Mortal Kombat: the story of the wizard (джен)

Англия, 197… год.

В Хогвартс директор вернулся в отвратительном настроении. Причиной этого было то, что он стал свидетелем пророчества. Даже, вернее, не так: Истинного Пророчества, если то, что он услышал, можно было отнести к таковым.

Грядет тот, у кого хватит могущества одолеть Непобедимого и повергнуть Покорителя Миров. Он — потомок самой Смерти, рожденный на исходе седьмого месяца, отмеченный Богом Грома, не зная всех своих сил, познавший горькие плоды жизни от родной крови; тот, кому суждено стать Хранителем Земного Царства, придет в этот мир на исходе седьмого месяца… Рожденный Потомком Смерти и Смертной… Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Императора, родится на исходе седьмого месяца…

Он вспомнил Фламеля и выругался; тот вроде бы говорил об этом и даже разоткровенничался в тот вечер за бокалом коньяка.

— Альбус, Лорд Рэйден — вот как его звали, он забрал у меня на треклятый поединок моего ученика. Смертельная Битва лучших бойцов нашего мира с тем, кого прозвали Покорителем Миров. Шао Кан, так его называл Рэйден, а его правая рука Шанг Цунг — родом из нашего мира. Представляешь, Альбус, его и человеком, наверное, уже и назвать нельзя. Ведь он ради власти и запретных знаний предал родной мир, стал служить врагу. Новая битва за наш мир ожидается уже в конце этого века. Знаешь, как мой ученик попал на Битву? Во всем виноват треклятый Кубок Огня, который выбрал его четвертым участником, так что запомни на будущее: если кто-то вздумает возродить Турнир — следи внимательно, чтобы он не избрал четвертого участника.

Лорд Рэйден. Громовержец.

Дамблдор вздохнул, в МКМ поговаривали о возрождении Турнира Трех Волшебников, но не смогли набрать нужного количества голосов. Ну и как подарочек? Это пророчество.

Потомок Смерти.

Под это условие подходил только один род, у которого были живые потомки — Поттеры и их наследник Джеймс, сын Флимонта и Юфимии. Неужели его сыну придется сразиться за будущее целого мира? Кажется, он, наконец-то, смог получить возможность ухаживать за мисс Эванс, маглорожденной ведьмочкой. Его отец как-то посмеивался, что их род заключает браки только по любви, так как договорные обычно не имели потомства.

Что делать?

Альбус старался не думать о пророчестве, его в первую очередь интересовало, как ему скрыть все это хотя бы от второго возможного потомка Смерти, того, кто стал Темным Лордом, как и его бывший друг Геллерт.

Чтобы отвлечься хоть ненадолго, он стал просматривать корреспонденцию, в которой обнаружилось письмо Сивиллы Трелони. План сложился, как карточный домик. Поттеры любой ценой должны остаться в живых, как и их будущий ребенок. То, что в живых останется только их сын, Альбус даже не подозревал.

* * *

Китай. 195… год.

Высоко в горах материкового Китая спряталась школа боевых искусств, до которой не добрались реформы Центрального института Гошу⁽¹⁾. Прикрываясь лозунгами объединения мастеров и сохранения наследия боевых искусств, на деле этот институт выхолащивал и превращал в беззубые и декоративные грозные стили прошлого, но не все мастера согласились с таким положением дел. Школа, в которой сейчас гостил Альбус Дамблдор, относилась именно к старым, когда целью обучения было приобретение навыков убивать оружием и голыми руками. Под руководством наставников ученики занимались долгими изнурительными тренировками, при этом особенностью школы было то, что в нее могли попасть на обучение только маги или, как минимум, сквибы. Именно сюда Дамблдор прибыл для того, чтобы подробнее узнать о том Турнире, о котором ему говорил Фламель, а также о силах, которые будут противостоять Земле. После долгих расспросов, затрудненных языковым барьером, а также применения легилименции, в конечном итоге он оказался тут. Маги Китая не так настороженно относились к лаоваям, как их маггловские соплеменники, и в тесном мирке магов имя Победителя Гриндевальда имело вес. Но все же даже здесь Дамблдор получил не намного больше информации, чем от Фламеля, и решил возвратиться обратно. Сейчас он направлялся к шифу школы, чтобы попрощаться.

Миновав тройку учеников, под присмотром одного из наставников отрабатывавших удары ногами на вкопанном в утоптанную землю шесте, Дамблдор свернул к дому главы школы, но остановился, услышав, что тот занят беседой. Альбус не имел привычки подслушивать, но против собственной воли, стоя в коридоре, он услышал насмешливые жесткие интонации в голосе гостя, на что шифу школы отвечал ему резко и гневно. Речь, по доносившимся обрывкам, шла об участии одного из учеников школы как раз в Смертельной Битве. Бросив напоследок отрывистую фразу, гость вышел наружу, едва не столкнувшись с Дамблдором, но даже не удостоив его взглядом.

Прощание с главой школы вышло скомканным, шифу выглядел задумчивым и печальным, его мысли явно блуждали где-то далеко.

* * *

Англия, 1994 год.

Кубок Огня вдруг покраснел: посыпались искры, в воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент.

Дамблдор, не раздумывая, протянул руку и схватил его, поднёс к огню и воззрился на имя, повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

— «Гарри Поттер».⁽²⁾

Четвертый.

Тот, кто избран для Смертельной Битвы.

Все же произошло то, чего директор больше всего опасался — кубок выбрал подростка, который даже не подготовлен, от слова вообще. Прощения от потомка Смерти ему явно не видать, ведь молодой Поттер не просто подросток, но и Последний из Рода.

И тут до всех присутствующих донесся незнакомый голос — из угла, где еще пару минут назад, Гарри готов был в этом поклясться, никого не было:

— Я так не думаю.

1) Центральный институт гошу («гошу» переводится как «национальное искусство», так в этот период называли ушу) был создан в 1928 году при поддержке правительства с целью «консолидировать боевые искусства Китая собрав вместе великих мастеров».

Вернуться к тексту

2) Отрывок из книги «Кубок Огня».

