, что внутри гроздьями зрела непонятная тревога.
«Все идет слишком легко, — с волнением подумал он. — Чересчур, барзул, идеально. Так не бывает».
Да, это место не спешило демонстрировать враждебность по отношению к чужакам. Но, с другой стороны, если это святилище, то наверняка и паломники временами приходят сюда. Протоптал же кто-то эту тропинку. И костей в траве, на первый взгляд, не видать…
С этими мыслями Муртаг, наконец, добрался до цели путешествия — Великого древа, окруженного сочной изумрудно-зеленой травой. Вблизи дерево оказалось гораздо больше, чем выглядело со стороны — наверно, чтобы обхватить его ствол, понадобилось бы несколько человек. Жаль будет рассечь его кору… Юноша поспешил отогнать эту мысль, вспомнив мёртвое дерево в Вайтране. Вот она, цель путешествия — прямо перед странником. Держа в одной руке сосуд, Муртаг приблизился к Великому древу.
— Прости меня за то, что я должен сделать, — произнес он, обращаясь к древу, словно к живому и разумному существу, и как можно яснее представляя себе иссохший Златолист перед храмом Кинарет. Осторожно, словно опасаясь причинить боль, Муртаг надрезал кору. Но, видимо, чтобы добыть сок, нужно было резать глубже. Кора древа поддавалась Крапивнику тяжело, но все-таки поддавалась. Наконец, из-под клинка выкатилась прозрачная капля.
Не мешкая, юноша тут же подставил сосуд. Заструившийся из разреза сок быстро заполнил его, и только после этого Муртаг вытащил Крапивник и закупорил сосуд, уже без удивления наблюдая, как затягивается разрез.
Посторонний звук, напоминающий сердитое жужжание, заставил странника резко вскинуться, отскочив от Великого древа. С немым изумлением он наблюдал, как прямо из ствола дерева выходит существо, отдаленно напоминающее человека. Подобие человеческого тела было словно сплетено из древесных ветвей. И, похоже, намерения у существа были не самые дружелюбные.
«Спригган, шейд его побери!» — успел понять юноша, уворачиваясь от стремительного выпада. Дело плохо — если это действительно спригган, ему нет дела до того, зачем Муртаг расковырял кору. Чужак нанес древу вред, и, значит, сейчас получит хороших тумаков от хозяев.
— Бесхвостый! — послышался в стороне крик каджита, и в его голосе отчетливо звучал страх. — Имперец, ты где?!
Спригган отдернул сплетенную из ветвей руку, по которой Муртаг полоснул Крапивником. Не став медлить, странник, убрав кинжал в ножны, бросился бежать вниз по тропинке, едва не споткнувшись об один из корней, так некстати пришедший в движение. Хорошо, что юноша вовремя его заметил, не то пришлось бы ему продолжить путь кувырком.
Оглядевшись, он увидел недалеко от входа Захбу — тот пятился от еще одного сприггана, на ходу перезаряжая арбалет. Но, видимо, болт — не то оружие, что могло навредить подобному созданию. А как на них действует огонь? Не мешкая, Муртаг бросился к товарищу.
Еще один спригган словно из ниоткуда появился возле моста. В него юноша просто послал огненное заклинание, особо не целясь, и рванул дальше. Проскочив мост, он со всех ног кинулся к выходу из пещеры. Рывок — и сорвавшееся с пальцев заклинателя пламя опалило почти добравшегося до каджита сприггана, заставив того отступить.
— Сматываемся! — на одном дыхании выпалил Муртаг, поравнявшись с Захбой. Того упрашивать не пришлось. Через несколько мгновений оба путника уже мчались по ведущему наверх коридору.
— Стой! — выдохнул каджит, когда товарищи добрались до верхней пещерки. Впрочем, это было лишним — Муртаг и так не спешил, как ошпаренный, выскакивать наружу. — Слышишь?
