Черепаха льда и огня (джен)

Джон присел у огня, вороша костер палкой. В палатке слышался голос Старого Медведя, перемежаемый карканьем ворона и тихим говором Куорена, но слов Джон не разбирал. Хорошо, что Альфин Убийца Ворон убит. Он был одним из самых кровожадных вожаков одичалых и заслужил свое прозвище, убив немало черных братьев. Почему же Куорен так мрачен, если он одержал победу?

Джон перебирал в памяти последние события: поход через оставленные жителями деревни, замок Крастера, обсидиановое оружие. Он вытащил свой новый кинжал из ножен и вновь осмотрел его. Драконье стекло острее стали, но хрупкое — таким оружием не ударишь сильно и не пробьешь доспехи. Даже кожаная одежда или шуба может сдержать удар такого кинжала. Зачем же оно здесь?

Эдд окликнул Джона и указал ему на собранную для офицеров еду.

— Сам им подашь или мне пойти?

Джон убрал кинжал в ножны.

— Давай я. — Ему хотелось послушать, о чем они говорят.

Эдд отрезал три толстых ломтя от черствой ковриги овсяного хлеба, положил на них ветчину, накапал сала и выложил в миску сваренные вкрутую яйца. Джон взял миску в одну руку, деревянное блюдо с хлебом в другую и, пятясь задом, вошел в палатку.

Куорен и Мормонт не прервали беседу при появлении стюарда. И Джон услышал об огромной армии, которую собирал Манс-Налетчик и о страшном колдовстве, которое могло бы обрушить стену. Когда Куорен предложил послать небольшие отряды на разведку, оставив главные силы дозора на Кулаке, Джон понял, что это его шанс доказать, что он вполне мог бы быть разведчиком, как и его дядя. Но напрашиваться было нельзя.

Впрочем, этого и не потребовалось. Куорен взглянул юноше в лицо и все понял.

— Я выбираю Джона Сноу, — произнес он, глядя на Мормонта.

* * *

По улицам Миэрина разливалась огненная река. Дотракийцы, ведомые Хэмишем, с аракхами и факелами в руках, скакали по улицам, рубя всех, кто пытался оказать сопротивление. Миэрин всегда надеялся на стены, а не на войска — отряды стражи у господ были немногочисленны, а Безупречных хватало лишь на дежурство на стенах. Сейчас Безупречные пытались перегородить улицы, но всадники уже широко разошлись по городу и могли практически каждую баррикаду атаковать со всех сторон.

Коэн смотрел на варваров, и его сердце радовалось. Вот что он хотел бы сделать с Гункунгом! Нет ничего лучше, чем вот такое открытое варварство! Быть императором и правителем — это не для него.

Ради этого стоило пробираться в город чуть ли не по горло в дерь… удобрении, оборвал он себя, вспомнив уроки Спасли. Стоило отбиваться от крыс ростом с человека. Когда они вошли в город, их никто там не ждал. А дотракийских парней вообще приняли за местных гладиаторов. Одна из гладиаторских школ находилась совсем недалеко от ворот, и разведчикам удалось пробраться внутрь. Сбив с рабов оковы, они устроили бунт, отвлекший стражу от ворот, и Коэн преспокойно открыл ворота изнутри. А затем ему оставалось продержаться каких-то семь минут, прежде чем это заметили в лагере и всадники доскакали до города.

Ему навстречу попались трое дотракийцев, тащивших на веревке связанных пленников. Коэн поинтересовался:

— И что вы собираетесь с ними делать?

— Продадим рабовладельцам в Миэрине, конечно, — ответил один из них.

— Хм, а мы ничего не путаем, — усомнился другой. — Как-то мы не подумали об этом. Миэрин — это ж здесь…

— Ага, — заржал третий, и его конь присоединился к хозяину. — А рабовладельцы — это как раз они. Как мы их продадим им же?

— Мы можем предложить выкуп, — произнес один из пленников. — У нас есть золото.

— Уже нету, — прервал его первый. — Все золото мы уже забрали и оно теперь наше. Нет, тебе нечего нам предложить. А вот твоим дочкам — есть!

Всадники погнали пленников в переулок. Третий замешкался.

— Кхал, не хочешь присоединиться к нам? — спросил он.

— Пожалуй, нет, — ответил Коэн. — Мне еще есть, чем тут заняться.

Коэн углубился в городской лабиринт. Петляющие переулки вывели его, наконец, к Великой Пирамиде. Несколько сотен дотракийцев как раз в этот момент сломили сопротивление хозяев пирамиды на ступенях при входе и ринулись внутрь. Коэн не отставал.

Он неуклонно шел наверх, хотя ноги уже начинали болеть от этих нескончаемых лестниц. Но покои для гостей, террасы с фонтанами и гобелены не привлекали Коэна. Он видел, что с каждым новым уровнем помещения становятся все богаче, значит он на верном пути.

И вот, наконец, он дошел. Такие железные двери ставят у сокровищниц. Здесь был пост стражи, но все стражники, очевидно, убежали вниз и были убиты там. Сокровищницу защищал лишь замок на двери. Коэн за два удара мечом перерубил дужку замка и распахнул двери.

