Где-то посередине (гет)

— Поцелуй меня, — скорее требует, чем предлагает Наташа, пока эскалатор медленно ползёт вниз.

— Что? — Стив ошарашен, но понимает, что она сказала это неспроста. Он бегло осматривается по сторонам — Нат явно заметила преследователей в опасной близости, так что для выяснения подробностей просто нет времени.

— От публичных выражений любви люди испытывают дискомфорт, — торопливо объясняет она.

— Естественно... — слегка растерянно соглашается Стив.

Наташа не даёт ему договорить — быстро поднимается на носочки, кладёт руку на затылок, притягивает его голову к себе и прижимается к губам.

И Стив теряется окончательно. Забывает про множество людей вокруг, погоню, Фьюри... Сейчас все его ощущения сконцентрировались в точке соприкосновения их губ, где смешалось двойное горячее дыхание. Мягкость, тепло и абсолютная податливость.

Он не знает, куда деться от этого сумасшедшего жара в крови, от этого чувства, будто сейчас взорвешься от нахлынувшей волны удовольствия. Не знает, как реагировать на столь откровенную близость.

Поцелуй получается неловким и коротким, но даже в таком состоянии Стив понимает, что Наташе нравится. Она прижимается к нему чуть ближе, чем следовало бы, закрывает глаза и, кажется, рвано выдыхает.

Стив неловко придерживает её за талию, не зная, то ли убрать руку, то ли прижать Нат к себе покрепче. Но она отстраняется, смотрит на него, чуть задержав взгляд, будто изучает его реакцию, а после быстро отворачивается.

— Испытал дискомфорт? — Стив отчетливо слышит лукавые нотки в её голосе.

Она ведь почувствовала его реакцию, да?

— Тут подошло бы другое слово... — Он прочищает горло. Ему кажется, что все вокруг на них смотрят. Но он рад, что Наташа стоит к нему спиной и не видит, как пылает его лицо. И не только.

* * *

Этот единственный поцелуй на эскалаторе случился вроде недавно, но в то же время будто в прошлой жизни. Только Стив никак не может выкинуть его из головы. Впечатался намертво.

— Кем мне быть для тебя? — спросила тогда Нат в машине, став на мгновение серьёзной.

— Будь мне другом, — без заминки ответил Стив.

Наташа улыбнулась тепло и понимающе. Слишком понимающе.

Идиот.

Он уже столько раз пожалел, что произнёс те слова. Поздно понял, что скрывалось за её улыбкой — женское сожаление об упущенной возможности. Но тогда, удирая от преследования на угнанном автомобиле, он думал только о том, как бы добраться до места назначения живыми. Точнее, чтобы Нат не пострадала. Впереди маячила свобода, а позади — смерть следовала по пятам. Собой он готов был пожертвовать снова, Наташей — нет.

Между ними всегда это было.

Дружба — не дружба. Чувства — не чувства. Где-то посередине. Всегда на грани. Со взаимными безобидными подколами и безграничной преданностью. Она понимала его с полуслова. Он — так и не смог разгадать загадку под названием "Наташа Романова".

Шпионка с тысячью образов.

Девчонка с душой нараспашку, неоднократно пытавшаяся по-дружески подобрать ему пару.

Но её невозмутимость была порой совершенно непрошибаема. Или она хотела такой казаться.

Потому что незачем всем и каждому знать, насколько она ранима. Одинокая, как и сам Стив. И жадная до настоящих чувств.

Стив ловит очередной насмешливый взгляд Наташи и видит там призрак повисших между ними недосказанностей.

Померещилось?

Замечает, как она проглатывает нерешительность Бэннера. Как прячет тоску и отчаяние под маской шпионки и хладнокровной убийцы. Как смахивает случайные слёзы и топит боль в кружке горячего чая, а иногда и чего покрепче. Как ищет тепла в дружеских объятиях Бартона. Как снова наращивает толстую скорлупу брони, закрываясь от бесконечных жестокостей всего мира.