Вернуться к тексту

На узкой каменной площадке между высокими пагодами храма застыли две фигуры. Юноша, в одеянии послушника монастыря, принявший стойку готовности к бою и напряженно наблюдающий за фигурой, стоявшей перед ним. Противник его был намного старше, крепкий и высокий, поза его казалась расслабленной, но черные и какие-то странно неподвижные глаза не отрывались от юного монаха. Воздух пах озоном, как перед грозой, напряжения общей картине добавляли низкие сизо-фиолетовые облака, затянувшие небосвод. Наконец, нервы у юноши не выдержали, и он без всякой подготовки подпрыгнул с длинным круговым выпадом ногой, нацеленной в голову высокого, но тут же за это поплатился — тот мгновенно заблокировал удар подставкой локтя, отчего монах, сбитый в полете, опустился на землю и застонал от боли в отбитой голени. Высокий сам перешел в атаку и без всяких финтов, просто и незатейливо, ударил послушника наотмашь ладонью; когда тот, не успев уклониться, пропустил хлесткий удар, противник перехватил его руку в захват и резко дернул. В воздухе прозвучал отчетливый хруст, и юноша взвыл от нестерпимой боли. Следующим движением его жестко впечатали в камни площадки, и на спину монаха обрушилось каменное колено. Раздался душераздирающий хруст костей, который не смог заглушить даже отчаянный вопль избиваемого. Победитель, не убирая колена со спины поверженного, схватил его за волосы, задирая голову.

— Лю! — прозвучал в воздухе отчаянный предсмертный крик.

Молодой крепкий китаец с криком проснулся в своей постели, выброшенный в реальность жуткими и реалистичными сновидениями о его брате Чене, гибель которого ему пришлось увидеть в тяжёлых грезах сна ярко и отчетливо. В ушах звучал голос незнакомца, который, прежде чем свернуть Чену шею, посмотрел, казалось, прямо в глаза Лю:

— Душа твоего брата — моя! Ты — следующий.

Лю включил свет и потянулся за письмом, полученным сегодня от настоятеля монастыря. Того монастыря, который он когда-то оставил, уехав в США. Скупая, простая фраза: «Лю, твой брат мертв. Приезжай. Дедушка».

Ночь была неспокойной не только для Лю Канга. В доме на Тисовой улице, потирая шрам, с криком проснулся Мальчик-Который-Выжил — Гарри Поттер. Ему только что снился сон, непохожий на все другие своей реалистичностью и яркостью. Он помотал головою, пытаясь удержать постепенно теряющее яркость видение, одновременно шаря рукой по поверхности прикроватной тумбочки, пытаясь отыскать очки. Его знаменитый шрам, благодаря которому каждый желающий мог узнать в худом подростке знаменитого в магическом мире героя, победившего темного мага Волдеморта, болел уже несколько дней, но сегодняшний сон, как почему-то ощущалось Гарри, не был связан с этим шрамом. Это было нечто другое.

Гарри закрыл глаза, окунаясь в воспоминания.

Он идет по каменному виадуку, ведущему к воротам Хогвартса в компании своих верных друзей: Рон и Гермиона шагают по бокам от Гарри и периодически одобрительно похлопывают его по плечу. Чуть впереди шагает профессор Снейп. В его походке сейчас нет привычной порывистой резкости, она усталая и неспешная. Почему-то во сне Гарри не ощущал к профессору ни привычной неприязни, ни привычного страха перед ним. Сейчас фигура преподавателя внушала лишь усталое спокойствие.

Рядом шагают еще люди. Они незнакомы Гарри, он не видел их ни в жизни, ни в Хогвартсе — это две девушки и два парня, они старше его. Почему-то он, хотя и не может разглядеть лица, знает, что это тоже его друзья.

Вспоминая видение, Гарри возвращался к тем, кто ожидал приближающуюся компанию в конце виадука.

Профессор Дамблдор, неизменно спокойный, с улыбкой на лице смотрел на друзей, приветствуя их и одобрительно кивая. А рядом с ним, тоже улыбаясь, стоял незнакомый Гарри мужчина, и вот его лицо он, в отличие от прочих персонажей видения, разглядел отчетливо. Белизной волос и синевой глаз незнакомец мог успешно бросить вызов профессору Дамблдору, и Гарри не готов был бы поставить на победителя. Фигура незнакомца при этом внушала Гарри почтение и уважение, и одновременно доверие, такое, как он испытывал ранее только к директору Хогвартса.

Однако по мере того, как Гарри приближался к воротам замка, он начал ощущать нарастающее беспокойство, перерастающее в давящий страх. Он отмечал, что это настроение стало передаваться и его спутникам — с их лиц стали пропадать улыбки, и они начали оглядываться по сторонам. И, похоже, нечто подобное стали ощущать и профессор Дамблдор с незнакомцем.

В памяти Гарри сохранилась картина событий: все вокруг начало затягиваться сумерками, а сбоку донесся испуганный крик Гермионы.

Проследив за ее указующим жестом, он увидел, как в небе над замком начала закручиваться темная фиолетово-лиловая воронка, из которой в землю и шпили замка начали бить развесистые сочные молнии, отовсюду слышался громкий гул, от которого заныли кости, тяжелый голос прогремел:

— НА КОЛЕНИ.

И от этого голоса действительно захотелось пасть ниц, склонив голову. Компания, в которой шел Гарри, едва успела остановиться, как огромный тысячелетний замок словно взорвался изнутри, разлетевшись крупными обломками. Он даже не успел заметить, как Дамблдор с незнакомцем переместились к спутникам Гарри, когда на фоне разлетающихся обломков предстала смутно огромная фигура, выше самой высокой башни уже несуществующего замка, и на Мальчика-Который-Выжил взглянули горящие жутким тускло-багровым огнем глаза с лица, напоминающего рогатый череп.

— ВЫ СКЛОНИТЕСЬ ПРЕДО МНОЮ.

От повторно нахлынувшего желания преклонить колени перед этим кошмаром Гарри остановил только спокойный уверенный голос, принадлежавший, как он успел заметить, спутнику директора:

— Я так не думаю.