Да уж, ещё бы не услышать! Где-то совсем недалеко слышались гортанные крики и трубный рев. Наверняка это было слышно ещё в туннеле, если бы Муртаг в тот момент обращал внимание на посторонние звуки.
— Что ещё за напасть? — Юноша перевел взгляд на сосуд с драгоценным соком Великого древа, который все ещё держал в руке. Хорошо, что стекло зачарованное, и склянка не разбилась по дороге. Убедившись, что сосуд надежно запечатан, Муртаг аккуратно убрал его в заплечный мешок, одновременно с тем пытаясь определить по звукам, что происходит снаружи. — Кто с кем сцепился?
— Каджит посмотрит, — вызвался Захба. — А ты следи за туннелем.
Вполне разумно. Пока ловкий каджит выбирался наружу, Муртаг обернулся к спуску в святилище, готовый встретить спригганов магическим огнем. Пусть это отнимет у него много сил, но огонь явно более действенное оружие против этих существ, чем меч и арбалет. Есть, конечно, ещё и Крапивник, но странник не собирался вступать со стражами святилища в ближний бой без острой на то необходимости. Между тем шум снаружи стих — а спустя несколько мгновений воздух сотряс торжествующий рёв, до боли знакомый. Стены пещеры вздрогнули. Не обвалилась бы ещё…
Вернулся Захба.
— Там был дракон. Сцепился с великанами, — сообщил вор. Говорил он короткими рублеными фразами, мёртвой хваткой вцепившись в амулет Кинарет. — Видимо, он покусился на мамонтов. Дракон их перебил и полетел куда-то на север. — Каджит глубоко вздохнул. — Что дальше? Солнце садится.
Муртаг помедлил с ответом, не сводя глаз со входа в туннель и прислушиваясь. Действительно, что дальше? Они с Захбой угодили между молотом и наковальней. Точнее, между спригганами и драконом. Ох, было бы здорово стравить их друг с другом, а самим тихонько ускользнуть…
— Нужно уходить, — произнес, наконец, юноша. — Добраться до нашего прошлого убежища.
— Если дракон вернется… — начал было Захба, и Муртаг кивнул:
— Если он вернется, заметит нас сразу. Как назло, вокруг открытая местность… Дождемся темноты, — решил он, наконец, перекапывая содержимое заплечного мешка в поисках зелья ночного зрения. — Не хотелось бы бродить ночью, но сейчас у нас, видимо, нет особого выбора…
— Здесь не особенно много ночных хищников. — Каджит пожал плечами. — Насколько каджит знает, — он снова вздохнул. — Ты прав, невелик выбор. А ты, значит, чародей?
Муртаг не стал спрашивать, почему Захба задал этот вопрос только спустя несколько дней после ночного боя с троллями, где «имперец» впервые прибегнул на его глазах к магии. Он просто покачал головой:
— Нет. Только знаю пару несложных, но полезных мелочей. Вроде этого. — Юноша продемонстрировал пламя, вновь взвившееся над ладонью. — Годится и костер зажечь, и тролля подпалить. Впрочем, вместо тролля можно поставить кого угодно.
Снаружи где-то в стороне снова взревел дракон, уже дальше, но не настолько далеко, чтобы можно было без опаски покидать укрытие. Муртаг выдохнул сквозь зубы. Как бы ему ни хотелось избежать ночного перехода, от него, похоже, не отвертеться.
* * *
Дракон их все-таки не заметил, хотя Муртаг и видел его вдалеке, кружащего над оставшейся позади сокрытой рощей. Видимо, где-то неподалеку находилось его логово. Что было весьма некстати, потому что равнина отлично просматривалась даже в свете лун и звезд. А может, страннику просто казалось так из-за зелья.
