За горным туманом (гет)

Плющ, дикий виноград, всё та же вездесущая ежевика месяц за месяцем обживали потайную лестницу, но Айрис без труда отыскала место, откуда начинались ступени, а так как каждая из них была высотой примерно в один бье, если не больше, разросшиеся растения, скорее, служили опорой, а не помехой, с успехом заменяя перила. Северные сумерки сгущались медленно, лениво, не торопясь уступать ночной тьме. Путники спешили — что бы ни ожидало их в замке, ночь и Айрис, и Рокэ предпочли бы провести в его стенах. Туман лежал на верхушках елей, напоминая гигантские птичьи гнёзда, но дорожка к спрятанной в толще башни калитке всё же просматривалась, словно кто-то незримый решил позаботиться о том, чтобы герцогиня Окделл и её спутник смогли проникнуть внутрь.

Рокэ карабкался позади Айрис — он рассудил, что так он хотя бы успеет подхватить девушку и не даст скатиться с кручи, случись ей оступиться на крутой лестнице. Отчего запасной выход из замка устроили именно здесь? Спору нет, лес неплохо скрывал ступени, но калитка представлялась Рокэ мало пригодной и для поспешного бегства обитателей замка, и для вылазок.

— Есть и другие, — откликнулась Айрис. Должно быть, он произнёс свой вопрос вслух.

— Уже не считаете меня неприятелем и готовы выдать все родовые секреты?

— Я вас... — её голос прерывался, дыхание сбилось от быстрого изнурительного подъёма, — не считаю.

Она остановилась и стремительно обернулась к нему.

— Понимаете, мне с детства твердили, будто вы — чуть ли не сам Леворукий во плоти. Я поначалу верила, а потом... Ну не может же человек быть настолько плох! А матушка и отец Маттео... они всегда так про вас рассказывали, как будто вы вот-вот явитесь, чтобы сожрать нас живьём.

— А ваш брат?

— Дикон? Он верил, пока не уехал в Лаик. А когда вернулся той зимой... я же уже сказала...

— Да, я помню, — она пошатнулась, и Рокэ едва успел поддержать её за локоть, — он рисовал вам схемы сражений и воспевал мой полководческий гений.

До основания башни оставалось не более пары десятков бье, задерживаться не стоило, но Айрис будто медлила, то и дело поглядывая вверх. Теперь, когда цель оказалась так близка и вполне достижима, её, вероятно, охватили запоздалые сомнения и страх: что ждёт их там, внутри? В безлюдных каменных коридорах, затопленных туманом, погружённых во тьму и молчание.

— Смелее, корнет Роже. Раз уж мы с вами ввязались в эту авантюру, отступать поздно. Да нам с вами и некуда.

— Никогда не оглядываться назад, да? — она неуверенно улыбнулась. — Мне Дик про вас именно это рассказывал. Что вы... что вы такой.

— Ну, если я "такой", тогда тем более вперёд! Если это вас порадует, имею сообщить вам, что я прихватил в трактире фонарь и свечи. Не так много, как нам понадобится, но на первое время хватит.

Да, бОльшая часть поклажи осталась внизу, с отрядом — Рокэ не предполагал, что штурмовать надорский замок ему придётся вдвоём с герцогиней Окделл.

— Вы вообще ничего не боитесь? Да, господин регент?

— И об этом вам тоже сообщил ваш брат?

— Да. И Её Величество очень часто вас вспоминала...

По её словам выходило, что Дикон действительно восхищался своим монсеньором и не давал себе особого труда скрывать восторженное отношение к убийце отца даже от Мирабеллы Окделл. Что же в таком случае толкнуло его... впрочем, задумываться сейчас об этом было недосуг: Айрис вновь карабкалась вверх, собравшись с силами для последнего рывка. Пусть девочка верит, что Рокэ ничего не боится: порой и вера служит неплохим щитом. По крайней мере, она неплохо защищает от пустых страхов и неуместных колебаний.