Гарри потряс головой, отгоняя навязчивый образ горящих глаз, и тот постепенно угасал, как стоп-сигналы удаляющегося в темноту автомобиля. Но Поттер чувствовал, что этот сон чем-то важен, что это не просто игра воображения. Вот только что с ним делать? Написать Гермионе? Что именно она ответила бы ему? В ушах Гарри зазвучал ее настойчивый голос:

— Ты должен обязательно рассказать об этом профессору Дамблдору! Возможно, этот сон связан с Тем-Кого-Нельзя-Называть.

Нет. Директору об этом сне рассказывать почему-то не хотелось. Да и не было в видении ничего, напоминающего Волдеморта или его слуг. Гарри присел на кровать и некоторое время размышлял, не написать ли об этом Сириусу, и даже потянулся за пергаментом, но письмо не складывалось.

«Сириус, я видел странный сон… Нет, это не связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я не знаю, что он означает…»

Гарри машинально пожевал кончик пера. Нет, у крестного и так хватает проблем. Пожалуй, пока он никому об этом не расскажет и подождет, что будет дальше. Скоро наступит его день рождения, затем он переедет в Нору. Уизли обещали взять его на Чемпионат Мира по квиддичу. Пожалуй, все проблемы он будет решать позже, должен же он провести хотя бы часть лета, отдыхая как простой беззаботный подросток?

Гарри отложил перо и снова лег в постель. Сны больше не беспокоили его ни в эту ночь, ни позже, до самого октября.

Всю субботу Хогвартс гудел, как пчелиный улей, в окрестностях которого вдруг послышались осторожные шаги мохнатого любителя сладкого меда. По двое и по трое к Кубку Огня подходили солидные старшекурсники трех школ и торжественно опускали в него записки с именами. Не обошлось и без конфузов, вызванных попытками обойти установленную профессором Дамблдором возрастную черту — те же седые бороды близнецов Уизли стали неплохой темой для разговоров в коридорах Хогвартса, а их пример отбил у слишком самонадеянных учеников курсом помладше желание рискнуть — уж если у признанных шутников не вышло обойти магию директора, то остальным не стоило даже и пытаться.

Гарри Поттера вся эта суматоха интересовала мало. Слава его не интересовала — ему и без этого каждый год хватало повышенного внимания от соучеников и взрослых, пожалуй, наблюдался даже некоторый его избыток. Приз в тысячу галлеонов, конечно, был заманчивым, но Гарри трезво оценивал свои шансы, и идея попробовать рискнуть и обойти наложенные директором ограничения для него была лишь гипотетической. Да и мрачная слава Турнира Трех Волшебников, на котором участники имели реальный шанс погибнуть, почему-то его не прельщала. В принципе, он уже имел в своем опыте столкновение с одержимым Волдемортом профессором Квирреллом на первом курсе, тысячелетним василиском на втором и сотней голодных дементоров на третьем. Пожалуй, если бы его кто-то спросил, он бы ответил, что ему вполне этого хватит и повторения он почему-то не хочет.

Час объявления Чемпионов приближался. И почему-то по мере того, как сгущались за окном осенние сумерки, в памяти Гарри постепенно навязчиво всплывал увиденный летом сон. Попытки поиграть с Роном в волшебные шахматы не могли отвлечь его от мыслей об огромной жуткой фигуре, закрывавшей половину неба, и к ужину он уже был достаточно измотан и ел совершенно без аппетита.

Наконец еда исчезла с тарелок, гудевший Большой зал смолк, и Дамблдор встал с места.

— Кубок Огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор, — думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — он указал на дверь позади профессорского стола, — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Довольно безучастно Гарри наблюдал за тем, как последовательно были выбраны чемпионы от Дурмстранга, Шармбатона и Хогвартса. И для него, как и для всех, было шоком, когда кубок выплюнул пергамент в четвертый раз и прозвучало его имя. Сначала ему показалось, что это какой-то розыгрыш или от бессонной ночи он сам не заметил, как задремал, и теперь видит сон. Но нет, удивленные лица с приоткрытыми ртами, уставившиеся на Гарри, и не думали исчезать, а профессор Дамблдор предложил ему пройти в комнату для Чемпионов. Провожаемый жгучими взглядами, от которых хотелось съежиться, и гудением зала, Гарри прошел в указанном профессором направлении.

В компании Чемпионов школ ему не стало легче. Присоединившиеся профессора и представители министерства пытались выяснить, как такое вообще могло получиться и что вообще теперь всем следует делать. Самого Гарри спросили только, бросал ли он в Кубок свое имя и уговаривал ли кого-то сделать это за него, но, казалось, его ответы мало интересовали присутствующих. Подвел итог спору Бартемиус Крауч — несколько брюзгливым тоном сообщив:

— Мы должны строго следовать правилам. В них написано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в Турнире.

И тут до всех присутствующих донесся незнакомый голос — из угла, где еще пару минут назад, Гарри готов был в этом поклясться, никого не было:

— Я так не думаю.

От этой фразы, произнесенной спокойным и ровным тоном, присутствующие подскочили так, что, казалось, они получили по жалящему заклятию ниже спины. Каркаров, Снейп и Крауч выхватили палочки и наставили их на шагнувшую из угла фигуру. Гарри сначала показалось, что это Люциус Малфой, поскольку незнакомец тоже имел длинные белые волосы и пронзительные голубые глаза, но сходство оказалось только внешним.

— Вы кто такой? — раздраженным тоном бросил незнакомцу Крауч, не опуская палочку. Но незнакомца это совершенно не смутило. Чуть наклонив голову и пряча кисти скрещенных на груди рук в широких рукавах, он вышел в центр комнаты и встал, освещаемый ярким пламенем.

— Я так понимаю, у вас возникла небольшая проблема? — так же ровно, но с оттенком едва уловимой насмешки поинтересовался он.

— Проблема пока только у вас! — не успокаивался Крауч, — Как вы сюда попали и что вы здесь делаете?