Он мог видеть груды золота и серебра, драгоценные камни, украшения, блюда и кубки, сваленные на полу огромными кучами. В глубине зала на отдельном каменном постаменте стояла золотая гарпия ростом вдвое выше Коэна.

Но пройти к сокровищам было нельзя — за первой дверью оказалась вторая. Портал.

Белое свечение, такое же, как то, через которое Серебряная Орда прошла к Дотракийцам, занимало почти весь дверной проем, и Коэн не смог бы протиснуться между порталом и стеной.

Наверное это знак богов, решил старый варвар. Они напоминают мне, что есть вещи, которых любой уважающий себя варвар жаждет больше, чем золота, драк или женского тела. И это приключения! [*38]

С занесенным над головой мечом Коэн выпрыгнул в портал и тут же рубанул возникший перед ним предмет.

* * *

Словно растопыренные пальцы умирающего, вонзались в серое неприветливое небо башни Харренхолла. «Хорошо еще, — подумала леди Кейтилин, — что мы успели до дождя и плотнее запахнулась в плащ». Бриенна кивнула ей, словно прочитав мысли.

Ворота Харренхолла были заперты, но, услышав, кто прибыл в замок, стражники с ободранным человеком на щитах немедленно распахнули их. Проезжая через тоннель ворот Кейтилин вздрогнула — она и представить себе не могла стен такой толщины. Здесь ее дочь в безопасности!

«Нет никакой безопасности, — шепнул голос в ее голове. — Стены Винтерфелла не уберегли твоих сыновей от захвата Теоном. Стены Королевской Гавани не уберегли Неда от королевы. Люди важнее стен».

Русе Болтон встретил мать Короля Севера на тренировочном дворе. Сам он был в кольчуге и шлеме — похоже, тоже тренировался.

— Да, — подтвердил он тихим голосом ее догадку. — Хоть я и надеюсь остаться лишь командиром в битве, но всегда есть риск, что какой-нибудь храбрый рыцарь прорубится прямо ко мне. Боюсь мне не удастся отбиться от него пиявками. Идемте, миледи, я покажу Вам дочь. И пару писем.

В небольшой комнатке одной из башен, охраняемая стоящими у дверей латниками, Санса сидела и вышивала на платке изображение лютоволка. Ей хотелось иметь хоть какое-то напоминание о доме. Здесь все были подчеркнуто вежливы с ней, все же она была принцессой, сестрой короля. Но среди гарнизона не было ни одного хорошо знакомого ей с детства человека — всех солдат Старков Робб оставил при себе, и теперь ее окружали знамена Болтонов, Фреев и Толхартов.

— Миледи Санса, — произнес тихий голос за дверью, и Санса вздрогнула. Она опасалась лорда Болтона, было в этом что-то инстинктивное, как будто он и сам был большой пиявкой, что может неожиданно напасть и выпить всю кровь. — Нам нужно поговорить. Я привел гостью…

Дверь распахнулась, и леди Кейтилин ворвалась внутрь. Она уже больше года не видела свою дочь и не собиралась терять теперь ни одной минуты. Санса подняла голову от вышивки, прошептала «мама» и упала в объятия Кейтилин, заливаясь слезами.

Обнявшись, мать и дочь стояли и даже ничего не говорили, но их идиллию разрушило покашливание лорда Русе.

— Я прошу прощения, что прерываю вас в такой момент, — начал он. — Но, как я и говорил, есть еще и письма, которые мы должны обсудить. Во-первых, Ваш брат, миледи, прислал мне письмо, в котором потребовал отправить леди Сансу под сильной охраной для встречи с Вами. Я уже даже отобрал охрану под командованием капитана моих гвардейцев Уолтона Железные Икры. Сегодня днем они должны были отбыть. Но утром я получил это.

Русе помахал обрывком пергамента.

— Прибыло из ставки короля Робба. Король Робб, чрезвычайно благодарный богам и Линту Сервину за возвращение его сестры Сансы, приказывает отправить Сансу под сильной охраной в Горький мост и — вероятно — далее в Хайгарден. Он отправил лорду Мейсу Тиреллу предложение заключить брак между Сансой и наследником Мейса Уилласом Тиреллом. У него есть основания полагать, что это предложение будет успешным. Нам приказано после получения согласия двигаться к Тамблтону. Там мы получим окончательное извещение — следовать ли нам дальше или возвращаться. Кроме того, нас смогут нагнать гонцы из Харренхолла, если ситуация изменится в другую сторону.

Русе положил пергамент на стол и улыбнулся.

— У меня лишь одна Санса Старк, и я не мог выполнить оба приказа. Что скажете, миледи?

Кейтилин поглядела на него, а затем вновь принялась гладить Сансу по волосам.

— Нам нет нужды ехать в Риверран, милорд, — произнесла она. — Я присоединюсь к отряду. Мне уже довелось побывать в Горьком Мосту, когда был жив Ренли Баратеон. И мне действительно еще тогда показалось, что мы могли бы договориться с Простором.