Добравшись до уже знакомого убежища под корнями сосны, путники сделали короткий привал, дожидаясь рассвета. Тем не менее, в путь они отправились ещё затемно и шли так быстро, как могли — лучше было не испытывать судьбу и уйти как можно дальше от опасного места поскорее. Конечно, в темноте могли прятаться какие-нибудь ужасные монстры, но, в конце концов, что может быть хуже дракона?
На вторую ночь остановились в крохотной пещере среди скал. Совсем рядом был тракт, но Муртаг и Захба решили не играть со смертью ещё раз и этой ночью отсидеться в месте, хотя бы отдаленно похожем на укрытие. Зелье, позволявшее обходиться без сна, ещё действовало, но Муртаг уже начал ощущать подступающую свинцовую усталость. Пожалуй, ему понадобится пара дней, чтобы выспаться.
— Жаль, что в этих местах нет поселений или хотя бы какого-нибудь захудалого трактира, — посетовал он, вытирая о какую-то тряпицу руки: по дороге путникам удалось с помощью наскоро заострённого деревянного копьеца поймать солидных размеров рыбину. Захба уверял, что она съедобная, да и выглядела добыча безобидно. Так что рыба была, за неимением других вариантов, зажарена над разведенным у входа в пещеру костром и с большим аппетитом съедена. А завтра они выйдут на тракт и, возможно, сумеют примкнуть к кому-то, хотя Муртагу и не нравилась подобная идея. Одно дело — немалый торговый караван, и совсем другое — просто группа путешественников. Они вполне могут столкнуть попутчиков в Белую реку и утащить их пожитки.
— Даже если и были бы, какая разница? — проворчал Захба, вглядывающийся в ночную темноту. — Это ведь Истмарк. Владение Ульфрика Буревестника. Его люди не любят каджитов. А имперцев — тем более. И… это что? — он резко замолчал, уставившись в ночную темноту за выходом из убежища. Шерсть на загривке каджита вздыбилась.
Проследив за направлением его взгляда, Муртаг увидел какие-то белые искры, мелькающие в темноте. И эти огоньки, чем бы они ни были, приближались. К ночным шорохам добавился посторонний звук — будто где-то рядом зазвенели стеклянные колокольчики…
— По-моему, это я должен у тебя спрашивать. — Юноша привычно натянул тетиву на лук и подтянул к себе колчан. Искры приближались, и теперь путники могли их рассмотреть — маленькие вихри холодного света размером с локоть, плывущие над землей. Несмотря на горящий костер, снаружи повеяло холодом.
Эти незваные гости приблизились к костру, и пламя дрогнуло, а затем погасло. Становилось всё холоднее. Ледяные огни двинулись дальше, но в этот миг Муртаг вскинул руку, встречая их струей пламени.
Огоньки вздрогнули, замельтешили и внезапно отступили… а затем из холодного слабо светящегося возникла полупрозрачная женская фигура, парящая над землей. Призрачное тело, словно сотканное из отблесков лунного света, едва прикрывал рваный саван. На первый взгляд существо не казалось уродливым… Если бы не длиннопалые руки, вооружённые когтями, и острозубый рот. Жуткий призрак завис напротив входа в пещеру, словно раздумывая, что делать с двумя путниками, самих себя загнавшими в ловушку. Становилось нестерпимо холодно даже для Скайрима.
Призрак двинулся к намеченным жертвам — и отшатнулся от колдовского огня. Однако непохоже, чтобы тот нанёс существу серьёзный вред. Ужасная женщина взглянула на заклинателя словно бы с усмешкой — и Муртагу показалось, будто в воздухе вокруг него просто не осталось тепла. Не желая сдаваться без боя, юноша снова атаковал призрака огненным заклинанием, заставив хоть ненамного, но отступить. Пользуясь секундной заминкой врага, Муртаг крикнул:
— Уходим! — и, подхватив свое добро, бросился к выходу из пещеры, вновь посылая пламя в призрака — и опять с тем же результатом. Одно из сопровождающих призрака светящихся существ проплыло в опасной близости от лица странника, обдав его мертвящим холодом. Муртаг не остановился, только обернулся на бегу, чтобы удостовериться в том, что Захба следует за ним. Призрак неспешно двинулся за удирающими жертвами, и юноша в который раз за несколько дней почувствовал сжимающий сердце страх. Существо не выглядело быстрым, зато наверняка сможет преследовать жертв, пока те не упадут от усталости…
Не думая о многочисленных опасностях ночных путешествий, путники что было сил бросились в сторону тракта.
