Лед и Пламень (гет)

— Нет! — полный боли крик Дейнерис пронесся над полем. Ей показалось, что весь мир перевернулся, а все кругом заслонила еще более темная и непроглядная ночь.

В ужасе глядя вперед, она не видела ни людей, ни врагов, ни огонь. Лишь темно-серую, почти черную северную землю рядом с Рейгалем.

— Нет, — повторила девушка, соскальзывая с Дрогона.

Дракон поворчал, но позволил Дени спуститься. Она кинулась вперед. Казалось, армия живых замерла, пораженная произошедшим. Казалось, даже армия мертвых по ту сторону уже догоравшей линии костров остановилась. Замер даже Король Ночи, стоя на туше завалившегося на бок дракона и глядя на Рейгаля. Казалось, все мысли и все взгляды в этот миг сосредоточились на том клочке почвы, где совсем недавно стоял Джон Сноу.

Безупречные не пытались остановить свою Королеву. А она, отбросив всякую гордость, со слезами бежала вперед, чувствуя, как живое тепло ее часто бьющегося сердца медленно покидает тело.

— Нет, нет, нет, — бормотала она.

Внезапно путь ей преградил белый волк. Дени попыталась обогнуть Призрака, но тот глухо на нее зарычал и подвинулся, не позволяя пройти.

Задыхаясь, Дени вцепилась в загривок волка и глухо зарыдала. Ее ноги подкосились и она бессильно упала на колени, в грязь и снег, наплевав на свой статус, наплевав на гордость, наплевав на то, что в эту секунду ее видят обе армии.

— Джон! — выдохнула Санса и задрожала.

— Леди Санса! — вскричала Бриенна, подхватывая девушку, чтобы та не свалилась с седла. — Подрик, помоги мне.

Тирион сглотнул и протянул руку к меху с вином. Пальцы его дрожали. Варис рывком выдернул из рук карлика мех и сделал приличный глоток.

Сир Давос замер, не в силах ни отдать приказ, ни даже сдвинуться с места. Его взгляд заволокла дымка слез, и мужчина судорожно глотнул воздух. Рядом с ним шумно дышал Эдд.

В тишине, нарушаемой лишь треском огня, медленно закружились крупные снежинки, оседая на земле, плечах людей, белом мехе Призрака, парком взмывая над драконами. Дени глухо рыдала, обнимая волка за шею и пытаясь согреться. Ее била дрожь, а внутри, медленно прокручиваясь, засела ноющая боль.

Дейнерис прижала ладонь к животу. Казалось, даже ее нерожденное дитя плачет вместе с ней. Их… Их с Джоном дитя.

Снежинка опустилась и с шипением испарилась с потемневшего до черноты кусочка обсидиана. Вторая снежинка упала на лоб. Рядом шумно дыхнул Рейгаль, переставляя огромными лапищами по превратившейся в грязь земле.

Джон открыл глаза и на секунду замер, пытаясь понять, что с ним случилось. Тело подчинялось. Он чувствовал свои руки и ноги. Ожидаемой дикой боли не было, хотя он отчетливо помнил, как его рука оказалась на линии удара драконьего пламени.

В ушах звенело, и, кроме издаваемых Рейгалем звуков, Джон ничего не слышал. Медленно, ужасно медленно он поднялся на колени. А потом, подобрав и воткнув Длинный Коготь в землю, начал вставать в полный рост.

Единый вздох пронесся по армии живых, заставив Дени открыть глаза и посмотреть вперед. Увидев, как Джон медленно поднимается, как дымится его правый рукав, Дейнерис позабыла как дышать.

— Как это возможно? — прошептал Тирион. — Он… жив?

— Чтоб всех нас! — выдохнул Бронн. — С каких пор Старки стали несгораемыми?

— Это чудо! — с фанатичным блеском в глазах прошептал Берик. — Это чудо Владыки!

— Брехня, — отмахнулся Пёс. — Никому не войти в пламя и не выйти из него таким же.

— Он жив, — не слушая их обоих, прошептал Джендри.

— После такого видно придется поверить, что он на самом деле какой-то бог, — довольно фыркнул Тормунд, оглядываясь на толпу вольного народа, взиравшего на Джона с благоговейным ужасом.

Джон поднялся, глядя только перед собой. Впереди было утихающее пламя и море вихтов, готовых накатить на живых и поглотить их. Джон не оглянулся. Сейчас им владело чувство, что стоит ему обернуться, увидеть страх в глазах людей, и он не сможет сражаться. Не сможет защищать других…

Когда-то, в прошлой жизни, он выбрал путь Ночного Дозора. Это было в прошлой жизни...