...Они стояли на небольшом пятачке, словно зажатые со всех сторон стенами тумана. Мглистая дымка клубилась и внизу, и над головой, скрывая и небо, и треугольное навершие башни. У них была только одна дорога — с того момента, как они оба ступили на заваленную тропу и оказались отрезанными от основного отряда, это было очевидно. Узкую, сколоченную из добротных досок калитку оплетали побеги дикого винограда, они взбирались вверх по стене — и Рокэ бы ничуть не удивился, если бы выяснилось, что растения, словно ловчая сеть, укрыли зачарованный замок сплошным ковром, пряча его от чужих глаз. Они все здесь в сговоре — и колючие ежевичные ветви, и чёрные громады высоченных сосен, и камни, и туман...

— Ну же, давайте сюда ваш ключ.

Айрис молча вложила в ладонь Рокэ небольшой, но довольно увесистый ключик. Какие горячие у неё пальцы... жаль, что в сумраке не рассмотреть её лица. Но можно легко дорисовать то, чего не видишь: приоткрытые губы, румянец на высоких скулах, блестящие глаза — в них ожидание, нетерпение и чуть-чуть страха. Смелая девочка...

Искру Рокэ высек не сразу, но зажечь фонарь всё же удалось; Айрис поднесла его как можно ближе к замочной скважине, а дальше дело застопорилось. Ключ, разумеется, подошёл, он попросту не мог не подойти, но вот повернуть его никак не получалось. Древесина, напитанная влагой, разбухла, да и сам механизм, скорее всего, заржавел. Рокэ попытался ещё и ещё раз, но нажимать на ключ слишком сильно не стоило, тот мог погнуться в его пальцах, лишая его и герцогиню Окделл последнего шанса войти в надорский замок.

— Постойте-ка!

И прежде чем Рокэ успел хоть что-то возразить, Айрис решительно сдёрнула повязку с исцарапанной руки и что есть сил провела пораненной ладонью по шершавым камням, служившим основанием Южной башни. Казалось, её действия не произвели ни малейшего эффекта, но спустя несколько секунд где-то внизу, в недрах самой скалы, на которой был возведён замок, словно пришли в движение невидимые шестерни. Рокэ представились ржавые зубчатые колёса, которые нехотя стронулись с места, разрывая спеленавшую их паутину и совершая первый оборот.

— Давайте! Пробуйте сейчас!

И ключ повернулся, пусть и с натугой — один раз, второй...

Надорский замок был готов принять свою хозяйку и её провожатого.

— Смею надеяться, что факелы в вашем доме водятся.

Рокэ взял девушку за руку, и они вместе шагнули в темноту.

* * *

Винтовая лестница уводила их куда-то наверх, но было и другое ответвление: направо и вниз. Айрис, чуть помедлив, всё же указала на верхний путь, хотя от Рокэ не укрылось, что девушка пребывает в некоторой растерянности.

— Не приходилось забираться сюда? — уточнил он, но она тут же отрицательно тряхнула головой.

— Мы с Диком здесь всё облазили. И я подумала... если мы спустимся, то попадём в коридор, который выведет нас к подземному храму и усыпальницам.

— Вполне разумно, что вы решили отложить поклонение костям предков на утро.

Рокэ по своему обыкновению попытался отшутиться и тут же обругал себя: ему вообще не следовало касаться темы почивших предков! Кто знает, где в итоге оказался Ричард? Возможно, неведомые силы, воцарившиеся в Надоре, самовольно отправили тело последнего Повелителя Скал в гробницу. И это уж точно не повод для насмешек.

Но Айрис Окделл тоже не горела желанием спускаться к склепам в преддверие ночи.

— Мы просто осмотрим тут всё, хорошо? — предложила она.

Её голос едва заметно дрогнул — ага, всё-таки боится! Наслушавшаяся сказок старой няни, ставшая свидетельницей того, как самые страшные легенды и небылицы исполняются прямо у неё на глазах, она предпочла знакомые переходы, коридоры и залы, хотя шанс обнаружить Ричарда в жилых покоях был по мнению Рокэ ничтожно мал.