Стиву хочется рассказать Нат, что её имя давно уже высечено шрамом на его сердце, хочется крепко обнять, а ещё лучше снова поцеловать. Чтобы не забивала голову всякими мыслями, не ломала душу сомнениями и не мучила себя вопросами. Чтобы не думала, что всё несерьёзно.

Но он не может. Это — не его мир, и он не вправе его менять.

К тому же Нат не поверит, рассмеётся. Назовёт старомодным глупцом.

Нет.

Она не назовёт. Нат всё устраивает. Она знает, что он не бросает слов на ветер.

И этого Стив боится ещё больше.

Бездумно броситься в атаку, пожертвовать собой, сразиться с сотней инопланетных врагов — это пожалуйста, это запросто.

Но вот прямо сказать о своих чувствах...

Всё время мешает какая-то неопределенность, засевшая внутри глубокой занозой.

* * *

Наташа пристраивается рядом у панорамного окна совершенно бесшумно.

— Опять вспоминаешь наш поцелуй?

Стиву пора бы уже привыкнуть к её каверзным вопросам да ехидной интонации, но для него каждый разговор с ней — как с головой в ледяной омут. Бодрит и пробирает до дрожи.

— С чего ты так решила? — Переиграть шпионку в выдержке всё равно не получится, но хоть сохранить лицо-то можно же попробовать.

— Забыл? Ты не умеешь лгать, — припечатывает она.

Стив едва сдерживает улыбку — не вышло, но попытаться стоило.

— Я учусь, — признаётся он.

— Плохо учишься, — констатирует она. И сразу добавляет: — У тебя же на лице всё написано.

— А ты не смотри.

Наташа поворачивается к нему, её губы трогает улыбка. Стив пытается понять, чего она ждёт от него сегодня. Она же не смеётся над ним?

— Иначе не могу. Уж не думала, что разговор об этом зайдёт когда-нибудь снова.

— Ты же дала понять, что мне не хватает практики.

Очередная попытка сыграть на её поле по своим правилам снова оборачивается для Стива провалом.

— Я так сказала? — Нат изумленно округляет глаза, в которых пляшут неугомонные черти. — Какая бестактность!

— Кто ж тебя такую замуж возьмет, — едко повторяет Стив свои же некогда сказанные слова.

— Как-нибудь переживу, — в тон ему отвечает она. — А если начистоту, я даже не знала, что ты можешь быть таким нежным.

Тихо и почти многообещающе.

Так, что начинает сладко ныть внутри от предвкушения.

— Ещё скажи, что тебе понравилось, — осторожно заявляет он, стараясь сохранить последние остатки хваленой капитанской выдержки, но понимает, что всё без толку.

— Кто знает, — Наташа загадочно улыбается. — Но я бы повторила. Ради эксперимента, конечно.

Всё. Шах и мат.

Это же самое натуральное предложение повторить некогда начатое. А лучше продолжить. И желательно в горизонтальном положении.

Стив молчит. Он сбит с толку её прямолинейностью и не знает, как реагировать. Не знает, что сказать. Да и нужно ли ей что-то отвечать?

— И почему молчишь?

— Потому что не знаю, что сказать.

— Например, правду.

— Правда — вещь субъективная, и все видят её по-разному. Не так ли?

Наташа опускает глаза и смеётся. И Стив только сейчас замечает яркий румянец на её щеках. Сердце начинает лихо отплясывать в груди, невзирая на преклонный возраст. И в этот момент Стив понимает, что больше не хочет отпускать её, не хочет, чтобы кто-то ещё был с ней. Он хочет, чтобы она всегда была рядом.

— Стив...

Он не сразу понимает, что именно она хочет сказать. А когда понимает... В его голове возникает миллион вопросов, но самый главный из них: «Как теперь жить дальше?».

— Если ты не поцелуешь меня, я за себя не ручаюсь... — просто говорит Нат.

И Стив больше не сдерживает себя. Накрывает её губы своими, и это оказывается гораздо приятнее старых мимолетных воспоминаний.