Теперь он не обязан был блюсти свои обеты, данные пред ликом чардрева. Он отдал жизнь за Ночной Дозор. Ее у него отобрали... Сейчас... Сейчас он не мог принести ту же клятву. У него был дом... Семья... Корона... Но что-то тревожно сжималось в груди, и он прошептал:

— Я — меч во тьме...

Пламя погасло, и первый вихт ринулся на Джона. Удар пришелся по шее мертвяка, и меч разрубил хрупкие кости от ключицы до болтающихся на поясе ошметков шкур.

— Я — огонь, который разгоняет холод...

Джон вонзил лезвие меча в одного мертвяка и толкнул на второго, позволяя валирийской стали найти еще одну цель.

Меч в руке горел, но Джон не ощущал его жара.

— Я — свет, который приносит рассвет...

Рейгаль позади него дыхнул пламенем по левой стороне, где мертвяки разнесли нагромождение из углей и теперь рвались вперед.

— Я — рог, который будит спящих...

Меч светился. По нему пробегали красноватые всполохи, но это совсем не напоминало тот огонь, что зажег на своем мече Дандарион.

Завороженная, Дени смотрела на пляску этого пламени. И на то, как огонь отражается в броне.

Рейгаль дыхнул пламенем, и в этот миг Дени показалось, что огонь, отразившись в драконьем стекле на доспехе Джона, сложился в ощерившегося трехглавого дракона.

— Кровь от крови моей, — прошептала девушка, глядя на Джона. В один миг все, что она слышала… все, что она знала… все, что казалось ей странным… Все соединилось в единое целое. Она не знала, как и почему, но каждой частицей тела ощущала, что ей открылась правда. — Кровь от крови моей…

Никто не отдал приказ, но, зародившись в рядах, над полем взревел слаженный вопль, и люди бросились вперед.

Краем глаза Джон заметил, как навстречу вихтам подступают люди. Северяне, выходцы из Эссоса, долинцы, речники, ланнистеры, вольный народ — в едином порыве они столкнулись с обезумевшим морем мертвых.

Джону казалось, он слышит крики, но он не мог поверить собственным ушам.

— Белый Волк! — разносилось над морем живых.

— Жги! — орали всадники Долины, размахивая клинками и факелами.

— За Короля! — ревели воины Медвежьего острова. Этот крик подхватили и другие северяне, неся его, как клич в этой кромешной тьме. — За Короля! За Короля Севера!

— Я — щит, что охраняет царство людей... — прошептал Джон, поднимая меч.

Тирион не верил своим глазам. Не верил, но был вынужден признать.

— Они идут за ним, — потрясенно констатировал факт Варис.

— Он… — начал было Тирион, но не смог завершить фразу, чувствуя, что есть что-то, чего он не понимает.

Когда-то от злости он заметил Роббу Старку, что его незаконнорожденный брат обладает большим потенциалом для владыки, чем сам наследник Винтерфелла. Теперь же… Теперь же десницу посетила мысль, что те его слова были пророческими.

Воины держались на некотором расстоянии от Джона, стараясь не попасть под удар пламени дракона. Он же бился прямо в центре этого огненного пекла, словно не чувствуя страха ни перед врагом, ни перед драконом.

Взглянув во взметнувшееся пламя, на миг Джейме показалось, что он видит рядом с Джоном других воинов. Хорошо знакомых воинов в потертых латах Королевской Гвардии. Тенями те плясали рядом с Джоном Сноу, ловко разрубая на части мертвяков.

Джейме моргнул.

Нет, это всего лишь сам Джон Сноу сражался с армией мертвых…

Но секунду спустя Джейме вновь словил себя на странном ощущении, что видит кого-то еще. Кого-то в черной броне, в высоком шлеме, украшенном крыльями. Кого-то с алым драконом на груди.

— Он совсем как Рейгар… — подумал Джейме и ошеломленно замер, а после, чувствуя удивительную ясность и уверенность бросился вперед, позабыв, что потерял руку, позабыв, что прошло больше двух десятков лет с тех пор, как он был самоуверенным зеленым мальчишкой, готовым на все, лишь бы биться рядом с прославленными воинами и войти в их число. Он вернулся назад, в то время, когда был лучшим. В то время, когда еще не наделал так много глупостей…

Меч взлетал и опускался в левой руке Джейме Ланнистера так же проворно, как когда-то в правой. Он разил и разил врагов. И видел рядом своих старых друзей, которые криками и смехом подбадривали его.

