Ненастоящее (джен)

Оставив страну на своего Первого Заместителя, Железный Дровосек садится на веселого толстого мула и отправляется в родную Голубую страну.

Чтобы не выдать себя, он надевает заранее сшитый голубой кафтан, шляпу с бубенчиками и широкие штаны. И его плюшевое сердце иголками пронзает боль. Он тут же несколько раз по привычке мигает. А когда-то — жевал. Когда-то он был Жевуном и мечтал о собственном домике, красивой доброй жене и загорелых ребятишках. Мечта так и остается мечтой, и Дровосек приходит к выводу, что новое сердце к любви равнодушно. Оно доброе, честное, справедливое и энергичное, но отчего-то оно не жаждет любви. Может быть, есть и без нее счастье? А может, сердце просто устало ждать?

— Да никак это ты, друг! — Прем Кокус обнимает его крепко и радостно. — Ты наша гордость. Жевун, управляющий целой страной! Как твои дела, как Мигуны?

— Все здоровы, — Дровосек молчит о своем ноющем о Родине сердце. — В стране все прекрасно, да и недавно нас навещала волшебница Стелла, помогла хворающим.

Кокус распахивает перед Дровосеком дверь домика. Внутри ничего не изменилось, словно и не пробежали эти годы: печь, полка с горшками, кровать с голубым покрывалом.

— Жива матушка?

— В том году померла, да ей уже очень много лет было, — Кокус ставит перед ним тарелку с тушеным мясом и овощами. Потом смеется. — Я и забыл, что ты не ешь. Грустный ты, друг мой.

Дровосек кивает: Голубая страна всколыхнула в нем слишком много воспоминаний. Поговорив с Кокусом ребятишках, о школах, о запасах для зимы и проблемах с прошлогодним урожаем, Дровосек отводит мула в маленькую конюшню и решает навестить места, где бегал еще своими ногами.

Он идет по дороге, здороваясь с Жевунами. Да, хорошо! Солнце родной страны светит приятнее, и небо кажется голубее. Дойдя до золотого поля ржи, Дровосек останавливается, любусь простором. В Фиолетовой стране таких просторов нет, там много гор, ущельев и рек. И тогда он вдруг понимает, что это трепетание сердца и есть любовь к родной земле. Он проводит железной рукой по колосьям и шагает в ржаное поле. На самое окраине, по ту сторону, стоят старые домики Жевунов, и Дровосек без труда находит свой, давно заброшенный. Вот Мигуны бы удивились его простоте! С тех пор, как он сделался Правителем, дома Мигунов стали очень техничными: по делам помогали маленькие механические человечки. А для полевых работ придумали специальные хитрые инструменты.

— Мальчики сказали, что ты здесь. Заметили тебя у дома Кокуса.

Дровосек оборачивается, вздрогнув от звука этого голоса. Его невеста — бывшая, поправляет он себя мысленно — стоит перед ним, вытирая мокрые руки о передник. Ее домик стоит через два от его собственного, с уже прогнившей крышей.

— Просто так здесь? — интересуется она. — Или по делу какому?

Дровосек рассматривает ее круглое веснушчатое лицо, заглядывает в зеленые глаза. Мими уже выглядит не такой юной, как тогда, но для него она по-прежнему остается самой красивой.

Он отчаянно мигает. Сердце трепещется еще сильнее, чем от любви к своей Голубой стране. Значит, все еще чувствует!

— Просто так. Да вот услышал, что у вас сильная засуха была, думаю, моя страна может помочь с урожаем. Говорят, зима ожидается суровой.

Мими пожимает плечами. Дровосек продолжает смотреть на нее: ради ее любви он пережил этот страшный заговор топора. Он знал, теряя ноги, руки, туловище, сердце, испытывая страшную боль: она будет рядом, она не отвернется! И потом, ржавея в лесу, он верил, что сможет вернуться, а она — поймет и примет.

— Сколько ребятишек-то?

— Пятеро. Старший вот учиться начнет уже, — Мими широко улыбается.

Дровосек качает головой. Поздно Жевуны идут в школу! В девять лет уже надо уметь считать и писать, как дети Мигунов, а не с игрушками деревянными бегать. Старший... Как раз девять лет назад Дровосек радостным победителем вернулся в Голубую страну, чтобы позвать Мими с собой. Сколько хорошего они могли бы принести в этот мир! Сколько замечательного Мими могла бы рассказать женщинам Мигунов! Она могла бы научить их прясть и ткать, прделилась бы детскими шутками и колыбельными.

— Почему ты тогда отказалась? — тихо спрашивает Дровосек, трогая рукоять топора, спрятанного в специальных ножнах.

Мими переминается с ноги на ногу. В окнах ее дома появляются лица детей, а за ними — тучное лицо мужа-Жевуна, хмурящего брови. А за этим тучным лицом мелькают желтые глаза тётки Мими: самодовольные и счастливые. Здесь, племянница, при ней! И все ее капризы выполняет.

— У тебя сердце, — Мими касается пальцем его железной груди, скрытой под кафтаном, — ненастоящее.