— Что я делаю? — задумчиво повторил незнакомец. — Это очень хороший вопрос. Наверное, ответом на него будет то, что я всего лишь исправляю ваше маленькое недоразумение.

Манерой разговора этот странный человек начинал все больше напоминать Гарри профессора Дамблдора. Гарри перевел взгляд на директора. Казалось, что Дамблдор единственный, кто не напрягся от появления среди них неизвестного. Профессор стоял, копируя позу гостя, он о чем-то глубоко задумался.

— Отвечайте! — продолжал давить на незнакомца Крауч. — Иначе вас арестуют.

— Арестуют? Меня? — гость впервые посмотрел в глаза Краучу, и насмешка в его голосе стала еще явственнее. — Хотелось бы посмотреть, как вы это сделаете, но я бы не советовал даже и пытаться. Тем более, мое появление здесь в ваших интересах. Я пришел за Гарри.

— Что это значит? — вмешалась профессор МакГонагалл.

— Видите ли, — отвел рукой палочку опешившего от такой бесцеремонности Крауча незнакомец, — наверное, сначала мне все же следует представиться. Меня зовут Рейден. Лорд Рейден.

Услышав это имя, профессор Дамблдор встрепенулся и впился в незнакомца взглядом поверх своих очков.

— Не может быть, — тихим голосом произнес он, — неужели…

— Что происходит? Объясните, Дамблдор. Вы его знаете?

— Я слышал о вас, — покачал головой Дамблдор, — но что вы делаете здесь?

— Все достаточно просто, — усмехнулся называющий себя Рейденом гость, и на мгновение в его глазах как будто мелькнули маленькие разряды молний, — ваш кубок выбрал Гарри Поттера как сильнейшего для участия в Турнире Трех Волшебников. Но участвовать в нем он не будет, поэтому ваш Турнир так и останется триволшебным. Участников будет ровно три.

— Это невозможно, — проскрипел Крауч, а сердце Гарри учащенно забилось: неужели сейчас все это недоразумение решится, и этот странный человек избавит его от участия в опасном Турнире, — кубок заключил с мистером Поттером магический контракт, который нельзя разорвать до окончания Турнира.

— Очень даже возможно, — усмехнулся Рейден, — Все достаточно просто. Ваш Гарри не будет участвовать в Турнире Трех Волшебников, потому что он будет участвовать в Смертельной Битве.

— Не может быть… — севшим голосом произнес Дамблдор. — Это невозможно! Гарри слишком мал для этого.

— Ваш Кубок считает иначе, — посмотрел ему в глаза Рейден, — и вы сами только что это признали. Но когда его имя выскочило из кубка, он автоматически стал участником Смертельной Битвы. А участие в Смертельной Битве аннулирует любые прочие магические контракты.

— Дамблдор, что происходит? — прохрипел от двери голос Аластора Грюма.

— Да, — вмешался Каркаров, — кто-нибудь может мне объяснить, о чем говорит этот человек?

— Я вижу, что только один из вас что-то слышал о Смертельной Битве, — обвел взглядом всех присутствующих Рейден, — ну что ж, я немного расскажу о ней. Помимо того мира, который вам известен и который называется Земля, существует мир, называемый Внешним. Им правит Император, его цель — завоевать Землю. Множество миров уже покорилось армии Императора и присоединилось к Внешнему Миру. Но Старшими Богами установлен закон. Для того, чтобы открыть ворота в наш мир, отборные воины Императора должны одержать победу в Смертельной Битве — древнем турнире, который проводится раз в поколение. Если силы Императора выиграют подряд десять битв, то Земля станет беззащитна перед армией Внешнего мира. Бойцы Императора уже выиграли девять турниров подряд, и, возможно, предстоящий может оказаться последним.

Оглушенный происходящим, Гарри с трудом понимал, что говорит Рейден. Его надежда на то, что появление этого человека избавит его от опасности участия в Турнире Трех Волшебников, сменилась пониманием, того, что ему, возможно, предстоит нечто гораздо более опасное. От страха Гарри начало мутить, дышать становилось все труднее. Он с трудом представлял, как он сможет сражаться с отборными бойцами неведомого Императора и каким образом вообще это будет происходить. После речи Рейдена ему теперь почему-то очень хотелось остаться в таком родном и привычном Хогвартсе, пусть ценой за это и станет участие в Турнире Трех Волшебников. Теперь его опасности представлялись ему ничтожными. И внезапно он вспомнил сон, который видел летом. Разрушенный Хогвартс и жуткая фигура в небе. В этот момент Гарри почувствовал на себе взгляд и, подняв лицо, встретился с пронзительной синевой взгляда Рейдена. И тут он узнал его — это был именно тот человек, которого он видел тогда во сне.

— Я знаю про твой сон, — усмехнулся Рейден в наступившей тишине.

— Как? Откуда? Что это значит? — пролепетал Гарри. Он обвел взглядом окружающих, но все молчали и внимательно слушали разговор. Больше всего Поттера поразил взгляд профессора Дамблдора. Тот смотрел на Гарри с откровенной жалостью.

— Это означает, что ты Избранный. Ты выбран для участия в Смертельной Битве. Твой сон показал тебе, что будет, если Земля проиграет этот Турнир.

— Но… — Гарри чувствовал себя все более растерянным. — Почему именно я? Как?

— Во Вселенной много загадок, и это одна из них, — похоже, Рейден и Дамблдор учились уклоняться от ответов на вопросы в одной и той же школе, — я удивлен таким выбором не меньше тебя, потому что ты абсолютно не готов. Участие в Смертельной Битве означает встречу с самыми большими своими страхами и подразумевает огромную ответственность. От тебя зависит судьба всей Земли.

Рейден обвел взглядом присутствующих. Демонстративно вертел в руках палочку Грюм. Опустив голову, о чем-то глубоко задумался Дамблдор. Рука Крауча, продолжавшего сжимать палочку, побелела от напряжения. Злорадно усмехался Каркаров. С непроницаемым выражением лица застыл у стены Снейп. Недоумевающе переводила взгляд с Дамблдора на мадам Максим Флёр. Хмурил брови, пытаясь разобрать английскую речь, Крам. Поджимала губы профессор МакГонагалл, не спуская глаз с Дамблдора. Людо Бэгмен вытирал платком лицо. Похрустывал пальцами Седрик Диггори.