— За Короля! — вскричал Джейме. Тот из прошлого, который верил в свои клятвы и хотел быть похожим на своего кумира — Эртура Дейна.

Бой никогда не был красивым зрелищем. С того самого момента, как Джон отправился в Ночной Дозор, он всякий раз убеждался в этом.

Робб… Как они с Роббом любили слушать отцовские рассказы о сражениях, о победах.

Два глупых летних мальчика, веривших в благородство рыцарей и веру в лицах простых вояк…

Не было в этом благородства. Никогда.

Все благородство выдумали менестрели. Выдумали, чтобы им верили глупые невинные юноши и трепетные юные девушки.

В детстве Джон вместе с Роббом любил разыгрывать всевозможные сражения. Ему нравилось на время стать каким-то известным рыцарем и побеждать невидимых врагов. Нравилось добиваться успехов, проходя обучение у мастера над оружием. Но жизнь показала, что война — не красивая сказка, в ней нет благородства и нет даже толики той поэзии, которая так воодушевляла Джона когда-то.

Бой — не красиво. Страшно. Миг выживания. Когда вырываешь свою жизнь из тисков смерти зубами, клыками. Волк ли он? Волк. Дракон? Да. Зверь.

Рядом зарычал Рейгаль, поливая все кругом огнем.

Волк, ведущий вперед свою стаю…

Дракон, способный сокрушать замки, города и целые королевства…

Джон выдохнул, вдохнул и с новыми силами кинулся вперед, рассекая тьму вихтов пылающим во мраке мечом.

Они сражались отважно. Они сражались в сильном душевном подъеме, но волна вихтов, накатывавших и накатывавших на армию живых не убывала.

— Нужно отступать! — проорал сир Давос, опыт и инстинкты которого подсказывали, что как бы ни сильна была сейчас сплоченность людей, силы их на исходе.

Где-то там, за пределами окутавшей все тьмы, уже давно взошло солнце. Если мертвые и могли сражаться сутки напролет, то люди — нет.

Внезапно, будто невидимый ветер прошелся по рядам мертвых. Они еще сражались, но задние ряды замерли, а после стали отступать.

Видя, как вихты медленно отодвигаются назад, Джон остановился и взглянул туда, где рядом с тушей поверженного и догорающего Визериона стоял Король Ночи. Их взгляды встретились. Джон точно знал, что происходит.

— Он вернется… — пробормотал Джон. — Вернется и снова ударит, чтобы на этот раз сокрушить нас…

Дени цеплялась за мех на загривке Призрака и не могла избавиться от ужаса, видя, как вихты медленно отступают.

Армия живых замерла, и никто не вскинул руку, никто не зашелся в радостном возгласе.

Все знали. Все чувствовали, что это не конец.

— Король Ночи лишь попробовал нас на зуб, — прошептала Дейнерис, оглядывая поле и видя среди сотен поверженных вихтов воинов всех мастей.

Люди стояли и ждали. И, лишь когда армия мертвых скрылась за пеленой снежного бурана, в наступившей тишине раздался громогласный приказ Джона:

— Отступаем!

Командиры в разных частях армии споро повторили его приказ, и люди медленно потянулись к замку.

— Ваше величество, вернемся в крепость, — окликнул Дени сир Джорах, но она даже не повернула голову в его сторону, наблюдая за Джоном. А он стоял рядом с драконом и ждал, глядя вперед.

— Мейстер Волкан, — позвала Санса, наблюдая, как в ворота крепости втекает людская толпа, — отправляйтесь.

Мейстер кивнул и поспешил внутрь, где он был гораздо нужнее раненым, чем леди Винтерфелла. Ей тоже нужно было возвращаться. Ее ждут заботы. Нужно оценить ущерб кровле, проверить, насколько паника внутри сказалась на людях и готовы ли повара налить каждому страждущему миску горячей похлебки. Но она не могла сдвинуться с места, наблюдая за братом и за Королевой.

Джон стоял рядом с драконом, а тот недовольно тряс головой рядом с ним, но довольно спокойно фыркал и выдыхал облака пара, когда Джон время от времени поглаживал шею могучего зверя.

Санса знала, что Джон уже давно не тот мальчишка, которого она сторонилась по примеру матери, но только сейчас она с гордостью осознала, что…

— Отец бы гордился им, — озвучила она свою мысль.

— Вы имеете ввиду Эддарда Старка? — задумчиво спросил Тирион.

— Конечно.

— Знаете, леди Санса, мне почему-то кажется, что… — пробормотал карлик, но потом сам себя оборвал: — Нет, этого не может быть.