* * *
Позже, вспоминая этот случай, Муртаг понимал, насколько им с Захбой повезло. Причем повезло трижды — ускользнуть от Матери-Дымка, не имея ни опыта борьбы с подобными тварями, ни подходящего оружия, не нарваться в ночи на другую тварь и встретить на тракте небольшой торговый караван, следовавший в Фолкрит. Спасавшихся бегством путников после некоторых размышлений все-таки приняли в компанию. Возможно, они выглядели настолько уставшими и испуганными, что их просто не сочли серьёзной угрозой. Впрочем, это действительно походило на правду, и Муртаг сам особо не испытывал доверия к новым попутчикам, но благо, это продлилось недолго — до Вайтрана оставалось всего два дня пути.
Уже в городе Муртаг, невзирая на дикую усталость, первым делом отдал Данике сок Великого Древа и Крапивник. Жрицы залечили коллекцию собранных в пути боевых царапин человека и каджита, поле чего юноша наконец-то добрался до таверны, где, приведя себя в порядок после путешествия, отсыпался почти сутки.
На второй день Муртаг вместе с Захбой и прочими зеваками наблюдал, как служители Кинарет пытаются возродить к жизни Златолист. Под песнопения Даника окропила корни дерева добытым с риском для жизни соком. Несколько минут ничего не происходило, и юноша с досадой подумал о том, что опасное странствие и знакомство с недружелюбно настроенными обитателями северных земель были напрасными. Но, переведя взгляд на ветви Златолиста, он с изумлением увидел, что они зазеленели. На глазах появились почки, невероятно быстро набухавшие и распускавшиеся молодыми листочками. Вскоре стали появляться и мелкие цветочные бутоны.
Златолист возродился. Священное древо вновь цвело, и от мысли о том, что в этом есть и его немалая заслуга, Муртаг невольно ощутил гордость.
— Вот они! — так некстати прервал приятные размышления резкий выкрик. Муртаг обернулся. Захба, тоже наблюдавший за исцелением Златолиста, зашипел. Прямо на них указывал злой как сто даэдра Назим, заявившийся на ритуал оживления древа в компании стражников. — Эти воры украли мой кинжал!
Раньше, чем Муртаг успел отреагировать, вперед выступила Алем:
— Успокойся, муж мой, — произнесла она твердо. Собравшаяся вокруг толпа хранила заинтересованное молчание. — Это я взяла у тебя Крапивник и отдала его им.
Она подошла к мужу, протягивая ему кинжал в ножнах.
— Я не ожидал от тебя такого, Алем! Как ты могла помочь грабителям?!
— Тихо! — послышался неожиданно голос, твердый и властный. К супругам приближался рослый светловолосый мужчина, облаченный в легкий кожаный нагрудник поверх богато расшитой и явно недешёвой одежды. Муртаг уже знал, кто это — похоже, сам ярл был занят, и за ритуалами оживления святыни следил его брат Хронгар. Этот человек обладал немалой властью — видимо, сейчас ему решать, кто прав, а кто виноват.
— Ох, господин Хронгар, как славно, что ты пришёл! — Назим обрадовался, как ребёнок, и запел, как соловей. — Эти мерзкие подлецы смутили мою дорогую жену, обманули её, оболгали меня и заставили её принести им эту дорогую вещь. Я так долго её искал, это вам не дурно скованный железный кинжал из тех, что заполонили наши прилавки! Это легендарная вещь, и я жду, я хочу, чтобы эти воры и прощелыги понесли заслуженное наказание!
