Инфант испанский (джен)

Саша пожалел, что не взял такси из аэропорта. В Париже ласково пригревало солнце, и совсем не верилось, что где-то может быть холодно. А тут — вот она, русская зима, во всей красе: колючий мороз, ледяные кристаллики звезд в черном провале неба... и мертвенный холод стылой земли, который Саша отчетливо ощущал сквозь тонкую подошву ботинок.

Да, надо было взять такси. Но оголтелая орава таксистов у выхода так напугала Сашу, что он почти побежал от них, а потом неожиданно для себя самого запрыгнул в последний экспресс, а потом, немного поплутав в переходе, успел на последний поезд в метро. Привычка — страшная сила, подумал он. Ему давно уже не надо экономить каждую копейку и отказывать себе во всем, особенно в такой роскоши, как такси. А вот оказался в родных краях — и снова ведет себя как бедный студент, каким был давно… Не так уж и давно, если посчитать, но кажется, что в прошлой жизни.

Он перевел дух и понадежнее устроил чемодан у ног. Вагон был пуст, мимо проносились безлюдные платформы. Не задремать бы… впрочем, ему ведь до конечной, а там, если что, выгонят из поезда бдительные тетеньки-дежурные. По крайней мере, раньше так было. Совсем оторвался от корней, подумал Саша и внутренне усмехнулся. Он не тосковал по родине на чужбине, но сейчас вдруг понял, что рад вернуться сюда. Если бы Полина не настояла, он бы не поехал. Но она настояла, и Саша уступил, как уступал всегда. И вот он здесь, а Полина… в Париже. Если только не укатила на очередную конференцию, она вроде бы собиралась.

«Ты с ума сошел?!» — ахнула Полина, когда он поделился с ней своими сомнениями. «Тебя приглашает Великовский? Костя Великовский зовет тебя в свой спектакль, а ты тут раздумываешь, соглашаться или нет? Звони немедленно! Говори, что да, что с большим удовольствием, что всегда мечтал об этой роли… Кстати, а какая роль-то?» Саше не пришлось кривить душой, он действительно всегда хотел спеть Филиппа в «Доне Карлосе», и давно уже потихоньку «впевал» эту партию со своим здешним коучем. И, как часто бывает, когда его мечта сбылась, он не сразу в это поверил и чуть было не упустил свой шанс — случайный, не по заслугам, не по возрасту, как он сам отлично понимал. В этом и была причина его сомнений. Но Полина отмела их решительным взмахом руки, и Саша послушно позвонил своему агенту, а тот позвонил Великовскому, и все решилось в один миг. «Тебе нужна зимняя куртка, там же мороз! И ботинки на меху!» — волновалась Полина. И Саша ходил с ней по магазинам и покупал куртку, ботинки, конфеты для каких-то Полининых друзей в Москве и кальвадос для кого-то еще, он уже не помнил.

А потом они поссорились, очень глупо, из-за ерунды. Но дело было конечно не в ерунде, а в чем-то другом, действительно важном. Полина собрала вещи и ушла — мигом, молниеносно, не дав опомниться ни ему, ни себе. И на этот раз ушла, видимо, насовсем. Саша написал Великовскому покаянное письмо, где многословно объяснял, что не может приехать… и не отправил. Написал и Полине, и даже отправил, и долго ждал ответа, но не дождался. В установленный срок он наскоро собрал чемодан и поехал в аэропорт — без конфет и без кальвадоса… и зимние ботинки в смятении чувств тоже оставил в парижской квартире.

— Ты глянь, какие цыпочки! Чо такие кислые? Ща повеселимся!

Саша открыл глаза и обнаружил, что поезд стоит в тоннеле, а в вагоне кроме него появились еще пассажиры. Сначала он увидел только две могучие спины, а в просвете между ними чью-то яркую шапочку с меховым помпоном.

— Ребята, отстаньте… не до вас, — прошелестел, срываясь, робкий голосок.

— Гля, пацаны, какая дерзкая! — удивился и обрадовался один из «ребят», самый шкафообразный. — Ща мы ей…

Саша не двигался, оценивая обстановку. Наискосок от него вжались в сиденье две девушки. Та, что в шапочке, насупилась и вцепилась в свою сумку, словно надеясь с ее помощью дать отпор наседавшим нахалам. Вторая совсем по-детски скривила рот и прижалась к подруге, едва не плача. Парней оказалось не двое, а трое — еще один развалился на лавке рядом с девушками. На лице его застыла недобрая щербатая улыбка. Он был помельче других, но жилистый, крепкий и явно на взводе. С ним будет труднее всего. Саша стиснул зубы. Ну почему это опять досталось ему?! Мелькнула спасительная мысль: есть ведь кнопка для связи с машинистом! Всегда была, и вроде даже работала. Стараясь не привлекать внимания, Саша оглядел стены вагона. Кнопки не было. Что за черт… Ладно. Значит, трое. Нехорошо. И расположены как неудачно. С тем, который сидит, будут проблемы. А Саша, как назло, устал и замерз, и где же он, спасительный адреналиновый удар, знакомый электрический разряд, без которого ничего не получится, он точно знал, такое уже случалось…

Шкафообразный сдернул шапочку с девушки и схватил ее за волосы. Она взвизгнула, парни загоготали… Пора вмешаться, а там уж — как пойдет. Саша встал и направился к ним, по дороге запнувшись о собственный чемодан.