— Мама, — спросила Санса, — мы сможем взять с собой служанку Нэн? Лорд Болтон приставил ее ко мне, и мы с ней сдружились.

— Я не возражаю, — кивнул Русе. — Очень бойкая девочка, не сомневаюсь, что она выдержит переезд.

«А вот про себя я сомневаюсь куда больше, — подумала Санса. — Мои ягодицы до сих пор помнят эти сто миль до Харренхолла».

— Пожалуй? отправить командиром охраны такого посольства обычного сотника будет неуважительно, — промолвил лорд Болтон. — Я распоряжусь увеличить охрану, и сам отправлюсь с Вами.

«Ты просто надеешься, — подумала Кейтилин, — что и сам урвешь что-то в этой поездке. Уж не знаю что — жену ты себе уже взял, а наследников у тебя нет. В случае же боя ни три сотни, ни три тысячи не спасут нас — армия Простора все равно больше».

Русе поклонился и вышел. Санса взглянула на мать новыми глазами, в которых, казалось, место ужасов Королевской Гавани начинают снова занимать сказки и песни.

* * *

— Мне кажется, мы сделали все, что могли — зевнул лорд Лейтон. — Предлагаю отправиться спать. Мне уже давно не пятнадцать лет, да и в пятнадцать я не любил бессонные ночи.

Дейенерис, которой как раз и было пятнадцать, тоже чувствовала себя усталой. Сначала ей пришлось убеждать лорда Лейтона в том, что она знает, что делает. Затем они убеждали Архимейстеров Цитадели — не только в этом, но и в том, какими путями это требуется реализовывать. Составляли типовой текст письма и обсуждали изменения, которые придется вносить индивидуально. Несколько часов они провели над картой, пытаясь рассчитать правильное время. Цитадель прислала переписчиков и художников, те сидели в гостевых покоях рядом и копировали письма и прилагающиеся к ним карты. И вот, наконец, воздух наполнился шумом крыльев и вороны отправились в долгий путь.

— Вы правы, лорд Лейтон, — кивнула она. — Мы сделали все, что смогли. Первый ворон долетит завтра, последние — через четыре-пять дней. Мы можем пойти отдохнуть. Но прежде у меня будет к Вам последний вопрос.

Она встала и встряхнула своей серебристой шевелюрой, прогоняя сон.

— Скажите, а почему Вы вообще настолько активно включились в помощь мне? — спросила она. — Я понимаю, что Вы поклялись мне в верности, но у всякой верности есть границы, и я бы никогда не потребовала у Вас столько денег, сколько нам сейчас понадобится. Я была бы благодарна уже за то, что верность писем гарантирована честью Хайтауэров. Ваше дополнение было гениально, и я уверена, что оно привлечет на наше мероприятие еще больше лордов — но оно дорого обойдется Староместу.

— Мне в общем-то не на что тратить деньги, — ответил Лейтон. — И я уверен, что корона не забудет мою поддержку. У меня будут две просьбы к Вашему Величеству, и я надеюсь, что Вы выполните их. Но можете и отказать — заранее я ни о чем не договаривался, как Вы помните. Во-первых, я считаю, что Цитадель должна расширять прием и развивать новые направления в науке, но здесь она окружена городом со всех сторон и места для расширения нет. Я хочу просить построить филиалы Цитадели в крупных городах — там будут готовить мейстеров только по обязательным предметам — медицине, счету, военному делу. В маленьких замках большего и не надо. А здесь будет центр более продвинутой науки.

— Это хорошее дело для государства, — кивнула Дейенерис. — Я с радостью соглашусь, но согласятся ли мейстеры? Разве не они хотели сконцентрировать все знания мира? Согласятся ли они послать преподавателей в Белую Гавань и Солнечное Копье?

— Они после столкновения с иномирянами сами поняли, что у них еще впереди много исследований, для которых понадобится свободное место. Марвин говорит, что две трети архимейстерского совета уже сейчас проголосуют за это предложение, а из остальных половина разве что штаны не пачкают, сидя на заседаниях и их мнение вообще никого не интересует.

— Тогда у меня нет возражений, — кивнула королева. — А вторая просьба?

— Я знаю, что Королевская Гавань уничтожена, — произнес лорд, словно буравя Дейенерис своим острым взглядом. — Вам понадобится новая резиденция и, вероятно, новая столица.

— И Вы хотите, чтобы ей стал Старомест, верно? — просияла Дени. — Это будет нетрудно устроить — центр Веры и так сместится обратно к Звездной Септе, а место для новой королевской резиденции можно будет найти на берегу реки…

— Нет, — перебил ее лорд Лейтон, скривившись. — Я как раз хочу попросить, чтобы Старомест не стал столицей. Мои дети и вассалы бывали в Королевской Гавани и рассказывали мне о том, как и чем там живут люди. Мне куда больше нравится нынешнее положение дел — я не хочу, чтобы все отбросы стекались ко мне в надежде выслужиться перед королевой. Если Вам нужен мой совет — выберите какой-нибудь достаточно большой замок, лорду которого он не слишком дорог, выкупите его и запретите строительство вне пределов замковых стен. В принципе, один такой у меня на примете есть — Драконий Камень. Это будет весьма исторично, не слишком далеко от прошлой столицы, а главное — Станнису он в скором времени будет не нужен, ведь Станнис станет лордом Штормового Предела, если я верно Вас понял?