«Надеюсь, он не собирается верить этому самовлюбленному ослу», — со злостью подумал Муртаг, больше всего на свете желая в этот момент придушить шейдова редгарда. Что за ересь он несёт?! Какого даэдра он не может просто заткнуться?!
— Мы слышали тебя, — меж тем обратился к Назиму Хронгар, всем своим видом показывая, что не тому человеку редгард бросил в лицо своё «хочу». — Теперь послушаем других. Почтенная, — повернулся он к Алем, — расскажи мне, как всё было.
— Нам нужен был этот кинжал, чтобы эти имперец и каджит смогли пробить кору Великого древа и добыть его сок для оживления Златолиста, господин, — с ледяным спокойствием ответила женщина. Народ, собравшийся на площади, заинтересованно прислушивался, а кто-то быстро перешептывался, рождая прямо тут новые сплетни. — Мой муж не пожелал расстаться с ним на несколько дней, хотя ему и говорили, для чего этот кинжал нам понадобится. Тогда я забрала Крапивник и отдала его Муртагу и Захбе, — Алем кивнула в сторону юноши. — Как видите, они достали сок и честно вернули кинжал, так что преступления я тут не вижу. И ещё, Назим, — она обернулась к нему и опасно прищурилась, — никто не может меня смутить и обмануть, я достаточно умна, чтобы принимать решения сама, что бы ты себе там ни напридумывал!
Хронгар потер рукой подбородок.
— Что ж… Вы двое, — он жестом велел Муртагу и Захбе приблизиться, — подойдите.
Не став перечить брату ярла, Муртаг шагнул вперёд, стараясь не показывать волнения. В конце концов, ему давно уже пришлось научиться скрывать свои эмоции — в Урубаене при дворе тирана иначе не выжить. Захба безмолвной тенью следовал за сыном Проклятого, но юноша видел, что и он нервничает.
«Не хотелось бы угодить в темницу из-за этого напыщенного болвана Назима».
— Правду ли рассказала почтенная Алем? — между тем поинтересовался Хронгар, внимательно глядя в лицо Муртагу. Тот медленно кивнул:
— Да, господин.
Называть кого-то господином было противно, но Муртаг сумел выдавить это из себя.
— Я подтверждаю, что это так, — к говорившим неслышно приблизилась Даника. — А кроме меня есть еще достаточно свидетелей среди жрецов и послушников.
— Я не сомневаюсь в твоих словах, почтенная Даника, — кивнул женщине Хронгар и снова взглянул на Муртага: — Так это вам двоим мы обязаны спасением Златолиста? Знайте, что вы оказали Вайтрану неоценимую услугу, и этого не забудут. Даже каджит, — мужчина неожиданно улыбнулся, — оказался отважным. А ты… Я слышал о твоих делах. Может, ты и имперец, но у тебя сердце настоящего норда.
Муртаг склонил голову, не зная, что ответить. Какого бы мнения у него не сложилось о северянах, он прекрасно понимал, что в устах норда эти слова — высшая похвала. Он хотел бы мысленно ответить что-то едкое, но… зачем? Ведь он добился своего: его оценивали по его делам, и здесь, в Вайтране, его будут знать не как Морзанова выродка, а как храброго имперца, спасшего святыню. Против воли странник почувствовал, что улыбается. Иногда для счастья нужно совсем немного…
— Я благодарю, господин, но это преувеличение, — проговорил он, наконец. — Я сделал не так уж и много.
— Не стоит так скромничать, это удел дураков. Умные всегда знают, что они сделали, и чего это стоит. А ты на глупца не похож, — усмехнулся Хронгар, но тут же стал серьёзным. — Но вернёмся к делу. Я так понимаю, — он снова обернулся к Назиму, — твой вопрос разрешён?