— Ребят, вы чего к девушкам пристаете? — спросил он миролюбиво. — Они вас не трогают, и вы их не…

— А ты чо это такой резкий?

Шкафообразный изумился так искренне, что выпустил свою жертву. Девушка тут же рванулась в сторону, заодно выдернув из ловушки и свою растерянную подругу. Саша с облегчением отметил, что они оказались у него за спиной. Молодцы девчонки, упростили ему задачу! Теперь все будет хорошо. Еще несколько секунд, вот сейчас, он уже настроился, только выждать первые такты вступления…

Щербатый медленно встал с лавки. Он больше не улыбался. Саша ясно видел себя его глазами: жалкий хлюпик, дохлый цыпленок, недоделок, соплей пришибить можно, как только посмел пасть свою раззявить… Поезд вдруг дрогнул и поехал, постепенно набирая скорость, так что все на мгновение потеряли равновесие, а Саша, нелепо взмахнув руками, вступил чуть раньше положенного и едва не испортил все дело.

Как во городе было во Казани,

Грозный царь пировал да веселился.

Он татарей бил нещадно,

Чтоб им было неповадно…

Вдоль по Руси гулять!

Он пел ровно, хорошо, плотно, он всегда гордился этой арией, которая так не соответствовала его облику застенчивого ботаника и оттого производила еще больший эффект, пусть даже отчасти комический. Вот и сейчас — он ведь просто поет, это просто голос, типичный бас-кантанте, хотя и с некоторой надеждой превратиться в центральный… еще ничего не включилось, только в кончиках пальцев покалывает… А они уже онемели и попятились, просто от неожиданности. То ли еще будет, голубчики, то ли еще будет! Есть, вот оно… поехали!

Задымилася свечка воску ярого,

Подходил молодой пушкарь-от к бочечке.

А и с порохом-то бочка закружилася,

Ой, по подкопам покатилася…

Да и хлопнула!

Щербатый опомнился первым, но это ему не помогло: взметнулась невидимая и непобедимая волна и смела всех троих, как щепки, протащила через вагон, ударила о дверь и свалила кучей на затоптанный пол.

Завопили, загалдели злы татарове,

Благим матом заливалися…

О да, каким они залились матом, когда обрели способность дышать и говорить! Но надо заканчивать с этим грязным делом. Саша сделал паузу — совсем небольшую, чтобы не испортить песню, пусть только они подползут чуть ближе… Вот так в самый раз.

Полегло татаровей тьма-тьмущая,

Полегло их сорок тысячей…

Да три тысячи!

Под напором звуковой волны задребезжали стекла. Саша захватил новую порцию воздуха для последнего удара, но он не понадобился: поезд вылетел из темноты на освещенную станцию, за окнами замелькали и остановились колонны, и все трое его противников разом сиганули в открывшиеся двери. Ну уж нет, голубчики, извольте дослушать до конца! Саша выскочил на платформу и послал им вдогонку заключительное:

— Эгей! Ха-ха-ха-ха-ха!

Ух как они улепетывали, перепрыгивая через три ступеньки! Так-то вот! Чтоб им было неповадно!

Сам немного оглушенный, Саша обернулся, чтобы шагнуть обратно в вагон, но тут же рефлекторно отскочил от края платформы: поезд уже тронулся, унося дальше напуганных девушек… и Сашин чемодан.

Он тяжело опустился на скамейку. Придется, наверное, идти в бюро находок, или как это называется. Что там было в чемодане? Одежда — ладно, пусть ее. Ноутбук — черт, это уже хуже. И ключи от квартиры, где ему предстояло сегодня заночевать. Надо кому-нибудь позвонить, чтобы… чтобы что? Мысли путались, накатила дурнота. Но это ничего, это всегда бывает после… такого. Посидеть минутку, отдышаться — и все пройдет.

— Вы чемодан забыли, — прозвучал в его ушах мягкий вкрадчивый голос.

Саша вздрогнул, поднял глаза и увидел незнакомого человека в черном пальто, а рядом с ним — свой чемодан.

— Но… как? Откуда?..

Он потряс головой. Чемодан остался в вагоне, где не было никого, кроме тех двух девушек. Станция была пустынна, в вагон никто больше не заходил. Гул поезда едва успел затихнуть в тоннеле…

— Это ведь ваш? — спросил человек в черном пальто нетерпеливо.

Саша нерешительно приоткрыл карман чемодана и вытащил оттуда край своего свитера.

— Мой…

— Вот и хорошо. Спокойной ночи!

— Подождите, но как вы…

Саша не успел договорить, человек в черном пальто уже бежал вверх по ступенькам.

— Постойте! — крикнул Саша в отчаянии.

Ноги его не держали, и он понимал, что не догонит своего загадочного благодетеля. Тот все-таки притормозил, но лишь затем, чтобы отмахнуться:

— После, после! Я вам потом позвоню.

— Что?.. Мне? Зачем?!

Ответом ему было лишь гулкое эхо.

Саша раскрыл чемодан: все на месте. И ноутбук, и ключи. Ладно, теперь он просто сядет в следующий поезд…

Тут он вспомнил, что следующего поезда не будет.

Придется все же вызвать такси.