Они почти бегом преодолели крутые ступени, выводившие ещё к одной двери, которая, к счастью, оказалась незапертой. Перед ними открывался просторный коридор с прорубленными в стенах полукруглыми окнами-бойницами; здесь гулял ветер, однако туман, словно натыкаясь на незримую преграду, не осмеливался заползать внутрь.

— Смотрите, вон факелы!

И действительно, в нескольких бье от них обнаружились вставленные в витые чугунные кольца факелы — необожжённые, как отметил Рокэ. Как будто их заменили специально к их появлению.

— Жилые комнаты в Восточном крыле, — пояснила Айрис.

Она старалась говорить громче, хотя в давящем непроницаемом безмолвии холодного замка там и хотелось понизить голос до шёпота. Каждое слово казалось святотатством, и Рокэ отчего-то чувствовал себя то ли грабителем, то ли осквернителем гробниц, что в их нынешней ситуации было практически одно и то же.

Самым разумным сейчас было бы добраться до покоев, принадлежавших обитателям замка, и отыскать какую-нибудь комнату или гостиную, где можно расположиться на ночлег: Рокэ видел, что Айрис едва держится на ногах от усталости.

Он накормит её последней оставшейся у них лепёшкой, даст выпить немного касеры. Сам он и не помышлял об отдыхе. Кто скажет, что за нечисть властвует в опустевших владениях Окделлов? Порой Рокэ чудилось, что их преследуют собственные тени.

— Вы... вы заметили? — Айрис, успевшая отойти на несколько шагов вперёд, вдруг резко обернулась, и в первый момент он не понял, отчего она не поднимает на него глаз: её взгляд был словно прикован к полу.

— Что я... — начал было Рокэ, но тут же осёкся: плотно подогнанные друг к другу каменные плиты оказались идеально чисты — ни сора, ни пылинки.

Теперь Айрис стояла почти вплотную к своему спутнику: он мог бы поклясться, что не будь её матерью суровая Мирабелла Окделл, девушка уже давно бы прижалась к нему в поисках защиты. Неведомое всегда страшит нас больше, чем реальная опасность. Особенно, если оно так близко, что уже дышит тебе в спину...

— Здесь кто-то есть, — чуть слышно произнесла Айрис. — Кто-то, кто заботится о замке. Когда мы ещё жили в Надоре...

Стоило ей начать рассказывать, и она словно обретала уверенность: с каждым словом её голос становился громче и из него уходил страх.

— Южное крыло... понимаете, сюда редко кто забредал. Разве что мы с Диком, когда были детьми. Мы... мы...

— У вас было недостаточно слуг, чтобы содержать замок в должном порядке?

Рокэ договорил за неё, понимая, что произнести "мы жили бедно" для герцогини Окделл немыслимо.

— Да, — поспешно кивнула она. — Там, в Восточном крыле... там гораздо лучше. Там гобелены, картины... А в храм можно попасть и через двор. И сюда... сюда... я как-то зашла с Эдит, хотела показать ей проход к калитке... Вы не представляете, какая тут была пылища. В ней даже следы оставались. Мы обе расчихались и убежали. А сейчас...

— Будем надеяться, что незримые полотёры не причинят нам вреда.

Она кусала губы, готовая вот-вот расплакаться и твёрдо намеренная не позволить себе подобной слабости. Он вновь взял её за руку, и они, крепко сжимая факелы, двинулись вперёд. Рокэ ощущал, как темнота смыкается за их спинами подобно тяжёлому бархатному занавесу. И ни звука, ни шороха, кроме оглушительного эха их собственных шагов — замок словно присматривался к пришельцам, осмелившимся потревожить его сон. Громоздкие резные скамьи, сундуки, подсвечники на высоких ножках, потемневшие от времени картины — всё это они смогут рассмотреть и завтра, при свете дня. Сейчас же...

Дверь одной из комнат была не заперта, Рокэ велел Айрис обождать и оглядел место предполагаемой ночёвки: помещение походило на небольшую гостиную — такие обычно предпочитают дамы для посиделок с подругами и компаньонками. Овальный стол, несколько кресел вокруг него, кушетка — такие были в моде в Олларии лет пятнадцать назад. Должно быть, герцог Эгмонт велел выписать мебель из столицы для супруги.

— Это Вышивальная гостиная, — Айри вошла вслед за ним и нерешительно замерла у стола. — Мы с сёстрами её так прозвали. Матушка и тётя Аурелия... они любили здесь сидеть. А я... я терпеть не могла! Все эти их нитки, пяльцы, напёрстки!

— Я не заставлю вас вышивать, герцогиня Окделл. По крайней мере, немедленно. Но, заметьте, в этой комнате есть одно неоспоримое преимущество, пусть она и навевает не самые лучшие воспоминания. О нас кто-то позаботился.

Он кивнул в сторону каминной решётки, возле которой были сложены дрова.

— Вам нужно отдохнуть, Айрис, — почему-то ему всё чаще хотелось называть её просто по имени.

Пока он возился с растопкой, она расположилась на кушетке; к сожалению, столичная мебель была вовсе не предназначена для сна.

— Ничего более изысканного предложить вам не могу, — он протянул ей оставшийся у них хлеб.

— А вы? И я... я совсем не голодна, вот ни капельки!

Конечно, он и не сомневался, что она отыщет причину отказаться от еды.

— Как знать — возможно, когда вы проснётесь, этот стол будет ломиться от яств.

— Нет, — она покачала головой, словно ей известно нечто такое, о чём герцог Алва не ведал. — Те, кто охраняет замок, — они не нуждаются в пище. Слышите?

Возможно, ему всего лишь почудилось, но где-то в отдалении как будто раздавался топот — приглушённый, едва внятный.

— И кто же это? — Рокэ присел рядом с Айрис, честно разламывая лепёшку на четыре части. Немного сейчас, немного на утро — что им ещё оставалось делать?

— Я... — она подняла на него глаза: большие, испуганные, казавшиеся в полумраке почти чёрными. — Вы не будете смеяться надо мной? Не будете?

— Нет. Обещаю.

— Это литтэны. Старая Нэн как-то проговорилась, что если бы хозяйка, то есть моя матушка, не кропила тут каждый угол святой водой и не таскала за собой отца Маттео, то и замок не пришёл бы в запустение. Силы Скал берегли бы нас, если бы мы... если бы матушка позвала их. Но она...

— Ваша матушка была праведной эсператиской, Айрис. А мы с вами... давайте предоставим силам Скал печься о нас.

...Она задремала спустя всего несколько минут, прислонившись к его плечу. И Рокэ, выждав, пока она заснёт, чуть приобнял её, укладывая её голову себе на колени. Под руку подвернулась расшитая бисером подушка, и он сумел устроить Айрис поудобнее. На всякий случай он выложил на кушетку шпагу и кинжал, хотя против сил, которым нет объяснения, оружие было бессильно. В камине потрескивали дрова, Вышивальная гостиная постепенно наполнялась теплом. И лёгкое дыхание спящей девушки согревало ему ладонь. Рокэ рассматривал её лицо: даже сейчас, во сне, её черты казались напряжёнными, сосредоточенными. Маленький носик, чёткие дуги тёмных бровей, чуть подрагивающие веки, обтянутое чёрной тканью кэналлийского мундира худенькое плечико под его ладонью... Выбившаяся из растрёпанных кос прядка — будто пёрышко... Нежная маленькая птичка, чьё оперение вспыхивает всеми цветами радуги в короткий час рассвета. Когда пробуждается волшебство.

Где-то далеко внизу, во дворе, звонко залаял пёс, и ему ответило лошадиное ржание. Рокэ встрепенулся, но не сдвинулся с места, боясь потревожить спящую девушку. Очередной морок? Наваждение? Но сколько он ни прислушивался, звуки больше не повторялись. Должно быть, показалось. И Рокэ ничего не оставалось, кроме как всматриваться в пляшущие по стенам тени. И размышлять о странном пути Ричарда Окделла, баюкая в своих руках его сестру.