— Но… Как же? — запинаясь, выдавил редгард. — Имперец взял чужое и не понесет за это наказания?
— Мы уже выяснили, что кинжал отдала ему твоя жена, — жёстко ответил Хронгар. — Ты же из глупого упрямства препятствовал угодному Кин делу. Кроме того, ты оклеветал ворами честного человека, — он перевел взгляд на Захбу, — и каджита. Почтенная, — обратился вновь к Алем Хронгар, — не стоит возвращать это оружие лжецу и клеветнику. Я считаю, что тот, кто спас Златолист, больше достоин носить его. Это моё последнее слово, и кто посчитает нужным оспорить его, пусть приходит в Драконий Предел.
Площадь почти что взорвалась шумом и свистом. Похоже, Муртаг не ошибся, предполагая, что у Назима в Вайтране немало ненавистников. Что ж, всё закончилось, и юноша облегченно выдохнул. Принимая из рук Алем Крапивник, теперь уже как свою собственность, Муртаг поднял голову и встретился с горящим настоящей ненавистью взглядом редгарда.
* * *
Ледяной ветер бросил ему в лицо пригоршню снежной крупы. Здесь, над Винтерхолдом, почти постоянно завывали вьюги, и Ниден давно уже привык к ним. Как шутила когда-то Релара, ему хватало внутреннего огня, чтобы не мёрзнуть даже в самую суровую зиму. Осторожно спускаясь по обледенелым ступеням святилища Азуры, он погрузился в размышления.
Он всю жизнь жил под её покровительством — но сегодня здесь, в святилище его госпожа впервые за многие годы послала ему видение будущего. Размытое, словно слепленное из нескольких осколков — но это был кусок грядущего. И из этого видения следовало, что Нидену скоро придется выйти из тени, в которой он скрывался столь долго. Отправляясь к святилищу, данмер уже знал, что не вернется в Коллегию, где нашёл прибежище лет пятнадцать назад. Увы, талморцы его выследили. Но видение ясно давало понять, что время игры в прятки истекало.
И если бы только это ждало впереди… Ниден сжал кулаки, чувствуя привычное успокаивающее касание теплого металла под перчаткой. Грядут перемены. Не мелкая мышиная возня, а одни из тех великих событий, что способны встряхнуть Тамриэль. Значит, снова он рядом с центром событий… И, судя по видению, среди тех, кому придется творить историю.
И это будущее неизбежно. Оно уже началось, когда вернулись драконы…
У подножия лестницы его ждали. Двое золотокожих эльфов в изящных, обманчиво хрупких на вид золотистых доспехах и шлемах, напоминавших голову сокола. А вот и талморцы. Ниден заметил их издалека — как и они его. Что ж, в этот раз схватки не избежать. Опять боль, кровь и разрушения… Данмер слишком хорошо знал истинное лицо войны. О, Азура, как же он устал — и снова оживают старые кошмары, и вновь просыпаться, задыхаясь от горьких воспоминаний…
Но… В конце концов, ему не впервой.
— Стой, — послышался требовательный голос. Ниден остановился, сжав пальцы на рукояти даэдрического меча, свободной рукой подготавливая заклинание.
— Может быть, мы сделаем вид, что не видели друг друга? — ровным голосом предложил он.
— Даже не пытайся, — отрезал враг. — Живой или мертвый, ты пойдешь с нами.
Данмер картинно вздохнул.
— Технически, господа, мёртвый я с вами не пойду, вы меня потащите, если, конечно, среди вас не затесался мощный некромаг. Да и к тому же… Похоже, вы не знакомы с моей репутацией.
Бравада имела одну цель — отвлечь талморцев, сбить их с толку. Одновременно с этими словами Ниден метнул огненный шар в одного из противников и, выхватив меч, метнулся к его товарищу.
Что ж, не захотели по-хорошему — значит, будет как обычно.
1) Отрывок из внутриигровой книги «О Драконорождённых»
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу