На север! или Куда глядит копье (гет)

— Понимаешь, Чэнь ?! — Чансу всхлипнул. — Как и не было этой дюжины лет. Стоило ей взять меня за руку, и мое копье тут же указало на север.

— Вышла красавица, точно Луна на небо,

Мимо прошла, задела лишь рукавом,

Но все встрепенулось во мне

И к ней потянулось… — продекламировал Чэнь и налил себе еще морозного вина.

— Отвратительные стихи, — с удовольствием сообщил ему Чансу. — Просто ужасные.

— На твоем месте, — хмыкнул Линь Чэнь и с удовольствием отпил из чаши, — я бы радовался, что копье зашевелилось, а не ругал бы чужие стихи.

— Ты, по счастью, — глава Мэй.

Линь Чэнь благодушно отмахнулся от его укоризны и поудобнее устроился.

— Не ной. Восставшая плоть — признак того, что твое здоровье не настолько плохо. Лучше расскажи, как ты дошел до жизни такой, что позволил себе влюбиться в Цзин-гуйфэй.

— Тогда она еще не была гуйфэй, — ностальгически вздохнул Мэй Чансу, — а всего лишь мэйжэнь. Но драгоценная супруга Чэнь, моя тетушка, в ней души не чаяла. Всячески привечала. Цзинъяня и на свете не было. Где бы еще император мог увидеть лекарку. Ранг мэйжэнь, что ей присвоили по просьбе тетушки, позволял спокойно жить во дворце. Взамен она помогала в обрядах и организации праздников. Ну и заботилась о супруге Чэнь. Сяо Сюань быстренько прибрал ее к рукам и сделал своей наложницей.

Линь Чэнь погрозил ему пальцем:

— Ну что за непочтительные речи, — но в голосе его не было слышно настоящего укора.

Чансу отмахнулся от него и продолжил:

— Но эту часть я знаю лишь с чужих слов. Неважно, как оно там было. Важно, что стало потом, — он потянулся было к кувшину, но Чэнь легонько шлепнул его по руке.

— Не про тебя честь. Продолжай.

— Мне исполнилось шестнадцать. Мне как раз представили Нихуан как невесту. И это нам казалось невероятно смешным. Как же так, мы друг друга чуть ли не с пеленок знали, а тут бац! и сразу жених с невестой. Его императорское величество разрешил мне чаще бывать во дворце Небесной свежести, где проживала супруга Чэнь. Мол, пусть привыкнут друг к другу. Не по полям скачут, а на женской половиной приличные разговоры ведут.

Чэнь захохотал.

— Пустили петуха в курятник.

Глава Мэй тут же принял оскорбленный вид.

— С ума сошел! Это же был дом моей тетки. Я не самоубийца.

— Допустим, я тебе верю. Продолжай.

— Так вот. Нихуан со служанками умчалась в купальни. Супруга Чэнь плохо себя чувствовала и прилегла отдохнуть. А я сидел на террасе, захотел пить, а слуги все куда-то делись. Разбрелись по укромным уголкам жару пережидать. Я и пошел сам кого-нибудь искать.

— Экое умаление достоинства для маршальского сына, — съехидничал Чэнь и ловко поймал брошенный в него мандарин. — Спасибо. Так нашел кого?

— Нашел, — подтвердил Чансу, — госпожу Цзин. Ей тоже было жарко, и она в своей комнате обтиралась прохладной водой. Мне даже не стыдно, что я подглядывал. Если бы ты знал, Чэнь, как она была прекрасна. Точно небожительница, сошедшая с небес. Изящные ключицы, изысканная линия плеч… — Чансу, раскрасневшийся от воспоминаний, вскочил на ноги и принялся мерить шагами комнату.

— Ну надо же, как тебя разобрало, — пробормотал Линь Чэнь и поскорее уткнулся в чашу, чтобы скрыть набежавшую улыбку.

— Она была лишь в одном нательном халате, а тот намок от воды и ничего не скрывал.

— Так ты каждую подробность рассмотрел? Вот нахал! Никакого в тебе благонравия, глава Мэй.

— Да ну тебя, — Чансу присел на край кушетки и мечтательно вздохнул, — завидуй молча.

— Я вообще не смею представлять Цзин-гуйфэй в таком виде, — заверил его друг. — Мне моя жизнь дороже.

— Смеешься?

— Ни в коем разе, клянусь хм…. твоим копьем, что показывает на север, точно стрелка компаса.

— Как меня никто не увидел, до сих пор удивляюсь, — глава Мэй снова вздохнул, — я тогда из дворца сбежал и появился у тетушки только через три дня. Решил, что все увиденное — морок от жары. Вот только когда госпожа взяла мое запястье, чтобы послушать пульс по просьбе моей матери, мой пест подпрыгнул так резво, что я побоялся осрамиться прямо там.

— И как? — спросил лекарь. — Осрамился?

— Дотерпел до отхожего места, — сознался Чансу. — А там всю стену забрызгал.