— Итак, — проговорил Рейден, — я беру тебя с собой. Собирай вещи, которые тебе могут понадобиться.

— Нет, никуда он не пойдет! — снова ожил Крауч. — Вы не можете его забрать!

— Боюсь, что может, — грустно проронил Дамблдор. — Гарри, я думаю, что тебе сейчас стоит пройти к своим друзьям, чтобы они помогли тебе собрать вещи. И возвращайся сюда, а мы пока кое-что обсудим с Лордом Рейденом и всеми присутствующими.

На негнущихся ногах, снова сопровождаемый всеобщим вниманием, Гарри вышел из комнаты в опустевший Большой зал.

Горо — грозный принц расы шоканов — сидел за столом, уставленном яствами, положив все свои четыре руки на подлокотники, специально для него сделанного трона. Скоро начнется Турнир, финальный, десятый для Земного царства. Скоро, по заведенному Старшими Богами обычаю, после очередного поражения защита Земли рухнет.

Перед принцем сидел Кано — презренный наемник, распинающийся о своих достоинствах и боевых подвигах. Император уже давно запустил своих агентов на Землю. Среди такой агентуры был в том числе и клан Черного дракона, который возглавлял Кано: террористы, боевики, грабители, разыскиваемые Специальными силами Земли. Именно поэтому, формально будучи представителем Земли, на деле Кано должен был представлять на Турнире Внешний мир, сражаясь против своей Родины. Горо не мог сдержать презрения, общаясь с боевиком. Будучи принцем благородного рода, он не терпел предателей и изменников, хотя и понимал их ценность. В общем-то, в участии Кано в турнире и не было особой необходимости. Горо был уверен в своих силах. Уже девять раз сильнейшие представители Земли падали сломанными куклами на жёсткие, окровавленные камни арены, не в силах противостоять чудовищной силе шокана. И не было никаких сомнений, что это произойдет и в десятый раз, и народ шоканов, возглавив вторжение, получит почести и уважение от Императора.

По сути, жующий и нецензурно выражающийся наемник был нужен только как приманка для того, чтобы заставить участвовать в турнире одного из бойцов Земли: Соню Блейд, на которую пал жребий. И без ее участия по старому глупому обычаю Турнир мог быть признан Старшими Богами не состоявшимся. Плюс, у хозяина острова и организатора Турнира, чародея и некроманта Шанг Цунга, были на нее особые планы, о которых он только упомянул, но не стал озвучивать.

Точно в ответ на мысли Горо, в зал вступил сам хозяин. На его всегда невозмутимой восточной физиономии лежала печать озабоченности. Молча он подошел к вставшему Горо и протянул фотографическую карточку.

— Кто это? — шокан прищурился, вглядываясь в изображение мальчишки-подростка в очках.

— Новый участник, — отрывисто ответил Шанг Цунг.

— Неужели у Земли не осталось защитников, кроме детей? — протянул принц, а потом начал смеяться. Звук из огромной груди шокана звучал зловеще, разносясь под сводами пещеры.

— Дайте посмотреть! — Кано вытянул шею, оставив куриную ножку.

Горо протянул длинную трехпалую ручищу, передавая ему фото, в груди его продолжал клокотать смех. Кано, только взглянув на изображение нового участника, тоже зашелся в хохоте, стуча кулаком по столу и разбрасывая кусочки пищи.

— Не стоит смеяться! — повысил голос Шанг Цунг, — Мы не можем знать, кто он и что собой представляет! Его избрал жребий Турнира. Значит, по установленному Старшими Богами порядку он признан сильнейшим воином Земли.

Замечание хозяина острова не остановило смех наемника. Кано вертел снимок жирными пальцами и глухо хихикал, глядя на изображение. Фотограф явно запечатлел воина Земли в тот момент, когда он этого не ожидал. Круглые смешные очки и слегка приоткрытый рот на лице неизвестного никак не соответствовали образу грозного бойца, а растрепанная шевелюра придавала его облику в целом какой-то нелепый вид.

— Я должен бояться этого, с позволения сказать, воина? — закончил наконец хихикать Кано, выделив последнее слово фразы интонацией и вложив туда все свое презрение. — Я думал, что самым страшным испытанием для меня станет красавица Соня, но, похоже, Турнир будет даже веселее, чем я ожидал.

— И не надейся, Кано. Этот ребёнок — волшебник.

— Волшебник? — снова захрюкал тот. — Это еще что за ерунда? Типа, че он, фокусы показывает?

— Это, возможно, значит, что он может сделать так, — на указательном пальце Шанг Цунга зажегся странный огонек мертвенно-зеленого и какого-то очень неприятного света, — если я коснусь тебя, — строго произнес колдун, не отрывая глаз от побледневшего лица главы Черного Дракона, — то ты умрешь в мучениях. Твоя плоть сгниет на тебе гораздо позже, чем ты будешь оставаться в силах кричать.

— Тогда он такой же колдун, как вы? — спросил Горо.

— Этого я не знаю.

— Так проблема — узнать! — Кано схватил кубок и звучно отхлебнул из него. — Мои ребята…

— Нет, ты и твои ребята ничего не узнаете — мальчик живет и учится в особом месте.

— Особое место? Ха!

— Ни ты, ни твои люди туда просто не смогут попасть, — сладким голосом произнес Шанг, — впрочем, хотя правила вроде бы и запрещают нападать на участников до начала Турнира, я смогу открыть портал к этому волшебнику. Тем более, что об одном будущем участнике я уже позаботился.

— Это тот брат Лю Канга? — рыкнул Горо.

— Да, — кивнул головой Шанг Цунг, — я не нарушил правила Турнира, потому что человек по фамилии Канг будет участвовать, и в нем течет кровь избранного. Но он не готов к Турниру, он не проводил столько времени в тренировках, как его брат. И у Рейдена теперь будет очень много проблем с его подготовкой.

— И кого вы отправите? — с легким подозрением спросил Кано.

Горо фыркнул на него.

— Надежного человека, — Цунг повел рукой, и из темного угла, где еще минуты назад никого не было, выступила стройная фигура. Ее костюм надежно прятал своего обладателя в тенях — оттенки зеленого и серого.

Кано дернулся, подскочив:

— Ты кто?!

— Знакомьтесь, Рептилия.

— Мы знакомы, — кивнул пришельцу Горо.

— А я нет. И что, эта Ящерка может такого, чего не могу я?!

Не удостоив боевика ответом, Шанг Цунг обратился к Рептилии:

— Найди Гарри Поттера. Узнай все о нем. Что он умеет, чему его учили, чего он боится. Не показывайся на глаза без необходимости, но если будет возможность, — тут лицо Шанг Цунга исказила неприятная усмешка, — то я разрешаю его убить.

— Я открою тебе портал в одно закрытое место. Вот фотография, — колдун бросил Рептилии порядком заляпанную жирными пальцами Кано карточку.

Сделав шаг назад, Цунг повел правой рукой против часовой стрелки, и перед стеной зала-пещеры возникла черная воронка. Она расширилась и, по кивку колдуна, нинздя в зеленом прыгнул в нее.

— Пока Рептилия заботится о нашем будущем участнике, — с холодной улыбкой повернулся Шанг Цунг к Кано, — наслаждайся угощением. Скоро начнут прибывать участники, а тебе еще предстоит небольшая работа.

— Я знаю! — снова вернулся тот к своему привычному хвастливому тону. — Соня будет на корабле. Она не сможет не последовать за мной. И тут ее будет ждать мой приятель.

Привычным движением Кано выхватил из-за пояса причудливого вида нож, обух которого был выполнен в форме жуткого вида зазубрин.

— Она должна дожить до начала Турнира, — холодно осадил его колдун, — мы уже разговаривали об этом. В отличие от этого неизвестного мальчишки, на Соню у меня свои планы. У нее в этом Турнире особая роль.

Кано неохотно убрал оружие.

— Хорошо, — усмехнулся он и снова потянулся к куриной ноге, — я выполню свою часть договора.

— Это еще не все. Хотя, думаю, следующая новость вас должна порадовать. Император принял решение прислать на Турнир еще и Милину.

— Сестру принцессы Китаны? — рыкнул Горо, и в его маленьких по сравнению с огромной головой глазках мелькнуло недоумение. — Что она здесь должна будет делать? И знает ли об этом сама принцесса?

Кано, дожевывая ножку и отхлебывая из кубка, вертел головой, следя за диалогом.

— Принцесса не знает об этом, — тонко усмехнулся Цунг, — до некоторого времени это будет для нее тайной. Милина будет присматривать за приемной дочерью Императора, потому что тот не доверяет принцессе.

— Кстати, — колдун перевел взгляд на то место стола, где до этого лежала фотография Гарри, — я думаю, что нашему новому участнику тоже будет приятно с ней познакомиться. Если, конечно, Рептилии не удастся выполнить мое задание.

Под сводами зала снова разнесся смех шокана.

— Я думаю, что для него это будет незабываемо, — мощная грудь Горо ходила ходуном от смеха, и огромные мышцы перекатывались, как морские валы.

— Что же, пока это все. Не буду мешать вашей трапезе, — Цунг слегка поклонился принцу шоканов и бросил на Кано предостерегающий взгляд, — надеюсь, ты не забудешь наш уговор в последний момент.

— Ну что вы! Как можно! — тот изобразил праведное возмущение.

Колдун развернулся и покинул зал с пирующими. Провожаемый смехом Кано и рычанием Горо, по вырубленным между естественными пещерами переходам Шанг Цунг прошел к покоям, выделенным для принцессы Китаны.

Принцесса встретила его в полном боевом облачении. Визит колдуна застал ее во время тренировки, и Китана выполняла боевую форму со своими стальными веерами: то припадая к земле, то вскакивая в воздух с выпадом ноги, локтя или кулака с зажатым веером, она кружилась посреди увешанной драпировками пещеры, и лезвия пели, описывая самые причудливые траектории.

— Принцесса, — Цунг склонил голову.

— Шанг Цунг, — она тоже слегка поклонилась ему, складывая свое грозное оружие, — чем обязана удовольствию видеть вас у себя?

Пропустив ее шпильку мимо ушей, Шанг Цунг прошел к резному креслу и сел в него.

— Я пришел узнать, как вы себя чувствуете. Всем ли довольны? Мне, как хозяину, надлежит заботиться о нуждах моих гостей…

— Кстати, о гостях, — она тоже присела в кресло напротив, — скоро ли прибудут другие участники Турнира?

— Довольно скоро, принцесса.

— И кто они, вы, разумеется, уже знаете, — скучающим голосом произнесла Китана.

— Среди участников Турнира есть трое особенных. Это личные протеже Рейдена. Лю Канг — бывший монах, который уже длительное время прожил в Америке и забыл то, чему его учили. Точнее, его тело помнит, а вот дух — нет. Он мог бы создать нам проблем, но я немного позаботился о нем. Перед началом Турнира я убил его брата, и теперь его дух ослеплен яростью и местью. Это будет ему мешать. Джонни Кейдж — кинозвезда, актер, если выразиться проще. Он упивается своей славой, но постепенно начинает забывать о том, что он должен быть воином. И Соня, Соня Блейд — боец элитного отряда земной армии. Она не привыкла полагаться ни на кого, кроме себя и никому не верит. И у меня есть то, что заставит ее потерять душевное равновесие. Я пригласил в качестве представителя внешнего мира наемника, клан которого служил Императору в земном мире очень много лет. Он убил ее напарника, и теперь она будет думать только о мести, а не о спасении Земли.

— Есть еще один участник, — продолжил Цунг. Китана слушала его, держа на лице маску аристократического безразличия, — жребий пал на него в последний момент, и мы еще не успели собрать о нем данные, но об этом уже заботятся.