— Чего? — удивилась девушка.

Тирион не ответил.

Санса вновь перевела взгляд на пустеющее поле и вгляделась в фигурку окутанной белым мехом Королевы, казавшейся крошечной рядом с драконом и лютоволком. Сансу удивило, как эта женщина кинулась к ее брату, но теперь в душе Сансы разливалось тепло от осознания, что между этими двумя все гораздо глубже, чем просто страсть.

Лишь когда армия живых полностью стекла поближе к Винтерфеллу, Джон двинулся в обратный путь.

Как же он устал…

И рука… Еще предстояло выяснить, что случилось с его рукой… Посреди боя Джон мало что чувствовал, но теперь наверняка должна была нагрянуть боль. Правда, пока его терзала лишь усталость.

— Тебя тоже потрепали, — сказал он Рейгалю, медленно шагающему рядом, умудряясь не задевать маленького человека крыльями.

В какой-то миг дракон чуть повернул голову и вывернул шею, заглядывая Джону в глаза и будто отвечая на его вопрос. Невесело усмехнувшись, Джон вновь похлопал зверя по шее, не в силах злиться на него за то, что Рейгаль и его поджарил немного.

— Спасибо, — сказал он дракону, — если бы не ты, то я бы не справился.

Рейгаль шумно выдохнул, сделал неуловимое движение и недвусмысленно выставил вперед лапу, склоняя голову. Джон удивленно посмотрел на дракона, но потом, чувствуя странную уверенность, шагнул на лапу, а с нее — на плечо дракону. Забираться к нему на спину не стал, просто устроился на плече, положив меч на колени.

Так они и шли вперед. Джон настолько устал, что не заметил потрясения на лице сира Давоса, ждавшего своего лорда у требушетов. Не заметил возгласа Джейме Ланнистера, смотревшего на него. Не заметил Тормунда, у которого в бою пострадала борода, и не услышал неудержимый смех вольника. Но он увидел людей, которые полегли в этом первом сражении.

Их было много. Очень много. И будет еще больше…

У Джона заныло сердце.

— Нужно сжечь, — громко сказал он, хотя теперь, в эту длинную ночь, вряд ли хоть кто-то мог забыть об этом.

— Джон! — позвала Дени, когда он поравнялся с ней.

Девушка стремительно обошла замершего Рейгаля и набросилась на Джона, стоило лишь ему спуститься.

— Живой, — прошептала она, обхватив его шею так, будто не верила, что он из плоти и крови. — Живой, живой, живой…

Обо всем позабыв, позабыв о месте и зрителях, она со слезами на глазах целовала его куда придется, шептала его имя и всхлипывала.

— Дени… — позвал Джон, пытаясь поймать ее взгляд.

— Кровь от крови моей, — произнесла она. — От крови дракона…

Джон глубоко вздохнул, осознав, что она догадалась. Он смотрел и искал в ее глазах злость и обиду, но Дейнерис улыбалась и плакала.

— Дени…

Он выронил меч и прижал ее к себе, позабыв, что за ними наблюдают.

— Ты… как? — прошептала она ему в шею. Ей не нужно было много слов, они уже давно понимали друг друга по взглядам и жестам. — Мой брат… Ведь так? Те твои слова в крипте… Лианна Старк?

— Да.

— Как давно ты знаешь?

— Бран сказал мне, когда мы вернулись…

— Так вот почему?..

— Дени, мы…

— Это так важно? — спросила она.

— Нет, — покачал Джон головой, чувствуя, что еще одна часть его души встала на свое законное место, а вместе с этим сердце наполнили удивительный покой и гармония. — Это не важно. Ты часть меня… Мой воздух, мой свет… Жар моего сердца…

Она улыбнулась, не в силах сдерживать счастье.

— Ох… — невольно прервал их сир Давос. — Меч… он горячий, хотя уже не светится.

Джон оторвался от Дени, нахмурился и поднял меч, который Луковый рыцарь вновь уронил на землю. От Когтя на самом деле исходило тепло, а тонкие прожилки в середине клинка тускло светились. Задумавшись, Джон стащил с правой руки изрядно покореженную жаром перчатку, ожидая увидеть там струпья опаленной кожи, но его рука была в порядке.

— Возвращаемся, — наконец сказал он и протянул Дени чудом не пострадавшую руку. — Неизвестно, сколько нам дали передышки, но нельзя терять времени.

Идя рядом с Дени, Джон обернулся к Рейгалю, пытаясь понять, что же случилось. Дракон взглянул на него умными зелеными глазами, но, естественно, не ответил.