— Это любопытная мысль, — согласилась Дени. — Я уже задумывалась, как избежать в будущем толпы подхалимов и интриганов и так ничего и не придумала — но хотя бы лишить их возможности устраивать народные бунты прямо под стенами дворца — идея замечательная. Вот только Драконий Камень слишком уж изолирован от королевства — если я еще могу надеяться летать на драконе, то у других лордов такой надежды нет, а корабли бывают опасны… Нет, я знаю замок получше, большой, почти в центре континента и никому не нужный. И исторически тоже связанный с драконами и объединением страны.

* * *

— Я помню, мама, — прошептала Санса, — как мейстер Лювин рассказывал нам про Хайгарден. Он говорил, что это красивейший замок во всех семи королевствах! Как ты думаешь, я действительно смогу стать женой Уилласа Тирелла? Почему, кстати, его не называют сиром?

— Санса, — покачала головой леди Кейтилин. — Я сама практически стала хозяйкой замка, когда мне было двенадцать — не Винтерфелла, конечно, а Риверрана. И тогда же была помолвлена с Брандоном Старком. Сейчас время военное и одними помолвками обходятся редко — разве что Робб еще только помолвлен, а не женат. Опять же — во время восстания Роберта мы срочно сыграли свадьбу с твоим отцом, чтобы укрепить союз.

Санса кивнула.

— Уиллас старше тебя, дочь. Сейчас ему года, наверное, двадцать три или двадцать четыре. И я удивлена, что он все еще не женат. Уж не знаю, для кого Тиреллы его берегли — но ты сейчас одна из лучших партий в Семи Королевствах. Понимаю, почему Робб верит в то, что ему удастся заключить этот союз.

— Но двадцать четыре года, мама! — перебила Санса. — Он же старше меня вдвое! А что будет дальше? Мне тридцать, а ему шестьдесят?

— Посчитай получше, — мягко улыбнулась мать. — Тебе тридцать, а ему сорок два. Не такая уж большая разница. Кажется, я говорила тебе, какая разница в возрасте у лорда Фрея и его последней жены?

Санса вздрогнула.

— Да уж. Ей семнадцать, ему девяносто…

— Такого я тебе никогда не пожелаю, дочь. В лишних нескольких годах мужчины нет ничего страшного. И тебе следует знать, — продолжила Кейтилин, — что Уиллас — хромой. В юности он участвовал в турнире, и его придавило лошадью. Тем не менее, я слышала о нем только хорошее — он умен, красив, любит песни, книги и соколиную охоту. Мне кажется, вы станете хорошей парой. Я же знаю, что ты всегда мечтала отправиться на юг.

— Он не станет участвовать в турнирах?

— Он — нет, но оба его брата — да, — ответила Кейтилин. — Сира Лораса ты встречала в Королевской Гавани. Сир Гарлан, говорят, немного уступает ему с копьем, но превосходит в рубке на мечах. Они оба часто бывают в Хайгардене. И уж, конечно, они будут на турнире в честь вашей помолвки. А потом турниры, возможно, придется прервать на долгое время — зима близко, Санса, все будут заняты выживанием. Хотя на юге зимы куда мягче… Не знаю.

Кейтилин встала.

— Я пойду поговорю еще с лордом Русе о нашем будущем походе. Нельзя вот так просто срываться и скакать во весь опор — ты, в конце концов, принцесса, а не простая городская девица, которую родителям надо срочно сбыть замуж. Оставайся здесь. Я попрошу кого-нибудь принести тебе книгу о Хайгардене — наверняка в местной библиотеке что-нибудь найдется. И помни — теперь, когда ты вернулась ко мне, у тебя все будет хорошо. Если Тиреллы откажут нам — мы все равно найдем тебе хорошего мужа.

* * *

Ворон сел на подоконник и каркнул. Прикованный за лодыжку мейстер подошел к окну, насколько позволяла цепь и приманил птицу на горстку зерна. Караульный, сидевший в его комнатушке, протянул руку, и мейстер вложил в нее полоску пергамента. Второй караульный остался в комнате, а первый двинулся за ворота замка — к шатру своего короля.

Робб потирал повязку на руке. Военный лекарь сказал ему, что рана отлично заживает и запретил ее чесать, но сдержаться было трудно. Поэтому лекарь замотал рану тряпкой, вымочив ее в каком-то белом месиве, в результате чего тряпка стала твердой и теперь достать рану было невозможно — только давить на нее всей тряпкой сразу. Кроме того, тряпка приклеилась к волосам на руке, что дополнительно делало все движения весьма неприятными. Робб был готов пообещать, что больше чесаться не будет — лишь бы эту дрянь сняли с его руки. Кроме него в палатке сидели Черная Рыба, Уолдер и леди Мейдж.

Сир Бринден принял у караульного письмо и зачитал его. Воцарилось молчание.

— Ну что же, откашлялся Уолдер. — Жаль, что мы не получим помощи от железян. Вдвойне жаль, что нам не удастся выгнать их с Севера без боя. Пусть лорд Рикард продолжит начатое — как полагаете?

— Да, он может устроить на Пайке пустыню, — протянул сир Бринден. — Но переправляться на другие острова опасно: его корабли не предназначены для боя, да и люди не сильны в абордажных схватках. Он написал, что подожжет все леса, до которых сможет добраться, верно? Это лишит их материала для новых кораблей. А затем пусть садится на корабли и плывет обратно. Мы же напишем об этом в замки Севера — может быть железнорожденные поймут намек и уберутся.

— И еще одно важное последствие от всего этого, — подметил Робб. — Теперь нам точно не взять Ланниспорт и Утес, смысл пребывания здесь утрачен. Пора возвращаться. Нам не с кем больше заключать мир, если вести о Королевской Гавани правдивы. Лорды, леди, мы отправляемся в Риверран, где и устраиваем совет. Армия пусть движется туда же по уже известным тропам. Сир Бринден, Ваши разведчики готовы провести армию назад?

Черная Рыба кивнул.

— А мы, — продолжил Робб, — как и прочие лорды, двинемся коротким путем. Отберем охрану в сотню человек, пройдем через Пендриковы холмы и поплывем по Камнегонке. Лодки заберем у местных и их же наймем, как рулевых и лоцманов. Если все пойдет хорошо — мы окажемся в Риверране уже через пять дней. Ситуация меняется слишком быстро, и нам тоже нужно реагировать быстро. Собирайтесь, лорды и леди. С собой кроме еды и оружия — ничего не берем. Серый ветер, ко мне!

Лагерь под стенами Крэга забурлил. Сотня всадников, взяв запасных лошадей, ускакала в холмы. С ними отправились Король Севера и Трезубца и его приближенные. Маленький Джон, оставленный за командира, начал сворачивать лагерь и готовиться к походу. Он предпочел бы тоже участвовать в совете, но отец грубо оборвал его.

— От Дома Амберов могу говорить я, — отрезал он. — А нас двоих никакая лодка не поднимет. Так что тебе все равно оставаться здесь. Если не хочешь быть командиром — я назначу одного из Фреев.

* * *

В Башню Искусств зашла весьма странная компания — две пожилых уже женщины с метлами в руках и бородатый мужчина с орлом на плече.

Пробегавший мимо Думминг Тупс был остановлен одной из женщин — она ухватила Тупса за руку, моментально остановив его движение.

— Я уверена, — произнесла Нянюшка Ягг, — что такой милый молодой человек не откажется нам помочь. Нам срочно нужно видеть аркканцлера.

Думминг почему-то решил не спорить. Он провел их к кабинету и постучал несколько раз, пока, наконец, не услышал: «Да заходите уже, сейчас я не играю в дартс!».

Тут же Тупса развернула какая-то сила и рукоятка от метлы придала ему верное направление движения — прочь от кабинета начальства. Уже уходя, он услышал первую изумленную реплику Аркканцлера: «Госпожа Ветровоск, какими судьбами?..»

Тупс хотел остаться и понаблюдать, однако уже через минуту троица вышла из кабинета. За ними последовал Чудакулли, надевающий на ходу свою парадную мантию.

— Вы же подвезете меня, матушка? — поинтересовался аркканцлер.

— Садись, — прикрикнула та. — Что у вас тут за бардак творится? Почему Витинари живет у Ваймса? Естественно, мы сначала прилетели во дворец!

А затем две перегруженные метлы вылетели в окно.

* * *

— Подойди-ка сюда, — прикрикнул Элмар Фрей. Арья поставила на подоконник поднос и кувшин, не в первый раз поразившись высоте башни, а затем подошла к мальчику.

На этой лестнице редко кого можно было встретить. Но по ней проходил самый короткий путь из отведенных Сансе покоев на кухню. Арья по-прежнему старалась не выходить из образа простой служанки, поэтому часто бегала по поручениям сестры. Сейчас в замке появился еще один человек, которому она могла бы раскрыться, но решила немного подождать — после отъезда из Харренхолла у лорда Болтона станет еще меньше возможностей причинить ей и матери проблемы, а сейчас уверенности все еще не было. Возможно, она просто слишком привыкла прятаться? Будет ли она когда-нибудь вновь доверять своим силам? Или в будущем ей предстоит прятаться от жизни, бурлящей вокруг, в своей комнатке в Винтерфелле? Ну уж нет!

Но вот сейчас прятки не удались. Что здесь делает этот мальчишка?

— Очень хорошо, что я тебя тут встретил, — заявил Элмар. — Кажется поход откладывается, а то я бы так и не успел.

Он вытащил из кармана три серебряных монеты.

— Это будет тебе. Не бойся, не ворованные. Лорд Русе дает мне немного денег, он считает, что у меня уже вполне могут быть свои расходы, о которых он не хочет ничего знать.

— И что же я должна тебе продать? — поинтересовалась Арья. Вопрос и со стороны служанки не казался странным — замковым слугам такие деньги платили примерно за месяц работы. И то если Амабель не скупилась. Сама Арья никогда с ней не спорила — ей деньги были сейчас не нужны, а если вдруг она надумает бежать — можно будет накануне украсть денег прямо из кармана кого-нибудь из подвыпивших солдат.

— Раздевайся, — предложил Элмар.

— Почему бы тебе просто не пойти к девкам, которые этим зарабатывают? — спросила Арья. Указав на свое бесформенное коричневое платье, она добавила: — У меня еще даже сиськи не растут, что ты надеешься там увидеть?

— Я пробовал, — скривился Фрей. — Они меня обсмеяли. Назвали слишком маленьким. Сказали, чтобы я через пару лет приходил, тогда они меня всему обучат. А угрожать им — себе дороже, распустят про меня слухи…

— Извини, но твой стручок меня тоже не очень интересует, — сказала Арья. — Я тоже еще слишком маленькая. Приходи года через три — договоримся. К тому же мне мать говорила, что до первой лунной крови этим заниматься нельзя, а то детей не будет. Вы же хотите, милорд, чтобы Вашим будущим детям тоже было кого зажимать по темным углам?

— Солдаты говорили мне, что девки могут работать не только щелью, — намекнул Фрей. — Рот-то у тебя уже вырос? Так что давай, не отказывай мне. Иначе я скажу лорду Русе, что ты воровала деньги, и их действительно найдут у тебя в каморке. И тогда он сдерет с тебя кожу, а я послушаю, как ты визжишь. Да и вообще — когда кончится война, я женюсь на принцессе — должен же хоть я к этому времени набраться опыта, коли ей нельзя?

Во время разговора Арья постепенно отступала к стене и окну. И в тот момент, когда Элвину показалось, что он уже почти прижал служанку к стене, она схватила с подноса кухонный нож и, не целясь, ударила его в живот.

Фрей отшатнулся, изумленно глядя на кровавое пятно, расползающееся по одежде. Затем его глаза закатились, и он осел у окна. Арья придержала его на площадке, чтобы тело не покатилось по лестнице и дождалась последнего вздоха. Затем она сдернула с него бриджи до колен, взяла поднос и, стараясь не вляпаться в вытекающую кровь, пошла наверх. Хорошо, что на подносе была кровяная колбаса, подумала она, можно не заботиться о том, чтобы стереть следы от ножа.

А стручку Фрея и впрямь не мешало бы подрасти, а то принцесса была бы недовольна, решила она.

* * *

Удар меча разбил стекло и разрубил лежащую под ним веревку. Коэн огляделся.

Он находился в небольшой комнатке, чем-то похожей на сокровищницу. По крайней мере, в ней тоже были драгоценности и монеты. Почему-то все они лежали под толстыми стеклами, а рядом с ними были приделаны таблички с мелкими буквами. Коэн удивленно пожал плечами — в таком месте ему еще бывать не доводилось. Затем он обнаружил справа от себя дверь и толкнул ее. Дверь оказалась заперта, но поддалась, когда Коэн навалился на нее плечом. Как оказалось, запирала ее простая задвижка, а с наружной стороны был всего один стражник и тот невооруженный. И старый.

— Что вы там делали? — гневно забрызгал слюной через наполовину беззубый рот этот охранник. — Не знаете что ли — этот отдел музея сейчас закрыт!

— А где я вообще? — поинтересовался Коэн.

— Вы вломились в Цортскую Пирамиду, в музей истории государства и не знаете… — начал было старичок, но как раз в это время он заглянул за выбитую дверь и испустил горестный вопль. — Вы разбили витрину и разрубили Цортский Узел!

— Жаль, конечно, что не Миэринский, — ответил Коэн. — Но так уж вышло. И кстати, я заметил, что кусочков образовалось слишком много — похоже, я не первый, кто его разрубил.

Не слушая причитаний старичка, Коэн выскочил на улицу и быстрым шагом направился прочь от пирамиды. Хорошо бы было добыть лошадь, но и пешком можно уйти от погони — если она столь же медленная, как и ты. Великая Пирамида Цорта, постепенно уменьшаясь, оставалась все дальше и дальше.

После еще пары часов прогулки Коэн, наконец, дошел до реки. Могучий Цорт медленно катил свои волны мимо отмелей, на которых дремали крокодилы. Несколько отважных рыбаков пытались выловить в реке рыбу [*39]. А чуть поодаль, на берегу, сидели двое — обоим было лет по тридцать. Один невысокий, в черной с серебром одежде, с небольшой аккуратной бородкой и серо-зелеными глазами. Второй — в оранжевом халате и чалме, кареглазый и смуглый. Они сидели на огромном ковре и играли в кости. Рядом с первым лежала большая кучка золотых монет, со вторым — кучка поменьше.

А чуть поодаль, сложенные в кучу, лежали мечи и сабли, кольчуги и панцири, которых хватило бы на десяток людей.

— Рады видеть Вас, путник, наклонил голову первый. — Вы выглядите достаточно старым — может быть Вы волшебник? Мы уже давно ждем здесь волшебника.

Второй кивнул, отчего чалма чуть не упала с его головы.

— Нет, — ответил Коэн. — Я не волшебник, я только учусь. А что у вас случилось? Мне доводилось иметь дело с некоторыми волшебными предметами [*40].

— Этот сын осла и внук змеи, — начал человек в халате, — вынырнул из реки как раз в тот момент, когда мы совершали ритуальное омовение. С ним оказались несколько его солдат, которые тут же ввязались в драку с моей охраной, которая была в тот момент без доспехов. В результате они перебили друг друга, а в процессе драки те, кто выбежал на берег, несколько повредили ковер, и теперь он отказывается лететь дальше.

— Я уже говорил Вам, принц, — встрял первый. — Ослы и змеи не при чем. Я просто не успел их остановить. Да я и сам был в шоке — нырнул в Мандере, а вынырнул неведомо где. Вероятно моя охрана испугалась за меня и последовала сюда, а ваших ребят приняла за похитителей. Их нужно понять и простить — они ж простые солдаты, думать не обучены, а сам я не успел ничего понять, как началась драка.

— А Вы купались в одежде? — удивленно спросил Коэн.

— Нет, принц любезно поделился со мной своим гардеробом, — усмехнувшись, ответил сероглазый. — Я выбрал те цвета, которые всегда предпочитал.

— И чего вы тут теперь ждете?

— Я отправил обратно в Аль-Хали свою прирученную птицу, — сообщил второй и поплотнее запахнул халат. — Она должна была уже давно долететь туда, и за мной должны были прислать другой ковер. Вообще-то я направлялся в Анк-Морпорк на мирные переговоры.

— В принципе, я мог бы попробовать разобраться с ковром, — протянул Коэн. — Если вы возьмете с собой в Анк-Морпорк и меня.

— И меня, — добавил невысокий. — Я готов оплатить пролет.

— Хорошо, — указал на землю рядом с ковром Коэн. — Слезайте. Есть у меня одна идея.

Игроки слезли с ковра и встали рядом с варваром, который пытался притвориться волшебником. Коэн вспомнил свой опыт общения с Сундуком — вполне вероятно, что ковер тоже обладает зачатками самосознания. Ну, проверим…

— Эй, ты, — крикнул варвар и стукнул по ковру рукоятью меча. — Сейчас же поднимайся, или я тебя разрежу на кусочки и скормлю крокодилам!

Ковер встрепенулся, но остался на месте.

— Ага, кусочков боишься, — стал рассуждать Коэн, — но не боишься крокодилов. Может скормить тебя рыбам?

— У меня был один знакомый, — произнес сероглазый, еле сдерживая смех, — который любил угрожать каждому мужчине отрезать член и скормить его козлу. Это ковер, добрый сир, а не человек. С ним это не сработает.

Коэн перебирал в уме всех врагов тканей и ковров, о каких слышал. Да, пожалуй это подойдет.

— Я тебя скормлю мышам, — проревел он. — Они проедят в тебе множество дырок, раздернут на ниточки и сожрут. Быстро вверх!

На этих словах ковер, наконец, поднялся с земли. Коэн тут же ухватился за угол ковра, не давая ему улететь. Указав второй рукой в приглашающем жесте, он сам подтянулся на одной и запрыгнул на ковер. Остальные заняли места рядом и ковер, словно бы и не пытался обмануть своего хозяина, направился в сторону Анк-Морпорка.

— Если все пойдет хорошо, — объявил хозяин ковра, — то мы через полтора дня доберемся до Анк-Морпорка. Не сыграете ли пока что с нами в кости?

* * *

Мягкое вечернее солнце опускалось за горизонт, как делало уже много дней и лет. Наверняка таким же его видели жители Королевской Гавани в свой последний вечер, отчего-то подумалось сиру Имри.

«Ярость» стала на якорь в небольшой бухте, размытой Путеводной. Флот таких размеров в одну бухту поместиться не мог, поэтому многие из капитанов поставили свои корабли посреди реки, если ночью налетит шквал — корабли не выбросит на сушу. Только для трех десятков судов хватило места в бухте — и, конечно же, флагман флота должен был быть среди них. Пусть это будет первый корабль, который увидит Станнис.

«Черная Бета» тоже была здесь — сир Давос стал на якорь еще утром, разослав на разведку мелкие галеи. Те не нашли никаких признаков флота Джоффри и сейчас курсировали взад и вперед по Черноводному Заливу.

Сам сир Давос, казалось, еще не оправился от последних событий. О, он выполнял свои обязанности и оставался верен королю, тут у Имри не было сомнений. Но готов ли он будет снова рисковать собой и сыновьями — теми, что выжили? Время покажет.

По расчетам Имри, оставалось примерно два дня до появления первых плотов, и он очень хотел бы знать, что будет делать Станнис дальше.