— Наверное, этот неизвестный - могучий воин, — равнодушно качнула головой принцесса.

— Я пока не знаю об этом. Дело в том, что он является всего лишь мальчишкой и совершенно не выглядит бойцом. Но я знаю то, что он владеет магией. И то, что он тоже входит в число Избранных. Удостоенных внимания самого Рейдена.

— Жребий никогда не избрал бы для участия недостойного, — возразила Китана.

— Я согласен, принцесса. Врага никогда нельзя недооценивать, и мой шпион уже собирает о нем всю информацию. Но, — тонкие губы колдуна на мгновение искривила легкая ехидная усмешка, — я уверен, вы согласитесь, что чем слабее окажутся наши противники, тем выше наши шансы на победу, которая в этот раз близка как никогда. И я уверен, что Император достойно оценит вашу помощь, которую вы окажете Внешнему миру, участвуя в этом Турнире.

— Ну разумеется, он оценит, — принцесса вскинула подбородок, — Император прозорлив, справедлив и всегда лично оценивает по достоинству заслуги верных ему людей.

— Конечно, — Цунг вернул ей ее жест и поднялся, одернув полу своего одеяния,— Счастлив, что вас все устраивает.

Она промолчала, провожая его взглядом, а когда Цунг ушел, вскочила, развернула веера и с боевым кличем продолжила свою тренировку.

Мысли принцессы занимали воины Земли — скоро она с ними встретится.

Всю свою не такую уж и долгую жизнь она ждала именно этого момента и готовилась к нему: к сидящей на подоконнике некрупной пестрой сове, к лапе которой был привязан пергамент. Сова таращила глаза и топорщила перья на голове, нетерпеливо ухая, пока пергамент не был отвязан и прочитан той, кому был предназначен.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов)

Дорогая мисс Найт!

Мы рады проинформировать вас, что вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!

Хино Хакайна. Именно под этим именем ее знали в здешнем мире. Знали как наследницу богатых и влиятельных родителей, жизнь которых унесла авиакатастрофа, и все заботы о воспитании легли на спешно вернувшегося из длительной поездки в Юго-Восточную Азию дядю. Дядя успешно вел дела предприятий ее родителей, но не стремился выводить юную наследницу в общество, и само поместье было закрыто для посещений. Возможно, это было и к лучшему — зачем давать повод для лишних размышлений о том, почему не только штатные телохранители сироты, но и учителя по школьным предметам имеют взгляды и пластику профессиональных убийц, и почему любимым развлечением девочки являются не танцы, куклы или, на худой конец, верховая езда, а перебивание ногой древесных веток толщиной с руку взрослого мужчины или рубка деревянным мечом толстого пучка плотно скрученной соломы.

Хакайна знала, что появилась на свет она не здесь, и помнила, как это было. Она внезапно осознала себя в полутемном пустом помещении на каменном столе, рядом с которым, внимательно глядя на нее, стоял высокий черноволосый человек. Через секунду на нее хлынули чужие воспоминания, и она не смогла удержать пронзительный крик.

Прекрасный город, возносящий шпили высоких башен к пронзительно-синему небу, окруженный неправдоподобно-яркой зеленью лесов и лугов и ослепительно-белыми пиками высоких гор. Кто-то ласковый и родной рядом, тот, без чьего тепла немыслимо само существование. Но этот родной испытывает какую-то тревогу, и эта тревога передается ей. Внезапно небо затягивает фиолетовая тьма, начинает дуть пронзительный, рвущий крыши и ломающий флюгеры ветер. Мимо бегут люди, слышится крик. Родной рядом испытывает уже не тревогу, а панику, и кто-то уверенным голосом отвечает, что все будет хорошо, но она ощущает, что хорошо уже не будет. На улицы города вкатывается лавина черных всадников, и их лица внушают ужас жуткими оскаленными пастями и яростью, которую они выражают криками и рычанием. Вокруг нее кто-то падает, слышатся крики отчаяния и боли, и мама, та, чье тепло она чувствовала с самого своего осознания себя, из последних сил прикрывает ее в безумной отчаянной попытке защитить.

Она билась и кричала, привязанная к столу ремнями, и черноволосый человек наблюдал за ней внимательно и отрешенно. В какой-то момент на его лице промелькнуло беспокойство, и он, протянув руку, приложил указательный палец к ее лбу, она затихла в забытьи. Через неизвестно сколько времени она снова пришла в себя, но воспоминания уже не рвали ее на части, а воспринимались как чей-то рассказ о далеких давних событиях. Черноволосый человек протянул руку и, повернув ее голову, внимательно посмотрел в глаза, после чего удовлетворенно кивнул.

— Ты пришла в себя. Хорошо. Возьми одежду, — после чего щелкнул пальцами, и появившийся из входа в зал другой человек принес ей сложенные вещи. Почему-то она знала, как следует носить одежду, и посторонняя помощь ей не потребовалась.

— Пойдем. Времени у нас не так много.

Она шла вслед за вышагивающим человеком, и в ее памяти всплывали названия попадавшихся на глаза предметов и деталей интерьера. Стоявшие в многочисленных коридорах слуги склоняли голову при появлении черноволосого и не поднимали взгляд, пока они не проходили мимо, и дорога все никак не заканчивалась. В многочисленные окна и бойницы лился тускло-фиолетовый свет, ничем не напоминавший яркую мешанину красок из воспоминаний. Наконец, они остановились перед высокими двустворчатыми дверьми, по бокам которых стояли два монументальных стража в броне и с тяжелыми алебардами.

— Я к Императору, — кивнул одному из них ее спутник, и, хотя тот никак не отреагировал, тяжелые двери сами распахнулись.

— За мной, — кивнул ей темноволосый, и она ступила за ним, оглядывая открывающуюся картину.

Огромный зал, погруженный во тьму, которую не в силах были разогнать немногочисленные свечи. Лишь в конце зала ярко горели факелы, подсвечивая сидящую на троне монументальную могучую фигуру, лица которой, однако, нельзя было разглядеть на фоне света.

— На этот раз все получилось, Повелитель, — склонился перед фигурой на троне черноволосый, и ответом ему послужил звон брони подавшегося вперед того, который и был, как она поняла, Императором. Что-то шевельнулось у нее внутри при этом титуле, а сидящий на троне вызывал подспудный, но ощутимый страх.

— Пусть выйдет вперед, — громыхнул жесткий голос.

Повинуясь знаку черноволосого, она сделала шаг и увидела как с темного силуэта ее с интересом разглядывают багровые светящиеся глаза.

— Хм... Ну что, колдун... На этот раз да, у тебя действительно получилось полное сходство, — сидящий откинулся назад и отмахнулся, потеряв к ней интерес. Повинуясь его жесту, она снова отступила за спину того, кто ее привел в этот зал. — А как у нее с эмоциями?

— Ее преданность вам, Повелитель, не ниже, чем у Милины, но, в отличие от той, у нее не будет такой слепой ярости и неуравновешенности, и она обладает всеми знаниями принцессы Китаны, их нужно будет только лишь пробудить и научить ими пользоваться. При этом, в отличие от принцессы, в ней полностью исключена возможность предательства.

— Ты полностью отвечаешь за нее, Шанг Цунг, — в гулком голосе исполина на троне усилилась жесткость, — ставки как никогда высоки, для покорения Земного Царства остался только один Турнир, и Старшие Боги не должны узнать, что мы нарушаем правила, направляя на Землю нашего агента. А еще мои провидцы донесли, что не так давно на Земле прозвучало Пророчество, касающееся судьбы Смертельной Битвы. Она должна узнать его, узнать дословно. Для этого я и потребовал создать ее.

Разговор шел о ней и касался ее судьбы, но она слушала его совершенно безучастно. Так же безучастно она последовала за слугой в свои будущие апартаменты, когда тот, кого Император назвал Шанг Цунгом, остался продолжать беседу, а ее отослал взмахом руки. Не вызвало в ней каких-либо эмоций и когда через несколько дней Шанг Цунг жестом открыл в стене сияющий тусклым светом проход; она, шагнув в него, оказалась на Земле в поместье, в окружении людей, которые стали ее слугами и наставниками. Она знала свое задание, и теперь пришла пора выполнить то, за чем ее сюда направили. Отныне она носила имя Хакайна Хино.

На платформу 9¾ ее провожал тот, кого она на людях называла своим дядей. Она чинно несла клетку с приобретенной в Косом переулке некрупной и обладающей сварливым, как удалось выяснить, характером совой и везла за собой компактный саквояж с самыми необходимыми вещами и школьными принадлежностями. Во внутреннем кармане мантии она прятала палочку. Тот, кто создал её — Шанг Цунг — вложил в нее магию, и именно поэтому сейчас она поступала в самую лучшую, как заявила появившаяся на пороге поместья Минерва МакГонагалл, высокая сухопарая волшебница, школу волшебства в Британии.

Взглядом она скользнула по щуплой фигуре в круглых очках и одежде на несколько размеров больше. Именно с ним связано то Пророчество, о котором ей поручено выяснить все. Гарри Поттер — самая знаменитая фигура магической Британии, победитель местного Темного Лорда, могущественнейшего для этого мира колдуна, но относительно тривиального спятившего чародея для того мира, из которого пришла она. Здесь слишком привыкли полагаться на палочку и становились беспомощными, лишившись ее.

Дорога в поезде и пешее путешествие по темному лесу, поездка на лодках, огромный замок, возносящий башни среди невысоких холмов — все это, призванное, как она понимала, создать нужное впечатление на будущих учеников местной школы магии, совершенно не впечатляло ее. Из чужих воспоминаний она помнила гораздо более внушительные виды и знала о гораздо более могущественной магии; магии, разрушающей миры и поглощающей миллионы душ, хотя в ней самой магия была ограничена теми пределами, которые заложил в нее ее создатель. Безучастно прослушала она и речь профессора Макгонагалл, не забывая наблюдать за объектом своей слежки. Тот уже обзавелся компанией в лице рыжеволосого встрепанного мальчишки и о чем-то с ним шептался. Ей было скучно. Для интереса она решила рассмотреть присутствующих повнимательнее. Возможно, среди будущих учеников есть еще шпионы Императора, которым поручено аналогичное задание, но подходящих кандидатов не находилось — все присутствующие были откровенными детьми либо очень успешно ими притворялись. Разве что.. Взгляд Хакайны остановился на девочке с растрепанной прической каштановых волос и слегка выступающими вперед крупными передними зубами. Слишком уж у нее был внимательный и серьезный взгляд, и даже привидения, чье появление заставило испуганно вскрикнуть многих присутствующих, у этой девочки не вызвали внешних эмоций. Хакайна сделала себе мысленную пометку приглядеться к ней повнимательнее и по возможности проверить ее.

Песня странного предмета, выглядевшего как остроконечная шляпа, заставила Хакайну поморщиться. На ее взгляд, это было уже перебором в создании нужного впечатления. По ее мнению, вполне хватило бы и привидений. Но в общем-то, подумала она, это не ее дело.

Наконец ожидание закончилось. Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она, — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение...

— ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место.

— Боунс, Сьюзен!

— ПУФФЕНДУЙ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной.

— Бут, Терри!

— КОГТЕВРАН!⁽¹⁾

— Хино, Хакайна!

Выступив вперед, Хакайна прошла к табурету и уселась на него. Через мгновение она погрузилась во тьму; когда Хакайна наблюдала за другими будущими первокурсниками, то она, умея читать по губам, видела, что они с кем-то разговаривают, отвечают на какие-то вопросы и, как она поняла, бормочут название того факультета, на который хотят поступить. Она мысленно приготовилась к диалогу, но вместо этого перед ней снова предстала картина, которую она увидела первой, осознав себя в этом теле и в этом мире: зеленая солнечная долина и прекрасный город, поглощаемые фиолетовым светом и разрушающим ветром.

— ГРИФФИНДОР!

1) Цитируется по Джоан Роулинг "Гарри Поттер и философский камень".

Вернуться к тексту