Сам он видел три варианта для армии на том берегу — переправить ее у остатков Королевской Гавани, чтобы сразу двинуться дальше по хорошим дорогам, высадиться у Росби, где их гарантированно хорошо примут, судя по письмам, или же высадиться у Сумеречного Дола, чтобы совершить высадку как можно раньше и не бороться с пусть и слабым течением в Черноводном Заливе. На всякий случай он велел своим капитанам проработать порядок погрузки и разгрузки во всех трех случаях и теперь ждал, какие из планов придется выполнять.

Ветер со стороны Королевского Леса заставил его закашляться. Он знал о пожаре — как и о том, что многочисленные лесные притоки Путеводной задержали пожар на его пути к берегу — именно поэтому на берегах бухты деревья оставались такими, как должны быть. Но глубже, в какой-то сотне миль, ревущее пламя уничтожило все. Пожалуй, следующая охота в Королевском Лесу случится нескоро.

Да и Станнис не любит охотиться.

* * *

— Итак, что же случилось в Ланкре? — осведомился Патриций. — И почему я так срочно должен об этом знать?

— Примерно десять дней назад, — стала рассказывать матушка Ветровоск, — у меня дома внезапно возник магический портал. Из которого появился вот этот человек. Он попытался оглушить меня и связать и только то, что я никогда его прежде не видела и он меня тоже, спасло его от мгновенной смерти — знакомому я бы такого не простила. Затем я сама его оглушила и усмирила его орла. Когда он очнулся, то вел себя уже куда спокойнее. Оказалось, что в его мире он является дозорным большой армии, которая движется прочь от орды зомби — никогда их не любила, кстати, — чтобы не превратиться в таких же. Он еще много чего мне рассказал, а потом я сама проверила его слова — заимствовала ястреба и вместе с его орлом поглядела на эту армию. И на нечисть эту поглядела — фу, мерзость, еще хуже эльфов. Мы не можем это так оставить!

— Я, конечно же, отправилась к королю Веренсу, — защебетала Нянюшка, улыбаясь во весь свой однозубый рот, — но он вполне справедливо говорит, что не готов принять у себя столько новых жителей — примерно в тридцать раз больше, чем у него сейчас — к тому с весьма неприятными традициями жизни. С другой стороны, не готов он и сражаться с ними для того, чтобы не пропустить их к нам. У него вся армия состоит из одного солдата и десятка ветеранов прошлых войн.

— И что нужно от меня? — полюбопытствовал Витинари. — Я не могу послать огромную армию в Ланкр — во-первых, у меня просто нет огромной армии, во-вторых — от Анк-Морпорка до Ланкра пять сотен миль. Сколько еще осталось этой армии до портала?

— Может сто миль, может чуть меньше — проскрипел простуженным голосом бородач. — Дней через десять они подойдут и обнаружат портал, даже если меня убьют здесь.

— К сожалению, — подвел итог Патриций, — я ничем не смогу помочь.

— У меня есть идея, — заявил Ваймс, почесав подбородок. Сегодня утром ему опять не удалось нормально побриться. — То замечательное устройство, которое сейчас стоит у портала в Вашем бывшем дворце… мы же не ожидаем возвращения войск Тайвина? Давайте отдадим эту штуку ведьмам?

— Что если солдаты Ланнистеров просто сидят с другой стороны и ждут, когда прекратится поток свинца? — осведомился Патриций.

— Можно послать туда сначала людей на разведку, — не сдавался Ваймс.

— Допустим, командор. Но я все равно не представляю, как нам доставить это устройство по назначению.

Патриций снова повернулся к ведьмам.

— Сможете увезти на своих метлах огромную хрупкую вазу? Весит она фунтов пятьсот.

Матушка и Нянюшка переглянулись. Затем Нянюшка покачала головой.

— Нет, не выйдет, — заявила она. — Вес такой наши метлы вдвоем поднимут, но они слишком подвержены капризам ветров. Мы должны будем лететь очень медленно, чтобы держаться все время рядом, вывесив эту вазу — зачем бы Вы нам ее ни советовали — между ними. Нам не добраться за десять дней.

— Пожалуй, я мог бы поспособствовать, — произнес Леонардо из дальнего конца комнаты, где делал набросок картины «Патриций принимает международную делегацию». — У меня уже давно есть идея воздушного корабля. Если мне предоставят материалы и помощников — думаю, дня за три мы управимся. А затем еще около двух дней понадобится на путешествие.

— Начинайте немедленно, — велел Витинари и вскочил с кресла. — Все материалы выдаст Гильдия Ремесленников, это будет отнесено в счет их долга за отражение атаки на город. Ваймс, идемте прогуляемся ко дворцу.

— Прежде чем Вы уйдете, — остановил их Леонард, — пошлите распоряжение в порт. Я собираюсь переделать в летучий один из плавучих кораблей — это будет быстрее, чем делать его с нуля.

[*38] К варварским приключениям золото, драки и женщины и так прилагаются почти всегда, поэтому варвар ничего не теряет.

[*39] главной сложностью было не зацепить сетью ни одного крокодила

[*40] Большинство из них Коэн украл, а почти все остальные, бывшие оружием или доспехами, испортил, но об этом предпочел не говорить.